Владыка Серафим. Роман

...Хочу сказать насколько грустных слов признательности, в память о Владыке Антонии Сурожском, который повлиял на меня так, как, наверное апостолы влияли на братию новообращённых в своё время.
Именно он стал прототипом Владыки Серафима, в моём романе.
Его жизнь, его судьба, удивительны, трагичны и счастливы, одновременно. Лично, я с ним не был знаком, хотя видел его на службах в соборном храме. И особенно мне запомнился Владыка, на одной из последних служб, когда он склонился на колени посреди храма и на время забылся в сосредоточенной молитве.
Эту службу и такого Владыку Антония Сурожского я часто вспоминаю...
Но вместе с тем, я попытался нарисовать собирательный идеализированный образ современного православного Владыки, который наверное совсем не похож на реальных православных епископов, архиепископов и митрополитов.
Я взял на себя смелость, представить себе, как веровал и о чём думал этот замечательный человек!
Я не писал и не старался писать биографию, чью бы то ни было. Это роман, но как мне кажется, герой такого сложного повествования узнаваем, особенно для тех, кто лично был знаком с Владыкой или был его учеником и почитателем…
Родился будущий Митрополит Русской православной церкви почти в начале века, пережил две мировые войны и русскую революцию, скитался по Европе. После немыслимых странствий осел с родителями во Франции и в четырнадцать лет уверовал бескомпромиссно и глубоко, ощутив во время чтения Евангелия Иисуса Христа рядом с собой и после посвятил себя служению церкви христовой, на всю жизнь сохранив веру чистую и светлую. Он был студентом естественного факультета в университете, стал врачом. Был врачом на фронте, во время войны участвовал, как доктор, во французском Сопротивлении и, став священником ещё до войны, с пятидесятых годов двадцатого века был иерархом в Сурожской Епархии, то есть в Англии.
Владыка Антоний оставил после себя несколько томов, замечательных проповедей и, читая их, я нашёл для себя много ответов, касающихся христианства, православия, и жизни вообще…
Самое удивительное в его проповедях – это язык, - классический русский, без примесей жаргона и вместе, точный и краткий; это современное понимание того, что происходило две тысячи с лишним лет назад со Христом и его подвижниками – апостолами; это умение объяснить и отвечать на самые трудные вопросы, встающие по прочтении Ветхого и Нового Завета…
У меня, да и не только у меня возникало полное впечатление, что Владыка настолько хорошо знал историю христианства, настолько глубоко и проникновенно погружался в суть Писания, что казался мне современником тому, что давно минуло…
Будучи биологом, врачом, иначе говоря естественником, он, в отличии от многих коллег – агностиков, верил сам и умел на современном нам языке не только объяснить свою веру, но и передать нам, маловерам, частицу своей глубины понимания происходящего…
Владыка был из тех, кто веруя, любил Святую Троицу и прежде всего Иисуса Христа, больше чем своих родных, близких и друзей. Мне кажется, что именно этой возвышенной любовью Владыка мог заражать своих слушателей и так благотворно влиять на всех, кому он говорил свои проповеди: семинаристам, своим прихожанам, английским студентам и маститым иереям.
Прекрасное знание современных достижений науки и философии, только помогали ему разговаривать с верующими и делали его проповеди, его понимание глубины и неисчерпаемости веры, чрезвычайно убедительными. Своими проповедями, своей жизнью Владыка Антоний доказывал вечное существование Бога и проявлял светлый оптимизм, рассказывая о жизни Иисуса Христа, спасающего человечество от животных инстинктов и сатанинского эгоизма…
Владыка Антоний Сурожский, отец Александр Мень и многие другие православные богословы делали и делают великую работу по разъяснению, углублению и распространению христианской веры и их трудами прирастает и возвеличивается, как православие, так и христианство в целом…
В заключение, я хочу процитировать Владыку Антония, часть его проповеди из сборника «Человек перед Богом»:

«…Дальше – богатая притча о блудном сыне, об отвержении им отца, о самостоятельной жизни, оторванной от Бога, от правды, от всего святого и о голоде, который его охватил, когда с ним случилось то, что он совершил над отцом. Отцу он сказал: Старик, ты зажился! Я не могу дождаться времени, когда ты умрёшь, чтобы пользоваться тем добром, которое ты собрал своим трудом и которое я унаследую! Сговоримся: ты для меня больше не существуешь! Умри – и дай мне плод твоих трудов… И он взял, ушёл, расточил всё с такими же, как сам, людьми, которые при нём были пока было что у него взять; а когда не стало ничего они ему сказали: Ты не существуешь больше! Ты умер, тебя нет… - и ушли. И осталось только одиночество, голод, брошенность; и тогда он вспомнил, что у него есть отец. Разве мы не похожи на этого юношу? Разве мы не поступаем так же? Разве мы не говорим Богу постоянно: «Дай! Дай! Я требую от тебя!»… и тогда Бог отзывается: «Я тебе дал, Я тебе дал ценой Своей жизни и смерти на Кресте, и сошествии во ад»… - А мы отвечаем: «Хорошо! Значит, теперь я могу всё взять»… Мы не говорим так нагло, нет! Но мы живём так нагло, мы поступаем так нагло, мы сладкими словами показываем ту же самую едкую, горькую неправду. Блудный сын покаялся, встал и пошёл обратно к отцу; он знал, что недостоин больше сыном называться – может быть, отец его возьмет наёмником, рабом на поле… Мы так не идём, когда каемся; мы идём в уверенности, что будем прощены, что мы и теперь сыновья и дочери, что нам надо только выразить своё сожаление – и Бог простит… Неправда! Даром прощения никто не получит; Бог простит – да, но что толку, какая разница, если наша жизнь от этого ни в чём не переменилась?
Помните, что Серафим Саровский сказал одному из своих учеников или посетителей:
- Если ты будешь молиться Богу, Он тебя простит; но помни, какой ценой Он получил право тебя прощать! Каждый раз, когда ты грешишь и просишь прощения, это как бы Его новое распятие тебя ради, ради тебя одного…
Вот каково наше положение: что отец простил – это другое дело; речь идёт о нас, не о благости, святости, жертвенности отца, а о нас самих»…

















МИТРОПОЛИТ СЕРАФИМ...



«Любовь в христианском смысле – это полное изживание эгоизма, перенос жизненного интереса с себя на другого или других» (Из проповеди бродячего отшельника)




Владыка.



...В этом году Православная Пасха пришлась на конец апреля. В знаменитом городском парке, растянувшемся на целую милю, совсем недалеко от Кафедрального Собора, как -то особенно ярко и красочно расцвели яблони, вишни и сливы. И как -то по-особому буйно и ароматно распустились розы в цветниках, у западного входа, совсем неподалёку от Кафедрального православного собора…
Очередной праздник жизни бушевал по весеннему ярко, и это невольно рождало в голове Владыки грустные мысли. Именно весной Митрополит Серафим начинал думать о приближающейся смерти, вовсе не чувствуя от этого мрачных предчувствий или перепадов настроений. Он уже привык к ожиданию неизбежной кончины земной жизни и иногда даже хотел, чтобы это случилось поскорее. Он, конечно, ценил, то, что имел в жизни, но не настолько, чтобы бояться, с этим расстаться…
Владыка, вдруг вспомнил грустные давние чувства. В юности, весна и лето, как-то слишком быстро проходили сквозь радостные тёплые дни, солнечные или дождливые, но длинные и наполненные переживаниями подлинной жизни.
Становясь старше, он с лёгкой улыбкой которая скрывала грусть, рассказывал своей матери, что борясь с сожалением о быстротекущем времени, научился ценить дни и даже часы ранней весны.
Зима ещё по настоящему не закончилась, но особые свойства воздуха, вдруг возбуждали желания думать и действовать сегодня и сейчас, а природа словно подталкивая его к этому, становилась всё дружелюбнее и теплее и это было не только душевное настроение.
Владыка вспомнил, что для него, это состояние ежечасного праздника, длилось всего несколько десятков дней.
А потом, когда цветы расцветали, зелёные клейкие листочки мягкой, ароматной кисеёй покрывали ветки деревьев и кустарников, ему становилось грустно...

Ещё и потому, что сквозь наступающий праздник жизни, так явственно явленный разомлевшей от довольства природой, он уже видел душевными, внутренними очами скорое наступление жаркого, суетливого, переполненного плотью лета.
А вслед, коротко, но закономерно пройдёт уже прямо печальная осень - ещё ярко-красивая, но уже отягощённая последствиями длинного приготовления к сбору урожая.
А потом уже, подуют неизбежные как смерть ветры. Листва, суетливо захлопочет на ветках, бесшумно упадёт на землю и подгоняемая его порывами, рассеявшись по тупичкам и закоулкам города, превратиться со временем в осеннюю слякоть.
И наконец, неотвратимо наступая придут короткие холодные, бесприютные дни, которые надо будет пережить…

… Владыка, вечерами, после службы и разговоров с прихожанами, на полчаса, выходил через маленькую калитку в ограде церкви и прогуливался по парку, вспоминая и размышляя.
Здоровье его резко ухудшилось за последний год, и он сильно уставал за длинные, весенние дни, однако виду не показывал.
И только оставшись один в своей спальне, тихо вздыхал, присев на покрытый пледом старенький, промятый за долгие годы, диван. В такие моменты, он просто смотрел в окно, где виден был кусочек церковного сада. И оттуда, в его окошко, иногда, осторожно постукивала веточка яблони, словно проверяя, все ли по - прежнему, так же ли одинок этот странный пожилой человек, живущий отшельником многие и многие годы, в пристрое храма.

«Жизнь, как то вдруг и неожиданно, уходит из моего тела – думал он, сосредоточив взгляд на оконном проёме, через который была видна зелень небольшого садика, прилегающего к старинной английской церкви, выкупленного несколько десятков лет назад, стараниями Владыки и нескольких его последователей…
«В ближайшие дни, надо будет сходить в госпиталь, и пройти обследование – размышлял он. Судя по всем симптомам, у меня рак, однако точно могут определить только специалисты… Ломота в костях и постоянная слабость и озноб, говорят, что внутри меня идёт какой – то воспалительный процесс».
Он перевёл взгляд на книжные полки, потом оглядел небольшую гостиную, не замечая деталей и подробностей обстановки, и потом вновь погрузился в раздумья…
«А что же! Я хорошо и много пожил, и как это ни печально, но как всегда, и как у всех, наступила старость, и вот сейчас, приходится думать о неотвратимости смерти, которая может быть уже совсем близко…»...
Он, вдруг вспомнил латинский афоризм: «Никто не стар настолько, чтобы не надеяться прожить ещё хотя бы год» - и невольно вздохнул. «Какие тонкие были люди, эти латиняне. Замечательно подметили особенности человеческой натуры... Ведь всем нам немного грустно расставаться с этим миром. А некоторые, так просто бояться умирать, думая, что жизнь человеческая на этом заканчивается и впереди неведомый и страшный обрыв...»

...В миру, Владыку звали Андреем, но он настолько привык к своему церковному имени Серафим, что не отзывался когда его называли светским имени. Он, конечно, помнил своё детство и юность, помнил, что когда-то, в детстве, мечтал стать путешественником и зоологом, однако эти воспоминания были похожи на воспоминания о знакомом человеке, которого уже давно нет с нами.
Точно так же, Владыка размышлял о конечности бытия, видя вокруг себя и на отпеваниях и на заупокойных панихидах мёртвые тела людей, которые совсем недавно были живы, приходили в церковь, исповедовались и причащались в надежде обрести жизнь вечную…
Однако к себе, Владыка эту перемену физического состояния никоим образом не относил, вплоть до последних лет жизни. И только когда ему исполнилось восемьдесят, он по-настоящему осознал неотвратимость и своей кончины и тогда, стал до конца понимать христианскую доктрину, которая и предлагала человеку утешение и спасение от ужаса непременной аннигиляции, вместе со смертью тела.
На словах и в образах, он понимал это уже давно, но в личном опыте, пока был молод и силён, просто не мог до конца осознать.
Это как с понятиями родного языка, которые существуют только как лингвистические конструкции, но в реальной жизни лишёны конкретности, не существуют вокруг нас, а точнее, нами ещё не были встречены.
Один его знакомый, рассказывал, что он родился на юге России, и потому, снег видел очень редко – морозов в их местности практически не бывало.
– Я знал слово гололедица, - говорил он, - но в силу отсутствия жизненного опыта связанного с этим явлением, представить себе это не мог. И вот я переехал в Ленинград. И вдруг, в начале зимы, после обильного мокрого снега, наступили сильные морозы, и случилась гололедица. Да такая, словно скользким стеклом покрыли все дорожные поверхности. И вот, провожая утром сына в школу и возвращаясь обратно, я поскальзывался и падал по многу раз, набивая себе шишки и синяки. Именно тогда, всеми своими чувствами, я понял и осознал, что такое гололедица…
Точно такое же осознание неминуемости смерти, пришло к Владыке, правда только в последние годы. И невольная грусть, но вместе с тем и радость, стали наполнять его жизнь. Ибо жить уже оставалось совсем недолго, и потому, каждый день стал самоценен вне зависимости от удач или неудач, вне зависимости от хорошего или плохого самочувствия, так как впереди забрезжило что – то неведомое, но удивительное, о чём Владыка думал и к чему готовился всю свою жизнь, будучи верующим христианином…
Только тогда, когда его физическая оболочка стала слабеть и разрушаться, он вдруг осознал собственную конечность, и потому, ещё раз восхитился глубине Иисусова прозрения, дающее людям этот спасительный «остров» - будущее бессмертие, словно путёвку в вечную жизнь и вечное блаженство сопричастности к Богу – Создателю, и к его Сыну, рождённому в образе Человеческом и пострадавшему во имя вечного бытия тех, за кого он умер на Кресте…
… Владыка вздохнул, упершись руками в поручень кресла, встал, долго распрямляясь. Потом, задевая мебель, ненадежно, стоящую на полу и норовившую подставится под его ослабевшие ноги, прошёл к выходу, накинул на плечи старую, ставшую со временем очень просторной, куртку и тихонько притворив двери квартиры, примыкавшей к заднему торцу храма, вышел на тихую, вечернюю улицу.
… Дойдя неспешно до перекрёстка, он, осторожно оглядываясь, перешёл широкую, пустую асфальтовую ленту улицы и вошёл в городской сад, через металлическую калитку, рядом с домиком смотрителя сада…
Из вечернего парка, на Владыку дохнуло прохладой и ароматами весны. И он, медленно шагая по тротуару, вдыхал этот лечебный воздух полными лёгкими. Стараясь идти не пошатываясь, достиг ближней скамейки под громадным лондонским платаном, и со вздохом облегчения опустился на неё, осторожно расправив спину. Потом расслабил своё ноющее всеми клетками, усталое от жизни тело и огляделся по сторонам…
«Боже мой, как быстро и неостановимо летит время…
- Казалось, что совсем недавно, я приехал в этот большой европейский город, молодым, задорно сильным и здоровым. Тогда я мог обойти по периметру этого сада за час с небольшим. И это доставляло мне сплошное удовольствие…
А сегодня, чтобы доковылять до этой скамейки пришлось преодолевать, ставшее уже обычным нежелание двигаться, заставляя проделывать, такие автоматические действия, как переодевание, обувание и переход к этой скамейке…
Владыка поднял голову, услышав пронзительно металлические вскрикивания гусей взлетающих над озером, и увидел вереницу серых крупных птиц, поднявшихся с воды и выстраивающихся в полёте цепочкой…
«Сколько поколений, вот таких гусей, я уже пережил здесь – вдруг подумал он, устремляя свой взгляд вослед улетевших, исчезнувших среди больших ветвистых деревьев и кустарников…
- Ведь эти крупные птицы живут всего по несколько лет, успевая сотворить несколько поколений себе подобных и по нескольку раз слетать на зимовку, куда – нибудь в Северную Африку, или даже в Южную Америку…»
… В парке вновь надолго наступила тишина, и на потемневшем небе, в тёмно – синей дали, вдруг засветилась пока ещё одинокая, чуть заметная звёздочка…
«Как грустно, и вместе рационально устроен наш мир – продолжая бесконечный диалог с самим собой – размышлял Владыка. - Одни существа на свете живут всего лишь по несколько дней, или даже по нескольку часов, но измерения их жизни, вполне соответствуют прожитым человеком часам, дням и минутам. Для кого – то, час длится как день, а для кого – то, и сто лет пробегают, как скромное мгновение…
Он внезапно вспомнил, как недавно думал, о том, что сам себя человек не видит в своём внутреннем зеркале и потому, будучи молодым по духу, почти или вовсе не воспринимает себя как старого человека…
И только тогда, когда увидев женщину, свою ровесницу, с которой познакомился в молодости, вдруг, вместо смешливой стройной девушки с кудрявыми светлыми волосами, заметил и космы седых волос, давно не мытых, и прилипшую к нижней оттопыренной губе, нелепую хлебную крошку, и старческий дребезжащий голосок, и отвратный запах кошачьего «общежития», - во что превратилась её квартира – начал понимать, ЧТО ЭТО СТАРОСТЬ, это маразм поселились на место той, в которую он сам был немного влюблён тридцать… нет сорок… нет сорок пять лет назад, когда летом было ещё не жарко и пух тополей щекотал ноздри, иногда вызывая весёлый неудержимый чих…
«А ведь я тоже для кого – то кажусь неприятным, неухоженным стариком — поморщился Владыка. - Да, это безусловно так, как бы мы не тешили себя надеждой, что у нас всё происходит иначе. И только наше «эго», старательно замазывает каждое упоминание природой о конечности и безобразии нашего собственного бытия»
Митрополит Серафим, вдруг вспомнил смешную русскую поговорку – Каждому овощу – своё время – и улыбнулся. «А при чём тут время?»
Он снова вздохнул, пытаясь восстановить недостаток кислорода в своих уставших лёгких. Потом хрипло вдыхал и выдыхал ещё, и ещё... И делал это, уже не замечая ни прохлады воздуха после тёплого весеннего дня, ни его сладостных ароматов, наполняющих весь мир вокруг, казалось до самого далёкого неба…
«А жизнь, как посмотришь с пристальным вниманьем вокруг – такая пустая и глупая шутка!» - друг, на ум пришла эта строка из стихотворения известного русского поэта, и ещё раз вздохнув, он сел поудобнее и стал прислушиваться к тому, как ворочалось в груди, его уставшее сердце…
«Это к перемене погоды» – успокаивая себя, предположил Владыка и стал наблюдать, как чёрный дрозд, сел на асфальт, неподалёку от скамьи и задрав хвостик, вращая головой стал что – то пристально рассматривать на асфальте.
«Наверное мошку увидел … А когда - то ведь и у меня зрение было отличное…»
Потом вспомнилось медицинское освидетельствование, проходившее полгода назад... Перешёптывания врачей за спиной…
«Да я и сам знаю, что симптомы раковые… Но что же делать. Наверное за мои грехи и болезнь эта… А может быть зажился, и Творец призывает меня каяться?»
… Посидев ещё некоторое время на скамейке, Владыка, покряхтывая поднялся и шаркая по асфальту подошвами, медленно направился в сторону Храма…
Ему, вдруг, неодолимо захотелось попить крепкого чаю и хотя бы на время прогнать эту постоянную тяжёлую вялость и в голове и в теле…

...В этот большой европейский город, он приехал более пятидесяти лет назад, молодым священником, сразу по окончанию Великой войны. Мир только налаживался во всей Европе, но после ужасов французской оккупации, и страшных бомбёжек союзниками немецких военных объектов, всё происходящее здесь, казалось теперь сладким спокойным сном. Выходя из дому, не надо было бояться полицейских и немецких военных патрулей в угрожающих металлических касках, расхаживающих по притихшим улицам.
А в этом городе, где оккупантов не было, вот уже много столетий, всё, очень быстро вернулось к мирной жизни: открылись недорогие кафе и закусочные. Транспорт ходил размеренно и в срок, а вечерами по улицам гуляли молодые девушки, парами и весёлыми компаниями, высматривая себе припозднившихся, демобилизованных женихов…
Тогда, он, по рекомендательному письму пришёл в одну русскую семью, которая жила здесь ещё с дореволюционных времён. Ему открыла молодая, статная девушка с копной лёгких и блестящих волос на голове.
Когда он представился и показал, письмо, девушка долго смеялась, а потом объяснила, что увидев его подумала , что это демобилизованный офицер, устроившийся на работу в электрическую фирму, пришёл проверять установку электросчётчика…
Действительно, Владыка после службы в армии врачом, на всю жизнь сохранил армейскую выправку и осанку. Поэтому, он в первые годы своего служения, вовсе не походил на русского православного священника, вызывая недоверие у пожилых прихожан. Зато этим, он, очень нравился молодым девушкам и особенно подросткам, которых к сожалению тогда в церковь приходили единицы. Ведь юноши, тогда, мечтали поскорее повзрослеть и пойти в армию, воевать…
«Как впрочем и сейчас – заметил про себя Владыка. - Для них, как и для меня в их возрасте, Бог представляется некоей далёкой и нереальной абстракцией, если вообще они об этом вспоминают. Для них, как впрочем и для меня в четырнадцать лет – спорт и известные футболисты, или школьные знаменитости намного более значительные фигуры, чем какие то священники…»
... Владыка вспомнил эпизод из своего отрочества, который перевернул всю его жизнь и заставил много думать о Иисусе Христе, как о живой личности, а потом и посвятить его служению, всю свою жизнь…
Это было в городе его детства, где, все они, он и его сверстники из русских эмигрантских семей, учились в разных школах, но вместе, состояли в организации похожей на скаутскую, занимаясь спортом, закаляя волю и тело, чтобы потом, когда вырастут, пойти освобождать Россию, послужить ей…
И вот однажды, к ним, в эту скаутскую организацию приехал священник, и их собрали, чтобы он прочитал им лекцию (о слове проповедь, они совсем и не слышали). И вот этот пожилой священник, смущённо улыбаясь, вовсе не зная как с ними себя вести и что им говорить о православии, стал пересказывать одно из Евангелий, в котором Иисус Христос, умаляя себя, сдался на милость захвативших его людей, а потом был казнён страшной смертью – распят на кресте…
Этот рассказ, возмутил не только Андрея, но и многих его товарищей, которых учили, что на обиду всегда надо отвечать большей обидой, не заботясь о последствиях…
В тот день, вернувшись домой, и горя негодованием на этого священника, который агитировал их за обожествление слабости, Андрей нашёл в маминой библиотечке Новый Завет, выбрал из него первое попавшееся на глаза Евангелие и сел читать за кухонным столом, не убрав ещё грязной посуды после обеда…
Но первые же строки Евангелия от Луки, так потрясли его своим языком и своим содержанием, что он не отрываясь, от начала до конца прочёл его и сидел, словно оглушённый, обхватив голову руками, представляя страшную картину мучений Иисуса Христа на допросе в Синедрионе, а потом и в утро казни, на Голгофе…
В какой то момент, Андрею даже показалось, что кто - то тихо вошёл в комнату и остановился перед столом! И он, не раскрывая глаз и не отрывая рук от головы, с изумлением подумал, что наверное это Он, Иисус Христос, пришёл сюда, чтобы подтвердить истинность всего рассказанного Евангелистом…
Тогда, от пережитого эмоционального потрясения, с ним случился нервный шок, и он незаметно, внезапно заснул, а когда проснулся, то в комнате было полутемно, оттого что на улице начался вечер…
Этого ощущения живого присутствия Иисуса Христа рядом с собой, будущий Владыка помнил всю свою длинную жизнь и это чувство повлияло на него так сильно, что после, что бы он не делал, о чём бы не размышлял, Иисус Христос незримо оставался с ним и в нём - в самые важные моменты, в самые трудные и тяжёлые минуты, как впрочем и в самые светлые и радостные…
Назавтра, по пути в школу, вглядываясь в проходящих мимо людей, Андрей говорил сам себе: «Эти незнакомые мне люди, одна плоть и кровь со мной, и их возлюбил Иисус Христос... И потому, я тоже буду их любить, даже если они будут на меня кричать и даже пытать. Ведь они, часто, всего лишь жертвы незнания и неумения распознать волю Божию. И я был таким же, до вчерашнего дня, но после того, что я узнал из Нового Завета, я уже никогда не смогу смотреть на них, как на посторонних!»
... Вскоре и взрослые заметили перемену произошедшую с ним. Когда, он, не стесняясь, и утирая слёзы невольно катившиеся из глаз, рассказал о пережитом чувстве матери, она тоже тихо заплакала и стала гладить его по голове, а потом, утешая, чему-то тихо улыбалась…
На следующей неделе, она отвела его в русскую православную церковь, Московского патриархата, которая ютилась в полуподвале, в небольшом переулке, неподалёку от русского кладбища. Она, поговорила со стареньким седеньким священников, а потом ушла по делам, оставив Андрея в Церкви. Батюшка, побеседовал с ним, расспросил его про школу и про организацию «русские витязи», а потом дал ему большую книгу, в чёрном кожаном переплёте, где были вместе напечатаны, и Новый и Ветхий Заветы…
... А потом была первая служба в церкви, в присутствии нескольких пожилых русских женщин и мужчин. Пока шла служба, он стоял в углу, в тени, и пробовал молится и крестился размашистым порывистым движением…
Он запомнил из этой службы, седенькую старушку, которую в церковь привела тоже уже пожилая дочь, сидевшую на старой , тёмной деревянной лавке и не способную встать, даже тогда, когда возглашали здравие Патриарху и Митрополиту и троекратно пели аллилуя…
Запомнил он и священника, который, во время службы, словно помолодел и стал выше ростом, когда обходил церковь позванивая стареньким кадилом и останавливаясь перед каждой иконой, низко ей кланялся…
... Владыку, от воспоминаний отвлекла пробегавшая мимо собака, которая вдруг резко свернула в его сторону, и приблизившись, положила к его ногам палку, словно приглашая поиграть, швырнув эту палку подальше, на травку.
За спиной Владыка услышал весёлый смех, и подошедшая девушка – хозяйка собаки извинилась и увела собачку в сторону. « А ведь я наверное сейчас так обессилел, что и палку то бросить не смогу…» - подумал Владыка и грустно улыбнувшись, в очередной раз тяжело вздохнул...
Потом он покряхтывая, поднялся со скамейки и медленно пошёл к храму, растирая на ходу онемевшие, озябшие руки.
... Возвратившись домой, Владыка, не спеша налил себе чаю и сев за письменный стол, стал разбирать почту – ворох разного рода бумаг, которые приносил ему на квартиру молодой и высокий почтальон, каждый раз через окно, вежливо здоровавшийся с Владыкой…
Отложив в сторону рекламные проспекты, с предложением заработать побольше денег, он вскрыл письмо присланное? судя по обратному адресу? из России, из Москвы…
Какая-то девушка, наверное студентка университета, писала ему, что после того, как побывала на его беседе в одной из церквей, то невольно пересмотрела своё отношение к вере, и вообще ко всему в своей прошлой жизни.
Я и раньше, как-то странно томилась от никчёмности своего существования – писала она – однако после вашего рассказа о внезапном приобщении к Богу, и о вашем решении пойти в монахи, меня, вдруг, словно кто-то подтолкнул! Ведь я тоже, всю мою жизнь тяготилась обывательской суетой, вокруг. Несмотря на то, что я родилась и живу в Москве, шум и гул столичной жизни, с детских лет мало привлекал меня…
После описания девических разочарований и скуки обывательской жизни, девушка делилась намерением уйти в монастырь, так как представить себя учительницей или журналисткой в районной газете, она никак не могла…
Заканчивалось письмо испрошением благословения, которое только узаконит её твёрдое желание порвать с миром…
Владыка вздохнув, отложил письмо, отпил немного остывшего чаю и подумал, что надо ответить этой искренней девочке и благословить её решение и решимость, связать свою судьбу с монастырём.
Пододвинув себе несколько листов чистой бумаги, он глянув на часы, стал быстро, почти не задумываясь писать ответ:
« Милая девушка! Я с волнением прочитал ваше письмо и судя по тону, думаю, что вы уже не остановитесь и потому, благословляю вас на трудное служение Господу нашему Иисусу Христу. Ещё, я подумал, что у меня, тоже были очень похожие мысли в моей молодости. А вся дальнейшая жизнь, только утверждала меня посвятить себя молитве и служению людям. Конечно, я не был журналистом, а стал врачом, и таким образом мог приносить пользу несчастным людям, помогая им в излечении болезней.
Но началась война, и я несколько раз сидел у постели умирающих солдат и понял, что помимо боли и страданий, всех этих людей мучило невольное и уже окончательное одиночество. И когда я начинал говорить с ними о Боге и его милосердии ко всему живому, их страдающие лица светлели а глаза загорались надеждой. И эти разговоры, эти людские надежды на продолжение жизни, пусть в другой форме, малопонятной и чудесной, невольно помогали им в их медленном, беспокойном умирании.
И вот сидя там, у постели этих несчастных, я вдруг со всей остротой осознал своё призвание, стать монахом – священником. И я это осуществил, сразу после того, как закончилась эта страшная война, и никогда ни при каких обстоятельствах не жалел об этом своём выборе…
Дерзайте милая, но советую на всякий случай ещё раз подумать, потому что уйти в монашество не так уж сложно, но вот возвратиться в мир, если вы не выдержите – намного сложней и может быть трагичней.
Ещё раз хорошенько всё взвести и если не передумаете, то Бог вам в помощь!»
Выдвинув ящик письменного стола, Владыка достал конверт, положил внутрь написанное письмо, запечатал и надписал адрес. А потом отложил на тумбочку к изголовью кровати. «Завтра надо будет отдать почтальону…»
... Длинный весенний день заканчивался и за окном наступили синие прозрачные сумерки. В комнате потемнело...
Владыка, встав на колени, сосредоточенно глядя на икону Христа – Спасителя, помолился за эту славную девушку, которая каким - то чудесным образом, смогла верить так чисто и так сильно… - Дай бог тебе милая здоровья и сердечной чистоты, для совершения задуманного…
Потом, с трудом поднявшись на ноги, он, включив свет расправил постель, и раздевшись, лег под одеяло, подвинув к себе книгу русского богослова и церковного историка Георгия Флоровского. Он был знаком с ним в молодые годы, и не раз слушал его увлекательные рассказы о святых отцах, живших и монашествующих в четвёртом - пятом веках после рождения Христова…
...И ещё долго светилось жёлтым светом окно в спальне Владыки, и только когда в парке и рядом, в храмовом садике неистово запели дрозды, перекликаясь и отвечая многоголосой песней на страстные призывы установившейся в городе весны, огонёк погас. В наступившей темноте, чуть видны были тёмные контуры храмовой башни, возвышающейся на десятки метров в глубину тёмно-синего, почти чёрного неба, силуэты деревьев в церковном скверике, мрачное прямоугольное здание большой гостиницы, расположенное напротив…
Владыка Серафим лежал неподвижно, прикрыв усталые веки и вспоминал свою длинную жизнь, своё служение здесь, давно и недавно умерших друзей и знакомых, вереницей бесплотных духов, проходящих через зоркую память сосредоточенного, старого человека...
«Господи, Иисусе Христе, Сын Божий, спаси и помилуй мя...» – повторял он несколько раз, привычно и неслышно, и в его душу снизошла благодать. И он невольно улыбнулся и прошептал: «Благодарю тебя Господи за всё, чем Ты меня так щедро одарил в этой непростой длинной жизни...»
И вновь, из подвалов памяти нахлынули воспоминания, и всё пережитое, так ярко и выпукло вставало перед внутренним взором Владыки...
На письменном столе, тихо тикали старинные ходики, привезённые сюда ещё из Парижа, а через время, в дальнем углу, вдруг запел свою монотонную песню сверчок...
...Незаметно, на улице стало светать и звуки моторов первых автомобилей проезжающих мимо парка, нарушили рассветную тишину.
«Вот и новый день настаёт», - подумал Владыка, повернулся на правый бок, к стенке и задремал, словно медленно отплыл по водам лёгкого сновидения, в другой, тихий и светлый мир небытия...
Весною ночи бывают слишком коротки для пожилого человека…




Воспоминания...




Открыв глаза, Владыка увидел, что подремал около часа и потому, бодро откинув одеяло, поднялся, пройдя в ванную встал под душ и включил горячую воду. Согревшись и расслабившись, он в конце выключив горячую воду совсем, постоял минуту, ощущая прилив бодрости после попадания холодной воды на разгорячённую кожу. Вытерпев это переохлаждение сколько смог, он выключил душ и став на коврик, крепко протёрся жестким большим полотенцем, чтобы вновь согреться.
Потом, не торопясь оделся и сверху накинул старенькую рясу. Поставил на газовую плиту чайник и дожидаясь, сел за письменный стол и взял книгу Феофана Затворника.
Только успел вчитаться в текст, - засвистел вскипевший чайник. Отложив книгу, он перешёл на кухню, заварил любимый «Эрл-Грей» и налив в кружку молока, долил горячим чаем до верху. Потом, из хлебного деревянного ящичка достал пачку шоколадного печенья и сев за небольшой прямоугольный стол, сосредоточенно съел печенье и выпил чай, пока тот был горячим.
Последнее время, ему всё чаще хотелось пить чай, очень горячий. Казалось, что в этом случае, температура в форме энергии переходит в его стареющее и теряющее силу, тело...
Поднося кружку ко рту, он в очередной раз заметил, что рука дрожит, и потому, он, как мог, постарался расслабиться. Однако рука продолжала дрожать и Владыка тяжело вздохнул...
Руки, начали дрожать лет десять назад и он вспомнил, как первый раз поразился и застеснялся этого на ужине, во время торжественного приёма, после богословской конференции, посвящённой библейским трудам четырёх Евангелистов.
Тогда, всем подали суп и вдруг, со стыдом, Владыка почувствовал скованность в руке, державшей ложку. И от этого напряжения, рука дрожала мелкой дрожью, когда Владыка поднимал её вверх и подносил ко рту. Стараясь не подавать вида, он взял тарелку левой рукой поднял её и стал хлебать суп не чувствуя вкуса, а вскоре отставил тарелку и вытер рот накрахмаленной салфеткой...
Через год, он уже и не скрывал этой дрожи в руках, но старался пореже бывать на торжественных приёмах и банкетах...
К сожалению, участие в общественной жизни, заставляло его часто бывать на людях, в том числе и на торжественных приёмах, которыми Владыка, откровенно тяготился. Но, стараясь никого не обидеть, он принимал приглашения, но ворчал про себя - «Когда же это кончится?»
...Перейдя к письменному столу, поискав глазами свою толстую записную книжку в кожаном переплёте, пододвинул её к себе взял любимую ручку и стал писать, по временам отвлекаясь от написанного и вспоминая, замирать на месте, глядя на перекрестье оконных рам. Вспоминать подробности длинной жизни, тоже становилось довольно трудно...
Потом, вспомнив интересный эпизод, он склонялся над столом и начинал писать , на удивление круглым, ровным почерком...
«Сознательная жизнь для меня, началась довольно рано. Кажется тогда мы жили в Персии, неподалеку от того места, где по преданию и располагался первозданный Эдем. Тогда, там ещё сохранилось дерево, под которое по легенде, после грехопадения, прятались Адам и Ева от ищущего их, по всему саду Бога — Создателя. Отец с матерью, попали туда ещё до мировой войны, отец служил в русском посольстве, а мама выращивала меня...»
Уже потом, Владыка узнал, что в один из дней, уже во вторую мировую, к этому дереву, а точнее его громадным иссохшим остаткам приехали американские солдаты на большом грузовике и выкопав дерево, увезли в неизвестном направлении...
Из той поры жизни он запомнил большой сад на заднем дворе дома, в котором они жили и осла, который щипал траву на виду у всех и временами задрав голову и оскалив большие белые похожие на лопаточки резцы, трубил свою громогласную песню, разносившуюся в окрестностях, как некое предупреждение о неведомой опасности.
Вскоре, родители уехали из Персии и каким-то образом, попав на берег океана, сели на старый пароход-развалину и поплыли в Европу. Это было невыносимо длинное путешествие и тогда, маленький Андрей, впервые стал скучать по твёрдой земле. С той поры, Владыка избегал пароходов и предпочитал железную дорогу или даже самолёты.
Он уже не помнил, каким образом они попали во Францию, в Париж. Но он очень хорошо запомнил день, когда мама отвезла его на трамвае, как ему тогда казалось на край света, и сдала с рук на руки старому и равнодушному школьному служителю при интернате. А служитель привык ко всему и прежде всего к слезам будущих воспитанников, которые может быть в первый раз расставались со своими родителями, на такое невыносимо длящееся, бесконечное время первого семестра.
Тихонько поплакал и Андрей. Он, с мольбой смотрел в сторону уходящей и утирающей украдкой слёзы матери, а когда остался один, то, несколько раз всхлипнул и сам, но старался делать это незаметно...
Так началась его учёба в парижской школе, стоявшей на окраине, в рабочем районе, где по ночам была кромешная тьма, и иногда слышались крики прохожих о помощи. В том районе часто грабили и даже резали случайных прохожих...
И с того времени, началось его испытание одиночеством, которое продолжалось на протяжении нескольких десятков лет. В конце концов он привык быть внутренне один, даже тогда, когда, как например на армейской службе, его постоянно окружали десятки, если не сотни людей...
К тому времени, его мать и отец, стали жить врозь, и мать поселилась в дешёвой гостинице, куда на выходные приезжал и Андрей. В этой гостинице, злой хозяин, запрещал оставлять на ночь родственников, и потому, Андрею приходилось ночевать у неё нелегально. Мать выводила сына под вечер мимо конторки портье, а через некоторое время, возвращалась уже одна. Она заговаривала с портье и в это время, ползком, Андрей пробирался под ногами у матери, незаметно в её номер и оставался там до утра. Утром испытание на ловкость и смелость повторялось. С той поры, Владыка стал ценить как самое главное благо жизни, собственное жильё, в которое можно было входить и выходить не стесняясь и не скрываясь.
Нравы района, невольно перешли и на отношения школьников между собой. Слабых третировали и били. Били и Андрея, и в конце -концов, он научился терпеливо скрывать боль и обиду от унижений, а иногда и давать сдачи.
Тогда его оставили в покое, - он выработал таким образом, умение терпеть, а если надо, то и драться...
Годам к пятнадцати, Андрей вырос, набрался силёнок и стал заядлым спортсменом. К тому же в русском молодёжном обществе «Витязь», куда он ходил почти каждый день на каникулах, всех мальчиков готовили к тому, что надо будет вернуться в Россию, и завоевать её обратно. Вся атмосфера эмиграции была полна переживаний поражения белых от красных и дети воспитывались в духе реванша и возврата к «старой» России. Поэтому, в них воспитывали силу физическую и силу воли...
И вот однажды, вместо волейбола, в этом обществе имени Александра Невского, им предложили пойти и слушать лекцию какого-то то русского священника.
Чтобы не подводить воспитателя, Андрей пошёл на эту лекцию вместе со всеми, и сидел зевая и слушая в пол-уха, как этот священник рассказывал какую-то неправдоподобную историю, про Иисуса Христа, который всем всё прощал и которого в итоге казнили страшной и унизительной казнью. Конечно, он знал кое-что и раньше об Иисусе Христе, но в детстве, в церкви, каждый раз, то ли от духоты, то ли от недосыпа — по ночам Андрей тайком читал книжки под одеялом, - на самом интересном месте, мальчик падал в обморок, и после нескольких таких случаев, мама перестала брать его с собой на службу...
Вот и в этот раз, кряжистый священник с длинной седой бородой, что-то сбивчиво рассказывал о жертве Иисуса Христа, о непротивлении злу насилием, в то время, как всю эту толпу молодых русских мальчиков воспитатели в обществе готовили к борьбе, к войне с теми, кто завоевал их любимую Родину.
Едва досидев до окончания лекции, Андрей поспешил домой и спросив у мамы Новый Завет, нашел по оглавлению Евангелие от Святого Луки и стал читать.(Потому что оно было самое короткое).
Но странное дело. Этот безыскусный рассказ евангелиста, так захватил молодого «дикаря», что он не отрываясь дочитал до конца, и перед тем, как в благоговении закрыть потрёпанную книгу, вдруг почувствовал, что кроме него кто-то ещё есть в комнате. И он, оробев , внезапно охваченный священным ужасом догадался, что это был сам Иисус Христос.
Впечатление было настолько сильным, что Андрей не спал всю ночь, а утром, идя в школу, глядел вокруг себя широко открытыми глазами, впервые понимая, что люди окружающие его — это все братья и сёстры, и что такими их сделал своей страшной и героической жертвой, Иисус Христос - Спаситель и сын Бога — Создателя...
С той поры его жизнь переменилась. Он стал ходить в православную церковь на воскресные литургии. В той маленькой церквушке служил пожилой и добродушный батюшка Серафим.
Андрей, иногда, оставался там и после службы, помогая по уборке помещений, а потом и участвуя в обрядах.
Вскоре его сделали дьяконом. Но это было уже тогда, когда он поступил в университет, на естественный факультет.
Поступая в университет, Андрей спросил совета отца Серафима, то тот смущённо улыбаясь спросил, - а сам то он куда хочет и что его интересует. Когда молодой послушник ответил, что он бы хотел выбрать себе профессию, которая позволит ему помогать людям бедным и одиноким, то батюшка посоветовал поступать на медицинский. Андрей так и сделал...
О своём религиозном увлечении, он никому не рассказывал — только матери, она была верующей, но без традиционного русского кликушества и фанатизма, которое не нравилось Андрею в некоторых старушках-прихожанках.
Однажды, он собирался поговорить о своей вере с отцом, но когда пришел к нему в его крохотную комнатку, то увидел на двери приколотую бумажку. «Не стучите, меня нет дома». Андрей и стучать не стал, развернулся и ушёл.
Отец, в последнее время, затворился в своей внутренней жизни, никуда не выходил после работы на фабрике, а выходные дни проводил в посте и молитве. Он считал, что русские баре, к которым он себя причислял, виноваты в революции не меньше, чем учение Маркса. «Если бы мы, богатые и образованные жили вместе с народом,- говорил он — то не случилась бы революция!»
...Учился Андрей хорошо, и закончил университет с отличием. Он собирался продолжить научную карьеру, однако его духовник отец Серафим, отсоветовал ему это делать. «Будет лучше — говорил старый, седой человек, вглядываясь в молодого медика добрыми глазами — если ты станешь простым врачом и будешь помогать людям, бороться с их немощами и болезнями»
Вскоре, в Европе началась война и Андрей ушёл добровольцем в армию, и стал доктором одного из военных госпиталей. Тогда, он часто сталкивался со смертью, которая выхватывала из потока жизни совсем ещё молодых людей. Он как мог, старался облегчить им этот уход и потому не жалел ни времени, ни сна, чтобы лишний раз поговорить с умирающим, утешить его, а иногда, просто подержать за руку, чтобы тот не чувствовал себя одиноким и покинутым всеми.
Случались в армии и неприятные случаи.
Однажды, когда печь в его палате с раненными стала дымить, Андрей скинул мундир, и вычистил печь в течении часа, страшно извозившись в саже, но оставшись довольным собой. Печь, после чистки, топилась чисто и тепло разлилось по палате.
Однако его сослуживцам, офицерам из полка, такая самодеятельность не понравилась, и они даже хотели его судить офицерским судом чести, за пренебрежение званием офицера. В конце-концов, всё обошлось, но будущий Владыка, невзлюбил разного рода казённые, корпоративные обязательства, которые только разъединяют людей и способствуют их неравенству.
Ещё перед уходом на войну, Андрей, с благословения своего духовника отца Серафима, был тайно пострижен в монашество, тоже под именем Серафима. Монашеское имя, он сам попросил и ему пошли навстречу. Об этом событии, не знали даже его родные и потому монашествовать Андрею было довольно легко, потому что он выполняя внутренний долг, ни перед кем не отчитывался и был свободен, насколько может быть свободен монах в затворе.
Несмотря на сотни людей окружавших его в армии, он жил внутренней напряжённой жизнью. Много читал Библию и думал о значении страданий и переживаний в становлении верующей личности.
Каждый день и каждый час своей тогдашней жизни, он сталкивался со смертью, с кончиной человека и потому, привык относится к этому спокойно, но с верой, что за гробом обязательно должна существовать другая жизнь, светлая и чистая, где никто не обижает и не бывает обижен.
В те страшные дни, он понял и значение Бога для человека, находящегося на грани жизни и смерти. Сам живя в те дни на грани жизни и смерти, света и тьмы, Андрей, невольно начал понимать значение Бога, как морального принципа, а Иисуса Христа осознал до конца, как воплощение света и разума. Именно тогда он и пришёл к окончательному решению посвятить свою жизнь служению людям и Богу.
После поражения Франции в войне, Андрей был демобилизован и стал помогать сопротивлению, лечил больных и раненных подпольщиков, доставал медикаменты, а если нужно было, то делал и операции.
И вот однажды, он угодил в ситуацию, когда жизнь его висела на волоске. Он попал в одну из частых облав, которую делали немцы, чтобы ловить подпольщиков. А пойманных, подозрительных без документов, без суда и следствия расстреливали, тут же на месте облавы.
Уже не веря, что ему удастся вырваться, Андрей поговорил с одним из офицеров возглавлявших эту облаву. « Все равно вы проиграете — ответил он на вопрос офицера. - Союзники уже окружили вас кольцом и скоро война закончится. Так что не усугубляйте свои грехи ненужными злодействами!»
Немецкий офицер поморщился, немного подумал, а потом махнул рукой и приказал солдатам отпустить задержанного.
Именно в тот момент реальной опасности для жизни, будущий Владыка, очень близко увидел возможную свою смерть и пережив это чувство, перестал бояться будущего. Он понял, что жизнь надо ценить именно такой, какая она есть сегодня, в этот час и в эту минуту, потому что смерть может подстерегать вас за соседним углом.
Всё пережитое, только утвердило его в правильности своего жизненного выбора...
После окончания войны, Андрей, стал священником в маленькой церквушке, в Париже. Но кроме службы, он занимался в приходе воспитанием подростков из русских семей, организовывал летние лагеря, учил ребят ставить палатки, разводить костры, не бояться холодной воды и длинных переходов.
А в промежутках между такими занятиями, собирал своих подопечных в кружок и рассказывал им эпизоды из жизни Иисуса Христа и о его величественной и трагической смерти, которая закончилась воскресением. Именно в те дни, он и понял своё призвание , как проповедника и богослова.
Подростки импульсивные и неугомонные, во время его рассказов сидели тихо и напряжённо слушали его проповеди-рассказы, а по окончанию, долго не расходились и задавали множество вопросов...
Сразу после войны, неожиданно умер отец Серафим, духовник и наставник молодого монаха. Андрей очень переживал эту смерть доброго и тихого русского священника,и дал себе обещание стараться быть таким же, как этот замечательный священник и человек
А вскоре, молодого отца Серафима, уже служившего в русском православном приходе, по совету настоятеля, наблюдавшего за взрослением нового члена клира, направили в соседнюю страну, где умер священник православного храма...


...Небольшая, по тем временам, община православных, в приходе, куда попал монах Серафим, встретила его приветливо. В первый же день, в маленькой, тесной трапезной устроили чаепитие и новый молодой священник всем понравился. Он обладал офицерской выправкой, держался прямо, весело улыбался, хотя никогда не смеялся.
Уже давно, отец Серафим, выработал в себе замечательную способность, будучи дружелюбным и сострадательным, относится ко всем ровно, не делая предпочтений ни для одного прихожанина и особенно для девушек. А их в приходе было немного, но все милые и симпатичные.
Часто видя молодого и стройного, доброжелательного батюшку, кто-то из них, невольно стал думать о нём и не только во время службы.
Особенно поразил отец Серафим, воображение дочери старосты прихода, Нины. Во время службы, она, красивая девятнадцатилетняя девушка, не отводила глаз от лица Владыки. А подходя под благословение, каждый раз краснела и смущалась.
Молодой священник тоже заметил эту невольную взволнованность и старался разговаривать с ней мягко, но не задерживался около неё, всем своим видом показывая ровность отношений со всеми и не отличение её от других.
А Нина, постоянно помнила о новом «батюшке» и мечтая, представляла себе, как они вместе, смогут помогать детям прихожан собирая их в летних лагерях, где-нибудь за городом. Она, словно ненароком, иногда, встречала его на выходе из парка, куда он по вечерам уходил, чтобы делать там пробежки.
При таких встречах, сердце её колотилось, но надо было делать равнодушный вид и потому, она постояв с ним несколько минут, уходила в другую сторону. «Ну почему, я не могу позволить себе даже поговорить с ним о его жизни здесь, узнать как ему нравится этот город? Я ведь этим самым не буду делать ничего дурного. Просто мне действительно интересно, что его интересует в жизни и чем он увлекается, когда перестаёт быть священником»
Но видя её смущение и смущаясь сам, молодой священник, решил объясниться с Ниной... И вот как-то, выходя из парка, он встретил её, конечно случайно.
Был тёплый майский вечер и лёгкие порывы ветра из парка доносили ароматы весны и зелёного цветения. И отцу Серафиму, захотелось поговорить с краснеющей и стесняющейся девушкой. Он чувствовал себя, по сравнению с ней намного старше и потому, разговаривал с ней легко и свободно.
Поздоровавшись они остановились и Андрей предложил: - Может мы пройдёмся немного? Сегодня такой тихий и приятный вечер...
И они гуляли по аллеям парка, с большими прямоугольными, зелёными травяными луговинами, на которых по воскресеньям играли в футбол, а по будням на них паслись почти ручные гуси, населявшие соседние красивые пруды.
Отец Серафим, волнуясь, стал рассказывать о службе в армии, о том, как он решил принять монашество, надеясь отречением от собственного личного счастья, помогать тем людям, которым так нужны и человеческое участие и доброе слово сказанное в нужную минуту.
Нина шла рядом, и радовалась и грустила одновременно. Она стала понимать, что молодой священник, так весело рассказывающий ей подробности своей нелёгкой жизни, делает это неспроста.
Он словно предупреждал её, что любые отношения кроме дружеских будут очередной причиной для новых переживаний и даже страданий.
И она, поняла его простодушные намёки, и когда они прощались, чуть не плача пожала ему руку и резко повернувшись, быстро ушла в сторону своего дома...












Жизнь священника

Священник, особенно в православных церквях, для большинства прихожан, был не только служителем церкви, но и психологом, тонким знатоком человеческих душ, а часто и психоаналитиком, который помогал прихожанам в общении преодолевать в себе какой-нибудь психологический недуг или проблему. Ведь люди, особенно в эмиграции сильно страдают от разрыва привычных связей, от постоянного присутствия в мире другой, а часто и чуждой национальной культуры.
Но главным стрессом для русских эмигрантов, было постоянное давление чувства неполноценности, от недостаточного владения новым, не родным языком. И в этом случае, церковь была не только домом молитвы, но и местом встречи с соотечественниками, то есть своеобразным клубом, где можно было не только слушать родную речь, радуясь каждому с детства знакомому звуку и слову. Здесь, можно было познакомится и поговорить с разными людьми и на несколько часов почувствовать себя в стихии родного языка и чувств.
Священник, невольно, становится не только духовным авторитетом, но и ещё и психиатром, который помогает человеку справиться со своими, часто неожиданно возникающими проблемами восприятия новой жизни.
Отец Серафим и это понимал хорошо, потому что прошёл через все подробные состояния, сам.
Его, не по годам, глубокая и внимательная к другим натура, невольно вызывали симпатии и даже любовь!
За ним чувствовалась большая школа жизни, потому что он вёл себя спокойно и уверенно.
...Разместили его в небольшой квартирке, которая примыкала к зданию с тыльной стороны храма и выходила окнами в небольшой сад. Перед его приездом, там сделали ремонт и поклеили новые обои. На кухне стояли шкаф с посудой и газовая печь, а в спальне железная кровать с тонким матрасом. Все это очень понравилось отцу Серафиму. После неустроенной жизни в материнском доме, после службы в армии, он научился ценить простоту и удобства мирного, устоявшегося быта.
Единственное, что он добавил из обстановки были книжные полки, которые купил за дешево на распродаже и повесил их вдоль стен в гостиной.
Выгрузив из чемодана привезённые с собой книги, частью на французском, частью на русском языке, он расставил их на полках, а в спальне, на тумбочке положил старенькую библию в синодальном переводе и любимую книгу отца Флоровского - «Истоки русского богословия» В Париже он был знаком с автором и почитал его не только как богослова, но как умного и сосредоточенного на изучении жизни, человека...
Молодой священник был аккуратен и внимателен к мелочам. Он соблюдал в своей квартирке безукоризненную чистоту и после службы в алтаре, никогда не уходил не убрав облачение в платяной шкаф и не протерев все вещи которыми пользовался.
К этому, его приучила мама, с детских лет следившая за воспитанием аккуратности и чистоплотности сына. Вспоминая своё детство, Отец Серафим смеялся, когда рассказывал, что мать, всегда требовала от него убирать после себя игрушки в специальный ящик. И как не плакал мальчик, какие истерики, особенно спервоначалу не закатывал домашним, мама оставалась непреклонной. Постепенно порядок и благоустроение своего быта, стало одной из черт его характера.
… Через месяц, отец Серафим уже привык к одиночеству в своей новой квартирке, к службам в просторном храме, взятом у в аренду общиной русских православных, в большинстве своём эмигрантов первой волны.
Храм стоял неподалеку от большого парка, в котором, особенно по вечерам владыка гулял обдумывая завтрашнюю службу. Он, ещё в Париже несколько раз говорил проповеди в конце воскресной службы, а тут, где на него смотрели, как на нового настоятеля храма, он стал много читать и темы для проповеди являлись сами собой, выстраиваясь в голове в своеобразную очередь.
«Вот в это воскресенье, буду говорить об отношении православных к грешникам, которых сам Иисус Христос призывал прощать и если не любить, то терпеть.
А в следующую службу, попробую поговорить о том, как создавались Евангелия, и почему три из них, по сути говорят об одних и тех же событиях в жизни Иисуса, а у Иоанна, развернута целая богословская система, рассказанная от лица Учителя!»
Каждая проповедь воспринималась новыми слушателями, как глубокое откровение. В новом священнике, вдруг открылась благодать устного слова. Говорил он не торопясь, иногда делая паузы для обдумывания продолжения разговора и у слушателей, часто создавалось впечатление, что отец Серафим, словно вспоминает события, которым он сам был свидетелем...
По вечерам, оставшись один и закрыв храм — сторожа тогда ещё не было, он уходил к себе садился за письменный стол и что-нибудь читал. А потом, в какой то момент, задумавшись старался представить себе всё о чём он читал и слышал на службе. Тишина окружала его комнату от захода солнца и до рассвета и в этой тишине, мысли и порождаемые ими образы текли неспешно и красочно.
Со временем, Отец Серафим, по несколько часов предавался этим воображаемым картинам и часто, на следующий день пересказывал прихожанам их содержание. Сам будущий Владыка, называл эти состояния интенсивной работы мысли и чувства, медитациями. И вскоре , такие состояния стали одной из самых главных составляющих его дневного распорядка...

Медитации Владыки, после всего «увиденного и пережитого» им в такие чудесные моменты, запоминались на всю жизнь и часто, превращались в проповеди, которыми люди с воображением заслушивались...


НАГОРНАЯ ПРОПОВЕДЬ ИИСУСА ИЗ НАЗАРЕТА


«Безусловно, одной из блестящих страниц Евангелий – это страницы «Нагорной проповеди». И каждый раз, читая эти места, он, молодой ещё священник, пытался представить себе, как это было, тогда, более двух тысяч лет назад, в замечательном по своей природной красоте, месте, на горах, недалеко от берега моря Генисаретского.
И вот, его воображение словно воспламенялось и он представлял себе собрание из тысячи людей, расположившихся на зелёных лужайках, посреди вырастающих из склона, серых скальных камней; видел Иисуса Христа, молодого, сильного, красивого, как бывают красивы, влиятельные признанной духовной, религиозной силой люди, к которым стремятся окружающие за поддержкой и советом...

… Рядом с Ним, расположились Апостолы, сидя на травке полукругом. Они, совсем недавно ставшие его учениками, ещё немного стесняются быть «свитой», этого загадочного чудотворца из Назарета, которого, известный в Иудее пророк Иоанн, признал за Божьего посланника и говорил при Его крещении в Иордане, о том, что он сам, «недостоин завязать ремни на Его сандалиях».

Их стеснение происходит ещё от того, что некоторые люди из собравшиеся знали Иисуса ещё тогда, когда он был мальчиком и жил в семье Иосифа – плотника. Многие из присутствующих знали и Марию, мать этого человека, славную своей добротой и тихим характером…

После крещения на Иордане и восхваления Иоанна, Иисус из Назарета, на некоторое время удалился в пустыню, а по возвращению, начал учить со знанием и со властью, тому, что можно было назвать проповедью бескорыстного добра и подлинной любви людей к Богу и друг к другу.
Этот Назарянин, мягко, но властно, возглавил кружок своих последователей, и вдруг, приобрёл на них необычайное влияние. И подражая Ему, учась у Него, они, рыбаки и землепашцы, захотели стать сильными, духовными людьми, полными внутренней уверенности, как он сам, их Учитель…

Вот уже несколько месяцев, ходили они вослед Учителю, ночевали под открытым небом или в гостеприимных домах и проповедовали «новое» учение, которое Иисус, их Учитель, называл Новым Заветом и на которое с любопытством и радостью откликались простые люди, а книжники и фарисеи относились с большим недоверием…
Вот и сегодня, с утра, узнав, что в их местность пришли Иисусовы ученики и их Учитель, и остановились неподалеку от озера, толпы страждущих истинного учения и просто любопытных, постепенно собрались здесь, на пологом травянистом склоне прибрежного холма и расположившись вокруг Назарянина, как его все называли между собой, ожидали Его проповеди…

… Тихий солнечный день, клонился к закату и с высоты, холма, была видна внизу, поверхность синей прозрачной воды озера, и тёмной полоской, в лёгкой дымке жаркого дня, проступали на другом берегу, пологие зелёные холмы…

- Приветствую, вас, братья и сёстры, - начал говорить Иисус, немного хриплым от волнения голосом и разговоры вокруг быстро затихли. После нескольких фраз сказанных им, видя вокруг сосредоточенно внимательные лица и ожидающих новых откровений, глаза, этих простых крестьян и пастухов из окрестных городков и местечек, слыша наступившую тишину, в которой хорошо различима далёкая песня чёрного дрозда, на одном из склонов, голос Его постепенно окреп и беспрепятственно разносился над холмами, приобретая волшебную звучность и убедительность…

- Многие из вас, услышав меня первый раз, с испугом спрашивают себя и друг друга: Неужели он, выступает и говорит против Закона?
- Конечно это не так и не может быть так. Ибо я люблю Бога, как Отца моего, который даровал Закон избранному народу Израиля…

Иисус сделал паузу и слушатели, несколько тысяч человек, сидели затаив дыхание, стараясь не шевелиться и ожидая продолжения проповеди…

- Я не противник Закона. Я пришел на землю, чтобы напротив, соблюсти и восполнить его. Фарисеи - лицемеры хотят меня уличить, ибо я обличаю их грехи и неправду, но я долго думал и говорю, что я за Закон и за его понимание и исполнение. Я за подлинно праведную жизнь, которую можно выразить через несколько главных заповедей. А следуя этим заповедям, можно достичь святой жизни.

Назарянин вновь сделал паузу и порывистый Пётр вскочив в нетерпении, попросил:
- Учитель, поведай нам их!

Иисус глянул на него, потом обвёл взглядом, окружающие Его со всех сторон толпы народа и продолжил: - Слушайте и запоминайте:
- Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду, ибо держит гнев в душе своей и отравляет сердце свое черными помыслами. Очистись душой, и дела твои станут чисты…
Иисус перевёл дыхание и продолжил…
- Не смотри на женщину, как на предмет любострастия, ибо она половина твоя, равная тебе самому и, заключив с ней брак, знай, что это навечно. Ибо брак установлен Богом, как союз нерасторжимый…
- Не клянись, а значит, не употребляй имя Божье всуе и во лжи. Но, так как на земле всё сотворено Богом, то и клясться небом или землей, Иерусалимом или своей головой, есть клятва с именем Бога, пустая клятва для достижения мелких мирских целей...
- Не отвечай злом на зло, но только добром, и вместе, не попустительствуй злу и выражай к нему своё отношение безбоязненно и не лицеприятно…
- Просящему у тебя дай, ибо, давая, берешь для себя Божье одобрение. Не копи, не собирай злата, ибо это против Бога…
- Молись и не унывай…
- Храните сердца ваши, как очи ваши, ибо через сердце проистекает духовный, небесный свет веры. Но так же и злодейство проистекает в мир через сердце. Берегите их в чистоте и любви...
- Кто думает сочетать службу Богу и Мамоне, тот подобен желающему угодить двум господам. Господь влечет нас к небесному и вечному, а богатство к земному и тленному…
- Заботьтесь о спасении души, а заботы о пище, питье и одежде томительны и отвлекают нас от забот о вечном. А Бог нас не оставит... Ведь мудрые и праведные, всегда найдут поддержку и одобрение…
- Ищите прежде царствие Божие и Правду его...
- Возлюби ближнего, как себя самого…

Иуда из Кариот, неожиданно выкрикнул: - А кто ближний мой? Как я могу это знать?

Иисус обвёл взглядом людей, которые сидели группами и отдельно, вокруг и ниже, по всему склону, увидел плохо одетого старика с простой неловко оструганной палкой, вместо посоха, и глянув на Иуду, ответил:
- А ближний, это всякий, кто живет сегодня и сейчас рядом или недалеко. Ибо близость определяется не только родственными узами, но и состоянием души и чувством радости, что каждый, кто живет с вами в одно время, близок вам…
- Особенно близок к вам тот, кто нуждается: увечные, немощные, беззащитные. Богатые и знатные тоже вам близки, но они в вас не нуждаются и потому ваша близость остается в потенции. А вот рабы господ в вас нуждаются, им нужна ваша помощь и сострадание. Они уверуют в первую очередь, ибо они нищие телом и духом. А богатые любят деньги, плотские удовольствия и власть над другими людьми. Они хорошо образованы и думают, что знают о жизни всё, что помогает сделаться известным и богатым. Им Бог не нужен, потому что они считают, что за деньги можно купить все и даже свободу, хотя конечно они от этого не становятся свободны, - а рабы денег…
Иисус помолчал, и тишина повисла над множеством людей сосредоточенно слушающих и обдумывающих сказанное. Для них, простых сельских жителей, всё, что говорил Иисус было поразительно внове, и вместе отвечало их душевным чаяниям и интересам…

Юноша Иоанн Заведеев, прервал паузу и тихим голосом попросил: - Учитель, продолжи. Мы внимательно слушаем тебя...

Иисус вновь начал говорить, чуть возвысив голос:
- Сатана соблазняет богатых и фарисеев гордыней, а Бог не может помешать жадности, тщеславию и себялюбию овладевающему их сердцами, мыслями и поступками...
- И остаются они неприкаянными и в своем падении, не любящие не только людей, но и себя. Они играют роль свободных и независимых от общей жизни, пока старость или болезнь не покажут им, их истинное место в мире. Часто их разочарование становится причиной их ненависти к другим людям, к окружающим и тем более к дальним...

Иуда казалось порывался возразить, а потом не выдержав, вскочил и плачущим голосом закричал: - Но могу ли я помочь всем, Учитель? И потом, чем я смогу помочь? Ведь я из бедной семьи и сам бедняк. Единственное, что я делаю хорошо, так это считаю: овец, людей, деньги...

Иисус долго и с удивлением смотрел на него, а потом тихо ответил ему одному: - Вот и будешь казначеем!

А потом обращаясь к народу заговорил:
- Я радуюсь, что меня слушают и понимают, но я знаю, что книжники и фарисеи люди учёные и гордые, будут против меня и тем самым против Отца моего и вашего. Он Отец, Создатель, скрыл великие тайны от умников, ибо они возгордились своею ученостью и, возгордившись, «пасут себя самих», забывая о нуждах, чаяниях неученых, простых людей. Они лицемеры и поэтому выставляют свою веру, которая есть скрытое неверие…
- Они носят широкие налобные повязки, молятся всегда на виду, любят занимать первые места в собраниях. Но верить в Отца – значит жертвовать собой, в том числе и материальными благами. А они хотят только приумножать свои богатства. Поэтому они ненавидят меня, посланного Отцом в мир, погрязший во лжи и лицемерии…
- Фарисеи, считая себя учителями народа, хотят за это получать награды земные: славу, деньги, почет. Но это гордыня самомнения!
- Если раб пашет, или пасет скот, то считает ли это его господин заслугой? Думается, что нет. Так-же веруя и творя добрые дела, мы должны смотреть на такую жизнь, как на свой долг, а на себя, как на непотребных рабов. В этом суть веры Божьей, а воздаяние придет по делам нашим, не по словам только и жестам. Фарисеи и книжники сделали веру свою профессией, зарабатывают деньги и думают, что служат Богу…
И ещё долго говорил Иисус с людьми и отвечал на их вопросы…

В дальнем углу озера, в появившейся тёмной туче, неожиданно громыхнул и заворочался раскатистый гром. Иисус прервался, оглядел всех присутствующих, потом ещё взглянул в сторону, приближающейся грозы…

- Однако уже темнеет…Братия! Время позднее и нам пора расходиться…

Люди с неохотой стали подниматься на ноги, обсуждая слова нового пророка, а Апостолы окружив Иисуса, подали ему посох и все вместе растягиваясь на ходу в цепочку и переговариваясь, гордые своей близостью к Учителю, начали спускаться вниз, к берегу озера…

…Этим вечером, Иисус, на берегу Генисаретского моря, долго ещё сидел с учениками у костра и разговаривал с ними… Огонь потрескивал рассыпающимися от жара углями, а яркий свет, изредка, отражался в тёмной, неподвижно – маслянистой поверхности на мгновения освещая поникшие ветви плакучей ивы, растущей на кромке воды…
- Я, говоря с народом, слышал, иногда, ропот непонимания в толпе. Но я не хотел толковать подробно и только вам открываю, чтобы вы не только понимали сами, но могли и объяснять мои мысли посторонним…
- Ибо люди должны не только слушать, но и думать о сказанном. И когда истина будет результатом их раздумий, тогда они будут верить ей, как себе. Но если чего не смогут понять обратятся к вам, а вы, со временем станете носители Духа Святого, станете учителями, проповедниками, пастырями Церкви верующих и блаженных.

Пётр почесал густую, начинающую седеть бороду и качая крупной. С ранними залысинами головой начал: - Учитель, если говорить честно, то я тоже, многого не понял, хотя хочу понять и вижу, что ты говоришь истину. Но поясни нам!

Иисус, помешал палочкой угольки с краю костра и не спеша начал отвечать:
- Сегодня я говорил о заповедях Блаженства. И ещё хочу повторить их для вас…
Фома, сидевший до этого молча и сосредоточенно, вдруг перебил Учителя, стараясь не забыть выводы, которые он сделал из своих тяжёлых размышлений: - Думаю, что люди в Иудее так развращены, что не верят ни в Бога, ни в Сатану и потому...

Иисус, словно зная наперёд, что скажет Фома, обратился к нему: - Эх, Фома, Фома! Плохо ты знаешь людей. Они могут быть злыми, а могут быть и добрыми. Это зависит не только от того, как с ними говорить и поступать, но и как о них думать. Ищите в человеке хорошее, а не плохое и говорите с ним об этом, и тогда люди уверуют, а их поступки и даже слова вместе с этим переменятся… Чтобы исправлять, воспитывать людей, надо их любить всей душой, и тогда в ответ и они станут добрее и лучше…

Иуда из Кариот, поднял голову, и отведя блеснувшие глаза от полыхающего, алым, пламени, спросил: - Как понять, что «блаженны нищие духом»... и всё прочее. Нас учили, что быть богатым и сильным, значит соответствовать Божьим установлениям. Только те, кто не имеет - хотят...

Иисус в нетерпении прервал его: - Это фарисейские установления, но не Божьи законы. Ибо не гордящиеся, но униженные, не богатые. а щедрые духом унаследуют царствие небесное. Всегда и сейчас, на рубеже времён, мы видим псевдо верующих, озабоченных земным, но не небесным, претендующим на жизнь вечную, говорящих мы, вместо я, пытающихся скопом вломиться в Царство небесное, будущее Царство вечной жизни…

Но, повторяю, путь этот тернист, а врата в царствие небесное узки. И потому, там на престоле, воссядут только те, кто не говорит - мы избранные, а говорит - мы верующие. Да будет так!

Тут, Пётр глядя на Учителя слезящимися от волнения глазами спросил: - Прости Учитель, но я простой человек и мне трудно запомнить сразу и Заветы и их толкования…
Он помолчал переводя дух…
- Однако я понял, что простые люди, такие, как мы, веря в Бога и Сына Человеческого, войдут в Царствие небесное через свою простоту и веру, а мудрые и гордящиеся останутся вне их пределов. Я знаю хорошую поговорку: «На всякого мудреца довольно простоты» и это истинно…

Иисус улыбнулся и ответил: - Вижу Петр – ты правильно понял. Это вам пригодится, когда меня не будет, а вы будете проповедовать слово Божие по всей Земле...

Пётр подбодрённый таким вниманием Иисуса, пролжил спрашивать: - Учитель! Объясни ещё раз, что значит: «кроткие наследуют землю». Неужели можно уговорами и молитвами заставить злодея и алчного человека отказаться от злобствований и поклонения Мамоне?

Иисус посерьёзнел: - А ты попробуй! Объясни, что Бог дает силы слабому и мягкому, такому, кто напоминает зеленый росток, а сильное и жесткое погибает, как гниет и падает большое дерево. Говори, - кто много копит, тот много и теряет. И если ты это будешь говорить любя и прощая, - тебя поймут и поверят тебе…

Здесь Иисус помолчал и потом тихо продолжил: - Но готовься к гонениям, ибо злые, таких речей не прощают! Но Бог не забудет вас, за вашу кротость…

И помолчав продолжил уже для всех учеников: - Не бывает так, чтобы человек сохранил силу до глубокой старости. И только кроткий остается таким до конца... Помните это.
И ещё помните! Через праведников спасется мир! Пусть вас пока немного, но никогда много и не будет. Найдите в себе силы в одиночку противостоять лжи и лицемерию наряженных в богатые одежды лже праведников, подражающих простым людям в их искренности…

Людей можно обмануть, но Бога нет. Бог читает в ваших душах и видит уклонения к Сатане в самых малых проявлениях. Бойтесь неискренности в себе, больше внешней лжи. Ибо те, кто открыто лгут, пытаются обмануть людей, а те, кто неискренен внутри, пытаются обмануть Бога. А это преступление намного тяжелее первого, потому что целью обмана становится Бог, Отец небесный, Создатель всего живого и мертвого под небом.

Запомните! Праведник пришел в мир, чтобы страдать, грешник, чтобы искать радости в земном и животном. Праведник стремится к Богу и тем самым претендует на бессмертие и окружающих призывает и тянет за собой к небу. Грешник всегда живет среди материальных земных благ и в комфорте, уверяя себя и других что в этой земной юдоли страданий, можно найти небесные сокровища. Будто, в самом деле можно, в животной радости найти божественные ценности!

Но вы все знаете, что это не так, что это козни Сатаны, который через сиюминутные развлечения подкупает совесть, душу человека, подменяя вечное временным, а потом, когда грешник продаст душу, говорит ему: «Ты сам решил! Это дело твоих рук! Я заманивал тебя, не скрою, но ведь ты сам соблазнился. Это твой грех, тебе и отвечать»!
Бойтесь Сатаны, братия, ибо он стремится проникнуть в души человеческие неслышимый и невидимый и соблазняет, возбудив сомнения и неверие в душах людей, уже готовых к восприятию козней лжи!

Иоанн Заведеев, самый молодой среди учеников Иисуса, с напряжённым вниманием слушавший Учителя, вдруг спросил: - Учитель! Что есть праведность?

Иисус, с тихой улыбкой обратил лицо к Иоанну и начал объяснять: - А я говорю: богатство грех, ибо богатство дает видимость счастья, занимая все помыслы и дела человека богатого. И уже не остается времени, чтобы думать о Боге. Мало того, богатый человек, подобно плохому дереву дает только плохие плоды, ибо через алчность и сребролюбие в мир проникает Сатана.

Пётр вновь спросил - Но ведь мы, Учитель, живем в таком мире, где и предания поощряют стремление быть богатым.

Иисус со вздохом ответил: - Да, это так. Но это, я считаю, есть отступление от Закона, извращение его сути. Где и когда вы видели богатых и довольных своими богатствами пророков? А именно они, пророки, а не фарисеи, должны быть примерами для подражания. И когда я говорю, что я не против Закона, а пришел восстановить Закон, я прежде всего думаю о тех грешниках, которые, считая себя праведниками, торгуют в храме. О тех людях, которым страсть к обогащению заменяет Бога. Простые же люди, глядя на этих псевдоучителей, думают – а я чем хуже?
Иисус на время прервался, повернулся к Симону – Петру и спросил его с улыбкой:
- Вот ты, Петр, рыбак. Много ли денег ты зарабатываешь на рыбной ловле?

Пётр смутившись. Развёл руками: - Нет Учитель. Едва хватает на еду, на ремонт дома и лодки. Да и едим мы почти-что одну рыбу.

Иисус кивнул: - Ну вот. Ты в поте лица добываешь свой хлеб, а богатый, пользуется услугами других, берет проценты, дает деньги в рост. И его совесть молчит. А там, где совесть замолкает, там уже нет Бога. Там человек заботится о теле, ищет наслаждений и ненавидит праведников, потому что его больная совесть ему покоя не дает. Ему хочется, чтобы все стали такими же – потерявшими совесть. Но ведь деньги никого ещё не сделали счастливыми. Злыми – да! Заносчивыми – да! Но душевного равновесия и покоя они, деньги не могут принести…
Когда мы просим у Бога, с истинными слезами на глазах, того, что нам недостает для душевного покоя, тогда мы умаляем себя, а Его, Бога превозносим, верим, что он поможет нам! И тогда Он откликается.
Поэтому: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся».

Иоанн, чуть осмелев, задал второй вопрос: - Учитель, почему есть зло, почему люди страдают и умирают?

Иисус, потёр правой рукой уставшие глаза и не спеша ответил:
- Поставим вопрос иначе... Что происходит, когда люди страдают и умирают?
Праведник в этом мире страдает, но радуется, ибо это испытание, которое посылает Бог. Праведность и вера, это смирение и упование на Бога, ибо Царствие Божие не от мира сего. Но человеческий эгоизм, безразличие, сопротивление добру, глупость, гордыня, нахальство – всегда были и будут причиной страдания и горя. В человеке живет первородный грех. Но я пришел спасти род человеческий, пострадать за вас! Думая о себе, думайте как о постороннем... Вначале Бог, потом другие и только потом «я». Если вы будете повторять это, Бог вам поможет…

Иоанн оглядев своих товарищей вновь спросил Учителя: - Чем Бог может утешить нас?

Иисус подняв голову, взглянул в тёмное, серебрящееся искорками звёзд небо, послушал тишину сонного залива, в котором, по временам всплескивала крупная рыба, и ответил грустно улыбнувшись: - Он придает нам мужество, вселяет успокоение, становится нашим Наставником, сострадает нам, ставит новые цели. Но путь в Царство Божие лежит через узкие врата и лишь праведники спасутся!

Угли в костре стали покрываться пеплом и темнота постепенно придвинулась к прогорающему костру, и синеватый дымок, от мерцающих угольков, тонкой прозрачной струйкой поднимался вверх, к тёмному небу, и таял незаметно, растворяясь в предутренней свежести…

Иисус, правой рукой поправил длинные мягкие волосы, кудрявой волной ниспадающие на плечи, потом оглядел учеников расположившихся на подстилках вокруг костра и продолжил: - Я буду, говорит заповедь, а потом постараюсь, объяснить её вам… Ученики утвердительно закивали головами…

- «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю».
Иначе говоря, это стойкие люди, которые выстояли против бед и несчастий, не озлобились, а оставшись кроткими.

- «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся».
Правда здесь - это правда Царствия Божьего. Ищите эту правду, а остальное приложится. И когда мы стремимся к правде Бога, мы не испытываем разочарования потому, что эта правда вечна!

- «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут».
Это путь прощения и отсутствия мести. Простить и забыть, зная что, здесь, мы все находимся между жизнью и смертью. Заботьтесь о других и о вас позаботятся. Простите своим обидчикам и вам от Бога воздастся.

- «Блаженны чистые сердцем ибо они Бога узрят».
Чистые сердцем – это те, кто способен любить, то есть сострадать другому. Любить других – это свойство души выработанное в человеке через личный опыт сомнения и даже отрицания. Не бывает веры без любви. Но любовь без веры бывает. Мы не всегда чисты и не все. Кто грешил и покаялся – тот очистился. Кто совершил проступок, кто содеял преступление, тот может очиститься, покаявшись и раскаявшись. Люди грешны первородным грехом и каяться – это значит преодолеть эту греховность. Не всегда и не всем это удается. Но те, кто очистились, те уверовали...
Вечная борьба Бога и Сатаны за человеческие души, это борьба чистоты с грехом. Чистые сердцем – это те, кто отказался от эгоизма и пришол, через любовь, к Богу. Но борьба эта продолжается всю жизнь. Только Бог и его небесные слуги безгрешны – тот, кто это понимает, тот становится чист помыслами.

- «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими».
Все мы под Богом ходим. А Бог говорит – живите дружно, любите не только родственников, друзей, слуг, но и врагов своих и исповедуя мир, будьте Божьими детьми. Бог вас любит. Любите других так, как любит вас Бог – прощая ваши грехи и надеясь на вас...

- «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть царствие небесное».
Не уставайте твердить о Божьих принципах, о заветах Божественных и вы в награду станете Блаженными. Вас будут поносить и гнать, но вы радуйтесь, потому что в мире существует только одна правда – Божия и потому – радуйтесь...

- «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за меня».
Радуйтесь и веселитесь тогда, ибо велика ваша награда на небесах. Если вас будут поносить, притеснять и лживо говорить о вас худое и все это вы будете терпеть за свою веру в Меня, то не печальтесь, а радуйтесь потому что вас ожидает великая, самая большая награда на небесах, то есть особенно высокая степень вечного блаженства…

Иисус, вновь потёр глаза, обвёл взглядом притихших, начинающих задрёмывать своих учеников и завершая произнёс: - Мне бы хотелось объяснить вам, что Заповеди Божие о жизни – это путь к радости и счастью, уже здесь в грешном мире, потому что исполнение этих Заповедей приведет вас к спокойствию и удовлетворенностью вашей жизнью…
Исполнение Заповедей поможет вам относиться и к смерти надлежащим образом, как к порогу, через который обязательно переступят все. Вы будете лишены страха небытия, ибо Бог позволит вашим душам, воспитанным на Заповедях, чувствовать радость единения со Всевышним после земной смерти. Вы сможете за гробом обрести вечность и войти в Царствие небесное. Не бойтесь потерять тело, но бойтесь потерять душу. Поэтому будьте преданы делу Веры и вам воздастся...
Костёр начал постепенно угасать и поправив обгорелые поленья, Иисус завернулся в одежды, и легко прилёг на землю, вздыхая и тихо улыбаясь, когда смотрел на своих спящих учеников…»

Каждый раз, по окончании такой вот медитации, отец Серафим, вставал из-за стола , где просидел несколько часов, распрямлял спину и шёл на кухню, ставить чайник. После долгого сидения обычно очень хотелось пить. Вспоминая увиденное он, попивая сладкий чай, что-то писал на листочках, которые потом откладывал в сторонку и подписывал - «Воскресная проповедь»...


После таких медитаций, Владыка, долго находился под впечатлением увиденного и услышанного в самом себе. Он, на какое -то время становился задумчив и старался больше быть один. Но потом, заботы и тяготы священнической жизни, постепенно заслоняли эти живые картины и он постепенно, вновь погружался в рутину обыденной жизни...
… А время, казалось текло незаметно, но прибавлялось и прибавлялось. И вот уже год его службы в этом храме прошёл, второй и третий минули...
Но и жизнь в окружении Будущего Владыки не стояла на месте.
Нина, вырастая в полную меру, тихо расцвела за эти годы. И когда она, стоя в первых рядах на службе, не отрывая влажно-блестящих глаз от Отца Серафима, сосредоточенно повторяла слова молитвы, все окружающие замечали её красоту и казалось, что она становилась символом русской женщины, далёкой от рутины обыденной жизни.
Но так и было на самом деле. Нина, в последний год её обучения в университете взяла академический отпуск и сосредоточилась на чтении святых Отцов и волонтёрской работе в церкви. Такая жизнь, делала возможной, частые встречи и разговоры с молодым «батюшкой»
Надо отметить что и отец Серафим, не смог противится этой самоотверженной девичьей влюблённости. Всё чаще, словно останавливаясь на полуслове, он, вдруг замерев, на какое-то время погружался в свой внутренний мир и перед его душевными очами вставало одухотворённое лицо Нины, с тихой грустью глядевшего на него в краткие мгновения их «случайных» встреч.
Это видение, всё чаще беспокоило его и всё чаще он, словно в забытьи, отвечал на вопросы невпопад и утомившись за длинный наполненный чтением и разговорами с прихожанами день, не мог заснуть, вспоминая последнюю встречу с Ниной и растерянно спрашивая себя, - «Что делать и как дальше жить с этой, тревожащей его душу и тело, проблемой?»
Во сне, он часто видел странные существа, пугающие его своим видом и загадочными гримасами, манящие его и даже требующие его повиновения.
И вот, в Святую Пятницу, проснувшись среди ночи, молодой монах, вдруг подумал, что всё, что он читал до этого об искушения святых затворников — это не только правда, но что и его плоть и дух сегодня, подвергаются искушениям плотской любви.
И когда он внезапно осознал эту похожесть ситуации, то твёрдо решил поговорить С Ниной, в самое ближайшее время!
Пасхальная ночь, всегда была для молодого священника самым светлым и самым радостным праздником. В Храме, уже с семи часов начинали собираться первые прихожане и тихо сидели в ожидании начала пасхальной службы, в полутьме собора, каждый думая о своём и вместе о том, как тысячи лет назад в такую ночь, произошло чудо воскрешения убитого и погребённого Иисуса Христа...
Когда началась служба, церковь была уже полна, а люди всё приходили и приходили, заполняя каждый свободный метр собора.
Когда из алтаря с радостными улыбками на лицах вышли священники и дьяконы и к ним присоединился церковный хор, в ответ на их громогласное «Иисус Воскресе!», весь многосотенный собор прихожан с ликованием ответил нестройным, но искренним - «Воистину Воскресе!»
Нина стояла в первой шеренге прихожан обрамляющих ковровую дорожку по которой, блистая золотом, неровным строем проходили, куря ладаном, священники и среди них Отец Серафим.
Но, несмотря на радостное волнение Нины, разделяющей экзальтацию толпы вокруг, её больно кольнуло в сердце, что Серафим, ни разу не остановил на ней свой взгляд, и казалось, забыв обо всём, радовался самой обстановке и всеобщему ликованию людей, многие из которых бывали в соборе только по престольным праздникам, и приходили сюда, для того, чтобы завтра, хвастаясь, сказать своим друзьям, что они эту ночь провели в храме...
После крестного хода и освящения куличей, праздник уже ближе к утру заканчивался и многие прихожане разошлись по домам. Но самые верные и активные верующие, как всегда остались на разговление после окончания службы. И когда, церковный актив, собрался в трапезной, все чувствовали себя единой семьёй и после нескольких глотков вина из бумажных стаканчиков, многие стали подходить к священникам и поздравлять их с великим праздником. Разговаривая с подругами, Нина украдкой взглядывала в сторону Отца Серафима, и он, временами беспокойно перехватывал её грустный взгляд и решил, что вот сегодня, когда Нина подойдёт к нему и скажет слова поздравления, он наконец объяснит её, что его решение стать монахом было и остаётся непреклонным, и что между ними не может и не должно быть каких- либо особых отношений. Так он и сделал...
Когда все стали уже расходится, Нина робко приблизилась к Серафиму и дрожащим от волнения голосом произнесла: - Я поздравляю вас Батюшка с воскресением Христовым и желаю вам...»
Тут Отец Серафим, смущаясь и как то порывисто, неожиданно перебил её, стал серьёзным и тоже дрожащим голосом произнёс: - Христос Воскресе!» И когда Нина невольно потянувшись к нему, почти шепотом ответила: «Воистину Воскресе!», молодой священник чуть отклонился в сторону, взял её горячие руки в свои и крепко стиснув их, отпустил, а потом, сделав над собой усилие, отвернулся от неё и заговорил, о чём-то, с молодым дьяконом, проходившим мимо.
Нина, не понимая его внезапной официальности, его отворачивания от её вполне церковного «поцелуя дружбы», вспыхнула и внезапно замкнувшись, вскоре оделась и вышла на улицу.
И тут её охватила такая тоска, вызванная большим разочарованием от не сбывшихся ожиданий, что она, внезапно заплакала и горько всхлипывая и утирая ткущие по щекам слёзы, пошла пешком в сторону дома, повторяя про себя: «За что? Почему так холодно и почти враждебно?! Что я ему сделала?»
Только уже подходя к дому, Нина немного успокоилась, и войдя в свою спальню, стараясь не шуметь, разделась. Легла в постель и ещё долго и горько вспоминала...
А молодой священник не спал совсем эту ночь. Придя к себе, читал любимое Евангелие от Луки и всё время думал, что наконец-то, он пересилил себя и твёрдо решил порвать всякие отношения с этой милой девушкой, которая последние месяцы, занимала в его жизни такое большое место.
Между ними не было сказано ни слова о любви и их совместном будущем, но словно само молчание подтверждало отчаянную решимость Отца Серафима, отказаться от личного счастья и подтвердить обет монашества, данный в далёкие ещё парижские годы его жизни...
В семь часов утра отец Серафим, снова был на ногах, провёл службу, ещё раз порадовался любимому празднику, и когда после пришёл к себе,то лёг и заснул глубоким сном, похожим на обморок...
...Отец Серафим стал своим человеком в собрании священников этого большого города. Все узнали о его чудесном даре говорить проповеди и потому наперебой приглашали на богословские конференции, а иногда и просто на встречи с верующими.
И всюду, слушатели восхищались его таланту говорить буднично, но вместе в душевным волнением о тех временах, когда жил ещё сам Иисус из Назарета и когда вокруг него сложился кружок его учеников и последователей.
Приход его постепенно пополнялся новыми прихожанами и со временем превратился в большое сообщество верующих, объединённое авторитетом своего пастыря.
… О удивительном проповеднике, узнали и в Московской епархии и вскоре, пригласив его на приём к Патриарху и лично познакомившись, многие из окружения Его Святейшества, поняли, что лучшего главу епархии на острове, и желать не надо. Уверился в этом и сам Патриарх и решил не откладывать хиротонию...
Сразу после аудиенции с Патриархом, Отца Серафима сделали епископом и из Москвы, через несколько недель встреч, разговоров и богословских конференций, он уезжал уже известным в православной России, человеком. Его узнали как священство, так и продвинутые прихожане, которые приглашали его на свои квартиры — а это был цвет советской интеллигенции и потому, почитателей у Владыки Серафима, становилось все больше.
Каждый раз, во время этих встреч, заполненная гостями московская квартира, с благоговением слушала оратора в чёрной старенькой рясе, который сидя посередине комнаты, отвечал подробно и очень не формально, на вопросы «аудитории».
Весть о чудесном молодом проповеднике распространилась по всей столице, и в храмах, когда видели его сослужающим на литургии, тихонько шептались и указывали в его сторону...
Возвратившись к себе в епархию, молодой Владыка, был восторженно встречен своими прихожанами. Теперь и они получили подтверждение в необыкновенной человеческой привлекательности своего пастыря.
О Нине, он казалось забыл, и она, стала реже бывать в церкви, а потом, по настоянию родителей, беспокоящихся о её необъяснимой хандре и потере обычного хорошего настроения, отправили её во Францию в Париж, к родственникам...
...А Владыка, уже задумался о том, что надо открывать новые приходы в этой стране и с жаром приступил к их организации. Ещё со времён революции, здесь осело много эмигрантов из России, которые обладали и титулами и деньгами, чтобы не чувствовать себя изгоями. Их дети, а теперь и внуки, часто уже не знали русского языка, и единственной ниточкой связывающих эти семьи с Россией, было православие, которому они принадлежали с рождения, и которое облегчало их жизнь в чужой стране и другой культуре.
Церковь и была тем местом, где можно было встретиться с соотечественниками и поговорить на родном языке обмениваясь новостями и вспоминая прошлую жизнь.
Таких русских, было довольно много , как в столице, так и в других крупных городах.
Вот и подумал Владыка, что его прямой обязанностью духовного пастыря русских христиан, помогать в их окормлении, как бы далеко они не жили от его прихода...
В таких заботах и маленьких радостях, незаметно пролетели несколько лет, а потом и десятилетий.
...Епархия постепенно строилась и развивалась. Уже в последние годы, неподалеку от столицы, открылся православный монастырь, основанный русским выходцем из Афона. Монастырь был небольшим, служили в нём в основном греки, ну а монахами и монашками, были выходцы из многих стран Европы, души которых лежали к православию афонского толка, больше греческого, чем российского. Однако, жили тут и русские люди, отчаявшиеся найти цель и правду сознательной жизни в светской суете.
Именно сюда и ушла. После той давней поездки в Париж, Нина Роршах, несмотря на уговоры отца и даже слёзы матери. Она никак не могла забыть свою любовь и ежедневно молилась за здоровье и долголетие Отца Серафима, ставшего к тому времени уже Епископом Русской Православной Церкви...

Владыка Серафим, несмотря на свою занятость, выбирал время и встречался с настоятелем этого монастыря и чем мог, помогал строить и обустраивать этот маленький островок православия.
Через время, узнав о чудесном даре Владыки говорить о вере и Христе, его пригласили выступать на Русском радио раз в неделю, рассказывать и объяснять трудные вопросы христианского учения и отвечать на вопросы.
Эти программы слушали тысячи и тысячи россиян в разных странах, во всём мире. С годами имя Владыки Серафима стало у всех верующих на слуху и в какой то момент, Владыку сделали митрополитом.
Хиротония проходила в Москве в присутствии Патриарха и многих российских митрополитов.
Но Владыка, совсем не обращал внимания на чины и награды и по-прежнему вёл тихий и размеренный образ жизни.
Бывая в командировках, Владыка платил за билеты на самолёт и на поезд из своего кармана, никогда не говоря об этом никому. Только после финансовой проверки, об этом узнал дотошный аудитор и потихоньку рассказал об этом своим знакомым в приходе.
А со временем, в столичном приходе, а ещё больше в провинциальных стали появляться иностранцы, которым очень нравилась красочность православных служб и близкие отношения между большинством прихожан, относившихся друг к другу как братья и сёстры. Да и церковном хоре пели как русские, так и «местные люди». Со временем появились и такие ученики Владыки, для которых он стал не только духовником, но и подлинным Учителем жизни.
Из их числа, со временем появились в кафедральном соборе и священники, постриженные уже по инициативе Владыки Серафима. Владыки, кроме выступлений на радио, часто бывал приглашаем на богословские конференции, где знакомился с богословами иных конфессий.
Одним из таких знакомых стал англиканский священник, закончивший Оксфорд, настоятель известного столичного храма, Робин Гриффит.


На одной из богословских конференций, в перерыве заседаний Владыка и его молодой друг вместе пошли обедать в кафе и Робин, с увлечением стал рассказывать о своей книге – «Четыре свидетеля», которую недавно выпустило американское издательство...
Наливая себе зелёный чай из заварника - Владыка, как обычно заказывал себе маленькую чашечку кофе — Робин волнуясь стал рассказывать как он писал эту книгу...
Я хотел в этой работе показать, как изменялся образ Иисуса Христа в писаниях Евангелистов. Многое ведь в христианстве определяется именно этим. Я, как историк, не могу не учитывать личностного фактора, при создании Благой вести...
Ведь Иисус не оставил нам никаких письменных свидетельств. И потому, очень важно,на мой взгляд, знать какими людьми были сами Евангелисты, а зная это, мы можем представить себе ход их мыслей и даже их индивидуальные чувства...
Робин посмотрел на Владыку, а тот потер лоб ладонью, словно разгоняя накопившуюся усталость. И начал отвечать.
- Я, себе часто представляю, как это было тогда, во времена, когда был жив сам Спаситель. Вот и сегодня, после утренней молитвы, я вдруг в тишине раннего утра, внутренним своим взором словно увидел горы Галилеи, Генисаретское озеро в зелёной долине, чистую синюю воду тихо плещущую небольшими волнами на песчаный берег, дома небольшого городка, а скорее деревушки, у подножия гладкого травянистого холма...
- А дальше, моё воображение словно сценарий для документального кино, стало рисовать всю ту обстановку и даже монологи и диалоги участников той исторической встречи. Поэтому я расскажу эти видения коротко и почти в сценарных терминах и правилах:
«Обычный глинобитный деревенский домик в Капернауме. Иисус идет мимо, в сторону озера, по улочке раскалённой полуденным летним солнцем. Одет он просто, но чисто. На голове у него серая одноцветная накидка, из под которой выбиваются каштановые длинные кудрявые волосы. Лицо худое, удлинённое, с негустой бородой и усами. Самое выдающееся в этом лице, его глаза, яркие светло-карие, они словно светятся и потому, привлекают внимание всех прохожих, знакомых и незнакомых. Они полны понимания и сострадания, но смотрят без грусти и очень доброжелательно, отчего появляется желание заговорить с этим человеком. Поэтому, где бы он не появился, всюду его окружают люди, которые хотят говорить с ним или спросить его о самом глубоком и самом заветном. Люди тянутся к нему, словно металлические стружки к магниту...
Подойдя к крайнему дому, Он, на берегу, недалеко от открытой воды, садится на старую лодку, давно уже вытащенную на песок, развязывает узелок с едой, который нес за спиной, на самодельном посохе и начинает неторопливо есть сухие лепёшки, заедая их овечьим сыром и запивая водой из деревянной фляги, обтянутой выцветшей кожей...»
Владыка снова потер себе лоб пальцами и мельком взглянул на Робина, который забыв об обеде, напряжённо слушал стараясь понять, что хочет сказать ему этим рассказом, странный русский человек, которого он знает, как известного европейского богослова и как главу православной общины, в этом большом городе.
Но Владыка, наверное привычный к этому вниманию и странному напряжению возникающему в его слушателях, во время таких рассказов, продолжил говорить, иногда замолкая и вспоминая, увиденное им, в воображении...
- И вот, я представляю себе, что мимо Иисуса из Назарета, - так Его тогда называли, - проходят два брата – рыбака, направляясь в сторону озера. Это Пётр и его младший брат Андрей. Они здороваются с Иисусом и неожиданно садятся рядом с ним на зелёную травку.
В ответ на вопросительный ласковый взгляд Иисуса, Петр начинает говорить: - Мы идём на озеро проверять сети... Но ещё есть время, и мы хотели бы тебя спросить, кое о чём.
- Мы знаем, что ты родился и жил в Назарете. Молва говорит, что ты, будучи плотником и сыном плотника Иосифа, вдруг стал проповедовать и начал ходить по стране Генисаретской, чтобы учить людей праведной жизни, в этом мире, и благодаря этому, воскреснуть после смерти. Мы простые рыбаки, но то что мы слышали о твоих словах, Учитель, говорит нам, что ты не просто плотник, но подобно нам, которые ловят рыбу, ты улавливаешь души людские. Так ли это?
Иисус, с улыбкой слушавший рыбака, помолчал, словно примериваясь, как лучше и проще объяснить и внимательно глядя в глаза Петру ответил, мягким красивым голосом:
Я вижу, что вы такого же склада люди, как я, и потому я вам поведаю, как это случилось со мной, что из плотника, я вдруг стал проповедником... Он сделал паузу и припоминая, на минуту загляделся на синюю водную поверхность расстилавшуюся во все стороны и ограниченную на горизонте пологими зелёными холмами...
... - Я в определённый момент моей жизни, словно меня кто подтолкнул к этому, вдруг, начал понимать образы и символы жизни тайной, той жизни, которой мы живём внутри себя, когда мы одиноки, несчастны или когда наоборот мы в радости и возбуждении. Об этом мы начинаем думать каждый день, когда только откроем глаза ранним утром и вдруг увидим и услышим красоту мира вокруг, чистый свет тёплого утра, яркий цвет листьев и плодов на деревьях в нашем саду, песни птиц небесных, которые радуются тому же, чему и мы радуемся иногда...
Слушатели, простые рыбаки, на время забыли обо всём на свете и сосредоточенно внимали словам Иисуса, стараясь не пропустить ни слова...
... – И внезапно, я начал чувствовать тоску, которую испытываете вы и вам подобные труженики, когда после яркого светлого дня, наступает тихая ночь и ваши души, думая о будущем, грустят, что каждый день, вместо того, чтобы радоваться свободе, переживая счастье жить в этом прекрасном мире и говорить об этих чувствах с другими людьми, вы идёте рыбачить и не всегда эта рыбалка успешна, а потом продаете, что Бог послал в ваши сети, на рынке, где вас стараются обмануть или заставить продать скудный улов, за бесценок...
А дома, вас ждут престарелые родители, жена, которой надо ежедневно готовить еду на большую семью. Она сердится на вашу беспомощность и не слушает никаких оправданий, потому что, от такой жизни она сделалась зла и сварлива...
И в сердца ваши приходит тоска несвободы и несбывшихся надежд, от этой полу нищенской жизни полной забот и тревог... И это особенно мучительно, когда кругом вы видите благообразие природы, замечательно красивый солнечный рассвет, слышите пенье птиц, видите цветение цветов в садах. И вот, вместо того, чтобы радоваться своей жизни в этих красотах, вы, каждый день, не выспавшись, на рассвете выходите ставить сети, а после полудня проверяете их, с тайной надеждой увидеть среди пойманных рыб, ту, у которой изо рта торчит жемчужина, чудесная и дорогая, продав которую, вы сможете обеспечить себя и семью всем необходимым на долгое время, и сами станете свободны от этой ежедневной изнуряющей тело и мозг, нужды...
Но истинно говорю вам: - Бедным принадлежит будущее царствие небесное и они унаследуют его, так как знают цену жизни и свободы, в этом прекрасном и яростном мире, который почему – то наполнен страданиями до краёв... И я говорю вам – станьте ловцами душ человеческих. Идите от ваших лодок и сетей, вслед за мной по дороге новой жизни, впитывая то, что я говорю, наученный моим отцом Небесным, которого я научился понимать и который, в одно прекрасное время сказал мне: «Встань и иди! Сделайся путешествующим проповедником. Ты найдёшь и друзей и верных учеников, тогда и там, где ты будешь проповедовать услышанное от Меня...
Оставь дом твой и родных твоих, которые тебя не хотят понимать и сделались врагами твоими, ибо не верят в слова и дела Отца нашего, великого Бога. Они и сами не входят в царствие небесное и других, в том числе и тебя туда не впустят, если ты будешь им повиноваться. Они хотят, чтобы ты, рождённый свободным, стал рабом своих привычек и их предписаний и не смел думать об Отце небесном, о своём предназначении...»
Братья в изумлении напряженно слушали слова этого странного пророка, но его речи, невольно находили горячее подтверждение и поддержку в их душах...
А Иисус, видя их удивление и благоговение продолжил: - Когда я, начинал всем им, моим близким и знакомым говорить о взаимной любви и свободе, на которых должна стоять вся наша жизнь, они усмехаются или прямо издеваются надо мной, говоря – ты плотник, сын плотника Иосифа, рождён чтобы умереть в тщетных трудах сделать свою жизнь счастливой, а не мечтать о счастливой и цветущей жизни, которую ведут в нашем, реальном мире, одни богачи и аристократы...
И вообще, каждый раз послушав меня, они начинали визгливо хохотать, насмехаясь надо мной и моими словами... Вот, я и ушёл от них и сейчас, ищу друзей, которые будут не только понимать меня, но и последуют за мной, которые будут ходить вместе со мною по земле израильской, провозглашая Благую весть о пришествии в мир Нового завета!
... Иисус помолчал, внимательно вглядываясь в глаза , словно вслушиваясь в то, что происходило в их душах, в душах этих рыбаков, которых захватили его речи...
- И я говорю вам – голос Иисуса мягкий и звучный, вдруг усилился почти до громового, или это просто показалось Петру и Андрею... - Близкие ваши – враги ваши, если они не понимают и не хотят понимать то, что я говорю, и что я повторяю вслед за Отцом моим... Кто не сможет бросить дом и работу, отца и мать, жену и детей, взамен получив свободу и любовь братьев по вере, тот никогда не вкусит радости жизни, дарованную нам нашим Отцом Небесным, и Которого мы знаем, но не слышим и не видим до поры до времени!
- И я говорю вам! Бросьте всё это – он обвёл рукой и берег и лодку, и сети в ней, и дома деревни на берегу – и следуйте за мной! Я помогу вам понять непонятное, скажу вам те слова, которые говорил и говорит мне Бог Отец, и благодаря которым, вы обретёте жизнь вечную после смерти, уже в чертогах Отца нашего!
Решайтесь!!! Настал миг вашего просветления, ибо вижу, что станете вы учениками и братьями моими, и обретёте вместе со мной после смерти, жизнь вечную!
... И так красив был в эти минуты, так решительно и уверенно звучал его проникновенный голос, говоря слова о любви и свободе, так горели Его глаза глубоким внутренним светом, что потрясённые братья, став перед Иисусом на колени заплакали слезами радости и обожания и воздев руки к небу ответили Ему, не помня себя – Боже! Благодарим Тебя, за то, что избрав нас, ты послал нам Учителя, за которым мы пойдём теперь, чтобы разделить его учение и получить от него свет и истину, которые сегодня открылись нам с неведомой силой!
Учитель! Приказывай нам, ибо мы уверовали, что Ты несёшь в мир свет вечной истины и наставишь нас, как жить и как умереть, чтобы обрести жизнь вечную, о чём мечтали и мечтают все люди в нашей многострадальной Иудее... Веди нас Учитель, и мы, постараемся забыть наши заботы и оставить семьи наши, чтобы обрести благодать вечную!»

... Робин, сидел рядом с Владыкой, словно оглушённый рассказом – фантазией, этого необычного человека. Подпав под обаяние тихого, звучно – густого голоса этого странного русского, он перестал замечать окружающее, весь этот многолюдный город вокруг, и представлял цветные картины описанные Владыкой, увидел фигуру Иисуса Христа сидящего на берегу, и рядом – внимательных, взволнованных слушателей, Петра и Андрея, услышал проникновенный голос Спасителя...
«Где, я мог это уже видеть? – спрашивал Робин сам себя и не находил ответа... – Может быть во сне, когда после чтений Евангелия, долго не мог заснуть и в забытьи, представлял себе знойную Иудею, озеро Генисаретское и Спасителя, идущего по песчаному берегу, во главе учеников своих...
Владыка, замолчал на время, давая возможность Робину справится с охватившим его волнением : - А дальше, я представляю себе времена, уже после того дня. Когда двенадцать учеников – апостолов, последовали за Ним, путешествуя по всей Иудее, переходя с места на место и проповедуя Новый Завет, который Иисус из Назарета, мягко и терпеливо объяснял им и толковал сложные места, трудные для понимания, этим простым, неучёным людям...
... В очередной раз , путники во главе с Иисусом, остановились на ночлег, на берегу небольшой горной реки, на участке плоского берега, поросшего травкой, не успевшей ещё пожухнуть, от зноя, немилосердного солнца, день за днём, льющего свои безжалостные лучи на задыхающуюся от жары, раскалённую землю...
... Ученики подступили к Иисусу, в надежде услышать его волшебный, внушающий доверия голос, послушать его тонкие и умные притчи и иносказания с объяснением того, ради чего они все, бросили свои, годами налаженные, жизни и устремились вслед за ним, не задумываясь о будущем...
Сидя на камне неподалеку от обложенного кусками гранита кострища, он начал говорить:
- Я, учу тому, что будет делать людей лучше, добрее, любовнее... Ведь наш Отец Небесный создал Человека по своему образу и подобию, и только грехопадение прачеловека Адама, сделало жизнь людей такой злой, жестокой, часто страшной своей несправедливостью и жестокостью.
Для того, чтобы жизнь переменилась, надо научиться любить ближнего и дальнего и доказывать это каждый день, каждый час, тем, что жертвуешь своим имением, своим временем, ради ближних... А дальних, особенно тех, кто враждует с нами, если и не любить также, как ближних, то не осуждать, постоянно показывая, что вы можете простить их, если они, так же как вы покаются, в совершённом злом слове или поступке, предвзятом суждении или недоброжелательности...
... Ибо, человек не рождается злым!.. Голос Иисуса возвысился... - Но становится им, в течении своей жизни и особенно в молодости, подражая своим поведением родственникам и воспитателям. Ведь если нас спросят: - Когда человек становится злым, что мы сможем ответить, согласуясь с истиной? Он, человек, становится злым, когда ему один год от роду? Нет! – ответим мы. - Очевидно, что такой ребёнок ещё не зол... Когда нас дальше будут спрашивать, - когда человеку исполнилось пять – семь, десять лет? Мы ответим наверное – нет, он по - прежнему ещё не зол...
- Так когда же он становится злым? – продолжат нас вопрошать любопытные, и мы вынуждены будем ответить: - Тогда, когда он становится подростком, в котором уже начинают проявляться заложенные в нём воспитание и образование. Тут, всё, чему и как его научили, чему и как его воспитывали взрослые и его товарищи и родные, словами или личным примером действуя, проявляется! Именно в этом возрасте, когда воспитание начинает приносить плоды, человек становится или святым пророком, или становится негодяем и предает свой Божественный образ, становится злым, кровожадным и похотливым зверем...
Но большинство, становится обычными людьми, пожалуй больше хорошими, чем плохими. И беда этих людей в том, что переживая взросление, они становятся равнодушными, и этим бесчувствием, словно закрываются от трагедии жизни, делая вид, что зло, которое всюду вокруг нас, которое правит миром, их не касается...
- Что надо сделать, чтобы божественная природа человека не исказилась и он не превратился в безбожника и преступника человеческих законов? – спросят нас люди, ищущие свой праведный путь на земле. И мы должны ответить: – Перемените законы этого мира, или откажитесь от них, и живите надеждой на мир иной, с другими добрыми и справедливыми законами, куда вы сможете , веруя в Господа Бога нашего, попасть после смерти, если вы будете жить здесь. На земле по законам любви и справедливости и на Страшном суде, будете оправданы на вечные времена...
Если вы, - продолжил Иисус, глядя на языки пламени костра – не сможете изменить законы этого мира, жестокого равнодушного к горю и страданиям других, тогда откажитесь от него, живите там и с теми, кто будет исповедовать Новый Завет, который я провозглашаю среди вас с согласия и по велению отца моего Небесного. Это тот Завет, которым , я своей кровью и страданием «выкуплю» вас, во славу великого Бога – Отца, у владыки смерти и тления, Божьего противника – Сатаны, который представлен в этом мире во множестве лиц и имён...
Ученики его, сидя на траве, у ног своего Учителя, загораясь тихой радостью от всего услышанного, не отрываясь смотрели на Иисуса из Назарета, сосредоточенно впитывая и запоминая, каждое Его слово,, каждый его жест или движение...
- И я говорю вам: Царствие Моё, не от мира сего! Блаженны нищие, ибо они наследуют царствие Небесное! Ради слабых – будь сам слаб, ради голодающих - голодай, ради жаждущих – страдай жаждой сам, как и я делаю это, воплотившись на земле...
- Ещё говорю вам: Только голодающий насытится, жаждущий напьётся и страдающий утешится, ибо богатство, гордыня и тщеславие ненасытимы.
Только тот, кто будет в своей жизни искушаем этими греховными соблазнами и отринет их ради жизни праведной – спасётся и войдёт вместе со мною в царствие Небесное...
Потому, благотворите тем, кто вас проклинает! Прощайте тем, кто обижает вас! Если ударили по левой щеке, то подставьте правую, чтобы усмирить гнев обидчика – и тогда будете вознесены из мира сего в царственные чертоги на небе, после смерти вашей!
... Но будьте осторожны, что бы не случилось с вами того, что случится с злодеями не внемлющими гласу Божьему. Ибо не только среди живых, совершивших преступления против Божьих законов жизни случается наказание, но и на небе, среди мёртвых... Ведь, часто, корни преступлений, сокрыты среди людей, но эти преступления становятся очевидны для Небесных судей, которые и будут там судить, по Божьему закону и справедливости...
Поэтому, уже здесь на земле, будьте «менялами», которые научились отличать монеты подлинные от фальшивых, с одного взгляда или одного прикосновения. Так и вы, должны отличать жизнь подлинно верующего в Меня и в Мой Новый Завет, от жизни лицемера и грешника, прикидывающегося праведником...
... Ученики, взволнованно придвинулись к пророчествующему Иисусу и на их лицах проступили выражения преклонения и восторга...
- А Иисус, посмотрел на небо, где созвездие Большой Медведицы уже проделало свой ночной путь по небосклону... Зная, что рассвет неподалёку, Он, ладонями отёр лицо и закончил свою проповедь: - Я – есть Истина, и Я есть Путь. Отец наш небесный, послал меня на землю, для провозглашения Нового Завета, по которому будут жить все уверовавшие в меня, как в посланца Бога.
- Но все мы должны, идти дорогою страданий в этом мире. И потому, тот кто последует за мной, должен взять свой крест на плечи, и нести его всю жизнь, помня что в качестве воздаяния за земные страдания. Получит вечную жизнь на небесах, после своей трагической, а иногда и мучительной смерти...
Вскоре все, устроившись поудобнее и накрывшись, попытались заснуть. Но никто из учеников не мог заснуть сразу и вспоминал с волнением, о тех великих словах, которые их Учитель сказал им сегодня...


... За столиком этого маленького кафе, воцарилось молчание и Владыка, допив кофе прервал мягким жестом, коснувшись руки Робина некого рода забытье, похожее на гипнотическое состояние, захватившее сознание молодого клирика...
- Вы Владыка, волшебник – с восторгом наконец произнёс Робин глядя на спокойного и даже деловитого русского священника... – Я видел в картинках, всё, что вы мне рассказывали и это... он помолчал, подыскивая слова... и это совершенно волшебно и удивительно! Со мной, такого ещё никогда не бывало! Робин вопросительно глянул в лицо Владыки, и тот улыбнувшись объяснил. – Мне уже говорили, что мой голос, иногда, словно заставляет слушателей засыпать наяву... Но мне кажется, что тембр голоса изменяется, в зависимости от наших внутренних переживаний. Может быть, потому и мой голос так действует на людей... Ведь я сам всё рассказанное вам пережил сейчас и сам видел эти картины жизни Иисуса и его учеников...
Ошеломлённый Робин приходя в себя, продолжал потрясённо качать головой...
Владыка глянул на часы и поторопил его: - Однако, мы с вами опаздываем. Перерыв в заседании, наверное давно уже закончился...


… Постепенно, жизнь в России менялась и в начале девяностых годов, большой поток новой иммиграции хлынул в Европу из новой России. И часто, это были богатые люди, «заработавшие» своё состояние на бандитской приватизации и финансовых спекуляциях. Конечно, в большинстве приехавшие были просто смелыми и неусидчивые люди, но среди новых прихожан стали появляться и «новые русские», как тогда называли тех, кто успел накопить денег в смутные начальные годы приватизации.
Они, стараясь ничем внешне не выделяться, начинали благотворительствовать и православным церквям, не забывая покупать газеты и футбольные клубы.
Зная о таких трагических переменах в отечестве, Владыка относился к новым богачам скептически и старался избегать актов такого благотворения. Он часто говорил, что лучше бы эти богатые «новые русские», свои неправедно нажитые деньги отдавали бы на строительство детских домов, приютов и богаделен в самой нищающей России...
Одним из таких благотворителей, бизнесмен Сахаров, стал появляться на службе и кафедральном соборе, в котором иногда, в престольные праздники служил и причащал паству и сам Владыка.
Однажды, на исповедь к Владыке решил пойти и он. Приехав на роскошном «Майбахе» к началу службы. Он оставил машину с шофёром подальше от церкви и пришёл туда пешком. Он знал, что лучше не надо показывать своё богатство перед людьми, которые в этом благоустроенном государстве, часто боролись за нищенские бонусы для иммигрантов. Но он уже подумал, что можно предложить этой епархии несколько десятков тысяч пожертвований, которые по его опыту таких благодеяний в России, часто оседали в карманах настоятелей монастырей и церковных чиновников. На эти деньги, они покупали себе машины известных иностранных марок, благоустраивали свой быт, часто мотивируя такую незаметную кражу словами самого Иисуса Христа. «Царствие Божие не от мира сего»

Исповедь

После очередной исповеди, зная по рассказам знакомых о новом прихожанине, Владыка увидел высокого хорошо одетого молодого человека и узнавая его по описаниям знакомых, пригласил на исповедь...
Молодой человек подошёл поклонился Владыке, потом поцеловал Библию и крест и после, склонив голову, тихим голосом стал рассказывать, что постился нерегулярно, что дела бизнеса мешали и часто приходилось ездить и летать на большие расстояния. Потом рассказал, что главным грехом за время предыдущей исповеди считает случай в Париже когда с деловыми партнёрами после ужина пригласили танцовщиц к себе в гостиницу.
- Все были «под шафе», разговаривали громко и служитель почему-то вызвал полицию. Начался скандал и выяснение личностей. А на утро вышли газеты с крупно набранными заголовками...
Молодой человек на этом месте споткнулся, сделал паузу и закончил:
- Потом всё выяснилось и никаких претензий не было, но тогда уже российские газеты стали обыгрывать этот скандал...
Он замолчал и подняв голову, вопросительно посмотрел на Владыку, который молча, внимательно всё выслушал.
Перед тем, как зачитать отпускную молитву, Владыка Серафим перекрестился и произнёс:
- Я не хочу показаться навязчивым, но мне хотелось бы вам сказать,что исповедь для того и существует, чтобы говорить правду – «как на духу». Всю ли правду вы мне сказали? Я, хочу вам напомнить, что не я отпускаю вам ваши грехи, а Тот, кто пострадал за всех грешников из рода человеческого, и кто не терпит и не выносит лжи или умолчаний с недоговорённостями, считающихся просто тонкой формой неправды...
Молодой бизнесмен, не задумываясь ответил:
– Вы правы, Владыка. Но ведь не так просто говорить о себе правду. Думаю, что и вас бывают моменты, когда вы внутри себя формулируете свои пригрешения, обдумываете сказать или не сказать на исповеди, о том или ином грехе. Есть вещи, о которых без внутреннего содрогания или краски стыда на щеках, могут рассуждать либо люди неадекватные, юродивые, либо потерявшие стыд... Но я к таковым не принадлежу. Думаю, что и вы тоже...
Владыка грустно улыбнувшись, заметил: -Знаете, я к этому совсем не привык, чтобы человек пришедший исповедоваться, становился сам «исповедником»... Но в любом случае мне вас жаль... Вы так и не научились, придя в церковь, cмирять гордыню... И потому, вам кажется, что вы по-прежнему, как вы это делали и делаете в бизнесе, имеете право судить и миловать других, которые от вас зависят или работают, общаясь с вами... Но ведь здесь и сейчас нас только двое, и ещё тот незримый Третий, от лица которого я и буду вам грехи отпускать... Лицо бизнесмена скривила вынужденная улыбка: – Я знаю, что грешен, но ведь верно сказано «Не согрешишь, не покаешься». - Вот и со мной так. И ведь я к вам обращаюсь с покаянием. Пусть и неполным в начале, но потому что «Христос прощал и нам велел... Вспомните хотя бы русские народные песни про разбойника, который уверовал и покаялся, и был прощён церковью, и стал праведником...
Владыка, не раздумывая ответил, не отводя глаз от исповедующегося: – Я знаю эти песни. Но тут я думаю, что церковью то они были прощены, да вот что будет сказано на Высшем, последнем Суде?..
Молодой человек снова скривился и пересиливая себя, совсем не собираясь вступать в дискуссию о себе самом, стал оправдываться: – А я это вспомнил, потому что я ведь не разбойник, людей на дорогах не грабил и не убивал ночкой тёмною …
Тут он грустно рассмеялся. Ему это сравнение показалось удачным.
- Я ведь,помимо того что деньги зарабатывал, их и тратил на благотворительность, на развитие культуры и образования в стране. И я ведь хочу и вашей церкви пожертвовать на ремонт и на книги для библиотеки. Посмотрите, как всё в храме истёрлось и загрязнилось. Посмотрите, что над балконом делается... Да и свет можно было бы по мощнее и разнообразнее сделать. И ведь я, искренне хочу помочь вашей церкви...
Владыка покачал головой: – Это конечно хорошо, но мне хотелось бы продолжить разговор о покаянии и как раньше говорили , об епитимье, которая за грехи причитается. Деньги, конечно церкви не помешают и не только на ремонт, но и для нуждающихся семей, для выращивания детей. Но эти деньги, должны быть заработаны честным трудом. Это только кажется, что деньги, материя нейтральная. Вспомните молодого человека, который спросил Иисуса, как ему уверовать и стать его учеником... Помните , что тогда Иисус ответил? « Пойди, раздай имение своё нищим и бедным, а потом приходи и следуй за мной...» Но тот молодой человек, отошёл разочарованный – он понял, что богатство его держит, и ни в какие христиане не отпустит...
- Если церковь, без разбора, у всех берёт деньги, то они пользы ей не приносят, а скорее приносят вред. Она, церковь, или определённый батюшка в ней, словно становится тем местом, где эти грязные» деньги пытаются отмыть. Извините, за резкое сравнение и публицистический жаргон. Но ведь церковь, это не только стены, потолок и сильный свет. Это ведь пространство, в котором наш Спаситель пребывает и особенно во время службы. Он ведь не в красивых стенах или широких окнах , не в современной проводке или дорогих люстрах яркого электричества. Он сам Свет, который светит в душах верующих!
Потому я и поставлен здесь, чтобы этот Свет, быстрее и легче проникал в души человеческие...
И я ведь не на луне живу. И вижу, что делают богатые люди в России, и даже здесь, за границей...
Я не сторонник теорий Толстого, и даже напротив, но читал его в своё время. Толстой, как мне помнится, говорил, что если у кого то одного много денег, то у других, их часто совсем нет, что если у одного человека много домов, то у многих других нет и одного даже...
Владыка потемнел лицом, глаза его сверкнули из под тяжёлых бровей: - Я не хочу вас отталкивать от церкви, потому что может быть вы станете хорошим христианином. Но я хочу, чтобы вы поняли, что верующий человек, это не только тот, кто слышал и знает всё о церковной службе и обычаях, но это тот человек, который старается жить по заветам Христовым. Я бы посоветовал вам почитать труды Святейшего Иоанна Златоуста. А потом, мы бы с вами поговорили об этом. Я ведь не хочу, чтобы вы стали только формально верующим. Это ведь длинный путь, и истина ведь не во мне или в каком другом священнике или старце, она ведь у нас одна и принадлежит Иисусу Христу... Одним словом, если вы захотите, то придите на исповедь в следующий раз и тогда, если я почувствую, что вы от души каетесь, тогда я с лёгким сердцем вам и отпускную молитву прочитаю...

Беседа о вере

Владыке, часто приходилось ездить по стране с лекциями, и в дороге иногда, он знакомился с интересными людьми.
В это раз Владыка ехал из Парижа в Лондон, на «Евростаре». Сосед Владыки, симпатичный, хорошо одетый англичанин, увидев, что он достал Библию, и читает её, начал разговор: - Извините, но я вижу, вы человек интересующийся Писанием?
Да, иногда читаю, - улыбнувшись ответил Владыка, и в свою очередь спросил: - А вам это интересно?
Более чем – коротко ответил общительный сосед. – Я думаю, что эта книга может пригодится в жизни каждому...
Он помолчал и видя интерес со стороны собеседника продолжил: - Но вы конечно знаете, что Библия хранит множество интересных тайн, которые рядовому читателю вовсе неизвестны...
– Ну, например? – снова улыбнувшись спросил Владыка...
- Ну вот хотя бы такой вопрос – сколько человек будут входить в правительство на небе, когда настанут времена после Страшного суда?
Владыка, чуть не рассмеялся, услышав вопрос, но потом, сдержавшись предположил, что этого пока никто не знает.
- А вот и напрасно вы так считаете – вскинулся сосед. – Оно будет состоять из ста сорока тысяч праведников! Об этом в Библии написано. Я сейчас не помню страницу, но можете мне поверить на слово.
Владыка уже широко улыбался, предвидя оживлённую дискуссию, но помолчал, формулируя про себя неформальные возражения против этой библейской цифры:
- Вы знаете, я эту цифру тоже помню, но мне кажется, как всё в Библии, и особенно тексты Ветхого завета, имеет некий символический смысл. Может быть цифру сто сорок четыре тысячи, надо воспринимать, как некий символ, большого представительства народа во «властных структурах», как сейчас говорят. Если бы я сразу вспомнил эту цифру и ответил вам, то может быть вы бы и удовлетворились этим. Но ведь я не хочу считать вас начётчиком и потому думаю, что и вы наверное задумывались над тем, как сегодня, с учётом развития науки и знаний о мире, в том числе о внутренней жизни человека можно представлять, всё то, о чём написано в Библии...
Владыка помолчал немного собираясь с мыслями и слушая слаженный шум быстро летящего по рельсам современного скоростного поезда. Потом он продолжил: - Мне симпатичны и ваш энтузиазм и ваше желание пропагандировать текст и смысл Библии и потому я думаю, что вы наверное принадлежите к одной из конфессий, которые сегодня не являются основными в христианском движении. Именно у них, наблюдается сегодня такое трепетное , а иногда и буквальное понимание текстов Библии...
- Да, я иеговист, и еду с ежегодной конференции которая проходила во Франции – ответил его собеседник... - Меня зовут Патрик...
Ну а меня зовут... – тут Владыка замялся – точнее звали до пострижения, Андреем. Так меня и зовите, потому что сегодня – я епископ православной русской церкви и ношу церковное имя Серафим...
Патрик от удивления округлил глаза, но удержался от восклицания.
- Так вот, возвращаясь к нашему разговору — продолжил Владыка... - Мне симпатичны ваш религиозный энтузиазм и мне интересно услышать ваше мнение по толкованию определённых фрагментов Библии. Но в ответ, мне бы хотелось, что бы и вы не принимали меня за невежду, которого надо наставлять, не слушая его аргументов в обсуждаемых вопросах...
Владыка добродушно улыбался и весело посматривал на смущённого собеседника.
- Я знаю, что иеговисты, часто обвиняют и католиков и православных в их пренебрежении к таким направлениям религиозной мысли, как у иеговоистов. Я, с уважением отношусь ко всем человеколюбивым, христолюбивым сектам. И Думаю, что если бы не было православия, то может и я стал бы сторонником Иеговы... Он помолчал и после паузы продолжил:
- Я постоянно беседую со многими людьми о христианстве и о содержании нашей веры и потому, настаиваю на том, что когда у нас возникают вопросы о нашем мировоззрении, связанные с наше верой и представлениями о Боге, о себе как верующих людях, мы должны радоваться тому, что наша привычная вера, наше довольство собой, может быть поколеблено и в нас возникнет желание пересмотреть. хотя бы часть наших взглядов, в сторону их расширения и углубления, достижения нового понимания того, что мы хотим от Бога, и в этом свете – то что Он хотел бы от нас. Когда возникает сомнения, сомнения в вере в том числе , тогда возникает ощущение, что мы выстроили дом нашей жизни на песке и эти сомнения могут поколебать нашу уверенность в себе и в Боге. Тоже и мы, должны научится с пониманием и со смирением и смелостью, относиться к вопросам, которые вырастают из этих сомнений. Причиной их может быть момент в жизни, когда мы вдруг понимаем, что выросли из тех истин веры, которые нам внушили в детстве, а точнее, пришли в наше сознание автоматически и в том виде, в котором мы смогли тогда, эти вопросы усвоить. Но времена прошли и мы переменились, и наш внутренний опыт перешагнул определённую черту, и нам простых определений уже недостаточно. Тогда, нам уже не хочется, да и невозможно верить безоговорочно в те истины, что, как непреложные законы, в детстве нам внушили старшие...
Владыка с улыбкой глянул на озадаченного Патрика и продолжил: - Что касается цифры сто сорок четыре тысячи, то она была записана в тексты, уже очень давно, и если учесть, что с той поры прошло более двух тысяч лет, то количество живущих на земле людей увеличилось во много раз, и количество верующих христиан всех конфессий, тоже увеличилось в сотни, если не в тысячи раз...
Так что. Естественно, возникает вопрос о тождественности цифры членов мирового правительства, которая записана в Библии, тому, что мы имеем сегодня. Наверное те, кто писал Библию, с помощью Божией, знали феномен непредсказуемости и сомнительности конкретных дат, сроков и цифр. Видимо, они сочли цифру в сто сорок тысяч, очень значительной по тем временам и потому, подразумевали понятие «много», под этой кажущейся конкретикой.
Именно этого фактора, как мне кажется, и не учитывают те люди, которые пишут для иеговистов эти замечательные нравственные наставления и толкования, которые помогают, но не подменяют личностное понимание текстов Библии.
Мне кажется, что помимо тех ответов, которые вы хотели бы услышать и от меня и от тех, кого вы спрашиваете в других случаях, вам надо самому подумать – а правильно ли вы ставите вопросы?
Это очень существенно, потому что одно дело, когда вас в школе научили крестится при слове Бог, или кланяться, когда вас осеняют крестом, я имею ввиду православных христиан и таким образом говорю и о себе. Но другое дело, когда вы веруете во всей той глубине сознательности, которая только возросла после школы, университета и встреч с людьми, активно неверующими и старающимся вам доказать, что Бога нет, основываясь на философии, математике и биологических науках. Вам тогда, даже наука не страшна, потому что вы уже разбирали многие её возражения и говорите: «Наука, не противоречит вере, а есть всего лишь этап развития человеческого сознания, на пути познания божьего мира, Божьей воли, которая ведёт нас к конечной цели, воссозданию человека по образу и подобию Бога, каким он был до «грехопадения».
Патрик сидел и внимательно слушал этого странного человека и невольно спрашивал сам себя,: – А зачем он мне это говорит?
Владыка сделав паузу, посмотрел на несколько смущённого ничего не понимающего Патрика и продолжил.
- Очень опасно, на мой взгляд, сложность и глубину веры, необъятность и неописуемость Бога, вмещать, заталкивать в какие-то узкие человеческие рамки понятий и предположений. Здесь, я считаю, всё очень близко становится к суевериям и язычеству, часто проявляющегося в упрощении всего связанного с Богом и с верой. Тут возможен и элементарный бессознательный обскурантизм. А это, на мой взгляд, намного хуже, чем правдивое и искренне сомнение в тот вопрос, что каждый из нас задает себе: « А правильно ли я верую?»
Думаю, что обскуранты – фанатики, сделали и делают во вред подлинной вере больше, чем люди сомневающиеся или даже неверующие, потому что они, со своим ригоризмом не только сами не входят в «Иисусов храм любви и сострадания», но и другим, кто не так прост, дорогу в этот святой «храм веры» закрывают...
Патрик казалось, что-то понял из того, что говорил Владыка и задумался.
А Владыка резюмируя свои размышления вслух, закончил: - Я хотел поговорить с вами, как преодолеть разногласия между ортодоксальной верой и новыми её течениями, которые, часто являются, только повторением уже пройденного Церковью пути расколов и «ересей». Как мне кажется, сомнения в подлинности установившейся веры, порождают брожения мысли, а незнание истории Христовой Церкви, и ненужная строгость и догматизм церкви официозной, порождают желание найти «правильный», новый путь веры и преодолеть то состояние фарисейства и лицемерия, которое невольно появляется там, где догматика становится охранителем привычки и повиновения. Именно это, кроткий Иисус с такой страстью старался искоренить в «псевдоверующих» фарисеях и книжниках, обвиняя их в лицемерии и себялюбии...
... В это время, поезд сбавил ход, и пассажиры зашевелились, стали прятать вещи в сумки. За окнами вагона замелькали пригороды столицы и все в купе стали собираться, доставать чемоданы и складывать дорожные вещи в сумки.
Владыка улыбнувшись. Спросил: - А вас встречают, Патрик?
Немного смущённый своим непониманием глубоких рассуждений попутчика, Патрик заторопился и встал. И забирая чемодан ответил, уже уходя: - Да, меня жена ждёт на вокзале и отвезёт домой на нашей машине...
- Ну тогда счастливо, - простился с ним Владыка и извинил: - Уж вы простите меня, что я в такие богословские дебри ударился... Всего вам доброго, и искренней веры в нашего Спасителя – Иисуса Христа, - он перекрестил уходящего Патрика и тот невольно покраснел, кивая в ответ головой, уже удаляясь по проходу, в сторону выхода...
Владыка, уже подходил к турникету, когда его догнал запыхавшийся Патрик. - Извините,- проговорил он сдерживая дыхание. - Не могли бы вы мне сказать адрес церкви, в которой вы служите?
Владыка остановившись улыбаясь полез в карман, достал визитку и отдал её смущённому Патрику.
Приходите к нам. Лучше в четверг, на этой неделе, в пять часов вечера. У нас обычные собеседования по текстам Библии. Думаю, что вы с вашими знаниями текста Ветхого Завета, будете там пользоваться успехом...
Поклонившись, Владыка повернулся и пройдя через турникет на улицу, оглянувшись, ещё раз помахал Патрику рукой...


ПРОПОВЕДЬ О ПОНИМАНИИ БИБЛИИ

- Читая Библию, и поражаясь пророческому духу этой Книги, я вспоминаю слова Михаила Михайловича Пришвина: «Библия – это записная книжка человечества»…Это сравнение замечательно ещё тем, что, как и в записных книжках, мы часто зашифровываем имена, события, время. Так и Библия полна красивых, глубоких метафор и многозначных аллегорий. Более того, уже Иисус Христос говорит часто притчами, давая возможность читателю или слушателю толковать притчи каждому на том уровне, которого человек или человеческий коллектив достиг в своём развитии…
Святое Писание, как я думаю - это мысли и чувства, обобщение устных историй о Земле, Небе, Боге и Человеке, которые когда-то были собраны и записаны пророками, - людьми, обладавшими чудесными способностями видеть не только будущее, но и восстанавливать прошлое по кусочкам изустной истории народа еврейского, который был народом богоизбранным и потому отражал в себе историю человечества вообще. И в этом «Сборнике» заложена такая глубина, такое понимание прошлого и будущего, которое от языков прошедшего, «мёртвых», как мы говорим, перешло в языки живые и перейдёт в языки будущего. Но чтобы язык Библии не умер, оставался фактом современности, нужно, не довольствуясь пониманием, толкованием отцов церкви, святых пустынников, богословов, ежечасно обновлять впечатление, переживание, пропуская через себя всё, о чём мы узнаём в этой Великой Книге. Нам, конечно, легче и привычнее слушать и читать ссылки на толкование библии от авторитетов, чем самим задумываться и пытаться формулировать, переживать и мучиться, над тем, что написано на все времена, а значит и для нашего времени, для нашей жизненной ситуации…
Сегодня трудно поверить в события, описанные в книге Бытия. Но, когда мы воспринимаем Библейскую историю как сложную и многозначную аллегорию, мы понимаем, что история Космоса и Земли, Человека и Бога – это метафора и обобщение, сохранившее подлинную историю в сжатом, творчески обработанном виде…
В конце концов, наш язык развивается и вовсе не похож на праязык, но содержание наших чувств и наших ощущений в нём, мало переменилось. Переменилась только форма написания и произношения, а суть, функция языка, как орудия общения осталась прежней. Точно так же форма изложения, уровень знаний переменился, но суть Библии сохранилась и она по-прежнему является помощником и руководителем в нашей жизни, сознаём мы это, то-есть веруем мы, или нет. Именно поэтому Западная цивилизация – это христианская цивилизация и Иисус Христос явился в мир, чтобы спасти человечество, а Христова церковь, объединилась вокруг Книги, которая и стала «записной книжкой человечества», на все века и тысячелетия, до скончания мира… И язык этой Книги состоит из притч, аллегорий и метафор - почему Она и остаётся жить в вечности…
Буквализм противостоял аллегоричности в толковании Библии с давних пор. Антиохийская школа ещё в начальные века развития и распространения христианства, строго стояла на буквальном понимании многих мест Писания, несмотря на очевидную несовместимость человеческой практики, знания, и фактов, сообщаемых в Ветхом и Новом Заветах. Основной аргумент – Эти книги даны нам от Бога и потому ничего нельзя исправлять или толковать по-своему, по-человечески…
Мир создан в семь дней, Ева, искушаемая Дьяволом, попробовала запретный плод и принудила попробовать Адама… (Выясняли даже, на что были похожи плоды с этого дерева). Произошло грехопадение, то есть «совокупление» и потому, отягчённые злом, Адам и Ева были изгнаны из рая Богом и в наказание после, Адам работал в поте лица своего, а Ева, в мучениях рожала детей…
…Сегодня, веруя в Бога – Отца, Иисуса Христа, Его Сына и в Святого Духа, мы не можем забыть или отрицать существование Земли в течение пяти миллиардов лет с историей её становления, её геологическими и космическими катаклизмами, с её динозаврами и внезапной их гибелью, с сравнительно недавним оледенением и стадами кроманьонцев, бродящих по лесостепям, покрывавшим тогда землю, со сменами полюсов и прочими фактами, предоставленными нам наукой...
Напротив! Главная задача современного богословия заключается в приведении науки о Боге в современный вид… Тогда это будет действительно теология, а не подбор аргументов, доказывающих, что Земля покоится на трёх китах или, что небо прибито гвоздями звёзд к небосводу, отдалённо напоминающему купол громадного цирка. Очевидно, что такой путь «развития» богословия приведёт к абсурду и полному неверию…
К несоответствию современным «кодам» знания, фактов, изложенных в Вечной книге, добавляются очевидные и элементарные ошибки в переводах…
Если книги Ветхого Завета написаны были на арамейском, на языке древних евреев, то сегодня на этом языке говорят, наверное, несколько десятков специалистов. Можно себе представить несоответствие нынешних, допустим, русских версий Ветхого Завета, тому, что было написано и было, кроме того, понятно древним евреям, как носителям этого языка. Конечно, хотелось бы верить, что всеми тысячами переводчиков, во время работы «руководил» Бог, но… Вспомним тысячи неудачных переводов, отвергнутых церковью… Наконец, осознаем, что любой перевод, даже относительно древнего текста, каковым является Новый завет, содержит невольные искажения…
Вспомним русский, жестокий и упорный раскол, который охватил десятки миллионов верующих. А ведь он начался, как спор о «словах» и «жестах»: как писать - Иисус или Иисус, и как креститься – двумя перстами или тремя, какие книги Святого Писания читать – старые или новые…
Раскол продолжался и продолжается уже несколько столетий, стоил стране тысячи и тысячи жизней замечательно верующих людей и породил, на мой взгляд своеобразно – русскую форму православия, иногда напоминающую, римскую, катакомбную церковь…
Вспомним хотя бы протопопа Аваакума… Однако не будем здесь касаться сущностной оценки произошедшего в средние века, того процесса, который озарил кострами инквизиции и горящими «срубами» города Западной Европы и северные, застылые просторы России... Речь у нас не о том… И всё-таки? Стоит подумать!..
Новый Завет отражает события, которые во многом можно назвать современными... Само рождение Иисуса Христа – это, помимо Божественного произволения, ещё и исторический факт, который вписан в человеческую историю и историю западной цивилизации…
В Дальней Азии, в Индии, был свой религиозный герой, который родился за шестьсот лет до Христа и это был Будда. На Ближнем Востоке, уже через шестьсот лет после рождения Христа, родился и жил Пророк Мухаммед, основавший свою религию – Ислам…
При этом надо отметить, что Будда был человеком, принцем Шакья – Муни, и под деревом атма – бодха, достиг, через медитацию – Озарения, и стал Великим учителем нравственности...
Буддизм – это религия человека, хотя и прославившегося, но без Бога…
Есть мнение, что именно поэтому буддизм не смог устоять в конкурентной борьбе с другими религиями и со временем был вытеснен на окраины Индостана, где и сохранился до сих пор, соблазняя своим демократизмом, отсутствием строго структурированной иерархичности представителей западной интеллектуальной и творческой элиты…
Пророк Мухаммед, тоже был человеком, испытавшим озарение и его устами заговорил Аллах…
Думаю, что Ислам, был реакцией простых людей на сложность и глубину христианской доктрины, развитую в кельях отшельников и первоначальных монастырях, утверждённую иерархами Церкви на вселенских соборах, часто мало понятную для неграмотных кочевников, населяющих Ближний Восток. Строгость канонов и жёсткость структуры Ислама, понравились этим суровым детям пустыни, и способствовали быстрому распространению и укреплению мусульманства…
Но Ислам, был, как бы переработанной с добавлениями, версией христианства, как само христианство, было усвоением с добавлениями, иудаизма…
Христос, Сын Божий, пришёл на землю, чтобы спасти род человеческий от гибели, своей смертью искупил все человеческие грехи и умер в муках, воскрес и воспарил на небо в ожидании того дня, который называют днём Страшного Суда, когда гибнущее человечество предстанет перед Судьёй, Господом и когда каждый лично «оправдается или осудится» пред лицом Его. Праведники проследуют в Рай и «воссядут одесную Спасителя», а кто будет отвергнут, тот попадёт в Ад, место противоположное по свойствам, Раю…
Очевидно, что при буквальном пересказе событий происшедших не так давно, если мерить всё масштабами жизни на Земле, мы, современные люди, не можем с полным доверием к себе самим, верить в то, что противоречит нашим представлениям о сегодняшней жизни и о сегодняшнем мире…
Однако и сегодня, аллегоричность Библии, позволяет нам сочетать веру и науку, несмотря на кажущиеся их противоречия и показное противостояние…
Вспоминается жизненная история, известного религиозного писателя, Тейяра де Шардена. Он был католиком, иезуитом и вместе известным антропологом, который половину жизни провёл в Китае, где поучаствовал в «открытии», древнего предка современного человека – синантропа…
Уж он то прекрасно понимал, что рассказ о создании Адама, этого прачеловека из земной глины – это глубокая и тонкая аллегория…Конечно, мы все состоим из материи, в чём-то роднящей грязь и человека, но…
И при этом, учёный – антрополог и католик, оставался глубоко верующим человеком. Он был достаточно широк, чтобы не принимать аргументы атеистов, серьёзно… Сам факт эволюционного происхождения человека, ничего не может поменять в главном – в присутствии Бога на Небе и рождении Иисуса Христа, на Земле… Тейяр де Шарден говорил: «Для меня Бог – это некая точка Альфа, в безбрежных просторах космоса…»
Мы, сегодня, стоим перед дилеммой: либо запретить себе и другим верующим говорить и даже думать о противоречиях встречающихся в Библии, либо попытаться как-нибудь объяснить, разрешить эти противоречия, с помощью толкования, как делал это сам Иисус Христос, когда пояснял свои притчи, рассказанные им апостолам и народу…
В этом случае, мы в полном согласии с нашим разумом и совестью сможем не только сохранить Библию, как книгу Вечности, но и подняться в вере, вровень с нашим Спасителем, ибо Он и смерть принял, за утверждение подлинной веры в своего Отца Небесного и нам заповедовал верить в Бога, Создателя Вселенной…
Очевидно так же, что знания человека ограничены и потому уместно указать на то, что познание мира, как и познание Бога – это процесс, на пути которого случаются неразрешимые на первый взгляд сомнения, разочарования с очарованиями и даже временные кризисы, то есть остановки процесса и даже возвраты назад, к уже пройденному…
С другой стороны, следует добавить, как говорил ещё китайский мудрец древности, Чжуан – цзы: «… многознающий человек не обязательно обладает истинным знанием, а искусный в споре не обязательно обладает настоящим умом…»
Атеисты ведь всегда были уверены, что они выиграют спор с верующими. Но вглядитесь, какими аргументами они пользуются. Это та же религия, но подозрительного происхождения, слепок с сиюминутных заблуждений, называемых ими наукой…
…Однако, несмотря на взлёты и падения человеческой мысли, наш путь неизменно стремится «вперёд и вверх». Тут всё зависит от системы координат и от методологических установок… В качестве примера, приведу некоторые из них:
«Практика – критерий истины»;
«Всё, что мы не можем оспорить - лишено реального смысла».
«Познание не имеет границ и стремится к абсолютной истине, как к недостижимому идеалу»…
И всё-таки, нельзя смешивать знание и веру. Вера, на мой взгляд, всегда дополняет знание и служит мостиком между крупицей знания и громадой непознанного, которое становится всё больше оттого, что знание охватывает всё более широкие области жизни. Чем больше мы узнаём, тем большие пространства непознанного, открываются перед нами. Это напоминает путника, который поднимается на крутую гору - чем выше он поднимается, тем большие пространства открываются перед ним!..
И ещё один образ. Познание напоминает проникновение чего-то острого, в бесконечную гору конусообразно сложенных «блинов». Каждый блин в этой «горе», соответствует определённому уровню знаний. Инструмент познания, всё глубже и глубже проникает сквозь уровни знаний, всё с меньшей скоростью, потому что усилия движущего этот «инструмент», расходуется ещё на распространение вширь…
Но есть люди, которые способны в процессе знания приникать значительно глубже, чем все остальные. Таких людей издавна называли пророками или мудрецами… Непонятен механизм их великих знаний, но есть предположение, что они владеют от рождения способностями, которыми обладает высшее существо – Бог. Осенённые особой благодатью, которая на человеческом языке называется интуицией, они способны провидеть сквозь время и материю. Такие индивидуумы, приближаются в своей, всё ещё тварной природе, к природе Бога и во все времена являлись посланцами Бога на Земле…
Пророки, в момент особого состояния, когда их посещает Бог, а по человечески – в моменты особого всплеска внутренней энергии – вдохновения, мысленно проникают в будущее или даже в прошлое и предсказывают или по-русски - пророчат то, что произойдёт, или определяют то, что уже произошло, описывая картины удивительной смелости и яркости…
Таковы пророчества библейских мудрецов, греко–римских сивилл, предсказателей или древнерусских волхвов… В каждом народе есть и были люди одарённые или осенённые благодатью… Так вот они, благодаря интуиции или благодати, способны бывают через метафоры или художественные аллегории, проникать вглубь процесса жизни и видеть «внутренними очами» то, что для других, пользующихся привычными языковыми структурами и формулами, недоступно…
Такими способностями наделены конечно не только верующие в Христа… Началось всё это на заре современной цивилизации и ярко воплотилось в Будде, который построил своё учение, на отрицании ценности жизни и оформил его, как путь освобождения от пут перерождения, иначе говоря – от жизненных страданий… Интуиция не только привела его к озарению, но и позволила облечь свои открытия в стройную систему-теорию…
Иисус Христос проповедовал тоже, что: «Царствие моё не от мира сего…», но заметно укоротил «Путь» освобождения, говоря, «Тот кто верует в Меня, и тем самым в Отца Моего, и в Духа Святого и живёт по христианским Законам, тот уже достоин быть в Царствии Небесном…» Он, Иисус, освободил людей от кровавой жертвы и представил эту жертву символически в Евхаристии, но заповедовал своим примером самоотвержения жертвовать собой на благо людей и сам же пролил кровь на Кресте в искупление грехов человеческих во все времена…
Но возвратимся к озаглавленной теме… Христианство, зародившись в далёкой Римской провинции – Иудее, постепенно, через шельмование и казни, немыслимые жертвы и страдания перво христиан, захватило весь западный мир и, несмотря на разделение, произошедшее по причинам, тоже во многом имеющим лингвистический характер, а может быть благодаря этому, стало сегодня самой многочисленной религией мира…
В средние века интенсивность католической веры, её непогрешимость, некритичность, достигла такого наполнения, что пролилась кровь еретиков и казалось, что христианство завоевало души и мысли всех живущих в Европе и ещё многих и многих, живущих на «окраинах» мира. Однако, грянула Реформация, эта религиозная революция, реакция на непогрешимость Пап (многие из которых были подвержены вполне человеческим порокам). Появились протестанты, которые может быть впервые в истории христианства, поставили вопрос о соответствии доктрины, современным фактам и уровню знаний, ибо католицизм того периода, пытаясь сохранить буквализм «антиохийского» образца, становился постепенно тормозом не только знанию, но и подлинной вере, вводя полу языческие ритуальные «тесты» на лояльность церкви, которая сама, используя противо-христианские товарно–денежные отношения, заставляла «выкупать» грехи за деньги и называла это индульгенцией…
Результатом этого кризиса, явился раскол католицизма…
В русском православии, которое к тому времени стало уже преемницей православия византийского, так же произошёл раскол, который, на мой взгляд, тоже был следствием давнего спора внутри церкви между стяжателями и нестяжателями…
«Стяжатели» во главе с иерархом Московским Иосифом Полоцким, победили «нестяжателей» во главе с Нилом Сорским, представителем аскетов, селившихся в Заволжских скитах, при помощи жестокого царя Ивана Грозного…
Форму радикального разделения, расхождения, эти разногласия обрели уже при патриархе Никоне, который был, в определённом смысле, тоже сторонником буквализма в толковании Библии, в прохождении церковных служб и исполнении ритуалов…
Поднимаясь выше по шкале истории, уже в Новые времена, возникло раскольническое движение, чрезвычайно радикального толка, под названием «Социализм», которое в своём радикализме отрицало не только официальную церковь, но и христианство, на почве которого и вырос «научный социализм», имевший во главе своих «отцов – теоретиков» Сен–Симона, Карла Маркса, Фридриха Энгельса…
То, что социализм похож на христианство, показывает и наличие десяти «заповедей» строителя коммунизма, и попытка всех сделать равными перед… экономическими «законами»…
В определённом смысле и этот раскол произошёл так же на почве толкования современных фактов, но тут, уже в качестве соперника религиозной ортодоксии, появилась наука, - нечто, владеющее, как иным словарём, так и иными методологиями. Конечно же это была религия, но уже в новых, маскировочных одеяниях…
Чтобы привлечь к себе внимание новых адептов и понадобился радикализм отрицания общих корней этой «новой» религии с христианством, с его предшественниками и последователями…
Борьба между «новой» и «старой» верой приняли ожесточённый характер и вылились в революции. А точнее, Великая Французская революция породила социализм, а Русская Великая революция, утвердила его в отдельно взятой стране – России, которая стала совсем на христианский манер называться Союзом Советских Социалистических Республик или СССР...
Я считаю, что большевизм – это крайне левая форма христианства, в своём радикализме отрицающая «почву», которая её породила… На мой взгляд и революции и их последствия, были длящейся религиозной Реформацией, были следствием противоречий - костенеющей официальной церкви и, движущегося по дороге развития, человечества…
Сущность христианства, при этом не исчезла и более того, закрепилась документально и исторически, благодаря трудам отцов церкви, святых старцев и современных теологов…Иначе говоря – научным изысканиям…
Наука, начав, как яростный и бескомпромиссный противник веры, со временем осознала, что её бунт против религии носит формальный характер, и имеет, прежде всего, лингвистические, гносеологические корни и в последние десятилетия во многом сблизилась с библейскими доктринами возникновения и развития Космоса и Земли. Сегодня многие учёные, занимающиеся космологией, люди верующие в Бога – Создателя, и отличающиеся от обычных верующих старушек только особым наукообразным языком и самонадеянностью, которая, надеюсь, им простится на Страшном Суде, как грех незначительный, намного меньший, чем религиозный фанатизм (гордыня)…
Мало того – Христианство сегодня, «выправленное» Реформацией в лице протестантизма, получило совсем несвойственные ей раньше функции экономического регулятора. На Западе, благополучие и преуспеяние (очевидно, что относительное, учитывая натуру человека) сегодня, на мой взгляд, обусловлено христианизацией общества, которое стала своеобразным экономическим регулятором. Даже бизнесмены - атеисты на Западе, пронизаны принципами христианской культуры, которая очевидно имеет христианские корни. Тут логика простая. Для атеистов культура и права человека – это новый Бог. Но, так как западная культура – христианская, то проблема «прав человека» – это следствие личностного характера христианства, заметно отличающегося от мусульманства, которое всё-таки носит анти интеллигентский, коллективистский характер. Атеисты, в западном смысле, выросли из тех же корней и потому протест против религии на Западе даже в лице атеистов – фундаменталистов, носит декларативный характер, является своеобразным «улучшением» христианства. Точно так же, сегодня, и обратная реакция верующих христиан не носит уничтожительного содержания, по отношению к агностикам и атеистам - «Вам жить, вам отвечать за вашу жизнь на Страшном Суде…»
Тем не менее – сегодня христианство переживает кризис и упадок…
Количественно, может быть, это и не так заметно, но качественно очевидно, что христианство меняется не в лучшую сторону. Исторические критерии, символ реальной веры, сегодня значительно отличается даже от того, что было сто лет назад, а уж тем более от средневекового христианства… Моменты относительности пришли на место строгой определённости. Во многом заветы Иисуса Христа забыты или трансформированы, приспособлены обывательским сознанием к своим нуждам…
Наросло множество поправок и уточнений даже к таким ясным и однозначным понятиям, как не убий и не укради. Я уже не буду упоминать о прелюбодеянии или об упоминании Бога всуе. Войны и экономическая экспансия богатых стран, называющих себя христианскими, тому ужасный пример, а сближение нравов на Западе с нравами некогда царившими в Содоме и Гоморре для многих реальный факт…
Христианство, повсеместно превращается в фарисейство, против которого так трагически яростно предостерегал Иисус Христос и против которого кроткий Господь так гневался, когда изгонял из Храма торговцев и менял… Выражаясь аллегорическим языком, сегодня, Сатана заманивает «хлебом единым» ослабевших от изнеженной жизни людей в дебри эгоизма и сладострастия и делает бессильными проповеди и призывы Христа, стать праведниками – аскетами и взойти на небо после трудностей сознательной самоотверженной жизни…
В момент этого кризиса христианства, неизмеримо возросла роль праведников, благодаря которым «будет мир спасён», несмотря на миллионы грешников вокруг. Сознавая ослабление христианства, очень важно сегодня, провести в христианстве новую Реформацию, чем привлечь отпавших от Бога и тех «страждущих», кто вновь и вновь приходит в мир в поисках цели и смысла существования…
Христианская доктрина не утратила своей глубины, но лишённая адекватных средств выражения, современного языка и аллегорий, во многом утратила своё очарование: для одних язык современных литургий малопонятен из-за его архаической пышности и символики, для других напротив недостаточно трагичен и не связан с обыденностью, чтобы привлечь рассеянное внимание обывателя…
Так же, большая проблема сегодня, особенно в православном мире - отсутствие святых старцев или пастырей-священников, которые могли бы быть подлинными лидерами, вожаками для масс верующих и неофитов, которые бы проповедуя, объясняли проблемы современного мира, проблемы истории христианства, на доступном, умном и взволнованном, понятном для большинства современников языке…
Они есть, конечно. Но, к сожалению, теряются среди массы безликих «религиозных чиновников» в рясах, которых сегодня, согласитесь, достаточно. Да и жизнь это чиновное священство ведёт далёкую от святости: селятся в хоромах, ездят на мерседесах и имеют множество служек в качестве денщиков. И это не страшно, когда мы видим, что иерархи этим тяготятся, но терпят…
Однако, многие, видят в этом чуть ли не смысл своего служения Богу и все накопленные богатства воспринимают как атрибуты карьерного роста... Такие служители, страстные сторонники застоя, ненавидят перемены и горой стоят за привычное, за сотнями лет устоявшийся церковный быт, отрицая необходимость любых перемен, даже самых насущных…
За последние сто лет жизнь, чудесным образом переменилась. Человек слетал в космос, высадился на Луне, изобрел «волшебные» средства массовых коммуникаций и вместе с тем пережил две страшные мировые войны, предстоит на грани развязывания третьей, теперь уже всеуничтожительной, так как обладает средствами массового убийства, сокрушительной силы…
А чиновная масса в рясах, делает вид, что всё осталось по старому, трудится, зарабатывая себе на хлеб насущный, словно не замечая происходящих перемен, а им помогают пребывать в летаргическом сне, так называемые теологи, работающие над проблемами – какого размера был Ноев Ковчег или какой породы было дерево познания Добра и Зла…
Но есть другие, подлинные пастыри…
Для России, сегодня, очень важно присутствие в нашей жизни трезвенный пастырей, которые стараются разъяснять верующим суть и смысл полинного христианства, пытаясь соединить нашу веру и нашу жизнь в одно. Именно преодоление пропасти между нашей верой и нашей обыденной жизнью и является задачей момента!


Встреча


… Владыка, войдя в храм с улицы, первые мгновения не различал деталей потому что электрический свет был выключен, а дневной проникал внутрь, только через узкие окошки на галерее. Он остановился у входа, перекрестился на алтарь и оглянувшись заметил человека тихо сидящего на деревянной скамье, у противоположной стены. Владыка подошёл и человек встал и поклонился ему, как младшие из уважения кланяются старшим...
- Можно мне поговорить с вами?– спросил он и Владыка кивнул ему ободряюще. – Я приехал издалека, в надежде хотя бы раз увидеть вас и поговорить с вами...
Говорящий сделал паузу, не зная с чего начать и заметно внутренне волнуясь. Голос его по временам дрожал, прерывался и тогда, он, проглатывая что - то с усилием, продолжил: – Владыка, я читал ваши книги, точнее ваши проповеди и с тех пор хочу у вас лично спросить о том, что при чтении Библии вызывает во мне затруднённое понимание...
Владыка внимательно смотрел на незнакомца и когда тот, закончил говорить и с надеждой глянул на него, ответил: - Ну что же, я как могу, постараюсь ответить на ваши вопросы. Но тут, дело в том, что у меня сейчас мало времени, я занят, потому что вечером, будет моё выступление, на студенческой конференции. Я смогу уделить вам сегодня не более часа, зная что вы прибыли издалека и не можете отложить эту встречу...
Указав рукой направление, он проводил незнакомца к себе в кабинет, по убранству и обстановке напоминающий келью, и усадив посетителя на стул, сел и сам, за письменный стол, на котором царил почти идеальный порядок. Для посетителя, сразу стало понятно, что Владыка человек аккуратный и организованный.
После того, как незнакомец сел, он невольно осмотрелся, обежал взглядом небольшую комнату с низким потолком и книжными полками по стенам, узкую, деревянную кровать, заправленную суконным коричневым покрывалом, несколько старых икон, развешанных по стенам, тряпичные, плетённые половички, на крашенном полу. Всё это стояло на своих местах, аккуратное и чистое, для внимательного взгляда, много говорящего о характере и привычках хозяина...
Владыка, сел напротив посетителя, взял со стола большой будильник, перевёл стрелку на час вперёд, и возвратив часы на место внимательно глянул на волнующегося собеседника.
- Я, - начал гость – хотел бы задать вам, Владыка, много вопросов, но вместо, задам один, обширный...
Он прокашлялся от волнения, привычным жестом потёр глаза, и начал, медленно подбирая нужные слова: - Как вы объясняете сцену грехопадения Адама и Евы из Библии? Что было причиной того, что Дьявол решил совратить эту пару невинных и наивных? Почему ему вдруг захотелось это сделать? Неужели он, Сатана, был настолько зол и коварен, и только поэтому решил их, безгрешных, совратить? Ведь, некогда и он был ангелом Божиим, и только в гордыне отпав, стал Его противником! Он, конечно не был обыкновенным подлецом или садистом. Наверное он просто уклонился и стал жертвой своего заблуждения, своего неверия в силу и справедливость Бога – Отца, и потому впал в гордыню критицизма?
Владыка быстро глянул на собеседника из под густых седых бровей, и вновь наклонил голову, коротко обдумывая ответ ...
Начав говорить, Владыка покачал головой: - Вы, мне очень глубокий и тонкий вопрос задали. Я, сам, об этом много думал и продолжаю думать...
Он сделал паузу, обежал взглядом книжные полки заполненные книгами от верху до пола и продолжил: - Мне кажется, что в Книге Бытия, где описано грехопадение, очень много глубины и даже умолчаний, которые бывают, когда человек рассуждает о чём-то сложном и неоднозначном...
Самое простое – это представить Сатану, как примитивного лжеца и коварного бандита... Но такого не могло быть, что вы правильно и подметили... Ведь Сатана, и все кто с ним – в прошлом ангелы, носители вторичного света. Как говорил святой старец Григорий Палама – «Тьмы в них не было!». И когда Сатана приступил к Еве, он может быть хотел завоевать симпатии первой человеческой пары, хотел, чтобы они перешли на его сторону. Ведь он наверное не ненавидел Бога, а был, как ему казалось, всего лишь «идеологическим» противником, как сегодня бы сказали...
Владыка вздохнул, потёр лицо правой рукой и продолжил: - Трагедия жизни, состоит в том, что противники, враги Бога и неверующие в том числе, убеждены, что они светоносны первым светом, а вовсе не отражение Божественного Света. Грех гордыни, произошедший от временного довольства собой и собственным благополучием, уводит человека в сторону самолюбования и само обожествления, до той поры, пока не проявится трагическая сущность человеческого существования, после чего, человек обо всём «великом» в себе забывает, начинает стенать, плакать и искать поддержку на стороне, вне себя и даже вне других людей. А так, как он не верует, в то, что есть кто-то более высший чем он, то начинает судорожно метаться в поисках выхода, и подталкиваемый гордыней, находит такую поддержку и временное удовлетворение в страданиях окружающих, в причинении людям той же боли, что и сам испытал, став жертвой самодовольства и «самодостаточности». Ведь мы то знаем, что человек существо общественное и в естественном состоянии один не живёт...
Взгляд Владыки вдруг осветился тихой улыбкой и он после паузы резюмировал. – Я кажется, догадываюсь, почему вас заинтересовал именно этот эпизод из книги Бытия. Вы наверное захотели женится?
Незнакомец всё время внимательно слушавший Владыку, вдруг вздрогнул и вскинул голову.
- Как вы это угадали? Ведь это действительно так и есть!
Владыка с улыбкой на лице покачал головой и ответил: - Я сам, об этом, в своё время много думал... И тогда я решил, что не женюсь и после этого постригся в монахи и посвятил жизнь другим людям, служа в церкви...
Но на ваш вопрос, я толком не ответил и потому, продолжу:
- Я, должен вам сказать, что в человечестве, и даже в церкви, как человеческой организации последствия грехопадения не превзойдены и не исчерпаны. Мы все только можем стремиться к его преодолению в себе... И в браке, мы можем почувствовать путь преодоления этого греха, только тогда, когда мы посвящаем себя полностью служению церкви и только ей. А двум господам служить, невозможно без ущерба Служению...
Владыка вздохнул, вновь потер лицо и закончил: – Вот поэтому, я остался одинок на всю жизнь. А вам, я советую женится и посвятить себя служению своей жене и семье...
Посетитель во все глаза смотреть на Владыку и в его взгляде был немой вопрос...
- А что касается Сатаны, - продолжил Владыка - то он просто проверял Еву, сможет ли она беззаветно служить Адаму и вместе, следовать заветам Бога. Выяснилось, что не смогла, да и Адама сбила с пути. Иногда, женщины, чтобы угодить любимому мужчине, готовы нарушить обещания, данные Богу. Тут то их и улавливает падший ангел... Однако, тут и от мужчины многое требуется и зависит...
... Владыка улыбнулся и закончил, поглядывая на часы: - Человек, иногда многое может, если он верует... Тогда он знает свою цель и смысл своей жизни и это ему помогает в разного рода искушениях... А в семейной жизни, это наверное самое главное...


ПРОПОВЕДЬ ВТОРАЯ




« Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонения, или голод, или нагота, или опасность, или меч? Как написано: «За Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание».Но всё сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я
уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни
настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем…»
Послание апостола Павла к Римлянам – 8: 35-39;


Я думаю, всем известно, что христианство – это вера в основе которой лежит - Любовь к Богу, любовь к ближнему, любовь к людям, в том числе к тем, которые гонят нас и обижают нас. В первом послании апостола Иоанна говорится:
«Возлюбленные! Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий
любящий рождён от Бога и знает Бога.
Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь.
Любовь Божия к нам, открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына
Своего, чтобы мы получили жизнь через Него.
В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в
умилостивление за грехи наши.
Возлюбленные! Если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга.
Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и
любовь Его совершенна есть в нас…
И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог. И уверовали в неё. Бог есть любовь, и
пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём…»

И тут надо объяснить, что любить Бога, как существо высшее, как создателя мира и всех живущих на земле – это необходимое и обязательное условие всех человеческих религий, существовавших ещё и до прихода Иисуса Христа на землю.
Мало того…
Многие религиозные культы в своём преклонении перед могущественными силами вне человека, называемые ими Богами, старались показать своё благоговейное отношение к Ним, старались их умилостивить: подношениями, ритуалами и жертвами, иногда свирепыми, кровавыми – человеческими. Такие верования, называются сегодня языческими. Такая любовь выстраивалась на почтительном страхе; страх и был той основой, на которой стояло богопочитание, а сами Боги или идолы, ничего общего не имели с людьми, были существами нечеловеческого происхождения и ни о какой любви, тем более взаимной, не могло быть и речи. В лучшем случае снисходительность: сильных к слабым, вечных к временным и соответственно преклонение и поклонение людей Богам…
Но явился на Земле Иисус Христос и научил учеников быть свободными в Боге, не следуя привычным языческим человеческим установлениям, и провозгласил любовь краеугольным камнем Нового Завета и своим примером самопожертвования показал силу и действенность любви в мире ненависти и лицемерия. И стали эти ученики апостолами Нового завета и понесли Евангелие во все концы света…
Апостол Иоанн, в том же первом Послании, говорит:
« В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершенен в любви.
Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас.
Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?
И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего…»
… Археологи утверждают, что первые религиозные культы зародились более полумиллиона лет назад. И на мой взгляд именно религиозность, пусть в самых примитивных формах, позволила древним предкам людей не только выжить в череде драматических, катастрофических испытаний, но и развиться до уровня Единобожия…
Ибо, перво люди, в лице Богов и Демонов имели покровителей и судей, пример которых заставлял пралюдей с каждым тысячелетием уходить от животного начала в себе, в сторону развития духовности, как зачаточных форм человечности…
В определённый момент развития человеческого духа, возникло понимание, мира вокруг, явлений великой матери природы, как проявления начала творческого, некогда возникшего по изволению существа верховного, сверх мудрого и сверхсильного.
Иегова – Бог, как явление духа, как Идея Сверхсилы, как Бог единственный и всевластный проявился около трёх тысяч лет до рождения Христова, в среде кочевых ближневосточных племён, объединенных именами общих предков, заключивший торжественный договор с Иеговой – Богом живых и мёртвых, о «сотрудничестве» и следовании его всепроникающим законам…
Надо подтвердить, что и иудеи, и в том числе фарисеи с книжниками, тоже любили и поклонялись, призывали любить Бога – Иегову. И в этом нет какой – то особой доблести или высочайшей нравственности.

Воплотившийся в человеческом теле, утверждает, что Бог хочет взаимолюбви среди человеков, что Бог хочет, чтобы сильные служили слабым, а не наоборот, как было до того времени всегда, что соответствовало Здравому Смыслу, которому по сути и поклонялись книжники и фарисеи…
А Он, Иисус Христос учит любви действенной а не показной, не только к Богу – Иегове, но и к человекам, ближним и дальним, и даже врагам своим…
К тому же, обвиняет иерархов и фарисеев в искажении веры, в лицемерии и нарушении Закона…
А простых людей, мытарей и грешников приближает к себе, ест и пьёт с ними, говорит «что нищие духом, наследуют Царствие Небесное» и призывает их к любви жертвенной, не лицемерной.
Истинная любовь, говорит Он, проявляется в том, что при столкновениях и ссорах, лучший путь налаживания хороших отношений, это: «если ударят тебя по правой щеке, подставить левую», и тем самым показать свою безграничную любовь, ко всему живому и прежде всего к человеку грешнику, ибо обидеть другого человека казалось Иисусу страшным грехом, а принизить себя, сделаться слугой для других - высоким достоинством…
И ещё Он говорил, что любить только ближних своих, способен и дикий зверь, выхаживающий своих детёнышей, но возлюбить врага своего – в этом главная заслуга «нового» человека. И говорил Иисус Христос: «… И любите врагов ваших… и молитесь за обижающих и притесняющих вас…»
И сам Иисус, как описано в Евангелии от Луки, умирающий в муках на Голгофском кресте, отдавая свою бесценную жизнь во искупление грехов человеческих, глядя в смертной муке на своих истязателей, говорит: «Боже! Прости им, ибо не ведают, что творят!»
Эти слова Сына Божьего, ещё раз показывают нам всем, как мы должны любить других людей, и как мы должны прощать человеческие заблуждения и даже преступления. Потому что, люди – преступники, часто не ведают что творят, и часто являются жертвами фарисейского, жестокого воспитания и потому, будучи жертвами такого научения, творят подлости и жестокости из неведения - что есть зло и что есть добро…
А псевдоучителя, продолжали учить людей жестокости, а вместо любви проповедовали страх, говоря «Зуб за зуб» и «Смерть за смерть»…
И страшно подумать сегодня, что было бы с миром, не приди, не появись на Земле в те давние времена, воплотившийся Сын Божий, под именем Иисуса из Назарета, ибо чаша страданий человеческих переполнялась и близок был уже конец рода человеческого…
И вот пришёл на Землю Иисус Христос и стал учить людей, как можно свободно и счастливо жить в любви к Богу и себе подобным, ближним и дальним, к любой твари земной, сотворённой отцом нашим, Богом – Креатором…
… Но фарисеи и книжники, иерархи иудейские и правители Иудеи не захотели поверить в Иисуса Христа, в его призывы к всеобщей любви и предали его, на муки и страдания, тем самым предав и Бога своего, Иегову…
Тот же апостол Иоанн говорил в первом Послании:
« Всякий верующий, что Иисус Христос, от Бога рождён, и всякий любящий Родившего, любит и Рождённого от Него.
Что мы любим детей Божьих, узнаём из того, когда любим Бога и соблюдаем заповеди Его.
Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди Его не тяжки.
Кто побеждает мир, как не тот, кто верует, что Иисус есть сын Божий?..»

Однако и сегодня, спустя почти два тысячелетия после муки смертной распятого Иисуса Христа на кресте, можем ли мы сказать о себе, что веруем в Иисуса Христа и в Его заветы любить друг друга. Веруем ли в Сына и в Бога, пославшего Его на Землю, что сами научены любить человека: нашего родственника или друга, нашего соседа, просто незнакомого прохожего, как самого Бога, и что тому же учим своих детей?
Способны ли мы говорить о себе, что любим других, как себя самого и тем самым утверждать, что мы последователи Иисуса Христа и что сами мы являемся христианами?
А ведь это страшно, когда привычно, автоматически называя себя христианами, мы зарабатываем деньги ради самих денег, а не для того, чтобы делать добрые дела; мы делаем карьеру ради власти над другими людьми, а не для того, чтобы устроить жизнь вокруг нас более справедливо; мы воюем, убивая других людей, прикрываясь идеологической завесой состоящей из ложно понимаемого патриотизма, неверно понятых Христовых заповедей и даже чувствуем себя героями, если способны убить много врагов и гордимся таким геройством…
Конечно, это прямое нарушение заветов Христа и тут очевидно, что тот, кто так поступает, вовсе не христианин.
Но сегодня есть и другие, более лживые и изощрённые формы оправдания нашей ненависти к дальним и даже ближним. Вспомните лозунг – призыв, одного из самых популярных философов двадцатого века, который я думаю, вполне искренне говорил, что «Другие – это ад!»
И немудрено, что после таких заявлений, многие готовы не только признаться, что они не понимают и не разделяют призывов – заветов Иисуса Христа о любви, но более того, считают подлинной любовью, только любовь плотскую, половую.
Оглянитесь кругом – таких людей много, и имя им – легион! Мы постепенно утрачиваем смысл и понимание любви человеческой, христианской и чем дальше, тем больше погружаемся в пучину греха сладострастия, надеясь в половой любви, в том что на Западе называют коротким словом секс, найти избавление от страданий, непонимания и одиночества, в котором сами повинны; но тем самым только увеличиваем их, а после осознания бессмыслицы таких отношений, погружаемся в ещё большее одиночество и богооставленность… Более того, сегодня, грех любострастия принимает формы противоестественные и многие согласны не только это терпеть, но и ополчаются на тех, кто выступает против этого, прямо или косвенно, называя это противодействие, ограничением прав личности на частную жизнь.
Сегодня уже дискутируются вопросы о узаконении гомосексуальных отношений и в среде священства, которые по церковным установлениям, являются преемниками собственно христианского Первосвященника, Иисуса Христа…
Самое неприятное в этой человеческой слабости то, что с одобрением греха, как нормы человеческого общежития, мы невольно разрушаем христианские понятия, бросая тень на бескорыстную и самоотверженную дружбу между мужчинами и женщинами, между членами Церкви Христовой, начинаем подозревать всех живущих вокруг нас в грехах, которые они не совершали…
Любовь человека к человеку, невольно отравляется подлыми подозрениями, а враг человеческий и Противник Бога, Владыка зла и смерти, Сатана, проникает в самые глубины человеческого сообщества отравляет своим влиянием самые чистые формы отношений, включая человеческую любовь и брак.
Древний человек в нас, сегодня начинает преобладать, берёт в плен не только тело, плоть человеческую, но и душу, ибо тело – это Храм для человеческой души. Так оскверняется и этот Храм, созданный по образу и подобию Бога.
И потому ещё сегодня западный человек, владеющий несметными богатствами и достижениями науки и техники, вместо того чтобы воспарить в небо, приблизиться к идеалу христовой любви, ползает во прахе греховности и гордиться образованностью в научении сексу…
Воистину: «Прости им Господи – не ведают, что творят!»
Это разлагает западное общество, делает несчастными взрослых, но самое страшное, что из детей растит жертв такого антихристианского воспитания, толкая невинные детские души в грязь нелюбви и греха.
Чем же тогда объяснить экономическое преуспеяние и высокие жизненные стандарты на Западе? Ведь большинство людей, приезжающих на Запад из России или стран Восточной Европы, говорят о том, что они будто в рай попали…
Во многом это объясняется проникновением, растворением христианских принципов жизни в культуре этих западных стран, произошедшем за многие столетия сознательного христианства. И, кроме того, помимо неверующих, на Западе много и верующих. Посмотрите: во всех городах, городках и посёлках – самое красивое, самое заметное здание – это церковь. Традиции веры не умерли полностью…
В определённом смысле сегодня христианские принципы стали и экономическими регуляторами жизни, в странах Запада. Не будь этих христианских принципов, капитализм, опустошил бы землю здесь, в течении нескольких десятков лет…
Ведь и западная демократия выросла в конечном итоге из христианства, которое по сути своей вера личностная и первым защитником прав личности, прав человека был Иисус Христос…
И ещё надо заметить, что если Запад, разлагается медленно и частично (ведь в Америке, по некоторым оценкам, религиозны около сорока процентов населения), то страны, пытающиеся ему подражать, отягощены злом атеизма и потому копируют не ту половину Запада, которая верует и старается жить по законам веры, а ту меньшую часть, которая наиболее криклива и атеистически легкомысленна.
… «Реформаторами» в России и в других постсоветских странах отравленных государственным атеизмом, в «подражание» Западу, сегодня построен так называемый «бандитский капитализм», при котором все человеческие и религиозные ценности цинично извращены и на место Бога, встал денежный Идол. Такая подмена понятий, способствовала разложению морали и нравственности и привела к воцарению кучки «олигархов» над подавляющим большинством бедных и просто нищих…
Но самая страшная зараза в этих странах, это неверие или замаскированное фарисейство «образованцев», очень похожих на тех, о ком Иисус Христос говорил: «О фарисеи, лицемеры, змеиное отродье!»
На место Христовой, божественной любви, эти люди поставили ненависть к ближним и тем паче – дальним, и циничное пренебрежение всеми христианскими обязанностями…
И самоё страшное – владея средствами массовой информации, эти люди с помощью продажных перьев, продажных голосов, продажных личин – рекламируют свои антихристианские взгляды в подконтрольных им СМИ, а возрождению христианства всячески противятся! В их среде воцарился плоский сайентизм, грубая подмена религиозности. Они прославляют и возводят на пьедестал лжепророков и лжесвятых, оперирующих примитивной компиляцией: смесью буддизма, христианства и мистики… Они уверяют, что изобрели новую религию. Но именно о таких «верующих» Иисус говорил: «Ваш отец – Сатана…»
К несчастью, плоды этой пропаганды отравляют, прежде всего, не сформировавшиеся, нестойкие детские души!
Вспоминается период недавней жизни в России, когда, в начале девяностых в школы стали приглашать священников из ближних приходов. Так было, например, в тогдашнем Ленинграде и такова была идеологическая мода. Учителя в этих школах, отмечали, что за полгода бесед, ученики во многом стали более человечны, менее злы и упрямы. Но потом, видимо мода переменилась, надо было как-то оправдывать появившихся на фоне растущей нищеты кучку «новых» русских богачей – мошенников и спекулянтов. И вот тогда, тоже по указанию «сверху», эти беседы прекратились… Ох уж эти российские «верхи»!
Сегодня многие девушки отравленные атеистической, противоестественной пропагандой богатства, плотских удовольствий и славы, хотят быть богатыми, известными и уже не мечтают стать похожей на Богородицу, часто даже не зная, кто Она, а стесняясь своей непорочности, хотят поскорее вырасти и завести себе богатого любовника и пожить для себя сладострастной и развлекательной жизнью. А не менее обездоленные юноши, не плачут над историей жизни и муки смертной Иисуса Христа, а хотят стать богачами любой ценой, сделавшись для этого «на время» страшными и жестокими бандитами, которых все боятся и потому «уважают»…
Конечно, эти люди жертвы грубой и жестокой, антихристианской, антиобщественной лжи и только возвращение к подлинному христианству, любви Божественной и человеческой, поможет всем, верующим и неверующим, обрести и свободу и благополучие…
Самое страшное для меня, в этих бывших социалистических странах то, что они до сих пор называют себя христианскими!…
И тут невольно логика наших рассуждений подводит нас к важнейшему вопросу - хотим ли мы стать такими как Иисус Христос, или же мы хотим быть похожи на врагов его, жестоких и лицемерных фарисеев – книжников, забывших в ослеплении животной жизни не только о любви к человеку и человечеству, но и о любви к Богу, Господу нашему Иисусу Христу и Духу Святому.?
Сегодня, многие так запутались в этой суете добывания благ материальных, в этой человеческой плотской жизни, что уже и не знают, чем жизнь христианская отличается от жизни языческой, в конечном итоге многие уже не различают и не хотят различать, чем Бог разниться от его противника, Сатаны.
Для многих, любовь ко тьме, в которой совершается плотский грех, пересиливает тот свет, о котором возвестил нам Господь и который является результатом Любви Божественной, перетекающей в любовь человеческую. Такая любовь освещает самые тёмные закоулки человеческой души и человеческого сознания и даёт возможность почувствовать себя подлинно счастливым, уже здесь, на земле, не боясь смерти и небытия, владыкой которого всегда был и остаётся Сатана…
После смерти, такого человека, который уже при жизни стал частицей Церкви Христовой, ждёт райское блаженство, вблизи Господа нашего Иисуса Христа и пресветлое Воскресение и жизнь безгрешная и райская, во всём её невообразимом великолепии…
И я верю, что в этих обещаниях, нет ничего фантастического или нереального. Вопрос весь в том, как мы толкуем эти возвышенные слова!
… Но воссесть одесную, Иисуса Христа, на небесном престоле, удастся немногим и только тем, кто следует узкой тропинкой воздержания, праведной веры в Христовы Заветы, и кто способен любить людей больше, чем самого себя… Большинство же из нас, следуют широкими дорогами самоуслаждения и оправдания своего животного эгоизма различными антихристианскими теориями…
Сегодня действительно, нам, отравленным неправдами, алчностью и сладострастием современного обывательского мира, трудно и даже невозможно освободиться от лжи и лицемерия ставшего такими привычными обстоятельствами нашей обыденной жизни.
Но если мы хотим вернуть себе счастье наполненной и деятельной жизни уже здесь и сейчас, то нам надо наконец поверить и вновь услышать призывы Иисуса Христа, ко всеобщей и жертвенной любви к Богу и к человеку, чтобы по настоящему возвыситься над нашей животной плотью, и стать слугой своим близким и дальним…
Для того чтобы иметь рядом с собой верных друзей и помощников в жизненных испытаниях и невзгодах, нам надо быть самим готовыми «…отдать жизни за други своя…»
Как этому научиться? Одна из форм научения - это молитва обращённая к Богу. Но молится нужно не о личном материальном благополучии, а о том чтобы Бог вразумил, научил нас жизни чистой и праведной, указал нам путь христианской жизни, которая приведёт нас к Храму, а не в тюрьму за денежное мошенничество или на больничную койку, благодаря нашей невоздержанности и половой распущенности. Молиться надо, чтобы Бог снизошёл на нас, доставил счастье общения с Ним, помог несчастным и покинутым, тем из нас, кто нуждается в душевном руководстве. Просить надо искренне, как учил своих учеников Иисус Христос, чтобы Бог – «Отче наш», научил нас любить других людей, как себя и подсказал нам пути действенной помощи нашим родным и близким, друзьям и знакомым, просто людям живущим вокруг нас, чтобы, глядя на нас, могли сказать – это истинно достойный христианин, то есть последователь Христа, человек исповедующий любовь, как основу христианской веры…
И конечно одно из самых важных занятий, помогающих пребыванию в состоянии любви к Богу, – эту проповедование Евангелия, которое учит, как любить искренне и не лицемерно других людей и конечно Бога…
Апостол Павел в послании к Римлянам, так объясняет выражение Иисуса Христа, «люби ближнего твоего, как самого себя»:
«Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого, исполнил Закон.
Ибо заповеди: «не прелюбодействуй», «не убивай», «не кради», «не лжесвидетельствуй», «не пожелай чужого» и все другие заключаются в сем слове: «люби ближнего твоего, как самого себя».
Любовь не делает ближнему зла; итак, любовь есть исполнение Закона…»
… Читая, Евангелие, мы узнаем о непревзойдённой любви Бога Отца, к своему Сыну, которая даёт пример подражания нам самим, как земным родителям в нашей любви к детям. И конечно читая Евангелие мы должны помнить, что Бог Отец, настолько возлюбил род человеческий, что пожертвовал своим Сыном, во искупление грехов человеческих и тем самым заложил Церковь, которая и для нас всех должна стать прибежищем любви и самопожертвования.
О значении христианской любви в Церкви Христовой говорил апостол Павел в послании к Коринфянам:
«… Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звенящий.
Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто.
И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не ищет зла, не радуется неправде, а сорадуется истине;
Всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.
Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится….
А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше…»
… Мне всегда казалось, что подлинно христианский потенциал любви не востребован в обыденности из боязни отдать больше, чем получить взамен. Вся сегодняшняя система воспитания учит нас прежде всего любить себя и заботиться о личных собственных интересах. И потому, начинать возвращение христианской любви на реальную почву, надо с воспитания подлинно любовных отношений внутри христианской общины, которая обычно формируется в церкви, стоящей неподалёку от нашего дома, в чей приход мы входим.
Начинать проповедование евангельской любви, как основы подлинного христианства, надо в церковных детских школах, под руководством священнослужителей, особенно отличающихся педагогическими талантами. Если мы сможем воспитать несколько поколений детей окончивших такие церковно – приходские школы, тогда мы сможем говорить о формировании базовой основы христианской общины, исповедующей евангельскую любовь, как основу жизненной позиции прихожан.
Большое всегда начинается с малого. Но такие христианские приходы, будут теми «точками роста», вокруг которых может сложиться новое сообщество верующих в христову любовь и в христианские отношения людей…
В любом случае надо попробовать не оставаться равнодушными, когда детей и в том числе и наших детей, постепенно уродует нравственно и физически, обстановка и условия жизни неверующего мира, вокруг нас. Надо просто довериться Господу нашему, Иисусу Христу, и поверив изо всех наших душевных сил в Его благодатное влияние, попробовать вырастить детей в правилах Нового Завета, противопоставляя молитву упования на силу Божию, нечестивому давлению животных страстей, кипящих вокруг нас и в нас, и подтверждать эту молитву своим родительским поведением и отношением к ближним и дальним…
И главное в воспитании «нового», подлинного христианина, должно быть соблюдение заповеди любви, о которой так вдохновенно рассказывал своим ученикам Иисус Христос, а те в свою очередь, в Евангелиях поведали всему миру. Мы все каждую минуту нашей жизни должны помнить. Что любовь – это основа учения, которое возвестил миру Иисус Христос – Сын Божий…
То есть, воспитывая наших детей, мы должны перевоспитывать и себя, согласно христианским заветам и тем самым стать «ролевой моделью», для своих и чужих детей. И начинать заниматься таким перевоспитание, никогда не поздно…
Понимая трудность противостояния безбожному, или что ещё страшнее, фарисейскому, лицемерному миру, мы должны, если понадобиться, пожертвовать своим спокойствием, благополучием или даже жизнью, чтобы защитить детей от влияния сатанинской пропаганды, изливаемой на неокрепшие сердца и умы из телевизионных - «ящиков» и из других, подобных средств массовой «дезинформации»
Первый совет всем, кто хотел бы обезопасить детей от влияния безбожия, это убрать из собственного дома телевизор, который сегодня, горько иронизируя, верующие называют «домашним Сатаной»…
Второе непременное условие правильного христианского воспитания, это контроль и рекомендации при чтении детьми книг. Сегодня появилось достаточно много талантливо написанных и иллюстрированных книг о христианстве и о вере вообще…
Со временем надо переходить к детскому Евангелию, в котором талантливо будет изложена история жизни, смерти и воскресения Иисуса Христа…
Потом можно будет рекомендовать русских и зарубежных классиков, а из отечественных писателей, конечно повести Толстого и романы Достоевского «Идиот» и «Подросток». Хотя подбор книг можно делать из интересов детей в семье…
Но надо постараться приучить детей, читать книги, которые, как выразился один из моих знакомых, вовсе невоцерквлённый человек - «несут в себе свет божественных истин».
Конечно, классику допустимо читать как можно раньше, но к сожалению душевный опыт подростков так невелик, что эти книги могут им показаться скучными. Хотя, если мы найдём время, чтобы эти книжки обсуждать, то читать их можно уже лет с шестнадцати – семнадцати…
И конечно необходимо брать детей на церковные службы, объясняя их содержание на доступном детскому пониманию уровне. Участвуя в службах, они смогут усвоить и понять христианскую любовь, не только извне, как объект божественной любви, но и изнутри, как субъект влюблённости в Бога и в его творение – человечество. Главное правило воспитания в христианских семьях, должно быть посильное сопротивление антихристианским влияниям внешнего атеистического мира… Надо исключить в домашних разговорах лицемерие и злословие…
Не будем отчаиваться, если сначала не всё будет получаться так, как мы хотели бы. Благодаря умной молитве и умному деланию, с помощью Божией, мы рано или поздно сумеем помочь нашим маленьким христианам, осознать глубину и чистоту христианского учения. И это поможет нам самим, в развитии умения любить Бога и других людей, как самих себя, с упованием на силу Божию, на силу молитвы Иисусовой, мы сможем преодолеть все препятствия на пути воспитания нового человека, достойного любви и помощи Бога Отца, Сына и Святого Духа…
Читая, я нашёл удивительные по силе слова о любви божественной и земной, и хочу это место процитировать: «В совершенстве любви мы находим то, что было в начале: Бог, бывший свободным не делать этого, но в порыве любви вызывающий в бытие целый мир для того, чтобы дать Себя и всё, что Его, этому миру в целости и каждой малейшей частице сотворенного мира в отдельности.
Так вот любовь превозмогла, любовь преодолела всю разбитость. Она стала несовершенной, она приобрела новые свойства тяготения, жадности, похоти, власти, собственничества и так далее, но это всё же любовь. Это чувство, которое обращает одно существо к другому, с ощущением дива, созерцательного видения красоты, с ощущением, что моё утоление, исполнение в другом, что я не самодовлеющ, что только в другом или других можно искать исполнения и, может быть, найти его. Это не совершенная любовь, хотя в некоторых лицах Ветхого Завета мы находим совершенную любовь: совершенную любовь к Богу, совершенную любовь друг ко другу. Если подумать о совершенной любви к Богу, то вспомните жертвоприношение Исаака Авраамом (Быт 22) Быть способным на это означало любить Бога всем своим существом, потому что Авраам не только был готов убить своего сына, - убить своего сына означало убить самого себя, ранить себя так, как никто и ничто не могло ранить его…»

И в заключение в качестве эпилога хочу процитировать строки из второго Соборного Послания, апостола Иоанна Богослова:
«…И ныне прошу тебя, госпожа, не как новую заповедь, предписывая тебе, но ту, которую имеем от начала, чтобы мы любили друг друга.
Любовь же состоит в том, чтобы мы поступали по заповедям Его. Это та заповедь, которую мы слышали от начала, чтобы поступали по ней.
… Всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нём, не имеет Бога; пребывающий в учении Христовом имеет и Отца и Сына…»


Владыка и современный историк

Владыке нередко приходилось участвовать в разного рода конференциях и встречах, где его слушателями и оппонентами были не только богословы или священники разных конфессий, но и гуманитарии: философы, литераторы, журналисты и историки.
Однажды, он в Москве, попал на встречу, посвящённую Сергию Радонежскому и разговорился с одним соседом по президиуму, видным историком и адептом возрождения капитализма в России.
Историк — вальяжный господин гладко выбритый, одетый в дорогой костюм, смотрел на всё происходящее вокруг с явно выраженным скучающим видом. Когда пришло его время выступать, он красноречиво описывал будущее благообразие капиталистической России и ссылаясь на Петра Струве, говорил о том, что собственность, всегда ведёт за собой свободу.
Владыка, с некоторых пор, бывая в столице, видел множество реклам, громадных по размерам, неисчислимое количество обменников и вывески банков, которые заняли лучшие здания в самом престижном месте — в центре Москвы. И вместе с тем он видел, чуть свернёшь с главной улицы, за помпезными фасадами, разрушенные дома, грязь, разбитый. С провалами асфальт и облупленные стены старых «хрущёб». И все пространства центральных улиц было занято лавками, лавочками, киосками, где торговали дешёвыми украшениями, бижутерией и прочей мишурой.
И про себя он подумал, что Москва, да и вся страна занята куплей-продажей, а большинство бывших заводов и фабрик, мастерских и гаражей, или закрыто и пустуют, или влачат жалкое существование сдавая помещения под склады промтоваров и овощебазы...
Вот об этом они и разговорились в перерыве между дискуссиями, с этим ухоженным и вовсе не похожим на чахлого интеллигента, историком.
Владыка и начал разговор с констатации этого торгового «бума в России:
- Мне, сегодня, непонятен пафос богатства, который охватил Россию вдруг, как пожар... Все, с каким то остервенением принялись стяжать и копить, словно собираются жить вечно. Почти никто вокруг не думает о бренности бытия и напрасном расходовании сил и жизненной энергии на собирание вещей тленных. Часто бывает так, что человек и в церковь ходит и поститься, а в промежутки, яростно зарабатывает деньги, не задумываясь о спасении души... Для меня очевидно, что тут что-то не так.
Историк посмотрел на Владыку, недоумевая...
– Так что же Владыка, вы против благосостояния, против обеспеченной жизни, против демократических свобод, которые в нищете невозможно реализовать?
Владыка отрицательно покачал головой: – Я не против благосостояния... Я, однако, на стороне тех, кто считает, что благосостояние человеческой души намного весомее благосостояния денежного, материального...
Когда кивают на страны «развитые» в качестве примера для подражания, то мне кажется, что не всё здесь так просто... Я, где – то читал, что в Японии и в Дании, странах безусловно благообразных и благосостоятельных, уровень самоубийств чуть ли не самый высокий в мире. В чём тут дело я не знаю, но попробую порассуждать...
- По поводу самоубийц в Японии, можно предположить, что эта страна, вместе с преуспеянием материальным, переживает некий исторический социальный кризис. Прежде всего, это тяжелое поражение в войне и последующая унизительная американская оккупация и невольная утрата особенного места в мире, и в массовой культуре прежде всего, где западная культура часто выигрывает в соревновании с национальной. Вот и теряют люди самоуважение и как говорят теперь, национальную«самоидентификацию». А в таком состоянии, люди разрозненны, и потому, часто теряю цель и смысл жизни, и потому кончают с собой...
Или вот Дания... Что не хватает датчанам для благосостояния души? Страна богатая, есть возможность ездить по всему миру, смотреть на всё, развлекаться. Я там бывал и тамошняя жизнь мне понравилась. Но наверное потому, что там я был гостем. А для датчан, может быть эта благообразная размеренность и обеспеченность, связанная с педантичным выполнением своих обязанностей, наверное иногда и надоедает... А может даже становится противна... Размышляя, я вдруг, подумал, что эта страна – а так получилось – одна из самых атеистических или агностических. Там, кажется больше верят в помощь наркотиков и секса в затруднительных житейских ситуациях, чем в силу Библии и веры, помогающей человеку в жизни...
А началось это заблуждение несколько веков назад – вспомните Кьеркегора. Ведь он всю жизнь искал вокруг себя Бога, и не находил его в своей стране, отчего и начал потихоньку сходить с ума, потому что был человеком тонким и материальная сторона жизни его мало интересовала. Он, потому и стал великим богословом и писателем, что стал обличать лицемерие и фарисейство, утвердившееся даже в церковных стенах. Я, когда его читал, то поразился драме его беззащитного сердца!
Собеседник, как - то дёрнулся вперёд, надеясь привлечь внимание Владыки, но тот закончил свой монолог:
- И вот эти примеры, как мне кажется, подчёркивают тот трагический момент в истории, который мы все сегодня переживаем, когда благополучие материальное, заслоняет неблагополучие душевное, даёт ему развиться в некую драму бесчувствия и неверия... Вспомните, как в Библии говорится о народе, который утучнел и потому отпал от Божьих заповедей. Это как-то так глубоко и умно там было сказано. Дословно не помню, но смысл кажется такой...
Историк, пытаясь сохранять мину формального уважения к Владыке, невольно поморщился...
- Владыка, но вы обратите внимание на то, как сегодня живут на Западе. Ведь там-то и можно увидеть настоящую веру. Тут ведь на каждом углу церковь и люди друг другу на улицах улыбаются и дорогу уступают, не то что у нас, где тебя за улыбку могут и избить при случае, думая, что ты над ними издеваешься.
Владыка улыбнулся и вздохнул – Тут я с вами полностью согласен. Ведь я на этом Западе жил и живу и вижу, что тамошнее благополучие, обусловлено во многом религиозностью, которая действует не прямо, через воцерковление сознания, а разлита в народной культуре, и потому, иногда, агностик и даже атеист, живут там по христианским канонам, хотя и выраженных не через формальную религиозность, а через освоение культурного наследия...
Но тут ещё один момент присутствует – Владыка вздохнул и додумывая продолжение мысли, сделал паузу.
- Мне кажется, что Запад, по прежнему эксплуатирует остальной мир, уже по привычке. Этой традиции уже триста – пятьсот лет. Казалось бы колониализм разрушен после второй мировой войны, но последствия остались. Ведь рынки для западной экономике там, в Африке и в Латинской Америке, ну может быть, в последнее время ещё Россия прибавилась...
Владыка ещё помолчал и продолжил: - Но я часто задумываюсь о причине сегодняшнего ожесточения многих людей, в разных уголках мира, о войнах, которые ведёт Запад... И получается, что сегодня, мы более далеки от подлинной человечности христианства, чем тысячу лет назад. Тогда, крестоносцы завоевывали Иерусалим и Палестину, чтобы освободить гроб Господень и ввести там христианство на смену мусульманству, пусть даже силой меча. Но сегодня там война за нефть, а значит за деньги, за прибыли, за материальное благосостояние Европы и Америки. Никакой религиозной цели там нет, кроме борьбы за нефть и за рынки сбыта. И это тот строй, который сегодня многие, ни капельки не сомневаясь, называют демократией, подразумевая христианские корни европейской цивилизации...
Историк перебил Владыку: - Ну а как же борьба с терроризмом, как же «девятое-одиннадцатого» в Америке и Аль - Кайда, которая организовала тот взрыв!? Ведь её надо было наказать, напугать, чтобы она не действовала сознавая свою безнаказанность!
Владыка вновь помолчал, пристально взглянув на собеседника: - Вопрос этот я сам себе задаю, и не нахожу ответа... Но я также знаю, что Запад пришёл на Ближний Восток, задолго до две тысячи первого года, и ещё в тысяча девятьсот девяносто первом году провёл там «победоносную» войну против Ирака, в которой погибли многие тысячи мусульман. Но ведь они, мусульмане тоже люди и тоже переживают и хотят отомстить за убитых. Вот и нашлись фанатики, которые пожертвовали собой, чтобы отомстить за смерть близких и единоверцев, которых западные страны и за людей не считают. Для западного обывателя, среди которых много людей называющих себя христианами, они, эти убитые в Ираке, просто «боевики», и только поэтому достойны смерти...
Он вздохнул и привычным жестом потёр рукой лицо... – Об этом много можно говорить, но если думать, как это ожесточение с обеих сторон прекратить, то надо, пусть не подставлять «левую щеку», но вывести оттуда все войска и предложить этим странам помощь, в которой они нуждаются. И эту помощь, надо предложить, а не навязывать исходя из собственных, западных интересов... Вообще-то, я не силён в политике и потому не могу, да и не хочу об этом не только спорить, но и рассуждать...
Мне больше хотелось бы поговорить и обсудить проблему, - как изменилось христианство на Западе. Мы ведь с вами недаром заговорили об уровне самоубийств в процветающих странах Западной Европы...
Интерес историка к беседе вновь возвратился и он стал внимательно слушать Владыку.
- Я часто вспоминаю и обдумываю то, что Иисус Христос сказал, прямо говорил, что он пришёл чтобы помочь нуждающимся и страдающим. Ещё он говорил, что «блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное...» И ещё, Он говорил, что кроткие наследую землю обетованную. Но со временем, как-то так получилось, что западные «христиане» воевали между собой и во всём мире, совсем не обращая внимания на слова Иисуса Христа обо всём этом. За две тысячи лет после Его смерти, около трёх тысяч войн, с миллионами и миллионами погибших, в том числе в двадцатом веке, уже около ста миллионов человек, всех оттенков человеческой кожи и представителей многих разновидностей религий...
Я не могу от этого факта отмахнуться и сказать, что меня как христианина и епископа, это не касается... Я не могу обманывать себя или замалчивать, что я знаю этот исторический факт. Я помню позицию английского учёного математика и философа Бертрана Рассела, который в первую мировую, отсидел в тюрьме срок, отказываясь идти воевать! И я перед его решимость и несгибаемостью преклоняюсь, потому что он, поступил как подлинный христианин, и даже как святой, будучи учёным и агностиком. Он ещё и книжку издал: «Почему я не христианин?!»...
А, ведь тогда, никто из иерархов не выступил против войны, а все молились, за победу оружия своей стороны. А в итоге погибло несколько миллионов человек, иногда в страшных муках, как например при газовых атаках...
Я намеренно не вспоминаю Вторую мировую, потому что это, ещё свежая рана для всех в ней участвовавших, в том числе для меня, который конечно был на ней доктором, но всё таки...
Так что сегодня, размышляя о будущем, я стараюсь быть оптимистом, однако хорошо помню сцены из откровений, из «Апокалипсиса» Иоанна, и внутренне содрогаюсь. Возможно, второе пришествие Иисуса Христа, будет началом страшного суда, и возможно, что Бог, так долго ждал, что мир и люди изменятся с помощью веры в лучшую сторону, но увидел, что дела во Вселенной, в человеческой Вселенной идут всё хуже и страшнее.... И может быть Иисус Христос, теперь уже явится во всей Его славе и величии, но теперь не как Агнец, не как жертва во искупление человеческих грехов, но как Судия на последнем Суде, в котором и решится судьба человечества!
В связи с этим разговором – продолжил Владыка помолчав – я вспомнил один храм, правда не православный, в одной из европейских стран. Там, перед входом, висело объявление: «Нищим вход воспрещён». И как-то молодой священник из этого храма мне рассказал, что один старик, нищий подошёл к нему у входа в храм и спросил: - А где ваш Хозяин?
Священник удивился и ответил, что у церкви нет хозяина. И тогда нищий старик пояснил, что он имел ввиду. - Ведь ваш Хозяин, с такими, как мы нищими и убогими ел и пил, и пришёл нас спасать, от земной несправедливости и горестей. Он ведь не с вами общался, с хорошо ухоженными, сытыми и хорошо пахнущими, а с нами, немытыми простецами...
Владыка, устало потёр лицо правой рукой и продолжил: - А мы ведь все «мытые», знаем как себя в церкви вести, но людей часто не любим, и только терпим их. Я и сам, часто вижу, вновь пришедших в храм, ничего не знающих, стесняющихся, которые и перекрестится-то не умеют, но которые ищут в храме правду и смысл жизни... А как мы «знающие», их часто встречаем? С презрением отворачиваемся от таких, забывая, что в Христовой общине, главное не привычка всё делать в храме правильно, а любовь человека к Богу, Сыну и святому Духу и любовь человека верующего к остальным людям...
Забывая про любовь, мы тем самым забываем основание христианства, что Христос пришёл в мир, чтобы грешников поддержать и спасти. А сегодня, мы готовы каждого упрекать, что он водится с немытыми и плохо пахнущими, как упрекали фарисеи самого Иисуса Христа в том, что он водится с мытарями и нищими, и что он сострадает падшим женщинам, общается с людьми, с которыми приличным людям даже близко быть запрещено. И вот такие служители Божии, которые чураются нищих и брошенных людей, считают себя подлинно верующими...

ПРОПОВЕДЬ ТРЕТЬЯ




Хочу предварить эту беседу небольшим очерком истории демократии, которая сегодня многими напрямик связывается и с личной свободой и свободой политической, хотя это не одно и тоже…
Впервые, пожалуй, к пониманию подлинной демократии, как лучшей из возможных политических систем, пришли в Древней Греции, ещё более двух с половиной тысячелетий назад. Небольшие греческие города, благодаря демократии, превратились в сильные, процветающие города – государства, способные противостоять сильнейшим тираниям того времени…
В древнем мире, демократии удачно противостояли диктатурам, и даже потерпев единичные поражения, умели восстановиться, воскреснуть, как феникс из пепла, и вновь бороться, вновь побеждать тирании…
Именно греческие демократии, обуздывая непомерное людское тщеславие и тягу к власти, превратили выборных чиновников в служителей на жалованье. И отношение «подвластных» к «властям» было соответствующим, разительно отличавшимся от «простирания» себя перед царём, королём или ханом, перед Правителем, всегда с большой буквы. Раболепие, целование земли под стопами «лидера», было деталями политического и бытового протокола в древних тираниях, да мало чем отличаются и в сегодняшних, но, при «демократиях», простой кожевенник, мог выступая на суде, победить «управителя» города…
Но со временем демократии вырождались в демагогию и утрачивали своё значение (нечто подобное мы наблюдаем и сегодня)…
Однако, именно греческая модель народоправства послужила прообразом для европейских народов, стремящихся поменять несправедливую, тоталитарную систему на более демократичную, в периоды религиозно – социальных революций: будь то Английская революция, Великая Французская или даже Октябрьская революция в России. Причиной любой революции, явной или тщательно скрытой в отрицании источника, являлось нарушение социальной справедливости, королями, царями, их прислужниками и отступившей от заветов Христа, церковью…
Целью всегда было - восстановление попранной правды и свободы…(Интересная подробность. В деспотиях и схожих формах правления, слово господин – одно из самых значимых. И революции, прежде всего, выбрасывали его из речевого обихода, заменяя словом из демократического лексикона: товарищ, брат, друг)
Как же христианство относится к проблеме свободы и несвободы? В чём отличие той же западноевропейской или народной, или социалистической демократии, от того, что мы называем христианской жизнью? Чем Кесарево отличается от Божьего? Как Иисус Христос решал проблему свободы, личной и политической?
На мой взгляд, Христос, не мыслил свободы политической без свободы личностной, но определял её не как свободу прав личности, человека, в обществе, в государстве, а отделяя жизнь социальную от жизни духовной. Он говорил загадочные слова, что: «…всякая власть от Бога», которую Гегель перефразировал уже много позже, как: «всё действительное – разумно».Он, Христос сказал: «Кесарево кесарю, а Божье Богу»… Иначе говоря, государству государственное, то есть телесное, а душе – Бог…
Что же касается личностной свободы, то в Нагорной проповеди Христос призывает человеков быть свободными от забот о теле, ибо Бог об этом позаботится тоже, если вы веруете..
Прямо, тут слово свобода не упоминается, но говорится, процитирую, как бы резюме этого призыва: «Итак, не заботьтесь и не говорите… Что нам есть? Или что нам пить? Или во что нам одеться?… Потому, что всего этого ищут язычники… Ищите же прежде царствие Божие и правды Его, и это всё приложится вам. Итак, не заботьтесь о дне завтрашнем, ибо завтрашний будет сам заботится о своём: довольно, для каждого дня, своей заботы…»
В этих призывах – сущность человеческой свободы – телесной и душевной… Не цепляйтесь за показное благополучие вашего физического тела, как бы говорит Христос, - и вы его получите… Не копите и не стяжайте, и тогда душой будете жить по Богу и в Боге – всё остальное от этого зависит…
О Нагорной проповеди Евангелие говорит: «Ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи…» То есть, Иисус Христос был автор учения Нового Завета и сам свободен, а книжники и фарисеи – комментаторы, не имеющие свободы, вкривь и вкось, толкующие Законы…
Но Иисус, будучи свободным, понимал всю тяжесть свободы и потому предостерегал книжника, который хотел стать его учеником, говоря ему: «…лисицы имеют норы и птицы небесные, гнёзда; а Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову …»
В этом же Евангелии от Матфея, Иисус говорит апостолам: «И не бойтесь убивающих тело, души не могущих убить; и бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в Геенне огненной. Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадёт на землю без воли Отца вашего. У вас же и волосы все на голове сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых сих…»
Иисус здесь успокаивает людей свободных в Боге, не привязывающих себя в жизни ни к благам, не боящихся угроз свободной жизни. Иисус словно предлагает людям: «Будьте свободны и мир будет с вами!»
И дальше Он говорит: « Сделавши выбор свободы в Боге, держитесь Его крепко, ибо исповедующего Меня и Я исповедую пред Отцом Небесным…»
И далее, объясняя трудность и ответственность быть свободным, говорит смелые и жёсткие слова, которые уже многими сегодня забыты: «Не думайте, что Я пришёл принести мир на Землю; не мир пришёл Я принести, но меч. Ибо Я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берёт креста своего и не следует за Мной, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою, потеряет её; а потерявший душу свою ради Меня, сбережёт её…»
Но дальше, Иисус утешает и объясняет, как надо быть свободным в Боге – в главе одиннадцатой, Евангелия от Матфея: « Всё предано Мне Отцом Моим, и никто не знает Сына кроме Отца, и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть. Придите ко Мне все трудящиеся и обременённые и Я успокою вас. Возьмите иго Моё на себя. И научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдёте покой душам вашим. Ибо иго Моё благо, и бремя Моё легко…»
И далее, Иисус, говоря по поводу обвинений фарисеев – законников, в нарушении учениками Иисуса закона субботы, поясняет: «Если бы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных. Ибо Сын Человеческий господин и субботы…»
Иисус, говорит здесь о возможностях свободных в Боге, переступать формальные законы, которые написаны для рабов жизни и быта, держащихся за внешние «ограждения», как за костыли, для изуродованной такими законами души…
«Итак, можно в субботу делать добро! – говорит Иисус и исцеляет сухую руку больного…
Фарисеи обвиняют Иисуса в бесовстве, а Иисус, видя их лицемерные уловки, отвечает им: «…Если же Я, Духом Божием, изгоняю бесов, то конечно достигло до вас Царство Божие»– и далее поясняет фарисеям их подлинные намерения: «Кто не со мной, тот против Меня; и кто не собирает, тот расточает…»
Следующий эпизод о действиях свободных в Боге, переступающих формальный Закон, когда книжники Иерусалимские и фарисеи, вопрошают Иисуса: «Зачем ученики твои преступают учение старцев? Ибо не умывают рук своих, когда едят хлеб?..»
Иисус гневно обвиняет фарисеев: «Лицемеры! Хорошо пророчествовал о вас Исайя, говоря: «Приближаются люди сии устами и чтут меня языками; сердце же их далеко отстоит от меня. Но тщетно чтут меня, уча учениям заповедями человеческими…»»
И далее Иисус толкуя притчу, обвиняющую фарисеев: «…Ибо из сердца исходят злые помыслы: убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления; это оскверняет человека; а есть неумытыми руками не оскверняет человека…» Здесь Иисус призывает очищать сердце, то есть душу, внутренние, невидимые глазу помыслы, не заботясь о внешних формах проявления благочестия…
Далее Иисус предупреждает апостолов: «Берегитесь закваски фарисейской!..» В учении фарисеев, видел Иисус истоки рабства человеческого, перед формальными законами, а по сути, рабства перед фарисеями, которые использовали законы, чтобы оправдать и возвысить себя и свои рабские занятия и привычки, освящённые, даже не самим Законом, а его толкованием, думая прежде, «не о том что Божие, но что человеческое…»
Чувствуя приближение страстных дней своего самопожертвования и подвига, Иисус призывает своих учеников последовать за ним к свободе в Боге: «…Если кто хочет идти за Мной, отвернись от себя и возьми крест свой и следуй за Мной: ибо кто хочет жизнь свою сберечь, тот потеряет её, а кто потеряет жизнь свою ради Меня, тот обретёт её…»
Свобода приходит через веру в нашего отца Небесного и даёт силу, говорит Иисус, объясняя, почему апостолы не могли излечить беснующегося в полнолуние. Главную причину видит Он в недостаточном уровне веры - «по неверию вашему». Далее поясняя, Иисус спрашивает Петра, у которого просят деньги на храм: «Как тебе кажется Симон, цари земные с кого берут пошлины или подати, с сынов ли своих или с посторонних?..»
Пётр отвечает: «С посторонних» - и Иисус говорит ему: «Итак, сыны свободны!» – Тем самым как бы указывая, что верующие в Бога – есть подлинно свободные…И потом, всё таки предлагает заплатить деньги на храм, чтобы не раздражать фарисеев – законников.
Заповеди для свободных в Боге, которых многим так трудно держаться, объясняет Иисус. Это: «…не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца и мать, люби ближнего, как себя самого…» – И ещё говорит богатому юноше, который через богатство захотел обрести жизнь вечную: «…если хочешь быть совершенным, пойди продай имение своё и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мной…»
Но юноша опечалился и отошёл, потому что не мог пожертвовать своим большим имением, и не мог стать свободным в Боге. Иисус, видя это, сказал ученикам: «Трудно богатому войти в Царствие Небесное, как верблюду, пройти сквозь игольное ушко…»
« Но всякий – продолжал Иисус - кто оставит домы, или братьев, или сестёр, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную; многие же будут первые – последними, и последние – первыми!»
Суть свободы в Боге, Иисус далее поясняет так: « Вы знаете, что князья народов господствуют над ними и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так; а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою. И кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом. Так как Сын Человеческий, не для того пришёл, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу, жизнь Свою для искупления многих…»
Поясняя образ отношений свободных в Боге с фарисеями – законниками, Иисус говорит: «Итак, всё, что они, фарисеи и книжники, вам велят соблюдать – соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят и не делают; связывая бремена тяжёлые и неудобоносимые и возлагают на плечи людей, а сами не хотят и перстом двинуть их…так же любят предвозлежать на пиршествах и предвидения в синагогах… и чтобы люди звали их «Учитель! Учитель! А вы не называйте учителями. Ибо один у вас учитель – Христос, все же вы братья; ибо кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится!..»
Иисус, указывает на то, что формально, многие Законы вполне правильны, но самими «законодателями» не исполняются и в этом их изъян, их фальшивость…
В Евангелии от Марка, в главе третьей, есть замечательная фраза, которая прямо нам показывает, как относились ближние к этому «странному» для них призыву Иисуса – стать свободными в Боге: « и услышавши, ближние его, пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя…»
А книжники, пришедши из Иерусалима, говорили, что Он имеет в Себе Вельзевула, и что изгоняет бесов, силою бесовского князя…
На все возражения Иисуса, люди и близкие, погрязшие в духовном рабстве обыденной жизни, только качали головами, говоря: «Он сын Иосифа плотника, из Назарета, и сам плотник. Не может он учить как власть имеющий. Мы же его знаем…»
И говорил Иисус, в ответ на эти обвинения: «Истинно говорю вам: будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы не хулили. Но кто будет хулить Духа Святого(посланца Божия), тому не будет прощения во веки веков, но подлежит он вечному осуждению…Сие сказал Он, потому что говорили: «В нём нечистый дух…»
И дальше, Марк описывает замечательный момент, когда Иисус защищает свою свободу быть тем, кем Он был воистину: «И пришли матерь и братья его и стоя вне дома, послали к нему, звать его. Около Него сидел народ. И сказали ему: вот Матерь твоя и братья Твои, и сёстры Твои, вне дома, спрашивают Тебя. И отвечал им: «Кто матерь Моя и братья Мои? И обозрев сидящих вокруг Себя: Вот Матерь моя и братья Мои; Ибо кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат и сестра и матерь…»
В этом диалоге - весь драматизм бытия, свободного в Боге Иисуса, все противостояние между обычностью, повседневной рутиной и избранничеством! И в этом, на мой взгляд ключи, к последующему, трагическому подвигу Христа; «ибо не ведают, что творят»,«близкие», для которых «нет пророка в своём отечестве». Для тех, кто увяз в раболепстве, нет свободы, и нет просветлённых, свободных в Боге. Для таких людей, вера в Бога и в посланца Его - суеверие или мёртвая догма, тысячекратно повторенная, без понимания и веры, и потому утратившая реальное содержание. Отсюда происходит и жестокий миф, о Христе появляющемся на боевом коне и с оружием в руках, сильном и божественно непобедимом. Отсюда постоянное приписывание Богу и Сыну и Святому Духу, зла царящего в мире, и прочих свойств, присущих самому неверующему человеку…
В главе пятой, у Марка, Иисус отличает из двенадцати, трёх учеников: Петра, Иакова и Иоанна и берёт их в дом начальника синагоги… И там в присутствии этих трёх и родных, оживляет двенадцатилетнюю дочь, начальника синагоги… Отныне Иисус совершает чудеса, в присутствии тех, кто верует в него самозабвенно. То есть тех, кто верует самозабвенно, свободен от сомнений, свободен в Боге. Конечно со временем полностью уверуют и остальные ученики и станут апостолами. И сами по наущению Духа Святого смогут совершать чудеса…
Скептики же и фарисеи не только сами не верят, но мешают другим уверовать. Не такова ли и сегодня ситуация?..
Когда же Иисус проповедовал в Назарете, в синагоге, то скептики шептались и пожимали плечами. И сказал тогда Иисус: «Не бывает пророка без чести, разве только в отечестве своём и у сродников и в доме своём… И дивился неверию их».
Свободные в Боге, это ещё и люди способные взять на себя ответственность за поступок, за суждение или утверждение. Как часто мы в обыденной жизни отказываем людям в таланте, в дарованиях, потому, что судим о них по себе, думаем что знаем их, отказывая таким людям в развитии внутренней свободы, проявлении свободы в Боге. Как часто мы стремимся мерить других мерою собственной несвободы и обвиняем их, если они поступают не как все…
Одной из характерных черт первохристиан, была их свобода в Боге. Вспомните, как Апостол Павел, стал наравне с Симоном – Петром, которого Иисус избрал для служения...
А сегодня Новый завет включает многие послания и поучения Апостола Павла. Ибо после знамения и гласа Иисуса Христа, услышанного ещё Савлом, будущий апостол, уверовал самозабвенно и жизнь своею отдал для этого служения. Так произошла метаморфоза. Когда яростный язычник превратился в смиренного, просветлённого апостола и из Савла превратился в Павла… А христиане во всех землях поверили и доверились ему…
И это прежде всего потому, что первохристиане и сами Апостолы были свободны в Боге и потому восприняли новообращённого Савла, наравне с собой. Хотя он и не был свидетелем земной жизни Сына Человеческого, но внял слову Иисусову явившемуся ему на дороге в Дамаск. Если бы первохристиане были догматиками, то разве смогли бы они признать Павла равным тем, кто жил и шёл вослед Иисусу Христу во времена его земной жизни? Но они не стали подобно жителям Назарета и Иисусовым «сродственникам» говорить: - «Мы знаем его…» – это Савл, гонитель христиан…»
Так и в жизни часто бывает, что именно близкие и знакомые, погружённые в рутину несвободной жизни, менее всего верят и не хотят быть свободными. И потому вокруг нас происходит так много личных трагедий из за предательства ближних. Ведь известно, что «предают только друзья…»
Хочется повторить слова пророка Исайи: « Ибо вы оставили заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное. И спросил их: хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свои предания?»
…И потом говорил Иисус о лицемерии законников, которые даже неуважение к отцу и матери, оправдывают Законом…
И когда пришло время Иисусу умереть по Божьему плану, чтобы искупить грехи человеческие своею смертью и муками, тогда даже Пётр стал его уговаривать, не жертвовать собой, и тогда Иисус, который очень ценил свободу в Боге, сказал незадачливому Петру: «Отойди от меня Сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое!» Трагичность свободы выбора не пугали Иисуса, ибо это была свобода в Боге…
И Иисус поясняет ещё раз суть свободы в Боге, и хвалит книжника, который уразумел, что любить Бога: «всем сердцем и всем умом, и всею душою, и всею крепостию, и любить ближнего, как самого себя – есть больше всех всесожжений и жертв»
И Иисус похвалил разумного книжника и сказал: «Не далеко ты от Царства Божия»…
В Нагорной проповеди, Иисус явил подлинную свободу Духа верующего в Бога, и объяснил суть своего учения, противостоящего, не только человеческим преданиям, но и Законам, превратно толкуемым, говоря в Евангелии от Луки, в главе шестой: «…любите врагов ваших, благотворите ненавидящих вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду, не препятствуй взять и рубашку. Всякому просящему у тебя – дай, и от взявшего твоё, не требуй назад. И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними. И если любите любящего вас, какая вам за то благодарность, ибо и грешники, любящих их, любят. Но вы любите врагов ваших, и благодарите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосердны, как Отец ваш милосерд. Не судите и не будете судимы; не осуждайте и не будете осуждены; прощайте и прощены будете…»
Иисус говорил учение, в котором и которое содержит и состоит из Любви и Милосердия, противостоящим очень часто обыденному, «здравому» смыслу, вынесенному из рабского существования людей без Бога. Тем самым Иисус противостоял привычному рабству и тела и духа. И показал он в этом учении, Сам свободный, дорогу к Храму, для свободных, в котором преображённые люди будут принижая себя, услужать другим. И жизнь станет похожа на Рай, где нет ни обид, ни злобы, ни мести. А есть взаимопонимание, взаимопрощение и любовь…
Иисус предстаёт свободным от ненависти и сильным в уважении к доброте, что прощает людям и их алчность, и тщеславие и злые помыслы, относясь к ним , как к детям, которых надо научить отличать подлинное добро от зла, искренность от лицемерия…
И сравнивает Иисус своих последователей со строителями строящими дом на каменном основании, который будет стоять вечно, а тех кто противоречит ему, и удовлетворяет своему сластолюбивому, животному эгоизму – с людьми, строящему дом на песке. Подует ветер судьбы, нахлынут волны невзгод и дом этот рухнет.
Иисус учит, не быть любостяжательными, ибо жизнь человека не зависит от величины его имения. Ведь Бог говорит: «Безумный! В сию ночь, душу возьму твою у тебя! Кому же достанется то, что ты заготовил!.. Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет. Наипаче, ищите Царствия Божия, и это всё приложится вам…»
И ещё одно определение несвободы в Боге, описанное в Евангелии от Луки, в главе двенадцатой: « Раб же тот, который знал волю Господина своего и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много…»
И предсказал ещё Иисус борьбу за свободу в Боге: «Думаете ли вы, что я пришёл дать мир Земле? Нет, говорю вам, но разделение! Ибо отныне отец будет против сына, и сын против отца…»
И ещё, и ещё раз повторяет Иисус: «Если кто приходит ко мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестёр, и притом и самой жизни своей, тот не может быть учеником Моим…Так всякий из вас, кто не стремится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником…»
Здесь, Иисус говорит, что христианину, надо начиная жить праведно, отвергнуть рабство обыденности и привычки жить по старому, преодолеть привычки себялюбия и совершить революцию в своей душе и чувствах, прежде чем требовать этого же от других…
«Слышали всё это и фарисеи, которые были сребролюбивы, и они смеялись над Ним…» Не так ли сегодня богачи, насмехаются над бедными людьми!?
Так и всегда: «Бог знает сердца ваши, ибо, что высоко у людей, то мерзость пред Богом»- так Иисус разъясняет смысл рабских привычек, мешающих идущим к Свободе в Боге…
В Евангелии от Иоанна, Иисус в главе третьей говорит Никодиму: «Рождённое от плоти – есть плоть, а рождённое от Духа – есть Дух. Не удивляйся, что я сказал тебе: «Должно вам родиться свыше…» И далее поясняя, что такое Свобода в Боге, продолжает: «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь откуда приходит и куда уходит. Так бывает со всяким, рождённым от Духа…»
Таким образом, верующий в Бога, ведомый Духом – свободен, и потому, является единым с Богом, отрицая связанность дурными человеческими традициями и клятвами. Только свободный в Боге не боится смерти телесной, ибо знает, что возродится в Духовном облике, в Царствии Небесном…
И говорил Иисус у колодца Иаковлева, в Самарии, женщине самаритянке, пришедшей за водой: «…поверь мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме, будете поклоняться Отцу. Вы не знаете чему кланяетесь, а мы знаем чему кланяемся. Ибо спасение от иудеев. Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники, будут поклоняться Отцу в Духе и в Истине, ибо таких поклонников отец ищет Себе. Бог есть Дух и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в Духе и Истине…»
И уже в Иерусалиме, поясняет Своим ученикам: «Если пребудете в слове Моём, то вы истинно Мои ученики. И познаете Истину, и Истина сделает вас свободными…»
Отвечали ему:«Мы семя Авраамово и не были рабами никому, никогда; как же ты говоришь. Сделайтесь свободными?»
Иисус отвечал им: «Истинно, истинно говорю вам: всякий делающий грех, есть раб греха. Но раб не пребывает в доме вечно: Сын пребывает вечно. Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете…»
И дальше Иисус обличает иудеев: «Почему вы не понимаете речи Моей? Потому, что не можете слышать слова Моего. Вам отец –Дьявол. И вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала, и не устоял в истине, ибо нет в нём истины. Когда говорит он ложь, то говорит своё, ибо он лжец и отец лжи!..»
Известно, что поклонники лжи и Дьявола, Истине не верят и боятся Свободы в Боге, предаваясь следованию человеческих устроений…
После этих слов, иудеи хотели побить Иисуса камнями, но Иисус пройдя среди них, скрылся из храма и никто не посмел к нему прикоснуться…
Следуя учению Иисуса Христа, мы с любовью в сердце, готовы повторять за ним -подлинная свобода – это всегда Свобода в Боге. А свобода жить во грехе – это сатанинское наущение, которому следуют неверующие люди, возгордившиеся в своём эгоизме и следующие человеческим установлениям!..



Вина или обида...

... На экуменической конференции, вновь Владыка Серафим встретил англиканского священника Робина Гриффина и они поздоровались, уже как хорошие знакомые. Было видно, что Робин обрадовался новой возможности поговорить с Владыкой. А русскому епископу, тоже был интересен этот молодой, но глубокий и сосредоточенный на вере, священник.
Когда наступил большой перерыв, Владыка и Робин, после долгого неподвижного сидения, захотели размяться и вошли в большой парк, растянувшийся на несколько миль в самом центре города.
… Была весна. Деревья в парке издали напоминали серо-коричневую много-ветвистую массу , уже готовую разродиться зелёной клейкой листвой. Вишни, черешни и яблони покрылись розово-белыми цветами, но особенно выделялись на фоне безлистой растительности пышно цветущие магнолии, выпустившие свои нежные крупные цветы буйным фонтаном возродившейся нежно розовой плоти.
Любуясь на это праздник жизни, Владыка вздыхал и несколько раз повторил: - Как же прекрасна жизнь, когда она только начинает возрождаться и обещает вечный праздник и и нескончаемые радости даже уставшему человеку...
Обменявшись несколькими вежливыми фразами, собеседники, сели на лавочку под громадным лондонским платаном и Робин, спросил Владыку о том, что его интересовало в истории церкви в России: - Как случилось, что русская Православная Церковь подверглась таким гонениям после революции и чем объяснить непримиримость атеистов, возникших казалось бы из ниоткуда, в такой христианской стране, как России?
Владыка, внимательно глянул в глаза Робина, словно решая, поймёт ли он его объяснения правильно и не спеша, с остановками;, подбирая нужные слова начал отвечать: - Меня часто спрашивают, чем объяснить обвинительный тон в речах молодых священников, особенно из «зарубежников», когда они говорят о «режиме большевиков», как о причине гонений на русскую церковь. Я сознательно не говорю о старых священниках из карловацкого раскола, которые писали льстивые письма Гитлеру, призывая кару на головы россиян, «отпавших от веры». Они ведь ненавидели не только Советский Союз, но и русскую православную церковь Московского патриархата. Во время войны, некоторые из них, откровенно сотрудничали с Гитлером и благословляли «немецкий меч возмездия». Я помню эту, ужаснувшую меня формулу из письма Митрополита Анастасия Гитлеру...
Владыка, ещё раз коротко глянул на Робина, словно проверяя, понимает ли он сложность поднятых вопросов. Потом, привычным движением поправил седеющие длинные волосы, какого-то серого света, от того, что совсем белые, седые пряди перемеживались с естественными, тёмными... Более того, иногда, я думаю, что именно иерархи этих «раскольников», стали одной из причин нападения Гитлера на Советскую Россию. Как кажется, они его старались уверить в том, что стоит только немецким войскам перейти границу СССР, как бросив оружие, все жители России пойдут немцам навстречу с хлебом – солью... Возможно, где-то так и было. Более того, я знаю случай, когда, как рассказывал участник той войны, один из моих стареньких прихожан, жители деревни на Украине, вышли встречать гитлеровцев с хлебом -солью на цветастом рушнике... - -Этот прихожанин рассказывал дальше, что командир их отступавшей батареи, следивший за происходящим в бинокль, с ближайшего холма, приказал развернуть орудия и последние снаряды накрыли, как гитлеровских мотоциклистов, так и встречающих их поселян. За это, молодого командира судили и отправили в штрафбат...
Предательств и в той войне было много, как много было и сдававшихся в плен. Но значительно больше было людей, которые не сдавались и погибали. Самое страшное, для будущей жизни после войны, было то, что погибали молодые, самые смелые и наверное самые талантливые...
Другой прихожанин мне рассказывал, что ушёл на фронт добровольцем, окончил офицерские курсы и попал на фронт. Он рассказывал, что молодых лейтенантов убивали через несколько дней после попадания на передовую, потому что им надо было поднимать в атаку бойцов, часто только с пистолетом в руках, чтобы показать другим, что они смерти не боятся...
Война в России, была совсем другая война, чем во Франции. Там шла битва за выживание и потому ожесточение было чудовищное. И русский человек, совсем другой чем француз или англичанин. Для него родина значит больше чем просто место проживания. А Гитлер и коллаборационисты надеялись, что всё будет как в «цивилизованной» Европе и при первых проигранных больших поражениях, Советский Союз рухнет.
Конечно это не было так и не могло быть так. Я сам, русский человек, которому в юности внушали, что рано или поздно, мы должны будем вернуться и освободить Россию от большевиков... Но как только я услышал о нападении Гитлера на Советский Союз, у меня в душе поднялась целая буря чувств. Если бы была возможность, то я бы пробрался туда, на мою родину, чтобы защищать её от захватчиков в рядах Советской Армии. Все большие и малые обиды на страну, на мой народ, сразу испарились. А ведь нам изгнанным из нашей России, было очень трудно простить эту обиду...
Владыка, вспомнив о тех переживаниях, невольно задышал часто и немного побледнел, но потом, оправившись от нахлынувших воспоминаний, продолжил: - Надо же настолько ненавидеть свой народ, своих единоверцев-христиан, чтобы на это пойти... Но очевидно, что они, - те, из эмиграции, кто прислуживал Гитлеру, так и не осознали своей вины перед русским народом и перед самим Иисусом Христом...
Владыка ещё раз глянул на молодого англичанина и заметил: -Я стараюсь об этом не говорить с русскими священниками, потому что они сами, вольно или чаще невольно, стали носителями таких взглядов. Видимо, в жизни чувствовать себя обиженным, всегда кажется более достойным, нежели сознавать свою вину и каяться, чтобы катастрофы не повторилось в будущем...
Но сегодня, эта идеологическая, не христианская линия, в моде на пространствах бывшей Советской России. Наверное поэтому, и многие иерархи, проклинают «режим большевиков», забывая, что революцию большинство народа в Гражданскую войну поддержало. Иначе «красные», эту войну бы не выиграли. Об этом и Патриарх Тихон говорил, уже через несколько лет после революции, когда встречался с простыми людьми на улице и говорил с ними. Большинство ведь на улицах - люди простые...
Вы как историки, понимаете значение закона больших чисел в истории каждой цивилизации. А в Советском Союзе, на мой взгляд, со временем сформировалась настоящая цивилизация: со своей идеологией, списанной с Нового Завета, со своими, по своему христианскими требования равенства, свободы и справедливости для того большинства, которое Иисус Христос называл «нищими духом»...
Я помню, одного русского эмигранта во Франции, который при царе служил в дипломатическом корпусе, а после Гражданской войны, попал в Париж, и несмотря на свои университеты — он был очень образованный человек, знал много языков, - пошёл работать на фабрику, простым рабочим. Он жил очень одиноко и стал очень религиозным человеком. Он говорил мне, когда я расспрашивал его о прежней жизни, что именно богатые, образованные и знатные привели к революции в России. И он, словно за всех таких, извиняясь, тихо молился у себя в каморке и так же тихо умер, в отчаянии и одиночестве...
Мне, тогда, его смирение было непонятно, и только став старше и даже старым, я начал понимать, что мы ответственны пред теми, кого мы заставляем работать на себя...
Владыка, помолчал, глядя в одну точку, словно увидел того человека и потом, прервав молчание продолжил: - Вот поэтому и я, с возрастом, начинаю понимать эту загадочную истину, которая гласит, что без соизволения Бога, ничего не происходит в мире, - ни хорошего, ни плохого. И в этом нет никакого фатализма. Мне кажется, что это просто проявление законов биологической, высокоорганизованной материи...
...Робин, услышав это из уст старого священника, не удивился — он знал, что Владыка, ещё перед войной, окончил медицинский факультет и успел, во время последней мировой войны послужить в армии и поработать врачом...
А Владыка Серафим ещё помолчал, вглядываясь в ярко освещённый весенним солнцем парк, близкий лесистый горизонт, за которым, кое-где проглядывали жилые кварталы большого красивого города... - А сегодня, в России, особенно среди молодых политиков, возобладало чувство обиды, если не мести — а это грех, неверия во всесилие Божие... И такое отношение к народной российской истории, - Владыка при этих словах сокрушённо вздохнул - до сих пор сохраняется не только у политиков, но и у церковных деятелей. А это ведь идеология, во многом схожая с идеологией французских коллаборационистов, сотрудничавших с нацистами. Мне пришлось поучаствовать в движении сопротивления и я иногда рисковал если не быть расстрелянным на месте, то попасть в концентрационный лагерь. А они, прислуживая Гитлеру жили неплохо...
Я, где-то читал, что в Германии, Гитлер выстроил церковь для «зарубежников». Так они благодарственные молебны по нему служили, чуть ли не святым его называли. Конечно, это делали те, кто руководил расколом, но так всегда и бывает. Есть такая поговорка: «Враг вашего врага – ваш друг». Поэтому наверное «главные» в карловацком расколе, так заискивали перед фюрером немецкой нации...
Владыка горестно вздохнул и закончил волнующую его и сегодня, тему: - Франция была оккупирована Гитлером в течении нескольких лет, и если бы не победы Советской Армии и её союзников, не те громадные жертвы, прежде всего человеческие, то наверное все бы примирилась с этим, привыкли к неволе. Ведь человек, ко многому привыкает, и к несвободе, в том числе...
Владыка надолго умолк, погружённый в воспоминания, и в какой-то момент, прервав молчание продолжил разговор, правда сменив тему.
- Я помню, как после приезда в этот город, пошёл знакомится с местным священником из зарубежников, и как он, сверкнув глазами на меня почти завопил – Изиди, сатана! Он уже знал, что я твёрдо стою за Московскую патриархию. Это было ещё при Советском Союзе — пояснил он коротко...
… В них, - продолжил Владыка - то есть в тех, кто выступал тогда и выступает сегодня против русской православной церкви Московского патриархата, и против её верного служению русскому народу во время войны, срабатывает известный синдром малодушного человека...
Тогда, Советская Россия спасла не только свой народ, но и народы и государства Европы. А Красную Армию, если не любили, то уважали. Ведь все понимали, что если бы не миллионы погибших со стороны России в войне с нацизмом, то столько же людей погибли бы во всех странах-союзниках. Поэтому и уважали...
А сегодня, из России, снова делают пугало, потому что все, кто помнит эту кровопролитную победу – уже умерли, а молодым кажется, что так и должно было быть. Есть уже люди, и часто это молодые, которые ничего не знают даже о недавнем прошлом, да и знать не хотят. А те, кто воевал на стороне Гитлера, часто изображают из себя патриотов, называя советских солдат, оккупантами...
Давно известно, что не раскаявшийся предатель, ненавидит свою жертву, и чем подлее было предательство, тем ожесточеннее эта ненависть. Об этом, ещё Достоевский с большой горечью писал...
Владыка, устало потёр пальцами усталые глаза, задумался и подводя черту под сказанным, подытожил: - Думаю, что и Иисус Христос, наверное не только бы осудил, таких служителей – человеконенавистников, но и изгнал бы их из церкви, как фарисеев и книжников, в свое время изгонял, говоря: «О фарисеи – лицемеры, змеиное отродье!» Иисус был добр и кроток, но не терпел хитрых фарисеев и книжников, за их фальшивую веру напоказ. Такое предательство веры, в нестойких, против жизненных соблазнов, душах, часто хуже прямого перехода на сторону врагов Христа. Наверное, так и вели себя те, кто приговорил Спасителя к мучительной казни на кресте...
Робин, слушал этот монолог Владыки, затаив дыхание. После таких бескомпромиссных высказываний этого русского старца, он, кажется начинал понимать трагедию русской истории...
А Владыка, после небольшой паузы, продолжил: - Я, часто думаю, что сегодня, вместо покаяния за свою вину, люди уличённые в предательстве выращивают обиду на гонителей, чтобы оправдать себя и запутать молодых...
К несчастью, во многом им это удается. Однако я верю и знаю, что без произволения Божиего, ни один волос с головы истинно верующего не упадёт! Другое дело, что само по себе христианство, это вера человека страдающего от всего несовершенства мира. Поэтому эта вера и противостоит инстинктивному, животному существованию...
А обида, сама по себе,способна только разрушать и отношения человеческие и строительство жизни, как таковой. В призывах Иисуса Христа к всепрощению, как мне кажется, отразилось это понимание разрушительности человеческой обиды и мести...
Тут, можно привести такой пример: когда простые люди дерутся, то они бывают жестоки и злы. Но вот драка кончилась и они избитые, могут и обняться. Их, словно объединяет эта взаимно пролитая кровь и синяки с порезами. Может быть поэтому, сегодня, в Европе, отношения у России с Германией, намного лучше, чем даже с теми, кто были союзниками в Великой войне...
… А после революции, конечно были гонения, против богатых и даже Церкви – Владыка помолчал и тяжело вздохнул: - Но на это, наверное была воля Божия. Причин мы никогда не узнаем, но видимо, что то было не так, в той Церкви, за что Бог и попустил эти гонения...
Другой причины, я не вижу, да и трудно гадать об этом. Ведь много хороших людей погибло, а среди них были и настоящие верующие. Но кажется, такова судьба верующего в Христа, человека — платить своей жизнью, часто и за те грехи, которые он сам не совершал...
Владыка помолчал ещё и искоса глянув на Робина — понимает ли тот его?
- В мире существуют трагические закономерности жизни, о которых не говорят, но которые подразумеваются, особенно в среде политиков. Речь идёт об ответственности человеческих общностей, таких как религиозные конфессии или даже нации государства за действия отдельных групп или даже отдельных личностей...
Иерусалим был разрушен, евреев гнали многие столетия и последние страшные гонения, произошли уже на нашей памяти. Гитлер ведь объединил немцев, найдя виноватого во всех германских бедах. Во многом, потому что «они распяли Христа». Но ведь Иисус из Назарета был рождён еврейкой. Об этом тоже нельзя забывать.
Я помню, как во время войны, Сталин был героем-спасителем мира. А сегодня его пытаются приравнять к Гитлеру. Говорят раз Сталин был тиран, то и советский народ виноват в его тирании...
Владыка вздохнул и продолжил: - Сегодня, Америка воюет в Ираке и Афганистане. Говорят они ищут Усаму Бен-Ладена. Но причём тут народы этих стран?
Иисус Христос говорил: «Любите не только друзей ваших, но и врагов ваших» Он понимал, что только прощение грешников, может прервать замкнутый круг обид, ненависти и мести...
Иногда, мне кажется, что мир принял Спасителя, но не понял и не хочет до конца понять его божественную мудрость, которая стоит над всеми народами, над всей человеческой историей...
После этого высказывания, Владыка долго молчал и сидел понурившись. Плечи его опустились, спина сгорбилась и Робину стало заметно, что с ним разговаривает уже пожилой, и может быть больной человек...
Передохнув, Владыка Серафим продолжил свой монолог-размышление...
- Некоторые священники сегодня устремляются в политику, надеясь там найти поле для своей христианской работы. Мне бы хотелось предостеречь таких служителей. Ведь мы знаем, что нет Евангелия общественно-политической правды... Иисус Христос ведь твёрдо заявлял: «Царствие Моё, не от мира сего...»
По отношению к политическим и даже общественным темам, в Евангелиях нет ясного и однозначного мнения. Основная задача Евангелия, - как мне кажется – это закладка религиозного человеческого характера и воспитание, развитие внутренней жизни...
Христос, нам ясно говорил, что «Царствие Божие, внутри нас...». Из этого мы и должны исходить...
Человек в одиночку, отдельно от всех близких и друзей, в жизни, предстоит перед судом совести, а после смерти и перед судом Божиим! И тут встаёт вопрос - может ли Церковь судить человека, и даже наказывать его, прежде чем его осудит Спаситель на Страшном Суде? Церковь ведь проповедует, что мы должны жизни за друга положить, то есть защищать друзей всемерно.
Но она и проповедует, тоже словами Христа: «Кто в руки меч возьмёт, тот от меча и погибнет». Поэтому естественно спросить, может ли она проповедовать и поддерживать насилие в той или иной форме?
Робин слушал молча и старался следовать логике размышлений Владыки, понимая, что это давно и долго обдумываемые мысли и положения, которые касаются не только самой веры, но и реальной жизни, которая проходит вокруг нас, внутри нас...
Не обратив внимания на долгую паузу, словно не заметив тягучего молчания, Владыка продолжил так, словно он разговаривал с самим собой: - Я думаю, нет! Как церковь, как сообщество верующих, телом которой является Сам Иисус Христос, не может! Но вместе с тем, отдельные её члены, по сугубому суду своей совести, могут быть вовлечены в борьбу, в том числе в революционную борьбу. Потому что сердце человеческое, и сердца верующих людей,в том числе, часто не выдерживает неправды, несправедливости мира. А правда и справедливость – это тот же закон Божий, такая понятная форма человеческой любви...
Бороться за свои права иногда может быть и не очень благородно: такая борьба может выражать и жадность и желание власти... Но бороться за права других – долг человека. И вот здесь, наше представление о справедливости, постоянно двоится. Иногда мы видим борцов за права человека, которые даже очень неплохо живут, получая за эту «борьбу», и деньги приличные, и славу и даже определённую власть. И тут надо очень хорошо отличать подлинного борца от приспособленца и не давать себя обманывать разного рода нечестным людям...
Владыка поднял голову и тихо улыбнувшись, посмотрел на своего собеседника, а точнее слушателя: - Я вас наверное утомил уже своими сентенциями?
Робин чуть поклонился Владыке: - Спасибо вам, что вы мне об этом говорите. Я ведь тоже обо всём этом часто думаю. И потому, ваши размышления, как бы открывают в моей голове, всё новые и новые горизонты мысли...
Владыка постарался выпрямить плечи и улыбнувшись своей тихой улыбкой, спросил: - Ну я тогда продолжу? Мне ведь тоже, редко попадают такие серьёзные слушатели...
Он сосредоточенно, долго, молча смотрел перед собой, а потом продолжил с того места, на котором прервался: - И тут, мы видим внешнее воздействие Сатаны, выступающего в форме человеческого эгоизма, прикрывающегося красивыми словами. Часто, такие люди становятся жертвами хитрости дьявола. Человек не отвернулся бы вольной волей от любви к ближнему, не будь он обманут. Мы знаем из Библии, что Сатана есть враг, тот кто лжёт искусно и привычно. Он, лжец по существу!
Но он ведь не только обманщик, но и тот, кто убивает...
Трагедия лжи, не заключается только в том, что наше познание неточно, и тем самым неточно всё наше отношение к вещам. Трагедия лжи заключается, в том, что паутина лжи создаёт нереальный мир, мир, который не существует, куда попав, жертве лжи остается только умереть, потому что жить можно только лишь причастием к реальности и участием в реальной жизни. Но чем больше мы уходим в нереальность созданную ложью, тем больше мы усугубляем ситуацию, в которой не может быть жизни, - только смерть...
Но для того, чтобы быть действенной, ложь должна представляться видимостью реальности, видимостью правды... В этом противостоянии реальной жизни и жизни выдуманной, в противостоянии правды и лжи, похожей на правду – вся сложность и неоднозначность драмы нашей жизни. Другой вопрос, что эта драма нами не осознаётся до поры - до времени — её заслоняет рутина обыденного существования...
… Тут Владыка спохватившись, глянул на часы и в притворном страхе всплеснул руками: - А ведь мы с вами опаздываем на очередную дискуссию. Нам надо быстро возвращаться. Да ещё и извиняться перед собравшимися...
И они заспешили к выходу из парка, уже не обращая внимания на весенние красоты. Владыка шёл впереди, чуть прихрамывая на правую ногу. Но и в быстрой походке и в прямой ровной осанке чувствовался человек старой школы воспитания...


Рутина жизни

Жизнь Владыки, надолго вошла в проторенную колею. Службы в соборе были только частью его церковного служения. Много времени занимали выступления на богословских конференциях и особенно беседы на местном радио, в которых Владыка старался объяснять и рассказывать не только о принципах и догматах христианской веры, о жизни и трагической смерти Спасителя на кресте, но и о том, как вера соотносится с реальной жизнью. С обыденностью, в которой, часто, так трудно сохранить свою совесть незапятнанной и тем самым не предать самого имени — христианин.
Его выступлений по радио, ждали тысячи и тысячи слушателей во многих странах Европы и мира. Но конечно, главными вступлениями были проповеди — иначе это никто и не называл — на русском языке. На радио тоже дорожили таким ведущим, потому что по рейтингу, он привычно занимал первые места среди всех комментаторов.
Владыка , когда готовился к выступлениям, вначале писал план его, потом основные тезисы, а остальное, уже было в его голове, а точнее в его душе, переполненной раздумьями, а иногда и мучительными сомненьями, которыми он и хотел поделиться с невидимыми слушателями. И каждый раз, садясь за микрофон, он очень явственно представлял себя стоящим в церкви, перед многочисленными верующими, ждущими от него праведного слова и верящими ему как своему духовнику. И когда он это видел перед внутренним взором, то успокаивался и беседа-проповедь текла легко и свободно.
Многие его знакомые из высшего клира и священники во всех концах Московской Патриархии, говорили о нем, что Владыке Серафиму дана Божья благодать устного слова, благодать церковной проповеди. А Владыка, помня притчу рассказанную Иисусом о использовании талантов, старался не скрывать эту своею чудесную способность говорить и рассказывать сложные вещи простым и сильным языком, и часто выступал перед разного рода аудиториями. В интимных беседах, он говорил, что видит свою жизненную задачу в том, чтобы рассказывать людям о христианстве и о жизни нашего Спасителя.
И каждый раз, начиная проповедь, он чувствовал, как в душе поднимается волна вдохновения, а в уме, оживали картины того, о чём он рассказывает.
На слушателей и зрителей, это производило сильное, почти магическое впечатление и многие послушав Владыку Серафима хотя бы раз, тянулись к нему, хотели слушать и слышать его чудесные истории о подвижниках веры и через время, приходили в церковь с просьбой помочь им стать такими же христианами, каким им казался и на самом деле был Владыка...






ПРОПОВЕДЬ ЧЕТВЁРТАЯ.

Иисус Христос и свобода




Хочу предварить это выступление небольшим очерком истории демократии, которая сегодня многими напрямик связывается и с личной свободой и свободой политической, хотя это не одно и тоже…
Впервые, пожалуй, к пониманию подлинной демократии, как лучшей из возможных политических систем, пришли в Древней Греции, ещё более двух с половиной тысячелетий назад. Небольшие греческие города, благодаря демократии, превратились в сильные, процветающие города – государства, способные противостоять сильнейшим тираниям того времени…
В древнем мире, демократии удачно противостояли диктатурам, и даже потерпев единичные поражения, умели восстановиться, воскреснуть, как феникс из пепла, и вновь бороться, вновь побеждать тирании…
Именно греческие демократии, обуздывая непомерное людское тщеславие и тягу к власти, превратили выборных чиновников в служителей на жалованье. И отношение «подвластных» к «властям» было соответствующим, разительно отличавшимся от «простирания» себя перед царём, королём или ханом, перед Правителем, всегда с большой буквы. Раболепие, целование земли под стопами «лидера», было деталями политического и бытового протокола в древних тираниях, да мало чем отличаются и в сегодняшних.
Но, при «демократиях», простой кожевенник, мог выступая на суде, победить «управителя» города…
Со временем демократии вырождались в демагогию и утрачивали своё значение (нечто подобное мы наблюдаем и сегодня)…
Однако, именно греческая модель народоправства послужила прообразом для европейских народов, стремящихся поменять несправедливую, тоталитарную систему на более демократичную, в периоды религиозно – социальных революций: будь то Английская революция, Великая Французская или даже Октябрьская революция в России. Причиной любой революции, явной или тщательно скрытой в отрицании источника, являлось нарушение социальной справедливости, королями, царями, их прислужниками и отступившей от заветов Христа, церковью…
Целью всегда было - восстановление попранной правды и свободы…
(Интересная подробность. В деспотиях и схожих формах правления, слово господин – одно из самых значимых. И революции, прежде всего, выбрасывало его из речевого обихода, заменяя его словом из демократического лексикона: товарищ, брат, друг).
Как же христианство относится к проблеме свободы и несвободы? В чём отличие той же западноевропейской или народной, или социалистической демократии, от того, что мы называем христианской жизнью? Чем Кесарево отличается от Божьего? Как Иисус Христос решал проблему свободы, личной и политической?
На мой взгляд, Христос, не мыслил свободы политической без свободы личностной, но определял её не как свободу прав личности, человека, в обществе, в государстве, а отделяя жизнь социальную от жизни духовной. Он говорил загадочные слова, что: «…всякая власть от Бога», которую Гегель перефразировал уже много позже, как: «всё действительное – разумно». Он, Христос сказал: «Кесарево кесарю, а Божье Богу»… Иначе говоря, государству государственное, то есть телесное, а душе – Бог…
Что же касается личностной свободы, то в Нагорной проповеди Христос призывает человеков быть свободными от забот о теле, ибо Бог об этом позаботится тоже, если вы веруете..
Прямо, тут слово свобода не упоминается, но говорится, процитирую, как бы резюме этого призыва: «Итак, не заботьтесь и не говорите…Что нам есть? Или что нам пить? Или во что нам одеться?…Потому, что всего этого ищут язычники… Ищите же прежде царствие Божие и правды Его, и это всё приложится вам. Итак, не заботьтесь о дне завтрашнем, ибо завтрашний будет сам заботится о своём: довольно, для каждого дня, своей заботы…»
В этих призывах – сущность человеческой свободы – телесной и душевной…Не цепляйтесь за показное благополучие вашего физического тела, как бы говорит Христос, - и вы его получите…Не копите и не стяжайте, и тогда душой будете жить по Богу и в Боге – всё остальное от этого зависит…
О Нагорной проповеди Евангелие говорит: «Ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи…» То есть, Иисус Христос был автор учения Нового Завета и сам свободен, а книжники и фарисеи – комментаторы, не имеющие свободы, вкривь и вкось, толкующие Законы…
Но Иисус, будучи свободным, понимал всю тяжесть свободы и потому предостерегал книжника, который хотел стать его учеником, говоря ему: «…лисицы имеют норы и птицы небесные, гнёзда; а Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову …»
В этом же Евангелии от Матфея, Иисус говорит апостолам: «И не бойтесь убивающих тело, души не могущих убить; и бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в Геенне огненной. Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадёт на землю без воли Отца вашего. У вас же и волосы все на голове сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых сих…»
Иисус здесь успокаивает людей свободных в Боге, не привязывающих себя в жизни ни к благам, не боящихся угроз свободной жизни. Иисус словно предлагает людям: «Будьте свободны и мир будет с вами!»
И дальше Он говорит: « Сделавши выбор свободы в Боге, держитесь Его крепко, ибо исповедующего Меня и Я исповедую пред Отцом Небесным…» И далее объясняя трудность и ответственность быть свободным, говорит смелые и жёсткие слова, которые уже многими сегодня забыты: «Не думайте, что Я пришёл принести мир на Землю; не мир пришёл Я принести, но меч. Ибо Я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берёт креста своего и не следует за Мной, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою, потеряет её; а потерявший душу свою ради Меня, сбережёт её…»
Но дальше, Иисус утешает и объясняет, как надо быть свободным в Боге – в главе одиннадцатой, Евангелия от Матфея: « Всё предано Мне Отцом Моим, и никто не знает Сына кроме Отца, и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть. Придите ко Мне все трудящиеся и обременённые и Я успокою вас. Возьмите иго Моё на себя. И научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдёте покой душам вашим. Ибо иго Моё благо, и бремя Моё легко…»
И далее, Иисус, говоря по поводу обвинений фарисеев – законников, в нарушении учениками Иисуса закона субботы, поясняет: «Если бы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных. Ибо Сын Человеческий господин и субботы…»
Иисус, говорит здесь о возможностях свободных в Боге, переступать формальные законы, которые написаны для рабов жизни и быта, держащихся за внешние «ограждения», как за костыли, для изуродованной такими законами души…
«Итак, можно в субботу делать добро! – говорит Иисус и исцеляет сухую руку больного…
Фарисеи обвиняют Иисуса в бесовстве, а Иисус, видя их лицемерные уловки, отвечает им: «…Если же Я, Духом Божием, изгоняю бесов, то конечно достигло до вас Царство Божие – и далее поясняет фарисеям их подлинные намерения: «Кто не со мной, тот против Меня; и кто не собирает, тот расточает…»
Следующий эпизод о действиях свободных в Боге, переступающих формальный Закон, когда книжники Иерусалимские и фарисеи, вопрошают Иисуса: «Зачем ученики твои преступают учение старцев? Ибо не умывают рук своих, когда едят хлеб?..»
Иисус гневно обвиняет фарисеев: «Лицемеры! Хорошо пророчествовал о вас Исайя, говоря: «Приближаются люди сии устами и чтут меня языками; сердце же их далеко отстоит от меня. Но тщетно чтут меня, уча учениям заповедями человеческими…»»
И далее Иисус толкуя притчу, обвиняющую фарисеев: «…Ибо из сердца исходят злые помыслы: убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления; это оскверняет человека; а есть неумытыми руками не оскверняет человека…» Здесь Иисус призывает очищать сердце, то есть душу, внутренние, невидимые глазу помыслы, не заботясь о внешних формах проявления благочестия…
Далее Иисус предупреждает апостолов: «Берегитесь закваски фарисейской!..» В учении фарисеев, видел Иисус истоки рабства человеческого, перед формальными законами, а по сути, рабства перед фарисеями, которые использовали законы, чтобы оправдать и возвысить себя и свои рабские занятия и привычки, освящённые, даже не самим Законом, а его толкованием, думая прежде, «не о том что Божие, но что человеческое…»
Чувствуя приближение страстных дней своего самопожертвования и подвига, Иисус призывает своих учеников последовать за ним к свободе в Боге: «…Если кто хочет идти за Мной, отвернись от себя и возьми крест свой и следуй за Мной: ибо кто хочет жизнь свою сберечь, тот потеряет её, а кто потеряет жизнь свою ради Меня, тот обретёт её…»
Свобода приходит через веру в нашего отца Небесного и даёт силу, говорит Иисус, объясняя, почему апостолы не могли излечить беснующегося в полнолуние. Главную причину видит Он в недостаточном уровне веры - «по неверию вашему». Далее поясняя, Иисус спрашивает Петра, у которого просят деньги на храм: «Как тебе кажется Симон, цари земные с кого берут пошлины или подати, с сынов ли своих или с посторонних?..»
Пётр отвечает: «С посторонних» - и Иисус говорит ему: «Итак, сыны свободны!» – Тем самым как бы указывая, что верующие в Бога – есть подлинно свободные… И потом, всё таки предлагает заплатить деньги на храм, чтобы не раздражать фарисеев – законников.
Заповеди для свободных в Боге, которых многим так трудно держаться, объясняет Иисус. Это: «…не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца и мать, люби ближнего, как себя самого…»
И ещё говорит богатому юноше, который через богатство захотел обрести жизнь вечную: «…если хочешь быть совершенным, пойди продай имение своё и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мной…»
Но юноша опечалился и отошёл, потому что не мог пожертвовать своим большим имением, и не мог стать свободным в Боге. Иисус, видя это, сказал ученикам: «Трудно богатому войти в Царствие Небесное, как верблюду, пройти сквозь игольное ушко…»
« Но всякий – продолжал Иисус - кто оставит домы, или братьев, или сестёр, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную; многие же будут первые – последними, и последние – первыми!»
Суть свободы в Боге, Иисус далее поясняет так: « Вы знаете, что князья народов господствуют над ними и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так; а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою. И кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом. Так как Сын Человеческий, не для того пришёл, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу, жизнь Свою для искупления многих…»
Поясняя образ отношений свободных в Боге с фарисеями – законниками, Иисус говорит: «Итак, всё, что они, фарисеи и книжники, вам велят соблюдать – соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят и не делают; связывая бремена тяжёлые и неудобоносимые и возлагают на плечи людей, а сами не хотят и перстом двинуть их…так же любят предвозлежать на пиршествах и предвидения в синагогах… и чтобы люди звали их «Учитель! Учитель! А вы не называйте учителями. Ибо один у вас учитель – Христос, все же вы братья; ибо кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится!..»
Иисус, указывает на то, что формально, многие Законы вполне правильны, но самими «законодателями» не исполняются и в этом их изъян, их фальшивость…
В Евангелии от Марка, в главе третьей, есть замечательная фраза, которая прямо нам показывает, как относились ближние к этому «странному» для них призыву Иисуса – стать свободными в Боге: « и услышавши, ближние его, пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя…»
А книжники, пришедши из Иерусалима, говорили, что Он имеет в Себе Вельзевула, и что изгоняет бесов, силою бесовского князя…
На все возражения Иисуса, люди и близкие, погрязшие в духовном рабстве обыденной жизни, только качали головами, говоря: «Он сын Иосифа плотника, из Назарета, и сам плотник. Не может он учить как власть имеющий. Мы же его знаем…»
И говорил Иисус, в ответ на эти обвинения: «Истинно говорю вам: будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы не хулили. Но кто будет хулить Духа Святого(посланца Божия), тому не будет прощения во веки веков, но подлежит он вечному осуждению…Сие сказал Он, потому что говорили: «В нём нечистый дух…»
И дальше, Марк описывает замечательный момент, когда Иисус защищает свою свободу быть тем, кем Он был воистину: «И пришли матерь и братья его и стоя вне дома, послали к нему, звать его. Около Него сидел народ. И сказали ему: вот Матерь твоя и братья Твои, и сёстры Твои, вне дома, спрашивают Тебя. И отвечал им: «Кто матерь Моя и братья Мои? И обозрев сидящих вокруг Себя: Вот Матерь моя и братья Мои; Ибо кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат и сестра и матерь…»
В этом диалоге - весь драматизм бытия, свободного в Боге Иисуса, все противостояние между обычностью, повседневной рутиной и избранничеством! И в этом, на мой взгляд ключи, к последующему, трагическому подвигу Христа; «ибо не ведают, что творят»,«близкие», для которых «нет пророка в своём отечестве». Для тех, кто увяз в раболепстве, нет свободы, и нет просветлённых, свободных в Боге. Для таких людей, вера в Бога и в посланца Его - суеверие или мёртвая догма, тысячекратно повторенная, без понимания и веры, и потому утратившая реальное содержание. Отсюда происходит и жестокий миф, о Христе появляющемся на боевом коне и с оружием в руках, сильном и божественно непобедимом. Отсюда постоянное приписывание Богу и Сыну и Святому Духу, зла царящего в мире, и прочих свойств, присущих самому неверующему человеку…
В главе пятой, у Марка, Иисус отличает из двенадцати, трёх учеников: Петра, Иакова и Иоанна и берёт их в дом начальника синагоги… И там в присутствии этих трёх и родных, оживляет двенадцатилетнюю дочь, начальника синагоги… Отныне Иисус совершает чудеса, в присутствии тех, кто верует в него самозабвенно. То есть тех, кто верует самозабвенно, свободен от сомнений, свободен в Боге. Конечно со временем полностью уверуют и остальные ученики и станут апостолами. И сами по наущению Духа Святого смогут совершать чудеса…
Скептики же и фарисеи не только сами не верят, но мешают другим уверовать. Не такова ли и сегодня ситуация?..
Когда же Иисус проповедовал в Назарете, в синагоге, то скептики шептались и пожимали плечами. И сказал тогда Иисус: «Не бывает пророка без чести, разве только в отечестве своём и у сродников и в доме своём…И дивился неверию их».
Свободные в Боге, это ещё и люди способные взять на себя ответственность за поступок, за суждение или утверждение. Как часто мы в обыденной жизни отказываем людям в таланте, в дарованиях, потому, что судим о них по себе, думаем что знаем их, отказывая таким людям в развитии внутренней свободы, проявлении свободы в Боге. Как часто мы стремимся мерять других мерою собственной несвободы и обвиняем их, если они поступают не как все…
Одной из характерных черт перво христиан, была их свобода в Боге. Вспомните, как Апостол Павел, стал наравне с Симоном – Петром, которого Иисус избрал для служения...
А сегодня Новый завет включает многие послания и поучения Апостола Павла. Ибо после знамения и гласа Иисуса Христа, услышанного ещё Савлом, будущий апостол, уверовал самозабвенно и жизнь своею отдал для этого служения. Так произошла метаморфоза. Когда яростный язычник стал смиренным, просветлённым апостолом Спасителя и из Савла превратился в Павла… А христиане во всех землях поверили и доверились ему…
И это прежде всего потому, что перво христиане и сами Апостолы были свободны в Боге и потому восприняли новообращённого Савла, наравне с собой. Хотя он и не был свидетелем земной жизни Сына Человеческого, но внял слову Иисусову явившемуся ему на дороге в Дамаск. Если бы перво христиане были догматиками, то разве смогли бы они признать Павла равным тем, кто жил и шёл вослед Иисусу Христу во времена его земной жизни? Но они не стали подобно жителям Назарета и Иисусовым «сродственникам» говорить: - «Мы знаем его…» – это Савл, гонитель христиан…
Так и в жизни часто бывает, что именно близкие и знакомые, погружённые в рутину несвободной жизни, менее всего верят и не хотят быть свободными. И потому вокруг нас происходит так много личных трагедий из за предательства ближних. Ведь известно, что «предают только друзья…»
Хочется повторить слова пророка Исайи: « Ибо вы оставили заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное. И спросил их: хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свои предания?»
…И потом говорил Иисус о лицемерии законников, которые даже неуважение к отцу и матери, оправдывают Законом…
И когда пришло время Иисусу умереть по Божьему плану, чтобы искупить грехи человеческие своею смертью и муками, тогда даже Пётр стал его уговаривать, не жертвовать собой, и тогда Иисус, который очень ценил свободу в Боге, сказал незадачливому Петру: «Отойди от меня Сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое!» Трагичность свободы выбора не пугали Иисуса, ибо это была свобода в Боге…
И Иисус поясняет ещё раз суть свободы в Боге, и хвалит книжника, который уразумел, что любить Бога: «всем сердцем и всем умом, и всею душою, и всею крепостию, и любить ближнего, как самого себя – есть больше всех всесожжений и жертв»
И Иисус похвалил разумного книжника и сказал: «Не далеко ты от Царства Божия»…
В Нагорной проповеди, Иисус явил подлинную свободу Духа верующего в Бога, и объяснил суть своего учения, противостоящего, не только человеческим преданиям, но и Законам, превратно толкуемым, говоря в Евангелии от Луки, в главе шестой: «…любите врагов ваших, благотворите ненавидящих вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду, не препятствуй взять и рубашку. Всякому просящему у тебя – дай, и от взявшего твоё, не требуй назад. И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними. И если любите любящего вас, какая вам за то благодарность, ибо и грешники, любящих их, любят. Но вы любите врагов ваших, и благодарите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосердны, как Отец ваш милосерд. Не судите и не будете судимы; не осуждайте и не будете осуждены; прощайте и прощены будете…»
Иисус говорил учение, в котором и которое содержит и состоит из Любви и Милосердия, противостоящим очень часто обыденному, «здравому» смыслу, вынесенному из рабского существования людей без Бога. Тем самым Иисус противостоял привычному рабству и тела и духа. И показал он в этом учении, Сам свободный, дорогу к Храму, для свободных, в котором преображённые люди будут принижая себя, услужать другим. И жизнь станет похожа на Рай, где нет ни обид, ни злобы, ни мести. А есть взаимопонимание, взаимопрощение и любовь…
Иисус предстаёт свободным от ненависти и сильным в уважении к доброте, что прощает людям и их алчность, и тщеславие и злые помыслы, относясь к ним , как к детям, которых надо научить отличать подлинное добро от зла, искренность от лицемерия…
И сравнивает Иисус своих последователей со строителями строящими дом на каменном основании, который будет стоять вечно, а тех кто противоречит ему, и удовлетворяет своему сластолюбивому, животному эгоизму – с людьми, строящему дом на песке. Подует ветер судьбы, нахлынут волны невзгод и дом этот рухнет.
Иисус учит, не быть любостяжательными, ибо жизнь человека не зависит от величины его имения. Ведь Бог говорит: «Безумный! В сию ночь, душу возьму твою у тебя! Кому же достанется то, что ты заготовил!.. Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет. Наипаче, ищите Царствия Божия, и это всё приложится вам…»
И ещё одно определение несвободы в Боге, описанное в Евангелии от Луки, в главе двенадцатой: « Раб же тот, который знал волю Господина своего и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много…»
И предсказал ещё Иисус борьбу за свободу в Боге: «Думаете ли вы, что я пришёл дать мир Земле? Нет, говорю вам, но разделение! Ибо отныне отец будет против сына, и сын против отца…»
И ещё, и ещё раз повторяет Иисус: «Если кто приходит ко мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестёр, и притом и самой жизни своей, тот не может быть учеником Моим…Так всякий из вас, кто не стремится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником…»
Здесь, Иисус говорит, что христианину, надо начиная жить праведно, отвергнуть рабство обыденности и привычки жить по старому, преодолеть привычки себялюбия и совершить революцию в своей душе и чувствах, прежде чем требовать этого же от других…
«Слышали всё это и фарисеи, которые были сребролюбивы, и они смеялись над Ним…» Не так ли сегодня богачи, насмехаются над бедными людьми!?
Так и всегда: «Бог знает сердца ваши, ибо, что высоко у людей, то мерзость пред Богом» - так Иисус разъясняет смысл рабских привычек, мешающих идущим к Свободе в Боге…
В Евангелии от Иоанна, Иисус в главе третьей говорит Никодиму: «Рождённое от плоти – есть плоть, а рождённое от Духа – есть Дух. Не удивляйся, что я сказал тебе: «Должно вам родиться свыше…» И далее поясняя, что такое Свобода в Боге, продолжает: «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь откуда приходит и куда уходит. Так бывает со всяким, рождённым от Духа…»
Таким образом, верующий в Бога, ведомый Духом – свободен, и потому, является единым с Богом, отрицая связанность дурными человеческими традициями и клятвами. Только свободный в Боге не боиться смерти телесной, ибо знает, что возродится в Духовном облике, в Царствии Небесном…
И говорил Иисус у колодца Иаковлева, в Самарии, женщине самаритянке, пришедшей за водой: «…поверь мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме, будете поклоняться Отцу. Вы не знаете чему кланяетесь, а мы знаем чему кланяемся. Ибо спасение от иудеев. Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники, будут поклоняться Отцу в Духе и в Истине, ибо таких поклонников отец ищет Себе. Бог есть Дух и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в Духе и Истине…»
И уже в Иерусалиме поясняет Своим ученикам: «Если пребудете в слове Моём, то вы истинно Мои ученики. И познаете Истину, и Истина сделает вас свободными…»
Отвечали ему:«Мы семя Авраамово и не были рабами никому, никогда; как же ты говоришь - сделайтесь свободными?»
Иисус отвечал им: «Истинно, истинно говорю вам: всякий делающий грех, есть раб греха. Но раб не пребывает в доме вечно: Сын пребывает вечно. Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете…»
И дальше Иисус обличает иудеев: «Почему вы не понимаете речи Моей? Потому, что не можете слышать слова Моего. Вам отец –Дьявол. И вы хотите исполнят похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала, и не устоял в истине, ибо нет в нём истины. Когда говорит он ложь, то говорит своё, ибо он лжец и отец лжи!..»
Известно, что поклонники лжи и Дьявола, Истине не верят и боятся Свободы в Боге, предаваясь следованию человеческих устроений…
После этих слов, иудеи хотели побить Иисуса камнями, но Иисус пройдя среди них, скрылся из храма и никто не посмел к нему прикоснуться…
Следуя учению Иисуса Христа, мы с любовью в сердце, готовы повторять за ним -подлинная свобода – это всегда Свобода в Боге. А свобода жить во грехе – это сатанинское наущение, которому следуют неверующие люди, возгордившиеся в своём эгоизме и следующие человеческим установлениям!..

Старость

А годы жизни Владыки всё шли и шли, складываясь в десятилетия. Вот стало ему шестьдесят. Потом семьдесят и незаметно, бытование подошло к восьмидесяти. В его всегда собранной подтянутой фигуре проявились черты старения. Плечи незаметно, год за годом клонились к низу. А доброе и улыбчивое лицо, со временем изрезали морщины. И борода, некогда густая и блестяще-чёрная, поредела и поседела. Голос стал хриплым и прерывистым, но когда он говорил с людьми, то преображался и казалось молодел на глазах.
Всё чаще, сидя у себя в квартирке на задах храма, Владыка задумывался о преемнике и начал подыскивать себе подходящего молодого священника, исподволь расспрашивая и узнавая характеры и глубину мыслей и поступков многих своих знакомых, как у себя в епархии, так и в России, где он бывал довольно часто, особенно последнее время.

На одной из встреч московской верующей интеллигенции, Владыка, как всегда сидя в центре кружка внимательно слушающих людей заметил молодого священника, в старенькой рясе. Который смотрен и слушал не замечая ничего вокруг себя. В конце беседы, как всегда были вопросы. И этот священник смущаясь спросил Владыку, как можно стать проповедником, которого люди будут не только слушать, но и понимать о чём он говорит?
Знаете — начал Владыка — я когда говорил первые проповеди, то очень смущался. И слова с языка слетали какие-то неловкие и начав, я часто не знал как продолжить тему.
Но вот однажды, я так переживал, что в середине проповеди, вдруг перестал думать о том как меня видят и воспринимают окружавшие меня прихожане.
И получилось так, что слова полились из меня сами собой и мысли шли ровным и последовательным строем. И я. Тогда понял, что надо во время проповеди отпускать на волю свои мысли, а голова, и наверное больше сердце, найдут нужные слова. Ведь мы же годами, десятилетиями учимся, читаем книжки, обдумываем многие вещи в голове. И всё это в нас есть, то есть остаётся. И вот когда расслабляешься, то всё накопленное за эти годы, выходит само собой.
Владыка посмотрел на смущённого священника и закончил: «Вот и вы попробуйте так сделать. И я уверен что у вас получится...
После этой беседы, Владыка однажды встретил молодого священника в Даниловом монастыре, поговорил с ним и увидел, что это возрастающий талант, глубокая и молодая душа, нового поколения верующих, которые пришли в церковь уже после университетов и которые несут в себе глубину нового понимания и Библии, и современной жизни.
И вот тогда-то и решил Владыка пригласить отца Антония, под таким именем был пострижен этот священник.
И уже позже, на встрече с Патриархом, Владыка Серафим, попросил Его Святейшество отпустить Священника Антония, к нему в епархию, викарием. И Патриарх дал согласие. Он тоже знал молодого клирика и тоже заметил в нём и глубокий ум, и крепкую цельную веру...


Беседа о смерти.

В трапезной церкви проходила очередная беседа Владыки. Когда народ собирался, Владыка выходил из своей маленькой квартирки, вход в которую был через трапезную и поклонившись притихшей аудитории, проходил к столу и садился лицом к присутствующим.
И начиналась беседа...
- Сегодня, я хочу побеседовать о смерти человеческой и об отношении к ней каждого из нас. Я помню из учебника логики, силлогизм, доказывающий смертность каждого, любого из нас. Там было написано приблизительно так: «Кай человек... Все люди смертны. Значит Кай тоже умрёт...».
Тогда мне было лет двадцать и понимая умом, что я тоже как все люди смертен, не верил, что тоже умру. Более того, я даже не верил в то, что я когда-нибудь стану старым. Смерти я не боялся, ещё и потому, что не хотел жить долго. Вокруг, было так много смертей, а это было во время большой войны и потому в достижение хотя бы шестидесяти лет, верилось с трудом. Да может быть и не очень хотелось жить долго. Думаю, что это был обычный юношеский максимализм...
И вот сегодня, как то странно сознавать что мне уже далеко за семьдесят, а жизнь начинает нравиться всё больше и больше...
Владыка весело рассмеялся и слушатели тоже заулыбались, видя добродушное веселье этого открытого и оптимистически настроенного человека... Этим Владыка Серафим привлекал самых мрачных своих прихожан. В отличии от многих и многих православных иерархов, он любил юмор и часто подшучивал сам над собой. Его простота подкупала и заставляла многих пересмотреть свои взгляды на православие, как на веру с грустными корнями...
- Конечно я видел стариков вокруг, и даже много стариков. Но поверить, что когда-то и у меня выпадут волосы и в оставшихся появится седина, что лицо моё станет морщинистым, как печёное яблоко, я не мог... Владыка этим замечанием ещё раз вызвал улыбку на лицах прихожан.
-И вот прошли годы и я вдруг начинаю осознавать, правда очень медленно, что я становлюсь всё ближе к смерти, и уже начинаю верить в то, что я стал старым человеком.
И тут, мне вспоминается латинская поговорка: «Никто не стар настолько, чтобы не верить, что он проживёт ещё хотя бы один год»
Вот и я сегодня, утешаю себя тем, что умру не завтра и потому ещё остаётся много времени, чтобы радоваться жизни, думать, разговаривать с людьми, вспоминать свою прошлую молодую и часто бестолковую, а иногда и грешную жизнь.
И вот тут приходят в голову разные сожаления об упущенных возможностях не только саморазвития, но прежде всего о потерянных напрасно годах, за которые можно было помочь многим людям почувствовать себя более счастливыми и более нужными для других...
Конечно, смерть многих пугает, но тут надо вспомнить о смерти и страданиях Иисуса Христа на кресте и о его добровольной жертве, за ради спасения людей от их грехов и прошлых и будущих.
И вот тут, для нас открывается, как мне кажется, смысл нашего существования, как верующих людей. Раз уж Господь пожертвовал своей бесценной жизнью, за ради нас грешников, то нам пытающихся верить и жить по Его Новому Завету, нужно последовать Его примеру и взять на себя тяготы не только своей жизни. Но и тяготы, хотя бы самых близких людей, которые нас окружают. И тогда, это наполнит нашу жизнь смыслом, и даже смерть в этом случае, не будет нас пугать. Потому что мы будем сознавать что не даром прожили свои жизни...
Мне часто задают вопросы, почему мы должны страдать и ограничивать себя, когда вокруг видим много людей, которые хотят и имеют много денег и живя в роскоши, думают только о себе или о «своих». Ведь сегодня, это основной пропагандистский «тренд» в светских, а иногда даже и в церковных СМИ. Я недавно прочитал материал в газете, где священник, чуть ли не с гордостью говорит, что раньше церковный клир был привилегированным сословием и ездил в каретах. Это он оправдывает то, что нынешние батюшки на «Лексусах» да на «Мерседесах» разъезжают, да ещё и в сопровождении «денщика»- водителя, то есть личного дьякона. Думаю, что обычному христианину, такое отношение к священству кажется диким...
Владыка сделал паузу, отпил несколько глотков воды и поставив стакан на стол, продолжил:
- И вот тут то мы и должны вспомнить о том, что мы верующие, мы христиане и должны и можем жить не только для себя и близких, но и для тех, кто для нас является дальним. Иисус Христос Говорил: «Возлюби ближнего, как себя самого» И говоря это, Он имел ввиду не только нашу родню, но именно тех людей, которые нас окружают в жизни вообще. И конечно, прежде всего тех, кто вместе с нами верует и поклоняется Господу нашему, Иисусу Христу, который возлюбил всех человеков так, что жизнь свою отдал на их благо...

Неожиданные неприятности

… И вот, Наконец в Епархию приехал молодой «избранник» Владыки. Это был невысокого роста, тихий и уравновешенный юноша, чрезвычайно талантливый и одарённый глубоким умом и чутким сердцем.
Владыка встретил его ласково и постарался помочь ему вжиться в новые условия и сблизиться с паствой, да и другими священниками.
Однако насколько благожелательно встретил его Владыка, настолько же трудно молодому священнику было сойтись с остальными клириками, не только в главном храме, но и в епархии вообще.
Близость Владыки с некоторыми прихожанами, эта церковная «элита», воспринимала как особую привилегию. Чисто по человечески получалось, что «избранные», в ответ на свою веру в Пастыря, требовали от него признания своих заслуг, в такой бескомпромиссной вере в него. Невольно, получилось, что эти «приближённые», веровали больше во Владыку, чем даже в самого Иисуса Христа. И вот поверив, что они стали новыми «апостолами», подвижниками, при непризнанном ещё святом, они, совсем как первоапостолы, стали делить места рядом с Владыкой. И особенно продвинулся в этой вере, один бывший армейский офицер, который пришёл в православие через проповеди Владыки, и который на какое -то время забыл обо всем в своей жизни, кроме следования во всём своему Учителю, то есть Владыке.
И все отметили его самоотверженность и признали за ним право «наследования» и готовились, уже не сомневаясь, что именно отец Джон, станет преемником Владыки, когда он уйдёт на покой.
Сам Владыка, занятый и не имеющий время для разбора отношений к себе и между собой, своих почитателей, многого из говореного за его спиной не знал. Но главное, Владыка стал последнее время болеть и постоянная одышка уже мешала ему говорить подолгу и без перерывов. И в какой то момент, он понял, что у него в лёгких идет воспалительный процесс, а посоветовавшись с знакомым доктором, он почти наверняка определил, что у него начался рак лёгких.
Но своих напряжённых занятий и выступлений Владыка до последнего не прерывал и потому, в потоке этой напряжённой жизни не увидел, как его почитатели уже и его наследство поделили!
А старостой в приходе, была, уже на протяжении многих лет, одна из его первых почитательниц, Мила Струве, помнящая Владыку ещё в те времена, когда он только приехал и вступил на приход. И она, выходец из знатной чиновной семьи обрусевших немцев, уехавших сюда ещё до русской революции, не могла допустить, чтобы этот «невежественный, суеверный сброд», ставший, в некогда благополучном приходе большинством, встал наравне с основными носителями духа этого прихода, с избранными.
Она, как женщина с характером, взялась организовывать оппозицию новому викарию, к тому же ни о чём, по своей наивности, не подозревавшем. Ему казалось, что раз это приход русской православной Московской патриархии, то и основными носителями духа здесь должны быть русские люди...
Надо сказать, что со временем из России в этот благоустроенный европейский город стали приезжать из России, те, кто побогаче и посмелее. Были среди них и те, кто приезжал с какими-то научными целями, а потом соблазнившись благообразием и богатством местной жизни, остался здесь навсегда. И таким образом, приход разросся и невольно поделился на «старых» и «новых» прихожан. Старые, считали себя «гвардией» Владыки и потому начали показывать «понаехавшим», кто в храме Хозяин!
Так, невольно получилось, что прикрываясь именем Владыки, старые прихожане, ещё из детей первой волны эмиграции, из бывших аристократических и буржуазных семей России, начали незаметную войну с «новыми русскими». Ну а те , наученные пережитыми в отечестве бедами и скандалами, себя в обиду не давали.
А Владыка, занятый своей болезнью, своими, не оставляющими свободного времени обязанностями, не заметил назревающих разногласий. Тем более, что по привычке, общаясь с старыми прихожанами и слушая их жалобы на «непросвещённых» неофитов, у него сложилось мнение, что действительно, приход надо разделять, и тем самым сохранять ту, особенную дружественную атмосферу самоуважение и его почитания, чем со временем, стала отличаться эта зарубежная епархия, от всех существующих в «метрополии».
И вот, приезд нового викария, послужил той искрой, которая и взорвала хрупкий мир, а точнее, молчаливое несогласие двух половин прихода, приняло вид не объявленной войны.
Отец Джон, чувствуя себя уязвлённым, стал собирать вокруг себя недовольных новыми прихожанами, а молодой викарий, невольно стал знаменем недавних, новых русских прихожан.
И вот мирная и спокойная жизнь прихода нарушилась. Отец Джон, встречаясь с Владыкой, постоянно докладывал ему о тех новшествах, которые новый викарий, только ещё собирался делать. А может быть просто, где-то, не следя за своим разговорами, обмолвился в присутствии Отца Джона.
Естественно, весь церковный актив состоял из старых русских и местных клириков и прихожан. И однажды, так получилось, что Отцу Антонию, не выплатили жалованье, вначале за один, а потом и за второй месяц. Казначей мотивировал это нехваткой денег в казне.
Узнав об этом, «новорусская» часть прихода, уговорила Отца Антония поговорить с Владыкой об этих деньгах.
В последние дни, перед этим разговором, Владыка чувствовал себя совсем плохо — постоянная боль в левом подреберье не давала сосредоточится. Так что этот разговор о деньгах, был очень некстати. И во время разговора, Владыка сорвался, и стал говорить, что любые мысли о деньгах в его приходе совершенно неуместны.
Отец Антоний, впервые видел Владыку таким невнимательным и раздражённым и не зная о физических немощах Владыки, он обиделся и попросил его отпустить себя в Россию.
Узнав об этом разговоре старые русские обрадовались и под всеми предлогами стали уговаривать Владыку, не только изгнать неудачника-викария, но и поставить на его место «преданного» Отца Джона.
После размолвки и отзыва Антония, Владыка стал искать себе замену среди своих учеников в епархии. И его внимание привлёк священник, отец Джон, обладающий незаурядным богословским умом и всячески подчёркивающий свою любовь и уважение к Владыке...
...Скандал, с присланным из метрополии Антонием, разделил приход на две неравные части. Те кто считал себя элитой прихода и перво учениками Владыки, стали с пренебрежением отзываться о «понаехавших. А потом это пренебрежение стало копиться и превратилось в агрессивное презрение.
В свою очередь, большая часть прихода, в основном русскоязычные прихожане недавно приехавшие в эту страну, стали собираться и обсуждать это презрительное отношение «избранных» к себе...
Долгое время, Владыка не знал об этих трениях ,переходящих иногда в открытые перепалки и ссоры.
К тому времени, Владыка стал чувствовать себя всё хуже и хуже. Дыхание стало хриплым и прерывистым. В правой части груди стала возникать боль, которая иногда не проходила часами. К тому же Владыка резко похудел и у него усилились боли в суставах.
Всё чаще сосредоточенно вглядываясь в себя, анализируя симптомы болезни, Владыка приходил к выводу, что у него начался воспалительный процесс в лёгких. Он знал также, что это предвестник раковой опухоли. И однажды, уяснив это окончательно, стал готовиться к скорой смерти.

Но приход, воспользовавшись временным отсутствием Владыки, уже бурлил обоюдным негодованием, порождаемым слухами и сплетнями. Нигде, так быстро не распространяются домыслы, как в замкнутых общинах. Всегда среди прихожан найдётся авторитетный сплетник, который и подогревает раздоры.
Владыка, невольно становился объектом преувеличенного внимания со стороны своих старых учеников и возрастающим недоверием среди новых русских.
А Мила Струве, стала сговариваться с отцом Джоном, в случае смерти Владыки, а лучше ещё при жизни и под его покровительством, уйти под омофор Константинополя...
Наконец, на очередном собрании прихода, за спиной Владыки созрел заговор, о котором объявила его давняя прихожанка и почитательница. Владыка , присутствовал в этот день на собрании и сидел в президиуме, задумавшись. Но когда Мила стала говорить о том, что приехавшие за последние годы прихожане, должны отделиться и искать себе новую церковь и вызывать новых батюшек из России, Владыка встрепенулся, и стал слушать внимательно.
И не дослушав до конца, он в друг с горестным вздохом склонился к столу и потерял сознание.
Он всегда был не только формальным пастырем, в начале в приходе, а потом и в епархии, но и настоящим лидером, который при случае, мог и наказать, и одёрнуть зазнавшегося прихожанина.
А тут, он, вслушавшись, вдруг начал понимать, что за него уже всё решил актив «старых» прихожан, во главе с кем-то из священников. И понимание этого, уже неуправляемого процесса саморазрушения прихода, внезапно сильно взволновало его, ударило прямо в сердце...
Увидев, что Владыке плохо, Собрание прервали, вызвали скорую и Владыку увезли в госпиталь, а после осмотра и консилиума, определили, что ему осталось жить несколько месяцев, потому что процесс в лёгких зашёл слишком далеко.
И так Владыка оказался в хосписе, где под наблюдением врачей стал готовить себя к смерти!


Владыка в хосписе.

К Владыке, в хоспис, зашёл один из его почитателей - прихожан. Он испуганно озирался на белые халаты медсестёр и нянечек, подозрительно принюхивался, словно хотел найти доказательства, что в этом здании и в этом помещении люди умирают заживо, и могут сделать это прямо в его присутствии...
Владыка, поздоровавшись с ним, пригласил его сесть за маленький столик в палате, а сам запахнувшись в халат, сел напротив, тяжело дыша и промокая холодный пот со лба, бумажной салфеткой. Он старался не делать этого громко – его «морозило»,у него был постоянный озноб, часто переходящий в жар и потому, он, то не мог согреться даже под толстым одеялом, а то потел и хотел холода и одиночества...
Посетитель, - его звали Илья Иванович, - с тревогой вглядывался в лицо Владыки Серафима, и вздрагивал при малейшем постороннем звуке. Из дальней палаты, вдруг раздались гортанные крики и потом раздался сумасшедший хохот. - Илья Иванович чуть не вскочил со стула, но Владыка, успокаивая его, улыбнувшись впалым ртом, с тёмными, потрескавшимися губами, проговорил: - Тут иногда, люди страдают не сдерживаясь...
Илья Иванович глянул на него с надеждой и немного успокоившись, стал расспрашивать, как Владыке тут живётся. Владыка, не вдаваясь в подробности стал рассказывать, что уход за пациентами хороший, хотя иногда, в самый неподходящий момент бывает шумно – например среди ночи, когда беспокойная пациентка из соседней палаты. начинает буйствовать и звать нянечку электрическим звонком...
- Я почему вас об этом спрашиваю – решился посоветоваться с Митрополитом, Илья Иванович. - Вполне возможно, что мне тоже придётся доживать свои дни в подобном заведении... Он тяжело вздохнул и продолжил, просящим взглядом посматривая в глаза измождённому Владыке...
- У меня дома неприятности... Меня очень редко посещают моя бывшая жена и наши взрослые дети. А когда приходят, то рассказывают только о себе и никто не спросит меня, как я себя чувствую последнее время... Илья Иванович надолго замолк, погрузился в воспоминания. Руки его дрожали и непроизвольно шарили по коленям, словно ощупывая ткань брюк и решая какого качества эта материя...
Они, моя жена и взрослые дети, посещая меня, даже говорят со мной о каких то пустяках, а сами словно оценивают, как долго я ещё проживу, и передам ли им в наследство, то что я успел заработать за всю мою жизнь...
Мне вдруг становится понятно, что за их формальными вопросами, скрывается очевидное равнодушие к моей судьбе и моим чувствам и мыслям...
- Я только в последний год, с очевидностью понял, что они меня не любят и никогда не любили...
Посетитель, вдруг отвернулся и его плечи стали сотрясать конвульсии еле сдерживаемых рыданий...
Конечно – продолжил он немного успокоившись, - они долгое время от меня зависели, во всем, начиная от денег и заканчивая распоряжениями по нашей квартире...
Не скрою, что я надеялся на их признательность и немного пользовался этим их подчинённым положением... Иногда, эту зависимость, я использовал как рычаг, чтобы заставить их делать, так как я хотел... Илья Иванович всхлипнул, нервно пошарил, дрожащей рукой по груди, словно хотел расстегнуть тугой ворот рубашки. Потом, вдруг, резко приблизил лицо к Владыке и почти прошептал:
- А сегодня, я вдруг понял, что они меня боятся и презирают за мою болезнь и делают это невольно, словно боясь заразится от меня...
Они, похоже, с нетерпением ждут, когда я умру, потому что... потому что им хочется жить независимо, хочется пользоваться благами жизни, а я,... - он вновь всхлипнул и утер лицо рукавом пиджака.... – Кажется, что я им мешаю! Я для них, сегодня существую, как унылое напоминание о их будущем... Я и о детях это говорю... Но главное – это конечно жена...
... Владыке было жаль этого человека с его горькими, безысходными подозрениями, но в душе он понимал, что этот человек заслужил такое к себе отношение, потому что сам был эгоистом и был той «ролевой моделью», как говорят англичане, с которой и его жена и его дети, вольно и невольно брали пример. Его дети, на этом выросли и теперь уже не могли изменить себя и своего отношения к человеческим немощам. В том числе к жалкому состоянию своего отца...
Успокойтесь – проговорил Владыка. И погладил плачущего по плечу, худой и старческой, в пигментных пятнах, рукой.
Вам надо поменьше думать о себе, как о жертве. Ведь вы прожили большую жизнь. Вы любили и были любимы. Попробуйте вспоминать эти моменты, и радоваться пережитому...
Владыка помолчал собираясь с силами, а Илья Иванович, вдруг стал перед ним на колени и сжав ладони лодочкой, проговорил, попросил волнуясь:
- Говорите! Говорите! Я вам полностью верю и даже ваш голос меня успокаивает!
Владыка ещё раз погладил его по плечу и продолжил:
- Я хочу говорить с вами правдиво и потому буду упоминать, иногда слова и вещи невежливые. Но если вы меня поймёте, почему я буду это говорить, тогда мои слова вам помогут...
Илья Иванович снова попросил дрожащим голосом:
- Говорите! Говорите пожалуйста! Ведь со мной, нормально уже давно никто не разговаривает. Всё какие-то вежливости – неискренности. А я от этого уже устал...
Владыка отпил несколько глотков из стакана с водой, стоящего на тумбочке и продолжил:
- Мне кажется, что подготовку себя к уходу из жизни надо начинать задолго до того момента, когда нас полностью захватит смертельная болезнь. Ведь дело всё в том, что мы, рано или поздно умрём – таков удел человечества и таковы законы природы...
- И совсем, кажется, не так важно, умрём ли мы от смертельной болезни в семьдесят лет или от смертельного удара в автомобильной катастрофе, в сорок, или от сердечного приступа, после сильных переживаний по совершенно пустячному поводу, в девяносто лет...
- Очень важно, поняв это, научится не бояться смерти, а даже желать её и главное, конечно, не боятся. Ведь вам, думаю, известен этот силлогизм, по которому доказывается, что смерть не страшна, сама по себе, а страшны представления о ней, вполне инстинктивные... Это потому, что когда мы чувствуем – мы ещё живём, а когда умрём, то уже ничего не чувствуем...
Илья Иванович слушая, с напряжением следил, как движутся губы Владыки в разговоре и похоже, вовсе не понимал того, о чём говорил престарелый богослов и философ. Но его успокаивал сам голос и неспешное течение этой беседы...
- Одной из главных мыслей нашего поколения – собравшись с силами после небольшой паузы, продолжил Владыка – выросших в России в двадцатом веке, было осознание не важности комфортных условий жизни или её продолжительности. Мы жили с мыслями о Родине и потому, как мне кажется, наши жизни были цельными и наполненными понятным смыслом. И потому, мы были душевно здоровыми людьми, делая что-то для других: одни больше, другие меньше, - а значит жили исполняя Заветы Иисуса Христа... Мы строили будущее, и верили – а это самое важное!
Он вновь прервался, продышался и уже тихим, усталым голосом закончил:
В обычной жизни сегодня, в обстановке эгоистичной сытости, нам надо чаще думать о том, что останется после нас, для жизни наших детей и внуков... Ведь жизнь, должна обязательно меняться в сторону добра и любви, и прежде всего благодаря вам, мне и другим людям нас окружающим.
Мы этого часто не чувствуем и не понимаем, но дела, которые мы делали в нашей жизни, будучи врачами, строителями, рабочими или служащими, меняли мир в лучшую или худшую сторону. Если мы делали что-то для других, тогда, рано или поздно и нам кто-то делал, нужное и полезное...
... Но всё это в прошлом. Мы состарились и по закону природы, нам надо умереть. И потому, я призываю вас закончить жизнь достойно, как и подобает нормальному человеку. А это значит встречать страдания, боль и одиночество, как высокое испытание , которое посылает нам Бог, в качестве очищения от суеты и страстей, наполнявших наши жизни, когда мы были молоды...
Что же касается впечатлений от посещений ваших родственников, вы можете их попросить не ходить к вам так часто, отчего и происходят все неискренности и заминки в беседах, когда кажется, что и говорить-то больше не о чем...
Владыка ещё передохнул, на какое –то время замолчал и только хрипло и тяжело втягивал воздух синеватыми губами. И становилось понятно, что у него большие проблемы с лёгкими:
-Я помню своего отца, который последние годы свои, работал рабочим на заводе, потому что считал и себя виновным в революции, произошедшей, как он говорил в России, по вине класса богатых – он был сторонником Льва Толстого...
Так вот он, когда болел и даже, когда надорвавшись на работе стал умирать, то просто не принимал посетителей, не открывая им двери. Я вам хочу сказать, что он тоже натерпелся от праздных и «вежливых» посетителей и потому, поступал очень жестоко, когда, иногда, просто не впускал внутрь никого, вывесив снаружи табличку: «Меня нет дома»...
Но есть подобные истории и о святых отшельниках. Святой Арсений, например, очень мучила одна богатая дама, требуя от него одну, но главную заповедь для её пустой и праздной жизни. Она так «достала», Старца, что тот ей в конце концов сказал: - Вот тебе заповедь! Как только узнаешь, что я Арсений, в одном месте, то сразу отправляйся в другую сторону!»
Владыка засмеялся дробным весёлым смешком и Илья Иванович не удержавшись, тоже захихикал, и сквозь неудержимый смех даже погрозил пальчиком Владыке. Он уже забыл о своих страхах и страданиях и глядя на Владыку, вдруг неловко подумал, что этот беззаботный человек скоро умрёт...
« А я останусь жить и поживу ещё долго, как только смогу» — мелькнуло у него в голове, и Илья Иванович, виновато нахмурившись, постарался отогнать от себя эти невольно возникающие мысли...

Владыка, как врач, знал что он умирает и поэтому его томила мысль о смерти.
«Логика смерти проста — думал он, вспоминая события своей длинной жизни, которая теперь, перед уходом, казалась такой короткой. - Всё на земле рано или поздно умирает, разрушается и исчезает, чтобы освободить дорогу новой жизни. В этой логике есть место для обновления и движения. Поверить человеку в то, что это само собой случилось, когда-то, когда и человека то не было — трудно. Вот поэтому и появился Змий-соблазнитель, через которого в жизнь пришла смерть. Ведь прародители — Адам и Ева, вначале были бессмертны, как и всё что их окружало в Раю. Вот тогда и появилась религия, как общение с вечным началом жизни.
Во все времена люди искали причину жизни и смерти и когда-то давно пришли к выводу, что был и есть Творец, находящийся вне привычных условий жизни природы и человека. В этом корень всех религий и по сути, все религиозные конфессии, так или иначе отвечают своими текстами и мифами на главный вопрос — кто или что является первопричиной всего.
Иллюстрациями этого мучительного поиска ответа на вопрос, кто и как создал этот мир и человека в нём и являются разные формы верований.
Христианство, сегодня и есть завершение этого долгого процесса поисков. Иисус Христос - воплощенный Бог, а его Новый Завет - и есть современный ответ на вопрос, на вековечный вопрос, кто и как создал мир и зачем и почему в этом мире появился человек?!
Иисус, своей смертью на кресте оправдал всю историю существования человечества и указал Путь в будущее, сделав основой жизни человека Любовь! Иисус Христос своим самопожертвованием показал причину и основание для долгого и трудного продвижения человечества в сторону обожения, как цели и смысла существования и развития человечества...
А смерть в природе, не страшна и даже необходима — продолжал размышлять Владыка. - Может быть поэтому человеческая логика изобрела лекарство от страха исчезновения, то есть умирания. Пока мы живём, нам незачем бояться смерти, а когда мы умрём то уже не чувствует и не мыслим. Так стоит ли бояться смерти. Иногда, когда тело изношено и болит, доставляя нашей душе, нашим чувствам страдания, мы вправе призывать смерть, как избавление от этих страданий. Вот и со мной происходит нечто подобное. Итак — да здравствует смерть!!!
И не я ли, обсуждал эту тему с прихожанами?
Владыка вспомнил последнее собеседование с говеющими, в канун Пасхи, год назад...

Беседа о смерти.

В трапезной церкви проходила очередная беседа Владыки. Когда народ собирался, Владыка выходил из своей маленькой квартирки, вход в которую был через трапезную и поклонившись притихшей аудитории, проходил к столу и садился лицом к присутствующим.
И начиналась беседа...
- Сегодня, я хочу побеседовать о смерти человеческой и об отношении к ней каждого из нас. Я помню из учебника логики, силлогизм, доказывающий смертность каждого, любого из нас. Там было написано приблизительно так: «Кай человек... Все люди смертны. Значит Кай тоже умрёт...».
Тогда мне было лет двадцать и понимая умом, что я тоже как все люди смертен, но плотью не верил, что тоже умру. Более того, я даже не верил в то, что я, когда-нибудь стану старым.
- Смерти я не боялся, ещё и потому, что не хотел жить долго. Вокруг, было так много смертей, а это было во время большой войны, и потому в достижение хотя бы шестидесяти лет, верилось с трудом. Да может быть и не очень хотелось жить долго. Думаю, что это был обычный юношеский максимализм...
И вот сегодня, как то странно сознавать, что мне уже далеко за семьдесят, а жизнь начинает нравиться всё больше и больше...
Владыка весело рассмеялся и слушатели тоже заулыбались, видя добродушное веселье этого открытого и оптимистически настроенного человека... Этим Владыка Серафим привлекал самых мрачных своих прихожан. В отличии от многих и многих православных иерархов, он любил юмор и часто подшучивал сам над собой. Его простота подкупала и заставляла многих пересмотреть свои взгляды на православие, как на веру с грустными глазами...
Конечно я видел стариков вокруг, и даже много стариков. Но поверить, что когда-то и у меня выпадут волосы, а в оставшихся появится седина, что лицо моё станет морщинистым, как печёное яблоко, я не мог...
Владыка этим замечанием ещё раз вызвал улыбку на лицах прихожан.
-И вот прошли годы и я вдруг начинаю осознавать, правда очень медленно, что я становлюсь всё ближе к смерти, и уже начинаю верить в то, что я стал старым человеком.
И тут, мне вспоминается латинская поговорка: «Никто не стар настолько, чтобы не верить, что он проживёт ещё хотя бы один год»
Вот и я сегодня, утешаю себя тем, что умру не завтра и потому ещё остаётся много времени, чтобы радоваться жизни, думать, разговаривать с людьми, вспоминать свою прошлую молодую и часто бестолковую, а иногда и грешную жизнь.
И вот тут приходят в голову разные сожаления об упущенных возможностях не только саморазвития, но прежде всего о потерянных напрасно годах, за которые можно было помочь многим людям почувствовать себя более счастливыми и более нужными для других...
Владыка сделал небольшую паузу оглядел внимательные лица слушателей и продолжил:
- Конечно, смерть многих пугает, но тут надо вспомнить о смерти и страданиях Иисуса Христа на кресте и о его добровольной жертве, за ради спасения людей от их грехов: и прошлых, и будущих.
- И вот тут, для нас открывается, как мне кажется, смысл нашего существования, как верующих людей. Раз уж Господь пожертвовал своей бесценной жизнью, за ради нас грешников, то нам пытающихся верить и жить по Его Новому Завету, нужно последовать Его примеру и взять на себя тяготы не только своей жизни. Но и тяготы, хотя бы самых близких людей, которые нас окружают. И тогда, это наполнит нашу жизнь смыслом, и даже смерть в этом случае, не будет нас пугать. Потому что мы будем сознавать что не даром прожили свои жизни...
Мне часто задают вопросы, почему мы должны страдать и ограничивать себя, когда вокруг видим много людей, которые хотят и имеют много денег и живя в роскоши, думают только о себе или о «своих». Ведь сегодня, это основной пропагандистский «тренд» в светских, а иногда даже и в церковных СМИ.
Я недавно прочитал материал в газете, где священник, чуть ли не с гордостью говорит, что раньше церковный клир был привилегированным сословием и ездил в каретах. Это он оправдывает то, что нынешние батюшки на «Лексусах» да на «Мерседесах» разъезжают, да ещё и в сопровождении «денщика»- водителя, то есть личного дьякона. Думаю, что обычному христианину, такое отношение к священству кажется диким...
Владыка сделал паузу, отпил несколько глотков воды и поставив стакан на стол, продолжил:
- И вот тут то мы и должны вспомнить о том, что мы верующие, мы христиане и должны и можем жить не только для себя и близких, но и для тех, кто для нас является дальним. Иисус Христос Говорил: «Возлюби ближнего, как себя самого» И говоря это, Он имел ввиду не только нашу родню, но именно тех людей, которые нас окружают в жизни вообще. И конечно, прежде всего тех, кто вместе с нами верует и поклоняется Господу нашему, Иисусу Христу, который возлюбил всех человеков так, что жизнь свою отдал на их благо.


В последние месяцы перед смертью, владыку часто посещали видения в которых он как в былые времена вдруг стал видеть внутренним взором картины из жизни Иисуса Христа и его учеников. И настолько явно и последовательны были эти видения, что очнувшись от забытья, Владыка со всеми подробностями мог пересказать всё увиденное. Это странное состояние похоже было на полусон-полуявь. И в эти моменты своей жизни он не чувствовал ни боли ни недостатка кислорода в лёгких. Ему вдруг становилось легко и хорошо, так как бывало в годы первой молодости когда и тело и душа были полны сил и творческой энергии...


ПРОПОВЕДЬ ПЯТАЯ



Вместо эпиграфа:
«Дети! Недолго уже быть Мне с вами. Будете искать Меня, и как сказал Я Иудеям, что куда Я иду, вы не можете пройти, так и вам говорю теперь.
Заповедь новую даю вам, да любите друг друга: как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга.
Потому узнают вас, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собой.
Симон Пётр сказал Ему: Господи! куда Ты идёшь? Иисус отвечал ему: куда Я иду, ты не можешь теперь за Мною идти, а после пойдёшь за Мною.
Пётр сказал ему: Господи! почему я не могу идти за Тобою теперь? Я душу мою положу за Тебя.
Иисус отвечал ему: душу твою за Меня положишь? Истинно, истинно говорю тебе: не пропоёт петух, как отречёшься от Меня трижды…

… Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте.
В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: «Я иду приготовить место вам.
И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я.
А куда Я иду , вы знаете, и путь знаете.
Фома сказал Ему: Господи!. не знаем куда идёшь; и как можем знать путь?
Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к отцу, как только через Меня.
Если бы вы знали меня, то знали бы и Отца Моего. И отныне знаете Его и видели Его.
Филипп сказал Ему: Господи! покажи нам Отца, и довольно для нас.
Иисус сказал ему: столько времени Я с вами, и ты не знаешь меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь : покажи нам Отца?
Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? Слова которые говорю Я вам, говорю не от Себя; Отец пребывающий во Мне, Он творит дела…

…Если любите меня, соблюдайте Мои заповеди.
И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек.
Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет.
Не оставлю вас сиротами; приду к вам…

… Иуда(не Искариот) говорит Ему: Господи! что это, что Ты хочешь явить Себя нам, а не миру?
Иисус сказал ему в ответ: кто любит меня, тот соблюдает слово Моё; и Отец Мой возюбит его, и Мы придём к нему и обитель у него сотворим.
Нелюбящий меня не соблюдает слов Моих: слово же, которое вы слышите, не есть моё, но пославшего Меня Отца.
Сие сказал Я вам, находясь с вами.
Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлёт отец во имя Моё, научит вас всему и напомнит вам всё, что Я говорил вам…(Главы 13 – 14, от Иоанна)


Размышляя над теми Евангелиями которые после Вселенских Соборов остались в качестве самых ярких выразителей Нового Завета, мне хотелось бы поговорить не только о исторической канве, пришествия, жизни и смерти Иисуса Христа, изложенных в Трёх синоптических Евангелиях от Марка, Матфея и Луки, но и о содержании того учения, которое называлось и называется Христианством и догматические основы которого так ярко и и глубоко изложены в «дополнительном» Евангелии от Иоанна.
Если рассматривать Евангелия в рамках содержания, то именно Евангелие от Иоанна, наиболее полно цитирует всё учение Иисуса Христа, Новый Завет, - его общественное и религиозное содержание.
Но и показывает отношение Учителя и Его учеников. В отрывке, который помещён здесь в качестве эпиграфа, замечательно видно, в каких драматических отношениях находились ученики со своим Учителем, Иисусом Христом. Ведь они и верили и сомневались и задавали множество вопросов, которые показывают нам всю драму Пути, к подлинной вере в Господа. А Иисус долго и терпеливо объяснял им, раз за разом, разными словами и чудесными делами, чтобы они уверовали подлинно…
И на мой взгляд, именно Евангелие от Иоанна, послужило причиной становления народившегося богословия, ставшего не только историей земной жизни Иисуса Христа и христианства, но и новой религией, «связью» людей с Богом – Троицей: Отцом, Сыном и Святым Духом.
Иоанн, впервые сделал попытку превратить житие Иисуса из Назарета в глубокую, сложную религиозную систему, что ему и удалось с необыкновенной глубиной и проникновением.
… Попробуем рассмотреть тему отношений, тему преподавания Иисусова учения ученикам, как процесс, в результате которого и появилась возможность говорить о Новом Завете, о всех его деталях и подробностях, о уровне понимания учениками Учителя, о тех трудностях с которыми сталкивался Господь, объясняя ученикам новый Путь, Истину, которую олицетворял Он Сам и которую осознать, одобрить, а потом и благовествовать о ней было невероятно трудно.
Как это всё создавалось, кто был первым, кого Иисус призвал идти за собой, какие слова и какие действия убедили взрослых, самостоятельных, часто семейных людей, бросить всё и последовать за Учителем?
В чем была необычность и привлекательность для этих разных по характеру и возрасту людей, речи Человека, которого казалось многие знали как плотника и сына плотника?
Как могло случиться, что Иисус из Назарета, из этого маленького городка расположенного неподалёку от моря Тивериадского, затерянного в маленькой провинциальной Иудее, в течении трёх последних лет своей жизни, сумел через поступки и проповеди, а на исходе земной жизни, через лишения и телесные страдания привлечь к Себе и Своему учению такое внимание, которое разрасталось с неудержимой силой, несмотря на казни и преследования Его сторонников, в течении почти трёхсот лет, чтобы в итоге стать главной религией мира, на последующие тысячелетия?
… Начнём с того, как появление, рождение, воплощение Иисуса описано у Иоанна, и далее продолжим анализировать и то, что было в течении последующих лет жизни, увенчанной смертью на Голгофе, смертью, за которой последовало чудесное воскрешение, сделавшее имя Иисуса Христа величайшим именем мира, «и ныне , и присно, и во веки веков»…


Иисус Христос, ученики и учение.


Вместо эпиграфа:
«Птицы небесные имеют гнёзда, а Сын Человеческий не имеет где голову приложить…»

Если представлять себе ту атмосферу законничества и буквализма, застарелого догматизма и обрядоведения, в Древней Иудее, во времена, когда Иисус Христос, родился, жил, был распят, а потом через три дня воскрес «и восстал из мёртвых», то вызывает удивление, что он Мессия, мог в такой атмосфере дожить до своих трдцати трёх лет. Не узнанный по своей доброте и кротости, противоречащей многолетним ожиданиям верующих иудеев в «посланца Бога», на коне и с огненным копьём поражающим врагов, Он неоднократно подвергался опасностям быть убитым фанатиками – фарисеями и потому становится страшно за его жизнь с самого начала его служения…
Кажется, что Евангелия, не дают нам оснований утверждать, что тот , двухтысячелетней давности мир, был более подвластен разрушительному, жестокому злу, чем нынешний. Казни через распятие были свирепы и мучительны, но ведь казнимых было не так много.
Однако главного тогдашнего зверства мы не увидим в описаниях мира вокруг Иисуса. Мы не видим, ибо это было почти свойством человеческой натуры – узаконенным и обыденным. И эта страшная деталь тогдашнего быта, - было рабство. Именно из существования рабства, как традиции присущей тогдашнему человечеству и происходил главный грех того мира, против которого ополчился кроткий Иисус и от чего, Он, спас человечество своим скорбным, мучительным самопожертвованием и тем самым искуплением этого греха и его последствий. И грех этот заключался в том, что человек смотрел на другого человека, на своего раба, как на «рабочее животное». А рабство человеческое происходило от ненависти друг к другу, от войн и лишений, которыми подвергали народы друг друга, живя в те времена на земле без любви и без Заповедей Бога истинного…
В те времена сила была и правом, а богатство и знатность, были уделом немногих, в то время как нищих и убогих было великое множество. И Иисус выступил против этих казавшихся вечными человеческих установлений и «договоренностей» и своей жизнью, смертью на кресте и воскресением, дал пример искупления зла человеческого, их греховности через любовь и самопожертвование, на которые не были способны ни богатые и знатные, ни фарисеи и книжники, которые думали не «о Божеском, но о человеческом»…
Потому, первыми учениками Иисуса стали простые, люди: рыбаки, земледельцы, люди без образования и религиозных, чиновных должностей, но свободные не только от власти рабовладельцев, но и от рабства денег, славы и честолюбия. Ведь среди них и был распространён Новый Завет, к которому их простые души тянулись с самого начала, «раненные», земной привычной несправедливостью и жестокостью, олицетворением которого было рабство.
Недаром Иисус себя и учеников своих называл рабами Божьими, а апостолов, в конце своего земного пути назвал друзьями и говорил:
«Вы - друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам.
Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам всё, что слышал от Отца Моего.
Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы, чего не попросите от Отца, во имя Моё, Он дал вам.
Сие заповедаю вам, да любите друг друга…»(От Иоанна. Глава 15)
… Мне кажется, что именно в следствии преодоления Иисусом этого трагического, чисто человеческого жестокого но привычного заблуждения, что рабство всегда существовало и будет существовать, явился Новый Завет ставший следствием любви Бога к человеку и человечеству и ответной любви человека к Богу.
Мир в те времена представлял собою поле битвы свирепого, привычного победительного зла, против доброй человеческой природы и сильных характеров. Были конечно и подлинно верующие в Бога – Создателя, однако их было совсем немного. Но такие люди, не могли жить и выжить в этой давящей атмосфере, в обстановке горделивого узаконенного зла, сделавшегося привычным образом жизни и потому объединялись в секты и секточки и уходили «с глаз долой» в пустыню и в горы и жили там коммуной, братством верующих в любящего и справедливого Бога.
Таковы были, мне кажется, эссеи, группы единомышленников, живших вдали от людей и человеческих поселений, во главе с Учителем, который являлся главой и наставником братства, этого своеобразного, древнего монашеского ордена…
Отчасти, Иисус вышедший с проповедью Нового Завета, был похож на эссеев, однако отличался от них, любовью и состраданием к «нищим духом», которым он и стал учителем, и для которых, в конце концов превратился – в начале в Пророка а потом и в Сына Божия.
Приходится удивляться, что Его проповеди, с самого начала, не встречали такого ожесточенного приёма в среде фарисеев – книжников. Может быть это объяснялось, отсутствием этих ревнителей и начётчиков иудейского Закона, в Назарете, Вифсаиде и в Капернауме, поселениях далёких от Иерусалима, и от Храма, в котором и вокруг которого собирались и жили Иудейские правоверные законники…
Многие Поучения Иисуса из Назарета, были далеки от жестокости и однозначности еврейского Закона, и может быть поэтому не вызывали на первых порах гневного неодобрения в среде фарисеев, как не содержащих в себе опасности противостояния, соперничества, и тем более сопротивления «железному» Закону…
Однако дух веры напоказ, тогда, так проник во все поры Еврейского общества, что любое противостояние регламентации и обряду, встречалось с неодобрением, если не со злобой и гневом. Вспомните эпизод, с грешницей, которую толпа собиралась забить камнями, на площади и только после вмешательства Иисуса, спросившего: «Кто не без греха, пусть первым кинет камень в эту женщину», все смущённо разошлись, оставив грешницу рядом с Иисусом.
… Уже после начала проповеди Нового Завета, Иисусу несколько раз угрожали смертью законники, однако он был кротким, и вместе с тем обладал необоримой духовной силой, которая проявлялась невольно, и в его речах, и в его поступках, и в его внешности, и в его голосе. Это, наверное, до поры до времени сдерживало иудейских законников от решительных действий.
Показателем, мелочной обрядности и следованию закону вопреки житейской реальности был эпизод, когда Ученики Иисуса, усталые и голодные, в Субботу, идя через поле пшеницы, сорвали несколько колосков и расшелушив их, ели зёрна. Фарисеи обвинили их в этом, и Иисус возражая начётчикам, утверждал, «что Суббота для человеков, а не человек для Субботы».
Эти столкновения с фарисеями на почве соблюдения или несоблюдения закона, повторялись, и раз за разом Иисус отвергал претензии самоуверенных фарисеев, учить его, что можно делать и что нельзя в Субботний день.
… Исходя из опасности жизни в то время, для любого человека хотя бы формально не следующего Закону, можно понять и ту опасность, которой подвергался не только Иисус Назарянин, но и его ученики и потому надо попробовать описать, почему, они, эти взрослые уже люди, бросив всё привычное и устоявшееся в своей жизни, пошли вслед за учителем, покинув и дом, и семьи, сознавая опасность следования его указаниям и советам, шли за ним и в зной и в стужу. Они, с первых слов Иисуса увидели в нём Пророка, а потом уже после близкого знакомства с ним и его проповедями, уверовавших, что он и есть воистину Сын Божий…
Они уверовали, но по временам и сомневались не понимания, а то и прямо отрекаясь от Учителя, - именно эти события, поступки и слова, доказывают нам, что только после смерти Спасителя, Апостолы были готовы и отдавали свои жизни за веру в Иисуса Христа. «Ибо слаб человек…», пока наш кумир жив и пребывает вместе с нами…

… Ученики Иисуса Христа, первые из них, наверное знали Его и в детстве, и в отрочестве, и в юности, а потому, при первом зове, пошли за Ним не задумываясь, покинув свои семьи и свои селения. Такова была сила личности Иисуса во все его годы жизни на земле, что люди при первом призыве, уходили вослед Ему и внимали «… его глаголам вечности», как выразился апостол Пётр, обращаясь к Иисусу, с надеждой и упованием. Об этом почти не говориться в Евангелиях, и только в нескольких эпизодах обрисован Его необычный характер ещё в детстве. Существуют «портреты» юного Учителя, из детства, но в полузабытых апокрифах…
Как Иисус превратился в Мессию, в Христа, и почему это случилось на тридцатом году Его жизни? Мы этого не знаем, да теперь наверное и не узнаем никогда. Но у многих народов мира, существует афоризм: «Есть время слушать, и есть время говорить!» И мне кажется это мудрое высказывание и проливает свет на загадку жизни Иисуса из Назарета, и помогает нам ответить на вопрос – почему.
Видимо чаша знания и понимания грехов человеческих в мире, к этому возрасту Иисуса переполнилась, и идя на крещение к Иоанну Предтече, Иисус уже знал, что пришло Его время проповедовать Новый Завет !..
…Первыми учениками Иисуса из Назарета, были Иоанн Заведеев и Андрей (Первозванный), брат Симона – Петра. Остальные были тоже судя по всему из Галилеи, из районов Иудеи, лежащих неподалёку от Генисаретского моря.
Когда Иисус пришёл креститься на Иордан к Иоанну Крестителю, он был ещё один, но после сорока дней проведённых в пустыне, Иисус начал проповедовать своё учение и набирать учеников.
Однако, проповедовал он ещё и до набора учеников. Например в Евангели от Луки сказано: « Однажды, когда народ теcнился к Нему, чтобы слышать слово Божие, а он стоял у озера Генисаретского, увидел Он две лодки, стоящие на озере; а рыболовы выйдя из них вымывали сети. Войдя в одну лодку, которая была Симонова, Он просил его отплыть несколько от берега и, сев, учил народ из лодки. Когда же перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину и закинь сети свои для лова…
Симон сказал Ему в ответ: - Наставник! Мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову твоему закину сеть. Сделав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась. И дали знак товарищам, находившимся на другой лодке, чтобы пришли помочь им; и пришли и наполнили обе лодки, так что они начинали тонуть. Увидев это, Симон Пётр припал к коленям Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи! Потому что я человек грешный.
Ибо ужас объял его и всех, бывших с ним, от этого лова рыб, ими пойманных; так же и Иакова и Иоанна, сыновей Заведеевых, бывших товарищами Симону. И сказал Симону Иисус: не бойся; отныне будешь ловить человеков. И вытащив обе лодки на берег, оставили всё и последовали за ним…»
… И конечно, вполне могло быть так, что и Андрей Первозванный и Симон – Пётр, и Иоанн Заведеев, самый юный ученик Христа, могли слышать Его, Иисусовы речи ещё раньше, или их пересказ общими знакомыми.
А потому, присоединились к нему и юноша Иоанн и Иаков его брат, Заведеевы. Ещё, они видели Его во время крещения Иоанном Крестителем, на Иордане и слышали слова этого неистового пророка, который признал главенство Иисуса из Назарета над всеми и говорил, что он, Иоанн, несмотря на множество последователей идущих за ним, «недостоин завязать ремешки сандалий на ногах у Иисуса из Назарета», объясняя, что ему явился дух Святой, посланец Бога -Отца и указал на Иисуса, как на Мессию и Сына Божиего…
… Иисусова община постепенно увеличивалась и вошли в неё один за другим люди простые, доверчивые и безыскусные, ищущие Учителя жизни, который бы помог им узнать и понять Божью волю и пожертвовать свою судьбу на то, к чему призывал Бог, через Сына Своего воплощённого, Иисуса, плотника из Назарета…
И только после того, как в беседах с учениками Он, Сын Человеческий, увидел страстный блеск в глазах учеников, услышал их, дрожащие от восторга голоса соглашающиеся со всем, что говорил и обьяснял им Божий Избранник, только после этого, и случилась его Нагорная Проповедь.
Тогда, привлечённые людской молвой о замечательном Учителе, Иисусе из Назарета, собралось они, жители окрестных городов и деревень, всего было их несколько тысяч, на горах, чтобы слушать Его. И там, Он, коротко но выразительно и понятно, рассказал и обьяснил им суть Нового Завета, с которым Он явился от Бога, на землю Израильскую.

В Евангелии от Луки говорится о Нагорной Проповеди:
«В те дни, взошёл Он на гору помолиться и провёл всю ночь в молитве к Богу. Когда же настал день, призвал учеников Своих, и избрал из них двенадцать, которых и наименовал Апостолами: Симона, которого и назвал Петром, и Андрея, брата его, Иакова и Иоанна, Филиппа и Варфоломея, Матфея и Фому, Иакова Алфеева и Симона, прозываемого Зилотом, Иуду Иаковлева и Иуду Искариота, который потом сделался предателем. И сойдя с ними, стал Он на ровном месте и множество учеников Его и много народа из всей Иудеи и Иерусалима и приморских мест Тирских и Сидонских, которые пришли послушать Его и исцелиться от болезней своих, также и страждущие от нечистых духов; и исцелились. И весь народ искал прикасаться к Нему, потому что от него исходила сила и исцеляла всех…»

И говорил Он, поднявшись во весь свой высокий рост, голосом мягким и звучным и с тихим восторгом внимали ему люди…
«… И Он возведя очи Свои на учеников Своих говорил: «блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие…»

И далее, Он продолжил:
«… Но вам, слушающим говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящих вас, благословляйте проклинающих вас, и молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя по щеке, подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку. Всякому просящему у тебя давай, и от взявшего твоё не требуй назад. И как хотите чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними…»

И говорил Иисус слова необычные для того времени и того места, а люди с благоговением слушали истины, которые Он им открывал, ибо они расходились со Здравым Смыслом, которому учили их в синагогах – отвечать ударом на удар,- «око за око и зуб за зуб…»

И потом взволнованный Иисус объяснял всем:
«И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их, любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? Ибо и грешики то же делают. И если взаймы даёте тем от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же…»

И дальше Иисус говорит самые важные слова:
«… Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд. Не судите, и не будете судимы; не осуждайте и не будете осуждены; прощайте и прощены будете; давайте и дастся вам: мерою доброю, утрясённою и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо какою мерою мерите, такой же отмерится и вам…»

И вздыхали люди , потупив глаза и размышляя над сказанным Иисусом, а Он продолжил:
«… Может ли слепой водить слепого? Не оба ли упадут в яму?. Ученик не бывает выше своего учителя; но и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его…
Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоём глазе не чувствуешь? Или как можешь сказать брату твоему: «брат! дай я выну сучок из глаза твоего», когда сам не видишь бревна в твоём глазе? Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего.
Нет доброго дерева, которое приносило бы худой плод; и нет худого дерева, которое приносило бы плод добрый. Ибо всякое дерево познаётся по плоду своему, потому что не собирают смокв с терновника и не снимают виноград с кустарника. Добрый человек из доброго сокровища сердца своего, выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое, ибо от избытка сердца говорят его уста.
Что вы зовёте Меня: «Господи! Господи!» и не делаете того, что Я говорю?
Всякий, приходящий ко мне и слушающий слова Мои и исполняющий их, скажу вам, кому подобен. Он подобен человеку, строящему дом, который копал, углубился, и положил основание на камне; почему, когда случилось наводнение и вода напёрла на этот дом, то не могла поколебать его. Потому что основан он был на камне. А слушающий и не исполняющий подобен человеку, построившему дом на земле без основания, который, когда напёрла на него вода, тотчас обрушился. И разрушение дома сего было великое…»

… Так говорил и учил Иисус Христос объясняя простым людям, очень убедительно, смысл их жизни и их призвание… Но и требовал следовать Новому Завету, как закону праведной жизни...
А потом последовали и первые чудеса, вдохновлённые глубокой верой окружающих в Него, как в Спасителя.
В Кане Галилейской на свадьбе он, по просьбе своей матери, Девы Марии, из воды сделал вино свадебное…

… А потом были новые беседы, когда слушать Его собралось уже более пяти тысяч человек, которых Он сумел накормить пятью хлебами и ещё осталось много коробов несьеденных остатков.

А потом было хождение по воде и усмирение шторма на море и попытка вдохновлённого примером Учителя, Петра – Кифы, самому пройти по морю, окончившаяся неудачей. Ибо вера человеческая в Божиего посланника была ещё не так верна и крепка, даже у учеников Его…

А потом были излечения больных, слепых и прокажённых, и изгнание бесов и оживление умерших. И всё это стало возможным только благодаря прирастающей самозабвенной вере в Божьего Посланника и силу его слов и дел.

Об этом повествует Библия, Новый Завет, но о реалиях жизни Иисуса Христа в те годы, говорится в Священном писании совсем немного. А нам, чтобы последовать путём, Иисуса, хотелось бы знать все подробности Его жизни тогда…

Как же жил, чем питался, где и с кем дневал и ночевал Сын Человеческий во времена своей проповеди нового Божьего завета?
Об этом очень скупо сказано в Евангелиях. Но мы можем попробовать восстановить картину этой жизни.

Вот например сцена у колодца, в земле самаритян, когда уставший после дневного перехода по жаркой раскалённой солнцем горной тропе, Иисус присел у источника, тогда как его ученики вошли в селение для того чтобы найти себе и Учителю пропитание и ночлег для отдыха…

Представляется лето в горной пустыне, изнуряющий зной, выцветшее от жары небо и белые силуэты самаритянской деревни на холме… А под холмом, чуть в стороне от строений – источник, обложенный серыми гранитными валунами, и Иисус Христос присевший рядом, отирающий пот со лба, что – то шепчущий пересохшими от жажды губами…

И подходит к колодцу женщина – самаритянка, в ярких, лёгких одеждах, с накинутым на плечи кисейным покрывалом. И увидев незнакомого мужчину, смущается, прикрывается покрывалом, но подбадриваемая его доброжелательной улыбкой, набирает воды и предлагает ему напиться…

И тогда происходит между ними разговор, который описан в Евангелиях и который её так поразил, что она вернувшись, рассказала о удивительном путнике в деревне, и сама запомнила эту случайную встречу на всю жизнь…

Таких встреч, чудесных разговоров и исцелений, было очень много за эти три года и конечно нам хотелось бы о них знать больше и подробнее…

… Или другой вопрос, остающийся без ответа. Как мог Иисус Христос, выбрать в Апостолы Иуду Искариота? Вполне возможно, что Иисус с самого начала, видя в нем не ученика, а просто житейски хитрого проворного человека, надеялся на его перевоспитание и преображение. Он доверил Иуде организацию быта коммуны, закупку продуктов и оплату снятого жилья, наверное ещё потому, что кроме него из Апостолов никто не способен был управляться с деньгами и потому, именно Иуде был доверен денежный ящик, в котором лежали пожертвования доброхотов и сторонников нового Учителя…

… Сама задача провозвестия Нового учения, Нового Завета заставляла Иисуса и его двенадцать учеников переходить с места на место, встречая всё новых и новых слушателей, многие из которых со временем становились последователями Иисус Христа.

Израиль по сложившейся традиции, с воодушевлением встречал новых и новых проповедников, в страстном ожидании Мессии, который освободит их от всех тягот и несчастий жизни…

И вот Он пришёл, но кроме учеников, никто не узнал его, ибо все верили, что Мессия явится Израилю вооруженный чудесным оружием, на прекрасном боевом коне, и уничтожит всех врагов Израиля, став новым и вечным царём над ними. И не ведали несчастные иудеи, что «Царство Божие, уже внутри нас», и что освобождение каждого и всех, зависит от самих иудеев и силы их веры в Бога, и верности этой вере. Они не хотели понять, что только после смерти возможно переселение в райские кущи на небесных пажитях, и только для тех, кто в этой жизни старался быть праведным и каялся и мучился, если совершал неблаговидные поступки…

Тогда многие, можно сказать большинство людей, не узнали в Нём Мессию, и в этом заключена драма человеческих отношений к Богу и людей между собой. Ведь не узнали-то потому, что не любили не только Бога, но и ближних своих и дальних, а врагов ненавидели люто, до кровомщения…

Как тут уверуешь в любовь и непротивление злу насилием, если кругом правят сила и деньги?
… Так и в наши дни! Разве же мы поверим человеку, который будет говорить нам, что он Сын Бога, и что главным стержнем нашей жизни должна быть любовь и нестяжание материальных благ?

Поэтому, наверное, одна из трагичных деталей и сегодняшней жизни, заключена в том, что если бы Иисус Христос, явился на землю сегодня, то мы бы приняли Его за сумасшедшего. А ведь христиан,
сегодня, как гласят переписи во всём мире – больше миллиарда!

И тогда, две тысячи лет назад, для многих людей вовсе было непонятно учение Иисуса из Назарета, который призывал людей покаяться и исповедовать Божии заповеди, главными из которых были две:
«Возлюби Бога Отца небесного всеми силами души и тела и ещё: возлюби ближнего своего, как самого себя…»



Последние разговоры Иисуса с Учениками.



И вот, настал роковой день, к которому неизбежно стремился Иисус Христос эти долгие три года благовествования в земле Израильской. И после триумфальной встречи его, в пригороде Иерусалима, как победителя и Мессии, остановились они в простом доме и сделали пасхальную трапезу и чувствуя, что земные Его дни приближаются к концу, Иисус омыл ноги ученикам, показывая как надо жить и служить друг другу, согласно Новому Завету, а потом, установил первую церковную литургию для своих последователей христиан, преломив хлебы, сказал: - Сие есть Тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание…

... И налив вина продолжил: - Сия чаша есть новый завет в Моей Крови, которая за вас проливается….(Евангелия от Луки)

А потом с грустью сказал : - И вот рука предающая Меня, со Мною за столом; Впрочем, сын Человеческий идёт по предназначению, но горе тому человеку, которым он предаётся…(Евангелие от Луки)

Этим, взволновал всех учеников, а Иуду Искариота напугал, и тот найдя причину вышел вон из дома… И, должно быть, бормоча ругательства, быстро пошёл, почти побежал в сторону дворца первосвященников, в надежде застать Кайяфу ещё бодрствующим…

Что толкнуло Иуду на предательство?

Первой причиной конечно была его тяга к деньгам и каждодневное с ними общение (он был казначеем коммуны Иисусовой). Он видел, как люди преклоняются перед богатством, жаждут его и завидуют богачам. И постепенно, он, Иуда перестал верить своему Учителю, который говорил совсем противоположное, и стал измышлять, как уйти от него… Тут и нашли его слуги первосвященника и предложил за деньги предать Учителя, на что он не без колебаний, в конце концов согласился…

Яд сребролюбия уже растлил его и он не смог совладать с искушением, «заработать» деньги, тридцать сребреников на покупку своего участка земли, на котором он, рано или поздно, мечтал разбогатеть. Впоследствии Иуда конечно раскаялся, и выбросил данные ему первосвященником деньги и повесился…
Но такова природа человека – и в плохом и хорошем, он вначале говорит или действует, а потом раскаивается…

… Тайная вечеря, между тем, продолжалась… А ученики продолжали спорить и импульсивный и темпераментный Пётр старался убедить Иисуса, что даже если все от него отшатнуться, он останется верен ему до конца. На что, Иисус с горькой улыбкой ответил: – Говорю тебе Пётр, не пропоёт петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня… (Евангелие от Луки).

Так и случилось в ту же ночь с Петром, ибо повторяю, такова природа человеческая – сомневаться и в плохом и хорошем и только после совершения греха, каяться и уже после становиться до конца непреклонным… В этом ценность искреннего раскаяния, благодаря которому грех преодолевается, после тяжёлых страданий и сомнений…

Само отречение Петра, в ту ужасную ночь, ещё ничего не показывает, кроме страшной тревоги и бури чувств в его душе.
… После ареста и унижений Иисуса Христа в Гефсиманском саду, он, Пётр, идя позади стражников, с захваченным ими Иисусом, на суд Синедриона, надеялся на чудо проявления силы своего Учителя Иисуса, в которого они уже веровали как в Христа - Мессию.

Но, когда он увидел безнаказанное издевательство прислужников над Учителем, он был смущён и затосковал, и именно в этот момент он отрёкся, хотя потом запереживал и даже плакал, надеясь найти в слезах оправдание своему малодушию…

В конце концов случилось так, как и говорил Иисус Христос: только после совершения греха невольного предательства, и после слёз покаяния, Петр стал тем самым «камнем» на котором и выстроилось христианство, тем пастырем, который начал пасти «овец Христовых»…

… Этот эпизод, даёт всем нам право надеяться, на то, что несмотря на нашу греховность и слабость веры, мы покаявшись можем продвинуться на пути веры, преодолевая непостоянство человеческой натуры.

Читая Евангелия, мы не должны забывать, что Апостолы были простыми людьми, которых Божественное влияние Иисуса Христа, сделало героями и родоначальниками веры человеческой…

В чём секреты обаяния и уверенности истин, сообщаемых Иисусом своим ученикам и народу, постоянно окружающего Спасителя?
Надо думать, что с первого раза, с первой встречи, большинство не могло понять, Истину, воплотившуюся в Иисусе, но все слушатели, чуствовали в его речах, нечто, притягательное и неотразимое, если можно так говорить.

Ведь и сегодня, те, кто впервые прочитал Евангелия, не понимают, а часто и не могут понять, Его слов, однако почти все знают, - Он прав, а мы все неправы... Откуда это ощущение?

Мне кажется, истина, и в самом простом житейском виде имеет как минимум две стороны, как «две стороны имеет каждая медаль или монета». И одну сторону, мы видим каждодневно, и это наш жизненный опыт, а вторая сторона, до поры до времени скрыта и недоступна нам, потому что до определённого момента, мы вторую сторону не замечаем - потому что она нам не нужна.

Мы видим только лицевую сторону медали или монеты, на которой стоит цифра, определяющая количество того или иного товара, который мы на эту монету можем купить. (Видя медаль или орден, мы тоже ориентируемся – этим орденом награждают за подвиг простых солдат, а этим генералов и полководцев, оставшихся после подвига в живых или умерших).
.
Но Иисус Христос, в рассказе о монете, говорил хитроумным фарисеям, что «Кесарю – кесарево, а Божье – Богу». То есть иначе – быт, жизнь рутинная, мир – в смысле плоть – это одна сторона истины, которую и мы понимаем и ученики Иисуса понимали две тысячи лет назад…
Но в словах, в поучених, в Истине, которой учил Иисус Христос, своих учеников и толпу, была и та часть Слова, которую можно понять только прожив жизнь, перестрадав и переболев всеми страданиями и страстями плоти, и в итоге - увидеть другую сторону жизни, не плотскую, но духовную…

И только, потом осознать, «что то, что для людей мудрость, - Для Бога глупость», когда то, что для плоти добро – то для духа зло и наоборот…

Ученики были обычными людьми, и это в Евангелиях неоднократно подчёркивалось, но они пережили потрясение: вначале уверовали по плотски, с надеждой на возможность, приблизившись к Иисусу, получить потом, после Его воцарения, «тёплое» местечко поближе к власти… Вспомните, как ещё перед Тайной Вечерей, они все пытались испросить место для себя, поближе к Иисусу, уже после, в «Райских кущах».

Потом после Его захвата и страшной казни, они испытали душевный шок потери веры, и даже «каменный» Симон – Пётр отрёкся трижды, от своего обожаемого Учителя…

И вот на третий день, они вдруг узнают, а потом и видят, что Иисуса нет в гробнице, и начинают вспоминать Его вещие слова о Воскресении. А потом, после явления им, Христа, и явлению неоднократному, они, вдруг осознали, всю глубину его иносказаний, которые стали Живой Истиной и тогда, обнажилась вторая, духовная сторона Его Слова…

… Но, возвратимся к событиям, о которых повествуют Евангелия…
Когда Иисуса арестовывали в Гефсимании, остальные ученики его рассеялись по окрестностям и позже, испуганные и возбуждённые, собрались скорее всего в доме где они проводили вместе с Иисусом Христом пасхальную трапезу, и закрыв все засовы молили Бога о своём спасении и спасении их Учителя. Они ещё надеялись, что Христос проявит свои чудесные способности говорить и убеждать людей, и освободиться и придёт к ним жив и невредим…

Об этом в Евангелиях не пишут, но наверное они, Апостолы, верили и надеялись, и переживали за себя, думая, что ежели их Учителя не побоялись схватить, то их, Его учеников могут и убить.

В таких случаях, женщины всегда смелее мужчин и именно почитатели Христа – женщины, наверное присутствовали и на судилище перед Римской Преторией, где Пилат, после некоторых сомнений, но утвердил смертную казнь, через распятие; а потом и шли в толпе, сопровождавшей приговорённых к распятию на Голгофу. Но об этом уже говорят Евангелисты…

Например у Евангелиста Луки рассказывается о казни и действиях последователей, то есть апостолов и женщин, верящих и любящих Иисуса, сопровождавших его до конца в его человеческом воплощении, такими словами:
« И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нём…» (Цитата из Луки).

… И на «Лобном» месте распяли Его, и после страшных мучений, Он умер!
Лука об этом говорит так:
«Было же около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого; и померкло солнце, и завеса в храме раздралась посредине. Иисус, возгласив громким голосом, сказал: - Отче! В руки твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух…»

И здесь, в образе «раздравшейся снизу до верху», завесы в Храме, тоже скрыта, духовная истина, ибо смогли уже все «увидеть», осознать то, что было за «завесой», то есть за «парадной», лицевой стороной Истины. Она ведь «раздралась», не сверху только, или снизу, что символически означало бы возможность видеть Бога, тем кто «внизу» или тем, кто «наверху», но ставшей видимой для всех…

… Все же, знавшие Его, и женщины следовавшие за ним из Галилеи, стояли вдали и смотрели на страшное и горестное зрелище – казнь Учителя...
Тогда некто, именем Иосиф, член совета, (Синедриона), человек добрый и правдивый, не участвовавший в совете и в деле их, из Аримафеи, города Иудейского, ожидавший также Царствия Небесного, решился:
«…И сняв его, обвил плащаницею и положил Его в гробе, высеченном в скале, где ещё никто не был положен. День тот был пятница, и наступала суббота. Последовали также и женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи, и смотрели гроб, и как полагалось тело Его; Возвратившись же, приготовили благовония и масти; и в субботу остались в покое по заповеди…» (Евангелист Лука)

… Отсутствие решительных действий со стороны не только Апостолов, но и семидесяти избранных учеников, и просто тех, кто слушал Учителя с воодушевлением, объясняется конечно усвоением учения Иисуса из Назарета, а не страхом или слабостью. Об этом часто забывают толкователи и Евангелий и Нового Завета…

Не Учитель ли говорил им, «что если ударили по левой щеке – подставь правую» и не Он ли, всей своей жизнью доказывал им святость непротивления злу насилием и говорил «возлюбите врагов ваших»…

Почему, тогда, так немного было вокруг, во время суда и во время казни Спасителя, тех, кто в него уверовал, кого Он излечил, кто слушал его на горах и у моря ? Конечно их, верующих в Него уже и тогда, было намного больше, тех, кто присутствовал на казни, но видимо многие их них жили в Галилее, а в Иерусалиме, большом городе, люди занятые праздником и тем более ночью, не знали о том что происходит суд Синедриона над Учителем, и даже утром, когда служба заставляла бодрствовать и Пилата с его воинами, и Кайафу – первосвященника с членами Синедриона, и клиентов и фарисеев, узнавших о суде через своих покровителей, жреческой верхушки еврейского народа, многие оставались в своих домах, и толпа перед Преторией была вовсе небольшой и состояла из одних врагов Иисуса, сторонников Кайафы и Анны…

… К тому же надо добавить, что регламентация ежедневная, ежечасная, приучала иудеев к повиновению и послушанию, не только Закону, но и властям, Синедриону, а тут вдруг пришёл человек, - а для врагов Иисуса он был и оставался человеком до конца, - который на взгляд большинства иудеев был преступник, говорил непонятное, обещал разрушить храм и восстановить его в три дня, говорил, что он Сын Бога, и уже обладал значительным числом учеников и поклонников…

Синедрион осудил его на смерть – чего же боле, - наверное спрашивали сами себя эти люди, собравшиеся ранним утром перед судным местом, на котором восседал прокуратор Иудеи, ненавистный наместник Рима – Пилат?..
Этим наверное можно объяснить озлобление этих людей, против бунтаря и революционера, каким им казался Иисус Христос. И наверное поэтому они упорствовали в намерении отправить ненавистного им «смутьяна» на крест. И потому они во всё горло кричали: - Распни его!!! Распни!!!

Скорее всего и Мария, мать Господа, и Мария Магдалина и остальные женщины, а с ними и Иоанн, самый молодой Апостол, стояли где – нибудь в сторонке, и молились и плакали, видя страдания Иисуса, но ничего поделать не могли…

Они же, шли вослед процессии, по узким каменистым улочкам Иерусалима, и обливались слезами, изредка, сквозь людскую массу, теснившуюся в узких проходах, видели, бредущего впереди этой толпы изнурённого, окровавленного Иисуса…

Когда же печальное шествие остановилось и в толпе зашептали: - … Упал! Он упал! - из переулка, навстречу Иисусу, не выдержав вида Его страданий, выбежал Симон Кирениянин, и помог встать Иисусу и подхватив крест, потащил его дальше. А Иисус, шатаясь, шёл вослед ему, погоняемый злыми командами стражников: - Пошевеливайся! Быстрее… Быстрее!
Когда же поднялись на Голгофу, то стража оттеснила присутствующих подальше от места казни, и женщины уже громко рыдали, не находя сил говорить о своей скорби…

… В Евангелии от Иоанна рассказывается, что через некоторое время к умирающему на кресте Иисусу, подошли Матерь Мария и Иоанн, и Он, с трудом, задыхаясь, тихим и хриплым от жажды и страданий голосом, проговорил своё завещание: «Будь Ей как сын… А ты будь ему как Матерь»…

И опять первыми в вере были женщины, которые и на казни оставались до конца, пока их не отогнала от места распятия Иисуса, оставленная при распятых, стража…

… И вот, Спаситель умер, и ему пронзили копьём рёбра и увидели, что потекла сукровица и уверились, что Он мёртв и не стали перебивать ему колен, что сделали с двумя разбойниками, распятыми рядом с Ним…

И когда все разошлись и даже стражи ушли в казармы, пришёл к Распятому Иосиф из Аримафеи, который был тайным учеником Иисуса. Он, после смерти Иисуса, испросил разрешения у Пилата, захоронить тело своего учителя…

… И принёс он саван. И пришёл также и Никодим, тоже Его тайный ученик, и принёс ароматных масел; и обмыв тело, помазали тело Учителя маслом и запеленали его в плащаницу, и унесли во гроб каменный, который был неподалеку приготовлен Иосифом, заранее, для себя…

И похоронив, помолились и дрожа от переживаний и усталости, привалив гроб тяжёлым камнем, пошли домой, плача, сострадая и скорбя об Учителе…

… А в воскресение, с раннего утра, пришла ко гробу Господню, Мария Магдалина, и увидела, что гробница открыта, а внутри нет никого. И она побежала в дом, где уже третий день жили апостолы и сказала: - Унесли Господа из гроба и не знаем, где положили его…

И Пётр, вместе с Иоанном, побежали к гробу и Иоанн был там первым и «…наклонившись, увидел лежащие пелены, но не вошёл во гроб. Вслед за ним приходит Симон – Пётр, и входит во гроб, и видит одни пелены лежащие, и плат, который был на главе Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте. Тогда вошёл и другой учение (так Иоанн называет себя) прежде пришедший ко гробу, и увидел, и уверовал. Ибо они ещё не знали из Писания, что ему надлежало воскреснуть из мёртвых. Итак ученики опять возвратились к себе…» (Евангелист Иоанн)

А что же делала в это время Мария Магдалина?
« – А Мария стояла у гроба и плакала. И когда плакала, наклонилась во гроб, и видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих…
И они говорят ей: жена! Что ты плачешь? Говорит им: унесли Господа моего, и не знаю, где положили. Сказав сие, обратилась назад и увидела Иисуса стоящего; но не узнала, что это Иисус…» (Евангелист Иоанн)
… И понятно почему. Ведь даже ученики, не поняли, которым Иисус говорил раньше: - Вы слышали, что Я сказал вам: «иду от вас и приду к вам». Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: - «иду к Отцу»; ибо Отец Мой более Меня. И вот, Я сказал вам о том, прежде нежели сбылось, дабы вы поверили , когда сбудется. Уже немного мне говорить с вами…»

И Иисус, которого Мария не узнала говорит ей: - Жена, что ты плачешь! Кого ищешь?. Она думая, что это садовник говорит ему: господин! Если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его.

Иисус говорит ей: Мария! Она, обратившись говорит Ему: Раввуни! – что значит: «Учитель!».
«Иисус говорит ей: не прикасайся ко Мне, ибо Я ещё не восшёл к отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: «восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему». ( Евангелие от Иоанна)

И после всего этого, плача и смеясь побежала Мария Магдалина в дом Марка, где сидели взаперти, и горевали Апостолы…
И войдя, наверное с радостным чувством сказала им: - Иисус Воскрес!!!

… И появилась в их душах надежда и возвратившись, стали они думать и гадать, что же случилось с Учителем, с его погребённым телом… И стали вспоминать, как говорил Он им, что умрёт, будет погребён и на третий день воскреснет…

И в тот же день недели, вскоре явился им Сам, Иисус Спаситель и Мессия и пройдя сквозь стену, тихо встал в углу и сказал: «Мир вам!…» И все замерли, а потом бросились на колени и стали целовать полы его одежды.

А Иисус: «… сказав это, показал им руки и ноги и рёбра свои. Ученики обрадовались, увидев Господа. Иисус же сказал им вторично: Мир вам! Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул и говорит им: примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся…»

А Фома , не поверил, потому что его не было с ними в тот день, и стал сомневаться и Иисус в другой раз появился на восьмой день и сказал: «…Мир вам!» и глянул на недоверчивого, покачал головой и сказал ему: - Ах. Фома. Фома! - «… подай перст твой сюда и посмотри руки мои; подай руку твою и вложи в рёбра Мои: и не будь неверующим, но верующим…»
Фома же сказал ему в ответ: «Господь мой и Бог мой!»

И далее евангелист Иоанн говорит: «Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его…»

После явления Иисуса ученикам, в Иерусалиме, большинство Его последователей вернулись в Галилею, и занялись тем, что забросили, когда пошли за Учителем, по Его первому зову, около трёх лет назад. То есть своими делами мирскими и рыбной ловлей, в том числе...
И вот, на море Тивериадском, вновь им является Иисус Христос, чтобы напомнить им о Миссии, возложенной на них Им, в момент первого явления после распятия и воскрешения…

… А дело было так: «Пётр сказал всем остальным, которых было шестеро кроме его самого, что он идёт ловить рыбу и тогда остальные пошли с ним сели в лодку, но во всю ночь ничего не поймали. А когда утро настало, то увидели они человека на берегу и не узнали Его.
И этот человек спрашивает их громким и звучным голосом. : Дети! Есть ли у вас какая пища?

И они, услышав его вопрос – утро было тихое и ясное, ответили Ему: - Нет…
А человек этот сказал им в ответ: «Закиньте сеть по правую сторону лодки, и поймаете» Они закинули и не могли сети вынуть из-за множества рыбы в них.
Тогда Иоанн, вглядевшись, говорит: «это Господь!»
Пётр же услышав это, препоясался одеждой, и в не терпении сердца, нырнул с лодки в море и поплыл к берегу. Остальные приплыли на лодке.
Когда же они вышли на берег, увидели разложенный костёр, и на нём жарилась рыба и согревался хлеб..

«Иисус говорит им: придите, обедайте. Из учеников же никто не смел спросить Его: «кто Ты?», зная, что это Господь. Иисус приходит берёт хлеб и даёт им, также и рыбу…»

А после еды, Иисус трижды спрашивает Петра: «Любишь ли ты меня?» И Пётр ему трижды ответил: «Господи! Ты всё знаешь; Ты знаешь, что я люблю тебя». И Иисус говорит ему трижды: «Паси овец Моих…»

А это значило, что Иисус Христос, от которого Пётр в утро распятия Господа, трижды отрёкся, трижды простил его и вновь призвал быть главой Апостолов и учить людей Новому Завету, ставя его во главе своей Церкви…

И дальше Иисус сказал: «Истинно! Истинно говорю тебе! Когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил куда хотел; а когда состаришься, то прострёшь руки твои и другой препояшет тебя и поведёт, куда не хочешь.
Сказал же это, давая разуметь, какою смертью Пётр прославит Бога…»(Цитаты из Евангелия от Иоанна)

Так являлся Иисус Христос трижды, «по воскресении своём из мёртвых», своим ученикам, благословляя их на служение Новому Завету, который открыл им, ещё при жизни на земле, в облике человеческом…


Предсмертные дни


В городе, в природе, всё расцвело и все преобразило наступившее лето.
На траве ранним солнечным утром, в парке рядом с соборным храмом, птицы пели не переставая с рассветом, а на зелёной мягкой траве, открытых пространств к утру оседала чистыми прозрачными каплями роса. На Круглом озере, заботливые утки, гуси и лебеди с утра, во главе своих выводков, плавали вдоль берега и сквозь молочные хлопья тумана, почти не слышно возникали, приблизившись к случайному бессонному наблюдателю на берегу, в ожидании корма-подачки. Чуть позже на песчаных дорожках появлялись кавалькады ранних всадников выплывающих из редеющего под лучами встающего солнца, и вскоре исчезающих в нём. Через час, яркое жаркое солнце вставало над высокими деревьями парка и высушивало росу, вместе с которой испарялся и предрассветный туман. На аллеях парка появлялись первые гуляющие и длинный, почти бесконечный летний, жаркий день вступал в свои права.
В эти дни, умирающий Владыка, писал свою последнюю проповедь. Он попросил своего друга и духовника, старого почитателя его проповеднического таланта, принести нужные книги и преодолевая дурноту всепобеждающей болезни, уже работая лёжа, так как не хватало сил подняться и даже сесть. Он хрипло дышал и часто переводя дух, откидывался в изнеможении на высокие подушки. Однако, владыка продолжал работать через силу, стараясь привести в повиновение свой ум и свою память.


ПРОПОВЕДЬ ШЕСТАЯ


Вместо эпиграфа:
« В сущности идеал всегда остаётся утопией. Если бы мы попытались представить себе современного нам Христа Утешителя и Судию наших времён, что сделали бы мы? То же самое, что сделал Иисус тому назад 1830 лет. Представив себе условия действительного мира совсем иными, чем они являются, мы создадим себе реформатора нравственного закона, сокрушающего цепи рабства без всякого оружия., улучшающего положение пролетариев, освобождающего притеснённые народы. Мы забудем, что это предполагает мир изменённым, что это требует важных переворотов в климате Виргинии и Конго, значительного преобразования в крови и расе миллионов людей, приведения всех наших социальных отношений к несбыточной простоте и совершенную перемену в обычном порядке европейской политики. Ничуть не труднее вообразить и то «всеобщее преобразование», к которому стремился Иисус. Это новая земля, это новое небо, этот новый, нисходящий с небес Иерусалим, этот глас: «се нова вся творю», - все это черты, общие всем реформаторам. Противоположность идеала с печальной действительностью всегда будет вызывать человечество к тем восстаниям против холодного рассудка, которые посредственными умами клеймятся как безумные, пока эти восстания не восторжествуют: и тогда те, кто возмущался, первыми готовы признать их великое значение»…
Эрнест Ренан – «Жизнь Иисуса».

В энциклопедии, слово Революция определяется как: «поворот», «изменение»;
1)социальный переворот, разрешающий противоречия…, коренным образом изменяющий общественный строй и приводящий к государственной власти новый, передовой общественный класс; 2) коренной переворот, коренные изменения в какой – либо области, например в технике, культуре…

… Если говорить от души, то революция для меня, это некая социальная буря, ураган, вызванный разностью «давления» между провозглашаемыми принципами любви и справедливости и реальным их наполнением или исполнением, а точнее, их неисполнением…
Потому, так получилось, что Иисус Христос, Сын Божий, явился в мир, чтобы возвестить Новый Завет, и столкнувшись с силами привычного зла, пожертвовал собой, во искуплении человеческих привычек терпеть Старое, как мир, зло…
Он, в самом начале своего служения, попытался преодолеть привычную косность человеческого непонимания, но столкнулся с неверием и подозрительностью, а после, был предан Иудой Искариотом и, приговорённый членами Синедриона во главе с Кайяфой к смерти, был отдан на суд Пилату, римскому правителю Иудеи, который и отправил Его на крест после некоторых колебаний…
И Синедрион, и Кайяфа, и Пилат – выступали на стороне Старого, привычного мира, всегда живущего по законам «здравого смысла» то есть по законам мира животного…
Иисус же, пытался убедить всех жить по законам Нового Завета, по законам Любви, по божьим законам и потому невольно стал Революционером, для тех, кто защищал Старое, кому в этом старом мире было совсем неплохо жить.
Тому есть подтверждающие, прямые высказывания в Библии. Есть слова Иисуса, косвенно выражающие требования переустройства мира на справедливых основаниях подлинной веры. Например вот этот отрывок из Евангелия от Матфея:«Итак, не заботьтесь и не говорите, что нам есть? Или что нам пить? Или во что нам одеться?… Потому, что всего этого ищут язычники… Ищите же прежде царствия Божия, и правды Его, и это всё приложится вам…»
В этих требованиях сознательной справедливости Христос выступает как защитник сирых и убогих.
Но есть и прямые призывы к революции. Там же у Матфея: «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч,…И кто не берёт креста своего и не следует за Мной, тот недостоин Меня…»
… Но одна из загадок Евангелий, это порой прямо противоположные призывы Иисуса Христа. Например, как сочетать полнейшее отрицание любого сопротивления насилием в призыве: «... если ударят по левой щеке - подставь правую…», с констатацией неизбежного конфликта: «… ибо Я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её…» Всё это требует вдумчивого объяснения и толкования…
И при всем, позиция Иисуса Христа очень твёрдая, никакого соглашательства или половинчатости. Он говорит:«Кто не со мной – тот против Меня; и кто не собирает, тот расточает…»
Иисус готов и на страдания, ради воцарения Нового Завета и потому предупреждает своих последователей о будущих преследованиях и страданиях. Он говорил, по словам Матфея:«Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища, и в синагогах своих будут бить вас, и поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства перед ними и язычниками...»
И ещё одна замечательная деталь – Иисус Христос ни одним словом не оправдывает семью! А это, наверное, связано с тем, что жизнь Революционера трудна и полна боли и страданий, безбытна, как сейчас говорят. А семья – это всегда налаженный быт, распорядок, ритуал… А «утучневший» человек, уже не ищет ни справедливости ни веры. Это подмечено очень тонко ещё в Ветхом Завете…
Но главной и отличительной особенностью Революции Иисуса Христа – это её мирный характер. Суть Его Революционного метода - в пересмотре своего отношения к миру, к Богу, к людям…
Эмоциональным центром Нового Завета, оставленного Иисусом Христом людям, является Любовь и её следствия. Главная идея Христовой Революции – самопожертвование, которым единственно можно бороться с эгоизмом природы и человека, с проявлениями «животного» в человеке…
Любовь, а не ненависть – вот объяснение этих кажущихся противоречий. Но согласитесь, что мы часто руководствуемся житейской логикой трактуя каждый на свой манер «противоречивые» выражения Иисуса Христа. Но логика подлинного христианства, как мне кажется, совсем иная…
Христовы Заветы, базируются на противостоянии и противодействии законничеству, через благодатную творческую силу человека, вложенную в него Богом в момент создания Бытия земного, и пребывающего в Адаме до времён грехопадения…
И Христос Новым Заветом раз и навсегда хочет победить последствия грехопадения, победить козни Сатаны, взявшего человека в плен обманом и лживыми обещаниями…
Вспомните гневные обличения Иисусом фарисеев и книжников, как последователей этого длящегося обмана: «Ваш отец Сатана, владыка смерти…» Вспомните изгнание торговцев из храма. И даже неудачи и ошибки своих учеников он обличает, как результат недостаточной веры в то, что Он им говорил, чему их учил… Вспомните гневную филиппику против Симона Петра, который пытался отговорить Его следовать дорогой жертвы и страданий: «Отойди от меня Сатана! Ибо ты думаешь о земном, а не о Божеском…»
Новый Завет, достаточно труден для понимания людей, погрязших в исполнении формального закона, но ещё более труден в исполнении этих Заветов…
Необходимо совершенно переменить своё отношение к Миру и к Богу, совершить личностную Революцию, чтобы начать жить, как христианину… Но ведь и это - только начало христианского пути на земле.
Задача послереволюционного «строительства» – победа над тлением и смертью, преодоление Божьего наказания, ставшего природным законом после грехопадения.
И революционность Иисуса Христа, носит максималисткий характер, настолько, что на ней невозможно основать новое государство, хозяйство, семью, культуру - в этом мире и по правилам этого мира… Он, Иисус утверждает, что сущность и проявления духовной жизни противостоят жизни и законам теперешней природы человека, погрязшего в материальном, питающего своё тело и начисто забывающем, а часто и не верующем в существовании души…
Наверное, осознав «невозможность» изменить революционным образом самих себя, люди – носители христианской идеи, христианского учения, после длительной борьбы, в попытке воплотить земное Христово поселение, коммуну, постепенно согласились сотрудничать с властями и постепенно церковь Христова стала союзником государства, а в иных случаях и сама стала государством. А власти, после признания невозможности победить веру христиан силою угнетения, сделали христианство государственной религией, и используя авторитет Христа, в своих идеологических манипуляциях, постепенно стараются перенести в Церковь, отношения между господином и рабом, подменяя этим, отношения между Богом и человеком, основанным прежде всего, не на страхе и подчинении, а на любви и свободе.
Замечательны высказывания современного христианского богослова, митрополита Каллистоса, который говорил о первоначальной традиции христианских священников быть слугами прихожан, которая со временем подменилась, превращением священнослужителей в начальство, «по духовному ведомству». Постепенно, в интересах власть имущих, идеологические прислужники государства, подменили революционную сущность Нового завета, акцентируя своё внимание на кротости Иисуса, устранив Его революционность…
На место революционных перемен, они подставили идею отречения, отрешения от реального мира существования людей, сделали христианство агентом соглашателей, доведя эти подмены до абсурда, до законности признания эксплуатации человека человеком, до признания законным рабства…
Часто произвол властей и государства оправдывают фразой сказанной Иисусом Христом: «Всякая власть от Бога…» Но ведь Бог даёт праведникам власть праведную, а погрязшим во грехе – грешную. Вспомните Содом и Гоморру! Ведь к страшной гибели их вели в том числе и власти этих городов. Так что приводить эти слова Иисуса в оправдании тиранам, совершенно неуместно!
Но лицемерно приспособив Новый завет, Евангельские тексты к требованиям земных властей, теоретики государства и цезарепапизма, смогли с помощью интеллектуальных спекуляций оправдать и войны, и тиранию государства, и рабство, просуществовавшее в Америке и в Европе, «оплоте христианства», до второй половины девятнадцатого века…
Причины такого отступления от Нового Завета, оставленного нам Христом, можно усмотреть в том, что как и любая Революция, Революция Христа, одержав победу в тяжелейшей и кровопролитнейшей борьбе, в течении трёх столетий отстаивая свой право на существование, впоследствии пережила и естественный исторический этап – Реставрацию старого миропорядка, и то, что получилось в результате, мало похоже на то, о чём учил своих учеников Господь.
Однако осталась Священная книга, осталось Предание, опыт многих поколений отцов церкви и святых старцев и именно это делает возможным дальнейшее воплощение учения Иисуса Христа в жизнь, уже на новом уровне исторического развития.
И потому, история христианской цивилизации, подтверждает уже человеческими Революциями, постоянное стремление Человечества вернуться к Заветам Христа, в борьбе с мировым злом.
Последняя Революция в России, зашла так далеко в отрицании достижений исторического Христианства, пусть и не полных, что провозгласила неверие, основой своей идеологии, а точнее заменила Церковь наукой. Формой правления государством, утвердили Советы депутатов, избираемые народом…
Но выяснилось со временем, что человек предоставленный самому себе, вдохновляемый только возвышенной риторикой о величии Человека коллективного, не способен удержаться на высоте человека – как существа созданного по образу и подобию Божьему и постепенно скатывается к животному полу инстинктивному существованию и становится подобным Сатане, божьему противнику…
Однако и эта роковая ошибка, следует в русле поисков и осуществления новых форм Христианской революции… Пусть попытка оказалась в итоге неудачной и Россия переживает Реставрацию, но последствием стала Революция в христианских и не христианских странах, освобождение Африки от колониализма и рабства, невольная эволюция в сторону социализма, многих стран, выступавших с самого начала как враги Октябрьской Революции…
Вспомните хотя бы модель шведского социального государства. Ведь Швеция сегодня, намного более «социалистична», чем СССР в последние годы своего существования…
… Пути Господни неисповедимы. И может быть, радикализм Русской Революции был обусловлен степенью отступления официальной Церкви от заветов Христа… Ведь Бог любит горячих или холодных, и не любит «тёпленьких», мещан и обывателей, прячущихся по своим «уютным» норкам.
Вот и в России, тяга к утраченной справедливости и свободе, вылилась в страсти народные, в отрицание веры, в прямой атеизм, как идеологию научного мировоззрения, а часто в бунт – страшный и кровавый…
Но опыт жизни в очередной раз показал, что без веры, без Бога, человек не выживает в атеистическом государстве и Христовы идеалы свободы равенства и братства, постепенно растворяются в человеческом эгоизме, и на место, свободное от Бога, приходит Сатана – покровитель алчности, сладострастия и животного эгоизма.
Жизнь без Христа постепенно возвратилась на круги своя, к «якобы» уже побеждённому Старому… Этим на мой взгляд и обусловлено появление в России «бандитского капитализма»
Неизвестно, понимали ли марксисткие идеологи демократичность христианства, но во всяком случае, они не предусмотрели, не учли Божественного инстинкта в человеке, и потому, постепенно, невольно, а иногда и подталкиваемая пропагандой, пришла привычка, боготворить Вождей вместо Бога, что со временем вылилось в культ личности. Отчасти, крушение вождистского типа социализма, произошло потому, что люди разочаровались в Вождях, а Бога, Непогрешимого и Вечного, у них уже не было…
Поэтому, когда авторитет Вождей был разрушен, а веры в Бога – Креатора и в Иисуса Христа – кроткого революционера уже отсутствовала, образовался вакуум, в который очень легко внедрился Сатана личного эгоизма и безнравственности…
Отсюда, вдруг, проявившаяся продажность и коррумпированность чиновников. Отсюда и бандитизм, как реализация желания любыми, мошеннически – бандитскими средствами стать богатыми и авторитетными…
… Иисус Христос, сегодня возвращается медленно и постепенно в реальную жизнь. Но многими уже полузабыты его Заветы. Его смертные муки на кресте уже не вызывают в новообращённых слезного сострадания и трепета подлинной веры. Вера, для многих пока акт формальный, и потому, часто «помолившись» в Церкви, выйдя из неё, люди считают, что акт веры закончен, и с самозабвением погружаются в в житейскую рутину: звонят по мобильникам, договариваются о новых «проектах», о новых куплях – продажах, в надежде заработать много денег… Однако деньги, сами по себе были и остались Идолом и препятствием к переходу в новую жизнь. Иисус недаром предупреждал, что «… что легче верблюду пролезть через игольное ушко, чем богатому попасть в Рай…»
Но ведь Иисус Христос своею смертью, ещё раз показывая всем нам пример соответствия Слова и дела, веры и жизни, требует от нас следования в сторону неба и Бога, а не в сторону земных богатств… Он, прямо ответил богатому юноше, спрашивающему у него совета: «Раздай своё богатство бедным и следуй за мной»… Но юноша, был так привязан к своему «имению» что со вздохом отошёл в сторону…
А мы, считающие себя христианами, иногда так привычно, с радостью, вновь и вновь погружаемся в земное болото мелких делишек и мелких страстишек, копим богатства, делая их синонимом свободы и справедливости…
Может быть поэтому, мы так клеймим Революционеров и не ругаем самого Христа только потому, что не понимаем революционного характера его Заповедей…
… Надеюсь, что читатели поймут побудительный мотив моих попыток, рассказать о моей уверенности в том, что без Бога, без Христа, без приведения Нового Завета в реальную жизнь, с помощью Святого Духа, все попытки перестроить жизнь на основаниях справедливости и взаимной любви, обречены на неудачу.
Размышляя над современной историей Церкви и человечества, я и назвал это эссе – Иисус Христос – кроткий Революционер, хотя сегодня слову революция, обыватели и мещане придают смысл отрицательный. Однако, Революции, это всегда попытка вернуть к жизни то Новое, о котором возвестил нам Иисус Христос, и не только говорил, но и своей мученической смертью доказал, как ценою самопожертвования, можно победить неправду Старого, отжившего и заменить становящимся Новым…
Иисус Христос для меня, та Сверх – Личность, которая в борьбе с коснеющим Старым, в Новом Завете дал новые законы жизни и сам согласно этим законам отдал свою жизнь, во искупление грехов человеческих
Путь к Богу, следование Новому Завету и от нас требует человеческого подвига самоотречения и жертвенности… Нам сегодня даже не требуется жертвовать собой ради веры, но просто стараться следовать примеру кроткого Иисуса и хотя бы не эксплуатировать других людей, не копить богатств, а если они у нас появились, то раздавать их нуждающимся не жалея. Но для нас даже это трудно…
Это «узкий» путь, путь личности, а не широкая дорога, по которой люди могут идти строем. Этим заблуждением и объясняется во многом сегодняшняя жизнь, в которой народ «валит толпами», за слепыми вождями к страшному концу, умножая грехами эгоизма и плоти, страдания и лишения человеческие, вопреки Иисусовой жертве.
Потому и кажется лёгким этот путь греха, что люди следуют по нему толпами, видя только близкие спины и не видя перспективы христианской жизни. И потому, только единицы находят в себе силы бороться с искушениями Сатаны, через внутренний духовный и телесный аскетизм, глубокую веру и покаяние…
Но рано или поздно, учение Иисуса Христа, новый Завет, победит! Ведь недаром было сказано, что «…Праведниками спасётся мир…»
… Обдумывая прочитанное в Библии, читая Святых старцев и Отцов церкви, размышляя над богословскими работами, пытающимися показать путь общения с Богом, я решил записать и поделиться с читателями, в надежде получить отклик, своими скудными мыслями о Иисусе Христе, как о преобразователе человеческой жизни, основателе Нового Завета, противопоставляющем привычной лжи и эгоизму, «ослабевшего» человека, искушаемого дьявольскими соблазнами - любовь к Богу и к Людям, вопреки «ветхому человеку», имеющему в нашей природе такие крепкие корни…
Я твёрдо уверен, что в человеке, созданном по образу и подобию Бога, несмотря на грехопадение, есть и добро, много добра. Это доказывает приятие Нового Завета, многими и многими миллионами людей. А значит, человек добр по существу, если так много людей поверили в то, что Иисус Христос говорил своим ученикам: « Кто был первым, тот станет последним , а кто был последним, тот станет первым»… И ещё говорил: «… если ударили по левой щеке – подставь правую…»
И миллионы и миллионы, не только поверили, но и готовы были жизни отдать, за христианскую веру, которая так трагически противоречила «здравому смыслу». (Вспомните крестовые походы ко Гробу Господню или самосожжение в срубах, русских раскольников).
Конечно сегодня христианская вера ослабела и подменена во многом «гуманистическими» идеалами, часто плохо скрывающими человеческий эгоизм и лицемерие… Но ведь есть и подлинно верующие, есть ещё люди готовые собой пожертвовать за дело Христа, а значит не всё потеряно. Ведь праведные люди – это как Божий посев, как семена упавшие на благодатную почву и дающие в итоге плоды: «… в тридцать, в пятьдесят, а иногда и во сто крат…» большие…
…Завершаю эти короткие заметки, цитатой из Евангели от апостола Матфея: «Всё предано мне Отцом моим и никто не знает Сына, кроме Отца…
Придите ко мне все трудящиеся и обременённые и я успокою вас…»
Похожие слова, видоизменив слова Иисуса, взяли в качестве лозунга коммунистического Интернационала, яростные революционеры: «Пролетарии всех стран – соединяйтесь!»
Мне кажется, что влияние Иисуса Христа, на создателей коммунистической теории неоспоримо. Но яростные революционеры, исходя из опыта двухтысячелетней жизни Христовых Заповедей, исходя из безуспешного и напряженного ожидания второго пришествия Христа, поняли, что Старое никогда не уступает новому без борьбы, без насилия с обеих сторон и потому они говорили: «Весь мир насилья мы разрушим, до основанья, а затем, мы свой мы новый мир построим, кто был никем тот станет всем…»
В пылу борьбы, эти революционеры, следуя и повторяя, часто почти буквально, Его лозунги, «отменили» религию вообще (вспомните известную фразу: «Религия – это опиум для народа…») и потому, постепенно на место Сына Бога, в сознание человека, прокрался вездесущий Сатана…
И однако остаётся твёрдо верить, что несмотря на трудный и длинный путь, приближения к Богу и Храму, мы должны верить и надеяться, что Иисус Христос - кроткий Революционер и Новый Завет, оставленный им человечеству, победит Сатанинские искушения и сделает Свою победу неоспоримой и необратимой…
Но для этого, мы, люди, ради которых сын Божий пожертвовал собой, умерев в смертной муке на кресте, чтобы через три дня воскреснуть и воссесть на небесном престоле, должны верить в Христовы идеалы человеческой жизни и следовать его Новому Завету! И мне кажется, что в детстве, воспитанные в христианской среде, мы готовы к исполнению этих идеалов. Однако повзрослев и перейдя определённую возрастную физическую черту, мы подвергаемся обратному влиянию обывательского, атеистического мира и постепенно становимся такими как все, то есть явными или скрытными эгоистами и атеистами…
И всё – таки, вспоминая своё отрочество я с уверенностью могу сказать, что при христианском воспитании, человек способен, как и Иисус Христос стать кротким Революционером и противостоять миру животному, миру инстинктов своей верой в Спасителя и следованием его Заветам…
И потому, мне хочется завершить эти заметки чисто по-русски и как мне кажется очень умиротворяюще: - Последуем твёрдо и неуклонно по этому пути, раз и навсегда указанному нашим Господом, Иисусом Христом! С Богом!


Робин беседует с отцом Михаилом. настоятелем храма, в котором иногда служил Владыка.



После смерти, Владыки и его торжественных похорон, Робин, всё чаще стал приходить в православный храм и часто сидел на скамейке. Поставленной вдоль стены, под иконами святых исповедников земли русской. И слушая тишину, мучительно думал, что надо решиться и перейти в православие, оставив сомнения и доверившись Содателю. Здесь, часто после службы, он беседовал с молодым настоятелем соборного храма, отцом Михаилом.
- Вы знает Робин, в чём главная заслуга Владыки Серафима? Я думаю, что ему была с рождения дана божья благодать о сложном и трудном, говорить легко и просто. Этим он и отличался в хорошую сторону от множества клириков и даже архипастырей. И потому, его так ценят все, кто хотел бы подлинно понять христианство и войти в него, но не формально, через исполнение обрядов и предписаний, а душой веруя и исповедуя Новый Завет...
Настоятель помолчал, вспоминая какие-то подробности из их с Владыкой, долгого общения, а потом погладив длинную густую, седую бороду продолжил: - В России, христианство и по сию пору очень далеко отстоит от тех норм, которые нам показывает умное богословие.
Во многом, это можно объяснить тем, что довольно много старцев вели жизнь праведную, но очень закрытую и потому, их духовные искания и находки на этом трудном и порой опасном пути, так с ними и умирали. Бывало, находился человек светского образа жизни, который брал на себя труд «переводить» того или иного старца для публики. Как например мещанин Мотовилов, помог Серафиму Саровскому стать учителем и наставником для многих россиян, рассказав им о жизни подвижника...
Однако, Владыка Серафим, - то редкое явление в сегодняшней церковной жизни России, в котором сочетаются, как яркое благочестие, подвижничество и монашеская скромная жизнь, и одновременно талант богослова и проповедника, каковым обладали немногие старцы в истории христианской церкви. Владыка до тонкостей знал обрядовую сторону православия, но вместе с тем понимал и значение богословия и даже яркой философской мысли. Он часто предупреждал, что вместе с погружением в формализованную обрядность, часто начинается погружение в некое тёмное воздержание и уклонение от стремления познать истину. Всё это делает таким возможным и фанатизм, и суеверия, и кликушество, всегда отличавшие русское православие и сближавшие нашу веру с привычным обскурантизмом, которым, иные церковные деятели ещё и по сию пору гордятся...
Отец Михаил сделал паузу, долго и пристально смотрел на огонёк лампадки, загадочно мерцающий в полутьме пустого храма, перед изображением распятого Христа. Потом привычным жестом погладил панагию и продолжил рассказ, неторопливо и припоминая давние подробности: - С самого начала своего служения, он, Владыка, был сознательным верующим, не уклоняющимся от ответов на острые вопросы жизни и смерти, веры и неверия. Именно потому, он сделал, делает и будет делать для русского православия много больше, чем многие лично спасавшиеся и спасённые своей личной верой, пастыри. Он умер, но его дела, вера и его мысли живы и помогают и сегодня тем, кто ищет пути-дороги в этой, сложной, полной соблазнов и глупой лжи, жизни...
Как богослов, Владыка, неизменно возбуждает у слушателей и читателей его проповедей, любовь и доверие, так как помогает всем нам разобраться в своих сомнениях и открытиях, делясь личным опытом поисков достижений и ошибок в преодолении соблазнов и искушений...
Его талант проповедника, - редко встречающаяся форма божественной благодати, которая осеняет в Христовой церкви людей талантливых и глубоко верующих. Ведь таким, Владыка стал, благодаря ежедневному, ежечасному труду самосовершенствования, употребляемого на благо окружающих людей.
Он сам рассказывал, как над первой его проповедью на английском языке, все присутствующие весело смеялись. Но это его не остановило в желании говорить понятно и проникновенно, не только на русском или французском, которыми он владел в совершенстве, но и на английском, потому что многие из прихожан были или англичане, или русские, давно живущие в этой стране, которые почти забыли свой родной язык или, как дети и внуки эмигрантов, плохо его знающие...
Благодаря своей сострадательной глубине и сочувствию, он стал подлинным учителем и помощником в жизни, для многих сотен, если не сотен тысяч православных, и здесь, в Англии, и главное в России. Но память о нём будет жить долго, в сердцах верующих не только в России, но всюду, где слушали его проповеди или читали их, даже в переводах! Я знаю, что и глава англиканской церкви знаком с Владыкой и очень его ценит...
Тут отец Михаил замолчал, и Робин вступил в разговор: - Я окончил богословский факультет в Кембридже и какое-то время, преподавал там же. И мне это было удобно и казалось, я так и останусь учёным теологом, исследователем Библии и преподавателем. Я уже написал книгу о Евангелистах и на одной из экуменических конференций, встретил владыку Серафима...
Я, сразу обратил на него внимание. Это был крепко скроенный человек с особенной выправкой и внимательными глазами на бородатом лице.
Когда же он заговорил, я не мог оторвать взгляда от его фигуры, от его лица, от его приглушённого баритона, от его завораживающего рассказа о Иисусе Христе и его учениках. Он очень легко переходил от рассказа о истории становления христианства к современности и возникала иллюзия, его соприсутствия в той компании, которая окружала Иисуса в его странствиях по древнему Израилю. И эта его способность понимать и чувствовать всё произошедшее Тогда и там, помогала и помогает ему общаться с нами, сегодня.
Я познакомился с ним не так давно и мы, во время работы богословских конференций, несколько раз вместе перекусывали и разговаривали в перерывах между заседаниями. И как-то, он рассказал мне историю из жизни Иисуса из Назарета и услышанное потрясло меня...
Вскоре, я ушёл с университетской кафедры и стал священником, а потом и настоятелем церкви в Лондоне. И своей задачей, сегодня, я вижу распространение такого христианства, о каком, с таким душевным жаром и проникновением рассказывал Владыка Серафим...
Общаясь с верующими, становятся понятны те вопросы, на которые они ждут ответа от священников и потому, и моя работа приобрела новую цель и человеческий смысл...
Отец Михаил слушал Робина внимательно и когда тот закончил, подхватил тему:
Владыка и на меня повлиял значительно и сильно. Когда я приехал сюда из России, я уже много о нём слышал, но личное знакомство перевернуло все мои представления и знания о роли священника или епископа в приходе или в общине...
Он был не только пастырем, но и старшим другом, которому можно было выложить всю нашу душу, зная, что он не осудит а если надо, поможет советом или предложит конкретную помощь. И общение с ним, как и вам. Наверное, помогло по новому понять сущность христианской веры — как веры в возможности человека преодолеть гнёт природы и инстинкта и стать над невзгодами и проблемами личными...
- Я приходил на его беседы с прихожанами, садился где — нибудь в углу и слушал сосредоточенно, потому что его беседы-проповеди, учили меня, как надо не только переживать свою личную веру, но и говорить об этом с простыми людьми...


Забытая рукопись


...Когда Робин, в следующий раз пришёл в православный храм и увидев отца Михаила, поздоровался с ним, то священник подошёл к нему и заговорил.
- Мы на днях разбирали бумаги Владыки и наткнулись на старую рукопись, на титульном листе которого стояло название «Сеятель». Мы все знаем, что владыка ничего не писал в форме книг и все его труды составлены из его устных бесед. Рассказы и проповедей.
А тут вдруг нечто похожее на повесть или даже роман. Но открыв рукопись мы увидели бумажку приколотую к первой странице, на котрой рукой Владыки было написано: Передать сие Робину Гриффину, англиканскому священнику.
Отец Михаил, попросил Робина подождать, сходил куда - то и появился с тоненькой папкой в руке.
- Вот эта рукопись — и передал папку Робину.
Сгорая от нетерпения, Робин поспешил домой и поднявшись в кабинет, в своём просторном доме при церкви. Где он был настоятелем, сел за письменный стол и достав рукопись, начал читать.
По русски, Робин читал неплохо, потому что ещё в школе - в привилегированном частном интернате, - начал изучать русский язык, как второй, и впоследствии, даже написал работу о русском старчестве, в качестве курсовой работы в Кембридже. И потом, он старался читать источники в подлиннике и натолкнувшись на ссылки на Достоевского был увлечён им настолько, что всё последнее время писал книгу об этом замечательном русском романисте и мыслителе.
Поэтому, читать ровный и аккуратный почерк Владыки, большого труда ему не составляло...
Сначала он читал медленно, но потом приспособился и полностью погрузился в текст, который про себя начал называть новым апокрифом.
Рукопись начиналась с небольшого предисловия:

«Эту литературную фантазию, я написал, почти случайно ещё в молодые годы, служа во французской армии, во времена последней большой войны. Мне не нравилась армия, страшна была эта бессмысленная война, которая непонятно почему началась и непонятно когда закончится. И вот от безысходности, от необходимости каждый день и каждый час жизни в этом отвратительном месте, в это отвратительное время, я начал писать историю Иисуса Христа, как я это тогда понимал.
Писал я при свече, в полутьме. Для того, чтобы потом разбирать написанное. Я сделал из картона рамку в размер листа бумаги и вырезал в этом картоне отверстия соответствующие тетрадным линейкам.
В начале я хотел написать что -то в виде пьесы для церковного представления, а потом сбился и стали получаться тексты. Днём, в свободное время, я читал Библию, а по ночам писал эту вещь.
Когда я её закончил, то спрятал в папку, никому не показывая, а потом возил эту папку за собой много лет. Мне она почему то была особенно дорога.
И вот недавно. Протирая книжный шкаф от пыли, во втором ряду книг, невидимых снаружи, я нашёл эту папку, перечитал с трудом написанное и подумал, что вещь эта может быть интересна молодым священникам. Поэтому я и хочу передать её моему молодому другу и слушателю, Робину Гриффину...»

Робин прочитал предисловие, отложил листок в сторону, устроился на стуле поудобнее и продолжил чтение...
Незаметно прошло, пролетело несколько часов. На улице спустились сумерки, а потому, Робин автоматически, не отвлекаясь включил настольную лампу и продолжил чтение.
Таинственная тьма обступила читающего человека в просторной комнате. В открытое окно, с улицы доносились звуки моторов и шарканье подошв прохожих, по асфальту. Ничего этого Робин не слышал и не замечал жизни продолжающейся вокруг, в этом большом современном городе.
Наконец, Робин со вздохом закрыл последнюю страницу перевернул рукопись лицевой стороной вверх и ещё раз прочитал:








Сеятель

Новый апокриф


«Сеятель слово сеет. Посеянное при дороге означает тех, в которых сеется слово, но к которым, когда услышат, тотчас приходит Сатана и похищает слово, посеянное в сердцах их. Подобным образом и посеянное на каменистом месте означает тех, которые когда услышат слово, тотчас с радостью принимают его, но не имеют в себе корня и непостоянны; потом, когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняются. Посеянное в тернии означает слышащих слово, но в которых заботы века сего, обольщение богатством и другие пожелания, входя в них, заглушают слово и оно бывает без плодов. А посеянное на доброй земле означает тех, которые слушают слово и принимают, и приносят плод, один в тридцать, другой в шестьдесят, иной во сто крат.»
Евангелие от Марка 4,14- - 4,20

Мария была необыкновенной девушкой. Удлиненное лицо, прямой тонкий нос, большие карие глаза с чуть синеватыми чистыми белками. Пухлые губы и мягкий округлый подбородок. Волосы густые, сильные, с кудрявыми волнистыми завитушками, с светло-золотистыми концами кудрей. Роста, выше среднего, статная, с высокой грудью и тонкой талией. Ноги длинные, стройные. Бросалась в глаза маленькая, по сравнению с телом, головка и ступни ног. Походка плавная. Ноги несли тело и венчающую её голову ровно, с горделивой неспешностью.
Нрава Мария была рассудительного и спокойного, совсем не боязливая и самостоятельная. Добрая улыбка редко когда покидала лицо Марии и поэтому даже незнакомые люди часто заговаривали с ней на дороге или в синагоге... Ясный, чистый голос её был слышен далеко и она любила петь сидя за праздничным столом или во время дальних переходов, когда с песней легче идти…
Родившись в семье богопочитающих родителей, рано осиротела и воспитывалась в божьем храме и вырастая, становилась глубоко верующей девушкой…
Когда Марии было семнадцать лет, во сне явился ей крылатый архангел Гавриил и предсказал рождение Сына Божьего из её чрева, через непорочное зачатие. Мария проснувшись, заплакала от счастья и молилась Богу, благодаря Его за милость: «Отче Благий! Ты создал небо и землю, управляешь миром и потому, я, с благоговением внимаю тебе и повинуюсь.»
Через несколько времени , поняла она , что носит во чреве своём Сына Бога…
Иосиф всю жизнь свою работал плотником… Роста, одного с Марией, но фигурой кряжист, с широкими плечами и крепкими ногами. Ладони с толстой морщинистой кожей, отогнутые в сторону большие пальцы с корявыми ногтями, охватывали инструмент, как тисками. Руки – крепкие, мускулистые, одинаково привычны были и к топору, и к пиле…
Серо-голубые глаза смотрели из-под седеющих бровей внимательно и умиротворенно. Он никогда не кричал. В затруднительные минуты жизни долго обдумывал решение и приняв, старался его придерживаться. Он не был веселым человеком может быть потому, что видел за свою жизнь много войн, много враждующих армий, много раненых и убитых. Сам никогда не воевал.
- Для плотника всегда хватает работы, особенно после войны - бывало говорил он, - Я люблю строить, но не люблю разрушать.
После смерти первой жены, детей от первого брака оставил у родителей жены, богатых торговцев, а сам стал ходить наниматься в работы по всей Иудее. Состарившись, он решил жениться и осесть… Он выбрал город Назарет на берегу Галилейского моря, где был хороший климат и люди селились в городах и поселках близко друг от друга, построил там себе небольшой домик и решил жениться…
Он выбрал себе в невесты, замечательную девушку, сироту, по имени Мария, которая воспитывалась при храме после смерти родителей, была тихой и доброй. Сиротство научило её ценить доброту и ласку пожилого Иосифа и она согласилась выйти за него замуж.
Когда Иосиф заметил, что Мария беременна, он решил уйти и оставить ей дом, но во сне явился ему светлый ангел, успокоил его и объяснил , что такова воля Божия. Проснувшись Иосиф благословил Марию и поклонился ей, как Божией Избраннице…
Вскоре, римский император Тиберий, издал указ о всеобщей переписи населения и повелел, для удобства переписчиков, всем изрильтянам, явиться на места своего рождения. Иосиф, который был родом из Вифлеема, тронулся в путь, и вместе с ним пошла и Мария…
На третий день пути, достигли они Вифлеема. К тому времени в городе, скопилось множество людей, пришедших со всех уголков Израиля, для переписи.
Попросился Иосиф в гостиницу, но была она переполнена и тогда остановились Иосиф и Мария в хлеву при гостинице, так-как жить под открытым небом или в палатке было невозможно из-за холода, а хлев был прямо в доме, под жилыми комнатами, где держал хозяин свою скотину. Хозяин гостиницы сжалился над уставшими путниками и приказал работнику убрать хлев и постелить в дальнем, самом теплом углу, сухую, свежую солому. Иосиф помог Марии слезть с осла, на котором она ехала, поставил его в стойло, подсыпал овса, а сам расстелил тент на соломе, положил сверху коврик и устроил на нем Марию поудобнее. Мария, кусая губы сказала Иосифу сквозь слезы: мне роди
- Чувствую я, что пришло время и сегодня суждено ть.
Засуетился Иосиф, побежал в гостиницу, принес ушат теплой воды, приготовил чистое полотенце и пеленки…
Она родила младенца среди ночи. Заплакала Мария от смущения, и потупившись, улыбнулся ей в ответ Иосиф, взял младенца на руки, обмыл его и долго любовался красивым и спокойным малышом. Приложил он младенца к груди Марии, а сам стал на колени и помолился Богу за счастливые роды. И пронесся над Вифлеемом тихий теплый ветер и вспыхнула ярким светом звезда, пришедшая с Востока и остановилась над хлевом, где родился Иисус.
Три волхва, в ярких одеяниях, гордо сидящие на верблюдах, появившиеся в Иерусалиме, возбудили любопытство всех горожан. Приехали они со стороны полуночных восточных стран и везли с собой богатые дары. Старший из волхвов, высокий худой старик с седой длинной бородой, горбатым носом, острыми темными глазами, прячущимися в морщинистых глазных впадинах под кустистыми длинными бровями, въехав во двор Иродова дворца, приказал должить о себе царю. Говорил он на местном наречии, но голос его был сух, высок и, казалось, что это ворон каркал команды.
Снедаемый любопытством, Ирод сам вышел их встречать и проводил в покои.
- Прикажи царь покормить верблюдов, - прокаркал старший из волхвов. Его спутники молча поклонились Ироду и сели на ковры, поджав ноги под себя, по-восточному. Ирод хлопнул в ладоши и приказал появившимся слугам, накормить верблюдов, а заодно принести вино, закусок и стал расспрашивать гостей, пытаясь поскорее удовлетворить свое любопытство. В глубине души ему очень хотелось верить, что дары, привезенные волхвами, предназначены ему. Но почему? Он никак не мог ответить на этот вопрос и поэтому решил, на всякий случай, оказывать волхвам всяческое почтение.
- Едем мы издалека, из стран полуночных, где правят короли сильные и богатые, где стоят наши хоромы, убранные коврами, серебром и золотом. По давним поверьям, записанным в наших священных книгах, знаем мы, что в пределах страны Израилевой должен родиться в эти времена младенец, который наречется царем Иудейским и станет со временем владыкой Мира, его Спасителем, очистив землю от грехов человеческих.
Попутчики говорившего молчали, но дружно кивали головами в островерхих меховых шапках в знак подтверждения слов, сказанных старшим волхвом. – Девять месяцев назад, загорелась яркая звезда на нашем небосклоне и тронулась на Запад. И мы вместе с нею пошли в ту сторону, куда она двигалась. И вот мы здесь.
Старик замолчал, обмыл лицо и руки из подставленного слугой серебряного кувшина и, съев несколько мятных лепешек с медом, запил все это вином, разбавленным водой.
Его спутники тоже немного поели.
Ирод, человек осанистый, с большим животом и остроносым злым лицом, пил неразбавленное вино, слушал и лицо его мрачнело: «Кто ещё смеет претендовать на Иерусалимский трон? – спрашивал он сам себя, - Недавно я казнил очередных заговорщиков, свивших гнездо в моем дворце, а тут рождается неведомый самозванец и я ничего не знаю. Прикажу казнить начальника тайного розыска, негодяя, который требует только денег, а работу свою не выполняет».
Ирод заставил себя улыбнуться и спросил:
- А в каком же городе, в какой семье этот будущий царь должен родиться? Наверняка вы это знаете, мудрые путешественники...
Голос его непроизвольно дрогнул, а горбоносый старик, старший их них, метнул в сторону Ирода взгляд из-под бровей и отвел глаза в сторону:
- Даже мы этого не знаем, - сказал он, - идем туда, куда нас ведет звезда.
Он помолчал, ополоснул руки после еды, вытер их полотенцем, поднялся, огладил бороду и закончил:
- Но мы, на обратном пути, заедем к тебе, царь, и все расскажем… А теперь - нам надо спешить.
Когда волхвы уехали, Ирод сел на трон и, помрачнев, приказал позвать начальника тайной стражи. Ироду показалось, что слуга, исполнявший приказ, действует слишком медленно и разъяренный Ирод закричал, схватившись за кинжал, висевший на поясе:
- Делай это быстрее! Иначе я прикажу отрубить тебе ноги, чтобы ты не мог ходить, а только ползал!
Слуга, подгоняемый страхом, убежал искать начальника тайной стражи, а Ирод, отпив немного вина, стал ходить из угла в угол, разговаривая сам с собой:
- Дождусь стариков и тут же прикажу казнить младенца… А заодно и его родителей…
На закате этого же дня волхвы приблизились к Вифлеему и в наступившей темноте звезда будущего Владыки народов вдруг остановилась. Уже ночью волхвы постучали в гостиницу. Разбуженный хозяин спустился вниз, отворил ворота, хотел выругать неожиданных путешественников, но увидев странный караван, промолчал и поклонился.
Горбоносый старик, не слезая с верблюда, спросил:
- Хозяин! Нам известно, что у тебя в доме родился младенец, который станет великим человеком. Проведи нас к нему...
Хозяин гостиницы посмотрел на пришельцев и ответил:
- В моем доме никто никогда не рождался, ибо я вдовец.
- Ты говоришь неправду, - гортанно прокричал старик, - если не скажешь правду, будешь наказан! - Хозяин гостиницы испугался, заморгал заспанными глазами и вдруг вспомнил о постояльцах в хлеву.
– Да-да-да..., - запинаясь, проговорил он, - в хлеву остановилась какая-то пара из Назарета и, похоже, что молодая жена старика-плотника собиралась рожать...
Он помолчал и, криво усмехнувшись, добавил:
- Но какой же великий человек может родиться в хлеву, да ещё от Назарянина...
Старик перебил его, резко крикнув:
- Веди нас в хлев!
Когда волхвы вошли в хлев, то в задней его части светилась свеча и счастливая, улыбающаяся Мария кормила младенца Иисуса грудью.
При виде её и ребенка волхвы упали на колени и кланяясь подползли к счастливой матери с ребенком.
- Славься Владыка Мира и Земли! – запели они старческими голосами. – Да будет благословенно имя Твоё и имя Матери Твоей! Прими поклонение и дары наши и не будь в будущем, во время своего воцарения, строг к нашим народам, живущим в странах полуночного мира.
И внесли они дары свои Господу: золото, ладан, смирну и долго молились, благословляя Марию и преклоняясь перед Младенцем...
А когда радостные собрались они в обратный путь, горбоносый старик позвал Иосифа и словно прокаркал, страшные слова:
- Бойся Иосиф царя Ирода, ибо узнал я по его взгляду, что хочет он погубить младенца. Уходи сегодня же утром и лучше всего в Египет. Золото, которое мы принесли, поможет тебе совершить это путешествие быстро и жить там безбедно. Мы рады, что хоть так можем услужить Младенцу.
Волхвы, все трое, в последний раз низко поклонились Иисусу, вышли, сели на верблюдов и удалились в свои страны, но уже другим путем, минуя Иерусалим.
А Ирод допросил своих сыщиков и узнал, что кроме ожидаемого младенца-Мессии уже родился чудесным образом, в семье бездетной Елизаветы и её мужа, старика Захарии другой младенец Иоанн. Говорили, что ему тоже предстоит великое будущее…
Ирод сидел в большом зале своего великолепного дворца, который он недавно выстроил, смотрел, как танцуют полуголые наложницы и, не переставая, пил вино кубок за кубком. Шитые серебром и золотом одежды тяготили его и, сбросив с себя почти все, полуголый, волосатый и жирный, он полулежал на подушках, и мрачно размышлял:
- Не доверяю я этим чудесам. Только малограмотные люди могут верить в чудеса рождений Мессий или Пророков. – Он отхлебнул вина, пролил на грудь и грязной, липкой ладонью растер все по коже. – Я на Мессия и не Пророк, но именно поэтому не позволю каким-то шарлатанам покушаться на мою власть. И не то, что я не верю в Бога. Нет! Но я знаю, что Бог не вмешивается в житейские дела. Власть и богатство – это дела земные, а не божественные. В такую грязь Бог никогда не вмешивается. Именно поэтому я и убью этого Святого Младенца, если найду его. Какая разница – умрет он ребенком или стариком. Ведь все мы умрем. Зато я уничтожу лишний соблазн для толпы фанатиков, которые только и ждут повода, чтобы сделать бунт.
Он махнул рукой. Музыка прекратилась. Танцовщицы застыли, сбившись в кучку. Ирод поманил пальцем одну из них...
В ночь перед рождением Христа в природе стояла необыкновенная тишина. Зимнее небо светилось нежно-голубым, переходящим в сумерках в изумрудно-бирюзовый цвет. Было прохладно и прилетевшие с Севера, из дремучих лесов за далеким Черным морем стаи дроздов, ярко - пёстрыми гроздьями, облепив ветви деревьев сидели и молчали, отдыхая в роще неподалеку. Когда спустились сумерки, птицы запели, словно радостный и веселый хор славословящий появление на свет чудесного младенца. И всю ночь пели эти весёлые птицы. Жители Вифлеема улыбались и долго не могли заснуть, а священник – старый добрый Иаков, сидя при свечах и разбирая тексты Писания, прислушивался к птичьему хору, и думал, что где-то поблизости родился праведник и природа земная радуется его появлению на свет…
…Прохладная ночь…Луна... В ночной тишине, изредка, прокричит птица. Овцы серыми комочками лежат в ложбинках то тут, то там и, пережевывая жвачку, дремлют. У большого костра сидят пастухи. Поужинав, они тихо разговаривают о приближении холодных дней, о том, что хлеб подорожал и о том, что Ирод вновь переделывает свой дворец, украшая серебром и золотом стены палат и спальных покоев.
Вдруг, на черно-синем небосклоне вспыхнула над горизонтом яркая звезда и стала подниматься к зениту.
- Смотрите! Смотрите! Новая звезда взошла! – закричал один из пастухов.
В глаза, потрясенным и испуганным пастухам, ударил яркий свет и с криком упали они ниц, на землю лицом. Стало светло, как днем, но овцы были спокойны. По широкому лучу, падающему наклонно от звезды, спустился светлый ангел с серебристыми крыльями за спиной. Он коснулся ногами земли и неслышно подошел к пастухам.
- Свершилось! – произнес он. – В Вифлееме родился Сын Божий и вы можете в числе первых узреть младенца, который через время станет Спасителем всех, уверовавших в Него. Поспешите, а овцы ваши будут на месте и в сохранности.
И пастухи отправились в Вифлеем, отыскали хлев, в котором поселился Иосиф и родившая младенца, Мария. Им не было места в гостинице и они поселились рядом с коровами и осликом, которые тут же дремали, громко вздыхали и пережёвывая, хрустели сеном...
Младенец лежал в яслях и смотрел вокруг внимательно и серьезно и было ему на вид не меньше полугода. Лицо чистое, белое, волосы въющиеся мягкие темного цвета и необычайные глаза: большие, серые и чистые глядели не мигая внимательно и серьезно на окружающих его людей и скот. Вглядываясь в полутьму хлева, пастухи поклонились младенцу и рассказали Иосифу и Марии о знамении с неба. Потом разговаривая, улыбаясь и радуясь возвратились к своим овцам.
Утро ранее и светлое озарило горный горизонт. В хлеву, где лежал младенец проснулись коровы и постукивая копытами повернулись головами в сторону яслей. Их большие, неподвижно-спокойные глаза блестели из теплого сумрака.
И поднялась заря и вновь, как вечером, только уже в обратном порядке в прохладном воздухе первого дня нового времени, небо окрасилось нежно-зеленым, ближе к горизонту и постепенно светлея переходило в голубое, через золото и багряные всполохи над горными массивами. И птицы пели не переставая и приветствуя новый день, заблеяли овцы на пастбищах и протяжно и важно замычали коровы в стойлах.
Младенец проснулся и, слушая шум наступающего дня, улыбнулся. Он был простодушно и глубоко счастлив.
Мария завернув Иисуса в припасённые пелёнки, а Иосиф, не торгуясь, купил у хозяина гостиницы, осла оседлал его и посадив сверху Марию, держащую на руках младенца, не задерживаясь тронулся в дальний путь… Не забыл Иосиф и дары волхвов, набив ими перемётные сумы… Золотом, подаренным мудрыми старцами Младенцу, они расплачивались, за ночлег, на постоялых дворах, а когда наконец прибыли в Египет, то купили небольшой домик и жили долго, не зная нужды ни в чём. Иосиф, вскоре стал работать, а Мария растила Богом данного малыша…

После смерти царя Ирода, семья Иисуса, вернувшись из Египта, поселилась в Назарете, в своём доме и спокойно зажила. Назарет был маленьким городком, в котором все знали друг друга. Он раскинулся на склоне долины, а позади громоздились предгорья, изрезанные следами ручьев и потоков возникающих во время гроз и проливных дождей. Горизонт неровной линией горного хребта отделял небо от земли. В полдень бывало очень жарко и солнце нещадно палило неосторожных прохожих. Однако к вечеру зной спадал и на закате, заходящее солнце, мягким розовым светом освещало вершины холмов вокруг и на город опускалась прохлада. Воздух свежел, становился прозрачным и на темнеющем, черной синевой небе, появлялись первые яркие звездочки. В это время в семьях садились ужинать, а потом, иногда, поднимались на плоскую крышу помолиться Богу, попросить у него прощение за грехи, попросить благословение на завтрашние дела.
…Утро вставало над землей свежее, чистое, звонкое. Издалека, с окрестных пастбищ, доносилось блеяние овец, возвращающихся на луговины. В тишине, далеко слышен был и звон колокольчика на шее вожака стада, и блеяние ягнят, и пение птиц в ветвях дикой оливы в излучине ручья. Город только просыпался, а пастухи уже перегоняли стада поближе к водопою, к тенистым рощам, в которых они могли укрыть себя и стада в полуденный зной.
Мария читала маленькому Иисусу отрывки из священных книг и он воспринимал Пророков Ветхого Завета, как своих современников. Больше всех ему нравились рассказы о Пророке Илие.
…В хлеву, за стеной, топоча копытами укладывались спать овцы. Свеча, в глиняном подсвечнике потрескивала и пламя, то увеличиваясь вспыхивало, освещая дальние углы комнаты, то уменьшалось, погружая в полумрак низкие потолки, глинобитные полы и белённые известью стены.
Иисус сидел на низенькой скамеечке и снизу вверх смотрел в лицо своей матери, слабо освещённое свечным пламенем. Она раскрыла книгу Илии и начала спокойным, тихим голосом, читать о деяниях неистового Пророка.
- И сказал Илия народу: я один остался пророк Господень, а пророков Вааловых четыреста пятьдесят человек.
- Пусть дадут нам двух тельцов и пусть они выберут себе одного тельца и рассекут его, и положат на дрова, но огня пусть не подкладывают; а я приготовлю другого тельца и положу на дрова и огня не подложу;
- И призовите вы имя бога вашего, а я призову имя Господа, Бога моего. Тот Бог, который даст ответ посредством огня, есть Бог. И отвечал весь народ, и сказал: хорошо.
- И сказал Илия пророкам Вааловым: выберите себе одного тельца и приготовьте вы прежде, ибо вас много; и призовите имя бога вашего, но огня не подкладывайте.
- И взяли они тельца, который дан был им, и приготовили, и призывали имя Ваала от утра до полудня, говоря: Ваале, услышь нас! Но не было ни голоса, ни ответа. И сакали они у жертвенника, который сделали.
- В полдень Илия стал смеяться над ними и говорил: кричите громким голосом. Ибо он бог; может быть задумался, или занят чем – нибудь, или в дороге, а может быть и спит, так он проснётся!.
- И стали они кричать громким голосом, и кололи себя по своему обыкновению ножами и копьями, так что кровь лилась по ним
- Прошёл полдень, а они всё ещё бесновались до самого времени вечернего жертвоприношения; но не было ни голоса, ни ответа, ни слуха.
- Тогда сказал Илия всему народу: подойдите ко мне. И подошёл весь народ к нему. Он восстановил разрушенный жертвенник Господень.
- И взял Илия двенадцать камней, по числу колен сынов Иакова, которому Господь сказал так: Израиль будет имя твоё.
- И построил из сих камней жертвенник во имя Господа, и сделал вокруг жертвенника ров, вместимостью в две саты зерна
- И положил дрова и рассёк тельца, и возложил егона дрова.
- И сказал: наполните четыре ведра воды и выливайте на всесожженную жертву и на дрова. Потом сказал: повторите. И они повторили. И сказал: сделайте тоже в третий раз. И сделали в третий раз.
- И вода полилась вокруг жертвенника, и ров наполнился водою.
- Во время приношения вечерней жертвы подошёл илия пророк и сказал: Господи, Боже Авраамов, Исааков и Израилев! Да познают в сей день, что Ты один Бог в Израиле, и что я раб Твой и сделал всё по слову Твоему.
- Услышь меня Господи, услышь меня! Да познает народ сей, что Ты, Господи, Бог, и Ты обратишь сердца их к Тебе.
- И ниспал огонь Господень, и пожрал всесожжение, и дрова, и камни, и прах, и поглотил воду, которая во рве.
- Увидев этл, весь народ пал на лицо своё и сказал: Господь есть Бог. Господь есть Бог!
- И сказал им Илия: схватите пророков Вааловых , чтобы ни один из них не укрылся…
Декламируя эти стихи, голос её задрожал, румянец проступил сквозь тонкую кожу лица.
Иисус в этот момент поднял голову и попросил: - Не читай дальше пожалуйста. Мне не нравиться, что Илия всех пророков Вааловых убил подле Киссонова потока. Почитай мне лучше мою любимую историю!
Мария перелистнула книгу чуть назад и улыбнувшись начала:
- И встал он и пошёл в Сарепту Сидонскую. И когда пришёл к воротам города, вот, там женщина вдова собирала дрова. И подозвал он её, и сказал: дай мне немного воды в сосуде напиться.
- И пошла она, чтобы взять; а он закричал вслед ей и сказал: возьми для меня и кусок хлеба в руки твои.
- Она сказала: жив Господь, Бог твой! У меня ничего нет печёного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрём.
- И сказал ей Илия: не бойся, пойди, сделай, что ты сказала; но прежде из этого сделай небольшой опреснок для меня и принеси мне; а для себя и своего сына сделаешь после.
- Ибо так говорит Господь, Бог Израилев: мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет до того дня, когда Господь даст дождь на землю.
- И пошла она и сделала так, как сказал Илия; и кормилась она, и он, и дом её несколько времени.
- Мука в кадке не истощалась, и масло в кувшине не убывало, по слову Господа, которое он изрек чрез Илию.
- После этого заболел сын этой женщины, хозяйки дома, и болезнь его была так сильна, что не осталось в нём дыхания.
- И сказала она Илии: что мне и тебе, человек божий? ты пришёл ко мне напомнить грехи мои и умертвить сына моего.
- И сказал он ей: дай мне сына твоего. И взял его с рук её, и понёс его в горницу, где он жил, и положил его на свою постель.
- И воззвал к Господу, и сказал: Господи, боже мой! Неужели Ты вдове , у которой я пребываю сделаешь зло, умертвив сына её?
- И простёршись над отроком, он трижды воззвал к Господу, и сказал: Господи, боже мой! да возвратиться душа отрока сего в него, и он ожил.
- И взял Илия отрока, и свёл его из горницы в дом, и отдал его матери его, и сказал Илия: смотри, сын твой жив.
- И сказала та женщина Илии: теперь – то я узнала, что ты человек божий и что слово Господне в устах твоих истинно…
Делая паузы, она смотрела на сына и украдкой вытирала слёзы, гладила ласково по головке, А он увлёкшись, сосредоточенно смотрел невидящим взором в одну точку, и воображал седовласого, сильного и властного человека - Илию, с выразительным лицом, блестящими, яростными глазами и широкими жестами. Иисусу казалось, что он слышит его громкий голос, выражающий святое негодование и презрение к греховной жизни потомков Авраама.
Когда Мария замолкала, он ещё долгое время сидел неподвижно погруженный в видения, а потом словно очнувшись спрашивал: - А почему ты замолчала? Прошу тебя, читай дальше! И она, справившись с волнением , переворачивала страницу…
Иисус, очень рано стал молиться Сущему самостоятельно и стоя на коленях, обратившись в сторону восхода солнца, шептал слова любви и преданности Богу…
...Иисус рос удивительно умным и спокойным мальчиком. Он рано научился читать и очень часто его видели с книгами Священного Писания, сидящего на корточках у стены, в тени, разбирающего буквы и слова, водя по строчкам тонким нежным пальчиком. От отца Марии, осталось много книг Ветхого Завета, изучение которые и были главным занятием подрастающего Иисуса. Большеголовый мальчик с внимательным взглядом, поражал соседей Иосифа и Марии своей сдержанностью и ясным спокойствием. С соседскими мальчишками он играл редко, а больше сидел в доме или на плоской крыше, когда спадал дневной зной и думал о чем-то своем, часами находясь в неподвижности. Он мог лежа на спине, на крыше, в ночной тишине рассматривать мириады светящихся и мерцающих звезд и звездочек, проникая взглядом вглубь мироздания и постигая законы, движущие Вселенной. Когда Мария уводила его в дом и укладывая в постель, спрашивала, чем интересны звезды, чтобы так долго на них смотреть, он вскидывал на неё взгляд больших глаз и серьезно отвечал:
- Я с ними иногда разговариваю и они мне отвечают.
Закрыв глаза Иисус безмятежно засыпал, а Мария уходила на кухню, к очагу, домывать посуду после ужина и думала над его ответом, покачивая головой: «Какой он милый и не по годам умный».
Она, как и Иосиф, старалась не вспоминать день рождения сына, своего бегства в Египет и возвращение обратно. Она привыкла жить как все, ухаживая за детьми и мужем, а чудеса и знамения при рождении сына, пугали её, заставляли волноваться и плакать. И потому, она постаралась забыть об этом.
Вставала Мария рано и пока все спали растапливала очаг, готовила бобовую похлебку, накрывала на стол. Потом, когда все, позавтракав, расходились по делам, она мыла и чистила посуду, подметала в доме полы, не забывая присматривать за маленьким Иисусом. Были и ещё дети - Иосиф к тому времени по просьбе доброй Марии перевёз детей от первого брака в свой дом.
Иосиф тоже любил Иисуса, но вспоминая историю его рождения, поклонения пастухов и волхвов, тяжело вздыхал и часто молился…
Со временем волосы его совершенно поседели, он сгорбился, от боли в пояснице почти не мог работать сам, хотя наблюдал и советовал работникам, как лучше вставить изготовленную ими оконную раму, или подогнать к каменному проему тяжелые дубовые двери...
Когда настала пора ходить в синагогу на учебу, Иисус уже многое знал и умел делать самостоятельно. В синагоге он стал первым помощником, почти слугою старенького раввина, который всегда хвалил его и говорил Марии:
- Из этого ребенка получится великий человек. За всю свою долгую жизнь я не видел такого доброго, послушного и умного ученика. Помяните мое слово: он прославит ваш род и наш город и станет известен всему миру…
…Огибая город, по окраине, между ручьем и домами, проходила старинная дорога из Дамаска в Иерусалим, по которой раз или два в год жители Назарета ходили в Иерусалим, в святой храм Соломона.
Дорога занимала три дня и изможденные и усталые путники мерно шагали по каменистой дороге. Колея петляла поднимаясь с холма на холм и то тут, то там видны были паломники то семьями, а то и по одиночке идущие в Иерусалим. Проходящие здоровались, так как большинство было знакомо друг с другом, а иногда были даже родственниками. Подростки и дети шли гурьбой и часто отставали или опережали родителей. Но родители не беспокоились, так как путь долгий и дети держась кучкой, не надоедали взрослым...
…Было жарко. Мария и Иосиф шли впереди и молчали. Вслед ха ними шагал их повзрослевший сын Иисус, первый раз идущий в Иерусалим на святой праздник Пасхи. Зной, горячими прозрачными потоками, поднимался над холмистой равниной и от этого стоявшие далеко впереди деревья и строения казалось оживали и двигались.
В одной из оливковых рощ остановились отдохнуть и пообедать. Поздоровались с отдыхавшими здесь же дальними родственниками Иосифа, сели в тени и Иисус, сбегавший к колодцу, принес мех свежей холодной воды. Обмыли потные лица, прополоскали рты и Мария, разложив чистую ткань прямо на земле, выложила из котомки хлеб, козий сыр, лук, соль и смесь из сухих фруктов и орехов. Не спеша помолились и не торопясь стали есть. Иисус молился и что-то внимательно высматривал в вершинах олив.
Немного отдохнув, Иосиф, Мария и Иисус продолжили путь и через два дня подошли к Иерусалиму. На подходе к городским воротам Иосиф постелил коврик и стал молиться, благодаря Бога за долготерпение и всепрощение, за счастье семейной жизни. Мария и Иисус также опустившись на колени, молились. Мaрия изредка поглядывала в сторону сына, любуясь его стройной фигурой, ласковым, беззаботно-восторженным лицом. Его губы двигались, а большие чистые глаза внимательно всматривались в силуэты святого города. Он погрустнел, словно предчувствуя, свои будущие страдания, которые принесет ему встреча с Иерусалимом. Обычная улыбка сошла с его губ...
После праздника Иосиф и Мария поспешили вернуться в Назарет. Затерявшись в толпе паломников Иисус отстал и свернул к Храму. Он не боялся, не искал родителей, так как уже знал, что его судьба навечно связана с этим городом, с этим Храмом и с Богом, которому был посвящен Храм…
Через время, он уже сидел в Храме и слушал стариков - книжников, а когда его спрашивали, почему он здесь один и где его родители, отвечал, что родители его ушли в Назарет, а ему интересно, что говорят о Боге умные люди. А потом внимательно слушавший Иисус стал задавать вопросы:
- Вот вы говорите, что притесняют римляне израильтян, не дают служить правильно Богу. Но ведь сказано: вся власть от Бога... И за грехи воздам... Не сами ли первосвященники забывают о Боге, о его всевидящем взоре. Не сами ли они в храмах допускают беспорядок, торгуют, меняют деньги и за звоном монет, за разговорами купцов и покупателей не слышат слов службы. И много ли праведников среди членов Синедриона?
Старики стали оглядываться, не слышит ли кто эти дерзкие разговоры.
А Иисус продолжал:
- Я вижу, как книжники и фарисеи гордятся перед людьми своими знаниями, но ведь они не самые умные люди в народе израильском. Родители их богаты, поэтому они могли учиться. Научились читать и толковать священные книги. Но все они преклоняются перед богатством, стараются и сами стяжать побольше мирского, не заботясь о главном, о небесном. Многие из них не знают, что такое тяжкий труд. Да, они постятся, но зато после поста ни в чем себе не отказывают, едят и пьют за двоих. Многие из них имеют женщин, помимо жен, хотя и не должны этого делать. Есть и такие, которые дают деньги в долг, под проценты, не сами конечно, а через своих родственников. Многие менялы, сидящие с утра до вечера, здесь, в этом храме, управляют их делами. Поэтому и открыт такой торг в храме.
Иисус вспомнил разговор левита и менялы сегодня утром. Левит корил торговца, что тот мало прибыли приносит ему.
- Богатому трудно верить в Божье всемогущество, так как он видит, что за деньги сможет иметь все, что захочет. Где и когда вы видели, чтобы богатый священник роздал свое добро нищим, а сам бы довольствовался малым?! А ведь все они говорят о не стяжании, о почетной бедности. Значит они говорят одно, а делают другое. Значит они обманывают людей. Но ведь Бога не обманешь, он знает, что люди делают, а еще лучше он знает, что они думают. И значит за гробом их ждет кара...
Старики зашептались между собой. Многие из них думали об этом так же, но говорить боялись хотя знали, что грех скрывать свои мысли. Поэтому некоторые испугавшись, ушли, но Иисус продолжил свои рассуждения с оставшимися:
- Ныне на праведное место Моисеева воссели книжники и фарисеи и стали нагружать людей работами и заботами, а сами не делают то, что говорят. На людей взваливают бремя, а сами пальцем не пошевелят. Любят они широкие заметные повязки на головах и пышные одежды. Любят торжества, на которых занимают первые места и любят, когда их называют «Учитель». Но один у нас учитель – Отец наш Небесный. И из пророков известно, что кто возвышает себя, тот будет унижен, а кто унижает себя, тот возвысится.
Звонкий голос Иисуса эхом отзывался под сводами Храма:
- Кто исповедует лицемерие, тот затворяет Царствие Небесное человекам: сам не входит и других туда не допускает.
«Прав мальчишка, хоть и мал пока» - подумали старики, но молчали, удивляясь уму и прозорливости мальчика.
- Лицемеры подобны людям, очищающим блюда снаружи, тогда как внутри они полны хищения и неправды. Лицемеры снаружи кажутся праведниками, а внутри исполнены лицемерия и беззакония.
Старики стали по одному отдаляться от молодого оратора и уходить в тень. Кто-то говорил про себя, кто-то ворчал озираясь:
« Верно подросток говорит, плохо живем. Не по Божески. Стали ставить себя священники и книжники на место Бога. Но прав юный мудрец. Говорят он из Назарета, сын старого Иосифа-плотника и Марии...»
Пришла ночь и один из стариков пригласил Иисуса ночевать к себе в дом, что был недалеко от Гефсиманского сада. Когда пришли в дом, Иисус поклонился хозяину и поблагодарил его за заботу и сердечность о нем, незнакомом подростке. Рассказал, что живет в Назарете, что отец его Иосиф и мать Мария из потомства Давидова. Что были на празднике и что он отстал от них желая послушать старцев…
Сели ужинать. Иисус ел мало, больше пил воду, а когда закончил ужин, встал на колени, поклонился и сказал:
- Благодарю тебя, Отец Всеблагой, за заботу обо мне.
И еще молился о благе тех, кто истинно верует и помогает своим ближним в беде и нужде, вспоминал мать свою Марию и отца своего Иосифа и пожелал им здоровья. После этого лег в отведенную ему горницу и заснул крепко.
Рано утром Иисус проснулся от пения птиц за окном. Посмотрел на небо и вышел во двор, где был небольшой сад. Умывшись и причесав свои кудрявые волосы, он встал на колени, лицом к восходящему солнцу и начал молиться с просветленным лицом.
Когда старик проснулся Иисус уже был готов уходить и стал просить его:
- Дедушка, поторопись, нам надо идти в храм Соломонов, молиться там и говорить о вере с людьми долгоживущими, знавшими и радость и горе и понимающими, что все от Бога и что все мы овцы стада его.
Удивился старик, благоговейно посмотрел на Иисуса и от полноты чувств прослезился. Впервые он видел такого умного и доброго мальчика с спокойными глазами мудреца. Он захотел погладить ребенка по голове, как это обычно делают старшие, поощряя малых детей, но неожиданно застеснялся и только слегка коснулся его плеча.
Не мешкая, они встали и пошли в храм. Когда подошли они к толпе, стоявшей возле дверей храма, все обернулись и стали говорить, узнав Иисуса:
- Вот тот мальчик, который вчера говорил мудрые речи здесь в храме...

... Мария и Иосиф, стали искать Иисуса уже вечером. Они думали, что он идёт за ними вместе с ватагой городских детей, однако расспросив их, узнали, что Иисус отстал от всех, ещё в городе…Через день родители возвратились в Иерусалим с полдороги и, увидев сына, сидящего в кругу стариков и беседующего с ними, рассердились. Мария заплакала и стала упрекать Иисуса в жестокосердии, в том, что он не думал о тревоге и страхе за него родителей. Иосиф схватил сына за руку и хотел вывести вон из храма. Но Иисус вырвал свою руку, строго поглядел на родителей и сказал:
- О чем вы плачете и почему сердитесь? Ведь только здесь я дома, в доме Отца моего. Это и есть мой настоящий дом!
И так блестели его глаза, так уверенно и убежденно он это говорил, что смутился Иосиф и перестала плакать Мария. Добрыми словами стали звать они Иисуса вернуться домой в Назарет. Он пожалел их, попрощался со стариками, поклонился всем, кто слушал его и с кем он говорил в эти дни и пошел вслед за отцом с матерью, понимая родительскую печаль и беспокойство...
Учился Иисус хорошо. Читал книги Завета, жизнеописания святых и пророков и сам старался быть похожим на пророка Илию… Он понемногу начал помогать старому отцу своему, и все у них получалось отлично. Иисус, научился делать и читать чертежи и помнил все детали, из которых состояли двери, окна и даже целые здания. Память у него была удивительная…
Он никогда никуда не спешил и часто, оставшись один, задумавшись, часами сидел в тишине неподвижно. Бывало так и при людях, словно он отлетает куда. Он не участвовал в играх братьев и только собрав соседских мальчишек, намного моложе его уходил с ними, на ближайший холм, и там, сев в красивом месте, говорил о Боге, о сотворенных им земле и небе, которое было божьим престолом, о красоте и праведности братской добродетельной жизни... Сам того не ведая, он учился говорить умно, страстно, доказательно и его маленькие слушатели слушали его внимательно и запоминали многое, о чём он им говорил, в чём их убеждал…
Время шло, Иисус вырастал. Он начал уходить один, в горы и проводил там дни напролет читая священные книги, разговаривая с деревьями, травами, птицами и животными. И приходил в дом свой просветленный и удовлетворенный...
Но не все люди, которые жили рядом с Иисусом были добры и бескорыстны. Опечалился он, когда увидел, как его сверстник Птоломей, получая от родителей деньги, покупал себе сладкие пирожки и конфеты, сушёные фрукты и абрикосы и все это ел сам, а товарищам своим по играм не давал, или требовал, в обмен на подачку, чтобы они относились к нему как к начальнику. И те прислуживали ему, «зарабатывая» благорасположение «богача».
И огорчился Иисус и много думал об этом, сидя на камне в можжевеловой роще: что человек, взрослея и переходя рубеж детства, меняется и становится эгоистом и не скрывает своей жадности, эгоизма и похоти в простоте неразумения добра и зла, за что часто бывает наказан, уже во взрослом состоянии. От его внимательного, прямого взгляда не могло укрыться показное благополучие богачей и людей не уважающих Божеские законы. И видел он вокруг себя. Много несчастных: одни переживали от последствий неправедно нажитого богатства. Другие страдали от бедности и даже нищеты. Одно он знал твёрдо: каждый будет наказан Отцом Всевышним, кто отступает от его заветов братской любви и нестяжания...
Облачко, похожее на короткопалую собаку с большой головой, проплыло по небу и ветерок, овевая, давал прохладу и чуть шевелил листву на деревьях. Где-то однообразно, тревожно, пронзительно свистел некрупный сокол, то-ли предупреждая о чем-то свою подругу, то-ли зазывая её к себе.
«Человек не животное, - продолжал размышлять Иисус, рисуя буквы палочкой на песке под ногами - он создан по образу и подобию Бога. Как бывает он хорош и красив, когда молится о здоровье и благополучии больных или нуждающихся. И как он неприятен, когда кривляется и хихикает, рассказывая о своих похотливых похождениях. И ведь часто это все выдумано от вожделения, кусающего его душу. Но тем противнее смотреть и слышать это. И сказать ему об этом нельзя, потому что он не поймет, что можно и нужно жить иначе, светло и чисто, так как Бог вложил свои светильники в души всех людей и только у многих они не горят, коптят и вместо пламени и света дают дым и тьму. И все равно Бог прощает людей, дает возможность спастись, избежать смерти и войти в жизнь вечную. Только уверуй – живи по заповедям Божьим и ты спасешься и после Суда воссядешь в сонме вечно живущих, одесную от Бога...
В свои шестнадцать лет Иисус перерос родителей, но был худой и стройный, как девушка. Узкие бедра и талия подчеркивали широту начинающих округляться мышцами плеч. Маленькая, словно выточенная из мрамора, голова с большими ясными широко раскрытыми глазами, с небольшой горбинкой нос, яркие губы, с пушком подрастающих усов, и замечательные длинные кудрявые волосы каштанового цвета… Он был тих и скромен, но вовсе не робок и когда видел проявления неправды или обиды вокруг себя, всегда вступался за слабых и обиженных, хотя не сердился и на обижающих и уговаривал их добродушно улыбаясь. А речи и слова его приобретали постепенно убедительную силу . Часто он мирил ссорящихся так, что обе стороны начинали уважать его и верить его словам…
В этом возрасте, весной, Иисус первый раз постился. Утром, как бычно, он поел немного каши, а после работы, придя домой, сел читать книгу пророка Исайи, где говорилось о сорокадневном посте пророка и так увлекся, что когда его позвали ужинать, то мягко отказался и пошел спать чувствуя легкий голод и небольшое возбуждение от необычайности ощущений. Спал хорошо, рано проснулся, умылся холодной водой и вновь отказался от еды, читая, пока Иосиф с старшими детьми, не торопясь вкушали завтрак. Работа была не тяжелая, вставляли рамы во вновь отстроенный дом, подгоняли, клеили, ждали пока клей затвердеет. Сидя на камнях, оставшихся от кладки во дворе, Иисус, совсем не устав, любовался безоблачным жарко-синим небом и следил, как возникающие над горизонтом перистые облачка, протянувшиеся полоской с севера на юг, таяли, чуть двигаясь, подгоняемые небесным ветерком. Иосиф, как обычно, не мог сидеть без дела и взяв острое стекло, размечал заготовки для будущих рам.
Тишина и покой жаркого полдня, приближающийся праздник - все это наполняло сердце юноши непонятной радостью. Он ласково глядел на увлеченного работой Иосифа, на его грубоватые, покрытые бесцветным старческим пушком тыльные стороны ладоней и подумал, почему-то вдруг, о своей смерти: «А как мне будет суждено умереть в этом мире?». Смутно предвидя ответ, он вновь глянул в небо, задумался и словно воспарил, в эти безбрежные небесные просторы, овеваемые теплым весенним ветерком.
Когда Иосиф бережно коснулся его руки своими заскорузлыми пальцами и произнес:
- Пора, - Иисус, вздрогнув, и словно возвратился из краев неведомых, огляделся и, взяв новую раму, стал вставлять ее в оконный проем.
Вечером он уже привычно отказался от пищи, попил воды и едва только тьма окутала предгорья и в доме зажгли свечу, лег спать…
Иисус, в первый раз, постился четыре дня и чувствовал себя легко и свободно. От тела шел приятный запах, во время работы он слегка уставал, но присев мгновенно восстанавливал свои силы. Глаза его прояснились и легкая радужная оболочка расширившихся зрачков, выделялась на матово чистых белках. Ночью от спал чутко и слышал, как мимо их дома на рассвете пробежала стая бродячих собак, спешащих после ночлега где-то в заброшенном доме, на рано открывающийся мясной рынок.
«Завтра суббота, - подумал Иисус, - а сегодня я, как учат аскеты, буду есть понемногу кашу и овощи, а вечером, перед сном, выпью стакан молока». Как сказал, так и сделал. Овощей, на первый раз, он съел всего горсть, пшенной каши, тщательно пережевывая, съел всего три ложки. Этого ему вполне хватило. Он был сыт и бодр как никогда. В субботу утром, идя на службу, он почти бежал. В синагоге с трудом заставлял себя стоять на одном месте. Хотелось двигаться, бегать, петь. Жизненная энергия переполняла его тело и дух.
Придя домой, он сел за стол и, думая о чем-то о своем, пристально глядел на кружку, стоящую на краю стола. Через какое-то время кружка сдвинулась со своего места и с громким стуком упала на утоптанный пол...
В следующую субботу Иисус после долгой службы в синагоге ушел за город и пройдя предгорья, начал подъём на обрывистую гору. В долине небольшого ручья росли раскидистые деревья и, проходя через их чащу, он вспугнул лисицу, которая отбежав несколько метров в сторону, становилась и проводила его безбоязненным взглядом...
После небольшого водопада тропинка терялась в нагромождении скалистых обломков и так легко было на душе, так сильны были мышцы его тела, что ему захотелось взлететь. Он едва заметно улыбнулся, встал на край большого обломка и приказав себе повиснуть в воздухе, шагнул вперед. Казалось, что все в мире изменилось. Он не упал, а медленно опустился с двухметровой высоты и вытянутой левой ногой, мягко коснулся травы, росшей перед камнем…
Идя домой он повторял про себя: «Молитва и пост! Молитва и пост! Надо поверить, что это ты можешь, не касаясь скал передвигать их с места на место. Молитва и пост!..» - повторил он снова и тихо улыбнулся. Рассказы матери о его рождении: о пастухах, волхвах вдруг обрели новый радостный и удивительный смысл.
Весна, цветущее разнотравье и разноцветье на горах. На восходе солнца поют жаворонки. Теплый ветер, нагреваясь на вершинах холмов под солнцем, стекает вниз в долины вместе с ароматами цветущих горных тюльпанов, анемонов, олив. На опушках, среди зеленеющих рощ пасутся стада коз и овец, позванивая колокольчиками.
Несколько сотен домов Назарета приютились у подножья холма. Белые стены, плоские крыши, узкие улочки. Дом Иосифа стоял на склоне и чуть ниже под домом под деревянным навесом Иосиф соорудил себе столярную мастерскую. Здесь всегда приятно пахло свежими стружками, древесным клеем, теплым деревом. С утра до вечера в мастерской стучал молоток, строгал рубанок, звенела пила. Иосиф с помощью Иисуса и сыновей от первого брака, изготавливал, оконные рамы и двери, для строящихся домов. Работы хватало всем…
После 16 лет, Иисус, с согласия отца и по совету матери, пошёл в пастухи, неделями пропадал на пастбищах, среди высоких холмов, вдали от Назарета. Вместе с другими пастухами, проводил ночи у костров.
Вечерами, глядя в высокое небо, Иисус удивлялся и страшился величия мира, обилию звезд и лунного света. Он думал о безграничных возможностях Создателя и с гордостью сознавал, что в нем, тоже есть что-то, что отличает его от других пастухов, плотников, горшечников, виноградарей. В долгие ночные часы, он, как бы растворялся в безграничных пространствах небес, размышлял о несоответствии красоты неба, земли и жизни людей: с их алчностью, тщеславием, гордыней, порождающих многообразие форм зла.
- Как победить зло? – спрашивал он себя и сам же отвечал. – Только добром, только любовью! Если попытаться победить зло злом, то количество зла от этого только увеличится и Сатана, властелин смерти, будет только радоваться этим своим победам. Лишь жертвуя, можно творить добро...
Внизу, среди темнеющих стволов рощи, завыл шакал и замолчал. Опять наступила тишина. Костер погас, оставшиеся угли тлели, покрываясь пеплом. Горизонт на Востоке светлел. Ковш созвездия Большой Медведицы повернулся, обойдя вокруг невидимой оси.
«Скоро утро, - подумал подросток, - а как жаль. Ночью так тихо, так легко дышится и думается».
Он зевнул, подстелил баранью шкуру под спину, лег, вздохнул, закрыл глаза и сразу же спокойно заснул, обдуваемый легким ветерком, под высоким сводом небес, светлеющим от занимающейся зари.
Иисус любил путешествовать и взрослые пастухи часто отпускали его погулять по окрестностям… Иногда, днем он делал значительные переходы, любуясь природой, холмами и скалами, забредая в неизведанные местности.
И в этот раз Иисус зашел далеко, в места малознакомые. По дну заросшей кустарником ложбины он поднялся к небольшому водопаду, попробовал на вкус воду из ручья, черпая ее ладонями. Напившись, вытер лицо, и стал осматриваться. Внизу, за руслом ручейка, чуть справа виднелись крошечные крыши небольшого селения, а справа и слева, ниспадая по круто изломанным гребням, стояли скалистые вершины водораздельных хребтов. Бело-серые каменистые уступы кое-где поросли пыльно-зелеными куртинами кустарников, а ближе ко дну долины, то тут, то там стояли лиственные деревья, поодиночке или целыми рощами. Иисус устал и присел отдохнуть в тени одного такого одинокого дерева, раскинувшего свою крону и не пропускавшего жарких лучей полуденного солнца. И как всегда в минуты покоя и одиночества пришли мысли о сущности жизни и смерти, о божественной силе, создавшей всю необъятную землю с морями, горами, пустынями и реками, с мириадами живых существ, живущих в воде, на земле и под землей, и даже в небе...
Он увидел далеко вверху, над гребнями, изрезанными серыми морщинами скал, в синеве небесной, среди стад облаков, черную птицу плавающую на широко раскинутых, мощных крыльях в воздушной стихии и озирающей вселенские просторы.
«И я наверное так смогу, ибо Бог-Отец дал мне силы, - с гордостью подумал Иисус – но я рожден в человеческом теле и не хочу пугать людей, до времени, заявляя о том, кто я и откуда».
Он отер пот со лба, вздохнул и, поднявшись, продолжил путь наверх. Ему захотелось взойти на горный хребет по прямой, минуя тропу, ведущую на перевал. Он шел легко перепрыгивая с камня на камень, иногда, на крутом склоне, касаясь земли руками, сохраняя равновесие. Он шел, тело послушно несло его, а мысли были далеко.
Он размышлял о долготерпении Бога, о непостоянстве людей, по слабости и маловерию впадающих во искушение и творящих языческие символы, находящихся в плену идола властолюбия и алчности – Мамоны.
«Отец наш небесный строг и справедливо уничтожает очаги повсеместного неверия и разврата телесного и духовного, - думал он, - Содом и Гоморра были сожжены в огне очищения и лишь праведный Лот был спасен от смерти ангелами, посланными Богом на землю. В этом чуткость и справедливость Божия. Каждый получает по заслугам его… И всё таки, как хорошо было бы объяснить людям их заблуждения в тенётах греха и попросить их исправиться и тем отвести кару Господню…»
Иисус перевел дух, огляделся и ему захотелось взлететь, такой простор и такая красота открывалась перед ним. И действительно, раскинув руки как крылья, он чудесным образом был вознесен над склоном и описав плавную дугу, чувствуя, как ветерок полета шевелит волосы и овевает лицо, плавно ступил на небольшую площадку среди темных обломков скал, упавших сюда некогда с вершины. Сердце Иисуса колотилось и он повторял: «Слава Богу! Я могу летать, как птица и тело мое становится легким, как птичье перо»...
Среди камней блестело зеркало небольшого ручейка с прозрачной водой и он понял, что здесь из склона бьет ключ просачивающийся по трещинам из глубин земли. Он вновь не торопясь напился и прилег на теплый плоский камень, который словно гриб, вырастал из земли. Размышления продолжались:
«По Ветхому Завету, люди, веруя в Бога, приносили ему на заклание козлов. Первосвященник окроплял их кровью жертвенник, тем самым очищая жертвователя от совершенных им грехов. Но греховность оставалась в человеке и вновь и вновь, не выдерживая искушения, люди впадали в греховные деяния и помыслы. И сегодня настало время, когда грехи человеческие вот - вот переполнят чашу Божеского терпения. Сейчас нужны новые законы, Новый Завет, который придет на смену старому, Ветхому Завету, который уже не удерживает человека от общения с Сатаной. Его воинство подкармливает ослабевшее от грехов стадо человеческое. Нужен новый пастырь, который заповедует Новый Завет, который сможет восстановить крепость умов и сердец в вере, у тех, кто еще способен чувствовать силу и благодать великого Бога»...
Откуда-то из-за скал и очень быстро над головой Иисуса сгустились черные тучи, громыхнул гром и порыв шквального ветра принес первые капли дождя. Придерживаясь руками за камни и корни кустарников, Иисус стал опускаться вниз. Спускаться было труднее, чем подниматься, приходилось смотреть вниз, выбирать безопасный путь. Поэтому спуск занял много времени и сил.
Наконец, спустившись в долину, Иисус почувствовал под ногами не камень, а твердую землю, вздохнул, посмотрел вперёд и с облегчением подумал, что идти к цели всегда легче, чем достигнув ее, жить, не зная зачем и к чему стремить свой дух и тело вновь.
Неожиданно он ясно осознал, что может быть он, сын Бога, воплощенный в человеческом облике, рожден здесь в Иудее, среди богоизбранного народа для того, чтобы спасти человечество через новую неизбежную жертву.
Иисусу стало грустно. Поправив одеяния, он встал на колени и принялся молиться: «Боже праведный и милосердный. Все в твоих руках и сердце твоем праведно, умно и истинно. И я готов по слову твоему пожертвовать собой за ради рода человеческого, ради овец стада твоего, которое сегодня не веруя, остается без пастыря, скромного и праведного. А Дьявол, враг твой, будет побежден жертвой. И я готов и жду твоих указаний, да пребудут сроки земные, по твоему повелению»...
К пастухам, молодой Иисус возвратился поздно ночью и на расспросы их - почему так поздно - отвечал, что заблудился. Он не стал есть, а только выпил воды, лег, уснул и видел сны чудесные и пророческие, а когда рано утром проснулся, то почувствовал на глазах своих еще не высохшие слезы...
Когда Иисусу исполнилось 18 лет, его мать, Мария, рассказала ему о его рождении и плакала и целовала угол его одежды. Иисус гладил её по голове и утешал, говоря:
- Все в мире происходит по воле Бога и я, как и все, в Его воле. Захочет Он и призовет меня к себе на служение, а нет, так нет. Я и так люблю Его всем сердцем и готов жизнь положить за Него, Царя Небесного. Я буду строго исполнять Его заветы и заповеди. Вижу я, что многие в этой жизни живут неправедно, стяжают богатства, поддаются плотским соблазнам и похотям: пьянствуют, объедаются, прелюбодействуют, а многие священники и законники сребролюбивы, горды и лицемерны, скрывая свои пороки под маской постников и молитвенников. И поэтому сейчас трудно отличить добро от зла. Зло рядится в одежды добра и хочет казаться лучше и святее добра. Фарисеи и книжники гордятся знаниями, но не следуют тому, что знают и, соблазняясь, нечестиво завидуют подлинным праведникам, которые видят их лживость и лицемерие, безбоязненно обличают их.
Многие из фарисеев и книжников хотят поставить законы и правила человеческого бытия выше заветов Божественных, чтобы самим быть как Боги, сочинять от себя законы и требовать их исполнения в ущерб Божественным заветам. Много людей живет на земле и тесно стало. Люди поклоняются не столько своим Богам, сколько Молоху и Золотому тельцу...
Слушала Мария его речи, преклонялась перед ним и боялась за него, - так смело и решительно обличал он неправду их жизни к которой все давно привыкли и покорно молчали...
... Иисус нравился девушкам, но относился он к ним, как к своим младшим сестрам, говорил с ними, как с равными, а иногда жалел их, когда они неловко пытались привлечь его внимание новыми прическами, нарядами, подведенными сурьмой глазами. Не чувствовал он ни к одной из них ничего, кроме жалости и сострадания. Он даже иногда боялся их игривых взглядов, негодовал, но вслух не говорил ничего и старался поскорее уйти и остаться одному.
Вообще вёл себя Иисус скромно, питался самой простой пищей и совсем не ел мясо животных. С утра, перед работой, он обычно съедал немного каши с небольшим количеством масла, а потом, уже вечером, перед заходом солнца, когда дневная жара сходила на убыль, съедал также немного каши или сушеных сладких фиников и запивал это простой водой, иногда добавляя в воду несколько капель вина, для более полного утоления жажды. Когда же были праздники и никто не работал, он уходил в горы на целый день, взяв с собой овсяные хлебцы, несколько маленьких сырков и воды из колодца. Часто половину хлебцев он скармливал птицам, в том месте, где останавливался перекусить. Места эти были одни и те же, в тени больших деревьев и все окрестные птицы уже знали Иисуса, не боялись его и часто садились так близко, что он мог дотянуться до них рукой. И Иисус кормил их, разламывая хлеба и разговаривая с ними, как с людьми. Слыша его голос, птицы подлетали ближе, словно понимая, и не желая пропустить ничего из того, что он им говорил.
Вид у Иисуса всегда был спокойный, но смеялся он редко, чаще плакал, размышляя над судьбами людей и сострадая им. Плакал он и читая о страданиях святых и праведников, жизнеописания которых он всегда носил с собой, особенно когда отлучался из дома.
Когда умер Иосиф, Иисус очень переживал и всю ночь просидел возле его тела в полутьме и молился.
В последние годы Иосиф был стар, немощен, но по-прежнему добр. Работать он не мог, но ходил на работу вместе с сыновьями и сидя на солнышке, грелся, изредка подремывая. Просыпаясь, смущенно оглядывался и желая показать, что ему не безразлична работа, давал мелкие советы. Братья иногда посмеивались над этой слабостью отца, но Иисус не позволял им насмешничать и упрекал их, говоря:
- Когда-нибудь вы состаритесь и будете вспоминать своего доброго отца с грустью умиления.
Несмотря на то, что Иисус никогда не ругался и не повышал ни на кого голоса, братья его уважали и старались ему не прекословить. Иисус не походил на своих старших братьев, которые были все среднего роста крепкорукие и крепконогие, любили петь, танцевать и с нетерпением ждали праздников, когда можно было погулять и отдохнуть от работы. Иисус же праздники не любил и старался в это время уединяться, подальше от праздных, часто подгулявших, соседей.
Друзей у него не было. Все, о чем он думал и говорил, его сверстникам было неинтересно, а их разговоры о девушках и о богатстве не интересовал его, так много в них было простодушного эгоизма, животной похоти и сладострастия. Когда с ним заговаривали пьяненькие знакомые, а им часто хотелось поговорить именно с ним, он молчал, насильно улыбался, стараясь не обидеть их своим невниманием, спешил поскорее уйти.
Так получалось, что все праздники он проводил вне дома и потому знал все рощи вокруг и тропинки к ним. Уходил от дома иногда очень далеко, но всегда бодр и почти весел, когда был один. Его умиляла красота природы и соразмерность всего живого вокруг. Он молился Богу, как справедливому Отцу Вселенной, где все создано умно, светло и чисто. Он негодовал на людей, не верующих в Благого, злоупотребляющих терпением Отца, ищущих развратных удовольствий, вместо вечного наслаждения духовного, братского общения. Но сам не роптал на Отца, ибо знал, что все это следствие первородного греха, довлеющего над людьми, потомками Адама и Евы, согрешившими в Эдеме.
…Но чем больше он думал об этом, тем больше сострадал людям, не знающим кого брать в пример, ибо учителя сами были лицемерны и злы, но надеялись обмануть прихожан добрыми словами, при злых мыслях, мрачными страдательными лицами во время поста. Рыбаки, в море Галилейском, ловившие рыбу, говорили ему:
- Рыба гниет с головы... – и многозначительно кивали в сторону фарисеев и книжников.
Видя самодовольство и жадность лже-пастырей, Иисус признавал правоту рыбаков. Многие из этих законников преклонялись перед силой и умом, завоевавших иудеев, римлян. При римлянах они сами были охраняемы и почитаемы, как представители верховной власти...
И еще о многом размышлял Иисус, бродя по залитым солнцем каменистым холмам. Его высокую стройную фигуру видели часто на краю высокого скалистого обрыва далеко от Назарета, где он часами стоял, вглядываясь вдаль, словно пытаясь увидеть там, в знойном мареве, будущее. И вправду, его молчаливая спокойная наблюдательность со временем позволила ему предвидеть события, научила читать мысли на простых лицах его родственников и соседей.
Скоро он стал понимать, что для сохранения порядка и гармонии как в природе, так и в обществе человеческом, нужны жертвы, затраты сил и энергии, которой избранные люди делились безвозмездно с окружающими их. Вспоминая исход из земли Египетской, описанный в священных книгах, он понимал, что люди, простые пастухи и земледельцы, не понимают и не верят священным словам мудрости и что только по делам судят учителей и праведников. Они понимают, где правда, а где ложь уже после того, как учитель умер или был убит с их же молчаливого согласия и даже их же руками. Только тот, кто сам пострадал, кто не выбирает безопасный жизненный путь, остается в умах и сердцах простых людей. Доброе дерево приносит плоды добрые и наоборот, сорняки и колючки дают семена, из которых вырастают плевелы и тернии. Так и после смерти человеков: от доброго остается добро, светлая память, пример в назидание добрым; от злых, даже если они умерли во дворцах роскошных и в глубокой старости, остаются их злые дела и поступки, а слова их, лживые и непостоянные, забываются сразу же после их смерти, а иногда еще и при жизни.. Бог не спешит с возмездием, но даже дальние потомки злых людей ощущают на своей судьбе печать божьей отверженности.
«Отец наш небесный, Всеблагой, добр и справедлив, но и наказывает грешников по делам их через своих посланцев и почитающих его. Вспомним его милосердие к потомкам Иакова, бегущих из египетского плена. Сколько раз он прощал их, приходил к ним на помощь в самые тяжелые минуты. Но его посланец, Моисей, по его воле казнил и наказывал слабодушных отступников и когда, в отсутствии Моисея, при брате его Ароне, отлили из золота тельца и стали ему поклоняться, то вернувшийся с Синая, Моисей разбил и велел казнить до трёх тысяч виновных в непослушании.
Таким образом Бог не только прощает, но и наказывает, а прощает как раз тех, кто согрешил, но и кается. А наказывает тех, кто верит, что он безгрешен. Но Бог наказывает всех, кто действует, даже героев. И Моисей и Давид, и все цари израильские, не были безгрешными, но разница между ними и лицемерами в том, что они часто вынуждены выбирать между двух зол, когда действуют и, выбирая меньшее, они знают, что и это грех и Отец за это накажет их, и поэтому каются до совершения греха, уже только вообразив злое действие, не пеняя на обстоятельства, вынуждающие их так действовать. Не то с фарисеями. Они не выбирают, они хотят получить почет ничего не делая для людей и эта их осторожность говорит об их равнодушии к человеческим заблуждениям и бедам. Они не злые и не добрые, не горячи и не холодны. Они никакие и поэтому Отец наш отвергает их, так как добрый платит за свою доброту разочарованием и даже сожалением, когда его обманывают. Злой платит за зло и часто, осознав сделанное зло кается с силой и глубиной присущей характерному человеку. Но равнодушный человек ни о ком искренне не заботится, так как никого не способен ценить, любить из-за своего осторожного эгоизма».
Шли годы. Иисус все дальше и дальше заходил в своих рассуждениях, да так, что даже Мария, не всегда могла понять слов сына.
Однажды, как то в субботу, Иисус, после полудня, возвратился с прогулки и, устало опустившись на скамью, стал мелкими глотками пить колодезную воду. Мария месила тесто для лепешек и вдруг ей так стало жаль этого одинокого, молчаливого и скромного юношу, который был её сыном, но который ничем не походил ни на одного из своих сверстников. И нет-нет, да и вспомнинался ей анегельский свет и ангельский голос, пророчивший ей зачатие Иисуса, как сына Божьего. Прошло уже почти двадцать шесть лет и действительно стало ясно, что её сын человек необычный, но думалось, что и Богом он не был. Ей стало казаться, что и явление ангела и пророчество ей привиделось, совсем молодой тогда девушке, мечтательнице и фантазерке. И вот сейчас, сын её, уже взрослый, большой, красивый сидел, смотрел на воду и думал о чем-то о своем. «Он одинок, совсем одинок. Одному так трудно.», - с грустью думала она.
- Сынок, - произнесла она нежно, - ну о чем ты все время думаешь и о чем ты уже который год молчишь?.
Она вытерла руки о передник, поправила платок на голове, села рядом, горестно посмотрела на него, не решаясь ни погладить его, ни обнять. Она только пристально взглянула ему в глаза. Глаза Иисуса смотрели на неё грустно, ласково и все понимающе. Но при этом он был так далек и одинок, как далек бывает иностранец, не знающий языка и не могущий не только сказать сам, но и понять, что ему говорят окружающие и только улыбался извиняющейся улыбкой.
Не отрывая от матери глаз, Иисус взял её руки в свои, погладил их и заговорил, словно продолжая сам с собой невидимый и никому не слышимый разговор:
- Почему люди так горды и так уверены? Почему фарисеи и книжники верят, что Мессия придет на землю как воин с мечом в руке и на боевом горячем коне? Почему нельзя представить его умным и добрым, сильным не мщением отступникам, а пожеланиями добра для них грешников, овец заблудших, со словами любви и сострадания всем, кто нищ, бесприютен, несчастен. Я вижу вокруг много фарисеев в широких головных повязках и дорогих хитонах, которые молятся даже проходя по людной улице, останавливаясь среди идущих и шепчущих молитвы и воздевающих руки к небу. Но вот помолится он и пойдет и тут же забудет Бога, возгордившись и будет говорить про себя: « Вот какой я праведник и верующий. Все должны знать, что я учен и умен, что я много молюсь и неделями не ем мяса и пью только воду, соблюдаю заветы старцев и учителей веры».
И довольный пойдет по своим делам. А дела его направлены к тому, чтобы стать богаче, завести больше учеников, расширить свой дом, увеличить свой доход. Он презирает бедняков, своими руками в трудах добывающих хлеб насущный. Он уверен, что Бог дал ему здоровье, богатство, а главное – ум, для того, чтобы заботиться о себе и о своих близких, а не об этих несчастных. Он уверен, что мир, такой, каков он есть, справедлив и справедливо то, что одни едут, а другие везут и так будет всегда. И дрожит он над нажитым богатством и страшится его потерять. Все помыслы его направлены на приумножение этого богатства, и потому он не хочет знать, горькую правду жизни, что если у кого-то много домов, то у кого-то, дома вообще нет, а если у кого-то полные закрома зерна, то обязательно, кто-то боится умереть с голоду, не дождавшись нового урожая.
Иисус говорил как всегда, спокойно, мягким голосом и Мария кивала его словам, напряженно всматриваясь, в мерцающие ясным cветом, глаза сына. С улицы, крича, вбежали дети, но увидев разговаривающих взрослых, выскочили во двор, наполовину закрытый предвечерней тенью, обещающей ночную прохладу.
Иисус допил воду, поставил кружку, встал, прошелся из угла в угол, и продолжал:
- И бедняки смирились. Они с утра до ночи работают, иногда забывая о молитве, и засыпая в своих жалких жилищах от усталости, видят в своих снах золото, дорогие наряды, много вкусной и сладкой еды. И тайно завидуют сильным мира сего богачам и законникам. И самое страшное в том, что они, бедняки и работники, верят в то, что золото дает власть. Никто из них, ни бедняки, ни богачи, не задумываются о своих душах, которые погибают от алчности, злобы и равнодушия. А фарисеи уверены, что мир, который они для себя построили, это благой мир, мир, угодный Богу. Они готовы обвинить Бога, Отца нашего, в жестокости или равнодушии к их судьбам, стоит им потерять здоровье, своих близких, свой доход или дом.
Но не думают они, что это расплата за их грехи, их гордыню и приверженность к земным благам, которые подобны пыли, праху под нашими ногами. Им кажется, что быть первым – это благо, а последним – это плохо. Они говорят: мы учены и это хорошо, а они темны и полу грамотны. Наши родители были богаты и жили долго, а их родители жили бедно и рано умерли. Их мир, который в гордыне своей они построили, поделен на плохой-хороший, богатый-бедный, умный-глупый. Они надеются, что так было всегда и всегда так будет...
Иисус увлекся, стал жестикулировать, но, вдруг, словно проснувшись, увидел, что матери не сидится на месте, что она давно пытается встать и подойти к печке, где у нее готовится пища, но только нежелание его перебивать, мешает ей это сделать, улыбнулся и, прервавшись, сказал:
- Матушка, я знаю, что вам надо готовить ужин, простите мою забывчивость.
Мария улыбнулась и проворно вышла на кухню.
Иисус, оставшись один, слыша голоса с ожившей к вечеру улицы, сел перед окном, где посветлее, и открыл книгу Давида, в которой знал почти каждую строчку наизусть. Но, раскрытая книга так и осталась лежать у него на коленях, а он додумывая, словно вспоминая не один раз уже слышанное, продолжил разговор со своим Я: «Люди, а больше их учителя, поверили, что работать, накопить денег, а потом заставить других работать на себя – это хорошо, а быть бедным и больным – это плохо. Но вот однажды придет день, когда им придется умереть и они будут плакать и рыдать боясь расплаты за грехи свои, которые они уже забыли, но в страшную минуту смерти вспомнили. Они поймут, что делали все неправильно и ужаснутся. После смерти плоть их сгниет и превратится в прах, а душу их грешную злой привратник схватит и, торжествуя, бросит в ад на вечные мучения. А те, кто страдал, но верил, и умирать будут уповая на Бога Всеблагого и души их попадут в рай, где воскреснут праведники и мученики и, одевшись в плоть свою, займут места на престоле, подле Отца и Ангелов его. И тогда ничего уже с ними не сможет сделать Сатана и побежден будет и предан суду Божьему и наказанию достойному».
Иисус пробовал говорить об этом в семье, но все, что он говорил, слушатели не понимали. И Иосиф, пока он был жив, и его старшие братья, не принимали всерьез всего, что он пытался им объяснить. Для них все было просто и понятно. И только мать Иисуса, Мария, любовно и печально смотрела на своего сына, слушала его, и думала, что нигде, ни у кого не видела таких внимательных, умных и печальных глаз.
Несколько раз Иисус пытался говорить с соседями о Ветхозаветных Законах и Законах Бытия, но все они были заняты хлебом насущным и не было времени у этих простых людей, чтобы посидеть и подумать о том, что говорит им этот странный молодой человек, Иисус, сын плотника Иосифа, их соседа, которого они знали с детства и который для них был таким же как и их дети, непослушные, непонятливые, шалуны и проказники. Иисус говорил о Вечных заповедях: «не укради», «не убий», «не прелюбодействуй». Ему не возражали, в спор не вступали, но знали, что многие, если и не убивали (хотя были и такие), то брали все, что «плохо» лежит, а если и не крали, то прелюбодействовали, как только была возможность, и даже видели в этом особую мужскую доблесть, хотя женщин, уличенных в прелюбодеянии, забивали камнями до смерти. Так издревле повелось, что все знали, чего нельзя делать, но зная, делали, и старались скрыть это так, чтобы никто не узнал.
Еще он говорил: «возлюби врага своего...» или «ударят по правой щеке, подставь левую». Так никто в Иудее и в Израильской стране не жил и среди всех двенадцати колен еврейского народа была в почтении другая заповедь: «Око за око, зуб за зуб». Над Иисусом смеялись, когда он пытался говорить о своих заповедях и отвечали ему:
- Ну давай я сейчас тебя побью, а ты потом придешь и поблагодаришь меня за это... Ха! Ха! Ха! Смешные и глупые речи!..

... Сатана разочарованно вздохнул: - А я уже надеялся, что после падения Рима мир ввергнется в хаос.. Мне казалось, что стоило разрушить Рим и человечество рухнет занявшись самоуничтожением. Я поспособствовал ослаблению Римской республики и привёл к власти императоров. Никто конечно не подозревает, что это первый шаг в сторону падения… И что-же?...
Сатана тяжело задумался и пристально смотрел в одну точку, пока гранит, там, в углу пещеры не стал плавиться и не защёлкала покрываясь трещинами от невидимого жара, скала…
-Так о чём это я?- через время произнёс вслух очнувшийся от забытья Сатана.
-Надо думать , нашёлся кто-то умеющий предвидеть будущее и кто знает эту глубокую истину, что слабое живёт долго, а сильное вскоре делается слабым… Так, так…Думай дальше-приказал себе Сатана. – Уже что-то становиться понятным…- Ведь не просто так появился этот Христос, там, в рядовой римской провинции, в которой живут иудеи. Он не мог появиться в Греции или в самом Риме. Его бы убили , и о нем бы никто уже на следующий день не вспомнил. А тут богоизбранный народ - Сатана изобразил подобие улыбки - который давно ждёт Посланца – Мессию, и который даже римлян считает варварами… И вместе - это провинция Великого Рима, столицы империи, которая узнает всё, что происходит на окраинах, рано или поздно…
А оттуда, из Рима новая религия уже распространяется по всему миру… И тот кто это задумал чрезвычайно умён и проницателен… Сатана снова надолго задумался.
-И этот Кто-то, устами Назарянина говорит , что сила в немощи. Люди привыкли видеть силу в победе. Но тут, Кто-то очень умный понимает, что в поражении всегда есть корни победы…
Говорят , когда Иисус родился в Вифлееме, то царя Ирода обуял ужас. Уж на что был свиреп и безрассудно жесток, но и он испугался. И судя по всему ужас может распространиться на всех властителей!..И теперь я понимаю чего боялся Ирод?.. Ведь Назарянин - посланец Того, говорит, что только Любовь может разрушить силы Зла…
-И ведь как умно!.. Пожертвовать собой , вместо того, чтобы убивать врагов! Подставь левую щеку!.. Ведь это действительно делает Зло бессильным. Ведь сила всегда подпитывалась ненавистью и страхом… А тут- подставь другую и молись за врагов своих… Всегда сумма зла превосходила сумму добра… Но ведь так дойдёт до того . что силой и злом будут детей пугать… И ещё Назарянин говорит, что не бойся гибели тела, но бойся душу погубить. И обещает после суда над всеми умершими, новую, уже вечную жизнь, тем кто в него уверует…
Сатана сжал кулаки.- Здесь самая опасность для моих дел и замыслов на Земле. Только я понадеялся, что вот-вот зло восторжествует окончательно, что Бог – Промыслитель отвернётся от людей, вдруг является этот Назарянин и говорит , что Бог послал его, что бы спасти мир через самопожертвование!..
И ещё о многом думал в этот день Сатана. Но в сумерках решился, встал, расправил крылья и полетел туда, в Иудею. Да так быстро, что загудело в воздухе…
-Ещё посмотрим – бормотал он на лету…Ещё увидим, как Назарянин исполнит завет Того… Мир-гармония? Ха-Ха-Ха… Какая же гармония, если зло станет бессильно… Делай больше добра и в мире станет меньше зла!?. Ну это мы ещё посмотрим станет ли меньше!..
-Почему я так поздно узнал , что в Назарете живёт никем не узнанный и не признанный Посланец?..
Сатана вглядывался в приближающуюся землю, додумывая свои предположения...
-А ведь может получиться так , что люди и в этот раз спасутся!.. В просветы облаков мелькнула голубовато- зелёная поверхность Средиземного моря…- Кажется прилетел?- подытожил Сатана и стал осторожно снижаться, лавируя между облаков…
…
Израиль полнился слухами: Иоанн, сын священника Захарии, крестит людей водой в Иордане, отпуская им грехи, заставляя каяться и ругает книжников и фарисеев, обличая их лживость, любострастие и лицемерие. И еще говорит, что он пришел в мир, чтобы подготовить пути, какими придет в страну евреев Сын Божий, Мессия – который и спасет мир от козней Дьявола, заповедует людям путь в жизнь вечную…
…Услышал эти речи и Иисус, засобирался посмотреть этого пророка и пустился в путь, к Иордану. И когда подходил к реке, увидел его Иоанн, одетый в овечьи шкуры, строгий , но страстный проповедник, с огнём веры в глазах. Упал Пророк на колени и приветствовал Иисуса поклонами. И сказал он своим ученикам, пришедшим на крещение:
- Вот Тот, ради которого я послан в мир! Не достоин я ремни Его сандалий завязать..!
Когда Иисус крестился в Иордане, разверзлось небо и в сиянии небесном явился голубь – воплощенный Дух Святой и громом раздались слова:
- Се сын мой! На нем мое благоволение!
И увидел это Иоанн, возликовал и стал всем говорить:
- Пришел в страну Израильскую долгожданный Мессия. Слушайте его, молитесь ему, ибо это Спаситель – Христос!!!
И стала полниться слухами земля, и стали искать Иисуса люди, чтобы слушать и учиться у него...
А человек он был необычный, даже внешне. Роста он был высокого, с сильными , привычными к работе мышцами рук и ног. Его лицо с возрастом приобретало выражение величавого спокойствия. Длинные, волнистые волосы обрамляли чуть вытянутый книзу, овал лица. Усы и раздваивающаяся к концу длинная борода окружала яркие сомкнутые губы. Прямые, густые брови и, глаза крупные, тёмного, почти чёрного цвета, смотрели на мир внимательно и грустно. Прямой, длинный нос, две глубокие морщины – впадины, спускающиеся к уголкам губ.
Фигура, как и лицо нравилось соразмерностью, готовностью к движению, к жизни. Голос был низким и звучным и потому привыкнув к тому , что его внимательно и напряженно слушают, он говорил негромко и не торопясь, делая паузы , вглядывался в лица учеников и людей теснившихся вокруг.
Однако, за годы взросления, он также научился сосредоточенному молчанию и умел слушать, так, как могут это делать только великие молчальники. Каждое сказанное им слово, звучало как откровение, и каждая мысль была сложна и неоднозначна. Разговаривая, он невольно заставлял думать даже тех, кто к этому совсем не привык.
Спокойствие и серьёзность, часто переходящая в грусть, заставляли людей, независимо от сословия и положения, относиться к нему с вниманием и почтением. Даже враги, познакомившись с ним, слушая его умные, неторопливые речи понимали его необычность и драматический, глубокий ум. Иисус, заставлял себя уважать своей любовью к людям, независимо от положения их в обществе. Людей мелких, не по заслугам вознесённых на высокие места это раздражало, заставляло завидовать, а потом и ненавидеть его. Он, простой человек, на первый взгляд вёл себя как богоизбранная личность и людям знатным казалась странным, даже подозрительным, уверенность и снисходительность Иисуса. Особенно задевали и раздражали его противников его всепрощение. «Мы для него никто, эпизод в его избранничестве – обиженно думали они. Однако, Иисус не был гордецом и своей простотой нравился многим, но особенно женщинам, всегда тонко чувствующих внутреннее величие , масштаб личности. И конечно Иисус не был робким. Он всегда знал когда, что и кому надо сказать, так как хорошо разбирался в людях и не был бесплодным мечтателем. Он не любил лицемеров, не любил стяжателей, понимая мелкое очарование золота и богатства для большинства людей. Но он не позволял себе проявлять свою нелюбовь и только однажды вышел из себя…
Это было в Иерусалимском Храме, где он разогнал торговцев и повалил меняльные столы. В этот миг он был неузнаваем и ученики увидели в этот момент в нем того Царя, которого ждал народ израильский, что бы биться с завоевателями – римлянами…
Но это продолжалось всего несколько минут. В остальное же время он был осторожен не только в поступках , но и в словах, сообразуясь с уровнем слушателей. Но ученикам он говорил открыто, что богатство – это стена, которая отделяет неправедную жизнь от праведной, что нельзя одновременно служить двум господам-Богу и Мамоне, и потому богатые выбирают в конце концов Золотого Тельца. «Для Сатаны, богатство –это сеть в которую он улавливает души нестойкие, умы незрелые. Против фарисеев и саддукеев Он почти не выступал публично , но ученикам говорил , что тот кто служит не Богу , а власти рано или позно преступает Закон любви…
…После крещения, потрясенный явленным знаком с неба, Иисус отправился в пустыню, постился там сорок дней и ночей, ничего не едя, а только пия воду из крохотного источника под скалой. И жгло его солнце неистовое и ночами холод охватывал тело, но Иисус терпел и молился, испытывая свою силу и видя в прекрасных видениях, после молитвы, в столбе света Отца своего небесного, который с ним разговаривал и открывал ему вечные истины, недоступные и непонятные для человеков. А иногда, уставшему и ослабевшему телесно от голода и холода, являлся ему Сатана перед рассветом и соблазнял его видениями садов цветущих, плодов сочных и сладких, беломраморных водоемов с хрустально-холодной водой. Но Иисус молился и Дьявол исчезал в раскаленном мареве наступающего дня. И крепли его душевные силы день ото дня и вокруг головы его в сумерках виден был ореол святости и силы духовной. Всходило солнце, и Иисус, в тени, под скалой, молил Бога, чтобы даны ему были силы исполнить миссию. И садилось солнце, молился Иисус...
Так прошло сорок дней и сорок ночей и, наконец, захотелось Иисусу поесть нестерпимо. И тут явился ему Дьявол, огромный, мрачный, могучий и, глядя в кроткие глаза Иисуса своим темным, тяжелым взглядом, говорит голосом низким и громким:
- Если ты сын Божий, то вели этому камню стать хлебом, - он мощной рукой кинул большой камень к ногам Иисуса, - и, поев, пресытишься.
Иисус, вглядываясь в полумрак, где, то появлялась, то исчезала на темном фоне скалы черная фигура с мощными крыльями, ответил:
- Написано, что не хлебом единым будет жив человек, но всяким словом Божьим.
Но не отступился Дьявол и показалось Иисусу, что он теряет сознание, а когда очнулся, то оказался на вершине снежной горы, а внизу, перед ним, расстилалась вся земля с лесами и степями, пустынями и реками, озерами и морями, на которых жили многие страны и царства человеческие. И прогремел голос над ним:
- Дам тебе власть над всеми сими странами и царствами, ибо эта земля принадлежит мне и кому хочу, тому и даю её. А за это, - вкрадчиво продолжал тот же голос, - преклонись предо мной и все это будет твоё!
- Отойди от меня, Сатана! - твердым голосом отвечал Иисус, - Написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и ему одному служи!».
Исчезло видение земли и сама гора исчезла...
В третий раз подступил мощный Падший Дух к Иисусу, перенес его в Иерусалим, поставил на крыше храма Соломонова и сказал:
- Если ты сын Божий, ступи вниз отсюда. Ведь написано, что Ангелы на руках понесут тебя, да не преткнёшся о камень ногою Своею.
Иисус же ответил ему:
- Сказано: «Не искушай Господа Бога своего всуе».
И вскричал Дьявол, блеснула молния на темно-синем звездном небе и загремел гром. И увидел Иисус громадную черную крылатую тень, метнувшуюся в тёмный провал.
Забылся Иисус после ночного кошмара, а проснувшись, увидел свет восходящего солнца. Поднявшись, подошел к ручейку, едва заметно струившемуся среди камней, ополоснул осунувшееся, похудевшее лицо и сказал себе:
- Сегодня сороковой день поста и я готов бороться с Дьяволом за души человеческие...

И пошел назад в Назарет, чувствуя в себе энергию силы необоримой. Спустившись с гор, он увидел шелковицу плодоносящую и, съев три ягодки, насытился и воспрял духом.
Войдя в синагогу, взял Писание и стал вслух читать книгу пророка Исайи: «Дух господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу»...
Взгляды всех присутствовавших в храме устремились на Иисуса и он сказал, кротко и дружелюбно глядя на них:
- Ныне исполнилось слышанное вами...
И удивились все и не поверили ему. А он, уходя из синагоги, молвил:
- Истинно говорю вам, нет Пророка в отечестве своем...
Рассердились все и говорили:
- Не Иисус ли это, сын Иосифа?
И хотели побить его камнями, но он кротко прошел среди них и вышел из города...

Он шел и шел и остановился только тогда, когда увидел, что в этих местах он еще не бывал. Идя в сторону Мертвого моря, он то поднимался на желто-коричневые холмы, кое где покрытые ползучим кустарником, то опускался в сумеречные ущелья, с трудом преодолевая промытые когда-то русла с крутыми обрывистыми склонами. Воды в здешних местах было мало и не понятно от каких ливней были пробиты эти крутые ложбины. На вершинах холмов, кое где торчали невысокие скалы из песчаника, изъеденные временем, ветрами и непогодой. Здесь и застал его заход солнца, огромно-багрового, окрасившего в красное извилистые долины и волнообразные вершины, бесчисленные и непохожие одна на другую. Найдя небольшую пещерку в камнях, Христос прилег и задремал, а когда проснулся, то рассвет уже наступал и становилось прохладно. Звезды померкли, новый день вступал в пустыню. Спустившись в расселину, он нашел крохотный ручеек, струившийся между скал, и напился воды, отдающей металлическим привкусом.
Так в скитаниях, прошло около десяти дней и ночей. Днем он прятался от солнца в тени, а на рассвете выходил из пещеры, чтобы согреться. Силы физические таяли с каждым днем, а силы духовные прибавлялись и он четко и ясно обдумывал все, что его волновало в последнее время.
Он не обращал внимания на жару и жажду. Он поглощен был мыслями и видения чередой следовали в его просветленной голове:
- Дьявол, как олицетворение зла и владыки смерти, есть обратная сторона добра и как человеческая тень следует за добром везде и повсюду. Любое действие природных сил, а тем более действия человека, созданного Богом, но соблазненного Дьяволом, несет в себе момент греховности и тем самым зла. Грех, это обыденное зло, в которое человек впадает по слабости или по маловерию. Но Бог потому и милостив, что понимает, насколько слаб и беззащитен человек без веры в светлое и доброе начало жизни, которое есть Бог. Дьявол соблазнил первого человека и святая невинность была утрачена. После этого, любое действие, совершаемое человеком, несет в себе частицу зла. Самый страшный и безжалостный пример: человек рождается - чтобы умереть. И если ему не помочь советом, не показать, что можно воскреснуть после смерти, уверовав в силу и благость Царя Небесного, Бога светлого, то он ослабеет настолько, что соблазн зла прорастет и заглушит побеги добра. Сейчас Иудея - часть Римской империи, которая уже достигла апогея славы и величия. Но исчерпаны жизненные силы империи. Героизм и самопожертвование уступили в Риме трезвому расчету: сколько, кому и как принесут богатств новые завоевания. Ненависть, мелочные заботы заглушают в человеке все доброе, возвышенное, творческое. Коррупция и произвол чиновников воспитывают ленность и безволие в порабощенных народах, да и в самом Риме. Но еще долго будет царствовать грубая сила и узаконенный произвол и люди привыкнут лгать, обманывать и накапливать богатства. Алчность человеков, лишенных веры в нечто достойное веры, высшее по отношению к ним, неукротима и безудержна. Поэтому сегодня, сейчас я должен пожертвовать собой, чтобы заложить в своих будущих учениках пример самоотверженности ибо я вижу, как будут гнать сторонников моих при одном моем имени. Рим, как все великое, будет разрушаться не одно столетие, может быть тысячелетие и к моменту его гибели уже должна быть сильной церковь, на которую у человеков останется одна надежда. Бог-Отец знает все концы и начала и поэтому сейчас, а не вчера или завтра, я послан в теле человеческом в этот тревожный и яростный мир.
В человеке Богом заложен механизм соразмерности и справедливости. Точно так как человек меряет большое и малое, точно так же он говорит о справедливом и несправедливом, измеряя все своим жизненным опытом. Сегодня и сейчас человек не живет один, он понимает, что вместе легче выдержать и не поддаться Владыке Смерти с его логикой относительности всего. И становясь существом общественным, человек понимает меру эгоизма – как дьявольского облика и альтруизма – как божественного начала. История еврейского народа, по Священному писанию, и есть борьба общественного и эгоистичного. При этом, когда эгоизм побеждал – случались несчастья и несправедливость…
Основным законом справедливости можно считать правило: «Не делай другим то, что тебе самому бы не понравилось». Обидеть, судить, наказать – это никому не нравится, когда направлено в его сторону. Страдая от несправедливости, человек понимает, что нельзя судить, нельзя на насилие отвечать насилием. Око за око – древний закон, проявление правила справедливости. Но тут вступает в силу то, о чем каждый думает когда зло совершается не против него, но им самим. Нет границы, которая отделила бы зло справедливое от зла несправедливого. Поэтому лучше отказаться от зла совсем и тогда рано или поздно вдохновленное нашим самопожертвованием, зло уступит место добру, Дьявол будет повержен. Поэтому справедливы всегда не только: «Не убий», «Не укради», «Не прелюбодействуй», но и «Не судите, да не судимы будете», «Прощайте врагам вашим» и «Молитесь за тех, кто вас гонит». Древний закон мести порождает вечное насилие, то есть зло смеется над законом. Поэтому: «Если ударили по правой щеке, подставь левую».
Человек не может судить человека, ибо не знает, не только того, что человек думал, но и что человек делал. Даже свидетели преступления говорят и показывают об этом по разному. А добрые дела, не привлекшие внимания, часто остаются не узнанными. Все это знает и видит только Бог с небес и поэтому на небе будет происходить Страшный суд, а не на земле. Раскроется Книга бытия и каждому воздастся по заслугам...
Раскаленный за день камень скал, отдавая тепло надвигающейся ночи, потрескивал и Христос, спустившись к ручью, попил из заметно обмелевшего ручья, омыл лицо и руки и вновь вернулся в свою пещерку. Устроившись поудобнее, он подстелил под спину подстилку из овечьей шерсти и уже привычно задумался о смысле бытия:
-Почему Бог- Отец не устранит главную причину зла на земле – Дьявола?
-Ну, во первых, - рассуждал Христос, - ангелы бессмертны и некогда создавший их Бог - Отец полагал в их лике создать существа с свободной волей... А Сатана возгордился, возомнил себя равным Создателю. А потом уже, он и уклонившиеся с праведного пути ангелы, стали творить зло, отпав от Бога…
-Неужели я явлен в теле человеческом, чтобы бороться с Дьяволом за род человеческий? Бог Отец наверняка знает, как спасти людей от самоуничтожения и мне не надо беспокоиться о причинах и следствиях, которыми он руководствовался и которые он предвидел. Но я не могу не думать, когда это произойдет, ибо дух мой бессмертен, но плоть человеческая подвержена болям и страданиям. Кроме того я должен думать, что станется с моими будущими учениками: Предвижу, что только самопожертвование сможет убедить других людей, верующих в меня, что они последуют за мной, обретут после смерти вечную жизнь и останутся в вечности...
Постепенно мысли его стали путаться, он задремал, а потом и заснул крепкий сном...
Проснувшись утром, он долго лежал с закрытыми глазами, продолжая свои вчерашние размышления:
-Ноосфера – коллективный Разум – эта некая субстанция, способная сообщаться с Богом и потому Сатана, надеясь на восстановление в ангельском чине, противится этому. Гордыня постоянно толкает его на противостояние Создателю и он, Сатана, видит соперника в Человеке и в его коллективном Разуме, который сможет понимать божественные замыслы и воплощать их, в то время, как Дьявол вообразив себя равным Богу, хотел бы, чтобы Человек служил и поклонялся ему...
Ноосфера – часть божественного Разума. Уровень, на котором Бог может общаться с людьми продвинутыми, как с учениками. Дьявол этому противостоит и Я явлен для борьбы с Сатаной и порождаемых им в людях, злом...
Глубокие мысли Иисуса беспокоили Сатану, заставляя опасаться Божественного вмешательства в земные дела... Дьявол понимал, что через Иисуса, Создатель хочет противостоять ему, Сатане и потому, он гневался всё чаще, а его сарказмы, по поводу людей становились всё злее…
В Сатане не было ничего ужасного. Обладая ангельской сущностью, он не был похож на злодея или убийцу. Его лик, фигура, крылья, все было соразмерно и пластично. Ходил он быстро и легко, летал плавно и стремительно. Разве что саркастическая улыбка очень часто появлялась на его губах, да одежду для себя он выбирал потемнее и попроще... И конечно в гневе он бывал страшен…И ещё, он обладал способностью менять обличье и размеры, и если хотел, то мог напугать своим видом самого храброго человека…
От одиночества, он стал по временам говорить сам с собою и повторять свои мысли вслух…
- Бедные люди думают, что Бог отец отринул меня, как причастного ко злу, но ведь это миф! – Сатана потянулся, поджал ноги, выпрямил спину и в очередной раз бросил взгляд на простирающиеся перед ним нагромождения песчано-каменистых холмов, сменяющихся кое-где узкими долинами, по которым некогда текли воды потопа, а еще раньше морские волны размывали эти холмы.
- Для Отца Небесного, нет добра и зла в человеческом понимании. Его милосердие определяется не процессом жизни или смерти того или иного человека, рода, племени, а тем результатом, который Он, Всезнающий, провидит сквозь время. Я же, в несметном Его воинстве отвечаю за человеков, за тварей земных и земные дела. Да, я сам это служение выбрал, вопреки воле Отца. Но я так решил, и так будет!!!
- Бог Отец создал Землю, как частицу Рая, но пра-пра-люди, которые носили имена Адам и Ева, нарушили его установления и сдвинули жизнь на земле в сторону трагедии. Животные стали плодиться, враждовать, поедать друг друга и себе подобных. И это не Зло, как думают невежественные люди, а всего-лишь расплата за ошибку, к которой я не имел никакого отношения.. Мне же, с давних времен приписывают Зло и даже Смерть. Однако всем известно, что тем, кто рождается, Смерть предназначена самим актом рождения. Человеческое тщеславие приписывает мне и даже Богу страсти земные, причину и последствия, но это конечно не так. Я никогда бы не стал искушать или воздавать. Это все слишком по человечески. Зло – это такая аберрация разума, приписываемая вечности, некоторые этапные заблуждения, называемые людьми страданиями. Человек возник после многих метаморфоз и ошибок в среде полевой природы. Но в начале ничего не было, а была только неодушевленная тьма. Потом появилась тьма живая. Но как она появилась среди неживой? Этот вопрос не имеет человеческого ответа, - Сатана задумался, и как бы подытоживая, со вздохом произнес, - пока не имеет... Человек, замышленный Творцом, был выделен из созданной им природы, наделен разумом и свободной волей… Но он согрешил и был наказан…
-Человек, чтобы жить после грехопадения, столкнувшись с необходимостью выбора, неотъемлемой частью свободы, оборудовал планету Земля для жилья, но не для счастья. Человек ввел противоположные понятия: добро - зло, жизнь - смерть, истина - ложь, вечность – небытие, и так далее, и тому подобное... Однако жить в такой системе оказалось не просто. И вот, чтобы оправдать себя, люди перевалили на меня всю ответственность за то, что они считают отрицательной стороной такой жизни...
Утомленный долгими рассуждениями Сатана незаметно задремал и во сне ему явился Создатель, который говорил ему мягким голосом:
-Но наконец пришел Мессия, посланный Мною, который покажет, что Зло не уничтожается Злом, а только Любовью... И Назарянин вернет на землю часть того мира, который был при Адаме. И тем самым покажет путь к вечности, понятие о которой человечество наполнило множеством неравнозначных смыслов и запуталось в определениях. И только Иисус Христос покажет понимание жизни, как Любви…
- Нет! Нет!- вскричал Сатана просыпаясь и протирая глаза. Потом, чуть погодя, успокоившись и качая головой, он говорил сам себе: «Присниться же такое!».
Золотой свет разливался над темно-голубой полоской дальнего берега, над блестящей водой, отражающей солнце вытянутой сверкающей дорожкой. Берег ближнего залива возвышался над водой, отражаясь тенью, и лодка и гребцы в ней видны были контрастно и отчетливо. В тишине скрипели весла с напряжением загребая маслянисто-тягучую, прозрачную воду. Иисус остановился и долго глядел из-под руки на Симеона-Петра и Андрея, плывущих к берегу. Наконец лодка ткнулась носом в песок и, соскочив в воду, подняв фонтаны брызг, братья вытащили лодку на прибрежную травку и потом уже, низко поклонившись Иисусу, обратились к нему:
- Добрый день, Учитель, - произнес Андрей и еще раз поклонившись, продолжил, - вот мой брат Симеон по прозванию Петр. Мы помним вас и беседы ваши тоже помним, очень, - тут он запнулся, - очень помним. Я ему все о вас рассказал, - он кивнул головой на Петра. - сейчас мы выросли. Недавно мы видели крещение ваше на Иордане и слышали слова Иоанна Крестителя: «Вот тот, ради которого я послан в мир! Не достоин я ремни его сандалий завязать!».
Иисус стоял, молчал и внимательно смотрел на Симона-Петра, чья голова уже начинала лысеть, а борода разрослась серебряными полу крыльями – рано появилась седина. Симон-Петр, не отрывая взгляда, поклонился Иисусу и наконец сказал:
- Учитель!
- И я вас помню, - ответил Иисус, - и говорю вам: ступайте за мной. Отныне вы будете не рыб ловить, а будете ловцами душ человеческих!
Он повернулся и легко зашагал по берегу. Братья поспешили вслед за ним, смущаясь и радуясь.
- Что он сказал? – спрашивал Симон Андрея, - Ловцами душ... Как это?.. И потом сам себе ответил: -Но ведь Учитель знает, что говорит...

После Симона-Петра и его брата Андрея, взял Иисус себе в ученики Иакова Заведеева и Иоанна, брата его, тоже рыбаков на море Галилейском.
Стали ходить они по Галилее и стал Иисус учить в синагогах Евангелия Царствия Святой Троицы... Со временем принял Он и ещё учеников: Левия и Иуду из Кариот, Матвея Мытаря и Фому, Варфоломея и Филиппа, Симеона Кананита и Иакова Алфеева.
Стал ходить за ним народ и, видя его силу творить чудеса и дар исцеления, начали приводить и приносить к нему немощных и больных, бесноватых и припадочных, лунатиков и расслабленных. И он излечивал их.
Слух о чудесных исцелениях и исцелителе пронесся по всей Галилее и достиг даже Сирии. Массы народа, кто желал излечиться, а кто хотел просто увидеть чудо, приходили посмотреть на него и послушать его.
Однажды утром пели птицы, прохладный ветерок чуть овевал светлое и спокойное лицо Иисуса. Он взошел на холм и сел. Народ вплотную обступил его и приготовился слушать. И видя вокруг себя разных людей: мужчин в белых одеждах, пастухов в овечьих шкурах, рыбаков, виноградарей и их жен с натруженными от постоянной работы руками, от стирки и готовки пищи, внимающих ему прилежно, как дети, начал он учить их о Царствии Небесном и о том, как войти в него после смерти, воскреснув по воле Бога Отца.
И слушали люди его и слезы радости и умиления блестели в глахах их и слушая, спрашивали друг друга:
- Кто он? Не Христос ли? Ибо говорит он, как власть имеющий.
И кто-то вспомнил, что Иоанн-Креститель говорил им, что придет кто-то выше его, кого он предваряет и кому он недостоин завязать ремни на сандалиях.
- Да, это Он, - говорит ветхий старик с добрым, сморщенным от ветра и солнца лицом, - «Осанна» Иисусу Христу, спасителю человеков, возвещенному в писании и словах Пророков.
- Это Христос, - воскликнула молодая женщина, у которой недавно умер сын-младенец. Она залилась слезами, стонала от раздирающего её душу чувства жалости о своем маленьком сыночке, который умер, пролепетав одно только слово - «мама». - Я буду молиться тебе Иисус Христос, чтобы ты спас всех, кто уверует в тебя, ибо твоими устами говорит Бог Отец.
И говорила она мужчинам, окружавшим её:
- Идите за Ним, слушайте Его и повинуйтесь Ему. Я сердцем чувствую, что Он -Христос, который спасет мир от дьявольских козней и грешникам поможет каяться, а праведников перенесет в рай. И мой сыночек, умерший в малолетстве, безгрешен и Он говорит, что теперь мой малыш попадет на небо. И я буду молиться ему - Спасителю за это и молю вас, мужчин сильных и решительных, охранять Его, чтобы с Ним ничего не случилось.
И снова она плакала, но это уже были слезы радости, потому что увидела она свет перед собой, знала для чего живет на белом свете
Но, когда, после небольшой паузы, Христос вновь заговорил, все замерли и наступила благоговейная тишина. Его чистый и сильный голос был слышен всем присутствующим, далеко вокруг.
- Будьте как дети, ибо их царствие небесное, - говорил Христос, - но кто соблазнит братьев наших меньших, тот будет проклят и ему легче будет повесить жернов мельничный себе на шею и утопиться, чем жить дальше и ждать часа расплаты, когда на страшном суде будет повержен он и душа его в вечный огонь и кипящую серу ада.
- Не заботьтесь о завтрашнем дне, будьте как птицы, которые не сеют и не жнут, но живут и песни поют. Заботьтесь о спасении души своей грешной, держите её в чистоте и творите добрые дела в прославление Сына Человеческого, который погибнет за людей, но воскреснет и воссядет одесную Бога, Отца своего. Спасайте свою душу для жизни вечной, ибо грядет Страшный суд, на котором все получат по заслугам своим и тайное станет явным и злые, как бы они не старались при жизни замаскировать зло, осужденными будут в ад, а добрые, как бы на них не клеветали при жизни, как бы не гнали и не обвиняли, воссядут на небесном престоле одесную Спасителя и обретут жизнь вечную, райскую.

И шептались люди:
- Он говорит как власть имеющий и это наверное Он, которому имя Христос, Спаситель...
Ученики его сидели с ним рядом, а он, обращаясь к ним, говорил:
- Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.
Иисус умолк, оглядел покрытую зелёной травой и цветами землю вокруг себя, горы, бело-серые каменистые холмы...
Он умилялся окружающей красоте, просторам неба, людям живущим среди этого великолепия и слезы текли из его прекрасных кротких глаз. В наступившей тишине – люди боялись пропустить, хотя бы слово, - он продолжил.
-Вы живущие здесь, достойны лучшей участи, и вы будете вместе со мной, в небесных чертогах, если уверуете в Пославшего меня…
И всех их, словно могучая волна, объединила в стремлении подняться к небу, к синему безбрежному небу, и они стали как одно целое: сердца стучали в лад с Его сердцем, глаза горели огнем веры в этого Человека-Бога, слышать которого было счастьем для них для всех. Смолкли на время даже птицы и цикады и птахи малые слетели с деревьев и ходили между людьми, нисколько их не боясь. Иисус возвысил голос:
-Вы, уверовавшие в меня – Соль земли! Вы - свет мира! Не может укрыться город, стоящий наверху горы. И зажегший свечу не ставит её под сосуд... Так, да светит свет вашей веры перед людьми – голос его зазвенел и толпа людей снизу и рядом затрепетала в едином порыве. Слышны были всхлипывания и рыдания женщин, взволнованное дыхание мужчин.
-...Чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного. Ибо говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царствие Небесное...
Вздох всколыхнул слушающих и загорелось во многих праведные сердца желанием пострадать...
Но были среди слушателей его проповедей и такие люди, которые колебались в своих чувствах и думали: «Как я могу простить своего должника? А как будет жить тогда моя семья, мои дети, о которых я обязан заботиться как о себе самом. И как я могу любить врагов своих, если они хотят разрушить мой дом и взять мое имущество? Что-то тут не так. Есть ведь старые законы, по которым жили наши отцы и деды: «Око за око! Зуб за зуб!». А он, этот человек, говорит: «Подставь другую щеку...» А что делать, если враг убъет моих детей?. Нет, тут что-то не так, тут надо подумать. И еще стояли у них в ушах страстные слова Иисуса:
- Не заботьтесь и не говорите: «Что нам есть и во что одеваться?», потому что всего этого ищут язычники, а Отец наш Небесный знает, в чем вы имеете нужду. Ищите прежде всего Царства Божия и правды его, а все остальное приложится вам.
Долго еще говорил Иисус святые слова и солнце стало клониться к горизонту. Багровый плоский диск его опускался в серую мглу за горными вершинами и расходясь, многие радовались, а многие качали головами и повторяли: « не заботьтесь о завтрашнем дне... Довольно для каждого дня своей заботы..» - это конечно хорошо, но если мы не будем думать о будущем, как сможем мы растить детей, делать работы, кормиться, одеваться... Боязно и страшно так жить. Многие вздыхали и говорили уходя:
- Надо много думать, ибо говорил Иисус красиво, а как это воплотить в жизнь. Ведь кругом так много душ, чуждых добру.
-Ох! – вздыхали маловерные, - так страшно начинать новую жизнь. Слова хороши, никто не спорит, но как жить по этим новым заповедям? Кругом люди живут как всегда! Нет, нет! Надо много думать!
Ученики Иисуса, оставшиеся с ним: Симон, называемый Петром, и Андрей, брат его, Иаков Зеведеев и Иоанн, брат его, Филипп и Варфоломей, Фома и Матфей мытарь, Иаков Алфеев и Леввей, прозванный Фаддеем, Симон Кананиит и Иуда Искариот, горевшие желанием совершить подвиг для людей сегодня же, сейчас же, окружили Иисуса и на ходу возбужденно переговаривались, стуча деревянными подошвами сандалий по каменистой тропе. Иисус устало молчал и смотрел под ноги, едва различая в сумерках неровности дороги. «Вижу, вижу, - думал он, - много сомневающихся, которых Сатана уже развратил стремлением возвыситься и обогатиться. Вижу трепет слабых, невоздержанных душ человеческих. Но ведь это только начало пути. И предвижу, как многие из присутствовавших сегодня, будут хулить меня, называть мечтателем и нарушителем древних законов. Вижу я и глаза, горевшие верой, слышу стук преданных сердец, но вижу и кривые улыбки и злобу в чьих-то глазах. А больше вижу растерянных, угнетенных заботами и тревогами мирскими. Этих много и они страшны, ибо сегодня, слушая меня, они со мной согласны, а завтра будут кричать: «Распни его!» по наущению власть имущих и чем больше будут понимать слабость свою, тем громче будут кричать: «Распни...»
Стало совсем темно, когда Иисус и ученики его вошли в Капернаум. Ночь воцарилась вокруг, но долго еще мелькал свет в окнах домов и много еще было говорено за столами, в спальнях на супружеском ложе. Все, кто слышал Иисуса рассказывали домашним, друзьям как это было, восторгались и сомневались.
И стало имя Иисуса известно в Галилее и за её пределами...
Утром Иисус хотел учить в синагоге. При виде Иисуса, фарисеи в своих черных длинных одеждах, с черными же наголовниками и сытыми лицами в пышных темных бородах, заволновались, затеснились как стая воронов, и стали спрашивать друг друга:
- Кто это, который богохульствуют? Кто может прощать грехи, кроме самого Бога?
Иисус, видя их суету и уязвленную гордыню, ответил:
- Смотрите, вот сидит расслабленный. Что легче сказать ему - прощаются грехи твои, или – встань и иди. Но чтобы знали вы, Сын Человеческий имеет власть обратиться к расслабленному и сказать: «Встань и иди!»
И тот же час больной встал, забрал свою постель и пошел под удивленными взглядами окружавших его людей.
Иисус вышел из синагоги на улицу. Солнце, словно приветствуя, высветило его стройную фигуру и Его ученики шли за ним: Симон, называемый Петром, и Андрей, брат его, Иаков Зеведеев и Иоанн, брат его, Филипп и Варфоломей, Фома и Матфей мытарь, Иаков Алфеев и Леввей, прозванный Фаддеем, Симеон Кананит и Иуда Искариот, который предаст его.
Пройдя город, Иисус вышел из него и направился к горам. За ним следовали толпы народа, желавшие слушать его проповеди, потому что от Иисуса исходила сила уверенности и сила власти над душами человеческими.
В толпе были хромые и увечные, одержимые бесом, жаждущие исцеления, были и простые люди, отчаявшиеся и ждущие Мессию уже который год в надежде на лучшую жизнь. В большинстве своем они были безграмотны, одеты в старые застиранные и с заплатами халаты, но глаза их горели надеждой и верой.
Взойдя на горы, оглянулся Учитель и увидел толпу почитателей, длинной вереницей растянувшейся вослед по пыльной дороге. Кто был обут, а кто и вовсе босиком, с избитыми о камни ногами. Остановился Учитель, сел и когда люди приблизились и уселись рядами ниже его по склону, начал Мессия учить:
- Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Ибо тот, кто не учён и не умудрен, в том отсутствует гордыня и скепсис и они способны уверовать. И горе богатеям и пресытившимся, которые сами не могут и их домочадцам не разрешают веровать в меня и через меня в Пославшего меня. Не страшитесь, чтобы о вас все люди говорили с похвалой, но желайте, чтобы Бог отметил ваши страдания и усердие в молитвах.
Иисус сделал паузу и смотрел на этих, обгоревших на солнце людей с морщинистыми лицами и неровными бородами на узких худых лицах. И думал он о том, что в мире продолжается вечная борьба добра со злом и что если все люди будут делать больше добра, тогда в мире станет меньше зла и этот путь есть единственный путь борьбы со злом. Обдумав это, он продолжил:
- Говорю вам! Любите врагов своих. Боготворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас. Ибо, уступите вы и вам уступят. Простите вы и вам простится. Как хотите, чтобы с вами поступали, так поступайте и с другими. Ударившему вас по одной щеке, подставьте другую, ибо тогда зло не умножится, а от вашей кротости уменьшится.
Внимали ему люди в тишине и что-то понимали, а что-то не понимали, но верили и не прекословили.
Сам Иисус одет был в чистые, но ветхие одежды и сандалии на ногах имел изношенные. Лицом был худ и темен, волосы имел на голове и бороде длинные и кудрявые, глядел внимательно, во все вникая и проникая. После молчания, пока люди обдумывали его слова, Иисус сказал:
- Всякий приходящий ко мне и слушающий слова мои и исполняющий их подобен строителю дома, фундамент которого заложен на камне. Будут ветры и дожди сильные, но дом сохранится и выдержит все испытания. Так и вы, кто будет делать по словам моим в тяготах земных сохранит веру и присутствие духа...
Закончив беседу, Иисус с учениками пошли к берегу озера. Все стали садится в лодки, чтобы переправиться на другой берег, а Иисус, сказав: «Плывите, я догоню вас», отошел на холм, опустился на колени и стал молиться Отцу своему Небесному.
Он молился и вспоминал свое детство одинокое, когда он рос и накапливал силы для служения Богу.
И вспомнил он, как будучи лет четырех-пяти от роду, сидел у себя дома в Назарете и играл молча персиками, перекладывая их с места на место…
И вошел к ним в дом фарисей в черной одежде и, увидав мальчика, молча сидящего и играющего с самим собой, подумал и возгордившись, сказал:
- Что это ваш сын, как дурачок блаженный, сидит один, ничего не просит и спокоен. Уж не болен ли он у вас какой глупой болезнью?
Смутилась Мария, испугалась, подошла к Иисусу прикрыла его своими одеждами, чтобы злой гордый фарисей не испортил доброго и кроткого ребенка, который несмотря на свой юный возраст был скромен и умен, как взрослый и молчалив, как подвижник за Бога...
И вспоминая этот случай, Христос подумал: «О люди-злые, фарисеи-лицемеры! Вы из вашего злого сердца выносите зло, ибо от его избытка сердце говорит устами вашими. Вы осквернили Иоанна Крестителя, вы его ввергли в тюрьму, а потом, пьянствуя и прелюбодействуя, в злом порыве убили его невинного и нелицеприятного. Язычники! Он пришел впереди меня, чтобы возвестить обо мне, а враг Бога и человеческий, прознал про это и возбудил в неверных любострастие и злобу и погиб Пророк лютой смертью. Возрадовался Сатана, ибо осталось ему погубить меня и тогда его планы сбудутся в желании уничтожить род человеческий через внедрение зла и разврата. Как бы не покусился он на учеников моих и не погубил их коварно в озере. Нельзя мне их оставлять и надобно к ним поспешить...»
Была поздняя ночь. Поднялся ветер и на озере разыгралась буря. Низкие тучи одна вслед другой неслись по темному небу и металась среди них черная исполинская тень, нагоняя все больше и больше туч, разгоняя все сильнее и сильнее ветер. Раскачалась лодка с учениками Христа, полоскались под ветром и разорвавшись, улетели в темноту, паруса. Крутые волны грозили вот-вот перевернуть утлое суденышко. Испугались ученики и стали истово молиться Отцу Богу и Сыну его Христу. Неожиданно вдалеке они увидали светлое пятно, движущееся по волнам. Через некоторое время пятно, приблизившись, превратилось в светящуюся фигуру. Испугались они, закрыли лица свои руками, но услышали голос: «Не бойтесь! Это я иду!»,- узнали Христа, и возрадовались. Симон –Петр попросил:
- Учитель! Можно и я пойду по воде, аки по суху?
Иисус разрешил ему. Петр вышел из лодки, сделал несколько шагов и рассмеялся от радости, как дитя. Но волна плеснула ему в лицо, он испугался и сразу же стал тонуть. Иисус протянул Петру руку и помог вернуться в лодку. Следом вошел в лодку и сам. Приказал Иисус перестать дуть ветру и утихла буря. Иисус же сказал:
- Каждому воздастся по вере его. Если будете веровать и скажете горе: «Сойди в море!», - сойдет она в воду. Вера делает чудеса.
Посмотрел укоряюще на Петра, но простил его и улыбнулся. Возрадовался Петр, а тут и приплыли они на другой берег озера…
Иисус иногда уходил от учеников. Подчас, мучительно хотелось побыть одному, сосредоточившись , помолиться Богу-Отцу и обдумать все хорошо.
Он понимал, что ученики любят его и почитают. Но что будет когда он уйдёт? Как они поведут себя? Сохранят ли теплоту и любовь, когда его не будет рядом?...
И ещё он мучился… - Правильно ли они понимают всё о чём я им говорю? Притча – это такая форма рассказа, когда каждый в меру своего развития проникает в скрытый в ней смысл, когда напряженно работают и ум, и сердце, и чувства...
Христос задумался…
- Правильно ли я поступил, что говорю с ними, с простыми людьми, а не с учёными книжниками-ессеями, учениками Гиллеля?.. Может быть и мне было бы легче всё объяснить им, видя как на лету схватывают слова и образы притч?..
Он закрыл глаза, устало вздохнул, провёл по лицу руками разглаживая появившиеся морщинки, откинул голову и замер неподвижно.
- Отец, помоги мне объяснить все, что нужно, людям! Я знаю - слова, это всего лишь малая часть того, что есть жизнь, действие… Только делами можно подтвердить истинность моих слов… Боже! Укрепи меня в действии, помоги вразумить простодушных, дай мне нужные слова и ясные образы, чтобы поняли меня правильно и запомнили и стали бы жить веруя в Новый Завет, которым спасётся род человеческий, остережется от происков Владыки Смерти - Сатаны… Я знаю что Ты неповинен в зле Мира, но как мне объяснить им, что только через страдания и жертву спасётся каждый… Как я могу убедить их ,что только пройдя через горе и муки, человек станет как Бог!.. Но много времени утечёт…
Услышав шаги за спиной, Иисус поднялся с колен и идя навстречу Петру, видя его просительное беспокойство, подумал:
- Нет!Нет! Только тем, кто верит, смогу рассказать всё…Людской, ограниченный ум всегда был соперником веры. А тут нужен подвиг, самоотречение, проповедничество, как это было с пророками…
Иисус сидел за столом в одном из домов Капернаума, насыщался неторопливо, с аппетитом прожевывая хлеб и прикусывая зелень, разложив их на хорошо вымытый стол. Тут же стоял кувшин с водой и глиняные кружки, из которых запивали еду.
Симон, называемый Петром, вытирая рукой пот с лысого, загорелого лба крупной ладонью, о чем-то в пол-голоса говорил с Иаковом, а Иоанн, уже поев, положил голову на руки и дремал тут же за столом, изредка открывая спокойные серо-голубые глаза и взглядывая на Учителя.
Разговор Петра и Иакова становился громче и оживленнее. Иаков больше молчал, кивая головой, но, наконец, увидев, что Иисус закончил есть, вытер губы, попил воды, и обратился к нему:
- Равви! Скажи нам, чтобы рассудить нас. Как произошло грехопадение?
- Вы знаете, что Адам и Ева жили тогда в счастье и довольстве безгреховности, веселые и ласковые, как малые дети в хорошей семье, - начал Иисус, плавными движениями руки расправляя бороду, - И вдруг Ева стала задумываться, как бы эту монотонную жизнь разнообразить. Она давно приметила красоту и величие дерева познания Добра и Зла, красивые и светлые плоды которого, Богом было строго-настрого запрещено вкушать, но, может быть, ещё и поэтому они казались очень притягательными...
Ученики его плотнее придвинулись к рассказчику, притихли и со вниманием слушали Учителя, забыв обо всем, так интересно, умно и значительно Он говорил. Иоанн перестал дремать, Петр забыл, что ему было душно.
- И стал в душе Евы скрестись какой-то червячок сомнения и любопытства. А как известно, Сатана-соблазнитель, появляется там, где человек теряет веру в наставления Отца нашего Бога Всеблагого. И вот тогда Сатана, распознав сомнения в душе Евы, явился и стал её искушать, соблазняя. И я даже думаю, - приостанавливаясь и оглядывая учеников, продолжал Иисус, - что диалог с искусителем происходил в сознании Евы, а червячок сомнения и неверия превратился там же, в змея искусителя...
Иисус увидел тень, мелькнувшую за шкафом, в углу. Он коротко взглянул туда, отвел глаза и продолжил, чуть дрогнувшим голосом:
- То, что Сатана может проникать в сознание маловеров, вы знаете. И вот сказал Сатана сладким голосом: «Правда ли, что Бог сказал – «Не ешьте плодов ни с одного дерева в этом саду?». И ответила Ева: «Плоды с деревьев мы едим и они очень вкусные. Но сказал Бог, чтобы мы не ели плодов этого самого красивого и пышного дерева. И что если мы поедим этих плодов, то умрем» Мягким голосом возразил змей-Сатана Еве: « Нет, не умрете. Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите этих плодов, откроются глаза ваши и вы, как и Бог, познаете добро и зло»…
-После этого разговора показалось Еве, будто дерево познания Добра и Зла стало еще краше, а плоды ароматнее и вожделеннее. И сказал она себе: «Уж очень хорошо дерево и плоды его. И действительно ли съеденные плоды дают такие знания, которыми обладает Бог?» и, дрожа от робости и нетерпения, сорвала несколько самых спелых плодов: сама попробовала
И крадучись, она прошла под густую крону дерева, сорвала плод, сама ела и дала Адаму. И он ел. И открылись глаза у них на свою наготу и поднялась в душе у них буря любострастия, и спрятались они в чаще, стесняясь наготы своей, которую до сих пор не замечали.
И когда узнал об этом Бог, стала Ева плакать и говорить: «Это он, змий, соблазнил меня...»
Иисус помолчал. Поправил пламя свечи, стоявшей на столе, и продолжал:
- И наказал Бог Адама и Еву, изгнал их из Райского Сада и в мире воцарился грех и владыкой смертных стал Сатана...
Темнота в комнате сгустилась, но пламя свечи, вспыхнув, прогнало темноту из углов, обнажив их пустоту.
- А первородный грех преградил человеку дорогу к дереву Бессмертия. Верность Богу давала прародителям привилегию телесного бессмертия, но, увы, они впали в грех непослушания и неверия в слова Бога, и потому наказаны...
Иисус всмотрелся в лица учеников, освещенные мерцающим светом свечи, и закончил свой рассказ:
- Но вера может спасти тех, кто любит Бога и чтит жертвенно его заветы. Иисус посмотрел на учеников, - истинно, истинно говорю вам, я пришел для того, чтобы верующие в меня имели жизнь вечную...
Лица учеников напряглись и осветились надеждой. Они взволнованно дышали, громко и часто, преданно смотрели на Учителя.
-Возлюбленные! – тихо говорил Христос. - Мы все дети Божьи и потому будем подобны Ему, ибо увидим Его, как Он есть...

Иисус и ученики его шли в Иерусалим. Поспешая на праздник опресноков. Жара стояла над горами и зной удушливыми волнами разливался по долинам, причудливым маревом поднимался над нагревшимися камнями гор. Иисус как всегда шёл впереди, утирая ладонью капли пота на лбу и воспалёнными от яркого света глазами вглядывался вперёд, ожидая появления на горизонте крыш селения.
Вдруг неподалеку, над рощицей чахлых диких олив, появился чёрной стрелой, стремительный сокол. Посвистывая пронзительно, призывал он свою подругу. Тут же с ветки сорвался, испуганная соколом, горлица, и часто – часто махая крыльями, попыталась ускользнуть от хищника. Однако тот уже увидел жертву. Резко развернувшись, мгновенно набрал высоту, и пикируя, кинулся в вдогонку, Настигая горлицу, сокол вытянул вперёд когтистые лапы, и поравнявшись, сверху, ударил когтями по длинной шее обезумевшей от страха птицы и поразил её насмерть. Голубь комком окровавленных перьев упал к ногам идущих. Иисус остановившись наклонился, поднял мёртвого голубя, повернувшись к подходившему Андрею Первозванному, произнёс спокойным голосом: «Птица ранена только». Расправив тельце голубя, поправил повреждённые перья, он дунул на ранку, и окровавленное место тут же, на глазах ошеломлённых учеников, заросло, затянулось покрывшись новой кожицей. Молодая горлица подняла головку, моргая яркими бусинками испуганных глаз, окружённых по периметру оранжевыми ободочками.
Иоанн проводил взглядом исчезнувшего за гребнем горы сокола. Иисус ощущая сквозь перья частое биение птичьего сердечка полюбовался ещё немного на успокоившуюся красивую птицу, взмахнул рукой и выпустил горлицу в жаркое небо.
- Божьи твари иногда очень живучи - произнёс он на немой вопрос учеников. - Иногда и с человеком вот также. Кажется, что мёртв, а вглядишься, сожалея и любя божье создание, захочешь, чтобы жил, и по вере в нашего Бога , желание воплощается…
Иисус вновь зашагал вперёд и через какое-то время, завидев зелень рощи впереди, обернулся назад и подбодрил всех:
-Скоро будет колодец! Попьём воды, отдохнём немного…
И действительно, вскоре показались зеленеющие листвой деревья вокруг источника. Из-за каменной гряды проявились, плавающие в жарком мареве, крыши селения и на удивление пышные плодоносные сады рядом.
Иисус направился в сторону строений приютившихся у подошвы высокой каменистой горы, с растительностью, обожжённой беспощадным солнцем.
Напившись воды из рукотворного колодца путники сели отдыхать в тени деревьев. Оглядывая селение Иисус думал: «Как всё-таки удаётся человеку отвоевать у природы вот такой оазис? Ведь не будь человеческого трудолюбия, упорства, способности противостоять капризам природы - не было бы этих садов, не было бы этих виноградников на каменистых склонах… Ничего бы не было кроме чахлых диких олив и этого долгого зноя».
Он увидел как из селения за водой, с кувшинами за спиной прибежали весело щебечущие девочки подружки, в ярких лёгких одеждах. «А ведь и эта красивая одежда и эти лёгкие, но прочные кожаные сандалии – всё сделано тоже руками человеческими… И когда видишь всё это, понимаешь, почему наш Отец небесный по прежнему любит бедных людей. Ведь богачи ничего не делают своими руками, а только приказывают и распоряжаются через своих жестоких помощников. Умники - книжники, тоже угождая богатым, только пишут тексты или толкуют написанное. А простые, бедные люди, работают, создавая среду жизни и поддерживая эту жизнь во всём и везде. Истинно говорят - через труд человек спасается»..
Иисус огляделся, увидел своих спутников одетых в простые, полинявшие под солнцем одежды, загоревших до черноты, с глубокими морщинами на лицах и подумал: «И ещё, правильно говорят, что нищие духом и работающие будут блаженны, и что их, будущее Царствие Небесное…»
… Когда, в последний год вместе, Иисус и его ученики находились за Иорданом, зимние дожди зачастили не на шутку. С мрачного неба, целыми днями закрытого тяжёлыми, серыми тучами, постоянно проливалась вода: то мелким, сеющим дождём, а то крупными частыми каплями ливня…
Иногда к полудню, промозглый, порывистый ветер, разрывал облачность и в дыры, между обрывками туч, проглядывало холодное, неяркое солнце, овещая серо-коричневую покрытую лужами долину реки и голые, каменистые горы по краям и на горизонте.
Иисус с учениками жил в заброшенной деревеньке, в доме старушки вдовы, чей умерший недавно муж, был плотником и знал когда – то плотника Иосифа. Старушка приютила Иисуса и его последователей в непогоду, ни о чём не спрашивая и не любопытствуя.
По вечерам, сидя за длинным дубовым столом, при свете свечи трещавшей и коптившей неярким пламенем, Иисус беседовал с учениками и вспоминал недавнее опасное посещение Иудеи и то как хорошо всё начиналось. Совсем недалеко от этого места, три года назад Иоанн Креститель в водах иорданских крестил своих сторонников и в один из ярких дней встретил и его. Тогда никому неизвестного сына плотника из Назарета.
Андрей и Иоанн, сидя вот так за столом вспомнили, как после крещения Иисуса, после загадочных пророчеств предтечи и чудесных видений, они догнали Иисуса на дороге…
- Мы тогда, потрясённые всем увиденным и услышанным, поспешили за Учителем,
и впервые заговорили с ним, открыто и наивно спросив; - куда идёшь Равви?…
- Иисус Христос, всё это время тихо грустивший, по непонятной апостолам
причине, слушая их рассказ, вдруг улыбнулся и заговорил: - Прошло три года, а кажется, что мы вместе прожили целую жизнь. И теперь я знаю, что когда меня не будет рядом с вами, вы понесёте свет Нового завета, во все концы земли…
Он замолчал надолго и сосредоточенно глядел в одну точку, думая о чём то невесёлом, словно вглядываясь в открывающуюся перед его внутренним взором картину будущего страдания.
Ученики, насторожённо умолкнув, ждали.
- Впереди, нас ждут печальные времена - проговорил Иисус и тяжело вздохнул – на всё есть воля Отца, Пославшего меня и уклониться никак невозможно!
Вдруг в дом постучали и вошёл молодой человек, устало поклонился Иисусу и присел на скамью.
- Говори, что привело тебя сюда, - спросил Иисус этого человека, узнав в нём слугу в доме Марии и Марфы.
- Учитель! – начал тот, ещё раз поклонившись. – Меня прислала Марфа, чтобы я сказал тебе о тяжёлой болезни её брата Лазаря, который был при смерти. Когда я уходил…
Иисус внимательно посмотрел на говорящего и произнёс загадочную фразу: - Но эта болезнь Лазаря, не к смерти… И тут же приказал накормить поланца и снарядить назад, в Вифанию.
- Скажи сёстрам, Марфе и Марии, что я скоро буду, хотя не сразу…
О снова вздохнул и глянул в окно: серое небо вновь потемнело и полил привычный мелкий дождик…. Слуга, несмотря на это, тотчас отправился назад…
Через два дня, Иисус сказал, что идёт к Лазарю, в Вифанию. Апостолы испугались. Совсем недавно они поспешно покидали пределы Иудеи, в которой не один раз, фарисеи и саддукеи из Синедриона, сговаривались убить Учителя. И вот предстоят новые испытания.
Иисус поглядел на их взволнованные, обеспокоенные лица, понял, что они боятся возвращаться в Иудею и проговорил успокаивая: - Не двенадцать ли часов во дне? Кто ходит днём, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним...
Потом, словно разговаривая сам с собой закончил: - Лазарь уснул!
А ученики поняли это как хорошую новость и возрадовались. – Если уснул, значит выздоровеет.
Однако чуть позже Иисус разочаровал их, пояснив со вздохом: - Лазарь умер и нам надо быть там…
Поблагодарив старую хозяйку за гостеприимство, все окружив Иисуса тронулись в длинный путь. Когда Иисус ушёл немного вперёд по тропинке, ученики его сгрудились вместе и Фома – Близнец произнёс решительно, то, что у всех было в мыслях: - Пойдём и мы и умрём с ним!
Придя в Вифанию, вошли в дом и увидели горько плачущих Марфу и Марию, а рядом соседей и друзей которые их утешали.
Марфа заметив Иисуса вскочила, зарыдала и потом упав перед ним на колени, проговорила: - Господи! Если бы ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что если ты попросишь Бога, то даст тебе бог!
Иисус поднял её с пола и грустно глядя, ответил: - Воскреснет брат твой! Я есмь Воскрешение и жизнь, и верующий в меня, не умрёт во век. Вновь глянув Марфе в глаза, спросил: - Веруешь ли сему? И Марфа вновь упав на колени перед ним. Воздела руки вверх и плача проговорила: - Господи! Я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир…
Иисус спросил потрясённую этим Марию: - Где вы положили его?
Мария поклонившись, поцеловала руку Его и повела к пещере, в которой был захоронен Лазарь. Люди последовали за ними чуть поодаль, в трепете нетерпения и ожидания чуда.
Погода внезапно успокоилась, дождь перестал и солнце весело проглянуло с синего. Яркого неба.
Пещера была прикрыта тяжёлым камнем и подойдя Иисус приказал: - Отнимите камень!
Но Марфа выйдя вперёд предостерегла: - Господи! Уже и запах пошёл. Ибо четыре дня уже, как Лазарь во гробе!
Иисус внимательно посмотрел на неё и ответил: - Не сказал ли я тебе, что если будешь веровать, увидишь славу Божию!
Лик его вдруг переменился. Словно осветился изнутри и глаза сделались бездонно глубоки и он вновь приказал: - Отнимите камень! И когда люди с трудом это сделали, он Иисус, стал на колени и на глазах застывшей толпы и притихших сестёр, поднял лицо к небу и громко произнёс: - Отче! Благодарю тебя, что Ты слышишь меня! Ибо ты послал меня и народ стоящий здесь должен это знать. Уже близятся сроки!
Проговорив это, он обратил взор на вход в пещеру и воззвал громко: - Лазарь, выйди вон!
От этих слов люди в толпе вздрогнули и чёрный, необычно крупный ворон, сидевший на сухой ветке на дереве растущем над пещерой, каркнул и сорвавшись с ветки улетел тяжело махая крыльями…
И тут из пещеры вышел Лазарь, путаясь в погребальных пеленах и протирая моргающие глаза, задевая пальцами за платок которым была повязана его голова.
Толпа ошеломлённо охнула в один голос, а потом люди недоверчиво заулыбались и заговорили громко и возбуждённо. Они не решаясь сдвинуться с места смотрели то на воскресшего Лазаря, то на прямо и неподвижно стоящего побледневшего Иисуса...
- Развяжите его! – приказал Он и сёстры, Марфа и Мария, уже с радостными слезами бросились навстречу недоумевающему брату, словно только что проснувшемуся, и стали его обнимать и целовать…
Когда Иисус Христос пошёл назад. Люди в толпе шептались и падая на колени старались коснуться рукой хотя бы краешка его одежд…
- И тогда многие уверовали в

… В большой пещере горел костер, треща и разбрасывая искры. Было давно за полночь и природа замерла в предрассветной тишине и неподвижности, но эта тишина была особенной. Словно ужас скопился вокруг горы, и даже шум упавшего с обрыва камня или движение шуршащего щебня на крутом склоне, не нарушало молчания. Тем отчетливее были звуки в пещере. Сатана возлежал на возвышенности у огня, который не смел дымить в его сторону, и потому, дым завитками, цепляясь за гранёный потолок пещеры, выбирался наружу.
Вокруг костра возлежали гости Сатаны, его верные вассалы и сподвижники, его воинство отпавших от Бога Отца и низвергнутых в бездну, бунтующих ангелов. Опаленные страшным подземным огнем, покрытые темной смертной пылью, они были черны и крылья их почти не выделялись в полутьме пещеры и лишь темные лица, насупленные брови, горящие злой непримиримостью глаза, выступали из тьмы, в отблесках пламени меняя выражение, заостряя мрачные тени, глазных провалов и морщин...
- И решил я, - пророкотал Сатана, и его мощное лицо перекосила ухмылка, гримаса самодовольства, - и решил я развратить и настроить против Создателя прародителей человеческих. Я, конечно, не обращался в Змия, не вползал, шурша чешуей в Эдем, не обвивал блестящими кольцами Древа Познания добра и зла. Конечно, если люди увидели в образе наслаждения, вечно искушающего человеков, змия, то здесь нет ничего антихудожественного. Думаю, что образ вполне соответствует содержанию – вьется, изгибается, плавно течет, словно не касаясь земли. И ведь верно, - у змия нет ног.
Лицо Сатаны вновь перекосило подобие саркастической улыбки и слушатели вокруг тоже мрачно и зло осклабились, оценив шутку владыки. Бесьё было не лишено чувства юмора.
- Да, я совратил Еву, ибо Господа потянуло на благотворительность и создал он подругу Адама, которому было скучно одному. Создав её, олицетворяя в ней чувство нежности, - Сатана быстро обвел испепеляющим взглядом слушателей, невольно поежившихся- хотел Создатель развлечь Адама. – Сатана вновь ухмыльнулся. А я, неслышно, невидно, среди птичьего щебета и гомона тварей земных, проник в этот мир блаженства и неявно, через мысли, стал внушать, искушая женщину невиданными и неслыханными наслаждениями, если она с Адамом переступит порог Завета. - Сатана перешел на шепот и еще заметнее стала обморочная тишина наступившая в мире. - Я обещал ей права и значение Бога, если она соблазнится, познав корни, сущность добра и зла, предстанет равной Богу. А рядом с ней Адам... И я нашептывал ей, уговаривал, рисовал картины и она уступила, ибо была молода и доверчива от самоуверенности и самомнения. И уступив мне, увлекла Адама и вместо наслаждения... – Сатана захохотал – вместо, был Адам изгнан из Рая и Я овладел его будущим и судьбой его потомства…
Пламя костра взметнулось и погасло, каменные стены пещеры дрогнули и где-то с грохотом обрушились скалы, с адским шумом стуча каменными глыбами.
Сатана повел рукой, пламя вновь встрепенулось, осветив бесовские, оскаленные лица. Ударившись о потолок пещеры, столб дыма вырвался наружу, поднялся над безжизненным хаосом каменистого ущелья.
- А тогда, разумный Адам, который души не чаял в своей подруге, уступил, оправдывая себя тем, что такое существо, как Ева, не может плохо ни думать, ни говорить...
Сатана замолчал, поворочался с крыла на крыло и, будто вынырнув из далеких картин воспоминаний, закончил, - и уже потом совершился явный грех, первый блуд, но обусловлено все было тайным грехом, той отравой, которую я влил в чувства прародительницы...
И свершивши грех, устыдились своей наготы и это был первый признак внутреннего осквернения и Бог-Создатель, увидев их в таком состоянии, вознегодовал и наказал их изгнанием из страны блаженства, хотя свершение греха непослушания, одолевающая их жажда запретных удовольствий, уже были той границей, за которой начиналась жизнь, страстная, злая, страдающая, заканчивающаяся смертью. - Сатана сверкнул мрачными глазами, - И повторяю!.. Я овладел ими, стал царем смерти и Бог попустительствовал этому, ибо считал, что надо наказать непослушных. И еще Бог наказал их за безответственность, потому, что создавая людей, наделил их правом свободы воли, то есть правом выбора, не желая делать их игрушкой, безвольной и несамостоятельной…
В пещеру просочился холодный утренний воздух. В отверстии входа забрезжил свет и когда развиднелось, то в пещере уже никого не было, костер погас и чуть фиолетово, сквозь серость золы и пепла светились последние угольки.
Иуда, кряжистый, средних лет мужчина, с необычайно сильными ногами и толстыми икрами. Голова с кудрявыми, чёрными, жёсткими волосами, росла почти из плеч, на короткой, крепкой шее, с продольными глубокими кольцевыми складками – морщинами, особенно заметными, когда он наклонял голову. Лицо круглое, нос большой, мясистый, с горбинкой. Брови густые, тоже чёрные, сросшиеся на переносице. Глаза тёмно-карие, без блеска, глядят мрачно. Он разочарованно вздыхал, когда приходилось объяснять людям, на его взгляд, очевидные вещи. Был не женат, но женщин любил. До того как пошёл за Иисусом, покупал рабынь – служанок и жил с ними несколько месяцев, а потом продавал и покупал новых.
Выпив вина любил бороться и мериться силой. В молодости, на спор, поднимал на плечах и носил лошадь…
Иуда сидел в уличной лавке и ел, когда с головой его что то произошло. Ему, вдруг показалось, что Сатана проник в его мысли. Сатана убеждал Иуду в том, что он не верит Учителю и даже завидует ему черной завистью:
- Ты ведь никого не любишь, а Его в первую очередь. Твои друзья, Его ученики, вовсе не друзья тебе, а враги, хотя ты это скрываешь, даже от себя.
Видение пошевелилось, черты жестокого угрюмого лица таяли в полумраке лавки.
«Приснилось, что ли, - подумал Иуда, но лицо опять появилось и опять раздались его твердые, внушительные слова:
- Но тот, кого ты притворяясь зовешь Учителем, говорит о любви, как основе спасения, а ты ведь любишь только деньги и все, что связано с деньгами. Его притчи не волнуют тебя и ты их не понимаешь. Ты всего лишь слуга, но не ученик…
Бестелесное лицо, сверкая огненными глазами, качаясь, заскользило по воздуху и Иуда, забыв о еде, поворачивал голову, то налево, то направо, пытаясь не потерять его из вида.
- Если Учитель умрет, а он рано или поздно будет предан властям и казнен, ты можешь встать на его место, ибо ты умен и имеешь характер. Кроме того, тебе обещано, что выдав Христа, ты перестанешь быть сотрудником Каиафы. - Видение ухмыльнулось. - Я ведь знаю, что ты иногда оказывал услуги особого толка главе Синедриона, и не бесплатно - голос вдруг приобрел лисью мягкость. – И тогда, сможешь, купив кусок земли, осесть наконец в святом городе и заняться проповедничеством. Ты, которого так приветил Христос, что доверил деньги Общины...
При слове «Каиафа» Иуда вздрогнул и огляделся.
Голос же заговорщически продолжал:
- После ареста и казни Учителя, все ученики его разбегутся, ибо они также не понимают Его. А ты, оставшись один, сможешь стать Пророком, великим Пророком, ведь ты Его хорошо знал и внимательно слушал.
Лицо двигалось то по кругу, то зигзагами и голова Иуды закружилась.
- Ты один! Ты один достоин!.. Ты...Ты..
Иуда, теряя сознание, упал, зацепил рукой скатерть со стола и уронил на себя кувшин с водой. Иисус лежал в ночи без сна, после очередного поста. Так быстро и спокойно-истинно думалось о жизни и смерти, о божественном величии, о коварстве Сатаны который противится этому величию. И вспомнились ему наставления Бога-Отца и думал он:
« Не мир, а меч внесу я в мир и произойдет разделение. И брат пойдет на брата и добро будет искушаемо злом и лучшие спасутся. А Бог-Отец, создатель всего и Ангела Смерти в том числе, не может убивать, уничтожать того, что он сам создал, ибо Сатана - есть противник – антипод Бога, Владыка Зла и отец лжи, имеет природу вечную и есть, отпавший от бога Милосерного, в гордыне погрязший, Ангел. Но мир, вмещает добро и зло, так, как свет и тьма сосуществуют. Там, где Бог, там свет, а где Сатана, там тьма и только в конце мира Зло будет уничтожено, а Сатана будет гореть в Геенне огненной вместе с искусившимися, отягощенными злом.
Зло – это недостаток или отсутствие добра. И если люди, уверовавшие в Меня, будут братолюбивы, будут стойки в правде, ненавидя ложь, то зло будет отступать, уменьшаться и тогда настанут времена, когда в муках и борениях со злом, победит добродетель и тогда настанет черед Страшного Суда. И восстав на небесном непорочном престоле, буду судить всех по делам их и многие возопят, скрежеща зубами, ибо Добро и Зло не есть одно, а путь жизни –страдания и правда, когда человеку дано выбирать и по выбору его буду судить его»...
... А между тем время шло и близились сроки. Дьявол бесновался, изобретая способ, как погубить Христа. Вспомнил он, руководящий злом на земле, о сребролюбии одного из двенадцати учеников Христа, которых он называл Апостолами новой Церкви. И увидел он внутренним взором своим, дрожание рук и потные ладони того, кто заведовал денежным ящиком у Апостолов. Восстал Сатана из Преисподней и вселился в душу мужа, нестойкого в вере. И дрогнул Иуда Искариот и захотелось ему своего дома на земле, купленной за деньги, своей семьи и своих детей, которым он будет рассказывать, какую честь оказал Христос ему, простому уличному торговцу, избрав его в число 12-ти. И подумалось ему, что не будет Христос убит, а будет только осужден к вящей славе его и он, Иуда, будет среди тех, кто встретит освобожденного, в чести и славе Учителя. И никто не будет знать, что он предал и условием его при договоре с первосвященниками будет, чтобы как можно меньшее число людей знало об их разговоре о предания Иисуса властям. Если он Сын Бога, то ему ничего не будет, а ведь он сам говорит, что Создатель его Отец…
Сатана не сомневался, видя эти колебания Иуды. И договор с Иудой, с его ослабевшей совестью, радовал Сатану:
- Все люди одинаковы, - повторил он, криво усмехаясь.
Сатана сомкнул веки и увидел плачущего Иисуса, омывающего ноги своим ученикам, дрожащего Иуду, на груди которого в кошельке лежали тридцать сребреников.
Нет, Иуда землю уже себе купил у полунищего горшечника. Теперь он копил деньги на постройку домика и маленького виноградника при нем. Он был сыт общиной, братскими откровениями, проповедями Христа. Ему хотелось иметь что-то своё, здесь, на земле, в Иерусалиме, а то, что будет потом, после смерти, этого никто не знает.
- Никто ещё оттуда не возвращался и никому не было известно, что там за чертой жизни и смерти. А Учитель говорит, что там будет вечная жизнь, но ведь надо ещё эту вечную жизнь заработать, пожертвовать собой, своими прихотями, страстями. Вести аскетический образ жизни и жертвовать, жертвовать, жертвовать... Ради чего? А может быть ещё придется жертвовать и здешней жизнью, за ту жизнь хоть и вечную, но никем, никем пока не подтвержденную. И эта боль!!! - Иуда поморщился от страха и отвращения, вспоминая казни на Голгофе, - А ведь могут и распять на кресте. Виси тогда несколько дней, мучайся, цепляясь за жизнь.
Ужас сковал Иуду. Ладони вспотели. Грязные ногти больно врезались в кожу ладоней.
- Нет, не я, только не я. Пусть этот каменный Петр или Андрей – Путешественник, но только не я.
Сатана увидел внутренним взором, трясущиеся от страха губы Иуды и плотоядно улыбнулся:
- Этот мой! Он готов прислуживать сильному и не верит Иисусу... Каияфа будет из этого предателя веревки вить. Он это умеет. А потом оттолкнет… И поделом...
Дьявол от удовольствия потер руки и притопнул ногой. Земля под ногами идущих по улицам Иерусалима мелко задрожала, затряслась как при землетрясении. Посыпалась штукатурка и куски черепицы полетели с крыш.
- И Иисус умрет и люди, увидев, что он умер, от него отвернутся и скоро забудут. Они бы помнили долго, если бы он каким либо образом взлетел с креста в небо, а может еще лучше, унося в облака с собой крест. Но он этого не сделает, потому что хочет пострадать...
Сатана этого понять не мог. - Есть же общий для всех людей страх смерти, страх полного исчезновения, аннигиляции, небытия.
Он конечно знал, что смерти нет, что мельчайшие частицы, из которых состоит и тело человека и камень и дерево и вода, переходят из одного состояния в другое и конечно знал о чудесном духновении Богом на созданного им перво человека. Но поди объясни это людям!
-Умирать жутко! Они ведь видят, что живое тело превращается в труп, начинает без души гнить и разлагаться. И их конечно это ужасает. Какая нибудь невероятно красивая Клеопатра, соблазняющая мужчин стадами, через два дня после смерти гниет и смердит, как свиная туша под солнцем... Нет, люди этого боятся и хотят этого ужаса избежать, войти в вечность и не умирать. Тот, кто даст им это, завладеет их умами навсегда. Я не должен позволить этому случиться. Бог-Создатель не ожидает, что я в очередной раз смогу погубить его любимчиков – род человеческий, который он создал себе на развлечение и на горе.
- Раз такое уже было, когда я развратил людей, заставил их лгать, потворствовать своим похотям и забыть Его. И тогда, спасая Древо жизни человеческой, он утопил не раскаявшихся грешников и спас в ковчеге восемь душ человеческих, во главе с благочестивым Ноем и каждой животной твари по паре. Я помню, что тогда он меня переиграл и от спасшегося Ноя пошел род человеческий вновь. Но ведь и я не дремал и теперь люди более послушны мне более, нежели Ему. Пройдет ещё немного времени и все они погрязнут в блуде, стяжательстве и сладострастии. И тогда я буду победителем, я буду радоваться, а Он будет скорбеть и наказывать мелких людишек ужасной смертью, уничтожением перво частиц. И тогда рухнут небеса и огонь умирающего солнца поглотит Землю и звезды. А я буду смеяться. О, как я буду смеяться.!..
Земля снова дрогнула и на Синае с грохотом обрушилась вниз громадная скала и земля разломилась километровой трещиной...
Бывший первосвященник Анна – худой горбоносый старик с серыми птичьми глазами глядящими пристально из-под седых кустистых бровей, будет проводить завтра Синедрион - Суд состоящий из фарисеев и книжников. Вернее проводить будет Каиафа, его зять и преемник, но Каиафа всегда делал то, что говорил Анна.
А сегодня, засыпая, он ворочался с боку на бок и мучительно думал об Иисусе из Назарета, которого называют Христом и уже тысячи его сторонников появились в Иудее и даже в самом Иерусалиме, оплоте Божьего закона и Заветов отцов. Народ роптал и римляне насторожились. Понтий Пилат отменил все отпуска в казармах легионеров и издал приказ о полной боевой готовности римских войск. Три дня, как Назарянин въехал в город, а на улицах и на базарах только и разговоров о его чудесах, о том, что он лечит и говорит о загробном воскрешении.
Анна поправил подушки, поморщился от боли в плечах, лег повыше и пробормотал:
- И это только начало. Из того, что я знаю, эта новая вера может возбудить народ на безрассудства. Уж очень он тверд в своем учении и уж очень яростно осуждает нас, первосвященников и фарисеев. Договориться с ним не удастся. Его нельзя подкупить, его нельзя прельстить удовольствиями или женщинами. Говорят он кроток и безгрешен. Тем хуже для него. Совсем недавно в провинции появился лжепророк, но его убили и сторонники его давно рассеялись..
Анна хлопнул в ладони и прислужник неслышно появился из-за ширмы.
- Воды, - хриплым голосом произнес первосвященник и прислужник исчез, чтобы появиться с фруктовой водой в серебряном сосуде. Сделав несколько глотков, Анна отставил чашу, глубоко вдохнул и выдохнул, закрыл глаза и стал думать, что сказать завтра на Синедрионе:
- Что Назарянин самозванец, называет себя царем Иудейским и тем подстрекает народ к бунту. Что обещает разрушить храм и уже устроил в нем беспорядок, разогнал менял и рассыпал их деньги на пол. Что Пилат готовит войска для подавления возможного бунта. Что сотни убитых и тысячи раненых будут вскоре на улицах Иерусалима, если они не смогут заставить замолчать Назарянина... Да, надо его убить, пожертвовать одной жизнью, ради жизней сотен, а может быть и тысяч. Я его не видел и не слышал и это хорошо. Тяжело убивать человека, которого знаешь... Представлять его мертвым…
Анна снова потер плечи и хлопнул в ладони. Прислужник услышал: «Вина!» и тут же подал золотую чашу с маслянисто - красным, терпким вином...
Предутренний туман клубился в глубоких каменных морщинах .... Поднимаемый ветерком, он просачивался сквозь зубчатые скалы и струйками стекал вниз в черную бездонную пропасть...
На скальном уступе видна была, угольно-черная фигура Сатаны и его могучие крылья за спиной касались холодной поверхности скал...
«Анна сделает, как я ему велю. Он не посмеет ослушаться даже если Синедрион оправдает Иисуса и даже если Пилат будет против казни. И потом, в толпе всегда будут люди, чтобы кричать «Убей его, убей!».
Каияфа не хочет потерять власть. Он марионетка в руках тестя, а Анна мой человек. Они считают иудеев своими подчиненными, а Назарянин, не скрывая, говорил, что пришел, чтобы отделить одних от других, что не мир принес он, а меч. Конечно говорил он и другое: что люди должны любить друг друга, как в хорошей семье братья и сестры любят друг друга, что надо возлюбить врагов своих. Но в начале он хочет отделить моих сторонников от сторонников своего Отца, Бога Всевышнего.
И поэтому я хочу его смерти и он будет казнен и примет смерть в муках на кресте, в назидание моему великому противнику. Пусть Он знает, что люди мои рабы, что они злы и бессердечны, склонны ко лжи и обману, медолюбивы и сладострастны и что их нельзя любить, а можно только через боль и страдание, вызывающее в них страх, повелевать ими. Человеческий род – это большое стадо, лишенное свободы и боящееся этой свободы. Я выберу им путь к пропасти самоуничтожения и они пойдут этим путем не рассуждая, а повинуясь страстям и прихотям, побредут во мрак и забвение. Я буду прав, а Он нет. И этого мне достаточно. Я буду наравне с Ним и Он вновь приблизит меня к себе».
Дьявол зашевелился, крылья зашуршали оперением о камни и Земля отозвалась далеким гулом из пропасти. Звезды на небе стали меркнуть и исчезать и только утренняя звезда светилась по-прежнему ярко
- Пора уходить туда, - Дьявол бросил взгляд в дымящуюся туманом пропасть, - Пора!
Могучая его фигура встала во весь свой гигантский рост, широкие сильные крылья подняли его на воздух и он черной молнией исчез в провале гор...


Вечером Иисус и апостолы вышли из Иерусалима и ночевали неподалеку в селении. Сев у ручья, они разговорились.
- Есть закон дел, - говорил Иисус сидя на камне и греясь под лучами заходящего солнца.
Мелкие струйки воды набегали на каменистый берег. Дул легкий, тёплый ветер. Оглядывая покрытые лесом холмы, зеленую сочную траву на пустынном пологом склоне, он радовался жизни. В голове мысли выстраивались чередой, одна поддерживала и подталкивала другую.
- Но есть закон веры. И когда законники настаивают на фарисейском исполнении закона - не верьте им. Только тот, кто верует, тот исполняет Божественный закон. А фарисеи в закон дел не верят, да и не хотят верить, и потому убеждают, что не надо бросать эту сладкую богатую жизнь и окунаться в мир страданий и бедности сознательно. Но без лишений и самообуздания нет веры, а есть лицемерие и похоть.
Иисус прервался и кинул взгляд на учеников. Петр сидел, опершись о большой камень вросший в землю. Он неотрывно смотрел на учителя и ловил каждое его слово, правая рука его теребила длинную густую бороду. Иоанн что-то писал, быстро, изредка вглядываясь в Иисуса и его молодые глаза зорко все примечали. Иуда считал деньги и что-то отмечал у себя на учетном листке. Потом он поднялся, поклонился и, не дослушав Учителя, пошел в сторону деревни, крыши которой едва виднелись далеко в долине. Ему надо было купить еды для утренней трапезы.
Остальные ученики расположились полукругом вокруг Иисуса и слушали внимательно, но привычно. Иногда казалось, что некоторым из них непонятно волнение Учителя.
- И я думаю, - возвысил голос Иисус, - что именно они, законники и фарисеи, будут самыми лютыми и свирепыми врагами веры, ибо они живут не верой, а Законом и под сенью этого Закона, делают свои делишки. - Иисус вспомнил знакомого левита, который тайно содержал меняльную лавку в храме Соломоновом.
– И вы должны быть готовы, что вослед моей смерти, начнут гнать и гнушаться вами при одном упоминании имени моего. Вы должны быть готовы, что вслед за мною казнят и вас, одних раньше, других позже...
Голос его прервался. Он замолчал, а ученики взволновались и испугались, стали подсаживаться поближе к нему, словно птенцы ища защиты у наседки.
Руки Петра то судорожно сжимались в кулаки, то разжимались. Иаков дрожал и было непонятно от вечерней ли прохлады или от страха смерти. Когда Иисус замолчал – все вполголоса заговорили, уверяя себя и других, что смерть за правое дело не так страшна...
После длинной паузы, Иисус, очнувшись от тяжелых дум и предчувствий, закончил:
- Вы должны знать: кто погубит тело, но душу сохранит в вере – тот спасется и навсегда будет взят на небо в день Страшного Суда. Но тот, кто душу погубит, тот и тело не спасет, ибо плоть без души тленна и душа его будет мучиться в Аду вечно!..
- Иисус рисовал что-то прутиком на земле, обдумывая: - И я избрал вас для дела веры и любви и будете вы прославлены за ваши праведные подвиги и увековечатся имена ваши в памяти народов всей земли, как борцов за веру в Отца нашего и веру в Меня, сына Его, воплощенного в теле человеческом!
Ученики вдохновились, разговорились, вскочили, окружили Учителя и каждый хотел хотя бы прикоснуться рукой к его одежде. Они вдруг возрадовались, как дети. На них снизошла благодать. Они уже не боялись умереть. Они готовы были – сегодня, сейчас пойти за Учителем, куда он позовет и верили ему беспредельно и беззаветно.
Видя их вдохновенные лица, чувствуя их порыв, Иисус подбодрил их:
- И ещё скажу вам: Возмездие за грех – смерть и власть безбожного Сатаны, а дар Божий – жизнь вечная!
При этих его словах вода в ручье забурлила, поднялась большая волна и с яростью обрушилась на берег, ударив в камни обрыва так, что брызги воды долетели до Иисуса и его учеников.
- Им за меня ещё придется пострадать, - смахивая воду с хитона пробормотал Иисус и направился в деревню широко и ровно шагая впереди спешащих за ним учеников.
Вечером, после трапезы, Иисус, сидя у костра, во дворе дома, продолжил беседу с учениками:
- Без закона – грех мертв: Что скажем? Неужели от закона грех? Нет! Но если есть понятие радости, то значит появляется и тот, кто приносит страдание. Если есть понятие доброты, то значит уже явилось в мире зло. Ибо Адам и Ева до грехопадения не знали ни добра ни зла, ни страданий, ни избавления от них. Они были безгрешны. Но вот Сатана соблазнил их и в мир вошел грех. И в первый раз заплакал человек и отчаялся, ибо Бог изгнал его из Рая, как нарушившего заповедь и познавшего добро и сопутствующее ему зло. И поэтому говорю вам, что дети Божии те, кто согрешил, но покаялся. Однако книжники и фарисеи от веку говорят о себе в гордыне: «Я-то безгрешен». И потому они противны Богу, ибо после грехопадения нет безгрешных, все люди отягощены злом, которое соперничает в них с добром… А владыкой зла явлен Сатана.
В воздухе что-то блеснуло и высоко в горах пронесся гул горного обвала и долго дрожали скалы...
Верно сказано, что Бог-Отец не искушается злом, - не обращая внимание на происходящее, продолжал Иисус, - и сам не искушает никого, ибо от Отца Небесного исходит всякий дар и всякое деяние доброе и каждый из человеков сам искушается, увлекается и обольщается собственной гордыней и похотью. Похоть же, зачавши, рождает грех!
Со времен Адама и Евы люди отягощены злом. Поэтому, пока торжествует Владыка смерти – Сатана, человек умирает, ибо он, Сатана, соблазняет человека золотом, плотскими удовольствиями, гордыней и потом улавливает в сети смерти согрешивших...
Иисус помолчал, сдвинул густые брови, помрачнел: - И потому, послал меня Отец наш бороться с кознями Сатаны и жертвой искупить человеческие грехи во веки веков...
Костер почти погас и стали хорошо видны звезды на черном небе.
- Все люди грешны, но через покаяние и молитвы к Отцу нашему, могут они возвратиться на путь добра, любви и истины и, предав себя в руки Божии, могут надеяться на воскрешение в день Страшного Суда.
Симон-Петр сидел и слушал то сжимая, то разжимая кулаки и на высоком лбу, на блестящем, загорелом, лысом темени выступал пот. Иногда, он автоматически поправлял правой рукой седые длинные волосы, торчащие по краям лысой головы и оглаживал темную густую жесткую бороду, закрывающую почти все лицо и растущую даже на шее и остром кадыке. Его темные глаза смотрели строго и угрюмо...
Совсем еще молодой Иоанн сидел рядом с Иисусом и смотрел снизу вверх на него, напряженно слушая и запоминая. Его лицо, с широко открытыми глазами, выражало радость и восхищение перед Мессией, в которого он верил с восторгом молодости. Он был счастлив, что сидит рядом, что видит Иисуса, что внимает его мудрым, сегодня не очень понятным, но всегда высоким словам о любви, дружбе, добре и зле…
Иисус устал за последние дни и потому, делал в своей речи длинные паузы:
- Призываю вас быть нелицеприятными. Не кланяйтесь и ничего не просите у богатых и не водите с ними дружбы, - Иисус помолчал и осмотрел учеников. Все они были простыми людьми, тружениками и даже состоятельными они не были. Их ветхие одежды, их загорелые, обветренные лица были покрыты преждевременными морщинами. Тела их были худы и жилисты…
Иисус возвысил голос: - Не богатые ли притесняют вас, не они ли влекут вас в суды, не они ли бесславят ваши имена за вашу веру в Отца и преданность мне. Они будут гнать и преследовать вас впредь, потому что хотят, чтобы все осталось по старому, чтобы вместо веры была ложь и лицемерное выпячивание фальшивого благополучия. Истинно говорю вам: - Бедных мира сего избрал Бог-Отец быть богатыми верою! И потому, наследуете вы царствие, которое Он обещал! Его возлюбите больше всего на свете!!!
Последовало долгое, напряжённое молчание. Учитель задумался, а ученики Его, сидели потупившись и старались понять и заплмнить его слова и выражения...
После долгой паузы, Иисус тяжело вздохнул, поднялся на ноги и повел учеников ночевать в дом, молчаливо белеющий стенами, в наступившей темноте. Вслед за ним вереницей шли ученики и позади слышалось взволнованное, частое дыхание самого молодого ученика – Иоанна...
Когда все ученики и даже неугомонный Иоанн, смежили веки, Иисус поднялся, вышел из дома и тихонько прикрыл входные двери. Пройдя через освещённый луной двор, вышел в маленький садик. Было тихо, тепло и в ночной тишине, напряженно и пронзительно звенели цикады. Сев на скамью, под вишнёвым деревом, Иисус откинувшись на её спинку, долго и пристально вглядывался в звёздное небо и думал…
«Мир так велик, так необъятен, а люди живущие на Земле, так слабы и нестойки. Казалось бы, перед лицом этого величия, кто может суетиться, думать и добиваться мелких, сиюминутных целей?.. Но увы! Они это делают!..»
Иисус сел поудобнее, вздохнул глубоко, несколько раз, сосредоточился и когда из сознания ушло ощущение окружающего мира, начал молиться: «Бог - Отец мой! Помоги пересилить леность духа и непонимание окружающих! Дай силы убеждать повседневно и постоянно, закосневших в мелочных грехах, людей! Дай мне терпения и настойчивости в этом трудном деле…
Ибо я вижу, что обуял их Сатана, и бессильны дети израелевы противостоять лукавому соблазнителю. Чувствую, что виноваты эти несчастные в своём неверии только наполовину, так как слушают, убеждающих их псевдо-учителей, требующих соблюдения Законов, но не ставящих во главу угла, веру в Отца Небесного, как цель и смысл этих законов. Ибо привыкли действовать не зная, и тем самым забывая древнюю истину, гласящую, что действие не устраняет незнания, так как не противоречит ему…
И потому строят, торгуют, заводят семьи – без веры, а это все равно, что строить дома на песке… И когда эти их предприятия разрушаются, остаются люди разочарованы и обессилены и рождается в их душах зло. Ибо винят в происшедшем не себя, своё маловерие, а причины внешние, и винят даже Создателя, Тебя, упрекая в несовершенных законах бытия, которые сами же нарушили; винят в несправедливостях- которые сами же и плодят в мире, через сребролюбие, алчность и непослушание Твоим Заветам!..»
Иисус, сквозь прикрытые веки увидел вдруг яркий свет и услышал любимый, мягкий голос. «Терпи, Сын мой любимый! Ибо только через страдания и жертву можно вернуть этим несчастным, хотя бы искру богоподобия, каковой обладал Адам, во времена до грехопадения!..»
Над головой склонившегося в размышлении Иисуса Христа, засиял серебристо-туманный свет и листья на вишне, над его головой, обрели нежно зелёный цвет и на ветках мгновенно распустились розовые цветочки…
Голос продолжил. «И глядя на их падение, не захотел я победы Лукавого Противника, в душах их и послал Тебя в среду их, чтобы научил их, что только любовь и созидание, могут противостоять злу и насилию, охватившему Землю, которую создал Я быть Раем…
Любовь и Жертва - вот путь по которому пойдёшь Ты, давая пример… И только тогда будет побеждён Сатана…
Потому, Ты, часть Меня, умрешь в муках на кресте, искупая грехи человеческие, а потом воскреснешь, создавая Церковь нашу на земле…»
Иисус открыл, горящие ясным светом глаза, выпрямился, встал, раскинул руки, глянул в небо и низко поклонившись ответил: «Сделаю всё как ты велишь, Отец Небесный! Ибо Твоя Воля и моя цель - едина!..»
И долго ещё стоял Иисус неподвижно, обливаемый серебряным лунным светом, словно купаясь в его лучах…
Благоухая, распустились алые садовые розы и их аромат пропитал и одежду и густые волосы Сына Божия…
В дальней стороне сада, проснулась громадная сторожевая собака и повизгивая, как маленький щенок, подползла к ногам Иисуса, лизнула их, а когда он, наклонившись ласково погладил крупную голову, вскочила, завиляла хвостом, глядя на него. И в глазах собаки сверкнули две яркие искры света - отражение серебряной ауры вокруг головы Иисуса…
Когда на рассвете, Иисус вернулся в дом, луна уже зашла за горизонт и синяя полоска зари проявилась на востоке, над гористым горизонтом…
Ученики по прежнему крепко и мирно спали. Иисус лёг на деревянную лавку, укрылся с головой хитоном и мгновенно заснул, глубоко и неслышно вдыхая прохладный предутренний воздух…
Пётр заворочался во сне, улыбнулся. Он видел в видениях райский сад наполненный чудными ароматами, видел знакомую фигуру Учителя под зелёным деревом. Радость охватила спящего Петра и ему захотелось крикнуть: «Господи! Благослови!»…
Утром, с учениками, вошёл Иисус Христос в Иерусалим. Встретившие их люди хотели Его слушать, и проповедовал Христос жизнь вечную, тем, кто уверует в Новый Завет. И слушая, дивились люди, ибо говорил Он как власть имеющий…
Служки Каияфы донесли первосвященнику о прибытии Иисуса в Иерусалим. И обеспокоен был он…
... Но близился вечер и послал Христос учеников своих к тому старцу, которого знал еще с 12 лет, когда ночевал у него в доме, недалеко от Гефсимании и просил сказать тому старцу:
- Время моё близко и поэтому совершу у тебя Пасху с учениками моими.
Ученики пошли, нашли дом вблизи Гефсимании, увидели человека, несущего кувшин с водой и сказали ему, что велел Иисус. Обрадовался старичок - хозяин, показал ученикам комнату большую и светлую.
Стали они приготавливать Пасху. Пока Ученики готовили, а Иисус был в доме прокаженного, Иуда отлучился, побежал к первосвященникам и передал им:
- Сегодня предам Вам Его после Вечери, когда будут все спать.
И получил от них свои тридцать сребреников…
А когда наступил вечер, то сели они вокруг стола и ели и разговаривали между собой. Лишь Иуда Искариот, один из двенадцати учеников, не ел и не разговаривал, а смотрел на Учителя не отрываясь и тайно щупал деньги, которые заплатил ему Каиафа за голову Иисуса. И когда он так думал, тень пробегала по его лицу и мучил его страх и подступало раскаяние, но шевелилась в душе его страсть алчности, сребролюбия и черной зависти, ибо Сатана, чтобы сломить его дух, внедрил в него гордыню. Разрушила гордыня все препоны в душе его и стал он думать:
«А чем я хуже Иисуса? Родители мои знатные, из священнического сословия. Я рос умным и послушным. Все люди меня любили и уважали. Поддался я влиянию Иисуса, но сейчас вижу, что я сам об этом много думал и только ждал удобного случая, чтобы начать учить. Но Ученики его меня не уважают за то, что я с деньгами. А сами вокруг него сидят, слушают, пока я хлеб им промышляю и ночлег устраиваю. Для них, для всех это делаю, а они редко когда меня отблагодарят, как будто так и должно быть. Учитель любит Петра, который всегда ошибается, любит Иоанна и Иакова, которые всегда молчат, а я бегаю, с ног сбиваюсь, следы путаю, чтобы ищейки первосвященников не прознали, где мы ночуем…»
Иуда вздрогнул, когда занавесь на окне шевельнулась и чья-то тень неслышно скользнула в темный угол. Он смотрел на Учителя и в сердце его копилась злая решимость...
Иисус долго молчал, опустив голову и в наступившей тишине, думал о грядущих страданиях, которые уже близко... И потом, словно очнувшись, сказал ученикам, взяв в правую руку чашу с вином и подняв её:
- Очень желал я вместе в вами есть пасху и пить вино. Но уже не буду пить от плода сего виноградного после этого вечера, до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего...
Багровые тучи поднялись над Элеонской горой и, чем ближе были сумерки, тем более сгущались они к центру небосвода, тревожа души и умы горожан непонятной угрозой. Паломники, входя в городские ворота, обменивались приветствиями со стражниками и повторяли:
- Не к добру такой закат, завтра будет ураган и ветреный день.
Птицы рано замолкли, беспокойно ворочались в ветвях деревьев. Боевые кони римской конницы громко топтались в своих стойлах.
Ночь наступила, но прохлады не принесла, и деревья стояли неподвижно, опустив ветви и не один лепесток не шелохнулся и темнота установилась такая, что с трудом можно было видеть собственную руку, вытянутую перед собой…

С грустной улыбкой смотрел Иисус на своих учеников: кряжистого, лысого, но по молодому горячего Петра; на преданного, обожающего его Иоанна; на сухого и сдержанного Андрея; на Филиппа, внимательного, почти бесстрастного и умного собеседника, умелого спорщика; Иуду из Кариот, криво улыбающегося и всегда думающего о чем-то своем, часто недовольного, молчаливого и хитрого. Он даже сейчас сидел со своим денежным ящиком, прижимая его к груди.
«Я знаю – это он! – вдруг подумал Иисус...
И когда ученики увлеклись беседой, Иисус попросил у хозяина умывальницу, наполнил её водой, снял верхнюю одежду, перепоясался полотенцем и стал мыть ноги всем своим ученикам по очереди. Когда подошла очередь мыть ноги Петру, тот воспротивился, считая, что не достоин такой чести.
И тогда сказал Иисус:
- Что я делаю сейчас ты не знаешь, но уразумеешь потом! Омытому нужно только ноги умыть, потому чист весь, - он посмотрел на Иуду и добавил, - А вы чисты... но не все...
Иуда скорчился, отвернулся и не мог смотреть в глаза Учителю и спрятал омытые ноги под одеждой.
Иисус умыл всем ноги, надел одежду, сел за стол и объяснил ученикам свои действия, как пример того, как надо относиться друг к другу и к тем, кто поверил в него:
- Ибо уверовавший в меня уверовал в пославшего меня, - его голос неожиданно задрожал, - и знаю я, что один из вас предаст меня.
Но из-за шума, поднятого учениками, никто его последних слов не расслышал и только Иуда зашевелился и отвел глаза свои в сторону...
А Иисус продолжил:
- Ваши слова, через ваши чувства, дойдут до сердец ваших собеседников; придет время, когда меня среди вас не будет, но вино, как кровь моя, и хлеб, как тело моё, будут вам напоминанием обо мне и Евхаристия будет светлым таинством, когда выпитое и съеденное будет объединять вас в вере в Меня, Отца и Святого Духа. Будут напоминать среди тревожной жизни о той жертве, к которой я готов и которую предложил мне Бог-Отец, во искупление грехов человеческих.
Иисус говорил:
- Вино – это настой из языков и сердец. Если хотите, чтобы вас услышал и понял другой человек выпейте с ним вина, преломите хлебы и собрания ваши будут проходить в святости, в окружении соратников Но придет время и будет страдание. Пожертвуйте собой во имя любви и вам воздастся.
Иисус продолжил:
- И воспоем совместно песнопение, которое настраивает души в святой вере на один лад и помогает молитве вашей достичь ушей Божества. И свист ветра в поле, шум волн на море будут ваше пение сопровождать…
Ученики замолчали и, придвинувшись, смотрели на Учителя во все глаза, внимательно слушая его и пытаясь вникнуть в скрытый смысл сказанного. А когда Учитель передал чашу, стали отпивать друг за другом, передавая чашу по кругу…
Иисус Христос ещё раз внимательно осмотрел апостолов и поднял руку призывая к вниманию.
- Сегодня, дети мои, Великий Канун! Да свершится предначертанное Богом-Отцом!
Обведя взглядом внимательные, чуть раскрасневшиеся лица, он продолжил.
- И я вижу, что настало время сказать вам о цели моего пребывания здесь. Вы, уверовали в Меня и в пославшего Меня. И сегодня, накануне моих страданий, моей за всех людей жертвы, хочу открыть вам, что начинаются новые времена, когда старая , детская вера, будет сменена Новым Заветом, в котором прежние жестокие законы будут заменены, законами основанными на любви, ибо зло можно победить только любовью, ибо отвечая злом на зло мы только умножаем количество зла. Отныне, старайтесь быть добрыми и любите тех, кто рядом с вами и тех, кто далеко…
- Отныне и жертвы ваши сотворяйте без крови, ибо это язычество и ложная вера, что Богу приятны ваши жертвы, сопряженные с убийством живых существ...
Пётр вдруг посмотрел на кусок мяса в своей руке, часть пасхального Агнца, и словно испугавшись чего-то положил его назад в блюдо.
- Завтра свершится!- после длинной паузы продолжил Иисус - а сегодня, в день когда полагается начало новой, Христовой церкви, предвидя то, что свершиться, хочу вам, как ученикам моим, продолжателям и провозвестникам, принять жертву, которая станет знаком и символом нового Завета. Отныне жертвуйте собой во благо овец стада Христова, как я пожертвую собой за ради всего грешного, ветхого человечества…
Помолчав, Иисус закончил торжественно: - И, да воцарится новая Церковь посреди нас и внутри сердец наших!!!
Иисус, взял хлебы, преломил их на двенадцать частей и дал каждому ученику по кусочку, говоря:
- Примите, ядите, - сие есть Тело Мое, которое за се предается.
Строго и грустно посмотрел он на Иуду Искариота. И тот, понимая, что речь идет о нем, спрятал глаза, задрожал, но пил вино и ел хлебы вместе со всеми.
- А чаша сия, есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставления грехов.
Он вновь глянул на Иуду Искариота
- И вот рука предающего Меня, со мною за столом.
И встревожились ученики и стали взволнованно спрашивать друг друга, кто может даже подумать только об этом. Больше всех кричал, суетился, не сходя с места, Иуда Искариот. А Петр, который Симон, хватался за меч, спрятанный под одеждой и кричал, вращая глазами:
- Господи! С тобой я готов идти хоть в темницу, хоть на смерть!
Учитель посмотрел на Петра, и произнёс:
- Еще не пропоет петух сегодня, как трижды отречешься от меня. Ибо, когда я с вами, это одно, а когда меня не будет с вами, это другое. Но я молился за тебя, Петр, ибо ты самый горячий из учеников моих, дабы не оскудела вера твоя и ты обратившись, утвердил братьев твоих.. А Бог-Отец выбрал тебя, потому что Отец любит горячих, но равнодушен к теплым.
И он вновь глянул на Иуду.
- Ах так! Снова этот Петр впереди! А обо мне даже не вспомнили! – подумал тот.
Тень в углу пошевелилась, но Иуда уже ничего не видел и не чувствовал, кроме обиды своей на Учителя и учеников и своей уязвленной, в очередной раз, гордыни.
- Хорошо! Посмотрим, кто из вас будет защищать Учителя. Все вы бьете себя в грудь, пока опасности нет...
И сказал им Иисус, прервав шум:
- Истинно говорю вам: Сатана не дремлет, - тень в углу зашевелилась, но никто этого не заметил, - и как сказано в писании: буду я причтен к злодеям и тогда вам не за что будет винить убийц и будете вы в сомнении пока я не воскресну и не явлюсь к вам снова...
Иисус помолчал , обдумывая что-то и продолжил.
- Моё воскресение покажется вам чудом, но вы не должны забывать, что я хоть и воплотился в человеческом облике, но Отец мой на небесах… Иисус ещё сделал паузу.
- И вы не должны думать, что Бог-Отец, Вседержитель похож на человеков. Ибо Господь создал Человека уподобляя его себе, но в ипостаси духовной, а не в телесной. Когда он вдохнул в сотворенного Адама душу, он тем самым одухотворил его, дал возможность и право размышлять и дал право видеть красоту и безобразие, а главное, наделил его свободой воли, то есть ответственность за содеянное.
Иисус обвел взглядом всех, вглядываясь в каждого. Глаза его потемнели, выражение лица, от усталости и беспокойства, сделалось грустным и даже скорбным. Ученики притихли и только неистовый Петр-Симон, порывался что-то сказать, приподнимаясь на ложе и взмахивая правой рукой, но каждый раз удерживался, ожидая паузы. Его круглое загорелое лицо пылало румянцем от возбуждения, высокий лоб и лысина блестели, он разгорячился и хотел только выразить свое и товарищей преклонение перед Учителем, словно хотел этим поддержать его в трудную минуту...
Юноша Иоанн доверчиво оперся рукой о ложе Христа и преданно, с полуулыбкой восторга глядел огненными глазами снизу вверх, сознавая и отдавая себе отчет, может быть единственный из учеников, что с ними рядом Бог, Сын Бога, страдающий и смиренный, еще не совсем понятно почему и зачем появившийся здесь на Земле, среди них. Черные густые волосы обрамляли его молодое лицо с первой, еще не длинной и редкой бородкой. Он был самый молодой , но может быть поэтому верил Учителю самозабвенно, как могут верить только молодые, не изуродованные ещё тем, что люди называют жизненным опытом.
Иуда смотрел вниз: то на стол, то вправо, на входные двери, стараясь не встречаться глазами с Иисусом. Он хотел быть спокойным и потому выделялся среди взволнованных, испуганных предчувствием трагедии учеников, чьи жесты, фигуры, лица в порыве сострадания были устремлены в сторону Учителя.
Иисус откусил кусочек хлеба, пожевал и, вновь подняв глаза, продолжил:
- Но Вседержитель не только Бог и создатель природы, он Бог человеков и тем самым Он отличен от Богов языческих, которые выступают как властители природы и всего, что в ней живет и произрастает. Он, Мудрый, не только создал род человеческий, но и являет себя среди них, чтобы проявлять свою волю, указать пути или говорить о наказании за неправедность. И даже если мы, говоря о Нем, представляем Его в образе человеческом, совсем не таков он есть, ибо и слова и мысли наши не могут передать правдиво его облик, а тем самым его мысли и его чувства. Пути Его неисповедимы и замысел Его воплотится и явится пред лицом спасенного человечества лишь только в день Страшного Суда...
Иисус устало умолк, потер пальцами правой руки лоб и глаза и завершил:
- А теперь надо бы пойти в сад, погулять и, уединившись, помолиться Ему, который один ведает все, что делается во Вселенной...
Ученики зашумели, а Иисус встал, вышел из дома и пошел на гору Элеонскую, в Гефсимовский сад, а за ним и ученики его гурьбой, споря и крича. Тут, Иуда воспользовавшись темнотой, незаметно отстал и свернув в переулок вдруг быстро побежал, спотыкаясь в темноте о камни...
И когда они отошли вглубь сада, остановил Учитель своих учеников взмахом руки и отошел подальше. Встал на колени на твердые камни и дрожа от переживаний, в предчувствии страданий великих, молился, говоря:
- Отче! О, если бы ты благоволил пронести чашу сию мимо меня! Но не моя воля, но твоя воля, да будет!
И долго молился Иисус, укрепляя себя, предчувствуя страдания так, что пот выступил на лице Его крупными каплями, и, падая на землю, становился этот пот, кровью.
Встав от молитвы, Он пришел к своим ученикам и застал их спящими. Разбудил он их касанием руки и укорил:
- Что же вы спите? Встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение страха.
Говоря это, Он посмотрел назад, откуда они пришли, и увидал огни факелов и услышал громкий говор стражников и толпы. Вместе с толпой шел и Иуда, который прятался за спины, а когда толпа приблизилась, он, дрожа вем телом, выступил вперед, подошел к Иисусу и поцеловал его, приговаривая:
- Учитель! Учитель...
Горько стало Христу и сказал он, глядя в черные глаза предателя:
- Иуда! Целованием ли предаешь Сына Человеческого?...
Но не успел договорить, как заслонили Его ученики телами своими и схватили за руки стражей, пытавшихся арестовать Учителя. Сделалась тут суета и толкотня среди ночных деревьев. Вскрикнул, выхватывая меч, неистовый Петр и отсек ухо одному из рабов Каиафы.
Видя это, Иисус поднял руку и сказал громко:
- Оставьте, довольно!.. - И коснувшись уха, излечил раба. И уже тише продолжал, - так Сын Человеческий идет по пути, который предсказан…
Подошли к нему стражи первосвященников и старейшины с мечами и кольями.
И сказал им Иисус:
- Как будто на разбойников вышли вы с мечами и копьями, чтобы взять Меня, - и помолчав добавил, - но теперь ваше время и власть ваша.
И взявши его грубо за руки, повели в дом первосвященника через спящий город. Ученики же, испугавшись авторитета первосвященников, рассеялись, дрожа и недоумевая и только Петр шел издали и смотрел, как стражи, прикрываясь темнотой сначала робко, а потом все более нагло издевались над Христом, видя его кроткость и терпение.
А рано утром повели его в Синедрион и устроили над ним не суд, а судилище, признали виновным и повели его к Пилату с криками: «Судить его! Судить!». Иисус шел, говоря толпе непонятные слова:
- Ныне будет суд не Мне, а миру сему! Ибо ныне Князь мира сего будет изгнан вон!..
При этих словах один из стражников, тех, что стерег его ночью, вдруг вгляделся в Иисуса и, словно вспомнив что-то, побежал прочь, рассталкивая народ, так как был он велик ростом и силен. И падая от его ударов, люди тут же вставали, забывая боль и словно не видя бегущего в ярости стражника, давящего и расталкивающего людей по сторонам от себя… Выбежав за город, стражник преобразился и чёрной , громадной птицей взмыл-взлетел в небо…
…Планируя, убавив скорость полёта, Сатана мягко приземлился у входа в пещеру, подошёл к кострищу, раздул огонь, прилёг подле на мягкую ковровую подстилку. Тяжело вздыхая, он засмотрелся в переливы ало-фиолетового пламени, вспоминая и тайную Вечерю и ночной Гефсиманский сад, и скорбное лицо Иисуса Христа… - Я там был и запомню это на все времена - пророкотал он, сурово сдвинув брови…

Вечер надвигался тьмой, и пока день ещё светился на вершинах, уходя, снизу ползли лиловые синие сумерки ночи. Но она, ночь, медлила, словно боялась победить, ибо предчувствовала свое грядущее поражение на рассвете... Всё застыло на время, содрогаясь и пророчествуя...
Незримый Сатана беседовал с первосвященником Анной:
- Я говорю тебе – мир создан Богом безгрешным, но человек, наделенный Им свободой воли, постоянно тяготел к облегчению, как ему казалось, своей жизни, забывая, что именно необходимость толкает его вперед во времена истинной безопасности. На Земле похолодало – я это ещё хорошо помню и именно этим холодом подталкиваемые, ваши предки стали охотиться на мамонтов и приручили волка и коня. Именно тогда, в каком-то смысле, они впервые осознали присутствие во Вселенной её Творца и стали в разных формах, сочетая религиозность и искусство, представлять себе, казалось навечно забытые, времена безгрешных прародителей.
Анна смотрел в угол и ему казалось, что темнота там шевелится, то приобретая неясные формы, то вновь превращаясь в ничто.
- Может быть для тебя это слишком умно, - Сатана сделал паузу, - но без этого ты не сможешь понять всей сложности взаимоотношений того, что человек называет добром и злом. Грех повис на людях, как провинность, избавиться от которой не смогут человеки до Страшного Суда. Ты удивляешься? Ты не знаешь ничего о Страшном Суде?
Так слушай. Если коротко, то это время преобразования и искупления... Что? И эти понятия тебе не ведомы? Ах, время тебя волнует?.. Ты умрешь и кости твои истлеют!.. Когда? Когда?… Этого не знаю даже я… У Бога таких дней, как сегодня не сосчитать... По человечески – это значит вечность…
Старик потер усталые глаза...
- Но я отвлекся, - прорычал голос из пустоты, - одним словом, каждый должен делать свое дело в жизни: добрый-доброе, злой-злое. Добро переходит в зло и обратно. Это вопрос развития...
Последовало молчание, во время которого Анне показалось, что он задремал.
- Но ты должен делать своё дело, ибо не зря же Иуда предавал и не зря же в плотницких мастерских, - голос хрипло рассмеялся, - он тоже плотник!.. И не зря же сделан уже крест, на котором Назарянин будет распят...
Потом голос произнес непонятное слово:
- Дао! - И пояснил. На другом конце Земли, люди этим словом называют закон необходимости, повелевающий миром…
Анна проснулся через полчаса с болью в голове и тошнотою в желудке. Он умылся над медным тазом, стараясь не разбудить прислужника, который ему мешал своим присутствием. Было ещё темно и прохладно. Подвинув к себе два светильника, Анна сел за стол, перечитал написанное ещё вечером обвинение против Назарянина и задумался, вспоминая свои ночные видения. Потом одел ритуальный наряд и перейдя из одной половины дома в другую, приказал служителю будить Каиафу...
Сатана, видя, что Анна заснул, прошел сквозь стену, вышел в дворцовый сад, присел на скамейку.
Хотелось додумать недосказанное:
- Эти дикие люди даже не понимают, что такое Космос. Они думают, что Земля – это дикое, статичное, не развивающееся тело. Они думают, что время существует везде и всегда, называя этим словом некую последовательность событий, случающихся вокруг них. Они даже представить себе не могут, что такое вечность. Их мозги пока не могут переварить это и вместо того, чтобы, развиваясь, уходить дальше от схем и абстрактных на их взгляд понятий: добро - зло, верх – низ, правое – левое, благодаря которым мир для них становится понятен и потому в нем можно жить, они упорствуют. Они постоянно цепляются за привычное, а остальное считают чудесами: летать, ходить по воде, появляться и исчезать, воскрешать мертвых, владеть словом как рычагом, которым можно землю перевернуть – все это для них чудо, доступное только Пророкам. Однако они не знают, что через веру в Отца можно стать чудесником и воплотить самую безумную мечту.
Сатана вдруг задумался и после длинной паузы произнес:
- Если бы знать, что все эти истины кому-то нужны... Он вздохнул и продолжил…
- Они не знают, что Земля для них – место ссылки, что родина Адама и Евы до грехопадения – это Космос, в котором, даже пралюди заживут счастливо, воскресшие в нужный день и час.
- Сад Эдема – это аллегория, означающая Космос, его свободу, славу, красоту. Просто автор осмелился в Завете произнести все это, но не смог внятно объяснить...Пройдет время и люди уйдут с планеты Земля в Космос.
- Что же касается прародителей, то они вообще не видели Бога. Он не говорил с ними словами, не делал для них одежд и не одевал их. Таково лишь Святое Писание, рисующее действительность неизвестную из опыта, при помощи того, что находится и выражается в человеческом опыте. Но ведь с детьми самые мудрые старцы начинают лепетать на их детском языке и это кажется нормальным...
Силуэты белых домов, щербатых стен каменной кладки проявлялись в предрассветных сумерках. Иисус не спал. Он стоял, прислонившись к стене, и вглядывался на восток, туда, где поднимался над Элеонской горой утренний свет. Небо из черного, звездного, становилось темно-синим, потом светлым. Над горизонтом появлялось серо-розовое марево теплого воздуха, поднимающегося над холмами. Иисус, избитый, усталый, страдающий, любовался красотой нарождающегося дня и беззвучно молился. Ни побои, ни унижения прошедшей ночи его уже не волновали. Запах дыма от погасшего костра щекотал ноздри, вдалеке был слышен крик одинокого дрозда в дворцовом саду. Служители устали и стража дремала, сидя на каменных ступенях и опершись на длинные копья, страшные блеском, отточенных лезвий. Израненный терновым венцом лоб саднило, сухие струйки запекшейся крови черными потеками прочертили землисто-серую кожу на лбу и на щеках...
Синедрион собрался судить Иисуса и Каиафа требовал торопиться. Наступала Пасха и сторонники новоявленного Мессии могли помешать суду и казни.
Сквозь теплые туманные испарения проглянуло светило и дворец, его серые мрачные стены, осветились розовым и золотым.
Иисус вздыхал, ощупывая руками разбитое лицо, и думал: «Боже! Как прекрасен мир! Свет наступающего дня, запах цветущих деревьев, птичье пение – все это великолепно и неповторимо. Но что люди сделали с этим миром и со своей жизнью. Они превратив её в адские страдания, изувечили красоту мира злобой, алчностью, честолюбием и завистью. Так прекрасна Земля и так ничтожен и жалок род человеческий»...
Черная тень отделилась от угла и придвинулась ко Христу:
- Отрешись! – раздался рокочущий голос. - Отрешись от них! Они не стоят твоих страданий! Я сделаю так, что ты сохранишь свою жизнь. Ты видишь, они ничтожны, продажны и глупы!
Прислужники, пытавшие Христа всю ночь, дремали и тень, придвинувшись еще ближе, рокотала:
- Я сделаю тебя царем Вселенной! Поклонись мне и я сторицей воздам за твои муки! Они будут целовать тебе ноги, плакать и просить о прощении. Отрешись!
Иисус негодующе поднял руку и произнес:
- Изыди, Сатана! Бог-отец послал меня и смертью своей я должен искупить их грехи, плоды твоего разврата. И спасутся праведники! А ты и слуги твои погибнут в адском пламени!
Стражи, заметив движение, зашевелились просыпаясь. Вдали послышался гомон толпы. Синедрион готовился к суду...

...Иисус давно стал задумываться, как передать сложность мыслей, представлений и видений о Боге.
Никто из людей не видел Его воочию, исключая случаев, когда Он являлся пророкам в их видениях. Но ведь это было видение, вложенное Богом в головы праведников и потому доступное для их понимания.
Никто из людей не слышал Бога, кроме избранных, но и в этих случаях Он вкладывал в души праведников слова, произнесенные на языке слушающих, ибо для Бога это не сложно.
Сам же Иисус знал Бога, молчащего, неизмеримо величественного, но и совершенно не от мира сего. Связь его с Богом была похожа на поток мыслей, чувств, образов и слов, в который Иисус входил иногда сосредоточившись в молитве.
Потом, когда все заканчивалось, Иисус, словно после сна, с трудом возвращался к жизненным заботам. Он терял силы, ему начинало казаться, что здесь на Земле жить невыносимо. После чистоты и сложности, силы и гармонии Божественного потока, реальность представлялась ужасной суетой, полной бессмысленности, царством лжи и посредственности, существованием бесцельным и диким. И ученики его не радовали, когда он видел их эгоизм и косность чувств, себялюбие и безбожие...
Но проходил день-другой и Иисус примирялся с их несовершенством и еще больше загорался желанием передать им часть своих чувств, часть Божьего Света, наставить на служение Ему, «Великому Молчащему», о котором они в простоте своей сочиняли легенды и сказания.
…Однажды, неслышно проснувшись, Иисус слушал разговоры своих учеников у ночного костра на берегу моря Галилейского, в глухую, тёмную полночь. Ему вдруг показалось, что небо, раскинувшее свой звездный полог над притихшей водой, пульсирует, словно дыхание Вселенной, являющей себя в эти минуты. Но ученики его полулежа у горящих ярким пламенем сухих веток костра, слушали, Симона-Петра, рассказывающего о том, как он впервые, во сне, услышал слова пророка Илии о пришествии Месии:
Я конечно слышал их до этого в синагоге, но не запомнил. А во сне всё было иначе…
- Тогда, - говорил он, потирая правой ладонью лысину, - я многие слова и не понял. Но смысл, смысл сказанного меня поразил до глубины души!.
Иоанн, Иаков, Андрей напряженно следили за выражением его лица, ловили каждое слово, не обращая внимание на дым от костра, мешающий дышать.
- Я, минуя сложность слов, уловил их смысл и на всю жизнь запомнил эти речи, - закончил Петр, - именно через смысл, а не через отдельные слова...
- И понял я, что Мессия - Господь, явится на Землю, чтобы искупить грехи людские, и что его не признают вначале и будут гнать, мучая… Пётр помолчал оглянувшись на Иисуса, лежащего в полутьме, вне света костра…
- И думаю я, - полушепотом произнёс он – Что Мессия – это наш Равви!

…На рассвете, Сатана невидимой тенью облетал просыпающийся подготовленный к празднованию Пасхи Иерусалим. Он смотрел на узкие улочки, на громадину Храма Соломона, на мрачно голую вершину Голгофы и размышлял:
- Сегодня свершится! Будет казнен Сын Божий. Но что мне до этого?- в сотый раз задавал он себе этот вопрос и поёживался.
- Что-то здесь не так! Отец Промыслитель задумал что-то, но даже я не в силах проникнуть в его замыслы. Почему он попустил людям мучительной Смертью убить Сына единородного? Попустил, чтобы страдал Бог-Сын на глазах толпы, мучился, изнывая от боли и страданий?..
Нет, мне с этим сейчас не разобраться. Залечу-ка я в Геенну, хоть на минутку, посмотрю как там «грешники» мучаются. А потом - смотреть, слушать, присутствовать, там, у Анны, у Каиафы, у Пилата. Слушать толпу на площади, смотреть и впитывать картину страданий Назарянина. А потом воздать по заслугам людишкам и может... – он запнулся, - может после наказания виновных я смогу вновь приблизиться к Отцу?. Посмотрим, посмотрим... - проговаривал он внутренний монолог и, мелькнув над краем оврага, скрылся внизу в клубах едкого вонючего дыма…
Это была Иерусалимская Геенна- овраг , куда сбрасывали городской мусор и нечистоты. Здесь жили бездомные и отверженные: прокажённые, больные дурными болезнями, просто опустившиеся люди, калеки…
Сатана приземлился на дне оврага, чтобы понаблюдать «жизнь», кишащую на грудах городских отходов.
Стоя в дыму, среди горящих куч мусора, он с остротой всепроникающего зрения любовался полуобнаженными, уродливыми телами нищих, сидящих, лежащих, стоящих группами и в одиночку, в этом смрадном ущелье, громко крикливых и злых...
- И это венец Создателя? Бред! Это хуже смрадных хищников в лесах... И все это последствия бунта против Бога. Я хотел сделать людей своими союзниками в борьбе с Богом, но получил рабов: трусливых, эгоистичных, сластолюбивых. И вот, наконец, по моему наущению и просто по своей природе, они сегодня казнят Назарянина и чаша терпения Всевышнего переполнится и он уничтожит наконец-то это лживое, алчное племя. И тогда Ему, Величайшему, вновь понадоблюсь я, как вечный его оппонент. Сегодня все решится...
Внимание Сатаны было отвлечено дракой, начавшейся между нищими около свеже сброшенного с обрыва мусора. Мрачно - гордое лицо его исказила усмешка и он стал декламировать:
- Ты печать совершенства, полнота мудрости и печать красоты. Ты находился в Эдеме, в саду Божием. Твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями. Ты был помазанным херувимами, чтобы осиять. Ты был на святой горе Божьей, ходил среди огнистых камней. Ты совершен был в путях своих со дня сотворения твоего, доколе не нашлось в тебе беззакония... И ты был изгнан, как нечистый, с горы Божьей, херувим осеняющий, из среды огненных камней...
Сатана вспомнил Адама, нагого и прекрасного, спокойного и сильного. Вспомнил Еву, подругу его, веселую, улыбчивую, любящую Адама девичьей чистой любовью.
- Где я видел человека, похожего на того Адама? Безгрешно-тихого, уверенно-спокойного…
И, вдруг, Сатана вспомнил Назарянина и искра сострадания мелькнула в темных его глазах.
- Лечу, лечу! Уже время настает - прошептал он и взмыл вверх, как черная птица, похожая на клуб дыма...

Сатана умел видеть будущее и иногда развлекался тем, что представлял как Это будет, а после сравнивал своё предвидение и свершившийся факт. Вот и сейчас он вообразил себе казнь Христа, сосредоточившись на будущем…
…Иисуса вели на казнь…
Потом, На Голгофе, под яростными лучами солнца, страдал Спаситель, распятый на кресте. Гвозди пробили плоть, и тело, не в силах поддержать себя мышцами, повисло на кресте и раны от тяжести тела стали расширяться. Насмешек воинов и злословие, которыми осыпали его проходящие, он уже не слышал из-за нестерпимой боли. Мухи облепили его тело, мокрое от пота. Жажда и поднимающаяся жара добавляли муки Христа. А солнце поднимается все выше, становится все жарче...
...Иисус, идя на казнь, ещё надеялся, что Бог – Отец отведет от него страдания и умрет он быстро, без боли. Но когда готовили гвозди и молотки, понял, что страдать придется. А когда подняли на крест и мучительная боль пронзила всё его тело, он стал молиться о прощении грешных людей, ибо они не ведают, что творят...
Умирая, он уже не помнил утра, не помнил подробностей суда, всё это было уже позади, в другой жизни, в другом мире. В его затухающем мозгу звучал только рев тысячеглавой толпы: «Распни его!» И видел он раскрытые рты, горящие ненавистью глаза. Своим внутренним взором видел он и стражников, их зевание, ругань, равнодушие. И цепляясь мыслями за крохи здравого смысла, беззвучно плакал и умолял Бога завершить страдания поскорее. Сердце его не выдержало печали и боли, стало ворочаться в груди, прерывая ритм ударов тяжелой паузой боли.
- Умираю, Отче! – тихо простонал Иисус.
И тьма наступила среди белого дня. Серая мгла поднялась из-за гор со стороны Мертвого моря и поглотила строения, сады, всегда отчетливо видимые с Голгофы.
Возроптали люди и те, кто совсем недавно кричали: «Распни его!», кто пришел полюбопытствовать и смотреть страдания казненных, отходили от крестов, били себя в грудь и проклинали свою доверчивость: «Не простой человек этот Назарянин, он точно пророк, которого Бог послал! А мы, маловерные, послушались первосвященников и книжников, которые из зависти предали посланника Божьего смерти, ибо они, фарисеи, думают, что Божий виноградник только их...»
Разошлись они по домам и стали говорить домочадцам со скорбью и тревогой: «Умер посланник Божий в муках на кресте, преданный фарисеями и нами тоже, ибо они, фарисеи, обманули нас, называя его лжепророком и приписывая ему преступления, которых он не совершал. Он не говорил слов оправдания и вел себя как праведник, имеющий связь с Богом. И на кресте умер кротко и достойно. И мы, и город наш будет наказан Всевышним за смерть святого. Истинно кровь сего Праведника на нас и детях наших».
А Иисус, в сознании Сатаны, умевшем видеть будущее, все еще страдал на кресте. И уже в беспамятстве, он вновь возопил: «Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» - и испустил дух.
Кончились его страдания! И тьму серую, идущую с Мертвого моря, пронзила молния...
Светлая, печальная тень взлетела с земли и устремилась в небо и содрогалась земля и посыпались большие глыбы камней со скал, грохот и пыль поднялась над горами. Испугались стражники и сотник их, доблестный воин, весь в шрамах, как в морщинах, огляделся, словно только что проснулся, и сказал окружавшим его:
- Поистине это был Сын Божий! И гнев Бога падет на наши головы, ибо мы не сумели различить подлинное от ложного. Поверили фарисеям и будем наказаны мы и дети наши!»
…Сатана был удивлен мужеством и страданиями Сына Божьего. «Но почему Бог-Отец отвратил лицо свое от страдальца. Даже я, который… который не верит людям, не любит людей, готов помочь ему сейчас. Но Он считает меня врагом людей и потому не любит. Однако я Ему мертвому покажу, что и у меня есть понятия о справедливости»...

…Шарканье сотен кожаных сандалий, звон оружия, гомон толпы, молчание Христа...
Сатана сопровождал процессию по узким улочкам Иерусалима и появлялся то впереди идущих в черной накидке с опущенным покрывалом, то рядом с избитым, едва бредущим Иисусом, превращаясь в пожилого легионера с черными неподвижными глазами, заглядывающими в лицо своей жертвы. Он заметил, как от усталости бессонной ночи, от побоев, не утихающей боли в избитом теле, взгляд Иисуса помутился и синяки явственно проступили вокруг кровоподтеков...
Он шел шатаясь и замедлял ход всей процессии. Тогда центурион, возглавлявший охрану, увидел остановившегося на углу прохожего и заставил его нести крест Иисусов. Его звали Симон, и он, сострадая, помог подняться Иисусу с колен и вместе они понесли крест, который до смерти Иисуса Христа на нём, был орудием пытки, а после - стал символом воскрешения…
Сатана, блестя доспехами, отодвинулся в тень и словно растаял в сумраке утренней тени и появился уже в хвосте колонны, материализовавшийся в виде крестьянина - зеваки, который спрашивал окружающих, что происходит, суетился и толкаясь, протискивался вперед...
...Иисус шел в последний раз по улицам Иерусалима.
Он шел в окружении дюжих легионеров с длинными, ярко блестевшими на утреннем солнце остриями копий на коричневых полированных древках. Вслед приговоренным, вслед за несущими крест Христом и Симоном, шла разноликая толпа. Те, кто еще так недавно кричал Пилату: «Распни его!» и грозил окостенело сжатым кулаком и белозубо-яростным оскалом, сейчас утихли и шли в толпе, переживая свое падение и начиная винить себя в ниспослании на смерть, праведника.
…Только Каиафа не раскаялся, а глядя на процессию, через щёлку в занавеске на окне, ворчал и сжимал побелевшими пальцами чашу с вином. Он видел опущенное к земле лицо Иисуса, изможденное в потеках крови и шрамах от побоев и шевелившиеся в самоотреченной молитве запекшиеся губы…
Видел по сторонам Его двух разбойников, бодрящихся и вызывающе оглядывающихся по сторонам…
Видел блестящие доспехи и копья стражников, оттесняющих толпу. И понимал, что конечно, он, первосвященник, заступник народа израильского перед язычниками-римлянами, неправ. А прав этот высокий и худой праведник, которому вдруг взбрело в голову говорить о воскрешении из мертвых всех, кто беден, нищ и жалок.
Ничего нового он не говорит, - шептали губы Каиафа, - это все известно давно. Даже я - первосвященник, даже Пилат - наместник Рима в Иудее, даже Кесарь, живущий в богоподобной столице империи, - все мы жалкие червяки перед вечностью, неизбежной смертью и Творцом всего, перед великим Богом — Ягве...
Но мы все живем здесь, на грешной земле и нам надо каждому отвечать за себя, а избранным от того же Творца, ещё и за паству, стремящуюся к эгоистическому насыщению своих желаний и похотей. А чтобы хаос не возобладал, необходимо выжигать язвы ересей каленым железом, пытками и казнями в назидание непостоянной толпе. Десятками поколений, избранные воюя, враждуя и умирая, удерживали и укрепляли порядок законами и установлениями, вопреки хаосу и козням нечестивых.
Каиафа, почувствовав боль в ногах, присел на краешек кресла, отпил глоток вина показавшегося ему невкусным. Приподнявшись с кресла, прошаркал к окну, задернул штору и устало опустился на софу, размышляя: «Все мы умрем. Одни раньше, другие позже. Моя вина или моя правота станут причиной мучений или покоя перед смертью. Поэтому надо делать свое дело, защищая «стадо» от смуты и соблазнов, а таким, как Он, - Каиафа словно наяву увидал окровавленное лицо Иисуса, его укоризненный, но не злой взгляд, - таким, как Он все равно не дожить до старости. Уж очень этот новоявленный Пророк праведен и бескомпромиссен. Такие живут долго и приобретают славу святых, когда молчат или пустынно-жительствуют. А этот стал учить и ему одна дорога – к смерти.»
Заболело глубоко в груди и вздыхая, он лег на покрывало, закрыл глаза и снова явилось лицо этого странного человека, послышался его удивительно тихий, спокойный голос ясно выговаривающий каждый звук в слове...
Каиафе показалось, что кто-то вошел в комнату: струи воздуха коснулись его лица и он открыл глаза. Большая, расшитая серебром и золотом, занавесь шевельнулась, словно кто-то большой и сильный неслышно передвигался за нею. И тут Каиафа услышал голос, прозвучавший внутри его: «Да, ты прав! Этот Назарянин должен погибнуть, потому что он угрожает основам порядка той жизни, которая веками становилась здесь и везде на земле, где живет человек разумный. И не твоя вина, что Он не захотел договориться с Синедрионом отречься, а грубо молчал на допросах. От таких, как Он, тихих, скромных и происходят большие смуты, большие беспорядки и кровавые побоища. Он приговорен говорить правду и делать добрые дела, но нет чистой правды без примеси лжи, как и нет крупицы лжи без примеси правды. Нет добра, которое не приносило бы зла и нет зла, которое в конце концов не рождало бы и добро».
Голос говорил, говорил и первосвященник, убаюканный его монотонностью, задремал,. А когда проснулся, то увидал косой луч солнца на темном ковре на стене и подумал: «Уже полдень и все уже свершилось»



…Вслед за толпой любопытных, следовали ученики его и женщины – Мать Мария, Мария Магдалина, которая плакала не переставая и не утирая слез с распухшего лица. Мать Богородица плакала тихо, стирая слезы платком и молилась Богу ежеминутно прося Его облегчить страдания Иисуса.
В конце, Симон Кирениянин влачил крест по дороге, взвалив его на свои плечи, ибо Иисус по слабости не мог нести крест а только держался за него, тогда, как дюжие разбойники несли свои кресты сами и бодрились, криво улыбаясь и шутя с испуганными горожанами, теснившимися по сторонам.
Утро было тихое, жаркое и где-то на востоке уже поднималось серое марево от раскаляющихся гор. Иисус шел пошатываясь, босой, с разбитым лицом и расцарапанным лбом. По бокам от приговоренных шли легионеры, мерно топча землю поношенными сандалиями и разгоняя громкими, грубыми окриками толпы зевак, стоявших в проходах и улицах, выходящих на этот крестный путь. Для них, легионеров, Иисус, так же как и разбойники, шедшие за ним с крестами на плечах, были варварами, терзания которых не были достойны ни сожаления, ни сострадания. Все эти люди с их нелепыми варварскими законами, суетой, яростью и слезами могли пробудить только презрение и брезгливость.
Они, воины великого Рима, привыкли воевать, проливать кровь, казнить и миловать побежденных. Поэтому и смотрели с презрением: на первосвященников, на книжников в их длинных одеждах, на их гортанные крики, мало похожие на разговор, а больше на ругань.
Их предупреждали, что могут быть столкновения и они, воины, были готовы к этому. Поэтому так велик был конвой, поэтому так торопились поскорее закончить казнь, чтобы, вернувшись в казармы, отдохнуть. Ведь была пятница, самый трудный день недели накануне праздника, на который в Иерусалим собрались тысячи паломников из Иудеи и всей страны Израильской.
На Голгофе, перед местом, на котором казнили приговоренных, большой отряд легионеров выдвинулся вперед, оцепил место казни плотным кольцом и, пропустив внутрь конвой и приговоренных, вновь сомкнул свой строй. При движении, копья легионеров угрожающе блестели острыми лезвиями, доспехи глухо звенели, но когда зачитывался приговор сделалось очень тихо и только сзади, за оцеплением, слышались рыдания женщин.
Палач, в сопровождении помощников, не дослушав до конца обвинение, двинулся к приговоренным, грубо сорвал одежды с Иисуса и вместе с помощниками повалили его на крест и заломив ему руки, прижали их к перекладине. Иисус молчал, смотрел куда-то в небо и после первого удара молотка по гвоздю, вошедшему в плоть, дернулся, вытянулся всем телом и глухо застонал...
Помощники навалились на Иисуса и молоток застучал чаще. Женщины, замолчавшие, когда читали приговор, зарыдали вновь и теперь уже запричитала Мария Богородица...
Когда Иисусу прибивали ноги, он потерял сознание и очнулся уже от страшной боли, когда палачи поднимали крест и с толчками, от которых сотрясалось все тело казнимого, опускали длинный конец креста в яму. Установив крест прямо, помощники забросами яму камнями, засыпали и утрамбовали её сверху землей, чтобы крест стоял неподвижно, когда казнимый будет биться и дергаться от боли и ужаса.
Но Иисус был неподвижен. Закусив язык, он терпел и молился. Молился исступленно и неистово, всей душой растворяясь в бездне любви к своим палачам и всему человечеству.
Разбойников также прибили к крестам и подняли. Они стонали, плакали и сквернословили. Иисус же был неподвижен, так как любое, самое малое, движение отзывалось страшной болью в руках и ногах. Нестерпимо хотелось пить и, оглядываясь помутившимся взором, он увидел цепочку римских солдат и за ними кучку женщин, среди которых он разглядел Мать Марию, стоявшего рядом Иоанна, сына Заведеева.
Палачи привычно громко разговаривали, смеялись и делили одежду Иисуса, а он, видя это, прохрипел с креста:
- Боже! Прости их. Не ведают, что творят...
Он хотел сказать это громко, так, чтобы услышали его мучители, но из уст его вырвался только хрип и стон боли. Один из палачей обернулся к нему и, засмеявшись, сказал:
- Говорят, ты спасал других. Попробуй теперь спасти себя сам!
...Время тянулось медленно. В шестом часу Иисус очнулся от забытья, неловко пошевелился, застонал от боли и прохрипел, глядя в небо:
- Боже мой! Боже мой! За что ты меня покинул? – и потерял сознание.
Небо потемнело. С востока надвигалось темное марево и быстро наступающая тьма испугала даже римских воинов, а сотник, услышав хриплый голос Иисуса, произнес:
- Воистину, должно быть это Сын Божий.
Те из людей, которые еще оставались вокруг вооруженного кольца стражи, испуганно бия себя в грудь кулаками, сожалея о жестокости и своей злобе к кроткому праведнику, устремились к городу, в свои дома.
Прошло еще какое-то время, и очнувшись в последний раз, Иисус прошептал:
- Отче! В руки твои предаю дух мой!
И произнеся это, скончался. Был девятый час дня пятницы.
Спустя время, помощники палача взяли палицу и перебив голени разбойникам, умертвили их, а подойдя к Иисусу, один из них взял копье и пронзил грудь ему. Из раны потекла кровь и вода и увидели все, что он мёртв…
...Был вечер, перед субботой. Стемнело и все разошлись. Даже рыдающие женщины, падающие с ног от усталости, ушли в город…

Когда сумерки спустились на Голгофу, Сатана покинул место казни. Направляясь в противоположную от Иерусалима сторону, он пробрался между беспорядочно и густо растущих полузасохших деревьев, цепляющих сухими, словно изувеченными подагрой ветками, за одежду.
«Проклятое место!- ворчал он - Здесь даже деревья не могут расти в полную силу»…
Выйдя на широкую поляну, он остановился, огляделся и мгновенно поменял «личину» любопытного крестьянина-деревенщину на свой натуральный образ, могучий и мрачный. Присев на поваленное, сухое дерево, он встряхнулся, поправляя большие крылья за спиной, помедлил какое –то время, вспоминая мучения Иисуса на кресте. «А я то думал, что это Мессия - с облегчением вздыхал он. – Оказалось - лжепророк!». Глаза Сатаны сверкнули в полутьме. «Умер как все люди, мучаясь и страдая»,
В кустах, на другой стороне поляны, Сатана заметил какое-то неясное движение. Это были дикие собаки, жившие неподалёку от Голгофы и питавшиеся человеческими трупами, если их оставляли не захороненными. Сатана замер и собаки пробравшись сквозь кусты, выскочили на поляну. Впереди был крупный, злой пёс-вожак, с шрамами на морде и перекушенным, в драках, ухом. Вожак вдруг остановился, принюхался и от страшного незнакомого запаха шерсть на его загривке поднялась дыбом.
И в этот момент Сатана встал во весь рост!
Пёс в ужасе завизжал, и рванулся назад, в кусты. Но не успел убежать. Его настиг удар молнии и он повалился на сухую траву и умер мгновенно. Остальные собаки, с воем кинулись врассыпную, от страха поджав хвосты к брюху. Сухие кусты, после удара огненного заряда, задымились, а потом с треском вспыхнули жарким высоким пламенем.
Сатана зло захохотал, и, взметнувшись в небо, чёрной тенью промелькнул через небосвод, скрылся за вершиной горы…
Пролетая высоко над дорогой, он различил торговый караван, спешащий на ночлег в селение. Сделав крутой разворот, Сатана, вдруг озлившись, ухнул страшным голосом. Верблюды словно сражённые громовым ударом попадали с ног, а погонщики , лёжа на земле от ужаса прикрывали головы руками...
Сатана продолжил путь рассекая воздух сильными крыльями, ворча недовольно» «И эти жалкие создания утверждают, что они потомки Адама и Евы! О, презренные!»…
Иосиф Аримафейский и помогавший ему Никодим спешили. День клонился к закату, а завтра была суббота. Перенесли тело Иисуса к гробу-каменной пещерке, которая была неподалеку, почти рядом с Голгофой.
- Он говорил, - бормотал Иосиф, приподнимая тело и оборачивая вокруг, вложенные еще от мирра, пелены, - что не человек для субботы, а суббота для человека. Но кто здесь, в Иерусалиме, рискнет разрушать закон и хоронить в святой день. Только тот, кто не боится своей смерти…
…Последний луч заходящего солнца сверкнул из-за туч, когда Иосиф и Никодим привалили камень и тяжело вздыхая, отерли пот со лба и побрели в сторону дома...

…Сатана, молча наблюдавший за этим действием, отделился от столба и взлетел в темное небо. Его мрачное, злое лицо смягчилось, но саркастичная улыбка даже сейчас не покинула его губ.
- Тайна бытия в том, что зло и добро сосуществуют и вслед за злом приходит добро.- по арамейски, на языке проповедей Иисуса, пророкотал Сатана эти слова.
- И наоборот, - добавил он, облетая, поднявшуюся в пустыне среди красноватого песка, почти отвесную, гору, - мир, это гармония добра и зла. Уничтожьте зло и тот же час рухнет добро…
Увидев внизу костер, у которого грелись пастухи, Сатана крикнул и овцы, блея от страха, разбежались, а пастухи упали на землю, полумёртвые от ужаса...
Приблизившись к скалистым берегам Мертвого моря Сатана затормозил полет и медленно вплыл в огромную пещеру, которая была временным обиталищем его на земле. Уже внутри, он продолжил свой монолог:
- Каждый должен делать свое дело, - рыкал он и скала дрогнула под его тяжелыми шагами, - злые должны творить зло, ну а добрые в ответ, - он повторил «в ответ» два раза, - в ответ - должны делать добро. В этом и заключается суть учения Сына Божиего…
Молчание длилось долго. Потом, резюмируя рассуждения, он закончил:
- Что-ж! Собой пожертвовать – это ново!
Засыпая, он думал: «Слава Ягве! Мало, кто из учеников Назарянина понял эту истину... Зло и добро неразделимы. Это две стороны одной жизни, как день и ночь. Зло, это бич, который в моих руках и который гонит рабов Создателя, людишек, в будущее…
Вслед за смертью Учителя, ученики начнут понимать, кого они потеряли. Но разве для этого нужно было убивать Его?» Сатана заворочался и каждое движение отзывалось гудением земли.
- Но так решил Создатель, а мы всего лишь орудие в его руках - Злой Дух заулыбался. - В конце концов мне будет интереснее жить, имея такого врага, как Сын Божий. Ягве слишком высоко, слишком далеко. Я для него букашка. А Этот был здесь, спорил со мной и доказывал свою правоту своими делами...
- Не судите, да не судимы будете, - повторял Сатана, засыпая, бормоча слова сквозь черные заросли усов.
Так Он говорил и что же? Вот Его сегодня и били по щекам, и бичом полосовали, и в конце концов осудили-таки на смерть тяжкую, на кресте…
На рассвете, Сатана вышел из пещеры и оглядел с высоты лежащую перед ним землю, города и села, сады и виноградники. Злобно улыбнувшись, он продолжил свой бесконечный монолог:
- А они Его осудили и распяли, сильного и непреклонного своей любовью. Но Он, на эти страдания пошел добровольно, а они, осудившие Его, и даже те, кто молчал, надеются осудив, не быть осужденными в свою очередь и не отвечать за свои слова и свои дела...
Сатана вышел из задумчивости, оттолкнулся от края обрыва и полетел среди облаков, закрывающих предрассветное небо, продолжая думать вслух . И словно раскаты грома гремели в небесах.
- Каждый в этом племени отвечает за прошлое и за этот суд, а народ Израиля ответит жертвами бесчисленными. Они будут вспоминать меня еще тысячу лет, - гудел он, а в пустыне поднималась песчаная буря.
Вид Сатаны был страшен: глаза горели фиолетовым светом, кустистые брови сдвинулись к переносице, громадные крылья шумели, со свистом разрезая воздух.
Среди каменных холмов, изъеденных временем, он опустился на землю и войдя в отверстие в скале, исчез в темноте. Из отверстия пахнуло серой и горьким дымом. В подземном царстве его уже ждали падшие ангелы - его воинство...
Воссев на огненный трон, Сатана подозвал Вельзевула, старшего из бесов и сказал ему: – Напусти откровение на одного из апостолов Его. Пусть напишет, чего им, людишкам несмышленым, ожидать в будущем.
Ибо достоин Господь славы, чести и силы. Он сотворил всё и всё по его воле существует и сотворены.
- Сатана наклонил черную страшную голову к лицу Вельзевула и пророкотал: - И даже мы в их числе... И казнённого страшной смертью, Иисуса Христа, сотворил тоже Он…
Сатана в ярости ударил кулаком по каменной стене…
В горячей глубине Земли что-то взорвалось и громадный черный зал подземелья содрогнулся.
- Но они, лживые, предали Сына Его позорной казни и конечно, да будет отомщен тот, кто явился пострадать на земле, чтобы воссесть на небе, одесную Создателя!!!
Пилат имел тонкое, гибкое и сильное тело с длинными рельефными мышцами. Спина, расширялась снизу вверх почти треугольником, при узкой талии – широкие плечи. Роста среднего, голова маленькая, с острыми чертами лица и плотно натянутой, бледной кожей.
Поэтому, несмотря на свой солидный возраст, выглядел молодым человеком. Глаза узко и глубоко посаженные, серо-стального цвета, смотрели не мигая, чаще не прямо в лицо собеседника, а сквозь, как бы за собеседника. Долго живя в Риме, вращаясь в среде высшей администрации, Пилат привык ничему не удивляться, был вежлив, сдержан, как бывают большую часть времени спокойны бешено гневливые люди. Прямой взгляд в лицо означал раздражение, а неотрывный сверлящий насквозь – сдерживаемый гнев. Ни друзей, ни фаворитов он не имел. В свободное время читал философов и любил порассуждать об общих вопросах. Говорили, что в молодости он учился красноречию у одного из известнейших греческих софистов.
Евреев Пилат не любил, презирал их за тягу к торговле и накоплению богатств, но отдавал должное их законам и твердой вере. И вообще ему здесь не очень нравилось… Но он не привык подчиняться и поэтому служил в Иудее, подальше от раболепного Рима.
Пилат очень любил боевые доспехи, имел их в большом количестве и носил при каждом удобном случае...
Он не считал себя старым человеком и что бы доказать это, даже себе самому, тщательно следил за своим здоровьем. Каждую субботу, когда Иерусалим замирал в недеянии и молитве, он ходил в бани, устроенные для офицеров римского легиона, расквартированного в Иудее, которые размещались на задах дворца Антония. Там, раздевшись, он разминался, делая боевые упражнения с мечом и щитом. Потом разогревшись и вспотев, отпускал учителя фехтования, а сам искупавшись в бассейне с прохладной ароматной водой, вытирался грубым полотенцем до суха, и набросив халат, садился за столик в библиотеке и читал римских историков: Тита Ливия, Страбона…
После обеда, он парился, в конце обливался ледяной водой и вновь погрузившись в бассейн, долго плавал. После этого, римский наместник чувствовал себя молодым и сильным…
Но все происшедшее накануне Пасхи, нарушило его распорядок и внутренний покой…
...Пилату не спалось. Всё прошедшее ещё совсем недавно: этот еврейский пророк с кроткими глазами и проникновенным голосом, его уверенность в своей правоте, злоба фарисеев и рев толпы: «Распни его!!!»- волновали и беспокоили.
Ему, римскому представителю, просвещенному человеку, здесь, среди варваров, иногда казалось, что он попал в другой мир, на другой земле. И в этот раз, он, за всем произошедшим видел только глупость и манифестацию чуждых, враждебных ему и римским гражданам, сил.
- Почему такая ненависть одних и такая любовь других к обычному человеку, сыну плотника и плотнику, вообразившего себя посланцем Бога на земле?! И что значит этот Бог, почему он один и зачем евреи думают о себе втайне, как о народе особенном и даже римлян не считают достойными понимания тайны единого Бога?
Под утро Пилат поднялся со своего ложа, потребовал зажечь свечи за рабочим столом и сел, перебирая черновики донесений императору.
Было тихо, но, вдруг, он поймал себя на мысли, что вспоминает Назарянина, его избитое, окровавленное лицо и запекшиеся губы, произносящие внятно и решительно: «Царство Божие не от мира сего».
Свеча на столе затрещала и почти погасла, словно сильный порыв ветра ворвался в комнату. Ход его мыслей внезапно, помимо воли, изменился. Появилось вовне, нечто, мрачно-насмешливое, и, вместо лица Назарянина он увидел другое, волевое, жесткое лицо с густыми бровями и пронзительными темно-бездонными глазами и услышал рокочущий голос:
- Назарянин ошибся! Эти люди не хотят царства Божия потому, что некоторым из них и здесь, сейчас, сегодня – хорошо. Плохо здесь, сейчас, сегодня тем, кто не сумел приспособиться к этому прекрасному, - лицо исказила саркастическая ухмылка, - и яростному миру, ну, ещё тем, кто постарел и умирает. Им страшна смерть. Я это знаю, можешь мне поверить! – глаза на лице сверкнули и Пилат откинулся в кресле, словно от толчка.
Назарянин учил, - говорящий подумал и поправился, - учит, что Царствие Его не от мира сего. И действительно, мир сей не может вместить Его царства, ибо нужно искупление, раскаяние, преображение всего и вся на этой земле.
Но люди верят и хотят рая сегодня и сейчас, как некоего добавления к тому хорошему, - говорящий усмехнулся, - что есть уже здесь – деньги, вино, женщины... Ожидание чувственного рая здесь и сейчас – в этом особенность этих людей: тех, кто доволен собой и тех, кто собой не доволен.
Они ждали Мессию, который станет новым Царем и устроит им, народу израильскому, блаженную жизнь, поправ и победив другие народы силою Божьей. Но явился почти раб, всего лишь плотник, который в своей жизни мухи не обидел. И этот человек говорит, что он Сын Божий?!
И его все возненавидели, потому что не такого Мессию ждали, который на молодом осле, въедет в город, приветствуемый детьми…Думали, что Он, на боевом коне, с чудесным, все поражающим оружием в руках, ворвется в Иерусалим, врагов разя одним взмахом руки…
Лицо, не мигая, смотрело на Пилата, неподвижного и испуганного, словно в кошмарном сне старающегося отвлечься от видения и не могущего это сделать.
- И возбудить их ненависть было легко, и напугать его учеников и рассеять их, очень просто. Они сами почти хотели этого. Они не хотели идти против всех... Назарянин заявлял, - говорящий замолчал, но поправляться не стал, - что весь мир, как он сам, должен пройти через распятие, через кровь и страдание умирания, чтобы иметь право сказать: «Боже, я готов возродиться в новом мире, ибо отряхнул прах прежнего»...
- Но я не хочу этого, - пророкотало видение, и что-то словно дрогнуло в его голосе.
И тут же, свеча вновь мигнув пламенем, задымила.
Дрожащими пальцами Пилат поправил фитиль. Стало светлее и видения - лицо Назарянина и страшное, волевое лицо Сатаны, исчезли.
Пилат позвал прислужника, выглянув в окно, увидел фигуру часового у входа с мечом на поясе и длинным копьем в руках, вздохнул с облегчением и, уже не отвлекаясь, стал править донесения императору ...
Сатана хотел побыть один. Он покинул Преисподнюю и остался на время один, но на Земле. Здесь он видел всё и всех, следил за всеми и знал тайные помыслы и козни каждого.
И здесь, на земле, он отдыхал, - настолько просты и понятны были ему тайные злобы и явные ненависти. Он чувствовал себя ясновидцем и в человеческом понятии был им.
Вот и сейчас, сидя на одной из скал, красно-серым лезвием торчащей из высокого холма, он, обхватив могучими руками волосатые колени, глядел мрачно вниз на расстилающуюся перед ним почти красную, изрезанную морщинами, каменистую долину. Темные глаза его поблескивали из-под нависающих черных бровей. Но он не замечал ни ярко-красного заката, ни бегущих, вслед уходящему солнцу, сумерек. Он предугадывал будущее:
- Воодушевление и энтузиазм последователей Назарянина позволят им, действительно овладеть многими сердцами и умами во всех уголках Римской империи. На смену причудливым и экзотическим верованиям пришла простая, понятная людям доктрина: «Люби сам и будешь любим. Жертвуй собой для других и спасешься и воскреснешь на небесах...»
Сатана ухмыльнулся, вспомнив римские оргии, когда плоть, по его наущению, не знала границ дозволенного, а душа была изъята, изгнана из тела, как нечто, никогда не существующее.
- Но ведь там развлекались богачи и патриции, а народ, подавленный тревогами и заботами, работал и воевал. На крови и несчастьях многих, росла и крепла империя.
Вглядываясь в будущее он, Сатана, все больше и больше мрачнел и сердитая складка ярко обозначилась на его лице...
...Он видел, сквозь дымку времени, дряхлеющий, озлобленный, бессмысленный, сладострастный и жестокий Рим. Власть императоров уничтожила остаток демократии. Вместо мужества и патриотизма, пришли алчность и любострастие. Обнищавший народ забыл величие и притягательность свободы и только требовал нагло и громогласно: «Хлеба и зрелищ!!!». Римские бани стали центрами разврата и на форумы собирались толпы нахлебников и клиентов богатых «власть имущих».
И в это же время, где-то в Римских катакомбах собирались на ежедневные совместные трапезы и молитвы последователи Христа, называвшие себя христианами. Их гнали, преследовали, живьем сжигали на кострах и скармливали диким хищникам на арене Колизея, под яростный рев толпы.
Но глаза христиан горели светом веры и умирали они с именем Иисуса Христа на устах…
Сатана в бешенстве, не сдержавшись, стукнул кулаком по скальному камню и далекий, подземный гул прокатился в ночной тишине. Мертвое море взволновалась и большие волны, в полном безветрии, обрушились на песчаный берег, пугая чаек, устраивавшихся на ночлег в камышах.
- Так все было хорошо задумано, - рычал Сатана, - и тут вдруг этот Пророк из Галилеи…
Он помолчал, вглядываясь во тьму звездной ночи:
- Я не верю, что он Сын Отца! Он еврей и сошел с ума, воображая, что может спасти людей. Я ему уже говорил: «Они мои!!!».
Разъярившись, он встал на ноги, расправил крылья и взлетел в ночное небо, грозно шумя жестким оперением.
Чуть успокоившись, Сатана вновь опустился на землю. Устроившись поудобнее, он глубоко вздохнул и спросил сам самого:
- Ну а дальше что?
И увидел он своим внутренним взором дым пожаров, пыль, поднятую конями воинов Аттилы, развалины Рима, кровь и запоздалые слезы грешников и вдохновенные речи христиан, осуждающих грешников и спасающих святыни веры в тайных храмах и монастырях Греции, Малой Азии, Каппадокии.
Сатана задумался и вдруг лицо его прояснилось.
«Фанатизм и гордыня – главные враги Назарянина. А в людях они неистребимы. А ведь христиане - люди...»
Он «увидел» Апостола Павла, его послания и усмехаясь, повторил:
- Они ведь, эти христиане, тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Вожди, пастыри победившей веры, упьются властью и не захотят поделиться ею ни с кем, даже с посланцем Отца небесного, - он подумал, и закончил, - даже с Христом... А Кесари затмив собою Бога, вновь станут главными, хотя Иисус ведь сказал искушавшим и увещевавшим его фарисеям: «Кесарю – Кесарево, а Божье – Богу».
…Пройдут времена и забудется, за кого и для кого пострадал Иисус. Все переменится и страждущие будут страдать и проклинать Бога-Отца, а богатые станут верующими и с Богом на устах будут копить деньги под гул негодования, стоны нищих и бездомных...
Сатана сосредоточенно вглядывался в непроницаемую тьму.
– А еще, придут ревнители разума и посрамят веру своей логикой и своим бесчувствием. Поклонятся и уверуют в изобретенную разумом науку и на какое-то время поверят, что человек - царь Вселенной....
- И все таки, - Сатана прилег, укрылся крыльями и сквозь дремоту грустно заключил, - и тут я вижу свет в некоторых людях, неподдающихся науке. И этот свет веры в страдания, как избавления от мук смерти...
Засыпая, он бормотал:
- Мы еще посмотрим, кто победит. Я совратил Еву, а через неё и Адама. Неужели я не сумею обмануть маловеров лестью и словоблудием... Предательство и измена... - ворчал он, засыпая и не закончил фразы…
...Когда на Востоке прорезалась светло-изумрудная полоса, а вслед за ней появились золотые и алые цвета, когда в редеющих сумерках проступили очертания пустынных каменно-песочных холмов, Сатана спал и видел войну и мышцы рук и ног его вздрагивали и пальцы, как когти, согнувшись, шевелились...
Проснувшись, Сатана ворчал:
- И всё таки, меня обвели «вокруг пальцев»…
И сделал это Назарянин... С очевидным трудно спорить. Он отказывается от силы и призывает к любви… Но люди! Люди вряд ли удержатся на вершинах, которые он им нарисовал…
- Есть три силы, - Сатана потер грязными пальцами слезящиеся от дыма глаза, - которые уведут человечество от принципов любви, к вражде.
- Первая сила - это магия, вера в то, что человек может обладать силами, благодаря которым он становится богатым и могучим. К этому приводят соответствующие формулы и обряды, – Сатана расхохотался, вспомнив римские гадания на внутренностях птиц и животных… - И римляне называли себя владыками мира? Какое суеверие! – он опять громко рассмеялся, показывая крепкие, белые зубы.
- Вторая сила – это превращение веры и любви в Отца Небесного в простой обычай, когда через несколько поколений человек не будет больше знать, кто такой Христос и почему его называют – Господь. Чувство превращается в привычку, вытесняя любовь и истину на задворки сознания.
- Третья сила - это отделение Слова от Дела. Будут множиться книжники и фарисеи, будут читаться молитвы и тут же будут грабить и убивать. Будут говорить о любви и тут же ненавидеть за любовь, самостоятельность мысли, за стойкий характер. Эта сила пожалуй самая главная. Она была причиной забвения Бога и отпадения целых поколений от живительного источника истины.
- Так что ничего не потеряно, - бормотал Сатана зевая, - еще посмотрим...
Он закрыл глаза и уснул, убаюканный полуночной тишиной и потрескиванием затухающего костра…

...Сатана, проснувшись, сидел в пещере и собираясь с мыслями вспоминал. «Да! Я Его видел! Это Он! В полной Славе, в белых одеждах, окружённый сонмом ангелов!»
Сатана не мог поверить такому превращению… «Неужели Назарянин и вправду, Сын Создателя?..» Его лицо, приобрело серо – сизый оттенок от злобы и усталости. - Я сам видел, как Иисус Назарянин наслал на апостолов Духа Святого, присутствие которого я не могу терпеть! Поэтому пришлось исчезнуть, сбежать, не досмотрев, что происходило там до конца…
- Потом я видел Его летящим в бездонное небо».
Сатана вскочил в ярости, заходил по пещере. Схватил кусок камня валявшегося на полу, сжал мощной рукой и камень от страшного давления превратился в песок…
- Да! Да! – бормотал он неразборчиво. - Когда я, в образе Змия, соблазнил Еву и Адама, я был уверен., что этот любимчик Создателя, вместе со своей подругой навсегда изгнан из Рая. И как я хохотал, когда увидел Адама, завернувшегося в тряпки, бредущего вон, плачущего и поддерживаемого своей легкомысленной подругой.
- Даже слова осуждения мне, произнесённые тогда Богом, не смогли испортить настроение. Я уничтожил своего Соперника, смешал его с грязью земной, из которой он и был сотворён!..
Тучи, под обрывом над которым была пещера, сгустились, закипели беспорядочным движением, и хлынул первобытный ливень, загремел неистовый гром, заблистали во тьме молнии. Казалось неостановимые потоки воды пролились из разверзшихся небес. Природа в ужасе замерла…
«И вот из бесовских донесений я узнаю,- продолжил мысленно мрачный монолог Божий Противник - что Иисус Христос создал Церковь на Земле, и что не только Апостолы, вопреки физической смерти, воскреснут и воссядут одесную от Спасителя, так они зовут теперь Иисуса Христа… Но теперь каждый верующий и живущий именем Иисуса, удостоится вечной жизни, рядом с Троицей: Богом, Сыном и Святым Духом!.. Проклятье!!!»
Сатана ударил молнией в дно ущелья под обрывом и зияющая расселина расколола скалы и пахнущий серой, чёрный дым клубами поднялся над горами…
«Только теперь я понял смысл Божьего наказания за совращение Первочеловека! Через Спасителя, он, как и обещал тогда, предоставил людям возможность снова жить в Раю, но теперь уже не на Земле, а на небе!!!»
Сатана в гневе, широкими шагами ходил по пещере, волоча крылья по каменному щебню, в который превращалась монолитная скала, под его тяжёлыми шагами…
- Нет! Я ещё не побеждён!!!- рычал он и перья на крыльях вздыбились.
- Я сделаю путь в небеса для этих жалких людишек, узкой тропкой, а вход в Рай - калиткой, в которую, самый измождённый земными испытаниями последователь Иисуса Христа, будет протискиваться с большим трудом!
Остановившись, Сатана дунул на костёр и погасшие уже угли вспыхнули ярким пламенем. Он сел, мрачно уставился в костёр и забормотал: - Надо отдать Назарянину должное. Он победил меня!.. Победил меня слабостью! Силой меня невозможно победить! Я, конечно, не ожидал этого!
Ещё долго в пещере полыхал огонь. Дождь перестал, так же внезапно как и начался. Сатана, обхватив колени мощными руками, сидел, всматриваясь в игру языков пламени и о чём то напряженно думал. На его страшном, горделиво-мрачном лице, внезапно прорезалась ещё одна морщина. Глаза горели зелёным светом и руки, то сжимались в кулаки, то разжимались…
На угольно чёрном небе проступили яркие звёзды. Подул ветер с Севера… Похолодало…

ЭПИЛОГ.

… Человек не может знать намерений Бога. Это гордыня!
Действующая любовь – это вера в Отца нашего Всевышнего. Ибо восхотев, родил Он людей словом истины, чтобы люди были некоторым зачатком Его созданий. И потому возлюбите ближнего, как самого себя. Поэтому молитесь за тех, кто гонит вас и притесняет, ибо такова любовь верующего в Бога. Господь наш, Иисус Христос, пожертвовав Собой, принял на Себя все грехи человеческие, страдая умер и воскрес и создал свою церковь на Земле и дал возможность людям, веруя и исповедуя Христовы заветы, воссоединиться с Ним, в Божественных чертогах и пребывать там вечно…



Иисус Христос – Сын Сущий, Слово, посланец Бога на Земле, олицетворение Славы Божественных истин, Свет во Тьме...
Это истинно так!!!

Эпилог

Дочитав, Робин отложил листочки рукописи в сторону и долго сидел неподвижно задумавшись, на время забыв обо всём на свете...
«Конечно надо решиться и наконец прервать эту мучительную неопределённость.
Завтра же увижусь с отцом Михаилом и попрошу его принять меня в его приход, хотя бы дьяконом. Рано или поздно, я стану в этом храме священником и тогда смогу продолжить дело Владыки Серафима...»
Да решено! - ещё раз повторил про себя Робин и даже утвердительно кивнул головой - Завтра же иду... и будь что будет!!!

КОНЕЦ

Май 2014 года. Лондон. Владимир Кабаков


Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?"