-- : --
Зарегистрировано — 124 256Зрителей: 67 288
Авторов: 56 968
On-line — 28 231Зрителей: 5603
Авторов: 22628
Загружено работ — 2 136 695
«Неизвестный Гений»
Мать химика
Пред. |
Просмотр работы: |
След. |
16 сентября ’2023 00:01
Просмотров: 2719
XXX глава
Как ни хотела Евдокия Петровна остаться дома из-за слабого здоровья, но не могла отказать принять приглашение от Натальи Дмитриевны посетить её поместье по случаю долгожданной помолвки. За две недели до отъезда графиня вызвала доктора, тот предписал ей постельный режим и выписал лекарства. Слушаясь его наставлений, она исполнила всё, что требовалось, и когда ей стало заметно лучше и когда прошло головокружение, то приказала собираться в путь - за пределы Тобольска.
По снежной дороге экипаж катился долго, лошади быстро уставали и приходилось делать короткие остановки. Подле неё в длинной шубе сидела Мария вместе с Иваном Павловичем: как ни уговаривала Евдокия Петровна внучку остаться дома из-за своего положения, однако. та настояла на визите, опасаясь за здоровье бабушки. Иван Павлович не противился воли супруги, любя её, он баловал, потакал лёгким капризам молодой женщины, но не смотря на то, оставался в глазах Марии непререкаемым авторитетом, коего она бесспорно уважала.
Графиня накинула на колени Марии тёплое, меховое одеяло, сказала:
- Нынче стоят морозы, тебе не следует переохлаждаться.
- Но мне совсем не холодно. даже душно.
- Разрешение от бремени ещё не скоро, подумай о ребёнке.
Сидящий в глубоком молчании Иван Павлович, до этого с интересом глядящий в окно на мелькавший мимо русский пейзаж, вдруг оторвал взор от прекрасных заснеженных далей, обернулся к супруге, ответил:
- Мария Дмитриевна, голубушка, прислушайтесь к совету вашей бабушки, она мудрая женщина и печётся о вашем сокровенном здоровье.
- А если я вспотею под таким ворохом? Будет ещё хуже.
- Пар костей не ломит, моя милая, - возразила на новый каприз внучки Евдокия Петровна.
Спорить с ними обоими Мария не стала: её и так тяжко приходилось сидеть на одном месте, а впереди ещё долгий путь. Дабы поддержать молодую жену, Менделеев взял её руку в тёплой перчатке, крепко сжал - и того оказалось достаточно, чтобы она успокоилась и более не волновалась.
К старинному княжескому поместью приехали после обеда - в пять часов пополудни. У ворот стояло, по меньшей мере, десяток экипажей, слуги носились по двору: одни заводили усталых коней в стойло, другие приглашали кучеров к своему столу отведать вино, отданное им щедрой хозяйкой по случаю торжества.
За период управления обширным, богатым имением Натальей Дмитриевной многое изменилось-поменялось как в облике самого дома, так и подворья. Стены и колонны покрасили в светлый цвет, вокруг него на клумбах посадили розы, вдоль тенистой аллеи установили скамейки, а старую деревянную беседку разобрали, заместо неё соорудив мраморный фонтан удивительно прекрасной работы. Узрев столь напыщенное, бросающееся в глаза богатство, Евдокия Петровна передёрнула плечами, в мыслях сравнив своё собственное довольно скромно обустроенное загородное поместье, и затаившаяся неприятная зависть больно кольнуло её в душу, отчего она испугалась саму себя, заставить разуму не думать об этом.
На высокой террасе дома дорогих гостей поджидала Наталья Дмитриевна вместе с Анной Павловной: княгиня и княжна расцеловались с графиней и Марией, подали для поцелуя руки Ивану Павловичу: тот слегка коснулся их тыльной стороны - по всей видимости, он не долюбливал семью Поляковых.
В просторном тёплом холле, а за ним в зале собралось около пятидесяти человек: почтенные судари, их чопорные супруги, молодые дамы и господа, и украшение праздника - юные нежные кокетки и их статные почитатели. Мария Дмитриевна замерла при взоре на сей дивный цветник, а в душе зародилось неприятное ощущение собственной ничтожности пред изящными красотками: они в тонких летящих платьях светлых оттенков, с обнажёнными плечами и в белых перчатках на хрупких ручках, а она в тяжёлом синем платье - широком и закрытом, что делало незаметным её положение, но даже того стало недостаточно и ей пришлось накинуть на плечи шаль, собранные же её косы были схоронены под белый чепец. Но рядом с ней неотлучно находился Иван Павлович и его присутствие здесь - рука об руку - вселяло в неё уверенность, и то первое чувство сменилось величайшим интересом, ибо здесь, впервые в жизни, она увидела высший свет в полном его облачении, здесь было всё прекрасно, тепло и уютно.
Евдокия Петровна украдкой склонилась к уху Марии, шепнула:
- Держись подле меня, не рассматривай таким взглядом тех юных особ, ибо ты отныне замужняя женщина и тебе полагается держаться сдержанно.
Мария несколько вытянулась, напряглась: ныне, будучи замужней, непраздной, ей не за чем было следовать примеру свободных жеманниц, она носила фамилию супруга - с гордостью и достоинством, а это многого стоило заместо пустых разговоров и сплетен в душных салонах. Все мысли о собственном положении мигом пронеслись в голове, она увидела, как Наталья Дмитриевна, ещё более располневшая, весёлая и довольная, наряженная в нежно-зелёное платье с высоким атласным поясом, в сверкающих длинных серьгах, инструктированных бриллиантами, подошла к ним рука об руку с неким молодым человеком, нежным касанием полной руки в белой перчатке коснулась его груди, с улыбкой и несколько гордым взором сказала:
- Позвольте вам представить моего будущего супруга - Озвенцовский Александр Григорьевич, он служит в офицерском полку и, дай Бог, пойдёт на повышение в звании.
- Моё почтение, сударыни, - ответил молодой человек, поочерёдно взяв руку сначала Евдокии Петровны, а затем Марии Дмитриевны.
Когда губы красавца слегка коснулись тыльной стороны ладони Марии, та вздрогнула и, смущённо отведя глаза, покрылась румянцем, чем не ускользнуло от внимания вдруг ставшей серьёзной, ревнивой княжны. Иван Павлович плотнее встал рядом с женой, как бы явившись её щитом от неприятных особ. Сам Александр Григорьевич, будучи моложе Натальи Дмитриевны лет на пять-шесть, оказался куда более красивым, нежели представляла себе до того Евдокия Петровна: высокий, стройный, с копной белокурых завитых волос, ясных больших глаз под каймой длинных густых ресниц, тонким прямым носом, белокожий - сий облик представил истинное благородство и черты великих предков настоящей русской крови: сколько же славных богатырей-ратников и дворян соединились воедино в сим прекрасном образе? Наталья Дмитриевна, по всей видимости, гордилась суженным и хвасталась им, но зёрна зависти, ревности всё же то и дело капали в на её душу, особенно на балу и светских приёмах, когда высшее общество окружало столько очаровательных юных прелестниц: обворожительных, свежих лицом, нежнооких, что усевшись цветником, щебетали меж собой тонкими звонкими голосками будто райские пташки, а Озвенцовский - известный красавец, ловелас и повеса не преминул бросить в их сторону свой восхитительный взгляд. Он бы ни в жизни не согласился взять в жёны некрасивую, со скверным характером Полякову, но ему необходимы были деньги, а жить в казармах, ожидая повышения в звании молодец не желал, куда как лучше и проще было найти невесту с богатым приданным, окунуться в мир бесконечного светского кутежа, проводя время на балах, ни в чём себе не отказывая. Его мотивы стали понятны многим, в том числе Евдокии Петровне и Менделеевым, но сама хозяйка торжества явно была счастлива, широкая улыбка не сходила с её полного лица.
Вскоре хозяйка поместья объявила начало бала - долгожданное событие, ради которого большинство и приехало их Тобольска и окрестных поместий, преодолев трудную заснеженную дорогу. Заиграла музыка и пары закружились в большой зале - между рядами белых высоких колонн. Мария Дмитриевна смотрела на танцующих дам в прекрасных платьях, восхищалась в тайне их лёгкой грацией и беспечности на белых лицах. И чем больше она глядела на них, тем яснее осознавала свою отчуждённость от высшего света и то, что здесь она всегда останется лишней. Склонившись к Ивану Павловичу, положив подбородок на его плечо, Мария шепнула ему на ухо:
- Что-то тяжко мне стало. Уединиться бы.
- Следуй те за мной, дорогая, - Менделеев провёл супругу в небольшую, по-домашнему уютную комнату: там, у окна, стояло кресло, чуть в стороне круглый стол и два стула, а в углу теплилась изразцовая печь в традиционном русском стиле.
- Здесь вы можете передохнуть от людской суеты, - добавил Иван Павлович.
- Спасибо. - ответила Мария, и когда за ним захлопнулась дверь, осторожным шагом добралась до кресла - на память пришёл тут же светлый образ матери, но слёзы на глазах не выступили, ибо долгое время немного сгладило-притупило боль утраты.
В мягком кресле Мария Дмитриевна ощутила себя спокойной и на удивление счастливой. Она раскрыла бархатный узелок с тонкой шёлковой нитью, достала кусок белой ткани - в будущем это станет одеяльцем для её первенца, ловкими пальцами продолжила вышивать замысловатые узоры золотыми и серебряными нитями, но вдруг остановилась, зачарованным взором уставилась в широкое арочное окно, из которого открывался вид на зимний русский сад - там, благодаря трудолюбивым рукам садовников разрослись деревья и подстриженные кустарники между линией вымощенной гравием тропы, а сразу за окном, ближе всего, красовалась укрытая снежными шапками рябина, на её ветвях сидела пара снегирей и клевала тёмно-оранжевые, красные ягоды. Мария широкими глазами наблюдала за их простой трапезой - с детства ей нравилось следить за животными и птицами, потом, вернувшись к вышиванию, она спохватилась и, находясь всё ещё под властью возвышенных чувств, распорола начатую работу и принялась вышивать снегирей, сидящих на ветви.
Как ни хотела Евдокия Петровна остаться дома из-за слабого здоровья, но не могла отказать принять приглашение от Натальи Дмитриевны посетить её поместье по случаю долгожданной помолвки. За две недели до отъезда графиня вызвала доктора, тот предписал ей постельный режим и выписал лекарства. Слушаясь его наставлений, она исполнила всё, что требовалось, и когда ей стало заметно лучше и когда прошло головокружение, то приказала собираться в путь - за пределы Тобольска.
По снежной дороге экипаж катился долго, лошади быстро уставали и приходилось делать короткие остановки. Подле неё в длинной шубе сидела Мария вместе с Иваном Павловичем: как ни уговаривала Евдокия Петровна внучку остаться дома из-за своего положения, однако. та настояла на визите, опасаясь за здоровье бабушки. Иван Павлович не противился воли супруги, любя её, он баловал, потакал лёгким капризам молодой женщины, но не смотря на то, оставался в глазах Марии непререкаемым авторитетом, коего она бесспорно уважала.
Графиня накинула на колени Марии тёплое, меховое одеяло, сказала:
- Нынче стоят морозы, тебе не следует переохлаждаться.
- Но мне совсем не холодно. даже душно.
- Разрешение от бремени ещё не скоро, подумай о ребёнке.
Сидящий в глубоком молчании Иван Павлович, до этого с интересом глядящий в окно на мелькавший мимо русский пейзаж, вдруг оторвал взор от прекрасных заснеженных далей, обернулся к супруге, ответил:
- Мария Дмитриевна, голубушка, прислушайтесь к совету вашей бабушки, она мудрая женщина и печётся о вашем сокровенном здоровье.
- А если я вспотею под таким ворохом? Будет ещё хуже.
- Пар костей не ломит, моя милая, - возразила на новый каприз внучки Евдокия Петровна.
Спорить с ними обоими Мария не стала: её и так тяжко приходилось сидеть на одном месте, а впереди ещё долгий путь. Дабы поддержать молодую жену, Менделеев взял её руку в тёплой перчатке, крепко сжал - и того оказалось достаточно, чтобы она успокоилась и более не волновалась.
К старинному княжескому поместью приехали после обеда - в пять часов пополудни. У ворот стояло, по меньшей мере, десяток экипажей, слуги носились по двору: одни заводили усталых коней в стойло, другие приглашали кучеров к своему столу отведать вино, отданное им щедрой хозяйкой по случаю торжества.
За период управления обширным, богатым имением Натальей Дмитриевной многое изменилось-поменялось как в облике самого дома, так и подворья. Стены и колонны покрасили в светлый цвет, вокруг него на клумбах посадили розы, вдоль тенистой аллеи установили скамейки, а старую деревянную беседку разобрали, заместо неё соорудив мраморный фонтан удивительно прекрасной работы. Узрев столь напыщенное, бросающееся в глаза богатство, Евдокия Петровна передёрнула плечами, в мыслях сравнив своё собственное довольно скромно обустроенное загородное поместье, и затаившаяся неприятная зависть больно кольнуло её в душу, отчего она испугалась саму себя, заставить разуму не думать об этом.
На высокой террасе дома дорогих гостей поджидала Наталья Дмитриевна вместе с Анной Павловной: княгиня и княжна расцеловались с графиней и Марией, подали для поцелуя руки Ивану Павловичу: тот слегка коснулся их тыльной стороны - по всей видимости, он не долюбливал семью Поляковых.
В просторном тёплом холле, а за ним в зале собралось около пятидесяти человек: почтенные судари, их чопорные супруги, молодые дамы и господа, и украшение праздника - юные нежные кокетки и их статные почитатели. Мария Дмитриевна замерла при взоре на сей дивный цветник, а в душе зародилось неприятное ощущение собственной ничтожности пред изящными красотками: они в тонких летящих платьях светлых оттенков, с обнажёнными плечами и в белых перчатках на хрупких ручках, а она в тяжёлом синем платье - широком и закрытом, что делало незаметным её положение, но даже того стало недостаточно и ей пришлось накинуть на плечи шаль, собранные же её косы были схоронены под белый чепец. Но рядом с ней неотлучно находился Иван Павлович и его присутствие здесь - рука об руку - вселяло в неё уверенность, и то первое чувство сменилось величайшим интересом, ибо здесь, впервые в жизни, она увидела высший свет в полном его облачении, здесь было всё прекрасно, тепло и уютно.
Евдокия Петровна украдкой склонилась к уху Марии, шепнула:
- Держись подле меня, не рассматривай таким взглядом тех юных особ, ибо ты отныне замужняя женщина и тебе полагается держаться сдержанно.
Мария несколько вытянулась, напряглась: ныне, будучи замужней, непраздной, ей не за чем было следовать примеру свободных жеманниц, она носила фамилию супруга - с гордостью и достоинством, а это многого стоило заместо пустых разговоров и сплетен в душных салонах. Все мысли о собственном положении мигом пронеслись в голове, она увидела, как Наталья Дмитриевна, ещё более располневшая, весёлая и довольная, наряженная в нежно-зелёное платье с высоким атласным поясом, в сверкающих длинных серьгах, инструктированных бриллиантами, подошла к ним рука об руку с неким молодым человеком, нежным касанием полной руки в белой перчатке коснулась его груди, с улыбкой и несколько гордым взором сказала:
- Позвольте вам представить моего будущего супруга - Озвенцовский Александр Григорьевич, он служит в офицерском полку и, дай Бог, пойдёт на повышение в звании.
- Моё почтение, сударыни, - ответил молодой человек, поочерёдно взяв руку сначала Евдокии Петровны, а затем Марии Дмитриевны.
Когда губы красавца слегка коснулись тыльной стороны ладони Марии, та вздрогнула и, смущённо отведя глаза, покрылась румянцем, чем не ускользнуло от внимания вдруг ставшей серьёзной, ревнивой княжны. Иван Павлович плотнее встал рядом с женой, как бы явившись её щитом от неприятных особ. Сам Александр Григорьевич, будучи моложе Натальи Дмитриевны лет на пять-шесть, оказался куда более красивым, нежели представляла себе до того Евдокия Петровна: высокий, стройный, с копной белокурых завитых волос, ясных больших глаз под каймой длинных густых ресниц, тонким прямым носом, белокожий - сий облик представил истинное благородство и черты великих предков настоящей русской крови: сколько же славных богатырей-ратников и дворян соединились воедино в сим прекрасном образе? Наталья Дмитриевна, по всей видимости, гордилась суженным и хвасталась им, но зёрна зависти, ревности всё же то и дело капали в на её душу, особенно на балу и светских приёмах, когда высшее общество окружало столько очаровательных юных прелестниц: обворожительных, свежих лицом, нежнооких, что усевшись цветником, щебетали меж собой тонкими звонкими голосками будто райские пташки, а Озвенцовский - известный красавец, ловелас и повеса не преминул бросить в их сторону свой восхитительный взгляд. Он бы ни в жизни не согласился взять в жёны некрасивую, со скверным характером Полякову, но ему необходимы были деньги, а жить в казармах, ожидая повышения в звании молодец не желал, куда как лучше и проще было найти невесту с богатым приданным, окунуться в мир бесконечного светского кутежа, проводя время на балах, ни в чём себе не отказывая. Его мотивы стали понятны многим, в том числе Евдокии Петровне и Менделеевым, но сама хозяйка торжества явно была счастлива, широкая улыбка не сходила с её полного лица.
Вскоре хозяйка поместья объявила начало бала - долгожданное событие, ради которого большинство и приехало их Тобольска и окрестных поместий, преодолев трудную заснеженную дорогу. Заиграла музыка и пары закружились в большой зале - между рядами белых высоких колонн. Мария Дмитриевна смотрела на танцующих дам в прекрасных платьях, восхищалась в тайне их лёгкой грацией и беспечности на белых лицах. И чем больше она глядела на них, тем яснее осознавала свою отчуждённость от высшего света и то, что здесь она всегда останется лишней. Склонившись к Ивану Павловичу, положив подбородок на его плечо, Мария шепнула ему на ухо:
- Что-то тяжко мне стало. Уединиться бы.
- Следуй те за мной, дорогая, - Менделеев провёл супругу в небольшую, по-домашнему уютную комнату: там, у окна, стояло кресло, чуть в стороне круглый стол и два стула, а в углу теплилась изразцовая печь в традиционном русском стиле.
- Здесь вы можете передохнуть от людской суеты, - добавил Иван Павлович.
- Спасибо. - ответила Мария, и когда за ним захлопнулась дверь, осторожным шагом добралась до кресла - на память пришёл тут же светлый образ матери, но слёзы на глазах не выступили, ибо долгое время немного сгладило-притупило боль утраты.
В мягком кресле Мария Дмитриевна ощутила себя спокойной и на удивление счастливой. Она раскрыла бархатный узелок с тонкой шёлковой нитью, достала кусок белой ткани - в будущем это станет одеяльцем для её первенца, ловкими пальцами продолжила вышивать замысловатые узоры золотыми и серебряными нитями, но вдруг остановилась, зачарованным взором уставилась в широкое арочное окно, из которого открывался вид на зимний русский сад - там, благодаря трудолюбивым рукам садовников разрослись деревья и подстриженные кустарники между линией вымощенной гравием тропы, а сразу за окном, ближе всего, красовалась укрытая снежными шапками рябина, на её ветвях сидела пара снегирей и клевала тёмно-оранжевые, красные ягоды. Мария широкими глазами наблюдала за их простой трапезой - с детства ей нравилось следить за животными и птицами, потом, вернувшись к вышиванию, она спохватилась и, находясь всё ещё под властью возвышенных чувств, распорола начатую работу и принялась вышивать снегирей, сидящих на ветви.
Голосование:
Суммарный балл: 10
Проголосовало пользователей: 1
Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0
Проголосовало пользователей: 1
Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0
Голосовать могут только зарегистрированные пользователи
Вас также могут заинтересовать работы:
Отзывы:
Нет отзывов
Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи
Трибуна сайта
Наш рупор