Сказание о ясно-фиолетовой дымке

Сказание о ясно-фиолетовой дымке

Даосская книга об обретении чудесного здоровья, нестареющего долголетья, бессмертия и волшебного превращения, написанная только для посвящённых и избранных.

Книга о том, как стать небожителем через «Главы о Прозрении Истины».

Эта книга может быть использована, как учебное пособие по медитации для «пестования жизненности» с использованием знаний о внутренней даосской алхимии, которая позволит укрепить здоровье и повысить долголетие, а при постоянном долгом употреблении этого учения обрести бессмертие.

«Мудрость приходит к нам с Востока, а философия - с Запада. Мудрость – это оружие, а философия - химера». Фёдор Совин

Предисловие автора

Я, как и древние китайские мудрецы, отдаю себе отчёт в том, что поверья и надежды не могут быть ни доказаны, ни опровергнуты. И в моих историях я не желаю манипулировать ни страхом людей, ни их надеждами на открытие неких сверхъестественных сил, наличие и существование которых они предполагают в природе. И это я делаю не для того, чтобы сохранить существующий порядок, или описать утопическую человеческую природу, которая может не соответствовать действительности. Я просто хочу научить людей противостоять всякой мистике и наивным верованьям, противиться всякой бесовщине, которая делает их слабыми, боязливыми и суеверными и, последнее время, всё больше захватывает наше общество, но, вместе с этим, не закрывать глаза на некоторые явления в нашей жизни, которые не поддаются пониманию нашим разумом. Прошу моих читателей, с одной стороны, отнестись к моему изложению этой теории обретения бессмертия и моим историям с юмором и рассматривать их как некое интеллектуальное развлечение. С другой же стороны, (если у читателей возникнет желание) они могут проверить на себе некоторые советы древних мудрецов, как укрепить свой дух и добиться развития своих сверхординарных сил и способностей, чтобы раздвинуть границы своих физических, интеллектуальных и духовных возможностей.

Преддверье

《紫清煙語》
(“Zǐ qīng yān yǔ”)
Сказание о ясно-фиолетовой дымке
(авторское изложение даосского трактата тайных знаний, составленных, по приданию, высшими божествами даосского пантеона и одобренное Нефритовым Императором)

ОДНО СВИДЕТЕЛЬСТВО ВМЕСТО ЭПИГРАФА

1. История о призыве писарей на Небеса

В Сучжоу некий Ян Да-пяо был писцом искусным,
Как только шестьдесят ему исполнилось, скончался,
Но вскоре вновь воскрес, из гроба радостно поднялся,
И рассказал, где был он, с видом радостным и грустным:
- «В Небесной Канцелярии допрос мне учинили;
Нефритовый им Император дал всем указанье,
Чтоб всех писцов искусных для работы пригласили
Писать «О дымке ясно-фиолетовой сказанье».
Сказали, что писателей на Небе не хватает,
Пассажи, некоторые, им в книге не даются,
Все получают премию, писать кто помогает,
А кто откажется, не сможет к жизни тот вернуться.
Попробовал я написать, и сразу получилось,
Увидев каллиграфию, меня все похвалили;
Услышать похвалу мне никогда не приходилось
От небожителей, затем меня те отпустили».
Прошло три дня, и в небе вдруг курлыканье раздалось,
Журавль на землю прилетел, писца позвал с собою,
Ян сразу бредить стал, его сознанье отдалялось,
Как будто говорил кто, находясь над головою:
- «Я не могу учиться у богинь и у монахов,
Все кисти - лысые, к тому ж, сюжет мне не удался…»
И после этих слов хвастливый Ян опять скончался,
Домашние же в тот момент все натерпелись страху.
В тот день в Небесной Канцелярии все говорили
О знаменитостях: «Су Цзинь – один их первых снова,
Ю Цзунь с письмом - в десятке первом, все его хвалили».
Ян прибыл, о нём не было там сказано ни слова.

Текст оригинала

紫清煙語

蘇州楊大瓢諱賓者，工書法，年六十時，病死而蘇，曰：「天上書府喚我赴試耳。近日玉帝製《紫清煙語》一部，繕寫者少，故召試諸善書人。我未知中式否。如中式，則不能復生矣。」越三日，空中有鸞鶴之聲，楊愀然曰：「吾不能學王僧虔，以禿筆自累，致損其生。」瞑目而逝。或問天府書家姓名，曰：「索靖一等第一人，右軍一等第十人。」

Zǐ qīng yān yǔ

Sūzhōu yáng dà piáo huì bīn zhě, gōng shūfǎ, nián liùshí shí, bìngsǐ ér sū, yuē:`Tiānshàng shū fǔ huàn wǒ fù shì ěr. Jìnrì yù dì zhì “zǐ qīng yān yǔ” yī bù, shànxiě zhě shǎo, gù zhào shì zhū shàn shū rén. Wǒ wèizhī zhōngshì fǒu. Rú zhōngshì, zé bùnéng fùshēng yǐ.'Yuè sān rì, kōngzhōng yǒu luán hè zhī shēng, yángqiǎorán yuē:`Wú bùnéng xué wáng sēng qián, yǐ tūbǐ zì lèi, zhì sǔn qí shēng.'Míngmù ér shì. Huò wèn tiānfǔ shū jiā xìngmíng, yuē:`Suǒ jìng yī děng dì yī rén, yòu jūn yī děng dì shí rén.'

Эпилог

Все люди медитируют по-разному. Но для чего же нам нужна медитация? Ведь когда мы садимся в позу лотоса, чтобы погрузиться в ещё неявленное нам чувство естества, то мы ожидаем проникновения нашего сознания в сферы высших миров через внезапное озарение. Когда-то истинные мудрецы называли такие медитации простой игрой ума, а также состоянием «добродетельного развлечения». Но для такого медитирования следует создавать благоприятные условия, чтобы восприятие мысленных картин помогало нам полностью раскрывать своё внутреннее творчество и выходить на общение с Бессмертными и небесными богами.
Древние мудрецы говорили: "Чтобы познать Истину, нужно погрузиться в медитацию". Но я думаю, что каждый человек изобретает свой путь постижения Истины, и у каждого человека существуют свои приёмы медитации. Но все должны знать главный и основополагающий приём подготовки к этому проникновению, который определил ещё в своё время Чжуан-цзы:

Девять ступеней становления Бессмертными по методике Чжуан-цзы

1. Стать безыскусным - (Обретение естественности).
2. Научиться следовать за другими – (Перевоплощение).
3. Постичь других – (Проникновение в суть вещей).
4. Уподобиться вещам – (Само-воплощение).
5. Приблизиться - (Искусство проникновения).
6. Постичь разумом сообщения чувств - (цвет-зрение, звук-слух, запах-обоняние, вкус-вкус, поверхность-осязание, отвлечённые представления-мысли).
7. Завершить объединение с природой - (Волшебное превращение).
8. Забыть о смерти, забыть о жизни - (Забвение).
9. Постичь великое мельчайшее, малое в великом - (Высшее Понимание).

Вначале нужно научиться стихосложению, без которого нельзя стать даосом, и уже затем вникнуть в учение даоса Чжан Бо-дуаня. И лишь после того может открыться Истина, позволяющая нам путешествовать по иным мирам. Учение этого даоса изложено мной просто, но понять его может не каждый, потому что в нём зашифрована вся медитативная методика превращения в астральное тело.
В этом произведении я привожу поэтапно оригинал его «Главы о прозрении Истины» в «Трёх Частях» простым переводом, в который нужно вникать по особой методике, о которой намёками и притчами мудрецы разъясняют и подсказывают, как это делается. (Расскажу об особенностях этой медитации и я, тут же изложу картины моих видений во время моих путешествий в мир иной, а также, рассказы моих собеседников-даосов, которые высказывали свои воззрения на вещи, происходящие в природе).
Для того, чтобы попасть на Небо мне пришлось сдать экзамен лично Нефритовому Императору, написав своё сочинение на тему этих Девяти Ступеней, после чего я был зачислен в сонм Бессмертных Небожителей, получил титул «хоу» и стал дипломированным даосом с разрешением путешествовать по всем закрытым мирам Вселенной.
Сочинение на таких экзаменах должно быть написано в стихах - таково условие для всех даосов. Мысли должны быть гармоничными и излагаться в определённом ритме. После написания такого сочинений, его нужно, никому не показывая, сжечь, чтобы оно попало на Небо. Это и есть одно из условий проникновение на Небеса, где чиновники Небесной Канцелярии читают такие сочинения и дают им оценку. Могу об этом сказать лишь следующее:
На Небесах действует строгий конфуцианский порядок изложения своих мыслей, который базируется на Восьмичленной прозе или стихах, и восьмеричное повествование строится на следующих принципах и в следующем порядке:

Восьмичленная проза (Восемь аналогий)
Стиль восьми аналогий - БА БИ ТУ.

(способ написания сочинений на государственных экзаменах при династиях Мин и Цин)

1. (ПО ТИ) Заявление темы (только две фразы)
2. (ЧЭН ТИ) Развитие темы
3. (ЦЗИ ЦЗЯН) Начало рассуждения
4. (ЖУ ШОУ) Переход к делу
(Далее идут главные пункты, излагающие суть основного содержания экзаменационного эссе; в каждом их этих пунктов по четыре абзаца, составленных по двум аналогиям с Би, поэтому такое написание и являются стилем Ба Би Ту)
5. (ЦИ ГУ) Начало
6. (ЧЖУН ГУ) Середина
7. (ХОУ ГУ) Конец
8. (ШУ ГУ) Завершение, итог.
(Таков образец неоконфуцианской догматики – четырёхстишие в истолковании Чжу Си)

Комментарий:
По памяти я уже не помню содержания всего этого сочинения, но когда я его писал, то был, как говорят, в ударе. Уже после некоторого времени, напрягая память, я вспомнил небольшой отрывок из моего сочинения, который и привожу здесь:
Структура произведения
Часть первая (стать безыскусным)
Всегда тревожной жизнь была наша и горькой очень;
Достатка жаждут всегда люди, а порой богатства,
Но часто прячут голову, и опускают очи,
Уходят в одиночество и отвергают братство.
Ведут себя как черепахи и живут с оглядкой,
Но скромность их - из-за нужды, а, может быть, от страха,
Как только добиваются какого-то достатка,
То возникает у них спесь огромного размаха.
Никто довольствоваться не способен малой мерой,
Остановить себя не могут, жаждут все наживы,
Не согласуются их быта ценности с их верой,
Не заполняют чем-то стоящим жизнь, пока живы.
Хоть жизнь и переменами у них полна обычно,
Но годы молодые часто тратят все впустую,
И действуют при сложных обстоятельствах вслепую,
Растрачивая силы зря свои, душевные, привычно.
И каждый начинает жить, какой-то план имея,
Стремится делать что-то, чтоб чего-либо добиться.
Но случай разрушает всё, одни несчастья сея,
И мы не понимаем, как могло это случиться.

Больше я ничего не могу вспомнить. (Когда боги не хотят распространения каких-то тайн, но они стирают нашу память). Но всё же я кое-что помню о структуре своего изложения, что и привожу здесь прозой в качестве примера, как должна использоваться восьмичленная проза, которой писали сочинения на государственных экзаменах для получения учёной степени, после чего Императором присваивалось учёное звание и давалась государственная должность:

ТЕМА СОЧИНЕНИЯ: Как стать безыскусным?

1. (ПО ТИ) Как стать безыскусным? Чтоб стать безыскусным, нужно перестать подражать другим.
2. (ЧЭН ТИ) Подражая другим, мы теряем себя, а когда теряем себя, то превращаемся в механизм: ведём себя как другие, думаем, как другие, совершаем те же ошибки, которые совершают другие. Как же нам стать самим собой без оглядки на других?
3. (ЦЗИ ЦЗЯН) Чтобы стать самим собой, в своих действиях не нужно допускать ничего механического. Лишь при этом условии таланты, заложенные в нас природой, начнут пробиваться наружу, как всходы растений весенней порой. Не нужно подражать людям, не нужно подражать Земле, не нужно подражать Небу.
4. (ЖУ ШОУ) Подражая людям, мы становимся мыслями. Подражая земле, мы становимся вещами. Подражая Небу, мы становимся духами. Но чужие мысли, вещи и духи – это не мы. Во всех них нет нашей самости, нет нашей души. Все они приносят нам только искусность и фальшь, с ними мы теряем свою истинную подлинность, своё своеобразие и свою неповторимость. Путь нам дан природой, чтобы выразить свою сущность и осуществить своё предназначение.
5. (ЦИ ГУ) Первая часть «Глав Прозрения Истины»
Для осуществления себя, нам нужна пустота, нам необходимо пространство. Любые границы замедляют наше развитие. Когда нет границ, то не существует и времени. Безграничное пространство дарит нам бессмертие. Но главное, что нам нужно для развития, - это энергия. Энергия наполняет нас силой и даёт нам жизнь, она сама превращает нас в энергию. Но наша собственная энергия – это и есть источник нашей самости, человек должен жить своей энергией, питаться, насыщаться и заполнять ею всё вокруг себя. Энергия человеческой самости похожа на сияющую ярко-фиолетовую дымку. Эта дымка окутывает нас. И даже когда мы расстаёмся со своим телом, она сохраняется и остаётся в пространстве. Эта дымка может отделяться от нашего тела и путешествовать самостоятельно. Она имеет всего три ясные сиятельные небесные души «хунь», но, соединяясь с телом, обретает ещё семь земных душ «по», отчего становится утяжелённой, наполняясь замутнённым сознанием. Сиятельный небесный свет разбавляется тёмным светом.
6. (ЧЖУН ГУ) Срединная часть «Глав Прозрения Истины»
Середина - (здесь я излагаю секретные знания по проникновению на Небеса, после того, как получаю астральное тело).
(Она излагается ниже в переводах, записях и комментариях)
7. (ХОУ ГУ) Последняя часть «Глав Прозрения Истины»
Конец - (Я излагаю цель моих небесных блужданий в различных сферах эфира)
8. (ШУ ГУ) Заключенье «Глав Прозрения Истины»
Завершение, итог - в заключении, я высказываю свою потаённую мысль и приношу благодарность Нефритовому Императору за наделения меня секретами Бессмертия и за продление срока моей жизни.

(За это сочинение я получил от Нефритового императора титул Хоу и право мысленно исцелять некоторых людей).

Комментарий:
Экзамены – это важное явления в жизни каждого человека. Иногда человек, хотя бы ради себя, должен сдать хотя бы один экзамен (даже если он сдаст его сам себе), чтобы обрести уверенность и самоуважение.
Боги наблюдают за нами на небесах и всегда радуются наши успехам, но если мы сдаём им экзамены напрямую и показываем свою учёность, то они нас награждают особыми способностями и возводят в определённый ранг на Небесах. Приведу лишь один пример, связанный с этими экзаменами:

2. История о Боге Земли, приветствующем студента-учёного

У Хэн из Сюнина студентом был в семье в Чжэцзяне,
Которая везде продажей соли занималась,
В тридцатый год правления Цзянь-луна или ранее (1765 г.),
Когда проверка всех студентов знаний состоялась.
Экзамен на провинциальном смотре проводился,
В тот день, когда ещё оценки опубликовали,
Вдруг старому слуге его той ночью сон приснился,
И господину он сказал: «Экзамены вы сдали»!
Услышав это заявленье, У Хэн удивился,
Спросив: «Откуда знаешь ты»? И тот сказал такое:
- «Во сне я этой ночью возле храма находился,
Я видел Земли Бога, как он вышел из покоев,
В свою коляску сел, сказал мне, двери закрывая:
- «Как правило, экзамен сдавших боги поздравляют,
Ты передай хозяину, его я поздравляю,
Он сдал экзамен, может отдохнуть, забот не зная».
У, это услыхав, обрадовался, но не верил,
На свете много было лиц, успеха ожидавших,
И впрямь, экзамен сдан был, когда это он проверил.
Шестнадцатое место занял У, среди сдававших.

Текст оригинала

土地迎舉人
休寧吳衡，浙江商籍生員。乾隆乙酉鄉試，榜發前一日，其家老僕夜臥忽醒，喜曰：「相公中矣！」問：「何以知之？」曰：「老僕夜夢過土地祠，見土地神駕車將出，自鎖其門，告我曰：『向例省中有中式者，土地例當迎接。我現充此差，故將啟行。汝主人，即我所迎也。』」吳聞之，心雖喜，終不信。已而榜發，果中第十六名。

Каждый человек должен научиться писать стихи, чтобы привести свою душу в гармонию с миром.
Даос – это, прежде всего поэт, потому что он должен приводить в гармонию не только свою жизнь и всё своё окружение, но и свои слова, которыми он пользуется редко, но по существу. Поэтому, прежде чем написать сочинение, я учился стихосложению у феи, потому что нет более искусных духов в мире стихосложения, чем они.
И произошло это таким образом – я уснул и увидел чудный сон.

3. Рассказ о беседе стихотворцев в уезде Золотых Цветов

В уезде Золотых Цветов красавицей считалась
Младая женщина Ти Лан (1) из всей элиты, местной,
Благоуханной Орхидеей всеми называлась,
Была супругой мудреца Фу (2) из семьи, известной.
Её письма стиль был красив, смысл слов всегда глубоким,
Но одарённее всего блистала в сочиненьях
Стихов, наполненных всегда изяществом, высоким,
Придворные хвалили их, сходясь во всём во мненьях.
Святой и благодетельный царь Ле (3) с нею общался,
И поэтический её дар средь придворных славил,
Её учить словесности придворных дам поставил,
При всех её стихами на пирах всех восхищался.
Она на тех приёмах с его свитою стояла,
Обняв рукою книгу, толстую, с её трудами,
И по желанию государя стихи слагала,
Так, что нельзя было исправить слова меж словами.
Едва исполнилось ей сорок, как она скончалась,
Её близ Западного с гор Истока схоронили,
Прошли столетья и её наследье забывалось,
Там, где хранился её прах, давно уж феи жили.
И перед тем, как я писать решился сочиненье
Небесному царю, то, как-то, в сон я погрузился,
И неожиданно вдруг у Истока очутился,
Где было поэтессы той захороненье.
Но чувствовал себя я не телесно, а духовно,
Как будто был во сне, но наяву всё это было,
И то, что в те мгновения со мной происходило,
Казалось яркой жизнью мне в той местности, укромной.
Я вдалеке был от жилья, в предгорье дол, у поля,
Где буря с проливным дождём меня вдруг там застигла,
Я весь промок до нитки, тьма сгущалась, моя воля
Была подавлена, и безысходность там настигла.
Я огляделся, вдруг увидел в южном направленье
Мерцающий свет фонаря, направил туда стопы,
Дойдя до того места, ветхое нашёл строенье,
Соломой крытый дом, протоптаны где были тропы.
Я попросился на ночлег, но страж там отказался
Впустить меня, моё как б появление предвидел,
Я растерялся, у дверей дома стоять остался,
Украдкой заглянул в окно, и вот что я увидел:
На ложе старец восседал, а рядом с ним сидела
Красавица, а в волосах - заколка из нефрита,
В расшитых бисером туфлях, брошь, яркая, блестела
На платье, шея, лебединая, была открыта.
Красавица, возвысив голос, тут сказала внятно:
- «Безлунна ночь, и время позднее, а находиться
Снаружи в бурю путнику, не очень то приятно.
В ночлеге если мы откажем, где ему укрыться»?
Услышав речь такую, я вошёл, расположился
На отдых под навесом в южной стороне покоя,
Вторая стража приближалась, слышал звук я боя,
И сидя на осле, почтенный муж вдруг появился,
Усы и брови были белы, волосы седые,
И в плечи втянутая голова. К нему на встречу
Из дома вышел старец, и сказал слова простые,
Как будто сотни лет назад такие были речи:
- «Путь трудный был, как вижу я, и хлопотный, и долгий,
О, сколько же в дороге, господин мой, претерпели,
Чтобы развлечься с нами! Разыскать нас захотели,
Как говорят, найти нас, что в стогу искать иголки».
Ответил гость: «Дав обещанье, можно ли нарушить
Обещанное слово?! Вот я и пришёл к вам ныне,
Заснув в ночи, ведь вдохновение можно разрушить,
Как Фэнь Лао прервал читать стихи на середине (4).
Жаль только буря этой ночью сильно разгулялась»,
Хозяин с гостем меж собой сиденье поделили,
И сели друг напротив друга, женщина осталась
Сидеть на своём месте, все к беседе преступили,
И о словестном начался их разговор искусстве.
Стиха четыре увидал гость на ширмах, слюдяных,
О временах года и сменах вида, постоянных,
И тут же начал вслух читать, в них вкладывая чувства:

«Весна. Согрев нас, опьянил поток лучей, горячих.
Слепящим солнцем освящён чертог наш и окрашен,
В зелёных ветках ивы иволга снуёт и скачет,
Мелькает мотылёк над чашечкой цветка, что краше
Других цветов, и так же юноша у юбки вьётся
Прекрасной девушки, а та застенчива, пуглива,
И, слыша смех, одёргивает юбку торопливо,
Весне их пробудить друг к другу чувства удаётся».

«Играет ветер пеной роз и лепестков граната,
Нал головой прекрасной девы - кроны одеянье,
На деве одеянья нет, оно было когда-то
Ещё с тем юным отроком до первого свиданья.
Вот иволга в чащи, зелёной, плачет, вспоминая
Весну, две ласточки поют, строки стихов рифмуя,
И вдаль летит мечта по небу, тучкой уплывая,
И шепчет, что не может улететь, дева, тоскуя».

«Осенний ветер над вершинами деревьев мчится,
И дымка при рассвете тихо уплывает в дали,
И запах лотосов, хмельных, ещё в пруду хранится,
Но чистота уже не та там, что была вначале.
И ветер дует с севера, несёт с собою стужу.
Вдали умолкла флейта, звук её остановился,
Дворец там где-то, Самоцветный, в чащи, густой, скрылся,
Иду я робко к флейте, феникса след обнаружу».

«Огонь я, жаркий, раздуваю в огненной жаровне,
И до рассвета чашею вина я согреваюсь,
Зимой цветной я шторою от стужи защищаюсь,
Как б я хотела, чтобы брови мои стали ровней.
Тепла дух просит мой и вёсен, ранних, возвращенья,
Чтоб защитить меня от этой стужи дуновенья,
Мой взгляд в восточном направлении луну находит,
Там за хребтом луч цветом, абрикосовым, восходит».

Гость до конца прочёл стихи, воскликнул восхищённо:
- «Читая здесь стихи, испытываю я блаженство,
Кто, как ни я, оценит в них всех слога совершенство?!
И ваше дарование в них так определённо»!
Хозяйка же сказала: «Мой талант так неприметен,
Равняться с вами мне ль, – единственным, средь тысяч многих?!
Мне просто посчастливилось, мой труд стихов, убогих,
Близ трона Одухотворённого (5) был им замечен.
И повелителю служить я кистью с тушью стала,
Постигла сопряженье разных слов и сочетаний,
Потом их в строфы своим методом простым слагала,
И этим только получила при дворе признанье,
Однажды, на горе Духа-заступника (6) гуляя,
Откуда Небожитель-князь Святой в Небо вознёсся,
Сложила я стихи, за облаками наблюдая,
Которые гнал ветер, над вершинами гор нёсся:

«Вершина тянется Духа-заступника вверх к тучам,
И кроны древ свои молитвы к Небу обращают,
И тысяч тысячи цветов, цветущих там по кручам,
Своим цветением её природу украшают.
Железный конь одним прыжком на Небо возвратился,
Но слава подвигов его во всех веках осталась,
И после вознесения молва о нём слагалась,
О том, как он в своём прыжке величия добился».

Спустя лишь месяц по дворцу стих этот разошёлся,
И Благодетельный Царь обратил своё вниманье
На этот стих, он, будто, по душе ему пришёлся,
Он похвалил меня, пожаловал мне одеянье.
Потом же царь у Врат Раскрывшегося Озаренья (7),
Вдруг как-то погрустнел и, чтоб взбодриться, ради шутки
Велел Советнику при мне писать стихотворенье,
Песнь о супругах - неразлучных - селезне и утке.
Тот написал, но царь остался недоволен ими,
Тогда ко мне он обратился с просьбою такою:
- «Ты пишешь хорошо, владеешь темою любою,
А опиши-ка мне парчу словами ты, своими».

Взяла я кисть и тут же на бумаге начертала:
«Парчи шёлк, знаменитый, - простор моря, бирюзовый,
Лазурь и киноварь, как неба алое начало,
На ней оттенок – отблеск золота кровли, дворцовой».

Царь похвалил меня, пожаловал пять слитков злата,
Назвал потом меня «Помощницей, Высокомудрой»,
Так оценила меня вся Учёная Палата
Поэтов и придворных за слог мой стихов тех, чудный.

Когда же государь наш умер, я стихи сложила:
«Он тридцать лет страною правил и берёг державу,
И под его началом тысяча умов служила,
Таланты, дарованья вознесли его по праву
Величье до небес, земель расширил он владенья
На запад и восток, следы оставив за собою.
Кому же будем воздавать мы наши восхищенья?
Кого обрадует в царском саду цветок весною?
Я возношусь в Чертог, Небесный, чтобы внять напевам,
И вдалеке от Цао-шань горы (8) я песнь слагаю,
Прислушиваясь в небесах ко всем поющим девам,
И с грустью слёзы я со щёк своих платком стираю».

Гость произнёс: «Пусть необычности нет в этих строфах,
И новизны, но скорби и страдания – в избытке,
Они созвучны в древности старинным катастрофам,
Когда несчастье для людей, великих, было пыткой.
У старых стихотворцев красота была основой,
И слогу придавал особенную прелесть каждый,
Строка была кратка, мысль долгой, свежей, новой,
А смысл – далёким, слово – близким, стиль считался важным.
Любой поэт в плеяде древних был своеобычен,
Так как он был воспитанным и ценностей держался,
Ему казался только свой стиль, созданный, привычен,
И он в его произведеньях только проявлялся,
У одного был голос верный, выверенный, ясный,
А у другого был насмешливым, даже язвящим,
У третьего он был торжественный и громогласный,
Ещё был философским, или даже в транс вводящим.
Так в Гао-тане (9) небожительницу очернили,
А в песне двух семёрок Тайцзцун-царь (10) бывал осмеян,
Поэты много злых произведений сочинили,
Где недостойный им сюжет их бытом было навеян».
Хозяйка слушала, молчала, слёзы проливала,
Спросил гость, отчего она, так сокрушаясь, плачет.
Она, смахнув своим платочком слёзы, отвечала:
- «Я думала, что все поэты действуют иначе,
Я много лет святому Тхань Тону (11) всё поклонялась,
Потом святого Хиен Туна с уваженьем чтила,
Была верна царю, чиста связь наша оставалась,
Как меж родителем и чадом, я его учила.
Когда являлась во дворец, была средь его свиты,
Не опасалась никогда я клеветы, наветов,
Не думала, что грязью буду я лжецов облита
В стихах их обо мне таких, как в них звучит ложь эта:

«Захочет царь тоску развеять, то он приглашает
К себе Ти Лан и делает всё, что угодно, с нею,
Он от неё не только прочитать стихи желает,
Но страстную проводит ночь с ней, силы не жалея».

Или ещё: «Ти Лан однажды дар свой потеряла,
Когда хватила лишку на пиру с царя гостями,
В кровати царской очутилась и всю ночь проспала,
Не одарив государя ни страстью, ни стихами».

Неужто мудрецы, живущие всегда в почёте,
Других услад, как обратить ложь в правду, не имеют,
Из ничего, чтоб сделать что-то, - преданы заботе,
Чтоб посмеяться или оболгать святое, смеют»?!
Сказал гость: «Не с одной лишь с вами это всё случалось,
Не сосчитать, сколь добродетельных особ гневила
Язвительная кисть, и даже Чан-э (12) обижалась
В чертогах, лунных, её тоже кисть та оскорбила:

«Чан-э волшебный эликсир отведала когда-то,
И вознеслась на небо, как произошло - не знает,
Теперь там места не находит, ищет всё возврата,
И мается в Лунном Дворце от скуки, и зевает».

Лун Юй (13), высокородную, уважили стихами:
«Вот дело, дивное! Когда Лун Юй с мужем почила
В чертогах, то имела плоть с руками и ногами,
Проснувшись там же с мужем, образ духа получила».

Когда мы где-то за дворцовые врата ступаем,
То сразу же и Лю Чжоу (14) припоминаем,
Пытаемся же во дворце при венценосном сыне
Осмеивать У Цзэ-тян (15) в образе Земли богини.
И голосов, неправедных, и лживых слов так много,
Что, вычерпав всю Реку, Светлую, до дна, всем древним
Не смыть с себя стихов, позорных, возмущеньем, гневным,
Чтобы чиста была поэтам на Небо дорога».
Хозяйка слёзы утерла платком, потом сказала:
- «Не вразуми сейчас меня вы, я бы так осталась,
Ущербной яшмой у себя в покоях, кем я стала,
Той, что отшлифовать до блеска мне не удавалось.
Но дивная ночь кончится, утехи же такие
Редки. Я и супруг мой, к счастью, встретились здесь с вами,
Зачем нам вспоминать все неприятности, лихие,
Что умножают грусть, бесплодную, только словами».
Они заговорили о стихах и прозе ныне,
Сказал гость: «Непросторная Молельня (16) пишет гладко,
Но все стихи его приводят всех людей в унынье,
Они диковинны, местами звучат даже сладко.
Верши Надёжного Наставника (17) бередят душу,
Стихи Сосны Приречной (18) духу юноши подобны,
Они задорны, но их можно в молодости слушать,
А строфы Хризантемы с Холма (19) удивить способны,
Мужей, такие как Дол Золотых Цветов Уезда (20)
Иль Чана Крепости Нефритовой (21) произведенья,
А также Ву Уезда Пути Умиротворенья (22),
Известны всем, и каждый занимает своё место.
Но если мастера нам поискать слов, совершенных,
И осмысления, глубокого, то поклониться
Нам нужно перед Нгуен Чаем (23), чьих стихов, блаженных,
Никто не превзойдёт, как и не сможет с ним сравниться.
И он войти достоин во врата Ду Шао-лина (24),
На свете жило много ведь поэтов, достославных,
А что касается вашего мужа-господина,
То даже во всём мире не найдётся ему равных,
Чей стих преображает зыбкие дымы и тучи,
Слова его исполнены такого назиданья,
Что изменяет силой полностью наше сознанье,
Мы обретем все, его послушав, дух, могучий».

Их слушая, я захотел записывать их словопренья,
Но где уж содержанье речи мне упомнить было,
Пришлось бы сто листов мне исписать и всё чернило,
К тому же, не хватило мне бы моего терпенья.
И тут неловко я, ошибку сделав, оступился,
Услышав шум, сказал гость: «Ой! Нас слушает ведь кто-то!
А я же с вами о таких вещах разговорился,
Могу обидеть через кривотолк ещё кого-то.
Хоть я испытываю радость и от нашей встречи,
Но кто-то нас тайком подслушивал, а это значит,
Что всё, что он от нас услышит, то переиначит,
Не в лучшем для нас свете перескажет наши речи».
Хозяйка же сказала: «Но нам нечего страшиться
Наветов и обмолвок школяров, что нас здесь слышат,
Ведь сами вы сказали, мы должны быть всех их выше,
Пусть говорят все, что хотят, нам нужно отстраниться».

Тут я не выдержал и сразу из укрытия вышел,
И, поклонившись, от души принёс им извиненья,
Сказав им, что всё ценное, что я от них услышал,
Я передам потомкам, будущим, без измененья.
Стал о законах спрашивать их всех стихосложенья.
Гость вынул из-за пазухи своей книгу, большую,
Дав мне, сказал: «Ты не читай другие сочиненья,
Научишься всему, читая книгу лишь такую».
Прошли часы, какие, с вином тыква опустела,
Осушены все чаши были, стали все прощаться,
Почтенный старец отбыл, мне пришлось у них остаться,
Я спать отправился, меня усталость одолела.
Когда проснулся я, возле меня книга лежала
Та, что мне старец дал, но все листы были пустые,
В начале книги же стояли лишь слова такие:
«Собрание стихов и их созвучия начало».

Примечанья
1. Ти Лан (XV-XVI вв.), согласно ряду источников, была женой Фу Тун Хуаня, родилась в уезде Цзин-хуа (Золотых Цветов) и является автором многих стихов.
2. Мудрец Фу – Фу Тун Хуань (XV-XVI вв.) – знаменитый учёный и поэт, настолько прославился познаниями и талантами, что вопреки правилам, не сдав экзаменов, получил должность преподавателя канонического конфуцианского Пятикнижия в императорском училище, а затем звание циши в академии «Лес кистей».
3. Святой и благодетельный царь Ле – царь Ле Тань Тун (1442 – 1497), царствовал с 1460 г.
4. Как Фэнь Лао прервал читать стихи на середине – Китайский поэт эпохи Сун Фань Дай-динь, по прозванию Фэнь Лао, одежды ночью слагал стихи для гостей, суливших ему награду, но вдохновение покинуло его на середине стиха.
5. Близ трона Одухотворённого – то есть царя Ле Тань Туна.
6. Гора Духа-заступника (Ве-линь) – часто упоминается во вьетнамском фольклоре и старой литературе, отсюда, по преданию, вознёсся на небо герой (Святой владетельный князь-небожитель) разгромивший во времена государей Хун войска китайцев в освободительном движении.
7. Врата Раскрывшегося Озаренья – Восточные ворота в Дворцовой стене столицы, название их олицетворяет приход весны.
8. «И вдалеке от Цаошань горы я слёзы вытираю…» – Цаошань – название горы в Китае, где погребён мифический император Хуан-ди. Здесь Цаошань уподобляется горе Ляньшань, где находится гробница Ле Тань Тона.
9. В оде о Гаотане очернена небожительница – имеется в виду ода китайского поэта Сун Юя, где описаны похождения феи в Гаотане. По преданию в давние времена государь царства Чу делил ложе с феей в горах Гаотань.
10. В песне о Седьмом дне Седьмого месяца осмеян Тайцзун – Речь дет о сочинении поэта Чжан Лэя, где автор насмехается над танским императором Тайцзуном. Седьмой день седьмого месяца – день встречи Ткачихи о Волопаса. На Востоке распространён сюжет о дочери небесного бога Ткачихе, жившей к востоку от Млечного Пути и ткавшей изо дня в день облачные одеяния для небожителей; бог, сжалась над её одиночеством, выдал дочь за Волопаса, жившего западнее Млечного Пути. Но она, выйдя замуж, перестала ткать, и бог, разгневанный, приказал ей возвратиться и впредь видеться с мужем только единожды в год – в седьмой день седьмой луны.
11.Поклонялась святому Тхань Тону – имеется в виду царь Ле Тань Тон и его старший сын и приемник Ле Хиен Тон (1461 – 1504), также известный поэт.
12. Чэн-э, живущая в лунных чертогах. – По преданию Чэн-э похитила у мужа напиток бессмертия, подаренный ему Хозяйкой Запада Синванму, и вознеслась на луну. Однако в Лунном дворце она оказалась в одиночестве и тосковала, раскаиваясь в содеянном.
13. Лун Юй, высокородную, уважили стихами – Лун Юй, дочь цзинского правителя Му-гуна (811 – 785 гг. до н.э.); она и её муж Сяо Ши стали, по преданию, духами и вознеслись на небеса.
14. «Ступив за врата дворцов, мы Лю Чжоу припоминаем…» – Здесь имеются в виду стихи Цуй Цзяо, где говорится, что Лю Чжоу утирала горькие слёзы платком тончайшего шёлка. Смысл их в том, что богатство и роскошь не исцеляют сердечного горя.
15. Осмеивать У Цзэ-тян (15) в образе Земли богини – речь идёт речь о жене танского императора Гаоцзуна (650-683), которую звали У Цзэ-тян. Она свергла с престола своего сына и находилась у власти с 684 по 704 г. Не смея открыто обличать её развратный нрав, современники выводили У Цзэ-тян под видом мифической богини Хоу Ту,
16. Непросторная Молельня - прозвание вьетнамского поэта и учёного Ли Ты Тана (XV в.); он участвовал в освободительной войне, закончившейся изгнанием китайских войск (1418- 1428 гг.), а затем служил в Королевской академии «Лес кистей»; Ли Ты Тан едва ли ни из первых во вьетнамской поэзии воспел вдохновение и труд поэта.
17. Надёжный Наставник – прозвание поэта, учёного и государственного деятеля Нгуен Чыка (1417 -1474), который в юности прославился литературным талантом, рано сдал экзамены и занимал важные посты в академии «Лес кистей» и Королевском училище, ездил послом в Китай.
18. Приречная Сосна – прозвание юного поэта, умершего в раннем возрасте.
19. Хризантема с Холма – прозвание поэта и военачальника Нгуен Монг Туана (XI в.), участвовал в освободительной войне против китайских войск и походах на Тямпу.
20. Дол Золотых Цветов Уезда – знаменитый поэт и учёный До Нюан (1446 - ?); был в ближайшем окружении короля Ле Тхань Тонга, занимал важные посты при дворе, в академии «Лес кистей» и Собрании двадцати восьми светил словесности.
21. Чан Крепости Нефритовой – известный поэт средневековья.
22. Ву Уезда Пути Умиротворенья – Ву Куинь (1452- 1516), известный историк, писатель и математик; один из авторов знаменитого сборника новелл «Дивные повествования земли Линь-нам».
23. Нгуен Чай – то есть Нгуен Ык Чай (1380 – 1442), великий вьетнамский поэт и мыслитель, государственный деятель и военачальник, автор первой дошедшей до нас книги стихов на вьетнамском языке, который раньше считался южным диалектом китайского языка. Ему также принадлежат книги стихов и прозы, трактаты по истории и географии; был одним из главных руководителей отделения своей страны от Китая.
24. Достоин войти во врата Ду Шао-лина. – Ду Шао-лин - одно из прозваний великого китайского поэта Ду Фу (712 -770). Фраза означает: достиг высшей степени поэтического искусства.

Двери

После этого сна я уже встретился в забытье с самим автором «Глав о прозрении Истины» Чжан Бо-дуанем. Насколько эта встреча была именно тем, о чём я всегда мечтал, не могу сказать ничего определённого. Но, тем не менее, после этой встречи мне стало кое-что понятным из прочтения его текста. И только лишь после этого передо мной открылись Двери.

Но эти Двери открывались непросто.
А вот как произошла эта встреча:

Я хотел встретиться с Чжан Бо-дуанем так же, как встретился с приснившейся мне феей-поэтессой.
Вспомнив тот случай, я вошёл в состояние изменённого сознания и попытался выйти на трансцендентальную связь с самим Чжан Бо-дуанем, но мне это не удалось сделать, может быть, потому, что я не знал его посмертного имени. Но передо мной предстал некий святой даос и принял меня в своём роскошном дворце на Небесах, где и состоялось наше общение.
Вначале я спросил его:
- Кто вы?
Но на этот вопрос они мне не ответил.
Тогда я сказал ему:
- Я бы хотел стать Бессмертным Даосом и научиться путешествовать по разным мирам.
Он мне ответил:
- Это сделать непросто, но вы можете это попробовать.
Тогда я ему сказал:
- Я читал «Главы о прозрении Истины» Чжан Бо-дуаня, это произведение меня поразило, особенно его вступительная часть о нём самом.
Услышав это, святой рассмеялся, сказав:
- Всё, что он там написал, не соответствует Истине.
Я изумился и сказал:
- Но как же так?!
- Когда это он писал при жизни, он ещё не знал, как открывается Дверь в другой мир, хотя изложение его практики вхождения в другой мир и было правильным.
- Но как же так?! – опять удивился. - Вы не можете сказать, являетесь ли вы автором этого текста или нет. К тому же, вы не можете себя идентифицировать с этим автором. Так кто вы – Чжан Бо-дуань или нет?
- Этот вопрос сложный, - ответил мне собеседник, - тем более, когда смотришь на некоторые вещи с отстранённой позиции. Одно дело, когда являешься человеком, а другое – когда становишься духом.
- Но в чём разница?! – воскликнул я озадаченно.
- Разница большая! - сказал он.
- Но в мире всё просто, - настаивал я, - или ты есть на свете, или тебя нет. Если ты есть на свете, то ты отвечаешь за свои поступки, а если тебя нет, то и спроса с тебя нет никакого.
- Нет, - опять возразил он, - в мире не всё просто, а, наоборот, всё очень сложно. Чтобы родиться в физическом мире, нужно пройти через чудо, то есть, чтобы стать осязаемым и явственным в вашей действительности, нужно обрести тело, а бестелесном духу тело не нужно. Вернее сказать, что у духа есть тело, но оно совсем другого рода, оно - энергетическое. И человек - это не дух, а дух – не человек. Поэтому и требования к каждому из них разные. Дух не несёт ответственности за то время, когда он был человеком, и человек, становясь духом, уже меняется и становится после этого другим существом и другой сущностью. Вы не представляете, как трудно стать человеком и обрести тело, этот совершенный природный и божественный механизм, в котором всё взаимосвязано и совершенно, где каждый орган и агрегат выполняет свою функцию, обладает своей энергетикой и выдаёт свою энергию.
- А в чём различие между энергетикой и энергией, - спросил я по своей наивности.
- Энергия – это сила, движение, производимое энергетикой, тем, что и порождает энергию. К тому же, энергия бывает разной по своей интенсивности и силе, а также по своей содержательности. Существуют сотни и тысячи разновидностей энергии по её направленности к увеличению или уменьшению. Ведь то, что увеличивается и растёт, есть плюсовая (положительная), мужская энергетика. А то, что уменьшается, – минусовая (отрицательна), женская. Мы это называем Ян и Инь, но и это ещё не всё, потому что, уменьшение и увеличение энергии находится в рамках закона борьбы противоположностей, так как всё существует в своих границах, то, что увеличивается, потенциально уменьшается, а то, что уменьшается, потенциально увеличивается. Люди до сих пор не разобрались до конца с электричеством и не понимают его сути, хотя широко пользуются им. Поэтому человеческое тело обладает очень высокой энергетикой, но человек почти не знает её свойств и не способен применять их в действительности.
- Значит, можно сказать, что мы не знает того, что собой представляем?
- И так можно сказать, - согласился со мной собеседник.
- Тогда, скажите: это произведение написали вы или не вы?
- Я писал его, когда пребывал в другом качестве, - ответил тот, - и не знал ещё многих вещей. Когда я стал духом, то увидел в том, что я писал, много нелепости и недосказанности, но, опять же, как посмотреть на то, что я изложил. Если обладать тем знанием, которое я сейчас имею, то всё написанной когда-то мной, будучи ещё человеком, есть не что иное, как нелепица, но, если смотреть с точки зрения человека, то всё это верно и совершенно. Так как всё зависит от того, каким взглядом вы желаете посмотреть на то, что я написал когда-то: земным взглядом или небесным?
Я не знал, что ему ответить, и пожал плечами. Но потом, подумав, спросил его:
- А какая разница в этом?
- Разница в том, на какой уровень вы поднялись, и под каким углом вы рассматриваете ту или иную вещь. Ведь, человек по своей сущности, обладает в себе триединым началом. Он смотрит на мир как философ, как маг и как исследователь-ученый. Как философ, он связывает меж собой разные несуразности, пытаясь вычленить какую-либо закономерность и установить связь между одним и другим. Как маг, он пытается использовать знание и способности, какие он получил в процессе осмысления его действительности. И как учёный, он старается насытить себя знаниями, которые получает от всего мира и от каждой вещи, в отдельности. Можно сказать, что он буддист, когда он пустоту желает заполнить собой или опустошить себя до полной способности вместить в себя весь мир. Он также и даос, когда хочет найти некое равновесия и гармонию в этом мире, чтобы сохраниться и чувствовать себя в нём комфортно. И ещё он – конфуцианец, когда жаждет набраться учёности, иными словами, познать всё и разжевать всё познанное и ещё непознанное, чтобы обрести что-то своё собственное и новое.
- Но что же есть такого в вашем предисловии к «Главам прозрения Истины», что раскрывает наше сознание в подготовке к пониманию сокровенных тайн мироздания? - спросил я духа. - У меня под рукой есть текс вашего предисловия, давайте вместе разберём его, и вы обратите моё внимание на те детали, которые я не могу понять своим человеческим умом.
Я открыл текст его рукописи и показал ему его.
Текст и трансцендентальное откровение даоса Чжан Бо-Дуаня

Текст предисловия

自序
嗟夫，人身難得，光景易遷，罔測修短，安逃業報。不自及早省悟，惟只甘分待終，若臨歧一念有差，墮三途惡趣，則動經塵劫，無有出期。當此之時，雖悔何及。故老釋以性命學，開方便門，教人修種，以逃生死。釋氏以空寂爲宗，若頓悟圓通，則直超彼岸。如有習漏未盡，則尚徇於有生。老氏以煉養爲真，若得其要樞，則立躋聖位；如其未明本性，則猶滯於幻形。
其次，《周易》有窮理盡性至命之辭，《魯語》有毋意、必、固、我之說，此又仲尼極臻乎性命之奧也。然其言之常略而不至於詳者何也？蓋欲序正人倫，施仁義禮樂之教，故于無爲之道，未嘗顯言，但以命術寓諸易象，性法混諸微言耳。至於莊子推窮物累逍遙之性，孟子善養浩然之氣，皆切幾之。迨夫漢魏伯陽，引易道交媾之體，作《參同契》，以明大丹作用。唐忠國師，於語錄首敘老莊言，以顯至道之本末如此。豈非教雖分三，道乃歸一。奈何後世黃緇之流，各自專門，互相非是，致使三家宗要，迷沒邪歧，不能混一而同歸矣！

Предисловие

Жизнь трудно дается, день и ночь сменяют друг друга. И мы не знаем, долгая будет жизнь, или короткая, и как избежать наказания за наши ошибки, и сможем ли мы исправить их до конца отпущенного срока. И если у вас возникнут неправильные мысли, то и вы попадёте на три злых пути, что приведёт вас к всевозможным несчастьям, и конца этому не будет видно. В этот момент нет времени на раскаяние. Поэтому Лао-цзы и Шакьямуни открыли дверь к изучению жизни и научили людей, как вставать на путь совершенствования, чтобы избежать смерти. Если человек просветлён, он сразу перейдёт на другую сторону. Если человек ещё не закончил учебу, он все равно остается в выигрыше. Если человек ещё не осознал свою истинную природу, он всё еще находится в иллюзии.
Во-вторых, в "Чжоу И" (Чжоуские Перемены) есть слова о высшей жизни, а в "Лу Инь" (Луских беседах) - слова "жить без намерения", "знать свой долг по отношению к жизни", "оставаться твердым" и "пестовать своё я". Это также слова Чжунъ-и (второе имя Конфуция), достигшего тайны жизни. Но в чем причина того, что он так краток и не так подробен? Причина этого в том, что он хотел упорядочить праведность человечества и научить доброжелательности, справедливости, ритуалу и счастью, так что его путь бездействия не очевиден, но судьба его учения так и осталась в легковесных символах, а природа его закона замешана на утончённости нрава и образования. Что касается Чжуан-цзы, то он подталкивал всех, чтобы никто не накапливал ценности, которые обременяют, учил оставаться бедными, но свободными, а Мэн-цзы воспитывал дух «не обуздания своей естественности». Во времена династии Хань даос Вэй Боян, ссылаясь на совокупление тел, пытался соединить Перемены и Движение «И-Дао», составил "Заветы о единении", чтобы прояснить роль Великого Дао. В эпоху династии Тан на описании бесед Лао-Цзы и Чжуан-цзы была сделана попытка выяснить целеполагания Дао, чтобы показать суть Пути Высшего Существа. Хотя существует три учения «Саньфа-цзяо», но Дао едино. Но в более поздние времена Желтые и Чёрные направления специализировались по-своему и не были верны друг другу, в результате чего, три школы потерялись в своих мыслях и запутались, не имея возможности объединиться!

且今人以道門尚于修命，而不知修命之法，理出兩端：有易遇而難成著，有難遇而易成者。如煉五芽之氣，服七耀之光，注想按摩，納清吐濁；念經持咒，巽水叱符；叩齒集神，休妻絕粒；存神閉息，運眉間之思；補腦還精，習房中之術，以至服煉金石草木之類，皆易遇而難成者。以上諸法，于修身之道，率多滅裂，故施力雖多而求效莫驗。若勤心苦志，日夕修持，止可以辟病，免其非橫。一旦不行，則前功漸棄。此乃遷延歲月，事必難成。欲望一得永得，還嬰返老，變化飛升，不亦難乎？深可痛傷。蓋近世修行之徒，妄有執著，不悟妙法之真，卻怨神仙謾語。殊不知成道者，皆因煉金丹而得，恐泄天機，遂托數事爲名。其中惟閉息一法，如能忘機絕慮，即與二乘坐禪頗同。若勤而行之，可以入定出神。奈何精神屬陰，宅舍難固，不免長用遷徙之法，既未得金汞返還之道，又豈能回陽換骨，白日而升天哉？

Сегодня люди думают, что даосизм - это культивирование своей жизни, но они не знают, что есть два способа культивирования своей жизни: есть то, что легко встретить, но трудно достичь, и то, что трудно встретить и легко достичь. Например, очищать энергией «ци» пяти почек; принимать свет семи ослепительных огней; думать о массаже; принимать чистоту дыханием и извергать муть; произносить сутру и держаться мантры, омывать талисман в заговорённой воде и выпивать эту воду, стучать зубами и собирать дух; покоить жену и отрезать зерна, держать дух в уме и задерживать дыхание, запускать мысли между бровями, пополнять мозг и восстанавливать сущность, практиковать искусство пустоты комнаты и даже принимать лекарство очищения золота, камня, травы и дерева - все это легко встретить, но трудно достичь. Если человек усерден и кропотлив в своей практике, он может лишь предотвратить болезнь и избежать неблагоприятных последствий. Если вы этого не сделаете, ваша предыдущая работа будет заброшена. Это отложенный процесс, и достичь его будет непросто. Не трудно ли надеяться на постоянное возвращение, возвращение к старости, изменение к восхождению? Это очень печально. В последнее время практики стали одержимы истиной мифологией, но, при этом, они обвиняют богов в оскорбительных словах. Они не знают, что все, кто достиг Пути, сделали это, очистив свой золотой эликсир. Если человек может забыть свой ум и забыть свои заботы, то он очень похож на учёного "Двух повозок". При этой усердной практике можно во время медитации выйти из своей телесной оболочки и потом опять войти в неё. Однако, поскольку дух является субстанцией Инь, то бывает трудно постичь истинную реальность, и неизбежно, что метод переселения будет использоваться долгое время, и поскольку способ возвращения золота и ртути не был получен, то, как можно вернуться в Ян, изменить свои кости и вознестись на Небо при свете дня?

夫煉金液還丹者，則難遇而易成。要須洞曉陰陽，深達造化，方能超二氣于黃道，會三性于元宮；攢簇五行，和合四象，龍吟虎嘯，夫唱婦隨，玉鼎湯煎，金爐火熾，始得玄珠有象，太一歸真。都來片餉工夫，永保無窮逸樂。至若防危慮險，慎於運用抽添；養正持盈，要在守雌抱一。自然複陽生之氣，剝陰殺之形，節氣既周，脫胎神化，名題仙籍，位號真人，此乃大丈夫功成名遂之時也。

Трудно найти и легко сделать Золотой Эликсир. Требуется глубокое понимание Инь и Ян, а также глубокое понимание творения, прежде чем человек сможет преодолеть две энергии «Ци» на Желтом пути и встретить Три Природы в Изначальном Дворце Юань-гун. Всё это должно быть сделано за несколько ставок, чтобы обеспечить бесконечное счастье навечно. Если мы хотим предотвратить опасность, мы должны быть осторожны в использовании физического; чтобы взрастить праведное и удержать избыток, мы должны охранять женское и обнимать единое. Когда вы естественным образом повторили энергию Ци-Ян и лишились формы энергии Ци-Инь, вы сможете божественно преобразиться, и ваше имя будет дано бессмертному роду, и вас назовут Совершенным Человеком.

今之學者，有取鉛汞爲二氣，指臟腑爲五行，分心腎爲坎離，以肺肝爲龍虎，用神氣爲子母，執津液爲鉛汞。不識浮沈，寧分主客？何異認他財爲己物，呼別姓爲親兒？又豈知金木相克之幽微，陰陽互用之奧妙？是皆日月失道，鉛汞異爐，欲望結成還丹，不亦遠乎？

Современные ученые, некоторые из которых принимают свинец и ртуть за две энергии Ци, относят внутренние органы к пяти элементам, сердце и почки - к Кань и Ли, легкие и печень - к Дракону и Тигру, шэнь ци (жизненную энергию)- к матери и сыну, а жидкости - к свинцу и ртути. Как можно отличить хозяина от гостя, не зная глубины? В чем разница между признанием чужого богатства, как своего собственного, и называнием чужого имени, как своего собственного сына? А как можно познать тонкости взаимодействия золота и дерева, тайны взаимодействия Инь и Ян? Недалеко от истины то, что солнце и луна сбились с пути, что свинец и ртуть отличаются от печи, и что желание сформировать эликсир возвращения не далеко от истины.

仆幼親善道，涉獵三教經書，以至刑法、書算、醫卜、戰陣、天文、地理、吉凶、死生之術，靡不留心詳究。惟金丹一法，閱盡群經及諸家歌詩、論、契，皆雲：日魂月魄，庚虎甲龍，水飲朱砂，白金黑錫，坎男離女，能成金液還丹，終不言真鉛真汞是何物色。不說火候法度，溫養指歸。加以後世迷徒，恣其臆說，將先聖典教，妄行箋注，乖訛萬狀。不唯紊亂仙經，抑亦惑誤後學。

В детстве я был знатоком Трех Учений, включая уголовное право, арифметику, медицину и гадание, военное дело, астрономию, географию, управление фортуной, искусство смерти и жизни. Единственное, что я изучил, - это Золотой Эликсир, и я прочитал все писания, поэмы, трактаты и заветы различных школ и усвоил их мысли. В них Огонь и Закон не упоминаются, равно как и указания на Тепло и Питание. Кроме того, последующие поколения фанатиков были безрассудны в своих предположениях и делали произвольные комментарии к учениям мудрецов, тем самым искажая всё. Они не только нарушают Священное Писание, но и запутывают и вводят в заблуждение будущих учеников.

仆以至人未遇，口訣難逢，遂至寢食不安，精神疲悴。雖詢求遍於海嶽，請益盡於賢愚，皆莫能通曉真宗，開照心腑。後至熙寧二年己酉歲，因隨龍圖陸公入成都，以夙志不回，初誠愈恪，遂感真人授金丹藥物、火候之訣。其言甚簡，其要不繁，可謂指流知源，語一悟百，霧開日瑩，塵盡鑒明。校之丹經，若合符契。因念世之學仙者，十有八九，而達真要者，未聞一二。

Я ещё никого тогда не встретил, не смог найти нужных слов, поэтому стал беспокойным и усталым. Хотя я консультировался у всех по всему миру и искал совета у всех мудрых и глупых, я не смог понять Истинное Учение и просветить своё сердце. Позже, на втором году обучения в Синине, в возрасте Цзыюй, я отправился в Чэнду с Лу Гуном из Лун-ту, и, поскольку я никогда не сворачивал с дороги и не желал возвращаться, я становился всё более и более искренним. Мои слова становились более простыми и незамысловаты. Это, как если бы "Даньцзин" был изучен в соответствии с даосскими писаниями. Это потому, что я помню, что в мире есть восемь или девять из десяти учеников бессмертия, но я не слышал ни об одном или двух, достигших Истинной Сути.

仆既遇真筌，安敢隱默，罄所得成律詩九九八十一首，號曰《悟真篇》。內七言四韻一十六首，以表二八之數。絕句六十四首，按諸周卦。五言一首，以象太一。續添《西江月》一十二首，以周歲律。其如鼎器尊卑，藥物斤兩，火候進退，主客後先，存亡有無，吉凶悔吝，悉備其中矣。于本源真覺之性，有所未盡，又作爲歌頌樂府及雜言等，附之卷末。庶幾達本明性之道，盡於此矣。所期同志者覽之，則見末而悟本，舍妄以從真。
時熙寧乙卯歲旦天臺張伯端平叔敘。

Обретя Истинное Просветление, я не посмел больше молчать. Я создал своё творение, в нём шестнадцать стихотворений в семь строк и четыре рифмы, обозначающие число два или восемь. Шестьдесят четыре абсолютные строфы основаны на триграммах Чжоу. Стихотворение из пяти слов является символом Тай-и. Кроме того, двенадцать строф "Луны в Западной реке" были добавлены в соответствии с ритмом года. Они подобны достоинству керамики, весу лекарства, продвижению и отступлению огня, хозяину и гостю, наличию и отсутствию хозяина, удаче и сожалению. Поскольку осталось кое-что об истинной природе источника, он также включен в конец тома как ода музыке и разным словам. Это - конец произведения. Я надеюсь, что те, кто являются истинными моими товарищами, прочитают его и увидят конец, осознают суть и откажутся от заблуждений, чтобы следовать Истине.

Это рассказ о работе Чжан Бодуаня с прозвищем Пин Шу из Тяньтая в день года Эймао эпохи Синин (1075 г.).

Обсуждение

Когда я дословно прочитал духу мой перевод его Предисловия, то спросил его:
- Хоть я не всё понял в вашем Предисловии, но всё же, мне интересно знать, что же в нём не так, что вызвало в вас несогласие, когда вы покинули человеческое тело и стали духом?
- Всё, как бы, так, но вместе с тем, как будто бы, и не так, – заметил он. - Во-первых, физический мир является «толстым» миром, и чтобы в нём существовать, нужно иметь тело, а тело – это очень сложный органический механизм, посредством которого осуществляется жизнь и, особенно, жизнь человека. Сейчас я являюсь духом, и у меня всё происходит проще. Я обладаю только тремя энергетическими душами «хунь», а семь моих телесных душ «по» остались на земле, так как они давались мне для защиты от опасностей и насыщения моего тела. Сейчас я не имею телесной оболочки и могу превратиться в любую вещь и любую субстанцию, в том числе, и в человека. Но этот человек уже не будет являться человеком, так как его тело будет аморфным и неустойчивым. Такое человеческое тело, которое я имел раньше, мне трудно приобрести опять, потому что мне нужно будет взаимодействовать с энергией земли и опять приобретать подобие семи земных душ «по», которые меня будут удерживать в физическом мире. Наличие семи душ «по» даёт человеку способность совершенствоваться, накапливать в себе положительную энергию, которая потом помогает отделившимся после смерти трём душем «хунь» очень долго существовать. Поэтому я и написал эти строки:

Жизнь всему трудно дается, а человеческое тело ещё труднее обретается, так как рождение в виде человека является следствием совершения многочисленных благих деяний, и поэтому труднодостижимо. Но только человеку даётся возможность достичь просветления и пробудиться.

Ещё буддисты говорили, что рождение в виде человека является следствием совершения многочисленных благих деяний, и только человек обладает возможностью достичь просветления, пробуждения. И поэтому человеческая жизнь особенно ценна и не должна тратиться впустую, ибо в следующий раз, может быть, и не удастся родиться человеком в течение многих и многих жизней.
Человек по своей природе – совершенное существо, и он должен всегда оставаться совершенным, для этого и существует Закон Кармы, согласно которому, все совершаемые человеческие поступки обуславливают как данную, так и последующие жизни. Цель человека – исчерпать свою карму и выйти из круга чередования рождений и смерти. А для этого нужно только просветление, пробуждения, то есть обретение состояния Будды (цзянь син чэн фо). Только после этого человек может вернуться к своей истинной бессмертной природе, которая побеждает смерть. Поэтому я и говорю:

Поэтому человеческая жизнь особенно ценна и не должна тратиться впустую. Потому что следующего раз может и не быть в течение последующих жизней, когда мы рождаться насекомыми или простыми животными, а время легко изменить. Если вы не осознаете это на ранней стадии, но готовы ждать конца жизни, если в вашем уме произойдет ошибка, и вы попадете на три пути зла, тогда вы пройдете через всевозможные вещи, и выхода не будет. Когда это происходит, времени на раскаяние уже нет.

Когда я был ещё человеком и не духом, я боялся смерти, как и все люди, но я также и не думал, куда я попаду после смерти, а этого, как раз, и нужно было больше всего бояться. Потому что родиться нетрудно, но вот кем мы окажемся после нашего рождения?! В этом и кроется вся проблема, потому что есть три дурные формы рождения после смерти: в аду, в мире голодных духов и в мире животных. И есть ещё три благих формы рождения: в мире людей, в мире титанов-демонов (асур и асюло) и в мире божеств (дэва и жэнь тянь). Из них человеческое рождение – наилучшее. Согласно буддийскому учению, мир существует в виде космических циклов (кальп, цзэ). В начале каждого цикла мир создаётся из пустоты в соответствии с совокупной кармой всех живых существ предшествующего периода. Таким способом мы, совершенствуясь сами, совершенствуем наш живой мир. Правда, нужно сказать, что в конце концов мир опять разрушается и воссоздаётся опять. Длительность каждого периода измеряется миллиардами лет.

Поэтому Лао-цзы и Шакьямуни открыли дверь удобства с их наукой жизни, научив людей возделывать семена, чтобы избежать смерти. Если человек просветлен, он сразу перейдет на другую сторону.

Раньше я думал, что Лао-цзы и Шакьямуни обладают своими методами спасения, имеют свой путь совершенствования и избавления от рождения и смерти. Ученики Будды полагали, что пустота и покой (Нирвана) приводит человека к пробуждению и проникновению в совершенную реальность. Таким образом, они как бы достигали другого берега бытия, и пока это не наступило, все они заботились о благе живых существ. Лао-цзы же видел в истинном совершенствовании уклонение от деградации и исчезновения в реальном мире, и считал, что за счёт само-преобразования и пестование своей исконной природы можно обрести в себе осевой стержень, который помогает стать мудрецом, видящем свою изначальную сущность, и избавиться от всяких иллюзий и заблуждений.

Если человек ещё не закончил учебу, он все еще в выигрыше от жизни. Если человек достиг поворотной точки, он сможет обрести святой статус; если он ещё не понял свою истинную природу, он застрянет в иллюзии.

Можно, конечно, жить по «Книге перемен» (И-цзин), но к ней нужно подходить со знанием принципов природной сущности и жизненности. Без этого эта книга пуста и непонятна. Конфуций в своей книге «Лунь юй» даёт наставления о «незамутнённой мысли», которая ограждает человека от следования крайностям, влекущим, в конечном итоге, к ложным взглядам и эгоистическому самолюбованию, свойственному любому человеку. Так как человек имеет семь эгоистических душ «по»: страх, алчность, эгоистическую любовь, печаль от невозможности достичь недостижимого и прочее, что мешает ему жить духовной жизнью. Конфуций подошёл очень близко к познанию тайн природной сущности и жизненности. Но мало кто понимает глубокий смысл его мыслей. Конфуций желал исправить людские нравы, претворить в жизнь нормы гуманности, справедливости и долга, создать ритуал и гармонию, поэтому и не раскрыл суть Дао-пути - Недеянье, предаваясь взысканию воли Неба и рассмотрению образов перемен, пытаясь соединить воедино в своих речах сущность природы и закон.
То же можно сказать и о Чжуан-цзы, возгласившего «необременение сущим», «беззаботное странствие», «внутреннюю свободу» и «само-естественность мудреца», как и Мэн-цзы, любивший «пестовать безбрежную пневму Ци», добиваясь духовно-нравственного совершенствования. Их речи различаются, но близки по смыслу. Позже мудрецы соединили принципы Перемен и Дао-Пути, а даос Вэй Бо-яна создал трактат «О единении Триады», чтобы понять принципы великого киноварного эфира. Другой даосский мыслитель Хуэй-чжун в своих «Изречениях», опираясь на мысли Лао-цзы и Чжуан-цзы, определил начала и концы Дао-Пути. Из всего этого возникло три учения, которые проложили свои пути в сознании людей, ведущие к одному и тому же.
Я, как дух, утверждаю, что людям на земле очень трудно договориться между собой, потому что у каждого человека есть собственная истина. Поэтому даосы и буддисты обвиняют друг друга в заблуждениях и заявляют об истинности лишь своего учения, что сбивает их все три школы с Истинного Пути. Среди них не может быть единства, чтобы вернуться к общему корню. Ныне люди знают об учении даосов только то, что те почитают способы совершенствования жизненности, но не знают, что таких способов есть два. Это - способ, которому легко научиться, но с которым трудно достичь успеха. И ещё есть способ, которому трудно научиться, но с которым легко достичь успеха. Один способ – мастерство внешних манипуляций при взаимодействия с вещами. А другой способ – знание внутренней сосредоточенности при взаимодействии с разными энергиями Ци. Если пользоваться первым способом, то его эффект приведёт только к разрушительному воздействию на организм, и не даст никакого результата. Если даже напрячь волю, практикуя этот способ, можно только достичь исцеления от болезни, но не научиться продлевать свою жизнь до бесконечности. Это всё равно, что ложь принимать за истину, так как этим способом невозможно обрести долговечность и вернуться к состоянию младенца. Им нельзя отвратить старость, преобразить свою суть и воспарить в небеса. И даже при сидячей медитации, если отсечь мышление и остановить деятельность сознания, при ментальной сосредоточенности, можно всего лишь вывести дух за пределы тела, но этим всё равно нельзя достичь продления телесной жизни. Так как дух сперматической эссенции относится к энергии Инь, то одним им трудно укрепить жилище в человеческом теле. Поэтому для продления жизни человеку необходимо освоить второй способ, которым является путь возврата и обращения вспять, основанный на использовании металла и ртути, то есть двух энергетических потоков, благодаря которым можно вернуть силу Ян, сделав свои кости нетленными и отправиться на Небо, став небесным Бессмертным 天仙 (тянь сянь).
Я помню то время, когда я был человеком, и мне было трудно также как и тебе, научиться выплавлять золотой раствор и перегнанную киноварь, этот легендарный металл и эту волшебную ртуть, эти энергии, которые, на самом деле, не являлись ни металлом и ни ртутью. Мы, даосы, этими названиями наделили разные виды энергий, с которыми взаимодействовали, чтобы проникнуть в суть Инь и Ян, осуществляя глубочайшие трансформации, чтобы поднять две пневмы по Жёлтому Пути 黄道 (хуан дао). То есть один путь 任脏 (жэнь мо) - по энергетическому срединному каналу, идущему от основания позвоночника или промежности к макушке головы с тыльной стороны тела. И затем спуститься от макушки к верхней губе. Другой путь 督 脏 (ду мо) идёт от промежности через пуп к внутренней стороне нижней губы. Вместе они образуют «Малый Небесный Круг» 小周天 «сяо чжоу тянь», играющий значительную роль в даосской внутренней алхимии. Канал 任脏 «жэнь мо» связан с почками и называется Черным Путём (стихия – вода); канал 督脏 «ду мо» называется Красным Путём и соотносится с сердцем (стихия – огонь). Промежуточный центральный канал называется Жёлтым Путём (стихия – земля, центр), который объединяет в себе эти два канала и способствует циркуляции в них пневм по замкнутому кругу.
Всё это нужно мысленно представлять, потому что человеческая мысль не только способно реорганизовать тело, но и порождать те энергии, которые она мыслит.
Затем, подняв две пневмы по Жёлтому пути, нужно соединить три природные сущности в «Изначальном Дворце». То есть «три природные сущности»: «сок дерева», «семя металла» и «суть земли», эти исходные пневмы Ян и Инь в их сочетании, необходимо поместить в так называемый «Изначальный Дворец» 元宫 (юань гун) – нижнее киноварное поле (дань тянь), расположенное немного ниже пупа. После чего, нужно собрать пять первоэлементов, соответствующих пяти стихиям, то есть соединить воедино пневменные энергии пяти основных внутренних органов: сердца, лёгких, почек, печени, селезёнки. Соединяя их, необходимо гармонизировать четыре образа, означающие движение «истинной ртути» и рождение «истинного свинца», то есть пневмы Ян и Инь (ртуть – дракон, свинец – тигр). Сделать это нужно так, чтоб дракон шипел, а тигр издавал свист, чтобы муж начинал, а жена следовала за ним (муж - пневма Ян «изначальный дух» и жена – пневма Инь «изначальное семя»). Это нужно представить в своём воображении так, что в «Нефритовом Треножнике» 玉鼎 (юй дин) – (верхнее киноварное поле) - «ни ван» 泥丸 в мозгу варилась похлёбка, огонь разгорается в Золотой Печи – 金炉 «цзинь лу» (среднее киноварное поле в области солнечного сплетения). Вначале сокровенная жемчужина обретает образ, а Великое Первоначальное возвращается к своей подлинности, и всё это совершается мгновенно, вечно сохраняется и беспредельно дарует даосу радость и блаженство. И так это проводится вплоть до устранения опасностей и пересечения преград мысли. При этом, следует самым серьёзным образом относиться к пестованию извлечения и придерживанию добавления, пестованию правильного и схватыванию полноты, как в гексаграмме «недоразвитость» - мэн - в «Книге Перемен», где «мэн» пестует прямоту, это - «подвиг совершенно-мудрого», или по девятой главе «Дао дэ цзина («Придерживать и копить хуже, чем положить этому конец»), что говорит о внимательном отношении к применению «огня» (хо хоу) в практике внутренней алхимии.
Действуя так, мы должны блюсти свою женственность и обнимать единство, как в двадцать второй и двадцать восьмой главе «Дао дэ цзина», где сказано: «Таким образом, Совершенномудрый объемлет единство (бао и) 抱一 и становится образцом для Поднебесной». «То, кто знает своё женственное 知其雌 (чжи ци цы) и хранит своё мужественное, становится тропой для Поднебесной», что означает во внутренней алхимии сохранение покоя духа во время процедур омовения и нагревания.
Это и есть тот истинный способ внутренний алхимии, который помогает даосу постоянно обновляться и возвращаться к своей юности. Именно тогда естественно восстанавливается пневма порождающего Ян и уничтожается губительная форма Инь, пневма всех периодов охватит весь круговой цикл. Этот цикл применения «огня» в ходе внутренне-алхимической процедуры «хо хоу» уподобляется чередованию сезонов – усилению нагревания, как в период лета, так и ослаблению, как в ходе зимы. Зародыш нового человека в это время покидает утробу, происходит своего рода божественная трансформация. А имя такого нового человека будет занесено в списки Бессмертных, его нарекут Совершенным Человеком, и настанет время возвеличивания подвига этого святого.
Ныне многие учёные совсем не понимают того, что знали мудрецы древности. Хоть они и считают свинец и ртуть двумя пневмами и указывают на пять внутренних органов, как на сосредоточение пяти первоэлементов, но их суждения обычно исходят из ложных посылов. Так сердце и почки они считают триграммами «вода» (кань) и «огонь» (ли), а печень и лёгкие – драконом и тигром. Они используют дух и пневму в качестве сына и матери, держатся за слюну и сок, привязываются к материальному выражению энергий-пневм (ци), а не к самим энергиям. Это и есть их изначальная ошибка. Они не знают плывущего и тонущего, не могут разделить хозяина и гостя. От этого происходят все их заблуждения. Зачем же своё собственное богатство считать чужими вещами? К чему чужое имя давать своему родному сыну? Неужели им неведомо, как металл и дерево преодолеваются друг другом? А ведь в этом и сокрытая вся тонкость учения! Им неизвестно, как силы Инь и Ян взаимодействуют друг с другом. А ведь это и есть глубочайшая тайна! Ведь когда Солнце и Луна теряют свой путь, то свинец и ртуть уходят из печи. Те, кто не хочет узреть зачатие и формирование перегнанной киновари, не должны удаляться от этого.
Будучи цельным духом, я понимаю сейчас, как трудно было мне находиться в человеческом теле, которое всё разделено на органы, и каждый орган выполнял свою функцию, как трудно было ощутить снаружи каждый из этих органов и придать ему самостоятельное сияние и свою собственную энергию. Ведь в человеческом теле все функции организма производятся механически, и органы действуют под влиянием других органов и все они тесно взаимосвязаны меж собой. Случись одному органу заболеть или повредиться, тогда и все другие органы начинают претерпевать дискомфорт, и весь механизм человеческого тела приходит к сбою, что чревато общим заболеванием и смертью.
У духов всего этого нет, они лишены такого механизма, который имеет человек, чтобы выживать, защищаться, стараться понять действительность, угадывать будущее и выносить свои свободные суждения о реальности, чтобы совершенствоваться. Ведь дух – это производное от человека, и итог деятельности всей его жизни. Само явление человека в природе – это чудо, самое поразительное из всех чудес во Вселенной. Стать духом просто, но родиться человеком очень сложно, и ещё сложнее познавать мир и природу через его ум, делать открытия и, благодаря им, преображать себя и окружающий человека мир.
С самой юности я стремился постичь Дао-Путь и читал все сочинения и канонические тексты трёх учений, но ничто не удовлетворяло моей жажды знаний полностью. Ради искусства золота и киновари я изучал все трактаты и учения всех школ. Во всех этих трудах были знания о солнечных разумных душах «хунь» и лунных животных душах «по», о Белом тигре Запада - знаке «гэн» и Зелёном драконе Востока – знаке «цзя». Но в этих трудах совсем не говорилось, какого рода такие вещи, как истинный свинец и истинная ртуть, и уже совсем не шло речи о том, каковы способы и сроки изготовления огня, не было указано ни правил питания эликсира телом. Эти сочинения изобиловали домыслами, сбивали учеников с истинного пути и ложно истолковывали наставления священных канонов и разъяснений к ним. Они порождали заблуждения и только путаницу в понимании канонов Бессмертных.
При жизни я никак не мог встретить достойного человека и получить тайное устное наставление, и поэтому не находил удовлетворения ни в еде, ни во сне. Мой дух был в смятении. И хотя я обошёл все горы и долы, прося наставлений у глупцов и мудрецов. Но никто из них не был в состоянии ввести меня в истинную традицию и просветить мой ум. Только встретив господина Лу Шэн в Чэнду, я проникся наставлениями даосского святого патриарха Люя-цу – Лю Дун-биня, которые он мне разъяснил относительно снадобий золота и киновари и периода использования огня. Его слова были просты. И он придерживался главного, избегая суеты. Он отполировал зерцало своего сознания, помог изучить все каноны о киновари. И тогда я постиг то, как всё взаимозависимо и взаимосвязано. Ведь в мире так мало людей, знающих подлинную Истину. Тогда-то я и написал своё сочинение и назвал его «Главами о прозрении Истины».
В этом сочинении повествуется о треножнике и сосудах, о том, что благородно из них, а что презренно, об измерении снадобий, о начале и конце использования огня, о последовательности (кто раньше, а кто позже) хозяина и гостя, о существовании и гибели, о наличии и отсутствии, о счастье и беде, о раскаянии и стыде. Я раскрыл то, что считалось невысказанным в других сочинениях - о природе изначального и исконного просветления. Таким образом, я в своих «Главах» исчерпал всё, относящееся к Пути постижения изначальной сияющей природы. И если люди, имеющие общие со мной устремления, прочитают это, то увидят концы и постигнут корень, отбросят заблуждения и приблизятся к Истине.
Всё это я написал в своём Приложении, будучи человеком, и угадал много тайн в раскрытии бессмертия. Я был на правильном пути, поэтому и превратился в совершенный дух после своей добровольной смерти. Да, я ушёл сознательно из мира живых в лучший мир небесный, перестав одновременно посещать два мира. Отличие мира плотного от мира тонкого состоит в том, что в мире тонком легко находиться, в нём нет никакого сопротивления и взаимодействия с опасными препятствиями. К тому же, мы, духи, знаем о том, что происходит, что происходило, и что будет происходить. Среди духов есть много даосов, оставляющих себе свои земные оболочки, и когда они попадают в земной мир, то восстанавливают свои телесные образы. Но им не всегда бывает приятно оставаться в земном мире.
Я считаю, что человек должен относиться к своему телу, как к инструменту, при помощи которого, он может стать бессмертных духом, и понять главное, что человек – это та машина, которая вырабатывает свой дух в течение всей своей жизни. Если б не было людей, то бы не было и духов, поэтому человеку отводиться на земле особая роль - через своё тело, ум и волю воссоздать свое вечное отображение физического и духовного превосходства над всеми сущностями Вселенной. Человек, когда-то овладевший этим искусством, может вновь вернуться в свою жизнь, но тогда он будет обладать сверхъестественными возможностями, как об этом написал один даос:

4. История о Мастере Чжу

Один Небесный Друг сказал мне: «Сами мы не знаем,
Какая сила в нас живёт, знать б сторону, другую,
Кто мы, на самом деле, есть, и что мы представляем».
После чего он рассказал историю такую:
«Был у меня друг Чжу Пу-ань, когда я с ним сдружился,
Поездки совершали вместе мы по стране нашей,
В то время я с ним в Академии Ханьлинь учился,
Кто - он, на самом деле, не подозревал я даже.
Он молодым был, чтоб иметь средства к существованью,
Учил детей, раз как-то мы село с ним посетили,
Услышали вдруг жителей такое восклицанье:
- «Пришёл к нам мастер Чжу»! О нём в селе все говорили.
И сразу стали угощать вином нас и едою,
Просили имя написать, чтобы пугать им духов,
О нём в той местности распространяли много слухов
О том, что он - святой, все говорили меж собою.
Чжу улыбался, говорил: « Я - не святой! Учитель!
Учу детей, собой же ничего не представляю,
Лис, бесов, разных духов, дьяволов не изгоняю».
Те ж утверждали, что он дьяволов всех победитель.
Он говорил им: «Почему смеётесь надо мною?
Я - человек обычный, и ничем не обладаю».
Те спорили и говорили: «Дар Вам дан судьбою -
Всю нечисть изгонять везде, как ангелам из рая.
Ведь перед Вами в селе нашем Лисы дух являлся,
И женщинам всем не давал проходу, издевался,
Три года он нас мучал и над нами измывался,
Вчера же, поглядев на небо, он нам вдруг признался:
- «Завтра придёт к вам мастер Чжу, мне нужно убираться,
Бежать отсюда». И тут вы сегодня появились,
Зовут вас Мастер Чжу, мы не могли вас здесь дождаться,
Так как в местах других вы в это время находились.
Везде, где вы бывали, духи, черти исчезали.
Здесь только все и говорят о вашей лишь отваге,
Мы вашего прихода с нетерпением здесь ждали»!
Чжу имя написал им и оставил на бумаге.
И после этого покой в селе установился,
Затем деревню вместе мы, другую, посетили,
Там тоже жители, придя, ему все поклонились,
И имя написать его - духов прогнать - просили.
Раз мимо мы одной деревни проходили,
И жители её нам по секрету рассказали,
Что им лиса сказала, когда с ней те говорили,
Что через двадцать лет он встретится с ней в Чжунчжи зале.
Тогда ещё не сдал экзамен он, а лишь учился,
А позже, став учителем в Тайсюэ а Чжунчжи школе,
Он встретился с духом лисы, когда там находился,
И встреча эта состоялась не по его воле.
Там в храме вдруг украли жертвенную всю посуду,
(Тот храм при школе, императорской, там находился),
Священник был расстроен и искал её повсюду,
Но не было её, тогда он к Чжу и обратился.
Чжу вспомнил, что ему в селе том раньше говорили,
И вызвал дух лисы, за помощью к ней обратился,
И в ту же ночь сервис, посудный, в храме появился,
Все чаши были теми же, что раньше в храме были.

Текст оригинала

朱法師
同館翰林朱澐之父朴庵先生，陝西人也，少時課徒為業。偶至一村，村人傳呼曰：「朱法師來矣！」具酒饌求書姓名，以為鎮壓。朱笑曰：「我乃蒙童之師，非法師也。且素無法術，不能鎮怪。汝輩何為？」眾人曰：「此村有狐仙為民患者三年。昨日空中語曰：『明日朱法師來，我當避之。』今日先生來，果姓朱，故疑為法師。」朱寫姓名與之，某村果安。
未幾。朱別過一村，其村人之歡迎者如前，且曰：「狐仙有語，二十年後，與朱法師相見於太學之崇志堂。」朱其時尚未鄉舉也。
後中壬子科舉人，選國子監助教。監中祭器久被狐竊去，司祭者皇皇然，索而弗獲，方議賠償，朱記前語，為文祭之。一夕，俎豆之屬，盡橫陳於崇志堂，絲毫無損。屈指算之，距到某村已二十年。


Часть первая

《悟真篇》 張伯端

Как я изучал учение Чжан Бо-дуаня

(об особенностях даосской медитации)

С этого дня я стал заниматься практикой «пестования своей жизни».
Каждый день я делал выписки из воззрения Чжана Бо-дуаня, вывешивал их на стену и погружался в медитацию, стараясь пропустить их через три восточных учения – «сань-фа-цзяо»: Буддизм, Даосизм и Конфуцианство. И каждый раз мне являлись трое: буддийский монах, даосский мудрец и конфуцианский учёный, которые комментировали эти выписки, а я должен был из трёх объяснений, найти своё сокровенное понимание предложенной мне истины. Любая истина в жизни обрастает комментариями, так как всё объективное, рано или поздно, переходит в субъективную плоскость из-за того, что каждый человек имеет о каждой вещи своё мнение. И пути к истине неисповедимы, поэтому кто-то добивается успеха, а кто-то терпит поражение. Кому-то Истина открывается, а кому-то – нет. Поэтому я хочу рассказать о своём личном опыте и о тех достижениях, которые я приобрёл, благодаря этому опыту.

Но первую Начальную Часть его знаний я получил, оказавшись в больнице, когда лежал под ножом хирурга с отключившимся сознанием. Тогда под наркозом я сделал своё первое путешествие через своё подсознание в мир, чудесный, где впервые обрёл гармонию с самим собой и научился перемещать своё сознание в запредельные сферы. В то время по всему миру свирепствовала пандемия, и я боялся, ослабленный после операции, заразиться и навсегда уйти в мир иной. И было это так:

5. Рассказ о Повелителе демонов ночи

Попал я в век иной и был в одной южной державе,
Где доминировали лишь даосские ученья.
Решил я поучиться там, чтоб приобщиться к славе
Людей известных, чтобы мудрецов понять уменье.
Был удивительный муж из семьи Ван, мил и строен,
По имени Цзи Тань, его друзья превозносили,
Он нравом и характером как истинный был воин,
Не поддавался чарам женщин и нечистой силе.
Он презирал чертовы луноцветия – сладострастье,
Красу, бесовскую, и похоть, но их не страшился,
И не имел к привычкам, вредным, лишнего пристрастья,
Он в гвардии царя из дома Чана находился.
Так на исходе лет тех «Многократного Сиянья» (1)
Придворные чиновники все часто умирали,
Народ во множестве везде гиб от заболеванья,
Умерших души, не найдя приюта, что-то ждали
И, собираясь в толпы, пропитания искали,
Ломились в двери всех харчевен и девиц хватали,
Чтоб поразвлечься, кто был против, то тех заражали,
Так многие от тяжкого недуга умирали.
А если кто молитвами их унимать пытался,
И заговором, то заклятья были все бессильны,
И каждый, взявшийся за это, скоро убеждался,
Что демоны, несущие всем смерть, были всесильны.
Они в полях царили подле города, не зная
Ни опасения, ни страха, и их все боялись,
Все умирали от болезни, если попадались,
Избегнуть в городе заразы от больных желая.
Вина раз Цзи Тань выпил и за город устремился,
Он ехал на коне один, и бесы разбегались,
Кричал он громко тем, что на дороге попадались,
Но те не слушали, тогда ко всем он обратился:
- «Вы – храбрецы все, но судьба вас, злая, подкосила!
Так знайте, я пришёл с добром к вам ради пользы вашей,
Зачем вы губите людей»? Речь их остановила,
Они ответили: «Чтоб увеличить войско наше»!
Беседа увлекла всех, они Таня обступили,
И вскоре там, вокруг него, большой кружок собрался,
Его сесть на высокий белый камень пригласили,
И между ними разговор, полезный, завязался.
Сказал Цзи Тань: «Вредя живым, чего же вы добились?
И разве своё войско так бездумно умножают?!
Когда что прибавляют, то другое отнимают,
Ведь нужно то вершить, чтобы возможности открылись.
Вы войско прибавляете – вам пищи не хватает,
Людей где будет меньше – там излишек остаётся,
Какой прок из того, что войско весь запас съедает?
С таким подходом, избежать забот не удаётся.
Когда стаёт мало всего, то люди все звереют,
Тогда и происходит столкновенье интересов,
Так как необходимого уже все не имеют,
Ведь так бывает у людей, так будет у бесов.
Какой вам прок от этих дел? Одна только забота!
Попробуй только вожделеньям своим дать свободу,
А там поток не остановишь, злу волю давая,
Везде зло разольётся и не будет ему края,
Детьми покажутся волк с тигром при таком разбое,
О вас я говорю! Ведь это вы, корысти ради,
Ничем не брезгуя, берёте спереди и сзади
У девушки честь, в оргиях участвуете трое.
Тряпицу даже тащите вы, алчность утоляя,
Разбить, рука не дрогнет, вазу иль пенал с кистями,
Залазите в подвалы, банки с хмельным доставая,
С похлёбкой, с рисом. И все люди не довольны вами.
Вы горе сеете, беду несёте, попирая
Права Небесного Творца (2), на крышах вопиете,
В дома заглядываете и, гнев всех навлекая,
Вредите всем, спокойно на земле жить не даёте.
Оно - вам в удовольствие, а нам – одно мученье,
На вашем месте мы бы это делать устыдились,
Ведь даже воли Небеса своим добром добились,
Во всех наших невзгодах нам давая облегченье.
Всегда люди рождать, не убивать предпочитают.
А вы дерзнули судьбы перекраивать в гордыне!
Нет, Повелитель Неба не потерпит вас отныне,
Неотвратимой карой вас накажет! Это знают.
Где сможете тогда от правосудия укрыться?!
Как избежите казни? Где спасение найдёте?
Когда вы к гибельному своему концу придёте,
То навсегда вы будете в котлах в аду вариться».
Сказали демоны, испытывая удрученье:
- «Греша невольно, злого умысла мы не имели,
Нам в жизни счастья не было, и смерть – одно мученье,
Чем нам насытить голод? Мы приют найти хотели.
Во мхах и травах горестно тлеть белыми костями,
И наблюдать за разлагающемся истлеваньем,
Иль на буграх, песчаных, под студёными ветрами,
Вот кличем мы друг друга здесь и ищем пропитанье,
А тут ещё и близится всех судеб измененье,
Все нормы поведения в насмешку превратились,
И людям уготованы все беды, разрушенья,
Не держит Повелитель Тьмы, куда б не устремились,
Боимся мы, что год, грядущий, будет тяжелее,
Чем нынешний»! Тут повара мгновенно стол накрыли,
Наставили блюд разных, за стол Таня пригласили,
Еду свою на чашках выложили, не жалея.
А на вопрос, откуда это всё, так отвечали:
- «Забит на мясо буйвол, он - с базара – похищенье,
Бочок вина сворован, когда вещи в доме крали,
А овощи утащены с ближайшего селенья».
Цзи Тань в еде, питье был скор, как вихрь, всё поедая,
А бесы радовались и друг другу говорили:
- «Вот нам его бы в предводители, тогда б зажили».
Склонили головы, ему вождём стать, предлагая:
- «Жаль, в нашей вольнице всяк голова себе, не прочны
Все наши узы, предводителя нам не хватало,
И вот вас, Повелитель, само Небо к нам послало,
Вам для порядка надобно б возглавить всех нас срочно».
- «О! – молвил Тань. - Силён в делах я, ратных и словесных!
Любой чин по плечу мне! Но смогу ль найти дорогу
Из Царства тьмы к живым? Живёт в селенье, местном,
Моя мать, как оставлю я? Ей лет уже так много»!
Тут демоны воскликнули: «Ах, нет, мы вас лишь просим
Употребить власть вашу с силой, будем мы скрываться
Днем в наших лишь пределах, в наших формах, что мы носим,
Лишь по ночам с докладами мы будем к вам являться.
Вам в Девяти Источниках (3) не нужно растворяться,
Обременять вас этой просьбой разве мы б посмели?!
Вы можете среди живых, как раньше, оставаться,
Мы только подчиняться, как вождю, бы вам хотели».
- «Ко мне вы сами обратились, по своей же воле, -
Сказал Цзи Тань, - есть шесть условий, если присягнёте
Им следовать, тогда вождя во мне вы обретёте.
А если нет - нет уговора, не держу вас более».
Ответили согласьем те, просили разрешенья
На третью ночь вернуться, возвести алтарь для клятвы,
Тань думал, что зерно должно быть брошено до жатвы,
Поднять чтоб дисциплину, принял строгое решенье.
Когда собрались в срок, то опоздал лишь демон старый,
Цзи Тань же голову велел отсечь, все трепетали,
Он им сказал: «Мне подчиняется большой и малый
Отныне, чтоб запомнили все это, и чтоб знали.
Теперь никто не смеет пренебречь моим приказом,
К своим привычкам, похотливым, больше не вернётесь,
И судьбы кознями вы не разрушите ни разу,
В лихие банды грабить по ночам не соберётесь,
Не примите чужого с этих пор уже обличья,
В беде же помогать всем будете, без разговора,
Не потерплю рядом с собой насильника и вора,
Заставлю соблюдать я всех вас правила приличья.
Всех, кто покорен будет мне, возьму под свою руку,
Без жалости буду карать разбойников, смутьянов».
Так грозно преподал он дьяволам свою науку,
Стараясь очищать их от грехов всех и изъянов.
Разбил их на разряды, поделил на отделенья,
Велел ему докладывать всё, что у них творилось,
Прошло два месяца, и вот событие случилось,
Пришёл посол Владыки Тьмы и отдал приглашенье,
Цзи Тань отвергнуть это приглашенье не решился,
Сказал посол: «Мой повелитель, видя вашу твёрдость,
Решительность, в Подземном Царстве так распорядился,
Чтоб вам пожаловали чин, высокий. За вас гордость
Испытывал он, приводил в пример, как надо править,
Вам утесненья не грозят, прошу вас согласиться,
Возьмите подлинный срок, чтобы этот мир оставить,
И с повышеньем в наш подземный мир переселиться.
Уверен я, что вы пожаловать к нам захотите,
Тогда я встречу на дороге вас, за тем явился,
Прошу вас, обязательно к нам в Царство приходите», -
Посол умолк и в тот же миг куда-то провалился.
Цзи Тань позвал к себе всех демонов для их допроса.
- «С почтеньем сообщаем, - ему демоны сказали, -
Всё это – правда, чистая, ведь в ходе общего опроса,
Стало известно, что давно вас духи почитали,
Тьмы Повелитель, наблюдая в мире всём броженье
И неспокойствие, когда чины погрязли в страсти,
Чтоб в нашем царстве всё исправить, дал распоряженье:
Четыре демонских приказа учредить во власти,
Военачальников поставил в каждый для надзора,
Дал власть им казнить, иль помиловать, и также право
Решать всех судьбы, чтобы исправлять дурные нравы,
Чтоб избегали власти нареканье и позора.
А ваша слава уж давно гуляет повсеместно,
Сам Повелитель о вас слышал и о вас всё знает,
Поэтому он и к себе на службу приглашает,
И титулом вас одарил, о вас везде известно».
- «Но если без обиняков сказать, что это значит,–
Спросил Цзи Тань, - удача это или же несчастье»?
- «У Повелителя достойных всех мужей у власти
Все ценят, как избранников Будды, и не иначе.
Нельзя на этой службе подкупом чего добиться,
Случайно не продвинешься, лишь тот, кто долгу верен,
Пусть мал и низок, но он может даже превратиться
В главнокомандующего, если он в себе уверен.
О нечестивце, чтобы славным стать, нет даже речи,
Кому, не вам как, нас учить, нас вразумлять и править.
Откажетесь, могут другого, вместо вас, заставить
Принять пост этот, сто желающих подставят плечи.
Нас это огорчит». Цзи Тань тут хмыкнул и ответил:
- «Хоть смерть мне ненавистна, власть же не даётся даром,
И тонкая сотрется кисть, как я в быту заметил,
Стаёт вкусней пампушка, когда парится над паром,
Из-за густых ветвей даже сосну люди срубают,
Беда грозит фазану ведь не из-за перев, ярких,
Не из-за белизны бивней слонов всех убивают,
Гусей стреляют не из-за полёта из стран, жарких.
Никчемный конский лишь каштан долго живёт на свете,
Жизнь наша – как стрелы полёт во времени-пространстве,
Не долог жизни срок - так скажут о любом поэте,
В лет тридцать Янь Хуэй (4) стал писарем в Подземном царстве,
А в двадцать семь уже Чан-цзи (5) оставил описанье
Небес чертогов. Праведнику в жизни ведь негоже
Отягощаться златом и копить на состоянье,
Ему оставить свою память, добрую, дороже.
Ради чего склоняем голову в нечистом мире?
Нет, долгожительство нельзя сравнить нам с ранней смертью.
Зачем нам вовлечёнными быть этой круговертью,
Когда обосноваться можем мы легко в эфире»?!
Привёл в порядок тотчас он свои дела по дому
И умер, чтоб занять в Подземном царстве назначенье.
Бывает так, мы рады предложению, любому,
Когда нам кто-то предлагает в жизни повышенье.
В те времена жил сельский житель Ле Нань в том селенье,
Он был приятелем Цзи Таня, всю жизнь там трудился,
Решил постранствовать и испытать все приключенья
В Светлой Земле в гостинице он поселился.
Когда пробили стражу первую, в дверь стук раздался,
Он выглянул во двор, там статный всадник появился,
Был в окруженье слуг, и на коне он красовался,
Сказал хозяину, что он бы здесь остановился.
Ле Нань присматриваться к нему стал и изумился,
Тот всадник голосом напоминал ему кого-то,
Во двор он тоже вышел и пред ним остановился,
В чертах его лица Цзи Таня, друга, видел что-то,
Но тот ведь умер, и тут Ле Нань, гостя избегая,
Направился было к дверям, но гость сказал: «Друг, давний!
Неужто не узнал меня, когда, стихи слагая,
Вино мы пили вместе в юности в период, славный»?
Ему открыл гость своё имя и происхожденье,
В Подземном царстве свою должность, ради старой дружбы,
Сказал, чтоб его видеть, отпросился он со службы,
И вот его гостиницу нашёл для посещенья.
Не медля, сняв кафтан, к хозяину он обратился,
Чтоб тот принёс вина, чтоб выпить и развеселиться,
Когда уже друзей двух пир в разгаре находился,
Ле с другом горестями там не мог не поделиться:
- «Всегда я добродетели не на показ держался,
Душой и сердцем, бескорыстным был, не причиняя
Зла никому, привить добро всегда другим старался
В меру познаний, знать неведомое не желая.
К тому же, смутными мечтами я не обольщался,
И не желал чрезмерного, держался воспитанья,
Так почему лишён добра я, без всего остался?
Ищу всегда я милости чужих и пропитанья?
И почему от голода всегда мои все чада плачут?
Жена всегда, горюя, жалуется мне на стужу?
И почему друзья, меня завидя, глаза прячут,
И почему у меня нет, положено что мужу?
Я не имею шляпы, чтобы от дождя прикрыться,
И ото всюду валятся все беды и напасти.
Нет даже доброй хижины, от ветра чтоб укрыться,
Друзья чинов достигли все, а у меня – несчастья.
Ведь дарованием равны мы, а молва различна.
Одним же - счастье, другим горе с нуждой выпадает,
Чем заслужил судьбу такую в моей жизни лично?
Скажи мне честно, и почему всё так бывает»?
Цзи Тань ответил: «Как ты не молись, блага не будет,
Уж если в жизни предначертано тебе судьбою,
Не выпросишь ты ни богатства, знатности, ведь люди
Должны довольствоваться тем, что есть, как и собою.
От голода Дэн умер (6), медным прииском владея,
А Чэ, как появился, Чжу (7) лишился состоянья,
Судьба бывает часто милостива к лиходею,
Достойному же посылает часто испытанья.
Гроза у гор Маян (8) прошла по этой же причине
И расколола пагоды Цзиньфу (9) столб с письменами,
Как бы не рок, то Янь и Минь (10) в живых были б и ныне,
Не вознеслись бы в небо голубыми облаками.
А Ло и Лу (11) так бы простолюдинами остались,
Искусные бы сочинения не написали,
Другие сами в люди выбиться, как не пытались,
Всю жизнь прожили в нищете, так и никем не стали.
Выходит: волей неба всё неданное вершится,
Как и непрошенное всё судьбой одной даётся.
Удел мужа достойного – невзгодам покориться,
Понять, что не всегда всё в жизни сделать удаётся.
Привыкнуть к бедности, умеренности не чуждаться,
И избегать соблазнов, покориться божьей воле,
На поприще своём всяк в жизни должен оставаться,
Радеть, с самим собой сообразуясь, - и не более.
Так как все неудачи, промахи, как и паденья,
Не только лишь от нас зависят, если мы несчастны,
Ибо все взлёты, достиженья, беды и везенья
Ни одному из нас, людей, живущих, не подвластны».
Уж было выпито вино, они всё толковали
О том, о сём и в волю не могли наговориться,
На следующий день, когда пришла пора проститься,
Цзи Тань заметил другу вдруг, когда их не слыхали:
- «Я Неба Повелителя приказ здесь выполняю,
Его Величество мне приказал отряд возглавить
Воинства моровых поветрий, бесов собираю,
Чтобы устроить общий мор, в селенья их направить.
К поветрию должно везде прибавить голод, смуту,
Людское достояние должно пойти всё прахом,
И люди будут умирать, гонимые все страхом,
Несчастья, беды будут поражать вас всех повсюду.
Истоки скудные чьи, те будут разоряться,
И от добра останется едва лишь половина,
Беда на вас обрушится, вам некуда деваться,
Мор будет зверствовать везде, не пощадит безвинных.
Жаль, жребий семьи вашей в этом бедствии не прочен,
Я думаю, не избежать беды вам на том месте,
И нужно возвращаться и с родными быть там вместе,
Карать начнут людей всех бесы, этот мир порочен».
- «Надеялся я на тебя, - сказал Ле, - это можно»?
- «Увы, - ответил тот, - возможности не безграничны,
Живёте не в моих вы землях, и помочь мне сложно,
Там, где вы, генерал Динь правит, всё решает лично.
Моей же вотчины на север от Янцзы границы,
И моё войско всё одето в чёрном одеянье,
Оно добра зачатки сохранило и боится
Меня, Динь войско - в белом, как всем людям наказанье,
Они коварны, злы, и с ними всё может случиться».
- «Но что мне делать»? – спросил Ле. Сказал Тань: «Ночью каждый
Наш полководец демонов выводит, чтобы биться
С людьми, поветрие распространяет, и вам важно
Принять их так, чтоб было бы после того им стыдно
Убить вас. Вы у дома приготовьте угощенье,
Когда придут, то будут голодны, как это видно,
А поедят когда, глядишь, и будет снисхожденье.
До этого вы прячьтесь, а потом к ним выходите,
Как наедятся только, и когда все отдыхают,
Но о помиловании вы им не говорите,
Пусть сами думают и про себя сами решают.
Вы падаете перед ними ниц, и им клянитесь,
Что ни о чём не просите, и чтоб те угощались,
Быть может, таким способом вы только сохранитесь».
И тут они оба расплакались и распрощались.
Как только домой Ле Нань лишь к семейству воротился,
Жестокий вспыхнул мор, жена и дети заболели,
И, никого не узнавая, только лишь глядели,
Ле Нань пришёл в отчаянье и про себя молился.
Он сделал, как сказал Цзи Тань, и приготовил срочно
У дома во дворе изысканное угощенье,
Слетелось много демонов той самой тёмной ночью,
Чтоб жизни их забрать, но высказали удивленье:
- «Голодны мы ужасно! Для кого еда вся эта?
Как же уйти от угощенья, не насытив брюхо?!
И сможем ли попировать, как здесь, ещё мы где-то?
Не грех вина здесь выпить. Веселее будет духу»!
Они собрались в круг и подняли с вином все чаши,
А в центре некто сел, он был в багряном одеянье,
Все бесы на почтительном держались расстоянье,
Как видно, он по чину был намного бесов старше.
Держал кто нож, кто молот, а кто книгу для учёта,
Когда же трапеза уже к концу их подходила,
Ле Нань к ним вышел, на колени пал, тех охватила
Негодованье, что им не оказано почёта.
В багрянце крикнул демон: «Это что за представленье?!
Зачем это отродье пиршество нам оскверняет»?
Сказал бес: «Он, видать, хозяин угощенья,
Наверное, пощады для своей семьи желает».
В багрянце демон бросил свою книгу с восклицаньем:
- «И что же из того, если нас люди угостили?!
Менять ради еды его судьбы предначертанья?!
Какая наглость»! Но тут бесы ему возразили:
- «Но мы вкусили от щедрот его, и это ценим,
И как не внять нам просьбе? Так давайте им поможем,
Давайте смерть его семьи, на этот раз, отменим.
Пусть даже казнят нас хоть всех, иначе мы не можем»!
Задумался в багрянце демон, взял книгу учёта
Достал кисть с тушью и над записями наклонился,
И красной тушью зачеркнул в той книге что-то,
Затем из дома с бесами своими удалился.
А через день Ле со своей семьёю исцелился,
Он тронут был благодеяньем друга и поставил
Алтарь близ дома своего и другу помолился,
И написал стихи в его честь, и его прославил.
Односельчане у него с молитвами бывали,
И, возлагая жертвы на алтарь, своё просили,
Просимое с молитвой, как обычно, обретали,
И всем знакомым о свершённом чуде говорили.
В конце истории сказал мой друг нравоученье:
«Презреть как можно дружбу?! Дружба – это добродетель,
И даже после смерти обретёт она значенье,
Когда твой друг на небесах, и там он благодетель,
Для истинной ведь дружбы и смерть не помеха.
Она и в трудные минуты от беды спасает,
Ушедший друг, когда нас любит, жить нам помогает,
Мы даже при веселье слышим голос его смеха.
Но иногда содружество лишь на словах бывает,
Так на пирах и за вином, друзей своих познавши,
В превратностях судьбы вдруг эта дружба исчезает,
Не признают уже своих друзей, в беду попавших».

Пояснения
1. Многократное Сиянье – девиз принца Чан Куй Кхоанга (1409 -1413), он объявил себя государем, поднял восстание против минских войск Поднебесной. Потерпев поражение, был схвачен в плен и покончил с собой. В эти годы погибло очень много людей. Вымирали целые деревни: некому было похоронить умерших, совершить положенные обряды на могилах и у алтарей предков. Поэтому тени усопших, лишённых приюта и пищи, искали пропитания среди людей. Бесчинства их и разбой характеризует царившие в стране порядки.
2. Попирая права Небесного Творца – имеется в виду Повелитель превращений (Хоа Кон), определявший людские судьбы; демоны, убивая людей, нарушали его установления.
3. Девять Источников – Загробный мир, мир умерших духов и бесов.
4. Янь Хуэй – ученик Конфуция, жил бедняком в глухом переулке; благодаря своей мудрости и справедливости, по преданию, был назначен письмоводом при Повелителе Подземного царства.
5. Чан-цзы – прозвание китайского поэта Ли Хэ (790 – 816). Он с детства преуспевал в стихосложении и науках; каждое утро брал он мешок с книгами, садился на коня и уезжал из дома, возвращаясь поздним вечером. Мать бранила его за это, что он не бережёт здоровье. Ли Хэ и впрямь рано умер.
6. Умер от голода Дэн – Дэн (Дэн Тун) жил в Китае во II в. до н.э. и был любимцем императора Вэнь-ди. Узнав, что Дэну предсказана голодная смерть, император решил изменить судьбу, и подарил ему медную гору, разрешив лить монеты. Вскоре Дэн стал богачом. Но новый император невзлюбил его, отобрал у него медную гору и всё добро, и Дэн умер от голода.
7. Лишил достояния Чжу - Чжу (Чжу Шу) – бедняк, по преданию, услышавший во сне от духа, что ему на время могут достаться деньги некого Чэ. Вскоре Чжу разбогател; но потом засуха погубила весь его урожай, и Чжу, собрав остатки добра, бежал, куда глаза глядят. Вечером чужая женщина, бывшая на сносях, попросилась переночевать под его колесницей. Ночью она родила сына и назвала его Чэ (Колесница). Затем все деньги Чжу достались этому мальчику, а сам он так и остался бедняком.
8. Гора Маян – гора на берегу реки Янцзы в Китае. Существует предание о том, что поэт Ван Бо (647-675) на пути в Наньян причалил у этой горы свою лодку. Дух-повелитель вод во сне обещал ему помочь. Тотчас попутный ветер наполнил парус, и к утру Ван Бо уже был в Наньяне, поспев на состязание стихотворцев, и поразил всех своими стихами.
9. Молния расколола плиту с письменами у пагоды Цзиньфу – Говорят, что к вельможе Фань Чжунь-яню (989-1052) пришёл школяр, жалуясь на нужду и голод. Фань Чжунь-янь, выдав ему бумагу и тушь, велел идти в древнюю пагоду Цзиньфу, снять тысячу копий с надписи, начертанной знаменитым каллиграфом, и передать их в столицу. Но не успел тот начать работу, как поднялась буря и плиту разбила молния.
10. Янь и Минь – Янь и Минь Цзы-цянь, прославившиеся своей сыновьей почтительностью, - ученики Конфуция.
11. Ло и Лу – имеются в виду известные китайские литераторы Ло Бинь-ван (?-684) и Лу Чжао-линь (около 641-680); они стремились к «естественной жизни», презирая мирскую суету и не заискивая перед власть имущих. Правитель танской столицы бранил их за то, что они посвятили себя литературе, а не служебной карьере, предрекая им печальный конец. Лу Чжао-линь, заболев, утопился в реке, а Ло Бинь-ван, примкнувший к мятежникам, был убит.
Мои выписки из учения и медитативные размышления:

《悟真篇》 張伯端
(У чжэнь пянь) Чжан Бо-дуань

«Книга просветления» Чжан Бодуань

上卷(Shàng juǎn)
(Первый том)

Стих первый

一。不求大道出迷途，縱負賢才豈丈夫？百歲光陰石火爍，一生身世水泡浮。只貪利祿求榮顯，不顧形容暗瘁枯。試問堆金等山嶽，無常買得不來無？
Yī. Bù qiú dàdào chū mítú, zòng fù xián cái qǐ zhàngfū? Bǎi suì guāngyīn shíhuǒ shuò, yīshēngshēnshì shuǐpào fú. Zhǐ tān lìlù qiú róngxiǎn, bùgù xíngróng àn cuì kū. Shìwèn duī jīn děng shānyuè, wúcháng mǎidé bù lái wú?

Буддист:
Если я не ищу Дао-Пути, то я - заблудшее дитя. Если я не совершенствую таланты и мудрость, то я - не настоящий муж. Когда сто лет прожигаешь в праздности, то похож на искру, высеченную из камня. Тело, наслаждающееся негой жизни, подобно пузырю после дождя. Алчность и стремление к выгоде и счастью толкает к поиску славы и власти. Но тело истощается и чахнет во тьме. Все заботятся о накоплении гор золота, но богатство не постоянно, с ним не придёшь к отсутствию отстранённости.

Даос:
Не ищешь если ты Дао Пути, то путь твой ложен,
И если не мудрец ты, то и муж ты, недостойный,
Ведь можешь провести сто лет ты в лености, спокойной,
Сверкнув, жизнь искрой пролетит, и будешь уничтожен.
Ведь тело как пузырь, что на воде, как в день ненастья,
Когда в телесном облике горит к славе стремленье,
Где есть лишь жадность, жажда выгоды, желанье счастья,
И кучу с гору золота собрать - одно хотенье.
Но этот путь ведёт во тьму, где всё, зачахнет, сгинет.
Это - тюрьма, где всё губительно, непостоянно,
К отсутствию так не придёшь, когда всё в жизни минет,
В отсутствии источник жизни лишь бьёт неустанно.
Отсутствие «у» 無 - не смерть наша, не исчезновенье,
Это – нечто, сверхбытие, что на себя самодавлеет,
Что вечное даёт во временах нам проявленье,
Что дарит миру нас, и миром через нас владеет.

Конфуцианец:
Когда я впервые сел в позу лотоса и повесил перед глазами на стене этот стихотворный лозунг, написанный иероглифами, то подумал:
«В каждом из нас живёт три мыслящих существа: три философа, три мудреца и три учёных. Один находится в покое, другой – в движение, а третий – в осмысление всего происходящего. Один от всего отрекается, другой всё приобретает и старается куда-то попасть, а третий думает о том, для чего всё это он делает, и что ему от этого надо. И каждый из этих философов создаёт своё учение. На Востоке в Поднебесной из-за этих особенностей человека и было создано три учения, которые так и называются «Сань-фа-цзяо» (Три учения): буддизм, даосизм и конфуцианство. Эти три учения не находятся в противоречии, а как бы дополняют друг друга, делая человека более совершенным и сильным. Какова же их суть? Буддизм занимается визуализацией (я вижу всё внутри себя, и всё очищаю до пустоты, добиваясь полного покоя – Нирваны, из которой мне уже никуда не хочется выбираться, я даже не хочу вновь рождаться, становясь Буддой). Даосизм желает добиться Бессмертия (я выхожу в мир иной вместе со своим телом, изымаю себя из пустоты для вечного существования в лучшем мире, обволакиваю себя ясно-фиолетовой дымкой, чтобы защитить своё тело и своё «я» от любого вторжения извне, и, управляя собой и всем своим окружением, становлюсь Бессмертным). Конфуцианство погружено в изучение мира (я старюсь приобрести такие знания, которые бы меня подняли над всеми и сделали Совершенномудрым). Поэтому и говорят: Буддист растворяется в пустоте, даос – в движенье, а конфуцианец же – в учение и осмыслении».
Прежде, чем усесться в позу лотоса для медитации, я очистил свою комнату от всего лишнего, вынес мебель и оставил только большое зеркало, в котором я мог видеть себя, сидящим в позе лотоса. Я полностью разделся, оставив на теле только набедренную повязку. Мне предстояло решить множество задач. Во-первых, я должен был вникнуть в суть иероглифов, начертанных мной на лозунге, смысл которых я понимал, но мой ум ещё не совсем уяснял, что они означали, потому что многие понятия и категории не были мной ещё прочувствованы, хотя я и догадывался, что они значат. Многие слова означали для меня пустоту, так как в них скрывалось нечто, что я до сих пор не мог представить. К примеру, что такое электричество? Многие люди даже не задумываются над этим, хотя им повседневно пользуются. Я же должен был разобраться в понимании электричества досконально, до самого основания, понять все его разновидности, потому что сам должен был научиться вырабатывать в себе электрическую энергию. Эту энергию китайцы называют пневмой Ци 气. Мне нужно было уметь раскладывать её на положительную и отрицательную, и делать это так, чтобы каждый мой орган вырабатывал бы нужную мне энергию. При помощи её я мог бы в себе производить такие действия, которые способны были бы создать во мне нечто, выходящее за границы моего тела и превращающееся в некий энергетический сгусток, способный жить своей независимой жизнью. Но для начала я хотел освоить секрет свечения, создавать вокруг себя некий нимб, который бы потом мог преобразиться в некую таинственную ясно-фиолетовую дымку свечения, которая могла бы менять всю мою действительность, изымать меня из одного места и переносить в другое. Для этого я оставил в комнате большое зеркало, чтобы видеть себя и те изменения, которые происходят с моим телом.
Во-вторых, мне нужно было научиться попадать в другую действительность, но так, чтобы потом возвращаться в своё время и в то место, откуда я начинал своё путешествие, чтобы не затеряться в параллельных пространствах. И в третьих, и это было самое главное, я должен был обрести Бессмертие, то есть получить то, чего многие не имели и не могли иметь, потому что жили в плотном физическом мире, где всё начинается с рождения и заканчивается смертью. Мне нужно было понять, почему всё это происходит, и как научиться сопротивляться плотному миру, продляя свою самость в вечности.
И тут мне пришла в голову одна мысль, я думал:
«Даосизм – это весьма личностное учение, и в нём нет той составляющей всеобщего сотериологического учения о спасении, которая присутствует в буддизме или христианстве, где всем скопом люди отправляются в рай или спасаются от гибели. Нет, и такого не может быть в мире, в принципе. Все люди разные по своей природе, и у каждого человека есть своя собственная жизнь, и то, что он делает, чего в жизни добивается, то и получает. И это справедливо. Поэтому бессмертие – это удел отдельных избранных личностей. В то время как прочие должны довольствоваться тем, что они заслужили, то есть довольствоваться субстанциональным бессмертием, у которых есть перспектива продолжить после смерти своё существование в виде печени мыши, лапки насекомого, или листа дерева, а перед тем – пережить своего рода промежуточное существование в виде «призрака» 鬼 (гуй) в подземном царстве теней».
Я подумал, что образ самого бессмертного у даосов вырисовывается как сущности, обозначенной иероглифом 仙 «сянь», в состав которого входят такие ключи как «человек» и «гора». То есть там присутствует уже сам образ отрешённости, где человек удаляется в горы, поросшие лесами, и проводит в горах время в уединении с природой. Но ведь того же самого можно добиться в пустой комнате, где нет гор и лесов, а есть только лозунг, висящий на стене, и зеркало, отображающее нынешнюю действительность. И есть ещё мыслящее сердце в моём теле, которое может всё переставлять и возвращать на свои места, как бы испытывая данную действительность на прочность.
В первой строке лозунга говорится о важности поисков бессмертия, и эти знаки объясняют, что бренность мирской жизни с её благами и ничтожностью является иллюзией и ничего не значат с приближением смерти. И это, как ни скорбно понимать, и есть удел любого существа, не обретшего Путь 道 Дао . Жизнь человека сравнивается с пузырём на поверхности воды 水泡浮 (шуйпаофу) . Но у мудреца есть одно отличие, и это - даосский подход к проблеме жизни и смерти, что отличает его от буддийского видения мира. Даос не говорит о бренности и тщете жизни, а напротив, утверждает, что бездумное времяпровождение тем и плохо, что отвлекая людей от поисков Дао, движения к Бессмертию, и неминуемо ведёт к смерти. Поэтому жизнь уподобляется «хрупкой драгоценности», легко разрушимой, как пузырь на воде.
Ведь если я умру, то всё исчезнет для меня, и этот лозунг и это зеркало, и сам я превращусь в прах или пепел. Что останется после меня? Ничего! А даосизм создаёт своё учение о физическом бессмертии через бесконечное продление жизни. И это учение никогда не разделяло человеческое начало на смертное и бессмертное - на тело и душу. В своём трактате "Цзо чжуань" мудрец Цзы-чань ещё две с половиной тысячи лет назад говорил, что три души "хунь" 魂 связаны с активным началом Ян 阳, а семь душ "по" 魄 с пассивным началом Инь 阴, и ими обладают все люди независимо от пола и положения. Мудрец Кун Инь-да в то же время считал, что души "по" отождествляются с телесностью, с плотью, а души "хунь" - с пневмой Ци в её модусе жизненной силы. А позднее даосы полагали, что с пневмами Инь и Ян души по и хунь проявляются по своей жизнедеятельности как «по» - животное начало души, а «хунь» - как ментальность и разумная душа, притом души «по» находятся в прямой зависимости и в подчинении душам «хунь». После смерти человека комплекс душ «хунь» превращается в дух Шэнь 神, который продолжает существовать ещё некоторое время. Но для того, чтобы обрести Бессмертие, человек должен, как можно дольше, сохранять своё тело, которое является единственной нитью, связавшей души воедино. И для того, чтобы сделать бессмертным дух, следовало сделать таковым и тело. Но как это сделать? По мнению даосов, дух должен укреплять тело, а тело должно укреплять дух. Ещё при жизни человек должен создавать свой бессмертный остров в неком воображаемом пространстве, которое и должно стать его будущим отечеством, таким, в котором находился Моцарт, создавая свои бессмертные произведения. Но как это делается?
Мудрецы говорят, что когда человек овладевает своим бессмертным духом, то он способен через него не только питать свои души «по», укрепляющие его тело, но и влиять на окружающую среду и управлять сознанием других душ «хунь», вовлекая их в свою орбиту движения. О способе укрепления духа и «питания жизненности» 养生 (ян шэн) и написано в этом лозунге, где состояние, ведущее к бессмертию, мудрец называет отсутствием «у» 無. И это - не небытие или смерть, а обозначение особого онтологического статуса Дао как иного, чем статус наличного статуса бытия вещей, его сверхбытия как самодовлеющего в себе. И это отсутствие является источником бытия и жизни.
Я долго всматривался в этот иероглиф 無 «у», старясь понять, что же он означает. И чем больше всматривался, тем больше он меня в себя затягивал. Во мне через этот символ как бы открывалась новая способность видения вещей. Я словно проваливался в глубинную бездну и смутно догадывался, что именно этот символ и откроет мне все тайны мироздания.

Стих второй

二。人生雖有百年期，壽夭窮通莫預知。昨日街頭猶走馬，今朝棺內已眠屍。妻財抛下非君有，罪業將行難自期。大藥不求爭得遇？遇之不煉是愚癡。
Èr. Rénshēng suī yǒu bǎinián qí, shòu yāo qióng tōng mò yùzhī. Zuórì jiētóu yóu zǒumǎ, jīnzhāo guān nèi yǐ mián shī. Qī cái pāo xià fēi jūn yǒu, zuìyè jiāng xíng nán zì qī. Dà yào bù qiú zhēng dé yù? Yù zhī bù liàn shì yúchī.

Буддист:
Хотя жить осталось сто лет, нельзя предвидеть ни долголетия, ни бедности. Вчера на улицах были лошади, а сегодня - труп в гробу. Я оставил свою жену и богатство, и мои греховные дела обязательно проявятся. И этого не избежать. Как можно не искать великое лекарство и не желать найти его? Не практиковать это - глупость.

Даос:
Хоть человеческая жизнь обычно сто лет длится,
Никто не может знать, каким он сроком обладает,
Вчера был на коне он, а сегодня в гроб ложится,
Не нужно злато, всё семейство по нему страдает.
Расплата за грехи тут не замедлила сказаться,
Бессмертия снадобьем в жизни ты не занимался,
На что надеешься, если со смертью повстречался?
Так можно дураком прожить и дураком остаться.

Конфуцианец:
На следующий день я повесил на стене в своей пустой комнате этот лозунг и углубился в его лицезрение, именно, лицезрение, потому что каждый иероглиф имел своё лицо, свою фигуру и своё внутреннее содержание. Я учился для себя новой науке визуализации, которая проникала в меня через эти чудных значки. Смотря на них, я вдруг осознал, что самое серьёзное испытание в нашей жизни – это наша смерть. Через всё можно пройти, но, столкнувшись со своей смертью, трудно выжить, трудно остаться самим собой. Трудно вообще думать о чём-либо, потому что смерть – это конец всего: конец самих нас, конец мира, который нас окружает, конец нашего нахождения в этом мире. Возможно, наша душа и сохранится, но вот тела нашего уже не будет. Мир как бы стаёт с ног на голову, и мы как бы возносимся на небеса, или уходим под землю. Дух наш воспаряет, а тело проваливается в бездну. Мы расстаёмся со своим телом. Поэтому так важно это учение! И самое важное для даоса – это соотношение духа и тела, в котором и заключён ценностный аспект учения о бессмертии и персонификация Бессмертных. Учение Дао – это учение Истинного Пути, иными словами, соотношение духа и тела. Гэ Хун в четвёртой главе «Баопу-цзы» указал, что они соотносятся как плотина (тело) и вода в запруде (дух): когда воск истекает, то и свеча перестаёт гореть – образ, восходящий к Хуань Таню. Гибель тела приводит к гибели духа.
Самое главное в даосизме – это время. А в начале времени всегда стоит первооснова, а это - то, с чего всё начинается. И кто не может связать первооснову со временем, тот – глупец. Мы рождаемся, и наше время начинается, и оно длиться до тех пор, пока мы не умрём, Но откуда мы приходим, и куда уходим потом? – вот два вопроса, на которые никто не может ответить при своей жизни. Возможно, что мы возвращаемся к своей первооснове.
Но что такое первооснова, как ни источник телесной жизни?! И возвращение к своей первооснове и есть основной смысл обретения Бессмертия. Так из небытия, из ничего, из покоя и мрака даос творит своё новое бытие. Из первоосновы рождается «просветлённость» 明 (мин). И здесь происходит, как и в буддизме, «спиритуализация» и «психологизация» этого учения, где медитативные приёмы даосизма направлены на постижение вечной истины Дао. И, в конечном счёте, эти усилия увенчиваются одухотворением телесности и обновлением, после которого преображённый даос вновь возвращается в своё первозданное состояние той таинственной первоосновы, которая наделяет его жизненностью и особой неповторимостью в своём многообразии некой реальности высшего порядка. Мир, который даос для себя строит, в этом мире он потом и живёт.
В «Полном сочинении жизнеописания бессмертных» Чжао Юань-цуня есть такой отрывок, где Чжан Бо-дуань был дружен с буддийским монахом по имени Дин-хуэй (Сосредоточенный в Мудрости), который мог за одно мгновение покрывать огромное расстояние. Чжан Бо-дуань тоже обладал таким же умением. Раз друзья заключили пари, кто из них будет искуснее в этом мастерстве. Они отправились за тысячу ли в Янчжоу, чтобы полюбоваться цветущими «яшмовыми гортензиями» (цюн хуа). Войдя в медитацию, они очутились в парке, погуляли там и вернулись назад. При этом Дин-хуэй прибыл первым и опередил Чжан Бо-дуаня на какое-то время. Но радовался он недолго, так как вернулся с пустыми руками, а его друг прибыл с цветком. Ученики спросили Бо-дуаня, как ему удалось это сделать, и он ответил: «Когда я изучал Дао-путь золота и киновари, я совершенствовал свою природную сущность 精 (син) и жизненность 命 (мин). Когда я собираю себя воедино, я обретаю тело, а когда рассеиваюсь, то стаю пневмой-духом. Прибыв в Янчжоу, я был лишь духом, но там я обрёл материальное тело. Таков дух Ян. А монах, благодаря своей тренировке, достиг результата быстро, оставаясь только духом, который не имел ни своего материального тела, ни тени. Таков дух Инь. Дух бесплотен и не способен передвигать вещи».
Но тут в моей душе вдруг родилось сомнения. «Как же так, - подумал я, - ведь все мы живём в плотном мире. И неужели можно себя разрядить настолько, что наше тело исчезнет, раствориться в воздухе, а мы превратимся в бесплотный дух? Но это же чушь! Какое-то безумие! Как волшебная сказка для маленьких детей, не обладающих ещё развитым разумом! А я – взрослый мужчина, получивший высшее образование и ставший учёным, физиком-теоретиком, химиком и математиком. Неужели я могу поверить в эту сказку? Я сам преподаю точные науки в университете. И вдруг я увлёкся даосизмом, этим древним учением, где всё построено на вере в необычность нашей жизни и в предвзятом взгляде на окружающий нас мир, где всё якобы меняется в своей неустойчивости до состояния полной пустоты. Мир полон вещей и предметов, в то время как буддисты и даосы утверждают, что мир пуст, а наше восприятие мира – это иллюзия. Но если посмотреть на мир с точки зрения физика-теоретика, то, и в самом деле, мир может показаться нам пустым, как при созерцании мира дхарм в учении Хуаянь. Ведь в этом учении утверждается, что форма является пустотой, а все вещи и предметы, как и люди, обретают из пустоты телесность, которая, в конце концов, опять превращается в пустоту. И наука подтверждает это! Более того, изучая Вселенную, учёные определяют ряд закономерностей и фактов, по которым получается, что вся Вселенная состоит из неких энергетических нитей. Их учёные назвали струнами и бранами и на их основе вывели общую Теорию струн Вселенной. Сейчас уже доказано, что в основе мира нет никаких частичек, как мы раньше это ложно представляли, а есть вибрирующие энергетические элементы, называемые струнами, на концах которых возникают браны, как и некие голографические сферы, формирующие в пустоте видимость каких-либо форм. Размер этих струн очень мал, но только через эту теорию и можно понять, что такое гравитация. Другие струны представляют собой отрезки со свободными концами, переплетёнными между собой в виде восьмёрок. Так что в этой пустоте возникают некие торсионные поля из длинных, а также и оборванных струн. И это очень походит на гексаграммы с чертами, сплошными и разделёнными внутри, как бы доказывая, что мир состоит из энергетических нитей, находящихся в вибрирующем состоянии и энергетических мембран. Они и являются основой теории гравитации и квантовой физики. Только эта теория и объединяет все силы Вселенной, где частицы бозоны и фермионы имеют новый вид связи – суперсимметрию. Только так можно понять ненаблюдаемые человеческим глазом измерения во Вселенной. У этих струн есть только одно измерение – их длинна. А всего есть в мире два вида таких струн: открытые и замкнутые. Открытые струны не прикасаются концами друг к другу, а замкнутые образуют петлю. Можно сказать, что своей конфигурацией они образуют, таким образом, Женское и Мужское Начало, превращаясь в энергетические субстанции Инь и Ян».
«Но всё это – лишь догадки, - подумал я, вглядываясь в иероглифы, - и это уже догадки в моей собственной интерпретации, как обезумевшего учёного. Возможно, что всё это и есть та глупость, о которой говорится в лозунге. Ведь если разбираться основательно, то и вся наша наука построена на субъективных суждениях и не является Истиной в последней инстанции. В науке много всего надуманного и несовершенного. Мы можем только строить гипотезы, которые потом сами и рушатся. И мы наивно полагаем, что эти так называемые нами струны имеют возможность соединять и разъединять концы, поэтому невозможно отсутствие кольцевых струн по причине возможности объединения открытых струн. Вследствие чего, я думал до этого, что теория способна описать не объединение частиц, а поведение самой материи, её силу тяжести. Браны или листы я рассматривал как элементы, к которым крепятся струны. Но так ли это на самом деле»?!
После этого умозаключения я посмотрел на учение даосов новым взглядом и стал находить те проникновенные места в их тайны, которые стали совпадать с моими научными представлениями об устройстве мира, что в корне начало менять моё мировоззрение.

Стих третий

三。學仙須是學天仙，惟有金丹最的端。二物會時性情合，五行全處龍虎蟠。本因戊己爲媒娉，遂使夫妻鎮合歡。只候功成朝北闕，九霞光裏駕翔鸞。
Sān. Xué xiān xū shì xué tiānxiān, wéiyǒu jīn dān zuì de duān. Èr wù huì shí xìngqíng hé, wǔháng quán chù lónghǔ pán. Běn yīn wù jǐ wèi méi pīng, suì shǐ fūqī zhèn héhuān. Zhǐ hòu gōng chéng cháo běi què, jiǔ xiáguāng lǐ jià xiáng luán.

Буддист:
Чтобы научиться бессмертию, нужно учиться у небесных бессмертных, но Золотой эликсир - лучший. Две вещи будут находиться в гармонии, пять элементов дракона и тигра свернуты. Именно благодаря тому, что знаки «у-цзи» выступили в роли сватов, пара была сведена вместе. Осталось только дождаться свершения в Северном дворце, и девять дымков фиолетового света воссияют для того, чтобы управлять летающим фениксом.

Даос:
Но если уж учить что, то бессмертию учиться!
Жить долго человеку хочется и любой твари.
Но чтоб в Бессмертного в конце дороги превратиться,
Знать надо придел, крайний, Золота и Киновари.
Столкнулись Двое вдруг – Природа с Чувством – в равновесье,
Гармония Пяти Стихий - места все сохраняет,
Дракон и Тигр сплелись, Инь-Ян – две пневмы в поднебесье,
Сам Повелитель во Вселенной в браке сочетает,
Он в Северном Дворце им позволяет вместе слиться,
Когда Жена и Муж стают одной плотью единой,
Снабжённой фениксами упряжью, необходимой, -
В сиянье девяти небес умчалась колесница.

Конфуцианец:
Я долго сидел в позе лотоса на коврике перед этим стихом-лозунгом, написанном мной иероглифами на бумаге, приколотой к стене моей комнаты. Смотрел то на лозунг, то на своё отражение в зеркале. На этот раз я надел длинный халат, привезённый мной из Японии, на котором были изображены тигр и дракон, вступившие в схватку. Мои грудь и живот были оголены. И я смотрел на линию, мысленно проведённую моим воображением от моей макушки до верхней губы, а с верхней губы - до пупка и ниже. Это была та ось, по которой мне предстояло возгонять мою энергетическую пневму снизу вверх и сверху вниз. Но прежде я должен был разобраться с тем, что мне предстояло делать. И в этом было ещё много непонятного мне. Я стал задумываться о семантике слов: «Какими словами можно назвать то, что в общем-то не существует в действительности, и что следует создать своими усилиями, не совсем понимая, что это такое. Можно, конечно, выудить много слов из разных словарей, которые ничего не обозначают, или узнать из старинных учений, что означало то или иное слово, Но когда от определённых слов зависит не только жизнь, но и собственной бессмертие, тогда это уже другое дело. Главное в учении Дао – это понимание устройства внутренней алхимии. В нём являются главными элементами такие состояния и соотношения пропорциональных энергетических взвесей, таких как «золото (металл) и киноварь», «чувства», «природная сущность», «дракон и тигр», «знаки у-цзи», «сваха» и прочее. Если не знать этого, то ничего нельзя будет достигнуть. Ведь от тренировки этих состояний существо обретает определённые воплощения, некие полностью оформленные преобразования, в которые он трансформируется. По даосской персонологизации существует пять рангов бессмертных: «бессмертные демоны» (гуй сянь), «бессмертные люди» (жэнь сянь), «бессмертные святые» (шэн сянь), «земные бессмертные» (ди сянь) и небесные бессмертные» (тянь сянь). Небесные бессмертные считается наивысшими созданиями. Цель учения даосов – это обретение высшей формы бессмертия, что и составляет высшую тайну этого учения. И эту тайну может познать любой человек, если встанет на путь Дао.
Я посмотрел на себя в зеркало и прикинул в уме: «Смогу ли я стать бессмертным!? Пока что я в это верил с трудом. Ведь преодоление Пути-Дао зависит от того, насколько человек способен продвинуться вперёд в овладении способностью концентрировать в себе ту или иную энергию, пропуская её через себя и добиваясь той или иной стадии смешенья разных видов энергии, чтобы очистить себя от всех ненужных примесей и добиться в себе идеальной чистоты, позволяющей ей управлять собой и видоизменяться в разных субстанциях. Так «золото и киноварь» - это две субстанции, являющиеся важнейшими компонентами золотого эликсира бессмертия 金丹. (цзинь дань). Киноварь и есть эликсир, который получается из золотого раствора и перегнанной киновари, становясь высшим эликсиром бессмертия, который могут приготовить смертные люди и обрести бессмертие. Практически, золото и киноварь являются равноправными понятиями, с той разницей, что золото соединяет в себе качество мужского начала, (как белый цвет спермы), а киноварь – женское начало, (как красный цвет менструальной крови). И одно без другого не может существовать. Золото без киновари может себя сжечь, а киноварь без золота может себя настолько остудить, что совсем исчезнет. Каждое во взаимодействии смягчает другое. Они должны себя настолько уравновесить друг с другом, что способны превратиться в зародыш новой бессмертной жизни. Обе эти энергии полноценны, но по своей сути противоположны. Золото всегда ценилось в силу своих особых качеств и свойств, как некий символ неподверженности коррозии. В нём сочетались качества первостихии в натурфилософии, такие как мягкость и желтизна, что свидетельствовало о его родстве со стихией Земли, в которой пребывают в гармонии обе пневмы – Инь и Ян. Киноварь всегда представляется красного цвета. Это роднит её с «совершенно развитым Ян» 太阳 (тай ян) солнцем, началом жизни и роста, а кроме того, она состоит, будучи красной по цвету, из жёлтой серы и белой ртути (те же символы энергий, только неразвитые во внутренней алхимии), что опять-таки наделяет их некой таинственностью – как вещество гермафродит. Так в каждом мужчине есть и женское начало, как в женщине существует мужское непроявленное начало. Золото и киноварь – символы эликсира, или бессмертного зародыша, нового тела, творимого из энергии старого тела.
Я встал перед зеркалом и, снял с себя халат и, полностью оголившись, стал рассматривать своё отражение в зеркале. «Кто же я такой, - подумал я, - мужчина или женщина? Если я мужчина, то, как я могу стать женщиной, чтобы сам с собой войти в соитие и смешать свои две противоположные энергии: золото и киноварь? Несомненно, во мне присутствует женская энергия инь, так как я красив, могу быть нежным и обаятельным. Но во мне всё же доминирует мужская энергия ян. И как бы я не хотел, я никогда не смогу стать женщиной. Да, к тому же, я этого не хочу. Так как сам люблю женщин. И женщина для меня составляет объект моей страсти. Я люблю их, у меня были разные женщины, и со всеми ими мне было одинаково хорошо. Значит, во мне энергия Ян не только доминирует, но она даже не допускает одновременного присутствия женской энергии. Как можно соединить в себе две противоположности»?
Я надел халат и опять сел на коврик в позу лотоса, посмотрев на себя в зеркало. Моё выражение лица было отрешённым. Я думал: «Как же мне решить эту проблему? Ведь я не только должен стать гермафродитом, но и ещё зачать ребёнка - нового самого себя. Но для этого нужно, как минимум, раздвоиться. Но как это сделать? Древние даосы создали понятие двойственности вещей. Сам мир возник из того, он разделился сам в себе. От этого и возникло электричество – энергетическая сила, Двое, две вещи, две сущности 二物 (эр у) - в макрокосме – Небо и Земля, тотальности двух пневм: Ян (Небо) и инь (Земля), также Солнце и Луна. В человеческом теле, микрокосме, полном подобии макрокосма, согласно закону аналогии, весьма важному для даосизма, - это «чувства» 情 (цин) и «природная сущность» 性 (син). Во внутренней алхимии они названы свинцом и ртутью или водяным серебром. По существу, это те две пневмы, соотносимые с «природной сущностью» и «жизненностью». И во мне есть чувства и природная сущность, эти самые «свинец и «ртуть», которые не являются ни свинцом, не ртутью, а каким-то энергетическими субстанциями, что наполняет меня силой и жизненностью. И с этим мне нужно срочно разобраться. Даосы говорят, что основой практики внутренней алхимии является соединение и гармонизация этих полярных энергий и стремление из соединения произвести внутреннее снадобье – зародыш будущего бессмертного тела. Так вот, значит, как можно переродиться и продлить своё существование. Становишься стариком, рождаешь в себе младенца и вновь обретаешь вторую жизнь. Так можно продляться до бесконечности. Но даосы так не считают, потому что родившийся внутри себя младенец становится бессмертным, его уже ничто не может умертвить. И все ингредиенты, способные родить младенца, есть в нашем теле. Что же такое собой представляет человек»?
Я опять снял с себя халат и стал в зеркале рассматривать своё обнажённое тело, рассуждая так: «В нас присутствует пять стихий: дерево, огонь, металл, вода и земля.
А пять стихий в древнекитайской космологии означают такие вещи:
Дерево (рождающееся Ян, восток, весна, Сине-зелёный Дракон);
Огонь (развитое Ян, юг, лето, красный цвет, феникс – Красная Птица);
Металл (рождающееся Инь, запад, осень, Белый Тигр);
Вода (развитое Инь, север, зима, Чёрная Черепаха или Змея;
Земля (равновесие Инь и Ян, центр, восемнадцать дней каждого сезона, Жёлтый Цвет).
В практике внутренней алхимии особую важность имеют Дерево и Металл (их символы – Дракон и Тигр), а также Земля. Поэтому, «соединить дракона и тигра» - это значит на языке внутренней алхимии - гармонизировать пневмы Инь и Ян (то есть природную сущность и чувства) и породить из сплава этих пневм бессмертный зародыш.
Я перевёл дыхания, пристально рассматривая себя в зеркале, и разговаривая с самим собой вслух: «Значит, во мне живёт одновременно и Синий Дракон, и Красна Птица, и Белый Тигр, и Чёрная Черепаха или Змея, и я имею свой собственный Восток, Юг, Запад и Север, а в самом центре себя я имею свою собственную Землю. Где же это всё во мне скрыто? Может быть, я сам и есть та Обетованная Земля, которая всем этим владеет?! Я – обладатель сразу двух сил Инь и Ян. И я являюсь посредником-свахой всех этих сторон света и всех этих живущих во мне существ и хозяином всего этого золота, серебряной воды, ртути, свинца и всех прочих стихий и четырёх образов 四象 (сы сян)».
Я накинул на себя халат. Нарисованные на нём тигр и дракон вновь сцепились в жестокой схватке.
«К тому же, - продолжал я говорить сам с собой, - я являюсь хозяином своего времени. Я могу жить так, как я пожелаю, но это должен быть чёткий распорядок времени. Так как я являюсь посредником-свахой, то мои символическое значение земли – циклические знаки «у цзи» являются обозначением тех восемнадцати дней в каждом «сезоне», когда господствует имманентный им всем элемент «Земля». Таким образом, я объединяю в себе следующие синонимические ряды: Инь – тигр – металл – свинец – запад – осень – чувства; Ян – дракон – дерево – ртуть – земля – сваха – у цзи. Так вот, значит, каково мое предназначение!»
От такого умозаключение на меня нахлынула волна блаженства и восторга. Я как будто бы уже выполнил свою миссию и обрёл своё бессмертие, вознёсся ввысь, создавав себе нерушимое одухотворённое тело посредством единения полярных пневм тела. Во мне будто совершилась, «иерогамия,» которая породила зародыш этого бессмертного тела. И я воскликнул: « Благодаря этому искусству я смогу выточить себе любое существо и сделать себя оружием. Когда человек овладевает своим бессмертным духом, то он способен через него не только влиять на свои души «по», укрепляющие его тело, но и покорять окружающую среду и управлять сознанием других душ «хунь», вовлекая их в свою орбиту движения, как это сделал один из легендарных «Восьми Бессмертных» (ба ся) некий Люй Дун-бинь, или как его звали ещё Люй Янь. Он создал из своего бессмертного духа оружие - невидимый волшебный меч. Родившись в эпоху Тан (618 – 907), он перенял тайны бессмертия у отшельника Чжунли Цюаня и сам стал бессмертным. Его волшебный меч обладал чудесной силой, с помощью этого меча Люй Дун-бинь побеждал злых духов и тварей во время своих странствий. И мне нужен такой же меч, потому что я собираюсь с ним странствовать. Но для начала мне нужно было овладеть созерцанием истинной пустоты, чтобы видеть то, чего другие не видят, и слышать то, чего другие не слышат. Но я знал, что созерцание Истинной Пустоты состояло из четырёх приёмов, содержащих десять Небесных Врат. Мне нужно было освоить созерцание возвращения мгновенной формы в пустоту. Затем осознать созерцание того, что сама пустота – это и есть форма. Потом понять немыслимое, а именно убедиться в том, что существует созерцание отсутствия преграды между пустотой и формой. И наконец, проникнуть умов в созерцание непрекращающегося пребывания и исчезновения. Именно эти тайны созерцания буддисты учения Хуаянь всегда скрывали от простых смертных.
И я поставил перед собой цель – заглянуть вовнутрь себя и увидеть свою внутреннюю пустоту, которая преобразуется в удивительные формы.

Стих четвёртый

四。此法真中妙更真，都緣我獨異於人。自知顛倒由離坎，誰識浮沈定主賓？金鼎欲留朱裏汞，玉池先下水中銀。神功運火非終旦，現出深潭日一輪。
(Sì. Cǐ fǎ zhēnzhōng miào gèng zhēn, dōu yuán wǒ dú yì yú rén. Zì zhī diāndǎo yóu lí kǎn, shuí shí fúchén dìng zhǔbīn? Jīndǐng yù liú zhū lǐ gǒng, yùchí xiān xiàshuǐ zhōngyín. Shéngōng yùn huǒ fēi zhōng dàn, xiàn chū shēn tán rì yīlún).

Буддист:
Этот метод ещё более верен в своей истинности, потому что я отличаюсь от других. Я знаю, что прорыв может быть вызван отделением от клана, а именно в том, кто осознаёт, что плавающий может быть хозяином или гостем. Так кто же плавающий? Золотая кадильница хочет сохранить ртуть в киновари, а Нефритовый Пруд сначала опускает в воду серебро. Божественная сила огня - это еще не конец дня, а день глубокого бассейна - это уже круг.

Даос:
И этот метод верен, ведь в нём Истина сокрыта,
Причина в том, что от других людей я отличаюсь,
Триграммы две «огонь», «воды» перевернуть пытаюсь,
Понять, «хозяин» где, где «гость», тогда лишь дверь открыта.
«Плывущие» и «тонущее» - так я понимаю,
Хочу, чтобы в треножнике металла разделяли
То, остаётся от плавленья что, ртуть в киновари.
Я пену от нагара своей мыслью отделяю.
Сперва, чтоб серебро в «Нефритовом Пруде» лежало,
То, что в воде находится, чтоб превращенья ждало.
Свершенье духа чтоб процесс к рассвету завершился,
В глуби «вращение огня» диск солнца появился.

Конфуцианец:
На следующий день с утра я опять написал на бумаге свой новый слоган-стих и погрузился в медитацию. Вчерашнее состояние блаженства и восторга улеглось. Одно дело - представлять себя Бессмертным, а другое дело - по-настоящему стать им. Для этого мне нужно было сосредоточиться и приложить все свои старания и усилия на то, чтобы разобраться во всей своей внутренней механике и понять, из чего я состою.
Как я уяснил для себя ранее, высшее совершенство метода алхимии заключается в выплавление внутреннего эликсира. Но чем больше я вчитывался в строки стиха-слогана, тем меньше понимал то, о чём шла там речь. Я знал, что эликсир нужно было создать во мне самом, внутри меня, но из чего его делать, и как с ним обращаться, этого я не понимал. Мне нужно было разобраться и уяснить все составные части эликсира, то есть то, что являлось субстанциями тела, с которым мне нужно было производить те или иные действия, чтобы добиться успеха. И ими оказались такие понятия, носящие символические обозначения, как тигр и дракон, инь ци и ян ци, чувства и природа, «свинец» и «ртуть». Им соответствовали триграммы «вода» (кань) и «огонь» (ли). Я нашёл их в «Книге перемен». Эти триграммы обозначались, как две слабые черты (иньные) с одной сильной чертой (янной) в центре, и как две сильные черты со слабой чертой в центре. Вода как бы имела крепкий и плотный стержень внутри себя и размытые подвижные границы своего внешнего очертания. Огонь же, напротив, имел строгие обжигающие границы своего очертания и подвижный и меняющийся стержень внутри себя. Что же это означало? Я стал задумываться, и вдруг понял.
«Вода» (кань) считалась «положительной» (ян), так как, имея две слабые черты, она содержала внутри себя сильную черту, что говорило о зарождении силы ян. Вода ассоциировалась с Севером. Ведь в «Книге Перемен», всё отрицательное имело в себе зарождение положительного, а положительное несло в себе зарождение отрицательного, как, например, в случае с триграммой огня «ли», где внутри неё пряталась слабая черта «инь», хотя огонь и ассоциируется с Югом. Всё это означало то, что любая жизнь начинается с «воды», и в течение всей жизни поддерживается «огнём». И эти две стихии кажутся несовместимыми друг с другом: вода тушит огонь, а огонь испаряет воду, поэтому для их совместного существования всегда необходима какая-либо разделительная преграда или среда - стенка железного сосуда, только тогда вода будет нагреваться, я огонь не потухать. Из этого ясно, что огонь во взаимодействии с водой создаёт огромную силу. Но как удержать одновременно в теле воду и огонь?
Я лёг на спину на коврик головой на север и постарался разобраться со сторонами своего тела. Мой голова является Севером, и олицетворяет собой Чёрную Черепаху со своим черепом-панцирем и Тёмную Змею моего разума, живущего в ней. Моя левая сторона с ногой и рукой относится к Востоку и является Синим Драконом, на её стороне лежит моё сердце, как Солнце, восходящее на востоке. Нижняя часть моего туловища покоится на Юге во владении Красной Птицы. Там, ниже живота, находятся все мои самые возбудимые органы чувств, которые приводят меня в огненное неистовство, когда я встречаюсь с женщиной. Правая часть моего тела – на Западе и олицетворяет собой Белого Тигра, который находится в постоянной борьбе с Драконом. А центр моего туловища является Землёй, соединяющей все эти стихии вместе.
Я сел на коврике и посмотрел на себя в зеркало. Из зеркала, на меня смотрел чёрный череп черепахи с пристальными глазами мудрой змеи. Я накинул на плечи халат, и Тигр с Драконом встретились у меня на груди, внизу на ногах, как в гнезде, уместилась Красная Птица. Змей смотрел на меня своим лукавым взглядом и соблазнял меня сорвать плод с древа жизни, чтобы я обрёл бессмертие, как это он уже проделывал в раю с Адамом, когда Бог отлучился из Эдема.
«Нет, на этот раз, - подумал я, - мне нужно обязательно сорвать плод с древа вечной жизни стать таким же, как наш Господь. И для этого я пройду через всё невозможное».
Древние мудрецы считали, что главным качеством инь, с её символом – водой, является движение вниз, а ян с символом огня – движение вверх. Из чего возникали особые отношения между водой и огнём. И гексаграмма, описывающая взаимные отношения воды и огня, ян и инь имела вид: вверху – огонь, внизу – вода, что являлось последней гексаграммой «Книги перемен» и выражала смысл 未济 вэй цзи – «ещё не конец». В этой Книге нижняя триграмма считается внутренней и связана с событиями внутренней жизни и будущим, а верхняя является внешней и связана с внешней жизнью и всем уходящим. К тому же, под внешним и внутренним обычно подразумеваются образы «хозяина» 主 (чжу) и «гостя» 客 (кэ). Это - как в западной философии существуют обозначения категорий субъекта «чжу» и объекта «кэ».
Я и раньше обращал внимание на то, что последняя гексаграмма в «Книге перемен» 未济 «вэй ци» - «ещё не конец» - обладает некой несуразностью в своём расположении черт, где нечётные (янные) позиции заняты «иньными» чертами, и наоборот. Ведь счёт черт идет снизу вверх. В обычном мире огонь и вода пребывают в своей разделённости, тогда как процесс внутренней алхимии требует их соития для создания бессмертного зародыша. Таким образом, следует поменять триграммы местами, что даёт предшествующую гексаграмму 既济 «цзи цзи» - «уже конец» с полной уместностью черт, то есть нужно отправить огонь с Юга на Север, воду с Севера на Юг, причём, Земля останется по-прежнему в центре.
«Вот что я должен сделать! – воскликнул я. - Если бы в своё время Адам, после того как отведал яблоко познания, тут же и вкусил плод с древа жизни, то он сразу же обрёл бы своё бессмертие и вышел бы из-под зависимости и подчинения Богу. Он сразу же был бы с ним на равных, и его уже никто бы не изгнал из рая, и он не ждал бы целую вечность обретения своего бессмертия. Но это ещё не поздно исправить и стать не «гостем», а «хозяином» положения». В этом и кроется освобождение человека от всякого рабства, когда сам человек в своей среде может стать свободным господином во Вселенной и начать создавать свои миры.
Для даоса это означает изменение направленности потоков энергии в своём теле: стремящиеся вверх потоки янной пневмы будут направляться посредством созерцания и дыхательных упражнений вниз, в нижнее киноварное поле; а потоки иньной энергии направятся вверх. Тогда весь процесс обретения бессмертия средствами внутренней алхимии как бы перевернёт естественное течение «перемен», работающее на смерть, на противоположные, и поразит саму смерть выворачиванием природы наизнанку, что приведёт человека к достижению вечной жизни.
«Из-за того, что человек вовремя не сделал это, Небеса извратились, и он попал в мир, где царствует Смерть. Вот что значит - во время не делать того, что необходимо делать. И я должен это сделать».
Именно тогда и произойдёт восстановление извращённого ныне «прежде-небесного» 先天 (сян тянь) состояния мира и человека. Поэтому так необходимо осознать важность иероглифа 丹 «дань», означающего «взаимо-обращённость» или «перемена местами». Треножником из Золота 金鼎 (цзин дин) называется вместилище положительной пневмы ян в солнечном сплетении. А Дворец Неба Цянь 乾宫 (цянь гун) – это один из центров тела по традиции внутренней алхимии в межбровье, где хранится снадобье и завершается процесс его приготовления.
«И это всё находится внутри меня, можно сказать, «под рукой». Единственное, что мне остаётся сделать, это – запустить этот процесс. Я должен выработать в себе киноварную ртуть, восстановленную из киновари. В алхимии так называется «сок дерева» 木液 (му е), пневменная эссенция стихии огня (янной пневмы) человеческого организма. Но вначале нужно опустить в «Нефритовый пруд» серебро, содержащееся в воде. «Нефритовый пруд» 玉池 (юй чи) – это место, противоположное «Золотому Треножнику», там соединяется снадобье. «Нефритовый пруд» находится в районе нижней части живота, а «Золотой Треножник» - в районе солнечного сплетения. Серебро, сокрытое в воде,- это серебро, скрытое в свинце, и его даосы называют ещё «недоразвитым серебром», «отцом серебра». И ещё мне нужно выработать «Семя Золота» 金精 (цзинь цзин), что является пневменной эссенцией стихии воды, такое же, как и сок дерева.
Этот процесс непростой, но его необходимо довести до конца. Эта алхимическая операция происходит так: янные пневмы (дерево и ртуть) помещаются в «Золотой Треножник» после того, как в процессе плавки в «Нефритовом Пруду» направленные потоки иньной энергии - пневмы металла (золота) и свинца, влекомые взаимной «симпатией», как родственные, но полярно противоположные, как силы свинца и ртути, соединятся. Причём, их сперматические сущности – эссенции - должны опираться друг на друга, при сопровождающих их процедурах в виде определённых дыхательных упражнений, так называемого «вращением огня».
В своё время я уже пытался проделать это «вращение огня» в своём теле, мысленно при вздохе совершая поднятие энергии по внутреннему каналу через позвоночник от промежности до макушки и затем до верхней губы, а потом от верхней губы при выдохе вниз в Нефритовый Пруд. Но эта неконтролируемая процедура дыхательного упражнения привела меня к болезни, у меня случилась водянка, слишком много серебра попала в Нефритовый Пруд и переполнила его, и мне пришлось ложиться под нож хирурга, чтобы привести своё тело в норму. И тогда я понял, что я далёк от цели. И, чтобы добиться успеха, мне нужно методически учиться и постепенно накапливать свои знания. Я понял, что, только тогда я овладею «Бездонными глубинами», чтобы получить «чистейшую положительную пневму ян», когда проникну во все тонкости взаимодействия с пневмами, чтобы их очистить до нужного состояния. Я знал, что «Бездонными глубинами» назван Дворец Воды Кань 水宫 (шуй гун) в районе межбровья, где сосредотачивается вся очищенная пневма ян. Когда её собирается достаточное количество, то возникает некий диск солнца. Этот «Диск Солнца» и есть образное название очищенной «изначальной пневмы» 元气 (юань ци), точнее – его положительного модуса «изначального ян» 元阳 (юань ян). Смысл всего этого означает, что благодаря нагреванию «Треножника» во «Дворце Воды Кань» родится изначальная янная пневма, субстанция будущего бессмертного тела, состоящего, по даосскому учению, из одной «чистейшей положительной пневмы ян» 纯阳 (чунь ян).
Об этом и говориться в этом стихе-слогане - истинный эликсир находится в человеческом теле, поэтому не надо его искать во внешних вещах или где-то вдали от себя. Но для полного овладения этим искусством мне нужно всего лишь похитить секреты у бессмертных даосов и буддистов.

Стих пятый

五。虎躍龍騰風浪粗，中央正位産玄珠。果生枝上終期熟，子在胞中豈有殊？南北宗源翻卦象，晨昏火候合天樞。須知大隱居廛市，何必深山守靜孤？
Wǔ. Hǔ yuè lóngténg fēnglàng cū, zhōngyāng zhèng wèi chǎn xuán zhū. Guǒ shēngzhī shàng zhōngqī shú, zi zài bāo zhōng qǐ yǒu shū? Nánběi zōng yuán fān guà xiàng, chénhūn huǒhòu hé tiān shū. Xūzhī dà yǐnjū chán shì, hébì shēnshān shǒu jìng gū?

Буддист:
Тигр прыгает, дракон поднимается на ветру и на волнах, а в центральной позиции появляется таинственная жемчужина. Плод созрел в конце жары на ветке, но есть ли разница в том, родится ли дитя в утробе? Север и юг - зарождения триграмм, утренний и вечерний огни находятся в гармонии с Небесным стержнем. Почему великий отшельник не может жить на рынке, и почему он должен быть один в горах?

Даос:
Танцует тигр, летит дракон – бушуют ветры, волны;
А в центре истинное место для её рожденья,
Жемчужины той, сокровенной, место нахожденье,
Когда плоды в конце жары древ своим соком полны.
Когда младенец в её лоне, наконец, родится,
Первоистоки – Юг и Север там места сменили,
И образы триграмм спешат в себе вдруг измениться,
Рассвет, как и закат, уже не те, что раньше были.
Они в себе с Небесной Осью там соединились,
Отшельник хоть уединения в горах достоин.
Великое сокрытье в шумном городе случилось,
Мудрец живёт на рынке, одинок он и спокоен.

Конфуцианец:
Когда я выписывал на бумаге иероглифы этого стиха-слогана, то меня охватило странное чувство от сознания того, что мир как будто перевернулся, и центр тяжести возник где-то совсем в другом месте, чем раньше. В этих строках скрывалась некая тайна, которую мне предстояло открыть. С изменением этого центра притяжения всё поменялось местами. Вместо того, чтобы устроиться в позе лотоса на своём коврике перед зеркалом, я встал на руки и прошёлся по комнате, чтобы ощутить этот изменённый мир. Всё казалось странным и непривычным: потолок был внизу, а вверху – пол, за который я держался. При таком положении вода устремлялась вверх, а огонь – вниз. Чтобы налить воду, я должен был стакан держать дном кверху, а чтобы прикурить сигарету, мне нужно было зажигалку подносить не снизу, а сверху. Вот о чём говорилось в этом стихе-слогане. Как будто я оказался в южной части земного шара, проткнутого насквозь, но силы притяжения там действовали северного полушария, и я ходил по земле головой вверх, но векторы устремления тяжести были такие же, как в моей комнате. Но такого не должно быть, ведь тогда произойдёт нарушение мирового баланса тяжести.
Я сел на коврик и посмотрел в зеркало на своё обнажённое тело. Моё тело представляло собой Землю, и оно притягивало сверху к себе голову, с боков - руки и снизу - ноги. Моё тело было центром только моей тяжести. И когда я вставал на руки вниз головой, то всё менялось местами. Также и я должен был смотреть на мир через призму этого стиха-слогана, где вначале шли традиционные символы Дракона и Тигра, как отображение сил Инь и Ян. Дракон живёт на дне моря, его среда - вода, но он образ Ян, зарождающегося в глубинах Инь, что соответствует стихии дерева.
Но в нашем мире не может быть ничего однозначного, потому что всё перемешано между собой. Во всём своём есть что-то иное. И любой вкус имеет привкус чего-то незнакомого. В любой твёрдости есть мягкость, а в любой мягкости есть твёрдость. К тому же, ни у кого в мире нет своего постоянного места. В каждой вещи есть своя сердцевина, которая способна переродить эту вещь в нечто другое и необычное.
Так Тигр живёт в горах, в сфере Ян. А восточные мудрецы считают, что горы сложены из камней, камень это – корень Неба на Земле – 天根 (тянь гэнь), но он имеет образ Инь, рождающегося в сердцевине Ян, что соответствует стихии металла - Золота. Поэтому ничто в мире не соответствует только самому себе. Всё взаимопроникновенно, хотя и существует некий меняющийся порядок.
Из двух противоположных триграмм Дракону соответствует триграмма «кань» (вода), а Тигру – триграмма «ли» (огонь). Но, несмотря на противоположность их пространственной символики, в триграмме воды «кань» мы наблюдаем зарождение энергии Ян, а в триграмме огня «ли» находим зарождение энергии Инь.
И во Вселенной не может быть ничего постоянно положительного или постоянно отрицательного, потому что существует взаимообращённость.
Хоть Тигр и Дракон являются символами отрицательных и положительных энергий тела, их меж собой соединяет Земля, объемлющая в себе энергии инь ци и ян ци. Это и есть моё тело, вмещающее в себе все эти силы и энергии.
Я стал рассматривать своё тело более пристальным взглядом, чтобы проникнуть сквозь его оболочку и увидеть то, что я хотел.
Под серединой груди, где был центр моего тела, находился «Котёл Желтого Двора», средний энергетический центр моего микрокосма, или как его называли даосы, второе киноварное поле, расположенной, в районе солнечного сплетения. Это и был центр моего человеческого тела.
Я представил его в моём воображении. Он имел жёлтый цвет, как символический цвет стихии Земли. Именно здесь я, как даос, с помощью внутренней алхимии стремлюсь сейчас создать первообраз бессмертного зародыша, будущего моего бессмертного тела – «Сокровенную Жемчужину» - 玄珠 (сюянь чжу), порождённую соитием двух пневм тел Тигра и Дракона, чувств и природы, сердца и дыхания.
Этот бессмертный зародыш со временем созреет внутри моего тела, в моём Треножнике, которым и является моим киноварным полем. Он будет зреть по мере обретения мною знаний, подобно плоду на ветвях дерева или зародышу в материнской утробе. Я мысленно представил этот процесс, подобный процессу возникновения Вселенной, где будут происходить обновления и пертурбации, создающие мой собственный мир при помощи внутренних энергетических потоком и моей воли. И я подумал, что, возможно, этот бессмертный зародыш уже зреет в Треножнике моего киноварного поля. И он будет зреть до тех пор, пока не превратится в Бессмертного, став моим новым телом. А потом он покинет через макушку моей головы моё старое тело, которое превратится в пустую оболочку. Это произойдёт подобно тому, как младенец в момент рождения покидает материнскую утробу. Таков был смысл начала этого стиха-слогана.
Я представил, как всё крутится вокруг Неба и Земли, и они являются главными столпами творения, создающими меня и этот мир.
Но какое у меня представление о мире? И знаю ли я этот мир?
Из древних философских трактатов я знал, что по системе пространного расположения триграмм мудрецы, говоря о Земле и Небе, упоминали легендарного предка-императора Фу-си, который начертал некую «Схему из реки Хуанхэ», как чертежи «Хэ ту». Из этой реки появился дракон с окраской тела, состоящей из прерывистых и непрерывных чёрточек. Император Фу-си, разглядевший эти чёрточки, тут же начертал их на песке, а потом, соединив их, получит триграммы, которые и объяснили ему модель мироздания всего мира.
Так уж получилось, что триграмма «Небо» располагалось на юге, а триграмма «Земля» - на севере. Это соответствовало даосской логике чередования стихий: юг – чистое ян, а север – чистое инь, юг – огонь (Небо), а север – вода (Земля). И это была идеальная схема сотворения мира, которая когда-то, может быть, и существовала на земле, когда царил рай, и человек, находясь в Эдемском саду, и не был подвержен ни старению, ни смерти. Но произошла какая-то катастрофа, и всё в мире поменялось. Ведь в мире не всё и не всегда было так просто. Если бы было всё просто, то не было бы движения. Поэтому позже появилась вторая схема пространственного расположения триграмм, которую приписывают мудрецу Вэнь-вану. Эта схема соотносилась с магической картой - «Письмена из реки Лошуй», и называлась как чертежи «Ло шу». В ней триграмма «Небо» была сдвинута на северо-запад, а триграмма «Земля» помещалась на юго-западе. То есть небо как бы приобрело какие-то свойства инь Севера, а земля обрела свойства– ян Юга.
Такое положение не совсем соответствует традиционной символике триграмм. В соответствие с этим, схема Фу-си в «Хэ ту» отображает истинно-гармоничный миропорядок идеального («прежде-небесного», 先天 сян тянь) космоса, не облачённого ещё в грубую телесность и пребывающего в состоянии утончённой пневменности, впоследствии сгустившейся в телесность в рождённом «после-небесном» 后天 (хоу тянь), искажённом космосе. А искажение выразилось в смещении триграмм по сравнению с их истинным местоположением, как это представлено в чертеже «Ло шу». Одним словом, мир уплотнился, и всё стало тяжёлым и грубым. Таким образом, первая пространственная система отражла как бы интегрированность, единство, вечную жизнь прежде-небесного космоса. А вторая – распад, дезинтеграцию, обречённость после-небесного космоса. Восстановить прежнее состояние человека и призвана, по учению даосизма, внутренняя алхимия. Именно в перемене местами триграмм «небо» и «земля» в после-небесном мире и говорится в начале второго стиха.
Разная пространственная символика триграмм «вода» и «огонь» (кань, ли) – то запад и восток, то север и юг – привела к смещению всего мира в сторону деградации, что породило в мире смерть и разрушение, а также периоды гибели и восстановления и разницу двух схем местоположения триграмм (запад и восток по Фу-си, и север и юг по Вэнь-вану).
Всё перемешалось во Вселенной. Сдвинутость триграмм изменила весь мир: «кань» воды приобрело несоответствующую ей избыточную иньность, а «ли» огня – избыточную янность. Поэтому соотношение триграмм «цянь» и «кунь» (неба и земли), а также «ли» и «кань» (огня и воды), представлялись как соотношение субстанции (体 ти) и функции (用 юн) в её действии. В схеме же Вэнь-вана эти отношения также извратились. Функция (用 юн) поставлена над субстанцией (体 ти). Триграммы огня (ли) и воды (кань) заняли места неба «цянь» и земли «кунь», переместив их на свои прежние местоположения. Эти четыре триграммы в даосской интерпретации «Книги перемен» считаются основными, а остальные – производными. «Цзянь» и «Кунь» (Небо и Земля) как бы порождают шесть прочих триграмм, из которых огонь «ли» и вода «кань» производят шестьдесят четыре гексаграммы. От всего этого когда-то в давней давности сместилась Небесная Ось. «Небесной осью» 天樞 (тянь шу) в восточной астрономии называются звёзды Большой Медведицы, вокруг которых обращается весь небосвод.
Но мне нужно было в моей внутренней алхимии вернуться на прежнюю Небесную Ось, чтоб изменить своё тело и свою плотную материю преобразить в подвижный дух. А этого я мог бы достичь только при манипуляции со своими внутренними энергетическими потоками, которые могли бы создать вокруг моего тела ореол защиты от толстого мира, чтобы проникнуть в мир тонкий, оставшийся существовать параллельно с миром толстым – физическим. В символике внутренней алхимии Небесной Осью называется сердце (не орган, а как мыслящее чувствилище – 心 «синь»), служащее механизмом Дао в микрокосмосе. Мне нужно было установить медитативное наблюдение за моим Сердцем, которое должно указывать мне время использования огня или отказа от него. Поэтому у меня не было никакой необходимости покидать мир и искать уединения в горах. Ведь я, как Человек, – целая Вселенная, и во мне сокрыты все её тайны и решения всех вопросов.
Но главным для меня являлось то, что я должен был восстановить Небесную Ось во мне самом. Раз я являюсь микрокосмом, то мир этот должен вращаться вокруг меня, не в перевёрнутом, а в истинном виде. Я вновь встал на руки вниз головой и попробовал покрутиться вокруг своей оси, но тут же, от непривычки, грохнулся на пол.
Я встал на ноги и стал крутиться на месте против часовой стрелки, как бы разматывая прошедшее время вспять. Ведь в своём теле я имел все стороны света: голова была на Севере, ноги – на юге, левая рука на Востоке, а правая – на Западе. Один мой оборот был равен земному дню. Я закружился, и всё поплыло пред моими глазами, мир превращался в быстро вращающуюся трубу, я уже не мог остановить, как бы превращаясь в крутящуюся юлу или вращающийся спин. Я разматывал собой время к прежде-небесному состоянию мира. Ведь это было так просто от всего освободиться! Для этого необходимо было только полностью расслабиться и проникнуть в себя. Любое вращение порождает энергию – электричество, а оно открывает все скрытые в себе тайны. И совсем не нужно стремиться к уединению. Ведь уход от мира обнаруживает только непростительную зависимость от внешних вещей и обстоятельств. В момент своего вращения я уже ни от чего не завишу и, может быть, завышу только от этого кругового движения. В своём вращении я всегда нахожусь в настоящем времени. Я раскручиваюсь и раскручиваю иную реальность – реальность вечного кругового движения, где время и пространство схлопываются, и будущее смыкается с прошлым и становится вечным нескончаемым настоящим. И в этом настоящем есть всё: и прошлое, которое ещё не наступило, и будущее, которое уже давно свершилось.
Такова была моя парадоксальная позиция даоса, поэтому она и совпадает с дзэн-буддизмом.
Но даосизм – это не религия, а учение. С точки зрения даоса саму современную науку можно причислить к религии, когда учёные поклоняются только одному набору истин, в то время как необъяснимые явления относят к разряду несуществующих. В своих раздумьях я как раз подвергаю критике современное положение в науке, когда учёные с зашоренным взглядом на вещи видят одно, но совсем не видят другого, но явного, на что нельзя закрывать глаза, а это и есть разные виды энергий в нашем мире. Нельзя относиться к электричеству и электромагнетизму, как к однородной и мёртвой силе, не имеющей разделения. Даосы, как раз, и разбираются в консистенции энергетических потоков и умеют настраивать своё сознание и восприятие на разные проявления биополей, электромагнетизма и торсионного излучения. Именно поэтому для них открывается сложный мир энергетики, и они могут настраиваться и присоединяться к тем или иным энергетическим потокам, что утверждается в особый культ натурализма Бессмертных с их жизнеутверждающей аксиологической позицией. Когда-то я очень интересовался этими потоками, так сам хотел их освоить.
И сейчас, вращаясь подобно спину, я старался рассмотреть в моём кружащемся окружение эти потоки, потому что я уже не видел стен моей комнаты. У меня родилось чувство, что я собой представляю кружащуюся Землю, а вкруг меня вращается Небо. И у меня это Небо оказалось уже под ногами, и я всем своим существом ощущал две силы: одну – центробежную, мне казалось, что будь у меня сейчас вода, то она стечёт с рук и устремится на это Небо, а другую – центростремительную, я чувствовал, что наполняюсь чем-то тёплым, а это значило, что огонь сходил с Неба на мою Землю, и я, нагреваясь, заряжался положительным зарядом. Пневма Инь из меня выходила, а пневма Ян меня наполняла. Так вот почему, даосы говорят, когда вода поднимается вверх, а огонь сходит вниз – это означает, что происходит превращение, внутри меня накапливаются Золото и Киноварь, которые и зачнут плод младенца из Золотого раствора и Перегнанной киновари - моё будущее бессмертное «я». И я займу достойное место среди Бессмертных в их божественном пантеоне.
Всё правильно! Даосы уже давно раскрыли секрет бессмертия, но не каждый мог его понять, потому что своё открытие они закамуфлировали в такие понятия, которые могут быть раскрыты только избранными и посвящёнными. У даосов существует своё представление о не-дуальной полярности человеческого существа, как органического единства психических и физических состояний. И это нашло своё отражение в учении о двух аспектах пути: совершенствование тела - гимнастические и дыхательные упражнения, как макробиотика, и совершенствование духа - медитативное созерцание и техника визуализации. Эти два аспекта составили доктрину одновременного совершенствования «природной сущности», выражающей сознательно-рациональное психическое начало, и «жизненности». А природная сущность и жизненность производят определённую коррекцию, меняя человека и наделяя его бессмертием.
В отличие от буддистов даосы свою психотехнику направляют не только исключительно на совершенствование сердца 心 «синь», но и всего организма человека и всей его человеческой сущности, отчего и происходит лёгкая настройка сознания и всего организма на тончайшие флюктуации энергетических проявлений тонкого энергетического мироустройства, ибо только буддийское "совершенствование сердца" – 心«синь», или йогической природной сущности «син» и игнорирование пневмо-энергетического начала в человеке «мин» недостаточно для полного совершенства и бессмертия.
Поэтому можно сказать, что даосская практика намного сложнее, чем буддийская или другие виды йогических практик. Так даос Гэ Хун в трактате «Баопу-цзы» зафиксировал троичную градацию настройки на энергетические потоки, исходящие из тонкого мира: первые - «небесных бессмертных» -天仙 «тянь сянь», вознесшихся на Небо и поселившихся в астральных покоях, заняв соответствующее место в высшей номенклатуре небесных существ. Вторые - земные бессмертные - 地仙 «ди сянь», скрывающиеся в знаменитых горах - 名山 «мин шань», или в пещерных небесах - 洞天 «дун тянь». Часть из них продолжает даосскую практику для вознесения на небо. Третьи - бессмертные, освободившиеся от трупа, обретшие земное бессмертие через смерть и воскресенье, как Иисус Христос, но только не откочевывавшие на небеса.
Так вот, сейчас, когда я нахожусь в головокружительном вращении и кружащемся потоке, то у меня возникает вопрос: в каком потоке я нахожусь? И из какого тонкого мира он исходит? Я вижу какие-то неясные тени, плывущие перед моими глазами, но кто они: Небесные бессмертные, находящиеся в астральных покоях; Земные бессмертные, прибывшие ко мне со знаменитых гор и небесных пещер, или это – Бессмертные, освободившиеся от своих оболочек и обретшие земное бессмертие? Я вижу множество вращающийся точек и теней, которые движутся рядом со мной почти с той же скоростью моего вращения, поэтому они кажутся мне зависшими в воздухе. Но кто они такие?
И тут я вспомнил трактат Ту Шуня «О созерцании мира дхарм в Хуаяне», где говорилось о десяти Небесных Вратах, открывающих на четырёх уровнях Пустоту. Пустота никогда не бывает пустой, так как всё исчезает в пустоте, и всё из неё возникает, что содержится в пространстве и времени. В трактате говорилось, что если посмотреть на Пустоту проникновенным взглядом, то можно понять, что при особом созерцании мгновенной формы в Пустоте можно сразу открыть четыре Небесных Врат. В Первых Вратах Пустота как бы не является пустотой, потому что она и есть пустота. Это понять несколько сложно, если не разобраться в этих понятиях. В первом случае пустота понимается как вакуум, уничтожение всего, абсолютное несуществование, а во втором случае – это буддийское понимание бытия, по которому воспринимаемые нашими органами чувств явления не существуют на самом деле, но нельзя сказать, что за ними ничего не кроется. Такое бытие просто недоступно нашим органам чувства. Из этого следует, что форма не является абсолютной пустотой, поэтому она не пуста. Форма поднимается до телесности, которая является Истинной Пустотой. Поэтому буддисты и говорят, что форма – это пустота. И действительно, исходя из того, что она является истинной пустотой, она совсем не является абсолютной пустотой. Отсюда мудрецы и говорят, что, так как форма является пустотой, поэтому форма и не является Пустотой.
Я присмотрелся к точкам и теням, которые двигались рядом со мной, и увидел, что они все различаются в своей общей массе. Эти блёстки и искорки превращались при усиленной настройке внимания в определённые формы лиц древних людей. Возможно, что души, являясь торсионными полями после исчезновения, способны уплотняться в телесные образы, обретая свои формы даже при своём разряженном состоянии. И я вспомнил, что ещё даос Ван Мин в трактате «Тай пин цзин» даёт возможность ещё более разделять настройку концентрации на потоки биоэнергетики тонкого мира, разделяя эти потоки уже на девять оснований, в которые попадают настроенные по категориям на диапазоны этих потоков личности. И эти категории он расставляет по вертикали в особую иерархию, которая как бы соответствует травам и деревьям; десяти тысячам вещей; горам и потокам, в которые попадают всё сущности от добрых людей и мудрецов до насекомых и бактерий согласно свойствам своих инь-ян, пяти стихиям, четырём сезонам, Земле и Небу.
Так передо мной на первом уровне открылись Первые Небесные Врата, где я увидел первых сущностей - «рабов» - 奴辈 «ну бэй» (рабские души) - своего рода современный вид людей, которые не «заморачиваются» на разные тонкости тонкой материи, а живут в своё удовольствие потреблением всего того, что получают от жизни. Вероятно, ими и являются эти кружащиеся вокруг меня точки, напоминающие собой серые пылинки бренного мира.
Затем я ещё немного напрягся и сумел открыть Вторые Небесные Врата, где форма не являлась пустотой, хотя она и была пустотой. Но это была уже цветная пустота. Как говорили буддисты, синие и жёлтое не является обязательным признаком истинной пустоты, потому как синее и жёлтое не может считаться пустотой, но, не имея телесной оболочки, всё же считаются пустотой. Поэтому и говорят, что цвета являются пустотой. Во Вторых Вратах я увидел нечто похожее на кусочки и комки какой-то взвеси, это был «народ» - 民人 «минь жэнь» - сущности, которые выполняют общие требования общества, но не задумываются о своём самоусовершенствовании. Они тоже ничем не отличаются от грязной пыли во вращающемся вихре, но они всё же имели какие-то свои свойства и цвета.
Я напрягся в своём сосредоточении и передо мной открылись Третьи Небесные Врата, где форма не являлась пустотой, хотя всё же была пустотой, потому что в абсолютной пустоте нет форм. Но это были Врата Мгновенной Формы, а мгновенная форма не имеет телесности, поэтому является пустотой. По учению буддистов, продолжительность существования дхарм очень краткая, и потому продолжительность всех вещей длится лишь мгновение. Передо мной, на какое-то мгновение появлялись белые пятна, а потом исчезали. Я подумал: «Действительно, мгновенная форма возвращается в пустоту, а в пустоте не может быть формы. Вероятно, это были «добрые люди» - 善人 «шань жэнь», совершающие непоказные, а добрые поступки. Они чистые и похожи на хлопья белой ваты или снега, которые мгновенно тают».
Потом перед моим взором открылись Четвёртые Небесные Врата, где формы всё ещё являлись пустотой, так как дхармы всех форм не должны отличаться от истинной пустоты. Существа в Четвёртых Вратах можно было сравнить с солнечными зайчиками, которые возникают как отражения небольших зеркал. Я подумал: «Наверняка, это - «мудрецы» - 仙人 «сянь жэнь», живущие философией и возвышенными мыслями. Они продолжают отражать свет даже в этом ветровом потоке, так как они когда-то при жизни оставили в неисчезающий след в философских трактатах и литературе».
При дальнейшей концентрации я вышел на второй уровень постижения и пришёл к созерцанию того, что пустота и есть форма. Тогда передо мной распахнулись ещё четыре Небесных Врат. В Пятых Вратах я увидел то, что пустота не является формой, потому что пустота и есть форма, но в одном случае она как вакуум, а в другом – как бытие. Я понял, что абсолютная пустота не является формой, потому что пустота и есть форма. Истинная пустота не должна отличаться от формы, поэтому и говорят, что пустота является формой. Исходя из того, что истинная пустота является формой. Абсолютная пустота не может быть формой. В Пятых вратах я увидел существа, похожие на светлячков. Я подумал: «Это - «Совершенномудрые» - 神人 «шэн жэнь» - люди, ставшие на путь постижения Дао и добившиеся первых успехов. Они уже излучают в пространство свой внутренний свет. А свет – это уже не пустота, а нечто вещественное и осязаемое, и оно уже может являться наполненной формой».
Когда раскрылись Шестые врата, я понял, что пустота не является формой, потому что пустота и есть форма, ибо обязательный признак пустоты не есть цвета, поэтому говорят, что пустота не является формой. Но поскольку пустота не отличается от синего и жёлтого, постольку говорят, что пустота является формой. Исходя из того, что пустота не отличается от синего и жёлтого и не является синим и жёлтым, можно сказать, что пустота является формой и не является формой. Через Шестые Врата я увидел существ, напоминающих светящиеся фигуры старцев. Я подумал: «Это - люди Дао 道人 «дао жэнь» - люди, живущие по правилам Дао, достигнувшие глубокой старости, благодаря правильному образу жизни и пестовавшие долгое время свою жизненность».
Когда раскрылись Седьмые Небесные Врата, я уже знал, что пустота не является формой, так как пустота и есть форма. Пустота - это то, на чём основывается нечто, но не то, что может само основываться, поэтому она не является формой. Но так как она может стать тем, на чём основываются, только совместно с тем, что может основываться, поэтому она является формой. Действительно, исходя из того, что то, на чём основывается нечто, является формой, следовательно, пустота, не является формой, потому что пустота и есть форма.
В Седьмых Вратах я увидел существа, похожие на сияющих монахов, и подумал: «Это - Бессмертные - 仙道 «сянь дао»- люди, познавшие высшее учение Дао и изменившие себя внутренним отдалением от всего бренного, подобно монахам в миру».
Когда распахнулись Восьмые Небесные Врата, я познал то, что пустота является формой. Ведь истинная пустота не должна отличаться от формы, вместе с тем дхармы не имеют собственного принципа, не уничтожаются и не исчезают. Поэтому пустота является формой. Если пустота и форма таковы, то все дхармы мыслятся также.
В Восьмых Вратах находились существа, похожие на симпатичных светящихся юношей, и я подумал: «Это - «истинные люди» - 真人 «чжэнь жэнь» - люди, научившиеся менять свою структуру и познавшие высшие тайны мироздания, они являются образцами подражания для всех живущих на земле даосов».
После этого я поднялся в своём сознании на третий уровень, и предо мной открылись Девятые Небесные врата, когда я вошёл в сознание отсутствия преграды между пустотой и формой. Я уже знал, что поднимающаяся от телесности форма не отличается от пустоты. Всё, что существует, есть пустота исчерпывающихся форм, так как таков сам процесс нашего восприятия, когда внимание сосредотачивается на одном, отвлекаясь от другого. В том случае, когда форма исчерпывается, пустота проявляется. Поднимающаяся до телесности пустота не отличается от форм. Всё, что существует, есть исчерпавшая пустоту форма. В этом случае пустота является формой и не скрывается. Поэтому, когда просветлённый смотрит на форму, он не может не видеть пустоту, а созерцая пустоту, не может не видеть формы. Нет ни границ, ни преград для того, чтобы видимое мыслить как одно. Когда я это понял, то через Девятые Небесные Двери увидел существа, выглядящие как сияющие дети, и подумал: «Это - «небожители» - 神人 «шэнь жэнь» - святые, способные перемещаться в мирах. Вероятно, они редко посещают землю, так как предпочитают обитать на небесах».
Они проплывали надо мной и изредка бросали на меня свой ясный и абсолютно безразличный взгляд. И, глядя на них, я вдруг неожиданно для себя поднялся на четвёртый уровень своего сознания и передо мной распахнулись Десятые уже Звёздные Врата, и я как бы пребывал в созерцании непрекращающегося пребывания и исчезновения. Я смотрел сквозь эти Звёздные Врата в заполненную пустоту и не мог оторвать взгляда. Об этой созерцательной истинной пустоте нельзя было сказать, что она форма. Она не была формой. Но нельзя было также сказать, что она – пустота. Она не было пустотой. То же самое нельзя сказать и обо всех дхармах, так как мои слова также не содержат понимания непрекращающегося исчезновения. Неверно то, что слова достигают всего. Неверно также то, что объяснение доходит до всего. И в этом скрыт предел всех действий. Потому что существующее сознание мыслит, а дхармы , образуя телесность, теряют своё истинное значение. И я тут понял, что через своё созерцание я достиг самых высших вершин прозрения. Восемь открывшихся врат первых двух уровней моего сознания объяснили мне простое – проявляющееся. Врата третьего уровня объяснили поведение утвердившегося на пути постижения Истины. И только Врата четвёртого уровня объясняют мне сущность поведения постигшего Истину.
Открывшиеся Десятые Небесные Звёздные Врата открыли перед моим взором истинную данность мира. Там, кроме всего прочего, я видел ещё нечто особенное среди этого разнообразия всяких сгустков энергии, а именно, эти слабые-мерцающие тени. Как будто кто-то светился, но не в полную силу, как бы придерживая свой свет для себя и экономя свою энергию. Это была ещё одна градация тонкой материи – духов живущих рядом с нами, которая, как я позже узнал, разделялась на пять категорий настройки своей энергетики на свои энергетические потоки:
Первые, с самым тёмным мерцанием были «демоны бессмертные» -鬼仙 «гуй сянь», то есть, преданные Дао люди, не достигшие, однако, больших результатов в своей духовной практике – после смерти они не гибли, а сохранялись в виде 鬼 «гуй» – демона, призрака, но «чистого и духовного».- 清灵 «цин лин» по своей природе.
Вторыми, являлись «люди бессмертные». – 人仙 «жэнь сянь» - даосы, накопившие большую силу 德 «дэ», творящие благо, избегающие болезни и продлившие до бесконечности свою жизнь.
Третьи, чуть ярче, были - «земные бессмертные» - 地仙 «ди сянь» - люди, взявшие за образец Небо и Землю, действующие сообразно механизму вселенских метаморфоз в соответствии с ритмом небесных светил, вернувшие свои пневменные энергии в «киноварные поля» тела и создавшие из них практикой «внутренней алхимии» 内丹 (нэй дань) снадобья бессмертия. Они и жили за счёт этого снадобья и даже делились им с другими бессмертными, а когда им недоставало для себя, то заимствовали их у других.
Четвёртые олицетворяли собой «святых (божественных) бессмертных» 神仙 (шэнь сянь). Они были более совершенными, чем «земные бессмертные», уничтожившие в себе пневму «инь» и создавшие новые тела, состоящие из чистого «ян», пришедшие в гармонию с вселенским порядком. Но они явно экономили своё свечение, так как, несомненно, дорожили тем, что обрели с таким трудом.
Пятые же «небесные святые» 天仙 (тянь сянь ) хоть и могли сиять полным светом, так как их сила 德 (дэ) полностью соединилась с «Дэ» космоса, но в силу своей скромности или по каким-то другим причинам, они не хотели выделяться среди других, может быть, поэтому, что по призыву Неба стали «бессмертными чиновниками» - 天官 «тянь гуань» в божественной иерархии небес.
Так я впервые прозрел Небеса, на которые потом, когда уже стал Бессмертным даосом, совершил своё путешествие, сдав экзамен Нефритовому Императору.
В то время, как я всматривался во весь этот круговорот светящихся сущностей, я вдруг заметил среди них одну женщину, вернее, молоденькую девушку лет пятнадцати. Я не знал, кто она, но её красота меня поразила. Она чем-то походила на поэтессу Ти Лан, но той было уже за сорок лет, когда я её посетил в её хижине, чтобы углубить свои знания в поэзии. Она пристально смотрела на меня. Но тут у меня вдруг в глазах потемнело от долгого круговращения, и я погрузился во тьму.
Когда я открыл глаза, эта девушка сидела возле меня. Она улыбнулась и спросила:
- Как вы себя чувствуете?
Я ей ответил:
- Превосходно.
Она рассмеялась и сказала:
- Но вам ещё рано так долго находиться вблизи Небесной Оси, особенно когда огонь на рассвете и на закате соединяется с Небесной Осью. Вы так можете сжечь свое сердце.
- Вы та девушка, которую я видел во время круговерти, - произнёс я, - но кто вы?
- На небесах очень мало женщин, - сказала она, - так как небеса все заполнены пневмой Ян, и пневме Инь там не место, поэтому нам, женщинам, приходится применять на себе многие женские образы. В этот раз я была в образе Хэ Сян-гу, единственной женщиной из числа Восьми бессмертных 八仙 «ба сянь», которая жила ещё при династии Тан и обрела бессмертие благодаря чудесному сну, виденному в пятнадцатилетнем возрасте, а также Ли Те-гуаем и Лань Цай-хэ. Тогда я покинула дом и удалилась в горы. Но вы должны были меня знать в то время, когда вы жили в уезде «Вершина Прощания», а до этого вы помогли мне, заплатив монахам штраф за то, что я сломала у их пагоды ветку на пионовом кусте. Разве вы этого не помните? Потом мы вместе с вами сочиняли стихи.
- Я никогда не жил в уезде «Вершина Прощания». Вы меня принимаете за кого-то другого, - возразил я и высказал предположения, - вы, вероятно, поэтесса Ти Лан, у которой я брал урок по стихосложению.
Девушка улыбнулась и сказала:
- Но вы даже не знаете, кто вы есть на самом деле, а беретесь со мной спорить. И как вы могли спутать меня с этой старухой-поэтессой Ти Лан, когда мы в своё время сочетались с вами браком в «Рубиновых Чертогах» в «Тереме Сверкающего нефрита» у Золотой феи.
Она громко рассмеялась. А я смежил веки, пытаясь вспомнить то, о чём она говорила.
Когда я открыл глаза, её уже не было. Так я впервые упал в обморок во время медитации от головокружения.
Позже, анализируя мои действия во время медитации, я понял, что сумел открыть в пустоте сразу десять ворот, и увидел в какой-то момент то, что за ними находилось.

Стих шестой

六。人人本有長生藥，自是迷徒枉擺抛。甘露降時天地合，黃芽生處坎離交。井蛙應謂無龍窟，籬扊爭知有鳳巢？丹熟自然金滿屋，何須尋草學燒茅。
Liù. Rén rén běn yǒu chángshēng yào, zì shì mí tú wǎng bǎi pāo. Gānlù jiàng shí tiāndì hé, huáng yáshēng chù kǎn lí jiāo. Jǐng wā yīng wèi wú lóng kū, lí yǎn zhēng zhī yǒu fèng cháo? Dān shú zìrán jīn mǎn wū, héxū xún cǎo xué shāo máo.

Буддист:
У каждого есть лекарство для долголетия, но впадать в заблуждение - это лишь пустая трата времени. Когда сходит сладкая роса, небо и земля соединяются; там, где рождаются желтые бутоны, они переплетаются с водой «кань» и огнём «ли». Лягушка в колодце должна сказать, что нет пещеры дракона, но перепела в загон не знают, что есть гнездо феникса. Когда зелье созрело, дом полон золота; нет необходимости учиться жечь траву, чтоб вылечиться.

Даос:
Внутри владеют люди все снадобьем долголетья,
Но почему-то все идут дорогой заблужденья,
Его в безумии отбросив, входят в лихолетье
И сокращают дни свои для чуждого служенья.
Роса стекает, сладкая, когда всё – в единенье –
Земля и Небо и собой Жёлтый Росток рождают,
Триграмма где «воды» с «огнём» свой бег соединяет,
Колодезной там жабы происходит появленье,
Она не скажет, у дракона где его пещера
Перепела в своём загоне ведь совсем не знают,
В каком месте, невидимом, феникс гнездо скрывает,
Так как им не откроет тайны их благая вера.
Так эликсир естественно у нас внутри созреет,
Собой он Золотой Зал постепенно наполняет,
Зачем искать траву лечебную, когда не знает
Тот, лечится кто, ведь болезнь его всё ж одолеет.

Конфуцианец:
На следующее утро я сменил стих-слоган на стене и сел перед зеркалом в позу лотоса, чтобы медитировать. Как только я углубился в свои мысли, то тут же почувствовала радость от полученного успеха во время моей предыдущей медитации. Мне удалось сдвинуть моё дело с мёртвой точки и впервые приблизиться к «Небесной оси», увидеть то, что никому не приходилось видеть до меня – ту внутреннюю структуру сферы Бессмертных, в которой я совершал своё круговращение. «Может быть, - подумал я, - мне удалось впервые зарядиться таким положительным зарядом Ян, от которого во мне завязался зародыш бессмертия. И этот зародыш не телесный, я духовный, некий сгусток энергии ян, который я должен каждый день питать, чтобы не потерять его».
Я посмотрел на отражение моего живота в зеркале и, погладив своё солнечное сплетение, сказал сам себе: «Но я не могу так вращаться каждый день до потери сознания. Нужно придумать какой-то новый способ накопления в себе янной энергии. Возможно, что этому помогут физические упражнения. Нужно изобрести свою собственную гимнастику, которая бы помогала мне накапливать энергию Ян. Вчера я крутился против часовой стрелки, чтобы приблизиться к Небесной оси, и этим самым изобрёл свои обратные часы, свой часовой циферблат, который раскручивал время вспять. Такой циферблат подошёл бы жителям южного полушария, которые смотрят на восходы и закаты солнца, как бы стоя головой вниз по отношению к жителям северного полушария. Вот для них время, как раз, и идёт вспять, но они этого не ощущают. И я должен придумать такую гимнастику, как у каратистов, чтобы совершать свои «ката» по эллипсу против часовой стрелки. И такое упражнение мне нужно делать только утром до полудня во время янного времени. Подобные упражнения делал китайский предок Юй, творивший свой мир после Всемирного потопа, отчего потомки называли такие упражнения «Небесной походкой Юя», в отличие от его Земной походки. Так что и мне следует заняться упражнениями «Небесной походки Юя». И это тоже будет считаться раскручиванием моего время в прошлое, чтобы приблизиться к «Небесной оси» и восстановить своё «прежде-небесное» состояние».
Я тут же встал и приступил к выполнению гимнастики, совершая каратистские «ката» по вытянутому эллипсу в движении против часовой стрелки, каждый раз посматривая на стих-слоган, прикреплённый к стене, и думая: «Все люди имеют совершенную основу, а пониманье этого и есть осознание своей природы. Каждый человек может приготовить в себе эликсир бессмертия, но большинство людей об этом ничего не знают. Что такое «Сладкая роса»? Как говорится в «Книге перемен»: «Когда Небо и Земля гармонируют друг с другом, тогда вниз стекает сладкая роса». Сладкая роса – это пневма, возникшая от соединения небесных ян и земных инь энергий. В «Книге перемен» это обозначено гексаграммой «Расцвет» (тай), когда земные влияния направлены вниз, а небесные – вверх. В практике внутренней алхимии подобная ситуация возникает в процессе обратного направления энергии тела (восходящих – вниз, и нисходящих – вверх). Результатом соединения этих пневм оказывается гармонизация инь и ян и рождение новой пневмы – 甘露 (гань лу) «Сладкой росы».
Так что, я всё делаю правильно, раскручивая своё время вспять до «прежде-небесного» состояния. Моё тело превратилось во вращающуюся Землю, на которой левые рука и нога, соединившиеся на Востоке в тело Синего Дракона, сражаются с правой рукой и ногой, ставшими на Западе телом Белого Тигра. Низ живота на Юге мечется, как Красная Птица, а голова, как Чёрная Черепаха со Змеёй, решает стратегические и тактические задачи боя. В этом образе я становлюсь Чёрным Воином, завоёвывающем себе жизненное пространство вокруг Небесной оси на пантеоне небожителей и тонких сущностей. Я чувствую, как в меня вливается пневма ян, а в солнечном сплетении пробивается Жёлтый росток. Жёлтый росток 黄芽 (хуан я) – это ещё одна пневма, рождённая гармонизацией инь и ян. Жёлтый цвет – это символический цвет стихии «земля». Если «Сладкая роса» возникает от взаимодействия триграмм «небо» и «земля» (цянь и кунь), то есть ян и инь в их чистом виде, то «Жёлтый росток» – это следствие соединения триграмм «огня» и «воды» (ли и кань), как в шестьдесят третьей гексаграмме «цзи цзи» - «уже конец». А это значит, что инь и ян уже слились в их зародышевой форме. Ведь Сладкая роса - это «сок дерева» и «ртуть»; а Жёлтый росток – это «семя золота» и «свинец». Это именно те ингредиенты снадобья бессмертия - ртуть и свинец, и они получаются в результате соединения пнем инь и ян разных степеней зрелости. А соединения свинца и ртути даёт уже само снадобье - бессмертный зародыш. И зародыш уже во мне, и снизу его подогревает Красная Птица своим огнём. И я это чувствую, когда бью кулаком по своему солнечному сплетению, не ощущая боли. Я наконец-то понял, что, чтобы добиться успеха, нужно соединять вещи не по принципу взаимного тяготения противоположных начал (к примеру, женского и мужского), как это делается во внешнем, а по принципу «симпатии» или «родство видов» 同类 (тун лей), как это делается во внутреннем делании. Непосвящённых не могут понять принципы глубин внутренней алхимии. Сера и ртуть не совместятся, а вот ртуть и свинец, вещества по алхимической доктрине родственные, хотя и полярные по знаку, можно соединить. Но жаба не способна знать обиталище дракона. Поэтому даосы отвергают порочные методы, отвлекающие людей от поисков истинного Дао способами внутренней алхимии. Многие не знают, что истинный эликсир выплавляется внутри человека, а не снаружи во внешних вещах, путём лечебных трав и пилюль из соединения минеральных веществ. И сейчас мне понятна цитата из «Дао дэ цзина» в девятой главе: «Если нефритом и золотом наполнен Зал, то никто не в силах его охранять». «Золотом, наполняющим зал» является зародыш бессмертия, зреющий в моём теле.
Когда я выполнил свои гимнастические упражнения из двадцати «ката», то сел на коврик в а позу лотоса, стараясь успокоить своё дыхание. Пневма ян растекалась по всему моему телу, питая внутри мой бессмертный зародыш. Я думал о том, что зарождение во мне этого эликсира досталось мне дрогой ценой, я чуть не сжёг своё сердце, как сказала эта таинственная девушка-красавица, назвавшаяся Хэ Сян-гу по прозвищу «Пролитое Благоухание». Она побывала в моей комнате и, может быть, даже спасла меня от смерти. Я же нечего не помнил после того, как вошёл в беспамятство. Как она очутилась у меня дома? Но удивительнее всего то, что она намекнула на близкую связь со мной в моей прошлой жизни. Кто же она такая? Неужели когда-то я, и в самом деле, состоял с ней в браке? Жаль, что она так внезапно исчезла и лишила меня возможности расспросить её о моей прошлой жизни. Как удивительно всё взаимосвязано в этом мире! В даосской онтологии «Юнь цзи ци цянь» в сочинении «О первоначальной пневме» - «Юань ци лунь» - говорится: «Тело обретает Дао; тело обретает состояние бессмертного, и дух также обретает состояние бессмертного». Поэтому высшая цель даосского учения заключается в продлении жизни и обретении бессмертия, где самым важным является неразделённость духа и тела, ибо тело для даосов выступает условием функционирования духа - «колесницей духа», как говорил Тан И-цзе. А в «Хуан-ди нэй цзине» сказано: «Сердце – это чиновник государя, из него исходит свет духа. Если тело повреждено, то дух его покидает; если дух его покидает, то наступает смерть». М-да! У даосов иное представление о мире, чем у других философов, находящихся под влиянием буддизма или христианства. Даосская натуралистическая модель мира представлена, как восприятие чувственного космоса в качестве совершенного и гармоничного универсума, где не может быть ни сансары, ни нирваны, ибо в космосе главное место уделено ценности индивидуальной жизни и бытия в мире. Как говорится в трактате «Сицы чжуань»: «Величайшей благой целью 德 (дэ) космоса (Неба и Земли) является жизнь (способность к порождению 神 «шэнь» - души)». Из этого следует, что натуралистический витализм самой мысли даосизма предлагает чрезвычайно высокую оценку жизни, а долголетие с самого начала является самой основной фундаментальной ценностью, ибо это учение Дао и есть источник жизни и бессмертия. Даос Ван Мин говорил: «Дао управляет жизнью. Если бы Дао исчезло, то всё сущее не смогло бы жить. Если бы всё сущее не смогло жить, то в мире не осталось бы ни одного рода существ, и ничего нельзя бы было передать потомкам. Если бы всё сущее не смогло жить и передавать жизнь потомкам, то настала бы погибель». Учение Дао выступает против целомудрия и безбрачья. Всё живое должно жить, размножаться и развиваться. В этом и есть суть самой жизни. Даос Ван Мин говорит: «Целомудренный мужчина – это тот, кто не распространяет своё семя, а целомудренная женщина – эта та, что не превращает его в новую жизнь. Если бы мужское и женское не вступали бы в союз, то все роды живых существ исчезли бы. Так соблазнённые ложным и обманчивым названием «целомудрие» два человека нарушают волю Неба и Земли и страдают, будучи лишены потомства. Это, безусловно, великое зло всего мира». Как-то старик Накамура, у которого я когда-то жил в доме в Японии, сказал мне: «Когда человек умирает и превращается в дух, то все чувства, которые он имел при жизни, остаются с ним, потому что все земные души «по» сохраняются в его энергетике и в тонком мире. Поэтому он склонен к тем привычкам, что имел при жизни, и более того, самые низменные его страсти начинают доминировать над благородными. Обычно, человек, умирая, если он был при жизни недобрым, превращается в злой дух. А если он был ещё и сластолюбивым, то может превратиться в насильника. И на том свете существует секс, и духи так же спариваются, как люди на этом свете». В этом я убедился, услышав рассказ о Повелителе демонов ночи. Поэтому я считаю, что хоть в даосизме и существует понятие целомудрие, но это понятие ничего не имеет общего с неимением сексуальных связей. Потому что даосское целомудрие подразумевает совсем другую чистоту - чистоту ментальности и очищение своей мысли от низменных страстей, которые порождают семь низменных земных душ «по». Даосское целомудрие – это «духовный союз с небесными бессмертными» или, другими словами, связь или брак с высшей космической энергией через три человеческих небесных души "хунь".
Рассуждая так, я, вероятно, задремал и, открыв глаза, неожиданно увидел сидящего напротив меня даоса.
- Кто вы? – спросил я его.
- Я – Люй Дун-бин, сказал он, - один из восьми Бессметных даосов 八仙 «ба сянь». Вы как-то восхищались моим волшебным мечом, обладающим чудесной силой, с помощью которого можно побеждать злых духов и тварей во время странствий. Вы хотели приобрести такой.
- Да-да! Нельзя ли у вас его купить? Я хочу при помощи внутренней алхимии обрести бессмертие и пуститься в дальнее странствие. Он бы мне очень пригодился.
Даос рассмеялся и сказал:
- Если вы даже его приобретёте, то не сможете им пользоваться. Потому что такой меч нужно делать и оттачивать самому, как учатся и оттачивают любое мастерство и искусство. Только тогда этот меч станет достойным оружием в ваших руках. Я явился к вам потому, что вы засветились в наших сферах, и хотел бы вам дать несколько советов.
- Ах, да! - воскликнул я. – Вы, наверное, видели меня, когда я вращался вокруг Небесной оси?
- Да, - сказал, смеясь, даос, - вы проделывали такие скачки и пируэты, что у нас всех перехватило дух, глядя на вас. Ещё никто не устраивал таких танцев до вас. Вы обратили на себя внимание всех Бессмертных. Поэтому я и прибыл к вам, так как понял, что вы серьёзно занялись пестованием своей жизненности «мин» и совершенствованием природной сущности «син». Я хочу вам помочь и дать совет, как укреплять свой дух. В Минскую эпоху Ван Вэнь-лу написал трактат «Книга о зародышевом дыхании «Тай си цзин», который был прокомментирован даосом Хуань Чжэнем, и вот что он сказал: «Дух – это дитя пневмы. Пневма – мать духа. Дух и пневма следуют друг за другом, подобно телу и тени. Тело – жилище духа. Дух – господин тела. Если хозяин пребывает в покое, то дух живёт в нём. Если хозяин обеспокоен, то дух покидает его. Если дух уходит, то пневма рассеивается, (ибо пневма – это жизненная сила-дыхание, аналог индийской праны). Дух внутри пневмы подобен зародышу в утробе матери. Они едины в телесности по самой своей сути».
- Понимаю! – воскликнул я, - Как мне нравится даосское учение, потому что в нём всё излагается конкретно без всяких мистических наворотов. Поэтому даосизм - не религия, а конкретное учение о сути жизни и о наличии субъекта в этом мире. Поэтому даосизм нужно принимать как философию, а не как досужие рассуждения о мистических началах без знания основ мироздания, ибо весь мир так или иначе пропускается через наше тело и даёт нам жизнь через энергию, дыхание и тепло. Ведь так? Таким образом, происходит: первое - производимость духа от пневмы как субстанции; второе - ценностное первенство духа перед телом и зависимость от духа жизненной силы; и третье - едино-телесность (едино-сущность) духа и пневмы. Ведь так? Поэтом человека нужно рассматривать как человеческую личность единого психоматического целого. Как вы видите, я неплохо подкован теорией, не так ли? Но правильно ли я вас понимаю?
Даос кивнул головой и сказал:
- К этому учению нужно относиться, как к искусству и как к оружию. Если вы хотите стать Чёрным Воином, то вам следует совершенствовать его каждый день и оттачивать своё мастерство, как я оттачиваю свой меч. И знайте, что нужно овладевать многими искусствами, потому что каждое искусство делает нас сильнее и совершеннее.
Он выл свой меч из-за спины и показал мне его. Этот меч был старинной работы и выглядел очень изящно.
Тут раздался стук в дверь. Я пришёл в себя, и мой гость мгновенно исчез. Ко мне постучалась соседка и спросила:
- Вас не видно уже целую неделю, вы не выходите из комнаты. У вас всё в порядке?
Так я возвратился в нашу действительность.

Стих седьмой:

七。要知産藥川源處，只在西南是本鄉。鉛遇癸生須急采，金逢望後不堪嘗。送歸土釜牢封固，次入流珠廝配當。藥重一斤須二八，調停火候托陰陽。
Qī. Yào zhī chǎn yào chuān yuán chù, zhǐ zài xīnán shì běn xiāng. Qiān yù guǐ shēngxū jí cǎi, jīnféngwàng hòu bùkān cháng. Sòng guī tǔfǔ láo fēng gù, cì rùliú zhū sī pèi dāng. Yào zhòng yī jīn xū èrbā, tiáotíng huǒhòu tuō yīnyáng.

Буддист:
Если вы хотите узнать, откуда берется лекарство, то найти его можно только на юго-западе. Свинец нужно собирать в спешке, когда он встречается с рождением Козерога, а золото нельзя пробовать после встречи с надеждой. Его отправляют обратно в земляной котел, чтобы крепко запечатать, а затем в текучую жемчужину для рабского подбора. Лекарство весит два или восемь фунтов, а огонь регулируется, чтобы удержать инь и ян.

Даос:
Знать следует, что в месте рек истока возникают
Снадобья все, на юго-запад нужно нам стремиться,
Где исконная родина, для жизни всё годится,
Что взято там, так как ошибок в прошлом не бывает.
При медитации свинец всегда берётся в спешке,
Металл с полной луной встречается у Козерога
Когда настало время «гуй», бери всё без задержки,
И долго не заглядывая, стоя у порога.
Не пробуй Золота пока после с надеждой встречи,
А спрячь его в «Котёл Земли» и запечатай сразу,
Туда же Жидкий Жемчуг сбрось, чтоб не было там течи,
Гармония чтоб сплавила их в Золотую Вазу.
Снадобья вес – ху целый, дважды восемь - быть он должен,
Чтоб Инь и Ян им подкреплять, вращай подобно спину,
Следи за этим и огонь уменьши осторожно,
Всегда ищи умеренность - златую середину.

Конфуцианец:
На следующий день я повесил на дверях табличку «Не беспокоить», и начертал на бумаге новый стих-слоган, повесив его на стену. Затем я уселся в позу лотоса и стал смотреть на иероглифы. Я старался вникнуть в суть написанного, но ничего не понимал. Поэтому я встал и приступил к выполнению физических упражнений. Помимо зарядки в стиле «походки Юя», я повесил на стене мишень и приготовил пять дротиков, которые всаживал по одному в мишень после пяти проделанных каратистских «ката». Когда пневма ян, растеклась по моему телу, то голова сразу же лучше заработала. Вчитываясь в строки стиха, я понял, что там написано. А там говорилось:
«Когда утеряно былое отечество, то человек становится смертным. Мы теряем свой эликсир и свой бессмертие, но как всё исправить и вернуть себе потерянное? На юго-западе находится область господства «прежде-небесной» 先天 (сянь тян) триграммы кунь и её смещённости в «после-небесном» 后天 (хоу тянь) мире, то, о чём говорил Вэнь-ван. Именно с кунь (земля), зрелого инь начинается создание эликсира. Свинец - это «истинное ци», оно же «Жёлтый росток» 黄芽 (хуан я). Знак 癸 «гуй» - последний знак десятеричного набора, символизирует «сладкую росу» 甘露 (гань лу) и сохранение ян в условиях господства инь. Чтобы запустить алхимический процесс, нужно взять 阳气 «ян ци» (положительную энергию) в самом зарождении этой пневмы и подвергнуть её взаимодействию огня. Затем надо взять на северо-востоке (триграмма «цянь»; её оппозиционная триграмма «кунь» на юго-западе) истинный свинец, а на юго-западе ещё достать истинную ртуть, то есть зрелые 阴气 (инь ци) и 阳气 (ян ци)».
Мне предстояло проделать сложную духовную манипуляцию с моими внутренними энергетическими потоками, но я даже не знал ни Вселенной, ни материи, с которыми я соприкасался. И к тому же, так как я был учёным и, как учёный, полагал, что чем больше заглядываешь во Вселенную и в материю, тем больше осознаёшь, что ничего не понимаешь в строении всего мироздания. Но я всё же считал, что в физике существует квантовый закон и общая теория относительности. Однако квантовая физика изучала частицы в масштабах Вселенной, и многое в ней для самих учёных было непонятно, особенно то, что касалось теории квантовой гравитации и среди них наиболее важной Теории Струн. Замкнутые нити в ней работали соответственно силам тяжести, обладая свойствами гравитона - частицы, которая переносит свойства между частицами. Древние даосы, вероятно тоже об этом знали, но всему этому тогда давали свои названия. В своём изучение мира, вероятно, даосы продвинулись намного дальше, чем современные учёные. Они, по-видимому, по своей теории как-то разделяли энергетические силы, такие как электромагнитная, ядерная и гравитационная, и не считали их одно силой, как это делаем мы, из-за чего и не понимаем того, что происходит с материей во Вселенной. Мы создаём свои навороченные теории, такие как Теория Суперсимметрии, где якобы между бозонами и фермионами - структурными единицами Вселенной - есть связь, где для каждого из бозонов существует свой фермион, а для фермиона - свой бозон. Но в силу нашего извращённого ума, мы, современные учёные, привыкли всё дробить, и этим уже в основе разрушать целостность того, что изучаем. Древние даосы же относились к энергии как к жидкой перемещающейся субстанции, нагревающейся или остывающей, которая в зависимости от своего состояния меняла свои свойства. Поэтому они легко отыскивали источники происхождения той или иной энергии и понимали суть процесса, который происходил во взаимодействии этих энергий. А современные учёные, если даже нащупывали правильный путь в своём мышлении, то всегда шли в ненужном направлении, как это делали в сериале «Теория Большого взрыва» доктора Шэлдер Купер и Леонард Хофстедер, считавшие что наша Вселенная может быть вселенной многомерной криогенной жидкостью. В их теории сверхтекучего вакуума пространство представлялось сверхтекучей жидкостью со всеми её характеристиками: вязкостью, плотностью, поверхностным натяжением. Они представляли наше трехмерное пространство поверхностью эн-мерного сверхтекучего пузыря, как многомерного текучего сфероида, имеющего отрицательную энергию инь, которым и являлось пространство-время.
Поэтому мне, прежде всего, нужно было разобраться со всеми этими теориями, а также и со своим телом и прочувствовать все его внутренности, иначе, как можно было работать с ним, не зная, что происходит внутри меня. Мне нужно было связать одно с другим, чтобы понять, где у меня свинец, где ртуть, а где серебряная вода. Когда у нас что-то болит, то мы это ощущаем: это – сердце, это – почки, а это – печень. Но, когда ничего не болит, тогда трудно почувствовать тот или иной орган в себе, и определить его местоположение. И уж тем более, почти невозможно заставить свой внутренний орган излучать какую-то энергию и вырабатывать свою пневму. Для этого нужна определённая тренировка. Теоритически всё можно предположить, но вот практически настроить себя внутри на какое-то действие весьма затруднительно и создавать в своём теле что-то новое. И уж тем более трудно что-то делать, когда поддаёшься определённому настроению.
В теле живого человека живут десять личностей, иными словами, десять душ - семь тяжёлых земных душ «по» и три лёгких души «хунь». В одном человеке как бы постоянно находится ещё десять человек, которые постоянно борются за овладением его сознания. Так человек в гневе представляет собой одну личность, а человек в страхе – уже другую. В зависимости от того, что мы чувствуем и переживаем, тем мы и являемся. Жадный человек – это один человек, а влюблённый человек – уже другой. Все эти люди находятся в постоянной борьбе и противоречии, время от времени овладевая нашим сознанием, иногда мы, как говорится, теряем голову и находимся, как бы, не в себе.
Если человек способен постоянно концентрироваться на этих небесных душах, то он обретает бессмертие, питаясь только энергией Ян. Настроиться на призвание душ «хунь» простому человеку не просто, так как с ним тут же вступают в противоборство семь земных душ «по», которые обычно приводят человека к смерти. Чжуан-цзы и «Лао-цзы в своём трактате «Дао-дэ цзин» в двух планах рассматривают оппозицию «жизни-смерти». В первом плане проблема смерти рассматривается как фаза жизни бесконечного процесса перемен, а смерть – лишь одна из перемен в континууме существования. Второй план подразумевает отрицание самой смерти, где смерти, как абсолютному небытию, нет места, так как сам процесс перемен является бесконечным путешествием «беззаботным скитанием - «сяо яо ю», к которому не применима категории цели и нет места целеполаганию, так как сама сотериологическая целенаправленность в мире и есть бесконечная трансформация.
Поэтому человек может стать божественной сущностью, не гибнущей даже при мировых катаклизмах, ибо обретший Дао человек получает божественный статус астральных и уранических гениев, способных к чудотворению через сущностное слияние с космическими силами. Этим даос и отличается от простых людей, таких как буддист или конфуцианец. Ведь эти люди из-за своего учения не достигают того совершенства, которым обладает даос. Поэтому все они смертны, ибо они бессмертны по природе, субстанционально, в качестве единого потока трансформации, в свою очередь определённого изначальным единством мира «уравненного сущего» 气物 «ци у», но как индивиды, единичные и неповторимые. Они неизбежно смертны, переходя в момент смерти в некую иную форму существования, при этом данная трансформация сугубо спонтанна и не регулируется какими-либо причинными отношениями типа индийской кармы, и так продолжается до тех пор, пока индивид остаётся лишь объектом трансформаций. Но если он в силу обращения к даосской психотехнической практике (о которой говорит Чжуан-цзы) обретает прозрение и достигает осознанного единства с сущностными механизмами процесса перемен, то он уже сам производит трансформацию. Он овладевает искусством выживания, как опытный пловец овладевает бурунами и потоками за счёт знания закономерностей течения. Тогда из объекта трансформации он становится субъектом процесса, обретя собственно бессмертие в том понимании, которое задано соответствующей доктриной, радикально трансформируя свою психофизическую природу и получая способность к чудотворению.
Это и есть наша постоянная борьба чувств, другими словами, наших личностей в нашем теле. Эти чувства и формируют наш дух. И для того, чтобы сделать бессмертный дух, следует сделать таковым тело. Но бессмертное тело могут сформировать только три небесных духа 魂 «хунь». В трактате «Призывание души 魂 хунь» говорится о том, как эти души могут коррелировать тело и делать его неуязвимым от разрушений, ибо они наделены самодвижением, в то время, как души 魄 «по» лишь движимы ими. Души 魂 «хунь» связаны с Небо, откуда они и получают жизненную силу.
В этом стихе-слогане тело человека, как микрокосм внутренне-алхимического процесса, уподобляется полной луне. Поэтому на этом этапе процесса следует накаливать эликсир (во внутренней алхимии 内丹 «нэй дан» «внешний эликсир» - это аналог накаливания – дыхательные упражнения): металл, господствующий в период полнолуния, нуждается в обработке. Земляной котёл – это «Жёлтый двор» 黄庭 (хуан тин), место царствования центральной стихии земля (солнечное сплетение). В нём и происходит иерогамия сил инь-ян. «Текучий жемчуг» 流珠 (лю чжу) - это «сок дерева», а также называется «божественной водой» 神水 (шэнь шуй). Правильный вес эликсира: дважды восемь, то есть число функций (лян) в фунте (цзине) – символическое число полноты пневм эликсира. Вслед за зачатием бессмертного зародыша нагрев эликсира, период огня, огонь должен быть прекращён».
Поэтому нужно расставить всё по своим местам согласно этой схеме и трудиться над выплавкой пилюли бессмертия – своего Золотого зародыша, который при рождении превратиться в полноценного Бессмертного. Как не странно, но Бессмертный рождается за счёт похищения космической пневмы. Отсюда и идея «воровства» космической энергии, «грабежа» Дао, о котором сказано в трактате «Иньфу цзин»: «Даосы рассматривают мир и человеческое тело как единый комплекс соответствий. Мир и человек находятся друг с другом в соответствии не только количественном (как равномощные множества), но и структурном – как гомоморфные, то есть одно-форменные объекты. Даосы считают, что поскольку космос как целое (Небо и Земля) являются вечными (его структурные элементы преходящи, но вся система и связи между её составляющими постоянны), постольку вечным должен быть и его уменьшенный аналог – тело человека. Поэтому даосская практика обретения бессмертия похожа на восстановление утраченных связей и соответствий человека и мира. Восстановление же их приводит к сакрализации и бессмертию человеческого существа и к выявлению в нём всех потенциальных наличных характеристик сакрального космоса».
Когда я это осознал, то вдруг ощутил прилив теплоты в районе солнечного сплетения. Как будто, в «Земляном Котле», собирался металл - некий Золотой раствор, дарующий мне вечную жизнь.
В этот день меня никто не тревожил, а вечером я спокойно уснул и увидел сон, как воспоминание моей прежней жизни до моего явленного рождения в настоящем мире.

6. Рассказ о свадьбе Ди Ти-кана и феи

В тот вечер я уснул, и сновиденье мне приснилось,
Как будто я в своём далёком прошлом очутился,
Я стал другим, вокруг меня всё светом озарилось,
Так в прошлой жизни я в правителя вдруг превратился.
При Чан государях в годы «Всеблагого сиянья»
Жил муж Ди Ти-кан, был достойнейшего обхожденья,
Он за заслуги добродетели получил званье,
Правителем уезда стал «Чудесного хожденья».
Рядом с уездом Пагода красивая стояла,
Где рос пионовый куст, мог любой им наслаждаться,
Когда едва пора его цветенья наступала,
Народ сходился там, чтобы цветами любоваться.
Смотренье оборачивалось там общим весельем,
И празднованье то казалось делом всем привычным,
Раз там увидели девицу без сопровожденья,
Шестнадцати лет от роду и в платье, необычном.
То месяц был второй со знаками Огня и Мыши,
Своей красой девица всех вниманье обратила,
Она, чтоб посмотреть цветы, приблизилась всех ближе
К кусту и слишком хрупкий стебель ветки обломила.
И стража, что следила за кустом, её схватила.
И под замок её в своей сторожке посадила,
Все, кто цветам вред наносил, обычно штраф платили.
Все ждали, вечер скоро, но за ней не приходили.
Ти-кан её увидел и, испытывая жалость,
Кафтан с плеча снял, за ущерб отдал его монахам,
Те отпустили девушку, объятую всю страхом,
И та ушла, превозмогая стыд свой и усталость.
Народ же стал хвалить Ди, как правителя уезда,
Отметив его щедрость, качества и добродетель,
Но Ди-кан не считал, что он такой уж благодетель,
За место не держался, не боялся переезда,
Любил больше вино пить, как подвёртывался случай,
А также музыку, стихи и красоту природы,
И о делах не думал в молодые свои годы,
А записи и книги счётные он бросил в кучу.
Начальники, выше стоявшие, его корили:
- «Отец возвысился в работе ваш аж до вельможи,
А вы должность правителя уезда превратили
В пустое времяпровожденье, в игру, быть может».
На что посетовал он: «Можно ли радеть о славе
За жалованье, жалкое, трудиться здесь натужно?
Уж лучше сяду в лодку и отправлюсь к переправе,
Мне кроме гор, воды, текущей, ничего не нужно».
Вернув наместнику печать, работу он оставил,
Домой вернулся, красоту пещер обозревая,
В горах «Прощальная Вершина» себе дом поставил
И жить стал только для себя, людей не замечая.
Обычно шёл он на прогулку, взяв слугу с собою,
Который нёс вино, а он – стихи Тао Юань-мина,
Когда стих был по вкусу, пил вино он из кувшина
И радовал свой взгляд, при том, травинкой он, любою.
Везде, где видел красоту, писал стих, воспевая
Природу, мир чудес, и так он жизнью наслаждался,
Раз кучу туч увидел в небе, их обозревая,
Проникся радостью - в чертах их лотос показался.
Как будто тот вдали раскрылся в море, над водою,
Тотчас сел в лодку и велел грести в то направленье,
Прекрасную увидел вскоре гору в изумленье,
Вскричал в восторге, разговаривая со слугою:
- «Везде носили меня волны в морях всех с ветрами,
Повсюду открывались без изъятья мне красоты,
Откуда же взялась эта гора перед очами?!
Как будто бы небесные спустились вниз высоты.
И с ними нам явились следы духов в нисхожденье».
Он вышел на берег, пред ним стеной скала стояла,
Отвесная, подняться выше в гору не давала,
Он в восхищении своём сложил стихотворенье:
«Встаёт утро в горах, и солнце на зелень ложится,
Цветы встречают гостя, головы пред ним склоняя.
Монах, каких нарвать мне трав, чтоб вновь переродиться
В таких местах, прекрасных, где бессмертье обретая,
Найти способен я чертог души для вдохновенья,
Веслом чтоб правя, мог я плыть в небесные те дали,
Где в музыке под струны циня я найду забвенье
И отдых, удалиться чтобы от земной печали.
Удить в реке чтоб рыбу, попивать вино, хмельное,
Когда вокруг так тихо и светло, подобно раю,
На берегу оставить чёлн, спросить у водопоя,
Найти как Село Персиковое (1), где жить желаю».
Когда последнюю строку писал, то огляделся,
Как будто бы смущённо ещё что-то ожидая,
Тут камень расступился в скале и, вход открывая,
Как будто предлагал войти, чтоб он в лучах погрелся,
Которые из входа, как от солнца, пробивались.
Он приподнял полы одежды и вошёл поспешно,
И вход закрылся, оказался он во тьме, кромешной,
Как в пропасти, бездонной, искорки не загорались.
Уверясь в сердце, что он не жилец на этом свете,
Провёл рукой по камню, замшелому, обнаружив
Расщелину, широкую, что становилась уже,
Когда он шёл по ней и видел тень на парапете.
Расщелина, как козьи там кишки вся извивалась,
Казалось, что спустившись, он идёт в подземном мире,
Потом почувствовал он, как пещера поднималась,
И с каждым шагом становилась всё просторней, шире.
Когда добрался до вершины, небо вдруг открылось,
Было прозрачным светлым, и дворцы кругом стояли,
Куда ни глянь, зари свеченье всюду находилось,
И голубые облака все бликами играли.
Цветы, диковинные, чудо-травы распускались
У врат дворцов повсюду, в крытых галереях.
Ти-кан решил, святым и божествам здесь поклонялись,
Не храмы если это, то обитель благодеев,
Которые от мира в горы Цзоу ( 2) удалились.
Иль, может, это было Персиковое Селенье.
Но вдруг услышал рядом женских голосов он пенье,
И две красавицы-девицы рядом появились.
Одна другой сказала: «Вот и муж наш появился»!
И с вестью поспешили во дворец, вскоре вернулись,
Сказав: «Вас Госпожа ждёт». Ди Ти-кан им поклонился,
Пошёл за ними следом, те у входа обернулись,
И улыбнулись, показав на надпись на воротах,
А там стояло: «Терем Сверкающего Нефрита», -
Доска из букв с изящною резьбой на отворотах,
«Рубиновый Чертог» - висел чуть ниже из гранита.
Затем увидел он из серебра большое зданье,
На ложе семи драгоценностей (3) там восседала
Красавица, младая фея в белом одеянье,
Она Ди рядом пригласила сесть, потом сказала:
- «Я знаю, любознанье – вечное наше пристрастье,
Мы если б истин не искали, скучными бы были,
Я думаю, прогулка ваша принесёт вам счастье,
Соединившую сердца вы встречу не забыли»?
Ти-кан ответил ей: «Всего лишь, я – отшельник, сирый,
Мой парус надувает ветер и по рекам носит,
Так как моя душа, мятежная, исканий просит,
Она всё ищет красоту, ей претит вид, унылый.
Поэтому мне странствовать всегда было по нраву,
Меня тянуло к красоте, где б я не находился,
Увидев гору, плавающую, я удивился,
На ней увидел я Престольный Град, лучший по праву.
Я думаю, что нелегко было сюда добраться,
Что я нарушил ваш покой, меня вы не вините,
Всё это – как в обитель духов на крыльях подняться,
Прошу покорно, просветите меня, вразумите».
Почтенная же фея улыбнулась и сказала:
- «Откуда было вам до этого всего дознаться?!
Ведь на Вершине Фулай (4) вы смогли здесь оказаться
В селенье фей и духов, и даосов здесь немало.
В шестом из тридцати шести всех гротов вы стоите,
Фулай, как и Пэнлай (5) и Лофу (6) плавают по миру,
Я – фея Наньюэ (7), с кем говорить благоволите,
Супруга царя Вэй (8), странствующего по эфиру.
Увидев чистоту с возвышенностью души вашей,
Всегдашнюю готовность из беды спасти всех ближних,
Решилась вас обеспокоить и из мира нижних
Людей вас пригласить сюда для важной встречи нашей».
Она своей служанке знак глазами показала,
Чтоб юную та фею к ним на встречу пригласила,
Ти-кан украдкой глянул, когда та к ним заходила,
Девицей та была, что в пагоде цветок сломала.
Почтенная же фея, указав перстом, сказала:
- «Это – моя дочь, звать – Пролитое Благоуханье.
Как-то в одном саду она была, цветок сломала,
Вы помогли, я не могу забыть благодеянье.
Хочу в знак благодарности отдать её вам в жёны».
Придворные той ночью свадебным занялись делом,
Младые совершили там взаимные поклоны (9),
Вступили в брак и стали близкими душой и телом.
На праздник утром сонмища всех духов к ним явились:
Кто, на драконах сидя, всё в плащах, накидках, белых,
Одни в парчовых одеяниях с небес спустились,
Другие же - на лисах из полуночных пределов,
Кто прибыл на носилках, драгоценностью блистая,
И каждый поспешил вначале феям поклониться,
И были там такие, на воздушных колесницах,
Что прибыли их космоса – Потерянного края.
Гостям, что прибывали, подавали угощенья,
Все, низко кланяясь, к столу, еду бать, подходили,
И чашу выпивали все из золотых каменьев,
Где эликсир бессмертья был, его тут и варили.
Друг другу духи кланялись и за столы садились,
Они сидели слева, а Ди справа посадили,
Едва за стол уселись, как им слуги сообщили,
Что Золотая Фея (10) прибыла, к ней устремились.
Спешили на поклон все к ней, потом духи поднялись
По лестнице вверх в терем, музыка тут заиграла,
Пир начался, изысканные блюда подавались
Такие, что молва людская и не представляла.
Напитки источали крепость и благоуханье,
Все напивались ими, становились словно дети,
Тогда сказал один из духов в белом одеянье:
- «В утехах мы уже восемьдесят тысячелетий,
За это время море трижды уж преображалось,
Жених явился к нам издалека, трёх жизней мало
Супружеское счастье чтобы в Небе состоялось,
Ему воздать чтоб по заслугам, время не хватало.
В речах о духах, феях пусть не будет пустословья
И хвастовства, когда о них слагают все рассказы.
На Небе смертный чтоб бывал – ведь не было ни разу,
Поэтому в народе у них блещут многословьем».
Тут юные все отроки на пары разделились,
И стали танцевать, как чёлны в бурю в качке, сильной,
Мать-фея начала пир, когда танцы прекратились,
Сказав: «Хотим мы угостить всех пищею, обильной».
- «Невеста вон сегодня как румяна и пригожа, -
Сказала чахлая старуха, - видно, это – верно,
Краса без мужа увядает, так оно, наверно,
И я когда-то в юности была красивой тоже».
Все духи рассмеялись, лишь один там был в печали,
В одежде синей гость, сказал он громко духам ясно:
- «Любовь юной сестры нашей поистине прекрасна,
Но ведь она - со смертным, это б вы не забывали.
Нефрита совершенней девушка, инея чище,
Близ облаков взлелеянная, и со смертным будет,
Боюсь, молва всё растрезвонит, и узнают люди,
Хулы, насмешек не избегнуть ей в их душах днище».
- «Уж мы, - посетовала Золотая Фея, - знаем,
Как духи, прочие, высокого на Небе сана,
Что люди жить не могут все без зависти, обмана,
И в волны, мутные, мирского моря не ступаем.
Когда лишь Вседержитель к нам выходит, мы бываем
В их видимости, и они за нами наблюдают,
И злоязычники тогда про нас их вздор слагают:
Тут и свиданье в Яочи при Чжоу (11), мы всё знаем.
И Вестники во времена Хань - синие те птицы (12).
И каково же юным феям? Как им уклоняться?
Однако новобрачные здесь, нужно воздержаться,
И незачем нам повторять такие небылицы».
Мать-фея тут заметила: «Но я сама слыхала,
Что феи никогда с людьми на встречу не стремились,
А сами жертвами лишь случая так становились,
Возлюбленных на небесах им как всегда хватало.
И встречи были редкостью, возьмём хоть для примера:
Свиданья в Бо-хоу (13), иль в Гаотан горах, высоких (14),
Такое ведь случалось, хоть всему была и мера,
Как встречи феи в Лопу (15), как влюблённых, одиноких.
Иль вспомнить, как Цзян Фэй там сами жемчуг с себя сняли (16).
Или сошлись Лун-юй и Сяо Ши (17), где находились,
Или Цай Луань и Вэнь Сяо супругами так стали (18),
И Лань-сян с Чжан Шо, полюбив друг друга, поженились (19).
Яснее ясного, людям насмешки всем по нраву,
Тогда же посмеются пусть все сами над собою,
Не нужно обращать на них внимания, по праву».
Все духи рассмеялись над историей такою.
К горам стало клониться солнце, гости все устали,
Отправились все восвояси. Ди сказал супруге:
- «Выходит, и на небесах все баловаться стали,
И шалости, любовные, смакуют друг о друге.
Не зря Ткачиха с Волопасом (20) всё же поженились,
И Шан Юань сошлась с отроком Фэн Чжи не случайно (21),
А к Цюнь-юю в храм ночью две красавицы явились (22),
Условия различны, чувства их необычайны,
Но всё же схожи. Я хотел бы знать определённо,
Ведь духи, феи на людей не очень то похожи.
Но отчего они все селятся уединённо -
От принужденья иль их силы оставляют тоже»?
Жена в лице вдруг изменилась и ему сказала:
- «Немногие, о ком ты говоришь, под власть попали
Тёмных начал, но у других лишь светлое начало,
Поэтому они на небе духами и стали.
Поэтому и большинство из них служить достойны
У Багряных ворот, их имена все пишут златом
Тут, в Золотом дворце, все в одеянии, богатом,
Так как на небесах они ведут себя пристойно.
Достойно развлекаются, живут в уединенье,
Как только кто завидит их, то сразу понимает,
О чистоте душевной нет ни у кого сомнений,
От похоти, соблазнов, он себя сам ограждает.
Увы, на них я не похожа, и подвластна чувствам,
Могу от сотен я причин так сильно распалиться,
Что если даже в храме сама буду находиться,
То дух мой будет вожделеть телесного искусства.
Не думай, будто феи все совсем, как я, такие.
Я думаю во многих ещё качества остались».
- «Тогда спокоен я, - сказал муж, - мы с тобой другие».
И муж с женой, хлопнув в ладоши, громко рассмеялись.
В покоях их стояла ширма, белая, большая,
И муж после любовных сцен завёл обыкновенье
Раз каждый, после близости, писать стихотворенье
На ширме этой в час досуга, телом отдыхая:

«Небо закрыли со сторон все облака, густые,
Свет небожителей трёх гор (23) издалека всем видно,
Летит сосновый запах – ощущения простые,
Где-то внизу чёлн рыбака тянет сети, пустые.
Вот светит круглая луна, ветер шумит сердито,
На сердце камен лёг – неясные переживанья.
И штора сдвинута, окно для хризантем открыто,
Хмельной поэт пишет стихи о четырёх страданьях (24).
Он чертит кистью их и тихо про себя читает,
Дымит курительница, ароматный дым прекрасен,
И на губах его эти слова вдруг замирают.
И жизни смысл в минуту эту ему слишком ясен.
Заря парчу зажгла, и небеса вдали алеют,
Но мёртвым кажется дом за высокою стеною,
Он словно опустел и уже смысла не имеет,
Полярная звезда встаёт всё выше надо мною.
Я чувствую, что будто умер сам, на самом деле,
Другие же все здесь во сне забвение находят,
Придворные лишь дамы эту ночь без сна проводят
И обучаются игре всё время на свирели.
Все формы в очертаньях туч, клубящихся в безбрежье,
Так бесконечны небеса - в любом краю всё те же.
Но всё ж роднее они были на земле мне прежде,
Хоть голубые небеса светлы, прозрачны, свежи.
От света, лунного, и ветра шторой защититься
Могу я и в зеркальное глядеть лишь отраженье,
И, как отшельник ночью погрузиться в сновиденье,
Уткнувшись головой в подушку, мирно затаиться,
И слушать до рассвета как плывёт звон, колокольный,
И вспоминать о том, как мне жилось в моей деревне,
Как я бродил в лесах, путь выбирал домой, окольный,
Сидел подолгу на развалинах, где был храм, древний,
Крик чудища То ждал – последней стражи объявленье (25),
Рассвет встречал в лесу и наблюдал за облаками,
И ко всему родному ощущал я тяготенье,
В отъезде все места и люди были пред глазами.
Когда туман окутывал места мои родные,
Я знал, за мглой той скрыто всё, что уже детства знаю,
Рассеется туман, пейзажи будут всё такие,
И ничего не пропадёт, что я так обожаю.
А здесь средь волн я вижу лишь простор, безликий,
Мелькнёт челнок лишь, одинокий, а потом исчезнет,
И не поймёшь святой там или житель, дикий,
Бесплотный долгий звук один вдали только трепещет.
А гору с четырёх сторон лишь волны подпирают,
Во сне я дома был, но это сон только приснился,
А надо мной лишь небосклон всё небо обнимает.
И путь домой, в родной мой край, давно уже забылся.
Безмолвно лепестки от персика вокруг кружатся,
Цветы все вянут, а в садах один лишь мох найдётся,
Зачем ушёл Лю Лан совсем, и он уж не вернётся,
А на следы его опавшие листья ложатся».

Уж год прошёл, как Ти-кан дом, родной, совсем покинул,
Пруд лотосовый изменил свой цвет и стал лазурным,
Ночами ветер задувал, и море стало бурным,
Один год только их супружеского счастья минул.
Ночами долетало к ним гудение прилива,
Бередило всё это сердце, грустью наполняло,
Смотрел на корабли он, проплывающие, сиротливо,
И каждый такой раз ему всё тяжелей ставало.
Один раз указал своей жене он направленье,
Сказав: «Вот там, в той стороне мой дом, его не видно,
Меня, видать, забыли все, и это мне обидно,
Наверное, никто не ждёт, моего возвращенья».
В другой раз он сказал жене: «Давно уже скитаюсь,
Но сердце тянется домой, вот бы там оказаться,
Не должен это говорить тебе я, и я каюсь
Ведь если я домой поеду, можем мы расстаться.
Но я тебя люблю, и расставаться не желаю,
Так как на свете никого нет у меня роднее,
Но отпусти меня на время, тебя умоляю,
Я побываю дома, и вернусь к тебе скорее».
Жена, услышав слова эти, сразу погрустнела,
Не молвила ни слова, Ди испытывал волненье,
Сказав: «Я дома побываю, ведь, простое дело,
А там друзей всех повидаю - для успокоенья,
И тотчас же вернусь, чтобы состариться с тобою
Вблизи вод, среди этих туч и этого простора.
И будем вместе жить, ты будешь счастлива со мною,
Позволь мне принести обет, что буду здесь я скоро».
Жена ответила, заплакав: «Ради любви нашей
Могу ли я противиться влечению такому
К родной земле! Пейзажи там, чем здесь, намного краше,
Но подвергаешься ты испытанью, непростому.
Малы и ограничены пределы все земные,
Недолги и кратки там судьбы, ты там быть желаешь,
Боюсь, воротишься и дом и сад свой не узнаешь,
Не будет там, как прежде, всё, там времена иные».
Жена открылась матери, и та ей так сказала:
- «Не думала, что к миру, бренному, он так привязан,
Но вечно с нами прибывать он вовсе не обязан».
Дав облачную колесницу, с дочкой провожала.
Жена, сказав, ему письмо на шёлке протянула:
- «Раз, всякий, как посмотришь на подарок, вспомнишь нашу
Любовь, не забывай меня. Я всё тебе вернула,
И помни обо мне всегда, при расставанье даже».
Они вместе заплакали и с нежностью простились,
Ти-кан и глазом не моргнул, как дома очутился,
Он осмотрелся, видит, что места все изменились,
Их маленький посёлок в большой город превратился.
И люди были все другие, и его не знали,
Садов, домом и улиц бывший образ не остался,
Лишь горы и ущелья прежний вид не поменяли,
Открылся тотчас старикам он, и один признался:
- «В младенчестве слыхал я, прадеда в семье так звали,
Как вас, но как-то в горы он ушёл, не возвратился,
Уж восемьдесят лет как минуло, его искали,
Но не нашли, видать, уже он в кости превратился».
Ти-кан был удручён и раздосадован известьем.
Хотел было взойти на облачную колесницу,
Вернуться чтоб к жене обратно, но на этом месте
Она вдруг, фениксом став, улетела в небо птицей.
Открыл письмо он и прочёл: «Имеет выбор каждый,
И узы, в Небе фениксом скреплённые, не вечны,
Так прежняя любовь способна кончится однажды,
Вновь не сыскать вершину гор, где духов жизнь беспечна».
Он догадался, что тогда, с женой при расставанье,
Она с ним навсегда, слёзно прощаясь, распростилась,
Взяв посох, удалился в горы он в своих скитаньях,
Молва о его жизнь в странствиях не сохранилась.

Пояснения
1. Персиковое Село – в китайской классический литературе – селение блаженных, страна, где царит равенство, добродетель и покой. Эта страна, расположена у легендарного Персикового источника.
2. Горы Цзоу – имеется в виду гора Цзюлин – Орлиная Вершина, где, по преданию, бывал Будда.
3. На ложе из семи драгоценностей – семь драгоценностей: коралл, янтарь, перламутр, агат, золото с серебром, жемчуг и лазурит.
4. Вершина Фулай – мифическая вершина горы Фулай, населённая духами и плывущая по морю. Иногда отождествляешься с город Фулай в современно китайской провинции Шаньдун.
5. Вершина Пэнлай – имеется в виду вершина священной горы Пэнлай, плавающей в Восточном море. На ней, по преданию, обитали Бессмертные.
6. Лофу – точнее связанные отрогами две горы Ло и Фу – легендарная обитель духов в современной китайской провинции Гуандун.
7.Наньюэ – древнее южное государство, находившееся на территории современного Южного Китая.
8. Супруга царя Вэй – во время своего земного существования фея была женой государя Вэй. Династия Вэй пала в 264 г. году.
9. Совершили взаимные поклоны – один из свадебных обрядов, когда новобрачные как бы представлялись друг другу.
10. Золотая Фея – небожительница, входившая, по преданию, в свиту Повелителя неба. Золотой Дух – также одно из имён Будды.
11. Свидание в Яочи при Чжоу – распространённое в Китае предание о встречи чжоуского вана Му с мифической Хозяйкой Запада Сиванму у Нефритового пруда Яочи на горе Куньлунь.
12. Вестники – во времена Хань синие птицы – в китайских мифах синие птицы – вестники Хозяйки Запада Сиванму; речь идёт о встрече ханьского императора У-ди и Сиванму, которой предшествовало появление синих птиц.
13. Свиданья в Бо-хоу – В новелле китайского писателя Ню Сэн-жу (779 - 847) «Записки о путешествии в Чжоу и Цинь» рассказывается, как автор встретил в поминальном храме ханьской императрицы Бо Тай-хоу саму императрицу и её подруг, знаменитых государынь и красавиц древности. Хозяйка и гости устроили поэтическое состязание, а затем автор провёл ночь с прославленной красавицей Ван Чжао-цзюнь
14. В горах высоких Гаотан – по преданию, в давние времена государь царства Чу делил с феей ложе в горах Гаотан.
15. Встречи феи в Лопу – Фея Би Фэй, дочь легендарного китайского императора Фу-си, по преданию, встречалась с чэньским ваном (князем) Сы в Лопу.
16. Цзян Фэй сняли с себя жемчуг – Цзян Фэй – имя двух речных фей; они повстречали некого Чжэн Цзяо-фу и, сняв с себя жемчуга, подарили ему; но, едва он отошёл прочь, как феи и камни исчезли.
17. Сошлись Лун-юй и Сяо-ши – Сяо Ши славился дивной игрой на свирели, и цзиньский князь Му-гун, очарованный его искусством, отдал ему в жёны свою дочь Лун-юй. Сяо Ши стал обучать её игре на свирели, вдруг к ним слетел Феникс и заслушался их игрой, а потом они все трое улетели на небеса.
18. Цай Луань и Вэнь Сяо супругами так стали – по преданию, Вэнь Сяо повстречал на горе Сишань фею Цайц Луань и взял её в жёны.
19. Лань-сян с Чжан Шо, полюбив друг друга, поженились – в давние времена фея Ду Лань-сян вышла замуж за юношу Чжан Шо; потом она возвратилась на небеса, и Чжан Шо тосковал по жене.
20. Миф о дочери небесного бога Ткачихе, жившей к востоку от Млечного Пути и ткавшей изо дня в день облачные одеяния для небожителей; бог, сжалившись над её одиночеством, выдал дочь за Волопаса, жившего западнее Млечного Пути. Но она, выйдя замуж, перестала ткать, и бог, разгневанный, приказал ей возвратиться и впредь видеться с мужем только единожды в год в седьмой месяц седьмой луны.
21. И Шан Юань сошлась с отроком Фэн Чжи не случайно – В давние времена в Китае некто Фэн Чжи, решив заняться науками, уединился в дальних горах, но фея Шан Юань, и здесь отыскав его, прилетала к нему по ночам.
22. А к Цюнь-юю в храме ночью две красавицы явились - Ли Цюнь-юй сочинил стихи «Царская гробница». Когда в давние времена он, проезжая мимо храма Эрфэй, начертал на стене свои стихи, начинавшиеся словами: «Храм подле царской гробницы…», то вдруг откуда-то явились две красавицы и назначили Цюнь-юю свидание через два года.
23. Свет небожителей трёх гор – три верховных духа, которые, по даосским верованиям, соответствуют нефритовой, высшей и великой чистоте. Каждый из них живёт на одном из небес, откуда они правят вселенной.
24. Пишет хмельной поэт о четырёх страданиях – согласно буддийскому учению, существует четырех страдания, которые претерпевает человек в земном мире: рождение, старость, болезнь, смерть.
25. То-лун – сказочное водяное животное, похожее на крокодила, издаёт громкий крик, отмечая каждую ночную стражу.

Продолжение «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня

Стих восьмой

八。休煉三黃及四神，若尋衆草更非真。陰陽得類方交感，二八相當自合親。潭底日紅陰怪滅，山頭月白藥苗新。時人要識真鉛汞，不是凡砂及水銀。
Bā. Xiū liàn sān huáng jí sì shén, ruò xún zhòng cǎo gèng fēi zhēn. Yīnyáng dé lèi fāng jiāogǎn, èrbā xiāngdāng zì hé qīn. Tán dǐ rì hóng yīn guài miè, shāntóu yuè báiyào miáo xīn. Shí rén yào shí zhēn qiān gǒng, bùshì fán shā jí shuǐyín.

Буддист:
Не рафинируйте трех желтых и четырёх духов, если вы ищете общественные травы, это неправда. Инь и ян похожи друг на друга, а два или восемь эквивалентны друг другу. На дне пруда солнце красное и чудовища ушли, на вершине горы луна белая и травы новые. Люди должны знать, что такое настоящий свинец и ртуть, а не обычный песок или ртуть.

Даос:
Не плавь в своей печи «три жёлтых» и «четыре духа»,
Искать травы различные – занятие пустое
Инь с Ян должны нестись как лошади две - ухо в ухо,
Тогда лишь в роде обретают свойство непростое.
Тогда только симпатия их повлечёт друг к другу,
И «два» и «восемь» там соединяются, сроднившись,
И солнце красное со дна Пруда, вверх устремившись,
Поднимется и будет совершать свой ход по кругу.
Когда появится Ян, Инь чудесно исчезает,
А над вершиною горы луна в свете белеет,
Ростки снадобья вверх свои макушки поднимают,
Рождается в нас то, что в жизни нами овладеет.
Поймём мы, истинный свинец и ртуть – не то, что было,
Не водяное серебро, вермиллион, обычный,
Так как от их соития нас светом озарило,
И мир, куда попали мы, от прежнего отличный.

Конфуцианец:

Когда я выписывал на полоске бумаги иероглифы этого стиха-слогана, то меня вдруг охватило отчаянье. Я усомнился в том, что что-то понимаю из написанного. Я сел на коврик в позу лотоса и долго всматривался в этот стих, но от этого он понятнее не становился. Тогда я вскочил с места и стал кружиться, как в тот первый раз, когда мне открылась Небесная ось. Но в этот раз я уже контролировал свои действия и не доводил себя до полного изнеможения. Когда я увидел над собой уходящий в небо конус Небесной оси и почувствовал лёгкое головокружение в голове, то тут же прекратил вращения, сел на коврик и закрыл глаза. Когда же я их открыл, то увидел, что передо мной сидел старый даос, держащий в руках нефритовую шкатулку и веер. Я сразу понял кто он, так как неоднократно видел его образ на свитках с даосскими описаниями эликсира бессмертия, вернее, изображение этого старейшего святого из семейства восьми Бессмертных 八仙 (ба сянь). Это был Чжунли Цюань, родившийся ещё в эпоху Хань две тысячи лет тому назад. В молодости он был прославенным полководцем, потерпевшем поражение, и именно поэтому удалился в горы, нашёл там эту нефритовую шкатулку с наставлениями о том, как стать бессмертными, и занялся внутренней алхимией. Его веер обладал способностью возвращать жизнь мёртвым. Увидев его, я поклонился и сказал:
- А я знаю, кто вы. Мне удалось из определённых источников узнать о вашей необычной и замечательной жизни. Я также знаю, что вы – истинный Бессмертный и можете творить потрясающие чудеса. Я также слышал, что ваши знания превосходят знания всех других даосов и Бессмертных.
Даос посмотрел на меня ласковым взглядом со скрытой благодарностью за приятный отзыв, высказанный мной о его личностных качествах, и спросил меня, что бы я хотел узнать.
Я показал ему на иероглифы 三黃 (сань хуан) «три жёлтых» и попросил объяснить, что они означают, а также указал на другие непонятные мне символы, которые встречаются в тексте.
Даос прочитал стих-слоган на стене и сказал:
- Три жёлтых» - это три вещества. В этом китайском названии есть слово «жёлтый», которое их всех объединяет, но это разные компоненты объединённой пневмы, хотя они и обозначают такие минералы, как реальгар - один из самых красивых минералов - мышьяк, другими словами, пыль пещеры, шахтная пыль. Это и есть 雄黄 (сюн хуан) - «мужская желтизна». И ещё 雌黄 (цы хуан) – это «женская желтизна» - аурипигмент – золотой минерал и сера 流黄 (лю хуань). Этими словами обычно называют потную испарину мужчин и женщин, выступивший на их телах после любовного соития. Даосы, чтобы непосвящённые не совсем поняли, о чём идёт речь, дают имена тех или других минералов тем пневмам, которые используют для нагревания «Земляного Котла» такого же золотистого цвета. Однако, этот минерал изредка используется в алхимии – маги сознательно идут на работу с токсичным веществом, хотя экстрасенсы не рекомендуют использовать кристаллы в качестве амулета или талисмана, хранить их дома и тем более держать при себе. К тому же никаких магических свойств у содержащей мышьяк руды выявлено не было. Было установлено, что при регулярных малых дозах приема внутрь его повышается вероятность сопротивления организма к большим дозам яда (например, при попытке отравления). И сера 流黄 (лю хуан) - «текучая желтизна» - химический элемент, жизненно необходимый растениям. Но даос не должен заниматься внешней профанической алхимией. Истинные ингредиенты «снадобья бессмертия» - не внешние вещества, а энергии пневм тела. Этими словами обозначают особые свойства некоторых разновидностей пневмы, производимой человеческим организмом. Эти пневмы хоть и имеют золотистый оттенок, но принадлежат к пневма Инь, так как вырабатываются земными «жёлтыми» душами 魄 «по»! «Мужскую желтизну» можно получить, если настроить душу на возвышенные чувства благородства и снисхождения, а «женскую желтизна» получается от зависти и чувства мести, «текучая желтизна» вырабатывается от чувств влечения и симпатии. Так души 魄 «по» тоже могут участвовать в выплавке пилюли бессмертия, если их разумно использовать в нужном направлении, но они всего лишь создают фон, благоприятно влияющий на весь процесс соединения главных пневм, которыми являются «Четыре духа».
«Четыре духа» 四神 (сы шэнь) - это четыре ингредиента внешней алхимией: свинец 铅 (цянь), серебро 银 (инь), киноварь и вермиллион 丹沙 (дань ша) и ртуть 汞 (хун). Но заниматься внешней алхимией вредно для здоровья. Внешняя алхимия нисколько не продляет человеческую жизнь. Вам нужно разобраться в том, что эти названия представляют собой во внутренней алхимии, и как происходит их взаимодействие в пневменных потоках. Поиск продлевающих жизнь лекарственных трав - ещё более пустое занятие, так как во внешней алхимии растительные «малые эликсиры» стоят даже ниже минеральных снадобий и металлов. Настоящий эликсир внутренней алхимии даос получает от соития энергий инь и ян, ингредиентов «родственных видов» 同類 (тун лей), которые притягиваются друг к другу любовью или страстью. Эликсир получается, когда смешение инь-ян входит в соотношение двух и восьми унций инь и ян, из чего получается фунт экстракта. И это всё происходит в определённой части человеческого тела на «Дне пучины». «Дном пучины» называют центр Цветочного Пруда 花池 (хуа чи). Это - один из центров тела, который также имеет называние Нефритовый пруд, где некое Пламенеющее Солнце встаёт из пучин, как светило в образе изначального ян. Для создания тела Бессмертного, нужны две энергии, но само тело образуется только из одной чистейшей и изначальной энергии ян, которая превращает тело в золото. При этом, дух 神 (шэнь) в этом теле играет роль чистейшей и тончайшей янной энергии, опускающейся вниз в сферу так называемой «воды», где властвует иньная триграмма «земля» (кунь), и производит из воды возгорающуюся изначальную энергию ян. В стихе говорится о Горной вершине 山頭 (шань тоу) – что есть гора Куньлунь 昆仑山 (кунь лунь шань) – символ обозначения мозга или точки на макушке головы, через которую рождающееся тело бессмертного даоса и покидает ненужное ему уже прежнее тело. Даосы «Белым лекарством луны» 月白藥 (юэ байяо) называют «пневму золота» или, другими словами, – «золотую металлическую энергию» 金气 (цзинь ци), то есть иньную энергию в значении триграммы «огонь» (ли), что при соединении двух пневм приводит к взращиванию ростка снадобья 苗新 (мяо синь), зачатка зародыша Бессмертного.
Я поблагодарил святого даоса за разъяснения, пытаясь понять содержание текста. Кое-что из его объяснений уже складывалось в моей голове в общий взаимодействующий процесс, но всё же оставались неясности в самом принципе – как это должно было работать.
Я попытался его спросит, но он протянул ко мне руку с поднятой ладонью вверх, как бы останавливая мою попытку расспросов, и сказал:
- Я вижу, что вы человек серьёзный и вдумчивый, поэтому я и принёс с собой шкатулку с наставлениями, как стать Бессмертным. Могу оставить её вам, чтобы больше у вас не возникало вопросов. Когда вы разберётесь во всех тонкостях внутренней алхимии, шкатулка сама собой исчезнет и вернётся ко мне. Так что за неё не беспокойтесь. Никто её не украдёт, её сможете видеть только вы.
Я с глубоким поклоном поблагодарил его за оказываемую помочь, но тут же обратился к нему ещё с одним вопросом, не может ли он оставить мне свой веер, способный возвращать жизнь умершим.
Даос улыбнулся и сказал:
- На первое время вам пока хватит одной моей шкатулки, чтобы получать знания. А когда вы обретёте эти знания, то сможете сами изготовить такой веер.
После этих слов он исчез. А я погрузился в изучение древних свитков, лежащих в нефритовой шкатулке. За этим занятием я провел весь день и даже заснул от усталости. Когда же я проснулся, то шкатулки со мной уже не было. Но как только мне нужно было ознакомится с каким-либо либо древним свитком, то я в падал в состояние изменённое сознания, и передо мной возникала шкатулка Чжунли Цюаня, и я в ней находил ту или иную рукопись или книгу, с которой хотел ознакомиться. Мне кажется, что такими сокровищами обладал ещё только один Бессмертный даос по прозвищу Мудрец Охватывающий Пустоту - Бао Пу-цзы. Он как-то сказал мне: «Священные книги и тексты имеются на каждой славной горе из числа пяти пиков, но они сокрыты в глубине пещер каменных покоев. Даосы, которым предназначено обрести их, входят в горы, пребывая в состоянии созерцательного сосредоточения мысли. И тогда горные божества открывают для них тайны горы, и даосы получают возможность найти те книги. Но для того, чтобы подняться на такую гору, мудрец должен добиться такого просветления, когда всё неясное становится ему ясным, а всё непознанное – познанным».

Стих девятый

九。陽裏陰精質不剛，獨修一物轉羸。勞形按影皆非道，服氣餐霞總是狂。舉世漫求鉛汞伏，何時得見龍虎降？勸君窮取生身處，返本還元是藥王。
Jiǔ. Yáng lǐ yīn jīng zhí bù gāng, dú xiūyī wù zhuǎn léi . Láo xíng àn yǐng jiē fēidào, fúqì cān xiá zǒng shì kuáng. Jǔshì màn qiú qiān gǒng fú, héshí dé jiàn lónghǔ jiàng? Quàn jūn qióng qǔ shēng shēn chǔ, fǎnběn huán yuán shì yào wáng.

Буддист:
Сущность инь в ян не является жесткой, а единоличное культивирование одной вещи стало хрупким. Это не путь деяния, но это безумие - есть и пить. Когда же мы увидим спуск дракона и тигра? Я советую вам быть бедным в своей жизни и вернуться к своему первоисточнику - королю выздоровления.

Даос:
Не крепко семя Инь, когда оно внутри Ян зреет,
Когда следят лишь за одним, другое погибает.
Когда одну вещь совершенствуют, она слабеет,
И тело утомляется, Путь-Дао пропадает.
Питаться пневмой и вкушать зарю – одно безумье,
Ведь мир отнюдь не ищет ни свинца, ни ртути, скрытных,
Как встречу тигра и дракона увидать в раздумье,
И множество вещей, обычной памятью забытых.
Хочу, чтоб до конца подробности даос воспринял
О месте тел рожденья и к основам возвратился,
Снадобий царь – тот, кто руками чьё рожденье принял,
Узрел кто корень, что в росток, живущий, превратился.

Конфуцианец:
На следующий день, повесив новый стих-слоган на стене, я долгое время не мог сосредоточиться на медитации. Утреннее «янное» время очень короткое, всего лишь до полудня, так как с полночи мы половину его проводим во сне, поэтому всегда важно утром определить, чем нужно заниматься, чтобы деятельность была эффективной: делать ли физическую зарядку или погрузиться в мыслительную медитацию? Что предпочесть: физический или умственный вид деятельности?
В стихах говорилось, что нужно одновременно совершенствовать две вещи: природу и жизненность - «природную сущность и судьбу» - 性命双修 (син мин шуан сю), а это значит, что нужно держаться концепции природы человека, как дарованной Небом сущности, на основе которой из пневмы-ци энергии формируется вторичная природа – «природа телесного склада» 氣質之性 (ци чжи чжи син). Первую - «природную сущность жизненности» - даос питает, вторую - «природу телесного склада» - он преодолевает. А это значит, что вначале нужно настроиться на свой путь, а уже потом по нему идти. Вначале нужно отдаваться мыслительной медитации, а уже потом физически осуществлять то, что осмыслено. С «природой телесного склада» тесно связано понятие жизненности, то есть это не «веление Неба» и не даруемая им сущность в виде «судьбы», как говорят конфуцианцы, а это не связанные с мышлением и вообще с психической деятельностью жизненные процессы. Человеку ничто Небо не даёт, всё он получает сам своими усилиями, и этим самым формирует свою судьбу. Из этого получается, что вначале – мысль, а потом - деятельность. И это вполне логично, потому что нам нужно знать, что мы в своей жизни делаем для того, чтобы добиться успеха и получить какие-то знания.
Сама природа 性 «син» связана с мыслительной и духовной деятельностью (которая и формирует янную сторону души человека - 神 (шэнь), а также с бессознательной энергетической стороной человеческого существа – 命 «мин». Но природа и судьба (син и мин), являясь вначале пневменными формами энергии ци, превращаются в форму бытия духовного принципа, такую как разумность-понимание 理 (ли), которая и создаёт свою судьбу 命 «мин».
Так «жизненность» 命 (мин) уже не преодолевается, а совершенствуется подобно природе, переставая быть «природой телесного склада», и меняет судьбу человека, приводит даоса к бессмертию. Поэтому «природа» 性 (син) называется ещё «изначальным духом» 元神 (юань шэнь), а «жизненность» - «изначальной пневмой» 元氣 (юань ци), то есть «изначальной энергии». Эти две формы пневмы формируются вместе, одна - в голове, другая – в среднем киноварном поле.
Дух (природа) обозначается триграммой «огонь» (ли), имея внешние черты – сильные (ян), а внутренние – слабые (инь), как написано в начале стиха-слогана. Символ жизненности – это триграмма «вода» с противоположной символикой. В данном случае ли выступает как янная триграмма, а кань – как иньная.
Как принято у даосов, син и мин совершенствуются путём созерцания и дыхательных упражнений, а также гимнастикой, что успокаивает ум и умеряет страсти, а тренировка жизненности создаёт внутри даоса бессмертный зародыш. Даос, при этом, стремится к обретению «Недеяния» (у вэй) и интуитивному постижению Дао при совершенствовании природы, что способствует его физическому и духовному продлению жизни.
После такого умозаключения я встал и приступил к исполнению физических упражнений – к моей собственной гимнастике, под названием «Небесная походка Юя», и метанию дротиков в мишень. Мои подопечные Синий Дракон и Белый Тигр опять вступили в ожесточённую борьбу. Но делая эти упражнения, я никак не мог сконцентрироваться на Небесной оси. Вместо этого мне лезли в голову такие мысли:
«Если природа связана с сущностью инь внутри ян и со стихией «дерева», то она должна обладать мягким подвижным характером и быть нетвёрдой. У даоса должно происходить совершенствование жизненности за счёт укрепления природы, и тогда совершенствование природы упрочняет жизненность. Не важно, чем я буду занимать, потому что одно влияет на другое, и это другое опять возвращается, к тому, с чего я начал. Если попадаешь в какую-то сферу, но эта сфера смыкается, и ты становишься её пленником. Для того чтобы быть поистине свободным нужно постоянно стремиться к новому, не повторять старое и уже всеми заученное, нужно во всём находить своё новое, ещё никем не открытое. Поэтому многие топчутся на одном месте и никак не могут достичь бессмертия. Те, которые занимаются внешней алхимией и ищут тайны бессмертия во внешних вещах, в свинце и ртути, как и в даосских упражнениях, взятых в отрыве от создания нового бессмертного тела и совершенствования духа, ничего не добиваются кроме, разве что, продления жизни. Они все идут лёгким путём, потому что путь внутренней алхимии для них труден, в нём невозможно добиться быстрого успеха без основательного изучения многих тонкостей этого сложного искусства обретения бессмертия. В нём образ «места рождения» и «обращение к корню» связан с традиционным даосским образом младенца в лоне матери или новорождённого с критикой даосских методов сексуальной практики. Даосы в своей практике призывают уподобиться ребёнку - «возвратиться к корню», что означает возвращение к единству с Дао для творения из его глубин новой бессмертной совершенной жизни. Обретение бессмертного зародыша получается от взаимодействия инь ци и ян ци (тигра и дракона, свинца и ртути. Человек имеет в своём теле всё нужное для достижения бессмертия, вся полноту мужских и женских, янных и иньных энергий, и ему незачем иметь ещё какие-то вещественные дополнения извне. Потому нужно стать во всём самодостаточным, чтобы в себе самом родить себя же самого, но уже в иной ипостаси, такой акт и равнозначен само-превращению в божество. Но это не означает, что я не должен взаимодействовать в мире с женщинами. Наоборот, я должен буду черпать от них иньную пневму, которая постоянно будет во мне тратиться из-за преобладания во мне моей собственной янной пневмы. Мужчина не может обходиться без женщины, так же как и женщина без мужчины. От противоборства мужского и женского начал и рождается в мире всё движение, это и ест сама энергия в её чистом виде. Но даос не должен концентрироваться на получении энергии лишь от соития с женщиной, иначе это его отвлечёт от цели постижения Дао и может привести в большой беде.
Я полностью успокоил своё сознание и погрузился в глубокую медитацию, во время которой увидел шкатулку даоса Чжунли Цюаня. Я вынул из неё свиток «Канона сил ян-инь» 阳阴力典 (ян инь ли дянь) и прочёл такие строки: «Проникая в Изначальное Одно 元一 (юань и), обретаешь Изначальную пневму 元气 (юань ци) – тончайшую недифференцированную энергетическую субстанцию, образующую субстрат всего сущего, из которого формируется два рода проявления сил ян и инь небесного и земного происхождения, из которых проявляется Великое Начало всех вещей и возвращается к нему. Великое начало – это ступень развёртывания изначальной пневмы, означающее первое проявление оформленной телесности. Оно, как мастер, то творит хаос, то обуздывает своим духовным механизмом 灵 机 (линь цзи), который считается стержнем и пружиной всего сущего, и который вдыхает и выдыхает четыре вида пневмы, покоит и затопляет всё своим всеобщим безмолвием. В спокойствии оно раскрывается, и в ясности своей всё лелеет».
И я ещё раз пришёл к мысли, что мне необходимо обрести этот самый стержень, пружину, при помощи которой я смог бы обратиться к корню и возвратиться к Великому Началу, овладев тайнами древних знаний и мастерством, позволяющем мне творить чудеса.

Стих десятый

十。好把真鉛著意尋，莫教容易度光陰。但將地魄擒朱汞，自有天魂制水金。可謂道高龍虎伏，堪言德重鬼神親。已知壽永齊天地，煩惱無由更上心。
Shí. Hǎo bǎ zhēn qiān zhuóyì xún, mò jiào róngyì dù guāngyīn. Dàn jiāng de pò qín zhū gǒng, zì yǒu tiān hún zhì shuǐ jīn. Kěwèi dào gāo lónghǔ fú, kān yán dé zhòng guǐshén qīn. Yǐ zhī shòu yǒng qí tiāndì, fánnǎo wú yóu gèng shàng xīn.

Буддист:
Ищите истинное ведение всем сердцем, и не позволяйте времени проходить легко. Но земной дух улавливает пурпурную ртуть, а небесная душа управляет водянистым золотом. Можно сказать, что Дао высоко, дракон и тигр покорены, а добродетель дорога призракам и богам. Я знал, что долголетие - это то же самое, что небо и земля, и нет причин для беспокойства.

Даос:
Те, кто желают истинный свинец найти, не станут
Растрачивать свои дни, лёгкого пути не ищут,
Земные души по пусть гонятся за своей пищей,
Небесные хунь души водяной металл пусть тянут.
Земные души по ведь киноварной ртутью сыты,
Небесные хунь водяное золото получат.
Дракон и тигр тогда от глаз наших будут сокрыты,
Перед Дао-Путём как все распавшиеся тучи.
А духи, демоны восславят дэ-блага весомость,
Тогда лишь обретём мы свою вечность в долголетье,
Не будет в нас смущенья ни в какое лихолетье,
Мы обретём Земли и Неба духа отрешённость.

Конфуцианец:
Когда на следующий день я написал на бумаге иероглифы этого стиха-слогана, то мои мысли вернулись к предыдущему стиху прошедшего дня, когда я пришёл в мыслях к выводу, что мужчина без женщины теряет мужественность, только женщина может сделать мужчину мужчиной, как бы затачивая у меча края и делая его острым. По своей природе мужчина стремится к небесному, но делать это он может только в земном окружении, где доминирует жизненность. Именно женщины, состоящие их пневмы Инь, и наделяют мужчину энергией Ян, о чём и говорится в этом стихе. Без общения с женщиной невозможно стать мужчиной. Вначале нужно быть Землёй, чтоб стать Небом. Вначале стиха говорится, что истинный свинец 真铅 (чжэнь цянь) – название отрицательной пневмы. Вся суть состоит в том, что речь идёт вообще не о металле, а об энергии тела.
Семь земных душ, которые издревле даосы называли душами 魄 «по», являли собой жизненность и представляли собой животную, бессознательную сторону человеческой жизни, опирающуюся только на энергию инь, которая присутствует в человеческом теле. Они являлись как бы Землёй микрокосма. Поэтому женщины, в отличие от мужчин, всегда обладали повышенной жизненностью в силу нахождения в них большего количества энергии инь, по сравнению с ян. Поэтому женщины всегда были хитрее, изворотливее и в жизненном плане умнее мужчин в силу своей приспосабливаемости в жизни.
Три небесные души 魂 «хунь» относились к разумной и сознательной стороне человеческой жизни, так как являли собой чистую энергию ян в человеческом теле. Они являлись как бы Небом микрокосма. По своему наполнению в теле, как средоточию отрицательных и положительных энергий, эти силы сравнивались с символами свинца и ртути.
Смысл стиха состоит в том, что даос внутренней алхимии должен смешением и переплавкой добиться соединения иньных и янных энергий. Такое случается, когда иньные души «по» схватывают киноварную ртуть из энергии ян ци. Небесные души же, состоящие из энергии ян ци проявляют себя сильнее в единении с «водяным свинцом», то есть с энергией инь ци, где «водяной» компонент указывает на иньное свойство свинца. Такая плавка заканчивается образованием эликсира бессмертного зародыша, и приводит к обретению бессмертия.
Для того, чтобы стать бессмертным мужчиной, нужно обладать чистым мужским ян.
Ещё в тексте стиха слогана присутствуют два понятия – Тигр и Дракон, они являются символами олицетворения энергий инь и ян, также как и свинец и ртуть. Когда они в даосе соединяются вместе, то он обретает долговечность и бессмертное существование, так как входит в единение с вечностью Дао Вселенной, где наличествует Земля и Небо. Это ещё раз доказывает, что без биполярности не может существовать движения.
После этой трансформации человек обретает отрешённость духа. Во время отрешенности духа сознание человека полностью опустошается, и тогда он начинает слышать голоса, льющиеся из глубин мироздания. Ещё Чжуан-цзы об этом явлении говорил так «Десять тысяч разных голосов! Кто же это такой, кто заставляет их звучать такими, какими они есть, и говорить по своей воле? Веселье и гнев, печаль и радость, надежды и сожаления, перемены и неизменность, благородные замыслы и постыдные поступки – как музыка, исторгающаяся из пустоты, как грибы, вырастающие из испарений, как день и ночь, сменяющие друг друга. И неведомо откуда они? Но довольно! Не там ли его исток, откуда этот рассвет и закат»?
И тут я понял, что я, наконец-то проник в Изначальное Одно 元一 (юань и), в это Единое Информационное Поле, о котором знают все учёные, и которое древние даосы называли Небесной Сокровищницей, где таится вся мудрость мира. Наконец-то после тога, как я освоим мастерство визуализации, передо мной открылись двери в сокровенную библиотеку памяти всего человечества. Я не только стал видеть невидимое, но и начал слышать неслышимое. Во мне открылся этот мой внутренний мир, о котором ещё в пятьдесят четвёртой главе трактата «Дао дэ-цзин» сказано: «Созерцай себя. Даос глазами видит глаза, ушами слышит уши, сердцем внемлет сердцу». Это есть то, о чём Чжуан-цзы говорил: В рассуждении есть нечто незамечаемое». И это незамечаемое передо мной открылось, и передо мной распахнулась «Вся тьма вещей – словно распластанная сеть, и нигде не найти начала». Это – то, что скрыто от нашего сознания. Об этом говорил Чжуан-цзы, когда высказывал свою мысль: «Всякое знание держится чем-то крайне неопределённым». Ведь он имел в виду бесполезность слов, произнося фразу: «Слова велики и бесполезны», говоря о том, что Дао, проявляя себя, уже не Дао. А слова, становясь логически выведенными суждениями, не достигают правды «немыслимого».
И тут передо мной открылось нечто Немыслимое. Я как бы опять проник в самого себя и увидел свой мир изнутри. Я узрел свою потаённую сферу, где происходила тайная работа моей мысли. Передо мной открылись три энергетических центра, уходящие вверх в Небеса. В первом киноварном поле стоял треножник на огне, раздуваемом моим внутреннем дыханием, и вокруг него стояли даосы и наблюдали за тем, как горит мой внутренний огонь и подкладывали в огонь сухие дрова. А чуть выше, во втором киноварном поле в чане варилось моё внутренне зелье, некий сгусток бессмертного эликсира, и рядом тоже стояли бессмертные даосы и помешивали золотым черпаком содержимое этого чана, и подливали в него воду. Пар из этого котла золотой струйкой устремлялся в третье киноварное поле, и там стояли небесные даосы и следили за чистотой этого испарения, которое преображалось в мысли. Но мысли эти не были выражены словами, потому что, как говорил Чжуан-цзы: «Ловушка нужна для ловли зайцев. Поймав зайца, забывают про ловушку. Слова нужны для выражения идеи. Постигнув идею, забывают про слова». Там все мои мысли были проникнуты мыслями древних мудрецов, поэтому они выражали немыслимое. Именно об этом упоминал Чжуан-цзы в своём высказывании: «Где же найти мне забывающего про слова человека, чтобы с ним говорить»? Я слышал всё, о чём говорили мудрецы-даосы, и сам говорил с ними, но никаких слов я не слышал, хотя понимал их мысли и выражал им мысли свои. В этот момент я находился внутри самого Дао. Это было именно то состояние моего сознания, о котором в восьмом веке в даосском трактате «Гуань Инь-цзы» говорилось: «Без присутствия Дао нельзя говорить, но о чём нельзя говорить – это Дао». Только так можно видеть невидимое и слышать неслышимое, когда не нужно никаких видений и никаких слов. Ведь об этом и говорил комментатор Чжуан-цзы даос Люй Хуй-цин: «Нет места, где не было Дао, и не бывает слов без Дао». Когда слово ещё не рождено, мысль человека является совершенной. После же своего рождения, слово теряет всякий смысл, всё немыслимое перестаёт быть мыслимым. И тут я понял, что мне не нужно никакое учение. Сама жизнь и есть отличное учение. Поэтому нужно учиться постигать саму жизнь. Ведь как говорят древние мудрецы: «Бытие Дао всегда остаётся за пределами сказанного, в этом и есть сила безмолвия, творящее слово и оставляющее после себя цепочку слов, анонимный голос «Флейты Неба», Сокровенный Вселенский Ветер, который возбуждает всё многоголосье мира, не существует вне его, но и не сводим к отдельным голосам». И ещё говорят: «Ни словом, ни молчанием не выразить предела вещей». Как сказал в тринадцатом веке учёный монах Умэнь, поясняя смысл чаньского (дзэнского) изречения «Обыкновенный ум – это и есть Дао»:

Весной сотни цветов,
Осенью луна.
Летом прохладный ветер,
Зимой снега.
Если не будешь ум зря утруждать пустяками,
Всякое время станет прекрасной порой.

Стих одиннадцатый

十一。黃芽白雪不難尋，達者須憑德行深。四象五行全丈土，三元八卦豈離壬。煉成靈質人難識，銷盡陰魔鬼莫侵。欲向人間留秘訣，未逢一個是知音。
Shíyī. Huáng yá báixuě bù nán xún, dázhě xū píng déxíng shēn. Sì xiàng wǔháng quán zhàng tǔ, sān yuán bāguà qǐ lí rén. Liàn chéng língzhì rén nán shí, xiāo jǐn yīn móguǐ mò qīn. Yù xiàng rénjiān liú mìjué, wèi féng yīgè shì zhīyīn).

Буддист:
Желтые бутоны и белый снег несложно найти, и те, кто их достигает, должны обладать глубокой добродетелью. Четыре знака и пять элементов - это все земля, а три элемента и восемь триграмм не отделены от неё. Людям трудно познать духовную природу, и никакой дьявол не может вторгнуться в неё. Я хочу оставить в мире тайны, но пока не нашел свою вторую половинку.

Даос:
«Жёлтый бутон» и «белый снег» отыскивать несложно,
Но нужно это делать в соответствии дэ-блага,
Чья глубина в нас всех должна таиться непреложно,
Благодаря чему в нас крепки разум и отвага.
Четыре образа, стихий пять – земли основанье,
Восемь триграмм и три начала знак «жэнь» составляют,
Узнать же людям трудно все те преобразованья,
Где свойств одушевлённых окончанье наступает.
Когда покончено всё с мраком Инь, нет посягательств
Злых духов. Не для непосвящённых – сложная наука,
Даю вам наставление всем в ходе обстоятельств,
Никто из окружающих в них не поймёт ни звука.

Конфуцианец:
С этого времени я отчётливо стал слышать звуки – голоса, доносящиеся из пустоты.
Третью ночь подряд мне снилась красавица, которая пыталась мне что-то сказать. Своим обликом она походила на ту бессмертную красавицу Хэ Сянь-гу, которая спасла меня от смерти после того, как меня втянула в своё коловращение Небесная ось.
Когда я выписывал иероглифами на бумаге этот стих-слоган, все мои мысли возвращались к ней. Я пытался вспомнить, что она говорила мне во сне, а говорила она мне что-то очень важное, относящееся к пестованию жизненности и выплавлению бессмертного зародыша. Она передавала мне какие-то секреты об изготовлении эликсира бессмертия. Я напрягал память, чтобы вспомнить подробности нашего разговора, и вспомнил ещё один секрет бессметных, который тогда забыл, но, каким-то чудом, он отпечатался подспудно в моей памяти. Да, она упоминала о «Жёлтом ростке» 黄芽 (хуан я) и «Белом снеге» 白雪 (бай сюэ). Но в связи с чём она мне это говорила? И тут я всё вспомнил. Вероятно, когда приходит время, то нужные воспоминания знаний сами проявляются в памяти, Она говорила о секрете отсутствия преграды между образом 理 ли и сущностью 事 ши. В мире вещи и идеи всегда тесно связаны меж собой. Созерцая вещи, я представлял идею, которую заключала в себе эта вещь, а созерцая идею, я явственно видел эту вещь. В этом и заключался весь секрет визуализации. Если человек овладевал секретами визуализации, то он мог творить из ничего предметы, и сам принимать любой образ, который ему нравился. Он как бы стирал преграды между образом и сущностью. И это ему давалось легко, если он овладевал способностью управлять энергиями в самом себе. Ведь «Жёлтый росток» 黄芽 (хуан я) являлся одним из ингредиентов эликсира бессмертия, который возникал в результате взаимодействия иньной энергии ци и янной энергии в её аспекте «незрелости», что обозначалось триграммами «огонь» и «вода» (ли и кань). По идее становления все превращения получались от взаимодействия огня и воды когда происходит процесс созревания. В этом процессе «Белый снег» 白雪 (бай сюэ), называемый также Сладкой росой есть результат соединения зрелых инь ци и ян ци энергий, обозначаемый триграммами «небо» и «земля» (цянь и кунь). Энергии Жёлтого ростка незрелы. Поэтому он, являясь носителем отрицательного потенциала (инь), стаёт истинным «свинцом» - зрелой энергией Инь. А энергии Белого снега зрелы, поэтому несут в себе положительный заряд энергии Ян, становясь «Истинной ртутью». При соединении истинного «свинца» и «ртути» рождается бессмертный зародыш.
Так оно и есть, она говорила мне именно об этом. И ещё она упоминала, что таким же путём происходит превращение всех возникающих от нашей воли вещей. Это и есть успех внутреннего алхимического превращения. Когда сталкиваются две противоположные силы, то порождается нечто новое. Так Небесная Сокровищница творит все вещи в природе.
И ещё она упоминала о пути, ведущем к успеху во внутренне-алхимическом превращении: это – следование должному учению, тому, что открывает истину о четырех образа и пяти стихиях. Но прежде нужно знать, что образ 理 ли и сущность 事 ши не имеют между собой преград, и если человек стремится овладеть гармонией существования и уничтожения, то он способен преодолеть сопротивления и следовать через десять врат превращений образа и сущности.
Для этого нужно уяснить следующее: что образ 理 ли полностью вмещает в себя в себя сущность 事 ши. Так как природа образа ли, могущая охватить всё, не делится на части. А всеохватывающие сущности ши разделяются и отличаются друг от друга, в каждой сущности ши целиком и полностью вмещён образ ли, и он вмещён не раздельно, потому что истинное не способно делиться. Так каждая маленькая пылинка, содержит в себе беспредельный истинный образ, но при этом не может быть полной и завершённой.
Это и есть Первые врата вхождения в искусство превращения. При этом нужно помнить, что эти «Четыре образа» 四象 (сы сян) – это те четыре знакомые мне триграммы: «небо» (зрелое ян - тай ян или лао ян), «земля» (зрелое инь - тай инь или лао инь), «огонь» (молодое ян - шао ян) и «вода» (молодое инь - шао инь) и соответствующие им стороны света – Юг, Север, Восток, Запад из системы Фу-си, где царит прежде-небесный порядок.
Во Вторых воротах сущность 事 ши полностью вмещено в образ ли, так как могущие охватить все сущности ши разделяются, а всеохватывающий образ ли неделим. В этих делящихся сущностях ши содержатся неделимые образы ли, Поэтому образ ли тождественен сущности ши целиком и не разделен от него. И всем, чем я оперирую, находятся во мне.
Но стихии – это, кроме меня самого, - Земля и ещё Огонь, Вода, Дерево, Металл (Золото). Их числовые обозначения в китайской нумерологии: 8,7, 6, 9. Но если среди четырёх образов и стихий нет стихии «Земля», то есть меня, с соответствующей ей символикой, то никакие миро-созидающие превращения невозможны, так как Земля, то есть я, содержит в себе оба вида пневмы-ци энергии, и ей, то есть мне, поэтому причастны все стихии. Это и есть Третьи ворота моего вхождения в превращение, где происходит становление сущности ши, в зависимости от образа ли. Ведь сущности 事 ши, которые не имеют конкретной оформленности, должны обрести становление и существование лишь в зависимости от истинного образа ли. А поскольку всё возникает через причинность и не имеет собственной природы, то всякая сущность ши появляется из не имеющего своей природы образа ли. Подобно тому, как волны существуют и оформляются водой. Поэтому они зависимы. В Небесной Сокровищнице они так понимаются и мыслятся.
Чтобы лучше это понять, нам нужно пройти через Четвёртые врата, чтобы уяснить, как сущность 事 ши может проявлять образ ли. Для этого нужно знать, что посредством сущности ши выдвигается ли, но если сущность 事 ши иллюзорна, то образ ли истинен. А поскольку сущность ши иллюзорно, то образ ли во всех сущностях ши выпячивается и проявляется подобно тому, как волна от волны слабеет и вода обнаруживает себя, тогда и узнаёшь, что в этом и есть Дао. Точно также мыслится и образ 理 ли.
Поэтому всё в этом мире скреплено Тремя началами. Ведь недаром она, то есть та девушка, говорила ещё мне о трёх началах. А «Три начала» 三元 (сань юань) – это же то, что и «трое творящих» или «три дара» 三藏 (сань цай), то есть космическая Триада традиционной китайской философии: Небо, Земля и Человек. Чтобы понять, как в этих Трёх началах посредством образа 理 ли исчерпывается сущность 事 ши, нужно пройти через Пятые врата, в которых утверждается, что поскольку сущность ши выдвигает образ ли, то это приводит к тому, что явления сущности 事 ши исчерпываются и остаётся единственный истинный образ 理 (ли). Помимо образа ли невозможно существование одной сущности ши. Подобно тому, как вода уничтожает волны, волны не могут не исчерпываться. А если так, то вода существует через исчерпывающиеся и разрушающиеся волны. Этими волнами и является Человек, который возникает между Землёй и Небом.
Чтобы это уяснить, нужно пройти через Шестые ворота. Ведь каждый член творящей триады также имеет три источника. Для Неба это - Солнце, Луна и звёзды - «три света» - 三光 (сань гуан). Для Земли это - вода, огонь, земля – «три насущных» - 三药 (сань яо). Для Человека это – семя (эссенция, сущность), пневма и дух - «три вещи» 三物 (сань у). А знак 振 жэнь – это девятый знак десятеричной системы циклических знаков. Поэтому сущность 事 ши может скрывать образ 理 ли. И Шестые врата утверждают, что истинный образ ли, следуя причинности, устанавливается. Многочисленные дхармы сущности 事 ши поступают таким же образом. Дхармы сущности 事 (ши) «переступают» образ 理 ли, тогда 事 ши проявляется, а 理 ли скрыто. Подобно тому, как вода создаёт волны, которые при движении проявляются, а в покое скрываются, Канон сутры «Хуаянь цзин» гласит: «Дхармы, как таковые, движутся и превращаются в пять Дао – это называется рождением всего. Поэтому, когда всё рождается, то дхармы, как таковые, не проявляются».
Поэтому она говорила о нумерологическом обозначении стихии «вода», как о начале, с которого ведётся счёт цикла стихий и, соответственно, триграмм, и подчёркивала важность двух стихий: «земли» и «воды». И этим самым она говорила о себе, хотя она и жила на небе, но в себе сохраняла свою женскую сущность инь.
И чтобы проникнуть в суть этого, нужно пройти через Седьмые врата, где утверждается, что истинное 理 ли и есть 事 ши. Так как всё, что является истинным 理 ли, не должно быть за пределами ши. Поэтому дхарма не имеет собственного принципа, и 事 ши должны зависеть от 理 ли, в силу того, что иллюзорны и не имеют телесности. Когда это 理 ли поднимается до телесности, только тогда 事 ши становится истинным 理 ли. Подобно тому, как вода – это вода. Когда нет движения, волны не проявляются. Вода мыслится как волны.
Поэтому и я, как начинающий даос, в своём внешнем и явленном виде должен следовать стихии Воды (инь). И мне нужно приобретать женские качества, в то время как внутри меня в результате соединения двух пневм при посредстве 媒 «свахи» – стихии «земли» (меня самого) – будет рождаться и созревать мой бессмертный зародыш, моё новое тело даоса, состоящее из одной пневмы Ян, тело неуязвимое, чуждое всякого мрака.
Чтобы это понять, нужно пройти через Восьмые врата. Поскольку в них утверждается, что дхармы сущности ши и есть образ ли. Истинно, что возникшие через причинность дхармы ши должны не иметь собственной природы, а если не имеют собственной природы, то, лишь поднявшись до телесности, становятся истинными. Всё рождённое таково. Оно неуничтожимо. Подобно тому, как волны в движении поднимаются до оформленности и не отличаются от воды.
И то, что она мне сказала, является большой тайной, и даже в этом стихе говорится, что сообщаемое является тайным наставлением 秘诀 (би цзюэ) и не подлежит разглашению. Потому что не каждый человек понимает, что истинно, а что ложно, так как только всё совершенное становится истинным, а ложное остаётся во мраке своей неспособности осуществиться. Это и есть Девятые врата, где утверждается, что истинное ли – это не ши. Ведь истинно, что содержащее 事 ши не есть само 事 ши. Так как истинное и ложное отличаются, реальное не есть иллюзорное. То, на что опираются, не может само опираться. Подобно тому, как вода, которая является волной, не является волной. Благодаря движению она проявляется и отличается.
Поэтому окружающий нас мир настолько сложен, что для того, чтобы его понять, нужно отстраниться от этого мира, и посмотреть на него как бы со стороны. И для этого нужно войти через Десятые врата, чтобы понять, что дхарма сущности 事 ши не является образом 理 ли. Можно, конечно, представить этот мир в виде сверхтекучего вакуума, или некой сверхтекучей жидкости со всеми её характеристиками, такими как вязкость, плотность, поверхностное натяжение, пронизанное колеблющимися струнами и управляемое суперсимметрией. Но это всегда будет лишь предположение того, что может являться не тем, что есть, на самом деле. Со временем представление о мире учёных постоянно меняются, но нельзя не согласиться с тем, что утверждали в древности мудрецы, что сущность 事 ши, содержащее целостное 理 ли, постоянно отличается от природ 理 ли. То, что может опираться, не является тем, на что опираются. Поэтому поднимающееся до формы целостное 理 ли походит на 事 ши. Подобно тому, как волны всей воды не являются водой, так как при движении не проявляется сущность воды. Смысл принципов этих Десяти врат тождествен, исходит из одной причины. Если 理 ли наблюдается в 事 ши, то имеется установление и разрушение, сближение и отдаление. Когда 事 ши наблюдается в 理 ли, имеется проявление и скрытость, тождество и различие.
Мир всегда будет оставаться таким, каков он есть в независимости от того, приблизится ли к его пониманию человек, или нет. В третьем веке даосский монах Цзо Сы написал такие стихи:

Для счастья не нужны совсем ни струны, ни свирели,
Полны напевов горы, звук ручьём в них изначально.
Не нужно уповать на голос свой и рожков трели,
Там где поют лесные чащи, нам стаёт печально.

Стих двенадцатый

十二。草木陰陽亦兩齊，若還缺一不芳菲。初開綠葉陽先倡，次發紅花陰後隨。常道即斯爲日用，真源反此有誰知？報言學道諸君子，不識陰陽莫亂爲。
Shí'èr. Cǎomù yīnyáng yì liǎng qí, ruò hái quē yī bù fāngfēi. Chū kāi lǜyè yáng xiān chàng, cì fā hóng huā yīn hòu suí. Chángdào jí sī wèi rì yòng, zhēn yuán fǎn cǐ yǒu shuí zhī? Bào yán xué dào zhūjūn zǐ, bù shí yīnyáng mò luàn wèi.

Буддист:
Инь и ян есть в травах и деревьях, как две составные, и если одного не хватает, то это не благоухание. Первыми распускаются зеленые листья с Ян, а вторыми - красные цветы с Инь. Кто знает истинный источник общего способа, которым пользуются ежедневно? Я говорю всем изучающим Путь, что они не должны действовать без знания Инь и Ян.

Даос:
Деревья, травы все законом равным обладают,
Лишь в сочетании с другим бывают все богаты.
Они в природе иньные и янные бывают,
Не достаёт из них кого-то, нет в них аромата.
Ещё вначале лист зелёный где-то распустился,
Что значит, в нём господствует ян – это непреложно,
Затем цветы раскрылись – запах иньный заструился,
Чреду развития во всём нам угадать не сложно,
Так Дао-Путь и действует во всём, кто это знает,
Тот не противится «потоку истинному» делом,
Пока не познаны инь с яном, не предпринимает
Он ничего, когда же знает, поступает смело.

Конфуцианец:
Я понимал, что для того, чтобы проникнуть во все тайны этого мира, мне нужно было добиться особого созерцания все-охватывания и вмещения. Для этого я должен был пройти ещё через Десять врат, чтобы понять гармонию схожести сущности 事 ши и образа 理 ли. Это дало бы мне возможность научиться видеть в явном скрытое, а в скрытом – явное. Таким образом, я мог бы понимать в истинном всё ложное, а в ложном – истинное, отличать сущностные вещи от их образа, и сам образ - от сущностных вещей. Я полагал, что при помощи этого созерцания я проникну в тайны Вселенной и постигну Истину.
Когда я написал очередной стих-слоган и вешал на стену, вдруг неожиданно за спиной у меня с полки на пол упала «Книга перемен» и раскрылась на странице, где была такая фраза: «Один раз инь, один раз ян – это и есть Дао-Путь». Я этому уже не удивился, потому что последнее время со мной стали происходить мистические случаи. Эта книга как бы подсказывала и определяла мою дальнейшую жизнь. Но так как эта книга была «Книгой перемен», то и перемены происходили в моей жизни, не похожие друг на друга, потому что в книге отражался смысл о чередовании и взаимообусловленности Инь и Ян.
Там даосские мудрецы говорили: «Беспредельный и Великий Предел движется и рождает ян, покоится и рождает инь. Покой доходит до предела и вновь переходит в движение. Движение доходит до предела и вновь переходит в покой. Один раз движение, один раз покой, - они коренятся друг в друге. Произошло разделение на инь, разделение на ян и два ряда - формы проявления установились».
Мне приходилось привыкать совсем к другой реальности, отличающейся от той, что была у меня прежде, когда я ещё полностью не погрузился в изучение древних знаний, открывающих мне дорогу к неизвестному.
Возможно, в это время я и вошёл в Первые врата созерцания все-охватывания и вмещения, так как понял, что образ ли похож на сущность 事 ши, и что дхармы сущности ши являются иллюзорными, и что только природа образа 理 ли истинна, так как она проявляется. И если это так, то сущность всех вещей 事 ши не отличается от самой сущности 事 ши, а всеобщий образ 理 ли становится сущностью 事 ши. Поэтому просветлённый мудрец, хотя и смотрит на вещь, но созерцает её образ, и понимает, что сущность 事 ши похожа на образ 理 ли.
Когда же он это понимает, то входит во Вторые ворота, утверждая, что все дхармы 事 ши не отличаются от 理 ли. Поэтому вещь 事 ши следует целому и всеобщему образу 理 ли. Вследствие этого одна пылинка полностью охватывает весь мир дхарм. Мир дхарм, целиком охватывая все дхармы, одновременно всей своей целостностью охватывает одну крошечную пылинку. Подобно тому, как природа образа 理 ли полностью содержится во всех дхармах. Подобно тому, как одна крошечная пылинка и все дхармы одинаковы.
Понимая это, я тут же вошёл в Третьи врата, в которых 事 ши содержит 理 ли и 事 ши. И во мне тут же родилось утверждение, что все дхармы ши и ли не являются одним и тем же. Существующее как одно 事 ши может вместить в себя огромное, подобно тому, как мельчайшая пылинка, хоть и невелика, но может вместить в себя беспредельный мир дхарм, и поскольку в тот же миг все дхармы не покидают мир дхарм, постольку оба проявляются в одной пылинке. Подобно тому, как одна пылинка и все дхармы тождественны. В гармонии 理 ли и 事 ши не составляют одно, но и не различаются. Они как бы составляют четыре положения: в одном есть одно; во всём есть одно; в одном есть всё: во всём есть всё. И каждое из этих положений охватывается мыслью.
Из этого следовало, что нет преград между общим и единичным. Как только я это понял, то тут же вошёл в Четвёртые врата, утверждая, что все дхармы 事 ши и 理 ли не являются тождественными, постольку 事 ши, оставаясь на своём месте, проникает во все пылинки всех десяти направлений. Так как 事 ши и 理 ли не различаются и не являются тождественными, проникают во все десять направлений и остаются на своём месте, поэтому находятся и далеко и близко, охватывают и остаются на месте, поэтому для них нет преград и нет препятствий. Так, оставаясь на одном месте, я мог созерцать весь мир. Я мог находить то слово, которое соответствовало той действительности, которую я ощущал. Как говорил даосский монах Чжан Тайянь: «Совершенное слово даоса подобно целомудренно-чистому звуку металла, звучанию яшмы». Подбирая нужные слова, я мог купаться в «Сиянии правды». А в Сияние Правды нет препятствий между широким и узким, между охватыванием и вмещением, потому что проникновение и наличие не имеет преград, как её нет и между связью и участием. И так как нет препятствий существованию внешнего вида, то нет преград для повсеместной гармонии.
И тут я понял, что всё в природе относится к пяти стихиям, которые сами по себе являются модальностями инь ци и ян ци энергий. В зависимости от преобладания той или иной пневмы вещь относится к той или иной стихии. Как сказали мудрецы: «Пять стихий, это одно – инь и ян; инь и ян – это одно – Великий Предел; Великий Предел коренится в Беспредельном». Соответственно, всё сущее, включая травы и деревья, относится к инь и ян, состоит из пневмы. Чередование сезонов является результатом чередования, взаимопорождения Инь и Ян. Так, весна и лето относятся к ян, осень и зима – к инь. Таков неизменный миропорядок и таков основной методологический принцип внутренней алхимии.
И это можно понять, пройдя через Пятые Врата созерцания все-охватывания и вмещения, где понимаешь, что нет препятствий между широким и узким, так как вещи и образы не тождественны и не отличаются, поскольку пылинка заключает в себе дхармы десяти направлений, и остаётся крошечной, но не большой пылинкой. Таким образом, существо одной пылинки является и широким и узким, большим и малым, нет преград и нет препятствий.
И если это понимаешь, то тут же входишь в Шестые Врата, где нет препятствий охватыванием и вмещением. В одной пылинке просматривается всё. Всё, охватывая, включается во всё, поэтому, охватывая, находится во всём. Когда заключается во всём, то включает в себя все дхармы и находится на своём месте. Поскольку, всё вмещая, всё охватывает, постольку пылинка вмещает в себя всё и содержится в разных дхармах. Поэтому. Когда пылинка охватывает другое, то и другое охватывает её, может вмещать и может проникать, одновременно охватывает и вмещает. И это мыслится, как не имеющее препятствие.
Но поступление подразумевает и отнимание, как и принятие – отдачу. А проникновение и наличие не имеют преграды. И поняв это, можно войти в Седьмые врата, где во всех дхармах просматривается одна дхарма. Поскольку она, проникая в другую, содержится в третьей; постольку всё проникает в одно и в то же время возвращается на свои позиции. Находящееся во всём, мыслится одновременно, как не имеющее препятствий. Поскольку, содержась в другом, проникает в другое, постольку одна дхарма находится во всём, а все дхармы – в одной и мыслятся как не имеющие препятствий.
Поэтому внутренняя алхимия переворачивает весь процесс развития, возвращая течение перемен После-небесного космоса, направленное на смерть и дезинтеграцию, к Прежде-небесному состоянию гармонии и бессмертия. В терминологии внутренней алхимии это выворачивание процесса наизнанку называется «направлением воды вверх, а огня – вниз» (в природе же огня, как янного начала, устремляться вверх, а воды, как иньного, - течь вниз). Это должно привести к «исчезновению инь, очищению огня для свершения Дао-Пути» 陰尽陽纯以成道 (инь цзинь, ян чунь и чэн дао). Таким образом, процесс внутренней алхимии и природный процесс хоть и родственны, но разнонаправленны.
И так как между связью и участием в этих процессах нет препятствий, то в движении всего сущего возникают Восьмые врата, где в одно дхарме наблюдается всё, имеется наличие и есть проникновение. К этому относится четыре положения: одно содержит всё, одно проникает во всё; всё содержит одно, всё проникает во всё; одно содержит одно, проникает в одно; всё содержит всё, проникает во всё. В то же время нет преград между связью и участием.
И эту истину знали и повторяли даосы многих поколений уже тысячелетия, наблюдая за природой и стараясь противостоять губительному разрешенью энергии Инь, которая всё приводила к упадку. Но без упадка не было бы и расцвета, так как увеличивающая Инь-ци энергия уже в своём развитии начинает порождать в себе свою противоположность - силу янной энергии, которая, в конце концов, её и побеждает. И эта книга предлагает всем постичь природу инь и ян и не смущаться парадоксальностью характера внутренней алхимии, ибо в действительности этот характер вытекает из более глубокого понимания сущности инь и ян, чем у обычных людей. И если не понять этой истины, которая раскрывается через познание тайны внутренней алхимии, то вряд ли можно глубоко проникнуть в суть доктрины перемен.
Когда я это осознал, то понял, что нет препятствий существованию внешнего вида, поэтому в своём созерцании вступил в Девятые врата и увидел, что во всех дхармах наблюдается сила. А там, где наблюдаются проникновение и наличие, то вступают в силу четыре положения: всё содержит одно, входит в одно; всё содержит всё, входит в одно; всё содержит одно, входит во всё; всё содержит всё, входит во всё.
С таким пониманием я преодолел и Десятые врата, где не было преград повсеместной гармонии, так как всё становилось одним, и в то же время всё просматривалось взаимно и повсеместно, что единило меня с повсеместной гармонией. Куда бы я не посмотрел, везде я видел Сияние Правды 明 (мин). И я понял то, о чём говорил Чжуан-цзы. По его мнению, смотреть на вещи в «сиянии правды» означает прозревать равенство всех вещей в их изначальной природе и понимать одинаковую истинность и ложность всяких суждений о них.
Я поднял книгу с пола и поставил на полку, а затем приступил к медитации.

Стих тринадцатый

十三。不識玄中顛倒顛，爭知火裏好栽蓮。牽將白虎歸家養，産個明珠是月圓。謾守藥爐看火候，但安神息任天然。群陰剝盡丹成熟，跳出樊籠壽萬年。
Shísān. Bù shí xuán zhōng diāndǎo diān, zhēng zhī huǒ lǐ hǎo zāi lián. Qiān jiāng báihǔ guī jiāyǎng, chǎn gè míngzhū shì yuè yuán. Mán shǒu yào lú kàn huǒhòu, dàn ānshén xī rèn tiānrán. Qún yīn bō jǐn dān chéngshú, tiàochū fánlóng shòu wànnián.

Буддист:
Не зная тонкости тайн, не знаешь, что хорошо ли лотосу быть посаженым в огонь. Белого тигра забирают домой, выращивают, и на свет появляется жемчужина, которая является полнолунием. Я охраняю печь для лекарств и слежу за огнем, но отдыхаю в мире и позволяю природе идти своим чередом. Когда инь удален, эликсир бессмертия созрел, тигр освобождается из клетки и будет жить десять тысяч лет.

Даос:
Лишь только тот, кто знает во всём самом Сокровенном
Взаимообращённости взаимообращённость,
Растить не сможет лотосы в огне, обыкновенном,
Во всём угадывает он вещей определённость.
Загонит Тигра Белого домой и его вскормит,
Где будет в полнолуние жемчужины рожденье,
В печи своей снадобье сделает огнём горенья,
Пустотные все сферы пустотой своей заполнит,
Спокойным духом всю естественность обозревая,
Небесную, как инь исчезнет, эликсир созреет,
Свободный от всех клеток, долголетье продолжая,
Бессмертье обретёт он, вечной жизнью овладеет.

Конфуцианец:
В этот раз я проснулся посреди ночи и не мог больше заснуть. Я знал, что шёл янный час - час наполнения тела положительной энергией, которая нужна была мне на весь день, чтобы противостоять иньной истощающей энергии, начинающейся с полудня и заканчивающейся в полночь. Но я не мог заснуть, потому что в ушах у меня звучала дробь барабана. Хоть и была ночь, но новый день уже начинался. Я зажёг свет, взял бумагу и кисть и начертал иероглифы нового стиха-слогана. Повесив его на стену, я пытался в него вникнуть, но моё внимание рассеивалось, так как я ещё не достаточно выспался. Но я не ложился в постель, а сидел на коврике в позе лотоса и тупо смотрел на висящий на стене лист бумаги со стихом. Барабанный бой усиливался, и мне казалось, что он раздаётся не у меня в ушах, а за моей спиной. Я обернулся и увидел в моей комнате очень старого даоса, сидящего на муле. Я сразу же узнал из гравюр этого бамбукового барабанщика Чжан Го из даосского семейства восьми святых Бессмертных 八仙 (ба сянь). В легендах и преданиях никто не знал, когда он родился, но все говорили, что ему очень много лет. Везде он был изображён верхом на волшебном муле, способном пробежать большие расстояния за один день.
Я ему поклонился и предложил сесть рядом. Когда он слез с мула и устроился на предложенном мной коврике, я сказал ему:
- Я знаю, кто вы. И я почитаю вас за вашу мудрость, но я не думал, что вы странствуете по ночам.
- Ночь – это самое лучшее время для путешествий, - заметил святой, - потому что ночью кругом всё так тихо и спокойно на земле, никто не мешает думать, все спят.
- Так зачем же тогда вы стучите в барабан, когда все спят? – спросил я, рассмеявшись.
- Обычные люди не слышат мой стук, - сказал Чжан Го, - а с теми, кто не спит и о чём-нибудь думает, я вступаю в беседы.
- Но есть и такие люди, которые в подобные часы придаются любовным утехам, - заметил я.
- Таких много, - согласился святой, - потому что на любовные утехи им дня не хватает. Но когда люди занимаются этим делом, то они вряд ли обратят внимание на мою барабанную дробь, потому что в этот момент они находятся во власти лишь одной из земных душ «по», отвечающих за их страсть.
- Но любовь – это возвышенное чувство, - возразил ему я, - и мы не можем её игнорировать, она нам приносит радость и счастье.
Святой сказал:
- В плотской любви мужчина растрачивает свою энергию Ян, так как женщина её забирает себе, чтобы укрепить своё Инь. Природа так устроена, что мужчина отдаёт, а женщина получает. Если мужчина усердствует в передаче своего энергии Ян женщине, он может истощиться и умереть. С женщиной подобного не случается. Особенно искусные в любви женщины превращаются в сороконожки, потому что они раздвигают свои ножки перед любым встречным мужчиной, поэтому они уже не испытывают к мужчине привязанности, а рассматривают его как свою жертву, потому что питаются его энергией Ян, а также достоянием и мозгами мужчины.
- Но разве может человек превратиться в какое-то другое существо при своей жизни? - удивившись, спросил я его.
- Это происходи довольно часто на земле, - уверенно ответил Чжан Го, - когда человек не придерживается определённых человеческих правил и норм поведения, то с ним происходит трансформация, он уже становится не человеком, а тем, к чему он стремится. Конечно, он может на некоторое время вернуть себе своё человеческое обличие. Но потом его вторая натура побеждает его окончательно, и он становится тем, кем он есть. Если он хитрый, как лиса, то он опять потом станет Лисом. Если он в жизни изворотливый, как обезьяна, то он, рано или поздно, превратится в Гиббона. Его привычки и страсть полностью им овладеют, и он уже всю жизнь будет тем, кем он является по своей сути, и уже не будет себя насиловать тем, что ему претит. Так, в своём истинном состоянии он будет жить в десятки раз дольше, чем в том образе, в котором пребывал раньше. Это и есть та мудрость, которая подтверждает ещё раз свою истинность в том, что нужно во всех обстоятельствах оставаться самим собой, так как природа всегда и во всём берет своё.
- Но неужели могут случаться такие трансформации?! – воскликнул я, придя в изумление от услышанных слов. – Неужели я могу превратиться в лиса или обезьяну, если буду обладать изощрённым умом и юркой изворотливостью?
Бессмертный даос улыбнулся и начал свои объяснения:
- В «Дао дэ цзине» есть место: «Вновь сокровенное становится Сокровенным» 玄之又玄 (сюань чжи ю сюань), что означает вечный переход Дао-Сокровенного в мир вещей, его постоянное обнаружение в космосе и новое возвращение к самому себе, к своей изначальной Сокровенности 玄 (сюань), в свою очередь опять являющейся в вещах. Состояние изначальной Сокровенности можно добиться посредство правильного дыхания, Прежде всего, нужно погрузить себя в состояние осознанной одухотворённости, когда душу охватывает оживление и приступ возвышенности. Это порождает энергию ясной безмятежности и спокойной удовлетворённости. Дыхание, пришедшее в это состояние, становится эффективным в выработке нужных и необходимых результатов трансформации: когда выдох поднимается, он не сталкивается с сердцем; когда вдох опускается, он не соприкасается с гениталиями. От такого дыхания возникает пар сущностной энергии 精 Цзин, которая в ходе выплавления преобразуется в более тонкую субстанцию 氣 Ци в ходе этого испарения. Поэтому энергия Ци в поле эликсира становится тёплой и сама очищается.
Когда энергия Ци и дыхание гармонизированы, то нет уже ни выхода, ни входа, ни впускания, ни выпускания хода вверху, в середине или внизу. Это и есть духовное дыхание. Это и есть истинные мехи, истинные котёл и печь. Это и есть возвращение к корню и восстановление жизни. Это есть проявление таинственной женственности, корень Неба и Земли, когда достигается равновесие между двумя противоположностями. Состояние равновесия некой неподвижной точки на грани Сокровенного и явленного Лао-цзы называет «вратами полной тайны» в смысле «сокрытие» или «место рождения вещей» 众妙之门 (чжун мяо чжи мэнь).
Когда энергия 氣 Ци достигает этой точки, она качественно меняется, как бы зачиная собой эмбриона. Истинная Ци спонтанно начинает циркулировать от копчика по позвоночнику до головы, затем вниз по носовым входам через трахею к сердцу, попадая в центральное поле эликсира. Это и есть так называемое начальное движение «водного колеса» - «малого небесного круга», так как если туда попадает только энергия Ци, то дух ещё не совершенен. Но это уже похоже на некое круговращение – бесконечное взаимо-порождение и взаимо-определение пневм инь и ян. И если вы непрестанно, вкрадчиво и утончённо будете наблюдать за центральным залом в области солнечного сплетения, где располагается бесконечный потенциал жизни, то через два месяца станете более спокойными и безмятежными. Энергия 氣 Ци всё больше будет продолжать накапливаться там. Как говорят мудрецы: «Ци питает дух, а дух способствует накоплению Ци».
Это я говорю вам, пытающемуся трансформироваться в Бессмертного даоса. Если уж вы встаёте на этот путь, то вы не должны с него сворачивать ни при каких обстоятельствах. Глупец, не понимающий этой взаимо-обращённости, но тщащийся в своём теле зачать бессмертный зародыш, подобен человеку, пытающемуся огнём питать и размножать лотосы. В течение ста дней жизненный дух растёт, истинная энергия Ци постепенно восполняется. Тепла становится больше, налаживается хорошая циркуляция. Вода и огонь смешиваются естественным путём, Небо и Земля соединяются, дух находится в тончайшем движении, энергия 氣 Ци становится всеобъемлющей и безграничной, обретая полноту и поднимаясь вихрем вверх по сотням каналов. Это и есть истинное движение «водяного колеса». И вот тогда в поле эликсира возникает точка духовного света – «Тёмная жемчужина под водой» или как её ещё называют «Жёлтые ростки на земле». И в этот момент возвращается туманный Ян, как красное солнце, встающее из-за горизонта. И в нём рождается «Огонь свинца». Небо и Земля, Огонь и Вода объединяются. В этот миг нужно успокоить дух до полной неподвижности пустого небытия, не допуская остановки до возвращения к единой целостной полноте, которую называют «соединением пяти стихий». Вода и огонь смешиваются, и их нужно собрать в два уровня. Водяное колесо вращается уже в обратную сторону, а снадобье собирается в четырёх промежутках. Дух остаётся внутри, свет алхимической пилюли не исчезает. Это в практике даосской алхимии называют главным циклом и главным восстановлением за девять оборотов циркуляции. Точка абсолютного Ян кристаллизуется в самом центре зала в области солнечного сплетения, обретая форму и образ зародыша. Дыхание остаётся в чреве. Так рождается «Светлая жемчужина».
Он показал рукой на висящий на стене мой стих-слоган и сказал:
- В этом стихе описан процесс зачатия бессмертного зародыша, называемого «Светлой жемчужиной» 明珠 (мин чжу). «Светлая жемчужина» - это есть та особенность характера и поведения, которую человек приобретает в себе во время медитации, и которая наделяет его особой пневменной энергией ян, позволяющей ему творить чудеса. Благодаря ей, он как бы перерождается и становится новым человеком. Но для этого нужно затратить определённые усилия, как бы само-трансформироваться в самом себе. Эта само-трансформация и описывается в этом стихе. Классический трактат о бессмертии говорит: «Когда дух Шэнь соединяется с Ци, то формирует эмбрион; когда Ци пробивается к духу, то кристаллизуется алхимический эликсир». Это – то, что называют «моментом опускания в Желтый двор».
Белый тигр 白虎 (бай ху)– это когда отрицательная пневма гонится домой, в «Жёлтый двор» 黄庭 (хуан тин), где она и порождает «бессмертный киноварный зародыш» - 丹胎 «дань тай». «Полной Луной» 月圓 (юэ юянь) названа целостность, вернее, целокупность отрицательных пневм, но зрелых, таких как кунь (земля), а также незрелых, таких как кань (вода). Но бывает и другой способ достижения этой алхимической ситуации: «Белый Тигр» и «Синий Дракон» сочетаются в «Жёлтом дворе», уравновесив инь и ян и зачав киноварный зародыш. Но в этих иероглифах нет этой ситуации, так как здесь описано зачатие киноварного зародыша в ракурсе его уже свершившейся целостности. При этом нужно обратить внимание на одну особенность, то есть необходимо направить пристальный взгляд внутрь, сконцентрировать дух в алхимическом истинном отверстии, заставив истинное дыхание циркулировать. Нужно сосредоточить безграничный небесный потенциал внутри и действовать, когда неподвижность достигает своего максимума. При этом нужно оставаться спокойным.
Это упражнение питает энергией 氣 Ци дух 神 Шэнь. В таком случае, по правилам, принятым в текстах во внутренней химии, иньные пневмы (тигр и свинец) считаются «государем» 君 (цзюнь), а янные (дракон и ртуть) – «подданным» 臣 (чэнь). «Светлая Жемчужина», данная бессмертному зародышу, называется «Драгоценностью Дракона» 龙宝 (лун бао). Хотя сама по себе жемчужина и связана с символикой инь, но её соотнесённость с Драконом придаёт ей определённый отблеск ян. Таким образом, на присутствие положительных пневм в зародыше и намекает этот образ.
Даос жестом указал на мою бумагу, висевшую на стене, и сказал:
- Здесь также говорится об изменении техники нагревания после образования бессмертного зародыша. Тренировка неподвижности выполняется в любой промежуток времени. Даже за четверть часа можно выполнить упражнения по очищению-превращению 精 Цзин в 氣 Ци, питания 氣 Ци духа 神 Шэнь и очищения духа 神 Шэнь для возвращения к истинной чистоте и открытости.
Это касается не только периода десятимесячного культивирования; так должно быть каждый час, день, месяц и год. Ещё раньше, до зачатия, нужно совершать соответствующие дыхательно-медитативные упражнения и полагаться только в период растущего ян. А это - месяцы с января по июль и часы с полуночи до полудня. Но при этом, следует отказаться от такой жёсткой схемы, сообразуясь с «небесной спонтанностью», «естественностью» 天然 (тянь жань), учитывая как янные периоды времени, так и иньные. Я говорю о времени с полуночи до полудня, как наиболее благоприятном для занятия дыхательными упражнениями, то есть, для «регуляции пневмы» 新氣 (син ци). Даосские мудрецы говорили, что практиковать регуляцию пневмы следует только во время живой пневмы 生氣 (шэн ци), и нельзя во время мёртвой пневмы 死氣 (сы ци). Как мы знаем, сутки разбиты на двенадцать страж. Каждая стража занимает два часа. Потому и говорится: «Бессмертные принимают внутрь шесть пневм», то есть в течение шести страж с полуночи по полдень. «Во время мёртвой пневмы занятия регуляцией бесполезны». Когда вы практикуете эти три метода, это не означает, что вы должны уйти в уединение на десять месяцев; как было сказано: «Когда вы выполняете работу на протяжении четверти часа, это – цикл четверти часа. Когда вы выполняете работу на протяжении часа, дня, месяца или года – это соответственно часовой, дневной, месячный и годовой циклы. Изменяется также и характер нагрева. Таким образом, истинная энергия Ци скапливается в источнике, Инь и Ян возвращаются к первоисточнику и соединяются; ветер спонтанно утихает и волны успокаиваются. В это время нужно удерживать истинное внимание в поле эликсира; это называют процессом «запечатывания». Это уже не мощное раздувание мехов, а мягкое дыхание сердца, близкое зародышевому дыханию, только так может произойти уничтожение энергии инь ци и появление нового бессмертного тела из чистой янной пневмы, в которой даос обретает новое, высшее, сверх-мирское бытие.
Бессмертный даос посмотрел на меня свои проникновенным взглядом и молвил:
- В практике даосской алхимии нужно необходимо разбираться в определённых циклах времени, чтобы использовать их для своей тренировки. Это и есть самое главное в учении Дао для обретения бессмертия. Так, в четверти часа первая половина времени используется для «разогрева», «создания огня», «начала лунного цикла», «первой фазы Луны», «утренних трудностей», «весны и лета». Во вторую половину четверти часа выполняют «охлаждение», «удаление», «конец лунного цикла», «последнюю фазу Луны», «вечернюю темноту», «осень и зиму». Два часа делятся на первые четыре четверти часа и на вторые четыре четверти часа. Так же поступают и с днем, месяцем или годом. Это называют объединением пяти стихий Инь и Ян; упражняясь в течение четверти часа, даос проходит энергетический процесс целого года. В этот момент он действительно пуст и спокоен. Если продолжать практику в течение одного или двух лет, до десяти лет, или ста лет, то можно прорваться сквозь пространство, чтобы слиться с Истинной Пустотой. Это и есть упражнение для очищения духа и возвращения его обратно в Пустоту. После завершения предварительной работы десяти месяцев даос должен всегда наблюдать за «младенцем». Десять шагов, сто шагов, тысяча миль, десять тысяч миль – все получается постепенно. Если даосы упускает «младенца», то тот потеряется и не вернется к нему. В этом заключается весь секрет человеческого раздвоения в его самостоятельном выходе из своего тела.
Бессмертный даос помолчал некоторое время, а потом добавил:
- Так что я прибыл к вам в очень важное время для медитации. Человек не должен растрачивать ни минуты из времени живой пневмы. А сейчас представьте, что у вас появилась женщина, которая не только будет похищать вашу энергию ян вместе с вашей спермой, но и время – эти нужные вам шесть страж живой пневмы. Женщины искусны в любовных играх, они будет вести себя с вами так, что вы будете постоянно о них думать. Они будут похищать ваш ум и вашу жизнь. И в это ночное время вы будете с ней придаваться страсти, вместо того, чтобы набираться сил и заниматься медитацией. Именно в этом женщина и составляет для вас угрозу. Так что прежде, чем соединиться с какой-то женщиной, подумайте об этом. Представьте, что вы являетесь драконом и держите в своих объятиях сороконожку, потому что своими ногами она уже обнимала, или будет обнимать потом ещё сотни мужчин. Ведь там, где прошли вы, проходили или пройдут другие мужчины, Сороконожка отдаётся мужчине, чтобы забрать его силу, но её любовь к Дракону, может мгновенно переродиться в ненависть. Поэтому женщины обладают многими искусствами соблазнения мужчин, они хитры и стремятся овладеть мужчиной мягкой силой.
- Но я слышал, - сказал я, - что есть некоторые даосы, который во время близости с женщиной в момент страсти, не вливают в неё свою сперму, а по позвоночному каналу направляют её в свой мозг, чтобы получить сильный заряд энергии ян.
Святой рассмеялся и сказал:
- Это – общепринятое заблуждение профанов. Сперма должна быть отдана женщине, потому что она не может подняться ни по какому каналу к мозгу, это может сделать только внутренняя энергетика. Мужчина, задерживающий свою сперму в себе и не отдающий её женщине, нарушает природный закон обмена. Отдавая женщине пневму ян, он получает от неё нужную ему пневму инь, поддерживая этим взаимообмен между этими пневмами. Огню нужен воздух, чтобы гореть, а воздуху нужен огонь, чтобы нагреваться. Дело в том, что мужчина, в этом смысле, представляет собой Землю, а женщина – Луну. Вращаясь по своим орбитам, они испытывают взаимное притяжение. Во времена полнолуния на земле случаются приливы, а луна, благодаря земле, сохраняет свою орбиту вращения и не улетает в холодный космос. И через это взаимодействие Земля и Луна обмениваются своими энергиями. И женщине и мужчине такой обмен необходим. И это должно происходить регулярно, но без злоупотребления, чтобы не нанести вред здоровью, особенно мужчине, растрачивающему свою энергию ян. Так что вам следует подумать об этом, чтобы распределить своё время так, чтобы янные живые стражи помогали вам создавать вам эликсир бессмертия.
После этих слов Бессмертный попрощался, сел на своего мула, ударил в свой барабан и мгновенно унёсся сквозь стену, где был прикреплён мой стих-слоган, в неизвестную даль.
Утром я проснулся и увидел висящий на стене мой стих-слоган, который, ложась вечером спать, я не вешал. Поэтому я никак не мог понять, то, что произошло ночью, было сном или явью. Моя жизнь вступала в новую фазу, где мистика начинала переплетаться с явностью.

О сверхспособностях человека

Есть два свидетельства о том, чего все достигают
Простые существа, нашим умом не обладая.
Так неужели средь людей достойных не бывает,
Кто чудеса может вершить, себя превозмогая?!
Ведь Небо и Земля всегда в соитье вместе были,
И женское начало за мужским везде гонялось,
От этого во мраке жизнь существ всех зачиналась,
И от небесных тварей люди все происходили.
Мужское же начало водяным змеем рождалось,
Оно после себя следов нигде не оставляло,
А женское начало повсеместно утверждалось,
И в чём нуждалось, то вокруг себя всё создавало.
Оно рождало семя, проникая во всё крошки,
И мраком заполняло всё вокруг и измельчалось,
Поэтому и становилось так сороконожкой.
Способной всё отыскивать, и от всего скрывалось.
А змею, чтобы от неё сбежать, и сохраниться,
Драконом всемогущим стать – по жизни - полагалось.
Поэтому, чтобы от всех несчастий защититься,
Ему познать небесные все знанья оставалось.
Так он вставал на Путь духовного преображенья,
И Дао изучал - Вместилище тайн сокровенных,
Которые давали ему в Вечности рожденье,
И наделяли его рядом качеств, совершенных.
Ведь Сокровенное Небес и есть нечто иное,
Как Праотец природы, Предок мириад различий,
В себе самом скрывает всё, что тайное такое,
Что, по сравнению с земным, имеет ряд отличий.
Оно столь высоко, что словно шапкой покрывает
Небес всех девять, охватив восемь сторон всех света,
Оно светло, как Солнце и Луна всё освещает,
Как молния, быстро сверкнёт и исчезает где-то.
То мимо вдруг седыми облаками проплывает,
В различных формах себя явит, как призрак наличья (1),
В неявленном покое же отсутствие являет,
То из созвездий создаёт различные обличья.
То вниз собой нисходит и во тьму вдруг погрузится,
Чтобы во всё проникнуть, всё собою заполняя,
То в небе поблуждать чтобы, наверх он устремится,
Собою двигая Вселенную и всё меняя.
По твёрдости ни камень, ни металл с ним не сравнится,
А мягкостью обильную росу он превосходит,
Оно квадратное, но в круг вдруг может превратиться,
Угольник или циркуль, его в мире не находят (2).
Когда идёшь к нему, то не увидишь его рядом,
Догнать его захочешь, но вот как бы не стремился,
Его не схватишь, стой хоть передом к нему, хоть задом,
Пустым везде он будет, как к нему б не обратился.
Но высоту свою от него Небо получает,
Где облака все движутся и вдали убегают,
Земля же низменность, бескрайнюю, с ним обретает,
Которую дождём он или снегом покрывает.
Он Изначальное Одно (3) в утробе сохраняет,
В нём, словно в форме-образце, два ряда проявлений,
Великое Начало (4) всех вещей и всех явлений,
Всё, что даёт он из себя, в себя вновь забирает.
Творит так переплавку миллиардов форм, обличий,
Четырежды-семью созвездиями управляет (5),
Четыре вида пневмы он вдыхает-выдыхает (6),
И создаёт из Хаоса порядок и обычай.
Обуздывает механизмом всё своим, духовным (7),
Безмолвием, всеобщим, всё своим он заполняет,
В спокойствии и ясности своей всё раскрывает,
Покоит тайны все в своём вместилище, укромном.
Он мутное во всей природе вниз всё опускает,
Всему он помогает, суждено чему родиться,
И чистое, что создаёт, то вверх всё поднимает,
Сколько не черпай из него, оно не истощится.
Когда даянья получает, ему нет прироста,
Когда же от него берут, ущерба не имеет,
Где Сокровенное его – там и основа роста,
Где Сокровенное уходит, гибнет всё, стареет.
Одно же из падений и есть женское начало,
Там где пять нот и восемь звуков, что владеют чувством,
Напевы страстные, что порождаются искусством,
В которых красота царит, а ума ясности так мало.
Там где есть пестрота и дух цветов благоуханья,
Изысканная роскошь где, что ранит просветлённость,
Рождается там праздность, леность, неопределённость,
Безделье, страсть пьянящих губ любви и увяданье.
Лишь Сокровенное Дао-Пути дарует вечность,
Ведь в пышных залах к «облаку с дождём» (8) благоволенье,
Когда сосуд жизни оскудевает, то беспечность
Дух губит (9), разум приводя к духовному паденью.
Не ведает кто Сокровенного, тот с Небесами
Никак не связан, мудрецом средь всех даже считаясь,
Касается своими в жизни сути он губами
Расцвета или гибели вещей, сам истощаясь.
Но радости все жизни рано ль поздно улетают,
И скорбью наполняются их души с приближеньем
Конца, их совершенное довольство исчезает,
И страх рождается их полного исчезновенья.
Когда песня кончается, печаль вдруг наступает,
Спокойствие уходит, и полно сердце тревогой,
Тень с телом, эхо с голосом с собой смерть забирает,
И человек не связан уже ни с какой дорогой.
Осталась позади жизнь призрачной и иллюзорной,
А впереди лишь пустота и разочарованье,
Ведь то, что есть внутри, то и снаружи всё обзорно:
Дух жизнь даёт, а вещи несут с жизнью расставанье.
Обретший дух муж благороден и Путём владеет,
Себя он Дао окружает, где шесть направлений (10),
Что б не случилось с ним, несут ему только спасенье,
Он не нуждается в вещах, богат тем, что имеет.
Ведь Дао-Путь в себе сам и обширен и безбрежен,
Он словно океан во всей Вселенной, полноводный,
Внутри себя спокоен он, весь красочен и нежен.
Пройдёшь в него, окажешься у врат мощи, свободной.
Там можно беззаботно по мирам разным скитаться,
Небесной жизнью наслаждаясь, одухотворённой,
В туманных мутных сферах, пребывая, любоваться
Просторами красы, загадочной и утончённой,
Блуждать в мерцании, в тончайшем воздухе кружиться.
Парить над облаками красок всех небесной пены.
Средь звёзд Большой Медведицу в зените находиться,
По радуге-дуге бродить в объятьях всей Вселенной.
Но чтоб туда попасть, там жить и вечно находиться,
Необходимо незаметным в жизни оставаться,
И знать, как в жизни малым можно удовлетвориться (11),
Ходить в простой одежде и на посох опираться.
И нужно быть таким: идёт кто или отдыхает,
Везде от мира чувствует себя он отрешённым,
И место, останавливаться нужно где, он знает,
Повсюду чувствует себя он удовлетворённым.
Так избегает он в своём пути дорог, опасных,
Ночлег себе находит меж бурьяна и ковыли,
И в жизни его не случается часов, несчастных.
Ведь для него стаёт вещей тьма прахом лишь и пылью.
Он даже в мыслях к Первозданной Простоте (12) стремится,
Страстей и горестей не знает, ему не известны
Страдания, привычки же его чисты и пресны (13),
Он истинный пустой сосуд (14) собой напоминает.
Объемлет всё безбрежностью он духа и естествен.
А видом ниже он униженных всех, так он скромен.
Привечному он Хаосу (15) своим нутром тождествен,
Безбрежен, всеохватный он в своей душе, огромен.
Подобен тьме его дух, вместе с тем, подобен свету,
Подобен мутному и чистому (16), он всё вмещает,
Всем кажется, он отстаёт, но он перегоняет,
Ущербным кажется, но целостнее его нету.

Пояснения
1. Наличие 有 (ю) – мир оформленной телесности, вещей-явлений в отличие от пред-бытийного неоформленного состояния Вселенной 无 (у).
2. Согласно традиционной китайской космологической символике, Небо имеет круглую форму, а Земля — квадратную. Отсюда образы циркуля и угольника как метафоры Неба и Земли. Что касается Дао-Пути как высшего принципа и первоначала мира, то оно не имеет никакой формы и, будучи источником, как Неба, так и Земли, тем не менее, несводимо к ним.
3. Изначальное Одно 元一 (юань и) — синоним изначальной пневмы 元氣 (юань ци) — тончайшей недифференцированной энергетической субстанции, образующей субстрат всего сущего.
4. Великое Начало (да ши, тай ши) — ступень развертывания изначальной пневмы, предполагающая первое появление оформленной телесности.
5. Двадцать восемь основных созвездий (по семь в каждом из четырех секторов неба) традиционной китайской астрономии.
6. Четыре вида пневмы 四氣 (сы ци) — жизненные энергии или "эфиры" четырех времен года.
7. Духовный механизм 灵机 (лин цзи) — имеется в виду Дао-Путь как стержень и пружина всего сущего.
8. "Облако и дождь" — в Китае одна из наиболее распространенных метафор любовных утех, восходящая к оде поэта III в. до н. э. Сун Юя, рассказывающей о том, как к чускому царю являлась его любовница-фея в образе облака и дождя. Однако не исключено, что здесь вместо иероглифов 元云 юнь юй должны стоять иероглифы 元河 юнь хэ — "Облачная река", то есть Млечный Путь. В таком случае с Млечным Путем сравниваются драгоценные ткани и легчайшие занавеси и драпировки дворцов знати.
9. Здесь имеется в виду характерная для китайской мысли оппозиция "дух (шэнь) — сосуд (ци)" 神器 (шэнь ци), часто применяемая к обозначению отношения "дух-тело".
10. Имеются в виду четыре основных направления, верх и низ.
11. Букв.: "знающий, чего ему достаточно" (чжи цзу). Выражение часто встречается в "Дао-дэ цзине".
12. Первозданная Простота 朴 (пу) — очень важное понятие даосской мысли, этимологически "необработанный кусок дерева, чурбан". Обозначает простоту, скромность и безыскусственность мудреца, следующего природе в ее естественности. Прозвище Гэ Хуна (Баопу-цзы), то есть (Мудрец, Объемлющий Первозданную Простоту) также восходит к этому понятию. Оно было дано Гэ Хуну из-за его скромности, воздержанности и непритязательности.
13. Чистота и преснота 单 (дань) — синоним даосской простоты и безмятежного покоя; это понятие стало также важной эстетической категорией, обозначающей классическую строгость и прозрачность художественного произведения.
14. Пустой сосуд совершенной истины (цюань чжэнь сюй ци) — метафора полной отрешенности отшельника от мирских страстей и желаний, позволяющей ему вместить в себя всеобъемлющее, но столь же пустотное Дао-Путь.
15. Хаос 混 (хунь) — первозданное состояние мира, не разделенного еще на противоположность.
16. Мудрец воссоединяет в себе такие противоположности, как инь и ян, будучи целостным и всеобъемлющим.

7. Рассказ человека о Сороконожке
(Письменное свидетельство)

По мнению Юань Мэя чудеса в мире бывают,
Когда мы от существ способностей не ожидаем,
Так некие из сущностей энергией стреляют
Так, что от удивления глазами мы моргаем:

Натуралист Чжан Шэн-фу наблюдать любил природу,
Раз проходил в Вэйчжоу у горы Янь-тан, гуляя,
Шёл вдоль ручья, любуясь лесом и хваля погоду,
Донесся запах, затхлый, где росла трава, густая.
Оттуда в воздух взмыл питон в «чжан» (1) несколько длинною,
Понёсся как стрела, как будто кто-то за ним гнался,
Сороконожка в «чи» пять-шесть (2) размером с головою,
Коричневой, за ним бежала, он её боялся.
Питон уполз в ручей, стоножка же остановилась,
Последовать за ним на дно ручья была не в силах,
Тряся своими ножками, свистя, воды отпила
И выплюнула что-то, что в пилюлю превратилось.
Похожая на кровь пилюля в тот ручей упала,
Вода в нём, став горячей, почти сразу закипела,
Питон же выбраться не смог, и сразу его тело,
Безжизненное, наверх всплыло, к берегу пристало.
Стоножка ему на голову влезла, мозг есть стала,
И, втягивая в себя воду, красным вновь плевалась,
Как кровью, чем-то липким, что в пилюли превращалось,
Наевшись, наплевавшись вволю, уползла устало.
Такое раз способна сотворить сороконожка,
То, что же может человек, умом своим владея,
Добиться, попытавшись, ум напрячь свой хоть немножко,
Ведь никого нет в мире, в принципе, его умнея.

Пояснение
1. Чжан – мера длины в 3,3 метра.
2. Чи – мера длины в 3,3 сантиметра.

Текст оригинала

蜈蚣吐丹
余舅氏章升扶，過溫州雁蕩山，日方午，獨行澗中。忽東北有腥風撲鼻而至，一蟒蛇長數丈，騰空奔迅，其行如箭，若有所避者，後有五六尺長紫金色一蜈蚣逐之。蛇躍入溪中，蜈蚣不能入水，乃舞掉其群腳，颯颯作聲，以鬚鉗掉水。良久，口吐一紅丸如血色，落水中。少頃，水如沸湯，熱氣上衝。蛇在水中顛仆不已，未幾死矣，橫浮水面。蜈蚣乃飛上蛇頭，啄其腦，仍向水吸取紅丸，納口中，騰空去。


8. Рассказ небожителя о Сороконожке и Змее
(Устное свидетельство)

Один Небесный Друг сказал мне: «В юности мой дядя
Чжан Шэн-фу (1) раз в горах Яньдан в Вэньчжоу находился,
Он в полдень шёл вдоль горного ручья, на воду глядя,
Пронёсся ветер вдруг, и запах, рыбный, появился,
Змея вдруг прыгнула в ручей, то был питон, огромный,
Он двигался скачками, будто от чего спасался,
Гналась сороконожка, угол тот искал, укромный,
И сразу в воде скрылся, под водой лежать остался.
Зайти та в воду не могла, на берегу стояла,
Войти в ручей боялась, за поверхностью следила,
Плясала ножками, и звуки злости издавала,
Спустила в воду усики, вода вдруг забурлила.
Питону стала жарко там, пар над водой поднялся,
И из воды он выскочил, сделав сальто-мортале,
Он прыгал над водой, и её брызги обдавали,
Змей всеми силами всё тело охладить старался,
Она тут плюнула в него пилюлей крови цвета.
Змея в одно мгновенье замертво в воду упала,
Хоть и вода в ручье была до кипятка нагрета,
Сороконожка вплавь змею преследовать тут стала,
До головы добравшись, мозг мгновенно проглотила,
Пилюлю красную из тела высосать успела,
И сразу же от тела, мёртвого, змеи отплыла
И, заработав ножками, на Небо улетела.
Поднявшись в воздух, в миг, кротчайший, она феей стала,
Охотясь на мужчин, в сороконожку превращалась,
Так как умом земных мужчин она всегда питалась,
Их ненавидела и за их силу презирала.
Мой друг сказал: «Борьба в делах любовных происходит,
Но чтоб познать их суть необходимо бога зренье,
Тогда поймём мы женщин и мужчин происхожденье,
Ведь женщина всегда мужчину для себя находит.
Любовь – это влеченье, как и противостоянье,
Где противоположности все вместе единятся,
Так происходи их в любви совместное слиянье,
После чего мужчина жаждет с ней скорей расстаться.
Мужчина, как змей, водяной, следов не оставляет,
И даже в Небесах от женщины желает скрыться,
Она же, как сороконожка, всюду проникает,
И в двадцати восьми домах (2) поймать его стремится,
Там, на стоянках, где гостит Луна в просторе, звёздном,
Во всех дворцах у Черепахи, Тигра и Дракона,
А также Птицы Красной, что в Созвездье Скорпиона,
На Западе, Востоке, Юге, Севере, морозном.
Так во Дворце Восточном, где царит стихией Древо,
Он может стать Драконом синим или мудрым Лисом,
Иль Барсуком, иль Зайцем, Тигром, чтобы только Дева
Его не заприметила под тенью кипариса.
А в Северном Дворце Змей в Черепаху претворится,
Средь Вод Оленем станет он, Быком, Единорогом,
Летучей Мышью или Ласточкой, чтоб от неё укрыться,
Иль Дикобразом, Кабаном, или Крысиным Богом.
А в Западном Дворце, стихия где царит Металла
Он Белым Тигром будет, или Вороном крылатым,
Собакой, Обезьяной, Петухом, чтоб не искала,
Или Фазаном в пёстром оперении со златом.
У Феникса в Южном Дворце, там, где Огонь пылает.
В Коня, или Демона он может превратиться,
В Барана, что зверей всех на пути своём бодает,
Иль даже в Червяка, что может под землёй укрыться.
Но, где бы он ни скрылся, его тьма всегда объемлет,
Везде мужчина в чреве женском будет находиться,
Как звёздный свет во тьме он будет в вечности струиться,
Лишь только так в себя его природа и приемлет.

Пояснения
1. Чжан Шэн-фу является дядей знаменитого писателя средневековья Юань Мэя, написавшего рассказ о змее и сороконожке.
2. Двадцать восемь созвездий-Сю (Лунные стоянки) делятся на четыре группы по семь в каждой. Каждая группа из семи созвездий-Сю условно занимает одну четвёртую эклиптики, составляя таким образом четыре «мега-созвездия» шириной в четверть неба каждое, их называются «Дворцами». Так получается четыре Дворца: восточный Синего Дракона (стихия дерево), северный Чёрной Черепахи (стихия вода), западный Белого Тигра (стихия металл) и южный Красной Птицы (стихия огонь). Ширина таких мега-созвездий, как и у двадцати восьми Лунных стоянок, неодинакова, поскольку звезды распределены на небе неравномерно и составляют созвездия, которые названы именами вышеприведённых животных, птиц и насекомых.

Продолжение «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня

Стих четырнадцатый

十四。三五一都三個字，古今明者實然稀。東三南二同成五，北一西方四共之。戊己自居生數五，三家相見結嬰兒。嬰兒是一含真，十月胎圓入聖基。
Shísì. Sānwǔyī dōu sān gè zì, gǔjīn míng zhě shí rán xī. Dōng sān nán èr tóng chéng wǔ, běi yī xīfāng sì gòng zhī. Wù jǐ zìjū shēng shù wǔ, sānjiā xiāng jiàn jié yīng'ér. Yīng'ér shì yī hán zhēn , shí yuè tāi yuán rù shèngjī.

Буддист:
Три слова "три, пять, один" редко встречаются в древности и в наше время те, кто бы понимал эти цифры. На Востоке – три, на Юге – два, вместе - уже будет пять, на Севере – один, на Запад – четыре, и все вместе. Три семьи встречаются, чтобы создать ребенка. Младенец - это тот, кто содержит истину, и рождается на десятом месяце в святом основании.

Даос:
Три, пять, один – три эти цифры люди плохо знали,
А тайна их является секретом всего роста,
И даже мудрецы их в прошлом редко понимали,
Внимания не обращали на их сущность, просто.
Три – на Востоке, чтобы стало пять, то два - на Юге,
Один - на Севере, на Западе – четыре - то же.
Как будто цифры те вращаются в едином круге,
Там где знаки 戊己 у цзи, родиться что-то нечто может.
Рождается дитя, где три семьи соединились.
Дитя – это Одно, что пневму истины объемлет,
За десять месяцев, что от зачатья его длились,
Зародыш истинной основе в своей жизни внемлет.

Конфуцианец:
На следующий день, когда я повесил на стену свой новый лозунг, вернее, стих-слоган, я понял, что процесс моей медитации должен продолжаться круглые сутки. Вероятно, о нём и говорилось в этом стихе, где шло упоминание о цифрах. Только так можно было добиться изготовления эликсира бессмертия. Мне необходимо было проникнуться этой символикой счёта и сделать её измерением всей моей жизни. В стихе говорится о Триаде, где Три, Пять и Один становятся творящей Триадой, когда Небо, Земля и Человек взаимодействуют вместе. И там, где есть пять стихий и единая пневма, образуются Пятерица и Триада, которые собирается в центре из четырёх стран света. Но что это за Триада? И что такое пять стихий и единая пневма, становящиеся пятерицей и триадой, которые образуются в центе из четырёх стран света? Чтобы понять это, я мысленно открыл шкатулку даоса Чжунли Цюаня и нашёл там два трактата даосского мудреца Сыма Чэн-чжэня 天 隐子 (Тянь Инь-цзы) – «Мудрец Небесного Сокрытия» и 坐忘论 (Цзо ван лунь) «О сидении в забытье», где он писал об овладении сознанием и обретении Дао.
Всё, что говориться в этом стихе, связано с нашим телом. А это значит, что наше тело имеет три области, соответствующие Триаде – Небесам, Человеку и Земле, которые сокрыты в трёх киноварных полях – в точке меж бровями, в солнечном сплетении и в нижней части живота, которые названы как «Зал Нирваны» 涅槃堂(Нихань-тан), «Красная Палата» 红厅 (хунтинь) и «Жёлтый Дворец» 红厅 (хуангун). «Зал Нирваны» - это «третий глаз», и связанная с ней область внутри головы «верхний 丹田 даньтянь», с ним связан духовный потенциал человеческой личности. «Красная Палата» или «Жёлтый дворец»- это солнечное сплетение и область центра груди, связанные с жизненной силой Ци, где находится «средний даньтянь» и «нижнее киноварное поле», где находятся гениталии. В этих трёх местах живут дух и энергия, которыми управляет человек через три застав на своей спине: застава в области копчика Вэй Люй «Хвостовые Врата», застава среднего позвоночника Цзя Цзи и застава области затылка Юй Чжэнь. Три заставы (Вэй Люй, Цзя Цзи и Юй Чжэнь) расположены вдоль задне-срединного канала ду май, который проходит от копчика через позвоночник и макушку к верхнему нёбу. В ходе практики необходимо открыть эти заставы – труднопроходимые места, чтобы энергия ци могла свободно циркулировать по энергетическим каналам.
В трактате также говорилось: «Когда мы исследуем тело внутренним взглядом, энергия уже там. Когда мы исследуем эту энергию внутренним взглядом, дух уже там. Разумные люди, следуя Пути, не забывают культивировать и своё тело, ведь когда тело в форме, Путь устойчив. Неразумные люди используют тело для удовлетворения своих желаний, и, таким образом, их желания разрастаются, в то время как их тела умирают».
Но для того, чтобы исследовать своё тело взглядом, нужно знать свои энергетические каналы. В человеческом теле есть двенадцать обычных и восемь чудесных каналов, но только два, известные как главные иньный и янный каналы, связаны с человеческой жизнью и смертью. У обычных людей главный иньный канал поднимается вверх по передне-срединной линии тела, по каналу жэнь май, который управляет всеми иньными каналами, и где доминирующее движение ци идёт снизу вверх, в то время как главный янский канал опускается вниз по спине по каналу Ду май, который управляет всеми янными каналами. Передняя часть и спина разделены, поэтому механизм трансформации не имеет основы. Имеется в виду, что у обычных, не практикующих людей между этими двумя каналами отсутствует правильная циркуляции ци, которая бы могла запустить определенные внутренние процессы трансформации. Таким образом, продолжительность жизни людей зависит от объема энергии, с которой они были рождены. Даосы, практикующие мастерство, постигают, что на главном иньном канале встречаются все каналы инь, а главный янный канал соединяет все каналы ян. Если энергия в этих двух каналах свободно циркулирует, то и в сотне каналов энергия будет свободно двигаться. Поэтому они предотвращают формирование негативной энергии и способствуют огню положительной энергии, практикуя метод «вращения водяного колеса». Вращение Водяного колеса – это то же самое, что Малый Небесный Круг. Этот метод замораживает дух в полости энергии. Такой процесс ещё называют «возвращением к корню». С духом и энергией, которые держатся друг друга, охватывается единство и избегается разделение. Всё это происходит во время дыхания. Когда неподвижность достигает предела, за ним следует движение; это и есть дух, поднимающий источник энергии к нирване. Имеется в виду подъем энергии ци в верхний даньтянь для питания Изначального Духа, чтобы могла быть постигнута и проявлена наша Изначальная природа. В первый раз путь Водяного колеса пробивается через эту точку. Что нужно знать о пути Водяного колеса? Это – два главных иньных и янных энергетических канала в наших телах. Вначале энергия, поднимаясь в нижнем киноварном поле, как бы вскипает в области между почками и гениталиями, а затем, переполняя каналы, подобно наводнению, изливается в области выше талии – в среднее киноварное поле, где уже используется дух, чтобы вернуть её в копчик и поднять в середину позвоночника. Довольно трудно пройти через середину позвоночника. Для этого нужно прижать кончик языка к небу, чтобы заставить энергию подняться прямо в середину мозга. Здесь дух и энергия смешиваются; при этом можно в определенной степени заметить возникающее расширение и текучесть образовавшейся пневмы. Они превращаются в Сладкую Росу 甜露 (тяньлу). Теперь язык сразу же следует расслабить, и сладкая роса спускается через горло и трахею, проходит через сердце и возвращается в место хранения, где останавливается. Если практиковать это циклическое орошение в течение долгого времени, в конечном счете, оно усовершенствуется до такой степени, что энергия заполнит все три киноварных поля, внизу и вверху, сливая их. Именно это имеют в виду, когда говорят, что если ты всегда заставляешь энергию проникнуть в суставы, жизненность естественным путем восполнится, и дух раскроется.
Но это нужно делать не механически, а духовно, как бы подключая к этому процессу своё воображение, учитывая то, что Три, кроме того, - это символическое число стихии дерева, зарождающееся ян на Востоке, а Два – это число стихии Огня, так называемое развитое ян на Юге. Под сторонами света подразумеваются части собственного тела. И получается, что их общая сумма, как число положительной пневмы, равно Пяти. Но пять – это также число стихии Земли, где и происходит единение инь-ци энергии с ян-ци энергией в Центр, в самой Земле, то есть в нашем сердце. Ещё нужно учитывать то, что «Один» – это число стихии Воды, а значит, это - развитое инь на Севере, а четыре – это число стихии Металла зарождающегося инь на Западе. Их сумма опять-таки даёт число Земли – пять. Человек, являясь в этой Троице центром сосредоточения Земли и Неба, как бы сам становится Землёй микрокосма и собирает в себе все их силы, занимая срединное положение стихии Земля, которой причастны все стихии и которая причастна им в свою очередь. Их этого следует, что Земля несёт в себе соединённые знаки 戊己 (у-цзи), где 戊 (у) является цикличным знаком Огня, а 己 (цзи) -знак Воды. Из этого следует как бы три пятёрки или три пятеричных сумм: пять иньных пневм-стихий, пять янных пневм-стихий и пять сторон Земли, то есть, самой Земли с четырьмя сторонами света и центром посредине. А это значит, что человеческое тело, являясь этой самой Землёй, собирает в себе «три семьи» пятёрок 三家 (сань цзя). И эти три семьи, соединяясь в человеке, стают единой пневмой, зачиная зародыш бессмертного дитя, то есть перерождение самого человека в новой форме. Это сгусток энергии, именуемый «истинной единой пневмой» (真氣 чжэнь ци; 真一之氣 чжэнь и чжи ци), порождается «тремя семьями" – тремя пятёрками 三五 (сань у). Через десять месяцев он становится новым бессмертным телом даоса, потому что эти «три семьи» являются функцией единой пневмы юн, которая в космическом процессе предшествует всем видам пневмы и стихий и считается Первичной Субстанциональной Пневмой. Она в этом единении и порождает Бессмертную пневму даоса, наделяя его сверхъестественной силой.
Когда я это осознал, я понял, что ключ ко всем тайнам обретения бессмертия можно найти при уяснении способа собирания в себе «трёх семей», порождающих «субстанцию» (ти) Единой Пневмы .И при помощи её и дыхательной гимнастики в соотношении «трёх к пяти», можно встать на путь к Великой Гармонии 太和 (тай хэ), где основой цикла является увеличение и уменьшения огня в процессе нагревания эликсира.
До окончания первой части свитка оставались ещё два стиха. А каковы мои результаты? И сколько ещё нужно пройти пути, чтоб стать бессмертным даосом? Согласно девяти ступеням становления бессмертным по методики Чжуан-цзы, существует три уровня совершенствования даосского мастерства: Визуализация, Действие и Преображение. И каждый уровень имеет три ступени. Я же всё ещё остаюсь на первом уровне - Визуализации. Я только-только обрёл свою естественность, «становясь безыскусным». Но это – всего лишь первая ступенька. Вторая ступенька – «научиться следовать за другими» - вроде бы тоже преодолена мной, ибо я соблюдаю все инструкции, по которым восходили другие даосы, поднимаясь на Олимп бессмертия. Сейчас я стою на третьей ступеньке – «постичь других», и я стараюсь проникнуть в суть вещей. Мне удалось уже достичь такой концентрации в визуализации путем медитации, что мне уже стали являться святые даосы. Я понял, что самая эффективная визуализация возникает во сне, поэтому мне нужно раньше ложиться спать (этак часов в десять или одиннадцать вечера), когда ещё действует, но уже заканчивается иньное время мёртвой пневмы. Когда я уже засну, то с полуночи начинается янное время живой пневмы. И тогда, если привыкнуть к «сонной медитации», то можно научиться видеть умные сны, которые мне помогут быстрее осваивать искусство Дао. И я начну легко выходить на связь со святыми, которые научат меня в моём Золотом Треножнике, что находится в солнечном сплетении, возжигать мою собственную ясно-фиолетовую дымку и призывать нефритовых дев и золотых отроков, чтобы танцевать с ними священный танец. Затем мне предстоит подняться на второй уровень – Действия, восходя вверх по трём ступенькам: научиться уподобляться вещам, проникать в эти вещи и становиться этими вещами, а также постигать разумом сообщения чувств, то есть обострить до предела зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, понимание отвлечённых представлений-мыслей. После этого начнётся мой восхождение на третий уровень – Преображение, где тоже три ступени: завершение объединения с природой, когда я научусь волшебным превращениям; забвение, когда я забуду о смерти, забуду о жизни, и наконец-то обрету Высшее понимание и постигну Великое в Малом, а Малое в Великом.
Когда человек проникает в Высшее понимание, то в своём физическом состоянии обретает сверхспособности.

Стих пятнадцатый

十五。不識真鉛正祖宗，萬般作用枉施功。休妻謾遣陰陽隔，絕粒徒教腸胃空。草木金銀皆滓質，雲霞日月屬朦朧。更饒吐納並存想，總與金丹事不同。
Shíwǔ. Bù shí zhēn qiān zhèng zǔzōng, wànbān zuòyòng wǎng shī gōng. Xiū qī mán qiǎn yīnyáng gé, jué lì tú jiào chángwèi kōng. Cǎomù jīnyín jiē zǐ zhì, yúnxiá rì yuè shǔ ménglóng. Gèng ráo tǔ nà bìngcún xiǎng, zǒng yǔ jīn dān shì bùtóng.

Буддист:
Кто не знает истинного предка свинца, то все функции напрасны. Отказ от жены - это мерзость, отделяющая инь от ян, а исчезновение зерен опустошает желудок и кишечник. Трава, дерево, золото и серебро - все это отбросы, облака, солнце и луна - неясны. Выдох ума и само существование ума отличаются от Золотого эликсира.

Даос:
Тот, кто познать не может свинца истинного предка,
И мириады способов используя при этом,
Кружить будет во тьме, и путь к свету терять нередко,
И даже станет мудрецом, известным, и поэтом.
Жена его будет оставленной и в небреженье,
И силы Инь и Ян разделятся, лишатся связи,
Исчезновенье зёрен прекратит пищеваренье,
Трава, деревья, злато, серебро вдруг станут грязью.
Заря и облака, луна и солнце в сфере мрака
Исчезнут, кто уверен в силе выдоха и вздоха,
Воображенье потеряет, отойдёт от брака,
Всё распадётся, и уже ни в чём не будет прока.
Мудрец не будет отличаться от простейшей твари,
Мир потеряет ясность, чёткость и свою реальность,
В себе так упростится, что исчезнет идеальность -
Всё это отличается от злата киновари.

Конфуцианец:
Перед тем, как ложится спать, я написал иероглифами стих-слоган и традиционно повесил его на стене, как это делают японцы, вывешивая свои какемоно в нишах на стене, где стоит их алтарь. Я решил в сонном состоянии войти в медитацию после полуночи, когда наступит время янной пневмы. Я решил попросить совета первого же ко мне явившегося во сне даоса о том, как мне устроить «Встречу трёх семей»: соединить дух, пневму и энергетическую эссенцию – 精 цинь, 氣 ци и 神 шэнь. И как их направить в «Жёлтый двор» 黄庭 (Хуан тин) второе киноварное поле в области солнечного сплетения. Я полагал, что когда я засну, то проникну в тигель – Великий предел, и моё тело преобразится в ртуть, а сердце – в свинец. Концентрацией внимания будет Вода, а Огонь – мудростью. Хотя бы на духовном уровне я стану на какое-то время бессмертным даосом и встречусь с мудрецами, чтобы получить совет.
Так перед тем как уснуть, я ещё раз внимательно прочитал стих, где излагался основной принцип внутренней алхимии. Там говорилось о понимании энергетической природы процесса создания эликсира бессмертия, где важными компонентами являлось совершенствование собственной «природы» и «жизненности», и упоминалось о том, что в духовном совершенствовании все вещественные предметы, обладающие телесностью, не имеют никакой ценности. Ведь, чтобы обрести бессмертие, даосу нужно как бы на некоторое время порвать все связи с внешним миром. Необходимо отринуть от себя всё, что не связано с созданием золота и киновари, которые даос выращивает в себе.
Уснул я быстро, и мне приснился даос Гэ Хун, написавший в своё время популярный тогда тракта по внутренней алхимии «Баопу-цзы». Я читал этот трактат и с удовольствие решил с ним побеседовать. Я спросил его:
- В вашей первой части говорится о человеке, приготовившем одушевлённый эликсир 神丹 «шэндань», который может не только продлить свою жизнь, но и с помощью этого эликсира создать и золото. Как это можно понимать?
- Человек достигший бессмертия, подобен Золоту, - ответил даос, –потому что путем пневменной тренировки добивается «Духовно Драгоценности», обретая пневмы сразу Трёх Небес, и от этого в себе разделяется как бы на «трёх чистых» 三净 (сань цин) по разделению пневм. Благодаря своей воли, он собирает их воедино, как будто вьет из трёх хвостов одну плётку. И этой плёткой он при помощи мысли объективизирует мыслимое, где само неявленное объективируется с подачи трёх пневменных энергий, превращаясь в явленное, благодаря небесной взаимообусловленности и взаимопревращаемости во внефеноменальной сфере субъективных и объективных сторон. Дух, пневмы и энергетические эссенции творят нужную даосу вещь, будь то Золото, или обыкновенный Гриб в лесу. Но тем золото, которое создаёт даос, нужно делиться, и у меня в моём трактате всё это расписано. Помните? Если получится сто циней (футов) золота, то, прежде всего, нужно совершить великие жертвоприношения на девяти треножниках: на первом - на поклонение Небу – двадцать циней: на втором – Солнцу и Луне – пять циней; на третьем – созвездию Северного Ковша – восемь циней; на четвёртом – звезде Великое Первоначало – восемь циней; на пятом – созвездию Колодца – пять циней; на шестом – Очагу – пять циней; на седьмом – Млечному Пути (Хэ бо) – двенадцать циней; на восьмом – Общинным Алтарям – пять циней, на девятом – духам и демонам – охранителям ворот и селения, а также Государю Чистоты – по пять циней каждому из них. Это составит восемьдесят восемь циней, и двенадцать ещё останется. Ими следует наполнить хорошую кожаную сумку и в подходящий день отправиться с ней на рынок. Когда рынок наполнится народом, нужно с восклицанием «хэй» бросить её в людном месте и уйти, не оборачиваясь. Всё остальное золото, полученное сверх этих ста циней, можно использовать по своему усмотрению, но не прежде приношения золота в жертву духам, а то непременно случится несчастье.
Я спросил его:
- Обязательно ли приготовление Великого эликсира должно сопровождаться жертвоприношениями?
- Да, - ответил даос, - это обязательно, таково правило Неба. Жертвы следует приносить Великому Первоначалу Юань-цзюню, Изначальному Господину Лао-цзюню и Сокровенной Деве. Лишь тогда эти божества явятся и будут наблюдать за работой даоса во время его изготовления эликсира. Если даос, совершающий делание приготовления снадобья, не оставил мирскую жизнь ради уединения и отшельничества и дал глупцам и обывателям возможность получить канонические книги, знать и видеть совершение алхимического делания, то тогда все духи накажут его в то время, когда он готовит снадобье. А если он не последует предостережениям канонических книг и позволит злоумышленникам произносить клеветнические речи, то духи не будут впредь помогать такому человеку. Тогда вредоносная пневма войдёт в вещество, и снадобье не получится. Непременно нужно уйти в «славные горы», поститься сто дней, не употребляя в пищу пять пряностей и свежую рыбу. Нельзя также позволять людям толпы наблюдать за приготовлениями. Только тогда можно начинать создавать великое снадобье. Когда снадобье будет готово, можно прекратить поститься. Однако в начале делания поститься нужно обязательно. И ещё, нужно иметь хорошего учителя внутренней алхимии, чтобы он мог передать ученику свои эзотерические знания».
- А как происходит передача этих знаний ученику, - поинтересовался я.
- Очень просто, - ответил даос, - я это описал в своём трактате так: «Пусть воспринимающий Дао-Путь бросит в воды, текучие на восток, золотого человека или золотую рыбу – но, не имея костей святого бессмертного, он всё равно не будет достоин узреть этот путь. Смешивать киноварь должно в «славных горах», в месте, где нет людей. Спутников должно быть не более трёх человек. Прежде всего, следует сто дней поститься и умащаться пятью благовониями, пока не достигнешь полного очищения. Нельзя приближаться к нечистотам и бродить туда-сюда с обывателями. Кроме того, не следует, чтобы не верящие люди в Дао-Путь узнали об этом деле. Они злословием разрушат одушевлённые снадобья, и снадобье не получится».
Я перестал его спрашивать, так как подумал, что он говорит мне какую-то несуразицу, вероятно для того, чтобы пошутить надо мной или отвлечь меня от Дао-Пути. Вероятно, он считал, что я – профан, и не желал делиться со мной секретами обретения бессмертия. Поэтому я расстался с ним и продолжал спать дальше.

Стих шестнадцатый

十六。萬卷仙經語總同，金丹只此是根宗。依他坤位生成體，種向乾家交感宮。莫怪天機都漏泄，都緣學者自迷蒙。若人了得詩中意，立見三清太上翁。
Shíliù. Wàn juǎn xiān jīng yǔ zǒng tóng, jīn dān zhǐ cǐ shì gēn zōng. Yī tā kūn wèi shēngchéng tǐ, zhǒng xiàng gān jiā jiāogǎn gōng. Mò guài tiān jī dōu lòuxiè, dōu yuán xuézhě zì míméng. Ruò rén liǎo dé shī zhòngyì, lìjiàn sān qīngtài shàng wēng.

Буддист:
Шестнадцать тысяч томов бессмертных писаний говорят об одном и том же, но это - единственный корень Золотого Эликсира. Это - тело положения 坤 Кунь (Земля), и оно посажено в доме сочувствия 乾 Цянь (Небо). Не стоит винить в том, что все небесные возможности были упущены; все дело в том, что ученые запутались. Если человек поймет смысл стихотворения, он сразу же увидит Трех Высших Существ.

Даос:
Тьма книг всех о бессмертии напрасно что-то судит,
Ведь Золото и Киноварь есть корень всех событий
И Праотец всего, что в мире было и что будет,
Рожденье одухотворенья, тайна всех открытий
«Земли» триграмма, жизнь рождая, заселяет местность,
Когда в семейство цянь симпатия вдруг проникает,
Зерно закладывает, потом завязь возникает,
Когда всё форму обретает, завершив телесность.
И не дивись, что тайные пружины не раскрыты
Небес все до конца, и лишь по этой же причине
Учёные себя морочат до своей кончины,
Ведь для него секреты мироздания закрыты.
И если полностью кто смысл стихов всех уясняет,
Узрит Трёх Чистых он на Небесах, очистив зренье,
И Старца Высочайшего, кто ото всех скрывает
То, что лишь избранным даётся в виде откровенья.

Конфуцианец:
После встречи с Гэ Хуном во сне я испытал некое неудовлетворение и даже разочарование. Я ожидал услышать от него нечто более сокровенное. На следующий день, готовясь ко сну, я начертал иероглифами последний стих Первой части «Глав о прозрения истины» Чжан Бо-дуаня и повесил на стену. Ложась в постель, я подумал, что мой период визуализации обретения бессмертия заканчивается и предстоит деятельный период вхождения в Путь Дао, а с очень умным учителем я до сих пор так и не встретился, так что придётся рассчитывать только на свои собственные силы. Я попытался перед сном ещё раз прочесть стих и запомнить его.
В стихе говорилось, что внешняя алхимия была всегда только измышлением недоумков, которые не понимали ни даосской символики, ни самого процесса изготовления эликсира бессмертия. И что многие учёные писали книги по внешней алхимии, даже не вникая в суть самого этого учения. В стихе также говорилось о происхождении эликсира из двух пневм инь ци и ян ци, где приводились триграммы «Земля» - кунь, и «Небо» - цянь, а сам процесс изготовления начинается в иньных центрах тела - 坤 «кунь», а завершается в янных - 乾 «цянь». С этим я уже разобрался самостоятельно и понимал, что соитие полярных пневм и порождает зародыш бессмертного тела. В конце же стиха говорилось о тайном эзотерическом характере этого текста, раскрывающего тайны бессмертия, понимание которых позволит даосу узреть «Трёх Чистых» 三净 (сань цин) – три лика Дао. Такие даосы, как Гэ Хун утверждали, что есть три аспекта эманации, три пневмы, которые профаны символически изображали в виде триады божеств – Нефритовых императоров, а также в созерцании «Высочайшего старца» 太上翁 (тай шан вэн), то есть обожествлённого Лао-цзы, отождествлённого с телом Дао.
Но мне, прежде всего, нужно было разобраться в вещах и образах, которые представляли в себе эти вещи. Ведь вещи 事 и идеи 理 были тесно связаны меж собой. Созерцая вещи, я представлял идею, которую заключала в себе эта вещь, а созерцая идею, я явственно видел эту вещь. В этом и заключался весь секрет визуализации.
Как только я уснул, то тут же ко мне явился даос Гэ Хун с ещё одним стариком-даосом, которого представил мне как учителя известного даосского наставника Бо Юй-чаня, написавшего знаменитый трактат «Жабы небесного нефрита». Учителя звали Чэнь Ни-вань. Я встал с постели и пригласил их сесть на коврики.
- Что же вы не сказали мне, что вы желаете ознакомиться с даосской медитацией для получения эликсира бессмертия? – спросил меня Гэ Хун. – А вместо этого я битый час распространялся о том, кто и каким образом народ занимается этой медитацией. Вам с самого начала нужно было сказать, для чего вы меня пригласили. Я вам обстоятельно расскажу о методе получения бессмертия, а что я забуду сказать, дополнит мой друг, достопочтенный учитель Чэнь Ни-вань.
Я поклонился им обоим.
- Так вот, - начал говорить даос Гэ Хун, - я расскажу вам о самом эффективном способе получения бессмертия. Но вначале вам нужно разобраться в двух вещах: понять, что соответствует «жизненности», и что является «природной сущностью». Это - как две цепи, состоящие из символов, которыми мы обозначаем процессы прежде-небесных и после-небесных состояний действительности. Первое – это 精 Цзин - сперматическая эссенция - энергия, равная воде и состоящая из пяти стихий, что в, свою очередь, равно почкам и триграмме 坎 Кань-вода после-небесной формы, а также равной 坤 Кунь-Земле прежде-небесной формы и равной свинцу в обозначении Земли 地 (ди), что и есть «жизненность». Второе – это 心 Синь - разумность сердца, равного Огню и равного сердцу, как органу, обозначенному триграммой Ли (разделения) и триграммой Цянь- Неба, равной Ртути и Небу, что и есть «природная сущность». Это так называемые ряды пневмы.
Первая фаза внутренней алхимии, которой предшествуют упражнению по дыхательной гимнастике и сосредоточению, заключается в сублимации и очищении эссенции, то есть первого ингредиента эликсира. Для этого даос берёт под контроль потоки сексуальной энергии и направляет их вверх, в нижний пара-физиологический центр тела, в нижнее «киноварное поле» 丹田 (дан тянь). Аккумуляция энергии приводит к ощущению тепла и света, которые начинают вместе с дыханием циркулировать по «каналам» (цзин) тела даоса посредством сосредоточения и медитативного представления - визуализации. Эта циркуляция открывает запертые проходы тела и удаляет из них шлаки и нечистоты. Затем жизненная энергия после своего очищения превращается в чистейшую эссенцию, направляемую в «Жёлтый двор» (хуан тин) – второе киноварное поле в области солнечного сплетения, откуда исходит свет жизненности.
Циркуляция энергии по телу продолжается до тех пор, пока ей не удастся пройти через проход, ведущий к верхнему киноварному полю в головной мозг. Вслед за этим происходит прояснение духа – открытие прохода «сокровенной заставы», ощущаемое даосом как появление света в пространстве между бровями.
Таким образом, появились два света – свет жизненности (транс-мутированная сперматическая энергия, эссенция цзин) и свет духа (транс-мутированное сознание), но лишь в искажённой, после-небесной форме. Эти два света называются свинцом и ртутью (Тигром и Драконом) и являются двумя основными ингредиентами эликсира, нуждающимися, однако, в очищении. Постепенно даос оказывается в состоянии опустить свет духа в среднее киноварное поле, где уже находится свет жизненности.
Далее он заставляет свет циркулировать по «малому кругу» (сяо чжоу тянь) между сердцем и почками, направляя его внутрь нижнего киноварного поля, в так называемую «Пещеру пневмы», служащую как бы утробой для зачинаемого бессмертного зародыша. Там искажённые (после-небесные триграммы Кань и Ли, вода и огонь) свет жизненности и свет природной сущности (духа) очищаются и обретают свою прежде-небесную форму (триграммы Цянь-небо и Кунь-земля). В это время даос как бы возвращается к состоянию нерождённого младенца и превращает своё сознание в разум Дао.
Тогда происходит соитие двух светов, иньных и янных пневм в теле даоса и зачатие бессмертного зародыша (единение воды и огня), причём все энергетические потенции организма сбалансированы в центре тела. Прекращаются и дыхательные упражнения («разжигание огня», «срок огня» - «хо хоу»), дабы зародыш (эликсир) мог созревать в теле даоса. В это время рекомендуется знаменитое «зародышевое дыхание» 胎吸 (тай си), не требующее никаких усилий и протекающее совершенно естественно, подобно дыханию плода в утробе матери.
Когда зародыш созревает и готов к рождению, даос видит золотой круг света с белым кругом меньшего размера в центре. Даос удаляется в уединённое место, где приступает к плавному подъёму зародыша по каналу в позвоночнике к макушке головы, через отверстие, в котором зародыш (новое тело и новое «я» даоса) рождается. Даос в это время как бы пока наделён двумя телами: прежним, грубым, и новым, утончённым, которое, как считается, может странствовать, по желанию даоса, вне прежнего тела. Но в этот момент перед «новорожденным» появляется «демон» (объективация останков скверны психики даоса), готовый «пожрать» его. Но «младенец» побеждает «демона» и укрепляет своё тело, после чего он возвращается в грубое тело даоса для его окончательной трансформации. И, наконец, происходит полное его превращение, и оба тела сливаются и становятся одним бессмертным и нерушимым телом, в котором нет ничего после-небесного, и на которое перенесены все атрибуты божественного Дао–космоса. Путь к бессмертию завершается.
Я посмотрел вопросительным взглядом на товарища Гэ Хуна, как бы этим жестом давая понять, что может он добавить? И Чэнь Ни-вань сказал:
- Хорошо, я расскажу вам о другом пути обретения бессмертия. Есть три уровня в учении об обретении бессмертия, есть три свершения и выплавления эликсира. Даос, обретший путь Небесных Бессмертных, может свершать превращения и метаморфозы и подниматься ввысь. Мужи высших способностей могут научиться ему. Они считают тело свинцом, сердце - ртутью, сосредоточение - водой, мудрость - огнём.
- Это то, что мне надо, - не сдержавшись, возбуждённо воскликнул я.
- Во время вкушения пищи, - продолжал говорить Чэнь Ни-вань, - они могут зачать зародыш бессмертия, за десять месяцев созреет плод. Это – высший способ выплавления эликсира. В его основе нет триграмм и их черт, нет также цзиней и лянов, фунтов и унций. Этот способ прост и лёгок, поэтому передают его через сердце. Очень легко в нём достичь успехов. Даос, обретший путь водяных бессмертных, может выходить и входить, скрываться и являться. Мужи средних способностей могут научиться ему. Они считают пневму свинцом, дух - ртутью, циклический знак 戊 «у» - огнём, циклический знак 己 «цзы» - водой. В течение ста дней они смешивают всё и соединяют, через три года свершится образ. Это – средний способ выплавление эликсира. Хотя в нём есть триграммы и черты, тем не менее, нет цзиней и лянов. Этот способ таинственен, поэтому передают его устно. В нём непременно можно обрести успех. Даос, обретший путь земных бессмертных, может оставить своё тело и пребывать в миру. Мужи из толпы народа могут научиться ему. Они считают сперматическую эссенцию (цзин) свинцом, кровь - ртутью, почки - водой, сердце - огнём. В течение одного года можно произвести зародыш, через десять лет можно достичь успеха. Это – низший способ выплавление эфира. В нём есть триграммы и их черты, а также есть цзины и ляны. Этот способ сложен и труден, поэтому передают его на письме. Боюсь, что с ним трудно достичь успеха. Высший способ приготовления эликсира считает ингредиентами снадобья 药 (яо цай): сперматическую энергию, дух, земные души «по» и мысль. Он же временем нагревания (хо хоу) считает движение, пребывание, сидение и лежание. Он же циркуляцией считает чистоту, покой, само-естественность 自然 (цзы жань). Средний способ приготовления эликсира считает ингредиентами снадобья сердце, печень, селезёнку, лёгкие и почки. Он же временем нагревания считает годы, месяцы и дни. Он же считает циркуляцией «объятие» Изначального 抱一 (бао и) и «хранение Одного». Низший способ приготовления эликсира считает ингредиентами снадобья сперматическую энергию, кровь, костный мозг, пневму и соки. Он же считает временем нагревания задержку дыхания, заглатывание, растирание и нажатие на точки. Он же считает циркуляцией актуализацию, размышление, подъём и спуск.
Слушая его, я подумал о том, что есть различные способы достижения бессмертия, но как мне понять, какой из них истинный, а какой ложный?
Когда я расстался с даосами, глубоко засыпая, то всё ещё думал: «А иду ли я правильным путём, и добьюсь ли я этим путём каких-либо сверхспособностей»?
И, тем не менее, я начал практиковать все способы обретения бессмертия.
Часть вторая

Средний том (Вторая часть)

《悟真篇》張伯端
中卷(Zhōng juǎn)

Стих первый (17)

一。先把乾坤爲鼎器，次將烏兔藥來烹。既驅二物歸黃道，爭得金丹不解生？
Yī. Xiān bǎ qiánkūn wèi dǐng qì, cì jiāng wū tù yào lái pēng. Jì qū èr wù guī huángdào, zhēng dé jīn dān bù jiě shēng?

Буддист:
Сначала он превратил небо и землю в кадильницу, а затем приготовил ворона и кролика. Две вещи возвращаются на Желтый путь, и Золотой эликсир не остается не рождённым.

Даос:
Вначале, чтоб добиться в Пути-Дао превращенья,
Цзянь-«Небо» и «Землю»- кунь преврати в треножник-чашу,
И помести в него своё снадобье для варенья
Из ворона и зайца и держи огонь день каждый.
Затем гони назад на Жёлтый Путь две вещи эти,
Тогда лишь смогут Золото и Киноварь родиться,
И золотой наш эликсир способен получиться,
Как ритм стихов, священных, что рождаются в поэте.

Конфуцианец:
После встречи с даосами Гэ Хуном и Чэнь Ни-ванем я засомневался в том, стою ли я на правильном пути. Как много существует даосских учений, и какое среди них самое правильное?! Это было необходимо мне знать именно сейчас, когда начинается моё практическое освоение этого искусства.
В «Главах о прозрении Истины» есть чёткое объяснение того, что «Небо» и «Земля», обозначенные знаками 乾 цянь и 坤 кунь, являются чистыми прежде-небесными пневмами инь и ян, которые даосы используют для визуального создания треножника, сосуда внутренне-алхимического действа, и располагают его в нижнем «киноварном поле» 丹田 (дань тянь) своего тела. Даос Гэ Хун объяснил мне, что нижнее киноварное поле «дань тянь находится в двух цунях четырёх фэнях ниже пупа и имеет размеры у женщин шесть фэней, а у мужчин - девять фэней. Этот центр стаёт в теле даоса тиглем внутренней алхимии, и даос должен его представить в себе, почувствовать его местонахождение, очистить посредством дыхательной гимнастики и внутреннего созерцания. За время периода визуализации, когда я, погружаясь в медитативный транс, пытался представить всю внутреннюю алхимическую механику получения эликсира бессмертия, я всё же слабо понимал, как это всё осуществить и за что браться в первую очередь.
Повесив на стене очередной стих-слоган, я погрузился в сон, и увидел даоса с длинной нефритовой свирелью. Его изображение я видел на свитках и знал, что его зовут Хань Сян-цзы, и он – один из восьми бессмертных даосов, племянник знаменитого танского поэта Хань Юя, жившего на рубеже восьмого и девятого веков. Он в юности, увлекаясь даосизмом и алхимией, обрёл бессмертие, потом пытался много раз убедить своего брата в существовании сверхъестественных сил, чудес и значений, но его брат так и не стал Бессмертным.
Когда я ему поклонился, даос сказал мне:
- Для того, чтобы глубоко изучить Дао, нужен наставник, который мог бы вам объяснить на своих словах все премудрости внутренней алхимии, только после этого вы сможете правильно заниматься и постигать тайны приготовления эликсира бессмертия. Мы, восемь бессмертных даосов 八仙 (ба сян), пристально наблюдаем за вашими усилиями, и считаем, что вы можете добиться поставленной цели, Поэтому мы решили вам помощь. Мои собраться послали меня к вам, чтобы я стал ваши наставником.
Я низко поклонился и поблагодарил за предоставленную мне любезность с их стороны.
- Прежде все, - сказал даос, - вам нужно знать, с чем вы имеете дело. Вы, наверное, много изучали разных книг, связанных с этим учение, и наверняка, хорошо подкованы в области теории, практики у вас никакой нет. Ведь так?
Я кивнул ему головой.
- Тогда я вам объясню вам, как опираясь на свою личную практику, я стал бессмертным.
Я поклонился и сказал:
- Буду вам весьма признателен.
- Прежде всего, вам нужно знать, с чем вы имеете дело, - сказал даос, - и представить воочию то, с чем вы столкнулись, прежде, чем гонять по своему телу разные пневмы. То, с чем мы имеем дело, есть нечто такое, что никак не проявляется ни при каких обстоятельствах. Это – ничто, и для профана не имеет никакой ценности и никакого смысла, а для нас, даосов, оно есть всё, чем мы стремимся обладать. Оно не имеет телесности. В «Дао дэ цзине» написано: «Смотрю на него и не вижу, - именую его тончайшим (и). Слушаю его и не слышу, - именую его тишайшим. Хватаю его и не могу удержать, - именую его неуловимым 爲 (вэй). Так как же его почувствовать и ощутить; понять, что оно значить; и разглядеть в нём перемещающиеся энергии – пневмы? Эпитеты си и означают неоформенность, безвидность и скрытость Дао-Пути в его отсутствии. Приобщение к его покою и «самоестественности» 自然 (цзы жань) посредством созерцания охватывает уже «совершенствование природной сущности» 徐行 (сю син) и относится к «Недеянию» 无为 (у вэй). Но как с ним соприкоснуться? Для этого надо войти в состояние особого смирения, заключающегося в преодолении ограничений индивидуальности в стремлении к единению с универсумом. Есть особая медитация, которую рекомендует «Дао дэ цзин»: «Притупи свою остроту, освободи свои путы, умерь и гармонизируй свой свет, воссоедини свои пылинки». Но для чего это делается? А это делается для приобретения энергии извне, для её «воровства». Как сказано в «Инь фу цзине»: «Небо и Земля - грабители всего сущего, всё сущее – грабитель человека, человек – грабитель всего сущего. Трое грабителей пребывают в согласии, и вселенная триада умиротворяется. Поэтому говорится: вкуси своё время, упорядочь свои кости. Двинь свою пружину, и мириады превращений умиротворятся. Человек вкушает в подходящее время, и его организм здоров и кости упорядочиваются. Правильное использование космического ритма для достижения поставленной цели и является вкушением в должный момент. Человек как бы крадёт у природы её силы для собственного блага, «плывёт по течению природы в нужном направлении». Это и есть принцип Недеяния. Это и есть внутренняя алхимия, когда даос использует протекающие в организме процессы для создания нового бессмертного тела».
То, что я сейчас изложил и есть основа всех тайн даосской внутренней алхимии. Каждый день мы будем с вами тренироваться под моим руководством и объяснениями, и вы шаг за шагом обретёте нужные знания, Но вначале, почувствуйте своё тело. Ощутите его. Представьте, что центр вашего тела - это Земля, которая управляет всеми четырьмя сторонами света – верхом головой, где живут на севере, Черепаха и Змея и там вода, этакая электростанция, которая посылает ток по проводам (нервам) во все направления. Левая сторона – это Восток - обиталище Дракона – вода, скрывающая огонь. Низ – это юг, где живёт Красная птица феникс, и где всегда огонь. И Правая сторона – запад - обиталище Тигра – где тоже есть огонь, скрывающий воду. Поставьте цель – укротить всех своих зверей, и заставить их работать на себя. Вот всё, что мне надо от вас, чтобы вы научились владеть своей энергетикой и смогли продлять себя в вечности.
- Но как можно избежать смерти и продлиться в вечности? – спросил я, перебив его объяснения.
- Для того чтобы это понять, - сказал даос, - необходимо разобраться в том, что такое сверхъестественные силы, чудеса и знамения. Но прежде всего, надо понять, что такое хаос и смерть. Когда-то был только один Хаос и царила смерть. Легенда гласит, что когда друзья пришли к нему в гости, то, пожалев его, решили проделать ему девять отверстий, как у человека, и Хаос тут же умер. Он перестал быть хаосом. Поэтому любой порядок убивает смерть. Смерть умирает от своей смерти. И самое большое чудо, которое возникает в мире – это рождение жизни в хаосе. Жизнь убивает хаос, как говорят: «смертью смерть поправ». Возникновение человека в этом мире – самое величайшее чудо. Это и есть обретение природой своего существа. С рождением порядка возникло прежде-небесное состояние природы, когда было в достатке всё необходимое, и ничто не мешало этому необходимому осуществлять свои функции. Но со временем стало происходить разделение внутри этого необходимого, и стали возникать некие излишества. Эти излишества начали осуществление функций хаос, и начались сбои, что стало порождать смерть и приведение самого порядка в хаос. Смерть начала побеждать жизнь, наступил период после-небесного состояния природы, где смерть взяла на себя роль жёсткой борьбы с излишеством. Человек достиг предела своего развития и остановился из-за смерти в продолжении своей жизни. Он стал смертен, как в нем возникли такие земные души «по», как «неумеренность» и «жадность». Он стал больше воровать у природы и пересыщаться, и от этого сразу же возникли все беды: внутри него возник механизм самоуничтожения. Включается цепь разных негативных явлений: накопление богатств приводит их же к истощению; избыточная информация порождает хаос и незнание; несоблюдение меры перерождается в агрессию. В мире существует закон: всего нужно столько, сколько необходимо, всё лишнее, так или иначе, исчезает. И для того, чтобы идти к какой-то цели, нужно концентрироваться на ней и не отвлекаться на детали. Поэтому так важен путь внутренней алхимии, благодаря которому происходит «покорение Дракона» (цзян лун) – то есть соединения положительных, янных, пневм 氣 (ци) Дерева и Огня и «укрощение Тигра» 服虎 (фу ху) – то есть соединения отрицательных, иньных, пневм 氣 (ци) Металла и Воды. Это приводит к наполнению киноварных полей – покоев тела золотом, то есть «золотым киноварным эликсиром» 金丹 (цзинь дань), ведущим к бессмертию и совершенству.
Но для того, чтобы к этому прийти, нужно начинать с простых шагов, а именно, необходимо знать простые вещи, которыми оперируют даосы. И это - символы. Так, Заяц и Ворон это - синонимические обозначения неразвитых инь ци энергий у Зайца и ян ци у Ворона. Это - синонимы Тигра и Дракона. Это - как бы противоположные символы, но в своей основе они несут уже трансформацию, зачатки перерождения в свою полную противоположность.
И для того, чтобы развиться, Тигру нужно сожрать Зайца, а Дракону – Ворона. К тому же, Заяц всегда был символом Луны, как её тотемное животное, а Ворон был символом Солнца, олицетворяя его. Даосы всегда всё переосмысливали и, глядя на верхушки всего растущего и развивающегося, стремились распознать корень, увидеть те результаты, которые возникали из всего рождающегося и развивающегося. Даосы всегда всё рассматривали умозрительно и полагали, что Солнце - это ян, но неразвитое, таящее внутри инь - Ворона; а Луна – это инь, но скрывающая в себе ян - Зайца. Когда наступает полнолуние, то можно увидеть на диске луны зайца, сидящего в позе лотоса и готовящего эликсир бессмертия. Иногда определённые знаки и видения во внешнем подталкивали их к открытиям во внутреннем. В «Книге перемен» есть этому состоянию соответствие - триграмма кань (вода – заяц) и ли (огонь – ворон). Иногда наши мысли в голове оформляются в виде символов. Это – как высшая небесная математика. Таким путём, если тигель умозрительно создаётся даосом из зрелых отборных пневм инь-ян, то их символы: кунь и цянь, стихии «вода» и «огонь». Умозрительные представления чаще всего оформляются в конкретные вещественные преобразования, когда в работу включается духовная энергия. Ведь, так или иначе, всё, что осмысливается человеком, со временем обретает материальные основы и конкретные формы, заполняемые содержанием, так воображаемая энергия преобразуется в вещественную субстанцию. Из ничего создаётся нечто - энергетическое поле, преобразуемое в осуществлённую материю, которую даосы называют снадобьем. И это снадобье готовится из незрелых пневм инь-ян в их символах: кань Воды и ли Огня, стихий «Металла» и «Дерева».
Когда мы говорим о каких-то вещах, то эти вещи создаются из ничего, потом они естественным образом реализуются в действительности. Ведь само слово несёт уже в самом себе элемент преобразования, поэтому почти всегда визуализация преобразуется в энергетическую реальность. То, что мы говорим, то и получаем. Может быть, на самом деле, этого в конкретной видимости не происходит, но, при отстранённом взгляде на вещи, энергетическая трансформация в едином духовно-физическом пространстве производит то действие, которое мы силой мыли и нашей воли порождаем. Поэтому стих и говорит о «двух вещах» 二物 (эр у) – «Заяц» и «Ворон», то есть инь ци и ян ци, которых нужно гнать на «Жёлтый путь» в сторону стихии «Земля», так как Земля имеет жёлтый цвет, то есть, гнать в себя, в свой центр, где установлен треножник для выплавки эликсира. Если Заяц и Ворон соответствуют Луне и Солнцу, то в теле даоса они находят своё место, ассоциируясь с пневмами глаз и их блеском. Так правый глаз – Солнце, а левый – Луна.
Когда я слушал его, то в этом месте его объяснения меня вдруг осенило, я вскликнул:
- Я всё понял! Вы говорите о периодах медитации, когда проявляются природные пневмы инь и ян. Я знаю, что существуют периоды во времени живых и мёртвых пневм, а это значит, что алхимический процесс должен быть естественен, с учётом внутренних тенденций развития самих пневм. Ведь это так?
Он утвердительно кивнул головой. И я продолжал говорить:
- Теперь мне понятно, что в период растущего ян - от зимнего до летнего солнцестояния, знаки 子午 цзы у - пневмы развиваются скачками и частично совпадающий с ними период от весеннего до осеннего равноденствия – знаки 卯兔 мао ю - очищаются и омываются. Эти же знаки употребляются как символы развитого инь – 子 цзы, развитого ян – 午 у, неразвитого инь - 兔 ю и неразвитого ян – 卯 мао; такова же символика деления суток. Поэтому определённые стадии алхимического процесса должны соответствовать конкретным состояниям пневмы. А это значит, что я должен делать всё в положенное время, не раньше, и не позже.
Даос моча кивнул головой в знак согласия.
Некоторое время мы молчали, затем он спросил меня:
- А вы слышали музыку Дао?
Я покачал головой. Тогда он сказал:
- Гексаграммы – это музыкальные ноты, при помощи которых природа говорит с нами. Если мы понимаем звучание природы, мы осознаём, что происходит и «ловим попутный ветер», попадая в поток Дао. Вот как важно слушать музыку, особенно музыку природы.
Даос взял свою нефритовую свирель. И из неё полилась гармоничная мелодия, означающая собой «Небо» и «Творчество». Это были протяжные непрерывающиеся однотонные звуки, но в них чувствовалась сила и небесная чистота. Эти звуки повторились шесть раз, и мне показалось в этот момент, что я соприкоснулся с вечностью. Даос вдохнул в меня новый смысл обновлённой медитации, и мелодия этой медитацией была звуковой гексаграммой, которая соответствовала первому стиху Второй части «Глав о прозрении Истины», являясь «Небом» и «Творчеством» 乾 (цянь), и состояла из одних непрерывных положительных черт ян.

_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________

В гексаграмме 乾 (цянь) Небеса были расположены над Небесами, что свидетельствовало о том, что я, подобно императору, обладаю потенциальной властью и силой, а также способностью достигать высшие цели и воплощать в жизнь самые заветные мечты. Но для этого мне нужно было быть благородным в моих намерениях и упорным в достижении цели, а также прислушиваться к высшим силам.
Я чутко прислушивался к своему телу, стараясь уловить признаки некоторых изменений, которые должны были происходить в моём физическом состоянии и определять моём настроение, так как внешние изменения влияют на изменения внутренние. Для этого и существует «Книга Перемен» «易经» (и цзин), которая помогает человеку приспосабливаться к жизненным циклам и использовать их себе во благо. В этом и состоит смысл даосского Пути Недеяния 无为道 (у вэй дао): следовать за внешними изменениями и обращать их в свою пользу.
Я уже чувствовал, что начинаю мыслить более широко, чем раньше. А это и есть первый знак на пути к самоусовершенствованию и процветанию. Эта гексаграмма имела прямое отношение к первичной энергии, из которой проистекают все формы жизни. Но мне было нужно ещё познать жизненные циклы и понимать, когда я должен вкладывать всю свою энергию в работу, а когда не упорствовать и отдыхать, готовясь к действиям. И я чувствовал в себе внутренние силы, способные привести меня к цели, так как я мог быть мудрым и справедливым, добрым и нравственно гуманным. Я мог увлечённо трудиться, и был лишён самодовольства. Напротив, иногда в мою душу проникали чувства неуверенности и неверия, которые я должен был побороть.

Стих второй (18)

二。安爐立鼎法乾坤，煆煉精華制魄魂。聚散氤氳成變化，敢將玄妙等閒論。
Èr. Aān lú lì dǐng fǎ qiánkūn, xiā liàn jīnghuá zhì pò hún. Jù sàn yīnyūn chéng biànhuà, gǎn jiāng xuánmiào děngxián lùn.

Буддист:
Мы установили печь и кадильницу, чтобы создать дух и душу. Тайна тайн не подлежит обсуждению.

Даос:
Печь создавая, ставь треножник, цзянь и кунь считая,
Как образец, сжигай цвет семени и, выплавляя
Разумные три души, семь земных душ к обузданью,
Веди, чтоб совершенным было новое созданье.
Небесный Дух - души три создают хунь, остаются
Земными семь душ по в себе, степенно затихая.
Частицы инь юнь распадутся, а то соберутся
Со всей вселенской пневмой, превращенья совершая.
И остаётся лишь сказать, что в этом превращенье
Всем этим тайнам, скрытым, не найдётся объяснений,
Они не подлежат всем смертным людям обсужденью,
И не нуждаются в речах иль в праздных изреченьях.

Конфуцианец:
Даос Хань Сян-цзы сказал мне, что для создания печи и треножника нужны внутренний настрой и сосредоточение, так как сам процесс плавки может произойти только при упорядочении функционирования киноварных полей, которые возникают в теле человека, когда он начинает заниматься даосской гимнастикой. Эти киноварные поля возникают в человеке как мускулы на его теле при ежедневной тренировке. Но мускулы – это только видимая часть накопленной в человеке физической силы, так же как и киноварные поля, созданные им внутри себя посредством ежедневных духовных медитаций. И это требует занятий со сложными психофизическими упражнениями двух типов: «выправление сердца» 正心 (чжэн синь – медитация) - сосредоточение и концентрация мысли и «выправление тела» 正身 (чжэн шэнь) – специальные даосские гимнастические упражнения.
Даос так и сказал мне:
- Человек как бы объединяет свои физические и духовные упражнения в едином стремлении в своей собранности добиться самоутверждения своей самости в пространственно-временном континууме мироздания. Таким путём он может установить равновесие иньных и янных пневм (坤 кунь «Земли» и 乾 цянь «Неба») и добиться их чистоты. Когда это будет достигнуто, то разумные (небесные) души 魂 «хунь» и животные (земные) души 魄 «по» станут как бы «цветком семени», то есть овеществлёнными сущностями-эссенциями - энергиями ян ци и инь ци.
Немного подумав, он продолжил говорить:
- Но для того, чтобы это понять, нужно разобраться в очень трудном вопросе: Что же представляет собой слово, как понятие, и мысль, как явление. Ведь слово – это отражение какой-то явленности. Как говорил даос Чжан Тай-янь: «Совершенное слово даоса подобно целомудренно-чистому звону металла, звучанию яшмы». Ведь вы же помните стихи даоса Цзо Сы: «мне не нужны ни свирели, ни струны. Горы и воды чистых напевов полны. Для чего уповать мне на собственный голос? Лесные чащи сами печалью поют».
- Так нужны человеку слова или нет? – спросил я даоса. – И может ли он передавать мысли без слов?
На что он сказал мне:
- Иногда слово может быть заменено жестом. Ведь для того, чтобы увидеть «сияние правды» 明 (мин), можно и не использовать слова. Слова языка, которого ты не понимаешь, звучат как простая трескотня. Даоса Гэ Хуна называли Мудрецом, объемлющим Пустоту – Баопу-цзы. Но для того чтобы объять Пустоту, нужно обозревать вещи, находящиеся в ней, особым взглядом. Как говорил Чжуан-цзы: «Смотреть на вещи в сиянии правды - означает прозревать равенство всех вещей в их первоначальной природе и понимать одинаковую истинность и ложность всяких суждений о них». Слово можно заменить жестом. Как говорил тот же Чжуан-цзы: «Воспользоваться пальцем дабы показать, что палец не является пальцем, хуже, чем воспользоваться не пальцем, дабы показать, что палец не является пальцем. Небо и Земля – один палец». И как говорил даос Юэ Гуан: «Указатели не пребывают». То есть, указатели не характеризуют означаемое и тем самым не определяют истинно сущее. Поэтому в человеческом теле души 魂 хунь и души 魄 по используют разные свои слова и суждения, хотя все эти слова звучат одинаково. Можно очень долго учиться и иметь многие знания, но абсолютно не понимать всего того, что происходит в мире. Одно и то же сказанное слово может звучать по-разному, и даже произнесённое в уме, оно может иметь разные значения и оттенки. Вещи, явленные в «сияние правды» выражаются не словами, а самими вещами, явленными в действительности. В пятом века даосский мудрец Лю Сяо-бяо сказал; «Лодка, скрытая от взора, движется незаметно. Миновать путника, идущего навстречу, значит, никогда не встретиться. Ничего нельзя остановить ни на миг, в мгновение ока всё появляется и исчезает». Поэтому приход и уход нельзя вычленить из реальности и из целостного поток, и то и другое всегда дано в становлении. И в теле происходит процесс, подобный космическому, подтверждающий природу всех превращений-метаморфоз в мире: характер рождения и гибели вещей.
В своём трактате Фэн Юлян и Юэ Гун говорили: «Каждое мгновение представляет собой нераздельное единство «прибытия» и «ухода», так как оба понятия оказываются несостоятельными». Из чего вытекает, что само понимание превращение вещей – 物化 (у хуа) – и есть идея слитности «приход-ухода».
Вселенная пневма сгустилась - и вещь появилась, пневма растаяла – и вещь разрушилась. Вселенная пневма 氤氳 (инь юнь) - это соединённые, пришедшие в гармонию иньные и янные пневмы (инь ци и ян ци) в их универсальном космическом аспекте, единение наилучшей сущности вселенских пневм.
В силу схожести микро и макрокосма, процессу космических превращений соответствуют превращения, метаморфозы и взаимопереходы пневм человеческого тела, ведущие в процессе внутренней химии к созданию в теле даоса бессмертного зародыша.
Но для того, чтобы сделать шаг к бессмертию, нужно, прежде всего, понять истинную суть мироздания, посмотрев на мир через «сияние правды».
Чжуан-цзы в своём трактате обозначил такую мысль: «Презирать блеск лукавых речей, не держаться за самодельную истину, не оставлять всё на обычном месте – это называется жить по сиянию правды».
Чжуан-цзы также говорил: «Кто знает бессловесное рассуждение, несказанный путь? Это, если кто-нибудь способен его знать, называется Небесной Сокровищницей. Добавляй в неё – и она не наполнится, черпай из неё - и она не оскудеет. И неведомо, откуда она возникает. Назовём её потайным светом».
И этот потайной свет несёт с собой из глубины Вселенной явленные образы и слышимые звуки.
После чего, даос Хань Сян-цзы взял свою нефритовую флейту и сыграл мелодию, состоящую из шести пресекающихся протяжных звуков, что означало гексаграмму этой медитации, соответствующей данному стиху, являясь «Землёй» - (Исполнением), 坤 кунь, состоящей из одних отрицательных иньных чёрт.
__________ __________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
__________ __________

В этой гексаграмме Земля 坤 кунь расположена над Землей 坤 кунь, что подсказывает мне то, что, если я буду восприимчивым к энергии Небес, меня ждет изобилие — в восприимчивой почве одно семя может произвести на свет десятки тысяч семян. Поэтому гексаграмма Земли坤 кунь олицетворяет собой утробу, которая дает рождение новой жизни, и является символом «Восприимчивости» и «Исполнения», олицетворяя собой Мать-королеву-Землю, настраивает меня на чуткое восприятие небесных потоков, когда я должен помнит о том, что могу уступать и воспринимать волю Небес, но, в то же время, оставаться верным самому себе, потому что самостоятельный выбор своего пути или следование своим наклонностям обычно не приносят успеха. И я должен следовать путём мудрецов, которые и должны стать моими учителями. Они помогут мне развивать в себе человеческую безоговорочную любовь, которая превыше любой эмоциональной привязанности. Гексаграмма предусматривает мягкий, уравновешенный, устойчивый и смелый подход к решению любых вопросов.
Я полагал, что, следуя по этому пути, мне придётся ждать желаемого результата долго, но это ожидание, как я полагал, полностью окупится, так как импульсивные действия обычно не приносят успеха. Сам иероглиф 坤 кунь изображает всех духов земли. А с духами земли необходимо обходиться осторожно.

Стих третий (19)

三。休泥丹竈費工夫，煉藥須尋偃月爐。自有天然真火育，何須柴炭及吹噓。
Sān. Xiū ní dān zào fèi gōngfū, liàn yào xū xún yǎnyuè lú. Zì yǒu tiānrán zhēn huǒ yù, héxū chái tàn jí chuīxū.

Буддист:
Не заморачивайтесь с грязью и урной, а ищите лекарство в печи Полумесяца. Нет необходимости в дровах и углях или хвастовстве, когда есть естественный и настоящий огонь.

Даос:
Когда всё приготовил, то не трать время напрасно,
Лепя Сосуд для эликсира из глины, найдённой,
Для выплавления снадобья, чтобы было ясно,
Ищи печь, истинную, для того луны, склонённой,
В ней взращенный найдёшь огонь спонтанности, небесной,
Дров и угля не нужно, ведь огонь внутри пылает,
Меха внутри нас нужное нам пламя раздувают,
И пламя зелье создаёт в орбите, перекрестной.

Конфуцианец:
В этот день под руководством даоса Хань Сян-цзы я приступил уже с помощью «потайного света» и «сияния правды» непосредственно к началу самого процессу выплавления пилюли бессмертия.
Даос ещё раз мне напомнил, что я никогда не должен прибегать к внешней алхимии, так как физический мир не имеет никакого отношения к внутренней алхимии. Поэтому все её операции, приготовление печей и тиглей из обычных веществ лишь пустая трата времени, так как истинная печь находится внутри человека, а материал, из которого она сделана, - пневма. Сам образ «истинной печи» в моём сознании рождался из представления «открытости присутствия».
- Но что такое «открытость присутствия»? – спросил я у даоса.
И он сказал мне:
- «Обычное место» вещей не равнозначно тому, которое указано обыденным сознанием. Это дорефлективное и совершенно свободное присутствие, дающее бытие. «Сияние» и «небесный свет» 天光 (тянь гуань) передают идею абсолютной открытости. А это значит, что «свет» - это исключительное свойство открытого пространства, но присутствие, дающее бытие, недоступно объективной силе мышление, и поэтому скрывает себя. «Открытость присутствия» бытия не мыслима, поэтому даосы достигали его раскрепощённым в него забытьем 忘 (ван). Как говорил Чжуан-цзы; «Забытье – мой жизненный идеал». Это – то, что существует «вне бытия» или за границами бытия, и «погрузиться мыслью в небытие» - это то же самое что «быть в забытье». О смысле даосского забытья 忘 (ван) сказано в трактате «О безымянном» даосского мудреца третьего века Хэ Яня: «Хотя Дао пронизывает мир того, что имеет имя, оно не высказывает своего безымянного образа. Это подобно тому, как быть глубоко погружённым в начало ян и «забыть», что оно несёт в себе свой отдалённый аналог – начало инь». Поэтому здесь необходимо пояснить, что «сияние правды» высвечивает не вещь, а то, что скрыто в этой вещи.
Поэтому образ в этом стихе печи подобен «склонённой луне» 偃月爐 (янь юэ лу), о которой писал ещё знаменитый даос Вэй Бо-ян в своём трактате «О единении триады» («Цань тун ци»). Луна в его понятии означала иньную развитую энергию триграммы кунь, поэтому являлась свинцом.
Тёмное начало инь присутствует в самых сокровенных глубинах светлого начала ян. И чтобы это понять, нужно погрузиться в забытье. Но забытье - не беспамятство, а пробуждение к безусловной явленности присутствия, его узнавание, как воспоминание чего-то, что никогда не было мыслимо. Это – именно за-бытье – погружённость в тот сиятельный мрак, откуда, по словам Чжуан-цзы из четырнадцатой главы, «происходит единое Дао, прежде чем Единое обретает форму», когда человек пересекает границу – смотреть, и не видеть, слушать и не слышать. Мудрость даоса в том и состоит, чтобы не открывать что-то, никому не известное, а научиться видеть, что нечто даётся человеку прежде всякого познания, научиться внимать непреходящей правде вещей. Чжуан-цзы так и говорил: «Научись видеть, где всё темно, и слышать, где всё тихо. Во тьме увидишь свет, в тишине услышишь гармонию». И нужно всегда обращать внимание на признаки, на знаки, идущие от Неведомого. В этом стихе склоненный набок месяц указывал на форму этой «свинцовой» иньной печи, где разводился огонь для выплавления снадобья, и огонь горел, следуя «небесной спонтанности», «естественности» 天然 (тянь жань). Так что этот огонь тоже являлся пневменным огнём, внутреннего характера, и поддержание его не требовала ни дров, ни угля или задувание мехов.
Чтобы образно выразить процесс, происходящий в теле, даос Хань Сян-цзы опять прибег к своей флейте, и я услышал звуки уже стройной мелодии, означающие гексаграмму медитации, соответствующей этому стиху, которая выражала «Начальную трудность» 屯 (чжун). Она состояла из триграмм 震 чжэнь (возбуждение, подвижность, гром, первый сын) и 坎 кань (погружение, опасность, вода, второй сын).

__________ __________
_____________________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
_____________________

В этой гексаграмме «Начальную трудность» 屯 (чжун) Вода 坎 кань расположена над Громом 震 чжэнь. Она символизирует тучи перед грозой и последующий ливень с небес. Может казаться, что сейчас время тьмы и хаоса, но рано или поздно ливень и гром прекратятся, тучи рассеются, уничтожив хаос и поспособствовав зарождению жизни.
Я прислушался к своему организму, так как знал, что внутреннее состояние зависит от внешних обстоятельств, а в этой его гексаграмме «Начальные трудности» скрыты препятствия, связанные с проявлением осознанности, когда нужно начинать процесс самообучения для обретения ясности.
Это период, когда могут возникнуть новые ситуации, поэтому энергию следует направить на подготовку и планирование своих действий, а также на укрепление своей способности отличать реальность от иллюзии.
Поскольку это - время смятения, мне нужно остерегайтесь того, чтобы безнравственные люди не увели меня с истинного пути. В своём начинании я молод и невинен, но не должен чувствуйте себя уязвимым, поскольку мне надо попытаться преобразовать беспорядок в порядок. Возможно, мне придётся перестроить отношения с окружающими людьми и родными, так как пришло время действовать, и нужно привести свои дела в надлежащий порядок, а затем временно отойти от них. Я должен плыть по течению и надеяться, что в итоге мне представится хорошая возможность для действий.

Стих четвёртый (20)

四。偃月爐中玉蕊生，朱砂鼎內水銀平。只因火力調和後，種得黃芽漸長成。
Sì. Yǎnyuè lú zhōng yù ruǐ shēng, zhūshā dǐng nèi shuǐyín píng. Zhǐ yīn huǒlì tiáohé hòu, zhǒng dé huáng yá jiàn zhǎng chéng.

Буддист:
Нефритовый пестик рождается в печи Полумесяца, а ртуть становится спокойной в Кадильнице Вермильона. Только после примирения огня вырастают желтые бутоны.

Даос:
В печи полулунной, бутон нефритовый родится.
В треножник тела, что внутри нас, из вермильона
С созданьем серебро там, водяное, поселится,
Оно возникнет с единиц, достигнув миллиона.
Огонь тогда лишь приведёт в гармонию все силы,
Чтобы создать зачаток, и его собой питая,
И крепнущий Жёлтый Росток, всё больше возрастая,
Возникнет из зерна, что Небо на Землю спустило.

Конфуцианец:
Даос Хань Сян-цзы объяснил мне, что создание Жёлтого ростка – это первый шаг к зачатию бессмертного зародыша. Если печь создаётся из инь ци (свинца), то треножник делается из ян ци (ртути, восстановленной из киновари; триграмма цянь).
Даос также сказал мне:
- Чтобы создать этот Жёлтый росток, необходимо представить весь процесс его возникновения. Для этого в треножник нужно влить все требуемые ингредиенты, представить их наличие и их сущность, осветив их «сиянием правды». Поэтому даос не мешает раскрыться правде, он не видит её в обычном смысле, ибо она не объект и ближе к нему, чем его собственное «я». Он может лишь «хранить её в груди! И тогда он поймёт, что «нефритовый бутон» 玉蕊 (юй жуй) является синонимом «нефритового сока» 玉液 (юй е), сущностью незрелой янной пневмы, а «водяное серебро» 水银 (шуй инь; это и есть ртуть) стаёт синонимом «эссенции», которую даосы ещё называют «семенем металла» 金精 (цзинь цзин), сущностью незрелой иньной пневмы. Даос должен видеть весь производимый им процесс плавления эликсира бессмертия. Но для этого ему нужно погрузиться в состояния забытья, так как забытье 忘 (ван). Для даосов – это состояние, когда мысль спонтанно внемлет «не-мыслимому». В интуитивном постижении реальности даос обретает необоримую духовную силу и становится подлинным хозяином себя.
Именно в состоянии забвения происходит как бы обмен пневмами: в иньной печи появляется янная пневма, а в янном треножнике – иньная пневма. Иньный характер знака «вода» как бы, преобразуюсь в водяное серебро, становится женским началом, отрицательным, потому что ртуть, как носитель янной серебристости, отличается от иньной серебристости свинца.
Затем благодаря гармонизирующей силе огня происходит соитие этих пневм, и в глубине киноварного поля появляется и медленно растёт Жёлтый росток. Но это уже не синоним свинцам и энергии инь ци, как при визуализации, а настоящий зачаток эликсира первые признаки появления бессмертного зародыша. Он называется «желтым», так как свои появлением обязан единению пневм, а пневмой имеющей свойства и инь ци и ян ци, его средой является стихия «Земля», чей символический цвет – желтый.
Так через забытье даос входит в состояние, когда он может вещить немыслимые вещи и попадать в запредельные пространства Вселенной.
Пробуждение даоса от забвения истока бытия не преодолевает забвения, а скорее вводит в него, приучает мыслить не-мыслимое как имманентную основу самой мысли. Мудрость Чжуан-цзы заключается в пробуждение ради забытья в интимно-неведомой данности.
Подумав, даос прибавил к уже сказанному им:
- При этом человек не только проецируется в духовный, прежде-небесный мир из после-небесного, как мёртвое и неодушевлённое тело, но и оставляет свой живой зачаток в виде желтого ростка, обладающего в том мире определённой существенностью и одухотворённость. Рождается как бы живой отпечаток человека в том мире, способного уже передвигаться в той среде и взаимодействовать с ним, хотя он, в силу своей слабости и недоразвитости остаётся ещё очень хрупким и ранимым. На него может нечаянно наступить любой дух или бессмертный.
Затем даос Хань Сян-цзы приложил к губам нефритовую флейту и издал мелодию подобную такому звучанию как: таан, та-тан, та-тан, та-тан, таан, та-тан.
И это явилось гексаграммой медитации, соответствующей этому стиху, означая «Недоразвитость» 蒙 (мэн); состоящую из триграмм 坎 кань (вода) и 艮 гэнь (пребывание, незыблемость, гора, третий сын). Речь, по-видимому, шла в этой мелодии о недоразвитости, ростке и зачатке.

_____________________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
_____________________
__________ __________

В этой гексаграмме 蒙 (мэн) «Недоразвитости» Гора 艮 гэнь расположена над Водой 坎 кань, что вызывает в воображении образы небольшого источника в горах и чистоты юного разума, который подобен пустой чаше. Характер нужно развивать так же, как поток нужно направлять в сильное русло, твердое, как гора.
Это и есть время отказа от моей недоверчивости к неизвестному и позволение более опытному уму направлять меня на путь Истины. Гора олицетворяет знание, а Вода — путешествие. Вместе они обозначают мой путь к великим свершениям, если только я смогу стать хорошим учеником. Для этого мне нужно проявить интуицию и собранность, чтобы обнаружить в учениях мудрецов те перлы мудрости, в которых скрыты истинные знания, помогающие добиваться конечного результата - обретения бессмертия. Только после того как я стану сам Бессмертным, и смогу быть наставником других учеников и обрету статус истинного даоса. Для этого мне нужно воспитывать в себе терпение, заботливость и последовательность, но главное - искренность и готовность учиться, чтобы стать таким же достойным образцом подражания, как древние учителя, в преодолении встречающихся трудностей. Но пока что я всё ещё ощущаю себя Пустой Чашей и весь исполнен безумством молодой неопытности. Мне необходимо преодолеть свою незрелость, чтобы побороть замешательство и недоумение, когда я сталкиваюсь с необъяснимыми явлениями, которыми последнее время насыщается моя жизнь.

Стих пятый (21)

五。咽津納氣是人行，有藥方能造化生。鼎內若無真種子，猶將水火煮空鐺。
Wǔ. Yàn jīn nà qì shì rénxíng, yǒu yàofāng néng zàohuà shēng. Dǐng nèi ruò wú zhēn zhǒngzǐ, yóu jiāng shuǐhuǒ zhǔ kōng dāng.

Буддист:
Глотать и вбирать воздух - это человеческий акт, и только с помощью медицины может родиться творение и преобразование. Если в кадильнице нет истинного семени, то вода и огонь как будто сварили пустой котёл.

Даос:
Глотать слюну, пневму вбирать - так делают все люди,
Но лишь снадобье может дать рожденье превращеньям,
Когда в треножнике зерна нет, ничего не будет,
Пустой котёл нагреется лишь, труд напрасен с тщеньем.

Конфуцианец:
Я усиленно занимался медитацией и вдруг немного отвлёкся, так как в голову лезли разные мысли, и тут же появился даос Хань Сян-цзы и сказал мне:
- Вы зря делаете дыхательные и гимнастические упражнений в отрыве от всего делания внутренней химии. Ваши действия должны отвечать вашему внутреннему настрою внутри вас. Накопление во рту слюны, именуемой иногда «сладкой росой» 甘露 (гань лу), а иногда «цветочным прудом» 花池 (хуа чи), и проглатывание её особым способом играет большую роль в даосских психофизических упражнениях. «Вбирание пневмы» - одно из названий дыхательной гимнастики. Все эти упражнения полезны только при занятии внутренней алхимией и при полном погружении своего сознания внутрь своего тела для создания бессмертного зародыша. Тем более, это важно, когда зачаток уже появился, и его следует питать своей энергией в прежде-небесном мире. Даосы называют этот «Желтый росток», зачаток бессмертного зародыша, ещё «Истинным зерном» - 真種子 (чжэнь чжун цзы).
Но помните, то, что вещит вещи, не ограничено от вещей, но вещи имеют свои границы. Как сказал Чжуан-цзы: «Граница безграничного – это безграничность ограниченного». Всякая вещь – это время. «Дающее бытие» имеет свой неодолимый предел. В беспредельном пределе сходятся две грани «присутствие присутствия» - дающее и данное. Любая вещь таится в себе в своей несущественности и проявляется лишь тогда, когда наступает её время. Чжуан-цзы говорил: «Если спрятать лодку в реке, а холм – в озере, то покажется, что они надёжно упрятаны. Но в полночь силач унесёт их на спине, а невежде будет невдомёк. С каким бы тщанием ни спрятать большие и малые вещи, они всё равно исчезнут. Вот если спрятать Поднебесную в Поднебесной, им некуда будет упасть. Таков великий порядок сохранения вещей».
И помните, что упражнения сами по себе, вне внутренней алхимии, так же бессмысленны, как нагревание пустого котла, к тому же, такой несуществующей вещью, как «водяной огонь» 水火 (шуй хо). Для того, чтобы осуществить какую-либо вещь в прежде-небесном мире, необходимо превратиться самому в эту вещь.
И даос Хань Сян-цзы, прикоснувшись губами к нефритовой флейте, издал такую мелодию как: «пам-пам, паам, пам-пам, паам, паам, паам», что и было гексаграммой медитации, соответствующей этому стиху, являясь «Необходимостью ждать» 需 (сюй), состоящую из триграмм «небо» 乾 (цянь) и «вода» 坎 (кань).

__________ __________
_____________________
__________ __________
_____________________
_____________________
_____________________

В этой гексаграмме 需 (сюй), означающей «Необходимость ждать», Вода 坎 (кань), расположенная над Небесами 乾 (цянь), олицетворяет тучи, поднимающиеся вверх, чтобы пролить дождь и послать пропитание свыше. Дождь освежает все растущее на земле и обеспечивает человечество пищей. Я должен научиться ждать этот дождь, несмотря на мою потребность в скорейшем его излиянии.
Эта гексаграмма требует от меня развития терпения, но ждать тяжело тогда, когда я не уверены в том, что все произойдет наилучшим образом и в своё время. Мне нужно научиться пережидать очевидную задержку в движении, чтобы твёрдо верить в благоприятность будущего. Ведь когда люди внутренне верят в достижимость своих целей, само ожидание может стать причиной их радости.
Знак 需 (сюй) не советует преждевременно беспокоиться о чем-либо или вмешиваться в дела раньше времени, а рекомендует использовать время ожидания с пользой и подготавливать себя духовно и физически, что подразумевает концентрацию мыслительных способностей и заботу о теле, необходимые для обогащения и усовершенствования души. Стремление с ожиданием позволяет питать тело и дух, а терпение и спокойная покорность, как преднамеренное бездействие, лишь усиливают способность даоса использовать благоприятные возможности.

Стих шестой (22)

六。 調和鉛汞要成丹，大小無傷兩國全。若問真鉛何物是？蟾光終日照西川。
Liù. Tiáohé qiān gǒng yào chéng dān, dàxiǎo wúshāng liǎng guó quán. Ruò wèn zhēn qiān hé wù shì? Chán guāng zhōngrì zhào xīchuān.

Буддист:
Гармонизируйте свинец и ртуть, чтобы получился эликсир. Если вы спросите, что является истинным лидером? Свет жабы будет сиять в Западной реке.

Даос:
Гармония свинца и ртути эликсир рождает.
Большое с малым целокупности не нарушают
Скажу, кто спросит, если истинный свинец не знает:
«Свет жабий западный поток в закате освещают».

Конфуцианец:
Когда я прочитал этот стих-слоган, то у меня в душе возникло сомнение, что я его понял. Я ввёл себя в глубокий транс и вышел на связь с даосом Хань Сян-цзы с нефритовой свирелью и попросил его пояснить мне этот стих. И он сказал:
- Этот стих говорит о соитии инь ци (свинца) с ян ци (ртутью) для порождения эликсира бессмертия. Большое с малым означают разные пневмы, «Большое» - это традиционное обозначение ян, «малое» – инь.
Я уже говорил о том, что как бы не прятали большие и малые вещи, они всё равно исчезнут. Всё может уйти в Небесную Сокровищницу, и затем появиться из неё снова. Поэтому Поднебесная заключена в Поднебесной, человек заключён в человеке, а Дао заключено в Дао. Небесная Сокровищница, вмещающая всё сущее, и есть состояние полной открытости. Это – когда нечего и некуда прятать, однако эта открытость, скрывающая себя, имеет границу – этот всегдашний знак тьмы. Гексаграмма «рассвет» (тай), которая звучит как: «как-как, как-кан, как- как, каан, каан, каан» и объясняет в «Книге перемен» как «уходящее малое, приходящее великое», а гексаграмма «упадок» (пи), звучащая как : «каан, каан, каан, кан-кан, кан-кан, кан-кан», говорит, что «Великое приходит, малое уходит. Здесь гармония инь ци и ян ци, их равновесие, состояние, в котором ни одно не берёт верх над другим, уподоблено миру и спокойствию в отношениях между двумя мирами, их «незыблемой целокупности» 兩國全 (лян го цуань). Это состояние гармоничного единения и порождает росток Бессмертного зародыша.
Текучести сопутствует неизменное, но это не постоянство изменений, а недоступная рассудочному пониманию истина: чем более изменчива дао-вещь, тем более она постоянна». Быть в Дао – это значит быть «по ту сторону» логически само-отождествляемого Единого. Это и есть четвёртое измерение. Сила вещения – это динамическое взаимопроникновение противоположностей. Через знаки Неназванного можно понять, какие пертурбации происходят в неявленном свете, в котором возникают так называемые дао-вещи. Так, например, «Жабий свет» 蟾光 (чан гуан) – это синоним лунного света, эссенции инь ци, так как Жаба – символ Луны и соответствует инь, а это – синоним «Цветка эссенции металла» 金精花 (цзинь цзин хуа). Если сама Жаба-луна – это символ инь у или свинца, то её свет – это символ сущности, эссенции свинца, то есть стихии Металла 金精 (цзинь цзин). Запад – сторона света, соответствующая стихии металла. Бесконечно малая величина 精 (цзин) – «семя мира» и бесконечно большая величина - Небесная Сокровищница. Дао-вещь собирает, не создавая отношений части и целого, связывает парадоксальной связью, в которой явлено высветленние и сокрытие, наличествующее и отсутствующее, текучее и неподвижное. Данный Поток этой Дао-вещи ассоциируется со стихией воды, то есть тоже с инь ци. Смысл стиха состоит в том, что следует выплавлять Цветок эссенции в течение иньного времени суток и сезона, и тогда родится истинный свинец.
Даос Хань Сян-цзы приложил свирель к губам и сыграл мелодию этой гексаграммы медитации, соответствующей стиху, где «тяжба» 訟 (сун), состоит из триграмм «вода» 坎 (кань) и «небо» 乾 (цянь).

_____________________
_____________________
_____________________
__________ __________
_____________________
__________ __________

В этой гексаграмме 訟 (сун), олицетворяющей собой «тяжбу», Небеса 乾 цянь расположены над Водой 坎 кань, что символизирует необходимые отличия. Для Небес характерно подниматься вверх, а для Воды опускаться вниз. Вода отделяется от Небес, когда сила тяжести притягивает дождь из облаков, так же и социальная гармония разделяется на части при различии во мнениях. Внутренний мир и независимость, представленные триграммой «Небеса», разрушаются тяжестью Воды.
Когда происходит расхождение в природе или во мнениях, ситуация может стать опасной, если не сохранять ясность мышления и не быть готовым пойти на компромисс со своими оппонентами.
Во время наступления периода 訟 (сун) мудрые учителя рекомендуют даосам проявлять спокойствие и осторожность, когда перспективы в делах неблагоприятны, а также внимательно следить за своим темпераментом. К тому же, нужно помнить о том, что большинство внешних конфликтов являются отражением внутренних. Можно избежать споров, если сохранить верность своим внутренним чувствам и отказаться от гнева, самодовольства и подозрительности. Только так можно избежать разногласия и антагонизма и подняться над спорами, ссорами, тяжбами, обуздывая свой вздорный характер.
Даос Хань Сян-цзы играл гексаграмму снизу вверх и сказал, что, так как люди находятся внизу – на земле, то гексаграммы им нужно считать снизу вверх, добавив:
- Мы же, Небожители, можем их читать сверху вниз, так как мы обитаем наверху – на небесах. Но при этом мы всегда помним, что всё в себе взаимопроникновенно, и что Небесная Сокровищница часто творит удивительные вещи, наделяя своим небесным даром не только людей, но и других тварей. Человек постоянно самосовершенствуется даже тогда, когда он меняет свой образ, появляясь в физическом мире в виде Обезьяны-Гиббона или Лиса. Совершенный ум в любом обличии остаётся Совершенным умом.
В этом я смог убедиться, увидев этой ночью удивительный сон, являясь одним из его участников, который и записал в стихах:

9. Рассказ о ночном пире у реки Полноводного Протока

В год знаков Огня с Тигром (1) царь Чан (2) раз остановился
На берегу реки у Полноводного Протока,
Решил он поохотиться у Чистого Истока,
С ним на охоте его двор почти весь находился.
Устроил ночью пир за тканными он завесами,
Тем временем Лис некий там к Истоку направлялся,
Ему друг на дороге, Гиббон старый, повстречался,
Сказал ему: «Опасность нависает здесь над нами.
Наш государь, как царь Великолепного Согласья,
Решил охотиться, он, несомненно, нас заметит,
Мы все подвержены опасности вдруг в одночасье -
Подвешены на тетиве из лука, когда встретит.
Не будет если снега или ветер не подует,
То смерть грозит нам, и не будет нам уже проходу,
Я слово вот решил найти, остановить охоту,
Ты не поможешь мне? Тогда опасность нас минует».
Гиббон ответил: «Если убедить его словами
Ты мог бы, то, поистине, то было бы прекрасно!
Но я боюсь, опасность будет нависать над нами,
И словопрения твои произнесёшь напрасно.
Вдобавок, а не заподозрят нас они обоих?
Тогда ведь от беды нам не спастись, уж и подавно,
Не помнишь разве случай со столбом тот, достославный,
Где Оборотень-Лис причиной гибели стал коих»?(3).
Сказал Лис: «Люди, что с царём, - лишь воины, простые,
Не полнится нутро их знаньем сущностей, обычных,
Как у Чжан Хуа, их взгляд не проникает вверх, привычно,
Поэтому их головы, по сути, все пустые.
Как у Цзинь Цзяо вглубь и вдаль в них нет проникновенья,
И я считаю, что нам нечего их опасаться».
Тотчас они в двух мужиков свершили превращенье,
И сразу перестали от людей в лесу скрываться.
Один стал превзошедшим окружные испытанья,
Назвался Виеном, что на «гиббона» походило.
Другой стал книжником Хо, толкователем всех знаний,
И мудрецом, созвучно его имя «лису» было.
Средь ночи в загородный двор обои постучали,
Царю просили доложить такими вот словами:
- «О царственном мы мудреце в лесу здесь услыхали,
И не могли здесь удержаться и предстали сами.
Земля и небо ясны и чисты, всегда вы правы,
Когда, всеблагостный, наш государь взирает, стоя,
Царь, просвещённый, совершенствует людские нравы,
И даже звери, птицы живут в радости, в покое,
Пора, счастливая, открылась ныне попеченьем
Государя, и всюду справедливость возродилась
Его божественно-всевысочайшим изъявленьем
Среди всего народа добронравье утвердилось.
Но не должно ль владыке ныне всех людей и тварей,
Тенета, сети простерев, добыть всех просвещённых,
Расставить их во власти на местах, определённых,
Чтоб умно они действовали в каждом граде в паре.
Не подобает, вымыв голову, без осушенья (4)
Все волосы тугим кругом стянуть, и так оставить,
Взойдя на колесницу (5), одной вожжей только править,
Из этого не выйдет ничего, кроме крушенья.
Не следует, повозки разослав, всех благородных
К себе во двор сзывать царю лишь только для веселья,
Не лучше ли искать себе помощников, народных,
Средь мудрецов-отшельников, не только для безделья.
Давно уже пора всем слугам поручить заботу
О благе всех людей для поддержания народа,
И устремить теченье жизни и свою работу
Для долголетья, добродетели людского рода.
И не к лицу ему везде охотиться, гоняться
За медведями, зайцами, при том, пренебрегая
Царя исконным делом, лишь с придворными играя
В интриги, игры разные, чтоб как-то развлекаться».
Но государь, уж захмелев, желая удалиться
И на покой отправиться, велел принять обоих
Своему канцлеру Куй Ли (6), сказав: «Пусть эти двое
Поймут, охота – дело, давнее, чтоб отстраниться,
Нет смысла, так как она даже и не развлеченье,
Но главное – отсутствует ведь на охоте скука,
Охотник – как бы настоящий воин на ученье,
Ведь и убийство, в некотором случае, - наука».
Сказал на это Хо: «Облавы раньше учиняли
На носорогов и слонов, чтобы посев не мяли,
Но вижу, что со временем все изменились нравы,
Сейчас не думают об избежание потравы.
Охоты осенью, весной для боевой потехи
Цари, как правило, уж очень часто затевают,
А на крестьян совсем внимания не обращают,
Посев, сбор урожая - не важны, как их утехи.
На полевенье в Вэйян ради старца выезжали (7).
Не за медведем или тигром, мудрость все ценили,
Философов и мудрецов в дорогу провожали,
Все одухотворёнными и пламенными были.
Великий лов в Юйжэне лишь для смотра замышлялся
И обозренья войск и их в порядок приведенья,
В Чжаняне год единственно для пользы учинялся,
Для безопасности – хищных зверей искорененья.(8)
Сейчас вы всё переиначили: обычно лето –
Пора трудов, тяжёлых, и потехи здесь не время,
И алчные ловцы топчут поля крестьян там где-то,
Которые несут, выращивать царю рис, бремя.
И суета, те мечутся, все топи окружая,
Сгоняют вместе всех зверей в гурты для избиенья,
В местах же, недоступных, чащи леса выжигая,
Но разве царское то дело – времяпрепровождение?!
Так отчего вам, господин, к царю не обратиться,
Не удержать переходить приличия границу,
И царскую не повернуть скорее колесницу
Назад, чтобы народ спокойно мог в полях трудиться»?
Куй Ли ответил кратко: «Незачем», - и отвернулся.
- «Я ведь жалею малых птиц, зверюшек, неразумных, -
Сказал Лис, - звери, поумней, ушли из рощ всех, шумных,
Рассеялись в горах, где их загон бы не коснулся».
- «Царь в поле выехал не за зверями, не за птицей, -
Сказал Куй Ли, - прошёл слух, что в лесах тех обитает
Тысячелетний Оборотень-Лис, его все знают,
И царь намерен истребления его добиться.
Чтоб нечисти впредь не повадно строить козни было,
Для этого он и устроил в тех местах охоту,
А то там эта нечисть в своё царство превратила
Народ весь, запугав. О них царь проявил заботу».
Виен украдкой посмотрел на Хо и усмехнулся,
Куй Ли заметил это и спросил того, в чём дело,
Тогда ему ответил Хо: «Царь лучше бы вернулся,
Пока он здесь, разбойники орудуют все смело,
На большаках и переходах нет от них спасенья,
И разве время, чтоб искать лисьи следы повсюду?
Пока царь лиса ищет, они грабить народ будут,
Так не по назначенью его силы примененье».
- «Куда вы клоните»? – спросил Куй Ли, готовый к спору.
- «Спокойствие и добродетель ведь не повсеместны, -
Ответил Лис, - в державе мира нет, князьям всем тесно,
На юге бешеный пёс Бу (9) кусает без разбора,
Голодный тигр Ли (10) с севера ревёт громоподобно,
Безумец Бе (11) покорен, Конь Небес (12) в тиши таится,
Мудрец, всеблагой, во дворце не хочет находиться,
И почему же обнажить царю меч неудобно?
Не лучше ль милосердием воров утихомирить,
А справедливость сделать рулевым веслом во власти,
Употребить в бою воителей, отважных, страсти,
Их верностью к царю границы внешние расширить?
Не следует ли умно всем напоминать «ретивым»
О тюрьмах, относится к ним всем, как к строптивым детям,
Держа в узде, хранить в порядке стрелы и тетивы,
Грозя оружием недружелюбным всем соседям.
Пора конец положить мятежам, бросать всех в клети
Мятежников и бунтарей, всех доставлять в столицу
Под стражей, чтобы были все зачинщики в ответе,
Тогда лишь чистота в стране повсюду утвердится.
Зачем же важные дела бросать все в небреженье,
И маяться с заботами, охотничьими, где-то?
Зверья убей хоть гору, но не будет уваженья,
Когда дела все брошены и честь чем-то задета»!
Куй Ли, услышав это, сразу воодушевился,
В душе возрадовался: «Ну вот, удалась идея»!
Налил чаши вина, и разговор мирно струился,
Как плавный ручеёк, не иссякая, не слабея.
Сказал он, наконец: «Не раз вёл споры я с мужами,
И никогда не уступал я ни на йоту даже,
А тут я сбился совсем с толку только с двумя вами,
И поражён до глубины души я умом, вашим.
И если вы не духи, горные, не в божьей свите,
Не оборотни, люди лишь, имея родословье,
То почему вы так умны, что так вы говорите,
Тогда откуда же у вас такое острословье»?
Гости, рассерженные замечаньем, отвечали:
- «Вам, канцлеру, бы выдвигать достойных для служенья
Державе, вы ж ревнуете ко всем, кого встречали,
Из добронравных и с талантами, без нисхожденья,
Таков ли смысл книги «Шуцзин», её вы почитайте:
«Ежели у кого другого есть талант, прекрасный,
То он имеется и у тебя – вы так считайте,
И перед ним не принижайте вы себя напрасно».
В лице Куй изменился и просил у них прощенье,
Стал успокаивать, сказав: «Я думаю, что ныне
Мужи, подобные вам, редкость. В каждом господине
Найдёшь лишь глупость, за его «разумным быть» стремленьем.
А отчего не сжечь бы вам накидки, шляпы ваши
Из листьев, и от раков и креветок отказаться,
И стать драконами - правителями страны нашей,
Прославится, навеки в памяти у всех остаться?
Ради чего вам чахнуть, умирать в пещерах, горных,
Где вы от удовольствий и соблазнов отказались,
И погружаться в глубину ваших учений, вздорных»?
Услышав это предложенье, гости рассмеялись:
- «Ютимся в чащах мы, жильё средь туч от взора скрыто,
Спим на подстилках из мягкой травы и утоляем
Водою, ключевою, жажду, обо всём мы знаем,
В обители той нам всё мироздание открыто.
Ступаем по цветам и травам, с оленями дружим,
Жуём плоды туи, грызём сосновые мы шишки,
Резвимся, на мир глядя, словно дети иль мальчишки,
Лишённые житейских пут, как боги, и не тужим.
А в отрешении своём луну мы прославляем,
И наблюдаем за полётами фей из эфира.
Стихи прекрасные слагаем, ветер воспеваем,
И думами не думаем о бремени дел мира.
И ради этих дел мы волоска даже не вырвем,
Во всём вольны мы, уз и связей ни с чем не имеем,
Слагаем мы стихи, и от их пения светлеем.
Мы наслаждаемся всегда покоем нашим, мирным.
И этой ночью в благодарность вам за угощенье,
И наше к вам во всём расположение являя,
Мы сочиним для вас по одному стихотворенью».
И тотчас прочитал его Хо, на ходу слагая:

«Поток прозрачен, свеж и светится голубизною,
В горах, где троп нет, и где далеки внизу дороги,
Лишь в мире суетном подстерегают всех тревоги,
В пещере жизнь привольная, царит нега в покое.
И стоит ли здесь о богатстве мечтать, ждать славы,
В волненья погружаться, где иллюзия всем правит,
Поэтому отшельник мир страстей внизу оставит,
Ничто его не трогает, ни жизнь их, не их нравы,
Луч, предзакатный, своим светом кручи оживляет,
И лес весь светится, встаёт у круч скалы стеною,
Никто дороги не найдёт, туман весь путь скрывает,
Я сердцем с этой связан глухою стороною».

Виен следом за Хо прочёл своё стихотворенье:
«Сотни ручьев в сотнях ущелий, все они струятся
В общий поток, тем создавая общее стремленье,
Но всё же, меж собою все они разнятся,
Куда б не шли: на запад иль в восточном направленье.
Мы бродим по горам, пустынным, ливнями омыты,
Свободны мы, все направления ветрам открыты,
Везде нас ждёт приют, лесной, покой и обновленье.
Куда б нас не тянуло, мы всегда домой приходим,
Прокладывая в лесных чащах лишь свои дороги,
В пещерах, горных, гротах мы всегда свой дом находим,
Где мы всегда спокойны, где отсутствуют тревоги».

И, прочитав свои стихи, они с Куй Ли простились,
Ушли прочь, он послал за ними следом же шпиона.
Когда дошли до склона гор, то оба превратились,
Исчезнув, один - в образ Лиса, а другой – Гиббона.
Давайте выведем из этого всего нравоученье:
Земля и Небо всё живое в мире порождают,
Они особо щедры к людям и при их рожденье
Всех разумом, превосходящим тварей, наделяют.
Священен феникс, а единорог же милосерден,
Но оба – лишь животные, и ничего другого,
У Полноводного Протока хоть Куй Ли усерден,
Но не имеет, как у Лиса, разума такого.
Духовная же сущность Ли была не совершенной,
В зверином облике те духи над ним посмеялись,
Будь он, как Вэй Юань–чжун герой (13), правдивости, отменной,
Иль Чжан Мао-сян (14), то духи спорить б побоялись.
Когда Цанлан (15) воды прозрачны, шляпы мы полощем,
Когда они мутны – мы омываем свои ноги,
И в мире есть на Небеса ведущие дороги,
По ним идут лишь одиночки, не в потоке, общем.

Примечания
1. Год, в котором сошлись знаки Огня и Тигра – 1386.
2. Чан Фу Ду – последний из королей южной династии Чан (царствовал в 1377 – 1388 гг., девиз – «Великолепное согласие»).
3. Во времена цзиньского императора Ху-ди старый лис и колонна, стоявшая у гробницы яньского государя Чжао-вана, сделались оборотнями и оба погибли по вине лиса, который поступил в ученики к прославленному мудрецу Чжан Хуа и был разоблачён.
4. Вымыв голову, стянуть волосы тугим кругом – Мудрый советник чжоусукого У-вана (XII в. до н.э.) Чжоу-гун, чтобы достойно встретит праведников, мыл голову и стягивал волосы в тугое кольцо.
5. Взойдя на колесницу, уступить место по левую руку – Вэйский принц, встретив мудрого отшельника Хоу Ина, уступил ему слева от себя место в колеснице.
6. Канцлер Куй Ли - то есть Хо Куй Ли - в то время, когда при правлении царя южной династии Чаня государственные дела стали приходить в упадок, всё большую власть стал забирать в свои руки энергичный и одарённый министр Хо Куй Ли. Под его нажимом в 1398 году царь Чань уступил престол своему трёхлетнему сыну Чань Ти Дэ – последнему государю династии Чань.
7. На полевение в Вэйян ради старца выезжали – Вэнь-ван, выехав на полевенье (охоту) в Вэйян, встретил мудреца рыбака Люй Вана и поражённый его мудростью пригласил его на ехавшую следом колесницу, привёз во дворец и пожаловал ему высокий чин: Люй Ван стал победоносным полководцем и разгромил на поле Му армию иньского государя (1122 г. до н.э.), после чего и была основана династия Чжоу.
8. Хищных зверей искорененье – Ханьский государь Пин-ди (1 - 5 гг.) устроил большую охоту в Чжаняне, где хищники, расплодившись, вредили людям.
9. На юге бешенный пёс Бу кусает без разбора – имеется в виду король Тямпы Те Бонг Нга (2360 – 1390), который не раз вторгался на юг Китая.
10. Голодный тигр Ли - Ли Ин военачальник, посланный императором через юг Китай против Тямпы в 1386 г.
11. Безумец Бе – Нго Бе, вождь крестьянского восстания, в 1360 г. был разбит и казнён.
12. Конь Небес – так называл себя руководитель восстания 1379 г. Нгуен Бо, который тоже был разбит и казнён.
13. Вэй Юань-чжун – славился своей справедливостью и прямотой. В танские времена Вэй Юань-чжун увидел как-то близ своего ложа неведомо откуда взявшихся женщин и девиц и, поняв, что перед ним нечистая сила, заставил их таскать своё ложе, покуда те, испуганные и утомлённые, не удалились.
14.Чжан Мао-сянь – прозвание мудреца Чжан Хуа, вступившего в спор с духами.
15. Воды реки Цанлан - пересказ песни из «Отца-рыбака» в «Чуских строфах» великого китайского поэта Цюй Юаня (340 – 278 гг. до н.э.).

Продолжение «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня

Стих седьмой (23)

七。 未煉還丹莫入山，山中內外盡非鉛。此般至寶家家有，自是愚人識不全。
Qī. Wèi liàn hái dān mò rùshān, shānzhōng nèiwài jǐn fēi qiān. Cǐ bān zhìbǎo jiā jiā yǒu, zì shì yúrén shì bùquán.

Буддист:
Не входи в гору до того, как очистишь эликсир, ибо внутри и снаружи горы нет свинца. Такое сокровище есть в каждом доме, но глупцы не знают всего этого.

Даос:
Не нужно идти в горы, киноварь чтоб переплавить,
В горе или снаружи свинец нужный не найдётся,
Ведь эта драгоценность людям поровну даётся,
Только глупцы не знают, как его себе доставить.

Конфуцианец:
Вначале я думал, что этот стих не требует у меня консультации с даосом, так как я уже знал, что внешние обстоятельства никак не могут повлиять на работу даоса, поскольку все люди, по своей природе, обладают всеми необходимыми для обретения бессмертия пневменными энергиями, аналогичными свинцу и ртути. Но вот есть ли какая-то надобность в отшельничестве, в горном уединении и в других видах практики, ориентированных вовне, – этого я не совсем понимал, так как я сам проводил все свои медитации в моей комнате и учился в этом замкнутом пространстве собирать внутри себя всё моё войско.
Я начертил гексаграмму на листе бумаги и повесил на стене рядом со стихом. Гексаграмма означала «войско 師 (ши) и состояла из триграмм воды 坎 кань и земли 坤 кунь. Это были две основы порождения всего в мире. И я, как учёный, должен был во всём этом разобраться: почему нельзя входить в горы, до тех пор, пока не очистишь свой эликсир, и почему внутри и снаружи горы нет свинца и ртути? А также, что представляют собой эти свинец и ртуть? Почему они являются сокровищем? И почему это сокровище имеется в каждом доме, а глупцы этого не знают? На эти вопросы я должен был немедленно ответить себе, так как я был учёный и знал все западные науки. Но, кроме них, я постиг ещё и восточные учения, такие как буддизм, даосизм и конфуцианство. На Востоке считалось, что конфуцианство самое научное знание, которое как бы соответствовало нашим гуманитарным наукам, в том числе и философии, могущей принести пользу в знаниях нашей общественной морали, которая из любого скопища народа спешит сделать войско. Это учение направлено всегда вовне и изучает внешние стороны любых проблем. Буддизм же, хоть и направлен внутрь, но после погружения в него, начинаешь понимать, что весь мир – это пустота, и всё внешнее является лишь иллюзией нашего воображения. А вот даосизм – это то учение, которым и должен заниматься физик и естествоиспытатель, потому что оно объясняет основу всего, из чего формируется наш мир, и как все части этого мира слагаются в единое целое.
Но для такого проникновенного изучения мне нужен был собеседник, который мог бы помочь мне разбираться во всём этом. И таким собеседником мог оказаться только Гэ Хун, прозванный Мудрецом Объемлющим Пустоту - Бао Пу-цзы.
Как только я подумал о нём, он сразу же появился в моей комнате. Я поклонился ему и сказал:
- Как же мне, не удаляясь в горы, переплавить киноварь и добыть нужды мне свинец?
Услышав это, Гэ Хун рассеялся и спросил:
- Ты уже имеешь учителя Чжана Бо-дуаня, учением которого пользуешься в настоящее время. Зачем же тебе ещё другой учитель?
И я ему ответил:
- Один учитель – хорошо, а два учителя – лучше. Ведь то, что я постигаю у одного учителя, должно разъясняться другим учителем, который может мне передать свои устные знания только для посвящённых даосов, без которых я не смогу обрести бессмертие.
- Так-то оно так, - согласился со мной мудрец, - но поймёшь ли ты то, что я буду тебе объяснять, ведь твой ум засорён иллюзорными западными знаниями, которые никак не помогут тебе постичь все тайны Вселенной.
- В этом я с вами не согласен, - ответил я, - потому что все знания – это всего лишь инструмент, и всё зависит от того, как ими пользоваться. Ведь благодаря моим западным знаниям я с вами и встретился. Я включил своё воображение и овладел искусством визуализации. Можно сказать, что я при помощи этой визуализации заглянул внутрь себя и увидел, что внутри меня пустота, заполненная тем, что и поддерживает мою жизнь. Когда так смотришь на многие вещи, то всё встаёт на свои места. Да, я – учёный с западными знаниями, но восточные знания их преображают во мне так, что я способен увидать то, что не видят другие люди. Я совершаю некий анализ, а затем синтез всех знаний, и это даёт мне возможность самостоятельно открыть некоторые тайны, которые проявляются посредством усиленного сосредоточения. Ведь я - физик и математик, изучающий квантовую механику. И она даёт мне возможность посмотреть на мир взглядом западного учёного. И я вижу, что в современной научной парадигме пространство и время являются нематериальные абстракциями, в рамках которых заключена и функционирует вся материя Вселенной. Как бы со мной не спорили даосы, но всё человечество привязано к этому пониманию времени и пространства и не может отказаться от этих нематериальных феноменов в своей повседневной жизни. Потому что они существуют и снаружи меня и внутри меня, и не только существуют, но взаимопроникают изнутри вовне, и снаружи - во внутрь, как бы стягивая наш внутренний мир с нашим внешним миром воедино. Ведь так?
Учитель мне ничего не сказал, продолжая меня слушать.
- Вот я нахожусь в моей комнате, а моя комната, находится во Вселенной. Я сижу на коврике и заглядываю внутрь себя. И я вижу внутри себя пустоту, как некий пустой чум, вверху конуса которого есть отверстие для выхода ясно-фиолетовой дымки, в которую преображаются мои мысли и моя ментальная субстанция, благодаря которой я могу общаться со всей Вселенной и переносится в разные части света и в разные времена. И эти мои мысли улетают во Вселенную и материализуются в нечто явленное и реальное. Ведь так это происходит?! Но как они рождаются во мне? Сейчас я ясно вижу, что внутри меня есть пять элементов взаимопорождения и взаимо-определения, которые являются древними циклическими знаками, определяющими все изменения сущностных трансформаций, которые происходят в нас и во всём мире: это – дерево, огонь, земля, металл и вода. Я их чувствую всем своим существом. Металл - это лёгкие. Из них сделан треножник и котёл, где нагревается вода, дающая пар. Этот металл имеет привкус острого. В котёл поступает вода из почек. Эта вода имеет солёный вкус. Сердце создаёт под чаном огонь и содержит в себе горький вкус. Этот огонь поддерживается дровами – деревом – печенью с кислым вкусом. И ещё есть земля - селезёнка, обладающая сладким вкусом, которая всё это соединяет между собой согласно порядку преодоления 香河 (сян хэ); вода преодолевает огонь, земля преодолевает воду, дерево преодолевает землю, металл преодолевает дерево, огонь преодолевает металл. Соответственно возникают среди них оппозиции, такие как: (вода-огонь), где солёное противостоит горькому, а почки – сердцу; (земля-вода), где сладкое противостоит солёному, как селезёнка и почки; (дерево-земля) – кислое и сладкое – печень и селезёнка; (металл-дерево) – острое и кислое, как лёгкие и печень; (огонь-металл) – горькое и острое, как сердце и лёгкие. В нашем теле каждому органу вредит вкус, соответствующий противостоящему первоэлементу органа. Поэтому цель продления нашей жизни - это уравновешивание всех этих состояний и наведение гармонии во внутреннем противостоянии нашего тела. Ведь так?
Учитель кивнул мне головой и сказал:
- Но это нужно знать не только для продления своей жизни, но и защиты себя от жизненных напастей в дольнем мире, и особенно это нужно знать, когда ты вступаешь в горний мир для борьбы с враждебными силами. Я тебе говорю: Для того, чтобы готовить снадобья и избавиться от суеты благодаря отшельнической жизни, нет ничего лучшего, чем уход в горы. Но если не знать правил вхождения в горы, можно столкнуться со многими бедствиями и напастями. Ведь даос, обладающий односторонним знанием, не может подготовиться всесторонне. Хотя его воля направлена на поиски продления жизни, он вынужден идти прямо навстречу смерти. Даос не только должен обрести бессмертие, но и в обыденной жизни, заботясь о своём здоровье, преодолевать все недуги и напасти.
- Я с вами полностью согласен! – воскликнул я.
Учитель продолжал говорить:
- Когда человек стремиться в Небеса для познания сокровенных тайн, то он как бы делает восхождение в горы, приобретая горний опыт отшельника, потому что обычно в его этом восхождении его никто не сопровождает. В горах, независимо от того, каких они размеров, большие или маленькие, имеются демоны и духи; если горы большие, то и духи в них большие, а если маленькие, то и духи в них маленькие. Если подняться в горы, не зная магического искусства, то непременно окажешься в беде. На такого человека могут обрушиться хвори и недуги. Даже в своём реальном дольнем странствии в горах его может объять беспричинный ужас и надолго лишить покоя. Он может увидеть странные светящиеся явления и тени. Он может услышать удивительные звуки, или вдруг при полном безветрии согнется и сломается большое дерево, или без всякой причины валун сорвется со скалы и упадет вниз. Или во время прогулки такой человек заблудится и, обезумевший, напрасно будет искать дорогу обратно. Или он сорвется и упадет в пропасть, столкнется с тиграми, волками, ядовитыми гадами либо разбойниками. Нельзя легкомысленно относиться к уходу в горы, какие бы они не были. И уж тем более такие знания пригодятся, когда ты отправишься в дальние странствия на Небеса. И нужно помнить, что в разное время года человек испытывает разное воздействие на свой организм. Поэтому он должен внимательно относиться к своим пяти внутренним органам 五脏 (у цзан) в зависимости от времени сезонов: весной, летом, в середине года, осеню и зимой. Весной, когда доминирует символический сине-зелёный цвет первоэлемента дерева, даос внимательно относится к своей печени. Летом, когда много солнца и доминирует красный цвет огня, он должен беречь своё сердце. В середине года, в промежутке между летом и осенью, когда появляется жёлтый цвет земли, нужно щадить свою селезёнку. Поздней осенью при доминировании белого цвета металла росы и инея, необходимо заботиться о легких. И, наконец, зимой, когда вступает в силу чёрный цвет – вода, требуется беречь свои почки. Это важно делать всегда не только в странствиях, но и в обыденной жизни, чтобы сохранить своё здоровье и достичь долголетия. Но особенно это важно, когда человек находится в странствии, когда ему необходима повышенная защита его организма от всяких напастей и встреч с духами. Нужно укреплять своё внутреннее войско и не нужно забывать, что каждый внутренний орган 五脏 (у цзан) порождает свою пневму, которая гармонично встраиваясь в общую энергию человека и делает его Ци сильным и влиятельным.
- А что? – спросил я его. – Во время таких странствий можно столкнуться с чем-то необыкновенным?
- Несомненно! – ответил он. - Самые старые вещи из всего множества сущего благодаря особенностям своей сперматической энергии обладают способностью принимать людской облик. Когда человек смотрит на них своими глазами, те воспринимают эти существа как людей, но в зеркале они не могут не отразиться в своем подлинном облике. Вот почему в древности даосы, уходя в горы, обязательно привязывали на спину ясное зеркало диаметром более девяти цуней, тогда вся эта старая нечисть не смела приближаться к ним. Если к ним приближались бессмертные или добрые божества и смотрелись в божественное зерцало, то они отражались в нем как люди. Если же это были бесовские оборотни зверей и птиц, то зерцало отражало их истинный облик. Если некая нечисть подходила к ним и, увидев свое отражение в зеркале, сразу же уходила и не преследовала даоса, то, значит, это был оборотень из числа старых существ; если же она продолжала преследовать его, то, значит, это - горное божество. Когда мужи наивысших способностей уходят в горы, то они берут с собой "Внутренние письмена Трех Августейших" и "Схему истинного образа пяти горных пиков". Имея эти письмена, даос может созвать горные божества, а имея записи с именами демонов, он может созвать правящих духов общинных храмов и гор и вопрошать их. Тогда ни чудесные деревья и камни, ни призрачные порождения гор и рек не посмеют прийти и прикинуться людьми.
- Но где мне взять такие «Письмена» и «Схемы»?
- Во время странствий тебе нужно познакомиться с земными и небесными даосам. Они тебя снабдят соответствующей литературой. Но и сам даос, погружённый в сосредоточенное созерцание, может достичь просветления, и для этого необходимо уйти в горы или, оставаясь дома, поместить своё сознание в горние сферы своего мышления. Мой учитель Чжэн часто говорил мне: «Если человек взыскует Дао-Пути, но грустит из-за того, что его семья бедна, и печалится из-за того, что его должность низка, то разве он добьется чего-нибудь? Если воля обременена заботами и лишена целостности, занята служением тому, что близко, и забывает о том, что далеко, то человек, услышав о мирских делах, радуется и крепко цепляется за право сидеть на почетном месте. Но вскоре получится так, что внезапно он лишится и самой малой крупицы пользы, ещё остававшейся у него, не говоря уж о восполнении ее. Если бы уединение среди гор и холмов не полагало конец этим потерям, то, как можно было бы достичь понимания предельных речений об утонченнейших тайнах и обретения безгранично возвышенного состояния?" Характер чувств Вселенной — Неба и Земли — и принципы чередования сил инь-ян, счастья и горя, загадочны и туманны и их трудно познать в полной мере. И вовсе не обязательно, что я обладаю этим знанием, хотя я и не посмею утверждать, что оно мне полностью недоступно. Это - знание древних мудрецов, которое передаётся потомкам через письменные наставления».
- Я уже имею волшебную шкатулку, в которой хранятся древние трактаты мудрецов. Её мне подарил на время моего обучения Дао старейший Бессмертный Чжунли Цзюань из семейства восьми святых 八仙 (басянь). Однако, часто эти изложения знаний бывают настолько туманны, что мне требуется объяснения. Скажите, как же мне встретиться с этими мудрецами, чтобы получить от них нужные мне знания? - Спросил я учителя.
- А ты установи в своей комнате по углам четыре зеркала, - ответил он, - и тогда при помощи медитативного сосредоточения ты сможешь вызвать их души к себе в своё жилище и пообщаться с ними. Они тебе помогут овладеть искусством превращения - 变华 ( бяньхуа).
Я сказал учителю:
- Многие эти знания я получил уже из восточных учений. Но мне нужны ещё дополнительные объяснения от мудрецов, объемлющих эту пустоту. И вы, учитель, стоите не вершине этих знаний. Я прошу вас помочь мне понять некоторые нестыковки в моих размышлениях, когда я сталкиваюсь с тем, во что не могу верить.
- И что же это такое? - спросил меня учитель.
- Это - само понятие бессмертия, - ответил я, немного подумав, - я никак не могу его воспринять, когда вижу вокруг себя смерть.
Подумав, учитель Гэ Хун Бао-пу цзы ответил:
- Ты – учёный, и твои знания соответствует, по нашему представлению, знаниям конфуцианства. Но твоё войско набрано из плохо обученных солдат, поэтому твоя армия знаний слабая. В твоих знаниях нет того стержня, который позволяет закалять мужество воинов. И поэтому ты всегда будешь проигрывать сражения на поприще учёности.
- Что же мне делать?! – воскликнул я сокрушённо.
Для начала тебе нужно понять, чем даосизм истинно отличается от конфуцианства.
- И чем же он отличается? – спросил я смущённо.
Гэ Хун ответил:
- Некто спросил меня: «Что первичное, а что вторичное - конфуцианство или даосизм»? И я сказал ему: «Даосизм — это корень конфуцианства, а конфуцианство — это верхушка даосизма. Только учение даосской школы учит людей сосредоточивать свой дух и двигаться навстречу тому, что не имеет оформленной телесности. Оно объемлет все хорошее, что есть в конфуцианстве и моизме, объединяет то важное, что содержится в учениях школы имен и легизме, изменяется вместе со временем, трансформируется, сообразуясь с сущим. Оно указывает на основное, и его легко понять, оно предписывает совершать не много дел, но приносит много пользы. Оно призывает служить первозданной простоте всеобъемлющего Великого Предела и сохранять в непорочности источник правильного и истинного. Это – самое важное в жизни учение! Разве то, что называют Дао-Путем, относится только к делам пестования жизни? Помнишь, что гласит «Канон Перемен» от трёх Дао-пути, с которыми связан человек?
Я покачал головой и Гэ Хун сказал:
- «Канон Перемен» гласит: «Вот устанавливается Небесное Дао-Путь, и его называют инь и ян. Вот устанавливается Земное Дао-Путь, и его называют мягкостью и твердостью. Вот устанавливается Человеческое Дао-Путь, и его называют гуманностью и справедливостью». Но главное, что должен делать даос,– это странствовать по своему энергетическому телу, познавая свой микрокосмос. Это так называемое медитативное самоуглубление с визуализацией даосских божеств, соотносимых с жизненной энергией - пневмой того или иного органа, когда эти божества могут насытить даоса знанием или одарить энергетической силой. Нужно иметь в себе дружественных божеств, которые одаряют даоса силой жизни и бессмертием.
- Как же мне обрести таких друзей? – спросил я Учителя с затаённой надеждой.
- Когда ты находишься в своём теле, то изнутри оно кажется конусом, вершина которого сходится над головой. Этот конус состоит из энергетических полей, по которым ты поднимаешься вверх или опускаешься вниз. И на каждом поле присутствуют свои друзья-бессмертные, которые могут наделить тебя своей пневмой-ци – жизненной силой и открыть тебе знания, которыми они обладают. Ты можешь даже получить от них свитки этих знаний, которые уже давно канули в Лету, так как простым обывателям они не нужны, но в тебе самому эти свитки могут открыться, если ты проявишь к ним интерес. Запомни, что на первом нижнем поле ты обретёшь знания, которые помогут тебе исправить своё здоровье и стать Совершенномудрым. На втором поле ты сможешь понять все секреты обретения Бессмертия. А на третьем, верхнем поле у самого конуса, ты проникнешь в тайну проникновение в Небесные Сферы и обретёшь своей душой надмирное состояние, когда от тебя не будет уже никаких тайн и секретов небесных существ. Ты сам превратишься в такое существо. И в каждой сфере ты будешь находить своих друзей-единомышленников, которые будут помогать тебе в твоём восхождении на Небеса.
Все эти друзья со временем превратятся в воинов твоего собственного войска, и с помощью их ты научишься восходить на высшие поля и овладевать ими. Ты внутри себя научишься читать гексаграмму так, как её полагается читать. И ты будешь вдохновляться знаниями своего собственного войска, и петь гимны, состоящие из кратких звуков.
И я начертил гексаграмму на листе бумаги и повесил на стене рядом со стихом. Гексаграмма означала «войско» 師 (ши) и состояла из триграмм воды 坎 кань и земли 坤 кунь. И я сам пропел её так, как научил меня даос Хань Сян-цзы на людской манер снизу вверх: кань-кань, каань, кань-кань, кань-кань, кань-кань, кань-кань. Сейчас со мной постоянно находилось моё войско.

__________ __________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
_____________________
__________ __________

В этой гексаграмме 師 (ши), олицетворяющей армию и коллективную энергию, Земля 坤 кунь расположена над Водой 坎 кань. Вода, в избытке собранная на земле, может стать мощной дестабилизирующей силой. Поскольку Земля в этом случае представляет массу человечества, 師 (ши) предупреждает нас о потенциальной опасности для множества людей.
Если наше тело сравнить с народом, то государством является наш дух, организующий наше тело. Амией можно считать те организующие наше тело силы, приводящие нас в нужное состояние при всех обстоятельствах, возникающих в нашей жизни.
На уровне государства эта опасность может быть уменьшена благодаря существованию хорошо организованной и дисциплинированной армии. Люди, составляющие армии, сильны, но, если ими плохо руководить и плохо их обучать, они могут стать опасными для самих себя. Поэтому 師 (ши), указывает на то, что командующий военными силами должен быть надежным, опытным и преданным благу всех человеком.
В сражении успех армии зависит от степени доверия солдат своим командирам. Так как цель военных дел должна быть всегда справедливой, только человек с настоящим благородным характером должен брать на себя управление армией.
Знак 師 (ши) часто указывает на то, что мы должны развивать наши собственные лидерские качества в своем деле или в общественной жизни, но он также призывает нас устанавливать правильные отношения между сильными и слабыми элементами нашей индивидуальности. Подобно армии, наша личность нуждается в самодисциплине и благородном управлении — в данном случае со стороны нашего высшего «я». А наш дух, как энергия, сплачивающая наши силы тела воедино, подобно армии, должен быть способен на собирание и концентрацию всех сил для соревнования и войны.

Стих восьмой (24)

八。 竹破須將竹補宜，抱雞當用卵爲之。萬般非類徒勞力，爭是真鉛合聖機。
Bā. Zhú pò xū jiāng zhú bǔ yí, bào jī dāng yòng luǎn wèi zhī. Wànbān fēi lèi túláo lì, zhēng shì zhēn qiān hé shèng jī.

Буддист:
Сломанный бамбук нужно починить, а курицу сделать из яиц. Это истинное ведение, которое находится в гармонии со священной пружиной -Святым Духом стержня мироздания.

Даос:
Расколется бамбук, бамбуком щель в нём зарастает,
Птенца чтоб птица родила, яйцо иметь ей надо,
Бесплодно то, когда чего-то в деле не хватает,
Свинец в гармонии с пружиной рушит все преграды.

Конфуцианец:
Для того, чтобы стать воином 師 (ши) в Дао, мне нужен был Путь приближения к своему идеалу. Мне нужно было починить своё тело, как сломанный бамбук, и зачать в себе яйцо, чтобы родился петух с боевым духом.
Когда я написал этот стих, то сразу понял, что он направлен против внешней алхимии, которая ничего не дают человеку, кроме разрушения его здоровья. Для меня внешняя алхимия была пройденным этапом, потому что я давно осознал, что с помощью внешних ингредиентов невозможно проникнуть в тонкий мир, во всех сферах инобытия следует оперировать теми вещами, которые там присутствуют. Даже само слово «перегнанная киноварь» 透丹 (хуань дань) – один из важнейших эликсиров бессмертия – профаны получали через химические реакции путём «девяти обычных алхимических перегонок» 九转丹 (цзю чжуань дань) и, называя его «золотым раствором» 金液 (цзинь е). Они принимали его внутрь, чем наносили только вред своему здоровью. Во внутренней алхимии же даосы получали его путем перегонки своих пневм внутри себе, не прибегая ни к каким внешним заимствованиям. Этот эликсир имеет внутреннюю, пневменную природу, и его потенциально имеют все люди в своём теле.
Но как проявить в себе эту пневменную природу?
Я тут же вспомнил слова мудреца Гэ Хуна по прозвищу Баопу-цзы, который говорил: «Человеку умному не нужно взбираться в горы, чтобы обрести Дао-Путь. Всё, нужное ему, он может найти в себе. Для этого нужно быть только одухотворённым и самодостаточным, и тогда перед ним открывается Всепроникающее Сокровенное, каким и является Дао. Вступив на этот путь, можно обходиться без оружия, быть богатым и не нуждаться в вещах, потому что перед ним открывается гора, на которую он восходит. И сколько бы на нею не взбирался, не будет верха, потому что вся эта гора состоит из Всепроникающего Сокровенного. Эта гора похожа на огромное облако, которое так высоко, что нельзя взойти на его высоту, и так глубоко, что нельзя измерить его глубину. Оно окружает собой все шесть направлений: на юге на востоке, на западе и на севере, а также вверху и внизу. Выйдешь из него - и нет верха, войдёшь в него - и нет низа. Пройдёшь в него, и окажешься в воротах ничему не подвластной и свободной мощи. Странствуешь по нему словно по просторам загадочно-утончённой красы, беззаботно скитаешься в мутной и туманной сфере – так об этом можно сказать. Вдыхаешь – и девять цветов возникают на краях облаков, а выдыхаешь – и шесть видов пневмы родятся в киноварно-красной заре. Блуждаешь в мерцании, паришь и кружишься в тончайшем. Бродишь по радуге-арке, перемещаешься по звёздам Большой Медведицы. Вот такой обретший его».
Я закрыл глаза, и сразу же очутился в этом Всепроникающем Сокровенном Облаке, которое мгновенно преобразило всю мою жизнь и моё окружение. Я понял, что только так я смогу удовлетвориться малым – стоит лишь сомкнуть веки – и мир тут же изменится. Мгновенно можно очутиться в уединении и без усилия совершенствоваться в горных лесах. Над этими горными просторами можно простирать свои крылья и казаться себе драконом или фениксом, пролетающем над ничтожными существами, и этим питать свою безбрежную пневму. Стоит попасть только в такое Облако, и мириады вещей будут казаться пылью и прахом, потому что перед внутренним взором возникнет картина Первозданной Простоты во все своей безыскусности и естественности, где нет ни страстей, ни горестей, где сам превращаешься в пустой сосуд Совершенной Истины. Только так можно стать отрешённым отшельником, оградить себя от всех мирских страстей и желаний, чтобы вместить в себя всеобъемлющее и столь же пустотное Дао, преображающееся в Путь, в котором всё подчинено своей воле, где можно вершить любую реальность.
Попадая в это Облако, я тут же становился учёным, образованным человеком, солдатом учения, корифеем науки и воином, тем, кого в древнем Китае называли одним понятием 師 (ши), личностью, причисленной к высшей прослойке интеллигенции. Умножая свои знания, я как бы увеличивал своё войско, наращивал свою мощь и умножал свои возможности.
Как говорил Гэ Хун: «Такой человек живёт простой и ровной жизнью, его привычки чисты и пресны, а его безмятежный покой отличается строгостью и прозрачностью. Он объемлет всё в безбрежности своего духа и тождественен предвечному Хаосу своей естественностью. На досуге он премного радуется Недеянию. Для него равны и благородные и презренные, поскольку ему чужд дух соперничества. Исполинский и огромный, безбрежный и всеохватывающий, он находится в полном соответствии процессу вселенских перемен. Кажется, что он отстаёт, но он перегоняет. Кажется, что он ущербен, но он совершенен и целостен. Невозможно во внешних вещах потопить его возвышенный дух. И нельзя ни выгодой, ни насилием осквернить или запятнать его чистоту. Потому вершин счастья и наивеличайшего богатства мало, чтобы совратить его. Острого клинка и кипящего масла мало, чтобы принудить его. Он не будет скорбеть из-за клеветы и злословия. Никогда его сердце не смущается тем, что смущает толпу. И никогда никакие вещи не могут привести его в замешательство.
Он похож одновременно и на воду своей текучестью и на землю своей плотностью и постоянством».
Но как стать таким человеком без причастности к таким же людям?
Необходимо преодолеть себя и породниться с этой высшей кастой людей, способных обрести Бессмертие.
Однако, этот стих, как я понимал, разъяснял роль принципа «родства видов» 同类 (тун лэй) во внутренней химии. А это было важно, так как соответствовало доктрине внутренней алхимии. Подобно тому, как трещину на коре дерева можно залечить только корой, то так же можно побудить курицу нести яйца или высиживать их, подбросив ей яйцо. По тому же принципу, можно обрети и бессмертие, используя похожую на телесную пневму иную энергитическую субстанцию, даже если она будет лишена осязаемой вещественности. «Истинный свинец» 阴气 (инь ци) нуждается подобному ему – «истинной ртути» 阳气 (ян ци).
Они влекутся друг к другу симпатией. И, соединяясь, порождают эликсир. Только подобное применение принципа родства видов соответствует «Священной Пружине» 聖機 (шэн цзи) – скрытому законопорядку жизни, явленному в микрокосме – теле. В микрокосме пружиной является Дао.
И тогда я подумал, что мне нужно захотеть всеми фибрами своей души стать воином 師 (ши) Дао.
Когда я пришёл к такому умозаключению, то понял, что стою на правильном пути и приближаюсь к успеху. Я взял бумагу и кисть и начертал новую гексаграмму, соответственную стиху. И эта гексаграмма означала «Приближение» 比 (би), состоящая из триграмм «земля» 坤 (кунь) и «вода» 坎 (кань).

__________ __________
_____________________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
__________ __________

В этой гексаграмме «Приближения» 比 (би), олицетворяющей Союз и Помощь, Вода 坎 (кань) расположена над Землёй 坤 (кунь) . Воды верхней триграммы смешиваются, когда пересекают Землю нижней триграммы, формируя потоки и реки, и вливаясь в океан. Отсюда и основной образ 比 Би — союз и взаимопомощь. Пять прерывистых линий гексаграммы скреплены, потому что их объединяет сильная пятая линия. Ведущее положение этой линии гарантирует, что все они могут и дальше укреплять их истинные интересы.
Подобно водам, укрепляющимся в союзе, укрепляются и сообщества, а также все части тела. Нет ничего более благоприятного, чем гармоничные отношения между индивидуумами и частями тела. Чтобы выживать и процветать, части тела и люди должны любить своих ближних и беспокоиться друг о друге. Наша связь друг с другом должна быть такой же сильной, как связь матери и ребенка.
Чтобы достичь этого, члены должны обращать внимание не только на тех, кто вокруг них, но и на своё внутреннее «я». Через свои ошибки и недоразумения мы обнаруживаем руководящие принципы, которые заставляют отношения работать. В теле, как и в обществе, мы должны культивировать искреннее желание гармонии и взаимной поддержки в отношениях с каждым, и каждого со всеми, а также друзей с друзьями, соседей с соседями, несущих друг другу согласие, поддержку, единство, выравнивание и интеграцию.

Стих девятый (25)

九。 用鉛不得用凡鉛，用了凡鉛也棄捐。此是用鉛真妙訣，用鉛不用是誠言。
Jiǔ. Yòng qiān bùdé yòng fán qiān, yòngle fán qiān yě qì juān. Cǐ shì yòng qiān zhēn miàojué, yòng qiān bùyòng shì chéng yán.

Буддист:
Не используйте обычный свинец, ибо даже если вы его используете, вы от него откажетесь. В этом и заключается истинный секрет использования свинца, а использование свинца без его применения - это искреннее слово.

Даос:
Когда используешь свинец, вульгарный не используй,
И истинный, используя, его отбрось ты тоже,
Секрет мой – ты свинец, используя, не пользуй,
Не применяй его, раз тайн не знаешь, не поможет.

Конфуцианец:
На следующий день перед медитацией я повесил на стену новый стих и долго пытался вникнуть в смысл этих иероглифов. Я понял, что «свинец» во внутренней алхимии не является тем свинцом, который исползают в физическом толстом мире, но и в тонком мире «истинный свинец» следует использовать, не используя его, отбрасывая прочь его, что якобы является высшей истиной о его применении. Но как это нужно понимать? Может быть, нужно следовать естественности и Недеянию, как поступают все даосы, и следует знать, когда наступает время использования ртути, а когда – свинца, иными словами, пневмы инь и пневмы ян, и ещё когда то и другое уже бесполезно, например, после соединения их в нужных пропорциях и образования бессмертного зародыша. Значит, нужно идти к решению этой проблемы постепенно, не спеша.
Но, прежде всего, нужно разобраться, что же такое истинный свинец, который превращается в эликсир. Как металл из иньного свинца после очищения превращается в янное золото.
Во внутренней алхимии даосы получали его путем перегонки своих пневм внутри себе, не прибегая ни к каким внешним заимствованиям. Я понял, что этот эликсир имеет внутреннюю пневменную природу, и его потенциально имеют все люди в своём теле. Но как его получить?
Для этого мне нужно был встретиться с древними мудрецами и расспросить их о секретах изготовления эликсира.
Я установил в каждом углу своей комнаты по большому зеркалу и погрузился в медитацию.
Через некоторое время передо мной возник мой учитель Гэ Хун Баопу-цзы и сказал:
- Я изучил и просмотрел тысячи книг, в том числе и «Книгу о механизме Дао», где заключены высшие тайны, чтобы обрести искомое бессмертие направлением пневмы-ци в один из «покоев» тела. И все эти книги посвящены описанию природы-сущности, но среди них не было ни одной, не учившей, что главное в достижение бессмертие – это перегнанная киноварь 透丹 (хуаньдань) и золотой раствор 金液 (цинье). И если человек не поймёт, что это такое, то он не обретёт никакого бессмертия. А ты понимаешь суть этих пневм?
Я покачал головой и всё же сказал:
- Я, как учёный, полагаю, что это – родительские пневмы, порождающие бессмертие в теле человека. Эти понятия никак не обозначены в западной науке, хотя для них и искали названия, однако сути их никто не понял. Например, киноварь играла значительную роль у даосов, как воплощение принципов мужского и женского начала: ртуть – женское инь, а сера – мужское ян. Эти вещества (хотя их нельзя назвать веществами, это, скорее всего, – энергии, как виды электричества) являются женскими в отношении одних веществ, и мужскими в отношении другими. Они как бы, столкнувшись с другим веществом, превращаются в их полную противоположность, как ртуть - женское для серы и мужское - для серебра. Поэтому киноварь не является киноварью, которую знают химики, это, скорее всего, - тот самый эликсир бессмертия, который всё, что встречает на своем пути, оживляет при помощи пружины и силы, заложенной в нём. Они имеют тенденцию противостоять всему, превращаясь в его противоположность, и этим давая ему импульс перерождения или обновления. Как это происходит – трудно понять западному учёному, потому что на Востоке у древних мудрецов, вероятно, был более правильный взгляд на формирование материи Вселенной, чем у европейцев с их квантовой теорией строения вещества, так как древние даосы не квантировали ни вещество, ни пространство, ни время. Они не дробили то, что не может делиться, ибо время и пространство бесконечно и непрерывно, и находящиеся в них субстанции перетекают одна в другую, не разрушаясь и не исчезая. В этом и состоит их великая мудрость. Нельзя делить неделимое, разбивая целое на части. И тот, кто понимал это, был способен из общей энергии получать то недостающее для него, благодаря чему мог продляться до бесконечности. Он знал, что такое перегнанная киноварь 透丹 (хуаньдань) - ртуть и золотой раствор金液 (цинье) - свинец. Я так думаю.
- Ты думаешь неверно, - сказал мне учитель, - для того, чтобы проникнуть в даосское учение, нужно разобраться в деталях тех знаний, которыми обладает даос. Прежде всего, тебе нужно познать, что такое свинец и ртуть, золото и киноварь, и как они связаны с духом, энергией и жизненностью человека. Только тогда ты сможешь понять, как можно получить их своей внутренней энергии 气 Ци все эти ингредиенты для обретения бессмертия.
- И как же? – спросил я его с затаённой надеждой.
- Прежде всего, - ответил он, - нужно знать, что свинец может превратиться в золото, став эликсиром, сообщающим неразрушимость смертному телу и духу человека. Но энергетическое золото получается из энергетического свинца, также как из ртути – киноварь, путём возгонки сублимаций, когда грубое превращается в утончённое. Когда совершенствуются чувства, то энергетика тела вырабатывает более сильную пневму, трансформируя её в очищенную прежде-небесную энергию 气 Ци. Я изучил и просмотрел тысячи книг, посвященных питанию природы — сущности, и вечному видению, но среди них не было ни одной, не учившей, что главное — это перегнанная киноварь 透丹 (хуаньдань) и золотой раствор 金液 (цинье). Эти два энергетических вещества — высшее в учении о пути бессмертия. Если бы изготовление их не приносило бессмертия, то с самой древности в мире не было бы бессмертных.
И всё же я остался неудовлетворённым его ответом, так как мне показалось, что в его словах есть недосказанность. Поэтому я ввёл себя в состояние изменённого сознания и представил свою волшебную шкатулку, которая наделяла меня дополнительными знаниями.
В старинном трактате мудрецов «Каноне Тёплой Драгоценности» 暖宝典 (наньбао дянь) из нефритовой шкатулки старейшего Бессмертного Чжунли Цзюань из семейства восьми святых 八仙 (басянь) говорилось так: «Золото плавится из свинца, а к киноварь - из ртути и, как результат, получаются золотой раствор 金液 (цинье) и перегнанная киноварь 透丹 (хуаньдань), из которых, при смешении, образуется бессмертный зародыш. Этим процессом переплавки можно управлять. Всё это формируется при помощи духа 神 (шэнь) и энергии 氣 (ци), преобразуюсь в жизненность 精 (цзин). И происходит это так: Изначальный дух 元神 Юань Шэнь, являющийся истинной природой человеческого существа, (он божественен, непостижим и чуток), отличается от познающего человеческого духа 识神 Ши Шэнь, и дарует человеку жизнь. Когда он входит в человека, то человек живёт, когда же покидает его, то человек умирает. Этот дух провялятся тогда, когда мысли останавливаются. Когда же мысли приходят в движение этот дух скрывается. Физическое тело человека наполнено энергией 氣 Ци, питающей этот дух. Пока в теле есть энергия 氣 Ци, дух 元神 Юань Шэнь не рассеивается. Познающий дух 识神 Ши Шэнь можно сравнить со свинцом, а дух 元神 Юань Шэнь сравнивается с золотом. Человек, совершающий добро, концентрирует в себе этот Изначальный дух. Когда же он совершает зло, то этот дух рассеивается и остаётся только познающий дух 识神 Ши Шэнь. Человек, живущий только познающим духом, болеет и сокращает свою жизнь. В человеческом теле есть Три пустотных зала, которые называются 丹田 (даньтянь). Их можно также назвать три поля или три неба 丹天 (даньтянь). Верхнее поле, находящееся между бровями, является центром Нирваны. Это – истинное место обитания духа 元神 Юань Шэнь, связанного с постижением Изначальной Природы. Когда дух живёт в нём, то энергия 氣 Ци возрастает и поднимается вместе с жизненностью 精 Цзин. Когда энергии много накапливается, то открываются Небесные Врата 天门 (тянь мэнь). От этого совершенствуется и познающий дух 识神 Ши Шэнь, живущий в среднем поле, находящемся в районе сердца и солнечного сплетения, называющемся Светлым Залом 光 室 (гуаньши). В этом зале глаза видят, уши слышат, все органы чувств работают, и тело следует за познающим духом. Нижнее поле, находящееся чуть ниже пупа, называется полем эликсира или Долиной Души 魂谷 (хуньгу), где происходит выплавление бессмертной пилюли, где дух и энергия находятся вместе и, как и жизнь и сознание сливаются в одно Единое, порождая бессметный зародыш при питании золотым раствором и перегнанной киноварью, которую вырабатывает энергия 氣 Ци. А это, в свою очередь, происходит так:
Человек вырабатывает в себе утробное дыхание, которое отличается от обыкновенного дыхания тем, что 气 Ци обычных людей поднимается спереди и опускается по спине, в то время как 氣 Ци совершенных людей поднимается по спине и опускается спереди. Происходит кругообращение дыхания как бы наоборот. Когда энергия выходит и входит, это называется обычным дыханием. Когда энергия не выходит и не входит, это называется истинным дыханием. Если говорить в общем, то когда обычное дыхание успокаивается, истинное дыхание самопроизвольно активизируется. Способ успокоения дыхания заключается не в удерживании его силой, чтобы оно не выходило, а при полной релаксации и умиротворённом успокоении. Это и есть достижение абсолютной пустоты и глубокой неподвижности. Чем спокойней ум, тем более утончённым становится дыхание.
Для того чтобы войти в это состояние, необходимо возвратить ум к тишине и покою, а это достигается тогда, когда сам человек понимает, что то, что бы он ни делал, он не должен думать о том, что ему ещё предстоит делать, и не должен обращать внимание на то, что уже сделано. Практикуя такое занятие долгое время, он достигнет того, что его дух и энергия сольются, объекты и чувства забудутся, а дух окрепнет и энергия сгустится. Тогда останется только одно дыхание в животе, которое вращается, но не входит и не выходит. Это называется утробным дыханием. Как только человек обретает такое дыхание, строго придерживаясь пустой тишины, то он непроизвольно очищает жизненность и превращает её в энергию, которая проходит через три прохода, то есть три врата киноварных полей, изливаясь в них, которые являются истинными кузнечными мехами, истинной печью и котлом, где происходит истинный процесс плавления».
В другом философском трактате мудрецов, называемом «Книгой Лазурного Хранилища» говорится: «В прошлом я встретил истинного наставника, который передал мне тайну: требуется только сделать дух неподвижным и поместить его в обитель 氣 Ци. И это означает, что то, что человек впервые получает, когда насыщается энергией, будучи эмбрионом, сформированным из жизненности и энергии отца и матери, является его индивидуальным врожденным Высшим Изначальным. У совершенных людей дух опирается на дыхание, глубоко проникая в его собственное обиталище, без малейшего прерывания. Так достигается чудо «концентрации и управления 氣 Ци», что можно назвать ещё как «наблюдение возвращения 氣 Ци».
В своём трактате Лао Цзы сказал: «Пространство между Небом и Землей подобно кузнечным мехам. Люди рождаются по милости энергий Неба и Земли. А дыхание и есть механизм кузнечных мехов. Истинное дыхание – это энергия дыхания. Таким образом, истинное дыхание – основа впитывания 氣 Ци, источник производства энергии. Подъем и опускание выдоха и вдоха в дополняющей последовательности соответствуют взаимоотношениям Инь и Ян». Поэтому в его трактате сказано: «Дыхание природного цикла проявляется очень тонко; словно капля за каплей падает холодная вода в водяных часах». Некоторые профаны считают, что истинное дыхание – это алхимический огонь. Но это не так. Истинное дыхание не считается огнём. И с этим нужно разобраться с самого начала, потому что Огонь – это человеческий дух, а дыхание – это мехи Огня. Непрерывность работы мехов означает «дышать, начиная с пят», как делают совершенные люди. Поэтому даосы говорят: «Пребывай в спокойствии у магической печи и наблюдай за процессом плавления; просто успокой ум и дыхание, предоставив их собственной природе». Все человеческое тело – единый круговорот энергии. Когда энергия течет свободно, мы чувствуем себя хорошо, а когда энергия застаивается, мы заболеваем. Потому нужно почаще двигаться, чтобы поддержать циркуляцию энергии крови, упорядочивающую энергию 氣 Ци. Важно объединить ум и остановить дыхание – тогда и дух становится всепроникновенным, энергия полной, и потоки энергии 氣 Ци движутся беспрепятственно. Всё это достигается постепенно путём постоянных тренировок и в даосской практике называется «Воспитание малым»
Я начертил гексаграмму этой медитации. Она получилась носящей смысл «Воспитание малым» 小畜 (сяо чу); состоящей из триграмм «небо» 乾 (цянь) и «ветер» 巽 (сюнь) как (утончение, проникновенность, ветер, дерево, первая дочь).

_____________________
_____________________
__________ __________
_____________________
_____________________
_____________________

В этой гексаграмме 小畜 (сяо чу), олицетворяющую собой «Сдержанность» и «Укрощающую власть малого», Вода 坎 (кань) расположена над Небесами 乾 цянь, что олицетворяет спокойное движение облаков по небу - «ветер» 巽 (сюнь). Она говорит о том, что перемены возможны, но в несущественных вопросах. Единственной линии инь нужно время, чтобы укрепиться, прежде чем будут достигнуты продолжительные результаты.
Знак 小畜 «Сяо-чу» говорит нам о том, что наше влияние в настоящее время ограничено внешними обстоятельствами. Продвижение вперед, похоже, приостановилось, возможно, из-за преграды, появившейся вследствие нашей неопытности. В такой ситуации мы должны посвятить себя отдыху и подготовке. Мы мало можем повлиять на внешние обстоятельства, сейчас нам нужно совершенствовать свой внутренний мир.
В это время мы можем казаться чрезмерно покорными и лишиться доверия других, тем не менее, мы способны оказать на внешние обстоятельства некоторое воздействие с помощью нежного дружеского убеждения.
Во всех поступках гексаграмма 小畜 «Сяо-чу» советует нам проявлять терпение и осторожность. В жизни она рекомендует нам готовиться к новым событиям, в отношениях предупреждает о временных неприятностях и подозрениях. Важно не отступать перед небольшими невзгодами. Незначительные события могут преподать большие уроки.

Стих десятый (26)

十。 虛心實腹義俱深，只爲虛心要識心。不若煉鉛先實腹，且教守取滿堂金。
Shí. Xūxīn shí fù yì jù shēn, zhǐ wèi xūxīn yào shí xīn. Bù ruò liàn qiān xiān shí fù, qiě jiào shǒu qǔ mǎntáng jīn.

Буддист:
И полое сердце, и твердый живот имеют глубокий смысл, но только полое сердце должно знать сердце. Если мы не будем рафинировать свинец, то сначала укрепим свой живот, а потом сможем удержать золото в зале.

Даос:
Опустошить нам надо сердце и живот наполнить,
Ведь только сердца пустота познает сердце наше.
Сокрыт во всём этом глубокий смысл, нам надо помнить,
Живот расплавленным свинцом наполнить лучше даже.
Когда свинец переплавляют, знанья получают,
Как золото брать и хранить - даётся всем уменье,
И этим золотом даосы зал свой заполняют,
После чего и происходит их перерожденье.

Конфуцианец
Этот стих имел, поистине, очень глубокий смысл. Когда я вошёл в состояние глубокой медитации и задумался о его содержании, то передо мной вдруг возник не даос с нефритовой свирелью, знаменитый Ли Те-гуай из семейства восьмерых Бессмертных 八仙 (басянь), которого я часто видел на рисунках, теснённых в старинных даосских свитках. Он обычно был нарисован с железным посохом и тыквой горлянкой. По легенде, Ли Те-гуай, отправившись на встречу с Лао-цзюнем, освободился от телесной оболочки и поручил заботу о ней своему ученику, наказав сжечь тело, если он не вернётся через семь дней. Случилось так, что ученик сжёг тело раньше срока, и вернувшийся Ли Те-гуай, не имея своей оболочки, воспользовался телом умершего хромого нищего с железным посохом. В своей тыкве-горлянке Ли Те-гуай хранил снадобья и лекарства, обладающие многими волшебными лечебными свойствами.
Я сразу подумал, что этот даос появился не случайно. Потому что стих мог содержать в себе гностические или эзотерические толкования даосских философских текстов, когда даос, посвящённый в тайное знание какого-либо «откровенного» текста, которыми изобиловал трактат Лао-цзы «Дао дэ цзин», знакомился с содержанием, которое посторонний, не посвящённый в «правильное» чтение, не понимал и вряд ли мог бы даже заподозрить это. Поэтому только подготовленный человек мог обнаружить Истину, которая проявлялась в тексте, непонятным для других людей.
Ли Те-гуай сказал мне: «Можно поменять своё тело, принять любой образ, но то, что мы имеем неотделимым от себя, - это наша собственная душа и наш дух. Они способны трансформироваться с нами в любое место и в любую оболочку в независимости от того, где мы будем, и кем мы станем. Если мы удерживаем в себе свою душу и свой дух, то мы способны превратиться в любое живое существо и перенестись в то время, в которое пожелаем. Наша собственная субстанция бессмертна, а вокруг неё может формироваться любой мир. И в нём мы будем всегда оставаться самими собой. Мы сами можем превратиться в любой народ и в любую общность людей, но наш дух всегда будет оставаться с нами, потому что наш дух – это пустота, а пустота всепроникновенна. И наше человеческое тело можно принять за целую страну, где живут разные слои населения, выполняющие свои функции. На встрече с Лао-цзы я спросил его, как понять его толкование в его книге Дао дэ цзин» о том, как Совершенномудрый управляет своим народом. И он мне сказал: ««Совершенномудрый управляет так: опустошает сердца подданных, а их животы наполняет, ослабляет их волю-самочинность, но укрепляет их костяк. Стремится, чтобы у народа не было ни знаний, ни желаний, чтоб мудрецы не смели действовать. Он совершает Недеяние, поэтому нет ничего неупорядоченного в таком правление». А потом он поведал мне сокровенную тайну этих слов: «Представь, что твоё тело – это государство, которое должно идеально функционировать. Но оно может функционировать лишь тогда, когда каждый член будет заниматься только своим делом, и не будет в государстве претендовать на какую-то другую роль. Нога должна идти, когда ей нужно идти. А если вдруг ей захочется отдохнуть в это время или сделать какое-то самостоятельное упражнение, то тогда в движение наступить несогласованность и хаос. Не нужно иметь «мудрецов» там, где им быть не положено. Всё должно быть подчинено одной воле. Это и есть Недеяние в полном его проявлении.
Другая фраза: «Чем собирать да копить, не лучше ли использовать»? Что она означает? А то, что всего нужно употреблять в меру, не больше и не меньше. Поэтому и говорится: «Золотом и нефритом наполнен зал – никто его не в силах сохранить. Богатством, знатностью кичатся люди, в удел же им остаётся печаль». Так на основании этих слов Лао-цзы провозглашает принцип естественности и Недеяния. И это становится законом и скрытой сутью внутренней алхимии. Чжан Бо-дуань тоже призывает даосов к «опустошению сердца» от страстей и вожделения, что и говорит в своём стихе, указывая на необходимость «совершенствования природной сущности» 修性 «сю син», а слова «живот наполнить» является требованием «совершенствования жизненности» 修命 (сю мин). Ведь главная цель, к которой стремится живой человек, это - сохранение своего духа и своей жизненности. А как это делается? Очень просто. Человеку нужно опустошить своё сердце и наполнить свой живот жизненной силой при помощи пневмы ян, которая и является энергетическим золотом. И это золото получается от слияния мужских и женских пневм, движения и спокойствия, - Огня Духа и Воды жизненности. Дух 神 (шэнь), энергия 氣 (ци) и жизненность 精 (цзин) всегда стремятся покинуть человека. Если человек способен удерживать их в устойчивом состоянии и точно знает, что они не уходят, тогда он можешь продлить жизнь. Ещё великий даос Вэй Бо-ян говорил: «Всякий раз, когда речь идет об извлечении свинца и добавлении ртути, фактически это означает возвращение жизненности для восстановления мозга». Обычные люди часто меня спрашивают: «Говорят, что, когда Таинственная женственность установлена, истинная жизненность стабилизирована, как можно установить Таинственную женственность?» И я им отвечаю: «Она установлена, когда «открытость духа не умирает». Каким же образом не умирает открытость духа? Когда человек не имеешь желаний и пребывает в безмятежности, насколько это возможно, тогда он не умирает. Те, кто способен к самосовершенствованию, берут Огонь Духа и Воду Жизненности и соединяют их в одном месте. И это происходит при наполнении ими их живота. Когда спокойствие, в конце концов, достигает своего предела, оно порождает движение; огонь осознания испаряется, и золотая жизненность извергается в виде прекрасного «нечто», проникающего через заставы.
Также я считаю, как и Чжан Бо-дуань, что если ключом к совершенствованию природной сущности является созерцания сердца, то ключом к совершенствованию жизненности является выплавление истинного свинца, отрицательной жизненности, инь ци. Но стихией свинца является Металл, то есть Золото, имеющее жёлтый цвет. И золото здесь не случайно, так как синонимом положительной жизненности ртути - ян ци – будет нефрит, о котором тоже говорит Лао-цзы. Но в стихе важен металл, поэтому о нефрите не упоминается. Зал выступает для обозначения нижней части живота и нижнего киноварного поля – сферы свинца, инь ци, воплощённого в эссенциальной пневме, которая овеществляется, превращается, по учению внутренней алхимии, в сперму.
Всё это я уже понимал до появления легендарного даоса Ли Те-гуя, но почему он появился в моей комнате, я этого не знал. Была полночь, закончился цикл одного дня и начался цикл следующего дня. Начиналось живое время. Я тут же сменил один стих-слоган на другой, и повесил его на стене. Время в моей жизни как бы затормозилось. Бессмертный даос не исчезал. Он стоял посреди комнаты, опираясь на железный посох, и молча смотрел на меня, на мои действия и на стену, где висело уже два стиха. Наступал момент Истины.
И я подумал, что совершенные люди очищают жизненность, превращая ее в 氣 Ци; в теле обычных людей 氣 Ци превращается в жизненность Цзин 精. Древние сравнивали её с ртутью, имея в виду то, что она утекает очень легко, и тогда символом её стал дракон. А это значит, что её чрезвычайно трудно подчинить себе. Те, кто изучает Путь, тщательно оберегают жизненность и не теряют её; так как называют её закладыванием фундамента.
Гексаграммой медитации, соответствующей этому стиху, является «Наступление» 履 (лю) и состоит из триграмм «озеро» 兌 (дуй), также «разрешение, радость, водоём, третья дочь», и «небо» 乾 (цянь).

_____________________
_____________________
_____________________
__________ __________
_____________________
_____________________

В этой гексаграмме 履 (лю), олицетворяющей собой «Наступление», Небеса 乾 (цянь) расположены над Озером 兌 (дуй). Это и есть те две силы, настолько отдаленные друг от друга, что между ними не возникает дисгармонии. Нижняя триграмма уподоблена доверчивой и веселой дочери, безошибочно находящей свой путь, ступая следом за своим сильным отцом, олицетворяемым верхней триграммой (слово 履 (лю) первоначально означало «обувь»).
Этот путь может быть незнакомым и чреватым опасностью, но осторожное планирование и разумные меры предосторожности помогут избежать неприятностей.
Сомнительные ситуации, показываемые этой гексаграммой, зачастую имеют социальный характер. Знак Лю 履 (лю) советует нам вести себя благопристойно, дипломатично, с хорошим настроением, с уверенностью в том, что такие качества могут умиротворить даже наиболее раздраженного индивидуума.
Мягкости характера и последовательности манер можно научиться у тех, кого мы любим и уважаем, подобно тому, как ребенок может изучить пути мира, ступая за мудрым родителем, таким вещам, как достойное поведение, манеры, осторожный риск.

Стих одиннадцатый (27)

十一。 夢謁西華到九天，真人授我指玄篇，其中簡易無多語，只是教人煉汞鉛。
Shíyī. Mèng yè xī huá dào jiǔtiān, zhēnrén shòu wǒ zhǐ xuán piān, qízhōng jiǎnyì wú duō yǔ, zhǐshì jiào rén liàn gǒng qiān.

Буддист:
Я мечтал достичь Западного Цветника и Девяти Небес, и истинный человек научил меня Книге Тайн, которая проста и немногословна, но учит рафинировать ртуть и свинец.

Даос:
Приснился сон, в котором совершил я посещенье
На Западе Сада Цветов; Девять Небес открылись;
Святой мне дал все «Главы Сокровенные» Ученья,
Я содержанье прочитал, и строки появились,
Они под моей кистью просто и легко рождались,
Речений было мало в них, лишь наставленья были,
Они, как выплавлять ртуть и свинец, людей учили,
При чтенье их все помыслы тайн Дао углублялись.

Конфуцианец:
Я обратился к Бессмертному Ли Те-гуаю и сказал:
- Я знаю, кто есть вы, а также слышал, что вы потеряли своё собственное тело и находитесь в чужой оболочке. Скажите, каково быть собой и, в то же время, находиться вне себя?
Бессмертный даос мне ответил:
- Если ты в своей душе обрёл свою собственную самость, то неважно, в каком теле ты находишься: в своём или чужом.
Такой ответ был достоин самого Совершенномудрого. Я был впечатлён, но всё же спросил его:
- Так значит, можно менять свои тела, но при этом оставаться самим собой?
- Совершенно верно, - ответил Ли Те-гуай.
- Вот бы мне это попробовать, - мечтательно произнёс я.
- Что попробовать? – переспросил меня даос. – Менять тела или оставаться самим собой?
- И то и другое, - сказал я.
- Для этого нужно иметь сильный внутренний стержень, - заметил он, - вы можете попробовать, так как у вас есть уже Жёлтый росток – завязь бессмертного зародыша. И хотя он мал и слаб, но под мудрым руководством вы могли бы попытаться осуществить вашу мечту и попутешествовать по миру, обретая своей новорожденной пневменной массой образы разных тел или же входя в другие тела.
- Как это замечательно! - восхитился я. - Неужели это возможно?!
Даос кивнул головой.
- Так давайте прямо сейчас это и попробуем, - предложил я.
- Тогда вам нужно будет выйти из своего тела. Но пребывать вне своего тела можно только семь дней, после чего оставленное тело станет непригодным для жизни, оно испортится.
- Я знаю вашу историю, - заметил я, - но мне бы не хотелось терять своё тело, так как оно мне нравится. Но если тело пробудет семь дней в этой комнате, ничего с ним не случится, если не будет пожара или землетрясения, когда дом обвалится. Ко мне никто не приходит, поэтому меня не хватятся и тело моё не потревожат. Семь дней я могу позволить себе отсутствовать, то есть покинуть своё тело. Тем более, сейчас началось живое время и может всё получиться. Я готов.
- Тогда нужно спешить, - сказал даос,- потому что, если вы попадёте на Небеса, то время там тянется намного медленнее, чем на земле.
- Значит, мы побываем на Западе в Саду цветов, где могут открыться Девять Небес, как говорится в этом стихе?! – воскликнул восхищённо я,
- Все Девять Небес мы облететь не успеем за этот срок, заметил Бессмертный, - но на Запад, Север и Восток мы совершим путешествие.
- Что для этого нужно сделать? – торопливо спросил я.
- Вам нужно, прежде всего, представить себя внутри себя, - стал говорить даос, - и опустится в себе в самый низ живота, в нижнее киноварное поле, туда, где пылает янный огонь, под треножник, в котором готовится эликсир бессмертия, где уже находится Жёлтый росток – завязь бессмертного зародыша. Но действуйте очень осторожно, так как сгусток вашей пневмы ещё маленький и слабый. Неосторожными действиями вы можете его легко уничтожить.
- Может быть, ещё рано, и не нужно этого делать?! - в страхе воскликнул я.
- Я нахожусь с вами, - успокоил меня даос, - и в минуты опасности смогу вам помочь. И если вы совершите это путешествие, то завязь вашего бессмертного зародыша только укрепится.
Я закрыл глаза, напрягся и представил, что вошёл в нижнюю часть своего тела. Вероятно, я попал в нижнее киноварное поле, потому что меня со всех сторон охватил огонь. Но от этого огня мне было ни жарко, ни холодно. Я воскликнул:
- Я нахожусь в огне! Что мне делать дальше?
- Кем вы себя чувствуете? – спросил даос.
- Никем, - ответил я.
- Так как вы находитесь на юге, представьте, что вы превратились в птицу.
- В какую птицу? - спросил я.
- В любую птицу!- крикнул мне даос. - Так как в вас ещё неразвитая ян ци пневма, слабая энергия, то вам необходимо хотя бы, собрав все силы, превратиться в курицу. Я добавлю вам своей энергии, чтобы вы превратились в Красную Птицу – феникса. Только так вы сможете подняться в Небо и отправится со мной в Цветник Запада, где открываются Девять Небес. Вы же читали «Сокровенные главы», там подробно описана вся методика превращения в Красную Птицу в нижнем киноварном поле.
- Я не читал эту книгу, - отчаянно воскликнул я.
- Как же вы отважились на такой эксперимент, не зная азов?! – возмущённо заметил Ли Те-гуай и тут же спросил. - А какие книги вы читали даосов из школы «Небесных наставников», основанной последователем Лао-цзы Чжан Дао-линем.
- Я никаких книг даосов этой школу не читал, - выкрикнул я из огня, - я читал только «Главы о презрении истины» Чжан Бо-дуаня. Знаю, что есть ещё книга «Главы, указующие Сокровенное», но у меня не было времени прочитать её, также я не успел ознакомиться с изложением тайных знаний анонимного сунского сборника даосских стихов «Главы о прозрении Сокровенного». Я знаю, что есть книга «Песни о вознесении к бессмертным в сновидении» «眠仙歌» (мэн сянь гэ) некого Гао Сян-сяна, который написал ещё «Путешествие к бессмертным». Но я так увлёкся «Главами о прозрении Истины» Чжан Бо-дуаня, что мне было недосуг с ними ознакомиться.
- Ладно, оставим это, - сказал даос, - мы только теряем время в этих разговорах. Я сейчас помогу вам превратиться в курицу, а там постарайтесь собрать всю волю воедино, чтобы стать Красной Птицей.
И я вдруг почувствовал, что принимаю какую-то вещественную оболочку. Там, где были руки, появились какие-то расплющенные уплотнения, обрастающие перьями, а ноги превратились в две тонкие палочки со шпорами и когтями, а руки стали превращаться в крылья. Я принял облик птицы, взмахнул крыльями и поднялся в воздух.
- Откройте левый глаз, - сказал мне Бессмертный.
- Почему только левый? – спросил я,
- Потому что левый глаз – лунный и воспринимает только иньное свечение. Мы летим на Запад. Пока мы возились с вашим превращением, на земле прошёл уже одни день.
Мы приближались к «Цветнику Запада» 西花 (си хуа), который олицетворял собой энергию инь ци, свинец и луну.
Перед тем, как вступить в «Цветник Запада», Бессмертный сказал мне:
- Для того, чтобы сохранять свою самость, меняя оболочки, необходимо самообразовываться. Только самообразовываясь можно привыкнуть ко всем переменам. И тогда в любой тьме начнёт появляться рассвет, приводящий к сиянию, после чего наступает расцвет. Ещё древние люди говорили: «Путь – это безмолвный мудрец. А мудрец – это Путь, способный говорить. Но, обладая даром речи, нужно использовать слова для воплощения пути своего существования, а не для того, чтобы говорить о том, что тяжело узнать или трудно сделать. В «Книге перемен» сказано: «Взращивание нравственности посредством внутренней чистоты и есть достижение мудрых. Но для своего самообразования нужно иметь пример, которому и нужно следовать». Лао-цзы говорил: «Когда ты культивируешь самого себя, это и есть истинная добродетель». Поэтому человек культивирует свою личность. А личность неотъемлема от тела и ума. Если очищаешь свой ум и развиваешь своё тело, то любой дом становится удобен для житья. Человек постоянно должен находиться в изучении всего. Но чтобы изучать Путь, необходимо очистить своё сердце от желаний и не привязываться к материальным вещам. И только при этом условии можно обречь гармонию с Дао-Путём. Устремление и воля к изучению Пути будут крепкими, если ты беден, и сильными, если ты стар. Воля и устремлённость помогает побороть бедность и старость. Ум мудреца пребывает в ясности и спокойствии, так как рождается особое видение реальности и укрепляется непоколебимость. В реальности никакие иллюзии не могут вывести мудреца к заблуждениям. А при непоколебимости вещи не могут его пошатнуть или привести к гибели. Мудрец наблюдает и слушает каждый день так же, как ест пищу и пьёт воду, но то, что он видит и слышит, он также переваривает как еду и освобождается от всего. Поэтому мысли о прошлом его не тяготят. Он всегда здоров и открыт для усвоения нового. Это и есть его самость, которую он никогда не потеряет, и которую никто не сможет уничтожить. Его богатство – это его знания, рождающиеся от его всестороннего проникновения, заставляющие его держаться искренности намерений и здравости ума. Именно поэтому его познание превращается в истинные знания, и приводят его к просветлению. Знания приводят к действиям, так как знание и действие – это объединённое усилие, ведущее к реализации какой-либо цели. Когда знание истины подлинно, то человек следует истине. Но действие должно чередоваться с отдыхом и спокойствием, во время которого происходит его обновление, и вновь возникает желание в уме достичь цели, наполняющее тело энергией и приводящее его в движение. Отдохновение необходимо человеку, так как его истинная природа духовна и утончённая, а когда мысли приходят в движение, она улетучивается. Поэтому человеку постоянно нужно возвращаться к самоосознанию, когда ум неподвижен, то он обретает ясность и спокойствие. Тогда дух и энергия возвращаются к истоку, насыщаясь высшим божественным сокровищем, заполняющим ум и тело человека, приводящим человека к совершенству.
Для этого мы с вами и двигаемся в данный момент к Первоистоку.
Так мне говорил Бессмертный даос, когда мы с ним приближались к Западному Цветнику 西華 (си хуа), чтобы постичь тайны Девяти Небес 九天 (цзю тянь).
Гексаграммой этого дня являлся «Расцвет» 泰 (тай); состоящий из триграмм «небо» 乾 (цянь) и «земля» 坤 (кунь) Этот стих завершал первый подготовительный цикл становления Бессмертным.

__________ __________
__________ __________
__________ __________
_____________________
_____________________
_____________________

В этой гексаграмме 泰 (тай), олицетворяющей собой «Мир» и «Гармонию», Земля 坤 (кунь) находится над Небесами 乾 (цянь). И это считается особенно благоприятной комбинацией. Смешение земной и небесной энергии 氣 (ци) создает период спокойствия и плодородия. И я почувствовал, что как будто оказываетесь в идеальной воображаемой стране, где все негативное последовательно уравновешивается и преобразовывается положительными энергиями. Атмосфера там походила на яркий день в начале весны. В этой атмосфере прекрасные идеи и дух сострадания и благожелательности эффективно прогоняли всё мелочность и низость, которые ещё гнездились в уголках моей души. И все члены в моём теле как бы поддерживают друг друга, подобно матери (Земля) и отцу (Небеса), действуя в почтительном и любовном единстве. Это походило на спаянную целостность всего организма, источающего здоровье, что побуждало меня к тому, чтобы я накапливал в себе накапливал в себе доброту и доброжелательность ко всему окружающему миру. Это и была гармония Небес и Земли, Моё сознание и подсознание начинали работать гармонично и слаженно. Наступила время знак 泰 (тай), который в китайском мышлении считается очень благоприятным, указывающем на время, когда успех может прийти легко, когда малое приложение сил окупаются большими достижениями, что и означает плодородие, удовлетворённость, совершенное равновесие.

Стих двенадцатый (28)

十二。道自虛無生一氣，便從一氣産陰陽。陰陽再合成三體，三體重生萬物昌。
Shí'èr. Dào zì xūwú shēng yīqì, biàn cóng yīqì chǎn yīnyáng. Yīnyáng zài héchéng sān tǐ, sān tǐ chóng shēng wànwù chāng.

Буддист:
Дао родилось из пустоты небытия, и из этого единого дыхания возникли инь и ян. Затем инь и ян объединяются в три тела, три тела перерождаются, и все вещи расцветают.

Даос:
Пуст Дао-Путь, и он лежит в отсутствии сокрытый,
Но пневму он единою собою порождает,
Из пневмы два рода родятся: Ин и Ян. Открыты
В себе, в соединенье три субстанции являют,
А три субстанции уже находят полновесность,
Рождая сущее всё из себя для процветанья,
Пространство, время и движение, объём и местность,
Всё, чтоб заполнить смыслом - полнотой всё мирозданье.

Конфуцианец:
Взяв за правило – каждый день начинать с нового, я вспомнил следующий стих из «Глав о презрении истины» Чжана Бо-дуаня и наглядно представил иероглифы, которыми он был написан. Я должен был каждый день тренироваться и совершенствоваться, чтобы питать в себе свой «Жёлтый росток» - завязь бессмертного зародыша, и даже в путешествии не отступать от этого правила.
Мы оба – я и даос (он в обличии человека, а я в облике Феникса) летели в космосе к «Цветнику Запада», которым оказалась луна. Вглядываясь в неё левым глазом, я явственно видел на ней зайца, толкущего в ступе снадобье бессмертия. Не сбавляя скорости, мы плюхнулись на поверхность луны, отчего я и превратился в этого самого зайца.
- Но как же так?! – воскликнул я. - Я слышал, что запад находится во власти Тигра, олицетворяя собой свинец и иньную энергию, а из меня получился только заяц. Мне не ясен сам процесс этого превращения.
- Тигр олицетворяет в себе неразвитую инь, так как в нём таится скрытное ян, - стал объяснять мне даос, - это - как то время, когда на западе уже скрылось солнце, но освещает ещё своим светом луну. Ты же прибыл с юга, где находится полноценное развитое ян, и чтобы превратиться в тигра, тебе полностью нужно ослабить свою ян пневму.
- И тогда я превращусь в тигра?
- Нет, - сказал даос, - ты превратишься в жабу, как олицетворение луны, так как твой Жёлтый росток ещё очень слаб. Ты можешь стать на краткий миг тигром, и тут же потеряешь всю силу. Дао наделяет тебя силой, но её нужно в себе скапливать и совершенствоваться, чтобы стать единой пневмой, иначе все твои превращения будут неустойчивы. Дао – это твой источник силы. В «Дао дэ цзине» сказано: «Дао-Путь рождает Одно, одно рождает Два, Два рождают три, три рождают всё сущее». Как объясняет Лао-цзы, одно – это единая недифференцированная пневма-ци, поляризуемая на отрицательную инь и положительную ян – Два. Они, соединяясь, порождают «Три творящих», или «три дара» - Небо, Землю и Человека. Эта триада порождает всё сущее, так как Человек сопричислен с космическими силами, поскольку также способен к творчеству.
- Но как мне обрести эти три дара?! – воскликнул я, входя в возбуждение.
- Очень просто, - сказал даос, - вам нужно понять, для начала, что такое действие. Ведь знание и действие – это одно объединённое усилие. Когда человек придерживается своих знаний, он имеет возможность действовать на их основе. Если вы не действуете согласно своим знаниям, то это считается невежеством. Необходимо понимать, что Путь Дао всегда остаётся с человеком, что бы он ни делал, и где бы он ни был. Даже когда он спит, во сне он действует. Но во сне он освобождается от мыслей. И вот тогда он приближается к Истине. Он может удалиться в Палату духа и оватить Единое без разделения. Тогда мирские чувства исчезнут, и он наполнется Возвышенной Истиной, отчего он может проснуться обновлённым, так как начнёт искать то, чего должен достичь, беспрерывно совершенсвуя сеебя, а его познания будут озарять его как светом. Все люди обладают интуитивным знанием и врождёнными способностями, которые они могут реализовать. Истинная природа человека духовна и утончена. Когда мысли приходят в движение, она улетучивается. Чтобы стабилизировать её, человек должен обратиться к истоку. Тогда механизм истока проявится в глазах, как постоянная неподвижность ума. Если ум всегда ясен и спокоен, то дух и энергия возвращаются к истоку, порождая наивысшее сокровище, а именно, очищение себя до истинного состояния, когда используется энергия ян для контроля над энергией инь. В этом и состоит суть мудреца, когда он может себя назвать Настоящим Человеком.
- Но когда я добьюсь состояния Настоящего Человека, - спросил я его, - то как я смогу обрести бессмертие?
- И это, тоже просто, - отметил он мне, - Дао-Путь порождает единую прежде-небесную пневму. В его организме она поляризуется на инь ци и на ян ци – свинец и ртуть. В процессе внутренней алхимии синец и ртуть соединяются и порождают третье триединое – отрицательную и положительную энергии и собственную, несводимую с ними природу - эликсир. В этом эликсире неразвитые энергии свинца и ртути преобразуются в развитые ци золота и киновари, давая бессмертный зародыш, дарующий даосу бессмертие и способность к бесчисленным превращениям – метаморфозам в единстве со всем сущим». Но в этот момент человек вступает в опасный период своей жизни, когда человеческая слабость ещё не превратилась в божественную силу, и когда внутри человека Путь Дао как бы раздваивается, чтобы переродиться в новое движение. Поэтому нужно быть предельно внимательным к прохождению роста, чтобы сохраниться и не надорваться.
Поэтому гексаграммой этого стиха является «Упадок» 否 (пи); символизирующий разделение, дезинтеграцию – триграмма «Земля» 坤 (кунь) опускается вниз, триграмма «Небо» 乾 (цянь) поднимается вверх, и гексаграмма распадается. Речь идёт о дифференциации, разделении Дао.

_____________________
_____________________
_____________________
__________ __________
__________ __________
__________ __________

В этой гексаграмме «Упадок» 否 (пи), олицетворяющей собой «Застой» и «Бездействие», Небеса 乾 (цянь) расположены над Землёй 坤 (кунь). Если перевернутые позиции двух триграмм в предыдущей гексаграмме показывали благоприятное смешение Земли и Небес, то здесь эти две триграммы отдалены и отчуждены друг от друга. Результат — преграда и негатив. Там, где сила наверху, а слабость внизу, все может легко разрушиться; там, где сила снаружи, а слабость внутри, есть только поверхностность и недолговечность.
Этот вид поверхностной силы часто обнаруживается в людях, которые возвышаются, приходят к власти, в период, связанный со знаком 否 Пи. Их показная бравада и высокомерие зачастую являются прикрытием очень слабого духа. Со временем эти слабые правители будут ниспровергнуты, но вред, который они нанесут своим правлением, часто ощущается и после их ухода.
Когда правят такие субъекты, то цельные личности, которых недооценивают или не любят, должны твердо противостоять любому искушению - продать свою порядочность за какие-либо блага. Если люди позволяют себе увлечься ложным мышлением, их ожидает только усугубление проблем.
Это случается и с нашими телами и душевным состоянием, когда мы свою внутреннюю борьбу, слабость и страх стремимся замаскировать внешней бравадой и воображаемой силой.
В такие периоды несчастий 否 (пи) дисгармония, бедственные ситуации и отчуждение напоминают нам о том, чтобы мы оставались непоколебимы и помнили, что все состояния временны и лучшие времена обязательно наступят.
Оставив свою ступку, в которой я толок снадобья и собрав в себе все свои силы и волю, я попытался расширить своё тело до размеров Тигра. И мне показалось, что на какое-то время это получилось, но внезапно я сдулся и из зайца превратился в жабу.
Глядя на меня, Бессмертный рассмеялся и сказал:
- Это хорошо, что ты ещё не лопнул, иначе бы твой Жёлтый росток погиб.
Как же я буду путешествовать дальше в таком обличие? – выразил я опасение.
Даос, не говоря ни слова, размахнулся своим посохом и ударил меня сзади, как игрок в гольф, с такой силой, что я устремился в моём полёте в космос. Мы оба летели на Север. На земле прошёл ещё один день.

Стих тринадцатый (29)

十三。 坎電烹轟金水方，火發昆侖陰與陽。二物若還和合了，自然丹熟遍身香。
Shísān. Kǎn diàn pēng hōng jīnshuǐ fāng, huǒ fā kūnlún yīn yǔ yáng. Èr wù ruò hái héhéle, zìrán dān shú biàn shēn xiāng.

Буддист:
Сила пневмы воды готовит и возбуждает золото и воду, а огонь Куньлуня порождает инь и ян. Если эти две вещи гармонично сочетаются, то естественный эликсир будет спелым и ароматным.

Даос:
«Вода» триграмма молнию и гром, небесный дарит,
Она из сферы водно-металлической являет
Свою мощь, инь и ян своею силой порождает,
Огонь горы Куньлунь из пустоты и мрака варит.
Когда две сущности идут к гармонии, к покою,
То эликсир естественный внутри нас созревает.
Он как бы проявляется в глубинах сам с собою,
И тело наше ароматом нежным наполняет.

Конфуцианец:
Так я оказался во власти Севера, где была вода, туманы и тучи и огненные молнии. Во время моего полёта я преобразился сразу в двух существ: черепаху и змею. Это и были те две сущности 二物 (эр у), о которых говорилось в стихе. Я как бы одновременно чувствовал себя и черепахой и змеёй. Одно существо наполняло меня крепостью, а другое – умом и мудростью. Из этих двух сущностей, как говорили даосы, я мог стать в будущем Чёрным Воином. Мне показалось, что я вместе с даосом попал на какой-то остров, который возвышался над морем.
- Где мы? – спросил я у Ли Те-гуая.
- Сейчас мы находимся в голове, - ответил он и уточнил, - в твоей голове. Мы были внизу твоего тела, затем поднялись в правую его часть, а теперь уже находимся на самой твое макушке, где работает электростанция и, посылает энергию по каналам по всему твоему телу. Ведь мы путешествуем внутри твоего тела, в так называемом микрокосме, который соответствует макрокосму. Всё, что есть в тебе, есть и в космосе. А всё, что есть в космосе, есть в тебе. Ты ведь видел в «Книге перемен» гексаграмму «Родня» 同人 (тун жэнь), которая состоит из триграмм 離 ли (огонь, земля) и 乾 цянь (небо, огонь).

_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
__________ __________
_____________________

В этой гексаграмме «Родня» 同人 (тун жэнь), олицетворяющей собой товарищество, Небеса расположены над Огнем, и это обозначает языки пламени, поднимающиеся к небесам, словно духи людей, и как будто видящие свое отражение на солнце и звездах. Подобно тому, как одна искра тушится легче, чем костер, так и человеческий дух возносится ввысь быстрее, если он объединен с духами других людей. Так и все члены, а также все органы тела должны быть объединены одним духом. Это происходит как в обществе. Ведь настоящее сообщество — это намного больше, чем просто масса людей, и поэтому знак 同人 (тун-жэнь) подчеркивает важность тех, кто умеет руководить и способен установить цель, объединяющую людей. Союзы зависят от общности интересов, целей и действий. Нужно помнить о том, что все мы рождены из одного источника и солнце освещает нас всех одинаково. Среди самых мощных врагов сообщества значатся фракционность, подозрительность, секретность, поэтому понятие 同人 (тун-жэнь) называется «Собрание в поле», как на обсуждении, где все сомнения должны преодолеваться, приводя весь организм общности к единству и полной гармонии. А этому может помочь только самоосознание. А самоосознание означает исследование своего собственного ума, только тогда можно достичь естественным образом определённой силы, и общая идея может стать собственной идеей. Самоосознание означает осознанность и контроль, что является исправлением ошибок и сознательное развитие, приводящее к овладению серьёзностью намерений. Каждый человек имеет свой собственный ум, и если этот ум вырывается наружу, то каким он становится собственным или чужим? Самоосознание, придерживающееся высших знаний, должно превращаться в самоуправление. Самоуправление должно учреждаться на самодисциплине.
Мудрец сказал: «Когда стремишься к учению, то каждый день приобретаешь что-то новое. Когда стремишься к обретению Дао, то каждый день от чего-то избавляешься. Так как «избавление» означает уменьшить избыток, чтобы достичь баланса; уменьшить обыденное, незначительное, чтобы возвратиться к основам; уменьшить человеческие желания, чтобы возвратиться к небесному замыслу». Это как восхождение к Огню на священной горе Куньлунь, о чём и говорится в этом стихе.
Триграмма «вода» 坎 (кань) имеет две слабые крайние черты и сильную черту в центре. И это – сила ян, скрытая в глубинах инь, иньных стихий – воды и металла. Её можно уподобить огню (ян), скрытому в воде. Это – облака и дождь и молнии. Молнии возникают от столкновения иньных и янных стихий, металла и дерева, когда высвобождается энергия инь, скрытая в глубинах янной триграммы «огонь» 離 (ли), и энергия ян, скрытая в иньной триграмме «вода». Куньлунь – это высочайшая гора мира, как считают даосы, и самое ближайшее место к небесному ян, а с другой стороны – как место, находящееся на западе, в сфере иньной стихии металла. Куньлунь и есть зримый образ триграммы «вода» 坎 (кань). Вспышке молнии, возникшей от столкновения иньных и янных энергий, уподобляется возникновение бессмертного зародыша, эликсира, появляющегося в результате взаимодействия отрицательных и положительных энергий и преображающего тела даоса, как бы наполняющегося сверхъестественным ароматом.
- Но почему я чувствую себя здесь то змеёй, то черепахой? – спросил я даоса.
- А вы глубже проникните в свой головной череп, - посоветовал мне даос, - и вы почувствуете, что ваша голова крепкая как черепаха, к которой прикреплено длинное тело, подобное змее. А змея и есть ещё не сформировавшийся Дракон, который находится в левой стороне вашего тела на Востоке, там, где восходит солнце. Туда мы сейчас и полетим
Так на земле прошёл ещё одни день. Наша дорога лежала на Восток, в правую часть тела.

Стих четырнадцатый (30)

十四。離坎若還無戊己，雖含四象不成丹。只緣彼此懷真土，遂使金丹有返還。
Shísì. Lí kǎn ruò hái wú wù jǐ, suī hán sì xiàng bùchéng dān. Zhǐ yuán bǐcǐ huái zhēn tǔ, suì shǐ jīn dān yǒu fǎnhuán.

Буддист:
Если вода с огнём не родственны, хоть и содержит четыре компонента, не будет эликсира. Только благодаря тому, что они несут с собой истинную землю, золотой эликсир возвращается.

Даос:
Триграммы две «вода» с «огнём» к «у цзи» вдруг не вернулись,
То пусть они хоть и объемлют образа четыре,
Не будет эликсира, ведь они все разминулись,
Будь их дорога, встречная, хоть уже или шире.
Лишь если эти две триграммы истинно воспримут
В себя ту землю, и тогда всё может получиться,
И золото, и киноварь к ним могут возвратиться,
Они бессмертного зародыша с собою примут.

Конфуцианец:

Я двигался на Восток вместе с бессмертным даосом Ли Ти–гуаем в образе змеи и не ощущал никакого дискомфорта. Более того, я начал сознавать, что змеиная форма тела может быть наиболее оптимальной только при такой обтекаемости, когда ничто не мешает быстрому движению, тело может сворачиваться, как пружина, и быстро выпрямляться, Можно было одинаково быстро продвигаться как в воде, так и на суше. А если к этому получить ещё и крылья, как у дракона, и уметь летать, то более совершенного существа не может быть в мире. Дракон олицетворял собой неразвитое ян, со скрывающимся в себе инь. Хоть это и было женское начало, но оно олицетворяло собой подвижную ртуть.
Когда мы уже достигли синего моря, где должно был взойти солнце, я не выдержал и сказал:
- Как бы мне хотелось стать драконом! Я испытал совершенство змеиного тела, и даже представить не могу в теле дракона.
Бессмертный даос улыбнулся и сказал:
- Ты можешь попробовать это сделать. Не имея крепких внутренних устоев, ты, превратившись в Дракона, можешь стать женщиной, хитрой и жестокой. Став тигром, мы можешь быть полководцем, который везде насаждает зло. Но лучше всего тебя, оставаясь самим собой в человеческом теле, стать простым дровосеком. А не царём, не полководцем и не женщиной, даже если она царица. Человек самое совершенное существо в мире, и если он, к тому же, свободен, он может стать счастливым и полностью независимым ни отчего, какими и бывают даосы. Человек живёт на земле, и это самое лучшее место для его жизни. Потому что земля – это фундамент всего, где соединяются энергии инь ци и ян цы. И их соединение невозможно без участия этой посредствующей стихии, причастной и ян и инь. «Четыре образа» 四象 (си сян) - триграммы «небо» (цянь) и «вода» (кань) соответствуют четырём стихиям: огню, воде, дереву и металлу. Но соединение инь и ян, взаимопревращение триграмм и стихий, не возможно без земли. Хоть в дереве и сокрыт огонь, а в металле – вода (в киновари-вермиллионе сокрыта ртуть, а в свинце - серебро), но существует плавный переход внутри иньной или янной двоицы стихий, но сам переход от одной двоицы к другой без опосредствования «земли» непонятен. Четыре элемента может связать только пятый элемент – земля, имеющая символ 戊己 (у цзи). Таким образом, только соединение инь ци и ян ци в сфере истинной земли, которая находится в теле в центральном киноварном поле (в районе солнечного сплетения) может зародиться бессмертный зародыш, который и должен был вернуться к месту своего обитания. Только с зачатием этого зародыша можно обладать Великим.
Соответствующая этому дню гексаграмма – «Обладание великим» 大有 (да ю); состоит из триграмм «небо» 乾 (цзянь) и «огонь» 離 (ли).

_____________________
__________ __________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________

В этой гексаграмме «Обладание великим» 大有 (да ю), олицетворяющей себя с «Изобилием» и «Богатством», Огонь 離 (ли) находится над Небесами 乾 (цзянь) — Огонь над бытием, солнце сияет над землей, а Небеса внизу указывают на внутреннюю силу с внешней ясностью. В этой лучезарной ситуации препятствия растаяли, чтобы дать проявиться великолепному процветанию и изобилию.
В этой атмосфере ясности мы можем спокойно делать всё, чтобы гарантировать себе обильный урожай. Но такая обильность имеет и свои недостатки, если она не сопровождается преданностью гармонии, создавшей этот период процветания и мира.
Первичная опасность, о которой предупреждает гексаграмма 大有 (да-ю), это гордость, зачастую идущая по пятам успеха. Высокомерие лишит нас друзей, приобретет нам врагов и подорвет основу наших достижений. Многие растратили свои приобретения и поддержку других из-за потакания своему стремлению к роскоши.
Те, кто остается скромным и щедрым посреди изобилия, продолжает жить в достатке и пользуется растущим уважением окружающих. Богатство и личная власть увеличиваются, когда они расцениваются как обязанности, а не как простое имущество. Большой успех приходит, если мы находимся в гармонии с Космосом.

10. Рассказ о словопрениях с дровосеком на горе Уединения

Земля Чжао-хуа (Сиятельного Превращенья)
Почти что вся, по большей части, занята горами,
Громадными и необъятными, вся облаками
Покрыта, где пути ведут на Небо восхожденья.
И простираются на тысячи ли в Поднебесье,
Одну из высочайших гор зовут Уединенье,
В горе ущелье есть, как вход в Небес края и веси,
Где тишина всегда царит и вечное забвенье.
Ущелье неширокое, обрывов в нём - немало.
Пустынно, и туда мирская пыль не долетала,
Поэтому в него нога людская не ступала,
Оно казалось всем, как погружением в Начало.
Из этого ущелья выходил всегда, раз всякий,
Неведомый всем дровосек, неся на своих плечах
Вязанку хвороста, произносил охотно речи,
При появлении его не лаяли собаки.
Свой хворост он выменивал на водку и на рыбу,
Желая одного лишь – только выпить и наесться,
И хворост его брали, чтобы им в домах погреться,
Он никогда монет не брал, - питьё лишь, еду-либо.
Встречая стариков или детишек малых где-то,
Он с ними заговаривал с весельем, неизменным,
О разных разностях, а спросят, кто он, непременно,
Шутил, посмеиваясь, уходил он от ответа.
Когда склонялось солнце, уходил в свою пещеру,
Его считали мудрецом, от суеты бегущим,
Как Чэнь Мэнь, Цзе Юй иль Тай-хэ (1), несущих свою веру,
И отстранившихся от всех мирских проблем, насущных.
В начале эры раз «Перво-открытого Величья» (2)
Царь Хо Хан выехал на лов и дровосека встретил,
Тот шёл и пел, всем видом проявляя безразличье
К царю, и это поведенье тут же царь заметил.
Тот пел: «На пиках гор каменьев груды громоздятся,
А на верху Уединенья мир царит с молчаньем,
Могучих сосен кроны там в безмолвии толпятся,
Ручей им что-то шепчет, те внимают с пониманьем.
Я плащ из листьев надеваю и в путь отправляюсь,
По склонам гор без цели я брожу, определённой,
А вечером домой под свою кровлю возвращаюсь,
С венком на голове из орхидей – моей короной.
Моя дверь – ширма из небесной сини и утёсов
Рядом с жилищем – берег, солнечный, зелень повсюду,
Свободно я живу в своей обители даосов,
Творю я чудеса и радуюсь любому чуду.
Во мне не возникало зависти к жизни придворной,
К их вещий пышности и шуму, езде в колесницах,
Журчание воды милей вельможной речи, вздорной,
И может ли роскошь двора с природою сравниться?!
Мечи всех полководцев травой дикой порастают,
А слава Сэ и Вана (3) вся в надгробья превратилась,
Могущество и Чжао с Цао (4) мхом давно покрылось,
Все знаменитости, в конце, одним путём кончают.
Текуче в суете всё - обретенья и потери -
Что им завидовать?! Их счастья всегда мимолётно,
Уж лучше в одиночестве счастливо жить вольготно,
Когда в зените солнце, я могу дремать в пещере».
Взмахнув полами, дровосек из вида удалился,
- «Мудрец, от мира удалившийся», - царь догадался,
Послал за ним Чи-юна, что с ним рядом находился,
Чтоб тот узнал о нем всё, где в ущелье тот скитался.
Велел догнать отшельника, вручить чтоб приглашенье,
И предложить, чтоб поступил к государю на службу,
Пообещать все милости и лично царя дружбу.
Чтоб в жизни он не ведал никакого затрудненья.
Чи-юн было настиг его, но он тут затерялся
В ущелье, и его окликнул, не было ответа,
Вдруг, видит, оседлал тот облако и вверх поднялся,
Уплыл через туман и испарился вверху где-то.
Тогда он понял, дровосек – отшельник, необычный,
И тотчас за ним следом в то ущелье устремился,
Кусты и травы раздвигая, слыша голос, птичий,
Ища дорогу, так три ли прошёл, остановился.
Дорога становилась всё опаснее и круче,
Из вида дровосека потерял в одно мгновенье,
Садящееся солнце опускалось вниз за тучу,
Трава деревья стали расплываться с потемненьем.
Он понял, что ему во тьме уже не возвратиться,
Но где-то за кустом петух закукарекал, рядом,
Он рад был, там было жильё, где можно приютиться,
Поднялся в горы, келью увидал за водопадом,
Из трав и листьев, справа хризантемы красовались,
А слева в зелени стояли персики, платаны,
И перед келью травы цветов разных расстилались,
Внутри была плетёная лежанка из лианов.
На ней свирель лежала и подушка для сиденья,
Как будто кем-то позабытые лежать остались,
А на белой стене висели два стихотворенья:
«Любовь ко сну» и «Любовь к шахматам», - так назывались.

Любовь ко сну

На свете ничего нет, чем сон, более прекрасней,
Отдохновенье и покой в нём – полная отрада,
Не то, что во дворце под пологом при всех напастях,
Тревогах обо всё, чему душа уже не рада.
Здесь, в тишине, рождается другая безмятежность
Во время сна, и ночи не тревожны и не душны,
И тьма, что обволакивает, дарит свою нежность,
И радости, земные, здесь сладки и простодушны.
Я на лианах сплю, видения – воспоминанья,
В садах прекрасны ветви и бамбук стоит стеною,
Я сплю, как будто растворяюсь в этом мирозданье,
И небо ночью из сияющих звёзд надо мною.
Даосу ничего милее нет, чем леса чаща,
Ручей журчащий, вина чаша – полное блаженство,
И сумрак, сладостный, рай, полный, в грёзы уводящий,
Где опьяненье жизнью порождает совершенство.
И тот мир, блаженна где душа там и легка, и ясна,
И уши не доступны уже для мирского шума,
Сплю, на ладони - голова, подушка так прекрасна,
Что исчезает мысль, любая, и любая дума.
Вдали я от дворца – как на заоблачной вершине,
Где сам шалаш – дворец, сама луна что охраняет,
И сновидения, волшебные, мне посылает,
Где я среди богов и ангелов живу и ныне.
С красавицей я вижусь в Сян (5), летаю с журавлями (6),
Ложусь я на землю, сырую, на цветы и травы,
Земля – периной, мягкой, мне, я пью вино с друзьями,
Хоть как пусть назовут они меня, и будут правы.
Ведь я - тот, кто давно жил на Заоблачной вершине (7),
И тот, кто свой шалаш построил тихо на Наньяне (8),
Я – тот, во сне писал кто стих на Западной низине (9),
У Северного кто Окна пел песней стих свой, пьяный (10).
Я сплю, как некий управляющий Пэнцзэ уезда
С окном, открытым, в шторе под ущербною луною (11),
Как некий Лян-си, засыпая, с курочкой, живою,(12)
Веду беседы целую ночь у её насеста.
Меня пусть называют, как хотят, мне безразлично,
Отшельником, блаженным, или даже пусть ленивцем,
В словесности искусным, слышать это мне привычно,
Но я не стану вором, иль обменщиком, мздоимцем».

Любовь к шахматам

«На свете ничего нет шахмат, более прекрасней,
Они нам радость дарят и воспитывают чувства,
В них ум наш оживает лишь стратегией, нам ясной,
И мыслить, как сражаться, формируется искусство.
В них переменчивость, как облаков ход, происходит,
К доске, как к небу, взгляд притягивает наш игрою,
Где змеи и драконы свою гибель вдруг находят,
А тигры с медведями борются между собою (13).
Летят там в битве колесницы, и задор коней пылает,
Стараясь силой вырваться из замкнутого круга,
И воин один сам стремнину там переплывает (14)
И попадает в плен при битве Севера и Юга.
От хода верного в игре зависит всё сражение,
Ходов там столько и преград в бою нас поджидает,
Что увлекает нас серьёзностью это движенье,
Ведь кто-то терпит пораженье, кто-то побеждает.
В безмолвье, сонном, сада вешнего стук раздаётся
Фигур, сандаловых, что аромат распространяют.
Я жду гостей, как Сыма Вэнь ждал, так ведь излагает,
История нам радость, что нам в шахматах даётся (15).
Нас шахматы пьянят, чем крепкое вино, сильнее,
День бесконечен, отпускать гостей я не желаю,
И по доске фигуры, как во сне, передвигаю,
До дна из чаши радость изопью, и не жалею.
Сколько волнений на доске, средь гор и рек, бескрайних,
Эта победа славы, подвигов, наград дороже,
Она же происходит, как бы, между сфер сакральных,
Где смерти нет, но потрясенья происходят тоже.
Проходит время незаметно, вечер опустился,
Луна сад, засыпающий, лучами осветила,
Пора игры святых в Садах Небесных наступила,
В игру за шахматной доской там каждый погрузился,
Везде час досуга, благословенный, наступает,
Когда все небожители за шахматы садятся,
Стихи слагают или музыку свою играют,
Гармонией мир наполняют, и дети родятся»!

Чи-юн прочёл эти стихи, и сразу же приметил,
В тени сидел сам дровосек, птенца пенью учивший,
Тот сразу же что-то запел, ученье получивши,
А поодаль он них он юных отроков заметил,
Игравших в шахматы, и дровосек тут изумился,
Увидев Чи-юн, и сказал: «В этих местах, пустынных,
Безлюдных, средь ущелий, обрывающихся, длинных,
Где птицы, звери лишь живут, как здесь ты появился?
- «Блюститель – я чинов, порядка во Дворце Престольном, -
Сказал тот, - вы мудры, учёны, нужно вам в столицу,
Внизу вас колесница ждёт, и надо торопиться,
Вам царь дарует чин, чтоб делом занялись, достойным».
Услышал это дровосек и громко рассмеялся,
Сказав «Отшельник – я. От суеты я удалился,
Мирского праха избегаю, в горы удалился,
Здесь с птицами, зверями я наедине остался.
Себя я вверил стенам, травным, тростниковой крыше,
Живу между луной и ветром, пищу добываю
Я топором, грибы и ягоды все собираю,
И часто поднимаюсь один в горы, ещё выше.
Днём удаляюсь к сёлам я дорогою, знакомой,
А у дверей моих следов пришельцев не бывает,
Меня лишь общество оленей и косулей знает,
Домой я возвращаюсь поздно, месяцем ведомый.
Цветы всегда мне кланяются, на ветру качаясь,
Одна забота у меня - теплей зимой одеться,
И заготовить дров, что в холод у огня согреться,
Сплю всегда крепко я, сном сладким забываясь.
Я жажду утоляю родниковою водою,
Дарами гор я насыщаюсь, то, что получаю,
Думать не думаю, кто царь, я ничего не знаю
Ни о дворе, не о вельможах, занят я собою».
Чи-юна пригласил он у себя в гостях остаться,
И вместо риса было зерно хо на угощенье,
Он накормил его, чем сам давно начал питаться,
Всё оказалось вкусным и простым, на удивленье.
Их задушевная беседа ночь всю продолжалась,
И слово, каждое, исполненное смысла было,
Достойным быть услышанным, и мудростью проявило,
Ни разу дел, насущных, обсужденье не касалось.
А на другой день Чи-юн повторил вдруг приглашенье:
- «Ведь раньше не было, чтоб мудрецы не помогали
Свершению мирских дел, поступали на служенье
И бремя на себя заботиться о людях брали.
И если даже в местах, потайных, укрывались,
То случая, удобного, чтоб выйти, ожидали,
Не потому ль, чтоб пашни оросить, за дело брались,
Как при династии Шан, где от засухи (17) страдали?
Не потому ль Рыбак доставлен был на колеснице
Государю, на поле Му он одержал победу (18),
И вы вполне могли последовать бы по их следу,
Ваши таланты, ум царю могли бы пригодиться.
Вы дух свой, что дороже золота и всех алмазов,
И дарования к делам из поприща изъяли,
Не только пользу, но и славу, от себя отняли
Возможность в государстве первым стать у царя сразу.
Вы погребли свои достоинства и втуне скрыли
Среди отшельников и рыбаков, где находились,
Вы разум, избранный, среди ручьев здесь утаили,
В горном ущелье, средь лесов и горных речек скрылись.
Молва о вас уже достигла самого престола,
Плетёную вам шляпу сжечь бы, разорвать накидку
Из листьев (19), и надеть одежду, длинную до пола,
И быть с царём, плести политику за ниткой нитку.
Я б посоветовал вам вниз спуститься до захода
Светила и со мной быстрей оправиться в столицу,
Доедем дотемна, за это смею поручиться,
Не обманите же надежд и чаянья народа».
Но дровосек сказал: «Мудрец волен в своих деяньях!
Не оттого ли Янь Сы-лан от чина отказался
Блюстителя порядка (20) и у Тун-реки остался,
Предпочитая волны, и туман, и Недеянье.
Не дал Цзян Ба-хуай нарисовать с себя парсуну
Для Сына Неба и себя не запятнал грехами,
Пусть древним уступаю я, но голову не суну
Я в омут, и с неправедными не свяжусь делами.
И, к счастью моему, я всё ж Цзян Лоу (22) побогаче,
И долговечней Вэй Цзэ (23), Юань Цзина (24) посытнее,
Удачливей Фэн Цина (25), и на ум многих скорее,
Землёй и небом щедро взыскан, не могу иначе.
Если б желал непредназначенного мне судьбою,
Иль стал бы домогаться почестей, чинов, хоть сколько,
То осрамился бы пред древними мужами только,
И журавли все перестали бы дружить со мною.
Поэтому прошу вас, вы речей не заводите,
Ненужных мне, а просто во дворец к царю ступайте.
И расскажите обо мне ему всё, что хотите,
И на счёт службы уже больше меня не пытайте».
Чи-юн сказал: « Быть может, вы сочли в своих желаньях,
Что нынешние времена со старыми разняться,
И недостойны, из-за этого, ваших деяний,
И лишь поэтому вы поспешили отказаться.
Но знайте, что высокомудрый царь сидит на троне,
И все моря взирают на него лишь с упованьем,
Земель он много присоединил к своей короне,
Придворные и слуги его хвалят с ликованьем,
Народы Тямы всей вассалами его назвались,
И в земли отступили, и от прав всех отказались (26),
Дары шлют минские воска (27), прося об отступленье,
Лао-куа (28) и Дай-ли (29) все склоняются с почтеньем,
Недостаёт лишь мудрецов, что помогли б сравниться
Государю заслугами бы с Яо или Шунем (30),
Не нужно вам в горах среди лесов здесь хорониться,
Зачем единорогом средь зверей вам быть иль лунем.
Но если как У Гуан или Цзюань-цзы (31) вы удалитесь
От мира, то быть так, но всё же шанса вы такого
Не упустите, а иначе же вы превратитесь
В истлевший пень здесь, не дождавшись ничего другого».
Услышав это, дровосек в лице вдруг изменился,
Сказав: «Подобные слова, мне кажутся, хвастливы,
И каждый бы, услышав это очень устыдился,
Но вот насколько они кажутся здесь справедливы?
Не государь ли дома Хо находится у трона,
Тот, что единственным от рода Хо ещё остался»?
- «Да», - тот ответил, - он Град Благородного Дракона (32)
Покинул и к Горе Ушедших Предков перебрался».
- «Пусть в городе я ещё не был, но уже наслышан,
Каков наш государь, он лжив, коварен, любострастен,
Его дворец в старой столице хоть красив и пышен,
Но строит новый он уже себе, и в жадности ужасен.
Дворец он Вазы Золотой ещё желает строить,
Опорожняет всю казну, но денег не хватает,
Пёстро-прекрасную он улицу хотел устроить.
Для штор парчу и жемчуга повсюду собирает.
И для него всё злато – сорная трава, считает,
Все должности в своей стране друзьям распределяет,
За каждый пост и чин большую плату получает,
Он кары, справедливые, за мзду всем отменяет.
Его же именем льстецов во власти награждают,
И головы секут всем тем, кто голос свой повысил
За истину, и весь народ во лжи жить принуждают.
Есть соглядатаи, чтоб контролировать всех мысли.
Поэтому дух неспокоен у народа и непрочен,
И веры в доброту и справедливость нет уж в людях,
Давно сам государь и лицемерен, и порочен,
Царя такого никогда народ любить не будет.
От этого и брань на речке Омутов случилась, (33)
Случилось в то же время Башенной земли утрата (34),
И власть давно в пожарную команду превратилась,
Огонь вдруг возникает, и встаёт брат против брата.
Вельможи - сверху донизу – владыке подражают,
Есть, правда, Нгуен Банг Кы (35), но он вял, нерасторопен,
Хоанг Хой Кхань (36), хоть и учён, но его осуждают,
Ле Кань Ки (37) же хитёр и ловок, но на всё способен,
Но все же не способен он на важные решенья,
И будет нерешителен при мер, крутых, принятии,
Лыу Тхук Кием (38) хоть добр, но не без погрешенья.
Другие почти все корыстолюбцы, без изъятья,
И, большей частью, пьяницы, бездельники, гуляки,
Ещё другие – кознодеи, алчущие власти,
Чтобы свалить других друзей всех в закулисной драке,
Руководят же ими только похоть, жадность, страсти.
Нет никого, кто мог замыслить бы большое дело
На благо для народа. Вот и я в горах укрылся,
Молчу и не встреваю. Ведь, чтоб действовать там смело
Мне нужен государь, чтобы со мной он согласился.
Поэтому не вижу я – идти к нему – причину,
Я, чтоб продвинуться во власти, не имею виды,
Зачем мне подбирать полы, чтоб перейти трясину? (39)
Прошу вас возвращайтесь, не тая ко мне обиды.
За приглашение же благодарность передайте,
Невмоготу нести каменья Куньшань на вершину (40),
Или потом подобным стать разбитому кувшину.
Со мною речь об этом больше вы не начинайте».
- «Но отчего отшельнику, - спросил тот, - упираться?
Вы ж кроток духом, и вам всё равно, где находиться -
Здесь или во дворце? Совсем вам можно не трудиться,
Давать только советы, иль при мненье оставаться».
Сказал тут дровосек: «А я совсем не упираюсь,
Я лишь угодников, велеречивых, презираю,
И в грязном омуте дворца, тонуть я не желаю,
Зачем тянуть меня туда, когда я уклоняюсь»?!
Тот промолчал, сказал о том царю, как возвратился,
Тому пришлось не по душе такое отклоненье,
Хотел отшельника заполучить он во владенье,
Послал его опять к нему, чтоб тот договорился.
Добрался он до места и пещеру обнаружил
Пустой, заросшей мхом и всю заваленной листвою,
На камне были лишь стихи, начертаны смолою,
Но чтобы понимать их смыл, ум мудреца был нужен:

«В заливе Дивная Сеть (41) жар поэта оборвётся,
В конце свершится то, что он предполагал со страхом,
А у вершины, что Надеждой царей зовётся,
Душою путник опечалится, всё рухнет прахом».

Насмешка в тех стихах проглядывала, как казалось,
Как у поэтов рода Юань и Бо (42), а начертанье
Иероглифов было красиво, как осталось
В письма манере Лю и Сы (43), как их напоминанье.
Хо Хан разгневался и приказал поджечь ту гору,
Гора вся обгорела, ничего не видно было,
Журавль лишь, чёрный, ввысь взметнулся вдруг над косогором
И в небе стал кружить, танцуя над огнями пыла.
А после вдруг беда случилась с Хо государями,
Точь-в-точь стихом предсказанной и правдой ставшей,
Грядущее идет ведь часто в жизни обок с нами,
Уж не был ль мудрецом тот дровосек, судьбу познавши?
Какое будет из истории нравоученье?
Дух нам даётся, чтоб грядущее мы познавали,
А разум - чтоб мы прошлое, ненужное, скрывали,
И пользоваться двумя ими нужно нам уменье.

Пояснения
1. Чэнь Мэнь, Цзе Юй иль Тайхэ –Чэнь Мэнь чурался жизненной суеты, служил привратником, открывая поутру городские ворота. Цзе Юй жил в царстве Чу, он прикинулся сумасшедшим, чтобы не идти на службу, и его называли «безумец из Чу». Тай-хэ (Лань Тай-хэ) – отшельник времён династии Тан, бродил в рваной одежде, одном башмаке и с длинной палкой; напиваясь пьяным, распевал песни, стуча в такт палкой.
2. «Первооткрытое Величие» - девиз правления царя южных территорий Хо Хана (1403 -1407).
3. Се и Ван – Су (Се Ань) и Ван (Ван Дао) – знаменитые полководцы династии Цзинь.
4. Чжао и Цао – Чжао Ту и Цао Бинь знаменитые полководцы династии Сун.
5. С красавицей я вижусь в Сян – В Китае некогда жил человек, владевший чудесной подушкой, каждую ночь он видел во сне, будто гуляет с красавицей у реки Сяншуй.
6. Летаю с журавлями – Известный китайский поэт Су Дун-по (1037 – 1101), сосланный в Ханчжоу, увидел на реке журавля, кружившего над его лодкой. Ночью ему явился во сне праведник в одеянии из перьев.
7. Давно жил на заоблачной вершине – имеется в виду учёный конфуцианец Чэн Гуань времён династии Сун, который неоднократно отвергал приглашение ко двору и жил отшельником, последние годы – на горе Хуа в Заоблачном доме.
8. Кто свой шалаш построил на Наньяне – речь идёт о знаменитом полководце эпохи Троецарствия Чжугэ Ляне, который, прежде чем двинуться на помощь Лю Бэю, основателю царства Шу (Хань), долго отсыпался в шалаше в Наньяне и назвал свой шалаш «Обителью Спящего Дракона».
9. Во сне писал кто стих – В Китае , в эпоху Южных и Северных династий (386 – 589), славились своими стихами двоюродные братья Се Линь-юй и Се Хуэй-лян. Когда Су Хуэй-лян умер, брат его надолго утратил поэтический дар, покуда однажды в Западном покое не увидел во сне Се Хуэй-ляна и тотчас сложил превосходные стихи.
10. Пел стих у Северного Окна – Тао Юань-мин, покинув службу и возвратившись домой, имел обыкновение возлежать у Северного окна, и наслаждаясь вином и прохладой, воображать себя современником легендарного императора Фуси.
11. Правитель некий Пэнцзэ – имеется в виду эпизод из жизни Тао Юань-мина: он недолгое время служил начальником уезда Пэнцзэ и как-то заснул у прикрытого шторой окна.
12. Некий Лянь-си, засыпая слышал болотную курочку – во времена династии Сун некто Чжоу Лянь-си владел чудесной подушкой - уснувшему на ней слышался крик водяной курочки,
13. Змеи и драконы, тигры с медведями, колесницы, кони, воины - фигуры шахмат, распространённых на Дальнем Востоке.
14. Один стремнину сам переплывает – Позиции сторон Севера и Юга - на шахматной доске разделены «рекой».
15. Как Сыма Вэнь ждал – В описания сада Уединённой радости, принадлежащего Сыма Вэнью, говорится о том, как выпив вина, игроки проводят приятный день за шахматами.
16. Зерно хо (диеу) – дикорастущее злаковое растение со сладковатыми семенами.
17. Где от засухи страдали – Один из государей полулегендарной китайкой династии Шан (1766 – 1122 гг. до н.э.) увидел во сне родоначальника династии, представившего его парсуну (портрет) и послал людей на розыски. Они отыскали в Фуяне похожего на портрете человека по имени Фу Юэ, мостившего дамбы вдоль каналов. Государь дал ему высокий чин и, ценя его дарования, сказал однажды, что он способен во время засухи сотворить дождь.
18. Рыбак доставлен был на колеснице - Будущий чжоуский государь Вэнь-ван, выехав на охоту, у реки Вэй встретил рыбака Люй Вана и, поражённый его мудростью, пригласил на ехавшую следом колесницу. Ван стал победоносным полководцем и разгромил на поле Му армию иньского государя (1122 г. до н.э.), после чего была провозглашена династия Чжоу.
19. сжечь плетёную шляпу и разорвать накидку из листьев – то есть сбросить традиционное одеяние отшельника.
20. Янь Сы–лан от чина отказался – Янь Сы-лан – знаменитый мудрец и отшельник, в детстве учился вместе с ханьским государем Гуан-у; когда тот вошёл на престол, Янь Сы-лан тотчас удалился отшельником на реку Тун, избегая возможных соблазнов.
21. Цзян Ба-хуай не дал нарисовать парсуну - Цзян Ба-хуай славился своими добродетелям, отказался идти на службу к ханьскому императору Хуань-ди (147 – 167), видя в нём государя несправедливого и растленного, и не позволил художнику нарисовать его портрет для императорской галереи.
22. Побогаче, чем Цзян Лоу - Цзян Лоу добродетельный и учёный муж, жил в эпоху «Весен и Осеней»; отказался идти на службу, он умер в нищете, после него осталось лишь одеяло, которым невозможно было прикрыть труп.
23. Вэй Цзе долговечней – Вэй Цзе жил при династии Цзинь, славился красотой и литературными дарованиями, умер двадцати семи лет от роду.
24. Посытнее Юань Цзина – В давние времена в Китае некто Юань Цзин-му, обессилив от голода и нужды, рухнул на дорогу; оказавшийся поблизости разбойник накормил его и тем спас, но Юань Цзин, узнав, что он съел бесчестно добытую пищу, пытался исторгнуть её и в конвульсиях умер.
25. Удачливей Фэн Цина – Сюнь Цань, по прозванию Фэн Цин, живший при династии Вэй, так любил свою жену, что когда она умерла, скончался следом за нею.
26. Тямы уступили земли и назвались вассалами – народность, населявшая государство Тямпа, существовавшее на территории Вьетнама (II – XV вв.).
27. Минское войско, заслав дары, просило об отступлении – В 1406 г. правящая в Китае династия попыталась захватить южные территории под предлогом возвращения «законной» династии Чан. Однако полководцем Хо Куй Ли удалось разбить минское войско, и те выдали в качестве «дара» самозванного принца Чан Тхиен Биня и отвели остатки своих войск.
28. Лао-куа – одно из средневековых названий Лаоса.
29. Дай-ли (Да-ли) тайское государство (VII – XIV вв.), существовавшее на территории современной китайской провинции Юаньнань.
30. сравниться заслугами с Яо или Шунем. – Яо и Шунь – легендарные императоры, персонажи китайских мифов, славившиеся своей справедливостью и добротой; царствование их изображается как некий «золотой век».
31. Удалиться от мира как У Гуан или Цзюань-цзы – У Гуан был вельможей государя полулегендарного древне-китайского царства Ся. Когда основатель династии Шан разгромил Ся, он предложил У Гуану владеть этой страной; но У Гуан отказался, инсценировал самоубийство и удалился от мира. Цзюань-цзы – знаменитый мудрец и отшельник, который постиг сокровенные истины и умел вызывать ветер и дождь.
32. Покинул Град Благородного Дракона и к Горе Ушедших Предков перебрался – Град Благородного Дракона – одно из древних названий вьетнамской столицы. Гора Ушедших Предков – место где Хо Куй Ли начал строить новую столицу.
33. Брань на реке Омутов – Близ этой реки в 1399 г. вспыхнуло восстание во главе с Нгуен Ньи Каем, собравшем под свои знамёна более десяти тысяч человек, которое было подавлено княжескими войсками.
34. Случилась Башенной земли (Ко-Лэу) утрата – В 1405г. на переговорах с минскими дипломатами княжеский посол согласился уступить пятьдесят девять пограничных деревень и среди них местность Ко-Луэ. Найдя уступки чрезмерными, Хо Куй Ли возмутился и приказал агентам отравить прибывших в те места минских чиновников.
35. Нгуен Банг Кы – вельможа и военачальник династии Чан, разбивший повстанцев на реке Омутов, служил и пр династии Хл.
36. Хоанг Хой Кхань - дипломат и государственный деятель, служивший при династиях Чан и Хо.
37. Ле Кань Ки – настоящее имя Ле Нян Тхонг, с ним его по княжескому указу (1392 г.), получая высший чин при дворе Чанов; служил при династии Хо.
38 Лыу Тхук Кием – государственный деятель при династии Хо.
39. Подобрать полы и вброд перейти трясину – один знаменитый отшельник при династии Цзинь в Китае отказывался идти на службу, ссылаясь на болезнь и говоря, что боится захворать лихоманкой, переходя по пути в столицу вброд через ручьи и трясины.
40. Нести дорогие каменья с горы Куньшань назад, на её вершину – В «Шуцзин» («Книга документов» - третья книга конфуцианского Пятикнижия) сказано, что когда пламя охватила гору Куньшань, вместе нею сгорели все дорогие каменья. Этой фразой отшельник даёт понять, что не желает идти на службу во вред самому себе.
41. У вершины, что Надеждою царей зовётся – речь идёт о местности, где был захвачен в плен Хо Хан.
42. Поэтов рода Юань и Бо – имеются в виду прославленные китайские поэты эпохи Тан – Юань Чжэнь, по прозванию Вэй Чжи (779 -831), и Бо Цзю-и.
43. Письма манера Лю и Сы – Лю – вельможа династии Чжоу, создатель системы иероглифического письма «дачжуан». Сы (Ли Сы) -царедворец и учёный династии Цинь, создавший систему иероглифического письма «сяочжуан».

Продолжение «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня

Стих пятнадцатый (31)

十五。日居離位反爲女，坎配蟾宮卻是男。不會個中顛倒意，休將管見事高談。
Shíwǔ. Rì jū lí wèi fǎn wèi nǚ, kǎn pèi chángōng què shì nán. Bù huì gè zhōng diāndǎo yì, xiū jiāng guǎn jiànshì gāo tán.

Буддист:
Солнце – женщина в положении Огня 離 ли, а Вода 坎 кань – мужчина во дворце Жабы. Вы не можете быть в замешательстве, поэтому не говорите об этом.

Даос
Когда в «Огня» триграмме наше Солнце обитает,
Оно женским является, имеет Инь, большое,
Но вот когда оно в Жабий Дворец вдруг попадает
С «Воды» триграммой, то становится оно мужское.
Кто в потаённый смысл, загадочный, не проникает,
Взаимообращённости понятья не имеет,
Глядит он словно в трубку и предмет не понимает,
Через слова свои – понять – надежду он лелеет.

Конфуцианец:
Когда я вернул свой бессмертный зародыш после путешествия по сторонам света в своё тело, то сразу же очнулся. Моё тело оставалось почти безжизненным целых семь дней. Бессмертного Ли Те-гуая рядом со мной уже не было. Я только запомнил, последний его совет, когда мы расставались. Он сказал:
– Когда станешь даосом, не преображайся ни в какое животное, а лучше, если хочешь принять какой-то обличие, войди в образ журавля. Потому что журавли очень похожи на даосов и имеют весьма пропорциональное тело и длинные ноги, как мы, вечные странники.
Хоть я и не побывал на Девяти Небесах, но из всего этого путешествия я понял, что человек, получая тайные знания, может преображаться и принимать любые виды существования. Такова уж сущность внутренней алхимии тела человека. Я наглядно понял, что триграмма «огонь» 離 (ли), хотя и соответствует востоку, стихии дерева и ян, но в алхимической традиции может в определённых случаях, как раз, напротив, относиться к инь (женскому) отрицательному началу, поскольку центральная слабая черта свидетельствует о скрытой потенции инь в глубине ян ци. Так что в глубине мужского существа, может находиться женщина, а в глубине женского существа – мужчина. То же самое относится и к триграмме «вода» 坎 (кань), которая, будучи иньной (женской) несёт в себе ян (мужское) в виде центральной сильной черты. Триграммы огня ли и воды кань уподоблены солнцу, в котором противоположное, иньное начало скрыто в образе ворона и луны, в последней же противоположное ей янное начало скрыто в образе жабы.
Я понял также, что в практике внутренней алхимии достижение бессмертия связывается с изменением потоков энергии в теле на противоположное: инь ци направляется вверх, а ян ци – вниз. Их встреча, ведущая к образованию эликсира, должна произойти во втором киноварном поле, который назван даосами как «Жёлтый двор» 黄庭 (хуан тин). В этом и есть вся суть перемены знака триграмм ли и кань. Это и есть «Жёлтый путь» 黄道 (хуан дао), путь следования природе инь ци и ян ци, когда инь ци скрытое в ян (истинная вода), используется для плавки ртути, а ян ци, скрытое в инь (истинный огонь), используется для плавки свинца. Если это даос не поймёт, то никогда не обретёт бессмертия.
Гексаграммой дня моего возвращения была «Смирение» 謙 (цянь), состоящая из триграмма «Гора» 艮 «гэнь» (пребывание, незыблемость, гора, третий сын) и «Земля» 坤 (кунь).

__________ __________
__________ __________
__________ __________
_____________________
__________ __________
__________ __________

В этой гексаграмме «Смирение» 謙 (цянь), олицетворяющей себя со «Скромностью», Земля 坤 (кунь) расположена над Горой 艮 (гэнь). Обычно гора величественно возвышается над невысокой землей; отмена этого порядка в знаке «Цянь» указывает на возвышение смиренных. Таким образом, знак 謙 Цянь уточняет предупреждение предыдущей гексаграммы о высокомерии.
Смирение является качеством зрелого разума, а не врожденным качеством, и поэтому его нужно взращивать. В неразвитом разуме хвастовство часто сопровождает амбициозность, а гордость и самомнение следуют за личным успехом. Мы должны остерегаться обоих этих состояний, помня о том, что, даже поднявшись на самый высокий пик, человек по-прежнему остаемся на той же земле.
Только по-настоящему смиренные люди способны руководить эффективно. Крайности неравенства являются источником недовольства. Показная роскошь, неучтивость и отказ обуздывать свои плохие привычки разрушает успех, в то время как добросовестная приверженность уважению и благопристойности усиливает все наши качества.
Ограничивая свое «эго» и не поддаваясь соблазну гордыни, мы способны слаженно работать с другими людьми независимо от их положения. Но нужно остерегаться людей, которые пытаются использовать наше смирение в собственных целях. Поэтому наша устойчивость сознания, отсутствие претензий и уместность должны быть защищены нашей проницательностью и нашей независимостью во взглядах на вещи.
Рассматривая пристально гексаграмму «Смирение» 謙 (цянь), я подумал, что обладание великим достоянием, всей полнотой мира, могло бы быть конечной целью, если бы в мире допускалась возможность остановки. Но основным положением является учение об изменчивости, о непрерывной подвижности мира, и о том, как должен человек гармонически включаться в это движение. Поэтому остановка в развитии является не остановкой, а отставанием, вызывающем конфликт мировым развитием. Если остановиться на высоте величайших достижений, то и в такой остановке не будет правильного отношения к миру. Двигаться дальше прямолинейно уже нельзя, ибо достигнуто всё, чего надо достичь. Следовательно, чтобы развиваться дальше, нужно полностью отказаться от уже достигнутого. Только тогда возможно дальнейшее развитие, идущее в ногу с мировым развитием. Такой отказ от личных достижений и называется «смирением», когда в гексаграмме 謙 (цянь) под знаком Земли помещён знак Горы. Когда Гора помещается под Землёй, тогда намечается дальнейшее развитие, которое и должно быть доведено до завершения.

Стих шестнадцатый (32)

十六。取將坎位中心實，點化離宮腹內陰。從此變成乾健體，潛藏飛躍總由心。
Shíliù. Qǔ jiāng kǎn wèi zhōngxīn shí, diǎn huà lígōng fù nèi yīn. Cóngcǐ biànchéng gān jiàn tǐ, qiáncáng fēiyuè zǒng yóu xīn.

Буддист:
Центр позиции знака воды «Кань» становится реальным, а инь внутри живота дворца огня «Ли» трансформируется. С этого момента тело становится сухим и здоровым, а скрытый прыжок всегда идет от сердца.

Даос:
Возьми суть, крепкую, из сердца той «воды» триграммы
И во дворце «огонь» триграммы замени так, чтобы
Достигнуть всё, на внутреннее инь её утробы
Чтоб переход осуществился в теле краткий самый.
Она в триграмму «неба» от того и превратится,
И плоть её волшебным образом уже создастся,
Способность прыгать и взлетать, сокрыв всё, сохранится,
Из сердца всё проистечёт так, если постараться.

Конфуцианец:
Чтобы совершать мои путешествия в иной мир, мне нужно было, прежде всего, укрепить свой бессмертный зародыш, чтобы он не подвергался опасности вне моего тела. Для его развития мне нужно было создать все необходимые условия и произвести, как говорят некоторые технари, «пертурбацию» в моём теле. Поэтому, помня, что триграммы 乾 цянь (небо) и坤 кунь (земля) рассматриваются, как субстанции (ти) триграмм 離 ли (огонь) и 坎 кань (вода), которые считаются функциями (юн), согласно прежде-небесному порядку, я решил перенаправить некоторые мои внутренние энергетические потоки вспять, чтобы создать настоящую плавильную печь в моём организме.
Для того, чтобы овладеть Дао, нужно стать очень подвижным и гибким в управлении своего тела, а для этого необходимо овладеть таким качеством как самоуправление. Весь секрет самоуправления заключается в том, что даос обретает способность самоограничения и направления своих усилий в определённое русло. В древней поговорке даосов сказано: «Когда стремишься к учению, то каждый день приобретаешь что-то новое. Когда стремишься к обретению Дао, то каждый день от чего-то избавляешься». И это избавление означает уменьшение избытка, чтобы достичь в организме баланса, то есть уменьшить незначительные обыденности, чтобы вернуться к основам. Когда уменьшаешь человеческие желания, то возвращаешься к небесному замыслу.
Согласно прежде-небесному порядку (по «схеме Фу-си»), 乾 цянь и 坤 кунь соответствуют югу и северу, и первенствуют, а ли и кань – востоку, и подчиняются. Согласно после-небесному порядку (по «схеме Вэнь-ван») цянь и кунь соответствуют юго-западу и северо-западу, и подчиняются, а 離 ли и 坎 кань – югу и северу, и первенствуют. Внутренняя алхимия направлена на обретение бессмертия и стремится, исходя из закономерности после-небесного порядка, восстановить несущий бессмертие прежде-небесный порядок.
Для того чтобы свой внутренний мир уравнять с миром внешним, необходимо справиться с собой, ведь в нашем теле живут сотни желаний, которые необходимо подавить в себе. И борьба с ними похожа на преодоление врага. Но нужно знать, где таится этот враг, прежде чем браться за его уничтожение. Борьба с врагом похожа на работу крестьянина, пропалывающего свои грядки, удаляя сорняки, чтобы они больше не выросли. Удаление сорняков и есть самоуправление, когда уже ничто не мешает человеку становиться сильным и достигать в себе сознательного развития, которое делает даоса подвижным и гибким в преодолении трудностей, когда он может стать твёрдым или мягким в зависимости от обстоятельств.
В стихе об этом и говорится, где производится операция с чертами триграмм. Так, если взять центральную, сильную черту из триграммы «вода» 坎 (кань) и поместить ей на место слабой центральной черты триграммы «огонь» 離 (ли), то получится триграмма «небо» 乾 (цянь), состоящая только из сильных чёрт. В практике внутренней алхимии это выражается в использовании иньных пневм для создания нового бессмертного тела, состоящего уже только из ян ци энергии. Залогом возможности этих манипуляций является природа сердца 心 (синь) человека, микрокосмического выражения Дао, которое, будучи стержнем, осью, пружиной организма, ответственно как за инь ци (скрытое, хранящееся), так и за ян ци (прыгающее, взлетающее) и может контролировать их.
А это значило, что я должен был создать внутри себя такой микрокосм, который соответствовал бы макрокосму. Поэтому мне нужно было изучить космос. Ведь для того, чтобы знать внутреннее, нужно изучить внешнее.
Я в этот же день пошёл в магазин и купил телескоп с треножником. Так как я жил на последнем этаже многоквартирного дома и имел небольшой балкончик, выходящий на юг, я в полночь установил телескоп на треножник и стал обозревать звёздное небо. Мне, прежде всего, хотелось увидеть прежде-небесное небо, то, что со временем сместилось в сторону, и где оставалась ещё бессмертная вечность. Ведь там ещё сохранялась чистая энергия ян ци, в то время как после-небесное небо отошло в сторону и превратилось в нашу действительность, переродившись со временем в скрытую чистую энергию инь ци, где уже наличествовала смертность.
Я видел далёкие и недосягаемые звёзды, свет от которых доходил до земли десятки и сотни световых лет. Но это были не звёзды, а всего лишь тени сдвинувшегося в сторону вечного бессмертного неба, и сами вечные звёзды были уже где-то в стороне. И их не было видно. Мы с земли лишь обозревали снятый природой в далёком прошлом фильм о небесной бессмертной вечности, который прокручивался в нашей мимолётной меняющейся и постоянно умирающей действительности. Там где-то был вечный чистый золотой янный мир, который был даже не виден нам, а здесь остался нам постоянно умирающий иньный мир, в котором мы появлялись как пузыри на воде во время дождя и сразу же исчезали.
Меня притягивал к себе космос, и я стал каждую ночь проводить на балконе, обозревая мой внешний макрокосм. С этого дня я полюбил звёздное небо, откуда долетали до меня прыгающие и взлетающие блики света и отголоски минувшей вечности. С этого времени я каждую ночь всматривался в то, что мы потеряли. И мне захотелось повернуть время вспять не для всего мира, потому что я не Бог, а только для себя. Я видел в небе бреши и хотел в них просочиться. Я как бы получил удар грома среди ясного неба. О, если бы я мог пройти сквозь время и оказаться в том прежде-небесном небе Фу-си, окунуться в тот золотой водоём и стать бессмертным!
Мой стих в этот день соответствует гексаграмме «Вольность» 豫 (юй), состоящая из триграмм «Земля» 坤 (кунь) и «Гром» 震 (чжэнь).

__________ __________
__________ __________
_____________________
__________ __________
__________ __________
__________ __________

В этой гексаграмме «Вольность» 豫 (юй), олицетворяющей себя как «Вольность» и «Живучесть», Гром 震 (чжэнь) расположен над Землей 坤 (кунь), что вызывает в воображении образ первого летнего грома. Громкий звук с небес прогоняет напряжение периода относительного бездействия, и земля приходит в движение.
Знак «Вольность» 豫 (юй) описывает переполнение и освобождение от внутренней энергии, само-порождённой или вызванной оживлением и энтузиазмом великой побуждающей силы. Эта экспансивная энергия действует как артиллеристский выстрел начала боя.
«Вольность» сама по себе сложный и примечательный знак, где «Смирение» 謙 (цянь), знак предыдущий, как бы даёт, прежде всего, возможность сближения высших сил с низшими, уравнивая их, что обеспечивает равные условия для всех, и с чего может начаться новый цикл развития. Это – как почва, на которой начинают действовать силы развития, идущие из глубины вовне. Над землёй загорается молния, как знак активности, проявляющейся изнутри вовне. И ничто не препятствует этой активности, так как она находится в условиях полной свободы – вольности. Но эта вольность, чтобы не стать хаосом, должна сама контролировать себя, поэтому так необходимо самоограничение. Ведь подлинный художник, свободный в своём творчестве, должен сам учредить законы своего творчества, чтобы подчиняться им, иначе гармония может переродиться в произвол.
Я ещё раз философски взглянул на гексаграмму «Вольность» 豫 (юй), и подумал, что «Смирение» предыдущей гексаграммы даёт возможность сближения высших с низшими, уравнивая их и этим самым давая им равные условия для всех, после чего может начаться новый цикл развития. Это и есть та почва, на которой начинают действовать силы развития, идущие из глубины вовне. Внизу знак Земли 坤 (кунь) выделяется однородностью черт, что означает равенство. А над Землёй вовне расположен знак Молнии 震 (чжэнь), сущность которого – активность. Молния находится в условиях полной свободы – «вольности», ничто ей не препятствует в активности. И если вольность ничем не ограничена извне, то она всё же должна быть ограничена сама собой, иначе она рискует превратиться в хаос. Это как подлинный художник, свободный в своём творчестве. Он должен сам себе выбрать законы творчества и подчиниться им, иначе не будет гармонии в его произведении. Поэтому необходимо самоограничение, которое, чтобы развиваться, должно действовать из центра вовне.
И это показалось мне вполне естественным для творца, который избегает чрезмерного увлечения, чтобы не скатиться в «пустую абстракцию».

Стих семнадцатый (33)

十七。震龍汞出是離鄉，兌虎鉛生在坎方。二物總因兒産母，五行全要入中央。
Shíqī. Zhèn lóng gǒng chū shì lí xiāng, duì hǔ qiān shēng zài kǎn fāng. Èr wù zǒng yīn er chǎn mǔ, wǔháng quán yào rù zhōngyāng.

Буддист:
Дракон Чжэнь рождается в земле Ли, а Тигр Инь рождается в земле Кань. Две вещи всегда рождаются от матери ребенка, и все пять элементов должны войти в центр.

Даос:
Из «грома» ртуть-дракон исходит, олицетворяя
«Огонь» триграммы и там, в теле, сфера возникает,
Из «водоёма» тигр-свинец родится, создавая
«Вода» триграмму, свою там же сферу порождает.
Поэтому две совокупны сущности совместно,
Дитя ведь порождает мать так необыкновенно,
И целостность пяти стихий должна там непременно
Вступить в центр самый – это посвящённым лишь известно.

Конфуцианец:
С утра я думал, что во мне уже родился новый человек, пусть он называется бессмертным зародышем или Жёлтым ростком, но он уже живёт во мне, и я уже в какой-то степени подчиняюсь ему, потому что он связывает, меня с прежде-небесном небом. Я чувствую, что он во мне растёт. И чем больше он растёт, тем больше я меняюсь в положительную янную сторону. Быть может, по возрасту он ещё ребёнок, и ему не больше трёх-четырёх лет, но он полностью овладел моим сознанием. И когда он вырастет, то я перейду в него и стану им. Я буду новым человеком и обрету вечность.
Я повесил на стене новый стих-слоган и, сев в позу лотоса, долго смотрел на него. Меня привлекла фраза о том, что «дитя порождает мать».
Я тут же подумал, что «матерью» является «понимание», только так можно было понять то, что из чего рождается. Ведь «вольность», о которой говорилось в предыдущей гексаграмме, создаёт те условия общего равенства, в которой господствует настроение радости. Поэтому она готовит ситуацию свободного и радостного последования за пониманием, которое рождается, ибо низшее понимание подчиняется и следует за высшим, охваченное предложенной идеей. Это – как в сфере познания, когда наступает не только само-познание объекта, но и радость познания, и тогда ничего не остаётся, как познать объективно существующее и обрести свободу в подчинении объективной истине. Так наступает развитие познающего даоса, у которого возникает стойкое овладение собой при постоянном следовании истине.
Я долго думал над этим стихом и вспомнил порядок порождения пяти стихий: дерево (незрелое ян) порождает огонь (зрелое ян), если его поджечь. А металл (незрелое инь) порождает воду (зрелое инь) при конденсации. Земля находится в центре и осуществляет переход от иньных стихий к янным, и наоборот. Если рассмотреть триграммы «Книги перемен», то видно, что четыре основные триграммы (сы сян) будут соответствовать зрелому ян 乾 (цянь)– небу, незрелому ян 離 (ли)– огню, зрелому инь 坤 (кунь)– земле и незрелому инь 坎 (кань) – воде. Причём зрелые триграммы соотносятся с незрелыми как субстанция и её функции. Остальные четыре триграммы, порождённые вышеназванными, также будут иметь иньность или янность, но будут функциями уже не 乾 цянь и 坤 кунь, а 離 ли и 坎 кань. Так триграмма «гром» 震 (чжэнь) (снизу черта непрерывная и сверху две прерывистых) принадлежит к янной группе и соотносится с триграммой «огонь» 離 (ли). А триграмма «водоём» Озеро 兌 (дуй) (снизу две непрерывных, вверху одна прерывистая) принадлежит к иньной группе и соотносится с триграммой «вода» 坎 (кань) Более того, гром как бы скрыт в воде, а водоём в воде, подобен тому, как плод скрыт в материнском чреве. Но процесс внутренней алхимии предполагает и воздействие на эти третичные пневмы: 乾坤 цянь-кунь (небо-земля), 離坎 ли-кань (огонь-вода), 震兌 чжэнь-дуй (гром-водоём) для того, чтобы выявить вторичные, играющие особую роль в процессе. Подобное воздействие сходно с фантастический ситуацией, когда дитя рождает свою мать, как говорил даос Вэй Бо-ян: «Мать таит в себе зародыш дитя, дитя же скрывает в себе утробу матери»: «Му инь цзы тай. Цзя цзан му бао». Эта «взаимо-порождаемость» связана с «взаимо-превращаемостью» инь-ян и их взаимо-заключённостью. В великом ян скрыто малое ян, а в малом ян скрыто великое ян. В великом инь скрыто малое инь, а в малом инь скрыто великое инь. Поэтому и подчёркивается важность центра – стихии земли, обеспечивающей переход от инь к ян, а от ян к инь, и поэтому являющейся непременным условием зачатия бессмертного зародыша. Поэтому среднее киноварное поле, так называемый «Жёлтый двор», где рождается бессмертный зародыш, и ассоциируется с землёй, то есть с моим телом. А это значит, что небесный гром должна ударить молнией в земной водоём, чтобы родился бессмертный зародыш. Как ни странно, но это произошло со мной. И во мне уже есть моё собственное дитя – я сам. Так я понял этот стих, которому, соответствовала гексаграмма «Последование» 隨 (суй), состоящая из триграмм 震 чжэнь (Гром) и 兌 дуй (Водоём).

__________ __________
_____________________
_____________________
__________ __________
__________ __________
_____________________

В этой гексаграмме «Последование» 隨 (суй) Озеро 兌 (дуй) расположено над Громом 震 (чжэнь). Поскольку Гром ассоциируется с движением, а Озеро – с радостью, предлагаемый здесь образ – это тихая рябь, вызванная избыточной властью, которая смирила саму себя.
Чтобы хорошо руководить собой, мы должны понять наше место в мире и то положение сил, которые взаимодействуют с нами. Мы должны научиться взаимодействовать с этими силами, прежде, чем сможем ими уверенно управлять. Кроме того, мы должны знать, когда действовать и когда воздержаться от действий, чтобы восстановить нашу энергию. Длительный период неустанного волнения приведет к неудаче. Мы можем испытывать расстройство в течение периодов вынужденного отдыха, но эта неудовлетворенность может сама по себе быть сильным побуждением к большим достижениям. И наоборот, ни одна ситуация не будет действительно благоприятной, если мы не сможем к ней приспособиться.
Однако знак «Последования» 隨 (суй) обычно указывает на период спокойного, постоянного продвижения вперед, в течение которого легко избежать ошибок при следовании истине, адаптации своего сознания к ней, приносящей соответствующие перемены в нашем сознании и теле. Это происходит удачно при осторожном руководстве нами и обстоятельствами высшим разумом из укрытия, когда бессмертный зародыш, одарённый интуицией, как бы начинает управлять нашим поведением и всеми нашими поступками.
Осмысливая данную гексаграмму «Последование» 隨 (суй), я пришёл к выводу, что вольность создаёт условия общего равенства, в котором господствует настроение радости. Такая ситуация свободы и радости рождается от последования за великим человеком или великой идеей. И тогда низшие слои подчиняются более развитому человеку и следуют за ним, охваченные его идеями. Так люди следовали за Лао-цзы, Конфуцием, Буддой и Иисусом Христом. В таких случаях как бы открывается особая сфера познания, когда наступает не только само познание объекта, но и радость познания. И уже ничего не остаётся, как в этом познании обрести свободу в подчинении объективной истине. Тогда и наступает то развитие познающего, которое коренится в изначальной объективности мира. Но при таком развитии необходимо для благоприятного исхода стойкое владение собой, но без фанатизма, ибо сам познающий управляет собой через объективное познание. И чтобы следовать за истиной, он должен сам подчинить себя ей и чётко соблюдать это подчинение. Только тогда он может избежать надвигающейся порчи, которая может прийти на смену ситуации «Последования».

Стих восемнадцатый (34)

十八。月才天邊半輪明，早有龍吟虎嘯聲。便好用功修二八，一時辰內管丹成。
Shíbā. Yuè cái tiānbiān bàn lún míng, zǎo yǒu lóng yín hǔ xiào shēng. Biàn hǎo yòng gōngxiū èrbā, yīshíchén nèi guǎn dān chéng.

Буддист:
Луна на небе светит лишь наполовину, и раздается рёв дракона и крик тигра. Час этот тигра и дракона пения. Их крик в час 辰 чэнь, где два по восемь, лишь благоприятен.

Даос:
Луны лишь половина горизонт весь озаряет,
Отчётливо дракона стон и тигра свист продлится
В чудесный час, как два к восьми слиянье совершает,
И в стражу 辰 «чэнь» бессмертный эликсир сам завершится.

Конфуцианец:
Этой ночью я вывесил стих-лозунг на стене, вышел на балкон, сел возле треножник и стал наблюдать звёздное небо через телескоп, думая о том, что было изложено в стихе. А в стихе говорилось о самом эффективном времени, когда можно с успехом заниматься всем, чем заблагорассудиться, в том числе, и развитием зародыша бессмертия, если он уже зародился в моём теле. Я смотрел на убывающую половину луны и думал, как же это может стонать дракон и свистеть тигр в такой мистический час, когда силы энергии ян и инь уравновешены между собой. Уж не от надрыва ли это происходит? Это походило на перетягивание каната, когда силы были поровну, но тигр должен был победить, а энергия инь восторжествовать. Это я знал, так как луна убывала, и сила уходила из меня и из всей земли. По всему миру происходил прилив, вода инь торжествовала и заполняла лагуны, так как убывающее лунное ян не притягивало её больше к себе.
В китайском традиционном календаре в каждом месяце было два периода по восемь дней в каждом, называемые 弦 (сянь) «тетива лука» по виду формы лунного серпа. Первый период – растущей янной луны, и второй – убывающей иньной, сам серп диска соотносился с равновесием инь-ян. Даосы считали, что эликсир выплавляется и развивается только тогда, когда пневмы тела находятся в равновесии. Они одинаково развиты, и ни одна не господствует над другой. Самка-тигр (инь-ци) зовёт самца-дракона (ян ци) и он тоже отвечает ей призывным криком. В стихе также говорится о двух восьмых, как о двух тетивах по восемь дней, янных и иньных, для порождения бессмертного зародыша, чтобы они были в равных пропорциях. А также упоминается о страже 辰 (чэнь), самом эффективном утреннем времени с семи до девяти часом. Также важен пятый месяц года, когда идёт рост и возмужание положительной энергии ян. Всё это учитывают даосы, но самое большое внимания уделяют «тетивам лука луны». Даже знаменитый даос Вэй Бо-ян в своём трактате заметил: «Два периода – 弦 (сянь) в гармонию привели свои эссенции, и свершилась субстанция 乾 цянь (неба) и 坤 кунь (земли)».
Я долго вглядывался в половинчатый диск луна на небе, сидя в своём кресле на балконе и не заметил, как заснул. Во сне мне приснилось, что мой бессмертный зародыш, выбрался из моего «Жёлтого пруда» на макушку, вошёл в телескоп, и отправился без меня сам путешествовать в сторону луны.
Когда я проснулся в холодном поту, и ощупал свой низ живота, то бессмертного зародыша не ощутил на своём месте. Я с ужасом подумал, что он покинул меня, выйдя из моего тела, и куда-то исчез. А это значило, что вся моя предыдущая работа по обретению бессмертия пошла насмарку. Можно было, конечно, зачать ещё одного бессмертного зародыша, так как было самое благоприятное время для этого, но как я мог вновь зачать самого себя?! Это женщины имели такую возможность – зачать хоть десять детей, но даже они не могли зачать самих себя десять раз подряд. Я сидел и с ужасом думал, как я смог потерять самого себя. И в самом деле, это время «тетивы лука» оказалось мистическим, когда в равновесии эти две пневмы как бы нейтрализовали друг друга и ничему не могли противодействовать. И мой ещё неразумный малыш воспользовался этим и сбежал от меня, как это часто делают глупые дети, убегая от своих родителей. И где мне его икать сейчас? Можно было бы, конечно, позвать на помощь бессмертного даоса Ли Те-гуайя, который мне помог совершить путешествие по четырём сторонам света. Но если он узнает, что от меня сбежал мой бессмертный зародыш, то он меня засмеёт, и я стану посмешищем среди Бессмертных. Мне нужно было приняться за его поиски самому. Но где его искать? Я даже не представляю, какой он на вид, и как выглядит. Не ходить же мне по улицам и расспрашивать прохожих, не видели ли они маленького мальчика, который сбежал из дома. Я даже не мог развесить на заборах такое объявление о поиске ребёнка, потому что не знал, как он выглядит, и как одет. Да и вряд ли кто-то из простых смертных мог видеть его. Ведь он же представлял собой сгусток энергии. Но заниматься поисками его мне нужно было необходимо. Я решил начать мысленные поиски его, погрузившись в медитацию. Недаром этому стиху соответствовала гексаграмма «Исправление порчи» 蠱 (гу), состоящая из триграмм Ветра 巽 (сюнь) и Горы 艮 (гэнь).

_____________________
__________ __________
__________ __________
_____________________
_____________________
__________ __________

В этой гексаграмме «Исправление порчи» 蠱 (гу) Гора 艮 (гэнь) расположена над Ветром 巽 (сюнь), что обозначает слабый ветер, остановленный горным массивом. Бушующие воздушные потоки уничтожают растения у подножия горы. Также происходит и в человеческих делах, где ослабление морали создает проблемы, которые накапливаются и приводят к негативным проявлениям в обществе.
Сам иероглиф 蠱 (гу) изображает чашу, в которой завелись черви оттого, что её никто давно не пользовался. Это и есть понятие порчи, как в прямом, так и в переносном смысле. Так случается, когда мир долгое время пребывает в спокойствии, поражая страну косной спячкой. И в ней начинаются процессы порчи и разложения. Поэтому атмосфера радостного последования допустима лишь на некоторое время. Когда она затягивается, то в организме начинается процесс разложения. Это случается и в познании, когда первые результаты достижений кружат голову радостной эйфорией, и человек останавливается на них, не замечая, что дальнейший познавательный процесс искажается влиянием прежних привычных, но уже неправильных представлений. Со временем же это ошибочное влияние обретает такую силу, что происходит порча познания и истина превращается в фикцию. Такая порча происходит не только с человеком, но и со всем обществом, когда наука останавливается в своём развитии. Для развития благоприятно постоянно «переходить вброд великую реку», хотя это трудное и опасное предприятие. Но это и есть исток любого движения вперёд, при котором необходимы полная обдуманность действий и активное укрепление достигнутых результатов. Как говорил Ван И: «Нужны три дня для подготовки себя к действию и три дня для последующего закрепления его результатов». Нельзя ни в чём спешить, как и нельзя останавливаться.
Поэтому знак Гу 蠱 советует всем искать любые недостатки и стараться предпринимать действия по их искоренению, будь вызваны эти проблемы застаревшими дурными привычками, недостатками характера или плохой организацией, но если их не искоренить, то этот цикл будет катастрофическим образом повторяться.
Эта гексаграмма «Исправление порчи» 蠱 (гу) рекомендует перевернуть страницу и задействовать свою интуицию и ясное мышление до и после произошедших перемен. В переменах нет смысла, если они жертвуют долгосрочной пользой ради краткосрочной выгоды. Правильное выявление областей упадка и хаоса очистит путь к возрождению и большому успеху. «Исправление порчи» помогает преодолевать вырождение и сделку со своей совестью, а также ведёт к исцелению и встрече с прошлым.
Всматриваясь в иероглиф蠱 (гу), я подумал, что мир и спокойствие, которые слишком долго сковывают спячкой тело человека или целую страну, приводят к процессам порчи и разложения в них. Поэтому атмосфера радостного «Последования» допустима лишь на время. Когда она затягивается, то даже в ней начинается процесс разложения. Так может случиться и с познанием. Когда ощущаются первые результаты достигнутого познания, то человек, с лёгкостью остановившийся на них, может не заметить, что дальнейший познавательный процесс искажается влиянием прежних привычек, но неправильных представлений. А далее их примесь начинает сказываться с такой силой, что для всей ситуации становится характерной эта порча познание, а не само оно. К тому же нужно учитывать, что данная ситуация – это не только порча, но и исправление доведённое отцами до порчи. Эта порча – начальная точка для исправления порчи, исправления, которому предстоит развитие. Условия благоприятны для преступления к работе, хотя сама работа трудна и опасна, как «пересечение великой реки вброд». И для этого нужна полная обдуманность действий и активное укрепление достигнутых результатов. Но самое главное – это осознание того, что со временем любые знания подвергаются порчи или коррозии, и поэтому нужно, вникая в знания, стремиться отыскать в них истину, отвечающую требованиям дня.

Стих девятнадцатый (35)

十九。華嶽山頭龍虎嘯，扶桑海底牝龍吟。黃婆自解相媒合，遣作夫妻共一心。
Shíjiǔ. Huá yuèshān tóu lónghǔ xiào, fúsāng hǎidǐ pìn lóng yín. Huáng pó zì jiě xiāng méi hé, qiǎn zuò fūqī gòng yīxīn.

Буддист:
Дракон и тигр на вершине горы Хуаюэ, а женщина-дракон на дне моря Фусан. Женщина подходит для этой пары.

Даос:
На горе Хуашань свистит самец-тигр одиноко,
И самка-дракон в море Фусан тоскливо вздыхает,
Как их свести двоих лишь Тётушка Жёлтая знает.
Слить воедино их сердца, ждёт нужного им срока.

Конфуцианец:
На следующий день я повесил на стене новый стих-слоган и устроился на коврике в позе лотоса для медитации и осмысления создавшейся ситуации. Вроде бы я уже создал свой зародыш бессмертия и мог этому радоваться, но вместо радости испытывал огорчение и тревогу, так как зародыш покинул меня, и мне предстоял его поиск. Но где его искать? Без помощи бессмертного даоса он бы не добрался до луны, а это значило, что он находится где-то на небесах над землёй, войти в его тело я не мог, чтобы совершить с ним такое путешествие. Мне оставалось только погрузиться в прежнюю медитацию визуализации и включит своё воображение, чтобы проследить его путь движения. И ещё я надеялся на подсказку этих даосских стихов-слоганов.
Судя по тексту этих стихов, мне нужно было отправиться на вершину горы Хуашань, чтобы ознакомиться с второстепенными третичными пневмами, производными от пневм, обозначенных триграммами 離 ли (огонь) и 坎 кань (вода) так как они могли притянуть к себе этого малыша – моего бессмертного зародыша. Так как я смотрел через телескоп в сторону запада, где на небе висел серп убывающего полумесяца, то эти пневмы могли притянуть его к себе. На небе была символика триграмм 兌 дуй и 震 чжэнь (Водоём и Молния). Третичная, отрицательная иньная пневма триграммы «водоём» олицетворяется тигром-самцом 兌 (дуй), который находится на горе 華山 Хуашань, одной из пяти священных гор даосизма, и расположена она на территории современной провинции Шэньси в западной части Китая. Она связана с отрицательной пневмой – стихией металл. Вместе с этим, в той инь уже присутствует зародыш ян, который олицетворяет собой тигра–самца, с которым мой малыш по схожести рота и возраста мог подружиться.
Я весь напрягся, стараясь представить эту гору Хуашань, и, в какой-то момент, мне показалось, что я вижу эту гору, и вижу даже этого тигра-самца, который свистел, но рядом с ним я не видел моего малыша.
Тогда мне тут же захотелось проверить противоположную сторону, и я, пере-настроившись, попытался представить пучину моря 扶桑 Фусан, где должна была вздыхать одиноко самка-дракон. Древние китайцы считали, что эта пучина находится рядом с Японией. Хоть я и был в Японии, но о такой пучине там не слышал. У древних мудрецов символика Востока всегда была связана с янными пневмами дерева. И так как в ян уже присутствует инь, то поэтому речь всегда шла о драконе-самке. На какое-то время я представил на дне моря вздыхающую самку-дракона, но и с ней моего малыша не было.
Иньные и янные пневмы триграмм 兌 дуй (водоёма) и 震 чжэнь (грома) стремились к соединению друг с другом, что и было отражено в призывном свисте и вздохах тигра и дракона. А Жёлтая тётушка была Землёй, как посредствующей стихии 黃婆 (хуан по). Я полагал, что Желтой тётушкой даосами понималось сердца в теле человека, как срединный орган, регулирующий взаимопереход и соединение пневм, при помощи соития, которых можно было подобраться к бессмертному зародышу. Я посетил обе стороны света, но не обнаружил своего малыша, тогда я нажал на сердце, и оно подсказало мне, что моего малыша там нет.
И тут я подумал, что сам нуждаюсь в своём малыше так же, как и он нуждается во мне. В предыдущей гексаграмме «Исправление порчи» 蠱 (гу) я попытался устранить элементы дисгармонии, доставшиеся мне, как наследство от моего прошлого самовоспитания. Я понял свои ошибки, которые видел мой зародыш, но не посмел указать мне на них. Может быть, поэтому он и сбежал? Но я поклялся себе устранить эти пережитки и надеялся на взаимное сближение с ним.
Всё это похоже на то, что происходит в познании, когда удаётся освободиться от пережитых предвзятых мнений, после чего и возможно сближение с объектом. Именно это и называется «Посещением». Сближаться можно только с Истиной, а от всего ложного нужно бежать, но, при этом, нужно самому исправляться, иначе, мой зародыш опять сбежит от меня. Гексаграмма, выражающая это бегство, приурочена к восьмой луне лунного календаря. Поэтому «восьмая луна» метафорически означает «бегство» и человек, приближающийся к восьмой луне, может столкнуться с несчастьем, так как это – самое неблагоприятное время. У «Восьмой луны» обозначены «бегущие ноги» – 八月 (баюэ), поэтому этого месяца нужно всегда опасаться. Для исправления порчи необходима твёрдая решимость, а для сближающего посещения нужна мягкость и человечность, что ещё раз доказывает, что я должен быть как твёрдым, так и мягким.
Я снова посмотрел на стих на стене. Он мне не помог. Мне нужно было искать дальше.
Этому стиху соответствовала гексаграмма «Посещение» 臨 (линь), состоящая из триграмм 兌 дуй (Водоём) и 坤 кунь (Земля).

__________ __________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
_____________________
_____________________

Глядя на эту гексаграмму, я ещё раз задумался. И тут я понял.
Гексаграмма «Посещение» 臨 (линь) скрывает в себе смысл «Подход» и «Расширение» и носит такие признаки, как «Преобладание», «Возвеличивание», «Получение» и «Создание связи».
В этой гексаграмме Земля 坤 (кунь) расположена над Озером 兌 (дуй), что обозначает упрочившееся на возвышенности озеро. И глубина вод, и неистощимая щедрость земли показывают готовность мудрейших людей поддерживать и обучать других. Гексаграмма «Посещение» 臨 (линь) замечает, что, подобно детям, получающим советы от строгих, но доброжелательных родителей, сейчас мы находимся в отличном положении для получения инструкций, жизненно необходимых для нашего развития.
Поддержанные хорошими примерами и своей готовностью учиться, мы можем уподобиться природе в начале весны: обнадеживающей, постоянно питаемой и способной двигаться вперед, к максимальному расцвету.
Если я научусь читать знаки времен, то этот период будет периодом моего устойчивого продвижения и расширения. И чтобы извлечь из этого все лучшее, я должен быть постоянно начеку, выискивая в своих мыслях и мотивах малейшие ошибки, которые могут появиться по мере моего движения вперед. Если я буду придерживаться этих правил, то я обязательно найду своего малыша – моего бессмертного зародыша.
Гексаграмма «Посещение» 臨 (линь) предупредила меня о том, чтобы я не стал жертвой своего самомнения и недисциплинированности. Я должен сохранять равновесие между доверчивым повиновением миом бессмертным учителям и великодушием, проявляемым к тем, кого я буду учить и защищать.
Я ещё раз задумался над смыслом гексаграммы «Посещения» 臨 (линь) и, наконец-то, понял, что при устранение порчи в сложившейся до этого ситуации, устраняются элементы дисгармонии, то есть того, что как нечто унаследованное от предков, чуждое данному времени и не находящее в нём применения. Поэтому это обречено на разложение. Но когда эти пережитки устранены, то возможно взаимное сближение оставшихся элементов, которому уже ничто не мешает. Так и в познании, когда удаётся освободиться от пережитых предвзятых мнений. То возможно сближение с объектом и его познание. Это называется «посещением». Однако сближаться не следует с чем угодно, ибо при нежелательном сближении появляется противоположная ситуация называемое «Бегство», так как сближение с ней обречено на неудачу.

Стих двадцатый (36)

二十。西山白虎正倡狂，東海青龍不可當。兩手捉來令死鬥，化成一塊紫金霜。
Èrshí. Xīshān báihǔ zhèng chàng kuáng, dōnghǎi qīnglóng bùkě dāng. Liǎngshǒu zhuō lái lìng sǐ dòu, huàchéng yīkuài zǐjīn shuāng.

Буддист:
Белый тигр Западных гор находится в муках безумия, а Зеленый дракон Восточного моря невыносим. Две руки пойманы и заставлены сражаться до смерти, превращаясь в кусок пурпурно-золотого инея.

Даос:
На западной горе Сишань свирепствует тигр белый,
В восточном море сетей не найдёт дракон зелёный,
Двумя руками их схвати, заставь их драться смело,
В пурпурный иней, золотой, сольются упоённо.

Конфуцианец:
На следующий день я возобновил поиски моего малыша. На стене висел новый стих-слоган. Вероятно, мой малыш в своих поисках отверг любовь, и для того, чтобы возмужать и стать сильным, сам стремился к сражениям. Об этом и говорил стих, висящий на стене. Раз нет его на поле любви, то, значит, он – на поле битвы. И я подумал, если его нет на том уровне, то мне нужно подняться на один уровень выше и поискать на соединении вторичных инь ци и ян ци триграммы 坎 кань (воды) и 離 ли (огня). Поэтому я стал искать его среди более чёткой цветовой символики, в которой находились Белый Тигр 白虎 (байху) с металлом на западе и Сине-зелёный Дракон 青龍 (цин лун) с деревом на востоке. Это были свинец и ртуть, но тоже ещё недозрелые. Эти дракон и тигр безумствовали в своём обособлении и одиночестве и стремились к соединению, но каким-то странным образом.
В любом взаимодействии обычно участвуют два противоположных начала, из чего и рождается любое движение и, как результат, какой-то итог их деятельности.
Напрягая воображение, я представил их соитие в виде смертельной битвы со всеми приёмами военного искусства. Их сватка можно было сравнить с эротическими сценами в романе «Цинь, Пин, Мэй», где супруги были похожи на воителей. В их битвах их пневмы соединялись, порождая эликсир, так называемый «пурпурный иней золотой» 紫金霜 (цзинь шуан), соединяясь вместе в новое качество андрогенного зародыша. Среди них моего малыша не был тоже.
Я уже не знал, где его искать. И тут я подумал: «В мире всё постигается через созерцание. Поэтому гексаграмма «Созерцание» 觀 (гуань) содержит в себе элементы наблюдения, как и взгляд сверху вниз, а также медитацию и умственное или физическое путешествие. Но в своей основе созерцание всегда производится с двух сторон, как со стороны созерцаемого, так и со стороны созерцающего. Недаром Ницше говорил: «Когда мы долго всматриваемся в бездну, то и бездна начинает всматриваться в нас». Из этого следует, что если я, вглядываясь вдаль, пытаюсь разглядеть моего сбежавшего малыша – бессмертного зародыша, то и он из этой дали наблюдает за мной. А что? Вполне это может быть. Ведь между нами существует единение, и я не могу оставаться незамеченным им, если даже он покинул меня. Тор, о чём мы думаем. Всегда находится с нами. Это – как философская концепция, которая благодаря процессу приближения, о котором говорит предыдущая гексаграмма, становится доступной любому думающему о ней человеку, становясь объектом его умозрения, как это и есть объект созерцания. Ведь если посмотреть на проблему с другой стороны, то моё познание бессмертия через приближение к нему через моего бессмертного зародыша является как бы новым актом этого приближения к объекту познания. Ведь оно оформлено на правильно подготовленном основании моего мышления и моей воли, что освобождает меня от всяких сомнений в подлинности сущности этого малыша, которая наступает в момент этого самого созерцания. Через это созерцание я могу отыскать этот зародыш, возникший во мне, как результат моей внутренней деятельности, имеющий отличия от всего внешнего, как и самой своей деятельности во внешнем. Так значит, мне нужно его искать не вовне, а во мне. Поэтому я должен отстраниться от всякой деятельности вовне и сконцентрировать мои усилия на самом познавательном созерцании, которое является тоже деятельностью, но деятельностью познания. Я должен содержательно поговорить со своим малышом, который намного умнее и совершеннее меня, но так, чтобы внутри меня была полная правдивость, а снаружи – строгость и искренность в разговоре.
К тому же, стиху этого дня соответствовала гексаграмма «Созерцание» 觀 (гуань), состоящая из триграмм Земли 坤 (кунь) и Ветра 巽 (сюнь).

_____________________
_____________________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
__________ __________

Эта гексаграмма могла стать для меня руководством для поиска и возвращения моего сбежавшего малыша, так как в этой гексаграмме Ветер 巽 (сюнь) был расположен над Землей 坤 (кунь). Подобно тому, как ветер может свободно и широко путешествовать по земле, этот знак Созерцания 觀 (гуань) вполне мог посоветует моим мыслям и мировосприятию вести себя так же. Здесь проступала умственная ясность, поскольку ветер, несущий с собой облака пыли, лишь затемняет то, на что нужно смотреть. Я подумал, что форма этой гексаграммы напоминает традиционную китайскую башню – образ, который указывает на то, что с высоты можно увидеть гораздо больше, чем с земли. Аналогичным образом я способен воспринять больше, имея спокойный, отстраненный разум, так как знак 觀 (гуань) рекомендует мне временно отстраниться от происходящего вокруг меня, чтобы изучить моё окружение и поразмыслить над будущим. В то же время я не должен совершать ошибку, абстрагируясь от ситуации. Чтобы понять состояние дел, мне может понадобиться либо путешествие, либо сбор информации посредством исследований. В обоих случаях это должно быть дополнено медитацией. Хотя многое узнается из того, что видно глазу, внутренний поток жизни не менее важен. Я должен слушать невидимое и пристально всматриваться в паузы между словами и дыханием.
Я ещё раз напряг мысли и подумал о ситуации, обозначенной гексаграммой «Созерцание». Ведь созерцание можно рассматривать с двух сторон: со стороны созерцаемого и со стороны созерцающего. Когда благодаря высочайшим положительным качествам уже достигнуто единение с истиной, то человек, обладающий этими качествами ,не может оставаться незамеченным другими людьми. (В данном случае – моим обособившимся от меня зародышем). Благодаря приближению к истине, моя философская концепция становится объектом их умозрения. Поэтому, в таком смысле, и я, как данный человек с моей концепцией, выступаю, как объект созерцания. Поэтому мой убежавший от меня малыш не может меня не видеть. Но почему тогда он ко мне не возвращается? Ведь с другой стороны, когда наше познание в его новом акте приближено к объекту познания и вполне покоится на правильно подготовленном основании мышления и воли, когда оно освобождено от всяких сомнений, то для него наступает момент созерцания. Поэтому я могу созерцать моего малыша, также как и он способен созерцать меня. Но почему этого не происходит? Я не могу его обнаружить ни в себе и ни вовне. Если это даже только момент, всё-таки он тоже несёт свои специфические черты, когда я самого себя не могу рассмотреть в самом себе. Это момент, противоположный деятельности во внешнем. Может быть, мне нужно для этого подготовиться и некоторое время отстраниться от деятельности вовне и сконцентрировать все мои силы на самом познавательном созерцании, которое является тоже деятельностью, но деятельностью познания. Как говорили древние: «Познай себя сам». Ведь сама деятельность познания подготовлена всей предшествующей моей деятельностью. Может быть, я не уделял достаточно внимания своей строгости и искренности, так называемому внешнему проявлению, чтобы созерцать полную правильность внутри себя? В «Книге перемен» (И Цзин) по этому поводу даётся такой совет: «Созерцание. Умой руки, но не приступай к жертвоприношению. Владея правдой, будь нелицеприятен и строг». Может быть, это – намёк на недальновидность созерцания, на его замкнутость в узкой сфере эгоистического бытия. Ведь созерцание должно расширяться и расти. Ему необходимо пробиваться сквозь эту ограниченность, чтобы оно могло выйти за эти пределы. Это как стена, которую невозможно пробить взглядом, чтобы выглянуть вовне, точно посмотреть сквозь щель в заборе. Но когда наступает выход из внутреннего во внешнее, то внутренне становится внешним и допустимым для объективного рассмотрения. Ведь собственная жизнь предстаёт человеку, как обширная панорама, в которой он созерцает отливы и приливы, выступления к активности вовне и отступления вовнутрь для собственного усовершенствования. Но созерцание должно всё более и более расширяться. Уже и рамки жизни для него должны стать тесными, ибо хотя это и целая жизнь, но всё же лишь индивидуальная жизнь одного человека. И созерцание должно выйти за эти приделы. Лишь на высшей ступени созерцания достигается полная внутренняя свобода. И тогда человек уже не связан ни с чем и ни с кем в своих восприятиях и суждениях. Вероятно, это и есть проникновение в божественные сферы посредством своего созерцания.

Стих двадцать первый (37)

二一。赤龍黑虎各西東，四象交加戊己中。複姤自茲能運用，金丹誰道不成功？
Èryī. Chì lóng hēi hǔ gè xīdōng, sì xiàng jiāojiā wù jǐ zhōng. Fù gòu zì zī néng yùnyòng, jīn dān shuí dào bù chénggōng?

Буддист:
Красный дракон и черный тигр находятся на западе и востоке. Кто может использовать Золотой эликсир без успеха?

Даос:
Тигр черный, дракон красный восток, запад охраняют,
Четыре образа у знака 戊己 у цзи в середине
Две гексаграммы – «Возвращенье», «Встреча» – начинают
Входить в движенье, знать бы, где конец, где половина.

Конфуцианец:
В этот день я был в отчаянье, потому что, хоть я и занимался медитацией по «пестованию жизненности», но не знал, куда уходит моя энергия и достигает ли она моего бессмертного зародыша, так нуждавшегося в питании, потому что шло иньное время, луна убывала, и янная энергия стремительно истощалась. Я рисковал окончательно потерять моего малыша. Я решил мысленно поискать его на севере и на юге, где находились зрелые пневмы инь и ян, обозначенные триграммами 坤 кунь (земля) и 乾 цянь (небо). Соответственно своему статусу они и имели особую цветовую символику: Красный дракон 赤龍 (чи лун) представлял собой спелое ян, стихию огня, и юг, а Чёрный Тигр 黑虎 (хэй ху) – зрелое инь, стихию воды, и север. Это были, согласно внутренней алхимии, ртуть, сокрытая в вермиллионе, и серебро, сокрытое в свинце. Но из стран света они принадлежали всё же к западу и востоку, а не к северу и югу. Причина этому кроется в том, что зрелые пневмы вырастают из незрелых пневм, и их истоки, таким образом, как бы находятся на западе и востоке. Об этом говорится и в стихе, где соединение «четырёх образов» 四象 (сы сян) – четыре стихи с их триграммами и пятой стихии земли, обозначенной знаками 戊己 (у цзи).
Гексаграммы «возвращение» (внизу одна сильная черта и верху – пять слабых) и «перечение» ( внизу одна слабая и вверху пять сильных черт) представляют собой зеркально соответствующие комбинации черт. Гексаграмма «возвращение» соответствует полночи и зимнему солнцестоянию, а гексаграмма «перечение» – полудню и летнему солнцестоянию, когда высшее развитие ян приходит к появлению ростка инь.
Гексаграмма «Возвращение» 復 (фу) состоит из триграмм «Гром» 震 (чжэнь) – нижняя и «Земля» 坤 (кунь) – верхняя. А гексаграмма «Перечение» 姤 (гоу) состоит из «Ветер» 巽 (сюнь) – нижняя, и «Небо» 乾 (цянь) – верхняя.
Таким образом, первая представляет собой соединение незрелого и зрелого инь, а вторая – незрелого и зрелого ян – верхнее. Их взаимопереход, взаимопревращение является интеграцией иньных и янных пневм тела, приводящую к появлению бессмертного зародыша, который получается от троякого соития инь ци и ян ци: вначале – третичные незрелые пневмы – триграммы «Ветер» 巽 (сюнь) и «Гром» 震 (чжэнь); потом – вторичные незрелые пневмы – триграммы «Вода» 坎 (кань) и «Огонь» 離 (ли); и наконец – первичные зрелые пневмы – триграммы «Земля» 坤 (кунь) и «Небо» 乾 (цянь).
У моего малыша могло возникнуть желание подзарядиться от сильных пневм севера и юга, и он мог отправиться по этим направлениям. Но не на севере, ни на юге, я его не нашёл. Меня ждало разочарования. Поэтому к этому дню так подходил этот стих с соответствующей гексаграммой «Стиснутые зубы» 噬嗑 (ши хэ), состоящей из триграмм Грома 震 (чжэнь) и Огня 離 (ли).

_____________________
__________ __________
_____________________
__________ __________
__________ __________
_____________________

Гексаграмма «Стиснутые зубы» 噬嗑 (ши хэ) означает смысл «прикусывание» и «корректирующие меры» и имеет признаки: уничтожение препятствий, суждение, восстановление порядка, противостояние негативу.
В этой гексаграмме Огонь 離 (ли) был расположен над Громом 震 (чжэнь) – это комбинация, вызывающая в воображении молнию, которая сопровождает грозу. Этот образ обозначает то, как природа пробивается через препятствия и устраняет напряжение. Знак «Стиснутые зубы» 噬嗑 (ши хэ) говорит о том, что и в человеческих делах проблемы должны освещаться ясным пониманием, напоминающим вспышку молнии, и удаляться громом высвобожденной энергии.
Форма 噬嗑 (ши хэ) «Стиснутых зубов» также обозначает открытый рот (линии ян наверху и внизу символизируют губы), чем-то наполненный. «Ши» 噬 означает "кусать", а «Хе» 嗑 "закрываться" – действие, удаляющее препятствия, здесь усилено образом прорыва через преграду.
В теле и обществе такое уничтожение беспорядка должно управляться эффективной и честной системой рассудочности и правосудия. Здесь обозначаются и возражения на противоречие и юридические споры, если под препятствием во рту понимаются слова, которые нужно произнести. Если хочется, чтобы в теле и в обществе преобладала духовно-физическая и социальная гармония, нужно должным образом соблюдать все правила и законы. «Ши-хе» 噬嗑 часто предвещает внутреннюю борьбу или судебный иск, а также появление в отношениях непредвиденных обстоятельств или третьего лица, вызывающих разногласия, которые уменьшатся, если проявить терпение.
В философском плане, предыдущая гексаграмма, как и ситуация такова, что все силы, участвующие в них, стоят в таком гармоническом взаимоотношении, что невозможно ничему это «созерцание». Но как полное совершенство едва ли достижимо, так даже эта ситуация подвержена изменчивости. Она меняется в том отношении, что начинают приобретать значение оппозиционные элементы. Для того, чтобы выправить их разрушительную деятельность, необходимы совершенно активные мероприятия. Как совершенно чуждые, эти элементы, вклинились в органическое целое данной ситуации, могут быть восприняты двояко: или как нечто чуждое этой ситуации и потому пустое, не существующее, или как нарушающее и мешающее соединению элементов, исконно присущих данной ситуации. Как бы там не было, это чуждое мешает единству и должно быть уничтожено. Образ «стиснутых зубов» выражает восстановление нарушенного единства и разрушение того. Что попадает между зубами. Такое активное очищение от чуждого приводит развитие к продвижению вперёд. И если нельзя говорить об окончательном уничтожении чуждого, то всё же ситуации благоприятствует ограничение свободы вредно действующих элементов.
Это приложимо также и к процессу познания, к тому моменту. Когда к нему примешиваются ненужные и чуждые понятия, коренящиеся в прошлом опыте и недомыслии, в тот момент, когда от непосредственного созерцания нужно перейти к самому познавательному акту. Эти мешающие понятия должны быть подавлены.
Стиснутые зубы иногда являются признаком высокой концентрации и сосредоточения.

Стих двадцать второй (38)

二二。先且觀天明五賊，次須察地以安民。民安國富當求戰，戰罷方能見聖人。
Èr'èr. Xiān qiě guān tiānmíng wǔ zéi, cì xū chá de yǐ ānmín. Mín ān guó fù dāng qiúzhàn, zhàn bà fāng néngjiàn shèngrén.

Буддист:
Сначала мы должны наблюдать за пятью ворами в небе, а затем осмотреть землю на предмет мира людей. Когда народ в безопасности, а страна богата, нужно стремиться к войне, и только после войны можно увидеть святого мудреца.

Даос:
Вначале пять воров света Небес мы созерцаем,
Чтоб понимать, куда девается столь много злата,
Затем, чтоб успокоить всех, Землю обозреваем,
Народ спокоен, и страна от этого богата,
Но это приведёт к войне, и бойня разразится,
Её предотвратить же, ну никак мы успеем,
Пока идёт, в спокойствии нам нужно находиться,
Когда ж окончится война, мы Мудреца узреем.

Конфуцианец:
Когда я повесил этот стих-слоган на стене и уселся в позу лотоса для медитации, то у меня возникла мысль: «А может быть, моего бессмертного младенца кто-то похитил? Ведь похищают же детей для разной надобности».
Детство, Взросление и Зрелость – разные вещи, из которых что-то пребывает, а что-то убывает. Одно крадёт другое. И между этими переходами существует постоянная война, ведущая к старению. Но можно ли это естественное движение развития обратить вспять. Ведь бессмертие и есть то чудо, которое позволяет постоянно обновлять свой организм, превращая старость в молодость, а зрелость в детство, иными словами, возвращать то, что крадётся временем. Когда человек живёт правильно, то он лучше сохраняется. И это происходит оттого, что он завоёвывает мирное положение, но при этом он не расслабляется, следуя по этапам своего культурного развития. Он как бы постоянно ворует свою молодость в режиме лёгкого спорта. Когда человек основательно избегает в жизни все отрицательные моменты, не расстраивается, но откровенно отвергает от себя всё зло этого мира, то он не только сохраняет свою здоровую психику, но и сбрасывает с себя ту верхнюю одежду, тот паллиатив, в который обычно рядятся все люди, скрывая истинное положение дел и своего физического состояния. Именно тогда перед ним открывается особое новое познание мира, устанавливающее в его жизни новые критерии. Это и есть истинный путь развитие, когда снимаются все ограничения, устраняется любое украшательство в порождении новых ценностей. Это – как вулкан, вырывающийся из горы, и порождающий новое сознание.
Я стал глубже вчитываться в строки стиха и вспомнил, что во многих книгах, таких как «Книга о единении сокрытого» (Инь фу цзинь), которую написал сам император Хуан-ди, «Дао дэ цзине», «Чжан го цэ», «Ши цзи», «Жизнеописание Су Цзиня», написанных Сыма Цянем, и прочих, написано, что вся Вселенная кишат ворам. Учёный-даос Ли Цюань так и пишет: «Созерцай Небесное Дао-путь, осуществляй действие Неба – вот и всё. Небо имеет пять воров – видящий их процветает. Пять воров в сердце действуют согласно с Небом – тогда Вселенная в твоих руках и мириады превращений в твоём теле родятся».
Когда человек погружается в осмысление истинного, то он должен своим внутренним чутьём отделять украшение от ценностей. Украшение – это и есть тот греческий плащ – паллиатив, который скрывает саму суть истинного познания действительности. Необходимо ясно видеть всё, что творится в этом мире. Если где-то что-то крадётся, но нужно понимать, кто это, и что он крадёт.
Под пятью ворами даосы имели в виду пять стихий, как в макрокосме, так и в микрокосме, Ворами они названы потому, что существуют как бы за счёт друг друга, за счёт постоянных взаимопревращений – перекачки энергии от одного к другому. В «Книге о единении сокрытого» грабителями Дао названа и космическая триада – Небо, Земля, Человек, а также и всё сущее, поскольку они существуют один за счёт другого и вместе с тем за счёт Дао – единственного источника и подателя жизненной энергии. Светом Небес в стихе называется обозрение земли, где всё происходит по небесным законам. Когда Конфуций составлял свои комментарии к «Книге перемен» под названием «Си цы чжуань», он написал: «Путь Неба – это чередование энергий инь и ян, путь Земли – это чередование мягкого и твёрдого, а путь Человека – это чередование гуманности и справедливости».
Может быть, то, чем я занимался, было всего лишь украшательством, внешним соблюдением тех правил и законов, которые ещё не проникли все целостно в моё существо? Ведь стремление украсить себя, по сути, и есть желание скрыть свои недостатки и казаться тем, чем не являешься в действительности. Здесь возникает важная дилемма: быть кем-то или казаться кем-то. Тогда украшение поглощает человека целиком и оказывает уже дурное влияние на него, так как он не может уже относиться к себе с полно отрешённостью. Ведь при полной отрешённости к себе можно принять любое обличие, но это обличие всего лишь будет связью с его ближайшим окружением. Когда человек желает показать перед другими с выгодной стороны, то занимается само-украшательством, как бы стремясь украсть у людей расположение к себе, что само по себе не предосудительно, но требует определённых усилий, отвлекающих его от поставленной цели. Как говорят: суета сует – всё суета. Только самоотречение может преодолеть пустое стремление к украшению, как говорил мудрец Ван И, благотворное влияние просветлённых учителей и добрых друзей способствует достижению познания белого цвета, как символического Белого Коня, понимаемого как противопоставление чистой самоотрешённости пестроте украшений. Украшательство и есть тот «Разбойник», по мнению Ван И, который из-за недоверия к себе лишает человека крыльев – его истинной чистоты и непорочности.
И чем больше я думал о воровстве, тем яснее понимал, что моего младенца никто не мог украсть, и что это была не кража, а потеря. Но как я мог потерять часть себя, когда я всегда гармонизировал свои пять стихий, упорядочивал дух – своё небо и пневму – свою землю, свою природу и жизненность? И почему во мне возникли эти внутренние волнения? Ведь я всегда притуплял свою остроту, освобождался от своих пут, умерял свой свет и воссоединял свои пылинки. Даосы такие упорядочивания телесных функций с помощью даосских упражнений, направленных на очищение пневмы ци, называли «умиротворением народа». Ещё в древности учёный даос Гэ Хун в сочинении «Рассуждение Баопу-цзы о питании жизни» («Баопу-цзы ян шэн лунь») не только сравнивал тело с государством, но и уподоблял ци народу. Лао-цзы говорил, что когда народ умиротворён, то тогда богато и государство, когда пневма упорядочена, тогда и тело здорово. Но это только начало, так сказать, исходная точка превращения себя в бессмертного. Это – подготовительная стадия процесса внутренней алхимии, состоящего из нескольких последовательных соитий или битв. И я уже начал эту битву. Так неужели я её проиграл? Ведь конец этих битв – восстановление спокойствия на новом уровне при зачатии бессмертного зародыша, который я должен сделать «Совершенномудрым». Так значит, мне нужно успокоиться и привести себя в порядок. Потеря – это ещё не окончательное поражение, а поиск того, что утеряно. Любые утерянные позиции можно вернуть назад, если привести себя в порядок и иметь волю для продолжения своего дела. Мне нужно окончательно разобраться со своим телом. И этому стиху соответствует гексаграмма «Убранство» 賁 (би), состоящая из триграмм Огня 離 ли и Горы 艮 гэнь.

_____________________
__________ __________
__________ __________
_____________________
__________ __________
_____________________

Гексаграмма «Убранство» 賁 (би) носит смысл Изящество и Украшение и имеет признаки: очарование, элегантность, свечение, преподнесение
В этой гексаграмме Убранство» 賁 (би) Гора 艮 гэнь расположена над Огнем 離 ли. Это обозначает только что взошедшее на рассвете или заходящее в сумерках солнце либо костер у подножия горы, освещающий и подчеркивающий её красоту. Из такой природной красоты можно вынести огромную пользу и вдохновение, хотя я не должен воспринимать только внешнюю сторону – нужно заглядывать и внутрь. Оценка красоты склоняет меня к гармонии и точности, а не к хаосу и небрежности. Такие руководящие принципы часто кажутся замечательными в теории, но могут потерпеть неудачу на практике. Во мне самом излишняя концентрация на поверхностной красоте может затмить моё естественное изящество и привести к опрометчивым и несправедливым суждениям, е притворству и браваде. Я должен маневрировать тщательно и глубокомысленно – не ослепляться видимостью, но оценивать истинные последствия ситуации, в частности остерегаться поверхностного подхода к спорным вопросам. Созерцание изящества формы обогащает, но я не должен считать его постоянство чем-то само собой разумеющимся. Его мимолетный характер показывает лишь природу времени и бытия и таким образом выявляет красоту духа и миров, существующих вне этого мира.
К тому же, если вдуматься в эту идею, то если искус предыдущей ступени пройден правильно, то внимание может быть обращено на следующий этап культурного развития, если уже завоёвано сравнительно мирное положение. Отрицательные элементы. Паллиативы познания уже подавлены и можно установить новые критерии, проявить блеск познаний, приобретённых вновь. Всё это – путь развития. Однако это развитие ограничивается лишь незначительными, чисто внешними нововведениями и не вносит ничего нового по существу. Эти нововведения – лишь блестящее украшение, уже потерявшее свою прежнюю ценность. Даже само название свидетельствует об этом – «Убранство» 賁 (би). Часто бывает так, что стремление украсить себя есть желание скрыть свои недостатки и казаться не тем, чем человек является в действительности. Но иногда украшение не оказывает дурного действия, если оно не поглощает человека целиком, и он относится к нему с полной отречённостью и смотрит на него как на дань моде. Позиция самоотречения преодолевает пустое стремление к украшению, иногда прибегают к украшению из-за недоверия к себе, но в любом случае отказ от украшательства, как и стремление к простоте и предпочтение белого цвета символизирует чистоту и непорочность.

11. Рассказ о прогулке Фань Ти-хэ среди Звёздных Палат
Фань Ти-хэ (1) из уезда «Благие Ожиданья»
Был мужем, благородным, и во всём трудолюбивым.
Он обладал к наукам всем блестящим дарованьем,
Но не всегда умел обуздывать свой нрав, ретивый.
Он поступил к Цинь Чану, мудрецу, для обученья,
Тот от неправедной в управе службы отказался,
И практиками превращенья Дао занимался,
И только избранным ученикам дарил ученье.
Чан изо дня в день увещал его унять гордыню,
Фань приложил свои старанья, чтоб себя исправить,
Переменился, скромным стал, как показалось Циню,
И добронравным, мог в примеры его Цинь всем ставить.
Потом Цинь умер, а ученики все разбежались,
Лишь только Ти Хэ у его могилы оставался,
Построил он шалаш там и молитвам придавался,
Обряды совершал, три года целых так промчались.
Хоть было ему сорок лет, и он читать стал рано,
Но испытания ему пройти не удавалось,
Не мог экзамен сдать, взяться за знанья оставалось.
В столицу прибыл, снял жильё у Озера Туманов (2).
Из дома утром вышел раз, вдруг видит в возвышенье,
Как будто бы в театре, в представлении богатом:
Плывут в тумане, как по воздуху, все в украшенье,
Носилки из нефрита с балдахинами из злата,
А следом едет колесница, а за ней – вся свита,
Ти-хэ украдкой заглянул в неё, увидел Чана,
Подумал: «Он же умер». Показалось ему странным,
Хотел пасть на колени, тот сказал ему сердито:
– «Негоже нам беседовать здесь посреди дороги,
Ты вечером в храм приходи к «Герою Усмиренья»,
В тот, что у Северных Ворот (3), в часы уединенья,
Спокойно посидим без соглядатаев там, многих».
Ти-хэ купил вина, закусок в храм в тот час явился,
И ученик с учителем друг другу рады были.
Ти-хэ сказал: «Увидев вас, я очень удивился,
Ведь вы давно представились, меня вы не забыли,
Я вижу, что знатнее стало выше положенье,
Чем прежде, вы меня, пожалуйста, уж просветите,
Чтоб я порадоваться мог за ваше продвиженье
В карьере на том свете, где служить благоволите».
Цинь Чан сказал: «При жизни не было черты, достойной,
Похвал, ценил друзей я и начертанное слово –
Исписанный клочок бумаги вижу – и готово -
Тотчас сожгу его, как дань молитве в мир покойных.
Святой же Повелитель в Небе Полночных Пределов
Остался мной доволен, проявив ко мне вниманье,
Исхлопотал мне должность, как Хранителя Собранья
Багряно-алых Врат всех Засекреченных Уделов.
Вчера увидел я тебя, когда мы в колеснице
Той Повелителя в Дворец Небесный направлялись,
Как видно, эта встреча и должна была случиться,
Ведь узы меж учителем с учеником остались».
– «Должно быть, – Фань сказал, – при вашей должности, высокой,
Больших правах, срок жизни и день смерти мой известен»?
– «Нет, – тот сказал, – не знаю, сколько проживёшь ты весен,
Но всё же спектр всех тайных знаний у меня широкий:
Так о словесности всех испытаниях я знаю,
Все, в мире кто, земном, учёных званья получают,
Те под моё начало отданы, их отмечают
На Небе, и я сведенья о них всех принимаю».
Возликовал Фань и спросил: «Учитель, мне скажите,
На этой стезе трудной меня что же ожидает?
И год, когда я сдам экзамены, мне укажите,
И получить мне нужный чин что-либо помешает»?
Сказал мудрец: «Запомни, я могу тебе открыться:
Того, что страстно ты желаешь, вскоре ты добьёшься,
И даром, речевым, никто с тобою не сравнится,
К тому же, честен ты, и верен долгу остаёшься.
Но только перед всеми ты талантами занёсся,
Поэтому отсрочен день успеха в испытаньях,
Хоть ты и проявил упорство всё в своих стараньях,
Но всё же ты к другим пренебрежительно отнёсся.
Не то бы ты до срока отнял славу у достойных,
Тех, кто трудом уж заслужил свои предначертанья,
На Небе вовремя должны оцениваться знанья
Экзаменующихся всех в решениях, спокойных.
И знай, что на твоём пути препон не существует,
Там о достоинствах по поведенью, нраву судят,
Но ныне же учёные мужи о них толкуют
По-своему, и в своих душах все пороки будят.
Они все не стыдятся, поступая в обученье,
Менять свой род. Когда являются на испытанья,
То изменяют имя, провалившись по всем знаньям,
Винят во всём чиновников, правящих сочиненья.
Когда ж из них хоть малость кто-нибудь преуспевает,
То знаменитее себя мнят мудрецов всех, древних,
И в плутнях изощряются, и похвальбы желают,
Видя учителя в нужде, чураются в деревне.
Они обязаны ведь большей частью всех успехов
Лишь доблестям учителей, как и друзей заслугам,
Возьми хотя б меня, благодаря моим натугам,
Я сотни выучил их, их в столице – как орехов.
Одни уж – в серебре и с поясами, золотыми,
Другие высоко устроились в чинах и званья,
Но ни один к могиле не пришёл моей с признаньем,
С поклонами, воспользовавшись знаньями моими.
Вот почему я не терял тебя всегда из виду,
И появился пред тобой, на колесницу, севшим», -
Так высказал на всех учеников свою обиду.
А Ти-хэ рассказал ему о каждом преуспевшем:
– «Тот имярек чина достиг, и алчность не насытит;
А некто званье получил, раскрыл свою никчемность;
Такой-то стал казной заведовать, он спит и видит,
Как можно больше бы насытить свою неуемность;
Такой-то был поставлен блюсти нравы и приличья,
Не ведал толком он, а что же это суть такое;
Другой назначен опекать людей был и покой их,
Но беды лишь прибавились от его безразличья.
Один же ведал сочиненьями на испытаньях,
Но показал себя несправедливым и пристрастным;
Другой, заведуя тюрьмой, был нем к людским страданьям,
Держать был невиновных взаперти причастным.
И сколько ещё ясновидящих, велеречивых
В никчёмных обсуждениях державных дел немеют
И слепнут, словно с пути сбились, свой лишь куш имеют,
И ради этого заткнут за пояс говорливых.
Как часто они своей славы в их делах не стоят,
Несправедливые в суде, государям неверны.
О людях не пекутся и свои лишь планы строят,
Своё богатство создают, не избегают скверны.
Те, должности чьи велики, страну продать готовы,
Как некогда Лю Юй (5), страны богатство разоряя,
Всегда ратуют, что они все за порядок, новый,
Но думают лишь о себе, на всех и всё взирая.
А прочие, чином пониже, как Янь Ли (6), бывает,
Государя обманывают хитростью их дара.
Скажите мне, учитель, уготована ль им кара,
Или они за гробом в чести, славе пребывает»?
Чан рассмеялся и сказал: «Ты говоришь такое!
Просадишь если тыкву, то и тыква вырастает,
Бобы посеешь, соберешь бобы, а не другое.
А Небо за провинности всех поровну карает.
Небес обширны сети, пусть ячейки и не часты,
Но никому не ускользнуть, ещё не пришли сроки,
Я поясню, счастливые есть люди, и несчастны,
Но воздаянье одинаково, нет с ним мороки.
На Небесах и на земле есть жизней вереница,
И воздаянье за добро и зло должно свершиться:
Добро творящих имена должны все заноситься
У Вседержителя Двора в скрижали на страницах.
А злодеяний алчущим, смерти не дожидаясь,
В Подземной царстве приговор обычно выносили,
Так было и так будет в этом мире, не меняясь:
Преступники всегда наказаны законом были.
Поэтому Янь Хуэй (7) хоть в жалкой хижине ютился,
Стал после смерти Письмоводом, а Ван Пан (8), чванливый,
Всю землю кровью залил, в аду как очутился,
При жизни же всегда считал себя, что он счастливый.
Ведь только в земной жизни люди должность добывают
При помощи имущих власть, когда горят стремленьем
Занять какой-то пост. И деньги от всех бед спасают,
Чин превосходит их способности и разуменье.
Льстецам с гибкой спиной, кто подл, все званья раздаются,
Злодей же подкупом избавится от наказаний.
Ты уж блюди себя. И подлецы пусть остаются
Со своей совестью, а ты не делай злодеяний».
Сказал Фань: «О вратах судьбы слыхал я, о вхожденье:
Студенты завели обычай ночью в храм являться,
Чтоб будущее им во сне могло бы открываться,
Скажите мне, учитель, а правдивы ль их виденья»? (9)
Чан рассмеялся и ответил: «Да откуда время
У Повелителя на всё?! Он, сообразно чину,
То странствует везде, неся ответственности бремя,
То постигает всего сущего первопричины.
Днём разные дела, свои бумаги разбирает,
Ночами к Вседержителю он стопы направляет,
У добрых озарения и впрямь во сне бывает,
По доброте, душевной, они истиной считают.
У прочих никакого нет об этом пониманья.
Они, услышав что-либо, на веру принимают,
Как тут не посмеяться, слыша их о том признанья?!
Лишь избранные в этом деле ещё что-то знают».
– «Выходит и молва о том, что на Вратах, Небесных,
Развешивают списки, кому суждено добиться
На испытаниях успехов, – это небылица,
Не так ли? На экзаменах, столичных или местных»?
– «Нет, это – правда, – молвил Чан и вынул «Оглашенье»,
Сказав, – вот списки результатов будущего года,
Я должен на небесные их вывесить ворота,
Да встретил вот тебя и задержался с объявленьем».
Разговорился Чан с ним о житье в Звёздных Палатах,
Сказав, что, мол, оно отрадней там и веселее,
Чем в мире на земле, в грехах, где много виноватых,
И чтоб Фань становился на добра путь поскорее.
Чтоб совершенствовал себя, уверен, что настанет
День, и тогда к нему на небеса Фань вознесётся,
Займёт почётный пост, и рядом с ним трудиться станет,
Ведь это счастье, небывалое, не всем даётся.
– «Где мне уж, с моим нравом и со слабостями всеми
На Небо вознестись! – сказал Фань. – Это не случится!
Хоть бы туда подняться на воздушной колеснице,
Хотя б мельком взглянуть, побыть бы с ангелами теми».
– «Что ж дело это ведь несложное, вполне простое, -
Ответил Чан, – но Повелителю сказать мне надо».
Он кистью написал слов десять, у алтаря стоя,
И приказал остатки пиршества убрать отряду.
Фань в колесницу следом за учителем уселся,
Она вместе с упряжкою на небо устремилась,
Когда на Небо прилетели, то Фань огляделся,
Там местность, окружённая стеною, находилась.
Стена из серебра, ворота жемчугом блистали,
Хоромы высились, дворцы большие из нефрита,
В сиянии камней как днём все улицы блистали,
Была и пристань у врат Млечного Пути открыта.
Прохладный ветерок, наполненный благоуханьем,
На них повеял, берег Млечного Пути был алым,
От вида этого Фан был охвачен ликованьем,
Внизу же в мире всё казалось неприметно малым.
– «Ты знаешь, где мы? – Чан спросил. – Ведь это же столица
Нефрита Белого Небес, о ней молва людская
Трубит. Там розовое облако, вон, громоздится,
Укрыта где обитель Вседержителя, большая.
Дворец Пурпурной там Звезды, на троне восседает
Нефритовый сам Император, мне к нему с докладом
Надо идти. Ты обожди, пока он принимает
Меня, похлопочу я за тебя, всё будет ладом».
И Чан пошёл к воротам, долго он не возвращался,
Ти-хэ всё думал: «И о чём за стенами там судят»?
Потом из-за стены той громкий голос вдруг раздался;
– «На испытаньях в будущем году Фань первым будет».
Учитель вёл Ти-хэ мимо дворцов, больших, и зданий,
Так подошли они к строенью, где доска висела,
На ней же значилось: «Ворота для благих деяний»,
А за воротами толпа стояла и сидела,
Не менее там было тысячи всех в одеяньях,
Цветами все увенчаны, и травы собирали,
И пояса из тубероз их станы украшали,
От вида их всех исходило чистое сиянье.
А на расспросы Чан сказал: «То – духи пред тобою,
Тех, кто любил людей, жалел их, духами все стали,
Хоть бедным состояние они всё же не отдали,
Но многим помогли, награждены такой судьбою.
Хвалил их Вседержитель за такую человечность,
Причислил к «чистым» их за жизнь возвышенным созданьям,
Вот почему они в подарок получили вечность,
И служат украшеньем и примером в мирозданье.
Поэтом они здесь, так как место заслужили».
Потом они идти ещё всё дальше продолжали,
Вдруг доску «Врата Добродетели» там увидали,
И люди были там, плясали, пели и ходили,
И там все в одеяньях облачных и под зонтами,
Их было больше тысячи, как в предыдущем месте.
Чан молвил: «Это – духи, те, что делались друзьями,
Заботились о ближних и с родными жили вместе,
Родителей, сестёр и братьев преданно любили,
В нужде, в скитаньях ближнему с душою помогали,
В согласье жили, нищих всех землёю наделяли,
Их Вседержитель, ангелы за щедрость всех хвалили.
Поэтому пустили в облачные их чертоги».
И снова дальше шли, вдруг видят – вывеска из шёлка,
Доска висела: «Ворота Учёности и Долга» (10)
Для тех, кто избирает для познания дороги.
Там люди в длинных одеяньях с поясами были
Их была тысяча, в саду со свитками слонялись,
А двое среди них одежду из шёлков носили
И шляпы креповые, средь других всех выделялись.
Чан Фаню пояснил, на них указывая жестом:
– «А это – То Хиен Тхань (11), служивый дома Ли, почтенный,
И Тю Ван Ан (12), он был из дома Чан. Попеременно
Они служили образцом и не гордились местом.
Известны прочие, как мудрецы из Поднебесной,
Которые при Хань и Тан династиях всех жили,
Они чинов не домогались, а честно служили,
Поэтому Властителем и собраны в том месте.
И в новолунье, каждый раз, приходят поклониться
Святому Повелителю, вельможи, что не ищут
Ни должностей, ни титулов, всех нищих кормят пищей,
Такие через пять столетий могут вновь родиться,
Родившись, полководцами, вельможами вновь станут,
Учёными или вождями в обществе, народном,
Они трудиться честно на народ не перестанут,
Рожденье их сияет ореолом, благородным.
На небесах осталось множество таких строений,
Но близится рассвет, их обойти мы не успеем,
Спеши же ветер оседлать, чтоб не было паденья,
Лети на землю вниз, как делать это мы умеем.
У Северных ворот увидишь ты чинов, спешащих
К царю». Тогда Ти-хэ с учителем своим простился,
Поймав мгновенно ветер, он на землю воротился.
И встретился с друзьями, увидал родных и ждавших.
На следующий год явился он на испытанья,
Само собой, всех превзошёл, сомнений не осталось,
И удостоился высокого тиен ши (13) знанья,
То, что на Небе он узнал, потом в жизни сбывалось.
После того, что с Фанем и семьёй его бывало,
Они были готовы ко всему, так защищаясь,
Беду иль благоденствье пережить им предстояло,
Учитель упреждал его, всегда к нему являясь.
Он говорил ученику как бы нравоученье:
– «Вот говорят, что умному мужчине не пристало,
Как б увлекаться небылиц рассказчиков чтеньем,
Таких, как в притчах Чжуан-цзы (14), что «Ци се» (15) излагало,
Но если же законы выведены в сочиненье,
Обычаи иль мудрые советы в людских знаньях,
То это будет всем при жизни их предупрежденьем,
Вреда от этого не будет, будет пониманье.
К тому же, это верность, преданность всех поощряет
К учителю, неблагодарным служит назиданьем,
И этого велик смысл, он всех разум развивает,
Одаривая простаков необходимым знаньем».

Пояснения
1. Фань Ти-хэ – историческое лицо, упоминается в «Описании испытаний и дел «тиен ши» всех царствований Дай-виет в 18-м веке.
2. Озеро Туманов (Зам-дам) – Западное озеро, находящееся в черте современного Ханоя; излюбленное место охоты, рыбной ловли и отдыха государя и знати.
3. Храм Героя Усмирения у Северных ворот (дэн Чан-во) – один из древнейших вьетнамских храмов, построен в 1010 г., когда в Тханг-луанг (современный Ханой) была перенесена столица (по храмовой записям), или в 1102 г. (по летописным источникам).
4. Должность Хранителя Багряно-алых ворот. – Одно из имён духа, которому поклоняются в храме Героя Усмирения; под этим именем он почитается как покровитель наук и словесности. Первоначально даосское божество, включённое в конфуцианский культ.
5. Лю Юй – Вельможа Лю Юй, служивший сунскому императору, предал своего государя цзиньским военачальникам, и те в благодарность провозгласили его императором.
6. Янь Ли – Янь Ли, служивший танскому императору Да-цзуну (780 – 804), творил беззакония, представляя императору ложные объяснения.
7. Янь Хуэй – ученик Конфуция, жил бедняком в глухом переулке; благодаря своей мудрости и справедливости, по преданию, был назначен Письмоводом при Повелителе Подземного царства.
8. Ван Пан, чванливый, залил кровью землю – Ван Ран, сын знаменитого вельможи и реформатора Сунской эпохи Ван Ань-ши (1021 – 1086), был заносчив и груб. Как-то к Ван Фань-ши явился один из его приближённых, к тому времени уже умерший, и отвёл Ван Ань-ши в такое место, откуда тот мог видеть, как его сын подвергнутый пыткам в аду, залил землю вокруг своей кровью.
9. Открыть во сне будущее – По преданию, Хранитель Багряно-алых ворот является во сне студентам, оставшимся на ночь в храме, предрекал, что их ждёт на экзаменах. Дух якобы прилетал дважды в месяц (первого и шестого числа).
10. «Ворота Учёности и Долга» – буквально: Врата Конфуцианства.
11. То Хиен Тхань – выдающийся полководец и государственный деятель, служил при князе Ли Фань Тонге (1138 – 1175) и был наставником наследного принца.
12. Тю Ван Ан (? – 1370) – знаменитый писатель и конфуцианский философ.
13. Тиен ши – учёная степень, присуждавшаяся лицам, выдержавшем, столичные экзамены.
14. Увлекаться небылицами Чжуан-цзы – Чжуан-цзы – прозвание знаменитого китайского философа Чжуан Чжоу (369-286 гг. до н.э.) и название его книги, изобилующими различными притчами и аллегориями и выделяющимися среди философских трактатов того времени высокохудожественной литературной формой.
15. «Ци-се» – так названы в книге «Чжуан-цзы» рассказчики чудесных историй и сказок и самый жанр подобных рассказов.

Продолжение «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня
Стих двадцать третий (39)

二三。用將須分左右軍，饒他爲主我爲賓。勸君臨陣休輕敵，恐喪吾家無價珍。
Èrsān. Yòng jiāng xū fēn zuǒyòu jūn, ráo tā wèi zhǔ wǒ wèi bīn. Quàn jūnlín zhèn xiū qīngdí, kǒng sàng wú jiā wú jià zhēn.

Буддист:
Генерал должен разделить свою армию на правую и левую; пусть он будет хозяином, а я – гостем. Я советую вам не относиться к врагу легкомысленно в бою, боясь потерять бесценные сокровища моей семьи.

Даос:
Пред битвой генерал всё войско на два разделяет:
На левое и правое, чтоб взять всё до окраин,
Враг если окружил меня, я – гость, а он – хозяин,
Противник мной и ситуацией всей управляет.
Будь осторожен, к врагу силы близко приближая,
Потерпишь поражение, раз действовать не знаешь,
Не лезь в открытый бой с ним, с трудностью соображая,
Бесценное сокровище семьи так потеряешь.

Конфуцианец:
Не следующий день, повесив на стене стих-слоган, я перед медитацией сел на коврик и расслабился и подумал: «Все люди хотят выглядеть привлекательно, поэтому тщательно заботятся о своей внешности, но совсем не думают о своём внутреннем состоянии. Но внутреннее состояние как раз и является основой его здоровья и продления жизни. Если постоянно не пороться с самим собой и отдаться разрушению, то рано или поздно наступит гибель и смерть. Убранство себя – это хорошо, но это – не главное, главное – это забота о самой своей сущности, о том, что находится внутри нас, и что мы собой представляем. А когда всё внимание сосредоточено на внешности, то всё, что связано с самой сущностью, отступает на второй план, а это значит, что нутро наше начинает тут же само разрушаться. Поэтому с разрушением необходимо бороться сопротивлением. Когда начинает доминировать энергия инь, то ей надо противопоставлять энергию ян. Левые и правые войска должны всегда сражаться, при этом, нужно чередовать позиции гостя и хозяина.
Левые и правые войска в стихе означали энергии инь ци и ян ци. Левое – ян, а правое инь. Дыхательные упражнения – это процесс нагревания, раскаливания себя огнём. При дыхании следует двигать энергии-пневмы по их естественному пути: левую пневму, ян ци, поднимать, а правую, инь цы, опускать, то обращать их вспять: ян ци – вниз, а инь ци – вверх, так сказать, перемешивать. Тогда хозяин и гость постоянно меняются местами. Когда меняешь направления пневм, то рано иди поздно, овладеваешь всем этим процессом и становишься хозяином своего тела. Как подсказывает «Книга перемен»: «Я» (хозяин) – обычно инь ци, триграмма 坎 кань «вода», поскольку эта пневма направлена вниз и её триграмма оказывается внутренней, хозяином. Однако в процессе дыхания инь ци направляется вверх, и в роли хозяина оказывается ян ци (триграмма 離 ли «огонь»), а новая гексаграмма характеризуется полной уместностью черт.
Всё, что предоставляется произволу случайности, приводит к упадку, поэтому «прошлое» – отступающее и «будущее» – приходящее должны гармонично меняться местами. Когда наступает момент «Исполнение», то прошлое – тьма должна заменяться наполнением света, и тогда «Разрушение» становится временным этапом «Становления» грядущего развития.
Стих предупреждает, что даос должен быть осторожен во время дыхательной гимнастики, ведь если проявить небрежность, начиная соединять пневмы тела, и злоупотребить огнём, то молодой, появившийся зародыш может сгореть, и бессмертие нельзя будет обрести. И напротив, небрежение к огню может помешать зреть зародышу, названному в стихе «семьи бесценным сокровищем», и он может умереть. Может быть, что-то такое и произошло со мной, что я лишился своего младенца. Придя к этому выводу, я опять расстроился.
Я задумался над тем, как же мне прекратить само-разрушение, приводящее меня к упадку. Ведь начало любого упадка – это разрушение существенного, о чём и говорит возникшая гексаграмма «Разрушение» 剝 (бо), в которой верхняя триграмма Гора 艮 гэнь считается «уходящей», исчезающей, а нижняя триграмма Земля 坤 кунь «приходящей», возникающей. При этом, прерывиста черта означает тьму, а непрерывная черта – свет. И получается, что непрерывная черта свет исчезает, погружая всё последующее во тьму. Так, когда лишаешься остатков света, попадаешь во тьму, которая надвигается изнутри, из самой нашей сущности. И это возникает из-за того, что на предыдущей ступени нашего развития всё наше внимание было обращено лишь на мишуру нашего убранства. И это относится как к нашему физическому состоянию, так и к духовному. От этого наше познание затормаживается, так как предыдущий этап был направлен на внешнее оформление познанного, а новые знания не накапливались, что и привело наше общее состояние мудрости к банкротству. В этом случае, самое важное для нас не отдаваться полной пассивности и произволу случайности в наступающем времени, и помнить, что ситуация разрушения – это всего лишь временный этап в общем развитии, как и все последующие этапы являются временными. Развитие состоит из того, что одно непременно переходит в другое, меняется и преобразует нас по естественным законам развития. Поэтому не следует пассивно отдавать себя условиям времени, а необходимо активное и напряжённое выжидательное воздержание от деятельности. Это ожидание должно быть осмысленным, и эта осмысленность является почвой, на которой предстоит осуществлять дальнейшее движение вперёд. И если почва уходит из-под ног, и всё равно нужно сохранять духовную стойкость, которая способна удержать процесс разрушения. И тут уже требуется решимость, чтобы ринуться в разрушительный ход событий и пройти через него, чтобы пробиться к возможности нового созидания. Действуя внутри процесса разрушения, необходимо твёрдо противостоять разрушительной силе, которая может отступить, наткнувшись на решительное сопротивление. Рано или поздно, должно начаться ослабление этого процесса, его отлив и выход из данной ситуации, ибо решимость и упорство всегда вознаграждаются высшими силами, которые берут ситуацию под контроль и сильного борца под свою протекцию.
Этому стиху соответствовала гексаграмма «Разрушение» 剝 (бо), состоящая из триграмм Земли 坤 кунь и Горы 艮 гэнь.

_____________________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
__________ __________

Гексаграмма «Разрушение» 剝 (бо) имеет смысл «раскалывание» и «распад» и носит признаки: распад, фрагментация, разрушение изнутри, отпадение.
В этой гексаграмме Гора 艮 гэнь расположена над Землей 坤 кунь. Гора, стоящая одиноко на земле, открыта воздействию стихий и со временем будет стерта эрозией и оползнями. Точно так же и все наши достижения в итоге подвергнутся воздействию сил распада. Форма гексаграммы «Разрушения» 剝 (бо) обозначает слабость, исходящую изнутри. Она напоминает разваливающийся дом, который удерживается только крышей (верхней линией). Темные низшие силы постепенно подрывают высшую силу таким образом, что распад был неизбежен. И эта ситуация приводит к тому, что внутри мало поддержки и совсем нет силы. Когда наступает такое состояние, оказываются бесполезными любые действия и вмешательства. Не следует пытаться откладывать неизбежное, нужно использовать время для планирования и консолидации. Даосы должны рассмотреть неблагоприятные факторы и извлекать из ситуации все возможные уроки, чтобы избежать повторения ошибок. Во всех делах это подходящее время, чтобы быть осторожным, упорно трудиться и ждать наступления лучших времен. Зная о том, что перед рассветом всегда бывает тьма, нужно надеяться и верить в улучшение. Чтобы подготовиться к этим новым временам, те, у кого есть знания, должны делиться ими с теми, у кого знаний меньше, а те, у кого есть богатство и влияние, должны осознавать свою обязанность помогать другим.
Если в предыдущей ситуации «Убранство» имелось в виду убранство как внешнее украшение, и речи не шло о самой сущности, то в периоды, когда внимание сосредоточено на чём-то внешнем, всё, связанное с самой сущностью, отступает на задний план. На неё никто не обращает внимания, и она, предоставленная произволу случайности, приходит в упадок. Начало всякого упадка – разрушение сущностного. Об этом и говорит данная гексаграмма «Разрушение» 剝 (бо). В символике гексаграммы верхняя триграмма считается уходящей, а нижняя приходящей и наступающей. Даже в триграммах верхняя черта отход в прошлое, а нижняя – представляет наступающий момент ситуации. В данной гексаграмме «наступает» триграмма «Исполнение», состоящая только из черт тьмы. Единственная черта света – верхняя в верхней триграмме и в пределах этой последней, и в контексте всей гексаграммы отходит в прошлое и влияние на всю ситуацию не оказывает. Так выражена ситуация, в которой последние остатки света, активности, положительного отходят в прошлое, а надвигается только тьма. И надвигается она изнутри, из самой сущности. Это говорит о том положении, когда существенное повергается в мрак и упадок, ибо на предыдущей ступени всё внимание было обращено на мишуру внешнего убранства.
И в познании дело обстоит так же. После того как всё внимание было обращено лишь на внешнее оформление познанного, сам процесс познания отступает на второй план, и не развиваясь прогрессивно. Приходит к разрушению. Но эта ситуация не должна приводить к полной пассивности и отдаче себя произволу случайностей в будущем. Ситуация разрушения – лишь необходимый временный этап общего развития, и это всего лишь временный этап. Требуется не пассивная отдача условиям времени, а активное и напряжённо-выжидательное воздержание от деятельности. Нужно всего лишь подождать и набраться сил для того, чтобы переломить ситуацию.

Стих двадцать четвёртый (40)

二四。火生於木本藏鋒，不會鑽研莫強攻。禍發總因斯害己，要須制伏覓金公。
Èrsì. Huǒ shēng yú mù běn cángfēng, bù huì zuānyán mò qiánggōng. Huò fā zǒng yīn sī hài jǐ, yào xū zhìfú mì jīn gōng.

Буддист:
Огонь рождается в дереве, и не стоит нападать на него, не изучив его. Причиной зла всегда является то, что заставляет вас причинять себе вред.

Даос:
В огне родится древо, в корне острие сокрыто,
И если можешь ты вращать, то не иди в атаку,
Беды тогда не будет, и ты не поддашься страху,
Чтоб справиться ищи свинец, где золото зарыто.

Конфуцианец:
На следующий день мне стало лучше, и я продолжил поиски своего младенца. Я подумал, что не мог сгубить своего младенца внутри себя, так как всё делал правильно и был внимателен ко всему.
Я повесил новый стих на стене и углубился в медитацию. Этот стих соответствовал гексаграмме возврат復 (фу), где прерывистые линии начинались с непрерывной световой линии внизу. И так как движение в гексаграмме происходило снизу вверх, то начинается этот знак со световой черты. Луч света как бы рассеивает тьму гексаграммы «Земли» (Исполнение), 坤 кунь, состоящую только из одних теневых черт. Происходит то, что называется в природе поворотом времени, тёмное время кончается, и начинается светлое время. При этом, развитие светлого времени постепенно побеждает тьму. И неизбежно, всё способствует развитию света. Светлые силу, как друзья, приходят на помощь свету, и тёмные силы не могут помешать этому, а наоборот они лишь способствуют всеобщему просветлению. Но процесс это проистекает без малейшей торопливости, ибо торопливость – это признак неестественности развития. И так как «разрушение» рано или поздно приходит к концу, то за ним неизбежно возникает другой процесс «Возврат» и начинается созидательная деятельность. Поэтому в «Книге о единении скрытого» («Инь фу цзинь») сказано: «Огонь рождается в дереве, беда лишь начала проявляться, но её можно преодолеть». Дерево и огонь относятся к родственным янным стихиям, но огонь, как зрелое ян, уничтожает дерево, незрелое ян. Злоупотребление огнём приводит к гибели пневм и неудаче. Но алхимический огонь дыхания отличается от «огня», как стихии, он может не только сберечь дерево, но и помочь его росту. От трения сверла в дереве может возникнуть искра и сжечь дерево, поэтому со всеми вращениями пневмы нужно быть острожным. Любая работа требует терпения и тщательной подготовки, и не всегда нужно быть чрезмерно усердным. Но главное в работе – никогда не нужно приходить в отчаянье, потому что сложная на вид задача, может сама собой легко разрешиться. Об этом и говорить последняя строка стиха о свинце и золоте. Ведь и свинец может превратиться в золото, став «господином металла» 金公 (цзинь гун). Но в этом случае, под свинцом понимается не «первичные» пневмы земли 坤 (кунь), и не «вторичные» пневмы воды 坎(кань), а «третичные» пневмы озера 兌 (дуй).
Поэтому стиху соответствует гексаграмма «Возвращение» 復 (фу), состоящая из триграмм Гром 震 (чжэнь) и Земля 坤 (кунь).

__________ __________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
_____________________

Гексаграмма «Возвращение» 復 (фу) имеет смысл «Поворотный момент» и «Возврат»» и носит признаки: возрождение, возобновление, циклы, новые начала.
В этой гексаграмме Земля 坤 (кунь) расположена над Громом 震 (чжэнь). Она обозначает осознание обновленной энергии, представленной разрядами грома над спящей землей. По этой причине знак «Возвращение» 復 (фу) ассоциируется с зимним солнцестоянием, днем, после которого увеличивается продолжительность солнечного дня. Хотя погода остается холодной и суровой, начинают прорастать семена теплоты и света.
Обещание возрождения, подразумеваемого в предыдущей гексаграмме, начинает реализовываться в знак 復 Фу. Цикл существования устойчиво перемещается к лучшему будущему, поэтому не нужно торопить события. Преобразование старого происходит легко, и поступательное движение продолжается без преград. По мере разворачивания новых начинаний нужно культивировать в себе мудрость и терпение.
Все новые начинания нужно рассматривать с особой осторожностью, и подобно человеку, выздоравливающему после болезни, мы не должны позволить импульсивности препятствовать нашему продвижению вперед.
Во всех вопросах действия эта гексаграмма указывает на период замедления активности, который в свое время уступит место большому успеху. В построении связей с ближними людьми она указывает на то, что, несмотря на неудачность предыдущего партнерства, последующее будет намного более удачным.
Внимательно рассматривая гексаграммы, я пытался разглядеть будущее моего малыша, чтобы узнать, вернётся он ко мне или нет. Уже в самом начертании гексаграммы символически выражено её основное значение. Так как движение гексаграммы считается низу вверх, то я видел, что гексаграмма «Исполнение, состоящая только из теневых черт, кончает своё действие, на её замену приходит снизу светлая черта. Это похоже на время года, когда после зимнего солнцестояния свет начинает понемногу пребывать и тьма отступает. Тьмы силы не могут больше препятствовать развитию света. Но всё это протекает очень медленно, однако свет возвращается к своему действию, прерванному на какое-то время тьмой, разрушение, как процесс, протекающий во времени, рано или поздно приходит к концу. «Разрушение» кончается, и ничто не может к нему стоять в более тесной связи, чем «Возврат». Всё возвращается на свои пути. И. может быть, когда-то мой малыш ко мне вернётся. И я надеюсь, что малыш вернётся ко мне обновлённый своим продолжительным странствием.

Стих двадцать пятый (41)

二五。金公本是東家子，送在西鄰寄體生。認得喚來歸舍養，配將姹女配親情。
Èr wǔ. Jīn gōng běn shì dōng jia zi, sòng zài xī lín jì tǐ shēng. Rèndé huàn láiguī shě yǎng, pèi jiāng chà nǚ pèi qīnqíng.

Буддист:
Господин металл изначально был сыном восточной семьи и был послан на запад, чтобы родиться. Я позвал его в свой дом и дал ему прекрасную девушку для моей семьи.

Даос:
Сперва металла господин был из семьи восточной,
На запад был к соседям послан, где его взрастили,
Но ты, узнав его, позвал с собой, и приютили
Его вновь у себя на родине, и в доме, отчим.
Вернулся он под отчий кров, и там же жить остался,
С ним все соседи, как и родственники, подружились,
С прекрасной девой, вскоре полюбив, он сочетался,
Взаимные их чувства с этих пор навек сроднились.

Конфуцианец:
После этого я стал думать о том, как мне вернуть моего младенца домой. Я создал в себе зародыш бессмертия, но, в сущности, не мог разобраться в том, что же он собой представляет. Это как купить отличного коня и не знать, что с ним делать дальше и как его применить в своём хозяйстве. Мой младенец ещё не являлся развитым Бессмертным и больше походил на свинец и принадлежал скорее к семейству инь, но в нём была потенция ян, поэтому его можно отнести к восточной семье, где стихия дерево. Так что, он мог быть произведён от вторичной пневмы «дерева» – незрелого ян. Но в себе свинец всё же имеет иную природу и связан с западом со стихией металл. Поэтому он, может быть, и ушёл на запад. Но в процессе внутренней химии движение пневм меняется на противоположные и иньная пневма свинец при посредстве центра, стихии земля, тое есть меня лично, возвращается на восток – в сферу янных пневм, как предполагает стих.
Я полагал, что подлинное возвращение не является механической реставрацией прошлого, поэтому оно привело меня к полному погашению вины, что вызвало внутри меня чувство исчезновения какой бы то ни было опороченности. Поэтому, совершенно естественно, как результат снятия погрешности, возвращение как бы одарило меня непорочностью. И я подумал, что всё делаю правильно. Но мне не нужно было ослабевать бдительность и стоило более внимательно относиться к моим мыслям, словам и действиям, что, как я думал, приведёт меня к правильному развитию. Так как это было всего лишь начало моего правильного пути, то я не стал поспешно принимать никакого действия. Необходимо было мне правильно встать на нужную почву.
Может быть, младенец ушёл от меня потому, что я зачал его весьма необычным образом. Ведь само зачатие бессмертного зародыша возможно только в результате соединения иньных пневм с янными, брачного соития Господина металла (свинца) 金公 (цзинь гун) с Прекрасной девой 姹女 (ча ню – ртутью). Свинец обретает мужской пол и становится «Господином Металлом», а ртуть имеет женский пол и называется «Прекрасной Девой», поэтому бессмертный зародыш имеет в себе некую андрогенность, двойственную природу, происходит соединение иньной и янной природ и соединения ян, скрытого в инь, с инь, скрытым в ян. Так что мой младенец от своей природы самодостаточен, и может без всего обходиться и ни в чём не нуждаться. Поэтому этому стиху и соответствует гексаграмма «Беспорочность» 無妄 (у ван), состоящая из триграмм Грома 震 чжэнь и Неба 乾 цянь.

_____________________
_____________________
_____________________
__________ __________
__________ __________
_____________________

Гексаграмма «Беспорочность» 無妄 (у ван) имеет смысл «Невинность» и «Уместность» и носит признаки: правильность, целостность, простота, отсутствие ожиданий.
В этой гексаграмме Небеса 乾 цянь расположены над Громом 震 чжэнь. Гром олицетворяет природную энергию, поэтому знак無妄 (у ван) обозначает омолаживающую жизненную силу расцветающей весны, благословляемой небесами свыше. В проявлении такой энергии создатели «Книги перемен» (И Цзин) видели только достоинства, полагая, что подобная первичная невинность идеально согласуется с волей небес. Вызов этой первичной чистоты из наших сердец помогает очистить чрезмерно запутанный разум и спокойно идти по жизни. Большую роль в этой невинности играет жизнь в настоящем. Когда мы тратим слишком много времени, просчитывая результаты своего труда или ища одобрения со стороны других, мы подрываем свои силы. Мы работаем лучше, когда полностью отдаемся настоящему мгновению, не отвлекаемся на ожидания. Позиция «Беспорочность» 無妄 (у ван) советует нам приспосабливаться к неожиданным трудностям, если они возникают, а не загромождать свой ум вариантами, которые могут так и не произойти. Когда наши мысли свободны от неуверенности, мы можем лучше отражать естественный поток жизненной энергии. Руководимые сочетанием взрослой мудрости и безоблачного детского сознания, мы можем продвигаться вперед с душевным спокойствием и весельем.
Подлинное возвращение не является механической реставрацией прошлого, оно приходит осознанно с полным погашением вины за сделанные ошибки и совершенным исчезновением какой бы то ни было опороченности. Поэтому естественно, что вслед за ситуацией «Возвращение» следует непосредственно ситуация «беспорочность» – как результат снятия погрешности. Но в это время нельзя ослаблять бдительность, и нужно внимательно относиться к своим мыслям, словам и действиям. Необходимо вернуться к правильному развитию. Оно ещё не наступило, но предпосылки для него уже созданы моей собственной непорочностью. Главное, что во мне возникло сознание ответственности за все мои действия, что и является путём к моральному выздоровлению

Стих двадцать шестой (42)

二六。姹女遊行自有方，前行須短後須長。歸來卻入黃婆舍，嫁個金公作老郎。
Èrliù. Chà nǚ yóuxíng zì yǒu fāng, qián xíng xū duǎn hòu xūzhǎng. Guīlái què rù huáng pó shě, jià gè jīn gōng zuò lǎo láng.

Буддист:
У красивой девушки свой путь шествия; ее первый путь должен быть коротким, а последний – длинным. Но когда она вернется в свой дом, ее выдадут замуж за золотого отца, и она станет стариком.

Даос:
Прекрасная дева в знакомой стране всё скиталась,
Коротким там странствие было, длиннее – второе,
Вот время пришло, и она домой возвращалась,
Вступила к Тётушке Жёлтой, а та была на покое.
И выдана в жёны была Господину Металлу.
И встретилась вскорости с ним, как со старым супругом
В их доме, уютном, им сразу же счастливо стало,
Она с ним душою слюбилась, как с мужем и другом.

Конфуцианец:
Когда я прочитал этот стих, то подумал, что совсем ещё не ведаю характера моего младенца. А это значило, что я не знаю самого себя и свои лучшие качества. Ведь характер человека формируется от того, какие пневмы в нём доминируют, поэтому внутренняя алхимия и изучает разные потоки пневм, протекающие в теле человека, и даёт ему возможность управлять ими. Так как пневмы могут сталкиваться и влиять друг на друга, от этого зависит не только здоровье человека, но и его поведение. Иногда именно человеческое поведение может заставить его творить какие-нибудь глупости, или даже довести его до смерти. Ведь само зачатие моего младенца случилось не по правилам, а вопреки им. Всё получилось случайно, как бы само собой. Ведь если возникает стремление свинца – инь ци к единению с ян ци, то же самое происходит относительно ртути, янь ци. Когда в стихе говорится о скитании «Прекрасной Девы» 姹女 (ча ню), то имеется в виду два цикла алхимического процесса. Первый процесс, это – введения ртути в треножник, в котёл одного из киноварных полей тела. За ним следует второй процесс выведения, когда ртуть направляется по одному из «каналов» тела и затем вновь возвращается в треножник, который называется ещё Жёлтым двором, или средним киноварным полем, сферой стихии земля – Жёлтой Тётушки. Движение ртути по телу лучше всего совершать регулярно, ориентируясь на цикличные знаки времени. Первое скитание должно быть коротким от девятого знака шэнь, то есть в девятый месяц с трёх до пяти часа дня до одиннадцатого знака сюй – одиннадцатый месяц с семи до девяти часов вечера; а второе странствие, длинное, – от третьего знака инь – третий месяц с трёх часов до пяти часов утра и до девятого знака шэнь, то есть представляет собой полный цикл, круг пневмы по всему телу. Странствие «Прекрасной девы» завершается в Жёлтом дворе браком с Господином металла (свинца) 金公 (цзинь гун) и зачатием бессмертного зародыша.
Я подумал, что когда человек путём духовного совершенствования достигает состояния непорочности, то он вырабатывает в себе лучшие качества, накапливая свои заслуги. А праведность его жизни позволяет ему обретать громадные моральные силы, которые являются его величием, способным воспитывать его самого и других людей. Но великие моральные силы требуют для себя и соответствующий объект их применения, который настолько широк, что выходит за пределы личного совершенства. Когда человек что-то познаёт, то вновь познанное синтезируется с прошлыми познаниями. И если этот синтез тратить только на себя и на свою пользу, то можно впасть в порок гордыни и чувства своего превосходства над другими. Когда же человек заботится и о других людях, то его величие от этого только возрастает. Это и называется «Воспитание великим» 大畜 (да чу), при помощи которого можно преодолевать любые преграды и быть всегда стойким во времена больших испытаний.
Поэтому этому стиху соответствует гексаграмма «Воспитание великим» 大畜 (да чу), состоящая из триграмм Неба 乾 цянь и Горы 艮 гэнь.

_____________________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
_____________________
_____________________

Гексаграмма «Воспитание великим» 大畜 (да чу) имеет смысл «Укрощение силы великого» и «Уместная сдержанность» и носит признаки: накопление, сдерживание, твердость, потенциал.
В этой гексаграмме Гора 艮 гэнь расположена над Небесами 乾 цянь, что обозначает обширную творческую силу небес, сохраняемую внутри твердой горы. Это вместилище силы может быть выражено через накопление знаний и внутренних качеств, что позволит человеку быть всегда добродетельным и мудрым. Поэтому личные ресурсы величия должны всегда собираться целеустремленно и с твердостью. Решительный характер необходим для преодоления препятствий, которые обязательно появляются на пути. Поэтому и я должен энергично сконцентрировать свой разум и волю, чтобы преуспеть в накоплении собственных резервов. Впереди ещё много работы, которая потребует от меня самодисциплины и сильных лидерских качеств.
В «Книге перемен» говориться о помехах, встречающихся на пути «Воспитания великим» 大畜 (да чу). Человек может сталкиваться с неприятными людьми, которые будут стараться противодействовать влиянию любого Великого человека. В таких случаях нужно, по возможности, крепить с ними дружбу, склоняя на свою сторону, так как такой союз может в будущем оказывать в делах большую поддержку. Доверие людей можно завоёвывать мягкой настойчивостью.
В предыдущей ситуации беспорочности вырабатываются в внутри себя лучшие качества и накапливаются заслуги, что приводит к приобретению громадно моральной силы. Они-то и являются тем великим, которое может воспитывать дальше. Но для этих моральных сил необходим объект их действия. Объект этот должен быть настолько широк, чтобы можно было выйти за пределы только личного. Поэтому самое существенное – это выход из своей узкой сферы. В предыдущей ситуации был достигнут известный синтез того, что познано, и познаваемого вновь. Но если этот синтез обратить только в свою пользу, то это бы значило преодоление только моих пороков. Мне нужно научиться простирать моё действие синтеза на других людей. Только тогда оно может быть названо великим. Оставаться только в себе – значило бы не идти вперёд. А выход вовне может стать не только выходом к людям, но и выходом в небо, где дороги пролегают в иные измерения и проходят через высшие ценности мироздания.

Стих двадцать седьмой (43)

二七。縱識朱砂與黑鉛，不知火候也如閑。大都全借修持力，毫髮差殊不作丹。
Èrqī. Zòng shí zhūshā yǔ hēi qiān, bùzhī huǒhòu yě rú xián. Dàdū quán jiè xiū chí lì, háofà chà shū bùzuò dān.

Буддист:
Даже если человек знает киноварь и черный свинец, он не знает огня. Только благодаря силе культивирования малейшая разница не превращается в «бессмертный зародыш».

Даос:
Узнал всё о вермиллионе и свинце ты, чёрном,
Не знаешь если ты огня горенье, знанья тщетны,
Отступишь в малом, то получишь результат в огромном,
Как упражняешь свои силы – так итог, ответный.

Конфуцианец:
Благодаря этим стихам-слоганам, я практически раскрыл все тайны киновари, то есть ртути, скрытой в киновари, «вермиллионе» и свинца. Стихи объяснили мне природу энергии ян ци, то есть красного, юга, стихии огня и триграммы 乾 цянь «Неба», а также энергии инь ци, то есть черного, севера, стихии воды и триграммы 坤 кунь «Земли». Но одно дело – теория, а другое дело – практика. А практика нуждается в прямых наставлениях опытного даоса о принципах нагревания и использования огня при дыхании. Без усердия и этих знаний не будет результата.
Мне казалось, что я обрёл уже свой бессмертный зародыш при посредстве объяснений великих даосов-учителей, но по пришествию этого времени, стал несколько сомневаться в том, правильно ли я использовал питание для создания эликсира бессмертия. Этому стиху соответствовала гексаграмма «Питание» 頤 (и), состоящая из триграмм Грома 震 чжэнь и Горы 艮 гэнь.

_____________________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
_____________________

Гексаграмма «Питание» 頤 (и) имеет смысл «Питание» и «Уголки рта» и носит признаки: питающий, заботящийся о себе и других, умеренность.
В этой гексаграмме «Питание» 頤 (и) Гора 艮 гэнь расположена над Громом 震 чжэнь. У подножия горы ощущается укрепляющая энергия природы, символизируемая громом. Она готова подняться вверх и способствовать новому росту различных растений, которые могут питать и исцелять нас. Этот образ питания также отражен и в самой форме этой гексаграммы, которая напоминает открытый рот – линии ян наверху и внизу похожи на губы.
Верхняя триграмма Гора 艮 гэнь являет качество стойкости, неподвижности. Нижняя триграмма Молния 震 чжэнь представляет собой полную подвижность. Получается нечто неподвижное вверху, и нечто движущееся и действующее – внизу, что напоминает действие челюстей. В «Книге перемен» мыслится, что нижняя триграмма является символом внутренней и личной жизни, а верхняя – символ внешней деятельности и совместной общественной жизни, где возможна помощь одного другому. Но у даосов во внешнем, при символе неподвижности, всякая помощь друг другу отпадает. Это происходит из-за того, что всё, что должно было сделано для помощи друг другу, уже выполнено на предыдущем этапе. И здесь возможно действие только каждого на свой риск и страх. Как говорится в «Книге перемен»: Они сами добывают то, что наполняет рот». И человек сам должен быть ответственен за обретение своего счастья. А счастье зависит от хорошего питания в буквальном и метафорическом смысле. И указывает на то, чтобы мы позаботились об обоих типа такого питания. Мы должны питать наше тело правильной едой и вкладывать правильные мысли в наш разум и дух. Эмоциональная или интеллектуальная диета заблуждения, фантазий, жалости к себе или жадности настолько же разрушительна, как и нездоровая пища. Подобным же образом, когда нас призывают питать других физически, мысленно и эмоционально, мы должны быть осторожны и уметь отличать чистое от нечистого и недостойного. Рот не только принимает пищу, с его помощью мы произносим слова. Он подчеркивает, что умеренность и спокойствие столь же важны в наших словах, как и в нашей диете. В обоих случаях нужно избегать излишеств, небрежности и плохих ингредиентов.

Стих двадцать седьмой (44)

二八。契論經歌講至真，不將火候著于文。要知口訣通玄處，須共神仙仔細論。
Èrbā. Qì lùn jīng gē jiǎng zhì zhēn, bù jiāng huǒhòuzhe yú wén. Yào zhī kǒujué tōng xuán chù, xū gòng shénxiān zǐxì lùn.

Буддист:
Заветная песнь сутры говорит о высшей Истине и не закладывает огонь в текст. Если вы хотите узнать тайны сутры, вы должны тщательно обсудить их с Бессмертными.

Даос:
О высшей Истине нам возвещают песнопенья,
Каноны и трактаты, «Цан тун ци» о всём вещают,
Но в них не облекает в слово об огне ученье,
А это – главное, его в ученьях не хватает.
Все наставленья – устные, проникни в их обитель,
И сокровенное познай, что взять не удаётся,
Лишь так у мудрых тайна всем передаётся,
Кто подготовлен, так установил всем Вседержитель.

Конфуцианец:
Когда я укрепил этот стих-лозунг на стене, в моей душе сомненья ещё больше углубились. Мне уже казалось, что за всё время я так и ничего не достиг, так как бессмертный зародыш покинул меня. Моя практика потерпела сокрушительное поражение, а я так близок был к успеху. Все эти даосские канонические книги 经 (цзин), песнопения 歌 (гэ), трактаты 论 (лунь) и сочинения, такие как 魏伯阳的 «曾堂奇» «Цань тун ци» Вэй Бо-яна, возвещающие высшую Истину даосского учения, практически ничего не сообщают о тонкостях использования огня. Письменные слова в мудрых учениях ничего не значат, огонь не может довериться письменным знакам, а может только передаваться в устном наставлении 口訣 (коу цзюэ) от учителя к ученику. Я это знал, и вроде бы получил такие наставления, но мой результат был нулевым. И я не ведал, что нужно делать. Этому стиху соответствовала гексаграмма «Переразвитие великого» 過 (да го), состоящая из триграмм Ветер 巽 сюнь и Озеро 兌 дуй.

__________ __________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
__________ __________

Можно сказать, что у этой гексаграммы довольно странный вид, и она напоминает балку стропил, прогнившую на обоих концах, потому что нижние и верхние черты на ней слабые, все остальные – сильные. Это указывает на какой-то предмет, у которого сила сосредоточена на всём протяжении, кроме концов, которые лишены этой силы. Если учесть, что предыдущая ситуация характеризует положение известным застоем, ибо все черты там тяготели вспять к первой. То всякий застой приводит к тому, что даже в самой устойчивой мирной обстановке рождаются зачатки будущей смуты. А этот порок зарождается от бездеятельности и застоя. И этот застой отражён в образе концов балки. В этой неблагоприятной ситуации единственное, что рекомендует «Книга перемен» 易经 (И Цзин), – это, как можно скорее, выйти из неё. Но при этом необходимо знать, куда нужно выступать.
Гексаграмма «Переразвитие великого» 過 (да го) имеет смысл «Превосходство великих» и «Напряжённость усилия» и носит признаки: чрезмерное давление, большая тяжесть, опасность краха.
В этой гексаграмме Озеро 兌 дуй расположено над Ветром 巽 сюнь. «Книга перемен» 易经 (И Цзин) представляет эту гексаграмму в виде вышедшего из берегов озера, воды которого поднимаются к верхним ветвям деревьев, обычно подверженным силе ветра. Такое состояние необычно и может оказаться опасным, если мы окажемся поблизости. Этот тревожный образ укреплен внешним видом гексаграммы, обозначающей деревянную балку, толстую в середине (четыре линии ян), но слабую на обоих концах (нижние и верхние линии инь). Вся крыша, вероятно, обрушится, как только под давлением веса балки прогнутся ослабленные концы.
Гексаграмма «Переразвитие великого» 過 (да го) говорит о том, что сейчас, лучше всего, как можно быстрее, убежать. Чрезмерное давление, которое угрожает нам, возможно, было вызвано нашими амбициями, превышающими наши способности, или нашими ресурсами, потраченными слишком экономно. В делах это может указывать на перенапряжение или на перепроизводство, которое создало нехватку фондов и волнения на рабочем месте. Успех все еще достижим, если мы окажемся на высоте положения. Если мы будем действовать решительно и смело, все будет хорошо. Нашей единственной и опасной ошибкой в этот период может стать бездействие.

Стих двадцать девятый (45)

二九。八月十五玩蟾輝，正是金精壯盛時。若到一陽來起複，便堪進火莫延遲。
Èrjiǔ. Bā yuè shíwǔ wán chán huī, zhèng shì jīn jīngzhuàng shèng shí. Ruò dào yīyáng lái qǐ fù, biàn kān jìn huǒ mò yánchí.

Буддист:
Пятнадцатый день восьмого месяца, когда золотая эссенция в полном расцвете, – время играть с жабой. Если вы придете к первому солнцу и повторите его, то сможете войти в огонь без промедления.

Даос:
Восьмой луны пятнадцатый день жабы ярко светит.
Рассвета это время, полноты семян металла,
Ян линия возникнет, возвращенье жизнь тут встретит.
Не медли ни минуты, то огня время настало.

Конфуцианец:
В этот день я машинально повесил на стену новый стих-слоган и, вместо медитации, отправился гулять по ночному городу.
Когда я уже полностью отчаялся, и считал, что сделал всё, чтобы найти моего сбежавшего младенца, я пошёл на настоящее безумие. Ночью я выходил из дома и искал моего мальчика на темных улицах, потому что днём этого делать было невозможно, так как, младенец, по моему предположению, должен был светиться. А при дневном свете, соответственно, его невозможно было видеть. Отчаявшись найти его во внутреннем мире, я искал его во внешнем. Каждую ночь я смотрел на убывающий диск луны, и думал, что младенец теряет последние силы, истощается, и когда диск луны исчезнет на звёздном небе, то малыш умрёт. Это приводило меня в ужас и сострадания по нему и по себе, потому что этим малышом был сам я.
Этот стих напомнил мне о полнолунии, когда, возможно, и родился во мне этот бессмертный зародыш. Он появился почти не заметно, и я даже не мог точно сказать, когда он во мне возник. Но он возник во мне. И в эту ночь я был в этом уверен. Вероятно, это произошло в пятнадцатый день восьмого месяца по лунному календарю, когда в Китае этот праздник приходился на полнолуние, и когда луна была похожа на распухшую жабу, свой традиционный символ на Востоке. И как стихия она соответствовала осени, – металлу. В ту ночь стихия металла обретает максимальное развитие. Но праздник середины осени – это преддверие начала девятой луны, которая обозначается гексаграммой с единственной сильной верхней чертой «разрушения». То есть это – время угасания ян, его минимального присутствия в природе и одновременно залог того, что в день зимнего солнцестояния ситуация полностью изменится. И вновь гексаграмма этого момента будет состоять из пяти слабых и одной сильной черты, но это уже будет нижняя, первая черта, признак начала роста ян – «Возвращение».
И если это была ночь наибольшего развития металла, то переходя от космологии к пневмам внутренней алхимии можно сказать, что под днём середины осени понимается та фраза алхимического процесса, когда инь ци – триграмма Вода 坎(кань), то есть свинец – металл оказывается в наивысшей точке развития, и когда свинец необходимо использовать. И напротив, внутри химическое накаливание огнём следует начинать позднее, когда сила инь разовьётся настолько, что начнётся её переход в свою противоположность и появится сила ян. В природе этому соответствует зимнее солнцестояние, обозначающееся гексаграммой «Возвращение» с единственной сильной чертой нижней. Никаким образом нельзя накаливать огнём в период осени и полнолуния – времени господства стихии металла.
Но я именно так и сделал, и во мне возник бессмертный зародыш. Может быть, он самоуничтожился из-за того, что я всё неправильно сделал?
Я сел на скамейку на набережной и стал наблюдать за уплывающим за горизонт тонким месяцем. Возможно, в это время я задремал
И вдруг появился передо мной даос в старинной монашеской одежде с кастаньетами. Я его узнал по рисункам в священных свитках. Это был даос Цао Го-цзю, ушедший тысячу лет назад в горы, спасаясь он разврата мирской жизни. Он стал там отшельником и, встретившись с Чжунли Цю-анем и Люй Дун-бинем, узнал от них секрет бессмертия. Он спросил меня:
– О чем вы задумались?
И я ему ответил:
– Я потерял то, чего я не могу найти.
– Это вас расстраивает? – спросил он.
– Да, – ответил я, – это меня расстраивает очень, потому что я потерял часть себя.
– Но часть себя невозможно потерять, – ответил даос, улыбнувшись, – также как и невозможно потерять себя полностью.
Я не хотел ему признаваться в том, что со мной произошло. И немного помолчав, его спросил:
– Но если всё же что-то своё утеряно, то, как его можно обрести вновь?
Даос посмотрел на меня своим проникновенным взглядом и сказал:
– Если что-то своё утеряно, то обратите свой взгляд в себя. Не ищите ничего вовне. И если это для вас важно, то вы обязательно его найдёте. Но поиск важно начитать с самого начала, с того момента, где вы потеряли эту вещь, и при каких обстоятельствах. Если вы всё это поймёте, то быстро её обнаружите.
Сказав это, он повернулся и пошёл дальше, позвякивая кастаньетами.
А я, поднявшись со скамейки, отправился домой. Мне предстояло заглянуть в двойную бездну: в бездну космоса, и в бездну своей души.
И тут я понял, что самая большая опасность и бездна – это потерять себя. Когда теряешь самого себя, но на каждом шагу перед собой открывается бездна. Так это и случается при сравнительно мирном существовании человека. Ибо само мирное пребывание расхолаживает человека, когда недостаточно обращаешь внимание на подготовку к будущим затруднительным положениям и бедствиям. И это приводит к распущенности. Так и случается в познании, когда сам акт познания заменяется запоминанием уже накопленного опыта. «Книга перемен» 易经 (И Цзин) даёт человеку предупреждение, когда он оказывается в опасности на краю бездны, как нужно преодолевать те или иные положения жизни и найти выход из создавшейся ситуации. При этом, нужно помнить, что только внутренняя правдивость может привести к тому, что действия человека могут быть гармонически включены в мировое развитие и вызовут у высших сил одобрение. Как говорится в «Книге перемен»: «Обладателю правды – только в сердце свершение».
Стиху этого дня соответствовала гексаграмма «Двойная бездна» 四坎 (си кань), состоящая из двух триграмм Воды 坎 кань.

__________ __________
_____________________
__________ __________
__________ __________
_____________________
__________ __________

Гексаграмма «Двойная бездна» 四坎 (си кань) имеет смысл «Пропасть» и «Опасная яма» и носит признаки: опасность, спуск, избегание ловушек, темнота.
В этой гексаграмме «Двойная бездна» 四坎 Вода 坎 кань расположена над Водой 坎 кань. Огромное количество воды устремляется вниз, и ее вес способствует ее проникновению в здания. Здания можно подмыть и сделать их опасными. С одной стороны, Гексаграмма «Двойная бездна» 四坎 (си кань) касается глубин сомнения и отчаяния, а с другой – эта гексаграмма говорит о том, что для своего выживания мы сами должны уподобиться воде: сконцентрировать свои силы и двигаться вместе с потоком. Типы опасностей, о которых предупреждает эта гексаграмма, очень страшные: грабеж, кража, обман, захват, отказ от семьи, поражение в правах, злоупотребление алкоголем и опасность, связанная с водой.
Однако здесь подчеркивается также, что опасность, правильно понятая, может принести нам пользу. Её близость обостряет наш разум и чувства, и, учась преодолевать её, мы можем стать гораздо более сильными, чем были.
Ключ к преодолению таких испытаний – это сохранение спокойствия и выработка в себе позитивного отношения к происходящему. Внешнее спокойствие перед лицом опасности проистекает естественным образом из внутреннего мастерства, в то время как вера в себя придает силы, чтобы выдержать испытание. Это – наихудшее время, чтобы предаваться скорби или искать убежища в бегстве от действительности. С помощью решительных действий мы останемся невредимыми.

Стих тридцатый (46)

三十。一陽才動作丹時，鉛鼎溫溫照幌幃。受氣之初容易得，抽添運用卻防危。
Sānshí. Yī yáng cái dòngzuò dān shí, qiān dǐng wēn wēn zhào huǎng wéi. Shòuqì zhī chū róngyì dé, chōu tiān yùnyòng què fáng wēi.

Буддист:
Когда вначале сила энергии ян приходит в движение, чтобы создать эликсир, тепло свинцового кадильника воссияет ореолом. Его легко получить в начале образования энергии ци, но использовать его пока опасно.

Даос:
Лишь только возникает сила ян, приходит время
Создать весь эликсир, треножник и свинец горячи,
И осторожно собирать всё вызревшее семя,
И свет от мира пологом и занавеской пряча.
Хоть пневму обрести легко, она уже явилась,
Всё ж будьте осторожны, убавляя, прибавляя,
Чтобы она от всех опасностей бы защитилась,
Быть нужно бдительным, внутри её так сохраняя,

Конфуцианец:
Домой я вернулся поздно ночью, когда шло янное время уже другого дня. Я заменил на стене старый стих-слоган на новый и сел на коврик, глядя на надпись.
Стих говорил об обретении бессмертного зародыша. Но у меня уже был мой бессмертный зародыш, на который я потратил много времени. Бессмертный даос Цао Го-цзю сказал, что нужно искать его не вовне, а внутри себя. В стихе говорилось, что во время стадии алхимического нагрева, когда сила ян начинала возрастать вследствие упражнений питания ян ци, свинец – инь ци должен находиться в киноварном поле, то есть в моём треножнике, который нагревался мной. И тогда наступило время соития пневм, и родился б младенец. А когда он исчез, то я всё время занимался упражнениями по питанию его жизненности. И делал это скрытно, никому не говоря. Я как бы его прятал от мира под завесами и пологами. Таким образом, пневмы, собираемые в моём треножнике, посылались ему, хотя я его не видел. И излучаемая мной энергия питала и его глаза и его тело. Я был осторожен с огнём, чтобы не обжечь его, и не разрушить его ещё слабое энергетическое тело. Значит, он находится где-то рядом со мной и, может быть, даже всё ещё находится со мной. И я должен заглянуть в бездну свой души, и ещё в бездну космоса, ведь в предыдущей гексаграмме была «двойная бездна».
Я тут же направился на балкон и прильнул глазом к телескопу, чтобы заглянуть в глубину космоса, чего я уже долго не делал после исчезновения моего младенца.
Я увидел краешек заходящего за горизонт тонкого месяца, и сразу же ощутил в нижней части живота тепло, как будто младенец вновь вернулся в свой «Жёлтый двор», наполняя меня теплом и своей избыточной энергией ян.
Моя душа чуть не взорвалась от радости. Бессмертный зародыш оставался во мне. Всё моё существо воссияло от вновь обретённого счастья и надежды на спасение.
Стиху этого дня соответствовала гексаграмма «Сияние» 四離 (си ли), состоящая из двух триграмм Огня 離 ли.

_____________________
__________ __________
_____________________
_____________________
__________ __________
_____________________

Гексаграмма «Сияние» 四離 (си ли) «Двойной огонь», имеет смысл «Яркость» и «Прилегание» и носит признаки: единство, освещение, блеск.
В «Книге перемен» 易经 (И Цзин) триграмма Огня 離 ли является чистым сиянием, так как он – огонь, но огонь не существует сам по себе, а цепко держится за горящий материал. Поэтому слово 離ли имеет смысл «держаться за кого-либо». В предыдущей ситуации, окружение действующего человека напоминало опасность, бездну, где ничто не поддерживало его, Поэтому нужно было найти внутреннюю правду, чтобы за неё держаться. Когда правда найдена, то необходимо быть стойким, держась за неё, что и гарантирует «горение», правильное развитие и свершение того, что должно быть свершено в данном положении. В «Книге перемен» в символике животных корова является символом податливой исполнительности, ноне пассивной, а наделённой силы, исполненной большой мощи. Корова способна родить телёнка, что указывает на возможность в этой ситуации на переход к чему-то новому, иному. Поэтому на Востоке говорят: «Разводить коров – к счастью».
В этой гексаграмме «Сияние» 四離 (си ли) «Двойной огонь» Огонь 離 ли расположен над Огнем 離 ли, что обозначает постоянный блеск солнечного света, превосходящий кратковременное сияние земного пламени и духов людей, достойных подражания. Подобно тому, как огонь охватывает освещаемую им поверхность, так и человеческая мудрость входит в нашу жизнь и украшает ее. Поддержание Огня зависит от постоянного источника питания. Зачастую бывает трудно поддержать огонь нашего энтузиазма из-за того, что мы не смогли снабдить себя достаточным количеством топлива, такого как вдохновение и поддержка. И тогда Огонь либо угасает, либо выходит из-под нашего контроля. Знак «Сияние» 四離 (си ли) напоминает нам о том, что в природе каждая живая субстанция нашла свой способ выжить. Мы можем повторно изучить это инстинктивное знание и двигаться к более просвещенному состоянию. В делах эта гексаграмма может указывать на то, что все предприятия пойдут успешнее. Все, что мы должны знать, приходит к нам через подсознание. Это знание может быть поставлено на службу другим и освещать их путь. В поисках этого знания мы должны следить за тем, чтобы не зацикливаться на просвещении самих себя. Ничего ценного не получается из тщеславия и отсутствия сочувствия и сострадания к другим.

12. Рассказ о дереве гао (1)
Чин Чун-го был всегда пригожим юношей собою,
Родился он на Северной реке в семье богатой,
И взял себе в обычай управлять своей ладьёю,
С товаром плавал по реке, домой ехал со златом.
Причаливал в своих поездках у моста обычно,
Который Ивовым все люди Родником прозвали,
Оттуда направлялся на торжище он привычно,
И каждый раз в своём пути там чуду удивлялся,
Так как встречал красивую и милую девицу,
Она в деревне появлялась, как всегда, Восточной,
И со своей служанкой шла к реке набрать водицы,
Всё время красовалась пред ним, как бы нарочно,
И он разглядывал её тайком и удивлялся,
Была красавица прелести, необыкновенной,
Не знал, кого ему спросить о ней, и сокрушался,
И дома о ней думал, как о деве, незабвенной.
Однажды Чун-го снова её встретил в том же месте,
Совсем было нашёл слова, чтоб с нею повидаться,
Склонить её к свиданью, чтобы с ней остаться вместе,
Девица ж, подобрав подол, вдруг стала удаляться,
Сказав служанке: «Помню, как-то я вина испила,
И долго в этом месте я без памяти лежала,
И с той поры я у моста уж больше не гуляла,
Не знаю, как сейчас там, я о нём уж позабыла,
Наверно, так же там красиво, как и раньше было,
Хотела б ныне ночью я там быть, если сумею.
Хочешь пойти со мной, я тайную тоску развею».
Пойти та согласилась. Дух у Чун-го захватило.
Подслушав разговор, возликовал он и решился
Той ночью познакомиться с ней, в месте том остался,
К мосту пришёл под вечер и в кустах там затаился,
Терпения набравшись, но никто не появлялся.
Всё было тихо, ни души, вдруг увидал девицу,
Та со служанкой шла, которая гусли (2) держала,
Остановившись у моста, вздохнула и сказала:
– «Как долго я хотела здесь побыть, остановиться,
Горы и воды – те же всё, ничто не изменилось,
Иные только люди, не такие все, как прежде,
О, как избыть печаль мне, я давно уж покорилась,
Тоска мешает жить мне, я живу пока в надежде».
Присела на перила, гусли взяв, вдруг заиграла
Напевы Южного дворца, Песнь осени печальной,
Но вскоре, отложив свирель, вздохнула и сказала:
– «Я думала, печаль гусли развеют, изначально.
Звучанье струн всегда забытое всё воскрешает,
То, что когда-то было в сердце и навек осталось,
Ведь прошлое не исчезает, душу возвышает
Тем, что было прекрасно, и вдруг где-то потерялось.
Увы, высок звук песен, чист, а смысл далёк и тёмен,
Нет, видно, мне сердечного здесь друга уж не встретить,
Чтоб понял мою душу, мир вокруг пуст и огромен,
Лучше домой уже вернуться, чем душу бередить».
И Чун-го подошёл к ним, в пояс низко поклонился,
Сказал: «Я тот сердечный друг есть, что ты ожидаешь,
Мне нравится, как мастерски на гуслях ты играешь,
Я с удовольствием большим с тобой бы подружился».
Тут всполошилась девушка и к парню обратилась:
– «Ах, и давно вы здесь? Не скрою, лик запечатлелся
Ваш в моём сердце, когда раньше я здесь находилась,
Казалось, к моей личности и взор ваш пригляделся,
Но мимолётны в пути встречи, песню не успеешь
Допеть, а вас уж нет, не то, что ночь такая эта,
Безлунная, гуляй – сколько захочешь, всё имеешь,
Чтобы предаться грусти, напевая стих поэта.
Вот уж не думала, что вы окажитесь здесь рядом,
Не будь на то воля Небес, то мы б не повстречались,
Но только жалкой я себе кажусь, хотя и рада,
Что вы в такую ночь возле меня здесь оказались».
Спросил её он, кто она, где дом, откуда родом.
Она ответила нахмурясь: «Здесь я обитаю,
Я из семьи Ни, зовут Кань, мой дед правил народом,
Что здесь живёт в деревне, и я это не скрываю,
Отец и мать давно уж умерли, я одинока,
Покинута я мужем, и пришлось мне перебраться
За изгородь деревни (3), чтоб в тиши лесов остаться,
Так кончилась моя семейная жизнь раньше срока.
Ах, жизнь наша вся – снов и мечтаний вереница,
Пределы, сроки все её небо определяет!
Кто хочет ранней смерти?! А ведь можно же влюбиться,
Мы можем в радости, в утехах жить, кто нам мешает?!
Не лучше ли любви, взаимной, с кем-то предаваться!
И жизнью жить наполненной и отдаваться страсти,
Но это невозможно всё, не в нашей это власти»!
Она в ладью спустилась тут, решив ему отдаться,
Сказала: «Таю, тлею я, и смерть ко мне приходит,
И месяцы уж долгие одна здесь обретаюсь,
И обо мне никто не позаботится, уходит
Так моё время, но я всё же жить как-то стараюсь.
Душой и телом совершенен ты, я уповаю
Что дух твой, мужественный, в душу мне теплом повеет,
И жар твой так внутри росток, увядший, пусть согреет,
И чтобы овладел ты моим телом, я желаю.
Прошу тебя, возьми меня всю, есть как, без опаски,
И наслаждайся прелестью, во мне что остаётся.
С багряных пусть соцветий осыпаются все краски,
И хоть тайком весны свет, обжигающий, прольётся».
Без промедления они любви вместе предались.
И наслажденье было полным их, она желала
Запечатлеть счастье своё, и два стиха рождались,
Которые она сложила и ему сказала:
I
Свело глухое нас безлюдье, и страсть опьянила,
Смятение любовного пришло на смену пыла,
Отросток бамбука ласкает мой узор браслета,
Тесёмки развязались, снята обувь, я раздета,
И ноги мои на рассвете роса увлажнила,
Болотная пичуга вскрикнула где-то уныло,
Не время навсегда уснуть, но мы почить желаем
В любви нашей навечно, нежно друг друга ласкаем,
Пусть мотыльком вспорхнёт сон над подушкой, улетая,
Охватит радость сердце пусть, смятение сменяя.
Мы не расстанемся, ведь я вас сильно полюбила,
Во веки пусть веков нам станет ложем тут могила.
II
Останется пусть в сердце ночь, нам не забыть услады,
Взаимной близости обои нашей мы ведь рады,
И гусли мои звуки, сладостные, порождают,
От жизненных всех зол нашу любовь оберегают.
Причёски прядь склонилась, блещет заколка наряда,
Стан стянут поясом, изогнутый изящно боком,
Похож он своим цветом чем-то на спину цикады,
С ветвей цветы все падают, полнится ствол соком.
Достойную пусть пару феникс здесь соединяет
Святыми узами (4) в их отношеньях, прекрасных,
И пусть рассветный ветер радостью их наполняет,
А ночи, лунные, пьянят их в их объятьях, страстных.

Чун-го был, как матрос-торговец, всякий из заезжих,
В стихах не очень-то силён, тогда приходилось девице
Смысл сказанных строк объяснять и тонкостей всех, нежных,
Чун-го услышанным лишь оставалось восхититься,
Сказал он: «Восхищён стихами я, что ты сказала,
Твой дар слагать стих не уступит И Ань дарованью (5)».
Она же рассмеялась и ему так отвечала:
– «Но люди в мир приходят для другого любованья.
Родясь на свет, они ищут утех иль состоянья.
И экая важность – стихи! Конец всему приходит!
Всё в мире проще! Остаются лишь одни страданья,
И под могильными холмами дом свой все находят.
Бывали женщины искусные в стихосложенье,
Такие как Бань Цзи иль Цай Янь (6), где ж они ныне?
И в обществе они блистали своим положеньем,
Но их могилы уж давно исчезли средь полыни.
Что значат тени все былого рядом с мигом счастье?!
Зачем же нам растрачивать отпущенное время?
Давай упьемся радостью и отдадимся страсти,
Ведь время поглощает всё равно любое семя».
Она ушла лишь пред рассветом, с Чун-го распрощалась,
И повелось из ночи в ночь так, там они встречались,
И каждый раз в ладье любовной страсти предавались,
Прошло уж больше месяца, любовь их продолжалась.
Один же из друзей его, сказал, о том прознавши:
– «Ты – чужестранец здесь, тебе бы лучше сторониться
Всего неведомого в крае, ты ж, привычку взявший
Встречаться тайно с девушкой, как мог в неё влюбиться?!
Не стоит без оглядки заводить шашни с девицей,
Хоть лик её цветку подобен, брови – листьям ивы.
Что знаешь ты о ней? И хочешь ль ты на ней жениться?
Хоть отношенья между вами и легки, игривы,
Но знаешь ты ли о её всех планах, намереньях?
Ведь ты о том, в каком дому она живёт, не знаешь,
В чужом краю опасности себя ты подвергаешь.
И могут дорого тебе стать эти упущенья.
Затеется так дело, и столкнёшься ты с законом,
И чтоб помочь, здесь нет твоих родных и домочадцев,
И будешь ты на каторгу идти за всё готовым,
Не лучше ли тебе заранее остерегаться.
И отчего бы не узнать, откуда та девица,
А там иль бросить её, как Чан-ли Лю-чжи оставил (7),
Или как Ли Цзин с Хун Фу (8) смог в любви соединиться,
Женился на ней, а потом в стихах её прославил.
Так пусть всё будет взвешено, продумано, надёжно».
Чун-го же похвалил товарища за его речи,
Сказав, что прав он, и девицу же при первой встрече
Расспрашивать стал о её семействе осторожно:
– «Я – чужеземец тут, и вдруг негаданно-нежданно
Обрёл союз здесь и любовь с тобой в моей дороге,
Но дом твой мне неведом, где живёшь ты постоянно,
Как и твоя семья, отчего сердце и в тревоге».
Она сказала: «Дом-то мой, здесь, и неподалёку,
Я думала, что дело тайное – наши свиданья,
Ведь красота моя и без того выходит боком
Мне, стала жертвой предрассудков я, как и изгнанья.
И сколько бы ушей и глаз следило бы за нами,
Заденешь утку – селезня страшись, как говорится,
Подпалишь орхидею – лилия увянет лепестками,
Решила я, что вам от мужа дальше б находиться».
Но Чун-го на своём стоял, и дева согласилась,
И засмеявшись, молвила: «Ну, раз вы так хотите,
Убогости и тесноты я дома лишь стыдилась,
Коль так, по-вашему будь, показать путь разрешите».
И ночью в третью стражу, когда небо было чёрным,
Они направились в Восточную деревню вместе,
Шли долго, а когда же оказались на том месте,
Увидел изгородь он на одном лугу, просторном,
А посредине хижина из камыша стояла
Вся скособоченная, с крыши же её свисали
Вьюнка побеги. Девушка ему, смеясь, сказала:
– «Вот дом мой, не такой себе его вы представляли?
Прошу вас, двери отворите и в него входите,
Но там сейчас очень темно, потёмки, как я вижу,
Пока схожу я за огнём, немного подождите»!
Чун-го, нагнувшись, под соломенную вступил крышу,
Присел он у порога, но зловонье доносилось,
Откуда идёт запах, он не понял, изумлённый.
Но вскоре в доме огоньком лампада засветилась,
Он заглянул внутрь дома, и увидел, поражённый:
От входа слева там кровать, плетёная, стояла,
На ней – ларь, лакированный, под красным одеялом (9),
«Гроб с телом Ни Кань» – лента с надписью такой лежала
На ларе, чёрным, на фоне написанная, алом.
А рядом глиняная статуя в руках держала,
Когда ночами тайно приходила с ним на встречи,
Те гусли, на каких красавица ему играла
Мелодии тех песен у моста, ведя с ним речи.
Похолодел он в страхе, волосы вверх дыбом встали,
И опрометью кинулся прочь, как в нём сил хватило,
Не мог он устоять, как будто черти его гнали,
Но та девица вдруг ему дорогу заступила,
Сказав: «Нет-нет, вы же со мной, зачем же торопиться,
Я и в стихах назначила нам после смерти встречу,
Уж лучше вам со мной остаться, чем так суетиться,
А если что вам не понятно, то я вам отвечу.
Нам лучше бы последовать тотчас же друг за другом,
Обет исполнить поскорее, вы пока что в силе,
Нам будет хорошо, когда окажемся в могиле,
Не надо вам, чтоб были сражены бы вы недугом,
И каково лежать одной в гробу мне без надежды,
И почему должна я отпустить так вас на волю»?!
Она схватил за полу, но тот не стал ждать более,
Рванулся, побежал, оставив в доме клок одежды.
Примчался он к мосту, свой дух перевести не в силах,
Не мог промолвить слова, утром, как в деревне встали,
Узнал, что внучку старца Хоя болезнь подкосила,
Полгода как она почила, её Ни Кань звали.
И за околицей полгода её прах хранился,
В той хижине, где Чун-го с нею ночевать собрался,
А вскоре и с ним странный недуг приключился.
Он вдруг, бывали времена, в сознании менялся,
И слышал, как Ни Кань его звала или шептала
На берегу иль в лодке, но никто это не слышал,
К ладье его во время путешествий подплывала,
Он отвечал ей, пока случай, каверзный не вышел.
Раз он, услышав её крик, идти к ней порывался,
Товарищи, его связав, внизу, в трюме закрыли,
Но он пытался вырваться, на нём верёвки были,
И так бранился, понося их, и громко ругался:
– «Эй вы, мужланы! У неё дворец есть, лучезарный,
Там всюду пахнущие розы и благоуханье,
Настало время к ней идти, ваш мир, непостоянный,
Наскучил мне, осуществить хочу моё желанье.
Ведь эта жалкая жизнь – красный прах всего, не более (10)!
Как смеете удерживать меня на судне силой,
Туда я ухожу совсем от вас по своей воле,
Она меня прийти к ней раньше уж давно просила».
Однажды ночью сон сморил всех, когда утром встали,
Чун-го и след простыл, в деревню к хижине поплыли,
Лежал он бездыханный, руки гроб тот обнимали.
Его товарищи его там и похоронили.
С тех пор раз всякий ночью, тёмной, виделись виденья,
Они, за руки взявшись, плакали или смеялись,
Всех заставляли поклоняться, возжигать куренья,
А если кто не делал это, беды начинались.
Потом невмоготу стало терпеть их злодеянья.
Творились там бесчинства и могилу их разрыли,
Останки бросили их в реку, и они поплыли
Отправили так люди из села их прах в изгнанье.
Поблизости на берегу там пагода стояла,
А рядом гао дерево сто лет как находилось,
Душа Ни Кань с душой Чун-го в то дерево вселилась,
И стали оборотнями, их вся округа знала.
С тех пор, если на ветви гао кто-то покушался,
То их ножи ломались, топоры же все тупились,
Отрезать хоть кусок – ни у кого не получался,
Такое оно было крепкое, что все дивились.
В году, когда сошлись знаки Коня в цикле с Металлом, (11)
В год «Распростёртого Великодушья» (12) появился
Даосский проповедник. В тех краях он поселился
В той пагоде, и время изменения настало.
Как наступила ночь, луна в тумане затерялась,
И тишина везде повисла, речка опустела,
Даос вдруг у реки заметил два раздетых тела –
Девицу с юношей, забавам пара предавалась.
Сперва они смеялись, потом в дверь стали стучаться
И окликать, нет ли кого в той пагоде, случайно,
Даос их принял за юнцов, пришедших развлекаться,
И рассердился их распущенности чрезвычайно.
А утром старцу рассказал в селе, сетуя гневно
На поврежденье нравов, но старик ему ответил,
Что ночью той он оборотней там, у храма, встретил,
И что о них в деревне говорят все ежедневно:
– «Вам ли не знать, почтенный, что нечистая здесь сила
Уже который год в дереве гао обитает,
Она давно уже храм в балаган свой превратила,
Все жители села давно изгнать прочь их мечтают».
Задумался даос и молвил: «Исконное дело
Моё и долг мой – людям помогать в их излеченье,
Я видел, как орудует здесь ночью нечисть смело,
Раз так, я не могу оставить вас без попеченья».
Собрал он всех людей и жертвенный алтарь поставил,
Три знака начертил, магических, один повесил
На гао дерево, другой в воде на сук подвесил,
Знак третий под открытым небом на земле оставил,
Воскликнул, завершив всё это: «Небеса, смотрите!
Давно здесь бесы, похотливые, творят деянья
Свои, бесстыдные, так им пошлите наказанье,
Прошу вас, силу здесь, нечистую, искорените»!
Вихрь налетел неистовый, ветра тучи нагнали,
И гром гремел на небе, всюду молнией сверкая,
Вниз опустилась тьма, друг друга люди не видали,
А на реке поднялись волны, землю сотрясая.
Прошло какое время, стихло всё под небесами,
Все головы подняли, с удивленьем увидали,
Что гао дерево из почвы вырвано с корнями,
Все ветви сломаны, а стебли – будто б обглодали.
Потом бича был слышен стук, и вопли всё сильнее,
Увидели все воинов с бычьими головами (13) -
Мужчину с женщиной ведут с колодками на шее,
Бьют и поносят их обоих бранными словами.
Все жители даосу денег и добра собрали
В знак благодарности, но он, взмахнув платья полами,
Поднялся в воздух, полетел, исчез между горами,
И после этого его ни разу не видали.

Из этого всего можно сказать нравоученье:
Хоть люди в земном мире и избавлены от бесов,
Не могут выйти же из круга плотских интересов,
Подняться в своём росте до духовного ученья.
Разврат, невежество их можно углядеть повсюду,
Чун-го купцом был, имел разум свой, непросвещённый.
Его корить не стоить, красоту считал за чудо,
И ею обольщён был и любовью упоённый.
Но праведник-даос, нечисть страстей искоренивший,
Был взыскан благодатью, поступил он справедливо,
Был беспристрастным, знания, великие, постигший,
Лишь так и нужно всем воспринимать любое диво.
Во всём туманном и загадочном увидеть можно,
Помимо суеверий, вымысла, определённость,
То, что по виду кажется нам просто, оно – сложно,
Так как и в близкой близости сокрыта отдалённость.
Но смысл всего вдруг неожиданно может открыться,
Ведь совершенный человек предан другим всем людям,
Хоть красота очаровательна, но не забудем,
Что за красивой внешностью людей, зло может скрыться.
Поэтому даос всё в мире видит и всё слышит,
И зло и скрытую беду от блага отличает,
Так как небесным воздухом учения он дышит
И всё, что происходит в мире, сердцем созерцает.

Примечания
1. Гао – высокое декоративное дерево с красными цветами.
2. Двухструнные гусли – музыкальный смычковый инструмент «хуцинь», распространённый в Китае и средней Азии.
3.Перебраться за деревенскую изгородь – деревни на юге Китая издревле обсаживались изгородью из бамбука или колючих растений. Люди, преступившие законы или обычаи, изгонялись за пределы изгороди, вне её также хоронили покойников.
4. Соединит святыми узами феникс – феникс – символ соединения влюблённых в брачном союзе.
5. Дарование И Ань – И Ань – прозвание знаменитой китайской поэтесса Лю Цинчжао (1081 – 1145).
6. Такие как Бань Цзи или Цай Янь – китайские поэтессы, жившие во времена династии Поздняя Хань (25 -220).
7. Как Чан-ли Лю-чжи оставил – Чан-ли (Хань Чан-ли) – прозвание великого китайского поэта Хань Юя (768 – 824). У него были две наложницы: Лю-чжи и Цзян Тао. Однажды в его отсутствие Лю-чжи бежала из дома, слуги вернули её, но Хань Юй, узнав об этом, охладел к ней и любил лишь Цзян Тао, а Лю-чжи в конце концов отпустит восвояси.
8. Как Ли Цзин с Хун Фу смог в любви соединиться – Во времена династии Тан (618 – 907) поэт Ли Цзин, придя в дом вельможи, заметил внимательно глядевшую на него девушку с красным опахалом (называемым Хунфу). Этой же ночью девушка неожиданно явилась к Ли Цзину, они полюбили друг друга и поженились.
9. Ларь, лакированный, под красным одеялом, – по средневековому обычаю, останки покойника хранились до погребения в особом гробу, а затем предавались земле.
10. Ведь эта жалкая жизнь – красный прах всего, не более! – В буддийских сочинениях – метафорический образ, означающий мирскую суету, земное существование.
11. Когда сошлись знаки Коня в цикле с Металлом – в лунном календаре повторяются шестидесятилетние периоды из двух циклов – двенадцатеричного «земного» и «десятеричного» небесного. В земном цикле год обозначается названием одного из двенадцати животных (мыши, буйвола, тигра, зайца (кошки), дракона, змеи, коня, овцы (козы), обезьяны, курицы, пса, свиньи). А в небесном цикле обозначается названием одного из пяти первоэлементов или «стихий», каждого в двух началах – мужском и женском (дерево, огонь, земля, металл, вода). Сочетание знаков Коня и Металла падает на 1330 год.
12. В год «Распростёртого Великодушья» – девиз правления короля Чан Хиена Тонга (1329 – 1341). Дом Чан – королевская династия в Южном Китае (1225 -1400).
13. Воины с бычьими головами – стражи Повелителя Подземного царства.

Продолжение «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня
Стих тридцать первый (47)

三一。玄珠有象逐陽生，陽極陰消漸剝形。十月霜飛丹始熟，此時鬼神也須驚。
Sānyī. Xuán zhū yǒu xiàng zhú yángshēng, yángjí yīn xiāo jiàn bō xíng. Shí yuè shuāng fēi dān shǐ shú, cǐ shí guǐshén yě xū jīng.

Буддист:
Таинственная жемчужина имеет образ, который растет за счет ян, причем ян достигает крайности, а инь постепенно угасает. В десятом месяце, когда летят морозы и созревает эликсир, даже призраки и боги должны быть напуганы.

Даос:
Жемчужины облик таинственный с ян возникает,
Развитье ян пришло к пределу, и инь появилась,
С ней гексаграмма «разрушенье» в сознанье открылась,
Принёс ветер в десятой луне иней и играет,
Стремится холод, что создано, вновь заморозить,
Все божества, увидев этот холод, испугались,
И раньше призраки и демоны так устрашались,
Жемчужина во мне, теряя силы, роста просит.

Конфуцианец:
Когда бессмертный младенец вернулся ко мне, он как бы превратился в «Сокровенную жемчужину» 玄珠 (суань чжу). Потерянный плод и вновь обретённый всегда становиться в десятки раз ценнее прежнего, к тому же он как-то немного подрос, потому что я больше ощущал исходящей от него свет энергии ян в моём теле, чем в период его рождения. Это как появление единственной сильной черты в сезонной гексаграмме. С его появлением вновь моём теле мои внутренние часы стали работать совсем по-другому. Они перенастроились на созревание бессмертного зародыша, как бы учредив свой собственный сезонный цикл. Четвёртый месяц ян в природе доходит, по представлению древних мудрецов, до вершины своего развития. Это как в гексаграмме 乾乾 цянь цянь (Небо) – шесть сильных линий, после чего происходит зарождение энергии инь – появляется одна слабая черта в гексаграмме. В десятом месяце господствует число инь – как в гексаграмме 坤坤 кунь кунь (Земля) – шесть слабых линий. А в одиннадцатом месяце вновь рождается ян.
Поэтому с возвращением чистого янного младенца в моё тело меня вдруг потянуло к женщинам, носителям иньной энергии, и с каждым месяцем эта тяга только увеличивалась. Но я понимал, что со мной происходит, мне нужно было срочно найти женщину для обмена энергиями, без соития с ней мужское начало существовать не могло. И сам мой появившийся во мне янный младенец должен был пройти испытание от взаимодействия с энергией инь, чтобы укрепиться, возмужать, и ещё больше наполниться энергией ян. Только после этого в начале нового цикла в одиннадцатый месяц завершится процесс его формирования, и он, а месте с ним и я, обретёт бессмертие. Так уж в природе задумано: всё даётся через испытание и закалку.
Процесс созревания плода происходит по собственным сезонам, которые можно сравнить с сезонами природы, от зачатия, где гексаграмма «Возвращения», через период нагревания до пятого месяца, когда рождается энергия инь (обычные люди в мае месяце подвержены чувству влюблённости) вплоть до окончательного формирования в девятом месяце, когда действует гексаграмма «Разрушение», и происходит созревание в десятом месяце. Так что любая любовь – это тоже своеобразный зародыш, когда чувства зарождаются от своеобразных перемещений пневм в людских телах. И тот, кто в этом разбирается, может достичь большого успеха в покорении женщин, потому что само тело и духовная структура человека является микрокосмом природного макрокосма, так сказать, аналогом макроскопических, природных процессов, причём, сам срок процесса может, как считают даосы внутренней алхимии, быть различным, всё зависит от стадии созревания зародыша.
Если до этого дня я почти никуда не выходил из своей комнаты, то с этого времени я каждый день стал прогуливаться по улицам, чтобы посмотреть на женщин и найти среди них нужную мне девушку для соития. «Я нашёл себя, мне нужно было найти свою половину», – как говорят многие люди. Но разве можно найти свою половину, когда ты сам весь составляешь единое целое. Половина может быть у таблетки или у заднего места. Человек же не с кем не может стать половиной, тем более мужчина. Он может разделиться только на себя и свой бессмертный зародыш, чтобы со временем развить его и полностью перейти в него, оставив на земле своё бренное тело, вернее, свою телесную оболочку.
Стиху-слогану этого дня соответствовала гексаграмма «Взаимодействие» 咸 (сянь), состоящая из триграмм Гора 艮 гэнь и Озеро 兌 дуй.

__________ __________
_____________________
_____________________
_____________________
__________ __________
__________ __________

Гексаграмма «Взаимодействие» 咸 (сянь) имеет смысл «Взаимное влияние» и «Ухаживание» и носит признаки: привлекательность, возбуждение, чувствительность, поддержка.
В этой гексаграмме «Взаимодействие» 咸 (сянь) Озеро 兌 дуй расположено над Горой 艮 гэнь. Озеро над горой символизирует влияние инь, которое помогает сохранить мощную силу ян чувствительной и гибкой. В то же время, озеро поддерживается и поднимается над тем, что в другом случае было бы скромным местом.
Иначе говоря, эта выгодная взаимозависимость наиболее ясно показана на примере гармоничных пар, в которых лишенные эгоистичности и предрассудков партнеры уравновешивают крайности своей природы инь и ян.
Взаимная симпатия обычно возникает у двух индивидуумов, распознавших друг в друге сходные черты и взаимодополняющие качества. Чтобы симпатия переросла соблазн и превратилась в ухаживание и последующий союз, нужны нежность и верность.
Знак гексаграмма «Взаимодействие» 咸 (сянь) обозначает энергию и стимулирование новой любовной связи, а также преданность и радость новобрачных. Перед нами открыта дорога, и в нашу жизнь приходят великие блага. В наших отношениях обозначен успешный брак, в результате которого в скором времени появятся дети. Подобным же образом и в делах все очень благоприятно: работники и работодатели работают слаженно, и не за горами расширение поля деятельности.

Стих тридцать второй (48)

三二。前弦之後後弦前，藥味平平氣象全。采得歸來爐裏煆，煉成溫養自烹煎。
Sān'èr. Qián xián zhīhòu hòu xián qián, yàowèi píngpíng qìxiàng quán. Cǎi dé guīlái lú lǐ xiā, liàn chéng wēn yǎng zì pēng jiān.
Буддист:
После первой тетивы и перед второй, трава имеет сбалансированный вкус и полна жизненной силы. Когда её соберут, она будет приготовлена в печи.

Даос:
Прошла луны лишь половина, не пришла вторая,
Вкус эликсира ровным стал, вид пневмы изменился,
Вновь собери его в печь для плавленья, закаляя,
Теплом в печи питай, чтоб инь дух вышел, испарился.

Конфуцианец:
Когда я ходил по улицам, то я смотрел на народ, и он напоминал мне траву. Я думал: «Пройдёт сто лет, и на этом месте вырастит другая трава, и даже если её выкосит война или моровое поветрие, то всё равно вырастит новая. Земля не может оставаться без травы, состоящих из молодых и старых стебельков, из цветов и согревших для семян сухостоев. И я являюсь тоже одним из стеблей этой травы. Придёт время и, если я не обрету бессмертия, то тоже буду скошен, засохну и уподоблюсь удобрению этой земли. Но я могу обрести бессмертие, и перестану быть травой. А сейчас я являюсь такой же травинкой, как и другие».
Я шёл по улице, и основное внимание уделял идущим мне навстречу девушкам. Хоть я был уже не юн, но даже в моём возрасте я всегда засматривался на девушек, и сравнивал их с цветами. Но в тот момент я как бы я их сортировал между собой, пытаясь выделить среди них ту красавицу, которая была мне нужна. Быть может, все молодые и неженатые мужчины рассматривают женщин так же, как это делал я. Девушки, в моём восприятии, как бы разбивались на определённые образы. Я шёл и говорил сам себе: «Вот эта похожа на кобылицу. У неё хорошо сложено тело. Она сильная и выносливая, приспособленная к тяжёлой работе. На ней можно пахать всю жизнь, но лицо у неё лошадиное, не очень привлекательное. Так что можно любоваться только её телом. Она может родить много детей. А эта девушка похожа больше на овцу. Даже на голове у неё кудряшки. С такой можно делать всё, что захочешь, она слова не скажет. Её можно запугать чем угодно, она легко управляемая, послушная, как овца на заклание. А эта девушка очень вёрткая и юркая, как обезьянка, хоть и кажется умной, но самая настоящая пустышка. Такая девушка изменит с первым встречным лишь потому, что он может показаться ей интересным. А вот та девушка похожа на курицу. Такие жёны очень домашние и хороши в семейной жизни, они легко управляются в хозяйстве и несут яйца, вернее, без возражений рожают детей, хоть целый десяток. А вот та девушка кажется немного потасканной, так как имела уже многих мужчин. В знакомствах с мужиками она ищет всегда свою выгоду, поэтому стервозная, и таких обычно в народе называют суками. А та толстая, не поймёшь, то ли девушка, то ли женщина, самая настоящая свинья. Всё удовольствие в жизни она получает от еды. Таким бабам трудно находить мужей, поэтому они согласны на любой брак. Но чаще всего они из-за своей непривлекательной наружности так и остаются одинокими женщинами. Этот контингент девушек меня совсем не прельщает. Потому что они принадлежат к мёртвому иньному времени, и таких среди женщин большинство, так что буду обращать внимание только на симпатичных дев. Есть женщины-мышки, небольшого роста, очень опрятные и симпатичные. Только что одна из них прошла мимо меня. Такие девушки, вроде бы неприметные, но очень умные и домовитые. Кто женится на такой женщине, тот имеют всегда стабильное хозяйство и уверен в своей супруге. А вот идёт тёлочка, у которой всё на месте, она стройная и красива, и у неё очень красивая грудь. Такую сразу же хочется затащить в постель. Она хоть и глупа, но жизненности и скрытого шарма в ней – хоть отбавляй. Такие девушки мне нравятся, на такой милашке можно даже и жениться. Если даже она к старости станет коровой, всё равно будет дойной и достойной женщиной. А вот идёт красотка, которую я бы хотел сделать своей любовницей, и даже мог бы на ней жениться. Хоть она и блондинка, а может быть, только красит так свои волосы, но порода в ней чувствуется. Она – тигрица и на голову выше всех других женщин. Сразу видно, что она умна и разборчива, с первого взгляда не бросится на встречного мужика. К такой тигрице нужен очень долгий подход. Наверняка, она очень образована и властна. В семье она будет всегда пытаться стать лидером, и её нужно будет ублажать, договариваться с ней и часто идти на компромисс. Но она этого стоит, так как в ней есть внутренняя независимость и воля. Она может стать в браке очень ценным товарищем в жизненной борьбе. А вот ещё одна привлекательная женщина. Она – зайчиха, очень обаятельная и сексуальная. В ней есть что-то мистическое, как у феи, которая многое знает, но не всегда всё говорит. Она обладает такой жизненностью и очарованием, что её тоже хочется тут же затащить в постель. А вот и женщина-дракон, стройная, высокая, этакая восточная красавица с зелёными или карими глазами. Каждый её жесть, каждая поступь исполнена грации. Она умна и властна, очаровательна и недоступна. Но если она кого-то полюбит, то ничто не помешает достичь ей её цели. Она – женщина всех женщин и похититель мужских сердец. Быть рядом с ней и иметь её в своей постели – мечта и счастье каждого мужчины. А вот маленькая миниатюрная девушка, как статуэтка, но она напоминает змейку. Трудно определить её возраст. Как говорят в народе: «Маленькая собачка до старости – щенок». Такие женщины нравятся мужчинам, склонным к педофилии. Если такая девушка симпатичная и следит за собой и умна, она, благодаря своему особому аристократизму, может стать душой общества. И каждый мужчина думает, вероятно, нечто похожее».
Я смотрел на проходящих мимо меня молодых женщин и думал, что мир сложен уже сам по себе. Но каждая личность не менее сложна, так как каждая из них имеет свой собственный микрокосм, как некую проекцию Вселенной. И ещё не известно, что думает женщина о мужчинах, так же, как и я, рассматривая их на улице.
Я попытался представить себя женщиной и стал глядеть на проходящих мимо мужчин её глазами:
«Да, конечно, этот мир – мужской, так как с незапамятных времён на земле установился патриархат. Женщине приходится приспосабливаться и выживать в мужском мире. А это значит, что женщине нужно быть хитрее, а может быть, даже и умнее мужчины, насколько это можно. Мужчины узурпировали не только власть, но и всё, что относится к уму – знания, науку. У женщин осталось только искусство, где они являются непревзойдёнными лидерами, потому что и создали они это искусство, чтобы нравиться мужчинам и завоёвывать их. И пока им это удаётся. Мужчинам только кажется, что они управляют всем, но богатства они создают для нас, чтобы завоевать нас. Они даже не допускают мысли, что внутренне мы можем быть свободными, независимыми ни от мужчин, ни от богатств. Мы – всегда себе на уме. И мужчинам только кажется, что они нас знают. Но пусть они так и остаются в своём заблуждении, в своём самообмане. Мы, женщины, обман тоже ввели в ранг искусства. Мы можем предстать перед мужчинами в таком виде, в таком очаровании, одарить себя такой красотой, что их сердца растают. И тогда уже они становятся нашими рабами, а не мы – их рабынями. Мы умеем брать над ними верх мягкой силой. Они не знают, что такое любовь, а мы знаем. Любовь – это страсть, и вместе с тем искусство. Мужчины не имеют ни того, ни другого. Они, видя нас, сразу думают о нас как о своей собственности. Но разве с такими чувствами можно какого-то любить или научиться искусству любви? Для этого нужно быть свободными от предрассудков и равными по отношения к нам, не принижая нас и не возвышая. Только тогда можно говорить о каких-то взаимных чувствах. Только тогда можно стать двумя половинами одной луны – светлой и тёмной, и тогда наступит равновесие между нашими энергиями. Не важно какой это будет человек, конечно, лучше всего, если он будет симпатичен нам, ведь без этого просто невозможны между нами никакие отношения».
Так я думал, шагая по улице среди прохожих, в поисках обретения равновесия в отношениях между мужчиной и женщиной, без которого никакие отношения между ними не сложатся. Но как этого достичь, чтобы ни одна из противоположных энергий не возрастала, ни убывала.
В стихе говорилось о характере этого равновесия во внутренней алхимии, когда обе пневмы соединялись в равной пропорции, причём каждая из них созревала в полной мере. Именно подобное состояние пневмы (чувств), по учению внутренней алхимии, наиболее благоприятны для создания зародыша бессмертия, как и любви, для их последующего взращивания.
Соединившись в Жёлтом дворе, пневмы опускаются вниз. В печь нежного киноварного поля, где и начинается процесс алхимической плавки – вскармливания зародыша. И всё это должно происходить на фоне возрастания положительной энергии. Ко времени девятого месяца природного цикла, зародыш должен нагреться и созреть, и нагрев, таким образом, прекращается. Этому стиху соответствовала гексаграмма «Постоянство» 恆 (хэн), состоящая из триграмм Ветер 巽 сюнь и Гром 震 чжэн.
Но что же такое постоянство? И в чём его ценность?

__________ __________
__________ __________
_____________________
_____________________
_____________________
__________ __________

В предыдущей гексаграмме в пятой черте наметилась уже тема постоянства. Если взаимодействие не подчинено каким-либо постоянным законам, но оно не способно обретать своего качества единения. Поэтому данная ситуация предыдущего действия становится ситуацией, носящей название «Постоянство». В семье это может быть постоянство брака. Однако, постоянство имеет цель подготовку к дальнейшей деятельности, поэтому намечается в будущем намечается выход вовек. Внизу гексаграммы помещена триграмма, имеющая качество проникновение и взаимодействие. Она указывает на то, что было приобретено в результате взаимодействия на предыдущем уровне. Верхняя триграмма означает выход вовне, молния, которая имеет качеством активную деятельность. И этот выход приводит к итогу свершения. Но при этом важно помнить, что успех постоянство гарантируется выдержкой ми умением ждать.
Гексаграмма «Постоянство» 恆 (хэн) имеет смысл «Настойчивость» и «Постоянство» и носит признаки: устойчивость, продолжительность, брак, долгосрочное партнерство.
В этой гексаграмме Гром 震 чжэн расположен над Ветром 巽 сюнь – оба эти элемента являются силами, которые возникают попеременно. Они говорят о том, что постоянное существует благодаря активности, а не инертности. Настойчивость возможна через изменение, иллюстрируемое изменяющимися временами года, а не застоем.
«Книга перемен» 易经 (И Цзин) считает Гром энергичным, а Ветер нежным, поэтому комбинация этих воздушных сил обозначает переход постоянных сил от расширения к сокращению, подобно тому, как мы выживаем благодаря переходу от вдоха к выдоху. Если сказать проще, Гексаграмма «Постоянство» 恆 (хэн) переходит от характеристик ухаживания, описанных предыдущей гексаграммой, к понятию продолжительного и успешного брака. Когда два человека любят и уважают друг друга, работают над единой целью, их отношения становятся самодостаточными. Внутренняя мягкость и внешняя сила уравновешивают друг друга, создавая мощный и прочный фундамент.
В делах и любых других важных свершениях Знак «Постоянства» 恆 (хэн) советует нам настойчиво следовать плану, который, на наш взгляд, является правильным и морально приемлемым. Мы должны противостоять искушению попробовать более легкие способы действия или действовать вероломно и эгоистично.

Стих тридцать третий (49)

三三。長男乍飲西方酒，少女初開北地花。若使青娥相見後，一時關鎖在黃家。
Sānsān. Zhǎngnán zhà yǐn xīfāng jiǔ, shàonǚ chū kāi běi de huā. Ruò shǐ qīng é xiāng jiàn hòu, yī shí guān suǒ zài huáng jiā.

Буддист:
В первый раз старик пьет вино на Западе, в первый раз молодая девушка расцветает на Севере. Если бы я встретил лазоревую прелестницу –зелёную сваху, меня бы надолго заперли в Желтом доме.

Даос:
Муж рослый с Запада вино пить начал, всё скучая
В сад дева с Севера вошла в цветах вся, молодая,
В зелёном вышла Сваха к ним, они ей поклонились,
И оба тут в Жёлтом семействе сразу же закрылись.

Конфуцианец:
Среди всех девушек, которых я встретил на улице, я искал Чистую Деву 素女 (Су-нюй) или Сокровенную Деву 玄女 Сюань-нюй), божественных наставницу которая могли бы научить меня изощрённым видам сексуальной практики. Было бы неплохо встретить Чистую Деву Су-нюй, этакую Софию, обладающую небесной мудростью. Но разве можно её найти среди прогуливающихся женщин на улице?! Такая мысль пришла мне в голову, когда я вспомнил некого мифического император древности Хуан-ди, носителя тайн даосской алхимии и магии. Он умел говорить уже от рождения и мог заставить служить себе одухотворённые сущности. Когда он рассуждал о Дао-Пути и пестовании жизни, то ему помогали эти две божественные девы. Я подумал: «Вот бы они встретились мне на улице»! Но такие девы мне не попадались, и тогда я решил: «А не сотворить ли мне таких дев самому»?! После чего я решил переспать с девушкой-драконом и женщиной-тигрицей, мне казалось, что это – самые совершенные женские сущности, обладающие самой сильной энергией инь. Однако, к встрече с такими женщинами мне нужно было подготовиться и изучить всю технику и методику даосского сексуального искусства. Для начала этого тренинга мне предстояло было выбрать двух девушек. С одной попробовать соитие вечером в иньное мёртвое время, а с другой утром в янное живое время.
В этот же вечер я привёл себя в надлежащий вид и пошёл на дискотеку, где танцевала молодёжь. Когда я оказался в толпе скачущих дев и юношей, я старался выбрать себе какую-нибудь привлекательную девушку, но ни девушек-драконов, ни женщин-тигриц я там не увидел, поэтому решил, для начала, простую девушку, принадлежащую, по моей шкале, к разряду овечек или куриц. Но овечки были все слишком уж простушки, а курочки, кроме одной, не очень привлекательными. Я устремился к ней и стал с ней танцевать. Мне хватило десяти минут, чтобы расположить её к себе и увести с дискотеки. Я повёз её к себе домой, но она сказала, что ей до полночи нужно вернуться домой к родителям. Меня это устраивало. Я не спрашивал ни её имени, ни сколько ей лет. Возможно, что она был ещё школьницей, но если она поехала со мной, не спрашивая, зачем я везу её к себе, значит, у неё это было не в первый раз. Когда мы оказались у меня в комнате, я тут же её раздел. Она лежала на моей постели худенькая и молодая, и почему-то закрывала глаза.
Я спросил её:
– Почему ты не смотришь на меня?
Она мне ответила:
– Я боюсь.
– Чего ты боишься?
– У меня это – впервые, – произнесла она и покраснела.
– Но почему тогда ты поехала со мной, с незнакомым мужчиной, ты даже не знаешь моего имени.
– Я уже совершеннолетняя, но до сих пор девственница, хотя все мои подруги уже имели секс.
Она произнесла «секс» как загадочное и притягательное слово, которое, вероятно, часто слышала, но не знала, что это такое.
Я подумал, что могу из неё сделать Чистую деву Су-нюй, и решил быть с ней очень нежным, так как знал, что всё, происходящее с ней, для неё будет в новинку. Я стал её ласкать, нежно нажимая на эрогенные зоны и покрывая её тело поцелуями. Когда я дошёл до её интимного места, которое японцы называют 陰部 «инбу», её пруд и в самом деле был закрыт. Его нужно было мне распечатать.
Я посмотрел на стих-слоган, висящий на стене, и вошёл в неё, сказав:
– Будет немного больно, но потерпи.
В этот момент я олицетворял собой Гром, так как «Высокий Мужчина» чань нань (長男) и был я, представившийся пневмой триграммы «гром» 震 (чжэнь), принадлежащей стихии дерева и, соответственно, востоку. Я пил свежее вино западных стран 西方酒 (си фан цзю), этот сок открывшегося пруда – кровь девственницы, сок стихии металла запада, наслаждаясь её пневмой триграммы «водоём» 兌 (дуй). Между нами произошло единение «третичных» иньных и янных пневм для создание бессмертного зародыша, может быть, в ней. Так как внутри себя я уже имел свой зародыш бессмертного тело, свое не-истлевающее «я». Я сделал её женщиной, получилось то соединение, когда ян ци положительная энергия 震 (чжэнь) «Гром» вбирает в себя и пьёт инь ци отрицательную энергию 兌 (дуй) «Водоём». И она «Дева молодая» 少女 (шао нюй), имени которой я даже не знал, олицетворяла собой третичную иньную пневму стихии металла, то есть Водоём – 兌 (дуй). Она как бы была отправлена мной на север в сферу зрелых иньных энергий, чтобы там завершить свою иньную природу.
И в этот самый момент появилась «Лазорева прелестница 青娥 (цин е) Зелёная сваха – четвертичная пневма триграммы «Ветер» 巽 сюнь, которую люди ещё называют Любовью, потому что она ассоциируется со стихией Земли и Центром, естественно, осуществляет миссию посредничества. Таким образом, наши пневмы слились в Жёлтом семействе – в Жёлтом дворце 黃家 (хуан цзя), в сфере земли 五气 (у син) и дали рождение нашему бессмертному зародышу. И это соединение моей пневмы ян ци, как Гром 震 жэнь, поглотило её пневму ин ци, как Пруд 兌(дуй), которая, в свою очередь, довела себя до полного созревания, после чего они соединились посредством пневмы Ветер 巽 (сюнь) в сфере Земли (у цзи).
После этого соития я отвёз её домой к родителям.
По дороге в машине она мне сказала:
– А я вас обманула.
– В чём? – спросило я.
– Я ещё несовершеннолетняя, и учусь в последнем классе. Мне только через полгода будет восемнадцать лет.
– Зачем же ты меня обманула?
– Вы мне понравились, – сказал она просто, – и мне было с вами хорошо. Я, наверное, влюбилась в вас с первого взгляда. Я вас ещё увижу?
– Да, – ответил я.
Лазоревая прелестница мне улыбнулась, и мой младенец внутри меня возрадовался.
Я взял у неё телефон, чтобы потом ей позвонить, подумав, что встреча девственницы с мужчиной и потеря невинности девушки – это большое событие, как для мужчины, так и женщины. На такой девушке можно даже жениться. И она будет любить своего первого мужчину, которому отдалась по любви всю свою жизнь. Если разбудить в ней женские иньные чувства, которые перерастут в страсть, то она из курицы может переродиться в феникса, и её любовь обретёт янную окраску. Любимому мужчине она не изменит ни разу в жизни, какие бы не возникли обстоятельства. Став Красной Птицей, она может уподобиться феи. Её и мои чувства друг к другу могут постепенно ускоряться и принять в своей страсти состояние бега. Но какой это будет бег, к единению или разъединению? Ведь влюблённые сначала сбегаются, а потом разбегаются. Так я наладил свои отношения с моей первой небесной феей Чистой Девой 素女 Су-нюй.
Стиху этого дня соответствовала гексаграмма 遯 «Бегство» (дунь), состоящая из триграмм Гора 艮 гэнь и Небо 乾 цянь.

_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
__________ __________
__________ __________

Гексаграмма «Бегство» 遯 (дунь) имеет смысл «Отступления» и «Разъединения» и носит признаки: изъятие, достоинство, самообладание, отказ идти на провокацию.
В этой гексаграмме «Бегство» 遯 (дунь) Небеса 乾 цянь расположены над Горой Гора 艮 гэнь. Этот образ обозначает гору, устремившуюся ввысь, чтобы бросить вызов превосходству небес. Небеса отступают, вместо того чтобы втягиваться в такое соревнование.
Знак 遯 (дунь) говорит о том, что во времена, когда поднимается противостоящая нам тьма, правильнее и благороднее будет отступить, а не ввязываться с ней в борьбу. Мы должны понять, когда такое отступление будет своевременным. Трусость не должна поощряться, но не должны поощряться упрямство и воинственность, поскольку в этом случае мы только истощим себя и поставим под ненужный удар свои дела и коллег.
Мудрее отступить, чем вовлечься в неудачный проект или пойти на компромисс с тьмой. Гордость – это главное препятствие для тактического отступления, поэтому мы должны противостоять ей. Уход от ситуации может казаться неприятным, но он будет совершенно правильным, если мы уходим, чтобы подготовиться к контрнаступлению.
Дунь предупреждает нас о том, что это неблагоприятное время для организации новых предприятий, вступления в новые отношения или брак.
Уже позже, обдумывая моё безумное предприятие с поиском моей сексуальной напарницы, я вдруг в душе испытал раскаяние. Но всё произошло естественно и как-то сумбурно. Та предыдущая ситуация «постоянства» вдруг толкнула меня к действию, И я, не задумываясь, произвёл это действие, я соединился с девственницей, и, вероятно, нарушил закон. Как же это произошло? Я подумал, что поступил стихийно, и сразу же был за это наказан судьбой. Девушка оказалась несовершеннолетней. Так обстоятельства не всегда развиваются по задуманному плану, когда случай вмешивается и наказывает человека. Мне совсем не нудно было связываться с несовершеннолетней девушкой. Судьба послала мне предупреждение. Ведь до этого «Постоянство» намечалось как моё свойство, которое исходя из синтеза всех моих предыдущих достижений, должно было перейти к деятельности. Но, как говорится, думать, что эта деятельность может наступить сразу после достижения синтеза, не пришлось, ибо сам мир и и моя деятельность гораздо сложнее. Чем могло мне показаться на первый взгляд. Ведь есть же известный момент, который разделяет готовность к действию и само действие. И это момент я не только не осознал, но даже упустил из виду. А в «Книге перемен» 易经 (И Цзин) сказано, что человек, способный к действию, обладая всеми необходимыми для действия силами, должен поступать обдуманно. Это есть то, что не произошло со мной. Мне нужно было задержаться на некоторое время и «бежать» от возможной деятельности, уклониться от предпринятого предприятия, чего я не сделал. Ведь перед тем, как прыгнуть с разбега, мы всегда отступаем на несколько шагов назад. Ведь недаром же если рассматривать абстрагировано сам момент задержки, то в не кроется элемент сосредоточения перед предприятием крупного размаха. Я же поступил легкомысленно, но уже ничего не исправишь. Как говорится: «Сделанного не воротишь». Придётся следовать этой линии дальше.

Стих тридцать четвёртый (50)

三四。兔雞之月及其時，刑德臨門藥象之。到此金砂宜沐浴，若還加火必傾危。
Sānsì. Tù jī zhī yuè jí qí shí, xíng dé línmén yào xiàng zhī. Dào cǐ jīnshā yí mùyù, ruò hái jiā huǒ bì qīng wēi.

Буддист:
Луна кролика и петуха и ее время, а также символ медицины на двери. Хорошо купаться в этом золотом песке, но если вы добавите в него огонь, то окажетесь в опасности.

Даос:
Когда же время курицы с зайчихой наступило,
У блага с карой став ворот, снадобье отражают,
Омыть нужно металл и порошок, чтоб была сила
Огонь если прибавишь, то опасность наступает.

Конфуцианец:
На следующий день я думал, как мне исправить положение, но не находил из него выхода. Я хотел позвонить этой девушке, которая потеряла со мной свою девственность, но, написав новый стих-слоган и повесив его на стену, не стал этого делать. Стих мне подсказывал, что я не должен останавливаться. К той девушке я мог ещё вернуться потом, но мне нужно было завоёвывать других женщин, более зрелых, чтобы избавиться от страсти к несовершенной малолетке. К тому же, мне нужно было найти Сокровенную Деву 玄女 (Сюань-нюй), небожительницу, о которой говорилось в эротическом трактате «Искусство внутренних покоев» “方中之书“ (фан чжун чжи шу) как о наставнице отношений между полами. Только так я мог сравнивать женщин, учитывая их особенности, и добиваться совершенство в моей даосской сексуальной тренировки для пестования жизненности и роста ян у моего младенца, который внутри меня требовал нагревания через бурную страсть с женщинами. Мне нужно был найти сексуальную девушку-зайчиху, и проделать с ней то же самое.
Я опять пошёл на дискотеку, благо, в этот вечер моей «курочки» там не было, и к концу её мне удалось познакомиться с симпатичной зайчихой, которую я уговорил поехать ко мне и остаться со мной на ночь. Мы вместе выпили немного согревающего вина. Потом я её раздел и разглядывал её тело. Она была чуть полнее и выше моей девственницы, но её округлости придавали ей такого шарма, что я не выдержал и накинулся на неё. Это было не первое её соитие, и она призналась мне, что у неё было уже пятеро мужчин.
– Почему так много? – спросил я у неё.
Но она, не смутившись, сказала:
– Но вы же знаете, что мужчины всегда добиваются своего, если этого хотят, а нам остаётся только расслабиться и получать удовольствие.
Она вполне советовала образу Сокровенной Девы (Сюань-нюй), не была зажата и излучала всем свои видом янную жизненную энергию, хотя и была сотворена из пневмы инь, вероятно, поэтому многие мужики набрасываются на таких сексуальных девушек, получая с ними удовольствие. Я мысленно сравнивал её с предшественницей, пытаясь найти между ними отличие.
Месяц зайца в восточном календаре со знаком 卯 мао и стоит вторым, а месяц куриц со знаком ю является восьмым месяцем. Второй месяц – середина весны, и по традиционной китайской космологии – это время господства Силы-Дэ, питающей и пестующей всё сущее, время рождения и обновления. Восьмой же месяц приходится на середину осени и связывается с собирание плодов, подведения итогов и воздаяние каждому по заслугам, а также символизирует умирание и увядание природы. Если зайчиха, весна – это благо и радость, то курица – это осень наказание и возмездие. Зайчиху хорошо иметь в молодости, а курицу – в преклонном возрасте. За эти два дня я вошёл сразу в двое ворот. В наказании сокрыто благо, а во благе сокрыто наказание. Так же как в инь сокрыто ян, а в ян – инь. Весна – это время смерти озимых, а осень – время из рождения.
Древние мудрецы всегда обращали внимание на второй и восьмой месяцы как на символику двух и восьми. Это как нагревание и охлаждение моего младенца внутри меня для его закаливания. И если я в «зайчиху» вливал свою сперму, то в «курицу» я этого не делал, потому что, она была ещё несовершеннолетней. Свою сперму я мысленно поднимал по столбу своего позвоночника вверх в верхнее киноварное поле – в мозг, в верхний дворец, и этим самым достигал в себе равновесия сил ян и инь. Это было необходимо для моего бессмертного младенца внутри меня, находящегося в средней стадии своего развития, чтобы установилось равновесие между нагреванием и охлаждением, и их взаимо-нейтрализации. Период срединности ян, не должен сопровождаться нагреванием, а период срединности инь – охлаждением. Металл и порошок, о которых говорит стих, это – свинец и ртуть. Свинец – это – ша, «порошок», «киноварный порошок», то есть дань ша – «вермиллион», а ртуть – это хун, то есть инь ци и ян ци. «Омыть» или «хорошо купаться» – это омовение, а омовение есть образ бережного, родительского отношения к пневмам – аналог купели новорожденного вскоре после его рождения. Цель омовения – сохранить качества инь ци и ян ци, не разрушить излишним нагреванием пневменную суть вновь зачатого бессмертного зародыша, когда он проявляет внимание к противоположному полу, научить его общаться с женским полом и понять, что в макрокосме есть два вида пневмы, которые присущи и микрокосму, и которые должны смешиваться для своего обновления.
Эту всю ночь девушка-зайчиха провела в моей постели и осталась удовлетворённым моим вниманием к ней. Уходя, она тоже оставила мне свой телефон и сказала, что будет ждать звонка от меня, вероятно, потому, что с ней я полностью выложился, доказав свою мощь и величие в искусстве даосской сексуальной практики.
Стиху этого дня соответствовала гексаграмма «Мощь великого» 大壯 (да чжуан) состоящая из триграмм Неба 乾 цянь и Грома 震 чжэнь.

__________ __________
__________ __________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________

Гексаграмма «Мощь великого» 大壯 (да чжуан) имеет смысл «Власть великих»» и «Возрастающая сила» и носит признаки: восходящая энергия, ответственное использование силы.
В этой гексаграмме «Мощь великого» 大壯 (да чжуан) Гром 震 чжэнь расположен над Небесами乾 цянь, что обозначает восходящее движение грозовых облаков, а в более широком смысле – возрастающую силу (大"да" означает "великий", а 壯 "чжуан" – "сила"). Внешний вид этой гексаграммы отражает сочетание подвижности грома и силы небес. Четыре линии ян обозначают возрастающую мощь, как будто вся нижняя триграмма ян распространяет свое влияние на верхнюю часть гексаграммы.
Сообщение знака 大壯 «Да-чжуан» противоположно посланию предыдущей гексаграммы, обозначавшей отступление. Она говорит о том, что сейчас наступило время для положительных свершений. Нужно лишь развить в себе силу и знать, к чему ее приложить.
Чрезмерная сила и самонадеянность опасны. Гибкость, открытость для советов, восприимчивость и настойчивость – вот условия для эффективной силы. Без моральной честности самый сильный человек вряд ли создаст что-то полезное. Истинная сила видна в тех, кто обладает ею, но не применяет ее небрежно или без надобности.
В делах «Мощь Великого» Да-чжуан обращает внимание на этические моменты. В личных отношениях он предостерегает от безрассудных действий (вроде поспешного предложения руки и сердца). Добиться большего можно благодаря терпению и доброте.
Позднее, обдумывая сложившуюся ситуацию с 大壯 «Мощью Великого», я пришёл к умозаключению, что в предыдущей период «Бегства» можно выработать все свои силы и выложить всю свою потенцию, которые нужны в дальнейшем для роста и дальнейшей деятельности. Поэтому нельзя зацикливаться лишь на одном. А временная задержка в действии только способствует накоплению сил для большого прыжка, тем более, что во время этого прыжка могут возникнуть непредвиденные трудности. Как предупреждает «Книга перемен» 易经 (И Цзин): «Когда козёл подает изгородь, то в ней могут застрять его рога». Чтобы понять этот афоризм, нужно вспомнить, из чего состоит данная гексаграмма «Мощь великого» 大壯 (да чжуан). В ней внизу триграмма «Творчество» 乾 цянь – Небо – полное внутренней жизни человека. Но вовне находится триграмма «Молния» 震 чжэнь, то есть «активная деятельность». Само по себе творчество находится внутри нас и находится в потенциальном состоянии. Верхняя же триграмма действия характеризует уже проявление творческой мощи. Это и есть выход вовне, который можно сравнить с пробитой изгородью. Это и есть выход к деятельности огромного размаха, который способен охватить большие пространства, и он как бы трансформируется в образ колесницы как средства передвижения. И в этом стремлении к действию должна соблюдаться стойкость. Как говорят: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж». И в этом движении мне нужно обрести уверенность от сознания правоты своих действий, чтобы не застрять в пробитой изгороди. Очутившись на колесницы, необходимо сознавать, что мощь – в осях большой колесницы. Только тогда стойкость приведёт к счастью и не будет раскаяния. Об этом и вещает «Книга перемен».

Стих тридцать пятый (51)

三五。日月三旬一遇逢，以時易日法神功。守城野戰知吉凶，增得靈砂滿鼎紅。
Sānwǔ. Rì yuè sān xún yī yù féng, yǐ shí yì rì fǎ shéngōng. Shǒu chéng yězhàn zhī jíxiōng, zēng dé líng shā mǎn dǐng hóng.

Буддист:
Солнце и Луна встречаются в третьем месяце, а Солнце и Луна меняются по времени. Город охраняется своей дикой природой, на пустоши бейся, чтобы знать удачу и несчастье. Тогда возрастёт порошок духоносный, заполнив треножник, краснея.

Даос:
С луной в декады три солнца одну встречу имеют,
В день подходящий срок этот духу благоприятен,
Храни свой град и бейся, счастье горе одолеет.
Воспрянет с пневмой дух, путь станет ясен и понятен.

Конфуцианец:
Так я стал встречаться ежедневно, но попеременно с одной и с другой девушками. Вечером я встречался с курочкой, а по утрам ко мне домой забегала зайчиха по дороге в университет, по вечерам она подрабатывала официанткой в ресторане. Она была студенткой и жила недалеко от моего дома. Так что, можно сказал, что ужинал я с курицей, а завтракал с – зайчихой. Быть может, кто-то из лицемеров и ханжей мог обвинить меня в аморальном поведении, но я не нарушал никаких законом. Девушка, которая отдалась мне за полгода до своего совершеннолетия, обманула меня, преставившись взрослой. Не я, так как-то другой сделал бы с ней то же самое. Девушка, у которой я был шестым, всё равно бы проводила эти часы в постели другого мужчины. Так что я никак не помешал им самоопределиться. А то, что у меня их было две, так это и есть в наше время негласная, но общепринятая мораль всего нашего общества – иметь кроме жены ещё и любовницу. Я пока не мог определиться, кто из них моя жена, а кто любовница. Но обе они меня любили, и обеим им нравилось быть со мной в постели. Зайчиху я сравнивал с луной, а курицу с солнцем. Из зайчихи я хотел сделать женщину-Дракона, а из курицы – Красную птицу – Феникс.
Стих-слоган, который я повесил на стене в день начала их посещения моей комнаты, соответствовал сложившейся ситуации. Воспользовавшись этим, я начал одни из самых сложных упражнений даосской сексуальной практики для пестования бессмертного зародыша. Я стал ежедневно совершать кольцевую перегонку энергий инь и ян в моём теле.
В стихе говорилось, что каждые тридцать дней на границе между последним и первым днём лунного месяца «встречаются» и сходятся в одной и той же точке солнце и луна. Эта встреча является выражением гармонического единения иньных и янных пневм. А по учению внутренней алхимии, то же самое происходит и с пневмами человеческого тела, уподобляемыми солнцу и луне, являясь как бы символом определённой стадии внутри-алхимического процесса периода равновесия пневм. Следование действиям духа (как говорят китайцы – 法神功 (фа шэнь гун) – «взятие за образец действие духа») эти упражнения служат для сохранения данной гармонии. В трактате «Дао дэ цзин» сказано: «Следуйте действиям духа Неба и Земли» 法天地之神功 (фа тянь ди чжи шэнь гун).
Занимаясь этой практикой сексуальной алхимии, я представил своё тело городом с примыкающими к нему областями. Пока я лежал на моих девушках, в голове у меня прокручивались такие мысли: «Охрана города – это защита подступов к городу, высоты; а сражение на пустоши – это бой на равнине внизу. «Бой на пустоши» – это и есть психофизические упражнения «Схватывания» 钳 (шэ) женской пневмы инь и отделения от неё остаточной пневмы ян. Это делается с тем, чтобы направить её в себя для питания 养 (ян) тела и сердца и для подчинения дракона и тигра, чтобы овладеть их пневмами инь и ян и установить контроль над ними. В этой практике «боя на пустоши» духовная пневма» 精神 (шэнь ци) направляется сверху в нижнюю часть тела, так называемую нижнюю пещеру. Напротив, охрана города – это дыхательные упражнения, связанные с регуляцией вдоха и выдоха, в результате которых «цветок сущности» (эссенции, спермы – 精华 цин хуа) направляются в верхнее киноварное поле, или как его называют китайцы, в «Верхний дворец» 上宫 (шан гун).
Когда я занимался соитием с девушками, я говорил им нежные слова и отдавал им свою сперму, взамен же я получал от них духовную тонкую сперму, и, посылая её в голову и очищая в Верхнем дворце, спускал её в Нижний дворец, питая ей моего бессмертного зародыша. Таким образом, при встречах я заряжал на тридцать кратких периодов суток моих девушек удовольствием и радостью, а сам насыщал тёмной энергией жизненной их одухотворённости мой бессмертный зародыш. Эти упражнения приводили к равновесию мои пневмы и пневмы девушек. К тому же, они способствовали созреванию в треножнике нижнего киноварного поля чистого ян ци будущего бессмертного тела – красного киноварного одухотворённого порошка.
Стиху этого дня соответствовала гексаграмма «Восход» 晉 (цзинь), состоящая из триграмм Земли 坤 кунь и Огня 離 ли.

_____________________
__________ __________
_____________________
__________ __________
__________ __________
__________ __________

Гексаграмма «Восход» 晉 (цзинь) имеет смысл «Прогресс» и «Продвижение» и носит признаки: признание, продвижение, вознаграждение, быстрые и легкие перемены.
В этой гексаграмме «Восход» 晉 (цзинь) Огон 離 ли расположен над Землей 坤 кунь. Восходящее солнце предполагает новые начинания и блестящую надежду на будущее, поэтому «Восход» 晉 (цзинь) возвещает период удивительно легкого продвижения вперед и появления постоянно расширяющихся возможностей. Препятствия устранены, и нам предоставляются возможность достичь цели.
Кроме того, «Восход» 晉 (цзинь) подчеркивает, что нам нужно позволять своей работе и талантам освещать пути друг друга. Это возможно, когда мы содержим свои намерения в чистоте. Подобно тому, как борьба укрепляет характер, продвижение вперед, требующее небольших усилий, может ослабить его.
Поэтому нужно анализировать свои поступки, избегать неискренности или тщеславия. Когда успех приходит к нам легко, не так уж трудно скатиться к гордости или потаканию своим желаниям.
В это время благоприятны перспективы для разных дел, достижимы успехи в карьере и продвижение по службе. Отношения тоже позитивны. Это – удачное время, чтобы наладить жизнь по-новому.
Но это также и период внутреннего сосредоточения. Сам образ гексаграммы подталкивает нас к этой работе, ибо внизу находится триграмма земли, а наверху сияние, которое можно принять за солнце, восходящее над землёй, что и определяется как «Восход». Если сопоставить эту гексаграмму с предыдущими, то прослеживается следующая линия, а именно, раньше происходил синтез всех приобретённых ранее качеств и сил в их полном слиянии и браке. Далее ставилась задача по подчинению этих сил определённому постоянному закону, после чего этот постоянный закон должен был проверен и углублён мной в уединении, в то время как я отстранился от всякой деятельности. Это уединение и приводит к развитию в даосе той великой мощи, которая в дальнейшем может гарантировать благоприятную деятельность вовне. Только после всех этих ситуаций может появиться та ситуация, которая представляет собой реальный выход вовне, символизируемый в образе солнца, восходящего над землёй. Но тут необходимо направлять свою деятельность не только на пользу самого себя, но и дарить другим людям добро и радость. Именно в этом и нужно проявлять щедрость, ведь солнце дарит свои лучи всему окружению.

Стих тридцать шестой (52)

三六。否泰才交萬物盈，屯蒙二卦稟生成。此中得意休求象，若究群爻漫役情。
Sānliù. Fǒu tài cái jiāo wànwù yíng, tún méng èr guà bǐng shēngchéng. Cǐ zhōng déyì xiū qiú xiàng, ruò jiū qún yáo màn yì qíng.

Буддист:
Представлены два направленья взлёта и паденья. Благодаря им десять тысяч всех вещей родятся, перестань искать образ, если ты смотришь на очертания линий, чтобы служить чувствам.

Даос:
«Упадок» и «рассвет» между собой соединились,
Наполнили всё сущее, рождая, завершая.
Когда понятен скрытый смысл – сомненья сразу скрылись,
Застрянешь среди знаков – будешь жить, не понимая.

Конфуцианец:
В то время как я занимался даосскими сексуальными упражнениями с моими девушками, олицетворявшими собой солнце и луну, то мне всё яснее раскрывался тайный смысл черт «Книги перемен». Благодаря этим алхимическим сексуальным упражнениям я научился искусству регулировки взаимо-обращения моих внутренних пневм и достижения моего полного равновесия в теле, благодаря этим потокам пневм инь и ян. Никакая болезнь меня не брала, мой внутренний город был защищён от её вторжения. Кроме этого, я стал разбираться в ритмах жизни, потому, что знал то, что за чем следует. Об этом меня информировала «Книга перемен». Этому же искусству я учил своих девушек. Я стал их учить направлять свои внутренние пневменные потоки вниз и вверх. Когда это происходило в соитии, то мы вместе получали не только высшее блаженство от полученного удовольствия, но и направляли свои организмы к обновлению и омоложению, а также знали в какой сезон года какими упражнениями заниматься.
В «Книге перемен» гексаграмма «Упадок» 否 (пи) состоит из триграмм «Небо» – наверху и «Земля» – внизу. Она соответствует седьмому месяцу. Гексаграмма «Расцвет» 泰 (тай) имеет порядок чёрт, обратный порядку предыдущей гексаграммы, и соответствует первом месяцу года. Поэтому эти гексаграммы являются как бы образами соответствующих изменений в природе, а также образами равновесия инь и ян. Гексаграммы «Начальную трудность» 屯 (чжун) и «Недоразвитость» 蒙 (мэн) соотносятся с утром и вечером. Поэтому я установил посещение меня девицами в соответствие с их биоэнергетикой. И это сразу же принесло мне ощутимые результаты роста и возмужания моего бессмертного зародыша. Первые две гексаграммы я использовал как начала и конец омовения моего эликсира. Две последующие гексаграммы, как потоки пневмы текущие вверх и вниз, способствовали мне сменой моих девушек для дальнейшего воздействия на бессмертный зародыш и для его становления и укрепления, ведя его к завершённости. Если в книге «Книге перемен» 易经 (И цзин) гексаграммы «Небо» и «Земля» вначале являлись тиглем и печью иньных и янных пневм, а гексаграммы «Вода» 坎 (кань) и «Огонь» 離 (ли) создавали сами пневмы, то остальные шестьдесят гексаграмм были связаны с обозначением фаз регуляции и движения потоков пневм вверх и вниз. Оппозиции гексаграмм «Неба – Земля» и «Начальная трудность – Недоразвитость» указывали на главные фазы всего процесса в целый год, в один месяц и в один день. Я это также объяснил своим девушкам, не знаю, как они отнеслись к моим объяснениям, но одна из них в последствие стала феей.
Не всем людям дано понимать тайные знаки, ведь истинный смысл тайного учения в том и заключается, что он пишется для избранных и подготовленных даосов, которые не направят своё искусство на зло. Поэтому есть несколько ложных учений, вводящих желающих получить тайные знания в заблуждение. Такое учение как нумерология, написанное якобы для анализ гексаграмм и триграмм, не только бесплодно и вредно и мешает увидеть истинный смысл сокровенных знаний, о чём и написано в конце стиха.
Стиху этого дня соответствовала гексаграмма «Поражение света» 明夷 (мин и), состоящая из триграмм Огня 離 ли и Земли 坤 кунь.

__________ __________
__________ __________
__________ __________
_____________________
__________ __________
_____________________

Гексаграмма «Поражение света» 明夷 (мин и) имеет смысл «Затмение света»» и «Убойная яркость» и носит признаки: мрак, неблагоприятные условия, укрывательство добродетели.
В этой гексаграмме «Поражение света» 明夷 (мин и) Земля 坤 кунь расположена над Огнем 離 ли, что обозначает наступление ночи, по мере того как солнце скрывается за земным горизонтом. Подобно тому, как предыдущая гексаграмма указывает на то, что время легкого продвижения вперед является частью жизненного цикла, так же и «Поражение света» 明夷 (мин и) напоминает нам о том, что темнота настолько же неизбежна, как и рассвет.
Во время таких периодов дальнейшее продвижение чрезвычайно затруднено. Мудрее всего сейчас остановиться, восстановить свою энергию и терпеливо ждать восхода солнца и дальнейшего прогресса.
В темные времена к господству обычно приходят такие же темные инстинкты, страсти и желания. «Поражение света» 明夷 (мин и) говорит о том, что в данный момент не время для открытых выступлений против тёмных сил и даже не время противиться им, поскольку такие действия могут привести к тому, что нас поглотит тьма. В некоторых ситуациях нужно скрыть свой внутренний свет, для того чтобы добиться своего.
Это не означает, что мы должны отдавать свою силу не тому человеку или замыслу. Нам следует культивировать внешнюю отрешенность и внутреннюю настойчивость. Мы останемся в равновесии между опасной откровенностью и вредным обманом и можем продолжать существование в виде живого света во тьме.
Думая об этом, я пришёл к выводу: мир настолько велик и многозначен, что я всё больше прихожу к мнению, что ничего не знаю и ничего не понимаю из того, что происходит в этом мире. Даже читая «Книгу перемен» 易经 (И Цзин), приходишь к констатации того, что даже гексаграммы в ней следуют друг за другом по противоположности, что доказывает вечную борьбу темных и светлых сил, как говорят материалисты, борьба противоположностей. Если первая гексаграмма сплошь состоит из сильных черт, что означает творчество, то вторая гексаграмма имеет только слабые черты и представляет чистое исполнение. И здесь предыдущая гексаграмма изображала солнце, восходящее над землёй, то эта гексаграмма представляет собой солнце, опустившееся под землю. И это указывает на умение не только выступать, а на умение также в нужную минуту отступить, ибо если бы я только выступал вовне, то был бы нарушен правильный ритм моей деятельности, передо мной бы возникла угроза поражения моего сияния. Поэтому и называется эта ситуация «Поражение света» 明夷 (мин и). А это значит, что свет должен опуститься во тьму, в толщу земли. При нисхождении человека возникают трудности. Но именно в трудностях, в потускнении он должен прибывать стойким, то есть всегда выступать, руководствуясь своей правотой. О чём и говорит «Книга перемен».

Стих тридцать седьмой (53)

三七。卦中設象本儀形，得意忘言意自明。舉世迷徒惟執象，卻行卦氣望飛升。
Sānqī. Guà zhōng shè xiàng běn yí xíng, déyì wàng yán yì zìmíng. Jǔshì mí tú wéi zhí xiàng, què xíng guà qì wàng fēishēng.

Буддист:
Триграммы устанавливаются в форме ритуалов, забывая о значении слов. Мировые поклонники придерживаются только образа, но триграммы надеются воспарить.

Даос:
Скрывается что в знаках – это только облик, внешний,
Когда постиг суть образа, забудь слова пустые,
Смысл просветит тебя, и ты забудешь язык, здешний,
Язык этих глупцов, открывши сферы все другие.

Конфуцианец:
Когда у меня появились две девушки, то во мне, со временем, возникло чувство ответственности по отношению к ним обеим. Они как бы негласно стали моей семьёй, что было не вполне естественным при наших общественных нравах. Мои интересы стали сужаться, ограничивая мои рамки общей деятельности. Я считал себя обязанным видеться с каждой из них ежедневно, что отнимало у меня много времени. Эта ситуация «Домашние» 家人 (цзя жэнь) ограничивала моё широкое проявление вовне и моя деятельность замыкалось только в пределах моей новоиспечённой семьи. В моей голове сразу же возникало двоякое отношение к этой ситуации. С одной стороны, я, следуя великому учению «Да сюэ» как бы приводил в порядок свой мир, но, с другой стороны, ограничивал свои возможности в проникновение в другие миры. К тому же, мне приходилось считаться с женщинами, которые иногда проявляли свой характер, пытаясь ограничить мою свободу. Семья, в конечном результате, лишает мужчину свободу, потому что женщина постоянно стремится в любой семье одержать верх и стать полновластной хозяйкой. Любая система, к которой относится и семья всегда замыкается на своей завершённости и ограниченности.
Этот стих-слоган предупреждает истинного даоса об опасности впасть в заблуждение, если он увлечётся школой «ицзинистов-нумерологов», склонный погружаться в отвлеченные рассуждения о начертаниях триграмм и гексаграмм, придавая свой особый смысл. Даосу, постигшему законы о состоянии пневмы-ци и о чередовании фаз внутренней алхимии, «Книга Перемен» уже не нужна, так как в учении Дао он будет себя чувствовать как дома. О чём и говорится в стихе.
Через эту же призму я смотрел и на отношение к семейным привязанностям, когда привычка может выродиться в конечном результате в препятствие в движении вовне и в раскрытии своего духовного потенциала. Вероятно, поэтому, часто мужчины, повещающие себя духовному росту, оставляют свои семьи. Но попадая в общество своих духовных собратьев, они создают с ними тоже свою семью, которая замыкается на общих интересах. Поэтому самое лучшее общество для даоса, ищущего свой собственный духовный путь, – это одиночество.
Этому стиху соответствует гексаграмма «Домашние» 家人 (цзя жэнь), состоящая из триграмм Огонь 離 ли и Ветер 巽 сюнь.

____________________
____________________
__________ _________
____________________
__________ _________
____________________

Гексаграмма «Домашние» 家人 (цзя жэнь) имеет смысл «Гармоничная семья» и «Хорошо организованный дом» и носит признаки: семейные отношения; взаимодействие; общение внутри группы, увлекающие своим примером.
В этой гексаграмме «Домашние» 家人 (цзя жэнь) Ветер 巽 сюнь расположен над Огнем 離 ли. Как для обогрева дома требуется горячий воздух, исходящий от разожженного огня, так и членов семьи утешают и укрепляют слова 巽 сюнь (Ветер), исходящие от внутреннего духа 離 ли (Огня) каждого из родственников.
Этот внутренний огонь нужно поддерживать так же тщательно, как огонь в очаге. Мало дров дадут мало тепла, и у семьи не будет желания собраться у очага. Подобным же образом и бессмысленные слова будут не в состоянии объединить индивидуумов.
Честность и общение необходимы для хорошо организованной семьи и для гармоничного общества. Традиционно организованная семья основана на формальных, взаимодополняющих ролях и обязанностях отца, матери и детей. Сейчас роли мужчин и женщин уже менее четко определены, но каждый индивидуум, семья и группа нуждаются в здоровом балансе качеств ян и инь.
Каждому человеку, участвующему в каком-либо деле, нужно знать, каким образом он может внести в него свой вклад. Те, кто взял на себя роль лидеров, должны вдохновлять других, культивируя внутри себя любовь, верность и благопристойность.

Стих тридцать восьмой (54)

三八。天地盈虛自有時，審能消息始知機。由來庚甲申明令，殺盡三屍道可期。
Sānbā. Tiāndì yíng xū zì yǒu shí, shěn néng xiāoxī shǐ zhī jī. Yóulái gēng jiǎ shēnmíng lìng, shā jǐn sān shī dào kě qī.

Буддист:
У неба и земли есть своё время, экзамен может стать новостью, не зная возможности. Приказ гэн и цзя ясен, так что три трупа могут быть убиты.

Даос:
Земля и Небо вечно свой черёд всегда имеют,
Наполненности с пустотой – свой смысл всегда рождают,
Кто в этой череде смысл си и сяо понимает,
Познает тот Пружину и себя преодолеет.
Когда ему сама собой понятна в уме станет
Причина появленья гэн и цзя – смерть и рожденье,
Убьёт когда три трупа, восхожденья путь настанет,
Получит он в награду Пути-Дао обретенье.

Конфуцианец:
Во время соития со своими девушками я никак не мог довести до их понимания то, в чём кроется секрет Дао. Поэтому, вероятно, среди восьмерых Бессмертных даосов была только одна женщина, которая поняла этот секрет и получила бессмертие.
Дело в том, что понятие «наполненности» 盈 (ин) и «пустота» 虛 (сюй) имеют сложное значение. Первое из них означает период роста ян, второе – период уменьшения ян и возрастания инь. Так, время суток до полудня будет «временем наполненности», а время после полудня – «временем пустоты». Или время от новолуния до полнолуния будет наполненным, а время от полудня до полуночи – пустым. То же самое относится к весне и лету, с одной стороны, и к осени и зиме – с другой.
Таков же смысл и знаков сяо 消 и си 息 – первый соотносится с растущим ян (от циклического знака 子цзы до знака сы), а второй с растущим инь (от знака 午 у до знака хай). Равновесие этих тенденций, их порядок чередования или закон их чередования называется «Пружиной» или «Небесной пружиной» – 天机 (тянь цзи)
Цикличный 甲 цзя (первый по десятеричной системе в отличии от предыдущей, двенадцатеричной) соотносится со стихией дерева (восток, рождение, жизни), а знак 庚 гэн (седьмой знак) соотносится со стихией металла (спад, смерть).
«Три трупа» 三屍 (сань ши) или «три червя» 三虫 (сань чунь) – это разрушительные тенденции человеческого организма, неизбежно влекущие человека к смерти. Они мыслятся даосом в виде духов, паразитирующих в киноварных полях» 丹天 (дань тянь) – Трёх Небесных Дворцах (один – ниже пупа, другой – выше пупа, а третий – в голове) и высасывающих янную пневму, превращая её в иньную.
Поэтому смысл этого стиха состоит в том, что даосу нужно уметь регулировать процесс взаимоперехода ян ци и инь ци и использовать и иньные, и янные пневмы для преодоления инь ци и создания или поддержки нового бессмертного тела из одних только янных пневм. Умение даоса контролировать пневмы должно привести к преодолению смертоносных тенденций. И это есть первое условие продвижения по пути бессмертных.
Этому стиху соответствует гексаграмма «Разлад» 睽 (куй), состоящая из триграмм Озеро 兌 дуй и Огонь 離 ли.

_____________________
__________ __________
_____________________
__________ __________
_____________________
_____________________

Гексаграмма «Разлад» 睽 (куй) имеет смысл «Оппозиция» и «Дисгармония» и носит признаки: поляризация, недоразумения, несовместимость, отчуждение, внутренний конфликт.
В этой гексаграмме «Разлад» 睽 (куй) Огонь 離 ли расположен над Озером 兌 дуй. Огонь поднимается вверх, а вода опускается вниз, поэтому у Огня и у Озера нет основы для достижения гармонии, описанной в предыдущей гексаграмме. Даже нуклеарные гексаграммы отражают противоположность этих двух элементов.
Это отсутствие общения может быть выражено как простое безразличие или как более деструктивный отказ соглашаться с чем-либо.
Предупреждая нас об этой тенденции, гексаграмма «Разлад» 睽 (куй) рекомендует нам примирить противоположные силы независимо от того, касаются ли они нашего внутреннего разлада, разногласий с другими людьми или группой людей. Нужно искать гармонию через разнообразие.
Если мы являемся стороной конфликта, то нам следует подумать о своем отношении к ситуации. Возможно, наша неудача в общении с друзьями и семьей вызвана недопониманием или нашим нежеланием изменяться. И напротив, когда наши мотивы и сведения правильны, мы не должны поддаваться вредным влияниям противоположных энергий, таких как страх.
Нечто похожее происходило и у меня в отношениях с двумя девушками. Я понял, что мнимая «семья», созданная мной, неправильная. Так как я, как глава этой семьи, не развивал в себе необходимых для этого моральных качеств. И если эта «семья» предоставлена сама себе, то в ней с необходимостью возникает разлад. Сама гексаграмма «Разлад» 睽 (куй) в «Книге перемен» по семейной символике обозначает среднюю дочь и младшую дочь. То есть двух женщин, а двум женщинам в одном доме ужиться трудно, даже когда они друг о друге не знают, между ними незримо с необходимостью возникает разлад. Верхняя триграмма «Огонь» -Сокровенная Дева – расположена наверху, и частенько принимает именно такую позу в соитии, двигается вверх и может подняться. А нижняя триграмма «Водоём» – Чистая Дева – для неё характерное движение в глубину, вниз. Поэтому между верхней и нижней триграммами происходит как бы разрыв, как в гексаграмме «Упадок» 否 (пи); символизирующий разделение, дезинтеграцию. Но там был распад, а здесь разлад. Поэтому «Книга перемен» предупреждает: «Разлад. Лишь в незначительных делах – счастье».

Стих тридцать девятый (55)

三九。要得穀神長不死，須憑玄牝立根基。真精既返黃金室，一顆明珠永不離。
Sānjiǔ. Yào dé gǔ shén cháng bùsǐ, xū píng xuán pìn lì gēnjī. Zhēn jīng jì fǎn huángjīn shì, yī kē míngzhū yǒng bùlí.

Буддист:
Чтобы обрести бессмертие Бога Зерна, мы должны заложить в сокровенную женственность основу корня восстановление. Как только истинная сущность вернется в золотую камеру, жемчужина никогда не покинет ее.

Даос:
Знай непременно ты ложбины дух, бессмертный, вечно,
На сокровенную всю женственность внутрь опираясь,
Свой корень и основу там установить стараясь,
Желая покорить суть женскую всю бесконечно.
Когда вернётся истинное семя в покой злата,
Сияющей жемчужины частичка там возникнет,
Твоя суть янь в инь сущность вечно женскую проникнет,
В тебе останется плод, вечный, нет ему возврата.

Конфуцианец:
Глядя на обнажённые тела своих девушек в часы отдыха, я часто думал: «Кто они, эти наши вечные спутники жизни? Они совсем не похожи на нас, мужчин. Более того, они являются нашими человеческими противоположностями. И мы часто используем их, как сосуд, как некий агрегат для нашего удвоения или нашей регенерации. Я всегда думал, кто от кого зависит? Мы зависим от них, или они зависят от нас. В трактате «Дао дэ цзин» говорится: «Ложбинный дух бессмертен. Называют его женственностью сокровенной». Поэтому само Дао, вероятно, является женским, как Дао-матери. Вероятнее всего, мы зависим от женщин. А они – даже не люди, а Божества, которые нас рождают, ибо все мы происходим от конкретной матери. И поэтому все они – другие, в отличие от нас. Любая долина или ложбина женского рода, которая вскармливает «пестует» жизнь, в отличие от горного кряжа. И в даосской технике «питания жизни» 养生 (ян шэн) есть что-то женское. О Дао, как матери, всегда говорят, как о кормилице сущего. Дао названо долиной или ложбиной, это – так называемое интимное место. Оно всегда пусто и всеобъемлюще, если из него мы выходим со своим огромным миром, причём склоны этой ложбины – это инь ци и ян ци. Само же Дао – как грань между ними, их источник и предел. В алхимической традиции иероглифы 玄牝 (сюянь пинь) «сокровенная женственность» или «сокровенная самка» понимается как однородные члены: сокровенное и женственное, а не как определение и определяемое. Под сокровенным (тёмным, чёрным) понимается Небо и, соответственно, 阳气 ян ци, а под женственным – Земля и 阴气 инь ци. Ложбинный дух – Дао как «изначальный дух» 元神 (юань шэнь), корень и источник инь ци и ян ци, которые в свою очередь являются корнем всего сущего. Истинное семя или как называют его «истинная эссенция» 真精 (чжэнь цзин) – это истинная сущность пневм инь и ян. «Покой Жёлтого золота» 黃金室 (хуан цзин ши) – это ещё одно название Жёлтого дворца – срединного киноварного поля. Поэтому речь идёт о направлении сущности 阳气 ян ци и 阴气 инь ци в Жёлтый двор, где они, соединившись, порождают «сияющую жемчужину» 明珠 (мин чжу) – ещё один синоним бессмертного зародыша. Его наличие в теле у даоса достаточно для обретения бессмертия. Для этого не обязательна полная трансформация тела даоса для создания нового тела. Так, может быть, я уже обрёл бессмертие, раз во мне наличествует бессмертный зародыш»?
Так думал я, рассматривая обнажённые тела моих девушек.
Этому стиху соответствует гексаграмма «Препятствие» 蹇 (цзянь), состоящая из триграмм Гора 艮 гэнь и Вода 坎 кань.

__________ __________
_____________________
__________ __________
_____________________
__________ __________
__________ __________

Гексаграмма «Препятствие» 蹇 (цзянь) имеет смысл «Преграда»» и «Прерывание потока» и носит признаки: препятствия, неприятности, затруднение, тупик.
В этой гексаграмме «Препятствие» 蹇 (цзянь) Вода 坎 кань расположена над Горой艮 гэнь, что обозначает массу воды, находящуюся на вершине горы. Её естественное стремление – течь вниз – прервано. Когда накапливается достаточное количество воды, она устремляется во все стороны. Когда это происходит, вода представляет новую опасность – она способна спускаться вниз в виде мощного разрушительного водопада или в виде непроходимого потока.
Гексаграмма «Препятствие» 蹇 (цзянь) предупреждает нас о том, что в нашей ситуации так много препятствий, что она стала чрезвычайно опасной. Этим внешним опасностям нельзя противостоять в открытую. Если есть какая-либо возможность благополучно избежать опасностей, её нужно использовать. Скорее всего, нам нужно оставаться там, где мы сейчас, до тех пор, пока мы не окрепнем и не соберем подкрепление. Эта не та ситуация, из которой мы можем выпутаться самостоятельно. Вместо этого мы должны объединить все усилия для её преодоления.
Ожидая подходящего времени, возможности и поддержки, важно отказаться от жалости к себе и не искать виновных. Гораздо лучше подумать о том, не является ли проблема, с которой мы столкнулись, в определенной степени нашим творением. Возможно, внешняя опасность возникла из-за нечеткости наших мыслей.
Думая о создавшемся положении с двумя девицами, я пришел у мнению, что разлад сам по себе является препятствием всякой моей деятельности, поэтому мне нужно определиться, что делать дальше: остаться с одной из них, или расстаться с обеими. Но с кем мне остаться и кого выбрать? Это был сложный вопрос. Обе девушки были по своей ценности для меня равнозначны. Я вспомнил, что существует определённая символика триграмм, по которой на юго-западе помещается триграмма Озера «дуй» – «разрешение», то есть разрешение какого-то в предыдущем напряжённого состояния. А на северо-востоке стоит триграмма Гора «гэн», которая означает остановку, то есть «сохранение». Поэтому в ситуации «Препятствие» все благоприятные воздействия могут идти от разрешения этой напряжённой обстановки разлада. Кроме этого, есть само присутствие сил. воздействующий извне, сил разрушения, символизирующийся в образе самих Великих Дев, которые, узнав друг о друге, могут доставить мне большие неприятности. Поэтому в данной гексаграмме, где внутренняя жизнь охарактеризована неподвижностью, а внешняя – опасностью, единственный выход из положения подсказала мне «Книга перемен»: «Препятствие. Благоприятен юго-запад. Неблагоприятен северо-восток. Благоприятно свидание с Великими Девами. Стойкость – к счастью».
Это значило, что я должен погрузиться в самого себя, для того, чтобы временно остановившись на месте, обойти предстоящее препятствие, положившись на Великих Дев. Но как только я подумал так, во мне тут же родилось сомнение: «При чём здесь Великие Девы, когда я сам виновен в сложившейся ситуации?! Поэтому, как говорится в «Книге перемен», «благоприятно свидание не с Великими Девами, а с Великим Человеком, который убивает стрелами призраков, каковым я сам и являюсь»!

13. Рассказ о покинутой пагоде в уезде Восточных Приливов

Во времена царей Чан места не имелось, видно,
Где бы ни поклонялись люди все нечистым духам,
Обосновавшимся в буддийских храмах, как по слухам,
Их почитали выше, чем святых, что было стыдно.
И в пагодах Жёлтой Реки; в молельнях Барабана (1);
Житья Всех (2); Умиротворённого, Кроткого Чада (3);
Сиянья, Проникающего в Сердце, как Отрада (4);
Лазурной Яшмы (5); Скита у Божественного Стана.
В стране такие храмы повсюду возводились,
Подстригшихся в монахов было чуть не половина
Всего народа, а другие лишь на них трудились
Так как монаха чтили, как большого господина.
Но верованья, поклонения особо сильно
В уезде дальнем Восточных приливов проявлялись,
Десятки храмов в селе, каждом, сразу появлялись,
И приносились жертвоприношения обильно.
По пять иль шесть их было даже в малых деревушках,
Их обносили изгородью, а внутри писали
Иконы краской или лаком, златом покрывали,
Священники сидели все на золотых подушках.
И каждый человек, одолеваемый недугом,
В одно лишь только верил в своё «Несуществованье»,
У алтарей, отдать дары, толпились друг за другом,
В болезнях все надеялись на божье упованье.
Молились все в монастырях со рвением, усердным,
Просимое все вроде обретали с мольбой, верной,
А Будда в храмах выглядел сам щедрым, милосердным,
И сила, чудотворная, слыла кругом безмерной.
Поэтому росли людская вера с почитаньем,
Чин чином было всё, и смел ли кто в них усомниться!
Но вот война вдруг полыхнула, люди стали биться,
Кровь полилась, слышны кругом были плачь и стенанья.
Селенья были сожжены, остались мёртвых тени
И пустоши, местами, где трава лишь зеленела,
А пагод из десятка по одной лишь уцелело,
А что остались, были брошены, иль в запустенье.
Когда войска покинули места, люд возвратился,
Привычным делом занялся, власти главу прислали
Ван Ти, в разруху вместе он со всеми там трудился,
Велел, чтоб изгороди вокруг пагод создавали.
Прошёл год, видит, что от воровства люд весь страдает,
Притом, не замечал он воровства среди народа,
Всё, что съесть можно, ночью как-то напрочь пропадает:
От кур до рыб в прудах, плодов в садах и огородах.
Сказал себе Ван: «Прибыл я сюда ведь неслучайно,
Оберегать землю я должен, управляя ею,
Мне жалобы несут, а случай-то, необычайный,
А я-то сам и разобраться в этом не умею.
Я мог б исследовать злодейство, воровство карая,
Но, твёрдости во мне нет, чтобы быть мне не предвзятым,
А робость делу лишь во вред, ворам так потакая,
Я не исправлю ничего, и буду виноватым».
Потом, подумав, он решил: «Не стоит опасений
Такой пустяк, ведь, воровство творят обычно воры,
Мне нужно ночью отряжать во все места дозоры,
Тогда их выловят всех, и не будет им спасенья».
Прошла неделя, по ночам дозорные сидели
Везде в засадах, но воров нигде не увидали,
Но рыбы, куры и плоды, как раньше исчезали,
И всё необъяснимым всем казалось в этом деле.
И воровство, по-прежнему, повсюду продолжалось,
А вскоре, страх совсем утратя, лиходеи стали
Таскать с хмельным в домах кувшины, в кухнях всё терялось,
И даже к детям, жёнам эти воры приставали.
Бывало, все соседи соберутся и нагрянут,
Окружат их, а те неведомо куда исчезнут,
Соседи их искать по всему дому везде станут,
Но те как будто испарились, провалились в бездну.
Узнавав об этом, Ван Ти рассмеялся и заметил:
– «Зря мы так долго все хищенья на воров валили,
Здесь явно козни духов и чертей, как я приметил,
От них вся маята, нас вокруг пальца обводили».
Распорядился он собрать искусных чародеев,
Гадателей, прося их, чтобы нечисть усмирили.
Те колдовство и заклинанья каждый день творили,
Но ещё пуще зло творилось, панику посеяв.
Ван Ти тут устрашился и собрал люд для совета,
Сказав: «Вы раньше же всегда Будде ведь поклонялись,
Но тут из-за войны и бед вы без молитв остались,
Давно вы неусердны, вот и Будда – без ответа.
Ведь раньше вы ему всегда куренья возжигали,
И он вам помогал всегда, спасал от бед, несчастий,
Вам бы пойти к нему в храм, помолиться всем со страстью,
Вдруг это вам поможет, вы ведь им пренебрегали».
Тотчас все люди в пагоды, часовни поспешили,
У алтаря пред статуей Будды зажгли куренья,
Обряды совершили и все нужные моленья,
Вещая: «Нас прости, мы недостойные все были,
Небесному Будде мы поклоняемся и знаем,
Что в мире нет ученья лучше, дань тебе приносим,
Уверовали мы в закон Будды и уповаем
На милосердие твоё. О помощи мы просим.
Повсюду ныне черти, оборотни ведь восстали,
Вредят нам и изводят всех шесть тварей, бессловесных (5),
И только одни гадости творят нам повсеместно,
А раньше никогда мы столько горя не видали,
Неужто Будда сидит молча и на всё взирает?!
Ведь есть же жалость в нём к несчастным, нам, и состраданье!
Народ тебя явить великодушье умоляет,
Чтоб не шатались в мыслях мы, нашли б покой и знанья,
Что делать нам, чтобы избавится от жути этой?
Как одолеть нам оборотней и чертей наверно?
Всем миром будем благодарны мы тебе безмерно,
Если поможешь выгнать всех их, выйти нам с победой.
Ведь только улеглись все беспорядки этой смуты,
И нет насущного у нас самих-то пропитанья,
Ещё, как надо, не одеты мы и не обуты,
Нет материалов для твоего храма воссозданья.
Но обещаем, как мы заживём чуть побогаче,
То обновим, отстроим пагоды все и часовни,
В награду за твоё благодеяние. Запомни,
Даём тебе мы клятву справиться с этой задачей».
И той же ночью воровство случилось злее прежних.
Ван Ти не знал, как дальше быть, ничто не помогает.
Но услыхал он одну новость от послов, заезжих,
Что есть один даос, что по «И-цзин» гадает.
Отправился к нему узнать, что он ему предскажет.
Даос открыл книгу «И-цзин» и произвёл гаданье,
Он бросил палочки и посмотрел, что знаки скажут,
Затем вошёл в транс, произнёс такое предсказанье:
«С колчаном, кожаным, стрел полным, на коне, как птица,
В наряд, холщёвый, он Стрелка одет, без промедленья
Прискачет Всадник с дальних гор и чудо свершится».
Даос словам этим такое дал тут объясненье:
– «Уж если вы избавиться хотите от напасти,
То завтра утром из ворот уездных выходите,
Увидев человека на коне, остановите,
И знайте, что изгнать всю нечисть – в его власти.
Не слушайте его отказов, и его просите.
Лишь только он может помочь вам в этом избавленье
От нечисти, ему всю важность дела объясните,
Лишь стрелы его, меткие, вам принесут спасенье».
Со старцами Ван сделал всё, как им даос открылся,
Во все глаза они глядели на людей, прохожих,
Но не было средь них по описанию похожих,
Уж близился закат, когда тот Всадник появился.
Он на коне был с луком, выразил им удивленье,
Когда они его о снисхождении просили,
Сказав: «Но можно ль полагаться на предположенья
Гадателей и магов этих о нечистой силе?!
Я с детства лишь охочусь и седла не покидаю,
Искусство стрельбы луком в моё дело превратилось,
В пути из рук я лука никогда не выпускаю,
Услышал много оленей и зайцев появилось,
Вот с гор в долину я спустился, реку одолею
И посмотрю, как много живности здесь обитает,
Решил охотиться. А черти есть, иль нет, кто знает?!
Стрелять в бесплотных духов я и вовсе не умею.
Откуда знать мне, как колдуют, алтари как ставят»?!
Ван Ти подумал: «Явно, этот человек скрывает
Свой дар волшебника, боится, что его прославят,
Живёт в горах, лишних хлопот и славы избегает».
Он зазывать его стал, все колени приклонили,
Ездок тут видит, что ему никак не отказаться,
Согласье дал. Пожить его в дом чистый пригласили,
Всё сделали, чтоб он как можно дольше мог остаться.
К нему вокруг все люди относились с уваженьем,
Как будто он святым был, его взглядом обожая,
Он думал: «Принимают они все меня с почтеньем,
Считают чародеем, в чём совсем не понимаю.
Чем отплачу я за их отношенье и заботу?
Зачем мне это всё? Они раскусят меня скоро,
Уж лучше мне сбежать, не сделаю эту работу,
Не скроюсь, то настанет день и моего позора».
Не медля, ночью, когда сладко все в округе спали,
Он потихоньку дом покинул, к речке направляясь,
Достиг моста, вдруг слышит, голоса, перекликаясь.
С поля доносятся, а там и тени видны стали.
Небо туманным было, луну тучи закрывали,
Вдруг видит, люди там огромного на поле роста,
Он спрятался и стал ждать, что они там затевали,
Пришельцы же пришли к пруду со стороны погоста,
Мгновение спустя в пруд сунули свои ручища
И, взбаламутив воду, хватать рыбу быстро стали,
В свои отверстые уста, её жуя, метали,
Со смехом приговаривали, добывая пищу:
– «Рыбёшка хоть куда! Когда мы так неторопливо
Едим, то вкус её расчувствуется с наслажденьем,
Еда эта получше всех цветов и всех курений,
Что потчуют нас люди, неся в храмы боязливо.
Жаль, что не довелось нам этим раньше угощаться».
Один сказал: «Хоть головы и велики, мы глупы!
Обманывали люди раньше нас, хоть сами тупы,
Нельзя их жертвоприношениями наедаться.
Расщедрится кто, принесёт немного риса духу,
Отсыплет тебе горсть, другую, это – всё, что дали,
А ты изволь и умудрись себе набить им брюхо,
Так вот и жили мы всю жизнь и голодали.
Ещё и карауль им ихней храм, у входа стоя,
Не будь таких деньков, то пост наш долго б продолжался,
И жизнь бы ничего не стоила бы без запоя».
Другой дух тоже высказался, не удержался:
– «А я и раньше ел скоромное и не постился,
Не то, что целомудренные вы с вашим запретом,
Да вот беда, народ весь обеднел и разорился,
Мне мяса не приносит, сам я промышляю где-то.
А то я уж забыл, как мясо пахнет, и по вкусу
Оно какое, как Конфуций, он ведь не касался
Три месяца мясного, когда в Ци земле скрывался,
Я не хочу быть постником, похожим на индуса.
Что-то сегодня холодно, к тому ж, вода студёна,
Боюсь, не выстоять нам долго здесь, пойдём, давайте,
В сад, выдерем там сахарный тростник, он там зелёный,
Напьёмся сока сладкого. Пошли! Не отставайте»!
Они пошли в сад, где тростник рос, стебли вырывая,
И трапезу свою со смехом, смачным, продолжали
Высасывали сок весь, кожуру всю обдирая,
А стебли, все разжёванные, на землю бросали.
Тут человек, их наблюдавший, выстрелил из лука,
Стрела промчалась в воздухе, двух духов поразила,
Они упали навзничь, но не шума и не стука
Не слышно было, и луна то место осветила.
Грабители заголосили и прочь побежали,
Но, пробежав совсем немного, будто испарились,
Стрелок на место подошёл, где, будто, те лежали,
Но никого там не было, и остальные скрылись.
Слышна была лишь перебранка: «Говорил ведь, ныне
И день дурной и час дурной, ходить было не надо,
Но не послушались меня, подобны вы скотине,
Попёрлись, так пеняйте на себя, вот вам услада».
Стрелок стал созывать народ, все люди всполошились,
Вскочили, факелы зажгли, за ними побежали.
За ними на земле кровавые следы лежали,
А на развилке двух дорог следы их разделились.
Прошли ещё немного, пагоду вдруг увидали,
Заброшенную, следы крови же вели в покои,
Двух стражей изваянья Пути Истины (6) стояли,
А спины их стрелой были пробиты у обоих.
Увидев это всё, качали люди головами,
Прищёлкивали языком, такого не бывало,
Свалили назем изваянья, били их ногами,
Вдруг голос произнёс: «Так нам и надо, ещё мало…
Набить решили брюхо…Думали, что всё удастся,
А ведь позвал нас Водяной дух, он всему виною
Сейчас мы погибаем, он повёл нас за собою,
Втравил нас всех в эту беду, а сам, небось, и спасся».
Тогда послали часть людей в храм Водяного духа,
Там истукан из глины был, его вид поменялся,
А на губах насохла рыбья чешуя до уха,
Толпу увидев, он обмяк, как будто испугался.
И тут же был он разнесён разъяренной толпою,
Ван Ти же наградил Стрелка за то благодеянье,
Тот много золота унёс домой в горы с собою.
А нечисть прекратила с тех пор всех вводить в страданья.

Пояснения
1. Молельня Барабана – или Пагода Бронзового Барабана – храм Дун-куй, где находился бронзовый барабан, отлитый во времена легендарных южных князей Хун (I тыс. до н.э.).
2. Пагода Житься Всех – Пагода Умиротворённого житья на горе Ан-шинь, где находился «бездонный» колодец с прозрачной водой и «говорящий» камень, звучащий перед дождём.
3. Пагода Кротчайшего Чада – по преданию, во времена династии Хань с севера пришёл сюда преподобный Ан Ци-шэн, поселился на горе отшельником и отсюда вознёсся на небо.
4. Пагода Сиянья, Проникающего в Сердце, как Отрада, – была построена, согласно одной из храмовых стел, при династии князей Ли, и приобрела особое значение, – многие государи жили там, уступив престол сыновьям.
5. Изводят всех шесть тварей, бессловесных – то есть шесть главных домашних животных: лошади, коровы, курицы, козы, собаки, свиньи.
6. Двух стражей изваянья Пути Истины – имеется в виду статуи духов-хранителей, стоящие обычно по обе стороны входа в пагоду.

Продолжение «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня
Стих сороковой (56)

四十。玄牝之門世罕知，休將鼻妄施爲。饒君吐納經千載，爭得金烏弱兔兒。
Sìshí. Xuán pìn zhī mén shì hǎn zhī, xiū jiāng kǒu bí wàng shī wèi. Ráo jūn tǔ nà jīng qiānzǎi, zhēng dé jīnwū ruò tù er.

Буддист:
Врата сокровенной женственности, как дверь тайн, не известны миру, поэтому не делайте ничего необдуманного со своим ртом и носом. Если вы пробыли в этом мире тысячу лет, вы сможете обрести и слабого Кролика и золотого Ворона.

Даос:
Редко кто знает, что женская есть сокровенность,
Только лишь вздохами нос свой и рот обременяют,
Тысячи дышат раз, надеясь на вечности верность,
Ворона с зайцем так за свою жизнь и не поймают.

Конфуцианец:
И в следующем стихе-слогане говорилось опять о «Вратах сокровенной женственности», которым придавалось большое значение. В «Дао дэ цзине» говорилось: «Врата сокровенной женственности – корень Неба и Земли. Он существует подобно нескончаемо нити, используй его без усилий». Я пытался понять своим разумом, что бы это означало, но не мог никак представить то, что никак нельзя было представить. Так как под вратами даосами понимался в макроскопическом плане Дао как предельный источник инь ци и ян ци, а в микрокосмическом плане – закон равновесия инь и ян, энергетический средний центр в середине солнечного сплетения – киноварное поле, энергетическое равновесие верхней и нижней, левой и правой частей тела. Именно этот закон равновесия и не понимают профаны, стремящиеся обрести Дао посредством утруждения носа и рта – дыхательных упражнений, которые сами по себе, вне понимания цели – гармонизации инь ци и ян ци абсолютно бесполезны для уловления «золотого ворона» и «нефритового зайца» – пневмы ян и инь в их зрелости, зачинающих основу бессмертного зародыша.
Я продолжал встречаться с Чистой Девой по вечерам и с Сокровенной Девой – по утрам, ничего не предпринимая и думая о том, что всё должно разрешиться со собой. Это разрешение должно прийти ко мне с юго-запада, что и говорилось в предыдущей гексаграмме. Сам же я старался внутренне расслабиться и ждать того, что должно случиться. На юго-западе помещается триграмма Озера 兌 дуй – «разрешение», так что разрешение напряжённой обстановки должно наступить, ибо ни одна ситуация не может оставаться вечной. От сознания этой неизбежности на меня снисходило спокойствие. Если стойко придерживаться предпринятого плана, то прямота и неуклонность уподобляется стреле, которая поражает лису, пытающуюся извне изменить этот план, когда она противится неизбежному разрешению.
Стиху соответствует гексаграмма «Разрешение» 解 (цзе), состоящая из триграмм Воды 坎 кань и Грома 震 чжэнь.

__________ __________
__________ __________
_____________________
__________ __________
_____________________
__________ __________

Гексаграмма «Разрешение» 解 (цзе) имеет смысл «Избавление»» и «Освобождение» и носит признаки: освобождение от напряжения, выздоровление, помощь, облегчение.
В этой гексаграмме «Разрешение» 解 (цзе) Гром 震 чжэнь расположен над Водой 坎 кань, что обозначает избавление от напряженности после грозы. Гром (пробуждение) обозначает движение вверх и вдаль, в то время как Вода (бездонность) указывает на опасность. Поэтому «Разрешение» 解 (цзе) является гексаграммой выхода из опасности и противоположна предыдущей гексаграмме.
Когда гроза уничтожает препятствия, трудности устраняются и возможно продвижение вперед. Однако гексаграмма «Разрешение» 解 (цзе) советует нам не расслабляться преждевременно и не думать, что теперь мы можем беспрепятственно продвигаться к серьезным победам. Вместо этого рекомендует нам как можно быстрее возвращаться к нашему обычному образу жизни и уравновешенному положению. Наше избавление от опасности в данный момент есть не больше чем шанс начать всё заново.
Продвигаясь к безопасности, мы должны освободить наш разум и эмоции от прошлых трудностей. Если недавние трудности были вызваны проступками других, мы должны попробовать простить их, вместо того чтобы нагружать себя обидами. Если мы этого не сделаем, то лишь воспрепятствуем своему движению вперед.
В делах гексаграмма «Разрешение» 解 (цзе) объявляет о расширении деятельности после трудного периода.

Стих сорок первый(57)

四一。異名同出少人知，兩者玄玄是要機。保命全形明損益，紫金丹藥最靈奇。
Sìyī. Yìmíng tóng chū shǎo rénzhī, liǎng zhě xuán xuán shì yào jī. Bǎomìng quán xíng míng sǔnyì, zǐjīn dān yào zuì líng qí.

Буддист:
Одно и то же имя и одно и то же происхождение редко известны. Эликсир из пурпурного золота является самым духовным.

Даос:
Их имена различны, родятся – одновременно,
Тех мало в мире, кто слова такие понимает,
Пружина – Сокровенное, ещё раз Сокровенно,
И тот, кто жизненность хранит, тот тело восполняет.
«Приумноженье» – «Убыль» – знаки им всегда понятны,
Как эликсир златого пурпура и киновари,
То, что всегда духовно, низкой не подходит твари,
Бессмертные все взлёты высшим существам приятны.

Конфуцианец:
В один день Чистая Дева и Сокровенная Дева (курица и зайчиха) заявили мне, что они расстаются со мной. Для меня это не было потрясением, но всё же вызвало удивление. Я полагал, что девушка дорожит мужчиной, с которым потеряла свою девственность, и держится за него. Но это оказалась не так. Любовь не долговечна. Как поётся в опере: «Сердце красавицы склонно к измене…» Когда я спросил Чистую Деву, почему она от меня уходит, она призналась, что в её классе учится парень, в которого она влюблена с первого класса, но он никогда не обращал на неё внимания. Он – красавчик и уже спит с одноклассницами, и даже переспал с одной её подругой. Но была одна вечеринка, и они оказались вместе, и с этого времени он стал её парнем. Это произошло буквально накануне, и так как она влюблена в него, то желает быть только с ним.
– А я хотел на тебе жениться, – сказал я, испытывая её чувства
Она рассмеялась и сказала:
– Но вы стары для меня. Мне нужно было просто лишиться своей девственности, чтобы быть смелее с ним и соблазнить его. Я вам благодарна за то, что вы меня многому научили, как нужно себя вести в сексе. Теперь ему, кроме меня, никто не будет нужен.
Сокровенная Дева же сказала мне, что на дискотеке познакомилась с молодым богатым парнем, и он предложил к ней переехать. Он живёт в хорошей квартире, и она наконец-то, съедет от родителей, и уже не будет подрабатывать в ресторане, а посвятит себя только учёбе в институте.
Я их понимал обоих, и для своего успокоения мне не нужно было прибегать к общеизвестным пословицам таким как; «Баба с воза – кобыле легче» или «Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше». Все человеческие чувства преходящи, а связи то возникают, то распадаются. Такова вся наша жизнь, где всему есть начало и есть конец. Ведь изменчивость не только присуща мужчине, но и, несмотря на женское постоянство, оно присуще также и женщине: «Есть любовь, и нет любви, и снова есть любовь». Приходит время и «сокровенное» ещё более становится «сокровенным». Поэтому не стоит из-за этого расстраиваться, а нужно принимать всё происходящее в жизни как должное. И жизнь на чём-то одном не кончается. Подтверждение этому как раз и выразилось в стихе-слогане этого дня. Он соответствовал ицзиновской символике из «Книги перемен», где гексаграмма «Убыль» 損 (сунь) предшествовала гексаграмме «Приумножения» 益 (и), а в начале стиха намекалось на одно из мест в трактате «Дао дэ цзин», где говорилось: «Те двое родятся вместе, но их имена различны. Их вместе назову я Сокровенным. И Сокровенное вновь Сокровенным стало. Таковы врата всех тайн». В этом трактате «двое» – это два аспекта Дао-Пути: Сокровенное, безымянное, постоянное Дао, пребывающее в неявленности отсутствия 無 (у), и его явление, обнаруживающееся в вещах, которое достигается в них и через них предела своего бытия, своего наличного воплощения и вновь возвращается к Сокровенному отсутствию, которое в свою очередь стремится к проявлению. И так происходит круговорот появления и исчезновения. Таким образом, этот круг вечного возвращения от Сокровенного к Сокровенному является в понимании даосов своеобразным механизмом, пружиной, стержнем бытия,. ключом к тайне сущего. Так и для меня понятие любви стало как бы пониманием того, что двое Сокровенных, согласно универсальному принципу Дао вечно переходят одно в другое, являясь полярными пневмами тела инь ци, как 無 у – отсутствие, и как ян ци, как 有 ю – наличие, – движущимися по микрокосмическому кругу внутри тела человека. Поток течёт снизу вверх, затем сверху вниз и так далее, меняя при изменении направление и свой знак. Гармония, упорядочение этого процесса и есть гарантия создания «снадобья эликсира пурпурного золота и киновари» 紫金丹藥 (цзы цзинь дань яо)
Гексаграмма «Убыль» 損 (сунь) представляет собой соединение триграмм 兌 дуй (водоём) – внизу и 艮 гэнь (Гора) – наверху (гексаграмма 損 сунь) и триграмм 震 чжэн (Гром) – внизу и 巽 сюнь (Ветер, дерево) – наверху (гексаграмма 益 и – Умножение). Графически обе гексаграммы «Убыль» и «Умножение» являются как бы перевёртышами, зеркальными отражениями друг друга (первая черта одной будет последней чертой другой и так далее), что является наглядным символом взаимо-обращённости, цикличной замкнутости кругообращения иньных и янных пневм. Поэтому единство и гармония этих гексаграмм является как бы образом, знаком гармонизации пневмы тела даоса, ведущей его «жизненность» 命 (мин) к совершенству и полагающей начало эликсира бессмертия.
Стиху этого дня соответствовала гексаграмма «Убыль» 損 (сунь), состоящая из триграмм Гора 艮 гэнь и Озеро 兌 дуй.

______________________
___________ __________
___________ __________
___________ __________
______________________
______________________

Гексаграмма «Убыль» 損 (сунь) имеет смысл «Уменьшение» и «Сдержанность» и носит признаки: урезание, избавление от ненужного, самодисциплина.
В этой гексаграмме «Убыль» 損 (сунь) Гора 艮 гэнь расположена над Озером 兌 дуй. Поскольку энергия постоянно перераспределяется, ее уменьшение в одном месте приводит к ее увеличению в другом. Гора медленно опускается в озеро, увеличивая его размер; в свою очередь, вода, удерживаемая на месте горой, исчезает.
Сунь указывает на то, что, когда нижнее уменьшается в пользу верхнего, стабильность разрушается легче, чем тогда, когда поток направлен в другую сторону. Например, здание, у которого верхние стены прочнее нижних, ненадежно, так же как и нация, правитель которой постоянно богатеет, а бедные становятся еще беднее. Одна из главных трудностей заключается в том, чтобы научиться управлять ресурсами, не вызывая нестабильности.
Однако временами все неизбежно сталкиваются с обстоятельствами, которые призывают к особой бережливости. В такое время мы должны управлять своими эмоциями, равно как и своими желаниями. Нетерпение и гнев при таких поворотах судьбы только уменьшат наше спокойствие. Смирение и ощущение перспективы помогут избежать истощения, вызванного негодованием.
В делах и в отношениях гексаграмма «Убыль» 損 (сунь) предостерегает нас против расточительности.
И это справедливо, потому что «Разрешение», достигнутое на предыдущей ступени приводит к определённой свободе. Эта свобода, если они внутренне не сдерживается, может привести к произволу и хаосу. Чтобы избежать этого, необходимы ограничения, и лучше всего, если эти ограничения вносятся сознательно самим человеком. Поэтому он сам должен провести некоторые убавления достигнутого на предыдущем этапе. Только так он может оставаться внутренне справедливым и стойким. Именно поэтому в древности люди приносили жертвы. Эти жертвоприношения исчислялись от восьми чаш до двух в зависимости от того, какова была прибыль.

Стих сорок второй (58)

四二。始於有作人難見，及至無爲衆始知。但見無爲爲要妙，豈知有作是根基。
Sì'èr. Shǐ yú yǒu zuò rén nàn jiàn, jízhì wúwèi zhòng shǐ zhī. Dàn jiàn wúwèi wèi yào miào, qǐ zhī yǒu zuò shì gēnjī.

Буддист:
Трудно заметить, когда начинается работа, но когда достигается Недеяние, то общественность об этом сразу же узнаёт. Но видеть это ничто как сущность, не зная, что это и есть дело – это основа познания.

Даос:
В деянье скрыт начальный путь, увидеть его трудно,
Но Недеянье достижимо, мудрец это знает,
Он видит тайну первую в том, что другим занудно.
И как познать, в деянье, что основу составляет?

Конфуцианец:
После расставания с двумя моими девушками я не стал искать кого-то ещё, а понял, что девушка, которая мне понравится, найдёт меня сама. И в этом я руководствовался опять же учением Дао.
Обычно любая ситуация в делах складывается как продолжение предыдущей ситуации, но она основывается на мыслях. Предрасположение к тому, чтобы что-то исправить в делах, уже является началом новой деятельности, которая проходит не только по пути преумножения собственных достоинств, но и всего окружения, подталкивающего к осуществлению благоприятного исхода. Когда человек склонен к жертвоприношению, то он поощряем в своих делах уже самим Небом. Человек не должен скрывать свои силы, приобретённые на других путях. Он должен выявлять их совершенно открыто, тем более, если его силы доводятся до предельной высоты, что может пригодиться не только ему, но и его окружению в любых несчастьях, и тем более, если эти силы проявляются бескорыстно. Но при этом нужно избегать любой косности.
«Деяние» 有作 (ю цзо) является синонимом даосского 無爲 ю вэй – «Недеяния». С одно стороны, это целеполагающая деятельность человека, знаменующая отступление от Дао, с другой, – это действие самого Дао, как принципа, явленного в вещах и их направляющего. Даосы под деянием понимают «питание жизни» 修命 (сю мин), а под Недеянием – «питание природной сущности» 修性 (сю син).
Даосы внутренней алхимии вначале учат создавать трёхсоставное снадобье 三品大药 (сань пинь да яо), то есть единение двойственных пневм трёх родов, дающих начало эликсиру – золоту и киновари. А после этого следуют упражнения по «охвату изначального» 包元 (бао юань), «созерцанию-актуализации сердца и хранению Одного» 存心守一 (цунь синь шоу и), то есть медитативная практика, связанная уже не с регуляцией пневм тела, а с психической деятельностью в духе практики созерцания. Обе эти стороны и называются «одновременным питанием природной сущности и жизненности» 性命双修 (син мин шуан сю) или «путём святых бессмертных» 神仙道 (шэнь сян дао). Причём питание жизненности по времени предшествует питанию природно сущности, составляя его основу. Однако питание природной сущности, являясь заключительным актом устремлений даоса. Как бы предшествует логически питанию жизненности, не являющимся самоценным и считающимся только подготовительным этапом для величайшей тайны Истинного Сокровенного. Таким образом, смысл принципа гармонизации противоположностей и их непрерывного круговращения и взаимоперехода показывает, когда наступает конец, что за ним следует начало, а за началом – опять конец.
Этому стиху соответствует гексаграмма «Приумножение» 益 (и), состоящая из триграмм Гром 震 чжэн и Ветер 巽 сюнь.

_____________________
_____________________
__________ __________
__________ __________
__________ __________
_____________________

Гексаграмма «Приумножение» 益 (и) имеет смысл «Увеличение» и «Накопление» и носит признаки: материальная выгода, благословение, неожиданная удача.
В этой гексаграмме «Приумножение» 益 (и) Ветер 巽 сюнь расположен над Громом 震 чжэн, что символизирует увеличение чего-либо сверху, поскольку ветер распространяет ободряющий звук грома дальше, чем он мог бы распространиться, и обладает значением, противоположным значению предыдущей гексаграммы. Здесь великодушие выражается сверху, как у народа, в котором богатые стремятся уменьшить неравенство и от этого выигрывают все.
Подобно непродолжительному существованию отрицательных качеств предыдущей гексаграммы, щедрость гексаграмма «Приумножение» 益 (и) тоже продолжается недолго. Следовательно, сейчас не время сидеть без дела. Прибыль увеличится благодаря решительным, уверенным действиям.
Накапливая свой материальный капитал, мы не должны забывать о работе над самоусовершенствованием, учась на положительных примерах других и изменяя отрицательные стороны своей личности. Эксплуатация других ради личной выгоды снижает дух так, что это нельзя компенсировать никакими внешними богатствами.
В делах и в духовных вопросах гексаграмма «Приумножение» 益 (и) вынуждает нас противостоять проблемам, несмотря на опасения друзей. В этой атмосфере благосостояния мы должны воспользоваться предоставленным нам моментом.
Так как убавление отрицательных сторон приводит к приумножению положительных, но приумножение положительных сторон возможно лишь тогда, когда злу противопоставляется активное созидание добра, а не простое выжидание. Поэтому при ситуации «Приумножение» важно сохранение и действие той внутренней правдивости, которая складывалась в предыдущей ситуации, тогда наступает предрасположение к тому, что внутренняя правдивость порождает какое-нибудь большое и серьёзное дело, ведущее к крупным переменам.

Стих сорок третий (59)

四三。黑中有白爲丹母，雄裏懷雌是聖胎。太乙在爐宜慎守，三田寶聚應三台。
Sìsān. Hēi zhōng yǒu bái wèi dān mǔ, xióng lǐ huái cí shì shèng tāi. Tài yǐ zài lú yí shèn shǒu, sāntián bǎo jù yīng sān tái.

Буддист:
В черном есть белое, как мать эликсира; в мужском есть женское, как священное лоно. Тайну в печи следует тщательно охранять, три поля сокровищ должны быть тремя платформами.

Даос:
Сокрыта в чёрном белизна, что есть мать эликсира,
В мужском сокрыто женское, зародыш, драгоценный,
В печи Великое Первоначало – дух, священный,
На трёх полях-террасах – драгоценность всего мира.

Конфуцианец:
Когда я расстался со своими девушками, то понял, что мой бессмертный зародыш наконец-то окреп и закалился, и мне нужно было в два этапа вывести его из меня и потом слиться с ним. Но прежде всего, я должен был ещё раз проверить: всё ли я сделал правильно. И до начала слияния с ним, мне нужно было убедиться, что он состоит из янного эликсира высшей пробы.
Я должен был ещё раз разобраться во взаимопревращаемости инь-ян, коренящихся друг в друге и в самой взаимопревращаемости вообще, как универсальном методологическом принципе внутренней алхимии. Я знал, что белизна, скрытая в чёрном, и есть серебро, скрытое в свинце, то есть очищенная пневма, скрытая в профанической пневме. Но мне нужно было знать, добился ли очищения своей собственной пневмы.
На ум мне пришла выдержка из «Дао дэ цзина»: «Знай своё белое и храни своё чёрное. Знай свою мужественность и храни свою женственность». В создании снадобья истинный свинец играет ведущую роль, и поэтому серебро, находящееся в недрах свинца, называется «матерью эликсира». Я также знал, что женское, покоящееся в мужском, – это ртуть, скрытая в киновари, в вермиллионе. В процессе создания эликсира, киноварного зародыша, истинная ртуть играет подчинённую роль, поэтому о ней всегда говорится как об «основе священного зародыша» 聖胎 (шэн тай). А Великим Первоначалом 太乙 (тай и) называется одна из звёзд созвездия Цзывэйюань, которая ассоциируется с бессмертным зародышем, созревающим в теле даоса. Три поля – это киноварные поля, то есть три энергетических центра тела, три средоточия пневмы ци, играющие огромную роль в даосизме, как чакры у индийских йогов. Они располагаются в нижней части живота, в районе солнечного сплетения и в голове. А три террасы 三台 (сань тай) – это три звезды в районе созвездия Большой Медведицы, расположенные одна над другой, обычно их сравнивают с тремя киноварными полями, как их макроскопическое соответствие. Даосы считают, что в организме свинец локализуется в нижнем киноварном поле, а ртуть – в верхнем (после процедуры их перевёртывания). И их соединение происходит в сфере земли – в среднем киноварном поле, в Жёлтом дворце солнечного сплетения, под циклическим знаком у цзи.
Стиху этого дня соответствовала гексаграмма «Выход» 夬 (гуай), состоящая из триграмм Небо 乾 цянь и Озеро 兌 дуй.

__________ __________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________

Гексаграмма «Выход» 夬 (гуай) имеет смысл «Крупное достижение»» и «Решительность» и носит признаки: конфронтация, решимость, выступление, устранение чувства никчемности.
В этой гексаграмме «Выход» 夬 (гуай) Озеро 兌 дуй расположено над Небесами 乾 цянь. Как только воды озера поднялись к небесам в виде пара, появляющиеся тучи начинают заполнять небо, создавая напряженность, которая разрядится только через сильный ливень. Подобным же образом и воду, скопившуюся на возвышенности, не нужно подталкивать, чтобы она снесла удерживающие ее барьеры.
В человеческих делах этот сильный выплеск энергии проявляется в ситуации, когда мы вынуждены избавляться от них, сопротивляясь. Гексаграмма «Выход» 夬 (гуай) говорит нам о том, что нынешняя обстановка является благоприятной для того, чтобы заняться этими отрицательными силами и влияниями.
Важно не вышибать клин клином, используя против наших противников их же бесчестные методы. Необходимо оберегать свою нравственность и не вести себя аморально, не позволять нашему гневу или эго брать над нами верх.
Гексаграмма «Выход» 夬 (гуай) указывает на то, что самая мудрая тактика в преодолении негативных качеств в других или в себе состоит в том, чтобы направлять свою энергию на укрепление добродетели, а не на устранение порока.
Гексаграмма «Выход» объективно представляет собой возможность некого прорыва, выхода и решения на что-нибудь. Почему здесь возможен прорыв? Потому что всякое приумножение, если оно продолжается и дальше, может привести переразвитию. То есть к известному переходу через край, как в сосуде, когда вода переливается через края. Это также может быть и большой подъём, который не задерживается уже в прежней форме. А вырывается из неё. И чтобы не потеряться в такой ситуации, необходимо большое напряжение внутренней правдивости. И всё должно замыкаться на ней, только тогда в опасном положении можно найти правильный путь. Но чтобы найти внутреннюю правдивость, нужно исходить от самого себя, беря ответственность за свои слова и подавляя в себе страх.

Стих сорок четвёртый (60)

四四。恍惚之中尋有象，杳冥之內覓真精。有無由此自相入，未見如何想得成。
Sìsì. Huǎnghū zhī zhōng xún yǒu xiàng, yǎo míng zhī nèi mì zhēn jīng. Yǒuwú yóu cǐ zì xiāng rù, wèi jiàn rúhé xiǎng dé chéng.

Буддист:
В трансе можно найти образ, в темноте можно найти истинную суть. Из этого ничего не следует, как мы можем думать об этом, прежде чем увидим?

Даос:
В «туманном, смутном» можно зреть наличные виденья,
Бездонные пучины семя правды сохраняют,
Отсутствие – наличие друг в друга проникают,
Понять же трудно, как лишь мыслью достигать свершенья.

Конфуцианец:
От регулярных тренировок мой мозг уже начал проникать в непостижимое, что и случается с даосами после длительной практики «пестования жизненности». В тексте трактата Лао-цзы «Дао дэ цзин» под «туманным и смутным» 恍惚 (хуан ху) понимается недифференцированность и абсолютная безатрибутность Дао, подобно космическому лону, скрывающему зародыш вещей, их образы в виде способной к дальнейшему развитию «тончайшей пневмы» 真精 (чжэнь цзин), семени, энергии. Именно с неё начинается процесс мировой дифференциации, завершающийся возвращением сущего бытия вновь в лоно Дао отсутствия.
Вероятно, и во мне, в моём Жёлтом дворце пребывало это «туманное и смутное», готовое принять любые формы, этот чистый, не распавшийся на цвета спектра и оттенки белый свет 阳气 ян ци, в то время как бездонные пучины мрака, которые я принимал за обозначение глубин пребывающего в покое 阴气 инь ци во мне, как высшего придела покоя моей скрытой энергии инь – 阴气精 (инь ци цзин).
Долгое время я занимался практикой внутренней алхимии, посредством дыхательных упражнений направляя сгустившийся дух в пещеру пневмы в нижнее киноварное поле (нижний 丹田 дань тянь), что должно было привести к возвращению к сердцу 心 (синь) и к корню 根 (гэнь). Затем максимально успокоив дыхание, обретая зародышевое дыхание, которому обучил меня Гэ Хун, я добивался полной релаксации своего тела, погружаясь в пучину предельного покоя инь. И это создавало условие для порождения во мне истинной ртути, которую я использовал для создания бессмертного зародыша. Затем я приступал к питанию ян и начинал посредством созерцания и дыхательных упражнений нагревать мой нижнее киноварное поле. Разогретая пневма направлялась в мои глаза, и моё сердце ощущало свет этого «туманного и смутного», благодаря которому во мне рождался истинный свинец ян ци. Затем обе пневмы я направлял в Жёлтый двор, в своё срединное киноварное поле, где они сочетались и зачали моего бессмертного зародыша. Так я овладел моей «бездонной пучиной», где скрывался мой истинный 阴气 инь ци с моим «туманным и смутным» с энергией 阳气 ян ци, которые и соответствовали моим внутренним воде и огню, и в единение и взаимопереходе зачали моего бессмертного младенца.
Стих того дня соответствовал гексаграмме «Перечение» 姤 (гоу), состоящей из триграмм Ветер 巽 сюнь и Небо 乾 цянь.

_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
__________ __________

Гексаграмма «Перечение» 姤 (гоу) имеет смысл «Намерение встретиться»» и «Искушение» и носит признаки: встреча с дурным влиянием, обман, соблазнение, зависимость, растрата сил.
В этой гексаграмме «Перечение» 姤 (гоу) Небеса расположены над Ветром 巽 сюнь – образ, наводящий на размышление о небесной мудрости, рассеиваемой свободно дующим бризом. Учитывать ли этот совет – решать нам.
Форма данной гексаграммы говорит о характере ее послания. Единственная линия инь проникает в гексаграмму ян, твердую во всех отношениях, подобно тьме, постепенно распространяющейся после очевидной победы света. По этой причине гексаграмма «Перечение» 姤 (гоу) ассоциируется с летним солнцестоянием.
Небесный совет состоит в том, что мы должны остерегаться недостойных людей, влияний, привычек. В настоящий момент они кажутся безопасными, но если их влияние оставить без контроля, отрицательные последствия могут стремительно и неожиданно захватить нас и пагубно воздействовать на наше окружение. Губительные силы, о которых предостерегает нас гексаграмма «Перечение» 姤 (гоу) могут легко привести нас к зависимости от наркотиков, алкоголя, к нездоровому питанию.
Эти спокойно набирающие силу соблазнительные наклонности могут захватить нас врасплох, ослабив и сделав уязвимыми для эксплуатации. Эта гексаграмма предупреждает нас о подобных опасностях.
Чтобы точнее понять смысл этой гексаграммы «Перечение» 姤 (гоу), нужно представить «царицу», как царственную особу, противоположную по отношению «царю». Это так называемое наше женское царственное начало. И это – время, когда царствует царица, а не царь, и на её стороне сила. Всякая попытка подчинить её себе может привести к опасным последствиям. В этом и кроется возможность концентрации всего того зла, которое было на предыдущих этапах не до конца побеждено. В это время зло получает возможность действовать вновь. Никакой компромисс со злом, по существу, не допустим, ибо в этот момент женское начало принимает образ перечащего зла. Но ситуация «Перечения» не может продолжаться до бесконечности, рано или поздно, она сменится ситуацией «Воссоединения».

Стих сорок пятый (61)

四五。四象會時玄體就，五行全處紫金明。脫胎入功通聖，無限龍神盡失驚。
Sìwǔ. Sì xiàng huì shí xuán tǐ jiù, wǔháng quán chù zǐjīn míng. Tuōtāi rùkǒu gōng tōng shèng, wúxiàn lóngshén jǐn shī jīng.

Буддист:
Когда четыре слона встречаются, метафизическое тело реализуется, и все пять элементов становятся прозрачными в пурпурном золоте. Вход нерожденного – через святое, и бесконечные драконы и боги не удивляются этому.

Даос:
Четыре образа сошлись – субстанция явилась,
Стихий пять в полной полноте, пурпуром злато светит,
Рождён зародыш, в рот вошёл, и мудрость появилась,
Безмерно число духов, и дракону страх всех претит.

Конфуцианец:
В этот день, вывесив очередной стих-слоган на стене, я самостоятельно выпустил из своей макушки на голове на волю моего бессмертного зародыша и соединился с ним. Теперь нас было двое: он и я. Но всё же мы были одним и тем же, он был мной, а я – им. Мы, так сказать, воссоединились вместе. И стих-слоган это описал в двух словах. Четыре образа – это были четыре триграммы, символизирующие четыре состояния пневмы-ци: огонь 離 (ли), вода 坎 (кань), небо 乾 (цянь) и земля 坤 (кунь). Символические животные, связанные с этими триграммами – зелёно-синий дракон, белый тигр, киноварно-красная птица и тёмный, чёрный и таинственный воин, которые символизируют своим стихиям с их пространственной символикой. Их соединение в моём Срединном дворце – киноварном поле – привело к гармонизации пяти стихий. Земля, иными словами, моё солнечное сплетение, объединила их в единое целое, где и состоялась встреча трёх семей. Так зачинался мой бессмертный зародыш – «пурпурное золото» 紫金 (цзы цзинь). Затем мне не стоило большого труда вывести из моего старого тела моё новое созревшее тело бессмертного. Будучи пневменным по своему характеру, оно поднялось по киноварным путям и каналам до уровня рта, где и дозрело окончательно. После этого оно дошло до верхнего киноварного поля в головной мозг, который с этого момента я могу с полным правом называть «сферой Совершенномудрого» 圣域 (шэн юй), и через макушку моей головы вышло на свет и обрело самостоятельность, приобщаясь к сомну Бессмертных. Сейчас я могу сказать о себе, что я стал бессмертным даосом выше всех духов, в том числе, и самых царственных, таких как дракон. И моё величие может повергать духов в изумление и трепет.
После этого я мог с моим младенцем-двойником путешествовать и в будущее и в прошлое. Но я предпочитал удаляться в прошлое, потому что после посещения будущего, мне было бы уже неинтересно жить в настоящем времени.
Стиху того памятного дня соответствовала гексаграмма «Воссоединение» 萃 (цуй), состоящая из триграмм Земли 坤 кунь и Озера 兌 дуй.

__________ __________
_____________________
_____________________
__________ __________
__________ __________
__________ __________

Гексаграмма «Воссоединение» 萃 (цуй) имеет смысл «Собрание» и «Сообщество» и носит признаки: собрание, разделенное намерение, единство группы, согласие, организация.
В этой гексаграмме «Воссоединение» 萃 (цуй) Озеро 兌 дуй расположено над Землей 坤 кунь, что обозначает собрание, осуществляемое двумя способами. Во-первых, вода от дождя и потоков образует озеро. Во-вторых, когда вода угрожает подняться слишком высоко, общество собирается, чтобы предотвратить наводнение. Гексаграмма «Воссоединение» 萃 (цуй) обозначает объединение большой группы людей для решения общей задачи.
Хотя коллективная сила объединенных общин способна производить положительные изменения, в любой толпе всегда есть опасность конфликта, воровства и эксплуатации. Гексаграмма «Воссоединение» 萃 (цуй) напоминает нам о том, чтобы мы были готовы к неожиданным ситуациям и стремились поддерживать порядок.
Следовательно, когда собирается толпа, ее должен контролировать здравомыслящий лидер. Чтобы эффективно выступать в этой роли, мы должны развивать в себе твердость характера.
Завоевывая поддержку и доверие сообщества, мы подвергаем испытанию свои умственные и эмоциональные способности, а также физическую выносливость, но, когда благодаря доброй воле и взаимной поддержке сообщества достигаются великие цели, такие усилия щедро вознаграждаются.
Даже воссоединение сил в теле человека после болезненной разбалансировки приводит к здоровому самочувствию, что приносит человеку счастье, после чего следует тоже благоприятная позиция «Подъём».
Я уже неоднократно убеждался в том, что в «Книге перемен» одна гексаграмма идёт за другой по принципу противоположности. Так и в этом случае, после Перечения и Разрозненности идёт гексаграмма, обозначающая воссоединение. Это воссоединение намечалось уже как в предыдущей ситуации. В «Книге перемен» (И Цзин) даётся образ царя как живой представитель всех отцов, то есть предыдущих царей, где соединена антитеза живого и мёртвого, а также воссоединение этих противоположностей, где царь представлен как Великий человек, который воссоединяет всех вокруг себя, и это не только люди но и духи предков.

Стих сорок шестой (62)

四六。 華池宴罷月澄輝，跨個金龍訪紫微。從此衆仙相見後，海田陵谷任遷移。
Sìliù. Huá chí yàn bà yuè chéng huī, kuà gè jīnlóng fǎng zǐ wēi. Cóngcǐ zhòng xiān xiāng jiàn hòu, hǎitián líng gǔ rèn qiānyí.

Буддист:
После банкета в Цветочном Пруду ярко светила луна, и золотой дракон посетил пурпурные пределы Цзы Вэя. С тех пор, после встречи бессмертных, море и долина свободно перемещаются.

Даос:
Закончен пир в Саду цветочном, лунный свет лучится,
Дракона оседлав, лечу в пурпурные пределы,
Когда увидеть край мне небожителей случится,
Смогу найти жизнь в море я, в горах, в людских наделах.

Конфуцианец:
Когда я раздвоился, став одновременно собой и своим младенцем, то мне удалось встретить ещё одного даоса-юродивого Лань Цай-хэ, который всегда ходил с корзиной хризантем. Он выглядел женоподобным и славился своим странным поведением и необычным видом, а также неуёмным употреблением вина и щедростью – собранную милостыню он раздавал нищим. Когда он появился ночью в моей комнате, я угостил его красным вином, и он сказал мне:
– Обретение Пути-Дао открывает вхождение в Царство Небесное, где очень много тёмной иньной энергии, но доминирует там всё же светлая энергия ян, потому что она излучает свет, который и учреждает в хаосе определённый порядок. Входя в Царство Небесное, нужно знать этот порядок.
– Но разве можно войти в Царство Небесное, оставаясь на земле? – спросил я его с сомнением.
– Царство Небесное внутри нас, – ответил он, – как отражение макрокосмического Царства Вечного, потому что Великое всегда есть в малом, как и малое – в Великом.
Я посмотрел на мой стих-слоган, вывешенный на стене, и сказал:
– Теперь мне совершенно ясен смысл этих фраз, так как я уже довольно успешно продвинулся в изучении даосской внутренней алхимии. «Цветочный Пруд», называемый китайцами 華池 Хуа чи – это один из центров тела, место пребывания пневм воды и огня и средоточие «изначальной пневмы» 元气 (юань ци), которое ещё называется «изначальное море» или «море пневмы». Это и есть наш живот. Фраза «закончен пир» означает, что закончено вкушение снадобья, то есть процесс его создания. «Лунный свет лучится» – это сияние целостной иньной пневмы металла 金气 (цзинь ци). А дракон в этом случае, золотой – «металлический» – 金龍 (цзинь лун), как символ единства инь ци (металл) и ян ци (дракон – знак дерева и, соответственно, ян). «Оседлав золотого дракона», означает, овладеть собрать вместе и соединить пневмы инь и ян – «дерево» и «металл» в теле даоса. «Пурпурные пределы» -紫微 (цзы вэй) – это одно из названий «центрального дворца» 中宫 (чжун гун)– среднего киноварного поля или центра за межбровьем – название одного созвездия. Правильно я понял?
Бессмертный даос кивнул головой и сказал:
– Совершенно верно. В стихе говорится, что когда снадобье готово, то бессмертный зародыш полностью созрел для самостоятельной жизни, и тогда инь ци тела даоса обретает полноту и вбирает в себя ян ци («сок дерева» – 木液 му е, которое соединяется с «сущностью (семенем) металла» и направляется с срединное киноварное поле, где запечатывается и сохраняется. Человек как бы обретает высшую мудрость, и у него открывается глаз для видения Царства Небесного. Он уже на земле как бы становится бессмертным небожителем. Но для того, чтобы утвердиться в Царстве Небесном, даосы нужно побывать во всех его сферах, то есть испытать на себе различные состояния инь—янь ци, различные ступени трансформации пневм. А для этого нужно совершить девять перегонок, семь возвращений, восемь возвратов и шесть пребываний, в результате которых две пневмы инь и ян становятся нераздельными. Когда созданный киноварный эликсир помещается даосом в треножник среднего дворца, тогда все виды пневм встречаются в сфере земли, то есть в среднем дворце, после чего зародыш начинает постепенно созревать. Когда же он созрел, став новым бессмертным телом даоса, тогда происходит его вывод в Царство Небесное и дух преображается 神化 (шэнь хуа) и даос обретает единство с Дао 仙道为一- (сянь дао вэй и). Этот момент сейчас наступил для вас. Теперь вы обрели абсолютную свободу и единение с Вселенной. Отныне весь мир стал вашим домом, и для вас нет в мире ничего чуждого, нет никаких препятствий.
– Так значит, – сказал я, – когда я обрёл новое тело, я могу путешествовать везде?
– Да, – сказал даос, – но если вы не имеете представления о Царстве Небесном, то вам следует остерегаться, так как темных сил в Царстве Небесном больше, чем светлых сил. Если вы не знаете дорог в Небесном Царстве, то можете попасть под влияние темных сила. И тогда ваша сущность может переродиться. Самое важное в этом деле – всегда оставаться самим собой и сохранять свой внутренний стержень. Но главное – это избегать зла также как и на земле. Если вы будете всегда оставаться добрым, то силы зла вас никогда не одолеют. Поэтому дарите людям цветы, и пусть эти цветы станут стихами, добрыми делами или чем-то приятным для людей, что может принести им радость. Если хотите, то я могу стать вашим проводником первое время в Царстве Небесном.
Я согласился, и он подарил мне из своей корзины одну хризантему. Когда я проснулся, эта хризантема лежала на моей подушке.
Стиху того дня соответствовала гексаграмма «Подъём» 升 (шэн), состоящая из триграмм Ветер 巽 сюнь и Земля 坤 кунь.

__________ __________
__________ __________
__________ __________
_____________________
_____________________
__________ __________

Гексаграмма «Подъём» 升 (шэн) имеет смысл «Выталкивание вверх» и «Господство» – «Восхождение» и носит признаки: устойчивый рост, увеличение, возникновение, весна.
В этой гексаграмме «Подъём» 升 (шэн) Земля 坤 кунь расположена над Ветром 巽 сюнь. Поскольку Ветер ассоциируется еще и с элементом Дерево, гексаграмма «Подъём» 升 (шэн) обозначает мягкий, устойчивый и непрерывный рост молодого дерева, цветущего в начале весны. Подобно тому, как хорошо питаемые молодые деревья без видимых усилий тянутся вверх, мы тоже обнаруживаем, что движение от нижнего уровня к верхнему в это время легкодостижимо.
Нам советуют использовать эти благоприятные условия по максимуму, но при этом двигаться вперед постепенно и неторопливо. Подобно росту дерева, наш рост гарантирован, хотя и не мгновенен. Нетерпение и поспешность обычно являются симптомами беспокойства о нашем продвижении вперед, но гексаграмма «Подъём» 升 (шэн) заверяет нас, что в это время такие сомнения не обоснованы. Успех придет, если мы продолжим двигаться вперед уверенно и решительно.
Чтобы продолжить это гармоничное движение вперед, нам рекомендуют проявлять свою силу воли и самообладание, поскольку единственными возможными преградами в настоящее время являются те, которые возникают внутри нас, например гордость и лень.
Подъём, достигнутый воссоединением всех сил, похож на дерево, тянущий свои ветки к свету, и всем своим видом повёрнут на юг к солнцу.
Я подумал, что на предыдущей ступени мной было достигнуто воссоединении сил, и в нынешнее время я переживаю результат этого воссоединения. Это видно из самой гексаграммы, где внизу расположена триграмма 巽 (сюнь), связанная с Деревом, а вверху триграмма 坤 (кунь), олицетворяющая собой Землю, Это говорит о том, что весной , собрав все свои силы, пробивается сквозь толщу земли и прорастает. Движение дерева и есть направление этого развития – вверх, к солнцу. Благодаря этому движению вверх достигается возможность проявления, возможность увидеть более развитого человека, и. подражая ему, самому подняться. И уже не нужно беспокоиться о том, что останешься покинутым удачей. Поэтому поход на юг ведёт к счастью, и впереди нет никакой опасности. Так говорит» Книга перемен».

14. История о военачальнике Ли
Когда Цзян Динь из поздних Чан своё начал правленье,
В уезде Обретённой Помощи, друзья собрались,
Сплотились в войско, отличаясь храбрым поведеньем,
«Подспорьем государевым» народом назывались.
Одни из хлебопашцев был Ли Ху-ти, он руками
Подковы гнул, в бою был ловок, со свирепым нравом,
Сиятельный Князь Дан Тан сделал его с полным правом
За смелость и отвагу Командующим полками.
Главою ополченья став, и облечённый властью,
Ли тотчас начал совершать в делах всех беззаконья,
Любил воров и лихоимцев, схож был с ними страстью,
Смотрел на всех учёных, как на сборище воронье,
И ненавидел их, считая злейшими врагами,
Своё же любострастье тешил до самозабвенья,
Скупал сады и земли, гнал весь люд с них батогами,
Хоромы себе строил, расширял свои владенья,
И с алчностью своей тащил на двор свой отовсюду
Диковинные камни и цветы, всех заставляя
Работать на себя, трудился люд, изнемогая,
Бесплатно на его земле, сады чтоб сделать чудом.
И не внимал совсем он жалобам на их страданья,
Хоть ныли плечи их и кровоточили их руки,
Жён отделял от их мужей, и не было что скуки,
Плясал и с ними спал он после винных возлияний.
Прибрёл однажды к его двери в странствии гадатель,
Просить стал милостыню, а взамен же предлагая
Открыть ему судьбу, так как был сам он прорицатель,
По очертаниям лица, что будет, понимая.
Тогда велел ему взглянуть Ли на своё обличье,
И тот сказал: «Для дела нет слов более полезней,
Чем неприятные слова, их слышать непривычно,
Но исцеленье в них от недугов всех и болезней.
И если будете меня вы слушать терпеливо,
Скажу вам всё, как есть, но горечь вы не отвергайте,
Иначе буду скован я и робок, так узнайте
Судьбу вашу, над ней подумайте неторопливо».
Ответил Ли: «Ну, ладно, будь по-вашему, скажите».
Тот молвил: «Пусть и давние все ваши злодеянья,
Которые сейчас вы и забыть совсем хотите,
Но никуда не денутся о них воспоминанья.
И правосудье, высшее, не может ошибаться,
Лица ведь облик есть обличие души, природной.
О том, что я скажу, вам некуда будет деваться,
Вы сразу станете известны всей молве, народной.
Командующий вы полками злостны и свирепы,
Вы чтите лишь богатство, власть, людей всех презирая,
И власть ради насилия и зла употребляя,
Хотите быть счастливым, но ведь это же нелепо.
Хотите в алчбе, похоти желаний исполненье,
Считаете, что можете вы всё, имея средства,
Но вы идёте же наперекор Неба веленьям,
И будете наказаны, вам от беды не деться».
Ли рассмеялся и сказал: «Что говорят, я знаю,
Пускай идет молва, но все боятся сказать устно,
Имею я войска, из рук свой меч не выпускаю,
Могу поспорить с Небом, хоть оно сколь ни искусно.
Где уж ему свалить меня, иль дать мне наказанье,
Я с молнией могу поспорить, с самим Небом даже,
Я силой обладаю, мне нет противостоянья,
Так как я покоряю всё, сам смел я и отважен».
Сказал ему даос: «Командующий уповает
На свою силу, ловкость, слова, вижу, бесполезны.
Имею связку жемчугов, они покажут бездну,
Возле которой он стоит, пусть взглянет и узнает».
Достал из рукава он связку. Ли на связку глянул,
Увидел печи, огненные, и котлы, а рядом
Вроде бы люди или черти, но с бесовским взглядом,
В руках ножи и пилы, сам он связан. Он отпрянул,
Спросил даоса, есть ли у него хоть путь спасенья.
Сказал тот: «Дни ваши земные быстро убывают,
Зла корни глубоки, ростки возмездья прорастают,
Спасенье ваше же – от злостных дел всех удаленье.
Вам нужно разогнать наложниц и челядь другую,
Сады свои покинуть и от власти всей отречься,
Склонить главу пред Небом, начиная жизнь другую,
Раздать нищим богатство, но и так не уберечься,
Вины всей не избыть уже, уменьшить хоть немного,
Но всё ж можно исправиться, быть лучше постараться,
Иначе же прямая перед вами в ад дорога,
То, что грозит вам наказанье, в том не надо сомневаться».
Услышав будущее, Ли в раздумье погрузился,
Потом сказал даосу: «Нет, учитель, уже поздно,
Не сделать этого мне, хоть и будущее грозно,
К хорошему привык я, где бы я ни находился.
Кто это сделает из опасенья пред грядущим,
Ведь так расстанусь я с богатством, если вас послушать,
Уж лучше буду я довольствоваться всем насущным,
Не думая, и совести не дам «моё» разрушить».
После того он буйству ещё пуще предавался,
Погрязнув в похоти, бил всех, не ведая пощады,
Рубил всем непокорным головы и отдавался
Запоям, в страхе лишь в вине он находил отраду.
Разгневанная его мать ему как-то сказала:
– «Любому на земле смерть ненавистна, жизнь любезна.
Людей ты убиваешь без разбора. Бесполезно
Тебя, смертоубийцу, я на свет божий рожала.
Дожив до старости, вижу дитя в обличье, мерзком,
Уж лучше б я тебя в своей утробе задушила,
И не дала б тебе родиться с твоим нравом, дерзким,
Как видно, я ошибку в своей жизни совершила».
Его сын Тун Кан тоже сдерживать отца старался,
Но Ли по-прежнему не знал ни удержу, ни меры,
Когда ему лет сорок стало, так, живя без веры,
Вдруг он в дому своём без видимых причин скончался.
Прохожие, узнав о том, судили и рядили:
– «Добро творивший муж от рук злодея погибает,
Злодей же и убийца своей смертью умирает,
Небесная где справедливость»?! Все так говорили.
Его сын Тун Кан с ранних пор с Нан Куем подружился,
Был тот студентом, прямодушным и долг почитавшим,
Назад три года умер он, и Тун Кан удивился,
Когда его увидел раз, в дороге повстречавши.
Сказал тот: «Вскоре твой отец перед Судом (1) предстанет,
Я ради нашей дружбы и пришёл сказать об этом,
И если хочешь посмотреть, то вечер как настанет,
Пришлю я за тобой, но не скажи об этом где-то,
А то не миновать беды мне». И он сразу скрылся,
Как спрятался, играя в детстве с ним, в часы досуга.
Тун Кан тем вечером в свои покои удалился,
Стал ждать, когда придут к нему гонцы от его друга.
И впрямь увидел воинов с конскими головами
Он в полночь, во дворец они доставили, небесный,
Его, где он стоять остался тихо за столбами,
Смотря, вершится как посмертный Суд, для всех известный.
Вверху сидел сам Государь, вокруг него стояли
Небесной стражи воины все в панцирях и латах,
Вошли четыре чина, обвинение сказали,
Среди них был Нан Куй, друг, в одеяниях, богатых.
Когда колени преклонили, первый обвиненье
Читать стал: «Муж, такой-то, был при жизни справедливым,
Пред властью не заискивал, жил лишь необходимым,
Богатства не копил, всё время тратил на ученье.
Чем выше становился чином, тем скромней был и достойней,
И, не щадя себя, так умер во имя отчизны,
После него людей жизнь стала более спокойней,
Прошу суд, чтоб он небожителем стал после жизни».
Второй сказал: «В некой семье жил некто злой и грязный,
Был алчный он и вымогал у всех дары и взятки,
Чин получив, исполнился гордыни, спеси, разной,
Всех добронравных презирал, имел вора повадки.
Не выдвинул ни одного достойного он мужа
Для государства, одарённых всех лишал он званья,
Своих ошибок не учёл, вёл себя только хуже,
Прошу изъять суд о нём всякое упоминанье».
Тут третий молвил: «Жил один муж Ха, добро творящий,
Во время мора он лекарство приготовил людям,
Хоть сам не ел он досыта, давал еду просящим
И тысячи спаслись. Пусть он на свете снова будет.
Прошу суд для него вновь его новое рожденье
В семье, счастьем отмеченной, и пусть будет удача
Ему при жизни, чтоб решал любую он задачу,
И чтоб потомки были счастливы в трёх поколеньях».
Четвёртый же сказал: «Мужлан в семье жил Динь, он вечно
Со всеми братьями был в ссоре, и с роднёй враждуя,
Употребив зло, средств племянников лишил беспечно,
Их земли отобрав, людей всех притеснял, воруя.
Прошу суд, чтоб мужлан родился бедняком, убогим,
И маялся от голода, на пустырях ютился
За то, что в своей жизни, прежней, обобрал он многих».
И царь со всеми предложениями согласился.
Следом за всеми сзади, ряды справа огибая,
Муж вышел один в красном, преклонив колени тоже,
Сказал: «В делах моего ведомства я разбираю
Одно из многих дел, пусть царь советом мне поможет.
Есть человек один, он неразумный и упрямый,
Творивший беззаконья всякие, год как под стражей,
Он заключён в темницу, из всех он злостный самый,
Как наказать его, я не берусь за это даже.
Пусть вызовут его» И зачитал он объявленье:
«От сотворенья земли с небом нет дел, неуёмных,
Чем это, женских и мужских начал сил появленья,
Наполненных энергией всех пневм, светлых и тёмных.
Начала эти всем присущи тварям, как и людям,
Они различны, так как зло с добром в себе содержат,
Боязнь или бесстрашие от их наличья будет,
Мужчин всех ян, а женщин инь в объятьях силы держат.
Это даёт столько причин и их переплетений,
Что невозможно совершить всё их перечисленье.
Не каждый сможет совершить в тайны проникновенье,
Небом начертаны судьбы людей, в их проявлении.
Можно прозрением прийти и к Бодхи состоянью,
Сущность людей – в поступках их, она же неизменна,
Нрав человека вечен, к измененьям без желанья -
До гроба тёмный или светлый, его суть нетленна.
Поэтому все нетерпимы, жёстки и пристрастны,
Поэтому и в мире столько подлостей творится,
Зло без добра влечёт расплату, кары все ужасны,
И путаницы нет в том, конь с кобылой (2) не сравнится.
И связаны деянья на земле людей с судьбою,
Как тень с вещами, эхо же – со звуком в их слиянье,
За зло или добро последует всем воздаянье,
Какой взять путь – решают все наедине с собою.
Но люди все глупы, в деяниях своих упрямы,
Сколько угодно оснований в душах их найдётся
Для злобы, мелкой корысти, грызни, им удаётся
Попасть в омут обид, где они тонут сами прямо.
Себе роют сами без цели, смысла подземелья,
И прозябают там во тьме, сидя там постоянно,
Не видя света, умножают зло лишь неустанно,
За преступлением творят другие преступленья.
Вот это насекомое – Ли Ху-ти, недостойный,
Стоит что перед вами, как букашка, весь он жалок,
Бессилен. Тучи хоть зыбки, но в них есть дух хоть стройный,
А он, к чему бы не стремился, – духа лишь огарок.
Куда бы он ни шёл, его встречали наважденья,
Его устраивало лишь воров, ничтожных, братство,
Он презирал благие все словесности творенья,
Считая ничтожной мудрость, чтил золото, богатство,
И силой брал его, присваивал пашни чужие,
Подобным был Хун Яну (3), и убийством душу тешил,
Как Ян Су (4), тысячи сгубил, беря деньги большие,
Лишь только воровал, по-настоящему и не жил.
Везде творил он преступления, не зная меры,
Губил людей он многих хитростью и клеветою,
Был в жизни он зловредней тигра и пантеры,
Ничем он не довольствовался со своей судьбою,
И злодеяния его настолько непомерны,
В ущельях и долинах даже и не поместятся,
Лукавство, алчность, лживость, двоедушие безмерны,
Их кара в полной мере должна в памяти остаться».
Едва оглашено было такое обвиненье,
Как страж привёл Ху-ти и бросил его ниц у входа,
Бичом ударил с силой при стечении народа.
Кровь брызнула, стонал тот громко, потеряв терпенье.
Вдруг сверху громкий голос Вседержителя раздался:
– «Разве меж вами ведомства нет быстрого дознанья?
И почему вопрос с ним целый год аж не решался»?
Сказал Муж в красном: «Затянулось наше заседанье
На год, его злодействам и винам нет счёта,
И я не смел решать вопрос на скорую же руку,
Теперь же обвинение готово для просмотра,
Хотелось б знать, какую должен испытать он муку.
Вот преступленья: чужих жён он в жизни домогался,
Прелюбодействовал также с чужими дочерями,
Каков же будет приговор»? И голос тут раздался:
– «Вначале изобьют его пускай все батогами.
Потом, раз утонул он, погряз в волнах любострастья,
Кипящею водою пусть его нутро промоют,
Чтоб негде походи было возникнуть, дикой страсти,
Чтоб понял он, что нарушать нельзя чужих покоев».
И царедворцы после этих слов его схватили,
В кипящий бросили котёл, и тело разорвалось,
Увяло, а затем живой водою окропили,
И Ху-ти прежним стал, на нём мгновенно всё срасталось.
– «Он землю отнимал, чужое рушил состоянье
Каков же будет приговор»? Голос опять раздался:
– «Причина в его алчности. За это – наказанье:
Кишки его извлечь, чтоб в жадности не отдавался».
И царедворцы после слов, опять его схватили,
Живот разрезали и извлекли кишки наружу,
После чего опять живой водою окропили,
И Ху-ти прежним стал, так как для пыток был он нужен.
– «Он рушил древние могилы, и родных чуждался,
И преступал веленья долга, не имея чести.
Каков же будет приговор»? И голос вновь раздался:
– «За это стоит и не убивать его на месте.
Пускай до боли его голову стиснут ремнями,
А иглы раскалённые пусть втиснут в его ноги,
А грудь и его спину вечно бьют пусть батогами,
Пусть боль он чувствует всегда». Так порешили боги.
Тун Кан, слова услышав эти, горько разрыдался,
И стражники, ему заткнув рот, на землю швырнули,
Открыв глаза, увидел он, в постели оказался,
Родные его уже с плачем в саван обернули.
Они и рассказали, что он мёртвым оставался
Два дня, но руки и его грудь тёплыми всё были,
Поэтому они его пока не хоронили,
Тун Кан тут понял, что он жив, и на ноги поднялся.
Оставил он жену, имущество раздал всё нищим,
Сжёг долговые записи и в горы удалился,
Стал травы собирать, лечебные, плоды для пищи
И совершенствовать свой дух, в даоса превратился.
С тех пор даосское он совершенствовал ученье,
И понял, что ни с чем не связанная жизнь прекрасна,
И вывел для себя такое он нравоученье:
Что небо бескорыстно, ко всему же беспристрастно.
Небесной сети пусть ячеи широки и вечны,
Но вот пролезть сквозь них вряд ли кому-либо удастся,
И если кто-то и живёт всю жизнь свою беспечно,
То на том свете ему по заслугам и воздастся.
И если в жизни кто-нибудь возмездья избегает,
И жизнь свою ему прожить успешно удаётся,
Потом будет наказан, как на небо попадает.
На Небе незамеченным ничто не остаётся.

Примечания

1. Суд – речь идёт о Суде Повелителя Неба, который считался высшей инстанцией, определяя воздаяние за добро.
2. Путаница коня с кобылой – В древнем Китае циньский государь Му-гун (659 – 621 гг. до н. э.) послал Цзю Фан-чао выбрать для него доброго коня. Вернувшись. Тот сообщил, что купил государю гнедую кобылу. Однако конь, когда его привели, оказался вороным жеребцом.
3. Хун Ян – имеется в виду вельможа ханьского государя Чэнди (32 – 7 гг. до н. э.) по имени Хун Ян, который захватывал чужие земли и продавал их ради наживы.
4. Ян Су военачальник династии Суй, прославился жестокостью не только по отношению к неприятелю, но и к собственным воинам: по его приказу убили сотни и тысячи людей.

Продолжение «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня
Стих сорок седьмой (63)

四七。 要知煉養還丹法，須向家園下種栽。不假吹噓並著力，自然丹熟脫靈胎。
Sìqī. Yào zhī liàn yǎng hái dān fǎ, xū xiàng jiāyuán xià zhǒng zāi. Bù jiǎ chuīxū bìng zhuólì, zìrán dān shú tuō líng tāi.

Буддист:
Чтобы узнать метод очищения и омоложения эликсира, необходимо посадить семена в своем домашнем саду. Без ложного хвастовства и усилий, естественный эликсир созрел от плода.

Даос:
Знать следует нам, что для выплавления питанья
Все перегнанной киновари способы удобны;
В саду домашнем мы должны посеять семя знанья,
С которым обрести своё бессмертие способны.
Зачем напрасно раздувать меха, все тратя силы.
Естественно созреет эликсир, и очищенье,
Весь организм наш может привести к омоложенью,
Но главное – чтобы энергии духа хватило.

Конфуцианец:
С этого дня я стал заниматься освоением своего Небесного Царства под руководством даоса-юродивого Лань Цай-хэ, используя свой «Домашний сад». «Домашним садом» даосы называют различные энергетические центры, такие как треножник и киноварные поля человеческого тела. Даос внутренней алхимии должен собрать в этих центрах потоки пневм-энергий, которые и называют семенами, по принципу «сродства видов» – 同类 (тун лэй) и взращивать их посредством питания внутренним огнём. При этом нужно полагаться на естественные закономерности циркулирования энергий в теле и фазы этой циркуляции, нежели на различные искусственные приёмы, какие как дыхательные упражнения раздувания мехов. Всё должно происходить естественно и своевременно, иначе в неподходящее время можно скорее повредить, нежели помочь себе. Так и я следовал этой естественности. Я как бы истощал своё «толстое» после-небесное существо, до тонкой прежде-небесной субстанции. И мой духовный зародыш благополучно созрел и стал моим новым телом – телом Бессмертного, которое я мог покидать, отправляясь в странствия.
Стиху того дня соответствовала гексаграмма «Истощение» 困 (кунь), состоящая их триграмм Вода 坎 кань и Озеро 兌 дуй.

__________ __________
_____________________
_____________________
__________ __________
_____________________
__________ __________

Гексаграмма «Истощение» 困 (кунь) имеет смысл «Истощение» и «Притеснения» и носит признаки: крах усилий, депрессия, отчаяние, отставка, ограничение.
В этой гексаграмме «Истощение» 困 (кунь) Озеро 兌 дуй расположено над 坎 кань Водой. Она обозначает полностью осушенное озеро, вода из которого ушла под землю или в низину. Такой образ показывает наши ощущения во время продолжительной неприятной ситуации, когда мы теряем энергию и веру в себя.
Ощущение цели – это один из самых ценных наших активов. Когда оно исчерпано, продвижение вперед не только невозможно, но даже перестает казаться желанным. Наша ценность оценивается нашей способностью реагировать на оба эти состояния достойно.
Жалость к себе и пессимизм неизменно опасны, погружая нас все глубже в отчаяние, в то время как мы должны сконцентрироваться на восстановлении контроля над собой. Если нужно найти решение проблем, необходимо оставаться бодрым перед лицом коренных изменений, бедности и притеснений.
Как и в случае с истощенным телом, отдых и питание пополняют истощенный дух. Гексаграмма «Истощение» 困 (кунь) предлагает нам использовать эти неблагоприятные времена для того, чтобы учиться и участвовать в исследовании жизни, чтобы оживить наш интерес к ней и подготовить путь к будущему продвижению вперед.
Я это понял, читая стих-слоган, и подумал, что, сколько бы я не тратил сил, чтобы достичь своей цели, но мои силы были ограничены, ибо все силы не бесконечны, и рано ли поздно они исчерпываются. Поэтому любой подъём приводит к истощению. Но важно это не только понять, но и найти выход из этой ситуации, которая, как и любая ситуация не может быть. Вечной. Этот выход укажет на возможность дальнейшего развития, которое «Книга перемен» называет «свершением». Такое развитие делает человека великим. А это значит, что Великий человек всегда найдёт благоприятный исход из любых затруднений, даже если его окружение не будет его понимать, и его деятельность будет вызывать толки. Но он не станет придавать этому всему значения и будет полагаться только на самого себя.

Стих сорок восьмой (64)

四八。 休施巧僞爲功力，認取他家不死方。壺內旋添延命酒，鼎中收取返魂漿。
Sìbā. Xiū shīqiǎowěi wèi gōnglì, rèn qǔ tā jiā bùsǐ fāng. Hú nèi xuán tiān yánmìng jiǔ, dǐng zhōng shōuqǔ fǎn hún jiāng.

Буддист:
Не претендуйте на силу, не бери формул бессмертия у других семей. Добавьте в бутылку вино продления жизни и примите из кадильницы мякоть возвращения души.

Даос:
Не трать все свои силы на безумные ученья,
И у других семей рецепты брать остерегайся,
Которые лишь вред приносят, не дают леченья,
Сам внутренним чутьём в себе порядка добивайся.
В сосуд свой добавляй вина, что дарит долголетье,
Внутри треножника вари напиток разуменья,
Что дарит душу хунь, с которой будешь жить столетья,
Которая и станет твоим истинным рожденьем.

Конфуцианец:
Каждый день я встречался с даосом-юродивого Лань Цай-хэ, и он дарил мне каждый раз по хризантеме, давая ценные советы. Он говорил:
– Не злоупотребляй второстепенными вспомогательными дыхательными упражнениями и гимнастикой. Знай, что всё, что есть снаружи, есть и внутри тебя. Не употребляй никаких средств и «пилюлей бессмертия», которые могут предложить тебе лже-даосы других школ и семейств. Занимайся только внутренней алхимией, потому что нет в мире ничего ценнее, чем та энергия, которая всё творит, а не разрушает. В мире есть только созидание и разрушение, и больше ничего нет. Нет ни вещей, ни существ, есть только текучая энергия, которая постоянно видоизменяется и проявляется во временных вещах, которые появляются и исчезают. И для того, чтобы сохраниться в вечности, нужно «продлевать жизнь вином» 延命酒- (ян мин цзю) и «напитком, возвращающим разумную душу хунь» 返魂漿- (фань хунь цзан). Первый напиток означает иньную пневму металла, его семя 金子 (цзинь цзы) и сущность, а второй – «янную пневму дерева», «древесный сок» 木液 (му е), свинец и ртуть, вода 坎 кань и огонь 離 ли. Когда постоянно мешаешь жару и холод, то получаешь приятное тепло, которое и способствует продлению нашей жизни, так называемое «пестование жизненности». Благодаря ему, можно продлять свои дни жизни до бесконечности, который создаёт некий колодец, позволяющий нам подниматься на небеса, и потом спускаться на бренную землю. Но для создания такого колодца, требуется некая тренировка для пестования жизненности и укрепления природной естественности. Суть этой тренировки излагается в следующем стихе-слогане.
И даос подарил мне ещё одну хризантему.
Стиху того дня соответствовала гексаграмма «Колодец» 井 (цзин), состоящая из триграмм Ветер 巽 сюнь и Вода 坎 кань.

__________ __________
_____________________
__________ __________
_____________________
_____________________
__________ __________

Гексаграмма «Колодец» 井 (цзин) имеет смысл «Колодец» и «Источник» и носит признаки: пополнение, утоление духовной жажды, община, связь.
В этой гексаграмме «Колодец» 井 (цзин) Вода 坎 кань расположена над Ветром 巽 сюнь , хотя «Колодец» в своих образах использует ассоциацию Ветра с элементом Дерево. Дерево, опускаемое в Воду, символизирует колодец, в который опускают шесты с керамической чашей (в традиционном китайском колодце) или деревянные ковши (в западных колодцах), чтобы достать питьевую воду, необходимую для существования сообщества.
Колодец обозначает источник, который поддерживает наш дух. Подобно тому, как нашему телу нужна чистая вода, нашему духу нужна вода духовная. Метафорическая вода, питающая дух, как и настоящая вода из колодца, находится под поверхностью нашей жизни. Гексаграмма «Колодец» 井 (цзин) напоминает нам о том, что наши глубинные потребности остаются неудовлетворенными. Если колодец плохо содержат или позволяют загрязнять, никто не будет пить из него воду. Эта гексаграмма напоминает нам о необходимости сохранять в хорошем состоянии то, что питает нас в духовном смысле.
Кроме того, Гексаграмма «Колодец» 井 (цзин) соотносит колодец с образованием, ещё одним неистощимым источником пополнения энергии для всех. Подобно тому, как мы не должны игнорировать свою потребность в воде, мы не должны игнорировать и свою потребность в незамутненной мудрости и знании.
Особенно это нужно учитывать при истощении сил, когда поиски сил будут направлены внутрь самого себя. Только в самом себе человек способен найти силы выхода из любой ситуации. Он не должен никуда за ними отправляться, а должен искать их в себе. Это похоже на образ колодца, когда он внешне неподвижен, но обладает внутренней подвижностью. Такой образ колодца и был найден в «Книге перемен». Ведь колодец не переносится с места на место, но в нём может пребывать и убывать вода, дающая жизнь. Но в колодце не всегда сможет быть нужная и пригодная для питья вода. Поэтому нужны усилия, чтобы достать эту воду, очищенную знаниями и мудростью. А для этого человеку нужна длинная верёвка, которая олицетворяет время и усилия в обретении осмысленного познания, приносящего мудрость.

Стих сорок девятый (65)

四九。 雪山一味好醍醐，傾入東陽造化爐。若過昆侖西北去，張騫始得見麻姑。
Sìjiǔ. Xuěshān yīwèi hǎo tíhú, qīng rù dōngyáng zàohuà lú. Ruòguò kūnlún xīběi qù, zhāngqiān shǐ dé jiàn má gū.

Буддист:
Хороший нектар со снежных гор льется в топку творения на Востоке. Если отправиться на северо-запад священной горы Куньлунь, Чжан Цянь сначала увидит Ма Гу.

Даос:
Не снежных склонах гор отведай в жизни раз нектара,
Влей в печь, что на востоке, будет с ян, есть соединенье,
Пройди через Куньлунь гору для получения дара,
Иди на северо-запад, где умиротворенье.
Окажешься там, где с Ма-гу, бессмертной вечной феей,
Когда-то в дни, забвенные, Чжан Цянь раз повстречался.
Так сделай, чтоб поток ян к тебе снова направлялся,
В себе храни его всегда так, с нежностью лелея.

Конфуцианец:
Когда я прочитал стих-слоган этого дня, даос-юродивый Лань Цай-хэ сказал мне, что это и есть разъяснение тренировки для создания колодца между небесами и землёй. Суть его заключается в следующем: так как в нашем теле есть все стороны света, то речь идёт о тренировочных направлениях наших внутренних энергий внутри нашего тела. Но прежде всего, нужно понять специфику употребляемых в стихе слов. «Снежные горы» -雪山 (сюэ шань)– это символ запада и металла, энергии инь ци. Нектар – 醍醐-(тиху) – это «золотой раствор» 金液 (цзинь е), который называют ещё «сок металла», то есть тоже инь ци. «Печь превращенья ян, что на востоке» – 東陽造化爐 (дун ян цзао хуа лу) это область северо-востока, место, где начинается возрастание ян и убывания инь. В практике внутренней алхимии – одно из центров тела, связанных с началом алхимического деланья. Куньлунь – 昆侖- высочайшая гора мира, расположенная на западе, другими словами макушка головы, головной мозг, верхнее киноварное поле, северо-запад. В противоположность северо-востоку это место максимального расцвета инь и умаления ян. Ма-гу – 麻姑 – одна из бессмертных фей, как олицетворение женской пневмы инь ци. Чжан Цянь -張騫 – дипломат ханьского императора У-ди, путешественник по Средней Азии, олицетворяющий мужскую пневму ян ци.
Когда мы выяснили специфику слов, даос сказал:
– Стих излагает основное упражнение даосов по правильному направлению энергий тела по замкнутому кругу, образуемому двумя основными каналами энергий: ду мо 督 脏 (вена контроля) и жэнь мо 任脏 (вена управления). Первая начинается в промежности, проходит по позвоночнику в макушку и оканчивается у верхней губы. Вторая начинается у нижней губы, проходит по середине туловища и заканчивается в промежности. По одной вверх движутся потоки ян ци, по другой вниз – инь ци. Даос направляет пневму инь в печь превращения, то есть в сферу ян, поднимает её до макушки головы, после чего спускает вниз, где и происходит её встреча и соединение со встречным потоком ян ци. Таким способом, пневма тела совершает полный круг по микрокосму, двигаясь с северо-востока к северо-западу (нижняя передняя и задняя части тела) через Куньлунь (голову).
Стиху соответствует гексаграмма «Смена» 革 (гэ), состоящая из триграмм Огонь 離 ли и Озеро 兌 дуй.

__________ __________
_____________________
_____________________
_____________________
__________ __________
_____________________

Гексаграмма «Смена» 革 (гэ) имеет смысл «Революция» и «Линька» и носит признаки: радикальная перемена, новшество, преобразование, обновление, переворот.
В этой гексаграмме «Смена» 革 (гэ) Озеро 兌 дуй расположено над Огнем 離 ли. Представление об огне под поверхностью озера немедленно предполагает противоположные тенденции. Озеро будет пытаться погасить огонь, а огонь будет стараться высушить озеро.
Когда возникают несоответствия, то иногда необходимы радикальные перемены. Подобно тому, как при смене времен года животные линяют, сбрасывая старую шерсть, так и старый порядок нужно упразднить, чтобы освободить место для нового. В мире политики это может проявиться в виде революций, как это уже было множество раз на протяжении истории китайских династий.
Подобно тому, как политическая революция, прежде чем ей появиться во внешнем мире, появляется в сознании, все радикальные перемены в нашей жизни должны произойти после тщательных размышлений. Нужно взвесить все варианты.
И даже после такого обдумывания мы должны дождаться самого благоприятного времени для действий. Гексаграмма «Смена» 革 (гэ) напоминает нам о том, что для получения поддержки других мы не должны внедрять добродетельные перемены поспешно. Для внедрения действенных перемен нужно выбрать подходящее время.
Гексаграмма «Смена» 革 (гэ) указывает на предыдущую ситуацию, когда неподвижность колодца и движения в нём воды создают предпосылки для движения всей накопленной внутренней силы и внутренней правдивости. Если колодец не меняется, то его полнота меняется. Все происходит естественно: истощение приводит к остановке динамики сил, после неё наступает время смены и обновления исчезнувших было сил. Сам иероглиф 革 (гэ) указывает на кожу, которая сброшена змеёй, что символизирует отмену предыдущей, изжившей себя формы и появление новой формы накопленных сил, как момент нового начало творчества. «Книга перемен» указывает в этом изменении на импульс к бытию, его развития, и называет этот процесс «изначальным свершением», что определяет в нём стойкое бытие созданной вещи, когда исправлены все предыдущие её ошибки, ибо всё, при благоприятной стойкости, организуется заново, сохраняя в себе внутреннюю правду.

Стих пятидесятый (66)

五十。 不識陽精及主賓，知他那個是疏親。房中空閉尾閭穴，誤殺閻浮多少人。
Wǔshí. Bù shí yáng jīng jí zhǔbīn, zhī tā nàgè shì shū qīn. Fáng zhōngkōng bì wěi lǘ xué, wùshā yán fú duōshǎo rén.

Буддист:
Я не знаю ни духа Ян, ни почетного гостя, но я знаю, что он – отчужденный родственник. Сколько людей было по ошибке убито в пустой пещере хвоста.

Даос:
Не знающий ян семя, где, хозяин-гость, не знает,
Где близкий, дальний где, не ведает, спит его сила.
Искусство тишины – к успеху двери закрывает,
И сколько душ, безумных, так ошибка погубила.

Конфуцианец:
Когда я пытался разгадать этот стих-слоган, появился юродивый-даос Лань Цай-хэ и сказал:
– Прежде всего, нужно разгадать, кем ты являешься, и где твоё противоположное отражение. Если ты – мужчина, то ищи женщину, которая является твоей противоположностью во всём, потому что без неё, ты потеряешь свою энергию ян. Ведь «мужское семя» или «сущность ян», янная пневма вызревает в глубинах инь. Графически изображается непрерывной чертой между прерывистыми двумя чертами в триграмме «вода», и рассматривается как основа жизни. «Хозяин и гость», «близкие и дальние» – это обозначение различных стадий внутреннего алхимического процесса, когда ведущую роль играют попеременно то янные, то иньные пневмы. В стадии выплавления киноварного зародыша, когда упор делается на совершенствование «природной сущности» 性 (син), хозяином является дух 性 (шэнь), ассоциируемый с «природной сущностью», а гостем – пневма, ассоциируемая с жизненностью. Когда совершенствуется жизненность, то ситуация становится противоположной. Но тишина и покой – это не покои с постелью, где лежит женщина. Даос, прежде всего, ищет в себе женское начало и сталкивает его с мужским началом. Соитие в теле даоса мужских и женских пневм – это схватка со своей противоположностью, со своим женским отражением, где кладутся на жертвенник свои оба начала.
Даос протянул мне цветок хризантемы и спросил:
– Какого рода этот цветок?
– Как цветок, он мужского рода, а как хризантема – женского, ответил я.
– Вот видишь, – сказал он мне, – я часто одеваюсь женщиной, но я – мужчина.
Стиху соответствует гексаграмма «Жертвенник» 鼎 (дин), состоящая из триграмм Ветер 巽 сюнь и Огонь 離 ли.

_____________________
__________ __________
_____________________
_____________________
_____________________
__________ __________

Гексаграмма «Жертвенник» 鼎 (дин) имеет смысл «Котёл» и «Священный сосуд» и носит признаки: преобразование, питание, жертва, посвящение.
В этой гексаграмме «Жертвенник» 鼎 (дин) Огонь 離 ли расположен над Ветром 巽 сюнь. Ветер связан с элементом Дерево, поэтому эта комбинация обозначает огонь, полыхающий над хорошо проветриваемым штабелем дров. Эта гексаграмма связана с кулинарией, поскольку форма гексаграммы напоминает традиционный китайский 鼎 дин – бронзовый котел, украшенный священными надписями. Линии ян соответствуют корпусу сосуда и его крышке, а линии инь обозначают две его ручки и две подпорки.
Хотя образ кипящего котла с пищей явно символизирует наличие питания и достаток, он еще иллюстрирует и понятие преобразования. Кулинарию можно считать частью алхимии, поскольку в ней сырые компоненты преобразуются в более сложную и привлекательную комбинацию.
Помимо приготовления питания дин использовался для подношений пищи при чествовании ушедших предков и высших духовных сил. В этом контексте скромный котел для варки пищи трансформируется в церемониальный сосуд.
Гексаграмма «Жертвенник» 鼎 (дин) олицетворяет встречу физических и метафизических измерений, напоминая нам о том, что к обоим аспектам нужно проявлять внимание и уважение.
Рассматривая вдумчиво стих-лозунг, я подумал, что все предыдущие динамичные ситуации приходят в этой гексаграмме к статике, ведь треножный жертвенник гарантирует устойчивость, так и в жизни: после динамичного момента наступает статичный момент, Если раньше я заботился только о переплавке, то здесь столкнулся с самим орудием переплавки – тиглем, в котором плавится металл. Нижняя триграмма Ветер 巽 сюнь, так или иначе, связана с деревом, показателем ветра, а дерево является топливом, а вверху – триграмма Огонь 離 ли, возникшая из этого топлива. Наглядно показано действие огня на подогреваемый тигель. Внутри тигля в расплавленном металле проявляется действие огня как жар. Так прослеживается пути развития всех ситуаций и показан устойчивый момент самой переплавки в образе жертвенника, как символа начала нового периода и возможностей дальнейшего развития и свершения. Сильная верхняя черта гексаграммы выражена в образе золотой дужки – символа гармонической полноты развития всех высших качеств. Поэтому жертвенник как бы является подводником общения с высшими духовными силами.

Стих пятьдесят первый (67)

五一。 萬物蕓蕓各返根，返根複命即常存。知常返本人難會，妄作招凶往往聞。
Wǔyī. Wàn wù yúnyún gè fǎn gēn, fǎn gēn fù mìng jí cháng cún. Zhī cháng fǎn běnrén nán huì, wàng zuò zhāo xiōng wǎngwǎng wén.

Буддист:
Все вещи возвращаются к своим корням, а когда они возвращаются к своим корням, они снова живут. Трудно понять, как вернуться, но я часто слышу о злых делах.

Даос:
Любое из бесчисленных существ всегда стремиться,
Чтоб жизненность себе вернуть, став постоянно сущим,
Любой ценою к своему корню возвратиться,
Чтоб овладеть вечным путём, к бессмертию ведущим.
Но очень трудно встретить тех, кто знает постоянство,
О тех, порочное творят кто, можно слышать всюду,
Но не подвластно им таким ни время, ни пространство,
Не будет никогда причастно зло благому чуду.

Конфуцианец:
Даос Лань Цай-хэ сказал мне:
– В трактате «Дао дэ цзин» есть такая мысль: «Ведь любое из бесчисленных существ возвращается к корю. Возвращение к корню называется покоем. Покой называется возвратом к жизненности, к судьбе, к естественной участи 命 (мин). Возврат к жизненности называется постоянством». Лао-цзы называет покой, один из атрибутов Дао, как корень движения. Ведь и само Дао, в качестве Небесной Оси или Пружины, будучи неподвижным, приводит в движение мироздание и, в свою очередь, является вечным взаимопереходом движения в покой, из покоя в движение. Вместе с тем, возвращение корню, к сверхбытию Дао, означает возвращение к Дао как источнику жизненности 命 (мин) и обретению вечной жизни. Это и есть «Врата сокровенной женственности» 阴柔气门 (инь ю ци мэнь) как интимная женская часть 阴部 (инбу) или 傻逼 (шапи) самки – корень Неба и Земли, который не может обойтись без мужской интимной части 雄鸡 (чуньци). Однако обрести вечную жизнь чрезвычайно трудно, и лишь немногим удавалось это сделать. Обычно, кто этого достигает, не говорит об этом, а кто хвастается своим бессмертием, тот является смертным.
Стиху соответствует гексаграмма «Четыре молнии» 四震 (си чжэнь), состоящая из двух триграмм Грома 震 чжэнь.

__________ __________
__________ __________
_____________________
__________ __________
__________ __________
_____________________

Гексаграмма «Четыре молнии» 四震 (си чжэнь) имеет смысл «Пробуждение» и «Испытание на хладнокровность» и носит признаки: шок, удивление, ответ на провокацию, принятие мер, трудности для конструкции.
В этой гексаграмме «Четыре молнии» 四震 (си чжэнь) Гром 震 чжэнь расположен над Громом 震 чжэнь. Удваивание звука грома провоцирует ощущение страха и тревоги. Гексаграмма «Четыре молнии» 四震 (си чжэнь) обозначает события, такие же внезапные, как оглушительный удар грома. Эти события могут варьироваться от природных бедствий до потери богатства, унижения, споров и даже насилия.
Такие тревожащие события могут оказаться конструктивными, если мы будем способны принять брошенные нам вызовы. Часто требуется испуг или катастрофа, чтобы встряхнуть нас для оценки основ нашей жизни. В «Книге перемен» (И Цзин) это усиливается ассоциацией грома с энергией весенней поры.
Заставляя нас сделать паузу и подумать об опасностях, которые вошли в нашу жизнь, шок, олицетворяемый гексаграммой «Четыре молнии» 四震 (си чжэнь) часто возвещает начало чего-либо и углубление самосознания. Очень многого можно достичь, если мы возьмем ответственность за свои неприятности на себя и будем искать новые перспективы.
Как только этот период невзгод и тревог пройдет, появятся шансы на то, чтобы увидеть, как наша жизнь станет более здоровой. В такие времена мы должны остерегаться возвращения к своему прежнему образу мышления. Подобно грому гексаграммой «Четыре молнии» 四震 (си чжэнь) наша сила может быть удвоена, если мы ухватимся за эту возможность учиться.
Как в нашей жизни, статичность вдруг сменяется максимальной динамичностью, сама Молния, как и Гром и есть образ Возбуждения. В «Книге перемен» – это самая динамичная ситуация. Она символизирует то развитие, которое может наступить поле того, как не только накоплены обновлённые силы, но и переплавлены. Молнии обычно влияют на человека через испуг и радость. Радость возникает после испуга, когда молния уже потухла. Но в любом случае, человек после молнии испытывает потрясение. Молния как бы испытывает человека на прочность, давая ему возможность оценить свой внутренний мир и сделать переоценку своих склонностей к добру и злу.

Стих пятьдесят второй (68)

五二。 歐冶親傳鑄劍方，鏌鋣金水配柔剛。煉成便會知人意，萬里誅妖一電光。
Wǔ'èr. Oōu yě qīnchuán zhù jiàn fāng, mò yé jīnshuǐ pèi róu gāng. Liàn chéng biàn huì zhīrén yì, wànlǐ zhū yāo yī diànguāng.

Буддист:
Меч отлит собственной рукой Оу Е, видит золотую воду с мягкостью и силой. Когда он будет очищен, он будет знать волю человека, и он будет уничтожать демонов за десять тысяч миль с помощью молнии.

Даос:
Оу Е передал близким мечи делать уменье,
Уравновешены где твёрдость с мягкостью состава
Металла и воды, создав шедевра появленье
Меча Мо-е, его и ныне не померкнет слава.
Кого б с мечом этим не встретил, намеренья знаешь,
Меч этот в распознанье зла с добром всегда удобен.
Всю нежить, нечисть на сто ли вокруг ты понимаешь,
Ударом, словно молнией, сразить её способен.

Конфуцианец:
Юродивый даос Лань Цай-хэ, ссылаясь на толкование Се Дао-гуана, объяснил мне, что истинное искусство, будь то создание киноварного эликсира или изваяние статуи, должно соответствовать таким же требованиям, как при изготовлении искусного меча 鏌鋣 Мо-е, сделанного в эпоху Весны и Осени легендарным оружейным мастером 歐冶 Оу Е, рецепт изготовления которого он передал своим потомкам. Его изготовление проводилось при доскональном понимании принципов ковки и плавки при использовании твёрдости и мягкости. Такой же духовный меч изготовляют даосы, но делают его не из металла, а из пневм инь и ян. При этом берутся иньные пневмы 阴气 (инь ци) металла и воды для закалки уже созданного бессмертного тела даоса, состоящего из одной чистейшей пневмы ян 纯阳 (чунь ян). В этом случае, энергия инь, как бы проникая в чистейшее янное тело даоса, не смешивается с ним, а делает его лишь более гибким и закалённым. Владение мечом Мо-е приносит даосу ряд преимуществ, давая ему сверхъестественные способности и наделяет его силами противостояния злу.
Стиху соответствует гексаграмма «Сосредоточенность» 四艮 (си гэнь), состоящая из двух триграмм Гора 艮 гэнь.

_____________________
__________ __________
__________ __________
_____________________
__________ __________
__________ __________

Гексаграмма «Сосредоточенность» 四艮 (си гэнь) имеет смысл «Спокойствие» и «Отдых» и носит признаки: тишина, внутренний мир, сдержанность, размышление.
В этой гексаграмме «Сосредоточенность» 四艮 (си гэнь) Гора 艮 гэнь расположена над Горой 艮 гэнь. Это удвоение спокойствия (неподвижности), связанное с триграммой Горы, делает гексаграмму «Сосредоточенность» 四艮 (си гэнь) главным изображением спокойствия в «Книге перемен» (И Цзин). Эта гексаграмма рекомендует нам уйти с базарной площади и создавать внутренний мир, способный к дальнейшему развитию.
Нам не всегда легко достичь медитативного состояния, к которому нас призывает Гексаграмма «Сосредоточенность» 四艮 (си гэнь). Достичь душевного спокойствия очень трудно, и для этого требуются огромная настойчивость и самодисциплина. Истинная медитация требует как внутреннего, так и внешнего спокойствия, которого можно достичь благодаря терпеливому успокоению наших тревог и внутреннего диалога.
По мере увеличения спокойствия мы способны воспринимать мир более отчетливо и объективно; наши глаза уже не затуманены самообольщением и чрезмерно поверхностным (субъективным) отношением к происходящему.
Философия «Книги перемен» (И Цзин) не считает такое спокойствие нашей конечной целью. Подобно всем состояниям жизни, описываемым гексаграммами, «Сосредоточенность» 四艮 (си гэнь) считается просто одним из многих переходных состояний. Однако именно через спокойствие мы можем приобрести мудрость и пищу для духа, которые требуются, чтобы благополучно и спокойно пройти через все жизненные обстоятельства.
Сосредоточенность, по моему мнению, сводится к следующему: Движение не отделено от покоя, более того, движение неразрывно связано с покоем, как и покой зависит от движения. Поэтому, как покой, так и движение лишены самостоятельного бытия, а возникают лишь одно от другого. Остановка движения является покоем, а покой покоя, то есть остановка покоя, и есть движение. Оба эти понятия зависимы друг от друга. Ситуация максимального покоя и сосредоточенности следует за ситуацией возбуждения. При высшей сосредоточенности человек не ощущает даже самого себя, целиком пребывая в своей неподвижности. Но такая отрешённость и погружённость в себя не приводят человека к полному отрыву от мира, так как эта ситуация временная и преходящая, которая должна перейти к движению.

Стих пятьдесят третий (69)

五三。 敲竹喚龜吞玉芝，鼓琴招鳳飲刀圭。近來透體金光現，不與凡人話此規。
Wǔsān. Qiāo zhú huàn guī tūn yùzhī, gǔ qín zhāofèng yǐn dāo guī. Jìnlái tòu tǐ jīnguāng xiàn, bù yǔ fánrén huà cǐ guī.

Буддист:
Бамбук призывает черепаху проглотить нефритовый гриб, цитра манит феникса выпить меч. О золотом свете, недавно проникшем в тело, смертные не должны говорить.

Даос:
В бамбуковый бей барабан, чтоб черепахи были,
Приплыли бы к тебе, нефритовый гриб проглотили,
Играй небесный гимн, по струнам цитры ударяя,
Чтоб феникс прибыл, выпить скипетр-нож твой, призывая.
Когда они проникнут в тело, златой блеск возникнет,
Появится сияющий круг так перед глазами,
В то, что я говорю тебе, незнающий не вникнет,
Не перед каждым же откроется суть небесами.

Конфуцианец:
Юродивый даос Лань Цай-хэ познакомил меня с высшей стадией обретения бессмертия через такие метафоры, где игра на барабане и цитре символизирует привлечение инь ци и ян ци, соответствующих по сродству видов игре на этих инструментах. Бамбук в даосизме также является символом опустошения сердца, а черепаха – символ севера, стихии воды, и таким образом, зрелой пневмы, чёрного свинца. Призыв черепахи, глотающей продлевающее жизнь снадобье 玉芝 (юй чжи) – «нефритовый гриб», символизирует собирание в теле даоса инь ци для создания эликсира. Феникс является символом юга и стихии огня – зрелой янной пневмы, красной ртути. Призыв феникса, пьющего снадобье долголетия 飲刀圭 (инь дао гуй) «пить скипетр-нож», это пить снадобье – как особый яд – малыми дозами, достаточными для достижения эффекта от его приёма, символизирует собирание зрелого 阳气 ян ци в теле даоса и сплавление его с инь ци черепахи. После обретения бессмертия тело даоса преображается, приобретая сверхъестественные силы и золотой блеск. В завершении этот процедуры перед глазами даоса появляется сияющий круги. Но всё это достигается путём, недоступным профанам.
Стиху соответствует гексаграмма «Течение» 漸 (цзянь), состоящая из триграмм Гора 艮 гэнь и Ветер 巽 сюнь.

_____________________
_____________________
__________ __________
_____________________
__________ __________
__________ __________

Гексаграмма «Течение» 漸 (цзянь) имеет смысл «Постепенное продвижение вперёд», «Прогресс» и «Развитие» и носит признаки: устойчивый рост, созревание, терпение, длительные результаты, пожизненный рост.
В этой гексаграмме «Течение» 漸 (цзянь) Ветер 巽 сюнь расположен над Горой 艮 гэнь. Поскольку триграмма Ветер относится и к элементу Дерево, гексаграмма «Течение» 漸 (цзянь) обозначает образ деревьев, растущих на вершине не защищенной от ветра горы. Чтобы противостоять воздействию стихий, деревьям нужно быть сильными, хорошо сложенными и укорененными. Такая устойчивость может быть достигнута только через продвижение вперед, и именно так и достигаются продолжительные изменения в человеческих делах.
Как пример такого взвешенного продвижения вперед, «Книга перемен» (И Цзин) использует подготовку молодой пары к браку. Сопутствующие формальности могут продвигаться медленно, но, если они поощряют развитие сотрудничества, необходимого для всех сложных отношений, можно считать, что время потрачено с пользой.
Те же самые принципы применяются всякий раз, когда мы желаем повлиять на других.
Гексаграмма «Течение» 漸 (цзянь) предупреждает нас о том, что быстрое продвижение вперед (прогресс) и насильственное поведение усложнят нынешние трудности, тогда как с помощью устойчивого, продуманного постоянства можно достичь больших вещей. Если этот совет учтен, дела и отношения будут развиваться благоприятно.
За все предыдущие медитации мной были накоплены силы, вновь восстановлены и даже переплавлены. Моим силам был сообщён божественный импульс, они были испытаны в стойкости, и я, наконец-то, могу двинуться вперёд в моей деятельности для борьбы со злом и нечистыми силами. Именно в это время, я ощутил в себе способность двигаться вперёд, как широкий Поток, сминая всё на своём пути. И я могу, как река, течь всё дальше и становиться всё шире. Это и называется Течением. И я могу течь по всей глади Вселенной, подобно Небесному Лебедю, плывущему по Млечному Пути. И моя цель – это слияние с Мировым Потоком, с неутомимым в своём движении Дао-Путём.

15. Рассказ о кознях нечистой силы у Изобильной Реки
В селе Край Горний человек один жил из Хо рода
По имени Ван, он, торгуя, раз остановился
У Изобильной Реки града, где много народа
Товары покупало, заболел там, простудился,
И умер, а вдове же, женщине, бедной, убогой,
Останки мужа увезти чтоб, денег не хватало,
Пришлось ей, чтобы оплатить домой с мужем дорогу,
Продать Фану купцу дочь Ти Ню, было лет ей мало.
Войдя в лета, Ти Ню вдруг стала милой и пригожей,
Она в доме купца тогда прислугою служила,
Фан, возлюбив её, соединился с ней на ложе,
Жена его, прознав об этом, девушку забила
До смерти, унесла труп, схоронила близ деревни.
Никто и не искал её, и так она исчезла,
Там, где она схоронена была, стоял храм, древний,
Заброшенный, вся краска на стенах его облезла,
Но через месяц, храм, как будто бы сам обновился.
При этом с его крыши все исчезли гнёзда птичьи.
Дух убиенной Ти Ню в этом храме поселился.
Бесчинства стал творить, меняя всякие обличья:
Молодка вдруг появится, соком бобов торгуя,
Потом в девицу превратится, водку продавая,
Муж попадается, любодеяньем соблазняя,
В кусты потащит, опоит веном, деньги воруя.
То место стали обходить, когда о ней узнали,
По тамошнему большаку все засветло спешили
Пройти, так как в пути девиц пригожих находили,
Чтоб не попасть в объятья к ним, утром рано вставали.
И вскоре люд дознался, что повинен во всём этом
Дух Ти Ню, и останки из земли вырыть решились,
И бросить их в реку, и все бесчинства прекратились,
Зло, унесённое рекой, таилось в пути где-то.
А с воцареньем дома Ле, пришло объединенье
Страны, служивый Хуан Лан Чжан направился в столицу,
Чтоб должность получить, и новое там назначенье,
Ладью причалил к берегу в местах тех, на границе.
Луна светила ярко и сиянье звёзд мерцало,
На берегу реки туман местами низко слался,
Как будто всё застыло и в молчанье утопало,
Недалеко от берега плач, горестный, раздался.
Ладья подплыла ближе, он увидел вдруг девицу
Семнадцати лет, на циновке в красном одеянье
Сидевшую в печали, от её очарованья
И красоты сильнее его сердце стало биться.
Спросил Хуан: «Ты отчего так горестно рыдаешь
В столь пору, позднюю, и что с тобою приключилось?
И почему одна в пустынном месте очутилась,
И своё сердце на куски печалью разрываешь»?
Девица оробела, а потом так отвечала,
Смахнув с глаз слёзы: «Я сама ведь родом из Фан-тяня,
Отцу и матери всегда в торговле помогала,
Мы ездили и продавали людям наши ткани.
Разбойники и лиходеи здесь на нас напали,
Мне удалось бежать, а то была бы с ними вместе.
Родители мои добычей рыб здесь, в речке, стали
Их кости тлеют в глубине речной на этом месте.
Одна я одинёшенька на свете и осталась,
Слаба я, беззащитна, и искала всё приюта,
Нашла пристанище, у людей добрых оказалась,
Пришла к реке, чтобы нарвать хозяйке листьев тута,
И здесь, на месте, роковом, от слёз не удержалась.
Обуяла меня скорбь и тоска, сижу и плачу».
Хуан сказал: «Уж если ты совсем одна осталась,
И одинока, может, я и решу твою задачу,
В столицу еду я развеяться, езжай со мною,
В ладье есть место для тебя, быть рядом не захочешь,
Поедешь дальше, ты – хозяйка над своей судьбою,
До дома доберёшься, если быть со мной не хочешь».
Заплакала тут девушка опять, потом сказала:
– «Не жаль мне тела моего, судьба если такая,
Единственное из всего, что б я сейчас желала,
Родителей бы схоронить, беда раз уж большая,
Как должно, на земле родной, я этого желаю».
Хуан сказал: «Раз хочешь, денег я не пожалею,
Пусть для тебя достанут кости их, я понимаю,
Печаль твою, пусть утешение придёт за нею.
Ты отвезёшь на родину их, для земле преданья,
Так долг, дочерний, твой с твоим престижем не уроним,
И с траурным обрядом их достойно похороним,
Пусть это шагом станет к сердец наших сочетанью».
– «Ах вот она, воля Небес, – она возликовала, -
И совершаются такие вот благодеянья
Лишь ради кровного родства, судьба меня связала
Навечно с вами благодарностью, моим признаньем.
Робею я, чем отблагодарить мне вас, не знаю.
Но стану я на всю жизнь преданной служанкой вашей,
Надеюсь быть полезной, лишь на это уповаю,
И после смерти буду вам признательной я даже».
Хуан нанял работников, со дна кости достали,
И, погрузив в ладью, они на юг дальше поплыли,
В пути заигрывать он стал, когда с ней ночевали,
Но все попытки домогаться лишь напрасны были,
Она противилась, была твердой и благонравной,
От этого его к ней склонность только возрастала,
И уважение к ней укреплялось, и подавно,
Такая девушка его любовь завоевала.
В столице с назначением не стал он торопиться,
Нашёл он место, где семья их раньше проживала,
Останки предал там земле родителей девицы,
После чего та с благодарностью ему сказала:
– «Меж нами не было условий, как и уговора,
Мы встретились на берегу реки совсем случайно,
Но отнеслись ко мне вы с добротой, необычайной,
Не будет вашим ласкам от меня сейчас отпора,
Готова я служить вам, если даже между нами,
Возникнет связь, любовная, вдобавок к нашей дружбе,
То с назначеньем, мне позвольте следовать за вами,
Блюсти ваш дом, вести ваше хозяйство там, на службе».
Они, став мужем и женой, друг друга полюбили,
Она во всём была и обходительна, искусна,
Скромна, находчива во всём сладкоречива устно,
Друзья и все знакомые за ум её хвалили.
Прожил Хуан с ней месяц, занемог вдруг лихоманкой.
Впадал в бред и беспамятство, жена не отходила
От него ни на шаг, заботилась, кормила манкой,
Поила травами, но вот болезнь не проходила.
Хуан же отвергал лекарства, средства все, любые,
Не допускал пощупать пульс сердечного биенья,
Бранил всех чародеев с травами, были какие,
Гнал лекарей всех с их пилюлями, впадал в забвенье.
Сошлись все лекари во мненье, что повинны чары
И нечисть, но, не зная, как быть, головой качали,
Однажды появился человек, по виду, старый,
В поношенной одежде, в башмаках, все хохотали,
Его завидя, он сказал: «Вы – мелкие все сошки,
И только я – единственный здесь лекарь, величайший,
Могу бессмертный эликсир создать из одной крошки,
И тело для полётов превратить, как пух, легчайший.
Могу не только исцелить любые я болезни,
Но вырастить и крылья на спине мужа, любого,
Чтоб он, как небожитель, мог летать в любые бездны,
Парить иль жить в других мирах, желает кто такого».
Пытать его про чары стали все и волхованье,
Сказал он, что вылечивает он даже проказу,
При первом взгляде он определял болезни сразу,
И видел, в чём таится любой хвори основанье.
Тогда кудесники те в его сумку заглянули,
А там сушёная цедра плодов фу ты (1) лежала
Лишь убедившись, те его к больному подтолкнули,
Хуан взял его руку, пульс пощупал для начала.
Изрёк тут незнакомец: «Вижу, что пустяк – всё это!
И ваши внутренности все расстроены лишь малость,
Отсюда бред и наваждения, как и усталость,
Есть нечто, что необходимо вам исправить где-то.
И надо выпить вам лишь укрепляющее средство -
Настой мой, есть поболее и пировать почаще,
И добрым духам приносить дары, как было с детства,
Когда вас баловали, пищу делая вас слаще.
К тому же, нужно ублажать чертей, вы исцелитесь».
Налил настой он в пузырёк, чтоб выпить постарался,
Сказал: «Настой горчит, но его пейте, соберитесь».
Исторг тот из себя всё, выпив, в забытье остался.
Жена же разъярилась, пузырёк палкой разбила,
И начала браниться: «Принесло тебя откуда?!
Невежда, подлый, говоришь всем, что творишь ты чудо,
В семье раздор сеешь меж нами, я ж его любила»!
Но незнакомец чудодейственный знак тут же вынул
Из рукава, произнося благое заклинанье,
На женщину, кричащую проклятья ему, кинул,
Упала та, рассыпавшись на кости вся, в стенанье.
Плеснул Хуану он на грудь тут же водой, горячей,
Очнулся тот, и на вопросы отвечал незнаньем
Того, что было прежде, и был очень озадачен,
Когда жену упоминали, был в непониманье.
Тогда наперебой с расспросами все приступили
К загадочному незнакомцу, он сказал: «Я видел,
Что одержим он нечистью, хоть все и говорили,
Что болен он, но корень – в деве той, что я предвидел,
Что будет она всеми силами сопротивляться,
Поэтому наплёл я чепухи, чтоб подозренья
Не вызвать у неё, и чтоб лекарства примененье
Его в себя бы привело, чтоб смог б он с ней расстаться».
Безмерно восхитились все, тотчас людей послали
На место, чтоб давнишние останки там проверить.
Костей там не нашли же, и отказывались верить,
В то, что девица умерла, там кровь лишь увидали.
Хотели кровь собрать, но она вдруг вмиг испарилась.
Сказал Хуану незнакомец: «Ветви лишь с листвою
Я уничтожил, корень ещё жив, с ним превратилась
Девица в иной образ, зло увлекши за собою.
И если воинов хоть сто тот корень не разрушат,
Беда грозить вам будет, нужно вам внутри собраться,
И силы возродить, чтоб от девицы защищаться,
Иначе она ваше равновесие нарушит».
Спустя три дня Хуан лежал средь дня и прохлаждался,
Как вдруг два стражника с небес сошли, за ним явились,
И повлекли на Небо за собой, когда поднялся
Он выше, то пред ним стены, широкие, открылись.
За ними был дворец, хотя колонны покосились,
Местами крыша рухнула, стоял там в одеянье
Как будто служащий, Хуан тут понял, находились
Они в Преддверие Небес, где суд был всем деяньям.
– «Цзин Ван (2), – сказал тот, – нам велел открыть вину зломыслья
Вот этого вот человека, чтобы он признался
В том, что он в жизни сделал, может, и по недомыслью,
А может, и из-за того, не очень что старался».
Он ближним приказал своим подать кисть и бумагу,
Чтоб изложил Хуан там письменно своё признанье,
Хуан считал, что честно прожил жизнь, взял кисть с отвагой,
Сказав: «Из бедной я семьи, хоть было состоянье,
Но малое, в чиновную я книгу был записан,
Открыто, честно жил, мздоимством же не занимался,
На службе своей верным всегда долгу оставался,
Не знаю, в чём моя вина, что я к злу здесь приписан…»
Он не умолк ещё, как та девица появилась
Между колонами, которая жила с ним вместе,
Тотчас Хуан всё понял, почему он в этом месте,
Признанье стал своё писать, и вот что получилось:

«Доподлинно я слышал в книге мудрости и славы
«Весны и Осени» (3) о чуде, что в мире творится,
О камне вещем (4), что вещает всем, там говорится,
О тех вещах, что сходят к нам с небес не для забавы,
Рассказано там о сошествии духа на землю (5),
«Предания мирские» (6) ведают нам о попойке (7),
И пробуждение под древом маи, где дух, стойкий,
Являет знаки нам, которые всегда приемлю.
Другое было чудо, как при этом пробужденье,
Про оборотня в фонаре (8), который всем известен,
Ведь в давние дни насылало на нас наважденье
Сила, нечистая, чей дух везде и повсеместен.
Не раз уже сотни людей пытались уклониться
От козней дьявольских, как Цзинь Цзяо (9), некий учёный,
Поджёг рог носорожий, чтоб мог омут осветиться,
Разгневался там Водяной Дух, этим огорчённый.
А некий Ма-лян (10) начертил иероглиф заклинанья
На дьявольской руке, ночь всю молил чёрт о пощаде,
Я знал всегда, что страх наш побеждают наши знанья,
Мы с ними можем одолеть то, что нас ждёт в засаде.
Нечистая сила по комнате ложе таскала (11),
Был обезглавлен как-то оборотень-поджигатель (12),
Умом своим и знаньем сделать можем мы немало,
Великой силой, знаю я, нас наделил Создатель.
Все люди, славные, во времена былые даже,
Ни оборотней, бесов, ни злых духов не страшились,
Судилища священные над ними проводились,
Отродье усмиряя, в этой силе ум был важен.
Теперь скажу я о себе: я нравом был беспечен,
Был легкомысленным, своему счастью предавался,
Удачлив был на службе и достатком умилялся,
Но образ моей жизни был совсем не безупречен.
Был одинок я, не имел друзей, и спать ночами
В своей постели одному совсем мне приходилось.
И кто бы мог предвидеть, что под лунными лучами
Мне встреча с нею предстоит, о том мне и не снилось.
Она была ведь предначертана и неизбежна,
И губы её, алые, меня околдовали,
Когда она ласкала меня страстно или нежно,
От этой злой бесовки меня силы оставляли.
Когда б не встретился мне чародей и врачеватель,
Пришлось из жизни б мне уйти, и не было б спасенья,
Судьбе я благодарен, что мне встретился спасатель,
И на судилище смею молить о снисхожденье».

Было доставлено Цзин Вану данное признанье,
Изрёк, его читая, Повелитель в сильном гневе:
– «Вот уж не думал я, что вздумается этой деве,
Презренной твари, жалобу послать в наше собранье,
В Высокий суд наш с этим обвиненьем обратиться,
В хитросплетения судьбы решивши так вмешаться,
Своей бесовской похотью чтоб дальше наслаждаться,
Схватить, в темнице бросить, чтоб могло всё прекратиться»!
Затем он приговор свой начертал: «Молча внимайте!
Известно, что в династию Цзин (13) духи появлялись,
В эпоху Чжоу то же было, помните и знайте,
Что люди в журавлей, песок, букашек превращались (14),
И если же к упадку вся эпоха вдруг клонилась,
То множились и демоны, и духи повсеместно,
Пока изгнанья мне искусство в Дао не открылось
Нечистой силы, в своём царстве я нашёл им место.
Суда двадцать четыре я создал нечистой силе,
Которые чертей бы от усопших отделяли,
И чтоб ада секреты бы они не разглашали,
Я кары учредил, чтоб к ним всем пытки применили.
И как зловредные эти отродья все посмели
Вновь непотребным всем этим занятьям предаваться?!
В земной жизни ещё распутные твари имели
Возможность эту, в смерти же должны все исправляться.
Как смеют все они, используя при этом чары,
К живущим возвращаться, их в распутство увлекая,
Различные чинить им козни, заключая пары.
Свои замашки, подлые, в смерти не забывая.
И думают, сойдёт им с рук, злодейства не раскроют,
И что в Подземном царстве не найдётся им управы,
Избегнут кары, нежить ведь всегда дурные нравы
Имела, небеса их от их грязи не отмоют.
Она же чем прекраснее стаёт, тем и хитрее,
Не сложно совсем нечисти в девицу превратиться,
Стать женщиной, иль изворотливой лисой, тигрицей,
Но Меч, Карающий, древом возвысится над нею,
Нож устремляется ввысь островерхою горою (15).
Хуану понести необходимо наказанье,
Явил он малодушье и не управлял собою,
Для исправления имел достаточные знанья.
Он не был стойким, как Янь Шу-цзы (16), чтобы уклониться,
Избегнуть чтоб соблазна, и невинным чтоб остаться,
Не прикоснуться чтоб к соседской молодой девице,
И от желанья соблазнить её, чтоб удержаться.
Но нет, пошёл он по стопам У Чэн-сы (17), не хватило
Ему сил, чем и совершил с той тварью погрешенья,
Но, впрочем, не велик сей грех, хоть тварь и соблазнила,
Поэтому я окажу Хуану снисхожденье.
Повелеваю я исполнить данное решенье»!

Затем к Хуану, повернувшись, он сказал сердито:
– «Ты ведь старался следовать Конфуция ученью,
Немало прочитал книг, для тебя путь был открытым,
Но всё-таки ты отчего не внял всем упрежденьям
Против соблазна и вступил так на стезю, дурную»?
Схватил он кисть, и написал к указу добавленье:
«Определенья судьбы вычеркнуть, и за такую
Провинность, сократить жизнь на двенадцатилетье.
До этого всё остальное в жизни так оставить».
Затем велел на землю его стражника доставить,
Хуан в поту проснулся, будто выбрался из сети.
Прошёл год, раз по службе он поехал в Троеречье,
В дороге завернул на стан одни, и удивился,
Увидев место, где уже во сне он находился,
И где Повелитель ада произнёс там речи.
Вскочил в седло он и погнал коня, что было мочи,
Восьмой был месяц года, небес знаки совпадали
Змеи с Огнём (18), событья в жизни не менялись очень,
И силы нечисти больше к нему не приставали.
Даос сказал как-то, заметив, как нравоученье:
«Увы! Сила, нечистая, в дома к нам не заглянет,
И за стропилами вопить иль соблазнять не станет,
Когда наш ясен ум, везде – обычные явленья.
Медведь из Юйюаня (19), вепрь из Бэйцзю (20) – нечисть, чудо?
С почтением отвечу: Нет! И в своём сочиненье
Чанли (21) писал так в «Нечистой силы Происхожденье»,
Как и Цзю-мин (22) в одном из толкований: «Ниоткуда
Все чудеса и необычности не могут взяться,
Всегда в обычном кроется суть всех этих явлений,
Как иногда любовь доходит до самозабвенья,
Соблазное красы, плотской, надо остерегаться,
И в храме вспоминать Суд, страшный, страхом проникаясь,
И трепетом, а к духам добрым выражать почтенье,
Боязни, беспричинной, никогда не поддаваясь,
Всем непредосудительно высказывать сомненья».

Пояснения
1. Фу ты – разновидность горечавки, из этих плодов в старину приготовлялись целебные снадобья.
2. Цзин Ван – по верованиям южных буддистов, Повелитель Подземного царства, вершащий суд над умершими.
3. Книга «Весны и Осени» – древняя китайская летопись, которую редактировал сам Конфуций.
4. О камне вещем – в книге «Весны и Осени» есть рассказ о говорящем камне в государстве Цинь.
5. О сошествии духа на землю – в книге «Весны и Осени» есть запись о том, что в правление луского Чжуан Гуна (693 – 662 гг. до н. э.) на землю спустился дух.
6. «Предания мирские» – имеется в виду китайская книга «Е-ши» – «Неофициальная история».
7. О попойке и пробуждении под деревом маи – В Китае во времена династии Суй Некто Чжао ши-дуй, проходя ненастной ночью мимо горы Лофу, увидел девицу в белых одеждах, которая, выйдя из стоявшей посреди леса харчевни, пригласила его туда выпить вина и развлечься. Чжао Ши-дуй захмелел, а поутру проснулся от стужи, обнаружил, что лежит на земле среди зарослей, под деревом маи.
8. Про оборотня в фонаре. – Некогда Сун Цянь, служивший начальником стражи, пригласил своего друга Чжао Янь-сюня к себе в дом учителем. Однажды ночью Янь-сюнь увидел неизвестную красавицу, читавшую под фонарём стихи, потом она погасила фонарь и исчезла. Они стали встречаться каждую ночь. Сун Цянь, узнав об этом, послал слугу схватить незнакомку, но оказалось, что это не человек, а старый фонарь.
9. Цзинь Цзяо поджёг рог носорожий… – Во времена династии Цзинь некто Цзинь Цзяо, прослышав, что в омуте подле пристани Нючжу водятся чудовища, зажёг носорожий рог и высветил в глубине водяных жителей с их колесницами. Ночью ему явился во сне Водяной дух и стал укорять за этот поступок.
10. Мал-ян начертил иероглиф…– Во времена династии Сун в Китае отрок Ма Гун-лян, сидя ночью за книгами, увидел просунувшуюся в окно гигантскую ладонь. Когда это повторилось и на следующую ночь, он начертил на ладони магический иероглиф; злой дух взмолился о пощаде, и Ма Гун-лян, смыв иероглиф, отпустил духа на волю.
11. Нечистая сила по комнате ложе таскала…– В танские времена Вэй Юань-чжун увидал как-то близ своего ложа неведомо откуда явившихся женщин и девиц и, поняв, что перед ним нечистая сила, заставил их таскать своё ложе, покуда те, испуганные и уставшие, не удалились.
12. Был обезглавлен как-то оборотень-поджигатель…– В Китае во времена Троецарствия (220-280) Гуан Лу, сидя ночью у фонаря, увидел мелкую тварь, раздувавшую пламя от трута, чтобы подпалить дом. Он велел ученику разрубить эту тварь мечом, и она оказалась лисой-оборотнем. С тех пор в деревне прекратились пожары.
13. В династию Цзинь духи появлялись… – Во временя циньского императора Ху-ди старый лис и колонна, стоявшая у гробницы яньского государя Чжао-вана, сделались оборотнями и оба погибли по вине лиса, который поступил в ученики к прославленному мудрецу Чжан Хуа и был ими разоблачён.
14. Люди превращались в журавлей, в букашек, в песчинки… – В Китае существует придание: когда чжоуский император Му Ван (1001 – 0947 гг. до н. э.) двинулся в поход на юг, в войске его высокородные мужи обернулись гиббонами и журавлями, а простые воины – насекомыми и песчинками.
15. Карающий меч… – согласно легендам в аду находились Дерево-меч и Гора-нож, на которых принимали муки грешники.
16. Он не был стойким как Янь Шу-цзы… – В Китае при династии Чжоу жил некто Янь Шу-цзы; однажды ночью разразилась буря, рухнул соседний дом, и соседская девица попросилась к Янь Шу-цзы укрыться от непогоды. Янь Шу-цзы заставил её всю ночь до рассвета держать в руке зажженные свечи и тем избежал соблазна.
17. По стопам недостойного У Чэн-сы… – Во времена династии Тан в Ките жил муж по имени У Чэн-сы, у него была наложница Су Э, которая сделалась человеком из аромата цветов и лунного света.
18. Совпали знаки Змеи с Огнём.. – то есть в 1436 году.
19. Медведь из Юйюаня… – Однажды заболевшему императору династии Цинь привиделось, будто в окно к нему влез медведь. Мудрец истолковал ведение так, что дух казнённого Гуня вселился в жёлтого медведя, обитавшего в Юйюане, и все государства шлют ему жертвоприношения, одно лишь царство Цинь не послало ещё даров.
20. Вепрь из Бэйцзю… – Однажды Сян-гун, государь царства Ци (697-686 гг. до н. э.), выехав на охоту в Бэйцзю, увидел огромного вепря. Один из приближённых сказал Сян-гуну, что в этого вепря воплотился самим же государем убитый Пэн Шэн. Государь не поверил, выстрелил в вепря, и тогда зверь поднялся на задние ноги и заплакал, как человек.
21. Чан-ли – (Хань Чан-ли) – прозвание великого китайского поэта Хань Юя (768-824).
22. Цзо Цзю-мин, автор одного из доханьских комментариев к книге «Весны и Осени».

Продолжение «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня
Стих пятьдесят четвёртый (70)

五四。 藥逢氣類方成象，道在希夷合自然。一粒靈丹吞入腹，始知我命不由天。
Wǔsì. Yào féng qì lèi fāng chéng xiàng, dào zài xī yí hé zìrán. Yī lì líng dān tūn rù fù, shǐ zhī wǒ mìng bùyóu tiān.

Буддист:
Лекарство является символом только тогда, когда оно встречается с пневмой, а путь находится в гармонии с природой в тиши, тончайшей. Один эликсир заглатывается в мой живот, и я понимаю, что моя судьба не оставлена небесами.

Даос:
В снадобье пневмы с роднёй сходятся, образ вершится,
В своей тиши, тончайшей, там Путь-Дао пребывает,
Тогда самоестественность в гармонии рождает
То, что в бессмертие со временем и превратится,
Одно зерно одушевлённого лишь эликсира
Проглочено, в живот вошло и жизненность рождает,
Так как в нём сокровенное всё собранное мира,
Что есть живое, чем природа всех нас наделяет.

Конфуцианец:
В конце своего наставления юродивый даос Лань Цай-хэ открыл мне ещё одну сокровенную тайну, объяснив, что субстанции, переплавляемые в процессе внутренней алхимии, являются «спермой» 精 (цзин), другими словами. энергией, овеществлением которой является сперма, пневмой 氣 (ци) и духом 神 (шэнь). Понятие «пневма», в этом случае, подразумевает особое значение, то есть и сперма, и дух являются особой модификацией пневмы–ци. Соединение этих пневм, или можно сказать, субстанций этих родственных видов ведёт к созданию условий оживления и зачатия бессмертного зародыша. Но манипуляция с ними относится только к «совершенствованию жизненности» 秀命 (сю мин), телесности и является «деянием» 有为 (ю вэй). «Тончайшая тишь» 希夷 (си и) – выражение из трактата «Дао дэ цзин»: «Смотрю на него и не вижу, – именую его тончайшим 夷 (и). Слушаю его им не слышу, – именую его тишайшим 希 (си). Хватаю его и не могу удержать, – именую его неуловимым 魏 (вэй). Эти эпитеты означают некую особенность высшей субстанции, состоящую в неоформенности, безвидности и сокрытости Дао-Пути в его присутственном отсутствии. Эта высшая субстанция, как бы существует в своём без-наличии. Приобщение к её покою и «самоестественности» 自然 (цзы жань) посредством её созерцания охватывает уже «совершенствование природной сущности» 秀性 (сю син) и относится к «Недеянию» 无为 (у вэй). Эта высшая субстанция, являясь сокровенной тайной Дао и Недеяния, как бы возвращаясь к себе, возвращает человека в себя, где он находит ответы для решения многих проблем и способен проникать в запредельные сферы обозреваемого мира. Этому также способствует «зачатие зародыша» в киноварном поле и создание «одушевлённого эликсира» – 灵丹 (лин дань), что приводит к «возвращению к жизненности» 命 (фу мин), коренящейся в самом человеке и восстановленной волей самого человека, а не Неба. Обретение бессмертия приводит к единению даоса с «Сердцем Неба» 天心 (тянь синь) и с Дао-Путём, определяемым как «Небесный принцип» 天理 (тянь ли). Человек, овладевший «Небесным принципом», способен меняться сам и менять всё своё окружение, иными словами, творить чудеса. С этим «Небесным принципом» человек уже относится к миру, не как к чему-то враждебному и опасному, а как к своей невесте, которую он всю жизнь будет носить на руках и делать для неё только добро. Всё, что будет попадаться на его пути, он будет менять только к лучшему, используя своё «Сердце Неба» и Недеяние, то есть естественное влияние на всё своей добротой.
С такими словами юродивый даос Лань Цай-хэ передал мне свою корзину хризантем и свою любовь к людям, что наделило меня недюжинной силой.
Стиху соответствует гексаграмма «Невеста» 歸妹 (гуй мэй), состоящая из триграмм Озеро 兌 дуй и Гром 震 чжэнь.

__________ __________
__________ __________
_____________________
__________ __________
_____________________
_____________________

Гексаграмма «Невеста» 歸妹 (гуй мэй) имеет смысл «замужняя дева», «Прогресс» и «Неопытность» и носит признаки: разочарование, недостаток вещества, подчинения, перспективы.
В этой гексаграмме Невеста» 歸妹 (гуй мэй) Гром 震 чжэнь расположен над Озером 兌 дуй. Несмотря на непреодолимое расстояние между ними, вода журчит в грохоте осеннего шторма. Эта гексаграмма обозначает склонность неопытных людей легко увлекаться теми, с кем у них мало общего.
«Книга Перемен» И Цзин развивает этот образ, описывая молодую девушку, вступившую в брак, который не оправдал ее надежд. При отсутствии подлинной любви, представляющей собой основание истинного союза, она оказывается зависимой от мужа, который воспринимает её как нечто само собой разумеющееся.
В таких ситуациях необходимо признать подобные ошибки и нужно предпринять тактичные шаги для исправления положения. Стремление убежать от действительности приводит к болезненным неудачам. Мы не должны усугублять ситуацию, накладывая одну поспешную ошибку на другую.
Гексаграмма «Невеста» 歸妹 (гуй мэй) напоминает нам о том, что недоразумения и ошибки в суждении могут произойти там, где мы позволяем себе плыть по жизни, руководствуясь своими прихотями, а не целью. «Книга перемен» И Цзин предлагает нам двигаться в соответствии с внутренним потоком жизни, а не дрейфовать случайно под влиянием других.
Если предыдущая ситуация, выраженная в гексаграмме «Течение» 漸 (цзянь) представляла собой только движение вперёд, и нём только намечалась цель, то данная ситуация представляет собой достижение известной цели. Человек, идущий вперёд, в этой ситуации, как бы сталкивается с непредвиденными трудностями и обживается в новых условиях и привыкает к обстоятельствам, как молодая жена, очутившаяся в доме своего мужа после свадьбы. Но цель этого человека остаётся прежней. Но если цель уже достигнута, то после её достижения нужно переходить к чему-то другому.

Стих пятьдесят пятый (71)

五五。 赫赤金丹一日成，古仙垂語實堪聽。若言九載三年者，總是推延欸日程。
Wǔwǔ. Hè chìjīn dān yī rìchéng, gǔ xiān chuí yǔ shí kān tīng. Ruò yán jiǔ zài sān nián zhě, zǒng shì tuīyán āi rì chéng.

Буддист:
Золотой эликсир изготавливается за один день, и к словам древних бессмертных действительно стоит прислушаться. Если говорят, что на это потребуется девять лет по три года, то это всегда растянутый срок и потерянное время.

Даос:
Ведь злато с киноварью за один день завершатся,
У тех, кто древности Бессмертных изучал ученье,
Сказал кто, девять сроков иль три года плавки длятся,
Тот ничего не знает и лишён он разуменья.

Конфуцианец:
Как только я вошёл в полную силу всех превращений, освоив даосское искусство пестование жизненности и исправления своей природной сущности, ко мне явились все восемь бессмертных даосов из святого семейства «ба сянь» с поздравлениями. Среди них были: Люй Дун-бинь, по прозвищу Люй Янь со своим чудодейственным мечом, женщина Хэ Сянь-гу с лотосом и своими учителями Ли Те-гуанем с железным посохом и Лань Цай-хэ, а также Чжунли Цюань с нефритовой шкатулкой и веером, Чжан Го , по прозвищу Чжан Го–лао, с барабаном, верхом на волшебном муле; Хань Сян-цзы с нефритовой свирелью и Цао Го-цзю с кастаньетами. С ними был также мой последний наставник – юродивый даос Лань Цай-хэ с корзиной, наполненной хризантем. Все они, в какой-то степени, были моими учителями.
Поздравляя меня, они давали мне свои наставления. Они говорили, что я был прав с самого начала, занявшись внутренней алхимией Дао, которая является сущностью древней эзотерической традиции всех бессмертных, и что успех в выправлении бессмертного зародыша зависит не от сроков и обстоятельств, а от правильности силы концентрации, равно как и умения питать свою природную сущность. Если соблюдать это правило, то создание совершенного бессмертного зародыша – рдеющего золота и киновари можно совершить и за один день. Но самое сложное в этом деле – это всегда оставаться при любых обстоятельствах даосом, и никогда не менять своей сущности. Они мне сказали, что и бессмертный даос может стать смертным, если он отступит от своего пути и перестанет творить добро. Небо лишает таких существ бессмертия. Главное в жизни не только достойно претерпевать на себе зло других, стараясь его исправить, но и самому не совершать зло и не стать злодеем. Затем каждый из них рассказал мне по одной нравоучительной истории, которые я перескажу ниже.
Стиху этого дня соответствовала гексаграмма «Изобилие» 豐 (фэн), состоящая из триграмм Огня 離 ли и Грома 震 чжэнь.

__________ __________
__________ __________
_____________________
_____________________
__________ __________
_____________________

Гексаграмма «Изобилие» 豐 (фэн) имеет смысл «Изобилие» и «Возможность» носит признаки: серьезные достижения, эффективность, пиковая энергия, щедрость.
В этой гексаграмме «Изобилие» 豐 (фэн) Гром 震 чжэнь расположен над Огнем 離 ли, что обозначает сверкающую молнию, ударяющую в землю во время грозы и символизирующую огромную силу в действии. В этом качестве гексаграмма «Изобилие» 豐 (фэн) олицетворяет время высших достижений, изобилия, успеха.
Поскольку это пик нашей энергии, он не будет продолжительным, и за ним должно неизбежно последовать уменьшение силы. Это не повод для сожаления, но мы должны как можно полнее использовать эту атмосферу преобладающего триумфа, реализовать те схемы и структуры, которые будут способствовать осуществлению наших целей.
Гексаграмма «Изобилие» 豐 (фэн) предостерегает нас от избытка и самодовольства во время нашего триумфа. Подобно мудрому правителю, который, придя к власти, устанавливает правосудие и порядок, мы не должны тратить впустую возможности, предаваясь восторгам по поводу своих побед.
В то же время мы не должны позволять своему чувству ответственности отнять у нас наше удовольствие в этот благоприятный период нашей жизни. Мы должны пригласить для участия в этих празднованиях наших сторонников и любимых.
Цель моей жизни была достигнута, и у меня состоялся брак с Путём-Дао, вернее, я основательно утвердился на этом пути. Я имел собственный дом в себе, который сам расширял свои границы до империи. И если я сделал всё так, как это требовала от меня внутренняя и окружающая жизнь, то моему дому предстоит изобилие, как и показывает иероглиф 豐 (фэн) – «полная чаша». Но сами изобилие и полнота действительны лишь в динамике. Но эта полнота не должна быть ограничена только одним моим домом. Её нужно распространить на всех окружающих меня людей. Это – как солнце, стоящее в середине своего пути, которое отдаёт свои лучи всему окружающему пространству. Так и моё изобилие должно через мои знания предаваться на всех.

Стих пятьдесят шестой (72)

五六。大藥修之有易難，也知由我亦由天。若非積行修陰德，動有群魔作障緣。
Wǔliù. Dà yào xiūzhī yǒu yì nán, yě zhī yóu wǒ yì yóu tiān. Ruòfēi jī xíng xiū yīndé, dòng yǒu qún mó zuò zhàng yuán.

Буддист:
Великое лекарство легко или трудно культивировать, но я знаю, что это зависит от меня и от Небес. Если не культивировать добродетель Инь, то появятся демоны, которые будут преграждать путь.

Даос:
Есть в совершенствовании великого снадобья
Как лёгкие, так трудные задачи выполненья,
Знать следует, что Небо нам даёт, а что – ученье,
Когда мы в чём-то ищем разницу, в чём-то подобье.
И если силы не собрал свои, чтоб благо встретить,
И принцип утвердить в себе Дэ Дао, совершенный,
То толпы бесов тут придут, будет ничем ответить,
Препятствия начнут чинить, чтоб стал обыкновенным.

Конфуцианец:
Бессмертные даосы сказали мне, что истинный путь к бессмертию состоит в создании внутреннего «великого снадобья» 大藥 (да яо). Но в этом процессе помимо двух составляющих: природной сущности и жизненности, есть ещё одна двойственность: это процессы, подвластные самому человеку и проистекающие от пути Дао, то есть от Неба. Человек может посредством созерцания выпрямить своё сердце, питая свою природную сущность. Но эта природная сущность дарована ему Небом. Эта дуальность оборачивается двойственностью как алхимического, так и этического свойства. Все алхимические упражнения тщетны, если до этого человек не развил своих благих качеств, выявив в них свою дарованную Небом природу. Поэтому этическое и нравственное совершенствование, а также упражнения в выявлении гуманности и Блага-Дэ должны предшествовать всей этой алхимической практике, которая в худшем случае может привести начинающего к краху и гибели при нападении бесов и демонов, а в лучшем случае, вообще не открыть ему небесных тайн превращения. Сам принцип приоритета этического над практическим отмечается уже в трактате «Баопу-цзы». Там совершение добрых дел является необходимым условием обретения бессмертия и гарантией права приступить к плавке эликсира, но в полной мере он развивается именно в медитативной традиции внутренней алхимии с её упором на интроспекцию и созерцание.
Стиху этого дня соответствовала гексаграмма «Странствие» 旅 (люй), состоящая из триграмм Гора 艮 гэнь и Огня 離 ли.

_____________________
__________ __________
_____________________
_____________________
__________ __________
__________ __________

Гексаграмма «Странствие» 旅 (люй) имеет смысл «Странник» и «Переход» и носит признаки: непостоянство, путешествие, движение, разделение, поиски, незнакомцы.
В этой гексаграмме «Странствие» 旅 (люй) Огонь р離 ли расположен над Горой 艮 гэнь, что обозначает пламя, сжигающее листву наверху горы. Быстро поглотив всю листву на вершине, пламя должно спуститься вниз в поисках нового топлива. Отношения между этими двумя триграммами символизируют быстротечность.
Этот образ олицетворяет потребность, которая время от времени заставляет нас пускаться в путь в поисках того, чего мы не можем найти дома. Таким образом, гексаграмма «Странствие» 旅 (люй) является гексаграммой ищущего человека.
Неугомонность часто проистекает из нашей потребности найти новую форму топлива в своей жизни, но мы должны знать об опасностях путешествий. Отделенные от привычного и знакомого, мы должны уважительно приспособиться к незнакомым местам и обычаям и относиться к незнакомцам с любезностью и почтением.
Мы должны помнить о том, что, непрерывно перемещаясь, мы можем снизить способность оказывать на мир воздействие. Такие достижения требуют риска, который лучше осуществлять, когда мы сильны и стабильны.
И я подумал: «Когда человек добивается изобилия в своём доме, он должен помнить о том, какой путь предназначен его богатствам. И этот путь должен вести эти богатства вовне. Иными словами, изобилие должно отправляться в странствие. И как любое странствие оно начинается с первых шагов. Поэтому лишь в малом может быть развитие и свершение и первые шаги всегда превращаются в начало длительного странствия, в котором нужно сохранять стойкость. Я представил солнце на небе в зените своего пути. Но с этой точки оно уже начинает клониться к закату, потому что ничто не стоит на одном месте. В гексаграмме солнце расположено над горой, за которую он должен вечером закатиться. Это и есть странствие.

Стих пятьдесят седьмой (73)

五七。 三才相盜食其時，此是神仙道德機。萬化既安諸慮息，百骸俱理證無爲。
Wǔqī. Sān cái xiàng dào shí qí shí, cǐ shì shénxiān dàodé jī. Wàn huà jì ān zhū lǜ xī, bǎi hái jù lǐ zhèng wúwèi.

Буддист:
Когда три таланта воруют и поедают друг друга, это – моральный механизм бессмертных. Все заботы находятся в покое, а все телесные плоти – в гармонии.

Даос:
Хоть грабят друг друга Вселенской члены всей Триады,
Вкушай своё мгновенье, на себя лишь полагаясь,
Пружина Дэ-блага для всех в Пути-Дао – отрада
Бессмертные живут с нею всегда, ею спасаясь.
Мысль всякая только в себе лишь от ума родится,
Когда покой есть, то всегда бывают превращенья,
Костям, телесным, Недеяние только годится,
Где держится всё в норме, там и есть жизни продленье.

Конфуцианец:
Бессмертные даосы мне сказали, что прежде, чем бороться со злом, необходимо вначале изгнать всё зло из себя. А для того, чтобы изгнать из себя зло, нужно брать от мира только столько, сколько необходимо для поддержания своей жизни, и не более. Когда человек начинает брать для себя больше, чем это ему нужно, то он подвергает себя смертельной опасности. И такой человек не только не сможет обрести бессмертия, но и свой жизненный срок на земле закончит раньше, чем ему отпущено Небом.
Бессмертные даосы также сказали мне, что в «Книге о единении скрытого» – «Инь фу цзине» сказано: «Небо и Земля – грабители всего сущего, всё сущее – грабитель человека, человек – грабитель всего сущего. Трое грабителей пребывают в согласие, и вселенная триада умиротворяется. Поэтому говорится: вкуси своё время, упорядочь свои кости. Двинь свою пружину, и мириады превращений умиротворятся».
Прежде чем что-то брать, человек должен подумать о том, что в мире наличествует единство и взаимосвязь всего сущего. Всё в космосе существует за счёт другого, как бы «ворует» его бытие. Весь космос представляет собой единый организм, где ничто не является само-сущим, сущим «в себе и для себя». Всё сущее родится благодаря пневмам инь-ян Неба и Земли, и Человек использует всё сущее, как для удовлетворения жизненных потребностей, так и как материал для своей производительной деятельности. В свою очередь, всё сущее также ворует энергию человека. Таким образом, космическая триада оказывается Тремя Грабителями, и их гармония – это гармония Вселенной. Иероглиф 食 ши, «есть», «вкусить», объясняется как «вскармливать», «выращивать». Если человек вкушает (в самом широком смысле) в подходящее время, то его организм здоров и кости упорядочиваются. Правильное использование космического ритма для достижения поставленной цели является вкушением в должный момент, что и может привести человека к бессмертию. Человек как бы крадёт у природы её силы для собственного блага, «плывёт по течению природы в нужном направлении». Это ещё раз доказывает правильность даосского принципа Недеяния 无为 (у вэй), на чём и построена вся система внутренней алхимии учения Дао. Он как бы проникает в саму суть бессмертия и вечного существование. Брать от природы только «своё» и не брать «чужого» приводит весь мир к природной справедливости и гармонии.
Если же человек нарушает эти принципы, то он гибнет.
Стиху этого дня соответствует гексаграмма «Проникновение» 四巽 (си сюнь), состоящая из двух триграмм Ветра 巽 сюнь.

_____________________
_____________________
__________ __________
_____________________
_____________________
__________ __________

Гексаграмма «Проникновение» 四巽 (си сюнь) имеет смысл «Проникновение» и «Нежность» и носит признаки: постоянство, терпение, повторение, распространение повсюду, движение со смирением.
В этой гексаграмме «Проникновение» 四巽 (си сюнь) Ветер 巽 сюнь расположен над Ветром 巽 сюнь. Тихий бриз благодаря своему постоянству может постепенно достичь многого. Если ветер непрерывно изменяется, он не будет оказывать воздействия на окружение, но, когда он действует в одном направлении, со временем он станет силой, с которой будут считаться.
В человеческих делах агрессивные и сильные амбиции часто приводят к драматическим переменам, усиливают сопротивление. Если мы хотим произвести прочные изменения, нам нужно подражать нежному, но постоянному дуновению ветра.
Ветер приспосабливается к формам и природе препятствий, с которыми он сталкивается, при этом, не прекращая тонко воздействовать на них. Точно так же и гибкий характер привлечет к нам друзей в наших делах. Однако необходим баланс. Чрезмерное соглашательство подорвет нашу уверенность в себе и уважение к нам других. Продвижение вперед в согнутом положении невозможно.
Гексаграмма «Проникновение» 四巽 (си сюнь) говорит нам о том, что путь к длительной поддержке наших идей лежит в терпеливом повторении и объяснении. Мы не можем ожидать одобрения своих целей, если они не проникли в сердца и умы других, не можем мы ждать и выполнения инструкций, которые не до конца ясны.
И ещё один очень важный аспект проникновения. Во время странствия человек проникает во все новые и новые места. Но проникнуть во что-нибудь, в какую-нибудь инородную среду можно лишь постепенно. Поэтому лишь в малом может быть здесь развитие. Конечно, окрепнув, это развитие может идти дальше, и человек способен достичь цели, встретиться с тем, что выше его самого, поэтому необходимо в проникновении быть мягким и податливым, как ветер. Великое всегда познаётся не с первого наскока.

Стих пятьдесят восьмой (74)

五八。陰符寶字逾三百，道德靈文滿五千。今古上仙無限數，盡從此處達真詮。
Wǔbā. Yīn fú bǎo zì yú sānbǎi, dàodé líng wén mǎn wǔqiān. Jīn gǔ shàng xiān wúxiàn shù, jǐn cóngcǐ chù dá zhēn quán.

Буддист:
Иньских символов более трехсот, а нравственных текстов – пять тысяч. В древнем мире существует бесконечное количество Бессмертных, но все они достигли истинного толкования в этом месте.

Даос:
Как в «Книге единенья скрытого» три сотни знаков,
А книга же «Дао дэ цзин» пять тысяч их имеет,
Бессмертные из этих книг двух, получая благо,
На небеса взбираться, как по лестнице, умеют.
Число несметно их, свершивших это восхожденье,
Ведь знанья, истинные, могут быть только такими,
И истины все черпали из этих двух творений,
Бессмертье получая, становились все святыми.

Конфуцианец:
Бессмертные даосы сказали мне, что в мире есть две книги, которые наделяют человека сокровенным знанием и раскрывают ему все внешние и внутренние тайны мира. Это – «Книга о единении скрытого» – «Ин фу цзин» – объемом в триста с лишним знаков и «Книга о Дао-Пути и Дэ-Благе» – «Дао дэ цзин» в пять тысяч духовных иероглифов. Эти две книги почитались ими как тексты высшего откровения, восходящие к императору Хуан-ди и учителю Лао-цзы. Об этом же и писал мудрец Чжуан-цзы. Традиционно все даосы, благодаря символике их текстов, получали правильное понимание даосских знаний и находили ключ к обретению алхимической практики. Благодаря этому пониманию, они уясняли для себя, что наш мир прост и, вместе с тем, сложен, так как делится на толстый мир и мир, тонкий. И обе эти части проникают друга в друга и порождают соответствующие энергии инь и ян, которые находятся в постоянном борении и взаимозамещении. Они и создают женское и мужское начало. Мужскому началу свойственны концентрация и движение, а женскому – расслабление и покой. Мужское начало занимается обретением и тратой-отдачей, и даже разрушением, а женское – получением, накоплением и сохранением. Одним словом, между двумя этими началами происходит вечная борьба противоположностей, что и составляет основу движения и обновления. Мужское начало, обретая энергию, передаёт её женскому началу, которое, в свою очередь, делясь с мужским началом, возвращает её для его обновления. И для того, чтобы сконцентрироваться и обновиться, необходимо даосу сосредоточится: «Преградить свой обмен, затворить свои врата, притупить свою остроту, освободиться от своей разделённости, сгармонировать свой блеск и воссоединить свои пылинки». Это нужно делать, для того, чтобы видеть лучше окружающий мир и проникать в мир, внутренний, понимать эти миры и находиться в них. Ибо, как говорит древнее писание: «Движение-Дао – это тьма вещей». (32 чжан «Дао дэ цзин»). «Когда Дао находится в мире, всё сущее вливается в него, подобно тому, как горные речки текут к океанам и морям». «Великое Дао растекается повсюду. Оно может находиться и вправо, и влево» (34 чжан «Дао дэ цзин»). «Дао объединяет в единстве балку и столб, уродину и красавицу Си Ши, великодушие и коварство, странное и чудовищное» (Чжуан-цзы). «Дао в огромном не исчерпывается, в мельчайшем не отсутствует. Поэтому-то оно представлено полностью во всей тьме вещей. Обширно-обширное, оно всё в себе объемлет» (Чжуан-цзы). «Человек следует законам Земли. Земля следует законам Неба, Небо следует законам Дао. А Дао следует самому себе» (25- чжан «Дао дэ цзина»). «Дао – это закон» (Чжуан-цзы). «Небо не может не быть высоким, Земля не может не быть широкой, солнце и луна не могу не двигаться, они получают это от Дао» (22-й чжан). «Кто не соблюдает Дао, погибнет раньше времени» (34-й чжан). «Дао предшествует тьме вещей, Дао как вещь, в хаосе возникшая, прежде Неба и Земли родившаяся».
Дао состоит из эфира ци, где ци – 氣 является динамической духовно-материальной энергетической субстанцией. Мудрец Ван Чун в своём трактате «Луньхэн» даёт объяснение ци 氣 как материальную субстанцию, а также это – некая духовная флюида, элементы духовного начала.
Чжуан-цы объясняет: «Рождение человека – это скопление эфира ци 氣. Соберётся эфир, образуется жизнь, рассеется эфир – образуется смерть». Чжуан-цы также говорил: «Те, кто в древности обретали учение, радовались и в беде, радовались и при удаче. Их радость не зависела ни от беды, ни от удачи. Совершенное Дэ-Благо, тождественное Пути-Дао, – это гармония. Все те, кто не способен наслаждаться своими мыслями и желаниями, поддерживать жизнь многие годы, не понимает Пути-Дао». Чжуан-цзы, объясняя единство Дао, создал свою схемы, где энергия 氣 ци, состоящей из пневм инь-ян, создаёт форму 性 син, присущую Небу и Земли. В «Дао дэ цзин» в 51-й главе говорится: «Путь-Дао рождает вещи, Дэ-Благо вскармливает их». В трактате Хуай Нань-цзы сказано: «Дэ-Благо – это гармония, Путь-Дао – это закон». Чжуан-цзы говорит: «Путь-Дао – хозяин Дэ-Блага, жизнь – это свет от Дэ-Блага, а характер – сущность жизни. От гнева эфир 氣 ци рассеивается и не возвращается, поэтому его и не хватает. Если, поднявшись, эфир не опускается, человек становится вспыльчивым. Если, опустившись, эфир не поднимается, человек становится забывчивым, Если же он, не поднимаясь и не опускаясь, остаётся в середине, в сердце, человек заболевает». Радость наступает тогда, когда человек находится в гармонии с Благом-Дэ и следует законам Пути-Дао».
Стиху соответствует гексаграмма «Радость» 四兌 (си дуй), состоящая из двух триграмм Озёр 兌 дуй.

___________ __________
______________________
______________________
___________ __________
______________________
______________________

Гексаграмма «Радость» 四兌 (си дуй) имеет смысл «Радость» и «Удовольствие» и носит признаки: блаженство, разделенное счастье, общение, открытость, изгнание беспокойства.
В этой гексаграмме «Радость» 四兌 (си дуй) Озеро 兌 дуй расположен над Озером 兌 дуй, что говорит о том, что верхнее озеро делится своими водами с нижним, таким образом, уменьшая вероятность испарения последнего. Точно так же радость, знание и мудрость увеличиваются, когда ими делятся с обществом.
Триграмма Озера 兌 дуй символизирует радость, которая является результатом ощущения стабильности (две нижние линии ян изображают эту внутреннюю силу, а верхняя инь – внешнюю мягкость). Влияние этой триграммы, удвоенное в гексаграмме «Радость» 四兌 (си дуй), воплощает настроение заразительного восторга и царящие повсюду красоту и ликование, когда природа предлагает нам свой урожай.
«Книга перемен» (И Цзин) напоминает нам о том, чтобы мы не допускали того, чтобы эта триграмма из-за своей ассоциации с речью превратилась в чрезмерные сплетни или склоки. Акцент на речи должен быть признаком доброжелательности, хорошего настроения, мудрости. Кроме того, эта триграмма может обозначать карьеру оратора.
Гексаграмма «Радость» 四兌 (си дуй) напоминает нам о том, что все, предпринимаемое нами в жизни, дает возможность научиться чему-то, а после этого – шанс поделиться с другими плодами наших дел.
Последнее время я постоянно испытывал чувство радости, потому что я добился проникновения в тайны Дао-Пути, достигнув поставленной перед собой цели, а в достижении цели человек всегда находит большое удовлетворение. И это удовлетворение приводит его к переживанию радости. Самое существенное в радости – это то, что радость не должна быть только моим достоянием, она должна распространяться на всё моё окружение. Поэтому мне хотелось достичь развития радости и её распространения. Из этого следует, что, отдаваясь своей радости целиком, я должен сознательно следить за правильностью моих поступков и отдавать мою радость окружению. Но радость не должна мне застилать глаза, и я не могу ею делиться одинаково с добрыми и злыми людьми. Если поделиться своей радостью со злым человеком – это будет ужасно, как говорит «Книга перемен» (И Цзин). Ведь помимо счастья может существовать и несчастье, и к тому же, счастье с несчастьем всегда чередуются.

Стих пятьдесят девятый (75)

五九。饒君聰慧過顔閔，不遇真師莫強猜。只爲丹經無訣，教君何處結靈胎？
Wǔjiǔ. Ráo jūn cōnghuìguò yán mǐn, bùyù zhēn shī mò qiáng cāi. Zhǐ wèi dān jīng wú kǒujué, jiào jūn hé chù jié líng tāi?

Буддист:
Если вы умнее, чем Янь и Минь, но если вы не встретили настоящего учителя, то где же достичь понимания? Единственная причина в том, что в канонических книгах нет никакого объяснения секрета, так, где же вы можете научиться формировать зародыш?

Даос:
Если ты мудрый, выше Яня и Миня познаньем,
Но нет учителя, чтоб получить все наставленья,
Хоть тысячи прочёл ты книг, достичь чтоб пониманья,
Без разъясненья нет младенца и после рожденья.

Конфуцианец:
Этот стих-слоган посвящён теме передачи традиции непосредственно от учителей Дао их ученикам. Как ни важны знания, полученный из священных текстов «Дао дэ цзин» и «Инь фу цзин», но их учение будет действенным лишь в приложении к конкретным наставлениям учителя, которые не фиксируются в текстах. Лишь тогда теория становится практикой, когда объяснения преображаются в конкретные деяния учеников на примере самого учителя, как в стихе-слогане, где Янь и Минь, ученики Конфуция Янь Хуэй и Минь Цянь-цы, под руководством учителя занимались практическим освоением знаний. То, что говорил Лао-цзы, его ученик Чжуан-цзы позже доносил даосам в более развернутой и ясной форме.
Лао-цзы говорил: «Не выходя со двора, можно познать мир. Не выглядывая из окна, можно видеть естественное Дао». Но как можно, не выходя никуда, познать весь мир? И Чжуан-цзы объясняет, что только в медитации Дао можно достичь спокойствия и уравновешенности ци (ань ци 安氣), а Высшее познание – это познание Дао (Единого), и оно связано с состоянием «поста сердца», «когда слушают не ушами и познают не сердцем, а непосредственным ци 氣 эфиром, который при этом очищается до пустоты». «Пустота» – это готовность человека к полноценному восприятию, года 氣 ци становится «пустым», для того, чтобы «откликаться вещам», чтобы «путь стекался в пустоту». Даосы говорят о познаваемом Дао: «О вещь, в хаосе рождённая! Я не знаю, чьё оно порождение» (25-й чжан).
Бессмертные даосы говорили: «В мире есть два пути: путь человека и путь природы – Небесное Дао». В «Дао дэ цзин» сказано: «Небесное Дао отнимает у богатых и отдаёт бедным то, что у них отнято. Человеческое же дао – наоборот – оно отнимает у бедных и отдаёт богатым то, что отнято». «Тянь» 天 небесное, природное рождает 性 «син» форму; «жэнь» 人человеческое рождает 身 «шэнь» тело, самого себя. Чжуан-цзы говорил: «Тому, кто оседлывает человеческое и отвергает природное, берёт за основу 身 «шэнь» (самость) и отбрасывает 性 «син» (форму), ни в коем случае нельзя доверять высшую власть». И ещё он говорил: «Несоответствие человека законам природы приводит к порождению зла и вреда. Соответствие человека законам природы достигается тогда, когда он способен «не добавлять к Дао посредством своего сердца, не помогать природе посредством человеческого». В разных учениях даосов говорится: «Тот, в ком природное и человеческое не побеждает друг друга, называется настоящим человеком». «Настоящий человек – есть совершенный человек».
Чтобы стать Совершенномудрым, нужно вернуться к природе (к Дао, в Единое, в бесформенное), отбросить всё ложное, отдельное, вплоть до самого себя 忘我 (ван во). Учитель Чжуан-цзы рассказывал об одной женщине, обладающей «путём мудрого», которая поучала некого Бу, имеющего соответствующие способности, но ещё не постигшего этого пути: «Я бы лишь его удерживала и ему говорила, а через три дня он сумел бы познать отчуждённость от Поднебесной. После того, как он познал бы отчуждённость от Поднебесной, я бы снова его удерживала, и через семь дней он сумел бы познать отчуждённость от вещей. После того, как он познал бы отчуждённость от вещей, я бы снова его удерживала, и через девять дней он сумел бы познать отчуждённость от жизни. Познав отчуждённость от жизни, он был бы способным стать ясным, как утро. Став ясным как утро, сумел бы увидеть Единое, забыл бы о прошлом и настоящем. Забыв о прошлом и настоящем, сумел бы вступить туда, где нет ни жизни, ни смерти».
«Забыть себя, отказаться от человеческого искусственного – это и есть проникнуть в природу. Человек, употребляющий и следующий Единому, постигает Дао. Его свойства совершенного 真人 (чжэн жэнь) подобны свойствам самого Дао. Отказавшись от 人 «жэнь» субъективного, мудрец обретает особую, целиком соответствующую природе натуру: основой его «формы» становится «чистое ци» 纯气 (чуньци). Чистота ци мудреца обуславливает его особую природу («характер» – 性 син)». В трактате говорится: «Мудрец видит все связи между собой и другими в единстве, сам не ведая, почему таков его характер». И ещё: «Даосы странствуют в едином эфире ци Неба и Земли, Дао не может им повредить, человеческое не наносит урона, бедствие не затронет башню их разума. Они не строят планов, им не нужны знания. Они не торгуют, им не нужен товар. Вместо всего этого мудреца природа кормит естественной пищей, поскольку пищу он получает от природы, зачем ему людское»?!
Чжуан-цзы говорил о Бессмертных: «Они вдыхают ветер, пьют росу, а зерном не питаются». Конфуций утверждал, что даосы странствуют за пределами человеческого. Чжуан-цзы в шестой главе своего трактата говорил о людях идеального общества: «То, что они любили, было Одно; то, что они не любили, было Одно. В своём одном они были Одним; в отсутствии одного они были Одним».
Стиху соответствует гексаграмма «Раздробление» 渙 (хуань), состоящая из триграмм Вода 坎 кань и Ветер 巽 сюнь.

_____________________
_____________________
__________ __________
__________ __________
_____________________
__________ __________

Гексаграмма «Раздробление» 渙 (хуань) имеет смысл «Рассеивание» и «Растворение» и носит признаки: уничтожение препятствий, решение конфликтов, восстановление единства.
В этой гексаграмме «Раздробление» 渙 (хуань) Ветер 巽 сюнь расположен над Водой 坎 кань. Эти две силы не объединены, что предполагает элемент разобщенности, но хотя ветер не может проникнуть в воду, его влияние на нее можно видеть в виде ряби и волн на водной поверхности.
Так он помогает удалять или сносить завалы, вызванные упавшими ветками или листьями. Так же сильный бриз может дать воде большую подвижность, перенося ее в виде брызг или тумана.
У общин и индивидуумов тоже бывают застой и безвыходные положения. Гексаграмма «Раздробление» 渙 (хуань) обозначает потребность в рассеивании таких препятствий, признавая, что они влекут за собой период хаоса. Чтобы прорываться через серьезные преграды, ветру зачастую приходится создавать мощные волны. Гексаграмма «Раздробление» 渙 (хуань) предупреждает нас о том, чтобы мы не потерялись в этом хаосе.
Ветер и элемент Дерево в «Книге перемен» (И Цзин) связаны друг с другом. Под образом Дерева на Воде гексаграмма «Раздробление» 渙 (хуань) также подразумевает лодки, которые позволяют разлученным индивидуумам воссоединиться. В гадании это может означать новое предприятие, путешествие или перемены в доме или в карьере.
Как-то я подумал, что «Раздробление» – это знак индивидуализации. Почему мы все такие разные и непохожие друг на друга? А происходит это от проявления полноты сознания в каждом из нас. Раздробление указывает на возникновение индивидуальности в частном. Единое так превращается в единичное. В «Книге перемен» говорится об образе водной глади до тех пор, пока над ней не подует ветер. При ударе ветра на ней появляется рябь -, множество отдельных раздробленных блесток. Каждый человек, каждая личность воспринимается уже как нечто самостоятельное. Во время этого процесса само собой должно происходить развитие и свершения этого развития. Этот процесс возникает потому, что радость, бывшая достижением достигнувшего цели человека, распространена и на всех окружающих людей. И каждый, кто воспринял в себе эту радость, осознавая её, осознаёт и самого себя, как переживающего радость. Таким образом, человек, даровавший радость, может ощущать, что он выполнил всё, чему его обязывало его бытие.
Но человек может не только распространять вокруг себя радость, но и творить зло, которое также будет, подобно злому ветру, оставлять на гладе воды свою рябь.

16. История о злых делах девицы Дао
Девица, легкомысленная, Дао Ти в уезде
Гор, Благосклонных, по прозванью Хан Тан – Берег, Хладный,
Имела красоту, изысканную, ей без лести
Все говорили, украшает она бал, нарядный,
Красавиц всех, умней она была министров многих,
И при дворе царя, влюблённых делала несчастных,
Дары, небесные, обходят красотой убогих,
Но красота с талантом женщин могут быть опасны.
Она была также искусна и в стихосложенье,
В игре, словесной, и попав в число фрейлин, дворцовых,
Царь обратил внимание среди прислужниц, новых,
На Дао Ти, стихи её он слушал с наслажденьем.
Раз государь на речке Серги Круглой (1) на прогулке
Плыл на ладье, в рассеянности прочитал две строчки
Стихов, услышав колокольный звон в тумане, гулкий,
Ждал, из придворных кто, закончив стих, поставит точку:
«В густом тумане колокольный звон глухо раздался.
Гладкий песок. Шеренги и ряды деревьев длинны…»
Никто не мог закончить этот стих, как ни старался,
Среди вельмож, хоть многие были родов, старинных,
Одна Дао Ти, не задумываясь, подхватила:
«И берег холоден, рыба клюёт луну средь тины,
Гусь на рассвете криком потревожит лишь руины».
Царь похвалил её, и челядь вся её хвалила.
Когда царь умер, Дао за вратами очутилась,
И после этого она взяла обыкновенье
Захаживать в дом Тяна в вечера стихосложенья,
Министра при дворе царя, с которым подружилась.
У Тяна же была жена, бездетна и ревнива,
Она боялась мужа потерять, вообразила,
Что муж мог с Дао спутаться, взялась искать ретиво
Измены доказательства, и Дао там избила
Почти до полусмерти, Дао Ти же разъярившись,
Решила отомстить той, продала все украшенья,
Наняв лихих людей, соперницы для избиенья,
Но те попались в доме Тяна, стражникам открывшись.
Пришлось с испугу обрить голову ей и, скрываясь,
Убраться вон, надев монашеское одеянье,
Укрыться в пагоде Стопа Будды (1) и, предаваясь
Ученью и молитвам, и жить только подаяньем.
Прошёл лишь месяц, и она в ученье преуспела,
Построив келью с алтарём, писателей созвала,
У входа надпись им составить, порученье дала,
Пятнадцати лет школяра своей шуткой задела,
Сказав: «Выходит, этот отрок – стихотворец, знатный,
Хотелось мне хоть раз взглянуть бы на его искусство».
Тот рассердился, удалившись с оскорблённым чувством,
Узнал всю подноготную её, стих, неприятный,
Сложив о ней, прибил ночью у её кельи входа:
«Послушайте все! Будду мы считаем Постижимым
И Отрешённым, Праведником нашего народа,
Он к правде обладал стремлением, неодолимым.
Неправду истиной мог сделать праведной душою,
Учил, как страсти усмирять в душах наших, Спаситель,
Для совершенства он всегда работал над собою,
В лесах монахам создавал всем благую обитель.
Я почитаю эту пагоду над горной тучей,
В которой могут небеса перед умом открыться,
Где на вершине возвела алтарь Дао девица,
Как пленница своих пьянящих и звонких созвучий.
Она одна в священной пагоде ищет укрытье,
И обладает знанием и магией даоса,
А губы её – лепестки сочного абрикоса,
Стан её – ива, язык – сладкозвучное соитье.
С изяществом стишок слагает она с Лян (2) с напевом,
Сияет солнце с ней, рассеиваются все тучи,
Очи воздев, желает там быть, где нет места девам,
На Тридцать Третье Небо (3) чтоб попасть, и стать могучей.
Желая в речку броситься, как царские две вдовы (4),
Пытаясь напустить на себе святости личину,
На мир же смотрит, как на сновидения оковы,
Но в царстве духов сновиденья – лишь наполовину.
И в шелесте ей ветра слышатся сладкие звуки,
Алтарь, который воздвигала, редко посещает,
Её интересуют лишь искусства и науки,
Она чаще поёт и на свирели лишь играет.
Ей по душе струн перезвоны, и свирели трели,
И зачерпнув в ущелье Цао ковш с влагой, священной (5),
Разглядывает образ свой, необыкновенный,
Вместо молитв и бдений она сладко спит в постели,
Отшельницы покровы легче танцев одеянья,
Её молитвы голос отзывается в стропилах (6),
Хоть благочестием себя она и окружила,
Но сохранила прежние все мысли и деянья.
Ей горько, что никто искусству её не внимает,
Она хоть и постриглась, плюнула на поученья,
Ей бы парчу! (7) Что ей монашеское одеянье!
Ей чуждо благочестье, обман суть её скрывает.
На празднике так Лотоса и Тао был обманут(8),
Смолк колокол, и чай весь выпит, и уж вечереет,
Найду в горах другую пагоду, где духом веет
Будды и помолюсь, и ко мне бесы не пристанут».
Окрестный люд спешил прочесть о ней это посланье,
Выучивал стихи, когда же Дао увидала,
То пагоду покинула, пристанища искала
В других краях, чтобы добиться нового признанья.
Прослышав, что храм Пути Истинного Поученья (9)
У Моря Светлого построен в месте, превосходном,
Между горами возвышаются его строенья,
Окружены среди лесов большим простором, водным.
Монаха, преподобных, два тот храм оберегают:
Фан Ван (10) и Во Ки, к ним-то Дао Ти тогда явилась,
Чтоб обрести пристанище в их храме, попросилась,
Фан Ван был против и сказал Во Ки: «Здесь обитают
Монахи, а девица та, несдержанная нравом,
Здесь любострастьем разгорится, пылки её годы,
Великолепна красота, ей жить с другим народом
Бы надобно, и не годится жить с нашим уставом.
Поостеречься надо нам, сердце у нас не камень,
Ведь красота чарует нас, и разума лишает.
Грязь лотос не пятнит хоть, но опасен сердца пламень,
А облако и малое луны свет затмевает.
Найди слова и откажи ей, чтобы раскаянье
Потом не мучало». Ей Во Ки разрешил остаться,
Фан Ван, разгневанный из-за его непослушанья,
Решил на гору Феникса (11) из храма перебраться.
А Дао, живя в храме, все привычки сохранила,
Идя в храм, губы красила, в шелка вся наряжалась,
И щёки пудрила, как возле Во Ки проходила,
И, в его сторону смотря, призывно улыбалась.
Когда есть любострастья в нас предел, то уязвима
Вся наша добродетель. И друг друга полюбили
Они, им связь уже эта была необходима,
Как мотылькам, весенним, засуху что пережили.
И до-молитвенных уж не было отныне бдений,
Они ходили вместе, красоту гор воспевая,
Слагали вместе день за днём свои стихотворенья,
Любя друг друга, и друг другом мир свой заполняя:
Как будто, день за днём, на своё небо поднимаясь,
На каждом из небес своём свой стих любви слагая,
Любовь росла, Девятое же Небо достигая,
Они как будто, любви отдаваясь, растворялись:

Тучи в горах на Первом Небе

Тяжёлые проходят облака чредою черни
Над пиками по сумрачным глубинам небосвода
К вершинам гор, дождливым утром, на заре, вечерней,
Издалека плывут к горам, как сборище народа.
Ленивый служка при ленивом бонзе с их сознаньем
Способны оба спать века, их сон оберегает
От врат, всяких, Прозрения и Самосозерцанья (12),
Прилежная чья-то рука им Небо закрывает.

Дождь в горах на Втором Небе

Высь, тёмная, дол окропила, и своею водою
С вершин горы вниз перлы чистые всё осыпает,
Дождь с шумом гор подножье пеленою накрывает,
И падает с небес на землю звезда за звездою.
Весь воздух зябкой сыростью, прохладной, пропитался,
Дыханье влаги в храм, просторный, хладом проникает,
Где всё тьма и безмолвие собою обнимает,
Проходит ночь, редеет мрак, во тьме покой остался.

Ветер в горах на Третьем Небе

Всю ночь ярился ветер до утра во время бденья,
И отовсюду слышался зловещий свист и стоны,
Теперь цветов сверкают краски в своём оживленье,
И зеленеют листьями шумящие все кроны.
И льётся колокола звон протяжный для моленья,
И в отреченье в свои мысли углубиться можно,
И чистый уплывает небосклон, а в отдаленье
Как эхом отзывается какой-то шум, тревожный.

Луна в горах на Четвёртом Небе

Из-за лесных чащ горных к небу всходит свет, пространный,
И, разливаясь, озаряет светом, тусклым, дали,
И диска проступает лик, рисует образ странный,
И пламя страсти, отражаясь, светится в зерцале.
И ласкою озарены сердца в его молчанье,
Глаза, глядящие не него, счастьем замерцали,
Ночь в Южной галерее вся проходит в любованье(13),
Зачем же нам тогда вздыхать о тяготах в печали?!

Пагода в горах на Пятом Небе

В горном лесу все шорохи в косых тенях таятся,
И блики, возникающие, игру затевают,
Вокруг живущее всё не перестаёт меняться
И сосны на ветру извечную песнь запевают.
Разноголосый щебет слышится, и эхо это,
Как отклик, отдалённый, непонятного эфира,
Откликнется вдруг, вспомнив о проникновенье света
Из тайного, потустороннего для жизни мира.
Оно имеет отдалённого всего звучанье,
Как будто кто-то о живущих ближних вспоминает,
Оставшихся в нашем миру, и голос посылает
Нам в пагоде, как об умерших всех воспоминанье.

Послушник в горах на Шестом Небе

Родился ты в горах, в лесной сосновой рос ты чаще,
Немало лет промчалось, зим немало пролетело,
Уже ты с облаками, говоря, всё шутишь чаще,
И зори песней все, встречая, молишься умело.
Ты окликаешь и луну по вечерам, бывало,
И с птицами сдружился, будто сам из ихней стаи,
Ты другом стал также косули, дикого марала,
На горных склонах лепестки выискивая чая.
Порой завесу туч, дымящихся, перед собою,
Руками раздвигаешь ты на гребне перевала,
Ты путешествуешь по небу и земле немало,
Доволен ты всем первозданным миром и судьбою.

Гиббон в горах на Седьмом Небе

Когда же ты карабкаешься по крутому склону,
То на гиббона ты тогда становишься похожим,
За облако держась, ты можешь говорить с прохожим,
Иль, чтоб с природой слиться, уподобиться гиббону.
Ты на земле можешь в любых местах быть провожатым,
Захочешь если пить, у горного ручья склонишься,
И вот уже за облаками ты от всех таишься,
Убежище твоё может просторным стать и сжатым.

Птица в горах на Восьмом Небе

Когда стаёшь ты птицей, в небе ты время проводишь,
Над кручею паришь, на ветви дерева садишься,
В тенях мелькаешь лёгкой тенью, вечером кружишься
В лучах луны, в эфире призраков ночных находишь.
Когда поёшь, то откликаются все горы эхом,
Мир украшаешь оперением своим блестящим,
На ветку с ветки прыгаешь так в листве, шелестящей,
Подруги, беззаботные, тебя встречают смехом

Цветы в горах на Девятом Небе

Когда теряем жизнь свою, цветком можем родиться,
Мы в сотворенье мира сколько раз так появлялись,
Во всей своей красе под южным солнцем распускались,
И опадали, чтобы в мире снова появиться.
Когда цветком становимся мы, синим или алым,
Собою обнимая землю всю своим охватом,
Тогда мы наполняем мир прекрасным ароматом.
Так укрываем землю мы парчовым покрывалом.

Листья в горах на Тридцать Третьем Небе

Мы – крохотные, нет числа нам, весь мир заполняя,
Мы жизнь с собой несём в мире от края и до края,
Когда весна, то мы бушуем, как зелень густая,
И радуется нам весёлая пернатых стая.
Когда солнце к закату клонится, то мы колышим
Листочками, продолговатыми, тени бросая
На землю, ночью свод, небесный, звёзд обозревая,
Все звуки в тишине и шорохи Вселенной слышим.

Без памяти любя другу дуга, так они слагали
Стихи, и ни о чём другом и не могли и мыслить,
В тот самый год знаки Земли и Буйвола совпали (14),
И Дао понесла, тучи несчастия нависли
Над ними, и занемогла, болезнь то отпускала,
То возвращалась снова, и нужно было леченье,
Врача же не было, весну и лето прохворала,
При родах умерла, Во Ти не знал от огорченья,
Что делать, положив её в гроб, только плакал горько:
«Возлюбленная, ты неправедной смертью почила,
И отчего не умер я с тобой, и жить мне сколько
Здесь одному, ты меня радости моей лишила.
Хотел б я быть у Девяти источников (15) с тобою,
При жизни ты умом своим вокруг всех затмевала,
О если б ты могла соединиться там со мною,
И силой чудодейственной меня к себе призвала.
Невмоготу со старцем Фан Ваном мне здесь остаться».
Во Ки вдруг заболел спустя лишь месяц от печали,
С полгода маялся, не мог чем-либо заниматься,
Хворал от горя и от скорби, не ел, что давали.
Однажды ночью Дао в его спальне появилась,
Сказала: «Я была изменчива, непостоянна,
Опоры я у врат Будды искала и молилась,
И надо мною тяготит рок, тяжкий, неустанно,
Судьба нас разделила, в этой жизни нет нам счастья,
Лишь только наша смерть связать нас может воедино,
В судьбе у нас любовь наша единое пристрастье,
Соединиться вместе снова нам необходимо.
Жду, что постигнешь ты шести подобий поученье (16),
Материков всех четырёх (17) пределы ты оставишь,
После чего сразу в мой мир свои стопы направишь,
Где снова встретимся мы, обрести чтоб превращенье.
И к всемогущему Будде я лик поднять сумею,
Чтоб искупить грехи, былые, я смогу родиться,
Покинув царствие Будды, на землю воротиться,
Вновь попытаться жизнь прожить – желанье я имею».
Произнеся такую речь, она, умолкнув, скрылась,
Во Ки в своём забвении так встретился с любимой,
Но с той поры ему всё тяжелее становилось,
Фан Ван спустился с гор, но хворь была неизлечимой.
Они глядели друг на друга, слёзы из глаз лились,
А вскоре Во Ки от болезни всё-таки скончался,
Так два священника-монаха с горечью простились,
В ту ночь шторм с грозами и сильным ветром начинался.
В столице этой ночь сорвал ветер крыш немало,
Нанёс вред всем постройкам, стены многие порушил,
Жена Блюстителя порядка Тяня увидала
Во сне, как две больших змеи проникли в её уши,
С той ночи понесла она, и два сынка родились,
Им имена с рождением Лун-хай и Лун-ци дали,
Дракон-дитя и Дракон-отрок, так переводились,
Как отлучили от груди, те говорить вдруг стали,
К восьми годам оба в словесности так преуспели,
Что говорили, как мужи, начитанные знаньем,
Родители не чаяли души, что их имели,
Ведь оба мальчика владели высшим пониманьем.
Раз жарким летом Тянь в тени прохладой наслаждался,
На галереи он с большим обзором находился,
И на дороге рядом монах нищий показался
И у Блюстителя пред домом вдруг остановился,
Замешкался, потом изрёк с каким-то сокрушеньем:
– «Экая жаль! Прекрасные хоромы вот такие
Стать могут логовом змей водяных с их превращеньем.
Беда! И не помогут ухищренья никакие!»
Тянь в галерее выслушал эти слова со страхом,
В лице же изменился, и как был, раздетым,
Он тут же опрометью кинулся вслед за монахом,
Остановил его, и стал расспрашивать об этом.
Но тот вначале же от сказанного отпирался:
Мол, так взболтнул, и Тяня все напрасны подозренья,
Но Тянь не отступился, так как те предопределенья
Его пугали, стал расспрашивать, нищий признался,
Что дом заполнен нечистью, не кара если это
За нынешние все грехи, то это – наказанье
За предыдущей жизни сделанные злодеянья,
Живой души там не останется этим же летом.
Тянь возопил, моля монаха сберечь от напасти,
Тогда сказал монах: «Мой глаз – наметанный и верный,
Мне покажите домочадцев, среди них, наверно,
Есть тот, кто и приносит в вашей жизни все несчастья».
Тян вызвал всех, и все монаху в пояс поклонились.
Сказал тот: «Никого нет здесь, кто б этим занимался,
А в доме вашем кроме них ещё кто-то остался»?
Тогда из кабинета те два сына появились.
При виде их, монах нахваливать их стал словами:
– «Ни сыновья, сокровище! Я вижу, их уменье
Всех превосходит, и они добьются славу сами,
Кому, как не им, суждены великие свершенья»!
Ему ответили в сердцах те: «Восхитились нами?
Но лучше б вам совсем не ведать, где мы находились,
Откуда принесло вас, с вашими-то похвалами»?
Взмахнув полами их одежды, тут же удалились.
Не по душе пришлось всё это Тяну, он простился
С монахом, тот ушёл, а Лун-хай вдруг заплакал ночью,
Сказав Лун-ци: «Монах, сладкоречивый к нам явился,
Как он бы не пронюхал что-либо, боюсь я очень».
Смеясь, сказал Лун-ци: «Фан Ван только силён над нами,
У прочих заговором мы исторгнем амулеты,
Тянь, видя нас, считает, что являемся сынами
Его мы. Не тревожься, мы переживём всё это».
А Тянь, утратив сон, бродил бездумно и в сад вышел,
Всё думая, что странные имеют сыны свойства,
Через окно, открытое, он разговор их слышал,
Не знал, что ему надо делать, и пришёл в расстройство.
На следующий день же он из дома удалился,
Сказавшись занятым, и стал везде искать Фан Вана,
Узнал, что на горе Феникс он остановился,
Пошёл и встретил сгорбленного старца утром рано.
Он пал пред ним ниц и поведал о своём несчастье,
Но преподобный усмехнулся и сказал с улыбкой:
– «Вы обознались, господин мой, и не в моей власти
Менять чего-либо, всё образуется, мир – гибкий.
Я – дряхлый старец и живу в горах, всеми забытый,
Людей совсем не вижу, не служу я в храмах, важных,
Живу в пещере, горной, я, лианами обвитой,
И по утрам лишь выхожу, гулять по траве, влажной.
Дано мне лишь возжечь куренья, прочитать молитву
По книге» Лэнь-янь» (18) только, где уж мне до заклинаний
И чародейств, не в силах мне вступать с чертями в битву,
И не способен выполнить я вашего желанья».
Но Тянь настаивал, сказав: «Будда, высокочтимый,
Не избегал нас в сострадание и плот построил
Из чувства этого, чтоб мы, несчастием гонимы,
Могли спастись на нём, он нас вниманья удостоил.
А без него носились мы б в огромном океане
Страданий, бедствий на волнах соблазнов, грехов наших,
Не он ли жаждал, каждый из нас, чтоб как можно ранее,
Достиг бы просветленья, не был б ангелом, из падших?
Чтоб осенило нас добро?! Так помощь окажите,
Учитель, мне, ведь это же легко с вашим уменьем,
Лишь только этим образом меня вы убедите,
Что обладаете в душе вы истинным ученьем».
Возрадовался старец, помочь тут же согласился,
И на горе воздвиг алтарь, светильники повесил,
Взял кисть и знаки начертал, при этом помолился,
Возникли тучи вмиг, небесные закрыли веси,
Холодный ветер налетел, и все затрепетали,
И появись ангелы, им старец дал приказы,
Поднявши посох, эти духи улетели сразу
Куда-то, и от этого все тучи гуще стали.
А старец выбегал всё с видом, яростным и гневным,
Из алтаря, Тянь в хижине недалеко укрылся,
Глядел тайком, что происходит, день в ночь превратился,
Плачь слышался и стон, утихло всё в час полуденный.
Тучи рассеялись, затем и старец появился,
Взял камень и окрасил охрой, жёлтой, с письменами,
Вручая Тяню на горе, когда он с ним простился,
Напутствуя в пути его, сопроводил словами:
– «Ежели, воротясь, увидите нечисть в обличье,
Каком бы ни было, то бросьте, и исчезнут беды».
Домой Тянь возвратился, время шло уже к обеду,
Ещё издалека увидел, кружат стаи птичьи
Над домом, удручённые у домочадцев лица,
Все плачут и сидят, жена ему тут рассказала,
Что прошлой ночью в третьей страже сыновей не стало,
Никто не может объяснить, как то могло случиться.
В колодец бросились их сыновья, за руки взявшись,
Вода же поднялась, едва крыльцо не затопила,
Тела детей лежат в гробах, жена, его дождавшись,
Земле готова их придать, от горя слёзы лила.
Спросил её Тянь: «Что они пред смертью говорили»?
Она сказала: «Из-за старца, что сгубил их, злились,
И только сокрушались они в том, что мало жили,
Им не хватило месяца, дела чтоб завершились».
Слова эти сказав, она, заплакав, разрыдалась,
Направился Тянь в южный сад, гробы где находились,
Открыл крышки гробов, те в жёлтых змеев превратились,
Он бросил камень в них, и кучка праха лишь осталась.
Тотчас супруги золота, шелка в узел собрали,
И с благодарностью направились к Фан Вану в горы,
Когда добрались, никаких следов не увидали,
Была из трав там келья, стоявшая лишь на подпорах.
Не встретив ни души, они вернулись в огорченье,
В том, что произошло, им не хватало пониманья,
Из этого всего одно есть лишь нравоученье:
Приносят только вред нам ложные все верованья (19).
Когда же преступают все законы и приличья,
Как недостойный Во Ки, будучи прелюбодеем,
Который людям лгал и Будде, хоть не был злодеем,
Но, нарушая правило, менял своё обличье.
Влечёт поступок каждый за собою воздаянье,
Так некогда Ша Мэню царь Вэй вынес осужденье (20),
За нарушение устава было наказанье,
Когда нет в чём-то строгости, не может быть ученья.
Была чтоб справедливость, существует обвиненье,
Любое наказанье не бывает без причины,
Неужто Тян безвинным в жизни был вельможей, чинным?!
Ростком беды ведь может стать любое прегрешенье!

Пояснения
1. Географические названия: речка Серьги Круглой – одно из названий Красной реки, в той части, где русло изогнуто кольцом, а также Пагода Стопы Будды (Фо-цзяо) – имеется в виду знаменитая пагода, стоявшая на горе, где было углубление, похожее на след огромной ступни, находилась недалеко от столицы.
2. Напевы Лян – государство в древнем и средневековом Китае.
3. На Тридцать Третье Небо чтоб попасть – по представлению буддистов, на небе Индры (главного индуистского и буддийского бога) и каждой из четырёх сторон расположено по восемь небес, а в центре – Тридцать Третье Небо, куда все мечтают попасть. Там возродилась мать Будды – Майя и находится блаженная столица Индры.
4. Желая в речку броситься, как царские две вдовы – Имеется в виду две жены мифического китайского императора Шуня, которые после его смерти утопились в реке Сян.
5. И, зачерпнув в ущелье Цао ковш с влагой, священной… – Во времена династии Лин (502-558) буддийский монах Чжи Яо плыл на лодке в Китае и, достигнув реки Цаоси, почуял сладостный неземной дух. Зачерпнув воды из Цао, он понял, что место это священно, и основал там пагоду. Эта фраза означает приобщение к святости,
6. Её голос молитвы отзывается в стропилах – В древнем китайском сочинении «Ле-цзы» о певице Хань Э сказано: «Когда она ушла, звуки её голоса вились вокруг стропил и не умолкали три дня».
7. Ей бы парчу – в Китае во времена династии Тан, когда знатные люди бывали довольны голосом певицы, они набрасывали ей на голову кусок дорогой парчи.
8. На празднике так Лотоса и Тао был обманут… – В Китае настоятель пагоды по имени Ху Юань вместе с другими монахами создал общество «Белого Лотоса» и пригласил участвовать в нём великого поэта Тао Цяня (Тао Юань-мина; 365-427), обещав угостить его вином, но не сдержал слова, и поэт, рассерженный, ушёл восвояси.
9. Храм Пути Истинного поученья (Ле-ки)… – имеется в виду знаменитая пагода у подножия горы Феникс в Южном Китае.
10. Фан Ван – знаменитый проповедников буддизма и настоятель пагоды в Южном Китае с его именем.
11. Гора Феникс – речь идет о горе Фыонг-хоанг, очертаниями похожей на расправившую крылья птицу. Но этой горе, воспетыми многими старинными поэтами, князья династии Чан строили дворцы, здесь предался отшельничеству знаменитый учёный и поэт Тю Ан (1308-1370), а до него Хуй-ен Ван, имевший прозванье Фан Ван.
12. От врат Прозрения и Самосозерцанья… – то есть «врата бодхи»; бодхи (санскритское) – истинное презрение, прозрение через созерцание.
13. Ночь в Южной галереи вся проходит в любованье… – Во времена династии Цинь в Китае вельможа Соу Лян имел обыкновение любоваться луной с Южной галереи.
14. В год знаки Земли и Буйвола совпали – то есть в 1349 г.
15. Девять источников – аллегорическое название Подземного (загробного) царства.
16. Поучение шести подобий – имеется в виду буддийское поучение, где мирская жизнь уподоблена сновидению, миражу, пузырям на воде, туману, мимолётности, кратчайшему мигу.
17. Оставить пределы четырёх материков – по представлению буддистов, земной мир состоит из четырёх материков, покинуть их – значит умереть, прекратить земное существование.
18. Прочитать молитву по книге» Лэнь-янь» – имеется в виду книга буддийских текстов «Лэнь-янь», появившаяся в Китае при династии Тан и не имеющая санскритского оригинала.
19. Ложные верование – это те, в которые человек искренне не верит, но придерживается их.
20. Некогда Ша Мэню царь Вэй вынес осужденье – В Китае при династии Вэй (220 – 264) в одной из пагод было найдено оружие и подземелье, где скрывались женщины и девицы. Царь велел казнить настоятеля пагоды Ша Мэня и его монахов, сжечь священные книги храма и разрушить статуи.

Продолжение «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня
Стих шестидесятый (76)

六十。了了心猿方寸機，三千功行與天齊。自然有鼎烹龍虎，爭奈擔家戀子妻。
Liùshí. Liǎoliǎo xīn yuán fāngcùn jī, sānqiān gōng xíng yǔ tiān qí. Zìrán yǒu dǐng pēng lónghǔ, zhēng nài dān jiā liàn zi qī.

Буддист:
Постигнув умом сердце, от обезьян не отличишься, три тысячи заслуг – это то же самое, что и быть на небесах. Природный треножник – это горшок для варки Дракона и Тигра, но я не могу не любить жену и моего сына.

Даос:
Знать следует, что ты всегда один лишь остаёшься,
Что сердце обезьяны это – как вершок пружины,
Сверши три тысячи благих дел и Небес добьёшься,
Но чтоб не делать благих дел нет ни одной причины.
Самоестественность всегда треножником владеет,
Где можно варкой заниматься Тигра и Дракона,
От привязи к жене и сыну сердце тяжелеет,
Один будь только, встав на путь небесного закона.

Конфуцианец:
Этот стих-слоган посвящён достижению особого просветлённого состояния сознания. Даосское сердце – это не столько орган, сколько само сознание, которое вдыхает в нас жизнь и имеет прямую связь с Небом. Это -некий мыслящий орган, расположенный в груди, сознающий, мыслящий, а не чувствующий. В Индии – это вместилище Атмана, на Западе – умное сердце с «умной молитвой». В Китае сердце 心 «синь» является сознанием, но это особое состояние сознания, пробуждение которого достигается медитативным созерцанием. У даосов в практике «совершенствования жизненности» 养命 (сю мин) медитация направлена на созерцание движения пневмы ци по тем или иным каналам тела, поскольку по даосской теории энергия 气 (ци) следует за мыслью 意 (и), где психотехника связана с этикой, и где доминирует тезис, изложенный в трактате «Баопу-цзы», согласно которому совершение трёх тысяч добрых дел без какого-либо дурного дела, которое сразу же аннулирует все результаты благих поступков, является необходимым условием практики достижения бессмертия. О добрых поступках говорится как о возможности «уравнения с Небом» 齐天 (ци тянь), то есть о достижении истинного прежде-небесного состояния. Процесс варки дракона и тигра 烹龍虎 (пэн лунху) «истинный ртути и свинца» в природном треножнике 自然鼎 (цижань дин)должен протекать естественно, без каких-либо усилий при наличии безупречного образа жизни. Только ограничивая себя от злых поступков, человек может добиться бессмертия. И только в этом случае на него действует предписание пятьдесят шестой главы трактата 道德经 «Дао дэ цзина»: «Знающий не говорит, говорящий не знает. Прегради свой обмен, затвори свои врата, притупи свою остроту, освободись от своей разделённости, сгармонируй свой блеск, воссоедини свои пылинки. Таково действие изначального Единого. Тогда ты недосягаем для родственного, недосягаем для чужого, недосягаем для пользы, недосягаем для вреда, недосягаем для почёта, недосягаем для позора. Поэтому действия в мире ценно».
Не каждый человек способен отрешиться от этого, тем более это сложно сделать женщине, которой, в принципе, чужды ограничения. Именно поэтому женщине так трудно достичь того состояния бессмертия, которое достигают даосы. Среди восьми Бессмертных есть только одна бессмертная женщина. Почему же так случилось? Само природное устройство женщины заточено на получение и хранение, а не на отдачу и движение. И это всё ей нужно для того, чтобы зачать в себе ребёнка. Иначе, без этого бы не рождались дети. Но когда женщина расстаётся со своим плодом, то многие свойства женского начала энергии инь в ней остаются и доминируют над ней в течение всей её жизни. Ради своего ребёнка женщина способно на самопожертвование. Именно она наделяет своего ребёнка своей любовью – энергией ян. Но так как она часто зависит от мужчины, то ей часто приходится вступать в борьбу за самосохранение и защиту своего права на жизнь. Поэтому женщины, хоть и несут в себе природную небесную сущность, но со временем начинают замещать её сущностью, человеческой, которая их ввергает в зло намного чаще, чем мужчин, так как они вовремя не находят ограничений своей человеком сущности.
Стиху соответствует гексаграмма «Ограничение» 節 (цзе), состоящая из триграмм Озера 兌 дуй и Вода 坎кань.

__________ __________
_____________________
__________ __________
__________ __________
_____________________
_____________________

Гексаграмма «Ограничение» 節 (цзе) имеет смысл «Ограничение» и «Умеренность» и носит признаки: самоограничение, необходимые ограничения, дисциплина, самообладание.
В этой гексаграмме «Ограничение» 節 (цзе) Вода 坎кань расположена над Озером兌 дуй, что обозначает дождь, льющийся в озеро. Если дождя недостаточно, озеро высохнет; если дождя слишком много, он может привести к переполнению озера и разрушениям. Следовательно, Гексаграмма «Ограничение» 節 (цзе) является гексаграммой умеренности и применения разумных ограничений.
Подобно тому, как в мире существует гораздо больше воды, чем может уместиться в одно озеро, так и все богатства и сложности жизни безграничны. Если бы озеро получило неограниченное количество воды, оно больше бы не было озером. Знание собственных ограничений позволяет нам предотвращать опасности чрезмерного увлечения чем-либо.
Легко увидеть, что сдержанность готовит нас к трудностям и что бережливость сегодня гарантирует нам возможности завтра. Однако мы должны проявлять осторожность, чтобы не позволить умеренности превратиться в аскетизм. Слишком резко ограничивать себя и других – значит позволить озеру превратиться в грязь. Строгие правила приводят к тирании и гнёту, восстаниям и снижению благосостояния.
Считается, что во время процесса раздробления и индивидуализации недостатком его может явиться безостановочность. Этот процесс должен быть взят в известные рамки. Иначе, если не придет ему на смену процесс ограничения, то внутренние противоречия его могут привести к истощению. Когда Вода помещена над Озером, то вода вводится в русло и в берега, и таким образом воде даётся ограничение. Это ограничение служит развитию, потому что развитие предполагает создание новых ценностей. И если бы не было ограничения, то индивидуализация, не имеющая остановки, не вела бы к созданию новых ценностей, ибо ничто бы не могло в этом процессе устоять, всё подвергалось бы распаду всё дальше и дальше. Таким образом, то несчастье, которое могло бы возникнуть в результате безостановочного раздробления, тоже подвержено ограничению, ибо, как и всё остальное, оно не может навеки оставаться неизменным

Стих шестьдесят первый (77)

六一。未煉還丹須速煉，煉了還須知止足。若也持盈未已心，不免一朝遭殆辱。
Liùyī. Wèi liàn hái dān xū sù liàn, liànle hái xūzhī zhǐ zú. Ruò yě chí yíng wèi yǐ xīn, bùmiǎn yī zhāo zāo dài rǔ.

Буддист:
Если вы еще не сделали эликсир, вы должны сделать его быстро; если вы сделали его, вы должны знать, как остановиться. Если у вас сердце еще не наполнено, то вам грозит опасность быть униженным.

Даос:
Не выплавивший киноварь, должен её лишь плавить,
Когда же перегонишь, знай, когда остановиться,
Держись за свою мощь и не пытайся себя славить,
Позор и слава – дымка, и не стоит суетиться.

Конфуцианец:
Стих-слоган вновь призывает людей на путь даосского усовершенствования, к практике внутренней алхимии. Самое время начать заниматься ею для мужчин, согласно даосизму, с шестнадцати до пятидесяти шести лет, а для женщин – от четырнадцати до сорока девяти лет, то есть в возрасте, когда жизненная сила созрела и дошла до своего рассвета и не перешла ещё в старческий упадок. В практике выплавления своей пилюли бессмертия нужно учитывать способности мужского и женского организма, ибо пневмы в их телах действуют по-разному: тело мужчины при первоначальном отсутствии энергии ян настроено на обретение этой энергии из энергии инь, на накопление её в себе и передаче её источнику инь; тело женщины при первоначальном обладании энергией ян настроено на её быструю потерю, поэтому так важно женщине накопление её от источника ян и на дальнейшее её удержание в себе, поэтому она должна находиться рядом с источником ян. Иными словами, мужчине необходима женщина, а женщине – мужчина, так как между ними происходит постоянный обмен недостающими им энергиями. И в первоначальной практике обретения бессмертия обоим полам необходимо накопление в себе энергии ян путём дыхательных упражнений, выполняющих во внутренней алхимии те же функции, что физический огонь во время занятий лабораторной алхимии. Но наступает момент прекращения использования огня, когда тело приходит в равновесие и гармонию при наличии соответствующих пневм.
Согласно даосской теории, огонь останавливается в двух случаях: когда только что в 丹田 дань тянь собраны пневмы – ингредиенты снадобья бессмертия, и когда бессмертный зародыш полностью созрел и обрёл полную мощь. Продолжение использования огня и в том и в другом случае приводит к разрушению эликсира и полной неудаче в поисках бессмертия.
Когда даос достиг соответствующего состояния внутри своего тела, он должен научиться владеть своим телом и относиться к нему, как к царству, царём которого он является. Ему необходимо обрести понимание некой «внутренней правды» 中孚 (чжун фу), которая начнёт управлять его телом. А «внутренняя правда» состоит из следующих тезисов, изложенных в 道德经«Дао дэ цзине»:
Тезис, первый: «Прямотой управляется страна».
Во главе 57 «Дао дэ цзина» 道德经 сказано: «Только при отсутствии противоречий в желаниях и прямоте воли человек в состоянии справиться с собой». А это значит, что подавление нежелательных стремлений и есть залог достижения прямоты. Однако внешние и внутренние ограничения личности приводят к истощению сил и обеднению внутреннего мира борющегося с самим собой человека. Как говорится в этом трактате: «В мире много запретов – народ беден». Поэтому нельзя насиловать личность системами запретов, осуществляемыми самим человеком или другими. Необходимо дать возможность всем заложенным в человеке потенциям духовного роста свободно развиваться по их собственным законам, согласно с Дао: «Совершенный человек говорит: я в Недеяние, и народ изменяется».
Тезис, второй (о покое): «Странностью используется войско». («Дао дэ цзин»). А это значит, что необходимо избавиться от использования «острых орудий» 利器 (лици), то есть, проявления крайних способностей: гипертрофированных физических качеств, обострённого интеллекта, особых возможностей психики индивида. Увлечение развитием в себе подобных способностей ведёт к разрушению гармонии и повергает человека в смутное糊 (хунь) состояние. «Применение крайних средств в поисках истины лишь затемняет её». «У народа много острых орудий – и в стране растёт мрак». «Крайности – состояние смуты. Спокойствие – совершенство человека». «Я люблю покой, и народ сам выпрямляется». 道德经 («Дао дэ цзин»).
Тезис, третий: «Отсутствием дел удерживается мир». («Дао дэ цзин»). Человек может воспринимать и почувствовать всё происходящее вокруг и внутри его, когда его сознание не будет отвлечено привязанностью к делам. Если остановить погоню за делами и их плодами, то личность будет естественным образом обогащаться за счёт роста способности восприятия: «Я – вне дел, и народ сам обогащается». Процесс самоограничения личности приводит к увлечению законами: «Законы, приказы множатся – воры и разбойники много имеют». «Я – вне желании, народ сам упрощается». То есть когда не применяются 利器 «лици» – острые орудия-способности и законы.
В 57-й главе 道德经 «Дао дэ цзина» говорится:
«Прямотой управляется страна.
Странностью используется войско.
Отсутствие дел удерживает мир.
Как это? Через это.
В мире много запретов – народ беден.
У народа много острых орудий – и в стране растёт мрак.
У человека много способностей – странные предметы множатся.
Законы, приказы множатся – воры, разбойники много имеют.
Поэтому совершенный человек говорит:
Я – в Недеяние, и народ сам изменяется,
Я люблю покой, и народ сам выправляется,
Я – вне дел, и народ сам обогащается».
Это и есть «внутренняя правда».
Стиху соответствует гексаграмма «Внутренняя правда» 中孚 (чжун фу), состоящая из триграмм Озеро 兌 дуй и Ветер 巽 сюнь.

_____________________
_____________________
__________ __________
__________ __________
_____________________
_____________________

Гексаграмма «Внутренняя правда» 中孚 (чжун фу) имеет смысл «Внутренняя правда» и «Искренность» и носит признаки: сострадание, готовность расти, духовное развитие, преобразование.
В этой гексаграмме «Внутренняя правда» 中孚 (чжун фу) Ветер 巽 сюнь расположен над Озером 兌 дуй, что обозначает танец ряби на поверхности озера, в то время как по ней игриво проносится нежный бриз. Поскольку невидимое видимо на ряби, то и царство духовного существования можно ощутить через действия тех, кого оно касается.
Форма этой гексаграммы «Внутренняя правда» 中孚 (чжун фу) олицетворяет открытое сердце и встречу губ в поцелуе (триграммы, отражающие друг друга). Оба эти образа укрепляют совет, даваемый нам гексаграммой, чтобы мы стремились стать более восприимчивыми и к универсальному состраданию и духовным истинам, которые превосходят индивидуальные и культурные различия.
Мягкость и понимание вызывают в других готовность следовать за вами. Когда эгоизм подрывает взаимное доверие, прогресс невозможен. Немногие качества могут быть более разрушительными для благосостояния, чем негодование, созданное неуместным доверием и привязанностью.
Поскольку атмосфера, связанная с гексаграммой «Внутренняя правда» 中孚 (чжун фу), свободна от непорядочности и предрассудков, это исключительно благоприятное время для всех дел, направленных на общее благо.
Говорят, что в процессе раздробления возникают отдельные индивидуумы, что само по себе замечательно. Но процесс этот подвергается ограничению. Таким образом, индивидуальное представляет известную стойкость. Но для дальнейшего своего бытия, индивидуальное должно быть внутренне самостоятельно, оно должно быть наполнено внутренней правдой. Независимо от того, насколько индивидуум развит, эта внутренняя правда всегда должна присутствовать в нём. При наличие такой правды человек способен к серьёзной и большой деятельности. И при сохранении стойкости он сможет уметь гармонировать внешние побуждение к действию и внутреннюю реакцию на это побуждение. Именно в гармонии восприятия и реакции должна протекать эта деятельность, исходящая из внутренней правды.

Стих шестьдесят второй (78)

六二。須將死戶爲生戶，莫按生門號死門。若會殺機明反復，始知害裏卻生恩。
Liù'èr. Xū jiàng sǐ hù wèi shēng hù, mò àn shēng mén hào sǐ mén. Ruò huì shājī míng fǎnfù, shǐ zhī hài lǐ què shēng ēn.

Буддист:
Мы должны превратить дверь смерти в дверь жизни и не называть дверь жизни дверью смерти. Если вы знаете, что возможность «убить» ясна и повторяется, то вы познаете благодать жизни в опасности.

Даос:
Знать следует, есть дверь, там смерти с жизнью нахожденье,
И утверждать не надо, что там может находиться.
Перевернуться может всё с Пружиной убиенья,
И помни, милосердие всегда во зле родится.

Конфуцианец:
Данный стих-слоган сложен и обладает несколькими планами. Как говорится в эротическом: романе «Цзинь, Пин Мэй» – «Цветы сливы в золотой вазе» в словах, приписываемых даосскому бессмертному Цзунли Цюаню: «Врата, через которые я в жизнь пришёл, являются вратами смерти также». Имеется в виду женское лоно и дающее жизнь, и отнимающее её из-за растрачивания жизненной силы во время полового акта. Это высказывание предполагает для даосского мышления отождествление материнского лона и могилы, как поглощающего лона земли, матери природы, как некие инициационные ритуалы, во время которых посвящаемые переживают символическую смерть и погребение, за которым возникает новое рождение-воскресение.
В другом случае, «двери смерти» 死戶 (сы ху) называется область нижнего 丹天 дань тянь – «море пневмы» 氣海 (ци хай), через которую проходит осуществляемая в виде спермы жизненная сила перед тем, как истечь и сократить, таким образом, жизнь человека. «Врата жизни» 生門 (шэн мэнь) – это ноздри и рот, через которые человек получает с дыханием жизненную силу. И наконец, космологически 陽 ян (жизнь) постоянно порождает 陰 инь (смерть), а 陰 инь, в свою очередь, порождает 陽 ян.
В стихе-слогане также приводится цитата из трактата «Инь фу цзин»:
«Стоит Небу проявиться, убивая Пружину Дао, то есть норму – естественный и должный миропорядок, – и перемещаются звёзды, меняются местами созвездия. Стоит Земле проявиться, убивая пружину, – и выползают на землю драконы и змеи. Стоит Человеку проявиться, убивая Пружину, – Небо и Земля переворачиваются. Стоит Небу и Земле проявиться в гармонии, и мириады превращений утверждаются окончательно. Жизнь – корень смерти. Смерть – корень жизни. Милосердие рождается во зле. Зло рождается в милосердии».
В романе ««Цзинь, Пин Мэй» есть такой стих:

Когда вдвоем тебя встречают
Дракон зеленый с Тигром белым,
Нельзя сказать, что ожидает, —
Путь к достиженьям или к бедам.

А в «Дао дэ цзине» 道德经 в 45-й главе есть такие слова: «Обращение к 利器 лицзи (острым орудиям) – крайнее средство, которым человек крадёт себя у Дао. А это значит, что человек, удерживающийся в потоке Дао твердостью (цзе) знания, то есть человек, предпочитающий вместо плавания в потоке, топтаться по тропинкам-руслам высохших рек. Даос отвергает любые знания, не соответствующие данному моменту, в котором он находится, потому что каждый момент корректирует получаемые человеком знанья. Всё течёт – всё меняется. Если человек этого не учитывает, то он теряет все ориентиры в своём движении. Но движение может вести как к развитию, так и к деградации. В трактате 道德经 «Дао дэ цзин» говорится: «Династия совсем искоренена» – утрачена руководящая роль Дао. «Поле совсем заросло» – сознание человека заполняется ложными идеями и принципами. «Хранилище совсем пусто» – опустошение духовной жизни человека. «Одежды в узорах и пестры» – пустоту человек пытается прикрыть, вставая на путь украшательства, и развивая и проповедуя ложные теории. «На поясах острые мечи» – человек, ради укрощения себя, прибегает к крайним средствам, которые, в конце концов, приводят его к моральному и интеллектуальном кризису. (Пресыщение в питье и еде). « Имущество имеется в избытке» – накапливается много лишнего и ненужного.
Об этом и говорит 53-я глава трактата 道德经 «Дао дэ цзин»:
«Я твёрдостью владею знаньем,
Иду в Великое Дао.
Только претворенность страшит.
Великое Дао совсем свободно,
Но люди пристрастились к тропинкам.
Династия совсем искоренена.
Поле совсем заросло.
Хранилище совсем пустое.
Одежды в узорах и пестры.
На поясах острые мечи.
Пресыщение в питье и еде.
Имущество имеется в избытке».
Для того, чтобы избежать деградации, человеку следует постоянно совершенствовать себя, и в 36-й главе «Дао дэ цзина» 道德经 описывается характер и последовательность волевых устремлений человека в целях раскрытия в себе света Истины:
«Прежде стремления к входу, необходимо утвердиться в росте.
Прежде стремления к расслаблению, необходимо утвердиться в напряжении.
Прежде стремления к запрещению, необходимо утвердиться в разрешении.
Прежде стремления к обладанию, необходимо утвердиться к отдаче.
Таково свидетельство о Тончайшем Свете:
Мягкость и расслабление побеждают твёрдость и напряжение.
Рыба не может обнажиться из пучины.
В государстве острые орудия не могут быть явлены людям».
Эта глава объясняется так: человеку, стремящемуся вдохнуть, вобрать в себя Истину, следует твёрдо стать на путь духовного роста. Только после того, как человек проявит твёрдость в своём духовном развитии, Истина войдёт в него и станет его дыханием жизни. Также расслаблению, открытости, непротивлению высшему началу должно предшествовать укрепление и напряжение всей воли человека. В противном случае, состояние расслабления обернётся для него просто слабостью перед лицом тёмных сил, и вместо совершенной личности получится крайне уязвимый и, в конечном итоге, душевнобольной человек. Должна быть свобода поиска, без которой человек рискует увлечься какой-либо системой догматов (на интеллектуальном уровне) или предаться ложному аскетизму (на физическом и психологическом уровне). Только свободный поиск даёт возможность человеку выработать для себя правильную позицию для отрицания ложного. Достижение Дао не возможно без твёрдой решимости отдать ему себя. Отдав себя, человек получит больше, чем его отдельная личность. Об обладании Дао засвидетельствует Тончайший Свет, который и называется «Ясно-фиолетовой дымкой», и которым проникается человек на это высочайшей ступени духовного роста. Когда достигнуто состояние света, все начальные качества, необходимые для достижения более высокого состояния, оказываются преодолёнными. Для человека, проникшегося Дао, так же невозможно и гибельно сбросить с себя это состояние, как рыбе покинуть водную стихию. Приобретается и ещё одно свойство: человек уже больше не может являть людям какие-либо особые способности (острые орудия) так как это противоречит его гармоничному слиянию с Дао. В этом случае, орудие является фактором существования совершенной личности.
Стиху соответствует гексаграмма «Переразвитие малого» 小過 (сяо го), состоящая из триграмм Гора 艮 гэнь и Гром 震 чжэнь.

__________ __________
__________ __________
_____________________
_____________________
__________ __________
__________ __________

Гексаграмма «Переразвитие малого» 小過 (сяо го) имеет смысл «Превосходство малого» и «Смирение» и носит признаки: внимание к деталям, тщательная настройка, скромность, приспособление к обстоятельствам.
В этой гексаграмме «Переразвитие малого» 小過 (сяо го) Гром震 чжэнь расположен над Горой 艮 гэнь. Хотя горная вершина может казаться очень близкой к источнику грома, земная неподвижность пика не позволяет ей подняться ближе. По мере стихания громового эха последнее как бы напоминает горе о том, чтобы она стала заниматься мирскими делами, а не возвышенными.
Форма этой гексаграммы «Переразвитие малого» 小過 (сяо го) также похожа на птицу, взмахнувшую крыльями для полета, но гексаграмма говорит этой птице, что время грома – не время амбициозных полетов. Более благоразумно слететь вниз с горы к безопасному гнезду. Подобным образом и эта гексаграмма говорит нам о том, что сейчас наступило время для выполнения скромных обязанностей, а не для осуществления грандиозных планов.
В этой обстановке нам будет трудно сделать что-то значительное, и, несмотря на наш упорный труд, мы можем упустить какие-то возможности. Лучше всего занять сдержанную позицию и сосредоточиться на небольших делах до тех пор, пока нам не станет понятно, что делать дальше.
Однако мы не должны полностью отказываться от амбиций и своей цели. Самоотрицание путем чрезмерного смирения может разрастись до подлости и непочтительности к другим.
Говорят, что при выработке внутренней правды могут появиться ошибки, но несерьёзные. Поэтому нужно сохранить доверие к самой правде, ибо она руководит все нашей деятельностью. Если и возможно какое-то переразвитие, то есть нарушение гармонии, то лишь переразвитие малого. И чтобы достичь правильного развития, исправляющего ошибочность действий, необходимо стойкое соблюдение честного образа действий, как результатов правды. Человек может действовать в малом, но не в великом. Ибо только так может начинаться деятельность созданного и насыщенного внутренней правдой человека. Всякое стремление подняться выше положенных возможностей приводит к утрате того, что может быть достигнуто. «Книга перемен» говорит, что от летящей птицы остаётся лишь голос её. Этот голос движется сверху вниз, а погоня за ним человека привела бы лишь к утрате его. Пребывание внизу может привести к тому , что этот голос будет услышан. «Книга перемен» предупреждает ещё о том, что предыдущая ступень, – преддверие цели, – может быть принята за последующую ступень, за саму цель, и чтобы не упустить главного, нельзя ошибочно замещать объект своего стремления. И ещё, неосознанно недостигнутая незамеченная цель, стоящая позади человека, точно предъявит ему известный счёт и нападёт на него сзади. И если человек будет действовать вовне, не осознав и, таким образом, не достигнув тех внутренних целей, которые должны были быть достигнуты в прошлом, то он не защитится от возможного нападения своей совести, и придёт к крушению, проскочив мимо своей цели.

Стих шестьдесят третий (79)

六三。禍福由來互倚伏，還如影響相隨逐。若能轉此生殺機，反掌之間災變福。
Liùsān. Huòfú yóulái hù yǐ fú, hái rú yǐngxiǎng xiāng suí zhú. Ruò néng zhuǎn cǐshēng shājī, fǎn zhǎng zhī jiān zāibiàn fú.

Буддист:
Благо и зло происходят из взаимной зависимости и следуют друг за другом, как рок влияния. Если человек сможет повернуть этот механизм убийства, он сможет превратить бедствие во благо по мановению взмаха руки.

Даос:
Несчастье в счастье вечном, как опора друг для друга,
Как тень идёт за телом, они вместе неизменно,
Переверни Пружину смерти-жизни, как по кругу,
Как в перемене, горе станет счастьем непременно.

Конфуцианец:
Смысл этого стиха-слогана заключается объяснением сути всей задачи внутренней алхимии превращением смерти в бессмертие, когда достигнуто понимание принципов протекания микрокосмических процессов в их переворачивание. В стихе-слогане скрыта цитата из 58-й главы трактата «Дао дэ цзина»: «Горе – опора счастья, счастье – опора горя».
В 50-й главе трактата «Дао дэ цзин» говорится:
«Выход – жизнь.
Вход – смерть.
В жизни идут трое из десяти,
В смерть идут трое из десяти людей, живущих в движении к месту смерти, – также трое из десяти.
Отчего это так?
Их жизни проживаются 厚 хоу (толсто»).
Ведь слышим:
Умело сжавший камень по суше ступает, не наталкиваясь на носорога и тигра, выходит в бой, не надев доспехов.
Носорогу некуда попасть своим рогом.
Тигру некуда впиться своими когтями.
Оружию некуда вонзить своё остриё.
Отчего это так?
В нём нет места смерти».
Эта глава объясняется так: есть три мира, по которым происходит странствие человека: первый мир – мир небожителей и всех небесных сил. Второй мир – мир смерти, загробных разрушающихся сил. И третий мир – область земного существования. Моменты рождения и смерти – выходы и входы в эти миры. Миры однозначны. Переход из одного мира в другой обязателен для людей, проживающих свою жизнь 厚 (хоу) «толсто», что носорогу и тигру и оружию есть место для нанесения ударов. Лишь один из десяти свободен от необходимости вхождения в какой-либо из трёх упомянутых миров. Он сливается с пустотой, как Лао-цзы, не умирает, а исчезает в Дао.
«Для человека, внутренний мир которого един с пустотой Дао, нет поводов для столкновения с носорогом и тигром. Он не нуждается в средствах защиты от различного рода опасностей, ибо, что могут сделать пустоте рог, когти и остриё оружия»?
Единение с Дао приводит человека к гармоничному сочетанию с миром, живущим с движением Дао. Ради целостности космоса даос продолжает действовать в мире. Однако его действия качественно иные, чем у обычных людей. Человек, ощущающий в себе Дао, умеет видеть в вещах их исходящую от Дао сущность, и в своих действиях он абсолютно адекватен этой сущности, так что нельзя сказать, действует ли сам человек или всё само естественно проистекает их Дао. Такое действие в «Дао дэ цзине» называется 无为 «у-вэй» – Недеяние.
Стиху соответствует гексаграмма «Уже конец» 既濟 (цзи цзи), состоящая из триграмм Огонь 離 ли и Вода 坎 кань, символизирующая гармоническое сочетание после-небесных ян ци и инь ци (гексаграмма с полной уместностью черт).

__________ __________
_____________________
__________ __________
_____________________
__________ __________
_____________________

Гексаграмма «Уже конец» 既濟 (цзи цзи) имеет смысл «После завершения» и «Пересекаемая река» и носит признаки: выполнение, заслуженный успех, заключительные детали, консолидация.
В этой гексаграмме «Уже конец» 既濟 (цзи цзи) Вода 坎 кань расположена над Огнем 離 ли, что обозначает чайник над огнем. В отличие от гексаграммы 64, где триграммы перевернуты, здесь они объединены, чтобы произвести желаемый эффект. Гармоничное чередование линий инь и ян еще больше подчеркивает правильное распределение ресурсов.
Гексаграмма «Уже конец» 既濟 (цзи цзи) символизирует победу, но напоминает нам о том, что бдительность необходима, чтобы закрепить завоевания. Если за водой в чайнике не следить, она перельется через край и погасит огонь; а если оставить без присмотра огонь, он может так разгореться, что вода в чайнике выкипит. Баланс и гармония непрочны.
«Книга перемен» (И Цзин) предостерегает нас от самодовольства, однако при успешном завершении дела мы больше, чем обычно, склонны предаваться этой слабости. Гексаграмма «Уже конец» 既濟 (цзи цзи) указывает, что, если мы хотим, чтобы наш проект был успешен в течение длительного времени, необходим период консолидации.
Нам также советуют не начинать незамедлительно других грандиозных проектов. Наш первоначальный восторг может скоро превратиться в истощение, а хорошо начатые планы могут закончиться плохо.
По «Книге перемен» эта ситуация означает, что уже достигнут этап, когда индивидуальность создана, процесс завершён и эта предпоследняя гексаграмм называется «Уже конец».

Стих шестьдесят четвёртый (80)

六四。修行混俗且和光，圓即圓兮方即方。顯晦逆從人莫測，教人爭得見行藏。
Liùsì. Xiūxíng hùn sú qiě héguāng, yuán jí yuán xī fāng jí fāng. Xiǎn huì nì cóng rén mò cè, jiào rén zhēng dé jiàn xíngcáng.

Буддист:
Практика мирского в смешении и гармонизации света, круглое – это круглое, а квадратное – это квадратное. Мир – это место, где непонятное и неясное непостижимы, но оно же учит людей видеть то, что они делают, хоть люди и не могут быть уверены в том, что происходит.

Даос:
Будь совершенен, все привычке в хаосе мешая,
И даже когда будешь ты безвестным или знатным,
Пусть будет круглым круглое, квадратное – квадратным,
Оставь всё без внимания, лишь блеск свой умеряя.
Пусть воссияют мрак и ясность, что непостижимо
Для человека, лишь пойми, что действие с покоем -
Одно и то же, так как вечность нами достижима,
Зависит от того, ты выбрал знание какое.

Конфуцианец:
В заключительном стихе-слогане Второй части «Главы о презрении истины» содержится намёк на вхождение во Врата бессмертия, о чём говорит 4-я глава трактата «Дао дэ цзина»: «Притупи свою остроту, освободи свои путы, умерь, то есть, «сгармонизируй» 和 (хэ) свой свет 光 (гуан), воссоедини свои пылинки». Речь идёт о внутренней реорганизации, о преодолении ограничений индивидуальности и своих личностных мотиваций в своём стремлении к единению с универсумом.
В христианстве это может называться так: «Пусть ваше «да» будет «да», а ваше «нет» – «нет, а что свыше, то от лукавого». Пусть то, что кажется круглым, останется круглым, а что квадратное пусть будет квадратным, В этом и есть простота восприятия данного мира, как «простодушие голубя» в сравнении со «змеиной изощрённой мудростью». Это – как разделение понятий: круглое – символ Неба, Дао и ян; квадратное – символ Земли, Дэ и инь. (Вот почему женщине невозможно стать священником). Епархия мужчины – Небо, территория женщины – Земля. И в этом кроется весь секрет полной гармонии, где соблюдается равновесие между движением и покоем, энергиями ян и инь.
В Недеяние острота притуплена, и человек может снова взять в руки, на этот раз, безопасное для него и окружающих оружие «лици».
Даос, живя в Недеяние, с осторожностью использует своё оружие 利器 «лици». Опыт использования оружия 兵 (бин) Дао человека описан в 69-й главе «Дао дэ цзина»:

«О пользовании оружием имею сказать:
Я не смею действовать хозяином,
Но действую гостем;
Не смею продвигаться на вершок,
Но отступаю на аршин.
Продвигаюсь без продвижения;
Отбиваюсь без локтя;
Бросаюсь без противника;
Схватываю без оружия.
Беды нет более, чем слабый враг.
Слабый враг вредит моему сокровищу.
Поэтому, обороняясь оружием, одновременно скорбя, побеждаю».

Эта глава объясняется так. Важен основной принцип поведения даоса в любой ситуации, требующий от него следующего действия: даос, подобно гостю, подчиняется сложившейся ситуации, в развитии которой он умеет почувствовать промысел Дао и отступить перед ним. Только полной адекватностью своих действий с Дао человек достигает успеха.
На этом и строится основа эстетики поэзии, каллиграфии, живописи, теории военного дела, медицины: «Продвигаюсь без продвижения, отбиваюсь без локтя, бросаюсь без противника, схватываю без оружия».
«Продвижение без продвижения» – означает, что человек погружается в поток Дао и движется вместе с ним. В процессе движения он подвергается нападению противоборствующих сил. Их действие даос отражает без локтей, то есть, не прикрываясь от них, позволяет пройти сквозь него и угаснуть в пустоте. «Бросаться без противника» – даос не целится, а интуитивно чувствует цель и потому безошибочно достигает её. Ибо всякая цель, которая определена и сознательно спланирована, оказывается недостижимой, так как на деле она оборачивается не тем, к чему стремится человек.
Стрелок И попадает в цель, невидимую глазом. Он сливается с целью, его оружие – (средства) оказывается более не нужно. Стрелок И мог поразить цель без лука и стрел. В ходе схватки партнёры сливаются друг с другом в потоке движения, и каждый из них достигает цели – единение с Дао.
Слабость противника парализует действия сильного и вредит самому ценному для него – связи с Дао. Необходимо активно сопротивляться слабости. И лишь оборона, совмещённая с состраданием к разимому противнику, даст возможность победить его и себя.
В 31-й главе «Дао дэ цзина» сказано: «Нужно действовать без воинственности, сражение должно быть без гнева, а победа – без отдачи себя в жертву результатам. Оборона и есть нападение, а победа должна быть без прославления!.
В 30-й главе «Дао дэ цзина» сказано: «Бесплодность воинственности противостоит плодотворности правильного действия». Когда человек отдаётся страстям, или считает себя в чём-то непревзойдённым, то он терпит поражение. Его сила ян может быстро истощиться и быть поглощённой силой инь, если постоянно не поддерживать её в своей духовной и телесной сущности. Расслабление, лень и страсти приводят человека к смерти и самоуничтожению.
Стиху соответствует гексаграмма, являющаяся зеркальным отражением предыдущей. Это гексаграмма «ещё не конец» 未濟 (вэй цзи), состоящая из триграмм 坎 кань и 離 ли с полной неуместностью черт. Она завершает круг развития гексаграмм, их цикл и как бы из самой внутренней неустойчивости даёт начало новому циклу, рождая первую гексаграмму «Небо» («Творчество» 乾 цянь), состоящую из одних янных черт. Цель внутренней алхимии, таким образом, достигнута. Тело, состоящее из чистых прежде-небесных пневм ян, создано. Бессмертие обретено.
«Ещё не конец»:
_____________________
__________ __________
_____________________
__________ __________
_____________________
__________ __________

Стиху соответствует гексаграмма «Творчество» 乾 (цянь), состоящая из двух триграмм 乾乾 «небо».

_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________

Но вернёмся к гексаграмме «Её не конец».
Гексаграмма «Ещё не конец» 未濟 (вэй цзи), состоящая из триграмм Воды 坎 кань и Огня 離 ли с полной неуместностью черт.

_____________________
__________ __________
_____________________
__________ __________
_____________________
__________ __________

Гексаграмма «Ещё не конец» 未濟 (вэй цзи) имеет смысл «Перед завершением» и «Река ещё не пересечена» и носит признаки: неполное выполнение, продолжительное усилие, переход, подготовка к действию, приближение к успеху.
В этой гексаграмме «Ещё не конец» 未濟 (вэй цзи) Огонь 離 ли расположен над Водой 坎 кань. Хотя форма этой гексаграммы (две противоположные триграммы и обычное чередование линий инь и ян) предполагает порядок, поднимающийся вверх огонь и текущая вниз вода никак не влияют друг на друга. Являясь противоположностью предыдущей гексаграммы, эта гексаграмма обозначает дело, близкое к завершению, но все еще требующее прилежной работы.
Мы можем подвергнуться риску разрушить свою работу, стремясь быстрее закончить её, не обращая внимания на незавершенные детали. Мы можем потерпеть неудачу, а этого допускать нельзя.
В этой связи «Книга перемен» (И Цзин) предлагает нам образ молодой лисы, пытающейся пройти по тонкому льду замерзшего ручья. Спеша достичь суши, она прыгает так неосторожно, что ее хвост оказывается в холодной воде. Мы должны быть осторожны и не совершать ту же ошибку, сводя возможную победу к неловкому поражению.
Переходный период по мере приближения к концу проекта является опасным временем, но гексаграмма «Ещё не конец» 未濟 (вэй цзи) говорит нам о том, что, если мы будем взвешивать свои решения, проявлять терпение и осторожность, успех нам вполне по силам.
Это вечное наше состояние неоконченности, в котором заключен глубокий смысл обретения Бессмертия.
Ситуация «Неоконченности» разворачивается так, что, наконец, наступает хаос, но хаос – это не распад созданного, а бесконечность, как возможность бесконечного творчества всё вновь и вновь. Хаос приходит не как нечто отрицательное, а как среда, в которой может быть создано нечто совершенно новое по этим же самым закона, которые указаны в «Книге перемен». Не нужно ничего остерегаться. Самое важное в мире – это наличие полноты сил. Поэтому силы нужно беречь, чтобы в последнюю минуту их хватило преодолеть наступающее препятствие или преграду, переходя через хаос. В этом он должен положиться только на самого себя, потому что внутренняя жизнь человека, его замкнутость и экономия сил, помогут ему всегда сохранить себя. Человек должен пребывать в состоянии умиротворения, занимаясь творчеством на своём спокойном пиру, для того, чтобы дойти до такого пира, нужно обладать многими силами и внутренней правдивостью. За бездеятельность никто не будет винить его. Достигнув своей высшей точки развития, он заслуживает покой. Ему уже не нужно ни в чём перенапрягаться, чтобы не быть застигнутым силами хаоса. Именно, со своего спокойного пира и можно вступить в Вечность.

Часть третья

《悟真篇》 張伯端
下卷 (Xià juǎn)
(Последний том)

В заключительной части «Глав о презрении Истины» Чжан Бо-дуаня говорится об окончании превращения даоса в Бессмертного Небожителя, и обретения им истинного бессмертия. Том состоит из двенадцати стихов. Первый стих отображает субстанциональное единство всего сущего. За ним следует двенадцать стихов нерегулярного стилям жанра цы, символизирующие двенадцать месяцев года. Есть ещё один стих, означающий дополнительный високосный месяц. Есть также пять стихов в жанре «оборванный строк» (цзюэ цзюй), четверостиший, олицетворяющих пять первоэлементов.
«Книга просветления» Чжан Бодуаня
五律 (Wǔlǜ)
Пять ритмов

Стих первый (81)

女子著青衣，郎君披素練。見之不可用，用之不可見。恍惚裏相逢，杳冥中有變。一霎火焰飛，真人自出現。
Nǚzǐzhe qīngyī, láng jūn pī sù liàn. Jiàn zhī bùkě yòng, yòng zhī bùkě jiàn. Huǎnghū lǐ xiāngféng, yǎo míng zhōng yǒu biàn. Yīshà huǒyàn fēi, zhēnrén zì chūxiàn.

Буддист:
Женщина одета в зеленое; мужчина одет в белую вуаль. Зрение не может быть использовано, использование не может быть замечено. В трансе они встречаются, в темноте происходят изменения. Во вспышке пламени появляется настоящий мужчина.

Даос:
В зелёные одежды вся облачена девица,
Мужчина облачён из шёлка в белом одеянье,
Использовать же видимое он не в состоянье,
В тумане, смутном, не могли они так не явиться.
В пучине, мрачной, превращений акт их совершился,
Мгновенно язык пламени от этого взметнулся,
И совершенный человек по виду появился,
По своей сути он в своё бессмертие вернулся.

Конфуцианец:
Как только я прочитал это стихотворенье, то во мне тут же заговорили голоса духов. Они спорили о том, может ли мужчина прожить без женщины, а женщина – без мужчины, ведь если святой прикоснётся к женщине, то он сразу же станет нечистым. Тогда душа даоса Цао Сюэ-циня, написавшего «Сон в Красном тереме», сказала: «Когда-то шестой глава южной даосской секты, по имени Хуэй-нэн искал себе наставника и прибыл в Шао-чжоу. Там он узнал, что пятый глава секты, по имени Хун-жэнь находился на горе «Жёлтой сливы» – 黄梅 Хуан-мэй. Он отправился туда и стал и стал служить Хун-жэню под видом монаха повара. Когда пятый глава секты захотел подобрать себе преемника, он приказал каждому монаху сочинить по одному стиху. Праведник Шэнь-сю прочитал первым:

Пусть будет наше тело в мире деревом прозренья,
Душа пускай будет подставкой светлого зерцала,
Всегда усердно отряхайся даже и в ученье,
Чтоб мира пыль нигде к твоей одежде не пристала.

В то время Хуэй-нэн на кухне толок рис в ступе, услышав этот стих, он заметил: «Прекрасно-то прекрасно, но только мысль не закончена». И сам прочитал свой стих:

Совсем не это дерево есть высшее прозренье,
И даже без подставки будет светлое зерцало,
Но если в мире нет предметов для соединенья,
То как бы к ним эта мирская пыль бы приставала?

После этого пятый глава без всяких возражений передал ему свою рясу и патру-чашу для сбора подаяний. Поэтому жизнь мужчины без женщины невозможна, так же как и женщины – без мужчины. Без этого существование их тел невозможно».
Голоса духов тут же начали разбирать смысловые особенности стиха-слогана. Кто-то говорил: «В этом стихе-слогане девица, одетая в зелёные одежды 青衣 (цин и), означает ртуть, скрытую в киновари. А киноварь относится к первостихии «огонь» с триграммой 離 ли». Ртуть – это дерево и триграмма 震 «чжэнь». Символический цвет дерева – зелёный. Это означает незрелую пневму ян, скрытую в сердцевине более полной янной пневмы. Мужчина-отрок, одетый в белое, – это серебро, скрытое в свинце. Свинец соотносится с водой и триграммой 坎 кань, а серебро – с металлом и триграммой 兌 дуй. Символический цвет металла белый. То, что видимо, но не используемо, – это обладающие материальной вещественностью вещи, то есть после-небесные ртуть и серебро, незрелые ян ци и инь ци. Невидимое, но используемое – невещественное и неоформленное пневменное снадобье бессмертия, прежде-небесные металл и ртуть.
Другой голос духа учёного мужа сказал: «В тумане смутном» 恍惚 (хуанху) – это космологический образ «Дао дэ цзина» (в 21-й главе), обозначающий не первоначальный хаос, а продвижение янных пневм. В трактате говорится: «Когда самосознание («сознание сердца» – 心觉 (синь цзюэ) погружено в туманное и смутное, тогда и рождается истинный свинец», – это же самое сказал комментатор «Глав о презрении истины» Дун Дэ-нин. Тогда, по учению внутренней химии, становится возможной его плавка, во время которой он соединяется с истинной ртутью, встречаясь с нею. «Мрачная пучина» – образ первопокоя инь. Само тело уподобляется Чжан Бо-дуанем космологическому мраку отрицательной пневмы. А когда этот покой обретается, то рождается истинная ртуть, переходящая из после-небесного в прежде-небесное состояние. Это и есть превращение в «Мрачной пучине». Язык пламени – это сгусток чистой пневменной энергии, пробивающийся через точку на макушке головы даоса 白慧 (бай хуэй) в момент рождения бессмертного зародыша, его первого выделения из старого, грубого тела в качестве нового тела даоса. В литургической символике выступает как навершие на головном уборе священнослужителя. «Совершенный человек» – это целостный киноварный эликсир, сформированный из собранных в качестве ингредиентов снадобья введённых в средний 丹田 дань тянь – «Желтый двор» свинца и ртути, из которых и сгущается киноварный зародыш – «Совершенный человек» 真人 (чжэнь жэнь).
Рассматривая этот стих, духи ещё долго говорили о роли ингредиентов снадобья и эффективности зачатия зародыша, где внутреннее соитие пневм даосской алхимии перекликалось с внешним актом соития мужчины и женщины.

17. Рассказ о девице по имени Ту Ти

Муж Цзи Нунь Ти из земли Зримое Благополучье,
В народе всеми прозванный, как Новое Творенье,
Ещё слагать стихи известен был своим уменьем,
А его песни отличались в стране благозвучьем.
Распространялась по столице о талантах слава,
Все лицедеи и певцы дары ему дарили
За сочиненья, вскоре он богатым стал, по праву,
И благосклонность свою власти к автору явили.
В конце лет царства «Унаследованного Изобилья»,
Военачальника Чун Нана слуги пригласили
Цзи Нунь Ти на приём, где без особого усилья
Он оду сочинил в его честь, все его хвалили.
Тот в знак признательности учинил пир с угощеньем,
Изысканным, где вкусные всем блюда подавали,
Красавицам послано всем было приглашенье,
Те пением и плясками гостей всех потешали.
Была средь них дева Ти Ту, прекрасная собою,
Пьянящий Шёлк её на том пиру все называли,
Сиятельный Чун Нан спросил, вино как подавали,
Цзи Нунь Ти: «Ты уйти можешь с красавицей любою,
Какая же из них тебе всех больше приглянулась?
Бери любую, я дарю тебе, ей наслаждайся.
И если же понравится, то с нею оставайся,
К ней если у тебя сейчас в душе любовь проснулась».
Звучала музыка, Цзи прочитал стихотворенье:
– «Чудесный пир, будто небесные раскрылись дали!
Здесь сколько лотосов прошло, возникнув на мгновенье,
Их неземные голоса в мою душу запали,
Божественный как будто лик возник здесь, говорящий
О радостях всей жизни, и вино рекою льётся,
И в лодке по реке плыву я, и мне удаётся
Напев услышать, нежный, что поёт нам Шёлк Пьянящий».
Сиятельный Чун Нан к Ту Ти тут обратился,
Сказав: «Учитель наш тебя средь всех певиц отметил,
Теперь ему принадлежишь ты, здесь тебя он встретил,
Отныне будешь только с ним ты, ваш союз сложился».
Цзи захмелел в тот день, и только ночью он очнулся,
А рядом была Ту Ти с ним – само очарованье.
Цзи поутру отправился к Чун Нану, как проснулся,
Чтоб благодарность выразить, также своё признанье.
Чун Нан сказал ему: «Это – хорошая девица
Весьма изысканная, вы её себе берегите,
Заботиться прошу о ней, и, как должно, любите,
С ней от несчастий, жизненных всех, можно позабыться».
Увёз её Цзи в край свой «Зримое Благополучье»,
Она ясным умом с усидчивостью обладала,
Раз каждый, как читал он книги, и она читала,
И голосом все песни ему пела, благозвучным.
Украдкой от него училась, вскоре преуспела
Изящно мысли излагать, красиво писать знаки,
И вскоре его переписку всю вести умела,
Произошло всё это в год Земли и злой Собаки (1).
Намеревался Цзи сдавать экзамены в столице,
Собрал уже в дорогу вещи, но не мог расстаться
С Ту Ти, так как любил её, и взял с собой девицу,
На месте снял жильё, где вместе с ней он мог остаться.
А в Новый год Ту Ти с подругами пойти решила
У храма Воздаяния Небес (2) возжечь куренья,
Пред воздаянием Будды, которого просила
Удачи на экзаменах Цзи во время моленья
Вельможу Тэн тогда люд счёл «Опорой всей державы» (3),
Так как всегда в сражениях одерживал победы,
Но он зазнался и творил бесчисленные беды,
Никто не мог в народе на него найти управы.
Гулял переодетым он по улицам, столичным,
Красотку увидав Ту Ти, в свой дом увлёк ту силой,
Её не слушая, как отпустить та не просила,
Пришлось ей подчиниться так его утехам, личным.
Цзи подал жалобу, но род Тэн был силён и грозен,
Поэтому суды вникать в то дело не желали,
И судьи вмешиваться в это дело избегали,
Сказал Цзи, что поданный сей иск им несерьёзен.
Цзи, опечаленный вконец, забыл про все науки,
Не мог он думать ни о чём, когда с милой расстался,
Так как любил он Ту Ти и страдал из-за разлуки,
Забыл про испытания, по улицам слонялся.
Раз шёл, понурясь он, и вдруг увидел кавалькаду,
Средь множества проезжих его Ту Ти восседала
В одном из паланкинов, но его не увидала,
Не мог ничто он сделать, провожал её лишь взглядом.
Слёзы ручьями лились, не промолвил он ни слова.
В отчаянье, домой вернувшись, двух дроздов заметил,
Которых завела Ту Ти, расплакался он снова,
Дрозды защебетали, он на писки им так ответил:
– «Вам хорошо, вы – птицы, и милуетесь друг с дружкой.
И в песнях не перестаёте вы друг дружку славить,
Не то, что я, ведь я же маюсь на пустой подушке,
И почему бы вам письмо любимой не доставит»?!
Дрозд, услыхав, запрыгал, будто бы он собирался
Отправиться в путь, Цзи к лапке приладил ей посланье,
И тотчас дрозд, из клетки вылетев, в окно умчался,
В письме писал Цзи, что он без неё пришёл в отчаянье:

«Вчера носилки с вами быстро мимо промелькнули,
Что не успели мы даже обмолвиться словами,
Поэтому вчера не смог увидеться я с вами,
Когда к вам устремился, меня грубо оттолкнули.
Тайком, стирая слёзы, я тоскую от разлуки,
Мы были всегда вместе, но туман нас разделяет,
Запоры и замки попасть к вам в спальню мне мешают.
И ночью плачу я в подушку по свое подруге.
Ведь чувство старое от времени же не слабеет,
Тоска с печалью в узел в сердце накрепко связались,
Стихи читая, вспоминаю, как мы повстречались,
И боль пронзает моё тело, ветер смерти веет.
Я слышу голос твой, высокий и до боли чистый,
Когда не мог в тот вечер на тебя я насмотреться.
И помню, когда вёл домой тебя, твой взгляд, лучистый,
Тогда страсть наша не успела ещё разгореться,
Так рано нас лезвие зла с тобою разлучило,
Крик гуся, дикого печален, щебет птиц не весел,
И сколько без тебя пройдёт всех осеней и весен,
Я знаю, ты грустишь по мне, меня ты полюбила.
Стемнеет – полог я в тоске, парчовый, раздвигаю,
Там где мы обнимались и блаженство находили,
Теперь один я лишь холодную ткань обнимаю,
Утехи где на ложе страсти наши проходили.
Я – одинокий, и мне грустно в покоях для чтенья,
Дождь, стрекотание сверчка – созвучны две печали
За тонкой стенкой – безысходность, холод и забвенье,
Рыдают гуси по утрам, об этом ль мы мечтали?!
По вечерам один я слушаю свирели звуки,
Молчу, страдания скрывая, трудно молвить слово,
Мне тяжело, ведь грусть намного тяжелее скуки,
От боли сердце из груди аж вырваться готово.
Над книгами склонюсь, не нахожу я утешенья,
И как ещё мне эту боль унять и эту муку?!
Как доступ во дворец найти в моём к тебе стремленье?!
Ведь я могу и умереть, не вынеся разлуку.
И как мне царедворца, ненавистного, осилить?
Где храбрый Кун-но или Сюй Цзюнь (4,) всем знаменитый?
Хожу я с головой, опущенной, будто побитый,
От этого ведь даже жизнь способна опостылеть.
И как вернуть мне яшму, драгоценную (5), обратно?
Я мысли тайные листку бумаги доверю,
Где жизнь я за тебя отдам, клянусь в том многократно,
С этим дроздом тебе это письмо я посылаю».

Дрозд улетел и у постели Ти Ту опустился,
Она прочла письмо и на листке бумаги написала
Своё послание, как Сюэ Тао (6), сообщала
Ему о своих чувствах, чтоб он в мире сохранился:

«Я – бедная Ти Ту, в простой деревне я родилась,
Росла, друзья меня напевам Хэси (7) обучили,
Учили обхожденью, когда дома находилась,
Как видно, к музыке во мне тогда задатки были.
И я не раболепствовала, как Мэн Гуан с подносом,
И никогда я до бровей его не поднимала (8),
Но моё пение у многих пользовалось спросом,
Но я ни на кого внимания не обращала.
Могла ль я знать, что лишь в тебе смогу найти опору?!
Что только ты способен мне вручить любовь и счастье,
Узнав твои стихи, в тебя влюбилась я в ту пору,
Ты полонил меня, как поэт Чан Цин (9), в одночасье.
Талант высокий стихотворца Ду Му (10) я так чтила,
Который был венцом ведь стихотворного искусства,
Что, тебя слыша, я тогда с ним и тебя сравнила,
И в моём сердце сразу же возникли к тебе чувства.
К тебе, как к янтарю зерно, я сразу потянулась,
Иль как игла к магниту, сразу же в тебя влюбилась,
Как стебелёк к сосне счастливая я прислонилась,
Так встреча наша стала чудом, будто я проснулась.
В Обители как будто духов всё это случилось.
Но счастье хрупко, и везенье от нас отвернулось,
Злодей меня похитил, когда в храме находилась,
И наша радость от любви несчастьем обернулась.
Сейчас только позор сношу я и терплю обиду,
Робею и страшусь судьбы ударов постоянно,
И о тебе всё время думаю я непрестанно,
Злодей мою боль видит, но не подаёт он виду.
Боюсь я умереть, тебя так больше не увидев,
Разлука наша на две части сердце разрывает,
Я постепенно умираю, всё здесь ненавидев,
Чтоб жизни радость обрести тебя мне не хватает.
Мне принесла весть птица, и надежда появилась,
Хоть горечь нестерпима, но я всё же жду ответа,
Хань Хэн (11) писал: «У ивы сломаны хоть много веток,
Но всё же ствол цел, и душа моя как вновь родилась».
Я верю, что жемчужницы к старым брегам престанут (12),
Меня тревоги одолели, страхи и печали,
Но верю я, что времена и лучшие настанут,
Соединимся вновь в любви мы, как было вначале».

С того дня опечалилась Ту Ти, больною стала.
Спросил её вельможа: «По тому юнцу томишься,
Торгует что стихами»? «По нему, – она сказала, -
То, что есть в нашем сердце, от него не отстранишься.
Поэтому не могут узы страсти разорваться,
От этого и никогда не станет легче горе,
И не поблекнет клятва – никогда не разлучаться,
Обет жить вместе и состариться. Умру я вскоре.
Дождь над землёй Чу, солнце – в Ян (13), ведь так же говорится,
Все персики свежи, увяли ивы, влаги мало,
В любви разлука в скорбь и горе может превратиться,
Так одна женщина богатство, знатность презирала
И о лепёшечнике, бедном, (14) время всё скорбела,
Из-за любви её страданья безысходны были,
Другой же сама жизнь из-за разлуки надоела,
Вниз с галереи бросилась, её похоронили.
О, как они были правы! Ведь мы кем-то любимы,
Кого-то в жизни любим, и не нужно нам другого,
Ведь нам, чтобы любить, условия необходимы,
А раз условий нет, исхода ищем мы такого».
И со словами этими она горло сдавила,
Чтоб умереть, исчезнуть и покончить так с собою,
Вельможа, удержав её, сказал, кривя душою:
– «Я не хочу, чтобы из мира ты так уходила,
Об этом думал, позаботься ты об исцеленье.
Я позову сюда Цзи, чтобы вы соединились,
Сегодня же пошлю ему своё я приглашенья,
Желаю, чтобы жизни дни твои ещё продлились.
Ведь не повинна ты ни в чём, судьбы предназначенья
Не отвергай и не ищи бессмысленной кончины».
Она сказала: «Если вы измените решенье,
Не вижу, чтоб в живых остаться, никакой причины».
Вельможа был противиться не в силах и решился
Цзи пригласить к себе, сказал ему, что он желает
Вернуть ему красавицу, его он приглашает,
Пока она поправится, в дворце чтоб поселился.
Он говорил ему: «Достиг я высочайших званий
И должностей, а жалование моё обильно,
Власть велика, быть может, и не так уж много знаний,
Но быть со мной кого не принуждаю я насильно.
На угощение гостей амбар я риса трачу
День каждый, у меня в доме пожить вас приглашаю,
И вам я помогу решить насущную задачу
С жильём и пропитанием, что вам я предлагаю.
Когда в столице нашей рис аж жемчуга дороже,
Дрова своей ценою древа коричного стоят,
Вы можете пожить и у меня, как на постое,
Не нужно денег тратить на еду и жильё тоже».
Тотчас распорядился он прибрать покой с лежанкой,
Где мог читать Цзи книги и природой любоваться,
Послал к нему молоденькую также он служанку,
С которой связью по ночам он мог бы наслаждаться,
Когда же в его доме пир какой-то затевался,
Хозяин неизменно приглашал Цзи для участья,
Встречал словами сладкими его, желая счастья,
Но Ту Ти не было на нём, о чём Цзи волновался,
Спросил о ней Цзи, тот сказал, касаясь его дела:
– «В любви все одинаковы, она вас также любит,
Но встретиться не может с вами, ведь она болела,
Покой её нужен, потерпите, встреча её сгубит».
Ту Ти, узнав о Цзи, лишь чаяла с ним повидаться,
За всеми был строгий надзор, за всеми все следили,
Влюблённые для встреч возможности не находили,
Но жаждали соединиться и вдвоём остаться.
Раз был приём вечерний во дворце, во время пира,
Ту Ти украдкой тихо в его комнату прокралась,
Увы, его там не было, а на стене осталась
Лишь надпись – два стиха из их потерянного мира:
I
Возле крыльца туфли стоят на замшелых ступенях,
В дверь, приоткрытую, снаружи холод проникает,
Где птица, синяя? Безмолвие царит лишь в сенях.
Нет ни души во всём дворе, закатный блик сияет.
II
Дворец весь, лунный, скован холодом в краю, пустынном,
Все двери заперты. Когда мою фею увижу?
И хватил ли мне нежных слов, когда я стану ближе
К ней. Слёзы лью, топлю себя я в опьяненье, винном.

Она собралась начертать ему ответным словом
Стихи, но вдруг услышала шум у ворот, дворцовых,
Домой вельможа возвращался на повозках новых
Не удалось ей встретиться с любимым в доме снова.
Тогда она свою служанку к нему Ки послала
Для связи, та остаться на ночь у него просилась,
Цзи прогонять её стал, но она ему сказала:
– «Так госпожа моя Ту Ти вас удержать решилась,
И зная, что вы одиноки, угождать велела,
Как будто бы она сама здесь с вами поселилась,
Цзи согласился, с той поры связь их установилась,
Любая весть любимой в тот же день к нему летела.
Тем временем уже ночь новогодняя приспела,
Цзи, улучив момент, к вельможе с речью обратился:
– «Влекомый высшей страстью в вашем доме поселился,
Но вижу, что вам для меня нет никакого дела,
Скорей обмерю пядью гору У я, чем услышу
Отрадную от вас весть, как в народе говорится (16),
Уж год кончается, я не могу соединиться
С любимой, жемчуга я своего так не увижу (17).
Прошу позволить на неё взглянуть хоть из-за шторы,
И словом перемолвиться хоть, и с ней распроститься,
А то идут о встречи с ней уж год как разговоры,
И даже встреча с ней не может здесь осуществиться».
Сказал тот: «Ещё день-дугой, наступит ночь, благая,
Намерен уподобиться И Чэну я, который
Свободу Цзинь Кэ даровал, иль Чан-ли (18), отпуская
Красавицу Лю-чжи, сделал, я сделаю так скоро.
Решил я не препятствовать любви вашей, взаимной,
И вашей радостью хочу слух усладить и зренье,
Поэтому я отпустить её принял решенье,
Чтоб наслаждались оба своей близостью, интимной».
Услышав данные слова, Цзи сразу согласился,
Хоть верил и с трудом он всем вельможи обещаньям,
Зажёг светильник, свечи он, к себе как удалился,
Присел в томлении и погрузился в ожиданье.
Пробили стражу первую, снаружи стук услышал,
Открыл навстречу дверь, была служанка там простая.
Тогда спросил, что надобное ей он, когда к ней вышел,
И оказалось, что она ему принесла чаю.
Прошло какое-то там время, шорох вдруг раздался,
На этот раз сердце в груди у Цзи сильно забилось,
Он выглянул в окно, отрок-слуга там оказался,
Прождал всю ночь в отчаянье, Ту Ти не появилась.
Служанке Ки сказал Цзи: «Передай слова такие,
Когда увидишь госпожу: я словам, лживым, верил,
Здесь встретиться с тобой – питал надежды я, большие,
Но тщетно, и всё – ложь, как этой ночью я проверил.
Уж если нам не дали увидаться здесь ни разу,
То тщетно нам надеяться, что будешь ты на воле,
Я ни минуты не останусь в этом месте более,
Чтоб сердце моё не взорвалось здесь, уйду я сразу,
А то от ревности затею я лихое дело,
Убью последнюю надежду, буду вне закона.
И своего я не добьюсь, сразившись с ним здесь смело.
Кто так уляжется пред пастью Чёрного дракона»?! (19)
Ту Ти вновь отослала Ки с такими вот словами:
– «Я задержалась в жизни и себя не умертвила,
Подобно Люй Чжу, оттого, что была рядом с вами,
Неужто мы расстанемся так, я вас полюбила
На всю мою жизнь, мне не жить без вас, я это знаю.
Я слышала, в ночь новогоднюю все соберутся
На берегу нашей реки, шутихи где зажгутся,
Там будут люди все, увидеться вас приглашаю.
И я в толпе среди людей там буду находиться,
Тогда попробуйте и вы ко мне средь слуг пробраться,
Это единственный миг, чтобы нам соединиться,
Скрепив супружеские узы, нам вдвоём остаться».
Решился тотчас Цзи, узнал вельможа, что желанье
Уйти имеет тот, вздохнул с глубоким облегченьем,
И много денег и шёлка ему дал на прощанье,
Так как был удовлетворён судьбы таким решенье.
Когда домой Цзи с той тяжёлой ношей удалился,
То встретил старого слугу, и тот его увидел,
Спросив: «Ты почему угрюм, и весь так изменился?
Какое горе у тебя? И кто тебя обидел»?
Цзи рассказал ему всё и о Ти Ту обещанье,
Слуга старый сказал ему: «Твоё дело простое,
Позволь, я помогу, пойдём мы вместе на свиданье,
Улажу для тебя, мой господин, дело любое».
В день первый Года Нового они там оказались,
Увидели Ти Ту на берегу, средь слуг стоящей,
Слуга приблизился, когда шутихи разрывались,
И вытащил железный прут вдруг, в рукаве лежащий.
Стал молотить им всех носильщиков, слуг без разбора,
Которые от страха сразу же и разбежались,
Старик увлёк с собой Ти Ту, когда они остались
Вдвоём, схватив её на руки, с ней унёсся скоро.
Потом влюблённые, завидев друг друга, смеялись
И плакали от радости их, что соединились,
Но вскоре о вельможе вспомнили и испугались,
И чтоб он не послал погоню, в их деревне скрылись.
Ту Ти сказала: «Он подл и труслив, встретясь с врагами,
Как Вэй иль Хо (20) когда-то, побежит сразу от страха,
Но в своей злобе он расправиться способен с нами.
Поэтому сейчас не можем мы ступить и шага.
У врат его столичного дворца толпятся люди,
Дом его златом доверху набит и весь в каменьях,
Погряз он в злодеяньях, счёта нет всем преступленьям,
В столице оставаться нам пока опасно будет.
Влиятелен его род, надо нам остерегаться,
Но как я думаю, всё это долго не продлится,
Сейчас же нужно нам от чужих глаз пока укрыться,
Я думаю, что нам в деревне нужно оставаться».
Вельможа тот в седьмом году «Великого Правленья» (21),
Когда все злодеяния его царю открылись,
Суду был сразу предан за растраты и хищенья,
Тогда Цзи с Ту Ти вместе и в столицу возвратились.
Экзамены Цзи сдал и получил чин с назначеньем,
С женой он долго жил, богатым в старосте скончался,
Хоть жизнь свою он оставаться честным и старался,
История имеет же своё нравоученье:
Увы! Но государь хоть верным был своему долгу,
Не постыдился среди подданных иметь злодея,
Который только вред чинил, и не было в нём толка,
Народ он только обирал, богатства все имея.
Достойный муж, неверную женой взять не стыдился,
Была ведь его Ту Ти – лицедейка и певица,
Непостижимо, как достойный муж мог так влюбиться,
Видать, что зло и красота – крыла два одной птицы.
Сложна жизнь наша, и Ту Ти сожительницей стала
Злодея Ли (22), Цзи Нун Ти перестала быть супругой.,
Как он потом мог жить с этой неверною подругой
Хотя она его тогда любить не перестала?
И как в одной из древних рукописей говорится:
«В Сяцае только-только что кончатся сомненья,
В Янчене снова начинаются все заблужденья», (23)
С красавицами веселятся тёмные все лица.
Недооценивая так житейских дел значенье,
И тигру можно гладить голову, усов касаться,
А там – лишь малость самую – и в пасти оказаться,
Зачем потом мужу терпеть позор и поношенье?!

Пояснения
1. Год Земли и злой собаки – то есть 1353 г.
2. Храм Воздаяние Небес – речь идёт о пагоде Возвышенной Радости (Шун-кань), построенной Ли Тай Туном (1057 г.) в ознаменования мира и процветания. Перед пагодой, посреди небольшого озера, был воздвигнут храм в форме башни Небесного Воздаяния.
3. Звание «Опора державы» – одно из высших придворных званий, дававшиеся за особые заслуги.
4. Где храбрый Кун-но иль Сюй Цзюнь знаменитый – Кун-то – (куньлунский раб») и Сюй Цзюнь – персонажи средневековий китайской литературы, которые помогали соединиться разлучённым влюблённым.
5. И как вернуть мне яшму, драгоценную… – Намёк на стихотворение китайского поэта Ду Му (803 – 852), где говорится о неком Чжун Эре, вынужденном бежать из родных мест; друг подарил ему на прощание поднос с рисом и дорогую яшму, Чжун Эр принял поднос, а яшму вернул. С тех пор «вернуть яшму» означает – возвратить сокровище их владельцу.
6. Листку бумаги… – на подобном когда-то писала Сюэ Тао – поэтесса танской эпохи Сюэ Тао , сочинила короткие стихи и, сберегая бумагу, нарезала её на небольшие листки.
7. Напевы страны Хэси – области древнего Китая, расположенной к западу от Хуанхэ.
8. Мэн Гуан поднимала поднос до самых бровей – во времена династии Ханнека Мэн Гуан из любви и почтения к мужу подавала ему еду не иначе, как подняв поднос до самых бровей. Этой фразой Ти Ту намекает, что до встречи с Цзи ни к кому не испытывала сердечной склонности.
9. Ты полонил меня, как Чан Цин, в одночасье – Известный китайский поэт Сыма Сан-чжу, по прозванию Чан Цин (179 – 117 гг. до н. э.), своей игрой на цине пленил красавицу Чжо Вэнь-цзюнь, и она вышла за него замуж.
10. Здесь речь идёт о стихотворении, написанном поэтом Ду Му на пиру у знаменитого вельможи, где поэт, пленённый красотой певиц, начал свой экспромт восхвалением распустившихся во дворце прекрасных цветов (то есть красавиц).
11. Ту Ти сравнивает себя с красавицей Лю, возлюбленной Хань Хэна, которую во времена династии Тани в Китае похитил по дороге знатный вельможа. Хань Хэн написал Лю стих, где есть слова «поломаны ветки ивы и ствол», построенные на игре слов, так как имя «Лю» означает имя, поэт намекает, что кто-то мог силой овладеть его любимой.
12. Я верю, что жемчужина к старым брегам пристанет – по приданию, у берегов моря, в тех местах, где жили предки китайцев и обитали раковины-жемчужницы, которые при дурных правителях уходили вглубь моря, а с воцарением доброго возвращались обратно к берегу.
13. Чу и Ян – государства, находящиеся на крайнем юге и севере Китая.
14. Танский принц Нин Ван похитил жену бедного лепёшечника, но она, прожив долгие годы во дворце, всё горевала о муже. Тогда Нин Ван призвал лепёшечника и отпустил их обоих восвояси.
15. Вниз с галереи бросилась… – Чжао Ван-лунь, прельщённый красотой Люй Чжу, чтобы овладеть ею, убил её мужа; но Люй Чжу, храня верность супругу, бросилась вниз с дворцовой галереи и разбилась.
16. Скорей обмерю пядью гору У… – здесь намёк на известный в китайской словесности символический образ духа горы У, который является во сне влюблённым и сводит их друг с другом. Само же выражение означает: взяться за безнадёжное дело.
17. Жемчуга я своего так не увижу… – Некогда Линь Си, будучи ещё отроком, отправился в столицу и по дороге на постоялом дворе нашёл сумку, полную жемчужин. Он расспросил о бывшем до него постояльце и, узнав, что того звали Чжоу Чжу-цзинь, назвал своё имя и дом. Когда Чжу-цзинь отыскал его, Линь Си вернул жемчуг и отказался от награды.
18. Чань-ли (ХаньЧан-лм) – прозвание великого китайского поэта Хань Юя (768 – 824). У него было две наложницы Лю-чжи и Цзян Тао. Однажды в его отсутствие Лю-чжи бежала из дома, слуги вернули её, но Хань Юй, узнав об этом, охладел к ней и любил лишь Цзян Тао, а Лю-чжи в конце концов отпустил восвояси.
19. Кто так уляжется пред пастью Чёрного дракона?! – В давние времена в Китае юноша-бедняк достал со дна реки огромную жемчужину. Отец объяснил ему, что такие жемчужины бывают лишь в пасти Чёрного дракона, и что дракон, к счастью, заснув, выронил жемчуг, – иначе бы юноше несдобровать. Выражение это означает бессмысленное, заранее обречённое предприятие.
20. Вэй и Хо – Вэй Цин и Хо Цюй – знаменитые китайские полководцы династии Хань.
21. В седьмой год «Великого правленья» – девиз царствования короля Чан Зу Тонга (1358 – 1369); здесь – 1365 г.
22. Ли – наиболее распространённая фамилия; фраза эта означает женскую неверность, непостоянство.
23. Сяцай и Янчэн – уезды в древнем китайском царстве Чу, где, по преданию, было множество красивых девиц, и куда съезжались якобы титулованные и чиновные мужи из разных мест. Это – фраза из оды китайского поэта Сун Юя.

Продолжение «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня
西江月詞 (Xījiāng yuè cí)
Лирика Луны Западной реки

Стих второй (82)

一。 內藥還同外藥，內通外須通。丹頭和合類相同，溫養兩般作用。內有天然真火，爐中赫赫長紅。外爐增減要勤功，絕妙無過真種。
Yī. Nèi yào hái tóng wài yào, nèi tōng wài xū tōng. Dān tóu héhé lèi xiāngtóng, wēn yǎng liǎng bān zuòyòng. Nèi yǒu tiānrán zhēn huǒ, lú zhōng hèhè zhǎng hóng. Wài lú zēng jiǎn yào qín gōng, juémiào wúguò zhēn zhǒng.

Буддист:
Внутреннее лекарство – то же самое, что и внешнее, внутреннее и внешнее должны проходить через него. Эликсир такой же, как и внешний.
Внутри есть естественный огонь, и в печи он становится красным. Внешняя печь должна усердно увеличиваться и уменьшаться, чтобы абсолютная красота была не более, чем истинное семя.

Даос:
Снадобье, что внутри, подобное себе во внешнем,
Всё внутреннее и во внешнее всё проникает,
А внешнее в себе и внутреннее всё скрывает,
Всё будущее повторяется и во всём прежнем.
Когда же эликсиры в хаосе лишь появились,
Мир и гармонию обрёл, тогда и стало ясно,
То, что подобные все вещи по родству родились,
Питанье с согреваньем свойства всё растят прекрасно,
Во внутреннем небесно-истинный огонь являют,
В печи же краснота, растущая, алеет, рдеет -
Усердие и силу прибавляют, убавляют
Огонь, где в тайне истинное семя жизни зреет.

Конфуцианец:

Когда я читал данное и последующие стихи-слоганы, написанные в жанре цы на мотив «Луны над Западной рекой» 西江月 (сы цзян юэ), говорящие о превращениях, когда происходит внутренняя трансформация самой сущности человека, то я опять услышал голоса даосов, которые обсуждали стих-слоган в ключе высказывания Чжуан-цзы, который как-то сказал: «Однажды Чжуан-цзы приснилось, что он маленькая бабочка, весело порхающая среди цветов. Проснувшись, философ, не мог решить, Чжуан-цы ли он, видевший во сне, что он бабочка, или же бабочка, которой снится, что она Чжуан-цзы. А ведь Чжуан-цзы Чжоу и бабочка разнятся. Вот что такое превращение»!
Я погрузился внутренним взором в своё тело и увидел у моей внутренней печи 丹田 (дан тянь) двух стоящих призрака: буддийского монаха и хромого даоса, о который можно было сказать стихами так:

Монаха брови, длинные, до носа нависают,
А нос, как слива, спелая, аж пол лица скрывает
Как звёзды яркие глаза его в ночи сверкают,
Ряса разорвана, обувь следов не оставляет,
Даоса ноги разные, одна длинна, другая
Короткая, будто его по луже, где тащили,
Оборванный весь, и грязь его кожу покрывает,
Будто бессмертные его в Пынлае отлупили.

Глядя на них, я вспомнил, что когда-то о них я уже читал в романе «Сон в Красном тереме», потому что глядя на огонь, пылающий в моей печи, где выплавлялся камень – драгоценная яшма, с которой монах в мире смертных когда-то родился во рту, и который глядя на неё, произнёс:

Был в прежнее ты время не связан с Небесами,
С Землёй в союзе не был, сердце счастья не имело,
И скорбь и равнодушие твоей душой владело,
Ты как бесплодный дух в небе парил над облаками.
Когда расплавили лишь камень, то душа вселилась
В тебя, и ты в мирскую пыль в миг тот же окунулся,
И, очутившись меж людей, с неправдою столкнулся,
Где грань неправды с правдою перед тобой открылись.
Запачкали румяна, как блеск, девы, драгоценной,
Налёт пудры покрыл всю чистоту твою эфира,
Минует непробудный сон, покинешь ты мир тленный,
И с пробуждением оставишь все обиды мира.

Голос духа даоса сказал буддисту: « В стихе-слогане под внешним снадобьем подразумевается эликсир, составленный из после-небесных пневм, получаемых извне посредством дыхательных упражнений. Внутреннее снадобье – это эликсир, составленный из прежде-небесных пневм посредством направляемого мыслью движения всегда присутствующих в теле энергий «изначальной гармонии» 原和 (юань хэ). Несмотря на акцидентальное различие этих двух типов пневм, субстанционально они едины, что и позволяет говорить Чжан Бо-дуаню об их подобии – «тождественности» 同 (тун). Прежде-небесные пневмы вводятся в треножники и печи (киноварные поля), составленные, в сою очередь, из чистых и первичных янных и иньных пневм Неба цянь и Земли кунь, а после-небесные пневмы как бы окутывают их снаружи, что образует гармонию и взаимодополняющую согласованность этих двух пневм. При этом внешнее снадобье ответственно за создание киноварного эликсира 丹 (дань), а внутреннее – за зачатие бессмертного зародыша, происходящее при их соединении с киноварным эликсиром. Этот приём внутренней алхимии позиционируется на основе классической китайской концепции сродства видов 同類 (тун лей). «Питанье с согреваньем свойства» 溫養 (вэнь ян) заключаются в согревании снадобья при его собирании и создании киноварного эликсира, а также введении в киноварное поле киноварного зародыша и подогревании (варке) его посредством дыхательных упражнений. Эти два типа согревания и питания различны. Киноварный эликсир, создающийся из внешнего снадобья, обволакивает треножник и печь спереди и сзади, с востока и запада. Круговой огонь, поддерживающий алхимический процесс, обтекает печь вначале слева, а потом справа, производя разделения на хозяина и гостя».
Голос духа буддиста ответил даосу, согласившись с этим высказыванием, добавляя: «Внутреннее – это вместилище «пещера пневмы» 气穴 (ци сюэ), содержащее в себе небесно-естественное 天然 (тянь жань) истинное ян, а в печи 丹田 (дан тянь) возрастает другой тип огня – красный огонь. Регуляция активности этих двух типов огня необходима для правильного созревания зародыша. Эта регуляция предполагает взаимосогласованность взаимодополняемость двух типов огня: как используемого в самой печи, так и вне её. «Истинное семя» 真種 (чжэнь чжун) – «бессмертный зародыш» 仙胎 (сянь тай), порождаемый соединением и сгущением «трёх вещей» 三物 (сянь у), производится при согласованности внешнего («киноварного эликсира») и внутреннего («прежде-небесной пневмы») для его зачатия и взращивания зародыша».
Я слушал, как голоса духов обсуждали морально-этический аспект соития противоположных пневм, без которых не может происходить изменение человека, так же, как не может получиться зародыш, без взаимодействия женского и мужского начала.

Стих третий (83)

二。此道至神至聖，憂君分薄難消。調和鉛汞不終朝，早睹玄珠形兆。志士若能修煉，何妨在市居朝。工夫容易藥非遙，說破人須失笑。
Èr. Cǐ dào zhì shén zhì shèng, yōu jūn fēn báo nán xiāo. Tiáohé qiān gǒng bù zhōng cháo, zǎo dǔ xuán zhū xíng zhào. Zhìshì ruò néng xiūliàn, héfáng zài shì jū cháo. Gōngfū róngyì yào fēi yáo, shuōpò rén xū shīxiào.

Буддист:
Этот путь – самый божественный и святой, но заботы господа слишком тонки, чтобы их можно было рассеять. Гармонизация свинца и ртути закончится только утром, а предзнаменование таинственной жемчужины появится рано. Если стремящиеся могут культивировать его, почему бы им не жить в городе? С медициной легко работать, и она не удалена.

Даос:
Путь-Дао совершенен и телесно и духовно,
К тому же, мудростью, особою, он обладает,
Но если до утра не завладеть им всем верховно,
То не поймёшь ты Высших Истин, Небеса что знают.
Тогда и трудно тебе будет в чём-то раствориться,
В гармонию не приведёшь ртуть и свинец забвенно,
Рождения жемчужины не будет, сокровенной,
Не сможешь результата их слияния добиться.
Направишь волю к цели, эликсира ты добьёшься,
Ничто тебе не помешает в себе поменяться,
Для утоленья жажды эликсиром ты напьёшься,
Тогда никто не будет над тобой громко смеяться.

Конфуцианец:
Прочитав стих-слоган, я вновь прислушался к голосам в моём теле. Но мои внутренние даосы говорили об отвлечённых темах, которые по поводу прочитанного стиха-слогана слагались как бы в три тезиса. Первое, предложенный путь является наивысшим и совершеннейшим. Второе, благодаря этому он легко осуществим и высоко результативен при условии наличия у даоса должных благих качеств, ума и воли. Третье, «сокровенная жемчужина» 玄珠 (сюянь чжу) и есть первообраз бессмертного зародыша. Всё необходимое для совершенствования находится в самом человеке. И никакие внешние условия не могут ни положительно, ни отрицательно повлиять на устремлённого к цели даоса, будь он отшельником или городским жителем, живущим в суете и состоящем на службе. Они не могут ни способствовать, ни препятствовать процессу внутренней алхимии. Всякий же думающий иначе и придающий значение внешним обстоятельствам человек достоин осмеяния.
Затем даосы стали говорить о том, что часто человек – достойный муж, знакомясь с красавицей, не очень высоких моральных качеств, и растрачивая на неё свои силы и внутренние способности, отдаляется от возможности обретения бессмертия.

Стих четвёртый (84)

三。白虎首經至寶，華池神水真金。故知上善利探源，不比尋常藥品。若要修成九轉，先須煉己持心。依時採取定浮沈，進火須防危甚。
Sān. Báihǔ shǒu jīng zhìbǎo, huá chí shén shuǐ zhēn jīn. Gùzhī shàng shànlì tàn yuán, bùbǐ xúncháng yàopǐn. Ruò yào xiūchéng jiǔ zhuǎn, xiān xū liàn jǐ chí xīn. Yī shí cǎiqǔ dìng fúchén, jìn huǒ xū fáng wēi shén.

Буддист:
Первое писание Белого Тигра – самое драгоценное, божественная вода из Цветущего Пруда (Хуа Чи) – настоящее золото. Первое, что вам нужно сделать, – это выяснить источник вашей удачи. Если вы хотите культивировать девять обновлений, вы должны сначала усовершенствовать себя и удержать свой ум. Потратьте время на определение плавающих и погруженных в огонь предметов, чтобы предотвратить опасность.

Даос:
Тигр Белый – драгоценность высшая – будет первичным,
В Пруде Цветочном и в воде, духовной, злато скрыто,
Муж извлекает выгоду свою примером личным,
Просеивая глубин злато чрез своё лишь сито.
Не ищет у других везде, сравнимых с ним снадобий,
Девятикратной перегонкой их лишь достигает,
Придерживаясь сердца их в себе переплавляет,
Не принимая разумом других себе подобий.
В срок, установленный, собрать снадобье не боится,
Тонущее, плывущее в себе распределяя,
К огню приблизившись, и осторожность соблюдая,
Чтоб от опасности, великой, можно защититься.

Конфуцианец:
Когда я прочитал этот стих-слоган, то тут же услышал голоса буддиста и даоса, которые говорили о прочитанном следующем: «Весь мир наполнен проникновенностью мужского и женского начала, и мы должны признать, что в каждом мужчине живёт женщина, и в каждой женщине живёт мужчина, так как взаимопроникновение заложено в нас самой природа. Белый тигр и Синий дракон – это и есть мужчина и женщина, если бы они не забирали друг у друга энергию, то перестали бы быть мужчиной и женщиной.
Даос сказал: «В этом стихе «Белый тигр» 白虎 (бай ху) – это эссенция металла, соотносимая в пространственной символике с западом, истинный свинец. Это первый ингредиент, необходимый для практики внутренней алхимии. «Цветочный Пруд» 華池 (хуа чи) – во внешней алхимии уксусная кислота или винегар. В традиционной внутренней алхимии называется также «изначальным морем» 原海 (юань хай) и обычно рассматривается как жизненная энергия «моря пневмы» 气海 (ци хай), то есть нижняя часть живота. «Духовная вода» 神水 (шэнь шуй) – это «одухотворённая ртуть» 灵汞 (лин хун) или «золотой раствор» 真金液 (чжэнь цзинь е) «перегнанной киновари» 黄丹 (хуань дань). Это – истинные пневменные ингредиенты внутреннего эликсира, которые не могут быть заменены никакими профаническими веществами и снадобьями. Обычно тексты внутренней алхимии, говоря о духовной воде, ссылаются на 8-ю главу «Дао дэ цзина»: «Высшее благо» 德 (дэ) подобно воде. Вода делает добро и приносит пользу всем существами и не борется, течёт в места, которые люди не любят, и посему по своей природе она близка к Дао-Пути, усматривая в этом отрывке алхимический смысл».
Буддист заметил даосу: «Без крайностей и противоречий не может быть движения, а без движения не может быть и самой жизни. «Себя переправляет» – это значит, что даос совершенствует свою пневму – жизненность методами внутренней алхимии. «Придерживаясь сердца» – то есть совершенствуют своё духовно-рациональное начало, природную сущность. Важнейший принцип даосского совершенствования: принцип одновременного «совершенствования природной сущности и жизненности» 性命双修 (син мин шуан сю). Но, по сути дела, любое движение, в конце концов, растворяется в пустоте».
Даос ему возразил: «Это не так! Пустота не может быть пустой, потому что она природой создана для наполнения. Даос, растворяясь в пустоте, растворяет в себе саму пустоту. Поэтому даос сперва практикует своё двойное совершенствование и, руководствуясь естественными закономерностями, вращает пневмы инь и ян по круговым структурам 任脏 и督 脏 (жэнь мо, ду мо) своего тела, а затем собирает свинец Белого тигра и ртуть Духовной воды, утверждая хозяина и гостя, «плывущие и тонущее», выражаемые символикой 易经 «И Цзин» – «Книги перемен», состояния инь ци и ян ци, вводя потом эти пневмы в «Жёлтый двор» 黄庭 (хуан тин) центра, среднего киноварного поля. Важнейшая задача при этом – правильное использование огня, который при неправильном применении может разрушить внутренний эликсир, о чём и говориться как об «опасности великой» в стихе-слогане.

Стих пятый (85)

四。 若要真鉛留汞，親中不離家臣。木金間隔會無因，須仗媒人勾引。木性愛金順義，金情戀木慈仁。相吞相啖卻相親，始覺男兒有孕。
Sì. Ruò yào zhēn qiān liú gǒng, qīn zhōng bùlí jiāchén. Mù jīn jiàngé huì wú yīn, xū zhàng méirén gōuyǐn. Mù xìng'ài jīn shùnyì, jīn qíng liàn mù cí rén. Xiāng tūn xiāng dàn què xiāngqīn, shǐ jué nán'ér yǒu yùn.

Буддист:
Если вы хотите, чтобы истинный свинец остался в ртути, вы не должны оставлять членов своей семьи вне семьи. Дерево и золото будут разделены без причины, в зависимости от соблазна свахи. Дерево любит золото, а золото любит дерево. Они влюбляются друг в друга, и только тогда происходит зачатие ребенка мужского пола.

Даос:
Чтоб истинный свинец в вас с ртутью вместе оставался,
Вам надо верным быть, от истины не отделяться,
Чтоб подданный в семье был, и с семьёй не расставался.
Только тогда способны внутренне вы изменяться.
Древо с металлом друг от друга если отделились,
Причины нет – вновь встретиться им, если нет им свахи,
Но древо и металл на справедливость положились,
Тогда в любви исчезнут все препятствия и страхи.
Чувства металла нежность и гуманность проявляют,
Тогда и древо в металл не могут не влюбиться,
Друг друга они втягивают и так поглощают,
Родство берёт своё, зародыш может появиться.

Конфуцианец:
Когда я прочитал этот стих слоган, то опять услышал дискуссию буддиста с даосом. Даос говорил: «Любовь – это и есть основа и корень всемирного коловращения. Это – вечно продолжающееся движение, поэтому тот, кто любит, сохраняется в вечности. Сама пустота без наличия в ней чего-сокровенного не способна существовать сама по себе. Искусство внутренней алхимии может быть символически описано как любовь между свинцом и ртутью. Однако их соединение невозможно без посредствующей стихии «земля» как центра, воплощающего гармонию инь и ян. Таким образом, ртуть и земля образуют как бы круг родственников, семью, в гармонии с которой должен жить подданный – даос внутренней алхимии. Функцию свахи в иерогамии металла и дерева (свинца и ртути) выполняет стихия земли («Жёлтая тётушка» 黄宝 хуан по), которая по системе космологических соответствий между перво-стихиями и этическими нормами соответствует «нравственности» и «верности» 信 (син). Дереву (ртуть) соответствует «гуманность» 仁 (жэнь), а металлу (свинцу) – «справедливость» 义 (и). Однако взаимное влечение этих двух пневм таково, что они как бы перенимают природу друг друга, вследствие чего дерево начинает проявлять справедливость, обычно присущую металлу, а металл – гуманность, соотносимую обычно с деревом. Их соотношение также подобно связи между «природной сущностью» 性 (син) и «чувствами» 情 (цинь). Их любовь приводит к зачатию бессмертного зародыша, зреющего в киноварном поле даоса-мужчины, как в материнской матке. Отсюда и возникает образ беременного мужчины, уподобившегося таким образом вечно-женственному Дао – «Сокровенной самке» 玄牝 (сюань пинь), «Матери Поднебесной» 天夏母 (тянь ся му).

Стих шестой (86)

五。二八誰家姹女，九三何處郎君？自稱木液與真精，遇土卻成三性。更假丁公煆煉，夫妻始結歡情。河車不敢暫留停，運入昆侖峰頂。
Wǔ. èr bā shuí jiā chà nǚ, jiǔsān hé chù láng jūn? Zìchēng mù yè yǔ zhēn jīng, yù tǔ què chéng sān xìng. Gèng jiǎ dīng gōng xiā liàn, fūqī shǐ jié huān qíng. Hé chē bù gǎn zàn liú tíng, yùn rù kūnlún fēng dǐng.

Буддист:
Кто эта красивая девушка двух и восьми, и где этот юноша девяти и трёх? Они утверждает, что является истинной сущностью дерева и семенем металла, но когда они встречается с землей, то становится тремя натурами. Теперь пара влюблена друг в друга благодаря утонченности господина, чтобы плавить. Речная колесница не решается задержаться надолго и переносится на вершину пика горы Куньлунь.

Даос:
Из чьей семьи красавица с инь – двух, восьми с началом?
Из мест каких трёхь- девяти ян отрок благородный?
Их знаки – раствор дерева и семени металла,
Сойдясь, родятся три семьи в земле стихий природной.
Прибегнув к помощи почтеннейшего господина,
Чтоб плавить и ковать вещи высокого искусства,
Соединяться муж с женой, и радостны их чувства,
Они рождают для бессмертия своего сына.
И колесница, водяная, бег не остановит,
Колёса в беге мчаться до самой Куньлунь вершины,
Затем к огню спускаются до поля середины,
В гармонии продленье где в мгновенье вечность ловит.

Конфуцианец:
Я сразу же понял ценность этого стиха-слогана для обретения бессмертия. Даос не может оставаться в одиночестве, практикуя свою природную жизненность, не имея рядом с собой источника иньной пневмы, иными словами, женское начало, иначе у него не хватит энергии для сублимированной возгонки своих внутренних духовных возможностей, способствующих развитию его сверхспособностей. Поэтому мужчина должен стремиться к женщине, как и женщина к мужчине. Но женщина для мужчины, благодаря своим природным качествам, должна быть совершенной, чтобы он мог развиваться, как и наоборот. Только при этом условии союз двух противоположных начал будет успешным, и в этом союзе главным должно быть доверие. Во внутренней алхимии это важный момент, позволяющий обеим сторонам совершенствоваться и добиваться поставленной цели, в данном случае, в обретении бессмертия, из чего следует механизм соития двух противоположных пневм:
В стихе слогане чётные числа (два и восемь) символизируют женское начало инь, отсюда и образ прелестной красавицы 姹女 (ча нюй), которая является также и ртутью 汞 (хун). Нечётные числа (девять и три) символизируют мужское начало ян, выраженные через образ «благородного отрока» 郎君 (лань цзюнь), который также является свинцом. Иньные пневмы внутри-алхимической ртути называются иначе «раствором дерева» 木液 (му е), а янные пневмы свинца – «истинным семенем металла» 真金 (чжэнь цзин). Раствор дерева является «божественной водой» 神水 (шэнь шуй) внутренней алхимии, а истинное семя металла – «божественном огнём». Эти две пневмы встречаются в последующем центре (земля, сваха, жёлтый двор) и, соединяясь, в иерогамный союз, порождают «трёх-природный» 三性 (сань син) эликсир, плод любви этих пневменных супругов. «Водяная колесница» 河車 (хэ чэ), которую ещё называют «истинной пневмой севера» 北大正气 (бэй фан чжэн ци) – это зрелая инь. Подобно тому, как колёса колесницы крутятся по земле, водяная колесница как бы вращает иньную пневму 阴气 инь цзи тела даоса, способствуя гармонизации воды и огня в микрокосме его тела. Куньлунь – мифическая гора бессмертных на Западе. Это – макушка головы или верхний мозговой энергетический центр, верхний 丹田 дань тянь, который ещё называют 涅槃宫 ни ван гун – «дворец нирваны».
Одним словом, смысл срок заключается в том, что после иерогамии ртути и свинца даос должен использовать движущую силу инь – водяное колесо, чтобы поднять эти энергии на Куньлунь (киноварное поле) и вновь опустить вниз, возвращая в земельный котёл среднего киноварного поля, где и зачнётся «киноварный зародыш» 丹胎 (дань тай).
К этому можно добавить, что правильное физическое соитие мужчины и женщины способно запустить основной процесс пестование природной жизненности у обоих полов, но в этом соитии не должен превалировать только внешний физический аспект слияние. Главное в этом соитии – это получение толчка для внутреннего преобразования, когда иньная пневма способна облагородить источник янной пневмы, и наоборот.
Подумав об этом, я тут же внутреннем взором узрел сцену из романа «Сон в красном тереме» общения ученика Бао-юя с даосом Цзя Дай-чжу при толковании «Четверокнижия», когда ученик заметил, что он не понимает сути прочитанного. Речь шла о фразе: «Я не встречал людей, которые стремились бы к добродетели так же, как к пороку». Бао-юй этой фразе дал такое толкование: «Эта фраза означает? Мудрец видит, что люди не ценят добродетель, а стремятся к пороку. Совершенно забывая о том, что добродетель свойственна человеческой природе. Что касается вожделения, то они тоже свойственны человеку, но к ним стремятся почти все. Добродетель – дар Неба, которое далеко от нас, а порок заложен в самом человеке. Разве человек может ценить далёкое больше, чем то, что находится близко от него?! Конфуций очень об этом сожалел, но надеялся, что люди исправятся и вернутся на истинный путь. Ему было тяжело, когда он встречал человека, который слыл любящим добродетель, а на деле стремился к вожделениям. Ведь если бы у человека любовь к добродетели была также сильна, как стремление к вожделениям, то это было бы поистине замечательным».
Даос нашёл это толкование сносным, заметив, что с пороками можно бороться только учением, и не лениться и думать об истинном пути, которому должно следовать, чтоб вырабатывать в себе качества, дающие возможность в будущем «быть достойным почтения».

18. Рассказ о девице из уезда Южного благоденствия
Давно девица с именем Цзин в семье Ву родилась
В уезде Благоденствие на Юге, жила скромно,
Её семья своею дочерью дома гордилась,
Кротка и благонравна, всем жить с ней было удобно.
Она была сама и хороша собою, к тому же.
В деревне жил Чан юноша, он с ней имел общенье,
Ему понравилось скромное её обращенье,
И вскоре он на ней женился, и стал её мужем.
Он нравом был ревнив, оберегал жену сверх меры,
Но и она сама блюла приличья принародно,
Не нарушался мир меж ними на основе веры,
Их счастье судьбе сделать кратким же было угодно,
Стране идти понадобилось на Тямпу войною,
И воины в поход по всем краям там набирались,
В набор попал Чан, хоть и представлял он знать собою,
Поэтому молодожёны на время расстались.
Дала наказ мать, когда он в дорогу собирался:
– «Вот и тебе время пришло идти на войну тоже,
Сражаться и оставить дом, родной, жену и ложе,
Прошу тебя, чтоб на войны бы ты остерегался,
Хоть случая и не было раньше себя прославить
На поле брани, но прошу, за славой не гоняйся,
Попасть, как рыба в сети, к врагу в плен остерегайся,
Тебе нужно чины и звания другим оставить.
Тогда буду спокойна, если выполнишь желанье».
Он голову склонил и на колени опустился.
Исполнить её волю дал ей сразу обещанье,
Жена ему сказала, перед тем, как с ней простился:
– «Супруг мой, ты идёшь в поход, хочу, чтоб воротился
Живым и невредимым, не хочу высоких званий,
Чтоб воротясь, сказал: «Мир и покой» – моё желанье,
Ещё желанье есть, чтоб для семьи ты сохранился.
Я знаю, что в бою опасности трудно предвидеть,
Силён враг, на войне дни идти будут чередою,
Запомни, в моих мыслях буду я всегда с тобою,
Момента буду ждать, когда смогу тебя увидеть.
Останусь я в слезах, и моё ложе опустеет,
И без тебя мне холодно и бесприютно будет,
Но мысль о возвращении твоём меня согреет.
Во сне пройдёт всё время, твой приход меня разбудит».
Услышав слова эти, залилась семья слезами.
Прощальные чаши вина испиты, Чан прощался,
Затем на своего коня сел он и вскачь умчался,
Знамёна, барабанный бой исчезли за буграми.
Была на сносях Цзин в ту пору и сына родила,
И сразу Даном нарекли его – Благорождённым,
Вестей от Чана не было, в кругу, определённом,
Никто не знал о нём, и места мать не находила.
Горюя всё о сыне, она тяжко захворала,
Цзин не жалела сил, и для свекрови исцеленья
Молилась, ей слова искала для успокоенья,
И своей лаской и заботой её утешала.
Болезнь день ото дня всё тяжелее становилась,
Когда приблизилась смерть, мать невестке завещала:
– «Я чувствую, что время расставания настало,
И то, что я умру, я с мыслей этой уж смирилась.
Срок долог иль короток – всё решается судьбою,
Определяет Небо всё: цветенье, увяданье,
А впереди не будет уже общего свиданья,
Я уже вижу её – смерть стоит передо мною.
Никто положенный срок не приступит долголетья,
В светильнике масло иссякло, и конец уделу
Пришёл в моей судьбе, не доживу я до столетья,
Пора на отдых моему измученному телу,
Конец и материнскому моему попеченью.
Дитя моё, возле тебя со смертью я не буду,
Тебе же не уйти от маяты и подозренья,
В ночи и по утрам нас стерегущего повсюду.
На горе, муж твой далеко, меня уж не застанет,
И не воздаст мне должного, пусть Небо им поможет,
Пошлёт судьбу, благую, и надежд всех не обманет,
Как ты не обманула веры, пошлёт внуков тоже».
Она умолкла и скончалась, миг остановила
Своих часов на этом свете, как будто устала.
Невестка скорбные слова произнесла, что знала,
И как свою родную мать её похоронила.
На следующий год разбойники разбиты были,
Войска вернулись, Чан узнал, что мать его почила.
Сын начал говорить, лет ему мало ещё было,
С ним на могилу пошёл Чан, где мать похоронили.
Заплакал сын, когда они на поле вышли только,
Чан утешал его: «Видишь, отец твой возвратился,
А бабушка-то умерла, когда с врагом я бился,
Не плач сынок, мне и без крика твоего так горько».
Тогда уже ответил ему мальчик как-то странно:
– «Вот чудеса какие! Значит, вы – отец мой тоже,
И говорите, а отец тот молчал постоянно,
Ни слова не сказал мне, видно он немой был, может».
Чан изумился, стал расспрашивать о госте сына,
Сказал тот: «Тогда каждую ночь приходил к нам кто-то,
Куда шла мать, за ней я видел того господина,
Присядет мать, он – тоже, будто ждёт у нас кого-то.
Но на руки меня не брал». Чан, будучи ревнивым,
Тотчас уверовал в то, что жена была неверной,
К тому ж, он, как мужчина, нравом обладал ретивым,
Решил, что у жены любовник был тогда, наверно.
Домой придя, с попрёками и бранью стал ругаться,
Она заплакала, услышав это, и сказала:
– «Твоим словам всем не перестаю я удивляться,
Как можешь говорить мне, что тебе я изменяла?!
Я родилась в бедной семье, и чистоту хранила,
Когда соединились мы, я для семьи старалась
В порядке всё держать, когда война нас разлучила,
Три года верной я была и преданной осталась.
Я не могла честь и достоинство своё утратить,
Откройся мне во всём, и я развею подозренья,
И ты отринешь все обидные мне обвиненья,
И недоразуменья все мы сможем так уладить».
Но продолжал внутри он всё же ещё сомневаться,
Бранился, стал из дома гнать, над нею издевался,
Возвёл напраслину кто, она стала добиваться,
Но сына он слова скрыл, над ней только насмехался.
Родня её, соседи за неё хоть заступались,
И уговорами так ничего и не добились,
Тогда она ему сказала: «Когда мы женились,
Я только на тебя в жизни во всём и полагалась,
Ты был моей опорой, мы всегда счастливы были,
Не думала, вместо любви, заботы, хулу встречу,
Знай, ваза сломана (1), с достоинством тебе отвечу:
Рассеялись все тучи, мы связь нашу прекратили,
Дождь перестал, в пруду лотос зачах, цветы увяли,
Как жаль, что ветка любви нашей глупо обломилась,
Как кличет ласточка весну, от стаи что отбилась,
На гору Ван-фу не взойти (2), камни на тропы пали».
После чего она на брег Жёлтой реки спустилась
И распустила свои волосы у камней встала,
Воздев лицо и поняв руки к Небу, помолилась:
– «Горька моя судьба! Я мужа, сына потеряла,
Хоть они близко, но расторгнуты все узы ныне,
Молва меня оклеветала и честь очернила,
О, Дух реки, живущий в глубине вод, в речной тине
Ты наделён чудесной силой, что река хранила,
Так будь моим свидетелем, если чисты, невинны
Мои душа и тело, пусть жемчужиной я стану,
А если мужу солгала, пусть тело среди тины
Для рыб и раков кормом станет, как жить перестану!
Пусть от меня тогда люди с презреньем отвернутся,
На суше я добычей стану пусть всех стай вороних,
И кости пусть мои о камни в порошок сотрутся,
Чтобы исчез даже мой вид от взглядов, посторонних».
И в реку она бросилась, как речь договорила,
Муж в гневе был, но дрогнул, о её смерти узнавши,
Пытался выловить труп, но вода следы все смыла,
Он сжалился над ней, скорбел, её так потерявши.
Раз ночью горевал он, у светильника так сидя,
Вдруг сын вскричал: «Отец пришёл! Меня не забывает»!
Чан обернулся, посмотрел, тень на стене лишь видя,
Стал сына спрашивать, о ком он громко так вещает.
– «Да вот же! Вот он»! – сын на тень указывал, ликуя,
Тут понял Чан, жена свою тень в шутку выдавала
За вид отца, прозрел он и раскаялся, тоскуя,
Что обвинил напрасно, но жены уже не стало.
И делать было нечего, беда в семье свершилась.
Былого не возвратишь, ему вернуть хотелось
Всё прежнее, когда его жена с ним находилась,
Так как в его душе к ней жалость и любовь имелась.
Когда-то в Тьен деревне жил Фан Лан, даос убогий,
Он старостой на пристани Жёлтой реки считался,
Он был в вопросах людской нравственности очень строгий,
Поэтому его люд уважал, как и боялся.
Приснилось раз ему, будто пришла к нему девица
В одежде синей, из сетей освободить просила,
Встал утром, слышит, человек-рыбак к нему стучится,
Принёс он черепаху, панцирь синий та носила.
Сон вспомнив, отпустил он эту черепаху в море,
Тогда люд верил, черепахи в дев преображались,
Тут смута началась из-за борьбы во власти вскоре,
И минские войска к деревне ихней приближались.
И люди многие стали искать в море спасенье,
Чтоб их не привлекли к суду за смуту по причине,
К несчастью, лодка потонула во время крушенья,
И все, кто находился в лодке, сгинули в пучине.
Фан Лана тело, мёртвое, прибило так к пещере
На острове, где правила Священная царица,
Его увидев, та сказала: «Хоть, по крайней мере,
Смогу за доброту его сейчас я расплатиться.
Ведь это – благодетель мой, спас жизнь он мне когда-то».
И вытерла его платочком, зельем окропила,
Дыхнула не него и этим тело оживила,
Когда открыл глаза, то отнеслась к нему, как к брату.
Увидел он на острове дворцовые покои,
Парчой затянутые башни, как горы отроги
Из камня дивного, для слуг роскошные пристрои,
Тогда он понял, что попал в кристальные чертоги.
Царица появилась вся в красивом одеянье
Из шёлка, золотом расшитым, гостю улыбнулась,
Сказав ему: «Благодаря вам, я домой вернулась,
Хотелось б мне вернуть вам долг, за то благодеянье.
Ведь я супруга Повелителя морей – дракона,
Священна царица я Пещеры черепашьей,
Наверное, о встрече помните нашей, тогдашней,
Когда рыбак меня поймал у вашего затона.
Пришлось тогда мне вторгнуться в сны ваши для спасенья,
За что я вас, как и судьбу свою благодарила».
Она устроила ему пир для благодаренья
В башне Сияющего света, фрейлин пригласила.
Одна из них Ву, урожденную, напоминала,
Её лица румяна, пудра лишь едва коснулись.
Глядел Фан на неё украдкой, уста улыбнулись,
Едва закончился пир, и она ему сказала:
– «Ведь мы односельчане с вами. Видно, мы забыли
Друг друга, а не виделись не так и долго вроде,
Меня когда-то же оклеветали ведь в народе,
Пришлось себя лишить мне жизни, мы знакомы были.
Тогда я в реку кинулась, но духи пожалели
Меня, безвинную, и путь по водам мне открыли,
От смерти так спасая, а то рыбы меня б съели,
Не встретились б мы с вами, когда вы б сюда приплыли».
Сказал Фан: «Госпожа, на Цао Э вы не похожи (3),
На целый год вас занесло в подводные владенья,
Не уподобились вы в горе птице цзинвэй тоже (4),
Неужто вы не вспоминаете своё селенье»?!
Сказала Ву: «Вы знаете, покинута я мужем,
Уж лучше мне состариться здесь во дворце, подводном,
К нему чем возвращаться с тем его клеймом, народным,
Что он на мне поставил, что ещё быть может хуже»?!
Сказал Фан Лан: «О, госпожа, почтенная, я знаю,
Что вы обижены, но поросли травой могилы
Всех ваших предков, но они на вас лишь уповают
Заботиться о них, ждут приложенья вашей силы».
Услышав это, Ву заплакала, потом сказала:
– «Быть может, здесь и не смогу я скрыть своё обличье,
Следы свои упрятать, как когда-то я слыхала:
На ветви, южные, садятся с юга стаи птичьи (5),
А кони племён ху ржут, ветер северный лишь чуя (6),
Придёт день, и влекомая я этим чувством тоже
Подумаю о возвращении домой, быть может,
О временах, когда была я счастлива, тоскуя».
Наутро же Священная царица подарила
Даосу Фану кошелёк с жемчужинами, полный,
Послом с ним Красную на сушу рыбу отрядила,
Его она доставила в село через все волны.
Дала Ву золотой цветок даосу и сказала:
– «Прошу вас Чану передать его, чтоб он поставил
Алтарь для очищенья клеветы (7), и чтоб оставил
Огонь гореть в нём ночью, чтоб его я увидала.
И если помнит прежнюю любовь он, свет осветит
Вод глубину, тогда я появлюсь, чтоб с ним проститься,
При этом лишь условии смогу я воротиться,
Пусть ночью той же ждёт у пристани, и меня встретит.
Когда вернулся Фан домой, поведал Чану новость.
Сперва тот не поверил, но потом он удивился,
Увидев золотой цветок, сказал: «Он находился
И впрямь с ней, когда проявил я к ней мою суровость».
Он тотчас сделал всё и выполнил её веленье,
Алтарь построил у реки (7), творил три дня обряды,
Увидел урождённую Ву посреди теченья,
Всю облачённую собой в небесные наряды.
В носилках, дорогих, она под тентом восседала,
А следом пять десятков колесниц там появилось
С зонтами, балдахинами; знамён десяток вилось,
Сверканием своим она всю реку озаряла.
Чан звал её: «Вернись, мы вновь супругами жить будем».
Она сказала, всё на середине оставаясь
Реки: «Благодарю, я не могу вернуться к людям,
Обязана Святой царице я, ей поклоняясь,
Я поклялась ей – в жизни, в смерти – её не покинуть
За всё её добро, когда я с нею находилась.
Придётся нам всё же расстаться, ведь судьбы не минуть».
Сказав эти слова она в пучину погрузилась.
Из этого всего выходит всем нравоученье:
Когда нечто одно во всём похоже на другое,
Случиться это может, как и в жизни, так в ученье,
Необходимо знать вначале, что это такое?
Поистине, в неясном трудно толку всем добиться,
И увести в неправду всех с собой – пойдут все дружно,
Ведь, следуя неясному, с пути всем можно сбиться,
И сделать то, что делать никому, нигде не нужно.
Не оттого ли мать всемудрого впала в сомненье (8),
И не могла от сказанного ей никуда деться.
А после топора пропажи было обвиненье
Соседа сыну(9), ему было трудно отпереться.
Не потому ль за колесницу взял на подозренье
С сорго Великий Сокрушитель (10) старого вояку?
Такое подозренье помешало Чана браку
И он также устроил на свою жену гоненье.
Так из-за слов «сперва связать, потом зарезать» были
Убиты Цао Цао (11) благодетели, кормили
Они его, но всё закончилось их убиеньем.
Негоже было Чану оскорблять Ву подозрением.

Пояснения
1. Ваза сломана – фраза из стихотворения Ли Бо, означающая окончательный разрыв между возлюбленными или супругами.
2. Взойти на гору Ван-фу – намёк на то, как в давние времена в Китае чиновник по имени Янь взял в жёны урождённую Пи, после того как десять лет она оставалась бесплодной, решил с ней расстаться. В прощальных стихах Пи поклялась вечно ждать встречи с любимым, даже став камнем. Ожидания супруга; растроганный Янь оставил её в своем доме. Сюжет о верной жене, обернувшейся камнем от бесконечного ожидания мужа стал распространённым сюжетом, так появилась гора Ван-фу – гора ожидания супруга.
3. На Цао Э вы не похожи… – Во времена династии Хань в Китае жила девочка Цао Э. Когда её отец утонул в реке, она бросилась в реку. Через три дня она мёртвая всплыла на поверхность, держа в объятиях труп отца. Люди построили в честь Цао Э храм.
4. Не уподобились вы в горе птице цзинвэй тоже… – в древней китайкой книге «Шаньхайцзин» записано предание о дочери императора Янь-ди, утонувшей в Восточном море. Душа её якобы воплотилась в птицу цзинвэй, которая день за днём бросает в море камни и ветви, пытаясь засыпать его, чтобы больше никто не мог утонуть.
5. Южные племена в Китае считали, что птицы их земель, привыкшие к теплу и солнцу, предпочитают садиться только на южные ветви деревьев.
6. Кочевые племена ху жили к северу от Китая, по преданию, знаменитые кони ху ржали, почуяв ветер с севера, то есть из их родных мест.
7. Алтарь очищения от клеветы – древний обряд очищения покойника от клеветы был довольно сложен, сочетая буддийские и даосские верования. На алтарь ставили статуи Будды и повелителей трёх царств – небесного, земного и подземного. Перед алтарём зажигали светильники, курили благовония и читали молитвы.
8. Мать всемудрого впала в сомненье… – однажды матери Цзэн Цаня, ученика Конфуция, славившегося своими добродетелями, сказали, что он убил человека, она не поверила и продолжала ткать полотно. Но когда ей повторили это три раза, она усомнилась в сыне и, вскочив, отбросило прочь челнок.
9. После пропажи топора… – в древнем философском трактате «Ле-цзы» есть притча о человеке, у которого пропал топор, ион решил, что вор – соседский сын. На другой день топор нашёлся, и человек, глядя на мальчика, пришёл к мысли, что тот ничуть не похож на вора.
10. Великий сокрушитель – Великий Полководец-сокрушитель – звание Лю Сю, основавшего в 25 г. династию Восточная Хань и принявшего титул Гуанъу-ди. Старый военачальник – Ма Юань, полководец, утопивший в крови восстание против китайского владычества, поднятое в Зиао-мяу сёстрами Чынг (40 г.). Ма Юань, будучи в Зиао-мяу, якобы пристрастился к сорго и, возвращаясь в Китай, наполнил им доверху колесницу. Однако Гуанъу-ди донесли, будто в колеснице Ма Юаня не сорго, а жемчуг и носорожьи шкуры, и он разгневался.
11. И из-за слов «сперва связать, потом зарезать»… – Цао Цао – полководец и крупный феодал эпохи Троецарствия, один из главных персонажей классического китайского романа «Троецарствия», где Цао Цао и его друг Чэнь Гун укрылись от врагов в доме у приятеля отца Цао Цао. Услышав, как кто-то за стеной сказал: «сперва связать, потом зарезать», – Цао Цао решил, что его хотят убить, и вместе с Чэнь Гуном перебил всех людей в доме. Обыскав дом, они нашли на кухне приготовленную на убой свинью и поняли свою ошибку.

Продолжение «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня
Стих седьмой (87)

六。七返朱砂返本，九還金液還真。休將寅子數坤申，但要五行成准。本是水銀一味，周流遍曆諸辰。陰陽數足自通神，出入豈離玄牝。
Liù. Qī fǎn zhūshā fǎnběn, jiǔ hái jīn yè hái zhēn. Xiū jiāng yín zǐ shù kūn shēn, dàn yào wǔháng chéng zhǔn. Běn shì shuǐyín yīwèi, zhōu liú biàn lì zhū chén. Yīnyáng shù zú zì tōng shén, chūrù qǐ lí xuán pìn.

Буддист:
Семь перегонок возвращаются к сущности киновари, девять перегонок возвращаются к сущности золота. Счёт времени от 寅 инь до 子 цзы следует считать, как от 坤 кунь до 申 шэнь, но пять элементов должны быть точными.
Это единственный вкус ртути – вкус водяного серебра, который течет и во все века проникает. Мера инь и ян достаточна для богов, чтобы вход и выход не были отделены от тайн Сокровенной женственности.

Даос:
Семь обращений вермиллион к корню возвращают,
Где девять перегонок золотой раствор собрали.
От инь до цзы, от кунь до шэнь зачем же вы считали?
Ведь правильно, когда стихий пять пост свой занимают.
Вкус водяного серебра – вкус корень лишь имеет,
Вокруг него всё обтекает и всё проницает,
Чрез все созвездья проходя, он мерой обладает,
Вполне достаточной, когда он полностью созреет,
Чтобы в божественного сферу самому пробиться,
Входить и выходить, в структурах самому меняться,
Но вместе с тем, во всех сферах собою оставаться,
От Сокровенной женственности чтобы отделиться.

Конфуцианец:
Я всегда считал, что мудрая женщина смягчает нрав мужчины, так как она является тем корнем, из которого мужчина произрастает, поэтому так важно для мужчины беречь любимую женщину, потому что она является источником иньной пневмы, содержащий в себе скрытое ян, которое и даёт мужчине силу роста в его янной ипостаси. Для поддержания в своём теле природной жизненности мужчине необходимо слияние с женской иньной пневмой, что и происходит во время соития мужчины и женщины. Только вместе с женщиной мужчина способен прожить свою жизнь полноценно и обрести бессмертие.
Недаром в романе «Цин. Пинь. Мэй» приводятся даосские изречения, которые открывают глаза мужчины на мудрую женщину, в душевном складе которой уже заложены и спокойствие и терпение, и сила преодолевать все жизненные трудности, как и мудрость трезво оценивать свои способности.

Все огорченья наши происходят от волненья,
От неуменья в жизни все перенести лишенья,
При разных поражениях нельзя терять терпенье,
И если ты в душе спокоен, снизойдёт прозренье.
Наставит словом Будда нас на твёрдый путь морали,
Конфуций же удерживает от вражды подалее,
Желает жизни из нас каждый всегда бестревожной,
Хоть век прожить беспечно и бывает невозможно.

В этом слогане-стихе идёт следование даосскому алхимическому принципу «вернуться к корню» 返本 (фань бэнь). Семёрка – число зрелого первоэлемента «огонь», а вермиллион, киноварный порошок, – общее обозначение киноварных пневм, то есть пневм первостихий дерева и огня. Смысл сказанного сводится к возвращению янных пневм к своей собственной природе, естественному состоянию прежде-небесного совершенства, предполагающему охватывание огнём свинца и вбирания его внутрь.
Девятка – число зрелого первоэлемента «металл». «Золотой раствор» – эссенция иньных пневм стихий металла и воды. Вода дополняет ртуть и опускается вниз, в отличие от огня, поднимающегося вверх. Огонь и дерево обуславливают возвращение даоса к своей изначальной природной сущности, а вода и металл – возвращение к подлинной природе чувств. В результате происходит восстановление прежде-небесного состояния всех пневм, соединение первоэлементов и полная интеграция всех энергий и субстанций тела даоса.
Далее перечисляются циклические знаки 寅子坤申 инь, цзы, кунь и шэнь, намекая на обозначение этими знаками не только отрезков временного цикла, но и точек по ходу кругового движения энергии в теле даоса по каналам 振模 и 杜莫 жэнь мо и ду мо. Это движение проходит по 大周天 (да чжоу тянь) и 小周天 (сяо чжоу тянь) – по большому кругу и малому кругу.
Там также говорится о ненужности излишней детализации внутренне-алхимической практики, для которой достаточно правильного понимания природы с первоэлементов и умения пользоваться ими. «Водяное серебро» – с одной стороны, это – ртуть, а с другой, – нечто совершенно противоположное: металл, скрытый в воде, то есть истинный свинец, в своей субстанциональный основе являющийся «едино пневмой» 一气 (и ци). «Все созвездия» – это три киноварных поля, через которые последовательно протекает истинный свинец во время своего кругового движения по телу даоса. Истинный свинец, обтекая все энергетические центры тела и четыре конечности, соотносимые со сторонами света, приводит к окончательной сбалансированности пневм пяти первостихий и гармонии инь-ян, вследствие чего последние приобретают свою изначальную прежде-небесную божественность. «Врата Сокровенной женственности» 玄牝之门 (сюань пинь чжи мэнь) – образ из шестой главы «Дао дэ цзина» – ось, стержень, а ткже двигательная пружина алхимического процесса, регулирующая операции с пневмами в ходе внутренней алхимии.
Из чего следует, что сама идея бессмертия заключена в сохранении женского начала, основополагающего вечное продление жизни.

Стих восьмой (88)

七。雄裏內含雌質，真陰卻抱陽精。兩般和合藥方成，點化魄靈魂聖。通道金丹一粒，蛇吞立變龍形。雞餐亦乃化鸞鵬，飛入真陽清境。
Qī. Xióng lǐ nèi hán cí zhì, zhēn yīn què bào yáng jīng. Liǎng bān héhé yàofāng chéng, diǎn huà pò línghún shèng. Tōngdào jīn dān yī lì, shé tūn lì biàn lóng xíng. Jī cān yì nǎi huà luán péng, fēi rù zhēn yáng qīng jìng.

Буддист:
Мужское начало содержит в себе женское, а истинное инь содержит в себе сущность ян. В сочетании друг с другом они образуют лекарство, которое превращает душу в святой дух. Змея проглатывает золотой эликсир и превращается в дракона. Курица также превращается в феникса, улетая в царство истинного Ян.

Даос:
Внутри себя мужчина сущность женскую содержит,
Инь истинное семя ян собою обнимает,
Два принципа в гармонии – согласье наступает,
Союз, скреплённый так, в себе жизнь вечную задержит.
И этим превращает душ животных по в духовность,
Разумных душ хунь – мудрость, разумом их наделяя,
В них злата с киноварью происходит завершённость,
Путь-Дао совершенство создаёт, все превращая
В то, что в пути своём всё к обновлению стремится,
Змея, пройдя тот путь, уже становится драконом,
А курица же в феникса способна превратиться,
Вступая в Сферу Чистоты ян по Небес закону.

Конфуцианец:
Я всегда полагал, что бессмертие – это чистота, способствующая продлению нашего существования. Когда человек постоянно совершенствуется, то он достигает высшей степени чистоты в единении с небесной чистотой, которая уже не способна мараться и деградировать. Это и есть тот абсолютный потенциал истинного соития в своей чистоте, который овладевает вечностью и бессмертием, как сказано в романе «Цин, Пинь, Мэй»:

Где страсти пламень до небес, там страха нет,
Под пологом любви приют на сотни лет.

Мужское («петушиное» 雄 сюн) содержит в себе женское (куриное 鸡 цы), – это образ триграммы «огонь» (ли), средняя черта которого инь заключена между двух мужских, янных чёрт. Это ртуть, скрытая в киновари. Инь, обнимающее ян, – образ триграммы «Вода» 坎 (кань), с противоположным расположением чёрт, где ян заключено между двумя женскими иньными чертами. То есть серебро, скрытое в свинце. Их согласие – гармония обусловливают создание «великого снадобья» 大药 (да яо), в результате трансформаций которого тотальность инь, то есть животные души по проникаются одухотворённостью 灵 (лин), а разумные души 魂 хунь достигают» совершенной мудрости» 圣 (шэн), вследствие чего и сформировывается «бессмертное дитя» 仙子 (сян цзы), будущее бессмертное тело даоса. Именно «таинственный дух» 妙神 (мяо шэнь) этого золотого киноварного эликсира 丹 дань, делает даоса истинным, совершенным 人 (жэнь) человеком. Он также преображает природу человека, как преображается змея, становясь драконом после приёма эликсира бессмертия, или курица, ставшая фениксом. При этом природа человека не меняется субстанционально, а лишь осуществляется, ибо как в змее скрыт дракон, а в курице – феникс, та же и каждый человек потенциально является бессмертным святым, тело которого состоит из чистейшей пневмы ян, а обитель которого – «прежде-небесные чистоты» 先清 (сянь цин): Небо Великой чистоты 太清 (тай цин), «Небо Высшей чистоты» 上清 (шань цин) и «Небо Нефритовой чистоты» 玉清 (юй цин).
Любовь – это космическое чувство взаимопроникновенности, которая любую сущность на земле поднимает до уровня божественного соития с природной чистотой, наполняя ею жизненностью и стремлением вечно продлеваться в своём бессмертии, как сказано в романе «Цин, Пинь, Мэй» – «Цветы сливы в золотой вазе»:

Шелка, тончайшие, на небесах в чертогах ткутся,
И суженных всех вяжут ниткой, те в любви сольются,
Как в небе своего нашла Ткачиха Волопаса,
Ум с нежностью слились в миг на землю в объятьях часа.

Стих девятый (89)

八。天地才經否泰，朝昏好識屯蒙。輻來湊轂水朝宗，妙在抽添運用。得一萬般皆畢，休分南北西東。損之又損慎前功，命寶不宜輕弄。
Bā. Tiāndì cái jīng fǒu tài, cháo hūn hǎo shí tún méng. Fú lái còu gǔ shuǐ cháozōng, miào zài chōu tiān yùnyòng. Dé yī wàn bān jiē bì, xiū fēn nánběi xīdōng. Sǔn zhī yòu sǔn shèn qián gōng, mìng bǎo bùyí qīng nòng.

Буддист:
Только когда земля и небо находятся в состоянии неопределенности, можно понять династию и сумерки. Вода используется различными способами. Если вы можете достичь всего, то нет необходимости различать север и юг, запад и восток. К сокровищам судьбы не следует относиться легкомысленно.

Даос:
Когда Небо с Землёй в неясности времён бывают,
Где утром, вечером граница в сумерках явится.
Когда «Упадок» и «Рассвет» свой вектор поменяют,
«Трудность начальная» и «Недоразвитость» родится.
Они подобны спицам, общим, в колесе вращенья,
Иль водам, что к единому всегда стремятся предку,
Где тайна, высшая, в мир извлекается нередко,
Где применяется и пополняется движенье.
Если обрёл Одно ты, то познал дел мириады.
Зачем же различать тогда и стороны все света:
Юг, север, запад и восток – откуда б были взяты,
Когда мы, в жизни странствуя, бы затерялись где-то?
Так умали всё, и тогда вновь будет умаленье,
Но вот к заслугам, прежним, относись ты осторожно,
К гармонизации сокровищ подходи уменьем,
Тогда в бессмертие войти тебе будет не сложно.

Конфуцианец:
Когда я пытался понять этот стих-слоган, то мне вспомнились старинные изречения из древнекитайского романа «Цзинь, Пин, Мэй» («Цветы сливы в золотой вазе»):

Всё в жизни мягкое с добром – исток и сердцевина;
Всё твёрдое и злобное – конца первопричина.
А с правдой Мудрому чужды житейские все бури:
Везёт если соседям где, то брови я не хмурю.
Жизнь человека – грёзы вешние лишь, и не более.
Таланты часто ли встречаем мы в нашей юдоли?
Судьбой довольны если мы, не станем же гоняться
За счастьем вечно, и сумеем целыми остаться.

Разумность этих изречений доказывает сама жизнь, так как мы часто гоняемся за тем, что находится с нами рядом, можно сказать, «под нашим носом». Я как-то совсем не обращал внимания на мою соседку Татьяну, молоденькую девушку, которая жила со своей матерью в том же доме, где и я. И двери наших квартир выходили на одну и ту же лестничную площадку. Она всё время росла на моих глазах, я часто сталкивался с ней, когда она мыла полы и площадке перед своей дверью, и когда ходила в школу с рюкзаком за плечами. Последнее время она очень выросла, но для меня всё ещё оставалась подростком, и я обратил на неё внимание лишь тогда, когда у неё появился парень. Я не сравнивал её ни с курицей, ни с зайчихой, но иногда мой взгляд задерживался на её стройной фигуре, и я мог сравнить её с тигрицей или с самкой дракона. Она была высокая и красивая. Как только я стал рассматривать её внимательнее, то тут же в неё влюбился. Мне захотелось иметь её, не как развлечение, а как спутницу жизни. Но тут же вставал вопрос: «Не влюблена ли она в того парня»? Парень заходил к ней домой, в основном, в то время, когда дома находилась мать, и я понял, что у неё не было с этим парнем ещё близкой связи. Я тут же приступил к завоеванию её сердца. Я полагал, что когда земля и небо находятся в неопределённости, то наступает самый важный в жизни момент решительного действия. Девушка ещё не определилась и находится как бы в сумерках, в состоянии сна. И в это время стоит применить усилие, и её чувства пробудятся.
Я выждал такой момент и подкараулил её на лестнице. Я сказал ей: «Татьяна, ты мне нужна для одного эксперимента». Её зелёные глаза широко раскрылись. Она совсем не ожидала, что я обращусь к ней с такой просьбой и пришла в замешательство. Я понял, что должен вести себя с ней очень осторожно, иначе, я испорчу наши отношения. Впрочем, и отношений у меня с ней, практически, никаких не было. Мне нужно было выстроить с ней такую тактику взаимодействия, которая могла бы её покорить быстро, тотально и окончательно. И я мог сделать это только своей речью и своим очарованием. Мы, двое, были полной противоположностью друг друга, и нужно было найти точку соприкосновения в такой сфере, которая меня бы сблизила с ней. Но я совсем не знал ни её, ни её увлечений, ни её привычек. Я ей сказал, что я – учёный и занимаюсь теоретической физикой, пытаясь создать свою собственную модель мироздания. Однако у меня на многие вещи свой мужской взгляд, и мне хотелось бы узнать взгляд женщины на некоторые важные вещи.
И тут она неожиданно ответила мне: «Вам не хватает взгляда тех девушек, которых вы водите к себе ночевать»? При этом она улыбнулось. Я в замешательстве сказал ей какую-то глупость, вроде того что, девушек было всего двое. Она тут же спросила меня: «Так значит, вам нужна ещё третья девушка»? Кажется, услышав этот вопрос, я покраснел. Я сказал ей: «С теми девушками всё покончено, они не прошли проверку». Она спросила: «Поэтому вы решили проверить меня»? Я понял, что она за словом в карман не лезет, и тут же признался ей, что она мне нравится. Но она была очень молодой, поэтому я боялся с ней подружиться. Я тут же спросил её, исполнилось ли ей восемнадцать лет, на что она мне вполне серьёзно ответила, что это было уже давно. Но когда я уточнил срок, оказалось, что прошло всего полгода. Она призналась мне, что была влюблена в меня с четвёртого класса школы, и когда недавно у меня появились девушки, то и она завела себя парня. Я спросил, насколько у неё тесные связи с этим парнем, и она ответила: «Ничего серьёзного между нами нет. Мы встречаемся, как друзья».
С этого же вечера я начал с ней встречаться, так как в тот же вечер произошло наше соитие, и она оказалась девственницей. У меня с ней произошло то, что во внутренней алхимии называется «Упадок» и «Рассвет» со всеми вытекающими из этой комбинации взаимодействиями двух разных миров, оказавшихся в объятии друг друга.
«Упадок» и «рассвет» – две гексаграммы «И цзина». Первая из них 否 (пи) указывает на максимальную дезинтеграцию пневм инь и ян, поскольку триграмма Земля 坤 кунь по своей природе стремится вниз, а триграмма Небо 乾 цянь – вверх, что приводит их к полной разъединённости. Напротив, гексаграмма «Расцвет» 泰 (тай) символизирует противоположное состояние инь-ян, Земли и Неба, указывая на их максимальное единение. «Начальная трудность» 屯 (чжун) и «Недоразвитость» 蒙 (мэн) – третья и четвёртая гексаграмма «Кгиги перенмен» (И Цзина), символизирующие промежуточные состояния пневмы.
Наши отношения развивались стремительно. Если «Упадок» и «Расцвет» соотносятся с пиковыми состояниями инь и ян, зимой и летом, полночь и полуднем, то гексаграмма «Начальная трудность» и «Недоразвитость» символизируют их промежуточные состояния (утро и вечер, весна и осень). Мы с ней встречались в любое время, когда нам выпадала такая возможность, и с трудом расставались, так как безумно любили друг друга.
В стихе-слогане гексаграммы «Упадок» и «Расцвет» символизируют всю полноту трансформации инь и ян в процессе внутренне-алхимических пневменных метаморфоз, выступая своего рода осью колеса алхимических трансмутаций, стержнем пути киновари. Это и называется настоящей любовью. Полная интеграция пневм, что описывается в стихе-слогане, это – слияние воедино четырёх триграмм, подобно рекам, сливающимся в море. И это слияние, в свою очередь, достигается благодаря извлечению, пополнению, движению и применению свинца и ртути.
Когда я держал в своих объятиях эту молодую красивую девушку, выросшую на моих глазах, то я почувствовал полное единение с ней. Я понял, что можно называть Одним, когда полностью отдаёшься своему счастью.
В стихе-слогане под «Одним» подразумевается «Золотая киноварь» 金丹 (цзинь дань), микрокосмический аналог космологического «Великого Предела» 太极 (тай цзи), недифференцированной пневмы. Эта строка представляет собой цитату из «Книги Жёлтого дворца» 黄庭經 («Хуан тин цзин») гласящую: «Если ты можешь блюсти Одно, то все мириады дел исчерпаны». Есть и другая похожа цитата из трактата «Баопу-цзы» Гэ Хуна «Для знающего Одно нет ни одной непознанной вещи, а для не знающего Одно нет ни одно познанной им вещи». Создание Золотого киноварного эликсира, как будущего бессмертного тела, делает сразу же излишним дальнейшее использование огня, и какие б то ни были операции с состояниями пневмы, пятью перво-стихиями, ассоциируемые со сторонами света. Мне не нужно было напрягаться, что-то выдумывать, чтобы покорить её, она и так любила меня даже в безмолвии.
Держа её в своих объятиях, я полностью соединился с этим миром, воспринимая его таким, каков он есть, и отдавался ему без остатка. Я был безумно рад, что природа создала для меня такое сокровище в образе этой девушки. После неё мне уже ничего не было нужно в этом мире. Дао-Путь с ней сам пролагал себе дорогу в моей жизни. С ней, наконец-то, я обрёл полное Недеяние, как сказано в последней строке того стиха, где есть намёк на сорок восьмую главу 道德經 «Дао дэ цзина»: «Обучающийся день ото дня возрастает, следующий Дао день ото дня умаляется. Умом и вновь умом, так и достигнешь Недеяния. Недеяние – это то, где нет ничего не содеянного». Когда эликсир создан, применять огонь (дыхательные упражнения) больше не нужно, не нужны и движения пневм по кругам каналов 督 脏 ду мо и 任脏 жэнь мо. Всё это должно быть умалено для вскармливания драгоценности жизненности – золотого киноварного эликсира.
Я припомнил, что эта трансформация нужна была для выработки двух энергий, чтобы проникнуть в суть Инь и Ян и поднять их по Жёлтому Пути 黄道 (хуан дао). То есть один путь 任脏 (жэнь мо) – по энергетическому срединному каналу, идущему от основания позвоночника или промежности к макушке головы с тыльной стороны тела, и затем спуститься от макушки к верхней губе. Другой путь 督 脏 (ду мо) идёт от промежности через пуп к внутренней стороне нижней губы. Вместе они образуют «Малый Небесный Круг» 小周天 «сяо чжоу тянь», играющий значительную роль в даосской внутренней алхимии. Канал 任脏 «жэнь мо» связан с почками и называется Черным Путём (стихия – вода); канал 督脏 «ду мо» называется Красным Путём и соотносится с сердцем (стихия – огонь). Промежуточный центральный канал называется Жёлтым Путём (стихия – земля, центр), который объединяет в себе эти два канала и способствует циркуляции в них пневм по замкнутому кругу. Это и есть «Большой Небесный Круг» 大周天 (да чжоу тянь).
Когда во мне возник бессмертный зародыш, то этим дыхательным упражненьем мне уже не нужно было заниматься.

Стих десятый (90)

九。冬至一陽來複，三旬增一陽爻。月中複卦朔晨超，望罷乾終姤兆。日又別爲寒暑，陽生複起中宵。午時姤卦一陰朝，煉藥須知昏曉。
Jiǔ. Dōngzhì yīyáng lái fù, sān xún zēng yīyáng yáo. Yuè zhōng fù guà shuò chén chāo, wàng bà gān zhōng gòu zhào. Rì yòu bié wèi hánshǔ, yángshēng fù qǐ zhōng xiāo. Wǔshí gòu guà yī yīn cháo, liàn yào xūzhī hūn xiǎo.

Буддист:
В зимнее солнцестояние повторяется ян, а в третьей декаде добавляется линия ян. В середине луны триграммы повторяются утром. День снова делится на летний и холодный, а солнце снова восходит в середине ночи. В полдень, когда триграммы совокупляются, наступает инь, а лекарство следует готовить в сумерках.

Даос:
Зима в разгаре, но настанет силы ян явленье,
И прибавленье силы инь мгновенно обнулилось,
Восстановилось вновь всё в гексаграмме «превращенья»,
Декады три прошли, и сильная черта явилась.
И в «возвращенье» месячного цикла вновь день первый,
И видно с этим всё и срока «неба» окончанье»,
И следует предвестник «встречи» знак за этим, верный
На лето, зиму разделён день в своём начинанье.
И в полночь сила ян рождается при «возвращенье»,
Приходит время встречи в полдень, дверь открыта в Царство,
И слабая черта одна приводит инь к рожденью,
Должны знать ночь и утро, чтобы выплавить лекарство.

Конфуцианец:
Когда я соединился с этой моей молоденькой соседкой, то я испытал полный восторг души. Вся моя жизнь враз переменилась, и я понял, что не смогу больше жить без неё. Такое бывает только один раз в жизни, когда любовь обретает размеры вселенского масштаба и вечности. Чередование времён окрашивается в золотой струящийся свет, и женское начало обретает для мужского начала решающееся значение. Времена суток, месяцев и годов превращаются в нескончаемый бег счастья и наслаждения, где каждый момент обретает свою значимость. С любовью любые испытания, любые переживания наполняются особым смыслом, приводящим весь внутренний и внешний мир в состояние гармонии, когда уже не обращаешь внимание на жару или холод или на какие-то внешние раздражители, когда зима может стать летом, а день – ночью. В любви само время теряет всякое значение. Ведь что такое время в нашем сознание, как не изменённое состояние нашей жизненности в течении природной действительности, когда каждый раз повторятся и повторяется всё одно и то же, когда под боком находится желанная любимая девушка, и когда с ней постоянно меняешься местами, беря от неё то, что надо тебе, и отдавая ей то, что надо ей, когда бережёшь своё драгоценное «Инь» и делишься с ней своим возрастающим «Ян». В такие моменты в организме постоянно происходит перезагрузка и обновление всех внутренних энергий, что и порождает продолжение в вечности, где весь мир макрокосма проецируется на собственный внутренний мир микрокосма, и наоборот. В истинной любви все жизненные циклы влюблённых удивительным образом совпадают, когда всё оттачивается и как бы вкладывается друг в друга, как кинжал и ножны. А это и есть полное слияние с желанным миром и вхождение в вечность, как сказано в стихе-слогане. Ведь согласно китайской календарной символике, периоду, приходящему на время зимнего солнцестояния, соответствует гексаграмма «Возвращение» 復 (фу), одна сильная черта, которой символизирует ян в пучинах инь, что приравнивается к увеличению светового дня. Далее каждые три декады (сюнь), то есть через каждый месяц, в гексаграмме будет пребывать одна сильная черта (ян) и к шестому месяцу (период кульминации лета, расцветёт ян) все иньные черты будут заменены на янные, после чего начнётся (с периода летнего солнцестояния) противоположный процесс замены сильных черт на слабые, знаменуя возрастание инь. Гексаграмма «Перечение» 姤 (гоу) поэтому противоположна гексаграмме «Возвращение» 復 (фу): это пять сильных черт и одна слабая – инь, знаменующая начало возрастания отрицательной пневмы и убывание света. В десятом месяце лунного календаря будут полностью господствовать инь, что выражается гексаграммой «земля» 坤 (кунь), в отличие от противоположной ей летней гексаграммы «небо» 乾 (цянь). После этого вновь следует «Возвращение», и цикл повторяется. Этим же языком описан природный процесс-цикл в течение месяца (по фазам возрастания и убывания луны) и в течения дня (утро, день, вечер, ночь).
Человек, постигший метаморфозы космоса и времени, обретает внутреннюю универсальность следования природе, так как его внутренняя энергетика всегда будет подпитываться извне. Таким образом, нумерологическая символика «Книги перемен» (И Цзин) оказывается универсальным средством описания циклических процессов, связанных с чередованием энергетических фаз. Поэтому данная модель описания используется для описания и микрокосмических процессов гомоморфных макрокосмическим. Даос внутренней алхимии, понимая общие принципы циклического процесса, получает знание о чередовании энергетических фаз в ходе циркуляции пневм по каналам тела и о нормах сообразования микро- и макрокосмических циклов, что важно для выполнения правильного делания внутренней алхимии. Можно, конечно, совершенствовать себя в одиночку, но когда человек обретает желанную любовь с идеальным образом, красавицу, способную сублимировать все его чувства, то делание внутренней алхимия ускоряются в разы. Об этом знали древние философы и даосы, стремясь во внешнем мире отыскать свою возлюбленную.

Стих одинадцатый (91)

十。不辨五行四象，那分朱砂鉛銀。修丹火候未曾聞，早便稱呼居隱。不肯自思己錯，更將錯路教人。誤他永劫在迷津，似恁欺心安忍？

Shí. Bù biàn wǔháng sì xiàng, nà fēn zhūshā qiān yín. Xiū dān huǒhòu wèicéng wén, zǎo biàn chēnghu jū yǐn. Bù kěn zì sī jǐ cuò, gèng jiāng cuò lù jiào rén. Wù tā yǒngjié zài míjīn, shì nèn qī xīn'ān rěn?

Буддист:
Кто не знает пяти элементов и четырех знаков, тот я не различает киноварь, свинец и серебро. Он никогда не слышал об огне эликсира, и давно уже находится в состоянии сумерек. Не желая задумываться над собственными ошибками, он учит других неверному пути. Он принимает за вечность то, что не является вечностью в его затерянной земле.

Даос:
Кто не распознаёт стихий пять, образа четыре,
Тот киноварную ртуть, серебро свинца не знает,
О плавке эликсира он не слышал в этом мире
И времени горения огня не понимает.
Они кричат лишь, что проходит жизнь в уединенье,
Ошибок же своих не видят, но людей толкают
От истины, далёкой, свою мудрость – к заблужденьям,
Дорогами идут ошибок и не понимают.
И заблужденьями своими всех людей проводят
Туда, где брода нет, и где дороги не бывает,
Но лживой мудростью своей они обман скрывают
И, пользуясь обманом, выгоду себя находят.

Конфуцианец:
Встретившись с Татьяной и ощутив всю прелесть и истинность самой жизни, я понял, что есть истинный путь, которого всегда нужно придерживаться, и для этого необходимо всего-то найти в мире что-то своё, близкое тебе, открывающее ценность самой жизни и истинность твоего существования в этом мире. И этот путь человек должен отстаивать всеми имеющимися у него возможностями. Для того чтобы пестовать свою истинную янную энергию, он должен найти своё нужное ему иньное поле, которое должен оберегать всю свою жизнь.
Самое главное для правильного выполнения внутренней алхимической процедуры – это понимание пневменной природы субстанций, которыми она оперирует, и сведение их к фазам чередования иньных и янных модусов единой пневмы, то есть к пяти первоэлементам. В описаниях этих процессов есть символы, взятые из трактата «Книги перемен» (И цзин) – это «четыре образа» 四象 (сы сян), что соответствует выражению 八图 ба гуй (восемь триграмм), без чего невозможно понять истинной природы ртути и свинца в практике внутренней алхимии 内丹 нэй дань, и использования их. Но многие этого не понимают и, являясь профанами, ведут свою надуманную ложную жизнь, вводя в заблуждение других людей. И главная цель истинного учителя – это борьба с этими заблуждениями.
Это понял я, обретя истинную любовь всей свой жизни. Тот человек, который истинно не любит, не может быть истинно настоящим человком.

Стих двенадцатый (92)

十一。德行修逾八百，陰功積滿三千。均齊物我與冤親，始合神仙本願。虎兕刀兵不害，無常火宅難牽。寶符降後去朝天，穩駕鸞車鳳輦。
Shíyī. Déxíng xiū yú bābǎi, yīngōng jī mǎn sānqiān. Jūn qí wù wǒ yǔ yuān qīn, shǐ hé shénxiān běnyuàn. Hǔ sì dāobīng bù hài, wúcháng huǒzhái nán qiān. Bǎo fú jiàng hòu qù cháotiān, wěn jià luán chē fèngniǎn.

Буддист:
Нужно пестовать добродетели больше восьмисот раз, и будет накоплено три тысячи заслуг. Когда все вещи уравновешены, то и все несправедливости устранены, это и есть истинное желание Бессмертных.
Тигр, бык, меч и солдат не нанесут вреда, и дом твой не пострадает от огня. После того, как драгоценный талисмана снизойдёт к тебе, ты можешь унестись на небо на колеснице феникса.

Даос:
Даосу постоянно нужно духом развиваться
И тело своё содержать всё в идеальной форме,
И восемь сотен раз в добре Дэ-блага упражняться,
Три тысячи заслуг накапливать по общей норме.
Уравновесить нужно вещи все и свою самость,
Вражды и родственности заниматься устраненьем,
Произойдёт с истоком всех бессмертных единенье,
Вреда ни в чём не испытаешь в мире даже малость.
Тогда и меч, и тигра когти, и рог носорога
Не нанесут вреда, пытаясь ранить многократно.
И трудно будут пламени объять твой дом внезапно,
И драгоценный амулет получишь ты от Бога.
Спокойно сможешь ты Небеса сам подниматься
И править запряжённой фениксами колесницей,
Затем домой на землю невредимым возвращаться.
Друзьями тебе станут люди, звери, рыбы, птицы.

Конфуцианец:
Проникая в смысл этого стиха-слогана, я вдруг вспомнил другое стихотворение Тао Юань-мина, подумав, что даже в самой гуще народа можно успешно усвоить даосское учения и стать бессмертным, и это потому, что мы стремимся попасть вновь туда, откуда пришли:

Я в гуще самой всех людских жилищ свой дом поставил,
Минует его конский топот, стук повозок, шумный
Живя среди людей, я этот бренный мир оставил,
Но, делая всё это, поступил ли я разумно?
Когда в мечтаниях своих душою вдаль умчишься,
То и земля моя за ней в даль эту устремится,
И в чистоте, небесной, как бы вновь переродишься,
И горе, пережитое, вновь в радость превратится.

С восьмого по девятые века происходила трансформация взглядов в этическом кодексе представителей даосской школы «Учения совершенной истины» 全真教 (цюань чжэнь цзяо), где представление о том, что для достижения бессмертия необходимо совершить определённое количество добрых дел, что было уже зафиксировано в трактате «Баопу-цзы». Речь шла о «Таблицах заслуг и поступков». Они представляли собой счёт совершенных добрых и дурных дел по особой шкале заслуг, составленной знаменитым даосом Люй Дун-бинем, считавшимся также основателем традиции «Учения совершенной истины» 全真教 (цзюан чжэнь цзяо), так и «Пути золота и киновари» 金丹道 (цзинь дань дао). Там были представлены восемьсот великих и три тысячи малых добрых дел – количество поступков, необходимых в качестве предварительного условия для достижения бессмертия. Из них восемьсот добрых дел для земного бессмертия и три тысячи – для небесного.
Достижение бессмертия предполагает полную гармонию субъекта и объекта, человека и мира, внутреннего и внешнего, инь и ян. Эта гармония проявляется в неподвластности даоса каким-либо дурным обстоятельствам. Ставшее же бессмертным тело приобретает абсолютную неуязвимость, как сказано в 道德经 «Дао дэ цзине». Ради достижения бессмертия даос должен сосредоточить разум и напрячь волю. В этом и есть отличие даосизма, как учения поиска бессмертия и счастья, от буддизма – учения избавления от страданий. Поэтому для истинных даосов, как и для буддистов, так важно пить чай, а не вино. Именно чай обостряет наш ум и позволяет нам трезво смотреть на жизнь и концертировать свой разум на поставленных целях. Как говорится в древнекитайском романе «Цзинь, Пин, Мэй» (Цветы сливы в золотой вазе):

Чем скрасить мне досуг потока дней моих счастливых?
Я каждое мгновенье моей жизни берегу,
Чтоб наслаждаться, видеть игры рыбок, шаловливых,
Цветов цветенье, листопады, лунный блеск в снегу.
Когда устану, то всегда светильник зажигаю,
Беседую я сам с собой, читаю и мечтаю.

Стих тринадцатый (93)

十二。牛女情緣道合，龜蛇類稟天然。蟾烏遇朔合嬋娟，二氣相資運轉。總是乾坤妙用，誰能達此真詮。陰陽否隔即成愆，怎得天長地遠。

Shí'èr. Niú nǚ qíngyuán dào hé, guī shé lèi bǐng tiānrán. Chán wū yù shuò hé chánjuān, èr qì xiāng zī yùnzhuǎn. Zǒng shì qiánkūn miàoyòng, shuí néng dá cǐ zhēn quán. Yīnyáng fǒu gé jí chéng qiān, zěn dé tiān cháng dì yuǎn.

Буддист:
Пастух и Ткачиха находятся в любви друг к другу, а Черепаха и Змея родственны изначально в своей небесной естественности. Жаба и Ворон встречается в ночь полнолуния, и две энергии находятся в гармонии. Это самое прекрасное использование Неба и Земли у того, кто может достичь этого истинного толкования. Разделение инь и ян – это преступление, если это произойдёт, как могут быть долговечными Небо и Земля?

Даос:
Пастух с Ткачихой вместе чувства страстные сливают
В бездонной выси среди звёзд и любятся печально,
В гармонии с Дао-Путём вдвоём совместно пребывают.
Змея и Черепаха, родственники изначально,
Естественности следуют, небесной, беспрестанно,
А Ворон с Жабой а полнолуние соединятся,
Своею красотою до безумья насладятся
Энергией обмениваться будут неустанно.
Две пневмы, непрерывно находясь в этом круженье,
Друг другу в одолении препятствий помогают,
И в тайном действии Земли и Неба проникают
В глубинный Истинного смысл, и в том их объясненье:
Не разделяя инь и ян, вполне можно добиться,
Того, что Небес вечность, необъятность Земли может
Нас к обладанью привести (секрет может открыться)
Могущества Вселенной, нам Бессмертным стать поможет.

Конфуцианец:
В этом стихе-слогане говорится о необходимости обретения бессмертия, понимаемого как перенос на человека-микрокосма бесконечного долголетия (вечности во времени) как атрибута макрокосма-универсума (вечность Неба, необъятность Земли). Но для этого необходимо, прежде всего, полное объединение, интеграция сил инь и ян в границах тела даоса, как в их зрелых (Неба 乾 цянь, Земли 坤 кунь), так и в незрелых (Огня 離 ли, Воды 坎 кань) формах. Эта идея демонстрируется через использование парных, бинарных символов: Пастух и Ткачиха; Змея и Черепаха; Ворон и Жаба. Пастух и Ткачиха – сказочные персонажи, влюблённые: земной юноша и небесная дева, разлученные матерью Ткачихи, стремящейся разрушить неравный брак. Их встреча происходит только один раз в год (седьмого дня седьмого месяца по лунному календарю), когда по мосту, выстроенному в небе из соек через Млечный Путь, жених посещает невесту и вновь возвращается в своё созвездие. Пастух и Ткачиха – символы ян и инь, и их ежегодное свидание – знак единения пневмы ян-инь и восстановление их прежде-небесности, единства с Дао. Черепаха и Змея – обычный символ севера, так называемый «Сокровенный воин» 玄武 (юань у) или «Истинный Чёрный воин» 真黑武 (чжэнь хэй у), но, в данном случае, символы иньных и янных пневм. Ворон и Жаба – символы солнца и луны (как и ворон и заяц). Это – символы акцидентальных, функциональных, производных пневм, обозначаемых триграммами «Вода» и «Огонь» (坎 кань и 離 ли) в отличие от субстанциональных пневм «Небо» и «Земля» (乾 цянь и 坤 кунь). Солнцу (Ворону) соответствует триграмма Огня 離 ли с её средней слабой чертой, указывающей на присутствие инь, скрытой в ян, а луне (Жабе) – Вода 坎 кань со средней сильной чертой, указывающей на ян внутри инь. Жаба – атрибут лунной феи Чан Э (Хэн Э), супруги мифического героя – стрелка Хоу И, укравшего у мужа эликсир бессмертия, из-за чего Чан Э сама была превращена в треногую лунную жабу за этот проступок.
Полная интеграция инь и ян даёт даосу бессмертие универсума – Неба и Земли. Так как мир един, то вся красота, которая имеется на земле, присутствует и в другом измерении в параллельных мирах, называемых прежде-небесными сферами. Такие голографические сферы возникают, согласно теории струн, как противоположные браны, создаваемые ясно-фиолетовой дымкой, перемешанных между собой пневм бинарных вселенных, прикреплённых к этим струнам. Поэтому, пребывая в одной месте, можно при помощи медитации посетить параллельные миры и насладиться теми же пейзажами, что и в посленебесном мире. Во время метального погружения в созерцание бинарной природы можно даже встретиться с самим собой в параллельном мире и сравнить некую разность тленного мира и мира, вечного. Когда энергетические струны соединяют два мира, то человек вступает в гармонию со всей Вселенной и обретает бессмертие.
Это чувство хорошо отражено в древнекитайском романе «Цзинь, Пин, Мэй» (Цветы сливы в золотой вазе):

Прекрасны Острова Бессмертных там, в дали, небесной,
О, сколь роскошны дев, бессмертных, парки у дворцов.
Но в мире моём мне милее сень лачуги тесной
И скромная краса и прелесть всех лесных цветов.
Ах, что за радость здесь мне погрузиться в наслажденье
Весной прекрасной, тёплым летом и порой, осенней.
Вино согрелось в котелке и дышит ароматом.
Мой дом – блаженства и отдохновения приют.
Заглянут гости, я их встречу, они будут рады,
И за вином они в моей лачуге отдохнут.
Какое счастье мне дано в удел – так быть беспечным!
Я сплю, пою, пью чай, покоем наслаждаюсь, вечным.
Хоть несколько и тесновато в хижине, убогой,
Но там, вдали, за крошечным распахнутым окном
Мне холмик кажется уже моей горой, высокой,
И морем – у речушки обмелевший водоем.
Прислушаюсь – какая тишина! Везде прохлада,
Луна сияет и мне больше ничего не надо.

19. Рассказ о тяжбе в Драконьих чертогах
В Благой Земле край есть один – Пользы Непреходящей,
Где тварей водяных число большое обитало,
И населенье в их честь храмов много создавало,
Иные твари стали духами с умом, творящим,
И силу обретали, когда люди их просили
О прекращении дождей, о ясной там погоде,
Иль в засуху о ниспослание дождя молили,
Просимое всё обретали, чтили их в народе.
Тогда курения на алтарях не угасали,
Народ не только уважал их, но также боялся,
Туда Наместника при Чан государе послали
По имени Чинь, а его жену Цун Ти все звали.
Отправилась жена Цун Ти родителей проведать,
При возвращении ладья причалила у храма,
Предстали девы две пред ней, когда зашла в храм дама,
Подали кубок золотой, просили мёд отведать.
Одна дала ей ларец из нефрита и сказала:
«Всеблагой повелитель отнести велел вам ларец».
При том другая дева показала в небо палец,
Сказав: «Хоть чувства показать ему подарком мало,
Но рано или поздно чаянья любви откроют
На небеса вам двери, на драконе вознесётесь
К нему в его дворец, и если им вы увлечётесь,
То вас женой быть там великой чести удостоят».
Сказали и исчезли, Цун Ти в ларец заглянула,
И видит там лежит багряный пояс двух сердечек,
Как знак соединенья, надпись на боку колечек
Гласит: «Красавица, любовь ключом ты отомкнула,
Своей красой ты породила страстное влеченье
К тебе, прими, красавица, подарок мой бесценный,
Иначе от тоски и мне не будет излеченья,
В моём сердце запечатлелся твой лик, незабвенный.
И свадьбы нашей будущей залог – подарок этот,
Запомни, от любви моей не сможешь ты укрыться.
Тебя я буду домогаться, хоть была б ты где-то,
В Хрустальных здесь Чертогах наша свадьба состоится».
Она в страхе покинула ладью, в сопровожденье
Служанки, дальше шла пешком дорогой по долине
И обратилась к мужу своему при возвращенье,
Поведала ему всё. Он сказал: «Нужно отныне
Всех тварей, водяных, нам избегать везде стараться.
Они начнут преследовать тебя у озёр даже,
К речным всем берегами и пристаням не приближаться,
В ночь без луны и в дождь приставить нужно к тебе стражу».
Так береглись они полгода, не случилось
С ней ничего, когда же полнолуние настало
В ночь Середины осени, сияние луны светилось
Так, что светло на всей земле, как будто в полдень, стало.
Обрадовался муж, сказал: «Луна ярко сияет,
Тревожиться причины нет». Вино пить вместе стали,
И ночью, опьянев, в беспамятство обои впали,
Уснули незаметно. (Тишина ведь расслабляет).
Вдруг грянул гром, сверкнула молния в небе нежданно,
Вскочил Чинь сразу, все ворота, окна – на запоре,
Жены пропал и след, хоть охраняли постоянно,
Муж к храму поспешил, не сдерживая себя в горе.
Речная гладь была тиха под светлою луною,
На берегу одежды лишь возлюбленной лежали,
Но её не было нигде, смотрел в пустые дали
В отчаянье Чинь, и не в силах сладить был с собою.
Он службу бросил и гробницу выстроил, пустую (1),
И у подножья, горного, сам в хижине укрылся,
Глядел на омуты реки, стал жизнь вести простую.
Красивым любовался видом, где он находился.
И всякий раз он замечал, старик там появлялся,
Но он не обращал внимания, в своём забытье,
Утрами уходил, по вечерам же возвращался,
На берегу же не было двора или укрытья.
Однажды Чинь подумал про себя: «Но это странно!
Нигде ни деревушки нет, и не было жилища,
Куда старик уходит и приходит постоянно»?
Он всё окрест обшарил – лишь пески и лодок днища.
Тростник, редкий, камыш колышутся лишь над водою,
Чинь обошёл дороги, тропы и вдруг обнаружил
Посреди торжища того же старца пред собою,
Предсказывал тот будущее, кому было нужно.
Черты лица разглядывая, Чинь тут догадался,
Лик у него худым был очень, мыслью просветлённым,
Как книгознатца или мудреца, что отдалялся
От мира, бренного, чтоб стать бессмертным, удалённым.
Со стариком Чинь подружился, каждый день встречался,
Того к себе он приглашал, вели беседы в келье,
Поил его вином, и время проводил в веселье,
Но на его расспросы старик только усмехался,
Радушье Чиня старику как будто полюбилось,
Но его скрытность распаляла у него сомненья,
Раз как- то понял Чинь, кто – он, всё утром то случилось,
На берегу гулял он рано после пробужденья.
Увидел он, как тот в тумане из вод поднимался.
Чинь сразу подбежал к нему и низко поклонился,
– «Ну вот, ты и узнал кто – я, – старик тут рассмеялся –
Выходит, ты следил за мной»! И он ему открылся:
– «Я есть Белый дракон (2), на нынешний год сушь здесь пала,
Поэтому я время праздно проводил свободно,
Но если Богу бы творить дожди было угодно,
То не предсказывал б судьбу я здесь, возле канала».
Сказал Чинь: «Раньше Лю И в озеро Дунтинь спускался (3),
Шань Вэнь (4) в Драконьих же чертогах пировал совместно
С Царём Подводным и, после чего в живых остался.
И мне бы было побывать в том месте интересно.
И можно ль мне пройти так по стопам древних под воду»?
– «Что может проще быть?! – ответил старец, рассмеявшись, -
Там побывало уже много вашего народа,
И многие уже не возвращались, там оставшись».
Он посохом провёл черту, и воды расступились,
Спустился следом за своим знакомым Чинь в пучину,
Прошли пути часть, и вдруг в месте чудном очутились,
Где небо освещало светом длинную ложбину.
Чертоги, дивные, с покоями там находились,
В которых угощенья на столах, длинных, стояли,
Такие у людей деликатесы не водились,
Сам старец, его слуги почести гостю воздали.
Сказал Чинь: «Я не думал, побывать что мне придётся
В таких хоромах, бедному, меня постигло горе,
И вот такая встреча! Судьбой случай мне даётся,
Неужто зло будет наказано, что было, вскоре»?
Дракон его расспрашивать стал, Чинь ему поведал
О том несчастье, что случилось с Цун, его женою,
С надеждой, что тварь покарает твёрдою рукою
Он, так как в Водном Царстве тот всеми судами ведал.
Ведь чтоб вдаль парус устремился, добрый ветер нужен;
Лис, чтоб возвыситься, поддержку тигра всегда ищет,
Так говорил дракону Чинь, заботливым быв мужем,
Жену имея, мог он обходиться и без пищи.
Сказал Знатный Дракон ему: «Хоть воры и не правы,
Но Царь драконов их облёк доверием и властью,
И что поделаешь, когда средь них такие нравы?!
В своих владеньях из нас каждый – господин, к несчастью.
И над чужими он не властен – правила такие!
Никто за справедливость поднимать бунт здесь не будет,
Не перейдёт других приделов, змеи здесь, речные.
Мы также поступаем здесь, как поступают люди».
– «Могу ль я жалобу подать государю драконов, –
Спросил Чинь – правосудья требовать»? Сказал тот гостю:
– «Но ваше дело пока тёмное, а по законам,
Так, без улик, равно всё, как ему грозили б тростью.
Нельзя ведь обвинить врага без нужных доказательств,
Боюсь, что долг не будет так заплачен вашей мести,
Без выяснения всех в вашем деле обстоятельств,
Касается ведь это дело напрямую чести.
Не лучше ль верного найти сначала человека,
Пусть он узнает всё, отыщет нужные улики,
А там проще расправиться в суде будет с разбега.
Какой злодей бы не был – кровожадный или дикий.
Жаль, что из приближённых некому доверить дело,
Но нужно поискать кого». Тут подошла девица
В одежде синей к ним, и предложила себя смело:
– «Меня пошлите, я могла бы с Цун Ти подружиться».
Отнёсся Чинь к ней с уваженьем, горем поделился,
Как знак доверия, дал её шпильку с изумрудом,
Пошла та, где храм Духа Водяных змей находился,
Узнала всё о Цун Ти, там поговоривши с людом.
И впрямь, Цун Ти жила в лазоревых чертогах Духа,
Имела званье «Близкая Супруга господина»,
Делила ложе каждую ночь с ним, согласно слуху.
И родила ему, уже как год назад, там сына.
Девица же возликовала, но дворец огромный
Был, и в него проникнуть просто было невозможно,
Она вокруг долго искала в него лаз, укромный,
Но не нашла, попасть там внутрь ей оказалось сложно.
Она без всякой пользы у ворот потом слонялась,
Но всё это в самый разгар ранней весны случилось.
Когда сирень на стенах крепости там распускалась,
Она со стен ветки с цветами обрывать решилась.
Пришёл страж в ярость у ворот, втащив ту в помещенье,
Ругаться стал, что со стены цветы те не срывают.
Та шпильку сунула ему – ущерба возмещенье,
Сказав: «Не думала, что здесь цветы оберегают,
Моя это вина, так шпильку эту вы возьмите
Не вынести побоев мне, ведь слабая я телом,
Хозяйке Дворца Лазоревого вы её снесите,
Может, простят мою вину, закроют это дело».
Послушался страж и отнёс ту шпильку с изумрудом
Цун Ти, та пристально и долго на неё смотрела,
И поняла, что мужа весть пришла, каким-то чудом,
К ней, гневной притворяясь, деву к ней вести велела,
Когда ту привели, то в ярости она кричала:
– «Невежа, экая! Как рвать цветы мои посмела?!
Зачем ты розовую мне беседку оборвала»?!
И приказала задержать до выясненья дела
Девицу ту, её связали и в саду держали,
Цун Ти же, улучив мгновенье, её навестила.
Когда никто не видел, и в слезах её спросила,
Откуда эта шпилька мужа, что ей передали.
Сказала та: «Чинь самолично дал эту вещицу,
У Белого Дракона он гостит сейчас, тоскуя
По вас, чтоб вас вернуть, он заплатил б цену, любую».
Цун Ти, расстроенная, в слезах слушала девицу.
Но тут пришла служанка и хозяйке доложила,
Что Водяной Дух змей её зовёт, она тут встала
И обещала к ней прийти вновь, когда уходила,
А утром ей письмо вручила, ласково сказала:
– «Прошу вас, как вернётесь, передайте письмо мужу,
Скажите, что его супруга в краю вод горюет,
Как конь тоскует по заставе, когда ветер дует (5),
Как феникс, что взлететь стремится в небо зимой в стужу (6).
Пусть сделает он всё, чтоб я смогла освободиться,
Я не хочу здесь без него в этом дворце здесь оставаться,
До старости я не желаю с Духом находиться,
Уж лучше умереть мне, чем здесь в роскоши купаться».
В письме, что отослала она мужу, говорилось:
«Сулят нам горы многого, моря же обещают,
Потом, глядь, то, что ожидаем, ничего не сбылось,
Бьёт ветер нас, секут дожди, беды переполняют,
Всю нашу жизнь, так и со мной, в отчаянье бываю,
От пережитого всего, случилось что со мною,
Я вам слова, идущие от сердца, посылаю,
Так как бессильна плотью я, истомлена судьбою.
Соединённые мы небом, любящие, двое,
Мечтали после смерти быть в одной могиле вместе,
Не думали, что рухнет в одну ночь всё, сердце ноет
Моё от мысли, что я нахожусь здесь, в этом месте,
Что буду в бездну ввергнута, попав в это именье.
Увы, как утаить жемчужину, что так сверкает?!
Где скрыть от ищущих глаз искрящиеся каменья?
Должна терпеть злодея ласки, что меня ласкает.
Осквернены одежды, во мне теплится жизнь еле,
Тоска моя же беспредельная, как это море,
Как годы, бесконечны дни, съедает меня горе,
От ненавистных ласк лишь омерзенье в моём теле.
О, сколько счастья вы мне этой вестью подарили!
И сколько слёз я пролила над шпилькой с изумрудом!
Что помните ещё меня, вы светом озарили
Надежды моё сердце, я живу спасенья чудом.
Пусть оступилась я, сделав неверный шаг, когда-то,
Но без вины грешат ведь на полях травы с цветами,
А клятвы, что друг другу принесли мы, вечно с нами,
Яшма не тронута (7), изъяна нет, сердце из злата.
И вы всегда в том сердце будете других милее,
Так как вы – самый лучший, если вы меня хотите,
То бросьте на чашу весов сейчас сердце скорее,
И выкупить из плена моё сердце поспешите».
Девица возвратилась, и о том всём рассказала.
– «Теперь, – сказал Дракон Чиню, – возьмёмся мы за дело».
Туда отправились, где крепость на морях стояла
Царя, к которому и обратился Дракон Белый.
Снаружи за воротами его ждать Чинь остался,
Но вскоре во дворец его царя слуги позвали,
Со страхом он между рядами стражников пробрался,
У трона преклонил колени, когда представляли.
Он свою жалобу стал излагать со скорбным видом,
Царь подозвал вельможу и ему дал приказанье:
Виновного доставить во дворец для наказанья.
Тотчас того доставили. Дух не скрывал обиду.
Был в красной шапке он, усы же в стороны торчали,
Одежда, чёрная, тело, дородное, скрывала,
Глаза, кровью налитые, лишь злобу источали.
Возвысил царь свой голос, когда тихо в зале стало:
– «А слыхано ли, чтобы благородные все званья
В стране моей ложь и коварство, подлое, венчали,
Чтоб люди от него, в стране живущие, страдали,
И чтоб терпели от вельмож все беды и страданья?!
Нет! Звания высокие – за подвиги награда,
За добродетель. Создан ведь закон не ради смеха,
На страх лжецам и лихоимцам, чтоб была помеха
Распространенью зла среди народа. Это надо!
Когда-то за заслуги я отдал тебе владенья,
И поручил тебе печься о людях, быть защитой,
Но ты забыл свою честь, стал творить там преступления,
И думал, что все злодеянья от моих глаз скрыты.
Что дал ты моим подданным кроме нужды и горя?
Твои все действия – это насмешка надо мною»!
Но возразил ответчик тут, как будто б с царём споря:
– «Кто обвиняет – на земле живёт, я – под водою
Живу, и каждому своё! И общего нет между нами!
Напраслину возвёл он и оклеветал безвинно.
Ваше Величество верит наветам, беспричинно?
Так ложь мы породим и будем виноваты сами!
Напрасно пострадаю я, запятнан ложью буду,
Тогда несправедливость при дворе восторжествует,
В низах верхами недовольство, и впрямь, возликует,
Чтобы спокойствие упрочить, что даём мы люду»?!
Так тяжущиеся там спорили и препирались,
Ответчик говорил, что невиновен он нисколько;
Не мог решиться царь; все правду доказать старились,
И оставалось вызвать на допрос всем Цун Ти только.
Когда она перед судом, влиятельным, предстала,
Спросил её царь: «Где твой муж? С кем быть бы ты хотела»?
Она на человека в шапке синей указала,
Сказав: «Вот муж мой, тот – злодей, с которым я терпела
Одни лишь муки аж три года, в плен к нему попала,
День каждый мной раз несколько овладевал, к несчастью.
Похитила тварь эта меня, и я так страдала,
Он силой принуждал меня к мерзкому сладострастью.
Я ненавижу близость с ним, уж вы-то мне поверьте,
Мне стоит всё переносить огромного усилья,
Неужто я его терпеть обречена до смерти?!
Мой дух иссохнет, плоть увянет от его насилья.
Так почему должна принадлежать я злому змею,
Меня насилует который с диким извращеньем?!
Когда ж закончатся страдания освобожденьем?
В лицо я людям глянуть от стыда даже не смею».
Царь в ярости воскликнул: «Как так?! Я не в состоянье
Помыслить даже, что злодей быть так коварен может!
А лицемерие его – за гранью пониманья,
Как можно подвиги вершить и быть злодеем тоже?
Послушать – говорит слова, высокие, какие!
Содержат его речи праведности столько,
Нутро же похотливое и грязное настолько,
Что смерти его за дела придать не жаль, такие».
Тут Главный Письмовод Суда шепнул ему на ухо:
– «Я, недостойный, слышал, что, кто жалует награды
Под чувств наплывом, не заслужены, им все не рады,
Не можете вы в гневе поступить также и с Духом,
Ведь кары, в гневе что накладываются, чрезмерны,
Как говорят, остря клыки, не расколи кувшина,
Не стоит голову вам отрубать у господина,
Так можете лишиться вы и подданных всех, верных.
Пусть он виновен, но ведь были ж у него заслуги,
Хотя положены за преступленья наказанья,
Но прегрешенья должен бы он искупить в изгнанье,
Оставьте жизнь ему, ещё нужны вам будут слуги».
Царь согласился с ним и вынес приговор, суровый:
– «Все слушайте моё решенье и словам внимайте:
Все люди – путники, в дороге поворот есть новый,
Когда идёте вы в пути, то зорко наблюдайте,
Куда идёте. Каждый ведь с пути способен сбиться,
В пороках даже заблудиться, на своё несчастье.
Но Небеса от истины не могут уклониться,
Содеявший же благо обретает всегда счастье.
Однако у творящего зло нет успокоенья,
Закон наш неизменен издревле и всегда ясен:
Влечёт зло наказанье, подлежит зло истребленью,
Оправдан лишь путь доброты и по себе прекрасен.
Его возвысил я, согласно этому закону,
За прежние заслуги, и главою сделал края,
Но вместо благородства, правил он, зло допуская,
Себя вёл как змея, не как положено дракону.
Он подлость проявлял, повышенное любострастье,
Безумства, прихоти все множились, его съедали,
Он не достоин был оказанной ему мной власти,
Мы отбираем привилегии, ему что дали.
Закон наш справедлив и требует лишь наказанья,
Приказываю, пусть в глуши он ныне поселится,
Цун Ти, что он украл, заслуживает состраданье,
Пусть к мужу первому своему срочно возвратится,
Рождённое дитя оставит пусть мужу второму.
Велю мой приговор исполнить всем без промедленья».
Дух Водяной змей зал покинул, выслушав решенья.
С женой Чинь, Дракон Белый направились к его дому
А после пира в их честь муж с женою поклонились
Дракону Белому и домой в путь засобирались,
Подарками их стариц одарил, потом расстались,
И в свой родной дом на земле счастливо возвратились.
Спустя какое-то там время Чинь был возле храма,
Где Водяной Дух змей жил, но тот храм весь развалился,
Одно лишь дерево росло средь плит, камней и хлама,
На белые его цветы свет от заката лился.
Он расспросил старух вблизи, и вот что он услышал:
– «То было год назад, средь бела дня дождь с неба хлынул
Огромный змей из волн реки на берег этот вышел,
И из-за пазухи своей клубок змеиный вынул,
Затем он в реку бросился, за ним змеи поплыли
На север, все толпой, кишащей, вместе устремились,
И с той поры все в храме чудеса вдруг прекратились».
Чинь понял, те событья в день суда происходили.

Из этого выходит всем одно нравоученье:
Увы! Но многие, чтоб выстоять против насилья,
Приносят жертвы духам, прибегают все к моленьям,
Чтоб избежать беды, и в этом только их усилья.
Чуть что, несут дары все, кланяясь, – так уж ведётся,
И ждут плоды от сил, что на моленья откликаясь,
Им что-то там дают, что получить им удаётся,
Что сами могли б сделать, на себя лишь опираясь.
Так Водяной Дух змей творил втихушку злодеянья,
На стороне крал, творя благо жителям всем, местным,
Хоть ссылкой и отделался – столь лёгким наказаньем,
Государя великодушье было неуместным.
Если б как Сюй Сунь иль Шу Фэй (8) он с вором обошёлся,
То все были б довольны, ни в чём не было б сомненья,
Вот почему Ди Жэнь-цзе (9) всем по нраву так пришёлся,
Когда снёс сотни храмов, недостойных поклоненья.

Пояснения
1. Гробницу соорудил, пустую… – Если человек был погребён в неведомом месте или на чужбине, сооружалась гробница без захоронения, где чтили память усопшего, совершая поминальные обряды.
2. Белый Дракон – второй титул после титула Нефритового императора, бога, символизировал верховную власть на земле, особу государя, и считался олицетворе6нием доброго начала, помощником людей.
3. Лю И спускался в озеро Дунтин – Во времена династии Тае в Китае некто Лю И повстречал девицу, назвавшуюся дочерью Повелителя вод озера Дунтин. Она рассказала, что терпит обиды в доме мужа, и, открыв Лю И путь в Подводное царство, попросила доставить письмо отцу. Так Лю И попал в Драконий дворец; потом он женился на этой девице и стал жить вместе с ней в Подводном царстве.
4. Шань Вэнь пировал в Драконьих чертогах – Шань Вэнь (Юй Шань-вэнь) во время династии Юань (1260 -1368) в Китае встречал послов Подводного царя, пригласившего его в свои владения, пригласившего его в свои владения. Шань Вэнь написал для царя тронную речь и был за это зван на изобильный и многолюдный пир.
5. В древнекитайской книге «Хуайнань-цзы» есть рассказ о старике, разводившем лошадей на пограничной заставе. Один его кон убежал через рубеж, но потом вернулся назад и привёл следом ещё одну прекрасную лошадь.
6. В давние времена в Китае у дочери государя страны Вэйло жил феникс. Вдруг царевна понесла, государь велел отрубить фениксу голову и зарыть его в лесу. Настала зима, царевна родила дочь и однажды, вспомнив о фениксе, поехала с нею на колеснице в лес. Едва принцесса запела в лесу, появился феникс, обнял девочку и улетел с ней в облака.
7. Яшма нетронута, изъяна нет… – В китайских летописях говорится о неком князе, предложившем свою знаменитую яшму соседу в обмен на пятнадцать его городов; однако посол соседнего князя решил, что его хотят обмануть, и вернул яшму «нетронутой».
8. Суй Сунь иль Шу Фэй – Сюй Сунь жил в Китае при династии Цинь (246 – 207 гг. до н. э.), он изучил магическое искусство и помогал людям, истребляя змей и водяных чудовищ. Шу Фэй жил при династии Чжоу (1122- 1047 гг. до н. э), славился своей отвагой и знанием магии; однажды на его ладью напали два змея, он бросился в воду и зарубил обоих.
9. Ди Жэнь-цзе – вельможа эпохи Тан, был наместником в Хэнани. Хэнань – одна из древних областей Китая, расположенная к югу от реки Хуанхэ.

Продолжение «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня
Луна над Западной рекой

Стих четырнадцатый (94)

十三。丹是色身至寶，煉成變化無窮。更能性上究真宗，決了無生妙用。不待他身後世，現前獲道神通。自從鍾呂著斯功，爾後誰能繼踵？

Shísān. Dān shì sè shēn zhìbǎo, liàn chéng biànhuà wúqióng. Gèng néng xìng shàng jiū zhēnzōng, jué liǎo wú shēng miàoyòng. Bùdài tā shēn hòushì, xiàn qián huò dào shéntōng. Zìcóng zhōng lǚzhe sī gōng, ěrhòu shuí néng jì zhǒng?

Буддист:
Эликсир – это самая драгоценная жемчужина чувственного тела, плавясь, она утончается в бесконечных изменениях. Это – самое ценное из всего, что есть, и оно подвергается бесконечным изменениям. Мне не нужно ждать следующей жизни, чтобы обрести божественную силу Пути-Дао в настоящем. Кто может пойти по стопам великих мастеров Чжун-ли и Люя?

Даос:
Даосу Эликсир из всех высоких достижений
Был драгоценностью, желанной, чувственного тела,
И, плавя его, разные он делал превращенья,
При этом мог он обладать даже Вселенной, целой.
Он также мог над сущностью, природной, воспаряться,
Исчерпывать доктрины, истинной, всю суть ученья.
И тайну нерождённости постичь, как и рожденья,
И жизни, будущей, не ждать, в теле других остаться.
Стремясь к Дао-Пути, он к духам мог легко проникнуть,
Когда Люй и Чжун-ли заслугу эту обретали,
Он мог, чтоб небо раскололось, громогласно крикнуть,
И кто сумел, хотя б на шаг, пройти его бы далее?1

Конфуцианец:
В этом стихе-слогане даосизм как бы взаимодействует с чаньским буддизмом в виду того, что, согласно теории струн, на концах этих струн могут находиться разные прикрепившиеся к ним браны, преобразовавшиеся в разные голографические сферы–вселенные, состоящие из ясно-фиолетовых дымок. Поэтому и вхождение в бессмертие может быть двояким, как достижение бессмертия (в буддизме – просветление) в этом теле, здесь и теперь, а не в одной из будущих жизней. Поэтому в той вселенной бессмертие будет не только и не столько продлением физического существования, но и достижение принципиально иного отологического статуса («нерождённость, 无生 у шэн) и психического состояния, аналогичного буддийской нирване. Так как мир един и взаимопроникаем, и микрокосм напрямую связан с макрокосмом, то множащиеся голографические сферы-вселенные, создавая свои собственные бинарные инсталляции, могут бессмертных Чжун-ли Цюаня и Люй Дун-биня заменять «Драконовой девой» 龙女 (лун нюй), как в «Лотосовой сутре» (Садухарма пундарика сутра»), или девой из нагов (волшебных змеев), достигающих состояния Будды.
Фраза «Он к духам мог легко проникнуть» говорит о проникновении к духам 神通 (шэн тун), как о неких формах сверх-знания, паранормальных способностях (абхиджня). Это достигается в ночных бдениях, когда буддисты и даосы предаются медитации за чашкой чая или во время задушевных бесед, когда обостряется ум и концентрируется сознание. Об этом же говорится в древнекитайском романе «Цзинь, Пин, Мэй» (Цветы сливы в золотой вазе):

Вино моё уже всё вышло. Чем же гостя встречу?
Я в глиняные чашки чай, душистый, наливаю,
И разговор нас успокоит, боль души излечит,
В беседе, тихой, скорбь, прошедшую, я забываю.
И уже счастлив человек, ему так мало надо:
Циновка, стол и прелесть гор и рек – его отрада.
Не пью вина, вино – источник гибели людей,
Оно – источник грубости, ссор, разум затмевает,
Вино частенько делает врагами и друзей,
А опьяненье головную боль, стыд вызывает.
Не пейте никогда этот благоуханный яд,
Богатства своего напрасно вы не расточайте.
И чтоб не ведать вам позора, горечи утрат,
Гостей отныне только одним чаем угощайте.
Глаза мои порой туманятся слезой, невольной,
Просторно, тихо в моём мире, и мне так привольно.

七絕 (Qījué)
Пять стихов в жанре «Семи оборванных строк», где в четверостишие в каждой фразе по семь иероглифов.

Стих пятнадцатый (95)

一。饒君了悟真如性，未免抛身卻入身。何似更能修大藥，頓超無漏作真人。
Yī. Ráo jūn liǎowù zhēnrú xìng, wèimiǎn pāo shēn què rù shēn. Hé shì gèng néng xiū dà yào, dùn chāo wú lòu zuò zhēnrén.

Буддист:
Если вы осознали свою истинную природу, вы не сможете оставить свое старое тело и войти в новое. Что может быть лучше для практики великой медицины, чем преодолеть упущения и стать настоящим человеком.

Даос:
Ты если истинной природную сущность считаешь,
Но всё ж греховность в своём теле до сих пор всё носишь,
То своим новым телом всё ещё не обладаешь,
Оно появится, когда греховность ты отбросишь.
Раз так, тебе великое снадобье плавить надо,
Как над «не-истекающем» ты обретёшь победу,
То станешь совершенным, и получишь, как награду,
Своё бессмертие, на Небо вознесёшься следом.

Конфуцианец:
Эти стихи символизируют пять первостихий китайской космологии. В этих стихах проявляются моменты схожести и расхождения между учением Будды и учением Дао. И для того, чтобы избрать истинную дорогу, нужно знать, что это за дорога и к чему она ведёт. Здесь необходимо понимать две особенности трудностей, встречающихся на этом пути. Первая трудность – это препятствия и отвлекающие силы, которые мешают постичь Истину. Они изложены в трактате «Чжун-Люй чжуань-дао цзи» (Учение о Дао в изложении Чжун-ли и Люя). Эти трудности препятствуют совершенствованию человека. С ним он сталкивается в начале своего духовного пути, и если с одними трудностями он справляется быстро, то на преодоления других ему требуются годы. Прежде всего, это ряд препятствий в потребности одежды, еды и жилища, которые требуют много трудов и времени для их приобретения. Затем возникает такое препятствие как сыновний долг и забота о близких. Хоть этот долг и велик и почётен, но он занимает много времени и усилий, поэтому нужно находить золотую середину, заботясь о родных и не забывая себя. Но самое притягательное препятствие – это привязанность к богатству и общественному положению, когда человек, тратит здоровье и время, чтобы потом наслаждаться жизнью, и только в конце жизни понимает, что занимался не тем, но уже поздно. Одним из препятствий являются также муки кармы и жизненные невзгоды. Чтобы накопить достаточно благую карму необходимо, не взирая на жизненные трудности, взращивать истинное Дэ-Благо, проявляя постоянно доброту, и тогда карма исправится и жизненные невзгоды пройдут. Лишь имеющему высокие заслуги на поприще нравственности жизнь открывает дорогу к практике «Святого учения», и они начинают задумываться о глубинном смысле жизни, когда их душа созревает для этого, их дух приобретает больше жизненного опыта, исправляется карма и открывается сама суть постижения Дао. Одной из препятствий постижения Истины могут быть ложные учителя, поэтому нужно всегда слушать своё сердце и доверять только себе и тем истинам, которые считаешь бесспорными. Поэтому никогда не нужно вступать в обсуждения и споры относительно разных учений, которые оказываются бесполезными и могут породить неверие. Самым великим препятствием является лень, когда вольно или невольно откладываешь свои дела на завтрашний день, который может и не наступить.
Кроме этих препятствий есть ещё один фактор – это отвлекающий силы в продвижении к Истине. Этими силами могут быть ловушки нашего собственного ума, образы, навеянные со стороны низких духовных сущностей, способных сбить нас с Истинного пути, а также образы, внедряемые в наше сознание высшими духовными мастерами для проверки нашего мастерства и Де-Блага.
Одной такой силой является параллельное Дао учение – учение Будды, которое вначале указывает верную дорогу, но приводит к иному результату.
В первой фразе говорится о прозрении, осознании собственной изначальной природы, которая квалифицируется как «сущностная природа» 性 (син) «истинной таковости» 真如 (чжэнь жу). «Истинна таковость» взята из санскрита, как буддийский термин бхутататхата, означающий истинную реальность, как она есть в действительности, в себе и для себя, вне и помимо восприятия её рефлектирующим рассудком субъекта. Познание этой реальности – гносеологический идеал буддизма. Даосы высоко ценят его, рассматривая как предел «совершенствования природной сущности» 修性(сю син), которая и является истинной сущностью. Но, по мнению даосов, недостаточно этого идеала, не дающего одухотворения и преображения телесно-энергетической стороне человеческого существа, не обеспечивающего создания нового бессмертного тела, состоящего из одной «чистой пневмы ян» 纯阳 (чунь ян). Для достижения этой цели необходимо заниматься энергетической тренировкой «совершенствования жизненности» 修命 (сю мин), названной «выплавлением великого снадобья» 修大药 (сю да яо). Это дополняет изменение онтологического статуса даоса, вызывая трансформацию его сознания, пробуждение и просветление, в результате чего даос не просто достигает «неистекающего», но и возвысится над этим состоянием. «Неистекающее» 無漏 (у лоу) буддийский термин (санскрит -анасрава), означающий отсутствие притока аффективности (омрачённости) и выступает как синоним нирваны.
Человек Дао становится «совершенным» (истинным) человеком» 真人 (чжэнь жэнь), который не только просветлён, но и наделён бессмертной и нерушимой телесностью.

Стих шестнадцатый (96)

二。 投胎奪舍及移居，舊住名爲四果徒。若會降龍並伏虎，真金起屋幾時枯？
Èr. tóutāi duó shě jí yíjū, jiù zhù míng wèi sì guǒ tú. Ruò huì xiáng lóng bìng fú hǔ, zhēn jīn qǐ wū jǐshí kū?

Буддист:
Старое жилище известно как "Четыре плода". Если вы можете покорить Дракона и Тигра, сколько времени вам потребуется, чтобы построить дом из настоящего золота?

Даос:
Тех, кто зародышем вновь стать в себе самом стремится,
И захватить жильё или сменить своё жилище,
В студента Четырёх Плодов он может превратиться
Он покорит Дракона и накормит Тигра пищей.
Тогда в его жилье возникнет истинное злато,
Наполнит от себя здоровьем, избегая смерти,
И разве время его гибелью будет чревато,
Когда он будет совершенным, получив бессмертье?!

Конфуцианец:
Этот стих-слоган осуждает носителей буддийских идей, которые стремятся лишь к улучшению своей кармы и обретению лучшего следующего рождения в человеческом или ином божественном виде (дэва или Человек Неба 人天 (жэньтянь).
Четыре плода 四果 (сы го) – это четыре достижения учения хинаяны, Малой колесницы буддизма 小车 (сяо чэн):
Первое – «плод вступления в поток» (сротопанна), то есть принятие учения Будды и монастырских обетов;
Второе – «плод возвращающегося один раз» (сакридагамин), то есть один раз вновь рождающегося в мире желаний;
Третье – «плод невозвращающегося» (анагамин), то есть более не рождающегося в мире желаний;
Четвёртое – «плод архата» 阿罗汉 (а ло хань) святого, достигшего нирваны.
Даосы полагают, что повторные рождения не решают проблемы обретения бессмертия, поэтому противопоставляют этому учению путь внутренней алхимии, благодаря которому происходит «Покорение дракона» 降龍 (цзян лун) – то есть соединение положительных, янных пневм (ци) дерева и огня и «укрощение тигра» 伏虎 (фу ху), то есть соединение отрицательных, иньных пневм (ци) металла и воды. Это приводит к наполнению киноварных полей – покоев тела золотым киноварным эликсиром» 金丹 (цзинь дань), ведущим к бессмертию и совершенству.
При практикование учения Дао нельзя погружаться в «ложную пустоту» на протяжении долгого времени, так как это не будет развивать не только наше сознание, но и может привести к деградации от «тупого сидения».
Во время этого сидения низкие духовные сущности могут проникать в наше сознание и подчинить нас своей власти, поэтому, для того чтобы подняться на более высокий уровень, необходимо бороться с ними. Ибо они приходят как воры и воруют наше время и наши усилия. Таких шесть демонов приходят к нам во время сна, медитации и бодрствования. Они опасны тем, что во время медитации могут принимать различные образы и вызывать в нас разные ощущения. Мы можем видеть прекрасные природу слышать красивую музыку, воспринимать благоуханный аромат и чудесный вкус, необычные ощущения движения энергии и состояния сознания. Но если не привязываться к ним и научиться игнорировать их, то можно погрузиться в более глубокое состояние покоя, как во сне, для постижения своей Истинной природы. Тогда эти шесть демонов и воров чувств отстанут, и не будут красть нашу энергию, и мы окажемся в своём собственном доме, контролируя свои чувства, эмоции и желания.

Стих семнадцатый (97)

三。 鑒形閉息思神法，初學艱難後坦途。倏忽縱能遊萬國，奈何屋舊卻移居。
Sān. jiàn xíng bì xī sī shén fǎ, chūxué jiānnán hòu tǎntú. Shūhū zòng néng yóu wànguó, nàihé wū jiù què yíjū.

Буддист:
В свете формы и остального я подумал о божественном методе. Даже если бы я мог путешествовать по многим странам, я не смог бы жить в старом доме.

Даос:
При отраженье тела есть задержка и дыханья,
И мысль, духам направленная, в сосредоточенье.
Что трудно новичкам так при начале их ученья,
И что вполне легко к пути привыкшим в созерцанье.
И даже если в миг один сто царств объехать можно,
Зачем же уходить из старого жилья куда-то,
Сменив его на новое, созданное из злата?
Ведь эликсир бессмертия всем обрести не сложно.

Конфуцианец:
В этом стихе-слогане, вступая в противоречия с буддистами, даосы перечисляют разные виды начальной даосской практики, предшествующей внутренней алхимии. Это – созерцание в магическом зеркале собственного отражения, что ведёт, как об этом говорится в восемнадцатой главе трактата Гэ Хуна «Баопу-цзы», к способности видеть души 魂 (хунь) и 魄 (по) и к сверхъестественному умению пребывать одновременно в разных местах, умножая своё тел. Это – дыхательные упражнения, связанные с задержкой дыхания. Это – также различные медитативные техники, предполагающие сосредоточение на духах микрокосма. Нужно понять, что под отражением тела, в данном случае, имеется в виду созерцание (энергетического и духовного) собственного тела микрокосма, а под «мыслью, направленной на духов», визуализация или актуализация (создание максимально точного и живого ментального образа) даосских божеств. Эти трудные для начинающего даоса упражнения кажутся простыми и лёгкими для истинного мастера внутренней алхимии. Буддисты, занимаясь медитацией и созерцанием, предполагающими лишь чисто техническую тренировку, без энергетического тренинга и укрепления началом, могут силой своей иньной пневмы (духа инь; 阴神 инь шэнь) покидать своё тело (аналог астрального выхода западного оккультизма) и посещать любые места по своему выбору («сто царств» – 萬國 вань го), но не могут обрести истинного бессмертия. Однако все эти сверхъестественные способности, даосские ли, буддийские ли, не могут освободить человека от смерти и повторного рождения, даровав ему бессмертие. Это – исключительная прерогатива практики внутренней алхимии.
Так что для того, чтобы попасть в своё царство, нужна концентрация.
А чтобы сконцентрироваться, необходимо расслабиться. Но при полном расслаблении мы становимся уязвимы, так как в нас могут проникнуть обольщающие демоны, такие как демон изобилия и богатства, если в вас есть в подсознании мысль, что вы чего-то не дополучили в своей жизни, и вам захочется это иметь. Также могут быть демоны войны и злополучия судьбы, когда в нашем сознании возникают образы, проявляющие агрессивность по отношению к нам, провоцирующие нас на вступление в противоборство, или приносящие разочарование. И нужно помнить, что всё это – иллюзии. Демон собственничества и власти может помешать нам в движении к цели, порождая нас влечения к овладению какими-то ценностями бренного мира, от которых нам нужно избавляться. Духовное движение отбрасывает от себя всё временное и непостоянное. Демон, соблазняющий сексом, может предстать в образе очаровательной девушки, призывающей вступить с ней в интимные отношения. При встречи с таким демоном, если соблазниться, можно реально ощутить прикосновения и ласки красавицы, даже удовольствие, которая она доставит, но всегда нужно помнить, что такой демон всегда похищает нашу изначальную энергию и отвлекает нас от избранного пути, как и демон явления святости, который, проникая в наше сознание, создаёт в нас самообман достижения нами своего совершенства.
Посредством концентрации можно добиться высшего состояния своего сознания, не отвлекаясь на мелочи, что позволит нам обустроить своё новое царство в старом теле, но это царство будет истинным, потому что будет построено из совершенной энергетической материи, подобное золотому дворцу или империи. И в этом царстве мы станем уже новым человеком -настоящим мужем.

Стих восемнадцатый (98)

四。 釋氏教人修極樂，只緣極樂是金方。大都色相惟茲實，餘二非著漫度量。
Sì. shì shì jiào rén xiū jílè, zhǐ yuán jílè shì jīn fāng. Dàdū sèxiàng wéi zī shí, yú èr fēizhe màn dùliàng.

Буддист:
Шакьямуни учил людей практиковать блаженство, но только потому, что блаженство – это золотая формула. Величайшее из всех свойств это настоящее. Вся другая двойственность являются результатом расплывчатого измерения.

Даос:
Будды ученики достичь блаженства наставляют,
И эта радость, высшая, находится в металле,
Поистине они путём великим обладают,
Но всё ж, в единстве – сущность, достоверная, вначале.
Ведь чувственные облики все двойственность имеют,
И привести её к единству всем бывает сложно,
Когда единства нет, то разделение довлеет,
И если двойственность осталось, равновесье ложно.

Конфуцианец:
В этом стихе-слогане провозглашается идея сущностного единства буддизма и даосизма. Буддизм, учение Будды Шакьямуни, пришёл с Запада из Индии и учит о стране высшего блаженства на Западе («Чистая земля», 净土 цзин ту, Сукхавати, «рай Будды Амитабхи»). Запад – сторона металла. Тело Будды золотого цвета (золото и металл обозначается одним и тем же иероглифом 金 цзинь), золотым песком покрыта почва и в раю Будды Амитабхи. Но внутренняя алхимия основывается на операциях с металлами (свинец и ртуть) и сама является «путём золотого киноварного эликсира» 金丹道 (цзин дань дао). Следовательно, важнейшие для даосов символы двух учений совпадают, что свидетельствует о тождестве их сущности.
Если же для даоса сохраняется двойственность, различающая или тем более противопоставляющая эти два пути, то он далёк от истинного знания. Но для того, чтобы освободить наше сознание от раздвоения, необходимо освободиться от иллюзий.
На рубеже девятого и десятого веков некий даос по имени Чэн Туань 陳摶 позже получивший титул патриарха и звание «Сиисяньшэн» 希夷先生- «Мастера Невидимого и Неслышимого» после встречи с императором Тайцзуном династии Сун, удалился в горы Уданшань и овладел «Мастерством сна», при помощи которого можно было слить воедино свою телесную субстанцию 精 цзин, Жизненную энергию 气 ци и духовную составляющую 神 шэнь, направить по восьми чудесным каналам к своему источнику и обрести бессмертие, превратившись в святого. Суть этого метода заключалась в том, что при погружении в медитацию, близкую по своей форме ко сну, душа обретала спокойствие и безмятежность, изменённое сознание приходило в движение и обретало небесную ясность, воспринимая чистоту открывающихся божественных истин. И через прежне-небесное очищение душа возвращалась в первозданную пустоту, соединяясь с Дао. Истинный дух сбрасывал земную оболочку и выходил за пределы рождения и смерти, оставляя колесо перевоплощений. Сознание пробуждалось, и человек обретал Бессмертие.

Стих девятнадцатый (99)

五。 俗語常言合至道，宜向其中細尋討。能於日用顛倒求，大地塵沙盡成寶。
Wǔ. súyǔ chángyán hé zhì dào, yí xiàng qízhōng xì xún tǎo. Néng yú rì yòng diāndǎo qiú, dàdì chén shā jǐn chéng bǎo.

Буддист:
Общепринятая поговорка гласит, что лучший способ это тот, когда вы сможете искать истинное в тонкостях повседневного использования, тогда и земная пыль станет сокровищем.

Даос:
Болтают все о Пути-Дао и с ним единении,
Но мало кто с прилежностью в те тонкости вникает,
Поэтому и Истину никто не понимает,
Ведь Истина заложена лишь в тонкостях ученья.
Взаимообращённости кто принцип постигает,
То мир, где он живёт, перестаёт быть сразу тесным.
И для него пыль и песок земли всей исчезает,
Земная пыль становится сокровищем, небесным.

Конфуцианец:
Этот завершающий стих-слоган «Глав о прозрении Истины» возвращает нас к одному из ведущих методологических принципов внутренней алхимии – принципу взаимообращаемости, «Переворота» 丹道 (дань дао), заключающемуся в трансформации грубого после-небесного в тонкое прежде-небесное, в восстановлении истинного бессмертного миропорядка и собственной истинной природы через изменение на противоположную направленности всех процессов всех уровней микрокосма.
На языке внутренней алхимии это обычно описывается как опускание «духовного огня» 神火 (шэнь хо) в нижнее киноварное поле и подъём «сперматической воды» 精水 (цзин шуй) в мозг. Эта трансформация восстанавливает истинную природу человека и его прежде-небесный статус и как бы пресуществляет мирскую пыль и грязь в сакральные ценности истинного бытия. Именно это и есть путь единения с Дао-Путём, а не то, о чём многословно говорят профаны.
Но для того, чтобы достичь это, нужно почувствовать себя в шкуре оленя, который наблюдает за циркуляцией своей энергии, или в теле журавля, взращивающего своего детёныша, или в панцире черепахи, останавливающей своё дыхание под водой. Нужно научиться дышать так, чтобы каждый вздох энергии дыхания распространялся на сотни и сотни миль, как бы соответствуя и откликаясь всем творения Земли и Неба. Для этого необходима концентрация сознания, от которой зависит нахождение прохода, этих самых таинственных Врат, связанных с Небесами, и проникновение в них. При помощи этой концентрации обострится мышление и объединятся все душевные качества, что может приблизить к даоса к Изначальному духу 原神 (юань шэнь), способному сформировать эликсир бессмертия.
Внутренняя субстанция-тело наполнится высококачественным жизненным подъёмом 精 цзин и озарится внешним сиянием. Внутреннее и внешнее объединятся для вступления в Дао-Путь. Шесть воров исчезнут. А пять стихий соберутся сами собой. Периоды огня естественным образом само-регулируются, производя истинную жидкость, которая очистит и взрастит корень жизни. Сокровенная женственность будет постигнута одномоментно, и истинный ян не будет потерян. Но для этого нужно будет сосредоточиться на собирании и накоплении энергии 气 ци для сгущения и кристаллизации духа 神 шэнь. Когда дух 神 шэнь установится и стабилизируется, то энергия ци обретёт устойчивость, и тогда телесная жизненность 精 цзин укрепится, тело станет сильным. При уравновешенности энергии ци все мысли придут в порядок, и перестанут возникать непотребные желания.
Затем три изначальных энергии 精 цзин, 气 ци и 神 шэнь сольются воедино и восемь чудесных каналов возвратятся к истоку, и семь сокровищ избавятся от омрачений мирской суеты и больше уже не рассеются. Кровь трансформируется и обогатится, открыв путь к долголетию и бессмертию. Когда даос поймёт суть совершенствования, то его сердце 心 син (сердечная природа) обретёт спокойствие и безмятежность, а душа насладится блаженством.
Обычно смертный человек впадает в иллюзии. Совершенный человек же чист и непорочен, а чистота и непорочность лишена иллюзий. Поэтому сердце-сознание даоса стабильно и открыто для восприятий, а дух 神 шэнь в своей чистоте глубоко проникновенен. Он не приходит и не уходит, не рождается и не умирает, ему не грозит перевоплощение. Буддисты говорят: «Когда привязанность разорвана и искоренена, то жизнь и смерть также перестают существовать». Поэтому, овладевая и контролируя ум-сердце, дух 神 шэнь обретает истинный дом и становится хозяином.
Поэтому «Учение о Трёх Сокровищах – Цзин, Ци и Шэнь» говорит: «Дух 神 Шэнь является господином, энергия 气 Ци – министром, а жизненность тела 精 Цзин – народом». Поэтому, как говорится в «Дао дэ цзине»: когда пять воров (органы чувств) вторгаются и грабят Цзин и Шэнь (то есть страну), то всё повергается в хаос, становясь спутанным и слабым. Когда пять воров уничтожены, то в государстве наступает благоденствие и спокойствие. Когда народ спокоен, то возможно длительное правление без принуждения.
Но для того, чтобы достичь совершенства, прежде всего, необходимо преодолеть злых духов вовне, а внутри успокоить и очистить Истинную Сердечную Природу 心 (син). Необходимо также переплавить 精 Цзин для питания (Прежде-небесной) 气 Ци, потом переплавить (Прежде-небесную) 气 Ци для питания 神 Шэнь, и после этого переплавить и совершенствовать Шэнь для возвращения его в Пустоту. Всё это подобно тому, как все вещи возвращаются к трем, три возвращается к двум, два к одному, а одно возвращается к Пустоте. Также и Путь, ведущий к бессмертию и святости, заключается в следовании вспять. Поэтому он неизменный, непостижимо чудесный и существует вечно.
А вот все живые существ, находящиеся в бренном мире, движутся как раз в противоположном направлении. В повседневности 神 Шэнь превращается в (Прежде-небесную) 气 Ци, (Прежде-небесная) Ци превращается в 精 Цзин, Цзин превращается в телесную форму, телесная форма превращается в жизнь. Вся суть состоит в том, что один рождает два, два рождает три, три рождает десять тысяч вещей. Это являет собой прямое следование тому, что путь обычного человека ведёт его к рождению и смерти. Поэтому и жизнь, и смерть обычного человека находятся в его уме, который полон всяких желаний. Тот, кто стремится стать святым и бессмертным, имеет бесстрастное сердце-сознание, которое ничем не порабощено. Он похож на дракона, взращивающего жемчужину. Когда к даосу приходит мастерство, то это является проявлением правильного использования духа Шэнь. Шэнь является матерью Ци, Цзин является ребёнком Ци. Шэнь и Ци питают друг друга и Цзин сам возвращается к истоку, кристаллизуется и становится неразрушимым. Так рождается младенец у родителей, обретая своё бессмертие.
Вся искусность этого превращения заключается в сохранении и оберегания духа Шэнь в сущностном глубинном центре-середине. Только когда две энергии Ци (Инь и Ян / вода 坎 Кань и огонь 離 Ли) собираются и соединяются во взаимной симпатии в Желтом Дворе, три цветка – Цзин, Ци и Шэнь – сплавляются в единое в изначальном отверстии, тогда бессмертный зародыш становится совершенным. Затем истинный дух Шэнь сбрасывает оболочку и освобождается, рождаясь, выходя за пределы рождения и смерти, как и колеса перевоплощений. Тот, кто постигает это, обретает Дао и становится Бессмертным. Его тело стаёт лёгким, а сердце-сознание – одухотворённым. Восемь врат открываются вверху на макушке его головы, семь отверстий и пространство между бровями образуют одни врата. Он воспаряет ввысь и может проникать в сферы невидимого и неслышимого.

20. Рассказ о земном воплощении Разливателя чая
Давно некто из рода Цун в Южных горах родился,
За ум царь сделал его надзирателем судебным,
Следил он за злодеями, кто поведеньем, вредным,
Ущерб мог нанести царю, с ним рядом находился.
Цун разбирательством тяжб занимался, его знали
Все люди, что в тяжёлом положенье находились,
И честностью и милосердием его гордились,
И «Справедливости Вершителем» – Динь Кун -назвали.
К годам пятидесяти он вдруг занемог, болея,
И умер, но спустя какой-то небольшой срок ожил,
Так, как наследника он после смерти не имея,
Хотел продолжить род, вопрос этот его тревожил.
Очнувшись, рассказал он: «Я пришёл к стенам высоким,
Хотел войти внутрь, но дорогу стража заступила,
Я был один, почувствовал себя я одиноким,
Тут стража меня в зал, огромный, проводила,
Народу было много там, люди у стен стояли,
Не менее ста человек, а у стола сидели
Двое мужей, две книги на нём разные листали,
То в красную, то в книгу чёрную оба глядели.
И в красной книге (1) отыскав имя моё, позвали
Меня к себе, сказав: «Поистине, ему нет равных
Средь всех живущих на земле героев, достославных,
Поэтому мы быстро так его и отыскали.
Он спас жизнь скольким людям, на земле сейчас живущим!
Жаль, был недолог ему век, определённый, в жизни,
И некому продолжить будет род его в грядущем,
Чтоб также славно послужили бы они отчизне.
Уж если не воздать такому мужу по заслугам,
Как прочих поощрять?! Должны мы попросить у Бога
О нём». И предложили отдохнуть мне у порога,
Потом велели привести опять меня их слугам,
Сказав: «Прославились вы честностью и добротою,
Вас Вседержитель (2) хвалит, жалует жизни продленья
Ещё две дюжины лет срока для сына рожденья,
Чтоб шли достоинства потомков ваших чередою.
И впредь не говорите, что мы толком здесь не знаем,
На небе, о земных ваших делах, следим за вами
Мы неустанно, а теперь вас к жизни возвращаем,
Чтоб занялись опять внизу вы вашими делами».
Потом велели проводить меня слуге с почтеньем,
Выйдя за дверь, спросил слугу я, прежде чем расстаться:
– «Что это за палата, где дела эти вершатся?
И кто ещё заведует всем этим заведеньем»?
«Сия палата, – он сказал, – их всех – двадцать четыре
На небесах, где судят всех умерших и почивших,
И судьи ищут имена в двух книгах, их открывши,
Чтоб точно знать, в каком кто должен находиться мире.
Те, имена чьи – в красных книгах, должны возвратиться
Опять на землю, и продолжить все свои деянья.
А тот, кто в чёрной книге, судьбе должен покориться,
Надежды у них нет, и не спасают раскаянья.
Вы раньше если бы добро от сердца не творили,
То мудрено бы было вам спастись, вы б здесь остались.
Поэтому небесные вас судьи отпустили».
И сразу я проснулся, когда мы с ним распрощались».
Динь Куну сразу же его супруга тут открылась,
Что ночью к ней звезда проникла в чрево в сновиденье,
А через девять месяцев дитя у них родилось -
Сын – нарекли его Тянь И – «Небесное знаменье».
Тянь И любил чай очень, сравнивал себя с Лу Юем,
Чаевщиком, известным в древности, даосом, умным,
Он сам был одарён талантом и умом, разумным,
Постиг всю книжную премудрость, знал книгу любую.
Динь Кун сказал, от души радуясь, на сына глядя:
– «Теперь продолжить род наш есть кому, я так старался
Ему дать знанья, делал всё, что мог, жил его ради».
Когда прошло двадцать четыре года, он скончался.
Тянь И скорбел, чтил память об отце, долго молился (3),
И люди, глядя на его старанья, умилялись,
Когда траур закончился, от всех он удалился,
К ученью возвратился, к книгам, что в семье остались.
С утра до вечера усердствовал в своём ученье,
Семья же обеднела, на жизнь денег не хватало,
Невесту он искал, чтобы поправить положенье,
Богатых девушек на выданье там было мало.
И обеднев совсем, он стал в зятья ко всем проситься,
Но те невестам женихов богатых находили,
Никто и из знакомых не хотел с ним породниться,
Друзья, их видя бедность, стороною обходили.
Тянь И посетовал: «Отец мой, добра сделал многим,
Никто помочь не хочет мне, единственному сыну,
Какой же смысл творить добро, чтоб быть так одиноким»?
Как только он умолк, сразу увидел господина
В изысканной одежде, в шляпе, плащ тесьмой подвязан,
Назвался тот Советником (4) семьи Тунь, поклонился,
Сказал: «Я некогда был вашему роду обязан,
И вот пришёл сейчас к вам, отблагодарить решился,
Есть у меня дочь Хан Ань, вы её к себе примите,
Воссесть чтоб на восточном ложе (5). Донеслось до слуха,
Что ищете себе невесту, так её возьмите,
Пускай же бедность не лишает твёрдости вас духа».
Сказал и тотчас же исчез, тому Тянь изумился,
Почувствовал, что помощь посылает проведенье,
На память записал слова, а вскоре появился
Мудрец из рода Чань в уезде Чудного Хожденья (6),
Учеников собрал он сотни, им народ гордится,
Тян И к нему в дорогу тут же начал собираться,
С собой взял книги, тушечницу, кисти, чтоб учиться,
И со своими домочадцами начал прощаться,
Потом была до места его длинная дорога,
Всё время шёл только пешком, что измотало Тяня.
Жильё в селе снял Голубого он Единорога,
Там был богатый дом, принадлежащий семье Ханя.
Муж Чань семьи заметил лик пришельца, просветлённый,
Узнал о его знаньях, поиске невесты, тщетном,
Сказал жене: «У нас достаток есть определённый,
Но зятя умного нет, пусть он будет хоть и бедным.
А у соседа один школяр Тян И поселился,
Я думаю, что может стать он зятем нам, достойным.
Толк выйдет из него, с ним можно быть всегда спокойным,
Позвать надо его, чтоб он на дочери женился».
Жена с ним согласилась, Тянь И в дом те зятем взяли,
Сыграли свадьбу пышную, к себе всех пригласили,
Людей было полно, за деньгами не постояли,
Тянь И доволен был, с женою счастливо зажили.
Но временами Тянь сам погружался в размышления,
Раздумья тягостные в голову вдруг приходили,
Жена заметила его тревожные волненья,
И стала спрашивать, когда они в покоях были.
Сказал он: «Раньше дух мне с предсказанием явился,
Предрёк, что в жёны я возьму дочь семьи Тунь, известной,
По имени Хан Ань, но я же на тебе женился,
Само собой, я счастлив, в чём клянусь признаньем, честным,
Но если духа то пророчество вдруг вышло ложным,
То ждать обещанных успехов в жизни мне не стоит,
Поэтому печалюсь я, путь в жизни будет сложным,
Не так всё будет, путь судьба другой мне уготовит».
Жена, слова эти услышав, залилась слезами,
Сказала: «То отец был мой, меня Хан Ань и звали,
Он был главой уезда, его люди оболгали.
Семью мою схватили, и расправились так с нами.
В темнице умерли родители, а я осталась
Одна, по малолетству мало что я понимала,
Но сжалился Чань некий, и в семье я оказалась
Его, приёмной дочерью в семье их потом стала.
Вот десять лет живу я в доме их». Тянь изумился,
Сказал: «А я – сын семьи Цуна, видно, так выходит,
Что наша связь была предрешена, как я родился,
В существованьях, прежних, так любовь всех и находят.
И кто посмеет утверждать, что на красных страницах
Все письмена будто бы чушь, и вымысел лишь, вздорный,
Ведь всё, что там написано, должно осуществиться.
Как некий знак, что свыше нас ведёт, нерукотворный»,
Так убедился он, что в браке узы единенья
Чудесны, и любовь супругов стала лишь сильнее,
И обретя приют, надёжный, взялся за ученье
Словесности, все для успеха склонности имея.
На испытаниях по знаньям дважды (7) отличился,
Сперва ему был дан чин Основного Письмовода (8),
Затем Блюстителя Порядка при дворе добился,
А через двадцать лет стал Управителем Народа.
Был предан он государю и нелицеприятен,
Как неподкупен, оттого и взыскан всех доверьем
Царей, что занимали трон, и был всегда опрятен
В делах своих, но отличался всё ж высокомерьем.
Так как сам претерпел он от людской корысти много,
За прошлое старался он воздать всем по заслугам,
Кому-то благодарностью, и прибегал к услугам,
Кому-то ненавистью, не давал в росте дорогу -
Была единственная его слабость в этой службе.
Воздвиг высокий он алтарь, чтоб духам всем молиться,
Встречал сотни даосов, чтобы с ними подружиться,
И с ними в тишине долго беседовал по дружбе.
У алтаря странный даос раз как-то появился,
Он ковылял, покачивался, в рваном одеянье,
В туфлях, дырявых, у порога вольно развалился,
И пьяным видом на себя всех обращал вниманье.
Страж у ворот не стал впускать его, и растерялся,
Но тот стал спорить, страж пошёл к хозяину с докладом,
Тянь рассердился, велел гнать, но тот сопротивлялся,
Сказав, что управителя ему увидеть надо.
Когда страж начал его гнать, побрёл тот восвояси,
Сетуя горестно: «Нашёл старинного я друга,
Но груб друг, неприветлив, видно, такова заслуга
Его, что быть беде в О-тоне». Сей сказ был не ясен.
Тянь, это услыхав, тотчас велел вернуть монаха,
И сам же тут же вышел на крыльцо к нему на встречу,
Так как внутри он испытал неясный приступ страха,
Они сели за стол беседовать, тот начал речи:
– «Теперь вы – царский канцлер и дела его ведёте,
Хоромы вы себе воздвигли, все вас уважают,
И стражники вам расчищают путь, куда идёте,
Над домом вашим колокол (9), сторожевой, сияет.
Не это ли не придел земных богатств и развлечений?!
Наверно, на Звезде Пурпурной (10) счастье вы забыли,
Уже не помните всех радостных там наслаждений,
Когда вы высшим силам всею правдою служили»!
– «О чём вы говорите»? – тут спросил Тянь с удивленьем.
Сказал тот: «Вижу, что поток страстей нанёс утрату
Всей вашей памяти, забыв своё происхожденье,
Утеху вы нашли в земном, вам ничего не надо.
Позвольте, расскажу вам я о вас всё, не скрывая,
Что странным вам покажется в земных раздольях, тесных,
Когда-то раньше были Разливателем вы чая
У Вседержителя святого на пирах небесных.
А я – Смотрителем винохранилища сфер, звёздных,
И что ни день служили во дворце Звезды Пурпурной,
И были в дружбе мы тогда все в молодости, бурной,
И за бокалом говорили о делах, серьёзных.
Спросил раз Вседержитель, обращаясь к всем придворным:
– «Согласен кто сойти в земной мир, чтобы поразвлечься,
Лет десять послужить царю там канцлером надворным.
Кто бы хотел от дел небесных, там слегка отвлечься»?
Придворные смотрели друг на друга и молчали,
Как будто ожидали что, застыли в одночасье,
И не успели слова вымолвить, как вы сказали,
Что вы хотите побывать там, и дали согласье.
Сказал вам Вседержитель: «Так туда и отправляйтесь,
Там у людей утех и радостей ничуть не меньше,
Чем здесь, В Палатах Звёздных, и там счастьем наслаждайтесь,
В мире земном, в веселье можно жить и ночь, и день же».
Тогда стоял я рядом с вами, слышал всё ушами,
Тому, что вы решились в мир уйти, я удивился».
И дал даос Тяню пилюлю с этими словами,
Тянь проглотил её, дух просветлел, ум просветился,
Он вспомнил всё, что было в прежнем их существованье,
И все этапы его бывшей жизни озарились,
Тогда спросил он: «Каково же ваше пребыванье?
Мне не понятно, как вы на земле-то очутились»?
Монах сказал: «Я был всегда болтлив и легкомыслен,
Вдобавок же, я там ещё к вину и пристрастился,
И Вседержитель осудил меня, я был зачислен
В ту группу ссыльных тех, кто на земле потом родился.
Я третье двенадцатилетье здесь уж доживаю,
Теперь мой вышел срок, и я на небо возвращаюсь,
На должность мою, прежнюю, вино где разливаю
В Палатах Звёздных, но пред этим с вами вот встречаюсь.
И помня дружбу, старую, пришёл я к вам проститься,
Сказать вам, чтобы от беды смогли вы защититься».
Спросил Тянь: Что же за беда в О-тане разразится»?
Даос сказал: «Вам через пять лет морем плыть случится,
Боюсь, что вас несчастье в пути этом ожидает».
Спросил Тянь: «За какой грех я наказан тогда буду?
Из-за меня неужто в море кто-то пострадает,
И этим принесу несчастье я ближайшим людям».
Даос сказал: «Как царский канцлер вы не согрешили,
Ни в чём вы не ошиблись, но когда были у власти,
К одним вы были благосклонны, в силу своей страсти,
Других же, за погрешность ранее их, невзлюбили.
Вы знаете, людская зависть, злоба ядовиты,
Растут их клевета и кривда и грозят бедою».
– «Что же мне делать, – спросил Тянь, – чтобы с моей судьбою
Спастись от всех бед и сберечь моих людей из свиты»?
Даос ответил: «Не тревожьтесь, имя лишь скажите
Моё – Кун Фэн, что значит как Защитник Светодарный,
Когда понадоблюсь, то благовоние сожгите,
И позовите, я явлюсь к вам, как свет лучезарный».
Они решили провести ночь вместе в разговорах,
Сказал Тянь: «Настоящий друг – вы, вас прошу, скажите
О том, что в нашем мире много вызывает споров,
Откройте тайну, сокровенную, мне, просветите».
Даос сказал: «Высоконравственность – основа блага,
Добра; богатство же источник алчности и ссоры,
Высоконравственность словно росток, лишь капля-влага
Рост начинает, а богатство сеет лишь раздоры.
Ещё скажу: добро и зло сами произрастают,
Что в изобилие есть безо всякого призора,
Причин для счастья или бед, что спрятано от взора,
Что нашу жизнь дыханием внезапно изменяет:
Бездействие и безразличье бед страшнее будет.
Почтительными быть со всеми вы уж постарайтесь,
В делах стремитесь справедливыми быть ко всем людям,
Найти добро и оценить во всех душах пытайтесь».
Сказал Тянь: «Знаю я, всем людям на земле жить сложно,
Как много здесь соблазнов, что ведёт к грехам, смертельным,
Поэтому мне проживать жизнь надо осторожно,
К казне со страхом относиться и к делам, постельным.
Слыхал я, добродетель Небес, высших, беспристрастна,
Как зеркало или весы, чтоб выжить нужно бденье,
Все духи, божества нам подают с неба знаменья,
Должны мы делать то, что сказано нам громогласно.
И мера справедливая блюдётся в превращеньях,
Сколько не ставь вещей пред зеркалом, все отразятся,
И разум отразит вокруг нас в мире все явленья,
Сквозь сети, хоть и не редки ячеи, не пробраться.
Есть истинный закон, но строгий он закон и тайный,
И человек роптать не должен или возмущаться,
Но отчего увещеванья ведет к мере, крайней,
Приводят к путанице – может всё перемешаться.
Не видел и не слышал я, чтоб благо приносило
Кому-то счастье, лиходей чтобы в беде остался.
Бедняк, имея силу духа, как бы не старался,
Успеха бы достиг, глядишь, а зло-то победило.
И говорят, что человек всегда в жизни добьётся,
Если чего желает, но одних мало желаний,
Над книгами тьма книгочеев всю свою жизнь бьётся,
Но не проходят из-за бедности всех испытаний.
И почему иные семьи только богатеют,
Богатыми живут которое уж поколенье,
Как будто тыквы собирают, а бобы лишь сеют,
Не понимаю, по своему недоразуменью».
Даос ответил: «Вы не правы, хоть широк круг знанья,
Содеянные зло или добро пусть невелики,
Но различимые вполне, свои имеют лики,
И рано или поздно получают воздаянье.
И если эти воздаянья даже запоздают,
Но будет и отдача велика, как и обильна,
Особенно когда те добродетели скрывают,
Но явью станут, и плоды согреют, будут сильны.
Но если все счастливые приметы вдруг редеют
И вовсе исчезают, знай, ротки зла взойдут скоро,
Когда поднимутся высоко, зрея без призора,
То и беда придёт ко всем от этих лиходеев.
Так уж случается, чтоб в жизни что-то распрямилось,
Сперва в дугу нужно согнуть, вещь приподнять такую,
Перенести, то приложить надо силу какую,
И нужно времени пройти, чтоб тайное раскрылось.
Кто добронравен, но бедняк, не это ль наказанье
За прежние в жизни грехи; другой жестокосерден,
К тому ж, богат, быть может, это ныне воздаянье
За то, что в прежней жизни был к добру всегда усерден.
Но как не трудно познавать, есть справедливость свыше,
Она не отойдёт от истины небес нисколько,
И оттого судить лишь можно однобоко только,
Как можно небо созерцать, стоя ступенью ниже»?
Так говорил даос, в словах скрывалось назиданье,
А утром, на рассвете, когда день уж начинался,
Ему хотел Тянь золота дать при их расставанье,
Даос от денег отказался и лишь засмеялся,
Сказав: «К чему мне это! Об одном прошу, старайтесь
Творить добро, чтоб не пришлось к вам вновь мне возвращаться,
Премного вы обяжете меня, не поступайтесь
Своею честью, чтоб в живых до старости остаться».
Потом и впрямь Тянь стал государю противоречить,
Из-за чего отправил царь на юг его в изгнанье,
Когда он проплывал в морском заливе возле речки,
Средь бела дня на небе вдруг случилось громыханье,
И тучи, чёрные, нагрянули, вихрь вверх поднялся,
А волны с моря заходили высотою с горы,
Откуда ни возьмись, чудовищ вой вокруг раздался,
И бесы завопили, на ладью направив взоры:
«Ага! Вот, наконец-то, и наш враг тут появился!
Сегодня мы разделаемся с ним, его дождались,
Как хорошо, что все мы в этом месте оказались,
И что сегодня сильный шторм на море разразился»!
И на ладью все кинулись, одни корму топили,
Карабкались на нос другие, прогремело где-то,
Ладья чуть не перевернулась, волны в бок ей били,
У кормчего тогда спросил Тянь: «Что за местность это»?
Ответил тот: «О-тон»! Припомнил Тянь слова спасенья
Даоса, крикнул его имя, сразу появилась
Из облаков вдруг колесница и остановилась
Над ними, в ней сидели феи, духи на сиденье.
Даос окликнул дьяволов: «Эй вы, отродье гадов!
Погрязли в скверне вы, и предрешённая цепь ваших
Всех воплощений так тяжка и безысходна даже,
Что вам уже ни на земле, ни под землёй не рады,
При жизни вы законы все, земные, нарушали
Под разными личинами людей в жизни скрываясь,
Вредили людям все и злодеянья совершали,
Доколе будете вы зло творить, злом оставаясь?
И почему вы не омоете нутро от скверны?!
И сердце не очистите от зла и не вернётесь
Своими помыслами на путь истинный и верный?
Но если вы от своей прежней жизни отвернётесь,
Покаетесь, мы Вседержителю о вас доложим,
Тогда он от вины освободит и ваши души.
Когда о вас мы ходатайство перед ним положим,
И сможете переродиться вы людьми на суше».
Его словам вняв, дьяволы возликовали,
Пустились в пляс, потом исчезли все в глубинах моря,
И ветер вдруг унялся, воды гладкими вновь стали,
Ладья пристала к берегу благополучно вскоре.
И сразу же с женою и детьми Тянь распростился,
Произошло всё это в день чудесного спасенья,
Неведомо куда он после расставанья скрылся,
Потом узнали, что он духом стал, постиг ученье.

Нравоученье сей истории предельно ясно:
Добро, людьми свершаемое, – в воздаянье свыше,
Общенье с Небесами всех людей всегда прекрасно,
Ведь неземная чистота всегда – над нашей крышей.
Динь Кун судами управлял, спасал людей, безвинных,
И воздаяние Небес ему во сне открылось,
Всё, что хотел он в жизни, у него осуществилось,
Свидетельств таких много о добре в делах, старинных.
Дела же его сына Тянь И были лишь следами
Влиянья камня белого «гуй» – светлого нефрита,
Где доброта и справедливость – от всех зол защита,
В чём есть спасенье наше и за царскими делами.

Поясненья
1. В красной книге – согласно древним поверьям, деяния и судьбы каждой семьи заносятся на небесах в особую книгу, где запись ведётся красными письменами.
2. Вас Вседержитель хвалит – то есть Повелителю неба.
3. Чтил память об отце, долго молился – Поминальные обряды в старом Китае, особенно ели умирал один из родителей, были весьма сложны, некоторые для своего завершения требовали много месяцев и даже лет.
4. Советник – второй по значению чин в Палате государственных советников.
5. Чтоб воссесть на восточном ложе – Во времена династии Цинь (265 – 316) в Китае некто Си Цзянь, имевший дочь на выданье, послал человека в дом соседа выбрать среди его учеников жениха. Ученики встретили посланца приветливо, один лишь Ван Си-чжи (впоследствии знаменитый каллиграф), возлежавший на восточном ложе, продолжал есть, не обращая внимание на гостя. За него-то Цзянь и выдал дочь. С тех пор «восточное ложе» стало метафорическим обозначением зятя.
6. В уезде Чудного Хожденья – название это известно с X в.; удерживалось до наших дней, связано с преданиями о небожителях и чудотворцев.
7. Дважды отличиться на испытаниях – то есть на окружных и столичных экзаменах (или на столичных и дворцовых).
8. Чин Основного письмовода –чиновник, ведающий делопроизводством и перепиской.
9. Над домом вашим колокол – сторожевой колокол – В домах знатных вельмож ставились звонницы с колоколами, в них звонили тревогу, воинский сбор и т.д.; дома эти обносились стеной с воротами и охранялись стражей.
10. На Пурпурной звезде – Речь идёт о звезде из созвездия Малой Медведицы, считавшейся местом Повелителя Неба.
11. Следами влияния белого камня «гуй» – белый нефрит, нефритовый скипетр сложной формы, с квадратным основанием и округлённым или острым навершием; согласно древним поверьям, оказывал магическое влияние на людские судьбы.

Окончание «Книги просветления» Чжан Бо-дуаня
После того, как я прочитал «Книгу просветления» Чжана Бо-дуаня, передо мной раскрылись Двери в Небеса, и я вступил в обитель богов и небожителей. Передо мной открылась суть священного стиха, которым Небеса напутствуют бессмертных даосов перед их вечным путешествием во Вселенной:

調和眞炁五朝元,
心息相依念不偏,
二物長居於戊己,
虎龍盤結大丹圓.

Tiáo hé zhēn qì wǔ cháo yuán,
Xīn xī xiāng yī niàn bù piān,
èr wù cháng jū yú wù jǐ,
Hǔ lóng pán jié dà dān yuán,

Когда Гармонией в себе Ци, истинной, добьёшься,
На путь Пяти Стихий ты к Изначальному вернёшься,
Дыханьем Сердце к миру сделаешь ты беспристрастным,
Сольются Тигр с Драконов в их телах в объятье, страстном,
Небес, Земли в тебе соединятся Ветви Мира,
И Циркуляцией в себе добьёшься Эликсира.

За Дверями
Вся наша жизнь – это подготовка к новой бессмертной жизни во Вселенной. Поэтому каждый человек должен уяснить себе, что самое важное в его жизни – Знания. Знанья формируют умения, а умения делают из человек личность. Личность вырабатывает в себе характер, который и помогает ему освоить нужные свойства и сформировать свой собственный образ жизни. И этот образ жизни совершенствует его мастерство, благодаря которому в человеке происходят качественные изменения и позволяют ему обрести свободу и бессмертие. Это и открывает ему Двери в другой мир, а там начинается его новый мир с его продлением в вечности. Человек может обрести бессмертие, если он понимает эту простую Истину. Человек постоянно живёт и никогда не умирает, он развивается, преображается и видоизменяется. Он всегда находится в движении даже тогда, когда пребывает в покое. И начало этого преображения начинается с обретения умения переходить из физического плотного мира в тонкий мир, духовный.
Почему же я из учёного вдруг перешёл в разряд даосов? Это случилось просто, настало время взросления, и детские игры в бирюльки стали мне неинтересны: атомы, нейтроны, позитроны, нейтрино, кварки, бозоны. Всё это – игра в воображаемую материю, которая может быть такой, а может быть и совершенно другой. Ведь тот, что создаётся нашим воображением, не является действительностью, и опыты, проводимые нами, не есть ещё истина в последней инстанции. Всё вокруг меняется, меняется и наше сознание. Трёх-мерность нашего восприятия с открытием четвёртого изменения способна преобразиться в наше пяти-мерное сознание, что и происходит со многими людьми в данное время. Все мы, кто добился изменения в своём сознании, как бы начинаем заглядывать за горизонт. И мы видим там уже то, что другие люди не способны были осознать со своим устаревшим восприятием мира. Я всё больше прихожу к убеждению, что наши древние предки знали больше того, что знаем мы. Правда, воспринимали они мир через свою окрашенную в национальные цвета призму. Но это не мешало им понять, что наш мир намного сложнее того, что лежит перед нашим взором. И они уже тогда ощущали особые вибрации скрытого мира, и через свою интуицию проникали в него. Поэтому они доверяли своим чувствам. Другая действительность помогала им развиваться и формировать своё особое мировоззрение, с помощью которого они достигали невиданных успехов в овладении пространством и временем в изменении своей физической структуры. Они могли видеть невидимое, слышать неслышимое, совершать путешествия в параллельные миры и возвращаться назад, одаривая полученными знаниями своих современников. Вероятно, поэтому, благодаря их мудрости, на земле бурно стали развиваться философия и другие науки. Это был скачок и прорыв во многих сферах научного и духовного познания многих тайн структуры этого мира. Так и на меня снизошло просветление, и мне удалось выйти за Двери нашего обычного сознанья и увидеть то, что когда-то наши предки на Востоке видели и знали.

О присуждение титула Бессмертного Нефритовым Императором
Когда я достиг определённого мастерства в даосском искусстве и, наконец-то, добился проникновения в запредельные сферы инобытия, то предо мной открылись Двери Вхождения на Небеса, и я увидел Нефритового Императора, который даровал мне титул Бессмертного.
Это происходит довольно просто. Когда имеешь определённые знания, то всё в жизни случается просто, даже чудеса образуются естественным путём. Для этого нужно только овладеть Теорией Вдоха и Выдоха. И так, как мы постоянно дышим, то всему этому научиться не составляет особого труда. Можно легко совершать всякие чудеса, легко отравляться в дальние путешествия и возвращаться назад, легко посещать иные миры, постоянно пребывая в своём собственном мире, потому что везде и всюду мы постоянно носим с собой свою собственную внутреннюю вселенную. И всё, что есть в огромной Вселенной, имеется и в нас. Мы растворены во Вселенной, и Вселенная растворена в нас.
Когда я вдыхаю в себя воздух, я вдыхаю в себя весь мир. А это значит, что я, оставаясь в себе, как бы выхожу из границ своего тела. Я проникаю во Вселенную и напитываюсь ею. Когда открываются мои двери, я, выходя из них, как бы расширяюсь и становлюсь больше, мои размеры увеличиваются, я перехожу из плотного мира в мир тонкий, моя духовность возрастает, а с духовностью появляется подвижность и все-проникновенность. Я чувству, как моя внутренняя энергия из нижнего киноварного поля поднимается через позвоночник к макушке головы и выходит из меня через темя, устремляясь в Небо. В этом движении я разуплотняюсь, разряжаюсь, превращаясь в некую духовную субстанцию, бестелесную и подвижную, попадая в то состояние, когда я нахожусь как бы во сне и могу летать во внешнем мире. Это состояние позволяет мне с огромной скоростью уноситься в бескрайние дали и находиться там, где я и помыслить раньше не мог. Я вижу иные миры и общаюсь с далёкими сущностями. Я даже не знаю, кто они, но моё внутреннее сознания подсказывают мне, что я с ними знаком, потому что в этом состоянии, я попадаю в некое Совершенное Информационное поле, где всё определено и известно, и эти знания проникают в меня как некая божественная благодать. Мир огромен и многообразен, но в нём всё завершено и разложено по полочкам, благодаря Совершенным Знаниям. Со всем, с чем я встречаюсь в этих путешествиях, связаны какие-то мои прошлые воспоминания, ведь я всегда находился в этом мире, даже когда ещё не рождался в своих временных формах. Утробная память сохраняла в моём сердце всё, с чем я сталкивался. И живя в какой-то одной из своих форм, я ничего не познавал, а всего лишь вспоминал из опыта моих прошлых предыдущих рождений.
Первый опыт выхода из моего тела произошёл тогда, когда я овладел техникой даосской гимнастики при медитации. И в этом мне помог мой учитель, написавший книгу «Главы о прозрении Истины» Чжан Бо-дуань. У меня всё получилось! Когда начался мой переход из мира физического в мир духовный, я почувствовал, как моё тело разрастается, и я вдруг превращаюсь в гиганта. Когда растёшь в размерах, то плотность тела разряжается. Увеличиваешься в росте и объёме, и всё вокруг тоже начинает увеличиваться соразмерно. Масштабы мира как бы мгновенно меняются: Земля становится маленькой, а звёзды – большими. Наступает ощущение, что ты не только выходишь из своего земного бренного тела, но и покидаешь обычный мир. Так произошло и со мной. Я почувствовал, что попал в некую незнакомую мне сферу. Как будто открылось небо, и я очутился в раскрытой Вселенной. Я как бы находился внутри простирающейся вверх сферы на границе двух оболочек, где внешняя Прежде-небесная сфера была соединена с внутренней После-небесной сферой. Это был стык двух небес: Первозданного Неба 先天 (сянь тянь) и 后天 (хоу тянь) – Неба, образовавшегося после. И эти Небеса были заселены своими сущностями. Это были божества, которые христиане называют ангелами.
Там были Прежде-небесные Божества – те, которые существовали ещё до возникновения проявленного мира. Они никогда не рождались в теле и, соответственно, никогда не были людьми. И хотя некоторые из них могли проявляться в человеческом обличье, все равно они оставались Прежде-небесными сущностями. Эти божества находились высоко наверху, можно сказать, в зените. После-небесные Божества были когда-то люди, которые в ходе развития обрели совершенство и стали Бессмертными. Они находились в низшей сфере Небес.
Я смотрел вверх на уходящий к зениту купол и видел, что на этой иерархической лестнице не все Прежде-небесные Божества стоят выше После-небесных богов. Я заметил бессмертного Люй Дун-бина, который обладал более высоким рангом и могуществом, чем чиновники Небес, Земли и Воды. Из книг я знал, что высшие божества имели в своих именах приставку с титулом «Небесный Государь» 天君 (тянь цзунь), за ними шли «Императоры» 帝 (ди), потом «Цари» 王 (ван), и далее уже «Бессмертные» 仙 (сянь) и различные «Духи» 神 (шэнь), хотя некоторые бессмертные «Сянь» могли стоять и выше тех, кто имел статус «Вана» или «Ди». Всё зависело от тех знание, которыми обладал небожитель или внёс свой вклад в развитие общих небесных знаний. Среди божеств я увидел своего учителя Чжана Бо-дуаня, который имел скромный статус Бессмертного – «Сян».
Так уж на Небесах заведено, что вновь прибывший в высшие сферы даос-бессмертный должен был быть представлен своим учителем высшим божествам. И мой учитель, учение которого в сообществе с другими даосами я постиг в совершенстве, выступил вперёд и представил меня высшему обществу, произнеся следующую речь:
– Человек рождается и обретает тело по причине чувственного влечения родителей. Если есть тело, то есть и беды, если бы не было тела, то откуда бы появились беды?! Если вы хотите избавиться от бед, то нет лучшего способа, чем воплотить в себе Высший Путь-Дао – 道.
Все даосы дружно его поддержали. Мой Учитель продолжал:
– Если вы хотите воплотить в себе высший Путь-Дао, то нет лучшего способа, чем просветлённо познать изначальное создание, то есть своё тело, свою личность и свою самость. Ведь сознание – это тело-субстанция Дао-Пути, хотя буддисты под изначальным сознанием 本心 (бэнь синь) понимают изначально просветление сознания, как природу Будды, одновременно являющейся и истинной природой любого живого существа. Но вот только человек, в силу своей человечности, обладает особым сознанием, которого нет у других существ. Ведь сознание – это тело-субстанция Дао-Пути, а Дао-Путь – функция сознания.
Все боги и небожители согласно закивали головами.
Мой учитель продолжал говорить:
– Только люди могут обозревать своё сознание и созерцать свою природу, и если они делают так, то достигают полного выявления этой целостной и сияющей субстанции, и её деятельная функция свободно обнаруживается. Тогда поистине совершается подвиг освобождения и мгновенно достигается другой берег существования. Вот и ещё один из моих учеников добился восхождения на Небеса, с чем я его и поздравляю.
Я несколько смутился и поклонился всевышнему сообществу.
Мой учитель продолжал говорить, как будто бы он ещё не закончил начатый им спор с некоторыми буддийскими представителями знати:
– Если бы ни это сияние ясного зерцала сознания, ни этот всеохватывающий свет божественной жемчужины, то разве можно было бы мгновенно получить все божественные признаки и достичь состояния, не загрязнённого мирской пылью, то есть состояния абсолютно свободного истока сознания, утверждённого в нерождённом! Буддисты считают, что «нужно смотреть в свою природу, и станешь Буддой» 见性成佛 (цзян син чэн фо) и достигнешь другого берега – нирваны. У них образ истинного изначального сознания, как ясного зерцала, ассоциируется с сущностными свойствами «дхармы» 法 (фа), элементов составляющих эмпирическую личность и сферу его опыта. На самом же деле, субстанция этого лучезарного сознания есть та почва, на которой произрастает Дао-Путь. Тело не может обременять её изначальную суть, объекты – внешние вещи – не могут омрачать её истинность. И если это так, то «ножам и мечам некуда клинок всадить, тигру и носорогу некуда клыки и рог воткнуть, страшному пожару и великому потопу некому навредить», как говорится в трактате «Дао дэ цзин». Поэтому нужно достичь познания, подобного ясному зерцалу природы человеческого сознания, которое всё освещает, но ничего не поглощает, а следует своей природе и отражает сущее, пребывает в гармонии со всем, не выделяется как запевала; поэтому, хотя оно и превосходит всё сущее, но ничему не причиняет вреда. Поэтому его и называют Наивысшим и Наидействительнейшим Сокровенным Дао-Путём.
При этих словах все небожители опять закивали головами.
Мой учитель посмотрел на меня и, как бы обращая свои слова ко мне, сказал:
– Изначально Дао-Путь безыменен, и совершенные мудрецы лишь, делая над собой усилие, именуют его. Изначально, о Дао-Пути в его основе нельзя говорить, и совершенные мудрецы лишь, делая над собой усилия, говорят о нём. Поэтому называть его и говорить о нём – пустое дело и напрасная трата времени, не ведущая к познанию его субстанции и возвращению к его истинности. Таким образом, совершенные мудрецы утвердили учение и установили слова, дабы прояснить свой Дао-Путь, поскольку Дао-Путь проясняется благодаря словам, а слова благодаря Дао-Пути в свою очередь ведут к забвению их. Как говорил Чжуан-цзы: «Человек, познавший Истину, забывает о словах. Где бы мне найти человека, забывшего о словах, чтобы поговорить с ним».
Сказав эти слова, он посмотрел на Чжуан-цы, который стоял в толпе Бессмертных. Тот помахал ему рукой.
Учитель продолжал говорить дальше:
– В трактате « Гуань Инь-цзы» сказано: «О Дао-Пути нельзя сказать словами, но то, без чего не были бы возможны слова, и есть Дао-Путь». Поскольку этот Дао-Путь по сути своей сокровенен, предельно тонок, то мирские люди полностью пребывают в неведении относительно его истинной природы, держатся за своё телесное существование, ненавидя смерть и радуясь жизни. Они не могут до конца пробудиться и познать его. Но мой ученик преодолел себя и добился того, что осуществил свой выход из своей телесной оболочки, и сейчас он находится среди нас. Он прислушался к голосам небесных сущностей и вознёсся над толпой обычных людей, вышел из ихней узколобой среды обитания. Ведь ещё Хуан-ди и Лао-цзы, печалясь об алчной привязанности людей, наставили их на путь искусства совершенствования жизненного начала, дабы, следуя своим же собственным желаниям, они постоянно, шаг за шагом шли к исправлению, поскольку главное в совершенствовании жизненного начала заключается в Золоте и Киновари. Главное в Золоте и Киновари – это Божественная Вода и Цветочный Пруд. Божественная Вода 神水 (шэнь шуй) означает исходящую из сердца влагу в виде энергии ци 气, поднимающуюся по психологическому каналу в полость рта, как некая божественная субстанция, напоминающая слюну. А Цветочный Пруд 花池 (хуа чи) означает энергетическую субстанцию почек, накапливающуюся под нижним киноварным полем. Её вещественное выражение – энергетическая сперма. Поэтому книга «Дао дэ цзин» – «Книга о Дао Пути и Благой Силе-Дэ», а также книга «Инь фу-цзин» – «Книга о единении скрытого» в своих поучениях исходят из того в своём благом воздействии на мир, что люди любят жизнь. Однако язык этих книг тёмен и принципы утаены. Учёные люди хотя и наизусть могут читать и декламировать эти тексты, однако смысл их остаётся ими непонятым, если они не встретят совершенного мужа, который из собственных своих уст преподаст им наставление. Хоть суетящихся и тщащихся постичь это учение сотни, никто из этого множества не сможет до конца свершить это дело и окончить с успехом этот труд. Короче говоря, таких не научившихся в мире весьма много – как у коровы шерсти, а достигших успеха – как у единорога рогов. И все они среди нас. И вот мой ученик тоже пожаловал на Небеса после того, как усвоил преподанные мной знания. И я когда-то был учеником и тоже получал эти знания от моих учителей, прежде чем оказаться здесь.
Он посмотрел на меня и назидательно произнёс:
– Да-да! Я, Бо-дуань, когда-то в год узи ю (1069) встретил в Чэнду учителя, бессмертного Лю Хай-чана, одного из патриархов «Пути золота и киновари» из школы «Совершенной Истины», и он передал мне способ изготовления эликсира. Он трижды пытался передать это знание другим людям, но они не соответствовали его требованиям. Но и у меня после третьей попытки начались несчастья. Не прошло двух декад, как в том же году на затылке у меня появилась ужасная язва. Тогда я вспомнил заповедь учителя, которая гласила: «Однажды появится тот, кто вместе с тобой освободится от пут, ему и сообщи это знание, другим же нельзя». После этого я решил вычеркнуть своё имя из списка чиновников, и, боясь, что ученики Дао-Пути не будет иметь доверия ко мне, составил «Главы о прозрении истины», где описал начала и концы искусства приготовления эликсиров и снадобий. И вот ты, вступив на путь познания, сразу же пришёл ко мне. Я увидел, что твои помыслы серьёзны и глубоки, а твоё сердце не терпит привязанности к вещам. Поэтому я избрал тебя и во время твоих снов передал тебе знание. Таким образом, ты, получивший мои знания, не можешь не быть мужем, воля которого велика и нравственная сила достаточна, чтобы поддержать упавшего и помочь тонущему. Не так ли?
Я кивнул головой.
– Вот видите! – сказал он, обращаясь к высшему сообществу. – Его щедрость должна быть особенно всеобъемлюща. Он должен гуманно высветлять Дао-Путь. Я должен признаться, что когда-то вначале я пережил разные беды, но всё еще не понимал их причины, и только после третьего раза осознал прошлые ошибки. Поэтому, хотя и известно, что способы Великого эликсира в высшей степени просты и легки, тем не менее, если глупые и заблудшие людишки получат их и будут их практиковать, превозносясь над миром совершенных мудрецов, воля Неба будет оберегать свои тайны. Поэтому и нельзя легкомысленно передавать знание тем, кто не подходит для этого. Из-за того что я, Бо-дуань, не чтил слова учителя и раскидывал повсюду тайны мироздания, меня самого и постигла кара и наказание. Духовная сила столь глубокой заповеди Неба быстро являет себя, так разве осмелюсь я побояться раскрыть свою вину! И вот с тех пор я запер свой рот, завязал язык, и пусть меня грозят хоть сварить в котле, хоть обезглавить, я всё равно не посмею нарушить молчания.
Он помолчал некоторое время, потом опять начал говорить:
– В моих «Главах о прозрении истины» я воспел Великий киноварный эликсир, снадобья, период применения огня – эти тонкие сути, о которых нельзя не узнать подробно. Серьёзный в делах человек, наделённый костью Бессмертных, прочитав это сочинение, обретёт мудрость и, размышляя, всё поймёт сам, сможет, вдумываясь, дойти до смысла. Так неужто же необходимо получать недостойные внимания изустные наставления от меня, ничтожнейшего Бо-дуаня?! Всё это знание даровано Небом, а ни нечто измышленное мной, Бо-дуанем. То, что воспевается в этих стихах, – это закон видения истинной природы, то есть то, что выше пробуждения. Всё это есть то, что касается Дао-Пути Недеяния и сознания, пребывающего в состоянии уравновешенности со всем сущем, и содержащего в себе идею сущностного единства и разности, а также взаимосогласованность всех элементов универсума. Всё это и есть то, что я открыл как важнейшее и тайное, и поэтому не совершил никакого проступка. Поэтому-то на мне нет вины. Ведь поскольку в цепи причинности кармически обусловленных деяний обычных людей есть и обильное и мелочное, а в корне их природы – острота и тупость, то если им позволить услышать даже один звук правды, их спутанные мысли придут в порядок, и они направятся к видению Истины. Поэтому Будда Шакьямуни и Бодхисаттва Маньджурши, проповедуя сокровища Учения, никогда не отступали от доктрины Единой Колесницы, которая объединяла школы Таньтай, Хуаянь и Чань (Дзэн). Но слышавшие их учёные разъясняли услышанное, исходя из меры собственных способностей, и поэтому вполне естественно, что в результате появилось разделение на три Колесницы. Но если в будущем появится муж, корень природы которого наделён остротой таланта, и этот муж узнает учение этих «Глав» и поймёт, что я, Бо-дуань, внимал наставлениям Бодхидхармы и Шестого Патриарха Хуэй-нэна, выдвинувших идею «мгновенного пробуждения», провозвестивших тайную суть наивысшей Единой Колесницы. Поэтому, услышав одно слово, можно прозреть суть мириад дхарм всех вещей мироздания. Если же энергия привычки таких людей пока ещё избыточна, тогда они вновь вернутся к средним и малым воззрениям, но в этом не будет никакой моей вины.
С этими словами он как бы виновато развёл руки в стороны, окончив свою речь.
Все боги и бессмертные воззрились на меня. Самый верхний и главный бог посмотрел на меня с удивлением и спросил:
– Как ты сюда попал?
Вначале я смешался от такого вопроса, но потом, взяв себя в руки, и понимая, что терять мне уже нечего, сказал:
– Как всякого смертного человека, на Небо меня привело моё любопытство. На земле ведь каждому обычному человеку хочется знать, что творится на Небесах. Ведь не у всех есть возможность побывать здесь, чтоб увидеть всё своими собственными глазами. Вот и я прибыл сюда, чтобы разобраться во всё. Так как я – физик и химик, одним словом, учёный, то мне всегда было интересно знать, каково мироздание, что создало наш мир, и какая небесная механика всем этим движет.
При этих словах я жестом указал на всё его окружение и, не останавливаясь, продолжал говорить, так как мои слова придавали мне некую смелось, и даже уверенность в том, что я произносил.
– Не Земле никто не знает, как устроен этот мир. Многие умные люди высказывают свои разные предположения, которые становятся научными гипотезами, а потом так и остаются ими, потому что не находят им никакого подтверждения. И только, попав на Небо, человек понимает, как есть всё на самом деле. Вот и я долгое время изучал всевозможные религии, прочитал очень много духовных трактатов разных мудрецов и философов, но ни на йоту не продвинулся вперёд в своих исследованиях. Поэтому я отчаялся и стал слушать избранного мною учителя Чжана Бо-дуаня и следовать его рекомендации в учении обретения бессмертия. Так я оказался здесь, но и здесь мне ещё не всё понятно. И у меня возникло масса вопросов, которые бы я хотел задать вам и другим, находящимся здесь богам.
Услышав эти слова, высшее божество рассмеялось. Засмеялись и другие боги, вероятно не ожидавшие от меня такого нахальства. Я же, чтобы не потерять последние остатки своего мужества, продолжал говорить:
– Из учения даосизма я знаю, что существует две категории божеств – Прежде-небесные 先天 (сянь тянь) и После-небесные 后天 (хоу тянь). Христиане на Земле также полагают, что на Небе есть бессмертные ангелы и святые, которые путём совершенствования смогли стать небесными сущностями и подняться на небеса. С этим мне всё понятно. Но вот как человек, который раньше жил на земле, смог стать богом, мне до сих пор не ясно. Ведь, следуя этому учению, надо полагать, что Небесным Государем Тянь-цзуном 天 君 стали вы, Небесный Достопочтенный Тайшань Лао-цзюнь 太 上 老 君, которого евреи на земле никак не называли по имени, или давали ему очень много имён. Я, конечно, понимаю, что Всевышней, чтобы как-то предстать перед людьми принимал в разные времена разные обличия, являясь им то Рамой, то Кришной, то Лао-цзы, то Буддой, то Иисусом Христом, которые, в конце концов, умирали, возвращаясь на небеса. Но вот как вы, как Лао-цзы, умудрились сделать верховным божеством на божественном Олимпе, мне не совсем понятно. Я скрупулёзно изучил вашу земную жизнь, и знаю, что когда-то Лао-цзы был реальным человеком в истории Китая. Его можно было бы отнести к После-небесным существам, но его все считают как высшее божественное проявление. Скажите мне, как вы стали Лао-цзы, и почему вас одарили такими титулами как Лао Цзюнь 老 君 – «Старый Государь» и Тайшан 太 上 – «Высочайший Предок».
Вседержитель опять рассмеялся и сказал мне:
– Люди называют меня так, как им хочется, и я не возражаю. Для того, чтобы увлечь за собой народ Поднебесной, мне пришлось проявиться на земле в нескольких ипостасях, также как я это проделывал в Индии и других древних мирах, представляясь перед людьми в воплощениях разных богов. Всё, что ты вокруг себя видишь, это всё – мои эманации. Чтобы предстать перед китайцами, мне пришлось принять облик Лао-цзы, и одно из первых его проявлений в земном мире было ещё во времена правления императора Хуан-ди за две тысячи семьсот лет ещё до рождения Иисуса Христа. Тогда я проявился как персонификация Дао в образе духовного наставника Гуан Чэн-цзы и через две тысячи двести лет само-возродился уже как Лао-цзы. Перед тем, как родиться, я создал тело собственной матери Нефритовой девы Юй-ню, и зачался в ней от солнечной энергии, которая сгустилась в пятицветную жемчужину, и была ею проглочена. Я пребывал в её утробе восемьдесят один год и воплотил в себе всё совершенство, иными словами, девять энергий инь умножил на девять ян. Это было наиболее благоприятное время для появления мудреца. Поэтому я в то же время возродился в Индии ещё как Будда. В образе Лао-цзы я прожил двести лет и вознёсся обратно на Небо, став вновь самим собой, то есть источником всего мироздания, олицетворяя Высшую мудрость, так как я обладаю истинной силой творения и разрушения. После этого китайцы, вспоминая обо мне, стали строить храмы в мою честь и ставить в них истуканов, стараясь выразить в этих фигурах некую схожесть со мной, обряжая их в мантии, покрытые триграммами. Обычно эти статуи они ваяют как Божественное Высшее Проявление, сидячее на троне и держащее в левой руке сосуд с эликсиром бессмертия, а в правой – веер, воплощающий в себе сущность Солнца и Земли, позволяющий балансировать: усиливать или умерять энергии инь и ян в мироздании. В этом облике я кажусь Божеством сферы Высшей Чистоты. Но простые люди представляют меня на картинках в простом одеянии, как старика, едущего верхом на буйволе.
Высшее божество вдруг мгновенно изменило свой образ и предстало предо мной в виде старика, сидящего на буйволе. И этот старик, улыбнувшись мне, продолжал говорить:
– Так как само мироздание состоит из многих измерений, в которых я должен одновременно присутствовать, то мне приходится преображаться в три ипостаси. До христиан в вашем мире дошло такое представление как Святая Троица. Но истоки этого представления заключены не в Отце, Сыне и Святом Духе, как вы сейчас полагаете, в моей тройственной эманации – в разделении на трёх богов, которые китайцы называют Три Чистых 三 清 Сань Цин в виде Правителей Небесных Сфер, или как в народе говорят Трёх Небес 三天 Сань Тань: Нефритовой Чистоты 玉清 Юцин, Великой Чистоты 太清 Тайцин и Высшей Чистоты 上清 Шанцин, где я могу помещать всех моих подопечных, предварительно их рассортировав.
– И что же такое Нефритовая Чистота? – спросил я Всевышнего.
Тот посмотрел на меня внимательно, достал из-за пазухи шёлковый рулон ткани и, развернув его, сказал:
– Если ты поймёшь то, что написано здесь, то я раскрою перед тобой все мои обличия.
На ткани было написано «Сутра о Чистоте и Спокойствии»:

太上清靜經 《太上老君说常清静经》
Tài shàng qīngjìng jīng “Tài shàng lǎo jūn shuō cháng qīngjìng jīng”

Ниже шёл такой текст, написанный иероглифами в стиле древней письменности:

老君曰：大道無形，生育天地；大道無情，運行日月；大道無名，長養萬物，吾不知其名，強名曰道。
夫道者，有清有濁；有動有靜。天清地濁；天動地靜。男清女濁；男動女靜。降本流末，而生萬物。清者–濁之源；動者–靜之基。人能常清靜，天地悉皆歸。

Lǎo jūn yuē: Dàdào wúxíng, shēngyù tiāndì; dàdào wúqíng, yùnxíng rì yuè; dàdào wúmíng, zhǎng yǎng wànwù, wú bùzhī qí míng, qiáng míng yuē dào.
Fū dào zhě, yǒu qīng yǒu zhuó; yǒu dòng yǒu jìng. Tiān qīng de zhuó; tiān dòng dì jìng. Nán qīng nǚ zhuó; nán dòng nǚ jìng. Jiàng běnliú mò, ér shēng wànwù. Qīng zhě–zhuó zhī yuán; dòng zhě–jìng zhī jī. Rén néng cháng qīngjìng, tiāndì xījiē guī.

Я прочитал текст и стал переводить:
– Эта сутра, написанная вами, называется «О Чистоте и Спокойствии». В ней говорится: «Лао-цзюнь сказал: «Великой Путь бесформен, но он создал Небо и Землю. У Пути нет эмоций, но он управляет Солнцем и Луной. У Пути нет имени, но он кормит всё сущее. Никто не знает его имени, но называют его Дао. Он чист, но вместе с тем и неясен и мутен. Он одновременно находится в движении и покое. Небо движется, а Земля неподвижна. Мужское начало в нём чистое и прозрачное, а женское – неясное и мутное. Мужское начало движется, женское находится в покое и молчит. Ясность – источник мутности; движение – основа неподвижности. Корень основы Пути сокрыт, но его проявления порождают тьму вещей. Его чистота есть начало замутнения, а его движение есть начало покоя. Если человек пребывает в чистоте и спокойствии, то Небо и Земля к нему возвращаются».
И вдруг я увидел, что старец, сидящий на воле, разделился на троих божеств. Одно божество по имени Изначальный Небесный Владыка Юаньши Тян-цзунь 元始天尊 управляло сферой Нефритовой Чистоты Юань Цин 玉清, которая тут же раскрылась предо мной, являя собой Сферу Беспредельного, олицетворяющую высший уровень бессмертия, где происходило слияние с Дао и стирание любой формы дуального восприятия на субъект и объект, и где находились сущности, именующие себя Небесными Бессмертными, проявляющие себя на земле в день зимнего солнцестояния.
Краешком взгляда обозревая эту сферу, я продолжал читать сутру Высшего божества, где было написано:

夫，人神好清，而心擾之；人心好靜，而慾牽之。常能遣其慾，而心自靜；澄其心，而神自清。自然六慾不生，三毒悉滅。所以不能者，為心未澄；慾未遣也。能遣 之者，內觀其心，心無其心；外觀其形，形無其形；遠觀其物，物無其物。三者既悟，惟見於空。觀空亦空，空無所空。所空既無，無無亦無。無無既無，湛然常 寂。寂無所寂，慾豈能生。欲既不生，即是真靜。真常應物，真常得性；常應常靜，常清靜矣！如此清靜，漸入真道。既入真道，名為得道。雖名得道，實無所得。 為化眾生，名為得道。能悟之者，可傳聖道。

Fū, rén shén hǎo qīng, ér xīn rǎo zhī; rénxīn hǎo jìng, ér yù qiān zhī. Cháng néng qiǎn qí yù, ér xīn zì jìng; chéng qí xīn, ér shén zì qīng. Zìrán liùyù bù shēng, sān dú xī miè. Suǒyǐ bùnéng zhě, wéi xīn wèi chéng; yù wèi qiǎn yě. Néng qiǎn zhī zhě, nèi guān qí xīn, xīn wú qí xīn; wàiguān qí xíng, xíng wú qí xíng; yuǎn guān qí wù, wù wú qí wù. Sān zhě jì wù, wéi jiànyú kōng. Guān kōng yì kōng, kōng wú suǒ kōng. Suǒ kōng jì wú, wú wú yì wú. Wú wú jì wú, zhàn rán cháng jì. Jì wú suǒ jì, yù qǐ néngshēng. Yù jì bù shēng, jí shì zhēn jìng. Zhēn cháng yìng wù, zhēn cháng dé xìng; cháng yīng cháng jìng, cháng qīngjìng yǐ! Rúcǐ qīngjìng, jiàn rù zhēndào. Jì rù zhēndào, míng wéi dé dào. Suī míng dé dào, shí wú suǒdé. Wèi huà zhòngshēng, míng wéi dé dào. Néng wùzhī zhě, kě chuán shèng dào.

Читая, я переводил этот текст такими словами:
– Дух человека любит спокойствие, но сердцу мешают желания и вводят его в смутное состояние. Если мы сможем всегда рассеивать свои желания, наш разум будет спокоен; если мы сможем прояснить свой разум, наш дух будет чист. Естественно, шесть желаний не возникнут, а три яда – алчность, гнев и глупость – будут устранены. Причина этого в том, что ум еще не прояснился, а желание еще не рассеялось. Если их рассеять, можно заглянуть в душу и увидеть, что души нет; можно заглянуть и за форму и обнаружить, что и определённой формы не существует; а если посмотреть на вещи пристально, то можно увидеть, что истинных вещей нет, как таковых. Осознав все эти миража, мы можем видеть только одну пустоту. Когда человек видит одну пустоту, то и самой пустоты, как таковой, нет вообще. Когда нет пустоты, то нет и ничего. Когда нет ничего, то появляется Небытие и наступает неподвижность и тишина. А в тишине, как может родиться и желание. Когда не возникает желание, то наступает Истинный Покой. Это и есть Истинная Постоянство. Истинное Постоянство откликается вещам, и в сердце обретается Истинная Природа – 性 син, тогда обретается постоянный покой, и наступают Истинна Чистота и Спокойствие. С таким спокойствием человек постепенно вступает на Истинный Путь. Тот, кто вступает на Истинный путь, того называют достигшим этого пути. В приобретении Пути нет никакой материальной выгоды. Совершенствование живых существ называется Обретением Пути-Дао. Тот, кто способен осознать это, способен передавать Священное учение Дао другим».

Я переводил текст, одновременно смотря на второе божество именуемое 靈寶天尊 Линбао Тянь-цзун и носившее титул Небесного Владыки Духовной Драгоценности, который управлял временем, разделяя его на периоды, и контролировал взаимодействие сил инь и ян, а также пятью стихиями 五行 (у син). За ним раскрывалась Сфера Высшей Чистоты 上清 Шан Цзин, воплощаемая собой среднего уровня бессмертия, называемая ещё Сферой Великого Предела, где присутствовало тонкое разделение на двойственное восприятие мироздания – инь и ян, и, в то же время, порождало понимание и ощущение, что эта дуальность есть, не что иное, как Дао в своих проявлениях. Этот уровень был доступен Земным Бессмертным, которые озарялись ореолом в день летнего солнцестояния.
Я продолжал читать сутры, вглядываясь в эту сферу, где было написано:

太上老君曰：上士無爭，下士好爭。上德不德，下德執德；執著之者，不明道德。眾生所以不得真道者，為有妄心。既有妄心，即驚其神。既驚奇神，即著萬物。既 著萬物，即生貪求。既生貪求，即是煩惱。煩惱妄想，憂苦身心。便遭濁辱，流浪生死，常沉苦海，永失真道。真常之道。悟者自得。得悟道者，常清靜矣。

Tài shàng lǎo jūn yuē: Shàng shì wú zhēng, xiàshì hǎo zhēng. Shàng dé bùdé, xià dé zhí dé; zhízhuó zhī zhě, bùmíng dàodé. Zhòngshēng suǒyǐ bù dé zhēndào zhě, wèi yǒu wàng xīn. Jì yǒu wàng xīn, jí jīngqí shén. Jì jīng qí shén, jízhe wànwù. Jìzhe wànwù, jí shēng tānqiú. Jì shēng tānqiú, jí shì fánnǎo. Fánnǎo wàngxiǎng, yōu kǔ shēnxīn. Biàn zāo zhuó rǔ, liúlàng shēngsǐ, cháng chén kǔhǎi, yǒng shīzhēndào. Zhēn cháng zhī dào. Wù zhě zìdé. Dé wùdào zhě, cháng qīngjìng yǐ.

Я переводил этот прочитанный текст Всевышнему, стараясь подбирать соответствующие слова:
– Тай Шань Лао-цзюнь сказал: "Высшие достойные люди не спорят и не соперничают, а также не стремятся показать своё превосходство над другими, низший же люди творят обратное. Те, кто обладают истинной добродетелью, не думают о ней и не афиширует ею, а те же, кто считают, что обладают ею, выставляют её напоказ, так как не знают истинного значения добродетели и пути совершенствования. Поэтому не все живые существа способны становиться на Истинный Путь, так как не имеют о нём представления. Эти люди имеют суетное и лицемерное сердце, которое приводит их Дух в беспокойство. Поэтому перед ними проявляется тьма вещей, к которым у них рождаются привязанность, алчность и корысть, что влечёт за собой беспокойство и раздражение. А суетные мысли приводят к страданию тела и сознания. Низкий человек навсегда теряет Истинный Путь, а Настоящий муж достигает просветления и всегда пребывает в мире с самим собой».

И тут передо мной открылась Сфера Великой Чистоты, называемая 太清 Тай Цзин, которую контролировало божество, именуемое Небесный Государь Воплощающий Путь-Дао и Благую Сил-Дэ 道德天尊 Дао Дэ Тянь-цунь. Это божество и являлось самим Тайшань Лао-цзунем, который одновременно управлял высшей, средней и низшей сферами Его сутру я читал, и в его сфере я проявился сам как Человеческий Бессмертный. Эта сфера являлась сферой знаний восьми триграмм и восьми сил, и зримо проявлялась на Земле на пятнадцатый день второго лунного месяца.
Собравшись с силами, я читал сутру, стараясь вникнуть в её содержание, где было написано:

仙人葛翁曰：吾得真道，曾诵此经万遍。此经是天人所习，不传下士。吾昔受之于东华帝君，东华帝君受之于金阙帝君，金阙帝君受之于西王母。西王一线乃口口相 传，不记文字。吾今于世，书而录之。上士悟之，升为天仙；中士修之，南宫列官；下士得之，在世长年。游行三界，升入金门。

Xiānrén gé wēng yuē: Wú dé zhēn dào, céng sòng cǐ jīng wàn biàn. Cǐ jīng shì tiān rén suǒ xí, bù chuán xiàshì. Wú xī shòu zhī yú dōng huá dìjūn, dōng huá dìjūn shòu zhī yú jīn quē dìjūn, jīn quē dìjūn shòu zhī yú xīwángmǔ. Xī wáng yīxiàn nǎi kǒu kǒu xiàng chuán, bù jì wénzì. Wú jīn yú shì, shū ér lù zhī. Shàng shì wùzhī, shēng wéi tiānxiān; zhōng shì xiūzhī, nángōng liè guān; xiàshì dé zhī, zàishì cháng nián. Yóuxíng sānjiè, shēng rù jīnmén.

Этот отрывок гласил:
– «Бессмертный Гэ Вэн сказал: "Я читал эту сутру десять тысяч раз с тех пор, как достиг истинного пути. Это учение практикуется небесными существами и не передается низшим. Я получал его от императора Дун-хуа, который получал его от императора Цзинь Цюэ, который получал его от самой богини, называемой Матушкой-Императрицей-Запада – Сиванму. Она передавала его из уст в уста, но ученье не было записано. Теперь я написал его и оставил в мире. Если Высший человек поймет его, он будет вознесен к Небесным бессмертным; если средний человек овладеет им, он будет вознесён в Южный Дворец; и если простой человек получит его, он будет жить в этом мире долгое время. Все они пройдут через три мира и поднимутся к Золотым Воротам».

И тут я вдруг понял, что все эти три сферы, три Неба наличествуют в моём теле. Все эти небеса есть во мне самом. В моём теле есть Три Чистых Сферы, которые соотносятся с тремя даньтянями и чистыми изначальными энергиями, которые с ними связаны. Так верхняя сфера моего тела – Сфера Нефритовой чистоты – связана с Изначальным Духом 原神 (Юань Шэнь), и находится в моей голове. Сфера Великой чистоты – это сфера, связанная с Изначальной Энергией 原气 (Юань Ци) и находится в моём сердце. А Сфера Высшей Чистоты – это вся мой жизненная сущность тела, связанная с Изначальной сущностной субстанцией материально проявленной, это – структура-образец-матрица материальности, то самое 原精 Юань Цзин, которое напитывает моё тело жизнью и продляет моё существование в этом мире.
Осознав это, я дочитал сутру до конца, где было написано:

左玄真人曰：学道之士，持诵此经者，即得十天善神，拥护其身。然后玉符保神，金液炼形。形神俱妙，与道合真。
正一真人曰：人家有此经，悟解之者，灾障不干，众圣护门。神升上界，朝拜高真。功满德就，相感帝君。诵持不退，身腾紫云。

Zuǒ xuán zhēnrén yuē: Xué dào zhī shì, chí sòng cǐ jīng zhě, jí dé shí tiān shàn shén, yǒnghù qí shēn. Ránhòu yù fú bǎo shén, jīn yè liàn xíng. Xíng shén jù miào, yǔ dào hé zhēn.
Zhèng yī zhēnrén yuē: Rénjiā yǒu cǐ jīng, wù jiě zhī zhě, zāi zhàng bù gān, zhòng shèng hù mén. Shén shēng shàng jiè, cháobài gāo zhēn. Gōng mǎn dé jiù, xiāng gǎn dìjūn. Sòng chí bù tuì, shēn téng zǐ yún.

Я перевёл текст так:
– Истинный человек Цзо Сюань говорит: "Если ученик Дао погрузится в это учение, то он окажется под защитой добрых богов десяти небес, которые будут его поддерживать и охранять его тело. Он также обретёт нефритовый талисман, который защитит его дух, а золотая жидкость бессмертия сделает его сущность неуязвимой. Его тело, дух и знания будут превосходны, а путь приведёт его в согласие с Истиной. Истинный человек говорит: "Если человек обладает этой Истиной и понимает её, он будет защищен всеми святыми. Боги вознесут его в верхний мир, где поклоняются все Высокой Истине. Когда он достигнет предела своей добродетели и станет совершенен, то войдёт в Высшие сферы преисполненный благодарности к Небесному Владыке. Если он сохранит в себе это учение, то его тело будет окутано божественной ясно-фиолетовой дымкой».

Вседержитель выслушал мой перевод его сутры и сказал мне, что он удовлетворён моим пониманием его небесной мудрости, и что, так как он отвечает за дела всех небесных сил, то он не против того, чтобы мне присвоили титул Бессмертного. Но так как все живущие на земле люди находятся в ведении Нефритового императора, то только он должен оценить мои литературные таланты и моё нравственное состояние моего духовного склада. Поэтому мне нужно пройти экзаменационные испытания в его ведомстве.
И только тут я, к сожалению, узнал, что мои небесные экзамены лишь только начинаются. Я и раньше знал, что ниже Трёх Чистых стоит Нефритовый император Юй Ди – 玉皇上帝 Юй Хуан Шан Ди, отвечающий за жизнь людей, живущих на Земле. Это был так называемый Высший владыка Сокровенной Одухотворённости и почитался как воплощения правителя Сферы Высшей Чистоты Линьбао Тянь Цзуня – «Небесный Владыка Духовной Драгоценности». Люди на земле его звали Верховным Владыкой или Высшим Божеством. Практически он являлся правителем Земных Небес, и ему подчинялись Небо и Земля, а также духи и земные божества, стоящие ниже небесных божеств. Он являлся фактическим управителем судеб людей, вознаграждал счастьем, здоровьем, долголетьем и богатством тех, кто совершает благие дела и ведёт праведную жизнь, и наказывал тех, кто творит злодеяния, лишая их всего.
Нефритовый Император имел свою небесную обитель – дворец на тридцать шестом Небе, откуда он мог править всей Вселенной, доступной людям, а также он владел своими резиденциями на земле. Одна из таких резиденций находилась на горе Юйцзин-шань, которую он посещает, меняя свой облик семидесяти двумя способами, и делает это один раз в год с последних чисел двенадцатого до конца первой декады первого лунного месяца. В его ведении находятся министерства: Грома, Огня, Воды, Времени и времён года, Пяти священных гор, Изгнания демонов, Войны, Финансов, Медицины, Общественных работ и Литературы. К тому же, ему служит большая свита духов и божеств, исполняющих должности Небесной канцелярии, Небесного судопроизводства и Надзирательства за поведением людей.
Я увидел его сидящем на троне в императорском головном уборе и дорогом халате, сотканным из золотых ниток и с расшитыми на нём драконами. В руках он держал нефритовую дощечку, символизирующую его власть. Мне предстояло перед ним экспромтом сочинить стихотворение на заданную им тему, чтобы выдержать духовный экзамен на титул Бессмертного.
Он выбрал наугад один из свитков, лежащих на подставе рядом с его троном, и развернул его. На красном шёлке красовались золотые иероглифы, слагающиеся в текст, название которого гласило:

«論煉性»
«Lùn liàn xìng»
«Рассуждение о воспитании сердечной природы 性 син»

理性如調琴，弦緊則有斷，慢則不應，緊慢得中，琴可調矣！ 則又如鑄劍，鋼多則折，錫多則捲，鋼錫得中，則劍可鑄矣；鍊性者，體此二法，則自妙也.
Lǐ xìng rú tiáo qín, xián jǐn zé yǒu duàn, màn zé bù yìng, jǐn màn dé zhōng, qín kě tiáo yǐ! Zé yòu rú zhù jiàn, gāng duō zé zhé, xī duō zé juǎn, gāng xī dé zhōng, zé jiàn kě zhù yǐ; liàn xìng zhě, tǐ cǐ èr fǎ, zé zì miào yě.

Прочитав текст, я тут же, сконцентрировавшись, перевёл его экспромтом:

Воспитывают сердце как настройку инструмента!
Струну натянешь если сильно, то она порвётся,
Натянешь слабо, не сыграешь нужного момента,
Лишь с золотой срединою, звучанье удаётся.
Это – как меч, что отливают из отменной стали,
Когда в литьё все примеси, как нужно, добавляют.
И если же металлу в полной мере всего дали,
То ни в каком сраженье этот меч враг не сломает.

Нефритовый император, выслушав мой перевод, улыбнулся и спросил меня, как я понимаю суть этого рассуждения.
Я тут же ему ответил:
– Всё очень просто! Чтобы обрести «сокровенное» и «таинственное» и уметь входить в «тончайшую тишь» 希夷 сии, где мудрецы слышат неслышимое и видят невидимое, нужно уравновесить и урегулировать свою сердечную природу 性 син подобно натянутой струне, чтоб она зазвучала в унисон с небесной гармонией, при этом, нужно отточить её восприятие до остроты меча.
Услышав это объяснение, Нефритовый Император похвалил меня и сказал, что я могу предстать перед Золотой матушкой Сиванму. И я тут же перенёсся в другую небесную сферу.
Меня приняла сама «Золотая Матушка» Сиванму – Императрица и Владычица Запада, живущая в заоблачных горах Кунлунь, которые своей высотой достигают небесных миров, и где стоит огромный прекрасный дворец, расписанный золотом небесными художниками. Весь её дворец окружен высокой стеной, и лишь через одни врата можно было проникнуть внутрь. Этот дворец возник как бы сам собой в правой части моего тела, в области плеча правой руки, окутанный ясно-фиолетовой дымкой. Я знал, что Сиванму является хранительницей Пути на Небеса и дарует долголетие, а также решает, кто достоин того чтобы стать бессмертным, а кто – нет. И для того, чтобы утвердиться в статусе Бессмертного, мне нужно было заручиться её согласием. Ей также была подвластна жизнь всех людей, кроме тех, кто стал истинным мудрецом, святым или бессмертным. Владычица Запада владела искусством, как и все необычные божества, представать взору людей в разных ипостасях.
Я читал в древней книге 海山经 «Шань хай цзин» «Книга гор и морей», что она обычно являлась людям в облике красивой женщины и была похожей на человека. Но некоторые горные охотники утверждали, что она при своей истинной сущности имеет хвост барса и клыки тигра. Но как бы там ни было, все сходились в общем мнении, что она ведает небесными карами и пятью наказаниями, может насылать стихийные бедствия и эпидемии. Охотники утверждали, что когда она «не в духе», в её растрёпанных волосах торчит заколка, и она любит громко свистеть. От этого свиста разлетаются в панике коршуны и прячутся, падая ниц, тигры. В такие моменты она живет уединенно в пещере, а пищу ей приносят три священные синие птицы, которые могут превращаться в прекрасных дев. Однако более мудрые люди возражали им и говорили, что у них неправильное понимание богини, и что её истинный облик воплощает высшее женское Божественное Начало, и она предстаёт перед людьми в виде прекрасной женщины в красивых одеяниях, которую с левой стороны окружают невинные девы, а с правой – отроки. Её сопровождают небесной красоты павлины, а у ног её бродит тигр, что олицетворяет сторону света – Запад, а также высшую справедливость. В этой книге утверждалось, что рядом с Сиванму сидят лунные зайцы, что в своих ступах толкут снадобье бессмертия. Во дворце Владычицы Запада растут рощи разных персиковых деревьев, что плодоносят раз в три тысячи лет, раз в шесть тысяч лет и раз в девять тысяч лет. И когда персики бессмертия созревают, а обычно это происходит в третий день третьего лунного месяца, то Императрица устраивает пиршество, на которое приглашает других Божеств, бессмертных и некоторых духов.
Признаюсь, что я этого ничего не видел, видел только дворец самой богини Сиванму 西万姆, который обнаружил на левом своём плече. И тут же заметил на правом своём плече великолепный дворец её супруга 东万公 Дунван-гуна – Владыки Востока, которого в древней книге изображали старцем с белыми волосами, имеющим человеческий вид с птичьим лицом, тигриным хвостом и ростом около трех метров. Он почитался людьми как покровитель всех Бессмертных. В книге также говорилось о праздниках, когда люди чествовали эту божественную пару. День Сиванму отмечали седьмого лунного месяца в седьмой день, поскольку число семь символизирует металл и сторону света Запад, а также ещё одну дату в третий день третьего лунного месяца, которая совпадала с возможной раздачей персиков бессмертия на Небесах. День её супруга Дунван-гуна отмечали в шестой день второго лунного месяца. Как говорилось в книге, ритуалы почитания Богини Сиванму в древности совершали те люди, которые хотели стать на Высший Путь и обрести Бессмертие. Даосы же прибегали к ритуально-алхимическим методам, в которых они ощущали связь с Сиванму. Это достигалось посредством созерцания ее сначала снаружи – её статуи или изображения на картине, а потом и уже визуально создавался в душе образ внутреннего видения 内光 (нэй гуань), при помощи которого они встречались с самой богиней Сиванму, и высказывали её своё пожелание и намерение обрести истинное бессмертие. При этом опустошали свое сердце-сознание, дабы Богиня могла даровать им эликсир бессмертия, при котором растворялись окончательно все их омрачения и невежество, а тело даоса трансформировалось в светящуюся сущность. Считалось, что Нефритовый Император 玉帝 Юй Ди и Золотая Матушка Сиванму действовали совместно, даруя даосам бессмертие, каждый из них отвечал за свой даруемый им вид энергии. Они как бы являлись равнозначными Божествами, и их ведомства составляли высшую административную структуру управления Мирозданием. Они наказывали и прощали, даровали блага, если были заслуги, или отбирали их за проступки, следили за соблюдением причинно-следственного закона, за то, что впоследствии стало называться буддистским термином «карма». Ведомство Нефритового Императора больше уделяло внимание делам обычных людей, а Владычицы Запада – делам практикующих даосов, взыскующих бессмертие и духовное просветление.
Поэтому моя встреча с Золотой Матушкой была как бы более высокой ступеней восхождения после встречи с Нефритовым Императором.
Золотая Матушка сказала мне:
– Женское Инь рождает форму, мужское Ян напитывает её содержанием. Для того чтобы действовать в плотном мире, необходимо обрести форму, об этом заботится женское начало, и потому мужчине нужно совершенствовать свою форму, а для этого нужно приложить особые усилия, чтобы научиться правильно стоять, правильно сидеть, правильно лежать и правильно двигаться. Прежде чем ты станешь Небесным Бессмертным, тебе следует научиться правилам поведения, то есть как ты должен принимать соответствующие правилам положения тела, тебе надо знать, как стоять, как сидеть, как лежать и как идти.
Они состоят в следующем:
Ли жу сун (立如松) стоять подобно сосне,
Цзо жу чжун (坐如钟) сидеть подобно колоколу,
Во жу гун (卧如弓) лежать подобно луку,
Цзоу жу фын (走如风) идти подобно ветру.
Когда человек стоит прямо как сосна, то его позвоночник легко проводит через себя все небесные энергетические потоки, которые проникают в его тело через макушку. Когда он сидит подобно колоколу, то нижнее киноварное поле совмещается по прямой линии со среднем и верхнем киноварными полями. От этого ему легче перегонять внутри себя энергетические кольца в их вращениях по каналам 大脏 да мо и 脏小 сяо мо. Когда же даос лежит подобно луку, то в его теле открываются входные и выходные энергетические отверстия для путешествий его духа во вселенном пространстве, где он набирается силы и энергии. Когда человек идёт подобно ветру, то все его действия совпадают с движением небесных светил в параллельном мире; его движения легко обтекают препятствия вредоносных энергетические потоков и проникают самым лёгким способом в недоступные места благоприятных нахождений благотворных пневм. Только так мужчина может превратиться в Бессмертного и путешествовать по небесам. Но вначале тебе нужно искупаться в двух небесных ковшах, чтобы насытиться небесной мудростью и набраться божественных тайн для продления себя в вечности. И в этом тебе поможет Звёздная матушка 斗母 Доу–му.
Золотая Матушка после разговора со мной присвоила мне титул Учителя Неслышимого и Невидимого 希夷先生 «Сии сяньшэн» и пожелала мне набраться приятных впечатлений в моих странствиях по Небесам.
После встречи с Золотой Матушкой передо мной распахнулось звёздное Небо, где были свои небесные обитатели более высокого уровня Вселенной. Главными среди них были Матушка Доу-му и её подчинённые божества Тай суй. Золотая Матушка Сиван-му, передавая меня на попечение Звёздной матушке Доу-му, сказал:
– Для того чтоб подняться на небеса, тебе нужно лучше всего начинать с горизонта. В созвездии Стрельца находится древнее китайское мега-созвездие «Ковш» 斗 (Доу). Это – восьмое созвездие в ряду двадцати восьми созвездий китайской астрономии. Поскольку созвездия обозначают места на небе, где Луна «гостит» каждую ночь, их также называют «Двадцать восемь Лунных стоянок» или «Двадцать восемь Лунных домов», по-китайски: 二十八宿 Эршибасю – то есть «Двадцать восемь Сю». Ковш также является первым созвездием в Северном Дворце – Мега-созвездии Черной Черепахи Сюань-у. От горизонта тебе будет легко запрыгнуть в Южный Ковш, где бы ты мог познакомиться с шестью даосами-звёздами и услышать их наставления об особенностях бессмертия и возможности путешествия по небесам. После этого ты сможешь перебраться в Северный Ковш и пообщаться с матушкой Доу-му, у которой в подчинении находятся все звёзды небосвода. Она могла бы тебе устроить посещение всех её двадцати восьми Лунных Дворцов, где ты узнаешь все тайные секреты Небожителей.
Подумав немного, Золотая матушка Сиван-му спросила меня:
– Чтобы не чувствовать себя одиноким в небесных широтах, кого бы ты хотел взять с собой в сопровождение? Я могу дать тебе троих сопровождающих из бессмертных. Они могут тебе объяснить все непонятные вещи, с которыми ты можешь встретиться на небесах. Кого ты желаешь взять с собой?
Я тут же её ответил:
– Я бы не хотел брать с собой даосов, мудрецов или философов, потому что теорией я свой ум загрузил достаточно. Мне бы хотелось взять с собой практичных и знающих мир людей, на которых бы я мог положиться. Так называемых людей из разряда «савуар дэ вивр», как говорят французы «savoir de vivre», наделённых житейской мудростью. К тому же они бы могли в путешествии рассказать мне свои истории из их жизни которые я ещё не знаю. Так бы мы скрасили наше пребывание в космосе, и я бы познал для себя многое полезное. Мне бы подошли такие попутчики как Пу Сунлин, Юань Мэй и Цзи Юнь.
Богиня Сиван-му улыбнулась и сказала:
– Ну, значит, так этому и быть.
И после этого я совершил путешествие по Звёздным Небесам.
Когда я вернулся на землю, то оставил свои записи в четырёх книгах: «Дворец Лазорева Дракон», «Обитель Чёрной Черепахи», «Логово Белого Тигра» и «Гнездо Красной Птицы». Так я облетел Небеса, набравшись дополнительной мудрости.

Будущее – это прошлое
После того, как я осмыслил изложенные в стихах-слоганах «Главы Прозрения Истины», я некоторое время думал о возможности проникновения в запредельные сферы. Это можно было сделать только посредством изменённого сознания, в которое люди иногда входят как во время их болезней, когда они бредят, так и во снах и в моменты их медитаций, когда обособляются от себя и как бы выходят за границы их сознания. И я вдруг понял, что они совершают в это время их необычные путешествия в запредельное пространство, и этим самым попытаются проникнуть своим путём в иной мир. Когда я об этом подумал, то в моей голове сразу же родилась моя собственная «Теория Вдоха и Выдоха Вселенной». Ведь Вселенная – это живая материя. И она дышит, вдыхая в себя пространство и выдыхая его. А значит, она расширяется до определённых размеров, а потом сокращается, и её время сначала бежит в одну сторону вперёд, а потом возвращается назад. И всё это осуществляется просто, как дыхание человека. И каждый человек может войти в унисон со своей Вселенной. Когда он вдыхает, то его тело разряжается, и он как бы переходит их мира плотного в мир тонкий, выходя из своего физического мира – в духовный, а его тело становится духом. Когда же он выдыхает, то его тело уплотняется, и он как бы возвращается в свой физический мир, из духа превращаясь в тело, то есть в плотную субстанцию. В данный момент, вся Вселенная находится в пустоте на вздохе. А это значит, что все мы устремлены в будущее, и так как все мы уже проявлены в этом континууме времени-пространства, то настанет такой момент, когда мы доживём до выдоха Вселенной, и время побежит вспять. Мы вернёмся к своему прошлому и начнём проживать все свои предыдущие жизни в обратном порядке. И эту уже случалось и ни единожды при дыхании Вселенной. Вот почему многие маги, возвращая себе память своих прошлых жизней, могут предсказывать будущее, потому что будущее детерминировано. Оно определено уже самой структурой дыхания Вселенной. Теория большого взрыва Вселенной дополняется Теорией большого схлопывания (сокращения) Вселенной. Всё, что уплотнилось, должно разрядиться, а всё, что разрядилось, обратно уплотнится. Это и есть общий закон сохранения энергии и движения, закон смерти и жизни. Умирая, мы оживаем, а оживая, умираем. Засыпая, просыпаемся, а проснувшись, засыпаем.
Когда я уже обрёл некоторые знания по перемещению во времени и пространстве, я стал сам совершать путешествия в неизведанные мне миры, но почему-то всегда попадал в прошлое, может быть, потому, что прошлое когда-то становится нашим будущим. Мы часто боимся оказаться в будущем и увидеть то, что может нам совсем не понравиться, но в мире и во всей Вселенной всё преходящее, всё изменяется и течёт, оставаясь постоянным. В прошлом я прожил уже огромное количество историй и приключений, и каждый раз и в каждое время я их переживаю вновь и вновь. Им нет ни конца, ни края, так же как нет ни конца, ни края в вечно изменяющейся материи, которая, хотя и, меняясь, остаётся той же самой, являясь собой. И мы тоже являемся этой же материи, как в её составных частях, так и в её целом.

21. История о случайном посещении страны богов Пицянь
(О чём не говорил Конфуций)

В «Истории Династий Северных» (1) есть предложенье:
«Монарха голова Пицянь три чи (2) аж составляет,
Сам он ещё живёт, и до сих пор не умирает…»,
Такое утвержденье вызывает удивленье.
Во время императора ещё Канси правленья
Фан Вэнь-му из Чжэцзяна плыл на джонке в океане,
Подхвачен ветром был, попал в бурлящее теченье,
И отнесён к земле был, неизвестной, утром ранним.
На берег высадился, там стоял дворец высокий
С написанной табличкою «Дворец царя Пицяня»,
Фан в страхе на колени пал, он слышал ещё ранее,
Что есть где-то такой дворец чудес в стране, далёкой.
Но никогда попасть сюда он не питал надежды,
Мечтая лишь царя увидеть в золотой короне.
К нему двое приблизились в раскрашенной одежде,
Ввели в зал, где царь с головой большой сидел на троне.
Его корона на большую бочку походила,
Свисали драгоценности с неё вниз как гирлянды,
Слегка качалась борода и шум производила,
Пред ним склонилась челядь, ожидаючи команды.
Спросил он Вэнь-му, он ли в местности Чжэцзян родился,
Да – тот ответил, всё ещё под впечатленьем чуда.
Сказал царь: «Нужно миль пять сотен тысяч плыть дотуда –
Большой путь возвращенья, лучше ты б здесь поселился».
Затем он пищу предложил ему, в которой были
Все зёрна риса как плоды жужуба по размеру,
Вэнь-му имел в магическую силу царя веру,
Пав на колени, стал просить, его чтоб отпустили.
К слуге царь повернулся и сказал ему: «Милейший,
Вот видишь, для людей не будешь мил, как ни пытайся,
А ну-ка, случай приведи царя Паньгу (1), первейший,
К тому же, и законный, и сравнить с ним постарайся».
Вэнь-му спросил, услышав это, в страхе поклонившись:
– «Так сколько ж императоров Паньгу на свете было»?
Сказал царь: «Срок в сто двадцать тысяч лет царя, продлившись,
Вновь начинается с нуля, как новое мерило.
У Неба и Земли нет ни конца, и нет начала,
Поэтому идет в движенье время бесконечно,
Как только обнулится, начинает всё сначала,
Так как правленье императора Паньгу здесь вечно.
Сто миллионов императоров Паньгу уж было
На сей день, и они ко мне с визитом приходили,
Чтоб выразить почтение, подарки приносили,
Но я не помню точно, сколько их в стране всех жило.
Есть нечто в этом мире, что мир этот не меняет.
Вы знаете «палингенезиса» слова значенье?
Это – возврат, давно утраченных свойств проявленье,
То, что спасает нашу суть, к себе нас возвращает.
Секрет «возврата» Шао Юн (4) раскрыл при Сун правленье,
Жаль, что никто сказать не может, что бог возрождает
Мир каждый раз – по той же схеме, как был при творенье,
Как создан был он им, и ничего в нём не меняет.
Причина, что занёс тебя ветер сюда, такая:
Чтоб ты потом мог объяснить о том всему народу,
Что бог велит им сохранять всегда его природу,
И помнить, чтоб берёг её – вот истина простая»!
Вэнь-му не понял, что Великий царь в виду имеет,
Сказал царь: «Спрашиваю, почему лишь виртуозы
Счастливыми живут? Их лучше в мире солнце греет?
А слабые несчастливы, и в жизни льют лишь слёзы?
И почему одни, заслуживая наказанья,
Наказаны, другие же расплаты избегают,
Хотя на Небе для всех лиц едино воздаянье,
Но есть и ненаказанные, ведь и так бывает?
И почему власть у одних, другие ж не имеют
Её на небе и земле? У смертных и бессмертных
Её нет, хоть они за дело общее радеют,
Творя добро, но всё напрасно и без мер, ответных.
И почему одни, трудясь, бессмертье получают?
Другим же и в трудах такое благо не даётся,
А красоту имеет кто, несчастным остаётся,
И почему судьба так плохо всё распределяет?
И почему у одарённых жизнь всегда плохая?
А у бездарных – нет, им всем сопутствует везенье.
Одних вылечивает почему вода простая,
Других вылечивает насыщенье, объеденье?
И почему затменья солнца и землетрясенья
Имеют как всегда неумолимые законы,
И даже люди те, кто обладает просветлением,
Спастись не могут, им мешают разные препоны.
И Небо почему, наказывая, осуждает
Других всех, только не себя, и так всегда обычно?
Хоть все ответственностью руководствуются лично,
Но справедливость, как привычно, не во всём бывает».
Вэнь-му не мог ответить, и тогда царь сам продолжил:
– «Увы, событья в мире все случаются случайно,
При первом же творении, когда весь мир наш ожил,
Сто двадцать тысяч лет тогда прошли необычайно,
Тогда Творителем всё напряжённо создавалось,
Из космоса энергий, всё как бы случайно было,
И в полу-освещенье, в полумраке развивалось,
Что-то успешно, что-то очень плохо выходило.
В квадратную иль в круглую всё форму помещалось,
Как капли водные, что на землю кругом ложились.
Как дети в шашки наугад в игре, перемещалось,
Такие вещи, все случайные, и получились.
Как там бы ни было, таким путём мир создавался,
И получилось, как Неизменяемая Книга,
Иль Монолитный Блок, который и таким остался
На время жизни всей до окончательного мига.
И если мир подвергнется когда-то разрушенью,
То Император Неба книгу передаст другому
Паньгу, чтоб мира нового он начал возведенье
По плану, предусмотренному на Небе такому,
Без изменений в соответствии с такой доктриной.
Исключено где человеческое намеренье,
Так люди в спешке вечно заняты своей рутиной,
Способны режиссировать лишь кукол представленье.
От этого успех, провал, искусность или грубость,
Которые в их руководстве часто возникают,
И предопределяются заранее, как тупость,
Но только жаль, они об этом никогда не знают».
Вэнь-му тут понял и спросил: «Вот как я разумею:
Всегда одни события, везде одни народы,
Трёх королей, пять императоров сейчас имея,
Имели то же самое и в прошлые мы годы?
Двадцать одна история записана в событьях.
Эти истории когда-то в древности случались,
И вот сейчас истории опять все повторялись,
Так значит, обладаем неизменным мы все бытием»?
Кивнул царь головой (5). Пока они так говорили,
К ним тихо скромно подошёл слуга с книгой открытой,
Написано где было на странице вязью, витой:
«В третьем году царя Канси на волнах приносили
Ветра в страну Пицянь Вэнь-му, рождённого в Чжэцзяни.
Открыл природные он тайны предопределенья
Всем людям в мире, с кем по жизни был знаком он ранее,
Они судьбу узнают, после Вэнь-му возвращенья».
Вэнь-му благодарил с поклоном прежде, чем расстаться,
И вдруг расплакался. Спросил царь: «Почему ты плачешь?
Через сто двадцать тысяч лет мы вновь будем встречаться,
Ты не изменишь ничего и не переиначишь».
Затем он улыбнулся и сказал: «Я ошибался,
Прости! И слёзы твои есть в предопределенье,
Расплакался ты и в тот раз, когда со мной прощался,
Ничто не изменилось, как и в прошлом возвращенье».
Вэнь-му спросил о возрасте царя, слуга ответил:
– «Был царь в то время наш рождён, когда Паньгу родился,
Тот, первый, что создал весь мир наш, и его царь встретил,
Потом Паньгу тот умер, тысячу раз возродился».
Затем Вэнь-му спросил: «Но, если царь не умирает,
А если мир исчезнет, то куда царю податься»?
Сказал ему царь: «Моё тело может распадаться,
Так как я – из песка, ну, а песок везде бывает.
Поэтому не разрушаюсь я при разрушеньях,
Всегда присутствую везде в пространствах протяжённых,
Способен в пустоте терпеть любые я лишенья,
Могу собраться вновь в условиях, определённых.
При полном разрушенье я всегда в пыль превращаюсь,
Все занимаю разрушенные места в пространстве,
Из пыли же опять в себе я к жизни возвращаюсь,
Живя, я знаю жизнь и смерть в их вечном постоянстве.
Я не могу сгореть в огне и утонуть в потоках,
Лишь ветер злой способен унести меня далёко,
Рассеиваясь, чувствую себя я одиноко
Среди небес и бездн глубоких, и больших истоков.
Всегда один я, жду рождение Паньгу веками,
Когда родится он, то неизбежно расставанье,
Так нахожусь всегда я меж землёй и небесами
Дни, нескончаемые, я весь в вечном ожиданье.
Пока не уничтожен любой повод для несчастья,
Случится, несомненно, то, что и должно случаться,
А если всё разрушено, то нечему остаться,
Не важно, солнце светит или же ненастье.
Когда всё уничтожено, последнее пространство
Пред нами разверзается, стаёт песком и пылью,
Я занимаю место в нём, и это постоянство
Никак уж не меняется, ни порастает былью.
Огни всех бедствий, что у вас, меня здесь не сжигают.
Потоки никакие унести меня не могут,
Лишь ветер злой меня уносит и со мной играет,
Я одинок здесь в пустоте, как перст подобен богу.
Меня швыряет в небесах он в выси и все дали,
Заносит в бездны тьмы и глубочайшие пучины,
Устал я от него, скитания меня достали,
Но никогда я не избавлюсь от моей кручины.
Всегда я одинок был, ждал кого-либо рожденья,
Ещё до Паньгу, кто создал мир, ждал, как он родится,
Так утомительно жить сотни тысяч лет в движенье,
И знать, что сотни тысяч лет ещё всё будет длиться».
Сказав так, он вздохнул, на небеса Вэнь-му поднялся,
Потом, плавно спланировав, на землю опустился,
Но вскоре он с царём на долгие годы расстался,
Сев в свою джонку, и в обратный путь домой пустился.
Чрез месяц Фан Вэнь-му в Чжэцян, свой город, возвратился,
И рассказал всё Мао Си, тот говорил с собою:
– «Я знал, что всё в жизни предопределено судьбою.
Но лишь сейчас, рассказ сей слушая, в том убедился».

Пояснения

1. История Северных Династий – «История Северных Династий» – «Биши» составлена в период династии Тан историком Ли Янь-шу. В этом источнике не отражено королевство Пицянь, которое описывается в «Официальной Истории Южных династий» – «Наньши».
2. Три чи – приблизительно 1 метр. Пицянь – в «Ляншу» эта страна упоминается как часть камбоджийского королевства Фунань. Там говорится, что в восьми тысячах китайских миль (приблизительно 4000 км) от Фунани лежит это королевство, где рост короля составляет 1,2 чжана (приблизительно около пяти метров), и все его жители имеют высокий рост. Также в источнике «Цзянхуаян» это королевство упоминается в связи с легендой о Паньгу: «Я слышал, что страна Пицянь находится за морем. Там жители все высокого роста, и я слышал, что в королевстве хранятся архивы старинного Паньгу».
3. Паньгу – мифическая фигура, появившаяся в период первозданного хаоса, обычно представляется как примитивное существо, мохнатый гигант с рогами на голове в одежде из меха. Согласно легендам о Паньгу, самым значительным мифам Китая, он выполнял задачу сотворения мира, отделяя энергию Инь от энергии Ян, орудуя своим гигантским топором, и создавал Землю (с тёмным Инь) и Небеса (со светлым Ян). Разделив их, Паньгу остался между ними и долго отталкивал небо от земли. Эта работа продолжалась 18 000 лет. Вначале не было ничего во Вселенной кроме бесформенного хаоса, затем Паньгу создал праматерь Нюва, которая и явилась прародительницей первых китайцев. Миф о Паньгу был впервые озвучен Су Чжэном (220-265), даосским автором трактата «Саньву Лицзи» – «Календарь трёх августейших персон и пяти императоров».
4. Шао Юн (1011 – 1077) – другое имя, данное при дворе, Яофу, получил посмертное имя Шао Кан-цзе, философ династии Сун, космологист, поэт и историк, который оказал большое влияние на развитие нео-конфуцианства. В основном изучал он «Классические Перемены», интересовался нумерологией и космогонией, являясь автором трактата «Хуанцзи цзиши шу», согласно его теории цикличности, от основания мира прошло 129 600 лет, в которых прослеживается 12 небесных циклов, каждый из которых имеет 10 800 лет, где имеется 30 периодов по 360 лет, а в них 12 сроков по 30 лет.
5. Здесь приводится главный вопрос отношений между ответственностью и судьбой. Но ответ не имеет полного удовлетворения и только придаёт особое значение человеческим возможностям понимать осуществление реальности: всё предопределено судьбой. Эта история доказывает, что всё предопределено, и человек не может изменить свою судьбу. Хоть человек и может изменить предопределённые события, только потому, что Небеса позволили ему это сделать, и они действуют с судьбой, заключённой в человеке, что позволяет ему изменить некоторые события в его жизни.

奉行初次盤古成案

《北史》稱「毗騫國王頭長三尺，至今不死」，予嘗疑其誕。康熙間，浙人方文木泛海，被風吹至一處，宮殿巍峨，上署「毗騫殿」三字，方大驚，俯伏殿外。兩霞帔者引之入。有長頭王上坐，冕如巨桶，珍珠四垂，鬚拂拂然相觸有聲，問文木曰：「汝浙人乎？」曰：「然。」王曰：「離此五十萬里矣。」賜文木飯，米大如棗。
文木知王神靈，跪拜求歸。王顧謂侍臣曰：「取第一次盤古皇帝成案替他一查。」文木大駭，叩頭曰：「盤古皇帝有幾個乎？」王曰：「天地無始無終，有十二萬年，便有一盤古。今來朝天者，已有盤古萬萬餘人，我安能記明數目？但元會運世之說，已被宋朝人邵堯夫說破。可惜歷來開闢總奉行第一次開闢之成案，尚無人說破，故風吹汝來，亦要說破此故，以曉世人耳。」文木不解所謂。王曰：「我且問汝：世間福善禍淫，何以有報有不報耶？天地鬼神，何以有靈有不靈耶？修仙學佛，何以有成有不成耶？紅顏薄命，而何以不薄者亦有耶？才子命窮，而何以不窮者亦多耶？一飲一啄，何以有前定耶？日食山崩，何以有劫數耶？彼善推算者，何以能知而不能免耶？彼怨天尤天者，天胡不降之罰耶？」文木不能答。
王曰：「嗚呼！今世上所行，皆成案也。當第一次世界開闢十二萬年之中，所有人物事宜，亦非造物者之有心造作，偶然隨氣化之推遷，半明半暗，忽是忽非，如瀉水落地，偶成方圓；如孩童著棋，隨手下子。既定之後，竟成一本板板帳簿，生鐵鑄成矣。乾坤將毀時，天帝將此冊交代與第二次開闢之天帝，命其依樣奉行，絲毫不許變動，以故人意與天心往往參差不齊。世上人終日忙忙急急，正如木偶傀儡，喑中為之牽絲者。成敗巧拙，久已前定，人自不知耳。」文木恍然，曰：「然則今之所謂三皇五帝，即前此之三皇五帝乎？今之二十一史中之事，即前此之二十一史中之事乎？」王曰：「然。」
言未畢，侍臣捧一冊至，上書「康熙三年，浙江方文木泛海至毗騫國，應將前定天機漏泄，俾世人共曉，仍送歸浙江」云云。文木拜謝，臨別泣下。王搖手曰：「子胡然？十二萬年之後，我與汝又會於此矣！何必泣為？」既而笑曰：「我錯，我錯！此一泣，亦是十二萬年中原有兩條眼淚，故照樣謄錄，我不必勸止也。」文木問王年壽，左右曰：「王與第一次盤古同生，不與第千萬次盤古同死。」文木曰：「王不死，則乾坤毀時，王將安歸？」王曰：「我沙身也，歷劫不壞。萬物毀壞，變為泥沙而極矣。我先居於極壞之處，劫火不能燒，洪水不能淹，惟為惡風所吹蕩。上至九天，下至九淵，殊覺勞頓。每每枯坐數萬年，等盤古出世，覺日子太多，殊可厭耳。」言畢，口噓氣吹文木，文木乘空而起，仍至海船上。
月餘歸浙，以此語毛西河先生。先生曰：「人但知萬事前定，而不知所以前定之故，今得是說，方始豁然。」


Послесловие – «Знание и сознание»
(Сравнительная типология восточного и западного мышления)

Лекция, прочитанная автором на заседании философского клуба 21 марта 2013 года в Иркутском государственном университете

Тема лекции: Знание и сознание

О разнице восприятия мира Востоком и Западом

Прежде чем говорить о типологии восточного мышления, нужно отметить, что доминирующее влияние на нормы мышления, манеру аргументации и способы выражения идей на Востоке оказывала всегда китайская мысль и китайская цивилизация в целом. По многим параметрам она уникальна и очень отличается от западной модели и способов мышления.
В китайской религии нет мифологии и теологии, в науке преобладает интуиция, а философия обходится без развитой онтологии (учение о бытие) и логики. Китайский ум никогда не считает материю и дух обособленными сущностями, зато всегда полагался на уверенность, что материя и дух нерасчлененные, и одно без другого существовать не может. Китайцы всегда делают акцент на конкретику в ущерб абстрактному анализу. Китайцы не создали философскую систему в европейском смысле этого слова.
Европейцы критикуют китайцев за невнимание к аналитическим разработкам и к сфере чистого знания, за неразвитость абстрактной мысли, отсутствие разработанной логики и эксперимента, за якобы их авторитаризм и консервативный традиционализм китайского мышления. Они не могут понять, что китайцы устроены совсем по-другому, и их восприятие мира нисколько ни хуже европейского, а в некоторых вещах даже лучше.
Европейцы ставят им в вину: 1) что китайская модель казуальности основана на принципах холистического единства (как иерархия ценностей материального и духовного единства, принципа подчинения части целому и т.д.); 2) организмичности и внутренней инерции (гармонического баланса), 3) что эта модель отлична от атомистическо-механической казуальности на Западе, что истина в китайской философии – не абстрактный принцип, но нечто практическое и непременно этическое. На Западе говорят, что в Китае важно не столько наука, сколько искусство, ибо восточная философия искала не первопричину реалий, а суть тех отношений, которые связывали реалии с жизнью, и что поэтому она прагматична, и возникла не от удивления (по Аристотелю), а вследствие забот и беспокойств. Поэтому у китайцев иное отношение к жизни, чем у европейцев, и создаваемые ими структуры общественной жизни всегда приспособлены к человеку и намного гуманнее европейских.
Вряд ли стоит удивляться, что у нас социализм развалился, а в Китае прижился, хотя сам социализм и был принесён западными стандартами мышления, которые доминировали в России, и которые были привиты и распространены в Китае нашим политическим давлением. Социализм был переварен в Китае и адаптирован к его реальностям. Это произошло потому, что сами базовые принципы китайской философии стоят на неотделимости её от жизни и практических потребностей, единстве этического и духовного, на гуманистическом оптимизме и эклектизме, на стремлении к преодолению противоречий (к не расчленению оппозицией) и гармонии.
В чем же состоит отличие психики европейца от восточного человека?
В том, что они по-разному смотрят на взаимоотношение знания и сознания. Сами эти категории на Западе и Востоке различаются. (Тема моей лекции).
Ларошфуко говорил: «Чтобы постичь окружающий нас мир, нужно знать его во всех подробностях, а так как этих подробностей бесчисленное множество, то и знания наши всегда поверхностны и несовершенны».
Европейцу не хватает всей жизни на приобретение глубоких и совершенных знаний, способных ему помогать в жизни, потому что со своей аналитикой он растрачивает своё внимание на детали. И от него всегда ускользает сущность вопроса, корень проблемы или явления, в то время как китаец интуитивно быстро находит решение любой проблемы, которой он занимается. Европеец полагается в знаниях на науку, китаец же – на интуицию и накопленные тысячелетние знания от наблюдения за природой, введённые в ранг искусства. Пример: чтобы вылечить человека, европейский врач часто у пациента отрезает сам орган, в то время как китайский врач старается его всегда вылечивать. Гельвеций говорил: «лишь краткость человеческой жизни принуждают человеческие умы ограничивать себя, замыкаться в одной какой-либо отрасли знаний». Но разве, зная только часть истины, можно постигнуть всю правду?
У китайцев тоже есть разделение в профессиях, искусстве и науках, но общее направление развития знаний на Востоке всё же движется в одном направлении: и это направление стремится к гармонии, к объединению всех знаний в единое целое, именуемое Истиной. Что же такое Истина и Правда по европейским понятиям? Даже Библия разделяет понятия истины и правды. Истина – на земле, правда – на небе, (как монополия Бога). Гельвеций замечает: Заблуждение всегда противоречит себе, истина – никогда. Гёте: Гораздо легче найти ошибку, нежели истину. Ошибка лежит на поверхности, и её замечаешь сразу, а истина скрыта в глубине, и не всякий может отыскать её. Достоевский: Всё мнится, одна правда остаётся. Отношения знания и сознания у европейцев, так или иначе, лежат в плоскости аналитического дробления истины. Поэтому правда часто ускользает от европейца, или предстаёт из-за его мнительности в ложном свете.
У Гегеля сознание разделено на три составляющих части: чувственное, воспринимающее и рассудочное. На Востоке же сознание рассматривается как единый организм, имеющий те же способности, но не разделённые между собой, так как, по мнению восточного человека, рассматривать единый организм по частям бессмысленно и не практично. Да, сознание имеет и чувственную, воспринимающую и рассудочную стороны, но главное в сознании всё же интуиция, (воспринимающая сторона), которая возникает ни от дробления процессов сознания, а от слияния их в единое целое и с единым целым.
Европеец, созерцая, как бы кромсает материю на части, и это разделение очень часто нарушает его восприятие целого, когда обособленные части перестают стыковаться, нарушается связь между ними в его мышлении.
Почему сознание в восприятии действительности у европейца как бы состоит из трёх степеней – чувственного, воспринимающего и рассудочного сознания? (Это происходит из-за европейской раздельности материи и духа). В восточной ментальной практики такого нет. Там существует как бы единый континуум в пространстве и времени материи и духа, общей среды и своего необособленного продолжения в общей констелляции мира как составной с миром части всего целого. Китаец не отделяет себя от мира, он сам живёт в этом мире. Его рефлексия мгновенна, он не придумывает мир, не додумывает его, а он его воспринимает, как он есть и как бы изнутри, не обособляя себя от этой среды, (вопрос самосознания) а как бы прибавляя себя к этой среде. В этом кроется прозорливость китайского духа, его искусство проникновения в материю.
Почему восприятие мира европейца и восточного человека разнятся? Потому что векторы направления мышления у них разные и противоположные. У европейцев этот вектор направлен от микрокосмоса к макрокосмосу, у китайца же от макрокосмоса в микрокосмос. От этого и происходит разное восприятие мира. Европеец старается дойти до сути вещей постепенно, ступенчато, аналитически – на этом разработана вся его наука, в то время как восточный человек пытается постигнуть эту суть мгновенно при помощи 悟り «сатори» с японского – просветления, не разделяя эту суть на ступени. Поэтому он яснее видит общую картину мира. При европейском восприятии мира в этой последовательности от чувственного, воспринимаемого и рассудочного сознания раскрывается некоторое логическое движение вперёд. Вначале европеец видит непосредственный, сущий объект, каким воспринимает его чувственное сознание. Эта непосредственность не открывает для него никакой истины. Потом, когда сущность объекта становится предметом его сознания, включается его воспринимающее сознание. Единичные вещи ставятся в отношение к всеобщему (потому что в сознании европейца мир разделён и отделён от него). Потому не осуществляется ещё никакого истинного единства единичного и всеобщего, а лишь смешение обеих этих сторон, что ведет к противоречию. И наконец, на третьей ступени, ведущей к рассудочному сознанию, происходит разрешение, поскольку здесь предмет низводится или возвышается до явления некоторого для себя сущего внутреннего. Такое явление есть живое существо. С момента рассмотрения этого живого и загорается самосознание. В живом существе объект превращается в нечто субъективное, – сознание открывает тут само себя как существенное предмета, рефлектирует из предмета в самоё себя, становится предметом для самого себя. Происходит отделение своего «я» от всего мира. Человек выпадает из этого мира, и мир становится для него чуждым. Такого не происходит с восточным человеком. Он не отделяет себя от мира, он всегда живёт в этом мире, и действует всегда как частица этого мира, вероятно поэтому, он не рефлектирует, воспринимая из-за своего внутреннего настроя картину мира предельно ясно и цельно, и поступает более практично и продуманно в отличие от европейца. Почему же такое происходит с европейцем, почему он постоянно отделён от мира, и не находится внутри него?
Я думаю, это происходит оттого, что у европейца изначально есть Бог, которой, так или иначе, на протяжении всей истории влиял на его сознание и подсознание, который, в конечном итоге, отлучил его от секретов мира, изгнал его из своего рая. У Китайцев Бога нет, там есть Небо, но это не одно и то же с Богом. Небо – это некая составляющая китайца с природой, как и его земля. С самого начала китаец не заморачивается на бытие, он отвергает онтологию как беспредметное и пустое философствование. Раз есть мир, значит, он существует. Раз есть человек, значит, он живёт в нём. Он одновременно чувствует этот мир. А раз чувствует, то воспринимает его и принимает его таким, каким он есть без лишних рассудочных и умозрительных построений, которые часто уводят европейца в излишнюю мнительность. Созерцание мира китайцем отличается от европейского, он лишён этой основательности мнить себя и быть для себя-самого-себя внешним (определение Гегеля). Эта форма чувственного сознания несёт разъединение частей в пространстве и во времени и искажает само сознание, так как придаёт всему абсолютно необходимому, вечному, бесконечному внутреннему вид чего-то конечного, разрозненного, себе-самому внешнего. Поэтому и возникает у европейцев постоянное искательство Бога, желание непосредственного знания Бога, при этом происходит ограничение себя знанием, которое в состоянии высказать о Боге только то, что он есть, – что он существует вне нас, и что для ощущения он кажется обладающим такими-то и такими-то свойствами.
В отличие от европейцев восточная ментальность обходится без обособления своего «я», без отрыва своей самости от действительности. В ней все секреты мироздания и сама истина не отделены от человека, не собраны в единый узел и не упрятаны за занавесь божией. У Китайцев нет Бога, но есть Небо, а небо это – растворённая Пустота – Великий Предел, в котором растворён сам человек, его сущность, как некие акциденции в своих высших проявлениях. Эта Пустота находится в человеческом сердце – 心 с японского (кокоро) – с китайского (синь). Здесь ещё нужно сделать одно замечание.
Человеческий разум, отвечающий за его сознание, находится не в голове, как у европейцев, а в сердце. Потому что восточный человек живёт не чистым разумом, а интуицией. Для того чтобы во что-то проникнуть, не нужно восточному человеку заполнять свой разум мыслями, большей частью ошибочными, а необходимо, наоборот, освободиться от этих мыслей, очистить сердце до полной пустоты, чтобы оно способно было вобрать в себя нечто новое совершенное и истинное. У европейца если Бог и находится в его сердце, то он закрыт и не допускает причастности к себе. У китайца же Небо находится в его сердце, и оно открыто для него. Такова модель понимания разности сознания ментальности европейца и китайца.
Как это происходит? Как в восточной ментальности сознание связывается со знанием? Сам опыт приобретения знания у восточных людей несколько иной. Если у европейцев за чувственным сознанием следует восприятие и осмысление, то у китайцев идёт распознание и идентификация истины. В восточной философии в Великом Пределе – пустота – Ничто, где всё же есть постоянно трансформирующееся Нечто, возникающее и исчезающее. Почему китаец считает главным органом сознания не разум, ни голову с её умственным аппаратом, не нервную систему, а сердце? Потому что ум, нервная система и прочее в организме человека вторичны. Без сердца человек неспособен жить. Вначале сердце, а потом все к нему предлагающиеся. И ум, и нервная система, и другие органы чувств прилагаются к сердцу и дополняют его как орудия и инструменты. Сердце – это центр связи человека с Вселенной, человек чувствует сердцем, и это сердце является источником интуиции и поступления энергии человеку. Человек через сердце получает энергию космоса – силы ян и инь, при сжатии – янь, при разжимании – инь. Если сердце желает познать Истину, оно должно быть пустым. Так как многие вещи восточный человек постигает сердцем, а не умом, то ум чаще всего вредит восприятию истины, он вводит человека в ложное чувство бытия, противопоставляя его действительности, личный же опыт человека ограничивает его возможности. Как бы это не звучало парадоксально, но восточный человек в силу своей отстранённости от действительности, намного ближе к ней, чем европеец.
В сознании схема связи с миром и миро-представления у китайца такова: существует человек, у него есть сердце, как источник получения энергии ци: ян и инь, через эту энергию человек связан с космосом, со всем миром, иными словами, с Великим Пределом, который вмещает Небо, Землю и самого человека. Великий предел наполнен двумя энергиями: тёмной и светлой. Эти энергии находятся в постоянном борении и уравновешивании, что и создаёт гармонию. Все вещи находятся одновременно в двух состояниях: состояние 理 ли (непроявленная вещь – её информация, и состояния 事 ши – проявляющаяся вещь, наполняющаяся энергией и принимающая форму). На эту вещь действуют две силы: ян, ведущая её к расцвету; и инь, ведущая её к разрушению, деградации и смерти. Поэтому у восточных людей добро и зло воспринимается иначе, чем у западных. Зла и добра не существует, есть расцвет и деградация, иными словами, красота и уродство. Движение 气 «ци» приводит мир в постоянное обновление и гармонию, поддерживает Великий порядок.
Восток очень чувствителен к красоте, и там красота понимается несколько по-другому. Она олицетворяется с правдой – истинным представлением о чистой прото-материи, о первозданной очищенной природе. Правда – одна из основных элементов красоты; где нет правды – там нет красоты (говорит арабский литературовед Ханна аль-Фахури). (Об этом, в частности, говорит и буддистское учение 华严 Хуаянь (кит.) – Кэгон (яп.), под влиянием которого находились японские писатели Кавабата Ясунари и Танидзаки Дзюнитиро, воспевавшие красоту).
Если вкратце говорить о вопросах гносеологии (теории познании) и философии Хуаянь, то следует отметить следующее: В теории познания хуаянь отрицается реальное существование объективного внешнего мира. Хотя философы Хуаянь и утверждают, что 事 «ши» (предметы внешнего мира) и 理 «ли» (сознание, идеальная основа предметов внешнего мира) взаимообусловлены: взаимно существуют и проецируют друг друга, тем не менее, здесь нет никакого дуализма. В конечном итоге, существует только 理 «ли» – информация, которая обнаруживает себя в 气 «ци». Существование 事 «ши» условно. Это – иллюзорное существование. Такое существование допускается лишь потому, что 理 «ли» не может существовать в чистом виде. Оно предстаёт перед нами в виде 事 «ши», т.е. многообразия предметов внешнего мира.
Хуаяньские мыслители, по существу, отрицают роль чувственного и рационального познания. «Ли» 理, которое они принимают за единственную реальность, тождественно истинной пустоте. А истинная пустота понимается в том смысле, что воспринимаемые нашими органами чувств вещи материального мира, на самом деле, не являются тем, чем представляются эмпирическому сознанию. Их нет в действительности, есть лишь то, что лежит в их основе, – недосягаемое для наших органов чувств. Это и есть так называемая «природа Будды» (состояние изменённого сознания). Значит, цель всякого познания, по мнению мудрецов этой школы хуаянь, – постижение «природы Будды» (то есть постижение самой информации в её истинном виде и использование её) во всём многообразии предметного мира. С другой стороны, истинно сущее 理 «ли» (эта информация) тождественна сознанию – субъекту и сознанию субстанции. Поэтому состояние Будды (получение истинной информации) переживается непосредственно, путём интуитивного озарения. Вот почему хуаяньские мыслители отрицают постижение истины путём рациональной обработки чувствительных данных, они провозглашают её непосредственное постижение без вмешательства чувственной и рациональной основы, которая может приводить к искажению, фантазированию и мнительности. Однако не все люди подготовлены к интуитивному озарению. Над ними довлеет мир чувственных вещей, которые они принимают за истинно сущее. Они полагают, что, чтобы познать истину, человек должен пройти определенные ступени совершенствования. Но достижение этого состояния соответствует познанию высшей истины, и, значит, ступени совершенствования – это в то же время ступени познания.
Таких ступеней десять, они заимствованы философами хуаянь из «Дасабхуми-сутры» и переводятся как «Сутра о десяти землях». За неимением времени я останавливаться на ней не буду, скажу только, что десять ступеней можно разделить на три. Первая ступень – это ступень чувственного, с которого начинается начало постижения истины (две ступени – радости и очищения). Однако чувственное здесь можно скорее выразить как эмоциональное.
Далее идет ступень рационального (три ступени – понимания, достижения совершенства в смелости и силе и ступень сосредоточенного размышления – самадхи). Здесь истина понимается через понимание (мышление), причём не просто понимание (мышление), а постепенное совершенствование в этом, с тем чтобы перейти от простого мышления к сосредоточенному мышлению, которое может взойти на следующую ступень – ступень интуиции, а на этой ступени постепенно приобретаются свойства, присущие Будде, – человек сливается с ними.
Таким образом «природа Будды» не поддаётся чувственному восприятию, её нельзя охватить в мыслях и передать в понятиях. Она постигается непосредственно. Иначе говоря, непосредственно переживает «состояние Будды», составляя в эти минуты единство с его природой, единение с космосом.
Это состояние отличается от состояния европейца, если даже тот впадает в свой мистический транс, потому что изначальной вход в это состояние несколько иной.
У европейцев содержание чувственного сознания диалектично в себе самом, оно определённо и единично. А единичное содержание исключает из себя другое и вступает в отношение к другому, проявляется как бы выходящее за пределы самого себя, как зависимое от другого, как опосредствованное другим, как внутри себя содержащее это другое. Ближайшей истиной непосредственно-единичного является его отнесенность к другому. Определение этого отношения к другому составляется определениями рефлексии, а сознание, постигающее эти определения, есть восприятие. Сознание за пределами чувствительности стремится воспринять предмет в его истине не только как непосредственный, но, как и опосредствованный, рефлектированный в себе и всеобщий. Поэтому этот предмет представляет собой соединение чувственных и расширенных мыслительных определений конкретных отношений и связей. Тем самым, тождество состояния с предметом, не есть уже только абстрактное тождество достоверности, но тождественное определение, – знание. ( Это – у европейца). Но насколько это знание истинно? На первый взгляд кажется, что постоянные рефлексии и сама аналитика приближает западного человека к истине, его умозрительная деятельность, опирающаяся на опыт, как бы по ступенькам поднимают его сознания до понимания истины. Но в самом восприятии мира этого человека уже заложены преграды и самоограничения. Потому что он живёт вне истины, он всегда обособлен от неё рефлексиями и сомнениями.
Ближайшая ступень сознания, на которой философия Канта постигает дух, есть восприятие, составляющее вообще отправную точку зрения нашего обыкновенного сознания, а также в большей или меньшей мере и наук. Ведь можно смотреть на мир открыто, или через призму кривых зеркал, которые искажают действительность, именно эти рефлексии иногда становятся кривыми зеркалами. При этом восприятие исходит из чувственных достоверностей единичных апперцепций (восприятий), или наблюдений, возводимых в степень истины будто бы тем, что их рассматривают в их взаимном отношении друг к другу, размышляют о них, вообще тем, что они по определённым категориям превращаются в нечто одновременно необходимое и всеобщее, становясь опытом.
Но приближает ли такой подход к истине? Ведь истина бывает часто сложнее, чем наше понимание её, и если не достаёт в восприятии каких-то звеньев, которые пока недоступны пониманию западного человека, то в его попытке всё объяснить, эти звенья заполняются ложными теориями, которые, в конечном итоге его заводят в заблуждение. Восточный человек не пытается всё объяснить, и не спешит выводить теорию, эти звенья непознанной истины и для него могут быть белыми пятнами, но он не включает свою рефлексию, а переходит на интуицию или оставляет их пока такими, какие они есть, эклектируя их к общедоступным знаниям. Поэтому в его ментальности и познании не идет с самого начала процесс заблуждения, а происходит часто озарение, и эти звенья раскрываются сами собой, потому что у него открытое ко всему восприятие из-за его «пустоты сердца».
Ещё раз вернёмся к главному. Почему у европейца истина отделена от него? Потому что у него всё разбито на части, и не создаётся общей картины реальности. Это и есть болезнь нашего европейского восприятия мира. Самая большая трудность при этом – это поставить чувственное в отношение к непосредственно ненаблюдаемому всеобщему, – и всё разрозненное познать в его внутренней связности в нём самом. (Общая картина мира для европейца всегда закрыта, как закрыт сам его Бог).
Ему всегда трудно найти силы объединить все обнаружения этой связности и отыскать соответствующие между единичными вещами отношения и опосредствования. Поэтому, в то время как чисто чувственное сознание только предъявляет нам вещи, то есть показывает их нам в их непосредственности, восприятие, напротив, постигает связь вещей, делает очевидным то, что если данные обстоятельства имеются налицо, то вот что отсюда следует, и, таким образом, начинает раскрывать перед нами вещи как истинные. Это раскрытие, однако, является ещё недостаточным, не последним. Ибо то, что при помощи чего нечто в этом должно быть раскрыто, само есть нечто предположенное, следовательно, нуждающееся в подтверждении, а это уже не есть истина, так что, при таком восприятии в этой области приходится продвигаться от предположения к предположению, так что получается процесс в бесконечность.
Поэтому западный человек постоянно опирается на опыт в продвижение к истине, вся западная наука лежит в плоскости опыта. На этой основе развитие сознание проявляется как изменение определений его объекта. Поэтому, поскольку воспринимающее сознание снимает единичность вещей, идеально полагает её и тем самым отрицает внешность отношения предмета к «я», постольку «я» углубляется в себе, само приобретает более внутренний характер; однако сознание рассматривает это вхождение в самого себя как углубление в объект.
Само определение «объект» на Востоке вызывает вопросы, как вычленение единичного из общего, и придание этому понятию конечности, завершённости, законченности, в то время как в вечном движении не может быть остановок. Не может быть конца или начала.
Ещё Гегель заметил, что соединение единичного и общего (у европейцев) есть смешение, потому что единичное продолжает быть лежащим в основании бытием, в корне отличным от всеобщего, к которому оно в то же время поставлено в отношение. Поэтому это соединение есть многостороннее противоречие – всех вообще единичных вещей чувственной апперцепции (восприятия), долженствующих составлять основание всеобщего опыта, и всеобщности, которая, собственно, и есть сущность и основание. (Ведь не все истины проверяются опытом). Единичности, представляющие собой самостоятельность, взятую в её конкретном содержании, и многообразных свойств, которые, являясь свободными от упомянутой отрицательной связи и друг от друга, скорее представляют собой самостоятельные всеобщие материи. Сюда, собственно, относится противоречие конечного, проходящее через все формы логических сфер, но находящее себе наиболее конкретное выражение в том, что нечто определено как объект.
Здесь и начинается, по мнению восточного человека, ошибочное восприятие мира, когда движение останавливается, объекты отвердевают, застывают и теряют движение и подвижность. Восприятие как бы получает ретроспективный слепок действительности (по мнению Бергсона), застывшую картинку мира, и на этой стадии восприятия в сознании включается рассудок.
Ближайшая истина восприятия состоит в том, что предмет есть скорее явление, и его рефлексия-в-самое-себя есть для себя сущее внутреннее и всеобщее. Сознание этого предмета есть рассудок. Это, только что упомянутое внутреннее, с одной стороны есть снятое многообразие чувственного и, таким образом, абстрактное тождество, но с другой стороны, оно в силу этого содержит в себе и многообразие, но как внутреннее простое различие, которое в смене явлений остаётся тождественным самому себе. (Так что рассудок как бы замыкается в себе и отделяется от мира, живя уже своими собственными законами).
Как налагаются различные модели связей знания и сознания на ментальность западного и восточного человека?
У западного человека жизнь понимается как самоцель, как цель, которая в самом себе имеет средство, как тотальность, в которой каждое звено, отличное от другого, есть одновременно и цель и средство. Поэтому на основе сознания этого диалектического, этого живого единства, различённого и уже расчленённого, воспламеняется самосознание – сознание для самого себя предметного, следовательно, в себе самом различённого простого идеального – знание об истине природного, о «я».
У европейцев истина сознания есть самосознание, и это последнее есть основание сознания. В восточной ментальной практике самосознание существует как часть целого, как продолжение универсума – вселенной. Японцы говорят о себе 自分 дзибун – «своя часть», «я» – как часть целого. Поэтому на Востоке не практикуется индивидуализм, а, наоборот, в почёте общественный дух и коллективизм. Кстати, восточный общинный дух чем-то похож на русскую общину, в которой всегда были крепки центростремительные тенденции. (Но об этом должен быть особый разговор). Чтобы понять разницу склада ума в политике, общежитии и мировоззрении европейца и восточного человека, вкратце можно сказать следующее: При анализе древних мировоззренческих конструкций и менталитета на Востоке видно, что связь между сознанием и знанием (от макрокосмоса к микрокосмосу) за два тысячелетия, ни только не изменилась, но и в какой-то степени приобрела ещё более устойчивую форму, став нормативным эталоном традиционной китайской цивилизации, создав в качестве идейного багажа особую модель идейно-институциональной структуры империи. Выработанные и реализованные Чжоу-гуном и Конфуцием идеи и институты стали надёжным каркасом восточной государственности и гарантией её регенерации в кризисной ситуации.
Сила, стабильность и неисчерпаемые регенеративные потенции традиционного Китая, его ориентация на Великий Порядок стали основой социальной гармонии, и в конечной основе – справедливости. Социальная справедливость, основанная на представлении о строгой иерархии, с элементами конфуцианского патернализма и моистского эгалитаризма свелась к идее сильного централизованного государства, следящего за порядком и устраняющего непорядки (в частности, чрезмерный рост экономического неравенства), считающимися первоосновой нормы. Именно поэтому Китай оказался наиболее восприимчивым к идеям социализма. Это концепция 大统 датун – Великого Единения, на которую пали семена западного социализма, дали ростки возникновения особого китайского социализма, идея которого намного глубже западной модели и приближается к древнему учению 太平 Тайпин (великого спокойствия), с её социальной гармонией и справедливостью.
Чтобы понять те процессы, которые происходят сейчас в Китае, необходимо знать не только историю, традиции, но и особенности китайской ментальности, которая построена на иных основах, чем западные принципы и стандарты. И главное место в этой ментальности, несомненно, занимает особенность восприятие китайского сознания знаний для постижения истины (от общего к частному, а не от частного к общему).
К сожалению, в столь короткое время я не могу подробнее остановиться на особенностях типологии восточного мышления, но хочу заметить, что наша русская типология мышления в какой-то степени, включая в себя элементы западного мышления, имеет очень много особенностей восточного мышления, в том числе и в отношениях сознания и познания истины. Но это тема уже другой лекции.
И в заключении я бы хотел сказать, что ещё Фёдор Михайлович Достоевский определил для русских национальную идею в своем романе «Подросток». Его герой Версилов, как «носитель высшей культурной мысли» допускал, «что высшая русская мысль есть все-примирение идей». В таком подходе мы больше похожи на китайцев, которые беря от мира всё лучшее, остаются самими собой. Фёдор Михайлович замечает, что «лишь русский, даже в наше время, то есть гораздо ещё раньше, чем будет подведён всеобщий итог, получил уже способность становиться наиболее русским именно лишь тогда, когда он наиболее европеец». И я бы добавил «когда он наиболее носитель культуры всей планеты», что в конечном итоге и определяет нашу интеллигентность. А это значит, что нам нужно думать универсально, одновременно обладая и западной и восточной ментальностью. Ведь недаром мы, русские, имеем на гербе двуглавого орла, который смотрит одной головой на Восток, а другой – на Запад.

Конец

В.Ф. Власов




(Продолжение следует читать на Литнет бесплатно   "Сказание о дымке" Владимир Власов)