РОк. И посох в песках оружие. том 3. Смерть, как избавление.

https://ridero.ru/books/rok_i_posokh_v_peskakh_oruzhie/
Вашему вниманию отрывок из книги "РОК. И посох в песках оружие" Трилогия. Финал.
…Преследователи достигнув места схватки, дали уставшим лошадям несколько минут передыха, прежде чем вступили в схватку… Долгая скачка вымотала лошадей и бросок из засады, совсем обессилил их… Вожак не торопил своих, видя, что первая часть турмы окружила четырёх смертников, решивших продать свои жизни по дороже…
- Афрон, кружи, кружи вокруг их! Не торопись! Им уже никуда не деться! Все здесь останутся! Не смотря на их выучку! Да не торопитесь же, Вы!!! - кричал он, видя, как лошадь за лошадью, выскакивают из схватки, без седоков…
Внезапно, его взгляд уловил что-то сбоку… Он повернул голову… Из небольшого перелеска, на них выскакивали всадники Бирсы! Их было не больше двух десятков… Но, они неслись клином, дав своим лошадям максимальную скорость атаки! Вожак, от неожиданности, потерял на время дар речи и возможность принять решение… он понимал, что принять удар придётся скомканным строем, а это будет стоить большой цены… Наконец, раздался крик и его воины, видя направленные на них блестящие наконечники копий, повернулись к несущимся всадникам… Через мгновение, произошло столкновение…
Всадники Бирса, своей атакующей гранью, как нож в масло ворвались в скопление врага… Их удар сеял смерть копьями Священников Бирсы… Эта атака, заметно сократила численность врага, который не смог как следует встретить её. Численность выровнялась и вопрос о победе повис в воздухе… В центре атакующих, выделялся статный, высокий всадник в белом плаще… Пронзив копьём одного из врагов, он взялся за меч и разил им, пробиваясь к окружённым… Враги, теперь сами зажатые с двух сторон, потеряли стойкость… В воздухе запахло переломом в схватке…
… - Никон! Нам не совладать! – крикнул Афрон, приблизившись к начальнику, - Надо уходить!
- Сейчас, поразим Ферона и уйдём! – Был ему ответ.
Никон, воспылав гневом и мщением, стал пробиваться к окружённой четвёрке. Перед ним был Актих. Он бился очень умело. Опыт, полученный на Сицилии, чувствовался в каждом его движении. Для, того чтобы выйти за спину Ферона, нужно было поразить Актиха.
« Я его, где-то видел? – подумал Никон, - Этот из наших, из Бирсы! Один не справлюсь! Нужно отвлечь его!»
Никон, выждав момент, когда Актих стал отражать атаку очередного «бросившего» на него свою лошадь врага, сразу поспешил сблизиться с ним сбоку, Актих понял намеренье Никона и заставил своего коня сделать прыжок вперёд, что позволило ему избежать меча Никона. Он, тут же взял вправо, уходя от атаки фронтального всадника и оказываясь, теперь, сбоку у Никона. У того, выступила испарина на лбу, когда он почувствовал занесённый над собой меч… Обрушившийся вслед за этим удар, принял на себя затыльник шлема… Никон, бросив поводья лошади, переместился вперёд. Актих повернул за ним, видимо, тоже узнав его, но в этот момент, с фронта возник Афрон, который попытался пронзить Актиха копьём. Актих, вынуждено повернулся к нему и отразил копьё щитом и, уже в следующее мгновение, потянувшись к Афрону своим мечом… Но, именно в этот момент, Никон, уже повернул своего коня и заставил его прыжком сблизится с Актихом, полуобернувшемуся к нему спиной… Этот прыжок совпал с выбросом руки с мечом Никона… Сталь пронзила спину Актиха… Воин выронил меч, а конь, почуяв неладное с седоком, прыгнул вперёд, унося его от занесённой вторично стали… Лошадь Актиха, вынесла его за пределы схватки… Никон повернул коня к Ферону… Тот уже был ранен… Его нога и рука, были бурыми от брызг крови… Никон, вновь, решил применить тот же приём, выждав, когда Ферон вступит в схватку с кем-то из его воинов… Он опять бросил коня, заходя сбоку…Он уже праздновал победу… Его меч был нацелен в правый, незащищённый бок молодого воина…как вдруг, его конь получил удар крупом мощного коня всадника, неожиданно возникшего слева! Удар пришёлся в заднею часть лошади… Конь, испугавшись удара и, тут же, укушенный к тому же, резко был смещён и нацеленный меч Никона, в бок Ферона, пролетел в никуда… Следом, меч всадника, в котором тот признал всадника в белом плаще, вонзился в край щита Никона, перерубив его окованный обод… Жало его вершины вошло в плоть плеча Никона и тот почувствовал как кровь пульсируя, залила его весь бок… Рука со щитом обмякла и потяжелела… Глаз уловил второй замах, того, кто перед этим поверг Афрона наземь с лошади… Никон бросил поводья и конь поняв заученный сигнал, бросился вперёд, вынося его из под рокового, свистящего ему вослед, удара…
- Уходим! – крикнул Никон, давая знак тем, кто выжил ещё в этой беспощадной рубке и, поняв, что второй раз ему уже к Ферону не подобраться. Следующей мыслью Никона стало решение, что пора спасать свою жизнь, - Кто может, за мной!
Он метнулся в сторону, откуда они прискакали , но враг уже обходил их… Там путь был отрезан! Свободным оставался только тракт…
- На тракт, на тракт! – закричал он и бросил коня туда.
Вслед ему, из схватки вырвалась пятёрка всадников. Они стали подниматься на откос холма, вдоль которого шла дорога… За ними, вырвавшись из рубки, последовали ещё несколько пар всадников…
Вот, Никон, почти достиг края откоса подъёма на тракт, как вдруг солнце заблестело, отражаясь от чего-то наверху? На них, сверху, цепью, с копьями на перевес кинулись воины в блестящих, глухих шлемах и с такими же блестящими, большими, круглыми щитами… Никон, бросил поводья, стремясь дать лошади как можно больше свободы, для ухода от набегавших… Но, перед ним оказался высокий гоплит с алой повязкой на руке. Его копьё сделало какой-то невероятный зигзаг и последнее, что почувствовал Никон, как сталь наконечника, погрузилась в его бок, убив в нём весь окружающий мир… Небо разверзлось яркой вспышкой боли, а следом пришёл всепоглощающий мрак…
– …Сколько у нас убитых и раненых? – воин в белом плаще, повернулся к своим, когда последний из врагов, был повержен и сброшен с лошади.
- У нас пятеро ранены, шестеро убиты! У Ферона ранены все. Несколько раненых не выживут, Гасдурбал. Это уже понятно сейчас. – Подошёл к нему, один из его воинов. – Спартиаты не понесли потерь.
Воин, которого назвали Гасдурбалом, повернул голову в сторону, куда снесли раненых и увидел, что спартиаты уже оказывают им помощь. Рядом с ними, он увидел сидящего на траве Ферона. Тот склонился над лежачим, видимо, раненым воином. Там же присела пара спартиатов. Рядом с лежащим воином, у изголовья стояла лошадь, опустившая голову и обнюхивающая своего седока… Гасдурбал направился к ним.
- …Лежи, Актих, лежи! – услышал Гасдурбал, голос Ферона, - Всё будет хорошо!
- Нет… Уже не будет… - ответил воин слабеющим голосом. Говорил он, через паузу, видимо, силы оставляли его, - Меч задел основной канал крови… Я уже чувствую, холодные щупальца Кер…их поползновения …по моему телу… Жаль… Я хотел после этой войны, остаться с Ирис… не получилось… Не вышло… - Актих, вдруг, приподнял голову, почувствовав прикосновение губ своего коня, - Ферон! Береги моего коня! Отдай его стоящему, опытному воину… Не новичку…какому-нибудь… - Актих уронил голову на руки спартиатов, - Тот загонит его ещё… А я к нему привык… А, мой хороший!… Сколько, мы уже вместе с ним... Всё было…всё прошли… Но, всё же, мы отогнали Таната от всех!... Выстояли до прихода помощи…
- Брось, Актих! Соберись! Сейчас же, соберись! – говорил Ферон, а сам прижимал рану Актиха, - Мы ещё погуляем на твоей свадьбе с Ирис! И Таната, мы, уже не раз, отгоняли от своих ран!
- Нет… На этот раз он сел на меня прочно… А Керы, подвластные своей жажде, вытягивают из меня последние остатки крови…
Конь словно понимая, что его старый друг уходит от него навсегда, шагнул ближе, и стал облизывать лицо Актиха.
- …А!... Вот и всё, мой хороший… Пришла пора прощаться… Меня ждёт Фока… Скучно ему там… Всё, брат! Теперь, без меня… Прости…если я чем-то обижал тебя!... Прости…
Конь ещё сильнее прильнул к лицу своего товарища… Ферон, не имеющий сил вынести эту муку прощания, отвернулся в сторону… По его щукам текли слёзы… Гасдурбал стоял в двух шагах, горечь была и в его груди…
- Ферон… - Актих вновь обратился к нему, - я заметил, как ты смотрел на Ирис… Честно, мне это было немного неприятно… Но, сейчас, я даже этому рад!... Может, что у вас и получится… Не обижай её… Ей и так досталось от жизни… Запомни мои слова…
В этот момент, к ним подошли ещё два воина Ферона и опустились на колени около Актиха… Все были ранены… Превозмогая боль, они прощались с товарищем, трогая его кудри и лоб…
- А, мои друзья!… Речь Актиха стала очень тихой, слабость одолевала его, - Я проваливаюсь куда-то… Ну вот… Кто теперь будет заботиться о вас?... Над кем, вы, будете подшучивать?... Вы были хорошими товарищами… Очень хорошими…
Губы Актиха стали пересыхать… Ему дали напиться… Сделав несколько глотков, он отодвинул губы от желудка верблюда с водой и произнёс:
- Эту войну я не пережил…жалко… Помните, меня! Не забывайте… Фока…
Это последнее, что сказал Актих. Лицо его застыло, перестав вздрагивать. У всех троих, его молодых спутников, глаза переполнились слезами и капли, покатившись из глаз, беспрепятственно стали смывать с лица брызги крови беспощадной схватки, унёсшей жизнь их товарища… Гасдурбал, тяжело вздохнул и повернулся к подошедшему Хариклу.
- Ну, что были здесь те, кто тебе нужен? – спросил он того.
Харикл, молча указал на оторванную оборку плаща убитого Никона, подвязанную на копьё.
- Значит, не зря мы сюда неслись! – заметил Гасдурбал, - Чутьё не подвело тебя, Харикл!
- Ты провёл бой очень отважно и умело! Я наблюдал за тобой. – Заметил Харикл, - Враг по численности превосходил Вас, но твоя атака сравняла силы! Это было очень расчётливо. Ты, достоин своего дяди! Я, видел, как сражался он в Сицилии!
- Спасибо, Харикл! Приятно слышать похвалу из уст такого воина, очень сладко для слуха! – Гасдурбал улыбнулся, - Но, не я герой этой схватки. Настоящие герои все вот здесь! Около их умершего от раны товарища! А, умерший воин, превзошёл храбростью и умением, героев легенд!
Харикл внимательно посмотрел на Гасдурбала.
- Ты говоришь, как опытный, мудрый человек! Это очень хорошее качество, для будущего военачальника. Но, надо торопиться, к посту! Иначе, умерших будет больше. Раны надо обмыть и обработать.
- Да-да! Ты, как всегда прав, Харикл! Всё! Берём раненых и умерших, и трогаемся по тракту в сторону поста Афокла! Там лекарь. Помогите, Ферону и его воинам сесть на лошадей! Он и его воины – настоящие герои! Четвёркой атаковать турму! Тут не просто храбрость, здесь место доблести! Их необходимо вовремя доставить к лекарю. Харикл? А, что же ты? Почему Вы, не садитесь на лошадей?
Гасдурбал, удивлённо посмотрел на спартиатов.
- Спешите, Гасдурбал! Наши пути здесь расходятся! Мне ещё надо поговорить вот с этими, - Харикл кивнул и его воины, вытащили из кустов пару пленных из отряда Никона. В одном, Гасдурбал узнал сбитого им наземь Афрона. Я, надеюсь, мы ещё встретимся, мой юный Друг!
Гасдурбал избежав простительных слов, кивнул в ответ и вывел отряд на тракт. Вскоре, всадники исчезли за гребнем…
Харикл повернулся к пленным…
Глава 2.
Лейла сидела на краю того самого карниза, с которого рассмотрела сестёр, которые стали пленницами пещер много веков, а может и тысячелетие назад. Она грустно смотрела на гладь расположенного внизу озера… Зеркальная поверхность воды, позволяла видеть свод пещеры и отражённые стены грота. В отражении она видела часть небосвода, который проглядывал сквозь пробитое чем-то окно в своде скалы, в глубине которой находился грот. Отверстие, странным образом напоминало рубленный рубец, в полностью, когда-то запечатанном своде. Лейла тяжело вздохнула… Она чувствовала грусть, глядя в это проглядывающее световое пятно неба и свободы… Все её попытки спуститься к озеру не увенчались успехом. Она всё время попадала в одно и то же место – в грот, где её содержали в плену берберы. Эти безуспешные попытки выйти к озеру, конечно же, подорвали её веру вырваться из пещер вообще… Западня была сделана добротно, со знанием дела… Это была западня Бога. Лейла это поняла из разговоров сестёр, что часто выплывали из озера и сидели на берегу. Сёстры, расчёсывая волосы, говорили о многом, чего Лейла так и не поняла, но единственное, что она поняла, это то, что Бог запер себя здесь и никого сюда не впускал, даже своих братьев и сестёр, из таких же Богов…
Теперь, Лейла не уходила почти с грота, даже засыпая здесь, привалившись спиной к скале карниза. Но, просыпалась всегда в одном и том же месте – в гроте своего плена…
« - Что это значит? – думала она, смотря на гладь озера, - Почему мне доступно только несколько гротов этих пещер? И почему больше не показывается тот, кто так напугал меня? Да и сёстры, последнее время, куда-то исчезли? Я поняла так, что они его глаза в этом мире! Получается, раз их нет, значит, он за кем-то наблюдает? За кем?»
Лейла вздохнула и подняла свой взгляд на разрез свода пещеры.
« - Богиня Астарта! Ты говорила тогда со мной! А, теперь, не подаёшь никаких знаков. Почему? Я прогневала тебя чем-то? – Лейла прислушалась к себе, но ничего не услышав, вновь вздохнула, её мысли потекли в несколько ином направлении, - Молчит. Прошлый раз она беседовала с тем, кто удерживает меня здесь. Я так и не поняла зачем? И ещё одно, что я заметила в последнее время? Я перестала видеть сны! Я засыпаю, а снов не вижу совсем! Будто их кто-то поглощает во тьме?! Это страшное место!»
Лейла посмотрела во тьму тоннеля, находившегося у неё за спиной.
- Неужели я, больше никогда не увижу его? – вслух произнесла Лейла, задумавшись, - Наша любовь была такой скоротечной! Недолгой. Всё кончилось… И наша встреча и возникшее, как искра в пустоте, чувство! Которое сверкнув молнией, за короткое время, превратилось в общий пожар наших сердец! Всё, оборвалось так внезапно, неожиданно! Неужели это навсегда?
Лейла снова вздохнула и, в этот момент, на неё упал луч.
- Чтобы это было не навсегда, ты должна набраться терпения, поверить в свои силы! Этого я тебе дать не могу, Лейла! Это ты должна найти в себе сама! В остальном я помогаю тебе! Он уже идёт! – Этот голос возник в голове Лейлы, сам по себе и девушка, совершенно не ожидавшая его, была потрясена, уловив его.
- Богиня! Я вновь слышу Богиню! Неужели, я, не забыта Богами, и они всё ещё стараются помогать мне?! – Лейла не отрывая своего взгляда от окна в своде, выказала огромную радость и благодарность Богине, - Но кто? Кто идёт ко мне? Антоний? Я его очень жду! Но, как он попадёт сюда? Его не пустит «он»!
- Не называй здесь имён, девушка! Вслух их здесь произносить нельзя! К тебе идёт тот, о ком ты меня попросила! Тот, который сможет тебе помочь! На нём есть частичка меня самой! Он должен помочь и тебе и мне! Ты узнаешь его, когда он появится. И Ты, и я, имеем свой интерес в этих пещерах! И этот интерес здесь заперт! Этот мир непривычен тебе, как и мне! Его создал мой брат! Но, если мы будем помогать друг другу, мы сможем справиться с его запорами!
- Но чем? Чем я, могу помочь могущественной Богине? Я всего лишь маленький человек?! Даже не мужчина! Разве у меня есть столько могущества и силы, как у Богов?
- Есть! В этом мире физическая сила ничего не значит! Но сила духа, воли, веры, любви – значат многое! Ты, должна помочь одной тени моего брата, покинуть это место! Как только он покинет его – пещеры рухнут! Похоронив то, что Боги оставили здесь по недомыслию! Это твоя задача! Задача Странника, несколько другая…
В этот момент, лучи света проникающие в тоннель, стали тускнеть и их щупальца в своде потухли. Лейла перевела взгляд вниз, заглянув в гладь озера. Она заметила, как помутнели его воды, в этот момент, и тут же, она услышала «другой» голос.
- Зачем? Зачем, ты привела его сюда? Ты, думаешь, он проникнет сюда? Нет! Его, если не завалит камнепад, то моя воля унесёт память о нём в мир намного худший этого! Сюда, без моей воли, никто войти не может! Не проникнет! Тут ходят только мои тени!
- Тогда, почему, ты, так боишься его? – Астарта, вновь бросила щупальце солнца внутрь пещеры, и засмеялась, - Сколько твоих теней, он уже преодолел?
- Смейся, смейся! Посмотрим, как он пройдёт мрак пещер? Да и последнею часть путешествия, по карнизу он ещё не преодолел! И даже, если он обойдёт все ловушки, расставленные там, его дальше не пустит лабиринт! Он пускает, только, меня и моих слуг! – голос говорил раздражённо, - Я уже начал жалеть, что поддался воли одной из своих теней и оставил жизнь этой девушке в этом гроте, в моих чертогах.
- Да, я знаю об этом! Но, ведь и ты, всего лишь, одна из теней моего брата?! Мнение брата, я узнаю, только, тогда, когда полностью освобожу его и выведу отсюда! Поэтому, мне твоё мнение не важно! Вы, предприняли уже много попыток убить девушку! Но, рядом с ней одна из моих могущественных последовательниц! И поэтому, они не могут до неё дотянуться отсюда в тот мир! Она обрезает им щупальца!
- Да? – голос ещё более возбудился, - Но ты, забыла, что я могу дотянуться до неё здесь?! Ты, об этом подумала?...
- Можешь?! - перебила его Богиня, - Я не думаю, что это в твоих силах?! Твои слуги бояться, к ней приблизиться, только от мысли, что с ними может произойти! Да и мой брат, тебе этого не позволит!
- Я могу это сделать, когда он спит! – голос звучал так, будто бы сам себя хотел убедить в этом.
- Он спит, когда Айрис и Зири сидят на берегу. Я их, что-то не вижу давно?! А это значит, что ты, наблюдаешь за моим странником, и, тем самым, не даёшь ему отдыхать! А, если ты, усыпишь Ишмуна, выпустив Айрис и Зири на берег, то странник беспрепятственно проникнет в пещеры!
- Я знал! Я знал, что это твоих рук дело! Подлая Богиня! Эту хитрость могла придумать только ты! – голос проникся ненавистью.
- Да, Молох! И я способна ещё кое на что! - голос Богини, вновь, звучал игриво и весело, вызывая тем самым в своём собеседнике бунт чувств негодования и ярости.
- Зря, смеёшься, Астарта! - проревел голос и в это время раздался глухой гул, переросший в рокот…
Пещеры содрогнулись и тряслись какое-то время…
- …Слышишь? Это звучит реквием твоих надежд! «Странника» поглотила вечность. Ха-ха-ха! Пойду, взгляну на это! – голос утих…
Лейла слушала эти голоса, затаив дыхание, хотя она давно заметила, что не дышит в этом мире, так же как, и не видит своё собственное отражение в водах озера. Её сердце не билось. Нереальность становилась реальностью, но пока не могла найти понимание в её разуме…
- Астарта?... – голос вернулся, после некоторого затишья, но приобрёл другую тональность, - Ты снова за своё? Я же говорил, что не хочу покидать это место! Теперь, он имеет право привести сюда своего «Проводника»! Ты, понимаешь, что натворила? А я не хочу его видеть! Ты же это знаешь!
- Почему, Ты, не хочешь видеть того, кто уговорил тебя предать этот мир и своих братьев и сестёр? Ты, не хочешь вспоминать об этом? Ты, предал мир, который мы все вместе создавали! – теперь голос Богини, звучал раздражённо, - Его появление неизбежно! Он, везде, где рушатся миры и вселенные! Его мир мрака и поглощения, питается энергией разрушения и гибели! Ты, тоже, этого хотел, Ишмун?
- Чего я хотел, не сбылось! Что теперь об этом говорить! Да, я обманулся в своих ожиданиях! И, приоткрыл им то, что не должен был открывать! Что теперь можно сделать с этим?
- С тем, что уже впущено в этот мир - уже ничего! Эту задачу теперь решать не нам! Её должны решать те, кому жить в этом мире! А нам эта задача уже не под силу! Но прикрыть, ту тропинку, что ты им показал, мы в состоянии! И, Я, стараюсь сделать это!
Голос Астарты затих и, на время, повисла тишина.
- Ты, всё ещё настаиваешь, чтобы я покинул это место и вместе с ним и преданный мной мир? – произнёс мужской голос, после молчания, - Но, что тогда обо мне будут говорить люди? Они будут обо мне судить, как о боге неудачнике?!
- Люди будут жить легендами! А легенды, имеют свойство со временем меняться! Твои дети – Цари этой долины, покинули этот мир! Это была их Родина! Ты помнишь это? Покинь и ты! Но покинув его, ты, навсегда, захлопнешь «лазейку», что открыл «Проводнику Мрака»!
- Но, как я это сделаю? Я не контролирую всех своих помыслов! Я не помню, как создавал это место! Я развоплощён!
- И я пока не знаю! Следи за девушкой! Она найдёт себе выход, следуй за ней.
- Ты не боишься, что у неё пойдёт кругом голова от того, что она здесь слышит? – тревожно спросил мужской голос.
- Нет. Она уже спит. – Просто сказала Астарта и затихла…
Лейла действительно спала. Она привалилась к холодной скале, в месте, где луч солнца падал на карниз. Солнце, обняло девушку и, согревшись, она почувствовала сладкую негу и её сморил сон. Сон был мирным и спокойным, об этом свидетельствовало её ровное дыхание. Но, самое странное, что за многие дни, в её сон вдруг пришло сновидение…
… Лейла шла по краю скалы, обдуваемая тёплыми дуновениями ветра. Его порывы были ласковы и не настойчивы своей направленной навязчивостью… Где-то, снизу скалы, был слышен шум прибойных волн… Видимо, волны различной величины, докатывались до скалы и с шумом разбивались о её стойкий хребет, поднимая на различную высоту выброс своих солёных, прохладных брызг… От некоторых ударов, разлетавшиеся брызги, долетали до её платья, промокая одну из сторон пеплоса… При этом, ей почему-то становилось очевидным, что именно эти три стихии, соединившись и образовали этот мир. Теперь, они будто играли с ней… Одна играла её развивающимися волосами и платьем… Другая, обдавала её своей солёной влагой… Третья грела, теплом впитанных жарких лучей, её ступни, которыми она соприкасалась с неровностями скальной тропинки, по которой шла… Лейла, обласканная этими стихиями, подошла к спуску со скалы и увидела открывшийся перед ней залив … Он желтел своими россыпями золотого песка, на ровность которого, накатывали голубые, пенящиеся белой шапкой гребней, волны… Лейла, старалась рассмотреть в этом мареве, искажаемом нагретым, накалённым воздухом, полного испарений, то, что просматривалось за ним. Скала, своими неровностями, колола ей ступни, и Лейла, медленно, на цыпочках, двигалась вниз… Она вглядывалась на другую сторону залива, от которого вверх шли розовые ступени… Ступени поднимались на верх холма, к видневшемуся за гребнем подъёма портику дома… Лейла не отрываясь смотрела на эти ступени… И вот она увидела его!... По ступеням, спускаясь, бежал человек! … На бегу, он махал её рукой и что-то кричал… Проказник ветер, сносил его слова в сторону, куда он сносил и волоса девушки, но ему этого было мало! Он бросал пряди на её глаза, стараясь унести не только слова, но и затуманить образ… Неровность выступов скалы, отдавались болью в её ступнях, но она не замечала этого… Все её чувства, которые она сейчас переживала, исходили только из сердца, а сердца в груди не было… Оно было впереди Лейлы…там у подножия розовых ступеней… Последним прыжком, она преодолела неровную, спускающуюся тропинку и оказалась в обжигающем, раскалённом песке, погрузившись в него своими, израненными острыми камнями, ступнями! Она, прочувствовав невыносимость обжигающей температуры песка, переместилась на ту прибрежную полосу, на которую накатывались пенящиеся волны и остудила свои ступни… После этого, она побежала, по неглубокой песчаной отмели, ему навстречу!... Водная стихия, накатывая на её ступни, смывала с них, выступившие в проколах, капельки крови, и растворяя их, тем самым, роднилась с ней… А ветер, вдруг, устав проказничать, стал с усилием толкать её навстречу бегущему человеку, задув в спину, тем самым помогая ей, преодолевать пространство между ними, ускоряя её бег… Лейла, на бегу смотрела только в одну точку… Этой точкой был он! Её Антоний!... Он сбежав со ступеней, нёсся по мелководью залива, не чувствуя ветра, дующего ему в грудь… Он бежал к ней… Бежал, чтобы навсегда, заключить её в свои объятия… Весь мир, объединился, чтобы ускорить этот миг… И наступлению этого мига, уже ничто не могло помешать…
Глава 3.
… Антоний, выказывал крайнее нетерпение, спеша к той части лагеря, где располагалась ставка Гамилькара. Он знал, где-то рядом, был разбит шатёр, где разместили Лейлу и Киферона. Саламбо, едва успевала за широкими, быстрыми шагами Антония, когда они спрыгнули с лошадей у холма. Вместе с ними шли Теоптолем и Сапфон, встретившие их у холма… Последний, с безудержной радостью, бросился ему на встречу, узнав о прибытии его в лагерь. В своё, время, узнав, что его друг находится между жизнью и смертью, в «забытом городе», он очень расстроился и всё время пребывал в тревоге за его жизнь, пока в лагерь не пришли известия, что болезнь отступила, а ранение уже не представляет опасность для него. Испытав облегчение, от этих известий, Сапфон стал ожидать только одного – возвращения друга в лагерь. И вот этот миг наступил. Встреча была по-мужски сдержанной, но их лица выдавали окружающим, привыкшим к сухому, воздержанному Сапфону и строгому Антонию, что они испытывают эмоции, которые с трудом им приходиться сдерживать в себе… Сапфон и Антоний по-братски обнялись, посмотрев в глаза друг друга… Суровый Теоптолем, коснулся рукой плеча Бриана и одобряюще постучал по нему.
- Я знаю, Антоний, где твоё сердце! Пойдём! Ты сам всё увидишь! – произнёс он и, повернувшись в другую сторону, улыбнулся, - Здравствуй, Царица Саламбо! Царя Нараваса нет в лагере! Но он скоро будет! Я уже послал за ним гонца, как только узнал о вашем въезде в лагерь! Вместе с ним и твой отец! Я рад, что Ты, с нами снова!
Улыбка Теоптолема стала шире.
- Ну, пойдёмте! Я знаю и Саламбо, с нетерпением ждёт встречи со своей подругой!...
Спустившись на другую сторону холма, они попали в расположение госпиталя. Саламбо сразу бросился в глаза один его штрих– он был полон раненых! Здесь беспрерывно сновали люди, нося подогретую воду для обработки ран и перевязок… Но они прошли госпиталь насквозь, к шатру, расположенному недалеко, но стоящему отдельно от остальных…
Теоптолем первым вошёл в узкий проход шатра. Они попали в плохо освещаемый зал его внутреннего строения. Сумрак, разбавленный попавшим, сквозь полог входа, дневным светом, отступил на время, открыв взору обустройство шатра. Антоний и Саламбо, вошедшие вслед за Теоптолемом, почувствовали ударивший в нос запах терпкого снадобья, сваренного из каких-то трав… Антоний озирался по сторонам, пока не увидел в одной из сторон, занавешенные ложа. Он безошибочно догадавшись, в каком именно лежит та, что поселилась в его сердце и разуме, бросился туда… Через мгновение он мог увидеть её…и её бледность резанула Элиота по сердцу… Исхудавшее, осунувшееся лицо и проёмы её глаз, заставили почувствовать душевное смятение и острую боль… Им овладела растерянность от увиденного… Лейла лежала укрытая покрывалом, и её дыхание почти не улавливалось. Антоний припал к её лицу.
- Лейла! Лейла, наконец-то, я увидел тебя! - Элиот покрыл её лицо поцелуями и взял за руку, прижав её ладонь к своему сердцу.
Саламбо, стояла с другой стороны, и испытывала те же чувства, что и Антоний. Она положила свою ладонь на лоб девушки.
- Лоб холодный. – Сказала она, - Горячка спала давно?
Этот вопрос она адресовала Теоптолему, но тот ни как не отреагировал на него.
- Горячка преследует, только тех, кто находится ещё в этом мире. – Неожиданно, Саламбо услышала эти слова у себя за спиной. Саламбо повернулась…
Из-за занавесок вышла женская фигура, завёрнутая в чёрную абу. Лица её, Саламбо не разглядела, сумрак шатра и абы, скрыли её черты. Она подошла к Лейле и поставила у её головы, какой-то, дымящийся паром, отвар.
- Это Либу, Саламбо. Именно она помогла остановить приближение Таната к Лейле! – Объяснил Теоптолем, - Она же следит за ней и сейчас… Здесь, надо заметить, что ни один лекарь не смог, что либо объяснить в тонкости болезни Лейлы! Все разводят руками и говорят, что она умрёт. Либу с ними не согласна.
- Ты хотел сказать, про тяжести её ранения! – Поправила сурового грека Саламбо, - Она ведь ранена очень тяжело!
- Ранения? – Теоптолем улыбнулся, - Покажи, Либу!
Он кивнул знахарке.
- Конечно, не согласна! – Либу взялась за край покрывала, но не торопилась его открывать, - Все лекари смотрят на болезнь. А я смотрю в её корень. А болезнь уже побеждена! – произнесла она и, резко, откинула покрывало, с тела Лейлы.
Глазам присутствующих, открылась обнажённая по пояс девушка. Фигура её была исхудавшей, но не это бросилось всем в глаза…
- Рана?... Рана? Она исчезла?! – Саламбо была поражена и прошептала эти слова, как в забытьи, - И рубца почти не видно?! Но, как?... Тогда почему она не приходит в себя?!
Саламбо смотрела на знахарку совершенно по иному, чем минуту назад. Её взгляд блуждал то на Теоптолема, то на Антония, то на Либу…
Либу не ответила, она посмотрела на Антония.
- Я так понимаю, это тот, кого она так ждёт?! – произнесла Либу, - Это очень хорошо, что он приехал к ней! Она хоть и не в этом мире, но всё равно почувствует твоё присутствие рядом с собой! Правда, пока, только в сновидениях! Но, это уже многое! Как раз именно это чувство способно проникать за невидимые границы миров, так как оно и не стеснённо их границами! Это, конечно же, укрепит Лейлу! Поэтому, я просила послать за Вами!
Либу перевела глаза на Саламбо и та почувствовала в глазах знахарки, нестерпимый жар света, который заставил её заморгать.
- Твоя подруга находится в ином мире. Это и миром назвать нельзя… Скорее это какое-то место! Это место для нас недоступно, царица Нуммидии!
- Либу, ты хочешь сказать, она не в Аиде, а около его границ? – не поняла её слов Саламбо.
- Нет. От Аида она тоже спрятана. Танат давно бы забрал её. Ещё в пещерах! Но она была укрыта кем-то? Я так это понимаю… Это место позволяет ей обходится без тела, а тело не умирает, так как Лейла ещё не в Аиде… Но, вопрос, сейчас, не в этом! – Либу стала вливать в рот Лейлы, приготовленный отвар, небольшими порциями. Она придерживала Лейлу за голову, опуская её после каждого влития, тем самым заставляя её делать непроизвольные глотки.
- Так, в чём же, сейчас вопрос? – не поняв слов Либу, спросила Саламбо.
- Вопрос, стоит, как её вернуть из того места в тело? – Либу посмотрела на Антония, - Может быть, его присутствие подле неё сыграет положительную роль?! Посмотрим?!
- Я сделаю всё, что от меня потребуется! Что мне надо делать? – Антоний поднял голову, оторвавшись от девушки.
В этот момент, из-за занавески вышел ещё один человек, увидев которого, Саламбо удивилась не меньше, чем когда попала в шатёр.
- Вот так встреча! Молодой воин не помнит меня, конечно! Но, я его запомнил очень хорошо! Я рад видеть тебя окрепшего и готового бороться за свою любовь! Также, я счастлив, видеть Царицу Саламбо! Я знал, уезжая из долины, что это не последняя наша встреча, но не предполагал, что она будет столь скорой?! Но, видимо, Богиня Тихе, тянущая нить наших жизней, дала несколько витков её своим помощницам-мойрам, чтобы те, спутали их, для нашей новой встречи! Вот мы и вновь встретились!
- Толкователь будущего?! Афросиаб?! Да, я вспоминаю, что ты говорил о Лейле! И если совместить это со словами Либу, то всё сойдётся! Но, объясни мне, где же она всё-таки находится?
Из-за занавесок появился парфянин. Он подошёл к Саламбо.
- Этого не знает никто! Но, есть человек, который мне кажется, направился туда! Я думаю, он пошёл за ней и ещё за чем-то…
- Кто? – перебил его Антоний, - Кто этот человек?
Афросиаб перевёл на него свой взгляд, одновременно, поймав и взгляд Либу.
- Этот человек, находится здесь! Вот за этой занавеской! – Афросиаб подошёл к ней.
- Ты мне не говорил о его путешествии? – подала голос Либу, - Ты, что-то выяснил?
- Это было вчера! Ты уже спала и я, не стал тебя будить! Мне удалось поймать часть его видений! Совсем немного! Он идёт по какой-то тропе? Тропа в горах! Но куда она ведёт мне не удалось выяснить, но я думаю, он идёт в место заточения девушки! Да, кстати, твой компресс, у него на лбу уже не действует! Обнови его, Либу! – ПарфяПарфянин извинительно улыбнулся.
Либу, закончив к этому времени поить Лейлу отваром, поднялась и прошла за занавесь.
- Но что ты видел ещё, Афросиаб? – спросил Теоптолем и пояснил, - За занавесью находится Кассий Кар, царица Саламбо.
- Я же сказал. Мне удалось лишь на короткий миг проникнуть в его сознание… Но, мне кажется, я понял, что он послал мне видение, как знак, позволив посмотреть на тропу, по коей он идёт?
- Что? Что это значит? – Теоптолем стал внимательным, а Саламбо придвинулась к парфянину.
- Он хочет, чтобы их с Лейлой доставили в то место, где всё и началось! Но, я не знаю, где это место?!
Теоптолем и Саламбо обменялись взглядами друг с другом.
- Это ничего. Мы знаем. – Ответила Саламбо, - Это пещеры Артодафиса! Он идёт туда!
- Но как? Как вы его повезёте такого? – Теоптолем развёл руками. – Он в горячке, и не вынесет дороги.
- Вот поэтому, поедем все вместе! Либу и Афросиаб поедут с нами! – Саламбо выглядела убеждённой и знахарка поддержала её.
- Царица Нуммидии права! Отправляться нужно уже сегодня!
Саламбо, не слушая дальнейшего разговора, вошла за занавесь, к герою Киферону. Она увидела его и застыла… Он лежал с бледным лицом, с пересохшими, потрескавшимися губами… Рука и плечо его были сильно опухшими и потемневшими… Рядом с ним стояла посуда с различными отварами , приготовленные Либу, для обработки ран… Сама Либу, приготовила какую-то повязку с наложенным на неё, размазанным слоем какого-то зелья и положила её на плечо и руку Кара… Он едва двинулся, видимо, даже слабое прикосновение причиняли ему боль… Но, Либу, подняв глаза на царицу, улыбнулась.
- Опухоль стала спадать! Значит, его и наша борьба совместились и приносят результаты! Сейчас, мы уймём и горячку. – Либу намочила компресс в каком-то отваре и наложила её на лоб Киферона, - Ведь он спас и мою жизнь. Теперь, очередь за мной!
Саламбо смотрела на Киферона – герой её ранней юности, который ей казался неуязвимым и непобедимым, теперь находился в забытьи и полной беспомощности. Она подошла к нему и, увлажнив чистую материю, приготовленную Либу, стала смачивать его потрескавшиеся губы, а после протёрла и его лицо… Саламбо, неожиданно, для себя подумала, что будет, если об этом узнает Иола и маленькая Ольвия?! Этот испуг, заставил посмотреть на героя, сквозящим упрёком, взглядом… По её щеке прокатилась слеза…
- Мы отправляемся сегодня же! – произнесла она дрожащим голосом.
- Нет! Сегодня никто никуда не поедет! – вдруг, другой громкий голос, заставил всех вздрогнуть и обернуться.
В шатёр вошли Гамилькар и Наравас.
- Сегодня день погребений и это противоречит любому путешествию! Либу, приготовь все к завтрашнему отъезду! – Гамилькар посмотрел на знахарку.
Саламбо, увидев отца и Нараваса, стоящих рядом, потеряла достоинство царицы и бросилась на их шеи. Слёзы счастья текли с её глаз.
- Как я долго, ждала этого момента! – только произнесла она.
- И он наступил! – ответил ей Наравас, прижимая её к груди, - Теперь, мы будем вместе, всегда!...
Глава 4.
События, столь ужасно закончившиеся для «логова змей» у Приона, всколыхнули всю Ливию… Все ждали скорейшего наступления мира. Прибрежные города, находящиеся недалеко от Приона, первыми узнали о гибели мятежной армии у стен города и за стенами. Известие об этом понеслось и по Тунессу, с быстротой полёта птицы и вскоре достигло и самого Карфагена. Город, получив эти известия, тут же наполнился радостью и оживлением. На его площадях и широких улицах, рынках и гаванях, горожане только об этом и говорили, славя Гамилькара и его армию. Совет суффетов собрался для того, чтобы скорректировать свою торговую политику в связи с изменениями, произошедшими в последнее время…
Сенаторы собрались в указанное время, полным расширенным составом.
- …То, что делает Протектор, несомненно, скажется на приобретении нашим городом дополнительного веса в провинциях, так и во всём мире! Все, кто ещё как-то поддерживал мятежников, поймут, что дело их проиграно и, оказывать им поддержку, только, себе в убыток! – Выступал на Совете принц Дидон, - Суффеты, вы должны взять на себя те функции, что раньше исполнял совет Магнатов! Вам не надо зацикливаться на торговой стороне жизни нашего города! Возьмите в своё ведение то, что и раньше исполнял Совет! Совет раньше следил как за внешней политикой, так и за соблюдение внутренних договорённостей! Это поддержка городских судебных органов и расширение торговых связей! Совет Магнатов канул в лету, как орган, только внёсший в жизнь города разделение на кланы и разобщение интересов, разных слоёв городской общины! Торговля должна идти под неусыпным, нашим контролем. А, вы должны её и контролировать и вести справедливую налоговую политику, не ущемляя ни чьих прав! Так было раньше и необходимо вернуться к этому сейчас!
Принц, закончив говорить, сел на своё место. И сразу раздались голоса в поддержку его выступления.
- Правильно говорит, Принц!
- Верно, Дидон!
- А, что будет делать Совет пентархий? – раздался громкий голос, - Он что, тоже, не может принимать участие в управлении политикой города?
Все повернули головы в сторону вопрошающего. Этим человеком был Верховный Жрец Священной Касты Капитон.
Дидон повернулся на голос и встал с места.
- Совет пентархий собирается только по чрезвычайным случаям! – Ответил он, - И, только, для утверждения раннее принятых Советом Суффетов решений! К этим «случаям» относятся решения объявления войны и мира! К этому, тоже, надо вернуться!
- Это верные слова, сограждане! – поднялся со своего места Гамтлькон Ганнон, - И ещё одно замечание! В Совете пентархий не должно быть членов Советов суффетов и бывших Магнатов! Это главное условие спокойствия в жизни нашего города!
- Верно, Гамилькон! – поддержал его с места Дидон, - Так было при царице Дидоне!
Тут раздались голоса, оспаривающие это мнение. Многие из собравшихся, числились в обоих советах и удалятся, из одного из них, не хотели. Голоса превратились в гомон…
- Тихо, сограждане! – Встал с места, председательствующий на Совете, суффет этого года Ганнон Великий, - Что спорить! Именно отход от этого правила, всегда нёс зло нашему городу! Вы, вспомните, при каких обстоятельствах ушла из жизни царица Дидона? Именно при возвышении Совета пентархий! Поэтому Принц и мой брат Гамилькон - правы! Вспомните, Царица наложила на себя руки и власть в городе, сразу, захватил один род! Род Магонов! Вы, что уже об этом не помните? Вы об этом забыли? А кто был рядом во время правления Магонов с властью? На кого этот род опирался? Правильно! На Священную Касту Жрецов! Потому-что, только она в выигрыше от вхождения в Совет пентархий и членов нашего Совета. Тогда, она вне стен нашего Совета, может влиять на умы некоторых сенаторов и таким образом вмешиваться в политику города! И, поэтому, если мы не отменим этого «двоежёнства» уже через месяц, в Совет поступит от какого-нибудь сенатора предложение о возвращении совета Магнатов! Чем всё это нам будет грозить вновь – вы уже знаете! Утика на стороне мятежа! Гиппон Царский тоже в их числе! Мятежники поднимали голову в самом городе! И не где-нибудь, а в самой Бирсе! Поэтому, я думаю, что те, кто яро выступает против голоса разума, должны быть взяты тобой, Гамилькон, - Суффет повернулся к своему брату, - на заметку! Как главе расследования мятежа в городе! Обрати внимание на имена кричащих громче всех! Может, следует проверить их, на предмет связей с бывшими Магнатами, которые странным образом исчезли из города!
Это обращение Суффета вызвало повисшую тишину в зале. Все, кто только что громче всех кричал о несправедливости вводить форму правления, от которой отказались несколько веков назад, утихомирились и замолчали. Остальные же, в тишине, смотрели на утихших противников реформ и, в конце концов, разразились овациями, направленными в сторону речи Суффета. Этот восторг и поддержка слов Суффета, заглушила всех, пытающихся, если уже не выступать против этого, но хотя бы ворчать с места…
- Правильная речь, Ганнон!
- Ты подкрепил свою репутацию Великого и Мудрого!
- Да. А как он хитро избег обвинения в свой адрес по связям с Магнатами! Просто отдал верховенство расследования своему брату Гамилькону! И, теперь, ни у кого не осталось сомнения в том, что Магнаты хотели его подставить, тем, что восхваляли его в своё время!...
В этот момент, в зал вошёл молодой воин. Был он в пыли и это, сразу, говорило тем, кто его заметил, что он прибыл только что и издалека! Видимо, путь его был нелёгким, так как бывалые, старшие сенаторы, участвующие в войнах, рассмотрели на его доспехах и плаще пятна, покрывшиеся и затеревшиеся пылью, но, безошибочно, признали в них пятна крови…
Воин, преодолел зал и подошёл к председательствующему Ганнону.
- Я приветствую от имени Протектора, Суффета города и принца Дидона, последнего прямого наследника Великой и мудрой Царицы!!! Также приветствую всех сенаторов Совета и приглашённых на него! Я привёз письмо Протектора, возьми его Суффет! – Воин протянул письмо Ганнону Великому.
- Конечно, мой Друг! Я вижу путь был не вполне безопасным! – Громко сказал Ганнон, приняв письмо гонца, которое тот передал в закрытой тубе для писем.
Ганнон открыл тубу, сорвав с неё печать Протектора, и принялся за чтение. Весь зал застыл в ожидании каких-то вестей. Гонцов от Протектора не было давно…
Ганнон тем временем, внимательно, читал письмо Гамилькара, бегая глазами по знакам пергамента. После этого, он оторвал глаза от пергамента и посмотрел на воина. Помолчав немного, он осмотрел зал.
- Протектор извещает нас, что царь Прибрежной Ливии Сифакс, предложил нашему городу мир и Военный Союз! В его власти находятся города Ливии, расположенные до самого Тапса, включая и его! Если, кто-то не знает кто это, я вам могу сказать, что его отец, оставался в Тапсе, во время возгорания мятежа, куда он вынужден был переселиться, после узурпирования власти, одним из его родственников, который стал уничтожать род Сифаксов, как ближайшую опасность его трону! Так вот, его отец, отразил, имеющимися там нашими силами, над которыми он взял руководство и своими отрядами, все попытки мятежников, овладеть городом, а потом и провинцией! К сожалению, его убили какие-то заговорщики! История темна, но мятежникам это не помогло и провинцию они так и не захватили! Сифакс его первый сын! Он предлагает оформить отношения меж государствами, на тех же условиях, какие они были до Ливийской войны! Я вам скажу – это очень выгодные условия!
Зал одобрительно зашумел.
- Здесь ещё сказано, что остальную часть письма, гонец должен передать в устной форме! Ну что же, мы готовы выслушать слова Протектора! Но, для начала скажи нам своё имя! Потому что я не знаю, как к тебе обращаться!
- Я знаю его! – подал голос Гамилькон, - Это молодой племянник Гикета, Гасдурбал! Очень отважный воин! Я обучал его туллу всадников, в самом начале войны! Я, рад, мой друг, что моя наука, позволила тебе избежать вражеских копий и мечей, в бешённых схватках этой войны! Я вижу, ты, возмужал и стал закалённым походами воином.
- Спасибо, адмирал Гамилькон, за тёплые слова и память, что позволила тебе узнать меня! Отдельно, спасибо за науку, что преподал ты нам, неумелым ещё всадникам! Именно она, сделала нас страшной грозой для врагов! Но, вернёмся к письму. Да, вторая его часть находится у меня в голове! Оно содержит предложения Протектора тебе, суффет Ганнон, а также, требует одобрения Советом!
- Ну что же, оглашай, Гасдурбал, то, что должен передать!
Гасдурбал качнул головой, в знак начала своей речи:
- Суффет города и Совет, Протектор, извещает Вас о возникновении у него плана скорейшего окончания буйства войны и бедствий нашего города! Для этого он предлагает суффету Ганнону, вновь взяться за руководство армией, что находиться южнее Карфагена, как заслон от Матоса! Суффету не обязательно вести руководство самими военными операциями. Ему будет достаточно, просто находиться в рядах армии, как официального представителя власти Карфагена! Это же будет напоминанием, таким городам, как Утика и Гиппон Царский, что они находятся под нашим Протекторатом! В этих городах очень много наших сторонников! Которые, конечно же, поднимут голову, после того, как армия вернётся в провинцию! Вместе со стратегом Афоклом, который в этой войне не потерпел ни одного поражения, Суффет может осадить и вернуть в Торговую республику, утраченные города, как Утика и Гиппон. Это нескол несколько сократит военные расходы города и приблизит срок победы оружия Карфагена! – Гасдурбал затих, давая Совету и Суффету, время на осмысления его слов.
Ганнон, действительно, задумался над словами гонца. В его голове возникли противоречивые чувства.
« - Он что, хочет опять унизить меня? – первое, что подумал Ганнон, - Унизить моей беспомощностью в руководстве армией?...»
- Молодец, Барка! – внезапно он услышал голос Гамилькона, рядом с собой, - Он, даёт тебе, брат, шанс, исправить те ошибки, что ты допустил в начале войны! Ты понимаешь это?
Гамилькон одобрительно улыбался и Ганнону, стало неловко от того что, не дослушав гонца, он сразу заподозрил под себя очередной подвох со стороны Барки. Ганнон вновь вслушался в гонца и его мысли приняли другую плоскость…
« - Ну да, я же пропустил, мимо ушей, что мне не обязательно брать ход военных действий в свои руки! Для этого есть Афокл! Я, нужен для политических решений! А что, ведь это замечательная мысль! Гамилькар политик высшей ступени, как и военный Стратег! Граждане Утики и Гиппона, что живут связями с нашим городом и фактически являясь гражданами республики, увидев под стенами армию Карфагена, конечно же выступят внутри города и откроют ворота! Нам с Афоклом лишь стоит оставить там свой гарнизон! Гамилькар, понимая, что я испытываю боль, из-за потерянной мною провинцией, отдаёт мне пальму первенства её возвращения! Наместник Ливии, возвратит власть на прежнее место! Это знак мира с его стороны! Как я сразу этого не рассмотрел?!»
- …Протектор, вступив в договор с Сифаксом, извещает Совет, что царь отрядил на войну несколько тысяч своих всадников и корпус ливийской пехоты! И у него, хватает теперь сил, прикрыть юг Республики. Афокл и его армия, становятся свободными и, могут начать выполнять другие задачи в этой войне! – продолжил Гасдурбал, - Но и здесь, не заканчиваются планы Протектора. Он послал в лагерь Матоса делегацию с предложением, закончить противостояние и дать согласие, на царскую власть Матоса, в его родных пределах, за провинцией Тапса! Трон внутренней Ливии, возможно, устроит Матоса и он освободит Тунесс, уведя свою армию на юг! Это и есть главная цель Протектора – увести войну за пределы Тунесса! Там Ливия граничит с воинственной Гарамантидой, так часто грозящей войной своим соседям. Если Матос утвердиться у власти, ему придётся укрепить границы от возможного набега Гарамантиды и это исключит, на время, его нападение на нас! Такое предложение дано Матосу и Протектор ожидает ответа!
Это известие ошеломило зал Совета. Зал загудел, обсуждая новость и решение Гамилькара. Очень многие кричали, одобряя его действия… Другие, не так восторженно, приняли её, и кричали, что Матос злодей и заслуживает казни…
- Протектор, - продолжил Гасдурбал, после очередной паузы, - тоже не очень доверяет Матосу! Но делает исходя из сложившейся ситуации! Армия устала. Она, непрерывно двигаясь за врагом по пустыням и предгорьям, требует хоть какого-то кратковременного отдыха. Армия Матоса, напротив, последнее время не участвовала в крупных столкновениях и даже в боевых стычках! Она отдохнула и набралась сил! Она, практически не вела сражений с Соляных озёр. Мы же, наоборот, разгромили самую боеспособную часть мятежников, на тот момент, в войне. Протектор имеет намерение, отвести армию к побережью, у Тунета, освобождая проход Матосу на юг к Тапсу. Там он намерен, немного отдохнуть и вылечить раненых! Исходя из этих соображений, Протектор и пошёл на эти предложения. Самое главное, что становится возможным, если Матос примет их, это то, что Вождь-Царь покинет Тунесс. Этого времени хватит, чтобы усмирить Утику и Гиппон, а Протектору, чтобы восстановить силы армии и вылечить огромное количество раненых и больных!
Гасдурбал замолчал, осмотрев зал. Зал притих, размышляя над доводами Протектора…
- Кто будет контролировать уход Матоса? – спросил Ганнон.
- Ганнибал Корт, уже выдвинулся с конницей к Тунету, Суффет! – ответил Гасдурбал.
- Думал ли, Протектор, что Матос является убийцей моего брата Гискона и многих других стратегов Карфагена, коих казнил в лагере? – Ганнон пристально смотрел на Гасдурбала.
- Протектор знал, что ты задашь этот вопрос, Суффет! Да, он думал об этом. И этот самый трудный вопрос, который он, задал и себе! Но, всё же он остановился на предложении, исходя из тех интересов, что я озвучил тебе. На войне всегда умирает чей-то родственник. Это неоспоримо огромная утеря для всех. Но, порой, чтобы избежать дальнейших смертей своих сограждан, приходится пересиливать свою скорбь! Таковы правила жизни и войны. Главное увести армию чёрной пантеры из Тунесса. Протектор, думает, что после усмирения Гарамантиды, Матос первым нарушит договор! Но, мы уже будем готовы, а он, Решившись на войну, вторгнется в провинцию Тапса, где у нас очень сильные отряды! Они выдержат его нападение, до нашего подхода!
- Гамилькар прав! – громко произнёс Гамилькон, - Армии требуется передышка! Я это знаю! Особенно это требуется коннице. Марши по пескам отняли её силы!
Ганнон посмотрел на брата. Он помнил, что в военном деле у брата огромный опыт прежней войны и войн в песках Ливии, поэтому он поднял голову и громко произнёс:
- Вы, слышали, Протектор изложил нам свои доводы! Но, я Вам хочу напомнить, что по законам нашего города, он как Протектор, мог и не объяснять нам ничего – этого права у него было достаточно! Но, он, как истинный гражданин города поделился с нами своими мыслями и решениями! Это очень благородно с его стороны! Этим он показывает нам, что у него нет никаких планов в сторону узурпирования власти в Торговой республике! – Ганнон обвёл взглядом весь зал Совета, - Я знаю, здесь присутствуют многие, из тех, кто хотят его обвинить в этом. Но мысли и поступки Протектора, ни дают, ни нам, ни им сделать этого! Я, думаю, что нам надо выказать полную поддержку планам Протектора, на этом этапе войны! Я же, со своей стороны, полностью поддерживаю его предложение в необходимости в кратчайшие сроки, вернуть Утику и Гиппон в лоно Республики! И, поэтому, завтра же отправляюсь в армию стратега Афокла! Мы с вами, сейчас, должны действовать как одно целое! Только этим, мы приблизим миг нашей победы окончательно!
Ганнон замолчал. Зал отреагировал на его речь гомоном обсуждения. Но в этом гомоне, улавливалась победа тех, кто поддерживал линию Протектора и речь Ганнона. В, конечном итоге, мысль об удалении армии Матоса из Тунесса и полное открытие торговли, усмирила и самых ярых противников Гамилькара и сомневающихся в его честности. Зал постепенно начал затихать…
- Скажи, Гасдурбал, а кто был главой делегации, отвёзшей предложение Гамилькара в лагерь этого убийцы? – спросил Ганнон, когда зал утих.
- Предложение отвёз Ферон, сын стратега Форгона. На обратном пути он был, настигнут врагом, и получил ранения, геройски отражая нападение! Но, к сожалению, почти десяток, из наших сограждан, погибли! Враги уничтожены все!
Зал снова взволновался.
- Вот видите, как можно доверять зверю?!
- Он не сдержит своего слова!...
Гасдурбал подождал, когда крики утихнут.
- Это было сделано не по указке Матоса! Гамилькар предполагал это! Поэтому, и послал моего дядю Гикета, прикрыть отход делегации! Там в лагере, есть тоже противники мира!
Ганнон обвёл зал взглядом.
- Слышали? Так, что подыграем им? Нашим врагам? Я, уверен, они сделают и так всё, чтобы убедить ливийца отступить от своего слова, после ухода Ферона! Так, давайте ещё мы, потрясём мечом – авось армия в восемьдесят тысяч уже умелых разбойников, испугается нашего гомона? Нет, настоящие враги не хотят мира! Получается, есть они и в нашем городе! Гамилькон, продолжай своё расследование с ещё большим усердием! Я, как суффет города, продляю тебе все полномочия в этом! А гражданам города, хочу сказать, если кто-то заметит в городе что-то подозрительное – прямо обращайтесь к Гамилькону!
Ганнон снова посмотрел на Гасдурбала.
- Есть ли у тебя ещё какие-нибудь невыполненные задачи, Гасдурбал?
- Да, но они уже касаются личного, не государственного характера, Суффет, - ответил воин.
- Ну, тогда, на сегодня, на этом закончим заседание Совета! Сенаторы, завтра заседание будет вести мой брат Гамилькон! Я прощаюсь с Вами, удаляясь к армии…
Совет стоя аплодировал суффету…
- …Где ты, остановился, Гасдурбал? – спросил молодого воина, идущий с ним рядом Гамилькон, когда они покинули дворец Совета Суффетов.
- Мы остановились в доме Протектора. У меня шестеро раненых и столько же убитых. Один убит у Ферона. Их надо похоронить. Я хочу похоронить их на Бирсе, в земле наших предков. По нашей Карфагенской традиции – не кремируя!
- Правильно! Это правильно! Я помогу тебе устроить это! И очень похвально, что ты, такой молодой, но заботишься о вещах, которые должны занимать уже умудрённых опытом граждан. – Гамилькон покачал головой, - У тебя славное будущее, Гасдурбал! Я, редко, встречаю таких людей – с чистой и отважной душой и совершенно ясными помыслами. Похороны устроим вместе!
- Я рад, услышать твои слова, адмирал! Но и для тебя у меня есть информация от Киферона.
Гамилькон очень заинтересовался этим сообщением.
- Я готов выслушать её! Что хотел передать Киферон? Кстати, прошлый раз, я искал его, но он ушёл из города не оставив мне ничего?!
- Именно, об этом он мне и сказал. Киферон ранен и находится в горячке! При первом прорыве мятежников, его рана воспалилась и свалила его. Но, это было после моего разговора с ним, – услышав эти новости, Гамилькон, как-то напрягся, он знал, что такое «воспаление ран», - Я скажу тебе всё, что он передал мне – слово в слово. Он сказал: «Болох существует! Это чёрный колдун Корфа, тот, что был в лагере Матоса.»
Это сообщение ещё более сразило адмирала.
-…Киферон видел его в Бирсе и шёл по его следам от самой Бирсы в порт, по подземельям. Но он оказался не ливийцем. Он принадлежит той же народности, что и мы, адмирал. У него корни сирийца или финикийца. К, сожалению, тогда, он, узнав кое-что ещё, не смог увидеться с тобой, а отправился по другому, более важному следу! А именно, стояла задача вырвать из рук мятежников дочь твоего брата и твою племянницу – Лейлу! Она сейчас в лагере Гамилькара. Там и ранили Киферона. Кинжал был отравлен. Он просил не говорить до времени твоему брату ничего - Лейла находится в каком-то бесчувственном состоянии. Теперь, она вместе с Кифероном. Но главное, что понял Киферон – она, каким-то образом связана с загадкой Артодафиса. Поэтому, лишняя информация только навредит всему, что за этим стоит! Это всё, что я должен был передать тебе, адмирал.
Гамилькон стоял в замешательстве.
- Да. То, что ты рассказал мне, Гасдурбал, многое объясняет, но, также, покрывает мраком тайны! Но, многое, как я уже сказал, становится ясным. Вот значит как, пираты попали в Бирсу! Из порта идёт подземный ход! И это прямо указывает на заговор жрецов! Ну, что же, Жрецы, вы думаете, что я буду искать со стороны Бирсы? Нет, я пойду от порта! – Гамилькон оторвался от размышлений и поднял глаза на Гасдурбала. – Твоя весть о моей племяннице пролилась мне бальзамом на мою раненую душу! Я так страдал! Она единственная из дома моего брата, кто посещала меня эти годы! Ты вестник радости и света, Гасдурбал! Пойдём ко мне, мой юный Друг! Ты, наверное, голоден?! Разделишь со мной обед! Я уже не хочу обедать в одиночестве…
Гамилькон, взяв Гасдурбала за локоть, повёл его в свой дом.
Глава 5.
…Горы раздвинулись и тропа, превратилась в неширокий каньон меж скал. Целий осмотрелся… «Тёмного» нигде не было видно…
« - …куда он исчез? Он не мог уйти так далеко от меня?! Хотя о чём я? Это же Бог! Но он не мог забыть обо мне?! Кто же меня отведёт в Тартар?»…
Целий крутил головой, высматривая тёмную фигуру. Ничего не заметив, Целий пошёл вперёд, вглядываясь в скалы…
« - Скалы, какой-то причудливой формы? Будто застывшие великаны! Как будто, их кто-то в самых невероятных позах, заставил окаменеть! А руки и плечи, осыпались под действием времени. Судя по окружению, я уже нахожусь в Тартаре! А это застывшие Титаны, низвергнутые Юпитером. Тогда, всё ясно! Теперь мне понятно исчезновение Таната. Ну, что же! Пойдём вперёд! Танат, наверное, готовит мне бурную, гостеприимную встречу?!»…
Целий шёл, ускоряя шаг, и стал приближаться к повороту узкого распадка, но в это время, грохот раздавшийся снова, заставил его приостановиться… Из-за поворота, к которому приближался Целий, стала выползать пыль, вызванная видимо обвалом… Целий ускорил шаги до полпробежки… Вот он уже достиг угла поворота… Впереди, плотной завесой, висели клубящиеся слои пыли бурого цвета… Целий остановился, решив подождать её оседание… Неожиданно, его взгляд уловил движение сбоку от себя! Он резко повернулся и посмотрел вверх…
« - Что это?! Мне померещилось?! Да нет, Я, ясно это увидел!»
Целий смотрел на огромную скалу справа. Её, головоподобная вершина застыла, но до этого, он явно уловил её движение в его сторону!
« - Это стражи Тартара! – догадался Целий, - Но, тогда, почему они пытаются воспрепятствовать мне войти туда, куда меня ведёт сам Танат?! Туда, куда я отправлен Богами?»…
Целий пристально следил за вершиной, но она больше не проявляла никакого движения… Тогда он стал осматривать соседние вершины скал… Но и они не вызывали у него тех подозрений, что он увидел на ближайшей к себе… Центурион обведя взглядом, все ближайшие выступы, вновь повернулся к месту обрушения… Пыль, к этому времени, уже начала оседать и Целий уже хотел двинуться дальше, но тут его глазам предстала другая картина!...
Он отчётливо увидел фигуру «Тёмного», которого искал до этого… Она стояла под навесом карниза скал и тот, камнепад, который услышал Целий, должен был накрыть его… Но, тёмная фигура, успела скрыться под навес…
« - Да, что же это такое? Где я? Тартар охотиться за Танатом? Эреб хочет убить своего же сына?»…
Целий, не отвлекаясь, смотрел за фигурой «Тёмного». Тот пока стоял на месте, будто выжидая чего-то… Он, почему-то, тоже оглядывал скалы на противоположной стороне распадка. Это изучение заинтересовало и Целия. Он посмотрел наверх, проследовав за взглядом «Тёмного». Как только, его глаза поднялись туда, они сразу выказали и интерес и испуг – одновременно!... Над краем скалы, зависло какое-то огромное существо, совсем не похожее ни на что, что мог представить себе Целий… Оно держало перед собой огромную глыбу, багрового цвета! Но, «Тёмный», будто бы привыкший к виду этого существо уже смотрел куда-то дальше, не обращая на зависшего уже никакого внимания…
« - Он что не видит его? Да как же это возможно?! Не заметить это чудовище нельзя?!»…
Целий неожиданно для себя осознал, как у него учащённо забилось сердце.
« - Я что жив? Нет?! Этого не может быть! Живые не могут проникнуть в Тартар! Это исключено!»…
…В это мгновение, «Тёмный» совершил свой бросок. Он с большой ловкостью и скоростью, пробежал меж лежащих перед ним глыб и, лавируя меж ними, оказался дальше по распадку, но уже под навесом другой скалы… Чудовище среагировало на это, броском глыбы, которая упала в том месте, где только что пробегал «Тёмный»! Глыба, от сильнейшего удара, раскололась и прозвучавший вслед за этим грохот, возвестил о подъёме вследствие этого новый завесы пыли, которая скрыла от Целия, всё, что происходит дальше…
« - Клянусь Пенатами родного дома, Я, не понимаю, где нахожусь? Но та, фигура впереди меня, не Танат! Чудовище пыталось совершить его погребение скалой! Но, может я и ошибаюсь? И здесь, всех так засыпают и предают забвению! Ну, я не буду прятаться от слуг Тартара! Раз это то место, где я и должен оказаться! Нечего прятаться от неминуемого!»…
Целий, в открытую вышел на середину распадка и двинулся вперёд, обходя каменные глыбы, упавшие до него, в пору охоты чудовищ за «Тёмным». Он пошёл в сторону, где только что стоял «Тёмный» и, начав движение, он сразу, не отводя своего взгляда, смотрел на чудовище, кое ещё не пропало над тем местом, где охотилось за темной фигурой и совершало свои смертоносные броски… Чудовище повернуло к Целию то, что вероятно у неё было головой, а следом, медленно, повернуло и корпус… Целий шёл открыто, в его глазах совсем не читался испуг, а лишь безразличие и пренебрежение той опасности, которую только что, избежал «Тёмный». Но, произошло то, чего он никак не ожидал! Чудовище замерло, разглядывая его и застыло в той позе, в коей находилось в это время… Очертания его вновь принимали напоминание остова какой-то скалы…
« - Что это?! Я не интересую их?! Почему? Неужели моя жизнь так пропиталась подлостью и злобой, что даже твари Тартара бояться замараться об меня? Тогда, даже здесь, я, обречён на одиночество. Эта мука будет длиться бесконечность! Эта кара, на которую я обрёк себя, невыносима! – Целий испытывал огромное разочарование и тоску, - Тогда тот человек, если это человек, намного чище меня! Вон как твари стараются избавиться от него!»…
В этот момент, новый удар глыбы, расколол тишину распадка, и отдался колебаниями отразившимися в коленях Целия… Впереди, снова, поднималась завеса пыли… Целий побежал вперёд, совершенно не таясь и не глядя по сторонам… Но на бегу, впереди, он снова увидел чудовище, видимо другое… Его глаза заменяли две огромные вертящиеся глыбы, но по мере того, как Целий достигал того места, напротив которого оно возвышалось, чудовище застывало, превращаясь в груду скального образования…
- Да, Аид отвернулся от меня и послал в Тартар! Но и Тартар отвергает меня и мои «доблести»! Я, что обречён на вечные скитания? Где же мне обрести покой? О, Боги, подскажите! – взмолился он вслух, испытывая муки очищения и отчаянья, захватившие его душу.
« - Иди вперёд, человек! Впереди всё узнаешь! – внезапно услышал он голос внутри себя, - Догоняй того, кто впереди тебя!»
Целий испытал потрясение. Голос, принадлежащий женщине, как будто исходил из самого сердца, вызвав покалывания, которые отдались в его разуме, проснувшейся надеждой избавления от этой съедающей тоски и безысходности…
Приняв ответ голоса за путь, ведущий к облегчению его участи, Целий перешёл на бег… Выбежав за покрывало пыли, что преграждало ему дорогу, он осмотрелся… Теперь в его взгляде читалось нетерпение… Он уже не мог допустить, даже в мыслях, что тот «Тёмный» может погибнуть от этих страшных, огромных глыб. Глаза его искали тёмную фигуру… И нашли её!
«Тёмный» сидел на камне, под очередным навесом и что-то делал с рукой… Целий, прямо направился к нему, смотря вверх. Наверху стояло два чудовища, в упор, разглядывая его, вращая повёрнутыми на него каменными глазами, будто силясь, что-то сказать… «Тёмный» сидевший на камне, не видел его – он был занят рукой! Целий смотря как, глаза чудовищ каменеют, ускорил шаг, и звук его шагов достиг ушей «Тёмного». «Тёмный» подняв голову, смотрел на него замерев, не двигаясь, будто бы и на него снизошло тоже превращение, что изменило чудовищ, превратив их в скалы… Целий поискал глазами других чудовищ и тут же нашёл их… Эти были ещё выше и мощнее… Груда каменных мышц, перекатывалась крупными глыбами по месту, которые можно было назвать плечами… Но по мере приближения к ним Целия, что-то странное происходило с ними… Они трескались, и отдельные части их, осыпались вниз… Оставшиеся части превратились в каменьый остов скал… Целий опустил свой взгляд на сидевшего на камне…
- Киферон??? – Удивлению не было предела, - Это ты? Но как? Как ты здесь оказался? Ты тоже умер?
На камне сидел Киферон. Рука его была перемотана и, Целий увидел, как опухла его кисть. Ладонь была окровавлена, а ногти посинели…
- Не могу поверить?! – произнёс Киферон, - Как ты здесь оказался, Целий? Ты же ни разу здесь не был? Кто и как тебя сюда привёл? И почему «сторожа» тебя пропускают, не трогая?! Или ты для них не заматен?
Несмотря на вопросы и непонимание Киферона, Целий испытал огромное облегчение. Слова Богини, сбывались у него на глазах – он уже не был один…
- Я сам не знаю?! Но, я иду за тобой ещё с того схода каменной реки у тропинки на карнизе! Я думал, что нахожусь в Тартаре! А, тебя принял за Таната, ведущего меня к спуску в царство Эреба!
Киферон устало улыбнулся и от этой улыбки Целий почувствовал огромную волну искренней теплоты и какого-то спокойствия…
- Нет, Целий! Это не Тартар! Это «другое»! Чтобы попасть сюда мне пришлось запустить своё ранение вот на этой руке! – Киферон кивнул на посиневшую руку, - Я даже не знаю, выживу ли теперь?… Но дело этого стоит! Иначе сюда не попасть. Но, у меня были ниточки связи с этим местом, но как ты смог сюда попасть? Как ты здесь оказался? Должен быть какой-то пункт твоей отправки? Должен?!
Целий мало понял из того, что сказал Киферон, да и ему не очень хотелось этого. Он испытывал огромную радость избавления от одиночества в этом таинственном месте.
- Я не могу ничего определённого сказать по этому поводу, Киферон! Я, помню, только схватку в саду Гамилькара! После я считал себя мёртвым… Но, уже здесь я расслышал в себе голос какой-то Богини?! Она подсказала мне догнать того, кто идёт впереди меня! Я бросился за тобой!
Целий улыбнулся и шрам на его лице как-то странно вытянулся… Но, эти его слова сняли напряжение и с лица Киферона. Он улыбнулся ещё раз.
- Значит, ты отправлен Астартой! Это она говорила с тобой.
- Но для чего? Я думал, что скитаюсь мёртвым по другому миру, плутая у входа в Аид! Может он здесь и есть?
- Этого я не знаю. – Ответил Киферон, - Но разгадка нас ждёт впереди. Если мы пройдём этих «стражей»?!
Он выглянул из-под навеса.
- Я не заметил, куда они переместились?! А вообще, я не думал, что у него с этой стороны столько охраны?!
- У кого? – не понял Целий.
- У того, кто создал это место! Мы в мире Бога отшельника! Бога, разделившегося на части! Бога, мечущегося в своих раскаяньях и окостенелой от времени злобы! От понимания тупиковости своего прошлого выбора! Раз Астарта приняла решение усилить мои усилия твоим присутствием, значит, она рассмотрела в тебе те черты, что до поры в тебе были заглушены теми чувствами, что пришли к нам не без помощи тех, с кем нам ещё придётся долго бороться! Я тебе объясню всё на ходу! Нам надо двигаться! Но, теперь, дело усложнилось – нас двое?!
Киферон выглянул из-за края скалы, всматриваясь в застывшие скалы.
- Мне кажется, оно напротив упростилось! – произнёс Целий и вышел из-под навеса.
- Ты что?! – начал было говорить Киферон, но Целий сделал ему знак рукой, просящий подождать…
Целий вышел на центр распадка и повёл взглядом вокруг себя… несколько чудовищ, показавшихся у края скал, стали поочерёдно замирать, осыпаясь камнями… Вскоре звук осыпающихся камней затих…
- Путь открыт. – Сказал Целий и улыбнулся, - Я совершил столько грехов, что даже чудовища не выносят моего взгляда.
Киферон, не без беспокойства, вышел наружу и обвёл скалы взглядом…
- Чудеса! – покачал он головой…
Глава 6.
Гасдурбал вернулся в дом Гамилькара уже ближе к ночи. Стража, что дежурила у ворот дома Протектора, рассказала, что его раненых перевезли в госпиталь Бирсы.
- Гасдурбал, сходи завтра, проведай их! Там один очень слаб, может не пережить ночь! – сказал ему Ксеновий, - Надо известить родственников!
Гасдурбал остановился и задумался.
- Но, ты так сильно не переживай! Его перевязывали дочки Протектора, а уже замечено, те к кому они прикасались, не умирают! Может и он выживет! Здесь, латиняне были почти мертвы! Но один из них уже ходит! – Подбодрил его Ксеновий, - Когда будут хоронить Актиха и других?
- Гамилькон запланировал на завтра! Надо оповестить родственников, ты правильно мне напомнил! – Ответил Гасдурбал.
- Так давай, я займусь этим! Ты уже, поди, валишься с ног! Иди, перекуси чего-нибудь! Я всё сделаю! Имена я знаю всех! Служили вместе.
- Спасибо, Ксеновий!
Гасдурбал направился в дом. Он прошёл широкой дорогой, через сад, и вышел к ступеням, поднимающимся к самому дому, несколькими уступами. Поднявшись по ним, до половины всего подъёма, он заметил ответвление, уходящее влево, в другую часть сада с цветами и беседкой у купальни. Тропинка, выложенная мраморными плитами, обрамлялась акацией - мимозой. Гасдурбал вдохнув вечерний воздух сада, поднимающийся сюда со всех сторон и сплетающийся в букет разнотравья, постоял здесь какое-то время, вслушиваясь в ночь… После этого, он продолжил подъём и поднявшись чуть выше, на этом уровне, услышал журчание акведука, там у беседки… Вода, стекая по акведуку, бежала дальше в сад, питая деревья и различные кусты, которые наполняли воздух ароматом своих соцветий… Гасдурбал снова вдохнул воздух родного города… Здесь он уже почувствовал штрихи запахов гавани, что находилась за холмом дома… Гасдурбал решил пройти по аллее сада, но передумал, и поднявшись до конца ступеней оказался на тропинке дома, что бежала вокруг его… Его шаги растворились в гомоне птиц, которые внезапно накрыли сад, прилетев ночевать в плен аромата и цветущих ветвей… Сердце шагающего воина сбросило с себя ту пожухшею корку войны, которая неминуемо обожгла его, за всё время, что он находился на её острие, в её реальности… Гасдурбал вышел к обширной беседке, где часто собиралась семья Гамилькара Барки и решил посидеть в ней немного, и поразмышлять над своей жизнью…
Гасдурбалу, перед приходом армии к Приону, исполнилось двадцать три года. Два года войны, что он провёл находясь в армии, изменили его характер и дали тот опыт твёрдости и стойкости, что так востребован в военных действиях. Окружающие это заметили. Эпизоды различных ситуаций в прошедшие года войны говорили, что он не теряет самообладания там, где другие проявляли растерянность и заминку в момент принятия необходимого решения. В таких случаях, Гасдурбал зарекомендовал себя с лучшей стороны и действовал очень решительно. Но, самое главное, что было замечено, все его действия, последовавшие за принятыми в неординарных условиях решениями, заканчивались успехом или с наилучшим результатом, который, только, возможно было ожидать в той или иной ситуации. Это сразу отметили командиры и доложили об этом выше. После этого, его произвели в номархи турмы, а потом, через недолгий срок, назначили и номархом туллы священного отряда. Гасдурбалу очень нравилось служить в коннице! Он чувствовал ритм сражения и порыв атаки, когда отвага, как два крыла, что внезапно подняли дух до высшего предела, изливается на врага мощью не только физической удали, но и преобладанием своего полёта душевных сил, выше крыльев Таната, кружащего над сражением чуть ниже… Он пользовался этим чувством, точно предугадывая момент старта атаки своей туллы, поймав то мгновение, когда в движении, лошадь начинает составлять с тобой единое целое и ты, чувствуешь её сердцебиение, а она твоё! В схватке, Гасдурбал, всегда находился в передних рядах и Боги, почему-то, заслоняли его своими щитами. Ни стрелы, ни копья, ни мечи не дотягивались до него. По этому поводу, в его тулле, стали говорить что он, по-видимому, находится под покровом какой-то из Богинь. Что он, как и Ахиллес, пользуется этой благосклонностью Богов, поэтому не удержим в своём порыве атаки. Гасдурбал на это не реагировал. И даже не отшучивался. Он всегда был серьёзен. « Пусть болтают – думал он, - Когда меня ранят или убьют, разговоры сами прекратятся!» И именно это заставляло его лезть в схватке в самую гущу! Он хотел доказать другим, что является таким же как и все! Но, несмотря на то, что он всегда оказывался в центральной точке противостояния с мятежниками, чтобы доказать, что он бьётся так храбро не потому что знает о своей неуязвимости, а исключительно из-за отваги и мужества, которые переполняют его грудь во время сражения во имя отстаивания свободы своего города - он всегда оказывался целым?! Это ещё больше убеждало воинов, что он любимец Богов и шутки только увеличивались в своём объёме. Дошло до того, что у него появились и завистники, кои кричали, что его мужество напрямую связано с этим даром Богов. Это оскорбляло Гасдурбала и стало угнетать его. Получалась прямая несправедливость – чем больше он проявлял храбрости и стойкости в сражениях, тем больше завистники трубили о его, якобы защите, а не об его умении и мастерстве в военном деле… В конце концов, Гасдурбалу это надоело и он попросил дядю, отпустить его на флот. Гикет не знал истинных причин этого «порыва» своего племянника и долгое время не соглашался, говоря, что это глупость: «–… губить такой талант стратега в солёной воде проливов! Ты, Гасдурбал, уже набрался такого опыта, который другим приходится набирать в течении десятилетия! И не только десятилетия, а по достижению моего возраста! А, теперь, уйдя к Диархону, ты, хочешь начать всё с начальной точки? Да, ты, шутишь, Гасдурбал?!»… Но, постепенно, Гикет понял, что решение его племянника не изменится и смирился с ним… Он, заметил, что в каждой схватке, Гасдурбал бросается в самый круговорот боя всадников и уже откровенно стал переживать за судьбу своего племянника, понимая, что тот, что-то хочет доказать и себе и ещё кому-то… В последнем разговоре с ним, Гикет сказал:
- Ладно, Гасдурбал, отправляйся в Карфаген! Для этого есть повод. Гамилькар передаст через тебя письмо Ганнону! Он сам даст тебе задание! Да, кстати, а почему, ты мне не сказал, что давно уже выполняешь его различные поручения? А? Ладно, ладно… Знаю… Ты такой же, как твоя мать - моя сестра, тихоня! Не любите лезть в глаза и болтать лишнее! Это, в общем, очень хорошее качество! Во многих случаях! Но, я должен тебе сказать, не во всех! Например, не в любви! Здесь, мой дорогой, надо проявить настойчивость! Но, это к слову! Мне будет не хватать тебя! Твоей твёрдой руки в бою, рядом со мной! Но, что сделаешь… Ты, принял решение! Это слово мужчины! Я здесь не имею никакого права сдерживать тебя! Служи Диархоу, так же честно и открыто, как служил здесь, в коннице! За отвагой дело не постоит, я это знаю! – дядя одобрительно улыбнулся, - Ты попал в поле зрения к Гамилькару! Без моего ведома! Молодец! А я, все думал тебя представить ему?! Но, оказалось, всё уже сбылось… Но, смотри, не срами ни сестру, ни меня во флоте! В Карфагене, встреться с Гамильконом Ганноном! Это опытнейший флотоводец! Он передаст тебе многое! Я, верю в тебя, Гасдурбал!
Этот разговор состоялся, накануне поездки к лагерю Матоса, для оказания поддержки Ферону…
Гасдурбал вдыхал вечерний воздух, который уже утратил свою дневную температуру и ставшим, из-за близости дыхания моря, тяжёлым и насыщенным ароматами сумерек. Слабый ветерок приносил его лёгкие ароматы, разбавляя ими стойкий запах цветущего сада. Вследствие этого, в вечернем воздухе рождался восхитительный, пьянящий запах сумерек, как итог прошедшего дня, который растворял в себе дневные заботы и мысли, витавшие в голове совсем недавно. Этот запах умиротворял дух и помыслы, погашал тот негатив, который вносила продолжающаяся война и связанные с ней заботы и тревоги…
Где-то в доме, он слышал громкий смех детей Гамилькара Барки и вспомнил события долгого дня. Гасдурбал припомнил, как сегодня, попав в дом, передал весточку, отправленную Гамилькаром Иоле и, тут же, отправился в Совет суффетов, выполнять данное ему задание… Детей, по всей видимости, там пытались разогнать по комнатам для сна. Но, они отпирались и громко смеялись, при этом… Гасдурбал вслушался в их голоса… Он пытался, при этом, вспомнить лицо своего отца, погибшего на холмах первого сражения с римлянами у Адиса. Гасдурбал напрягался, но не смог сделать этого… Время унесло его черты с ветром, который проносился все эти долгие годы его взросления без отца… От этого он стал молчаливым, как и мать… Он, смотрел, на соседских мальчишек, что росли в полных семьях и завидовал им… Им было кого ждать домой, было кому их защитить… Гасдурбал, всегда полагался только на себя, на свои силы, учась у жизни, правильно оценивать их и распределять… Но, память об отце всё равно жила и без его внешности… Он помнил его высокую, мощную фигуру… Помнил, как он поднимал его высоко – высоко, держа над собой, в самой высокой точке своих рук… Помнил, как у него от этого, захватывало дух… А, когда отец, подбрасывал его, своего сынишку над собой, у него замирал дух от невероятной высоты этого «полёта» и Гасдурбал отдал бы всё на свете, чтобы испытать это чувство заново… Но, это было всё, что помнил об отце Гасдурбал… Всё, что жило в его памяти…и эту память, он свято хранил… Отец ушёл с армией и больше не вернулся… Он помнил плач матери и других матерей, раздававшийся на их улице, где стоял их дом… Помнил возвращение армии в город… Помнил празднества в честь победы, проводимые в городе… Но, отца он больше не увидел и его образ, постепенно исчез из его детской памяти, оставив лишь те обрывки воспоминаний, которые он помнил и прокручивал их в своём мозгу, чтобы не утратить то светлое чувство, которое они ему давали, как самое святое, что было в его жизни…
Гасдурбал тяжело вздохнул… внезапно, свет маленькой лампы, появился на тропе, и стал приближаться к беседке, где сидел Гасдурбал… Он увидел две фигуры, идущие по тропе от дома… Обе фигуры были женскими… Это определялось длинными подолами платьев…
- …Я оставила его на скамейке. Я это точно помню! Сейчас, мы всё найдём, Иола! Не волнуйся! Сама увидишь! – говорил бархатный, женский голос.
- Это хорошо, что ты, не забыла этого! А, то бы, завтра, мне пришлось отправлять кого-нибудь за ним на рыночную площадь, за покупкой нового! – отвечал голос Иолы, Гасдурбал сразу определил это, так как утром передавал ей письмо Протектора.
Ему стало неудобно, от того, что он проник в чьё-то семейное, заветное место, и он поднялся со скамейки, встречая, идущих в беседку, стоя…
- …Ой, там кто-то есть, Иола?! – Фигуры встали в нерешительности, а в голосе прослеживались ноты испуга.
- Не бойтесь, Уважаемые хозяева! Это, я, Гасдурбал, тот, кто утром передал вам письмо стратега Гамилькара! Я просто решил подышать вечерним воздухом в вашей беседке! Извините, если я, напугал Вас! Я этого совершенно не хотел!
- Гасдурбал? Я искала тебя! Почему ты не появился на ужине? Где ты был? – Иола осветила его фигуру.
- Я, пришёл совсем недавно. Просто, поднявшись по лестнице, я решил подышать вечерним воздухом вашего сада! Я, уже ухожу! Располагайтесь!
- Нет, нет, Гасдурбал! – ответила Иола, войдя в беседку, - Тебе совсем не зачем уходить! Это, ты, извини нас! Мы напугались, из-за недавнего нападения, совершённого на дом! Это оставило в нашем разуме, не прошедшее пока чувство опасности. Но, это пройдёт! Просто, потрясение, испытанное нами, ещё сказывается! Так! Это, Гасдурбал, Оттия! А это, Оттия, Гасдурбал! Что, стоишь, Оттия?! Иди сюда, он не кусается! Ты просто его не видела утром, когда дом наводнили раненые! А, он передал мне письмо и исчез! Служба! – Иола осветила подошедшую девушку, - Так где ты, оставила корзину?
Гасдурбал смотрел на обладательницу бархатного голоса. Её лицо ещё было скрыто тенью. Но, приблизившись к ним, свет упал на её лицо и поразил Гасдурбала. Он увидел девушку очень милой наружности. Она была, чем-то похожа на Саламбо, но имела ряд своих черт. Не яркий свет лампы не позволял рассмотреть все прекрасные детали её лица и фигуры, но ясно отделил от тьмы, красоту её образа, ослепив взор молодого воина. Гасдурбал, глядя в её глаза, извинительно улыбнулся ей. Девушка метнула на него свой острый взгляд и прошла к Иоле.
- Вон, на той крайней скамейке! Ну да, вот она, Иола! Я же говорила! – голос выдал радость находки потерянного предмета. В голосе девушки исчез испуг и появился восторг, - Теперь, никого, никуда, посылать не придётся!
- И это очень хорошо! – произнесла Иола, поставив найденную корзину на стол, - Ты, умница, Оттия!
Обе женщины засмеялись. Их смех растопил лёд, который сковывал Гасдурбала и он тоже улыбнулся этому впрыску смеха.
- Что мы с тобой такие глупые, Оттия?! Ведь наш путешественник, наверное, голоден! Целый день, Гасдурбала гоняла его «служба»! Так, садись! Я, сейчас, тебе, что-нибудь принесу! А, ты, Оттия, пока развлеки молодого воина! Гамилькар написал, что письмо передаст редкостный храбрец! Так, именно, он написал! Он был старшим, в отряде, что прибыл в город!
- Нет. Старшим был мой дядя Гикет! Это на последней части путешествия, я немного, покомандовал! И сопроводил Ферона и его посольство в Карфаген! – Заметил Гасдурбал.
- Ферона? – Иола повернулась, - Он, был здесь днём! Он передал мне несколько слов от моего мужа! Это было уже после твоего исчезновения. Я бы не сказала, что он сильно ранен.
- Да нет, Иола! У него перевязаны бедро и рука! – сразу отреагировала Оттия, - Он даже прихрамывает на перевязанную ногу! Он говорил мне, что попал в засаду! Это правда?
- Да. Это правда. Ферон и его друзья – четвёркой, вступили в схватку с турмой всадников врага! И бились до нашего появления!
Лицо Оттии, несмотря на тусклый свет лампы, загорелось интересом, при этих словах Гасдурбала.
Она посмотрела вокруг себя и обнаружила, что Иола уже ушла по тропе. Ненадолго повисла тишина.
- Мне неудобно! Я обедал у Гамилькона Ганнона и совершенно не хочу, есть! – произнёс Гасдурбал.
- Обедал?! – переспросила Оттия, - Так сейчас, уже поздний вечер! В этом доме не укладывают гостей спать – не накормив! Это закон этого дома! Никаких отговорок не принимаем! Сейчас, будешь ужинать! – Оттия по-хозяйски отреагировала на его слова, - Расскажи, Гасдурбал, когда кончиться война?
Девушка вопросительно смотрела на него и Гасдурбал, немного, помолчал, готовя ответ:
- Если честно, я думаю ещё не скоро. Слишком много пролито крови, чтобы она вот так, сама и завершилась! Она завершится лишь с гибелью последнего мятежника.
- Но я не могу себе представить, более тридцати тысяч убитых под Прионом?! Это просто ужасно представлять! Сколько же ещё нужно крови, чтобы кончилось это сумасшествие?
Глаза Оттии расширились, когда она произносила эти слова.
Гасдурбал снова помолчал, перед ответом:
- У Матоса восемьдесят тысяч воинов. Из них более пятидесяти тысяч пехоты! Наша армия уступает ей в численности. Если, сейчас, уйдут нуммидийцы, а я слышал о таких планах Протектора, она сократится ещё на порядок! Да, две армии мятежников уничтожены! Осталась только одна. И, чтобы, справиться с ней – нужно время!...
Пока, Гасдурбал говорил, Оттия рассматривала его. Закончив говорить, он улыбнулся и пожал плечами. Лампа, оставленная на столе Иолой, освещала его кудри и высокий лоб. А чрезвычайно «умные» глаза, выражали какое-то извинение, за своё мнение.
« - А он красив! – подумала Оттия, - Красив, как и Ферон! Я, даже не скажу, кто из них лучше! И этот и тот – храбрецы! Но, Ферон, мне кажется ярче! А Гасдурбал, как мне показалось, имеет более холодный рассудок!»
- …Твой отец, проявляет весь свой талант стратега, чтобы, как можно меньше, наши отряды несли потери во всевозможных стычках с врагом! Он бережёт каждого солдата. И за это, армия любит его. Любит и доверяет беспредельно. Поэтому, готова идти за ним хоть на край света, если такой существует. Он не требует от солдат большего, чем те могут сделать и трезво рассчитывает все силы перед сражением. Он настоящий гений стратегии. Это качество ему, наверное, дали Боги. И он пользуется им умерено, не ставя себе в услужение, а используя во благо родного города.
Гасдурбал закончил, спокойно смотря в глаза девушки. Отблеск света лампы, отражался в его глазах и от этого, Оттии казалось, что они объяты пламенем.
« - Их невозможно сравнивать! – подумала девушка, - Один, как буйный ветер или шторм на море! Другой холодный и выдержанный, как закалённое железо! Странно, что я их сравниваю и думаю об них? Ведь ещё вчера, я ничего не знала про обоих? Да и сейчас, разговаривая со мной, может быть, они меня даже не замечают? И все эти грёзы, просто возрастное влечение, которое проходят все девушки моего возраста? Ведь, Саламбо, совсем не увлекалась в моём возрасте ни кем! Она тогда взялась за меч и упражнялась с ним, несколько лет! Может и мне сменить направленность своего внимания?»
Послышались шаги, и из темноты возник силуэт Иолы. Она несла в руках поднос наполненный съестным. Подойдя к столу с лампой, Иола отодвинув её, поставила поднос и повернулась к Гасдурбалу:
- Вот твой ужин, Воин! Принимайся за еду! А пока ты будешь есть, мы с Оттией, попытаем тебя о разном! Согласен? Скажи мне, когда ты, уезжал из лагеря, с Кифероном, всё было в порядке?
Гасдурбал уже поднявший чашу с гранатовым соком к своим губам, застыл в этот положении. Какое-то мгновение, он вопросительно глядел на Иолу, ничего не говоря.
- Просто, мне несколько дней, снится странный сон! А, Ферон сказал, что беседовал с ним в день его отъезда?! Но, потом, ничего не произошло? – Голос Иолы был необычайно встревожен и Гасдурбал понял, что она явно «что-то» чувствует, и поэтому, усиленно искал варианты своего ответа.
- Я не видел его, после своего отъезда, как и Ферон! – Ответил он, и это, действительно, было правдой, - И, вестей, не получал об этом!
А это уже было неправдой. Но, Гасдурбал не смог озвучить другое, находясь в этом доме и тем, более не зная всю степень опасности болезни Киферона. Гикет в дороге, несколько раз произнёс фразу, что Киферон выбирался и из более опасных ситуаций, и обязательно переборет болезнь!
Иола испытывающе посмотрела на него, но он оставался совершенно спокойным и ничем не выдавал своё волнение.
- Хорошо. – Иола внешне успокоилась и даже улыбнулась, - Ну ты ешь! А, что Оттия, - Иола ещё раз улыбнулась, - молодой Гасдурбал рассказал тебе?
- Он о себе ничего не говорил? Он рассказывал о сложившейся ситуации на войне. Он рассказывал о нашем отце. Но, всё это он рассказывал по моей просьбе!
Иола повернулась к Гасдурбалу, который начал жевать принесённый ужин.
- Куда отправит тебя завтра служба, Гасдурбал? У тебя есть ещё какие-то задания?
- Нет. – Просто отвечал Гасдурбал.
- Значит ты, завтра отправляешься обратно в лагерь?
- Нет. Завтра похороны Актиха и моих товарищей! Их похоронят на Бирсе! На кладбище героев. Этого мы добились сегодня в Совете суффетов с адмиралом Гамильконом.
Иола подняла удивлённые глаза.
- Ты был в Совете суффетов? Значит, Гамилькар давал тебе особое поручение! Так, теперь ясности больше и многое понятней! И твоё знакомство с Гамильконом, другом этого дома, тоже высоко оценивается нами! Так, значит не такой и простой, этот Гасдурбал, Оттия! Когда же ты, намерен отправиться к Армии!
- Я не поеду назад в лагерь, Иола! Я остаюсь здесь!
- Как здесь? – Оттия посмотрела на него не понимающим взглядом, - В Карфагене?!
Иола тоже изрядно удивилась словам молодого воина.
- Не в самом Карфагене! Я давно просился на флот, к адмиралу Диархону и, наконец, мою просьбу услышали и удовлетворили! Завтра я еду в гавань на Краме, сяду в сторожевую галеру и отправлюсь к адмиралу Диархону. И, надеюсь, что завтра они появятся?! – Объяснил Гасдурбал, но последнее предложение проговорил в полголоса, как будто, что-то вспомнив.
Но Иола расслышала их и переспросила:
- Кто появится, Гасдурбал? Кто?
Гасдурбал, поняв, что его размышления произошли вслух, поискал подходящее объяснение, прежде чем ответил. На несколько мгновений он взял паузу, отпив из чаши несколько больших глотков сока.
- Несколько товарищей отстали в пути, но по другому заданию! Я просто помянул их!
- Они придут сюда?
- Да, им больше некуда идти! Они иноземцы! И, говорят, что Вы их знаете! Это лакедемоняне Харикл и его воины!
- Харикл! – вступила в разговор Оттия, выдав радость в своём восклицании, - Конечно, мы знаем его и всех его воинов!
Но, Иола, услышав это, почему-то не разделила радость Оттии, а лишь кивнула головой, в знак согласия с ней.
- Ну, что же, не будем, мешать тебе есть, отвлекая своими бесконечными вопросами! Пойдём, Оттия! Поднос, Гасдурбал, оставь на столе! Завтра его заберут!
Иола встала и вместе с Оттией вышла из беседки. Они пошли по тропе к дому.
- Как он тебе, Иола? – спросила Оттия, как только они зашли за поворот тропинки.
- Не знаю. – Ответила Иола, - не знаю, какой он храбрец, но тайны он хранить умеет.
Иола выглядела задумчивой.
- Да, что с тобой, Иола? Ты же сама говорила мне, чтобы я научилась заглядывать в сердца тех, кто мне может понравиться?! А, теперь, уходишь от ответа?! - Оттия выказывала состояние, которое говорило, что ей хочется посекретничать на эту тему.
Иола улыбнулась и взяла под руку Оттию.
- Ну что ты, хочешь услышать от меня? До этого, ты, пытала меня о Фероне?! Теперь о Гасдурбале?! Если честно, я не разобралась в нём! Несомненно, он умён и выдержан. Твой отец написал, что он храбрец, Значит это так! Гамилькар никого не наградит такой похвалой не заслуженно. Причём человек, заслуживший этот эпитет из уст твоего отца, должен быть проверен не один раз. Делай выводы сама! Внешне, он тоже очень приятен…
- Ну, кто тебе больше нравиться – Ферон или Гасдурбал? – перебив Иолу, поставила вопрос ребром, Оттия.
- Ферон обладает яркой харизмой! Импульсивен, безрассуден! Но эти качества присуще всей молодёжи! С годами эти чувства утихают, и если есть предпосылки, перерождаются в мудрость и опыт. Но, здесь есть одно «но»!
- Какое, Иола? – спросила Оттия.
- С такими качествами и чертами, а войне можно прожить очень недолго. Мне, кажется, в этом плане, Гасдурбал, очень сильно отличается от Ферона… И, что ты пристала ко мне с расспросами? Они, что подавали тебе какие-то сигналы? Ну-ка, сознавайся?
Иола, проявляя любовь к Оттии, как к дочери, привлекла её к себе, обняв за плечи. Оттия, в ответ на эти вопросы, загорелась лицом.
- Да нет! Впрочем, Ферон, как-то странно смотрел на меня?! Гасбурбал, мне кажется, был сдержан до холодности. Может я, вообще не приглянулась ему? Не произвела на него впечатления?
Иола улыбнулась.
- Да нет. Этого не может быть. Такая красавица, в какую превратилась маленькая Оттия и не произвела впечатления?! - Иола ещё раз привлекла Оттию к себе, - Завтра утром всё прояснится! Утро смывает все тайны вечера! – эта последняя часть фразы Иолы, прозвучала, когда они дошли по коридору дома, до комнаты Оттии. – Ладно. Пора спать. Быстро в свою комнату!
Иола подтолкнула Оттию к входу.
- И никаких грёз! Ты слышала меня?!
Оттия не ответила. Она, улыбнувшись в темноту, вошла в комнату, где спали её сёстры…
…Через несколько мгновений, Иола вошла к дочери. Ольвия мирно дышала во сне… Иола, приготовилась ко сну и легла рядом с дочерью, с любовью подвинув её к себе… Она лежала с открытыми глазами и о чём-то думала…
Глава 7.
…Он въехал в селение ещё затемно. Оглядевшись по сторонам и увидев пустынность тракта, он выехал на него. Серая масть его коня, в темноте превратившись в чёрную, выглядела, со стороны, зловещей… Последний пастух, прогонявший овец, вдоль тракта, по кустам, от какого-то дальнего пастбища, увидев эту массивную фигуру, ускорил бег своего стада, с намерением пересечь тракт, до приближения этой чёрной фигуры к месту его перегона.. Всадник не гнал коня и это свидетельствовало о его долгом и длинном путешествии. Всадник проследовал дальше того места, где суетясь и торопясь, пастух прогнал своё стадо. Там, всадник свернул с дороги на едва заметную тропинку, уходящую «куда-то», меж зарослей аргалии…
После того, как всадник скрылся, на тракт поднялся пастух и посмотрел ему вслед. Видимо, он всё же, не смог унять своё любопытство и схоронившись за кустами, наблюдал за таинственным всадником… Высмотрев, в каком именно месте свернул с тракта всадник, пастух, покачав головой, подумал:
« - Так и есть! Вот ведь, какая непонятная история жизни знахарки Либу? Её давно нет, а дом постоянно кто-то навещает?! То несколько всадников. То один, как этот. А то целый отряд, пронесётся сквозь ночь с её стороны! Правильно говорят соседские колдуны! Она, действительно, связана каким-то образом с ужасным Решефом! Тьма покрывает её колдовское искусство и лечение! Да, она лечит многих! Мне, она как-то, зашила распоротый туром бок. Я встал на ноги! Но мне страшно вспомнить, какие заклинания она произносила надо мной! Правда, я их не помню! Я был в беспамятстве! Но в своих видениях и снах, я ощущал их кошмар! Я помню те видения! Страх до сих пор сводит мои конечности! Но, надо сказать, хворь отступила и рана затянулась! Сила в Либу великая! Но, зачем, она вступает в связь с «этими»? Они приезжают, только, ночью?! Я утром прогоняю стадо недалеко от её дома и вижу, как какие-то фигуры, временами мелькают около него! Значит, они в доме?! Что они там делают без неё? Ведь туда и так страшно заходить, даже когда она в доме? А, когда нет никого, с тобой может случиться всё что угодно? Она оставляет вместо запоров, свои наговоры! А эти не бояться! Значит, это слуги тьмы. Но, непонятно, кому служит Либу? Людям или Тьме?... А, этот проехавший, точно слуга Тьмы! Такой Гигант! И свернул, поэтому туда, где останавливаются такие, как он! А, может, это и есть сам Решеф??? Нет, лучше я уйду и пойду своей дорогой. Я ничего не видел и не знаю. Я всего лишь маленький человек… просто человек, пасущий своё стадо… О, Всемогущий Эл, я не хотел влезать в ваши дела!... Клянусь, своим всем имеющимся достатком, моё любопытство касалось только места поворота Решефа! Мне больше ничего не хочется знать! Пусть, переметнувшийся в темноту, Ишмун, умерит моё глупое любопытство…»
Рассуждая и обращаясь с мольбой Богам, пастух спешил к своему дому, кляня себя за излишнее любопытство… Ночь накрыло селение своим саванном, постепенно погашая, горящие, ещё кое где, огни…
…Всадник, свернув с тракта, проехал примерно стадий, по почти незримой тропе, угадывавшейся по проезду в колючках аргалии. Он выехал из зарослей колючек на небольшую поляну и довольно продолжительное время, наблюдал сквозь них, в сторону едва заметной крыши, что виднелась впереди… Постояв так, некоторое время, и удостоверившись в чём-то, он спрыгнул с коня и взял его за поводья. Он пошёл во весь свой высокий рост, ведя за собой коня, иногда пригибаясь, под ветвями, кои могли достать до него своими колючками, из-за его необычайного роста. Лошадь он тоже, заставлял опустить, голову, тянув поводья к низу, дабы она не поранилась о спускающиеся ветви… Пройдя, по зарослям, он неожиданно остановился и стал точно так же наблюдать в обратном направлении – в сторону тракта?! Видимо, всадник опасался погони или слежки… Он долго смотрел на свой пройдённый путь, проверяя свои подозрения… Наконец, он повернулся и повёл коня к дому...
Вот он вышел к открытому пространству около самого дома и стал заметен большим тёмным пятном на чуть отличимой линии зарослей… Он рассматривал что-то у прохода, через аргану, которая была выше аргалии, наблюдая за входом в дом… После этого, он не таясь, пошёл вперёд… Подойдя к дому, он привязал лошадь к вкопанному стволу дерева и подошёл к двери строения. Скрипнула дверь и силуэт человека, вошёл в внутрь… Дверь, также подозрительно запищав, вернулось на место… Всё стихло…
- …Я видел твой знак! И понял, что ты будешь ждать меня здесь! – произнёс вслух вошедший. Его голос, заполнил пустое пространство помещения…
Но, вслед за этой фразой, скрипнули полы и стук, раздающихся за этим, приближающихся шагов, которые рассказали вошедшему, что он не ошибся в своих предположениях. Его глаза уже немного обвыкли к кромешной тьме и он увидел силуэт, возникший в проёме коридора.
- Ты правильно определил знак. Но, его здесь нет! Я за него! – Силуэт стал приближаться к нему.
Но, стоящий не проявлял беспокойства, не смотря на услышанное и приближение фигуры к себе.
- Его, что не будет совсем? – только спросил он.
- Будем надеяться, что ещё увидим его! – силуэт встал рядом с гигантом.
Тот, помолчал, додумывая слова сказанные ему.
- Понял. – Произнёс он, - Ну что же, обсудим свои действия с тобой!
Со стороны было видно, что вошедший на пол головы, выше того, кто встречал его в доме. Они поприветствовали друг друга, взявшись за локти.
- Я выследил их, как и обещал. Они сейчас в Заме. Явно к чему-то готовятся. Но я нашёл и Альбу! Он тоже там! Ждёт какого-то сигнала. Но, как я заметил, и у него идут какие-то приготовления?! Получается, все они ждут какого-то сигнала! Мне пришлось вступить с ним в переговоры и этим самым показаться им на глаза. Но, неожиданно, я натолкнулся на неприязнь Альбы. Ночью, ко мне подослали убийцу. После этого мне пришлось оставить Заму, этой же ночью. Но, прежде чем я уехал, я успел выведать у неудачливого убийцы, о цели Альбы! Я готов проводить вас! Это именно то место, о каком предполагал «он». – Рассказал гигант.
- Да. Ты говоришь правду. Мы тоже узнали об этом, но из другого источника! – ответил ему тот, что ждал его в доме. – Они пойдут вместе, соединившись! К чему это приведёт? Посмотрим?! Я, думаю, обе стороны выносят одну и ту же мысль – расправиться с помощниками, после достижения цели!
- Ну, тогда нам надо торопиться! Если они убьют Альбу, добраться до того, о ком говорил он, будет невозможно! В ваших интересах, чтобы Альба оставался жив! – заметил гигант.
- Но, как они думают осуществить это? Ведь это невозможно! У них очень мало людей?! Может они вводят нас в заблуждение? А сами, планируют ещё что-то? Может быть такое, что мы что-то не учли? – его собеседника терзали сомнения.
Вошедший задумался…
- Значит, есть, что-то ещё! То о чём мы не знаем и пока не можем предположить! Да, не вовремя «он» выбыл из «игры»!- покачал головой гигант.
- Никто не знает, где он сейчас? Может он в самом её центре?! Я его знаю! И, поэтому, мы должны выполнять нашу сторону действий, как и оговорили с ним!
- В этом ты прав! Что будем делать?
- То, что ты предложил. Пойдём по их следу. Отправляемся на рассвете. Твоего коня надо накормить. Да и тебя, тоже.
- Да, не мешало бы! – отреагировал тот, кто прибыл с тракта, - Путь был не коротким…
Два силуэта скрылись в тёмном коридоре и что-то, приподняли там, проходя внутрь… От туда блеснул, на короткое время свет… После все стихло и потухло…
…Конь прибывшего стоял, навострив уши, когда из-за деревьев, возник человек, от появления которого, конь проявил насторожённость и нервозность… Он фыркнул, предупреждая приближающегося, и повернулся к нему боком, скашивая глаза… Но, тот, достал ароматно пахнущею, свежею лепёшку и этот запах, ворвавшийся в ноздри голодного коня, растопил недоверие и голод, заставил потянуться ноздрями к руке появившегося человека, которая держало лакомство… Рука оторвала кусок лепёшки и протянула коню взять кусок с руки… Угадывалось, что человек очень хорошо знаком с поведением этих животных. Конь тоже понял это, он уже не видел в нём врага и тянулся к его руке за добавкой… Получив и употребив её, он уже не был против того, чтобы его взяли за поводья, когда он жевал третью часть лепёшки, и повели за угол строения… Конь жуя лакомство, потянул ноздрями воздух и уловил, что за углом, стоят ещё несколько пар его соплеменников… После этого, он уже не проявлял никакой насторожённости и спокойно шёл за человеком, заметив в его руке ещё одну часть заветного лакомства…
…Утром, пастух, встав затемно, когда щупальца солнца, ещё не ощупали поверхность пастбищ, выгонял своё стадо обратной дорогой… Только начинающее, сереть небо, не потушившее ещё проглядывавшие кое где звёзды, слабо освещало путь его отаре, по которому он снова гнал овец к тракту… Но звук на нём заставил завернуть гурт в кусты, а самому спрятаться за зарослями…
По тракту неслись с десяток всадников… Они были замотаны в черные берберские одеяния… Лиц, рассмотреть было нельзя и пастух, с расширенными от ужаса глазами, провожал их взглядами, одного за другим… Вдруг, среди них, он заметил того, что видел вчера в сумерках! Он, в окружении других, пронёсся мимо его, в самой середине чёрного десятка…
- Клянусь взглядом утренней Астарты! Эл услышал мои мольбы! Решеф и его свита, покинули дом колдовства и наше селение! Пусть миром правит, лишь Всемогущая воля Эла! – поблагодарил пастух Бога и, осмотревшись, стал выгонять свою отару из колючих кустов…