История моих ошибок. Часть 3. Глава 33

Глава 33. Ах, обмануть меня нетрудно: я сам обманываться рад!

Весна оказалась не такой ранней и дружной, как предыдущая, но, все равно, и солнышко ярко светило, и снег потихоньку растаял, и птицы вернулись из жарких, но все-таки чужих стран, чтобы свить новые гнезда и дать жизнь очередному потомству. И я понемногу оживала, тем более, что за зиму в интересных поездках набралась новых впечатлений, образовавших некое подобие ширмы, которая скрыла от глаз все страшные и трагические события предыдущего года. Конечно, они никуда не ушли, оставшись со мной до конца моих дней, но уже не стояли перед глазами с утра до ночи и не терзали непрерывно душу. Правильно говорят: время лечит, особенно, если рядом оказываются добрые и участливые люди — лучшие помощники в горестях и бедах. К счастью, Господь не обделил меня такими.
Больше всего времени мы проводили вместе с Верой, хотя она и стала появляться на работе гораздо реже, но зато досуг проводили, чаще всего, вдвоем. Не пересчитать всех театров и спектаклей, которые мы посетили и повидали той весной. Все увиденное обсуждалось нами до хрипоты, зачастую Вера раздражалась и даже сердилась на меня, потому что наши мнения оказывались прямо противоположными. Практичность и жизненный опыт диктовали Вере одну трактовку событий, а я, неискушенная провинциальная дурочка, старалась обнаружить за сухими и очевидными для разумного человека фактами какой-то мифический смысл, придававший событиям романтический характер, рождая глупые иллюзии и ожидания, которым не суждено было сбыться. Встретив Сережу, я из мерзкой и жестокой действительности, окружавшей меня со всех сторон, вдруг переселилась в сказку — как Ассоль, дождавшись своего Грея — и пребывала в ней целых шесть лет. Любовь давала силы на все: и преодолевать тоску в постоянных разлуках, и не сгибаться под ударами темных сил в университете, и стараться не замечать грубости и злобы, царящей в родительской семье. Любовь окрашивала все в светлые тона и давала надежду на счастливое будущее. И вот не осталось ни любви, ни надежды, а только реалии жизни, к тому же столичной, а я оказалась к этому абсолютно не готовой.
Вера взялась за мое перевоспитание. Она очень критично относилась к людям вообще и к мужчинам в частности, правда, и она делала некоторое исключение для наших институтских знакомых, признавая, что физики — это не совсем обычные ребята, а одержимые своей профессией и желанием посвятить себя целиком служению науке в стремлении познать неизведанное и разгадать все тайны природы. Личная жизнь и всякие там дружбы и симпатии у таких людей всегда отходят на второй план, только большая любовь может на какое-то время отодвинуть немного в сторону жгучий научный интерес, да и то ненадолго. Я несколько лет имела возможность наблюдать вблизи таких чудаков, поэтому была благодарна ребятам, которые забегали к нам в перерывах между экспериментами, чтобы пообщаться, обменяться новостями и напомнить о себе. Вера же считала, что дружба, а уж тем более симпатия, требует от мужчины большего проявления чувств по отношению к интересующему его объекту. Ее удивляло, что никто ежедневно и ежечасно не ухаживал за нами.
Вера очень нравилась одному научному сотруднику, но он сразу дал ей понять, что, хоть и не любит свою жену, но обожает дочь, поэтому никогда не разведется, а когда она не стала поощрять его ухаживания, он почему-то разозлился на нее. Ей самой очень нравился другой — задорный весельчак, душа любой компании, распевавший под гитару бардовские песни, умелец преподнести даже сто раз слышанный анекдот так, что от хохота начинал болеть живот, оптимист и юморист, порой непосредственный, как ребенок, хотя ему было далеко за пятьдесят (то есть он был ровесником моего отца). Он тоже положил глаз на Веру, поэтому забегал к нам довольно часто, расспрашивал о произошедших событиях, давал нам советы и наставления. Ко мне он относился по-отечески тепло и заботливо, всегда интересовался, как продвигается расследование дела о гибели моего мужа, старался поддержать меня и приободрить. Будучи оптимистом, он тоже считал, что добро обязательно одолеет зло, только не надо сдаваться, а, наоборот, идти вперед, к намеченной цели — и непременно добьешься успеха.
Я очень доверяла мнению этого взрослого и умного человека, тем более, что была абсолютно уверена в его искренности, ведь никакого корыстного интереса для него не представляла. Несколько раз он заставал у нас Кирилла, зачастившего к нам той весной, и имел возможность понаблюдать за нашими «разборками» - мое общение с Кириллом разительно отличались от отношений со всеми остальными знакомыми: мы без конца ёрничали и подкалывали друг друга, получая от этого массу удовольствия. Это было похоже на дуэль: на каждый выпад соперника мгновенно следовал ответный укол, который немедленно парировался и так далее. Сегодня это называется «стёб», а раньше именовалось словом «пикировка» или «пикирование» - некий поединок двух равных по силам лиц, упражняющихся в остроумии и находчивости, всегда выходящих сухими из воды и при этом умело расставляющих невидимые капканы для «противника». Меня этому научил Сережа, щедро одаренный Богом талантом импровизации и чувством юмора, правда, моя бесконечная борьба с идиотизмом, царящем в нашем университете, добавила горчичной приправы в виде некоторого довольно злого ехидства к этому праздничному блюду, так что, по-видимому, я иногда больно задевала Кирилла, хотя, конечно же, совершенно не ставила себе такой цели.
В апреле наш «наставник» получил повышение: возглавил небольшой институт в Москве и сразу же заглянул к нам, чтобы поделиться такой потрясающей новостью. Мы хоть и были за него очень рады, но загрустили, понимая, что нашей дружбе пришел конец. Однако, он поспешил нас успокоить, сказав, что будет наведываться к нам довольно часто, потому что у двух наших организаций куча совместных проектов и разработок. Мы решили отпраздновать его назначение чаепитием с принесенными им пирожными и конфетами. В самый разгар веселья неожиданно пожаловал Кирилл, которого мы, не без некоторого труда, тоже усадили за стол. Заканчивался рабочий день, посетителей не было, поэтому мы от души веселились и шутили. Видимо, одна из моих шуток чем-то задела Кирилла, а, может, он просто куда-то торопился, но он ушел первым, а Виктор Владимирович вдруг обратился ко мне с укором: «Наташа, ты чего парня обижаешь — пользуешься тем, что он к тебе не равнодушен?» Я попыталась возразить: «Да мы же просто дружим! Это у нас такая манера общения — прикалываться друг к другу. Тем более, что он практически женат». Его ответ обескуражил меня: «Это ты Марину имеешь в виду? Не понимаю, почему все считают, что он на ней обязательно женится. Если бы хотел — давно бы это сделал. Он, конечно, парень умный, расчетливый и хитрый, а она очень выгодная партия, но, раз до сих пор не женился, значит, она его сексуально не привлекает, а ведь именно это главное в отношениях мужчины и женщины. А вот ты как раз ему нравишься, я специально понаблюдал и заметил, как он на тебя смотрит». Да-а, было, от чего оторопеть! Мне даже в голову не приходило воспринимать его как поклонника — просто очень хороший друг, который одним своим появлением у нас поднимает настроение — как солнечный луч, пробившись сквозь толщину облаков, озаряет сиянием унылый пейзаж, расцвечивая яркими красками все вокруг. Вне всякого сомнения, он был мне ближе всех остальных ребят, потому что, во-первых, у нас с ним было много общего, а во-вторых, он чем-то напоминал Сережу. Но я-то считала его чужим мужем!
Чтобы подтвердить или опровергнуть выводы Виктора Владимировича, мы с Верой решили провести эксперимент, и подходящий случай представился довольно скоро. В институте часто проходили интересные концерты или творческие встречи с известными людьми, вот такое мероприятие и должно было вскоре состояться. Желающих было много, поэтому билеты разлетелись моментально. Я, как культорг, естественно, оставила билеты себе и Вере, а также, по просьбе Кирилла, ему и Вадику. Мы специально приготовили для них места рядом с нашими, а Марине с подругами выделили места через проход и немного ближе к сцене, чтобы, во-первых, понаблюдать за ее реакцией (как часто она будет оглядываться, чтобы уследить за своим мужчиной, а во-вторых, посмотреть на реакцию Кирилла). Получая свои билеты, он не поинтересовался, где будем сидеть мы, поэтому никакие угрызения совести нас не мучили. Мы с Верой явились раньше всех, зал потихоньку заполнялся, пришла Марина с девицами. Заняв свое место, она начала озираться по сторонам, ищя глазами Кирилла. Уже начал гаснуть свет, когда они с Вадиком, наконец, появились. Вадик был счастлив сидеть рядом с нами, а реакция Кирилла меня потрясла: видно было, что он очень расстроился и даже разозлился, процедив сквозь зубы довольно злобным тоном: «Ну, молодцы! Вы это все специально подстроили!» Мы с Верой сделали круглые глаза и притворились, что не понимаем, о чем, собственно, идет разговор, но я вынесла следующий ведикт: этот мужчина трус и приспособленец, он скорее похож на алчную женщину, жаждущую найти себе выгодного супруга, способного обеспечить ей безбедную жизнь, полную удовольствий.
Сегодня повсеместно насаждается именно такой идеал взаимовыгодных брачных отношений, основанных не на чувствах, а на расчете, романтичные бессребреники выставляются идиотами в современном мире с его продажными ценностями. Для меня, выросшей на прекрасных книгах, которые привили мне совершенно другие взгляды и научили ценить главное: искренность, доброту, готовность помочь, преданность, порядочность и самый бесценный дар Господа — любовь, это не только не понятно, но и кажется чем-то, по меньшей мере, нечистоплотным, как будто человек выставляет себя на продажу и ждет, кто подороже за него заплатит. Прямо какая-то проституция получается!
Несколько дней Кирилл не появлялся — наверное, хозяйка запретила своему рабу якшаться с нами - а потом опять начал захаживать, как ни в чем ни бывало: был так же неотразим, остроумен и уверен в себе. Вадик принес нам снимки, сделанные в доме отдыха зимой, там Кирилла неизменно окружали девицы, застигнутые фотокамерой в самых разных позах со своим кумиром. Да-а, юноша в удовольствиях себе не отказывал, к тому же, по-видимому, привык пользоваться успехом у противоположного пола и был им изрядно избалован. Вот, наверное, почему я и привлекла его внимание — тем, что не воспринимала его как сексуальный объект, разбудив в нем азарт охотника. Впрочем, в том, что он и Марину не любит, сомнений уже не оставалось никаких. Я только удивлялась этой девушке: зачем ей, довольно симпатичной, богатой, образованной москвичке из влиятельной семьи был нужен такой мужчина, который не любил ее (ведь женщина всегда чувствует, если ее не любят), а просто использовал в своих целях? Или она была настолько избалована, что захотела иметь его в качестве игрушки, как в одноименном французском фильме с Пьером Ришаром в главной роли? Тогда его женитьба на ней еще больше бы унизила его, ведь, значит, она тоже любила не его,а свое удовольствие, связанное с ним. Ужас какой-то!
Мне стало интересно наблюдать за Кириллом, захотелось узнать его получше, чтобы все-таки составить более определенное мнение об этом, таком противоречивом, человеке. Раньше я стеснялась задавать ему некоторые вопросы, не хотелось показаться бестактной, да и, честно говоря, его личная жизнь меня мало интересовала. Он и сейчас не горел желанием вдаваться в подробности, но рассказал, что был женат, жили сначала с его родителями, потом с ее. Теща его недолюбливала, настраивала дочь против мужа - в итоге развелись. Через несколько лет, когда Кирилл уже опять будет женат, а я успею развестись и снова выйти замуж, и между нами установятся очень теплые и доверительные отношения, как между братом и сестрой, он мне расскажет обо всем довольно подробно, и мне покажется, что он однолюб, и его сердце навсегда занято только одной женщиной — его первой женой Галей. Это подтверждает один случай, о котором мне поведал сам Кирилл.
В институте было опытное производство, где умелые рабочие разных специальностей воплощали в жизнь, а вернее, облекали в металл и прочие материалы новаторские задумки наших ученых. Они прекрасно знали цену своим золотым рукам, без которых светлые головы так и остались бы обычными прожектерами, поэтому вели себя довольно независимо и даже порой нахально, задирая молодых специалистов при всяком удобном случае. И вот как-то самый разбитной из всей компании, некий дядя Коля, во время совместного перекура, хитро прищурившись, неожиданно обратился к Кириллу: «Ну-ка, дружок, скажи нам: вот ты женился по любви или по расчету?» Будучи умным человеком, Кирилл прекрасно понял, что вопрос был продиктован не столько любопытством, сколько желанием посадить «молокососа» в лужу, стало быть, и положительный, и отрицательный ответ был бы осмеян при помощи заранее подготовленной каверзы, то есть выход из ситуации надо было найти нестандартный. «Дядя Коля, посмотрите на мои ботинки — и сразу поймете, почему я женился» - нашелся Кирилл (а ботиночки у него были самые что ни на есть дешевые, хоть и начищенные до блеска), и этот его ответ понравился всем присутствующим. И мой Сережа носил такие же ботинки — не было у нас денег на дорогие, да и значения никакого мы этому не придавали, главное — у нас была любовь!
Вдруг в конце весны до нас долетела неожиданная новость: Марина уволилась. На наши осторожные расспросы о причине столь скоропалительного ухода вразумительного ответа мы получить не смогли. Мы терялись в догадках: с чего бы это, а кто будет следить за ее собственностью, оставшейся без присмотра? Я, честно говоря, даже чувствовала себя виноватой перед Кириллом: а вдруг она разозлилась на него из-за подстроенной нами каверзы с билетами и бросила его, что могло самым пагубным образом отразиться на его дальнейшей карьере, ведь отвергнутая женщина способна на любую месть. Правда, одновременно начали циркулировать слухи о том, что Кирилл собрался жениться, причем об этом говорили совершенно разные люди, но приблизительно одинаково: «Таки решил жениться.... Наконец-то женится....Надо же — все-таки женится!» и так далее. Мы с Верой решили, что это и явилось причиной увольнения Марины: начальство не любит, когда муж и жена работают бок о бок, ведь зачастую семейные размолвки отражаются на производственном процессе самым негативным образом. Впрочем, на наших отношениях грядущие перемены в его личной жизни совершенно не отразились. Даже наоборот, с исчезновением Марины с институтского поля, Кирилл, видимо, ощутив вкус свободы, подобно мустангу, стал бить копытом, скакать по открывшимся вдруг просторам, распушив хвост и гриву на вольном ветерке, и заливисто ржать: то есть, перестав прятаться в кустах, начал заглядывать к нам чуть ли не каждый день, причем неизменно находился в приподнятом настроении и прямо-таки фонтанировал остроумием, галантностью и эрудицией — одним словом, был просто неотразим.
Мне очень хотелось посмотреть фильм «Мужчина и женщина», который прошел в кинотеатрах в конце 60-х годов. Я и раньше о нем много слышала, музыка из этого фильма была настолько популярной, что звучала на всех вечерах. Но прежде всего меня привлекал сюжет, ведь там рассказывалось о жизни женщины, потерявшей любимого мужа, ее переживаниях и горе, с которым ей помогла справиться совершенно неожиданно обретенная новая любовь. Старые кинокартины иногда демонстрировались в «Иллюзионе», но билеты на такие показы было достать непросто. Я уже не помню, говорила ли я при Кирилле о своей мечте, или он сам посчитал, что мне полезно будет посмотреть этот фильм, но вдруг принес два билета. Сеанс начинался в 10-30 утра, а на 9-45 у Кирилла было назначено заседание комитета Комсомола. Правда, он пообещал провести его минут за пятнадцать, тогда мы успевали в кинотеатр, но, на всякий случай, отдал билеты мне, сказав, что, если вдруг его что-то задержит, то я могу взять с собой подругу - он не обидится. Я сразу же позвонила Ларисе, работавшей в институтской библиотеке, объяснила ситуацию, чтобы она была готова улизнуть с работы, если Кирилл не сумеет освободиться. Я ждала его звонка до 10-15, после чего мы с Ларой, сломя голову, помчались в кинотеатр. Когда мы вбежали в зал, уже закончилась демонстрация киножурнала, опоздавшая публика занимала свои места, а свет начинал гаснуть. Появись мы на пару минут позже — и нас бы просто не пустили на сеанс.
Фильм меня потряс: я прекрасно понимала отчаяние героини и ощущала ее боль, страдала вместе с ней. Никогда, ни прежде,ни потом, ни одна картина не производила на меня такого впечатления (недавно я посмотрела этот фильм еще раз, по телевизору, и была очень разочарована примитивной игрой актеров и какой-то буржуазной пошловатостью некоторых эпизодов).. Когда началась демонстрация любовной сцены в отеле — язык не поворачивается назвать ее постельной - такой высотой чувств и таким трагизмом она наполнена — слезы ручьями полились из моих глаз, грудь сдавило так, что каждый вдох давался с огромным трудом, мне было стыдно перед зрителями, и я старалась изо всех сил подавить рыдания, но ничего не могла с собой поделать. Лариса пыталась меня и успокоить, и пристыдить — все было напрасно. Счастливый конец обрадовал, но из кинотеатра я вышла зареванная, с опухшими глазами и покрасневшим носом. Вот тут до меня дошло: как хорошо, что в зале рядом со мной сидел не Кирилл, а приятельница, потому что вряд ли он захотел бы после увиденной реакции иметь со мной дело — наверняка, посчитал бы меня законченной истеричкой. Так что все, что ни делается, все — к лучшему. А Кирилл на меня в очередной раз обиделся: оказывается, он все-таки сумел освободиться и позвонил мне буквально через минуту после моего ухода с работы.
Наступило долгожданное лето, я ходила в выходные на речку или в лес со всеми, кто меня приглашал из старых знакомых, иногда ко мне приезжали приятельницы-москвички, чтобы провести два дня на природе, подышать волшебным подмосковным воздухом. Зимний неудачный визит в родительский дом настолько подорвал мою материальную базу, что денег совсем не было, а тут, как на грех, сломался и мой крошечный телевизор, так что вечерами стало невыносимо тоскливо. Тут Вера и надоумила меня обратиться за помощью к отцу, написав ему обо всем, что произошло в их доме зимой (его в то время дома не было, он где-то путешествовал). Мне очень не хотелось это делать: я слишком хорошо помнила его злорадный оскал на девятый день после Сережиной гибели. Подумать только: он не поленился и не пожалел денег, чтобы приехать в наш городок и, встретив меня на улице с подругой, остановиться на некотором расстоянии и демонстрировать свое торжество с вызывающей улыбкой - этого я не забуду никогда. Но Вере и Виктору Владимировичу все-таки удалось меня уговорить: я написала отцу подробное письмо о своих бедах и попросила у него в долг сто рублей, обязуясь возвращать ежемесячно по десятке. В конце июня у меня день рождения, и я тайно надеялась, что мой очень состоятельный папочка, хваставшийся направо и налево, что у него столько денег, что он может купить себе десять «Жигулей», подарит-таки дочери, добывшей ему отдельную трехкомнатную квартиру, хотя бы рублей двадцать, чтобы починить телевизор. Увы, ответа не последовало!