Злой гений Дитриха Пруста (эпизод 1)

В сборник «Властители мира» вошли три повести-эпизода: «Злой гений Дитриха Пруста», «Что хуже смерти?» и «Боги подземелья».
Каждый эпизод — отдельная история со своим сюжетом. Но есть у них нечто общее. Через все три повести красной нитью проходит одна тема: попытка неких злых сил в лице профессора Пруста, доктора Фореста, карлика Крига и иже с ними подчинить мир, «положить его себе в карман»… Но у этих «злыдней» ничего не выходит, потому что им противостоит более многочисленная и могущественная армия — армия добра — журналист Александр Краймер, полицейский инспектор Бор Харрис, специальные агенты Сергей Московских и Сэм Холтон — Джеймс, гениальный учёный Джон Гаррис, человеческий клон Хьюз.

ВЛАСТИТЕЛИ МИРА
(приключения, фантастика, детектив)

Эпизод первый
ЗЛОЙ ГЕНИЙ ДИТРИХА ПРУСТА

ВМЕСТО ПРОЛОГА

На молу кораблестроительной верфи, расположенной на побережье Бразилии стояли два человека. Один высокий, другой маленький, едва достигающий пояса своего товарища.
Большую голову коротышки венчала широкополая фетровая шляпа светло-коричневого цвета. Одет карлик был в короткую курточку черного цвета с большими блестящими пуговицами, и он явно мерз — ежился и отворачивался от холодного ветра. Морщинистое лицо было красным, как помидор.
Фалды черного плаща, что был на высоком, развевались на ветру, напоминая крылья гигантской хищной птицы. Несмотря на пронизывающий ветер, голова непокрыта — совершенно лысый череп блестел, как отполированный. Большие, почти в пол-лица, черные толстой оправы очки резко контрастировали с бледной кожей.
Перед ними возвышалась субмарина — высотой с трехэтажный дом не менее ста метров в длину. Шли последние приготовления спуска подводной лодки на воду. Пологий желоб, по которому она должна скользить, заканчивали смазывать китовым жиром.
— Ну вот, Криг, ты и стал настоящим командором, — не поворачивая головы, сказал длинный. — Помнишь, в детстве я называл тебя так?
Коротышка кивнул.
— «Акула» в твоем полном распоряжении, как и команда во главе с капитаном.
— Благодарю, профессор, — ответил карлик писклявым голосом, почти не разжимая посиневших губ.
— Пустое, — профессор еще хотел что-то добавить, но в это время к ним подошел один из рабочих — бригадир.
— У нас все готово, — сказал он.
— Командуй, Криг, — не отрывая взгляда от субмарины, произнес профессор.
— Благодарю, — снова произнес карлик, и взглянул на бригадира. — Давай!
Тот махнул рукой. Через секунду махина вздрогнула и заскользила вниз. И вдруг раздался истошный крик. Вдали забегали и тоже что-то кричали рабочие, размахивая руками.
Профессор пристально всмотрелся вперед:
— Что там случилось?
— Сейчас,— отозвался бригадир и побежал по молу.
Через минуту он вернулся.
— Погиб рабочий, — мрачно сказал он, — не успел покинуть желоб.
— Фу-у, — облегченно выдохнул профессор. — Я думал что-то с нашей красавицей. Э-э, как тебя, да, распорядись, чтобы семье погибшего выдали пособие в размере трехмесячного заработка.
— Слушаюсь.
— Плохая примета, — пробормотал Криг.
Профессор посмотрел на коротышку.
— Криг, тебе пора
— Да, профессор. Не хотите прокатиться на «Акуле»? — спросил карлик.
— Нет, не стоит. Я возвращаюсь в поместье, а вам курс на наш остров.
— Да, профессор, — кивнул карлик и посеменил к причалу, где стоял небольшой катер.
К подводной лодке, что сидела в воде ровно по крылья-плавники, уже причаливали три шлюпки с будущей командой субмарины во главе с капитаном.
С помощью матроса Криг спустился по лесенке в катер и дал команду отчаливать. Он оглянулся, но на молу уже никого не было.
— Благодарю, благодарю, профессор Пруст, — прошептал карлик, злобно сверкнув глазами.

Через минуту новоиспеченная субмарина величественно вышла в океан.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВАРИАНТ «Z»

Глава 1
СЕКРЕТНЫЙ ПРИИСК

Александр Краймер стремительно вышел из кабинета главного редактора, в сердцах хлопнув дверью. «Черт знает что такое! — думал он, шагая в свой отдел. — В конце концов, какое мне дело до того, что на бирже паника и золото дешевеет. У меня его никогда не было и надеюсь, не будет. Почему именно мне «криминалисту» надо ехать в эту забытую богом страну, — не успокаивался он, — где даже ночью задыхаешься от духоты, а днем жаришься как на сковороде?! Пусть уж едет кто-то из экономического отдела».

Александр был самым молодым журналистом в издательстве. Сейчас он понимал, что в редакции немного погорячился, ведь известность ему принесли репортажи из той страны, о которой так нелестно отзывался. «Все-таки странно, — думал он, сидя в мягком кресле «Боинга», бороздившего африканское небо, — год назад я находился в тех краях, но ни о каком прииске даже не слышал, а между тем, судя по наводнившему Европу золоту, месторождение должно быть богатейшее. Говорят, они уже завоевывают рынки Америки. Если так дело пойдет и дальше, не за горами крах мировой экономики. Возможно, именно этого и добиваются владельцы прииска».
Он не был экономистом, и, в полной мере, судить об этом деле не мог. Но, как любой коммуникабельный человек, кое-какие выводы все же делал.
Через сутки, после разговора с редактором, Краймер прибыл в Преторию. Город ничем не отличался от европейских. По крайней мере, так ему показалось из окна такси. Чем ближе к центру, тем больше небоскребов, с ослепляюще-сверкающими под южным солнцем зеркальными окнами.
В посольстве, как и следовало ожидать, о прииске ничего не знали, или не захотели распространяться на эту тему, хотя намекнули, что это где-то на границе с Намибией. Это он знал и без них. Секретарь посла пообещал устроить встречу с советником директории, курирующим подобные вопросы.

Уже на следующий день тот принял журналиста. Александр уже привык к тому, что более или менее крупные чиновники в этой стране — белые. Но этот оказался чернокожим.
Советник тоже ничего существенного не сообщил.
— Да, мы слышали о прииске, но, к сожалению, ничем вам не можем помочь. Предприятие частное, и мы не вправе вмешиваться в его дела. – Александр удивленно вскинул брови: обычно такие вещи контролируются государством. — Налоги оно платит исправно, — добавил с улыбкой советник, — и мы не имеем к нему никаких претензий.
Краймер задал еще несколько вопросов: «Не знает ли господин советник кто владелец прииска?»
— Нет-нет, — поспешно ответил чиновник. Из чего Александр сделал вывод, что тот прекрасно осведомлен, но по какой-то причине — по всей видимости, чиновник получил солидный отступной — имя владельца держит в тайне. — Да, у нас и не принято… но смею вас заверить, это очень влиятельный человек.
Советник встал, давая понять, что разговор закончен. Подавая руку и снова улыбаясь, сказал:
— Молодой человек, не советую вам писать на эту тему. Это чертовски далеко и может повредить вашему здоровью.
В словах советника Александру почудилась скрытая угроза, но возможно, это только показалось?..
— Кстати, — донеслось вдогонку, — откуда вам известно о месторождении?
Александр назвал фамилию редактора и издательство.

«Беседа» с чиновником мало что ему дала, но не в правилах Краймера, избегать каких бы то ни было заданий редакции, даже если они казались малоперспективными. Поэтому в тот же день, запасшись кое-какими сведениями, он взял билет на поезд.
За окном вагона тянулась бесконечная саванна с пожухлой желто-зеленой травой (на дворе стояло середина лета) и, казалось, никакой жизни здесь уже не может быть. Но скоро, Александр это знал, пустынный пейзаж сменится оазисом.
Через два дня он сошел на маленькой станции в Намибии. Но и здесь дело двигалось медленно. Никто толком не знал, где находится золотоносный прииск. Промучившись до вечера он, наконец, понял, что местные жители кое-что знают, но не хотят говорить. Уже к ночи, всего за сотню франков — впрочем, кому-то это казалось огромной суммой — чернокожий старик согласился быть проводником, проворчав при этом:
— Надеюсь, господин знает что делает.
Купив двух мулов, они тут же отправились в путь. Под зеленым покровом джунглей было еще душнее, чем на открытом месте под палящими лучами солнца. Рубаха мгновенно прилипла к спине. Ехать пришлось почти всю ночь. «Странно, — размышлял по дороге Краймер, — почему они не берут на работу местных? Ведь в округе больше нет поселений. Неужели привозят со стороны? Но это же страшно дорого».
Постепенно джунгли стали редеть и скоро остались позади. Насколько хватало глаз, потянулась саванна с кое-где торчащими пеньками. Проводник, молча, показал в сторону каких-то построек и поспешно повернул мула.
Не успел Александр выехать на открытое место, как услышал грубый окрик. Журналист замер, ибо по опыту знал: в таких местах шутить не любят.
— Кто такой? – заорал вооруженный автоматом охранник. — Стоять! — вновь крикнул на английском языке автоматчик, когда Краймер попытался вынуть удостоверение. Охранник оказался настоящим гигантом, на целую голову выше его.
— Я корреспондент из... – он назвал страну. — Мне необходимо видеть начальство прииска.
Незнакомец, настороженно изучая Александра, скомандовал:
— Руки за голову! Сейчас посмотрим, какой ты корреспондент, — охранник бесцеремонно обыскал его, забрал удостоверение, а при виде пистолета, который извлек из внутреннего кармана журналиста, многозначительно ухмыльнулся и перебросил оружие подошедшему товарищу. Затем повел Александра, но не к строениям, которые, судя по всему, и были прииском, а к подножию сторожевой вышки.
Обливаясь потом и мечтая хоть о глотке воды (фляжку с живительной влагой у него тоже отобрали) журналист прождал под палящим солнцем несколько часов. Причем, охранник, стороживший его, за это время успел смениться. Здесь он впервые подумал о том, что зря представляется как журналист. Наверное, надо было действовать как-то иначе – более скрытно. Но что сделано – то сделано. Если не убили сразу… Только когда солнце стало клониться к западу, два автоматчика повели его к видневшимся вдали строениям.
Прииск удивил, вернее поразил совершенно глухой и высокий, в три человеческих роста, забор, по верху коего шло несколько рядов колючей проволоки.
«Зачем огораживать шахты? — недоумевал Александр. — Что они там прячут? Надо обязательно побывать за стеной!» — Впервые за эти дни в нем пробудился интерес к этому делу.
Александра доставили в высокое белое здание типа отеля, подняли на лифте на второй этаж и, еще раз обыскав, ввели в просторный кабинет. Стены и пол кабинета были обиты толстыми коврами. У противоположной стены стоял большой, застланный цветастым покрывалом, диван. Мерно гудел кондиционер. Сопровождающие испарились, а из-за большого письменного стола навстречу поднялся невысокий толстяк, лицо которого лоснилось от пота, несмотря на прохладу, исходящую от кондиционера.
«Боже мой, как он может жить в таком климате!» — первое, что подумал Александр. Потом опыт журналиста подсказал, что человек растерян, хотя изо всех сил пытался это скрыть.
— Господин Краймер? Пожалуйста, садитесь, — указал толстяк на кресло, и первым плюхнулся в свое. Взял со стола удостоверение и несколько минут изучал его.
«Он что, не мог сделать этого раньше?» — с раздражением подумал Александр. Но потом заметил, что толстяк вовсе не читает, а скорее всего, пытается привести в порядок мысли.
— Господин Краймер, — наконец, оторвавшись от документов, произнес толстяк. — Прежде, чем вы зададите вопросы, позвольте поинтересоваться: как вы узнали о местоположении нашей фирмы? Мы стараемся не афишировать ее адрес. — Толстяк заставил себя непринужденно улыбнуться. И опять от Краймера не ускользнуло, с каким напряжением собеседник ждет ответа. Но на этот раз он не стал называть имя редактора, сославшись, что о прииске узнал в издательстве. Отметив что-то у себя в блокнотике и еще раз, взглянув на удостоверение, толстяк подвинул документы Александру. Спрятав документы, тот достал из нагрудного кармана рубашки небольшой блокнот, диктофон у него отобрали.
— О, нет, нет, — замахал руками толстяк. — Вы, господин Краймер, приехали в очень неудачное время. Управляющий прииском в отъезде… и я ничем не могу вам помочь.
— Позвольте, — начал было молодой человек, но толстяк не слушая его, перебил:
— Мистер Краймер, вы, конечно, заметили какая у нас охрана, золото надо охранять, — извиняющие улыбнулся он.
Александр порывался что-то возразить, но толстяк вновь перебил его:
— Могу только сообщить, что мы напали на очень богатую золотоносную жилу...
Журналист понял, что здесь ничего не добьется, но сделал еще одну попытку.
— Скажите, — улучив момент, спросил он, — почему вы не берете на работы местных жителей, ведь, как я понимаю, нанимать со стороны намного дороже?
Ему показалось, что во взгляде толстяка промелькнуло: злоба, испуг или что-то еще.
— Я уже сказал, — сухо бросил тот, — что это не в моей компетенции.
По-видимому, этот человек уже вполне освоился, от его волнения не осталось и следа.
— Ну что ж, придется подождать высшее начальство.
— О, нет-нет, — скороговоркой проговорил толстяк, — вам сейчас лучше уехать. Управляющий будет очень не скоро… а вообще-то знаете что, — взглянул в окно. — Скоро стемнеет, незачем вам на ночь глядя пускаться в дорогу, — в его голосе появились заискивающие нотки. — Переночуйте, а завтра я подыщу вам проводника... а в знак полного доверия мы вернем вам ваши вещи. – На столе появились пистолет, чему Александр крайне удивился — обычно в таких местах оружие не возвращают – диктофон и его журналистское удостоверение. Толстяк нажал на кнопку под крышкой стола, и в дверях бесшумно появился один из сопровождающих.
— Мартин, вы все слышали? Проводите мистера Краймера. — Это было сказано таким тоном, что Александр неожиданно понял, что Мартин на ранг выше толстяка, возможно, даже он и есть управляющий, но по каким—то, причинам, скрывает это. — Все необходимое вам принесут, — обратился толстяк уже к журналисту.

Его привели в крошечную комнатку, находившуюся в этом же здании, но в другом крыле, где кроме узкой деревянной кровати и тумбочки возле неё ничего не было, да и не поместилось бы. Не успел журналист оглядеться, как в комнатке вновь появился Мартин с подносом в руках. Откусывая мягкую румяную булочку, запивая чёрным кофе, Краймер очень надеялся, что в еду ничего не добавили…
Александр не спал, пытаясь понять какую с ним ведут игру. Вдруг он услышал странный шум. С минуту прислушивался, пока не понял, что это шаги множества людей. Осторожно выглянув в окно, Александр рассмотрел через жалюзи множество колышущихся голов — колонну людей. Быстро одевшись,вышел в коридор и, обойдя сидевшего в кресле и клевавшего носом охранника, спустился по лестнице. У двери, сидя за столом, уже откровенно спал другой. По холлу разносилось его негромкое храпенье. Александр усмехнулся: «Хороша же у них охрана». Дисциплина на прииске явно была не на высоте. В немалой степени его удивляло, что не видел здесь ни одного чернокожего. И даже обслуга прииска и охранники были белые. Что бы это значило?
За дверью Краймер увидел хвост удаляющейся колонны. Удача сама шла в руки. Недолго думая, он догнал колонну и втиснулся в нее. Окружающие не обратили на него никакого внимания. Но в этот момент Александр увидел двух охранников, за плечами у них болталось оружие. Чтобы не выделятся, еще глубже втиснулся вглубь колонны. Судя по всему, те его не заметили. И Александр успокоившись, стал приглядываться.
Почти все идущие — рослые и широкоплечие. Вот только с изможденными лицами. И вдруг с головы до ног покрылся холодной испариной: со всех сторон его окружали не люди, а механические куклы! Со смешанным чувством страха и любопытства юноша продолжал наблюдать. Да, это, несомненно, роботы. Монотонные движения и лица, похожие на застывшие маски. Нечто подобное он видел в музее восковых фигур, правда, там все фигуры были неподвижны. А здесь! Вспомнил, что в газету как-то просочилась информация о биороботах.
«Так вот они какие! — подумал он, несколько успокоившись. — Но какая филигранная техника, просто не отличишь...» И тут случилось неожиданное: один из ближайших «роботов» широко открыл рот, — раздался отчетливый зевок. И по телу Краймера пробежала мелкая дрожь: «Нет, это не роботы. Но что же это такое?!»
Так, в смятенном состоянии Александр, вместе со всеми, миновал большие железные ворота. Машинально стал подстраиваться под монотонные движения соседей, и это, возможно, спасло ему жизнь.
«Роботов» загнали в один из многочисленных бараков, где двумя рядами стояли двухэтажные нары. Барак был слабо освещен белым неживым светом. Никто из охраны в помещение не вошел, в этом не было необходимости: «роботы» соблюдали полный порядок. Александр пробрался в самый конец, где было потемней, и, по примеру других, забрался на нары. И вообще понял, что ему ничего не остается, как во всем подражать этим странным существам. А те продолжали сидеть на жестких нарах, словно чего-то ожидая.
Внезапно откуда-то раздался едва слышный писк. Александр обеспокоено оглянулся вокруг, одновременно заметив, как напряглись лица «роботов»». Писк оборвался так же внезапно, как и начался. И люди, как по команде, попадали на тощие матрацы, и почти сразу же послышалось мерное посапывание и негромкий храп. Они спали!..
Александр был так ошарашен происходящим, что даже забыл последовать их примеру, что могло причинить немалые неприятности. Вспыхнул яркий свет. Он вздрогнул и прикрыл глаза рукой. А когда открыл, то увидел на пороге человека. К счастью, тот не взглянул в конец барака, а склонившись у первых нар, стал что-то делать. Александр потихоньку опустился на жесткий матрац и сквозь ресницы наблюдал. Видно, что человек выполняет привычную работу. Все движения его были выверенные, доведенные до автоматизма.
«Санитар» (так он окрестил вошедшего) медленно приближался, переходя от одного «пациента» к другому. Александр судорожно сжимал рукоятку пистолета, возвращенного после визита к толстяку, правда, без единого патрона, стараясь унять бившую дрожь. И все же не выдержал. Когда «санитар», находившийся от него метрах в трех, склонился над его соседом, Краймер, сгруппировавшись, обрушил сверху на голову бедняги рукоятку пистолета.
«Санитар» слабо вскрикнул. Шприц, которым тот орудовал, выпал из рук, и, как показалось Александру, с оглушительным звоном разбился. Взвалив обмякшее тело на место, где только что лежал, и, прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам, журналист бесшумно выскользнул за дверь. В следующее мгновение страшный удар по голове его самого свалил на землю.

Глава 2
«ПАЦИЕНТЫ» ДОКТОРА ФОРЕСТА

Доктор Форест устал. Но усталость эта была не физическая, хотя через его руки сегодня прошло более десятка пациентов. Фореста мутило от запаха свежей крови, от вида сморщенного, как ядро грецкого ореха, мозга. Да, он хирург и давно должен бы привыкнуть к таким вещам. В списке, принесенным с утра «ассистентом» значилось всего четверо… Но после обеда пошли незапланированные…
Он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Ноги стали ватными и не слушались. Отправив очередную коляску с прооперированным пациентом, доктор стянул перчатки и маску, тяжело опустился на стул и, чтобы не видеть вечно красную от пьянки физиономию охранника, тупо уставился в пол. Голова раскалывалась от боли, смертельная тяжесть приковала к месту так, что, казалось, никакими силами уже не сдвинуть. «Если привезут еще одного, я не вынесу этого, — подумал Форест, — или сойду с ума, или зарежу беднягу».
Устал, наверное, и охранник или у него просто закончилось спиртное. Встав с трудом из глубокого кресла и буркнув что-то на прощание, шатаясь, вышел из операционной. Этот охранник, с коротким именем Рэм, был приставлен следить за доктором, но не очень-то старался, понимая, что жизнь последнего зависит от его добросовестной «работы». Обычно уже к обеду Рэм оказывался мертвецки пьяным и храпел до вечера в кресле. Форест даже не знал, какой тот национальности. Здесь не принято было расспрашивать.
Форест пересел в освободившееся кресло и, закрыв глаза, уронив голову на грудь, попробовал расслабиться. Но это ему не удалось. Самопроизвольно сжались до хруста пальцы рук. Одно за другим поплыли перед глазами лица тех, кто лежал сегодня перед ним на столе — впалые закрытые глаза с синими веками, бледная, почти прозрачная, натянутая на скулах кожа. Он до того ясно увидел вытянутых в струнку пациентов, что, не в силах сдержаться, застонал. «Надо что-то делать, — в который раз твердил себе, — так больше продолжаться не может». Но ничего не делал, и все повторялось снова: каждое утро шел в операционную, где его ждал пьяный охранник, и начиналась «работа», похожая на кошмарный сон.
Мысль о том, что все это происходит во сне не раз приходила ему в голову. Но стоило открыть глаза, как снова видел таз с кровью и белые островки плавающего в нем мозга тех, кого он убивал. «Неужели они не понимают, что у человека бывает предел, — думал Форест, полулежа в кресле, — грань, за которую нельзя заступать?!»
В это время двухстворчатая дверь за его спиной неслышно отворилась, и в операционную вкатилась коляска. Услышав шорох за спиной, он вздрогнул и резко крутанулся вместе с креслом. К своему ужасу увидел нового пациента. До боли сжал зубы и, оставаясь сидеть, стал рассматривать юношу, которого предстояло оперировать. Тот был похож на десятки, а может быть, и сотни таких же несчастных, но чем—то неуловимо отличался от них. Чем? Никак не мог определить. Несмотря на черные круги под глазами, это был красивый юноша.
Форест не знал, откуда доставлялись пациенты, но по некоторым признакам догадывался, что в основном это матросы, что было неудивительно, так как со всех сторон их окружал океан. Но, судя по всему, молодой человек к их числу не принадлежал.
«Откуда же они его взяли? Ему, наверное, нет и двадцати», — прошептал хирург. От одной мысли, что должен вскрыть череп у этого красивого мальчика и копаться в нем, стало плохо.
Посидев еще немного и переждав приступ дурноты, доктор резко встал и быстро подошел к юноше. Несколько секунд стоял над своей жертвой. Ни один мускул не дрогнул на лице молодого человека, как будто тот был мертв. Но достаточно одного взгляда опытного врача, чтобы определить, что он жив и находился в глубочайшей коме. «Крепкое же у них снотворное», — подумал Форест о хозяевах острова, как, обычно не причисляя себя к их числу. Затем, распаковав новый бинт, привычным движением обмотал юноше голову. «Ну, вот и все», — облегченно вздохнул он.
Рука уже потянулась к рычагу, но он ее резко отдернул. Во всей «операции» чего-то не хватало, что-то было не так. Доктор осмотрел пациента с ног до головы и с ужасом уставился на чистый бинт. Сам по себе бинт был безупречен: белоснежный, без единого пятнышка, но именно белизна и напугала. Быстро сорвав повязку, он провел скальпелем по лбу жертвы... Руки дрожали, и надрез получился неровными и глубоким. Брызнула кровь. Форест смазал рану жёлтой вонючей мазью, останавливающую кровотечение, и вновь перебинтовал голову несчастного, после чего перевел дух и нажал на рычаг электрического привода. Коляска бесшумно покатилась по монорельсу и скрылась за противоположной дверью. «Тупею, — падая в кресло, подумал он. Тихо заурчал лифт, и почти одновременно с этим погас свет. Это означало конец рабочего дня. — Все! Можно идти домой».
Но он почему-то медлил, чувствуя, как по телу разливается приятная тяжесть, наслаждаясь покоем и тишиной. Из дремотного состояния его вывел шум. Он насторожился, но быстро успокоился: это лифт возвратился на место. «Значит уже в реанимации», — Форест поймал себя на мысли, что часто думает и говорит по старинке, как в те времена, когда был простым провинциальным хирургом. Вот и сейчас, подумал о том, чего уже давно не существовало в его работе. Какая уж тут реанимация?!
«Сколько же прошло времени? Неужели только два года!» — ему казалось, что целую вечность торчит на этом проклятом острове. Как ни странно, он так ни разу и не побывал в «накопителе», где держали его будущих пациентов. И в «реанимации». Хотя бы из любопытства. Почему? Доктор и сам затруднился бы ответить на этот вопрос. Может быть, просто боялся взглянуть в глаза…
За мыслью о реанимации последовала вторая, заставившая подскочить в кресле. Куда только делись усталость и апатия. «А если за мной следили?! Зачем я это сделал?! Это же верная смерть! — с ужасом думал хирург. Ему стало казаться, что в кабинете должна быть вмонтирована скрытая камера. Лоб покрылся холодной испариной, ноги противно задрожали, и Форест вконец обессиленный, вновь упал в кресло.
Но время шло, а он все еще оставаться один в полумраке операционной. Жалюзи всегда плотно задвинуты (даже не помнил, когда в последний раз они открывались) и нельзя было определить — стемнело или нет. Похоже, в клинике не осталось ни одного человека, кроме него и ТОГО внизу. Остальных же уже нельзя было считать людьми. В здании стояла гробовая тишина, и доктор Форест слышал, как бьется собственное сердце. Постепенно он успокоился. Способность трезво мыслить медленно возвращалась: «Допустим, никто не заметил, и за мной не следили. Наверное, это так. Иначе, зачем им приставлять ко мне этого пьяницу, но это мало что меняет. Завтра же этот мальчишка выдаст себя с головой, а вместе с собой и меня!»
Первое, что приходило в голову — исправить ошибку. Но вспомнив беззащитное лицо юноши, Форест понял, что не сможет убить его. Хотя смертей на своем веку он повидал немало, да и сейчас, что, как ни убийства совершает каждый день, но перечеркнуть только что спасенную жизнь показалось чудовищным. Потом подумал: не пойти ли ему покаяться, во всем признаться... Но представив злорадную усмешку коротышки Крига, тут же отказался и от этой мысли. «Ну что ж, тогда придется позаботиться о его дальнейшей судьбе, — произнес вполголоса. — Спрячу его в пещере, пока о ней никто не знает, а потом попробую переправить на материк».
Приняв такое решение, доктор Форест привстал с кресла, собираясь уходить, но новая мысль обожгла сознание: «Черт! – обхватил он голову. — Он же завтра очнется и все испортит. А если обойдется в реанимации, то вместе со всеми попадет в барак, и выкрасть его не удастся, — доктор задумался. — Неужели уже сегодня придется спрятать?.. Но нет, к такому путешествию я не готов. Тогда придется еще раз рискнуть».

* * *

Было далеко за полночь. Ничто не нарушало тишины. Лишь трели цикад вторгались в безмолвие, но и они сливались с ночью. В свете неярких звезд виднелись очертания большого светлого здания, у входа в которое зависли два больших плафона.
В их свете мелькнула тень. Мелькнула и исчезла, как будто привидение прошло сквозь стену. Доктор Форест довольный, что незамеченным проник в клинику, двинулся по длинным коридорам внутрь здания. В палату реанимации, куда он стремился, вело два пути. Одна дверь выходила во двор, ей в основном пользовались «ассистенты». Другой путь лежал через операционную. Во дворе был большой риск с кем-нибудь столкнуться, поэтому доктор выбрал последнее, тем более что надо кое-что захватить из операционной.
Внутри охраны не было, но Форест старался производить как можно меньше шума. Он прекрасно знал внутреннее расположение этой части здания и поэтому беспрепятственно и скоро достиг кабинета. Да, он правильно рассчитал время; операционную уже успели убрать. В фосфоресцирующем свете взошедшей луны слабо светились тщательно отмытые хирургические инструменты.
Форест прошел к стеклянному шкафчику, стоящему в углу, и с минуту в нем повозившись, положил что-то в карман куртки. Затем приблизился к двери, противоположной той, что вошел. За дверью оказался небольшой тамбур — лифт. Тихо заработал мотор, и через несколько секунд мягкий толчок возвестил, что лифт прибыл. Створки раздвинулись, Форест шагнул из него и резко отпрянул назад.

Глава 3
КТО КОГО СПАСАЕТ?

Пахнуло забытым запахом морга — карболкой, к которому примешивались запах крови и тлена. Несколько минут Форест не решался переступить порог кабины. Наконец, вышел, и та, облегченно приподнявшись, медленно поползла вверх. А доктор на самом деле попал в царство мертвых.
Нет, трупы здесь не валялись, как это иногда бывает в небольших моргах, ровными рядами стояло несколько десятков узких железных полок-кроватей. На некоторых из них лежали сегодняшние пациенты.
«Остальных, наверное, успели перевести», — подумал он и медленно пошел вдоль рядов, ища ТОГО, последнего. Люди лежали в одинаковой позе: неестественно задрав головы, с торчащими острыми кадыками. И хотя все они были разного возраста, преобладали молодые. Только сейчас, впервые, глядя на «творение» своих рук, ему пришло в голову, какое сильное оружие приобретают хозяева острова. Разве не об этом когда-то мечтали отец и его друзья?..

...По тихому неровному дыханию можно было определить, что в телах теплится жизнь. У одной из кроватей Форест задержался дольше обычного. Лежащий на ней не подавал признаков жизни. Он проверил пульс.
«Черт! Не выдержал, — досадливо поморщился доктор. Но вовсе не этого человека пожалел он, а, в первую очередь, подумал о себе: — Опять придется копаться в мертвом теле. Скупердяи!» — подумал он о хозяевах острова. Мелькнула мысль, что хорошо бы и ТОТ не проснулся, но интуиция подсказывала, что юноша жив.
Форест обошел всех, но пациент как сквозь землю провалился. Неприятный холодок забирался под кожу, лоб покрылся холодной испариной. «Неужели они что-то заподозрили и увезли его в другое место? Но почему меня сразу не взяли?! А может быть, уже ищут?» — приходили мысли одна страшнее другой, а глаза продолжали лихорадочно бегать по лицам спящих, в надежде, что ошибся или пропустил...
Форест запаниковал. Но тут заметил еще одну кровать, стоявшую в стороне от остальных в небольшой нише. Натыкаясь на койки, почти бегом направился туда. Это, несомненно, был он! Вот и родинка на подбородке. Доктор готов был расцеловать юношу.
Не обращая внимания на грязный тюфяк, Форест сел рядом с пациентом и осмотрел его. В отличие от других юноша дышал ровно, а под глазами уже не было той пугающей черноты. Кровь засохла, и бинт из красного превратился в черно-бурый. Прежде, чем вывести пациента из сна, он еще раз подумал, что скажет.
«С мальчишкой не должно возникнуть проблем, поверит каждому моему слову», — успокоив себя, таким образом, доктор сделал заранее припасенным шприцем укол и стал ждать.
Через минуту веки юноши дрогнули, и он открыл глаза. Секунду взгляд блуждал, пока не остановился на сидящем перед ним человеке.
— Где я? — с трудом разжимая запекшиеся губы, спросил он.
Доктор нагнулся ниже, чтобы ответить, но понял, что тот еще не отошел от наркотика. Юноша попытался подняться, но это ему не удалось.
— Спокойно, спокойно, — быстро заговорил доктор, поддерживая пациента, — я друг и пришел, чтобы помочь.
Форест знал, что упусти он время, с парнем едва ли удастся справиться. Лекарство, которое ему ввел, обладало очень эффективным действием. Важно было именно сейчас расположить его к себе.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Александр, — машинально ответил юноша, садясь на кровати.
— Повторяю, Александр, я твой друг, меня бояться не...
— Где я? — перебил юноша. — И что все это значит? — он обвел рукой вокруг.
— Говори потише! — зашептал Форест. — Нас могут услышать. Вспомни, что с тобой сучилось за последние дни, и ты поймешь, что находишься в большой опасности.
Александр замолк. Молчал и доктор, думая, стоит ли открывать этому мальчику правду.
— Все же объясните, что все это значит, как я сюда попал?
— Ну, хорошо, — будто на что-то решившись, проговорил доктор. — Я вижу, ты парень не из робких, тогда взгляни на этих людей... замечаешь ли что—нибудь странное?
Минуту юноша внимательно всматривался:
— Они же мертвые? Я в морге?!
Форест усмехнулся:
— Не тебе первому приходит такое сравнение. Почти угадал. Они живые, но крепко спят.
— Спят!? – в голове молодого человека шевельнулось воспоминание: прииск, барак… Ну, конечно же.
— Небольшая операция и несчастные навсегда забыли, кто они. Теперь их удел работа. Много работы, — продолжил доктор.
— Люди—автоматы! — воскликнул Александр. — Теперь я понимаю... — перед глазами возникла колонна рабочих. Он схватился за голову.
— Не пугайся, тебя удалось спасти, а бинт для маскировки, — успокоил Форест, — чтобы ты не отличался от остальных. Я рад, что вы все понимаете, — он почему—то перешел на «вы». — А теперь о главном, слушайте меня внимательно...
— Но кто вы и почему спасли меня? — вновь перебил Александр.
— Ну что ж, ты имеешь основания не доверять. Зови меня просто Форест. И почему ты решил, что я спас только тебя? Ну, об этом потом, у нас не так много времени. Слушай меня внимательно: завтра тебе предстоит нелегкий день. Никто тебя не тронет. Не бойся. Но ты должен пролежать с закрытыми глазами и ничем не отличаться от остальных. Думаю, никто не будет тебя рассматривать, но все же старайся не шевелиться. Надеюсь, ты не боишься уколов, — вынул он ампулу, — сейчас я сделаю тебе инъекцию, и ты спокойно будешь спать до утра. Силы тебе понадобятся. А ночью я отведу тебя в надежное место. Не беспокойся, это совершенно безвредно.
Доктор Форест хитрил, собирался ввести Александру сильнодействующий наркотик, от которого тот должен проспать целый день, но предупреждать об этом не хотел. Сейчас важно было выглядеть в глазах этого молодого человека эдаким спасителем—героем.
— Я спрячу тебя в безопасное место, — повторил он, доставая из небольшой металлической коробочки, которую принес с собой, шприц, — а потом переправлю на материк.
Александр с беспокойством следил за действиями Фореста, явно колеблясь. Потом все же протянул руку:
— Кажется, у меня не остается другого выбора, как довериться вам.
Дождавшись, когда юноша впал в забытье, доктор вызвал лифт.

* * *

Незамеченным, Форест пробрался домой, но, как ни старался, уснуть не смог. Им опять овладели дурные предчувствия. Голова пухла от мыслей, среди которых выделялась одна: «Зачем я это сделал?»
Завтра они обязательно попадутся, и последует неминуемая смерть или кое-что похуже... Криг не пощадит — давно ищет повод. А заменить его не так уж и сложно. Форест слышал и даже видел: готовятся еще два таких же кабинета, как его. На минуту представил себя на месте пациентов и глухо застонал.
« Старый дурак! — на чем свет стоит, ругал себя. — Зачем я заварил эту кашу?! Жалко, видите ли, стало. Куда проще было усыпить этого мальчишку? – он встрепенулся. — Может быть, еще не поздно? – Форест выглянул в окно. Светало. — Нет! Парень оказался не таким уж наивным, как он себе представлял. Сейчас был вовсе не уверен, что удалось убедить... Про таких говорят: молодой, да ранний».
На самом деле доктор Форест был вовсе не старым. Недавно ему исполнилось сорок шесть. На бледной лишенной всякой краски коже лица еще не образовалось ни одной морщинки. А в черной густой шевелюре — ни единого седого волоска.
Наконец, доктор забылся в кресле. Правда, видеть этого, равно как и его бдения, никто не мог. Доктор жил один в маленьком комфортабельном домике.

Проснулся он через полчаса, но, как это ни странно, чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. А главное, его уже не терзали ночные страхи. С легким сердцем Форест вскочил с кресла, будучи уверенным, что все закончится благополучно, и стал готовиться к ночному путешествию.
Настроение его резко упало, когда увидел выходящую из ворот зоны колонну рабочих, прооперированных неделю назад. Их вели на испытательный полигон. А быть может, отправляли на материк. И хотя Форест знал, что Александра в этой колонне быть не могло, чего—то испугался. В кабинет вошел уже в отвратительном настроении. Охранник еще не пришел. Доктор вынул из куртки вчерашний инструмент и засунул подальше в шкафчик.
Вскоре появился Рэм с неизменной бутылкой в руке.
— Гуд монинг, док! Вы сегодня плохо выглядите, — поздоровался он.
Доктор что-то пробурчал в ответ, но расслышать можно было только слово «бессонница».
— От бессонницы есть отличное средство, — хмыкнул Рэм, вынимая из кармана бутылку. — Рекомендую. Не желаете?
— Нет! — отрезал Форест и резко отвернулся от надоедливого стража, понимая, что портить отношения с охранником не в его интересах. Но тот, кажется, ничуть не обиделся.
— Нервы, док, — произнес он, откупоривая бутылку. — А я, с вашего позволения... Да-а, работа у нас не мед.
На что Форест, ничего не ответив, накинул халат и занялся приготовлением инструмента. Принесли список, заглянув в который, он облегченно вздохнул. Пациентов в нем значилось десять. Конечно тоже не подарок, но не сравнить со вчерашним днем. О том, что все они выйдут из-под его ножа послушными роботами — скотиной, не способной мыслить, доктор не думал, как и о том, что смерть была бы для этих несчастных лучшим избавлением.

Глава 4
НОЧНАЯ ПРОГУЛКА

Форест сидел в операционной, расслабившись в кресле. В голове лениво ворочались обрывки мыслей. Порой под давлением определенных обстоятельств человек из трусоватого превращался в отчаянного храбреца. Нечто подобное сейчас происходило с доктором. Он удивлялся самому себе: откуда столько прыти? Раньше никогда и не подумал бы, что способен на такие «подвиги»! И ему это нравилось. Форест был несказанно рад, что страх не парализовал его. Что еще предстояло? Выдержит ли?.. Но как говорится, назвался груздем – полезай в кузов.
Мрак, стоявший в кабинете-операционной, действовал успокаивающе. Со стороны могло показаться, что уставший за день доктор дремал. Но это было не так. Он ждал. На нем была короткая темная куртка и удобные для ходьбы кроссовки. И на этот раз он почти не волновался. Техник, так называли человека убиравшего в операционной, никогда не заглядывал в лифт, и он мог там спокойно переждать. После рабочего дня Форест намеренно не пошел домой, посчитав, что рисковать лишний раз не стоит.
Внизу хлопнула дверь, и раздались отчетливые шаги. Он поморщился: «Вечно стучат сапожищами!» Нервы все же были натянуты до предела. Пора уходить. Форест поднялся и, обойдя лужу крови, споткнувшись о монорельс, по которому скользила тележка, доставляющая пациентов, и негромко чертыхнувшись, скрылся в черной пасти лифта. Беззвучно задвинув за собой дверь, на всякий случай, запер её изнутри. Кто знает, какие сюрпризы готовит нам судьба? Вдруг технику вздумается заглянуть в кабинку лифта.
Через минуту, насвистывая веселый мотивчик, в операционную кто—то вошел...

…Когда шум за дверью утих, Форест, помедлив немного, вышел из укрытия. Операционная сияла чистотой.
«Пожалуй, спускаться в подвал еще рановато, — подумал он, взглянув на часы. — Время еще ранее, можно с кем—нибудь столкнуться во дворе, — он снова уселся в кресло. На этот раз его посетили мысли куда тревожнее: — Правильно ли я все рассчитал? До пещеры не близко, успею ли вернуться затемно?» — Форест готов был дать обратный ход: например, усыпить пациента. Но узел затянулся. Ассистенты наверняка определили, что после операции "объект" был жив и занесли номер в список. Оставалось одно — исчезновение. Вряд ли они заметят пропажу, а документы он сумеет подделать. Как говорится: потеряв голову, по волосам не плачут.
«Только что с ним делать дальше? Вместе с остальными переправить на материк? Если... Собственно, какое мне дело? Если парень окажется недостаточно ловок и попадется, никто не будет спрашивать, откуда он взялся, сразу уничтожат, как бешеную собаку! Интересно, как он к нам попал? На субмарине? Сомнительно. Яхта? Но почему я ничего не знаю? Однако, пора!» — вновь взглянул на часы Форест.
Он спустился в подвал, вышел из лифта и направился к кровати, где лежал Александр. Пациент пребывал в том же положении, в каком его оставил вчера, лишь рука откинута в сторону. Доктор нагнулся и с облегчением разглядел на левой руке юноши свежий след укола. Значит, ассистенты ничего не заподозрили и ввели ему, как и всем, питательную смесь. Доктор внимательно посмотрел на плотно сомкнутые веки. Да, он не ошибся, этот человек был намного старше, чем подумал в первый раз, и от этого могут возникнуть дополнительные проблемы… С подростком было бы легче. Светлая кожа, правильные черты лица, прямой нос, узкие губы, точеные скулы. Все свидетельствовало, что перед ним европеец, а возможно, даже американец.
Прежде чем вывести пациента из наркотического сна, Форест снял с его головы повязку. Рана уже успела зарубцеваться, но выглядела устрашающе. «Идиот!» — обозвал сам себя доктор. Куда проще было намочить бинт в крови. Потом вынул ампулу и сделал инъекцию.

Через минуту юноша открыл глаза.
— Это вы, Форест? — слабым голосом спросил он. — Ничего не помню... Где я?
— Вы сильно измучились и проспали целый день, — успокоил доктор. — Ну, а теперь вставайте, пора в путь.
— Куда? — снова спросил Александр.
— Вы помните наш вчерашний разговор? — с беспокойством спросил доктор.
— Да, — молодой человек попытался подняться с койки, но почувствовал, как пол уходит из—под ног.
— Ничего, бывает, — поддержал его Форест. — Очень скоро это пройдет...
Пережидая приступ головокружения, Александр взглянул на свою руку, потом на Фореста, но ничего не сказал. Эти взгляды не ускользнули от доктора, и он подумал: «Ну вот, началось!» — имея в виду проблемы, которые могли возникнуть.

Пока они шли между рядов полок-кроватей, Александр неотрывно со страхом смотрел на лежащих людей. Некоторые открыли глаза и, не обращая внимания на проходящих, пустым бессмысленным взглядом смотрели в потолок. Картина была жутковатой. И даже привычный ко всему Форест чувствовал себя неуютно.

* * *

Два силуэта выскользнули из большого светлого здания. Доктор, шедший впереди, потянул спутника в сторону:
— Идите за мной и старайтесь ступать осторожно.
Все еще находясь под впечатлением страшного подвала, Александр беспрекословно последовал за ним. Он хотел о чем-то спросить Фореста и дотронулся до его плеча.
— Тсс, — сделал тот предупредительный жест. — Ничего не говорите, мы еще в опасности.
Вопросов у Александра накопилось немало, но пока решил смириться и повиноваться до конца. Однако молчание не мешало ему смотреть по сторонам. Местность напоминала обыкновенный дачный поселок. Такие же небольшие коттеджи, возле каждого темнел газон... Вот только зачем это странное сооружение, похожее на водонапорную башню с радаром на крыше?
— Фу, кажется, проскочили, — перевел дух Форест. Они находились на окраине поселка.
И вдруг в этот момент...
— Эй, кто там?! — раздался грубый окрик.
Александр замер и бросился бы бежать, если бы доктор властно не схватил его за руку.
— Стой! — успел шепнуть Форест в самое ухо юноши. Безвыходность положения придала смелости. «Кто бы это мог быть? Судя по выговору — Мельник. Не самый плохой из охранников. С ним у меня ровные отношения. А главное он не из гвардии Крига», — все это пронеслось в голове Фореста за долю секунды.
Нетвердой походкой он двинулся навстречу окликнувшему.
— Дру-у-жище! — растягивая слова, заговорил Форест. – Ка-ка-я встре—е—ча. Пойдем с нами, у нас кое-что осталось, — пригласил он, повернувшись к Александру, стоявшему в отдалении, и при этом едва не свалившись.
— А, это вы, доктор, — сказал охранник. — Нет, спасибо, мне сейчас на дежурство, а вы зря зашли так далеко, говорят, здесь пошаливает какая—то зверушка.
— О, зверушки моя страсть, и еще у меня кое-что е-е-сть, — натурально икнув и вытащив из кармана большой пистолет, похвастался Форест.
— Ну, хорошо, хорошо, — занервничал Мельник. — Уберите свою «дуру», — отвел он направленный в грудь ствол. — Я все же советовал бы идти домой.
— Хо-о-рошо. Иду-у-у. А все же жаль... — и что-то бормоча себе под нос, обняв Александра, увлек его за собой.
— А говорили, он в рот не берет, — глядя вслед, удивился Мельник и направился в противоположную сторону.
Отойдя на безопасное расстояние, Александр повернулся к доктору:
— Форест, вы настоящий артист. Так правдоподобно сыграть... даже я на минуту поверил...
— Честно признаться — это от страха. А вообще-то, нам повезло, что вам оставили одежду. Но меня больше волнует другое, как бы Мельник не разболтал о нашей встрече. Боюсь, что слишком запоминающейся она оказалась, — оглянувшись на оставшийся позади поселок, доктор включил небольшой, но мощный фонарик. — Теперь, молодой человек, объясните мне кто вы такой и как попали на наш остров?
— Разве мы на острове? — удивился Александр.
— Так, на часть вопроса вы уже ответили. Что касается острова... да. Думаю, это частная собственность. Впрочем, остров громко сказано, по большому счету это одинокий утес посреди океана.
— Странно, я думал необитаемых островов в наше время не осталось, — задумчиво сказал юноша.
— Я тоже так думал, — усмехнулся Форест, — он уже обитаем. Но вы не ответили на мой вопрос...
— Строго говоря, еще неизвестно кто кому должен давать объяснения. Ну, хорошо, первым начну я. Я корреспондент... – молодой человек по привычке полез за удостоверением, но спохватился. В общем, журналист Александр Краймер.
— Журналист, — размышлял вслух доктор. — Теперь мне становится понятным... Ваша братия всюду сует свой нос.
В его голосе Александру почудилось раздражение.
— Скажите, Форест, откуда этот шрам? — Александр осторожно дотронулся до лба.
— Вы должны меня извинить, Александр, — оглянулся тот, — я иногда разрезаю кожу у пациентов для маскировки.
— Да, вы мне говорили, — вспомнил Краймер, — если так, то никаких извинений. Собственно, в чем состоит операция? Почему после нее, как вы сказали, люди превращаются в рабочую скотину? — в нем опять заговорил журналист.
— Я знал, что рано или поздно вы спросите об этом, — доктор что-то вынул из куртки и осветил ладонь. — Знаете что это?
Краймер осторожно взял с его ладони миниатюрную коробочку:
— Похоже на микросхему.
— Вы неплохо разбираетесь в радиотехнике. Это жучок—приемник, он вживляется в мозг, и пациент подчиняется сигналам, поступающим через него. — Доктор положил коробочку в карман и вновь двинулся вперед. Александр был поражен.
— Да вы знаете, кто вы после этого! Это же хуже убийства! — вдогонку крикнул он.
Форест резко обернулся:
— Я делаю все, что в моих силах, и не вам меня упрекать.
Но Александр не успокоился:
— Ну, хорошо, вы намекаете, что спасли ни одного меня. Но тогда почему эта преисподняя до сих пор действует?!
Доктор пожал плечами.
— Нам необходимо спешить, — вместо ответа сказал он.
Несколько минут оба шли молча.
— Откуда поступают сигналы? — спокойным тоном спросил Александр.
— Заметили башню в поселке? — вопросом на вопрос ответил Форест, и через секунду добавил: — Впрочем, у некоторых охранников имеются передатчики.
— Где берете приемники и все остальное? — задал молодой человек следующий вопрос.
— Компания закупает их у одной японской фирмы, у какой — держится в секрете.
«Это можно выяснить, — подумал журналист и тут же чертыхнулся. — Что выяснять? Надо выбираться отсюда, и как можно скорее!» — больше вопросов он не задавал, не потому что их не было, а потому что стало не до них. Они свернули с ровной дороги, и Краймер то и дело спотыкался о торчащие повсюду валуны.

— Ну, вот мы и пришли, — наконец, остановился доктор.
Александр к чему-то прислушивался. Показалось, что сквозь трели цикад доносился слабый шум, будто ветер шуршал в листве. Но никакого ветра не было. По—прежнему стояла тихая и звездная ночь.
А Форест тем временем нагнулся, раздвинул кусты и... исчез, как будто провалился сквозь землю.

Глава 5
СТРАНИЧКА ДОСЬЕ

Через минуту откуда-то снизу пробились узкие полоски света. Вновь раздвинулись кусты, и доктор Форест позвал:
— Проходите, здесь пещера.
Краймер с трудом протиснулся в узкую щель. Изнутри пещера оказалась довольно просторной, от входа к центру можно было спуститься, придерживаясь за камни. Там уже потрескивал костер.
— Это мой тайник, — не без гордости сказал Форест. — Храню здесь трофеи, — указал он на козлиные рога и шкуры. — Знаете, охота моя страсть. Хорошо, что еще никому не разболтал... Да-а. Ну ладно. Мне надо торопиться. На первое время у вас все есть. А потом я навещу. Формируется новая партия... — он на секунду замялся, — с ней я вас и отправлю на материк. Ну, счастливо оставаться, — у самого выхода он обернулся. — Да, вот еще что, днем постарайтесь не выходить. Здесь никто не бродит, но все же не стоит рисковать. И не ходите вглубь пещеры, любопытство многих сгубило… — с этими словами, Александр даже не успел ответить, доктор исчез в проеме.

* * *

Дороги, ведущий в поселок, Форест достиг, когда уже начало светать. Надо спешить. Конечно же, он не считал себя трусом, но если бы кто другой рассказал, что будет вытворять в эти дни, ни за что бы не поверил.
— Неужели опять придется принимать эту дрянь?! — подумал он о питательной смеси, — а попросту модифицированном наркотике — представив, что целый день придется стоять на ногах.
Правда, после него появлялась удивительная работоспособность. Разработчики уверяли, что смесь совершенно безвредна. Но он не был наивным человеком и понимал что к чему— не существует безвредных наркотиков. И даже энергетический напиток вызывает побочные явления.
Благодаря этой дьявольской смеси пациенты выживают и чувствуют себя вполне сносно, по крайней мере, в первое время. Форест точно не знал, что с ними происходит, и как их используют на материке, но, судя по всему, им нашли неплохое применение. У хозяев грандиозные планы. Он вспомнил, как все начиналось.

Форест жил в Южной Америке – В Боливии. Отец, командовавший в годы войны дивизией СС, недавно скончался. И остался бы Форест «никому неизвестным» нейрохирургом из провинциальной клиники (никаких перспектив впереди не маячило), если бы к ним не поступил пациент, попавший в автокатастрофу и получивший тяжелую травму черепа.

Операция прошла успешно. В процессе выздоровления пациента доктору довелось много беседовать с этим, оказалось, тоже учёным – профессором Буэнос—Айреского университета и баснословно богатым человеком. Мысли незнакомца были удивительно созвучны тому, что в свое время Форест слышал от отца. Тот также ненавидел «цветных», считая их людьми второго сорта. Хотя доктор подозревал, что у него самого в жилах течет еврейская кровь. Он так привязался к больному, что перед выпиской затосковал. Новый знакомый это заметил и обещал похлопотать за Фореста.

Вскоре хирурга вызвали в столицу, где он снова встретился с бывшим пациентом и имел с ним длинную беседу. Ему предложили заработок в разы превышающий тот, что имел раньше, предупредив, что работа предстоит не совсем обычная и придется на несколько лет уехать очень далеко. За такие деньги доктор готов был ехать на край земли... Сначала он думал, что это простая благодарность богатого человека. Но вскоре понял, что господин Пруст, так звали нового знакомого, имеет на него далеко идущие планы.
Сначала его переправили в соседнюю страну, где в закрытой клинике Форест проводил эксперименты над животными. Опыты были не совсем гуманны, но гонорар платили аккуратно, и он закрывал на это глаза, даже после того как понял, что после животных настанет очередь людей. Примерно по истечении полугода, его посадили на большую яхту и, как обещал хозяин, увезли к «черту на рога». Так он оказался на острове.

Первые опыты прошли неудачно. Чернокожие пациенты долго не жили. Но постепенно все наладилось. «Материал» поставлялся регулярно и, делая из него безвольных роботов, Форест даже не задумывался, что это люди и не чувствовал угрызений совести. Конечно, трепанация черепа — операция не из легких. Но хозяева не скупились (особенно на первых порах) и укомплектовали клинику на острове самым современным оборудованием. И вскоре процесс принял почти потоковый характер.
Но примерно год назад на остров завезли партию «белых», и Форесту стало не по себе. Списав минуты слабости на сильное переутомление, он решил доработать до конца контракта... Но иногда ловил себя на мысли: «А не обманываю ли я себя? Позволят ли мне покинуть остров?!» — и все чаще приходил к неутешительным выводам: никто его с острова не отпустит! Слишком много он знает.
Нынешний случай с Александром он считал досадной осечкой, о которой никто не должен узнать. «Избавлюсь от него, и все будет хорошо»», — думал доктор, торопясь домой.

Глава 6
ЕЩЁ ОДНА ЗАПАДНЯ

Александр не помнил своих родителей. Ему не было и трех лет, когда они погибли в авиакатастрофе. Сначала его воспитывала тетка — потом приют... В детстве он зачитывался романами Жюля Верна (до сих пор этот писатель остался одним из самых любимых), грезил путешествиями, приключениями, мечтал попасть на необитаемый остров. Наверное, из-за этого — любви к романтике, и выбрал профессию криминального корреспондента.
«Вот я и попал на таинственный остров», — усмехнулся Краймер.
Он подсел к костру и стал машинально подбрасывать в огонь сухие ветки. Двоякие чувства испытывал к только что ушедшему человеку. С одной стороны, тот спас его от ужасной участи, и в этом не приходилось сомневаться, и продолжал помогать. Но с другой стороны, эти недомолвки и якобы незнание многих вещей… Что-то мешало до конца поверить Форесту. «Во всяком случае, — подумал Александр, — без его помощи мне пока не обойтись».

Костер разгорелся так, что пламя поднялось выше головы, заставив журналиста отстраниться от мыслей и оглядеться. Помимо потрескивания костра Краймер различил слабый гул, исходящий из глубины пещеры. Кроме того, заметил, что языки пламени отклоняются в сторону, как бывает при движении воздуха. «Значит, здесь есть второй выход, — подумал он, — надо проверить».
Выхватив из костра головню, Александр направился вглубь пещеры. Им двигало не одно лишь любопытство. Знание дислокации никогда не помешает.
Идти пришлось полусогнувшись, но потом пещера расширилась и стала выше. Сначала юноша делал на стенах отметины куском известняка, но вскоре перестал, так как никаких ответвлений не заметил. Судя по всему – это были карстовые пустоты, веками вымывавшиеся дождевой водой. С потолка пещеры спускались многочисленные сталактиты. А в одном месте он увидел толстый сталагмит.
Впереди замаячило едва заметное светлое пятно. «Значит, уже рассвело», — отметил он. По мере продвижения гул усиливался, и вскоре Александр понял — что это... Почти одновременно до него долетели мелкие брызги. Ощутив на губах соленый вкус, окончательно убедился, что пещера выходит на берег моря.
Неожиданно его ноги заскользили по отлогому каменному спуску. Александр потерял равновесие и упал на спину, выпустив головню, которая зашипела как растревоженная змея и заскользила вниз. Ухватившись за камни, он удержался, при этом ободрав ладони до крови, перевернулся на живот и встал на четвереньки.
«Хорошая ловушка для людей», — отдышавшись, прошептал Александр. По-видимому, во время прилива эта часть пещеры затоплялась. Об этом говорили мягкие мокрые водоросли, попавшие под руку, а также мелкие лужицы вдоль стен, которые он сумел разглядеть, несмотря на темноту. Потом различил какое-то мельтешение в светлом проеме. Приглядевшись, понял, что это падающая сверху вода. Форест наверняка знал об этой «ловушке». Но почему не предупредил? Мелькнула мысль, что тому было бы выгодно избавиться от него. Но потом Александр отмел ее: «Зачем же тогда меня спасал? Скорее всего, ему было некогда — спешил возвратиться в поселок затемно».

Вернувшись, Краймер застал костер почти потухшим. Сквозь кустарник, скрывавший вход в пещеру, пробивались первые лучи солнца. Мучительно хотелось пить. Он собрал со стены несколько капель. Но этого явно было недостаточно, жажда продолжала мучить. Александр все время помнил о водопаде. Вода должна быть пресной.
Несмотря на запрет Фореста, он осторожно выглянул наружу. Поблизости никого не было, лишь поднявшийся ветерок раскачивал редкий колючий кустарник, да по небу плыли тяжелые серые тучи, скрывшие только что взошедшее солнце. Александр нашел у стены среди шкур плоскую походную фляжку, выполз из пещеры и крадучись пошел в ту сторону, где, по его расчетам, находилось русло.
Берег ручья представлял нагромождение огромных глыб, и спуститься к воде стоило большого труда. С риском для жизни юноша проделал это. Припав к воде, напился и набрал полную фляжку. Поднявшись наверх, направился вниз по течению ручья к морю. По мере продвижения, перед ним открывалась мрачная картина бескрайнего океана. Подойдя к самому краю, Александр глянул вниз, и у него закружилась голова. Вода маленького ручейка с огромной высоты низвергалась в пропасть и, рассыпаясь мелким дождём, терялась в бушующих волнах, с силой бившихся о черные скалы. Где-то там находилась пещера. Он на минуту представил, что мог угодить в эту «мясорубку» и вздрогнул.

По запомнившимся ориентирам Александр вернулся назад, но вход в пещеру нашел не сразу, пришлось облазить ни одни заросли, изрядно ободравшись о колючки.

Глава 7
НА ГРАНИ ПРОВАЛА

Форест шел в операционную в отличнейшем расположении духа. Он только что узнал, новых поступлений не было, значит, большой работы не предвиделось. Но это вовсе не означало, что ее совсем не будет. Иногда у него на столе оказывались сами же островитяне — в чем—то мало—мальски провинившиеся люди из охраны или обслуживающего персонала. Поэтому—то на острове царил такой отменный порядок и дисциплина. Эти люди, не боявшиеся ни бога, ни дьявола, больше смерти боялись оказаться пациентами Фореста.

Но стоило доктору переступить порог, как благодушное настроение улетучилось, более того, им овладел безотчетный страх. Вместе с Рэмом в операционной сидел еще один человек. Несмотря на то, что одет он был в цивильный костюм, Форест моментально узнал его. И не мудрено: человека из личной гвардии коротышки Крига, которому поручались самые ответственные и страшные дела знали все!
— Здравствуйте, доктор Форест, — поздоровался Рэм.
Красная одутловатая физиономия охранника лоснилась от пота, глаза лихорадочно блестели, а руки заметно тряслись, но традиционной бутылки у него не было. Гвардеец, буркнув что-то вместо приветствия, даже не привстал.
Как доктор и предполагал, пациентов оказалось мало — всего пять. Но это обстоятельство не радовало. Спиной хирург чувствовал взгляд гвардейца и не мог унять дрожь в руках. Так что не поручился бы, что кого—то из этой пятерки не зарезал.
При появлении нового пациента гвардеец вставал и всматривался в лицо несчастного. Форест не мог взять в толк, что бы это значило. По спине струился холодный пот.
«Неужели что-то пронюхали? — лихорадочно думал он, пытаясь понять причину появления гвардейца, — Неужели Мельник проболтался?! Положим, меня не посмеют тронуть – я не последний человек на острове…» – и опять в голову приходило, — а не обманывает ли сам себя? Ведь, как известно, незаменимых людей не бывает. Возможно, ему уже подыскивают замену.
Но постепенно настроение улучшилось. Ничего страшного пока не происходило. И после ухода гвардейца доктор даже не отказался от протянутой бутылки, как по мановению волшебной палочки оказавшейся в руках у Рэма. На острове никогда не возбранялось употребление зеленого змия.

К дому доктор подходил, мурлыча что-то себе под нос. И вдруг в нем все оборвалось. У двери увидел еще одного гвардейца, на этот раз в обычной черной форме.
— Это за мной! — дернулся он было бежать, но почувствовал, что ноги не слушаются, да и поздно уже… Охранник заметил его и махнул рукой, приглашая войти. Как на казнь, на негнущихся ногах Форест прошел мимо стража. На первый взгляд в комнате никого не было, но над спинкой кресла заметил хохолок волос.
— Добрый день, мистер Криг, — дрожащим голосом произнес Форест.
Кресло резко развернулось. Маленький человечек с бледным морщинистым лицом, ноги которого едва доставали до пола, кивнул на противоположное кресло:
— Садитесь.
Доктор обмякнув, свалился в кресло, за шиворот ручейком потек пот, воротничок сразу же намок, но достать платок не осмелился.
— Вы где были в прошлую ночь? — тоненьким голоском, от которого по телу хирурга пробежали мурашки, спросил Криг.
«Конец!» — пронеслось в голове у Фореста.
— Ну, ладно, — взглянув на него, вновь сказал коротышка, — у каждого свои слабости, — усмехнулся он. — Я вот зачем пришел. Взгляните... — бросил он на стол маленькую книжечку. С маленькой фотографии на Фореста смотрел Александр Краймер. Доктор долго изучал удостоверение, лихорадочно думая, что делать.
— Этот журналист, — продолжал между тем Криг, — оказался слишком любопытным, — он сделал паузу, — среди ваших пациентов его не нашли. Там, — кивнул карлик в сторону побережья, — его тоже нет. Возможно, транспорт задерживается. — Запомните этого человека, Форест, мальчишка оказался известным в некоторых кругах, и за ним потянулся след. Если он попадет к вам, оставьте его в покое. Впрочем, — добавил как бы про себя, — мои люди проконтролируют... Хорошо бы вам договорится с ним.
Форест кивнул, пытаясь сглотнуть густую слюну. До него, наконец, дошло, что все поправимо.
— А если нет... — выдавил он.
— Если нет… — сморщился Криг. — Нам надо договориться! — он поднялся. Вскочил и Форест, стараясь не очень возвышаться над могущественным карликом.
— Док, — совсем другим тоном проговорил Криг, — что-то в последнее время вы мне не нравитесь. В вашей работе появляется много брака. Заканчивайте со спиртным. Это до добра никого не доводило. И опять у Фореста выступила испарина на лбу.

После ухода Крига Форест почти без чувств упал в кресло, из которого только что встал коротышка. Сначала он испытал облегчение. Но постепенно в голову полезли разные мысли. Вспомнил, как в первый раз увидел Крига. Тогда тот не внушал такого ужаса, наоборот. Но скоро показал свою сущность. Нет, сам карлик не убивал, но по мановению его руки на острове творились страшные дела.
Кажется, никого на свете не было изощренней в пытках и казнях, чем этот «малыш». Форест заметил одну закономерность. Коротышка Криг выбирал в жертвы в основном высоких блондинов. Что это? Своеобразная месть за свое уродство? Возможно, он получал особое садистское удовольствие, мучая людей, коих природа оделила богаче его.
К доктору он всегда был благосклонен. «Пока, — подумал хирург, – пока я им нужен... Еще при первой их встрече Форест почувствовал неприязнь к себе, впрочем, чувство было взаимным. От одной мысли, что может попасть в лапы молодчиков Крига, он вздрогнул. — Нет, не посмеет, я ему не по зубам! Хотя…»

Постепенно его мысли приняли несколько иное направление: «Да, дело видно серьезное, если он сам ко мне пришел», — Форест интуитивно чувствовал, что коротышка чем—то напуган. — Ага, — злорадствовал он. — И за тебя взялись! — но потом одумался. — Черт с ним, с Кригом. Что делать мне? — обхватил голову руками. — Есть только один выход... — взгляд остановился на большом письменном столе. — Труп журналюги никогда не найдут».
Резким движением Форест выдвинул ящик стола и достал пистолет.

Глава 8
ЗАПАДНЯ СРАБОТАЛА

Целый день Александр просидел в пещере у костра. С утра юноша чувствовал легкое недомогание, которое постепенно нарастало. Дико болела голова, как будто в нее положили раскаленных углей. Сводило спазмами желудок, но от пищи, оставленной доктором, еще больше начинало мутить. «Не копался ли Форест и в моих мозгах?! — временами думал он. — Почему для меня доктор сделал исключение?» Многое еще оставалось неясным. Чем больше Александр думал, тем большую неприязнь чувствовал к этому человеку, хотя, казалось, все должно было быть наоборот... Прекрасно помнил, как отреагировал Форест, узнав, что он журналист. И это тоже наводило на кое-какие мысли. Своими глазами юноша видел, какой тот прекрасный актер. «К счастью, я еще могу самостоятельно мыслить, — думал Александр. — Почему же этот тип не идет?» — Вопросов у него накопилось немало. Нет, страха он не испытывал, скорее любопытство.

Стемнело, яркая звездочка проглядывала сквозь густые заросли. Неопределенность угнетала больше всего. Но вот у входа хрустнула ветка. Александр встрепенулся, ожидая увидеть Фореста. Но никто не появлялся. Тогда сам осторожно раздвинул заросли. Совсем рядом от входа, по крайней мере, так ему показалось, зашевелились кусты и вновь раздался какой—то шум. В следующую секунду громыхнул выстрел. Без всякого сомнения, стреляли в него! Краймер метнулся назад в пещеру, схватил целую охапку хвороста и бросил в костер. Пещера погрузилась во тьму, но уже в следующую секунду костер вспыхнул с новой силой. И тут же Александр пожалел о своем поступке. Следовало бы разметать головни и постараться их затушить… Как бы там ни было, что сделано, то сделано.
Краймер растерянно стоял по другую сторону костра напротив входа, когда в пещеру ввалился улыбающийся Форест с козлиной тушей за плечами.
— Что, сдрейфил? – насмешливо спросил он, сбрасывая добычу у стены. – Не знаю, откуда они здесь взялись, — отряхиваясь, продолжал он, указывая на тушу, но это служит отличным оправданием для моих ночных отлучек.
Александр постепенно приходил в себя. Доктор выглядел внушительно в комбинезоне, камуфляжной окраски, и кепи, военного образца. Особенно впечатлял огромный черный пистолет, заткнутый за пояс.
Форест перехватил взгляд юноши.
— Это осталось у меня от отца, – вынимая пистолет, сказал он. – Надежная машинка, ни разу не подводила…
— Форест, — перебил его Александр, — с ваших слов выходит, что вы спасли меня. Однако…
Доктор посерьезнел. Лицо его окаменело.
— Ошибка, – он поднял пистолет. – А ну, повернись.
По его глазам Александр понял, что должно произойти в следующее мгновение, и быстро выбросил руку. Грянул выстрел, но пуля ушла в сторону, с противным визгом срикошетив от стены. Вторым движением журналист выбил оружие из рук Фореста. Застучав по камням, пистолет еще раз самопроизвольно выстрелил. Пуля попала в костер, взметнулся целый рой искр. Доктор сделал отчаянную попытку достать пистолет. Но Александр опередил его. И тогда Форест бросился бежать, но не к выходу, а в спасительную темноту. Краймер побежал за ним.
— Форест, вернитесь! Куда вы!? – он еще хотел что-то крикнуть, предупредить об опасности, но голос сорвался.
Через несколько шагов Александр остановился. Он не собирался убивать доктора, как тот, наверное, подумал. Тем более что почувствовал во рту привкус крови. Не в силах бежать, юноша опустился на каменный пол пещеры. Схватка отняла последние силы. Тошнотворный комок подступил к горлу. Его вывернуло наизнанку. В этот момент до него донесся предсмертный вопль.
С трудом поднявшись, Александр поплелся обратно, равнодушно думая об еще одной жертве этого острова. Дотащившись до тлеющего костра, свалился наземь. Голову опять сжали раскаленные тиски, и он потерял сознание.

Глава 9
КРАЙНИЙ ВАРИАНТ

После исчезновения доктора и журналиста в поселке поднялась паника. Обыскали все постройки и сам остров, на котором и укрыться, казалось, было негде, но никаких следов не обнаружили. Установили только, что вместе с доктором пропал его пистолет, но и это обстоятельство ничего не дало. Форест почти постоянно носил оружие с собой. Допросили всех, кто в той или иной степени соприкасался с доктором. Но тоже ничего нового не узнали. Похоже, что последним его видел сам Криг.

На материк по специальному каналу связи ушла срочная шифровка. Неожиданно быстро последовал ответ:

ПРОИЗОШЛА УТЕЧКА ИНФОРМАЦИИ. ПРИМЕНИТЬ ВАРИАНТ «Z».
ЗА ВАМИ ВЫСЫЛАЕТСЯ КАТЕР.

Текст «телеграммы» ни для кого не остался тайной. Но что должно последовать за этим, никто из охраны и обслуживающего персонала не знал, но многие догадывались, что предстояло возвращаться на материк. Криг недоумевал. Неужели дело оказалось настолько серьёзным, что даже такой влиятельный человек как Дитрих Пруст не мог уладить его?! Сколько сил и средств угроблено!.. А он—то считал профессора всесильным. Чуть ли не Богом на Земле. Ан, нет. Странно, но карлик наравне с потерей чувствовал и удовлетворение. «Что, профессор, и тебе прищемили хвост!» — злорадствовал коротышка.
Почти половина была против возвращеия. И хотя жизнь на острове была далеко не сахар, то на материке по ним просто плакала виселица. Поэтому много работы предстояло гвардии Крига и его личной охране. Целый день на острове гремели выстрелы. Убирали лишних и тех, кто много знал. Но и это не все. Последнюю точку должен был поставить сам Криг.
«Они посылают катер» — криво усмехнулся карлик, постукивая жёлтым ногтем по застекленному пульту управления, на котором был нарисован череп. Только он один знал, что означает приказ: «Вариант Z». Под каждым строением был заложен фугас, и стоило ему нажать кнопку на пульте, как все взлетит на воздух. Что он и сделал этой же ночью, когда был уверен, что все, кто подлежали уничтожению, находились в домах.

А утром Криг и еще несколько его верных «псов» скрылись в люке подводной лодки. Отойдя от острова на милю, по радио коротышка разнес последнее строение — башню. Затем субмарина произвела три сокрушительных торпедных залпа, сравняв с землей оставшиеся развалины, и медленно погрузилась в темную пучину.
— Ну вот, — сказал Криг, наблюдая в перископ, — остров вновь стал необитаем.
Но он ошибался...

* * *

Александр очнулся от сильных толчков и отдаленных взрывов, которые вскоре прекратились. В первую минуту не мог понять, где он и почему вокруг так темно. Смердящий запах бил в нос. Постепенно память возвратилась, и он вспомнил последние события.
Юноша разыскал глазами лаз и ползком на ощупь стал пробираться к нему. Первое, что поразило наверху — сильный запах гари. Местность он не узнал. Она была кем—то добросовестно перепахана так, что прежних ориентиров не было и в помине. Исчезла дорога, которая раньше просматривалась от пещеры.
Забыв об опасности, он побрел по бездорожью к поселку. Через час ходьбы понял, что с островом что-то стряслось, и, скорее всего он единственный, кто на нем остался в живых. В отчаянии Краймер повернул к побережью.

Насколько хватало глаз, перед ним бугрился пустынный океан.

Лишь через неделю Александра, изголодавшегося и оборванного, сняла с острова прогулочная яхта, случайно забредшая в эти, отдаленные от оживленных путей широты.

* * *

— Теперь шеф может спать спокойно, — откладывая газету, вполголоса произнес Александр. — Золото вновь дорожает, — усмехнулся он.

После сенсационной публикации Краймера, в Намибию были введены войска ООН. Но кровопролития не произошло. Почти вся охрана прииска сдалась, правда, некоторые покончили с собой. Оставшихся в живых людей—автоматов отправили в лучшие клиники США, надеясь вернуть им человеческий облик, в чем Краймер сильно сомневался. Сам прииск перешел в собственность ЮАР, так что местные жители больше не страдали от безработицы. Но во всей этой истории настораживало то, что имя бывшего владельца прииска так и осталось тайной.
«Зло побеждено, — прошептал Краймер, — но где гарантия, что оно не повторится?»

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КОМАНДА «Z»

Глава 1
ПОХИЩЕНИЕ

Главный редактор еженедельника «Новая Европа» Александр Краймер просматривал свежий номер газеты. Глаза привычно скользили по строчкам. Приятно шелестели страницы. Издание еще пахло типографской краской. Он любил этот запах. Краймер не особенно вдавался в смысл статей, так как большинство публикаций ему были знакомы. Александр искал и, не находил, каких—либо помарок. Он довольно улыбнулся: работники газеты знали свое дело!
На предпоследней странице его внимание привлекла небольшая заметка под общим заголовком «Криминальная хроника». Вообще-то, рубрика в газете была постоянная, но в последнее время появлялась все реже. И не потому, что преступлений в стране становилось меньше, просто опытного корреспондента, на эту тему, найти нелегко. И в этом они, пожалуй, отстают от конкурентов. По собственному, почти десятилетнему журналистскому опыту, Александр знал какой это нелегкий труд. Добыть материалы самостоятельно почти невозможно. «Ну что ж, — подумал он, — на то и существуют журналисты... И все же, надо бы повысить жалованье…» — его взгляд скользнул вниз, где стояло имя автора. Затем Краймер начал перечитывать статью, которая называлась «Загадочное похищение».
…Отложив газету, он устало откинулся на спинку кресла. «Опять! — пронеслось в голове. — Что происходит? Куда смотрит полиция?!»
Недели две назад уже проскальзывало сообщение о пропаже младенца. И вот опять! Он вспомнил, что о чем—то подобном слышал и раньше. Причем похитители не выдвигали никаких условий. Их вообще как будто и не существовало — дети исчезали бесследно.
«Хорошо, что Жан уже не в том возрасте — подумал Краймер. Но потом устыдился своей мысли. — У тех детей тоже ведь любящие родители!..»
Воспоминание о Жане пробудили в нем теплые чувства. После смерти жены, у Александра не осталось человечка ближе и роднее сына. Чего только не сделал бы ради него! Из опасения травмировать мальчика он не женился вторично. Приучал сына к самостоятельности, старался привить чувство ответственности, излишне не баловал, но следил, чтобы у Жана было все то, что и у его сверстников. Хотя о любви не было сказано ни слова — Александр старался воспитывать сына по-мужски.
…Почему—то публикация напомнила Александру о его давнем приключении. Он машинально потер шрам на лбу, оставшийся, как память о тех временах. Ему казалось, что события произошли вовсе не с ним, а с кем-то другим. Хотя прошло не так уж и много времени — чуть больше двадцати лет. Но с другой стороны — почти четверть века!
Он посмотрел на часы — довольно поздно. По коридору уже не сновали сотрудники. И лишь где-то внизу равномерно гудели машины, печатающие завтрашний тираж.
«Пожалуй, пора домой», — подумал он, поднимаясь с кресла.

Александр медленно подъехал к дому. Стараясь не шуметь, поставил машину в гараж и, на ходу вынимая ключи, направился к входной двери. В окнах дома темно. «Жан, наверное, уже спит», — с нежностью подумал Александр о сыне. Домашние привыкли к его поздним возвращениям. Служанка вот уже часа два, как должна была уйти.
Он вставил ключ в замочную скважину, дверь неожиданно легко, без привычного скрипа, поддалась. Первое, что пришло в голову: служанка, уходя, забыла запереть дверь. Но почему-то сердце тревожно забилось. Да и на Марию это непохоже… Где-то в глубине сознания он еще надеялся, что это Жан выходил во двор и забыл запереть дверь — такое уже случалось. Но сердце настойчиво подсказывало, что случилось непоправимое. Александр рванулся наверх, на ходу зажигая свет и выкрикивая имя сына.
В комнате Жана царил полный порядок, постель не смята. «Может, он заночевал у товарища?! — мелькнула спасательная мысль. — Но почему не предупредил?»
Александр бросился к телефону и тут увидел то, отчего волосы зашевелились на голове. На столике, рядом с телефоном, лежало его старое журналистское удостоверение, приколотое ножом в том месте, где находилась фотография. Через все поле зловеще чернели слова:

«Это сделает твой сын!»

* * *

— Занятная история, — проговорил инспектор Бор, когда Александр закончил рассказ.
Краймер поднял на инспектора покрасневшие глаза:
— Вы можете сказать только это?
— Хм, значит, вы утверждаете, что вашего сына похитили, а это, — инспектор взял в руки, запакованное в целлофан, старое удостоверение Александра, — вам подбросили?
— Да, утверждаю, — устало сказал Александр. — Поверьте, это страшные люди, они способны на все! А вы, вместо того чтобы действовать, битый час...
— Успокойтесь, делается все возможное. Однако согласитесь, история ваша звучит несколько… фантастично.
— А это удостоверение! — воскликнул Александр. — А надпись и нож? Они разве ничего не доказывают? — начал терять он терпение. Казалось, что инспектор походит на одного из тех тупых громил, с низким лбом, с щелками—глазами и тяжелым квадратным подбородком, которые торчат на каждом перекрестке и больше мешают движению, чем регулируют его.
— Кстати, — Бор снова взял в руки удостоверение, — что, по—вашему, означает эта надпись?
— Его превратят в зомби и отдадут приказ...
Инспектор удивленно вскинул брови?
— Приказ на ваше уничтожение?!
— Вы меня совсем не слушали, или, не верите ни единому моему слову! Но зачем мне выдумывать?
— Да вы успокойтесь, господин Краймер, — вновь сказал Бор. — Я вам верю. Запрос, об этом деле, уже отправлен. Все дороги из города перекрыты. Позвольте задать вам еще несколько вопросов?
Александр сник, безразлично махнув рукой:
— Спрашивайте.
— Вы богаты?
— А причем здесь это?..
— Господин Краймер, — перебил его Бор, — отвечать на любые мои вопросы, даже если они покажутся вам неуместными, в ваших же интересах. Итак?
Александр достал чековую книжку и протянул ее инспектору.
— Да—а, — просмотрев корешки, протянул тот. — Вы далеко не миллионер, если конечно... Но как объясните: вы редактор, фактически владелец такого солидного издания и такие скромные вклады?
— Я равнодушен к деньгам, я их не коплю.
— Хм, — инспектор зачем—то полез в карман. — Редкое качество. Но вот недавно вы сняли со своего счета крупную сумму?
— В прошлом году мы купили этот дом.
Инспектор Бор осмотрелся:
— Да, хороший особняк, он стоит... Где вы жили раньше?
— Инспектор, — не отвечая на вопрос, сказал Александр, — я понял вашу мысль. Вы думаете о похищении с целью выкупа? Исключено!
— Да, теперь я и сам вижу. Однако должен проработать все версии. Итак, где вы жили раньше?
— В другом городе. Здесь мне предложили хорошую работу.
— Понятно. Ваша жена?..
— Ну, знаете, — взорвался Александр, — не думал, что вас заинтересует еще и моя личная жизнь!
— Да вы успокойтесь, господин Краймер, — в третий раз повторил инспектор. — Меня вовсе не интересует ваша личная жизнь. Вы не находите, что профессия сыщика напоминает профессию прачки? Порой приходиться копаться в чужом белье и, поверьте, это доставляет мало удовольствия.
— Хорошо, — немного успокоился Александр. — Я вдовец. Жена умерла четыре года назад – рак. Жану тогда не было еще и восьми…
— О, извините. Родственники, друзья?
— У меня никого нет, у нее тоже... не было. Что касается друзей, здесь мы еще не успели ими обзавестись.
— Понятно. Теперь горничная.
— Мария честнейший человек. Послушайте, к чему все это?! Мне кажется, мы только теряем время!
В это время в комнату вошел полисмен. Инспектор вскинул на него вопрошающий взгляд, дозволяя говорить.
— Никаких следов, инспектор.
— А нож? — спросил Бор.
— Никаких следов, — повторил тот, кладя на стол, завернутый в кусок материи, продолговатый предмет. — Кроме...
— Хорошо, — перебил инспектор, бросая на Александра красноречивый взгляд.
— Скажите, господин Краймер, — спросил он, осторожно разворачивая платок, — это ваш нож?
— Не знаю, — неуверенно ответил Александр. — На этот вопрос вам сможет ответить Мария.
Бор взглянул на сержанта:
— Как дела с горничной?
— Она здесь. Полное алиби.

Через минуту напротив инспектора сидела Мария, еще не старая, но далеко не первой свежести женщина. Глаза у нее были покрасневшие, то и дело подносила к ним платочек.
— Вы уже знаете, что произошло? — спросил Бор.
Мария, всхлипнув, кивнула:
— Да, ваши люди мне сказали, а то бы я их не пустила ночью.
— Хорошо. Ничего подозрительного вы не заметили, может быть, кто—то крутился вокруг виллы или стояла машина?..
— Не—ет. Все было как обычно. Ушла я в половине десятого, сама заперла двери. Нет, на улице никого не было.
— Не думаете ли вы, что мальчик сам куда—то ушел?
Мария отрицательно покачала головой:
— Нет, я так не думаю. Жан — дисциплинированный мальчик, он никуда не выйдет не предупредив. Вы знаете, я работаю у них очень давно. Еще до кончины мадам… пусть земля ей будет пухом, — она громко шмыгнула. — Извините. Приехала вместе с ними в этот город. У меня же никого нет. Господин Краймер очень добрый деликатный и человек. Он знает, что я еще могу составить кому—то партию. Снял мне жилье и оплачивает его…
— У вас кто—то есть? — перебил инспектор словесный поток. – Вы понимаете о чём я?..
— Да, то есть, нет, пока нет.
— Хорошо, — Бор откинул платок, прикрывающий большой столовый нож. — Скажите, это ваш нож?
Служанка, в испуге, отшатнулась:
— Его зарезали?!
— Успокойтесь. Нет. Отвечайте на вопрос.
Мария склонилась к столу.
— Не зн-а-аю, — виновато протянула она, — я затрудняюсь…Такие ножи есть в доме, но они продаются в любом хозяйственном магазине.
— Ясно. У меня еще будет несколько вопросов к вам, а сейчас пройдите, с сержантом, на кухню и постарайтесь выяснить это.

Оставшись один, инспектор Бор вынул из кармана маленький, не больше портсигара, диктофон, перемотал пленку и еще раз прослушал рассказ Краймера. «Занятно! Одно слово — журналист! — многое, казалось ему неправдоподобным, преувеличенным. Но что-то настораживало в этой истории. Что? Пока не понимал. — На самом деле, зачем ему выдумывать? — размышлял он. — Или это часть какого—то хитроумного плана? Непохоже, — Бор еще раз прослушал запись. — Странно, очень странно!»
Он взял в руки удостоверение: «Фраза написана обыкновенной шариковой ручкой, ничего примечательного. Без сомнения нож воткнули с размаха — слишком большой разрез, да и след на столе остался глубокий. Однако, какая точность! Или это получилось случайно?»
Его размышления прервал, появившейся в дверях, сержант:
— Инспектор...
Бор взглянул на него:
— Слушаю, докладывайте.
— Нож оказался хозяйским, — полисмен замялся, было видно, что он еще хочет что-то добавить.
— Ну, что еще?
— Одна маленькая странность, инспектор, не знаю, стоит ли...
— В этом деле много странностей. Говорите.
— На полу кухни много мусора, хотя горничная утверждает, что накануне убиралась... Я предполагаю, что преступники опрокинули контейнер , когда приходили за ножом.
«Вот и сержант считает, что здесь произошло преступление, — подумал Бор. — Но где же, в таком случае, следы?»
— Проверили? — спросил он вслух.
В ответ услышал привычное:
— Да, никаких следов.
— Где же ваша странность, сержант?
— Странность заключается в том, шеф, что мусор находится далеко от опрокинутого контейнера, в углах и вдоль стен, в середине же пол чистый. Впечатление такое, как будто мусор разметало струей воздуха.
— Действительно, — усмехнулся инспектор, — странный след. Но боюсь, он не прояснит дела.

Глава 2
СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ

Казалось, в кабинете никого не было. На противоположной стене от выхода висел огромный плазменный телевизионный экран. Сами стены были обиты тёмно-зелёным шёлком. Справа от двери стоял высокий, почти до потолка стеллаж, заполненный толстыми, с «золотыми» переплетами, томами, вряд ли когда-либо раскрываемыми. Посередине комнаты, на красивом ворсистом ковре, стоял низкий, изящной работы, журнальный столик, по обе стороны которого размещались два огромных мягких кресла. В помещении царил полумрак. В одном из кресел сидел, почти утопая в нем, маленький человечек. Ноги едва доставали пола. Его можно было принять за ребенка, если бы не большая голова с копной седых волос, несоизмеримая с тщедушным тельцем, и морщинистое, как печеное яблоко, лицо.
Человек был настолько мал, что вряд ли его заметил вошедший, если бы точно не знал о присутствии.
— Мальчишка здесь, господин Криг, — негромко доложил вошедший.
Карлик вздрогнул и, кряхтя, что-то недовольно бормоча себе под нос, поднялся с кресла.

В сопровождении охранника в полувоенной форме коричневого цвета, он засеменил по длинному, неровно освещенному, коридору. Кое-где, на шершавых каменных стенах, выступал иней, а с потолка свисали небольшие сталактиты.
Карлик остановился напротив белой пластиковой двери.
— Ошибки быть не могло? — тонким голоском, спросил он.
— Нет! — по-военному вытянулся охранник. — Жан Краймер... его отец...
Криг поморщился:
— Профессор будет очень недоволен, если опять произошла ошибка. Открывай.
Охранник вставил ключ-карту в замок и нажал кнопку сбоку, дверь бесшумно поехала в сторону. Комнатка была ярко освещена, и напоминала небольшую больничную палату, без какой бы то ни было мебели. Посередине этой странной палаты стояло кресло, наподобие самолетного. В кресле полулежал мальчик. Глубоко запавшие глаза закрыты. По чуть вздымающейся груди и неровному дыханию можно было определить, что мальчик спит.
С минуту карлик вглядывался в его лицо. Несмотря на фиолетовые круги под глазами, оно было красиво. На секунду в душе Крига шевельнулся червь зависти. Но лишь на секунду. Рот его исказило что-то подобие улыбки.
— Нет, ты никогда не будешь полноценным человеком! Ты в тысячу раз будешь хуже меня! — шепот его походил на шипенье змеи, потревоженной в своем логове.
— Вы что-то сказали? – спросил охранник.
Криг повернулся к стражу:
— Хорошо, я доволен. Надеюсь, прошло все гладко?
— Как всегда.
— Хорошо, — и уже от двери добавил: — Да, пристегните его к креслу, профессор не любит лишнего шума.

Вернувшись в кабинет, Криг вновь погрузился в кресло. До доклада профессору еще оставалось время.
«Да, — думал он, — профессор Пруст великий человек и гениальный ученый, но не совершает ли он ошибку, приказав притащить сюда этого парня? С малышами куда легче... по крайней мере, они не задают вопросов. С другой стороны, конечно же, нельзя прощать этому журналюге, — в его глазах вспыхнула злоба. — Потеряны лучшие годы! Еще тогда я мог стать баснословно богатым, и кто знает, был бы я таким, какой сейчас?..»
Затем размышления его приняли более будничный характер: «Первая партия «воспитанников» уже подрастает. Отличные выйдут солдаты — все сметут на своем пути! Уже сейчас они почти вдвое сильнее охранников… А кожа — не нужно никакого бронежилета. У профессора, кажется, есть еще одна цель. Но даже мне он ее не доверяет. Впрочем, догадаться не сложно... И вообще, в последнее время, профессор все чаще и чаще стал избегать меня. Даже руки не подает. Брезгует?» — Кригом владели противоречивые чувства. С одной стороны, он привязался к Прусту и даже, по—своему, полюбил. Но с некоторых пор, между ними пробежала черная кошка и, постепенно, отношения стали портиться. Впрочем, ни тот, ни другой старались этого не показывать.
Кригу вспомнилось его прошлое. О себе Криг ничего не знал — кто он, откуда? У него было мало причин любить людей — за что? Мать, и та бросила его в раннем детстве... Ребенком Крига постоянно травили — шпыняли, дразнили, гнали отовсюду, издевались, случалось, даже собак спускали. Мучения эти продолжались, пока его, полуживого измученного, не подобрал профессор Пруст. Он пригрел и накормил маленького уродца, обещал вылечить, правда, обещание так и осталось невыполненным. Много позже Криг понял, что профессор подобрал его вовсе не из жалости, но, несмотря на это, он на всю жизнь сохранил преданность спасителю.
«Почему профессор упрямится? – подумал он. — Конечно «воспитатели» стараются… но то, что когда-то проделывал Форест, было куда надежнее! — каждый раз, вспоминая доктора, им опять овладевало двоякое чувство. — Да, талантливый был человек, хотя и оказался сволочью. Никто не знал, каков был его конец... Ну и поделом мерзавцу! Возможно, после этого, профессор не доверяет врачам? — Криг взглянул на настенные часы и встрепенулся. — Пора на доклад».

* * *

Проходя мимо белой двери, он остановился и прислушался. Из маленькой комнаты не доносилось ни единого звука. Карлик злорадно улыбнулся, представив, как из этого красивого парня вырастет нравственный урод. Возможно, внешне он даже останется прежним, хотя вряд ли − внутренние пороки всегда отражаются на облике...

Кабинет и лаборатория профессора находились на втором уровне. Криг не стал подниматься на лифте, предпочтя узкую винтовую лестницу. Напротив кабинета профессора находилась дверь «детской». Здесь были слышны слабые детские выкрики, иногда плач.
Криг набрал код — только он один знал его и только он имел право входить к профессору без доклада. Дверь бесшумно отворилась, но в комнате никого не было. Из лаборатории раздавался неясный шум, как будто там закипал чайник.
«Профессор работает, — усмехнулся он. — Странный все же человек — иметь такую власть и работать, как каторжному! – потом подумал: — А, может, в этом и заключается его гениальность?»
Криг забрался в кресло, предназначенное явно не для него. Беспокоить профессора, во время работы, не имел права даже он. Мысли вновь закружились вокруг событий последних дней. «Не рубим ли мы сук, на котором сидим?! Удастся ли «воспитанников» направить в нужное русло? А если нет?! Профессор уверен в своем препарате, но не переоценивает ли он его? Такое случалось даже с гениями... — Пока что-то не очень заметно действие этого препарата, — продолжал думать он. — Дети своевольны, «воспитателям» не всегда удается справиться с ними! А Дитрих требует все новых детей. Скоро их будет больше, чем охранников. Правда, у парней есть оружие, но профессор обещает сделать команду «Z» неуязвимой! Интересно, до какой степени? Дьявол, что ни говори, а с роботами было надежней! — сомнения терзали Крига не первый день, однако профессор, в свое время, сумел убедить его. Да и не очень—то поспоришь с Дитрихом. – Команда «Z», — он вновь усмехнулся,— не символично ли?.. — Еще одно обстоятельство беспокоило Крига: — «Полиция, пока не напала на след, но где гарантия?..»

Его размышления прервала отъехавшая дверь лаборатории. Профессор Пруст стремительным шагом пересек кабинет. Не замечая или делая вид, что не замечает Крига, достал из книжного шкафа толстый том и, усевшись в кресло, углубился в чтение.
Карлика вновь обожгла зависть. Профессор был строен, как юноша, на лице ни единой морщинки, лишь кожа, от долгого пребывания под землей, казалась неестественно белой. «А ведь ему намного больше лет, чем мне!» — подумал он. Как-то профессор упомянул о неком препарате, продлевающим жизнь, над котором, якобы, трудился сейчас. Но потом никогда к этому разговору не возвращался, будто бы его вовсе не было. А когда Криг однажды, напомнил о нем профессору, тот, по привычке, сморщил лоб и сказал, что о таковом не помнит. А между тем, он прекрасно знал, Дитрих никогда ни о чем и ни о ком не забывал.
Карлик встал с кресла, но Пруст упорно не желал замечать его. Выждав с минуту, Криг осторожно кашлянул. Профессор вскинул брови:
— А это ты, Криг. Я совсем забыл, что наступил твой час. Ну, что скажешь?
— Ваше задание выполнено, профессор.
— Какое именно? — спросил Пруст.
— По вашему приказу доставлен Жан Край...
— А, очень хорошо, я хочу на него взглянуть, − отложив книгу, Пруст поднялся с кресла.
— Профессор, — остановил его Криг, — позвольте мне высказать кое—какие сомнения.
Пруст обернулся к карлику.
— Сомнения? — профессор пожал плечами. — Ну что ж, если какие—то сомнения возникают у моего начальника охраны − это серьезно, — он опять сел в кресло, не предложив этого Кригу. — Итак, я слушаю.
— Профессор, — начал тот, — не делаем ли мы ошибку, притащив сюда мальчишку? Он уже достаточно большой, с ним будет нелегко... Его придется содержать отдельно от остальных. Не проще...

— Пустое. Сколько лет мальчику? — перебил Пруст карлика.
— Двенадцать.
— Ну, вот видишь, он еще ребенок! Мозг у ребенка — чистый лист бумаги, что в него впишешь... ты понимаешь меня, Криг? Ты предлагаешь убить, не так ли? Но всему свое время. Убить человека легко, это может сделать каждый. Я же этим не удовлетворюсь... — он резко оборвал сам себя. — У тебя все?
Карлик кивнул. Доводы профессора совершенно не убедили его. Да и многое еще нужно было сказать профессору. Но, зная вспыльчивый характер того, посчитал за благо пока промолчать.
Пруст же что-то обдумывал, изредка морща лоб и бросая на маленького уродца испытывающие взгляды. Наконец, нарушил молчание:
— Ну, хорошо, Криг, ты можешь меня поздравить, сегодня у меня особый день, я сделал открытие... Помнится, ты жаловался, что работать становиться все трудней. Так вот, скоро ваша опасная работа закончится. Скоро наша команда «Z» сама будет производить себе подобных, и вам не придется похищать детей у бедных родителей. Но для этого мне понадобятся несколько девчонок... нет, это не то, о чем ты думаешь, — видя кривую усмешку на лице карлика, добавил он. Потом, осмотрев с ног до головы тщедушную фигурку карлика, сказал насмешливо: — Кстати, тогда и ты сможешь порезвиться, — и мелко засмеялся.
Криг никак не отреагировал на насмешку.
— Но профессор, — сказал он. — Риск возрастает, я боюсь...
— Пустое, кто догадается искать нас здесь — в кратере вулкана?!

Глава 3
ДОСЬЕ ГОСПОДИНА ТЮРЖИ

На следующий день Александр Краймер возвращался домой необычно рано. Он просто не мог заставить себя работать, хотя честно пытался. Ночью он не сомкнул глаз. Перед взором стояло бледное осунувшееся лицо Жана, с равнодушными, ничего не выражающими стеклянными глазами и с ужасным шрамом на лбу. В редакцию Александр поехал для того, чтобы хоть немного отвлечься. Но это не помогло. Ощущение безысходности, переходящее в отчаяние, не покидало его. Он уже уверовал, что полиция не поможет: «Инспектор Бор на редкость недалекий человек. Что же делать? Боже, что же теперь делать?!»
В таком настроении Краймер подъезжал к дому, когда перед воротами увидел полицейскую машину. Рядом возвышалась массивная фигура инспектора Бора. Александр был уверен, что тот привез уведомление о прекращение дела.
— Здравствуйте, господин Краймер. Я вам звонил на работу, но мне сказали, что вы уже уехали, — сказал инспектор, когда Александр вылез из машины. — Мне надо с вами поговорить.
— Ну, проходите, если уж приехали, — не очень любезно пригласил он инспектора в дом. Сейчас он предпочел бы остаться один, никого не видеть и ни с кем не говорить. Краймер открыл дверь и чуть посторонился.
— Скажите, — спросил, когда инспектор уселся в предложенное кресло, здесь же в большом холле, — вы никогда не служили в патрульной полиции?
Бор внимательно взглянул на Александра.
— Нет... Я вас понимаю, господин Краймер, вы вправе мне не доверять. Я проработал всю ночь и нашел, что в вашем деле много сходных деталей с другими делами о похищениях. Тот же почерк и никаких следов, — он замолчал, ожидая какую-то реакцию со стороны сидящего напротив, но, так и не дождавшись ее, продолжал: — Но есть и существенное различие. До сих пор похищали детей не старше трех лет... а вашему, если не ошибаюсь, двенадцать?
Александр горько усмехнулся: «Не ошибаешься», — потом до него стало доходить, что полиция все же не бросила его один на один с бедой.
— Но этому есть объяснение... Не так ли, господин Краймер? — между тем продолжил Бор. Александр кивнул, тяжело сглотнув комок в горле. — Но, видите ли, какая странность, в архивах ничего нет…
— По—вашему я все выдумал?!
— Конечно, нет. Нашлись несколько свидетелей, которые помнят вашу статью. Не буду скрывать, сегодня утром меня вызывали в генералитет. Вашим делом заинтересовались. И поэтому я предлагаю проехать со мной и подробно повторить вашу историю.
— Ну что ж, — Александр поднялся, — я готов. Только боюсь, не поздно ли?

В машине инспектор сказал:
— В вашем деле, господин Краймер, в отличие от других, есть нечто... назовем это концом нити, потянув за который мы размотаем весь клубок. — Я постараюсь вернуть вам сына.

* * *

Бор Харрис задумчиво смотрел в маленький продолговатый иллюминатор. Под крылом авиалайнера медленно проплывали облака, похожие на огромные сугробы снега. Вообще-то, в этой части света, они редкие гости, но недавно прошли муссонные дожди и облака еще не успели испариться. В их разрывах виднелась почему—то темно—красная, почти кровавого цвета, земля, хотя до заката было еще далеко. Минуту назад по радио объявили, что на месте они будут через тридцать минут. Инспектор взглянул на часы и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Мысли его опять вернулись к расследованию, ради которого летел в такую даль. Конечно, он не по своей воле совершал этот «вояж» в столицу Южно—Африканской Республики. Но не будь даже команды свыше добровольно поехал бы сюда. Бор не забыл обещание, данное Краймеру, а свои обещания инспектор привык выполнять.

История, рассказанная Александром Краймером подтвердилась. Правда, как ни странно, в архивах так ничего обнаружить не удалось, но нашлись свидетели… Начальство посчитало, что это давнее дело как-то связано с пропажей детей, да и сам Бор чувствовал, что связь существует. Позвонили в представительство в Претории, и через некоторое время им ответили, что кое-что есть...
Поэтому—то Бор и летел в эту далекую страну, где, вероятно, сохранились материалы... Краймер рвался поехать с ним, уверяя, что в таких делах не новичок и обузой не будет. Харрис знал это, но все равно вежливо, но решительно отказался. Он снова, во всех подробностях, вспомнил рассказ журналиста. О его пребывании на прииске; как того встретили; о странном диалоге с неким администратором и, наконец, то, что Александр там увидел… И о последующих приключениях Краймера на острове.
«Очень странная история, — пробормотал инспектор. — Пожалуй, в моей практике ничего подобного не было».
Затем инспектор вернулся к самому преступлению, а то, что оно совершилось, уже не сомневался. «Что же это все—таки было?» — подумал он о тех странных следах, на которые, поначалу, не обратил внимания. Нечто подобное встречал и в других делах. В одном случае это была разбрызганная грязь, но вместо следа в луже обнаружили лишь небольшое овальное углубление... В другом — сметенная пыль, как будто действовали сильной струей воздуха. Похоже на пылесос, только с другой стороны. «Нет, чушь какая—то! Да, странная история, — повторил он задумчиво. — Посмотрим, что скажут в представительстве. Похоже, подлетаем».
Самолет резко пошел на снижение.

Выйдя на трап, он едва не задохнулся. Легким катастрофически не хватало воздуха. Духота стояла такая, что рубашка мгновенно прилипла к спине. После самолетной прохлады ему показалось, что попал в ад.
«Боже, и как в таком климате могут жить люди?» — Бор торопливо снял пиджак и перекинул его через локоть. Он огляделся. Но жить здесь можно и даже неплохо. По огромному взлетному полю сновали туда—сюда множество машин, начиная от красных заправщиков с огромными приплюснутыми цистернами и до маленьких открытых джипов техников.
Наняв такси, инспектор заехал в трехзвездочный отель, где для него был забронирован номер и, оставив в нем свой баул, поехал в посольство. Там его уже поджидали. Подтянутый молодой клерк, несмотря на жару, в строгом черном костюме, проводил его на веранду, походившую на оранжерею. Указав на кресло рядом с небольшим круглым бассейном, где плавали золотые рыбки, сказал:
— Сейчас, для беседы с вами, пригласят господина Бернара Тюржи... – клерк еще хотел что-то добавить, но раздумал. По военному, на каблуках, развернулся и, почти строевым шагом, вышел.

Через пару минут зеркальная дверь вновь распахнулась и на веранду, быстрым шагом, вошел пожилой улыбающийся человек − полная противоположность клерку. На нем была лишь легкая ковбойка с короткими рукавами и светлые холщовые брюки. Под мышкой он держал толстую папку.
— Здравствуйте, здравствуйте, — заговорил он с порога. – Я – Бернар Тюржи. О, сидите, сидите, — остановил инспектора, когда тот попытался встать. — А вы инспектор Бор Харрис. Очень рад, очень рад, — он долго тряс руку Бора, не давая тому вставить слово. – Вы знаете, я предчувствовал, что этим делом еще заинтересуются, — он положил на колени инспектора черную кожаную папку. — Слишком много здесь белых пятен. Материал этот я собирал в течение нескольких лет. Здесь вы найдете все: от заметки из бульварной газетенки, до публикаций солидных изданий, и даже карты, составленных вашим покорным слугой.
Бор открыл папку, так и не сумев вставить хоть слово в монолог господина Тюржи. Сверху лежала статья Александра Краймера, дальше — вырезки из газет и журналов, фотографии и карта, сделанная кустарным способом. Словом все, что его интересовало и что должно быть в архивах полиции, но почему—то не было.
Кроме того, там находилось несколько страничек, исписанных мелким почерком. Бор пробежал начало и вопросительно взглянул на Бернара Тюржи.
— О, я позволил себе изложить здесь кое-какие свои соображения, — словно бы извиняясь, вновь заговорил Тюржи, — сделать кое-какие выводы, возможно, вам это пригодится. Вас, наверное, удивляет мое увлечение этим делом, или, как бы это сказать, моя ретивость? Инспектор, вы видели этого юношу? — указал он на дверь. — Так вот, я был тогда точно таким, если не моложе, полным сил и энергии. Я даже порывался на тот островок, где развивались основные события, но, увы, тогда, да и сейчас, насколько я знаю, туда не ходят рейсовые пароходы, а собственной яхты у меня, увы, нет.
Да, Бор представлял молодого Бернара Тюржи. Если уж сейчас в этом человеке, преклонных лет, энергия бьет ключом, то, что говорить о том времени! Вслух он же сказал:
— Хорошо, господин Тюржи, мы вам очень благодарны. Ваши материалы очень помогут.
— Я рад, чрезмерно рад, — с довольным видом проговорил старый дипломат.
— А теперь, господин Тюржи, позвольте мне ознакомиться с вашими соображениями.
— Конечно—конечно, простите старика за излишнюю болтливость, — он замолчал, хотя сделать это, по всей видимости, ему было нелегко.
На несколько минут воцарилась тишина, прерываемая лишь шорохом переворачиваемых страниц. Наконец, перевернув последнюю, Бор вскинул на дипломата глаза:
— Позвольте еще раз поблагодарить вас за эту информацию, господин Тюржи. Но у меня возникло несколько вопросов.
— Конечно, конечно, — с готовностью откликнулся тот. — Я слушаю, по мере сил, постараюсь ответить.
— Во—первых, бывший хозяин прииска?..
— О, это одно из тех белых пятен, о которых я вам говорил. Но я думаю, у прииска не было хозяина... Вернее, им владело несколько человек, группа людей, так называемый концерн, возможно, их имена даже где-то всплывали.
— Может быть. Я об этом не задумывался. Я бы хотел нанести визит нынешним его владельцам.
— О, боюсь это невозможно.
Бор удивленно посмотрел на старика.
— Прииска больше не существует — запасы истощились. Да, так иногда бывает. Месторождение действительно было очень богатым − почти сплошное золото, но оно быстро закончилось. Это оказалась, так называемая «банка», как называют ее сами старатели.
— Понятно. И еще одно, господин Тюржи. Нет ли здесь еще кого—нибудь, кто в курсе этого дела?
— Иных уж нет, а те далече, — продекламировал Тюржи. — Слишком много лет прошло, молодой человек. Не знаю, может быть, за стенами посольства...
— Я могу взять эти документы?
— Вообще-то за пределы посольства не положено, но для вас мы сделали исключение. О да, забирайте.
— Благодарю.

Глава 4
СОН ИЛИ ЯВЬ?

Слова раздавались глухо, как сквозь вату. Постепенно они стали приобретать более отчетливые очертания, однако смысл все еще не доходил до сознания. Вместе со способностью слышать к Жану возвращались и все остальные чувства. В воздухе резко пахло йодом и спиртом, кажется, этот запах и пробудил его. Болела голова. Мальчик застонал и разлепил глаза. Сначала перед взором стоял сплошной туман, потом из него стала выплывать человеческая фигура. Первое что он различил – лысый череп и большие очки в черной оправе. Мысли с трудом ворочались в голове. «Это, наверное, врач, – почему он так подумал? – Ах, да, — белый халат». Человек пристально смотрел на него.
Не сразу Жан заметил того, кто стоял рядом с врачом. Это было как продолжение кошмара — уродливый карлик, в черном костюме с огромными золотыми пуговицами. Человечек строил рожицы и кривлялся, быть может, пытаясь рассмешить его. Но добился обратного результата. Жана обуял ужас. Он зажмурился, а когда через минуту осмелился открыть глаза — уже никого не было. Так что оставалось только гадать; не привиделось ли все ему, и были ли эти двое на самом деле.
Он попытался пошевелиться, — не удалось. Руки, ноги и даже голова были пристегнуты к стулу или к тому, на чем он сидел, а вернее полулежал. Жан скосил глаза, но ничего не увидел, кроме ослепительно—белых стен, никакого намека на дверь. Обстановка напоминала больничную палату, да и пахло по больничному. Но он никак не мог вспомнить, что произошло, и как попал в больницу? А главное, кто эти двое? Может, они — его больное воображение? Но нет, не похоже, слишком все было реально. Но в таком случае, куда же они делись?
Еще некоторое время мысли Жана были заняты этой странной парочкой. Вдруг что-то щелкнуло. От неожиданности он вздрогнул, и почувствовал, что голова освободилась. Завертел ею в разные стороны — стены палаты отделаны в белый блестящий пластик, до которых было так близко, что, наверное, он мог бы дотянуться до них, если бы мог. Руки, по—прежнему, оставались пристегнуты тонким ремнем к ручкам кресла. Он надеялся, что вскоре они тоже освободятся, но пока этого не случилось. Мальчик попытался выяснить, что у него сзади, — не удалось.
Неожиданно спинка кресла медленно поползла назад. Жан хотел остаться в сидячем положении, но из-за связанных ног и рук, сделать это оказалось нелегко. Свет начал постепенно затухать, пока не наступил полумрак. Теперь только стены излучали голубоватое фосфорическое свечение.
Ему вспомнилась мама, ее мягкие, пахнущие лекарством, руки. Из—под сомкнутых век сползли две крупные слезинки. Сознание начало путаться. Последнее, что промелькнуло в помутневшем сознании — два горящих уголька—глаза за толстыми стеклами черных роговых очков, прожигающих мозг насквозь и уродливый карлик, тянувшийся длинными узловатыми пальцами к его горлу.

* * *

Пруст стремительно шел по слабо освещенному коридору. Полы белого халата раздувались как два крыла гигантской хищной птицы. Криг едва поспевал за профессором. Вдруг тот резко остановился, так что карлик едва не наскочил на него.
— Криг, — отрывисто сказал профессор, оборачиваясь к коротышке, — мне кажется, мы допустили ошибку, показавшись ему. У мальчишки умное лицо, боюсь... — он на минуту задумался.
Крига так и подмывало ввернуть что—нибудь ехидное, но он сдержался:
— Может, все-таки усыпить?
— Нет! Я своих решений не меняю. Мы сотрем из его памяти все предыдущие воспоминания, и запишем туда то, что нам нужно. Но в одном ты, кажется прав, с мальчишкой придется повозиться. Проследи, чтобы каждые два часа ему делали инъекции. Приставьте к нему самого лучшего воспитателя. И еще, пусть мальчишке покажут последнюю партию. Это должно его успокоить… на первых порах, — профессор быстро отдавал распоряжения, а Криг, слушая его, с тоской вспоминал остров, где был полноправным хозяином. — Кстати. — Пруст насмешливо взглянул на карлика, — тебе незачем попадаться ему на глаза. Ты своим видом кого хочешь напугаешь, — профессор мелко засмеялся.
И вновь Криг смолчал на этот укол, лишь почтительно улыбнувшись и склонив голову в знак того, что все понял.
А Пруст внезапно посерьезнел.
— Недалек тот день, — заговорил он, — когда у нас будет самая сильная армия в мире. Она завоюет для нас весь мир и тогда... — он замолчал, но даже сквозь толстые стекла очков было заметно, как блестят его глаза.
Криг тихо кашлянул, возвращая профессора на землю.
— Да, — осторожно начал он, — это хорошо. Но мы стареем. Вы говорили...
— Ничего, Криг, — не дал ему договорить Пруст, — на наш век хватит. Кстати, как там дела с полицией? — никогда раньше профессор об этом не спрашивал, и карлик понял, что он хочет увести разговор в сторону. Тем не менее, Криг вежливо ответил:
— О, не беспокойтесь об этом. Все под контролем. Парни, как всегда, сработали чисто.
— Хорошо, хорошо, Криг, я, наверное, зря спросил. Старина Криг свое дело знает, не так ли? — он положил руку на плечо карлику, но тут же убрал. — Да и место для базы выбрано не дурно, иначе, как на нашей субмарине сюда и не попадешь. Хвалю, хвалю. – Пруст улыбнулся.
— Да, — решил подыграть ему Криг, — но существует еще один выход, не пора ли его ликвидировать, профессор?
— Пустое, кто осмелится заглядывать в кратер вулкана?! И потом, он скоро может понадобиться, не вечно же мы будем сидеть в подполье. Ну, хорошо, — сказал он уже другим тоном, они уже стояли у лифта. — Иди, мне надо работать.

Глава 5
НА ЗАБРОШЕННОМ ПРИИСКЕ

Когда Бор вылетал в Южно—Африканскую Республику, у него ничего не было по делу Краймера, кроме рассказа самого журналиста, нескольких ничем не подтвержденных свидетельств и сомнительных выводов. Теперь же у него на руках находились факты, да еще какие! Полное досье с комментариями!
Перед Бором Харрисом вставал выбор; посетить ли тот пресловутый островок, тем более что, теперь были известны точные его координаты? Поехать ли на прииск, куда доставлялись несчастные люди—роботы, или же махнуть прямо в Соединенные Штаты, где завершилась эта страшная история? «А завершилась ли?» — вдруг пришло ему в голову.
Изучив досье, собранное господином Тюржи, после недолгого размышления, инспектор пришел к выводу, что больше всего информации, скорее всего, получит в Штатах. Но так как заброшенный прииск находился совсем рядом (хотя он и отдавал себе отчет в том, что не всегда то, что находится рядом, оказывается ближе, особенно при нынешних средствах передвижения) решил сначала посетить его.

Как он и предполагал, добирался до границы с Намибией почти сутки. Несмотря на кажущуюся современность локомотива, тащился состав медленно, останавливаясь чуть ли не на каждом полустанке. К довершение ко всему, когда Бор прибыл, наконец, в нужный городок, выяснилось, что дальше вообще не ходит никакой транспорт, кроме гужевого.
Долго не удавалось найти проводника. И когда Бор совсем отчаялся и решил, на свой страх и риск, совершить путешествие в одиночку, один чернокожий малый согласился составить ему компанию. Не моргнув глазом, он запросил тысячу евро! В конце концов сошлись на пятидесяти. Судя по довольному виду африканца, и эта сумма для него была очень приличная.

Местечко, куда они приехали, на муле, запряженном в повозку, наподобие кэбов, что сновали по Лондону в девятнадцатом веке, оказалось довольно оживленным. На улицах попадались не только чернокожие жители, но также много белых и неизвестно кого было больше. Потолкавшись на местном базаре и толком ничего не выяснив про заброшенный прииск, надышавшись пылью, которая, кажется, проникала всюду, отправился на поиски гостиницы, так как буквально валился с ног от усталости.
Гостиница – одноэтажное здание, как и большинство домов в городке — оказалась вполне сносной. Некоторые номера даже были оборудованы кондиционерами и душевыми, что оказалось весьма кстати. Правда, горячей воды и в помине не было, но учитывая жаркий климат, этого и не требовалось. Хозяин гостиницы оказался не более словоохотливым, чем остальные. И даже после того, как Бор показал удостоверение, немного удалось из него выудить. Харрис лишь узнал, что прииск действительно существует, вернее, существовал, и что место это, у местных жителей, пользуется дурной славой, а некоторые испытывают суеверный страх. Хозяин не знал почему, так как переехал сюда недавно и кроме гостиничного бизнеса мало чем интересовался.
Как и предсказывал хозяин гостиницы, нанять проводника было совсем непросто. Только на следующий день, к вечеру, удалось найти человека. Кое-какой опыт в этом деле у Бора уже имелся. К тому же помог все тот же хозяин пансиона, как выяснилось, соотечественник инспектора, хотя и рожденный вдали от родины предков.
Довольно старый африканец, впрочем, Бор мог и ошибаться, часто здесь молодые выглядели как старики и наоборот, тоже оказался немногословен. За все время общения Харрис услышал от него одну единственную более или менее длинную фразу.
— Надеюсь, у мистера имеется оружие? — спросил тот и, не дожидаясь ответа, пришпорил мула. Полицейский подстегнул клячу, которую купил здесь же на рынке и которую обещал подарить старику, помимо основной платы.
На все вопросы инспектора проводник отвечал односложно — да или нет. И все же Харрису кое-что удалось выяснить, в основном, благодаря догадливости. Во-первых, в лесу, через который им предстояло ехать, полно зверья. Наверное, поэтому проводник и интересовался насчет оружия. У него самого поперек седла лежало старинное, кажется, выпуска прошлого века, а может еще старше, ружье. Но пострашнее любого зверя были существа, обитающие вот на таких заброшенных приисках, потерявшие человеческий облик, не гнушавшееся ни грабежей, ни убийств…

Большей частью путь лежал по заросшей просеке, видимо здесь когда-то проходила дорога; попадались участки с твердым покрытием. Иногда Бор отчетливо слышал цоканье копыт. На его вопрос о дороге проводник лишь важно кивнул. Вскоре совсем стемнело. Несколько раз, в луче фонарика, мелькали какие-то тени, и каждый раз он замечал, как вздрагивал африканец. Звери ли это были или кто-то еще, выяснить не удавалось. И, слава богу. Пока на них еще никто не нападал, тем не менее, Бор держал оружие наготове, да и проводник, насколько он видел, был начеку.

Незаметно рассвело, исчезли и ночные страхи. Даже молчаливый спутник инспектора чуть оживился и замурлыкал что-то под нос. Из-за деревьев показалось солнце. Неожиданно проводник остановился и слез с мула. На вопросительный взгляд Бора ответил:
— Здесь.
Харрис понял, что они добрались до места. Сквозь поредевшие деревья было видно, что девственный лес закончился. Развалины впереди он заметил не сразу. Потом увидел сторожевую вышку, которую еще не успели скрыть подрастающие деревца. Бор тоже спешился, пригласив следовать за собой африканца, но тот отрицательно замотал головой, повторив:
— Здесь.
Бор не настаивал, посчитав, что лучше проводнику, действительно, подождать его здесь и посторожить животных, а сам направился к развалинам. Что он там надеялся найти? И сам толком не знал. Просто ему необходимо было собственными глазами увидеть те места, где происходили события. Собственными руками ощупать все, чтобы проникнуться обстановкой.
Вокруг царили хаос и запустение. Через широкий пролом, бывший, наверное, когда-то воротами в полуразрушенной кирпичной стене с кое-где сохранившимися клубками ржавой колючки наверху, он вошел на территорию прииска. На первый взгляд все было так, как, в общем-то, и представлял. Несколько полуразрушенных бараков. Удивительно, что они еще сохранились, впрочем, от некоторых остались одни головешки, видимо, здесь был пожар. Чуть подальше находились глубокие шахты. Из одной из них, когда он заглянул туда, с диким карканьем, вылетела стая черных птиц, похожих на воронов, возможно, это были они. Над некоторыми шахтами еще сохранились покореженные почерневшие фермы. У самой стены возвышалась еще одна, чудом уцелевшая, вышка. Все было просто и понятно, как божий день. Лишь на самой середине территории прииска торчали какие-то странные руины, напоминавшие башню. Но, не будучи специалистом в горном деле, Бор не обратил на них внимания. И вообще, считал, что совершил ошибку, приехав сюда, только зря потратил драгоценное время.
Внезапно инспектор что-то почувствовал. Где-то в области живота зашевелилось что-то неприятное и холодное. Такое с ним случалось и раньше. Возможно, это срабатывало шестое чувство, предупреждающее об опасности? Чтобы это ни было, оно не раз спасало его, казалось бы, от неминуемой смерти.
Бор услышал слабый шелест, как будто меж сухой травы скользила змея. В другое время не обратил бы на это внимания. Он бросился на землю, и в тот же миг над головой что-то прожужжало. Пуля?! За спиной, со страшным грохотом, обрушилась вышка. Видимо, пуля угодила в ее основание. Инспектор вытащил оружие и притаился, но повторного выстрела не последовало. Да и первого он не слышал. Но почему?

Сквозь клубы пыли, поднятой остатками рухнувшей вышки, он увидел, как к нему бежит проводник с карабином наперевес.

Глава 6
«ВОСПИТАТЕЛИ И ВОСПИТАННИКИ»

Пробуждение было тяжелым. Долгое время Жан не мог понять, что с ним и где он. Перед глазами все еще проносились странные фигуры, в ушах стояли визг и вопли, отдаленно напоминающие человеческие. Но постепенно в голове прояснялось, сознание возвращалось. Он открыл глаза, и все вспомнил. Жан понял, что тот высокий человек с горящими глазами и уродливый карлик вовсе не приснились. Ему стало так страшно, что он сжался в кресле и вновь зажмурился. С новой силой захотелось домой. Но когда вновь открыл глаза, перед ним опять встала все та же белая больничная стена. В палате было светло, даже чересчур светло, так что резало глаза. И вдруг мальчик ощутил в состоянии что-то новое; ноги и руки были свободны. От ремней и следа не осталось.
Он с трудом встал на ноги и осмотрел комнату — никакой мебели, кроме мягкого кресла. И никакого намека на дверь или окно, как будто он находился в замкнутом модуле. Странная палата! Уверенность в том, что находится в больнице, не проходила. Он нажал первую попавшую кнопку на стене и услышал за спиной шорох. Резко обернулся. Части стены не было, в проеме стоял человек в белом халате. Жан отчего-то испугался и судорожно вцепился в спинку кресла. Но это был не тот, со злыми кошачьими глазами, что представал перед ним некоторое время назад.
— Ну-у, как наши дела? — спросил человек в белом халате. На его лице сияла добродушная улыбка. — О, ты уже на ногах, прекрасно — прекрасно.
— Доктор, где я? Что со мной случилось? — спросил Жан, ибо был уверен, что перед ним врач.
— С тобой, мой мальчик, приключилось небольшое несчастье. Но сейчас, насколько я вижу, все в порядке. Скоро отец навестит тебя и, если будешь хорошо себя вести, поедешь домой. А теперь разреши осмотреть тебя.
Упоминание об отце немного успокоило Жана. Он позволил усадить себя в кресло и осмотреть.
— Прекрасно, прекрасно, — повторял доктор, прослушивая и ощупывая его. — Ну, все отлично, — сказал он, выпрямляясь и пряча стетоскоп в карман. — А теперь, думаю, мы можем совершить небольшую экскурсию. Я познакомлю тебя с нашими маленькими пациентами.
Они вышли в коридор. Жан с любопытством огляделся. Доктор дружески хлопнул его по плечу:
— Ну, пошли.

«Странная клиника, — думал Жан, пока они шагали по длинному и узкому, будто вырубленному в скале, коридору. Кое-где с потолка свисали каменные сосульки — сталактиты, которые росли только под землей. Когда-то он уже слышал о подземных лечебницах, где, если не ошибался, лечат бронхиты и астмы. — Но у меня-то нет бронхита… Может быть, что-то другое?! Почему доктор не сказал, что со мной?»
— Мы под землей? — спросил он.
— Да, это подземная клиника. Ты наверняка слышал о таких, — Жан почувствовал, как напряглась рука врача, лежащая на его плече.
С левой стороны коридора мальчик заметил дверь, вернее, вырубленный в виде двери, проем. Проходя мимо, почувствовал запах моря. Так пахло, когда они с отцом отдыхали на Лазурном берегу. Хотя Жан и не успел ничего рассмотреть — в проеме было темно — ему показалось, что слышит характерный шум моря.
Доктор подвел его к другой, на этот раз закрытой двери, в конце коридора, и нажал на кнопку на небольшой панели. Створки, с легким шорохом, отъехали в стороны, и открыли крошечную комнатку, которая, по всей видимости, была лифтом. Он не ошибся, как только они вошли, лифт тихо заурчал, но поднимался он или опускался, Жан не мог определить.
В первое мгновенье, когда вышли из кабинки, создавалось впечатление, что они вообще никуда не поднимались и не опускались. Их встретил точно такой же, длинный и узкий, коридор. Однако различия все же были: по сторонам коридора располагалось несколько дверей, облицованных, как и его палата в белый пластик. Доктор подвел его к одной из них.
— Сейчас я познакомлю тебя с нашими малышами, — сказал он.
Жан услышал детские голоса. Доктор открыл дверь и ввел его в большую комнату. Полы, стены и даже потолок были обиты толстым красным ковром. На полу возились с десяток малышей лет трех – четырех. В стороне, на низкой скамье, сидели два человека в белых халатах. Внешне все походило на детскую группу, в какую, когда-то, ходил и он сам.
При их появлении эти два человека встали и направились к ним.
— Ну вот, — сказал доктор, поведя рукой в сторону детей, — это наши маленькие пациенты. Можешь взять пока какую—нибудь игрушку, — после этих слов он повернулся к подошедшим.
Жан огляделся. Почему-то ему стало неуютно. Почему возникло это чувство, он не мог объяснить. Поднял с пола большой черный пистолет. Тот оказался неожиданно тяжелым. «Как же дети с ними играют?!» — недоуменно подумал Жан, переведя взгляд на малышню.
В это время один из них подковылял к нему. В руке он тоже держал пистолет. И не простой, а пистолет-пулемет, даже на вид страшно—тяжелый. Такие он видел в тире, куда их с отцом, однажды, пропустил знакомый полицейский.
— Ты кто? — спросил малыш.
— Жан, — ответил Жан.
— Идем, я тебя буду убивать, — потянул мальчуган его за руку.
Прислушивавшийся к их диалогу доктор довольно грубо подтолкнул мальчика:
— Иди, иди.
Малыш неохотно повиновался.
— А что с ними? — спросил Жан.
Но доктор, казалось, не слышал его, наблюдая за удаляющимся человечком. Потом все же ответил:
— С ними уже все в порядке, скоро их заберут родители.
— А я?
— С тобой тоже все в порядке, — улыбнулся доктор. Он перевел взгляд на пистолет, в руках Жана: — Неплохая игрушка, не правда ли? Почти как настоящий.

Тем же путем они вернулись назад, вновь никого не встретив в коридорах. Это обстоятельство немного удивило Жана. Создавалось впечатление, что народу здесь полно; проходя мимо дверей, слышал приглушенные голоса. «Почему они, как кроты, сидят в своих норах?» — подумал он.
В палате доктор сделал ему укол, объяснив это как успокоительное средство — в отличие от большинства сверстников, Жан доверял людям в белых халатах.
— Обед тебе принесут сюда, — напоследок сказал доктор.
Есть совсем не хотелось. При мысли о еде даже начинало мутить. Оставшись в одиночестве, он встал с кресла, хотя доктор предупреждал, что делать этого не следует — лекарство могло подействовать в любую секунду — и подошел к той части стены, которая отодвигалась, но никаких признаков двери не обнаружил. Несколько раз нажал на кнопку, затем подергал за рычажки рядом, но ничего не происходило.
Вновь погрузившись в кресло, задумался. Странно все это. И его внезапная болезнь, и эта подземная клиника. Что он помнил? Как очутился здесь? Последнее, что помнилось — это обычный, ничем не отличающийся от остальных, вечер. Он посмотрел телевизор, потом направился в спальню, и вдруг споткнулся на ровном месте, вернее, его как будто подтолкнули в спину, но в доме никого не было! Падая, кажется, обо что-то стукнулся головой и потерял сознание.
Потом Жан стал вспоминать сегодняшнюю экскурсию. «На первый взгляд все вроде бы в порядке. Но что, в таком случае, меня настораживает во всей этой истории — не дает покоя?! Да, эти игрушки, которые казались вовсе не игрушками, хотя доктор пытался убедить в обратном. А что означала эта странная фраза, сказанная мальчишкой?..»
Жан почувствовал, как тело наливается свинцовой тяжестью, сами собой стали слипаться веки. Несколько секунд еще пытался сопротивляться, но, в конце концов, забытье победило, и он провалился в черную душную яму.

Глава 7
ПРИЗНАНИЕ ФРЭНСИСА САЙМАСА

Инспектор Бор быстро вбежал по трапу одним из последних. Наверху ждала недовольная стюардесса. Что-то ворча под нос, она заперла за инспектором дверь и указала запоздавшему пассажиру его место. Бор поморщился; мало того, что в салоне душно, рубашка вмиг прилипла к спине, так еще соседом оказался очень толстый господин, который еле умещался в кресле и от коего, наверно, жарило как от печки. Впрочем, духота должна скоро пройти — стоило самолету взлететь.
Толстяк был в одной сорочке и сильно страдал, — тяжело дышал и даже не ответил на приветствие инспектора. Протиснувшись на свое место у иллюминатора, Бор тоже снял пиджак и уселся в кресло. Как и предполагал, от соседа исходил жар, мало того, несмотря на то, что тот, по всей видимости, вылил на себя целый флакон дезодоранта, от него несло потом.
Забившись в угол и стараясь не обращать внимания на соседа, Бор Харрис возобновил размышления. «Итак, поездка на прииск почти ничего не дала, кроме… — он невесело усмехнулся, — да, кроме того, что меня едва не укокошили, — это наводило на кое-какие размышления. — Если меня хотели убрать, значит, кому-то мешаю, а это означает, что я на верном пути. Так, очень хорошо! — Бор был уверен, что пуля предназначалась ему. — Но почему я не слышал самого выстрела?! Да, было ветрено, но не до такой же степени, чтобы сдуть вышку… Ну да ладно, посмотрим, что будет дальше».

Самолет набирал высоту, в салоне стало прохладней, заработали кондиционеры. Сосед инспектора постепенно оживал. Бор уже несколько раз ловил на себе его взгляды. Наконец, толстяк не выдержал.
— Разрешите представиться, — сказал он, — Фрэнсис Саймас к вашим услугам.
— Бор Харрис, — неохотно буркнул Бор, так как не хотел сейчас вступать с кем-либо в разговоры.
Но толстяк не заметил нежелание соседа пообщаться, или не захотел замечать.
— Куда летите? — спросил он, заглядывая Бору в лицо.
— В Нью-Йорк, а вы, как видно, в Китай? — усмехнулся Бор, откидываясь на спинку кресла и прикрывая веки.
Толстяк, наконец, понял, что с ним не желают разговаривать и обиженно отвернувшись, заговорил, с проходившей мимо, стюардессой. Но через минуту та ушла и на некоторое время воцарилась тишина.
— А знаете ли вы, молодой человек, — с вызовом произнёс Саймас, — что только при упоминании моего имени у многих поджилки тряслись?..
— Да ну, — не открывая глаз, бросил Бор.
Я вижу, не верите. Вот вы спросите, зачем я приезжал в эту занюханную страну?.. — Саймас сделал паузу, как будто действительно ожидал услышать вопрос. — Воспоминания, молодой человек, воспоминания, они порой мучают нас и не дают покоя. Вы еще молоды и не знаете что это такое, а у меня прошли здесь лучшие годы. Когда—то я служил на одном из здешних золотоносных приисков...
— Вот как, — Бор оторвался от спинки кресла.
— Да, — с воодушевлением продолжал толстяк, чувствуя внимание собеседника. — Мы, в буквальном смысле, золото гребли лопатой. Вы, может быть, слышали про местечко... — он назвал знакомое Бору название. — Это на территории нынешней Намибии.
Бор весь превратился в слух.
— Так вот, — продолжал болтливый сосед инспектора, — неподалеку от этого местечка находится прииск...
Слушая россказни Саймаса, впрочем, ничего интересного и нового инспектор пока не услышал, одновременно с этим, лихорадочно размышлял: «Что это — случайность, удача?» — но он не верил в случайности. В его практике уже несколько раз происходило нечто подобное, когда, казалось бы, в тупиковых ситуациях на помощь приходил его Величество случай. Харрис склонен был думать, что существует некий закон, который человечество еще не вывело... И нынешняя встреча с Фрэнсисом Саймасом вовсе не случайная. Кто—то свыше предопределил ее.
Инспектор прекрасно знал этот тип людей и поэтому решил действовать в открытую.
— Ну, хорошо, — перебил он толстяка, — все это занимательно, но меня сейчас интересует другое... — Бор показал удостоверение Уголовной полиции. — Быстро отвечайте, зачем вы приехали в ЮАР?
Эффект превзошел все ожидания. Лицо Саймаса мгновенно посерело, толстые щеки затряслись, со лба градом покатился пот. Он схватился за сердце, но в следующую минуту вытянул руки вперед, как будто ожидал, что сейчас на него наденут наручники.
«Эге, — подумал Бор, — что же ты так испугался?!» — он опасался, что с толстяком может случиться инфаркт.
— Да вы успокойтесь, — сказал он, — никто вас арестовывать не собирается.
— Разрешите, — дрожащей рукой толстяк полез в боковой карман пиджака, висевшего на спинке кресла, и бросил в рот маленькую пилюлю. — Понимаете, — задыхаясь, заговорил он через секунду, — воспоминания… меня мучают кошмары. Но на самом прииске я не был. Все время провел в Йоханнесбургской гостинице. Вы можете проверить. Я пенсионер...
— Я это уже слышал, — перебил инспектор. — Кем вы служили на прииске?
— Администратором, простым администратором, клянусь вам!
— Хорошо, я верю вам. Кто был хозяином месторождения?
— Не знаю, но клянусь...
— В чем вы клянетесь?
— Я выясню это. По—моему, в старых записях у меня есть имена.
— Хорошо, — сказал Бор, доставая записную книжку. — Назовите ваши координаты.
Остаток пути инспектор Бор много думал, изредка бросая косые взгляды на соседа. Допрос Саймаса кое-что прояснил, но многое еще оставалось в тени. «Он ссылается на незнание, но делает это как-то неуверенно. Неужели что-то скрывает?! Вряд ли, — как ему показалось, на вопросы толстяк отвечал вполне искренне. — Во всяком случае, деваться Саймасу некуда и он это должен понять. Что же он так испугался? Вон как дрожит, бедняга! Допустим, в свое время он, каким—то образом, избежал наказания, но ведь это вовсе не означает, что должен понести его сейчас... Быть может, чего-то или кого-то боится?»

* * *

По прибытии в Нью—Йоркский аэропорт, Харрис навел кое-какие справки и забронировал номер в отеле. На всякий случай, сообщив Саймасу в какой гостинице остановился, Бор расстался с ним, приказав тому сидеть дома, так как разговор их далеко не окончен. Взяв такси и на минуту заскочив в отель, инспектор помчался в клинику, куда, когда-то поместили необычных пациентов.

Да, в клинике еще помнили тех странных людей. Вскоре после доставки все они, один за другим, померли. В архивах хранились данные о результатах вскрытия. Однако когда их, по просьбе инспектора, попытались найти, медиков ждало фиаско. Все данные оказались стерты. Исчезли также дубликаты документов. Затеряться они не могли — в клинике поддерживался образцовый порядок. Врачи и персонал в растерянности разводили руками, не зная, что и подумать. Кому понадобились эти, казалось бы, бесполезные бумаги? И только инспектор Бор догадывался, в чем дело. Снова у него возникло ощущение чьего-то незримого присутствия. Кто-то шел за ним по пятам, опережал его и создавал вокруг «вакуум».

Вышел Харрис из клиники не в самом лучшем настроении. Солнце уже закатилось за частокол небоскребов, кое-где в окнах горел свет. Но до встречи с Фрэнсисом Саймосом еще оставалось время. Его потянуло на побережье. Каждый раз, когда он бывал в этом городе, а ему приходилось преодолевать Атлантический океан не так уж и редко, Бор старался выкроить свободную минуту и выбраться на берег залива.
Море искрилось под лучами заходящего солнца. Величественные небоскребы, казалось, вырастали прямо из залива. Особенно красивым зрелище представлялось со стороны воды. Захотелось прокатиться по заливу. Через минуту к берегу подошел прогулочный катер на воздушной подушке. Довольно резво он забрался на отлогую насыпь, устроенную специально для этого, и остановился метрах в пяти от кромки воды. Бор шагнул в сторону катерка, намереваясь подняться на борт, но вдруг остановился, как будто наткнулся на невидимую стену. Какое—то смутное воспоминание шевельнулось в мозгу. Оставшись стоять на месте, инспектор с интересом наблюдал за происходящим. Выгрузив группу туристов и дождавшись новой, амфибия, с легким шипением, поднимая фонтан песка, заскользила к воде. Бор бегом бросился к тому месту, где только что стоял катер. Как только он взглянул на след оставленный судном, все сомнения исчезли. Сжатый воздух! Вот почему преступники не оставляли отпечатков! И вот почему не слышал звука выстрела! Но возможно ли такое: преступник на воздушной подушке?! Ни о чем подобном он не слышал.

Отпирая дверь в гостиничный номер, Бор услышал настойчивую трель телефона. «Странно, — подумал он, — кто бы это мог быть? По-моему я еще никому не успел сообщить своего номера». В телефонной трубке, когда ее поднял, раздался взволнованный голос Фрэнсиса Саймаса: «Инспектор Харрис, наконец-то! Я знаю кто... я нашел... срочно приезжайте!»
Видимо, Саймас сильно волновался, не договаривал фразы и, в конце концов, повесил трубку. Не задерживаясь в номере Бор, спустился вниз и спросил у портье, далеко ли находится улица, на которой жил Саймас. Получив краткие разъяснения, спросил еще, не интересовался ли кто-либо его персоной. «Да, два человека, – был ответ. — Один звонил в холл гостиницы и спрашивал номер телефона... Другой приходил и интересовался, в каком номере остановился мистер Бор Харрис. Ни тому, ни другому отказано не было, так как в обязанности администрации входило давать различные справки».
Бор задумался: первый, судя по всему, Фрэнсис Саймас, а вот кто второй?.. Однако особенно раздумывать, а тем более заниматься расспросами, было некогда. По всей видимости, толстяк хочет сообщить ему нечто важное.

Фрэнсис Саймас жил один и занимал небольшую квартирку в цокольном этаже пятиэтажного дома. Инспектор пересек полутемный холл, никого не встретив, и спустился на три ступеньки. Дверь в квартиру Саймаса была приоткрыта, полоска света из комнаты освещала часть коридора. Бор толкнул дверь и сразу же увидел хозяина. Тот лежал на полу посередине комнаты, и из-под его головы вытекала струйка крови.

Глава 8
ИЗВЕРЖЕНИЕ

Сначала глухо, а потом все явственней раздавались громкие металлические удары. Жан открыл глаза. Стук не прекратился, даже стал более отчетливым. К нему прибавился нарастающий гул. Но может, этот шум только в его голове?! Она, казалось, вот-вот лопнет.
Дверь была открыта. Жан с трудом поднялся и, пошатываясь, вышел в коридор. Мимо пробежало несколько человек в черных комбинезонах. Апатия — безразличие ко всему, сковали мозг. Он прислонился к шершавой стене и медленно сполз вниз. Вновь захотелось закрыть глаза, но удары от этого звучали еще громче, больно отдаваясь в ушах, разрывая перепонки.
Но постепенно он приходил в себя. Ощутив тепло, исходящее от камня, прижал ладонь к стене; она была теплой, даже горячей. В голову пришла мысль об отоплении. Но зачем топить, когда и так жарко?! Жан облизал пересохшие губы и вдруг чихнул, закашлялся, окончательно приходя в себя. В нос лез едкий газ, похожий на запах тухлого яйца. «Сероводород»», — машинально отметил он. Протер заслезившееся глаза. Мимо пробежала еще одна группа людей, крича что-то на непонятном языке. Никто не обращал на него внимания. Жан проводил их взглядом, люди скрылись в клубах густого тумана в конце коридора. Из тумана выскочил и опять скрылся маленький человечек с большой головой, точно как из его кошмара. Совсем некстати вспомнилась сказка о гномах. Еще секунду Жан оставался на месте, начиная догадываться, в чем дело. Вновь приложил ладонь к стене, и ощутил отдаленные толчки. Его предположения оправдывались... Землетрясение!
Он побежал за людьми, туда где мог быть выход. Но вместо ожидаемой зеленой травы и солнечного света его встретила огромная мрачная полутемная зала, противоположный конец которой был не виден. Вместо пола плескалась вода темно—бурого цвета. Вот откуда запах моря. Но сейчас пахло вовсе не морем, а едким газом. Создавалось впечатление, что вода закипала. На ее поверхности лопалось множество пузырьков. Посередине возвышалось странное сооружение, к которому вели, на первый взгляд, шаткие мостки.
Не сразу Жан понял, что это подводная лодка. Два человека, огромными молотками, колотили по люку. От жары, или еще по какой—то причине, его заклинило. Громкие металлические удары раздавались по всему подземному городку. Из оцепенения его вывел дикий вопль, перекрывший все другие звуки. Один из людей сорвался с мостков и полетел в воду. Вслед за этим раздались несколько выстрелов, многократно усиленных сводами пещеры, и еще несколько человек упали в воду.
Дышать становилось все труднее. Жан затравленно озирался в поисках выхода, но, похоже, его не было. Он уже понял, что это вулкан и начинается не просто землетрясение, а извержение. А это означало: взрыв… лава… смерть! Его кто-то толкнул в спину и, если бы не ограждения, он тоже свалился бы в воду. Из коридора, с криками и смехом, выбежала группа детей. Но то были не те дети, которых он уже видел. Выглядели гораздо старше — почти его ровесники. Неожиданно они один за другим покарабкались по отвесной, и, казалось бы, гладкой стене. Проследив взглядом, Жан заметил небольшие скобы, цепочкой уходившие вверх. Интуиция подсказала, что там должен быть выход.

Первая скоба находилась высоко над головой. Ему пришлось долго провозиться, чтобы добраться до нее. Наверное, страх придавал силы. Скобы оказались горячими, но это был последний шанс и, стиснув зубы, Жан покарабкался вверх. Кто-то последовал за ним. Через минуту услышал громкое сопение и ругательства, но густой туман или дым мешал рассмотреть, кто это. Вдруг что-то случилось. Внизу раздался громкий треск и вспышка. Все погрузилось во мрак. От неожиданности он едва не сорвался. Но этого, по всей видимости, не избежал тот, кто следовал за ним. Жан услышал вопль и шорох осыпавшихся камней.

Он карабкался почти на ощупь. Пот заливал глаза, нечем было дышать. Но постепенно Жан начал кое-что различать. Быть может, глаза привыкали к темноте? Во что-то иное он просто боялся поверить. Однако становилось все светлее. Человеческие крики внизу почти смолкли. Но зато их услышал сверху. Задрав голову, он различил темный квадратный предмет, из которого неслись крики, мало походившие на человеческие. Через секунду понял, что это лифт. Но почему-то никакой жалости к людям, находившимися в нем, не почувствовал.

Жан миновал сотрясаемый от ударов и воплей лифт и скоро различил противоположную стену жерла вулкана. Вдруг рука не нащупала очередной скобы. Над головой нависал небольшой уступ. Ухватившись обеими руками, подтянулся: в глаза ударил яркий солнечный свет.
Он еще не успел отдышаться, распластавшись на камне, как сверху раздался голос:
— Я полагаю Жан Краймер?
Жан резко обернулся. Лица он не разглядел. На фоне солнца темнел силуэт высокого человека.
«Ну вот, — обречено подумал Жан, — стоило потратить столько усилий, чтобы так глупо попасться!»
— Да! — крикнул он. – А вы кто?
Вместо ответа незнакомец спрыгнул к нему и протянул руку:
— Бор Харрис. Уголовная полиция. Представляться подробнее некогда, молодой человек. Если не ошибаюсь, скоро здесь будет жарко. Надо спешить, внизу нас ждет машина. Остальных детей уже приняли…

Глава 9
ЗЛОЙ ГЕНИЙ

— Скажите, инспектор Харрис...
— Я предпочитаю, чтобы меня называли Бор.
— Извините, в каком часу вы пришли к Фрэнсису Саймасу?
Бор на секунду задумался:
— Да, если быть точным, на площадке я стоял в двадцать тридцать.
— Странно, странно, — пробормотал следователь. — В таком случае вы должны были слышать выстрел?..
— Я его не слышал.
— Однако наши эксперты установили, что смерть наступила мгновенно и именно в это время... а они не ошибаются.
— Не хотите ли вы сказать, что это я...
— Что вы, нет, конечно, нет! Вы наш коллега. Как мы можем заподозрить, когда вы сами вызвали полицию?! Нам даже не понадобилось проводить баллистическую экспертизу оружия. Кроме того к нам пришел факс, с просьбой помочь в вашем расследовании. И мы готовы. Кстати, делом заинтересовался Интерпол.
— Благодарю, — чуть заметно усмехнулся Бор. — Но должен заметить, что вы зря увезли меня с места преступления.
— О, не беспокойтесь, там остались наши парни, а они не первый день в полиции. Кстати, мы нашли пулю, очень странная пуля — без следов пороха...
— Позвольте дать вам один совет, — сказал Бор. — Ищите нечто вроде духового ружья, или, вернее, оружия стреляющего с помощью сжатого воздуха.
— Духовое ружье? — с удивлением переспросил следователь. — Но я думал это из области фантастики. Я понимаю — пневматическая винтовка... но серьезное оружие! Или, быть может, мы здесь — в Америке немного отстали?..
— Нет, в моей практике такое тоже впервые.
— Быть может, все-таки глушитель?
— Что ж, возможно, — вставая, сказал Бор. — Надеюсь, я свободен и могу идти?
— О да, конечно, не смею вас больше задерживать.

Разговор происходил в префектуре Нью-Йоркской полиции через час после убийства Фрэнсиса Саймаса. Несмотря на поздний час на улице было светло и оживленно почти как днем. На Харриса никто не обращал внимания. «Итак, меня снова опередил загадочный невидимка. Нужно что-то придумать… А что у меня осталось? — Бор постарался восстановить в памяти разговор с Саймасом в самолете, а затем по телефону. — Что он хотел сообщить мне? Несомненно, что-то важное. И за это поплатился жизнью!»
Вместо того чтобы идти в отель инспектор направился к дому Фрэнсиса Саймаса. Осторожно миновав холл и опять никого не встретив, он приблизился к двери. Несмотря на заверения следователя в квартире уже никого не было, дверь оказалась запертой. Она неожиданно легко поддалась, стоило ему вставить в скважину замка отмычку. «Простенький же у него замок», — подумал Бор, проскальзывая внутрь и включая фонарик. Он не представлял, что искать и главное где?! В первую очередь обшарил лучом все углы. Полицейские «поработали» на совесть — беспорядок полный. Тела, естественно, уже не было, лишь на полу белел его контур.
Осторожно обойдя этот рисунок, Бор подошел к массивному письменному столу. Ящики выдвинуты и пусты. На столешнице лежали кипы бумаг. Похоже Саймас, на старости лет, занялся литературной деятельностью. Здесь же стоял старенький компьютер. Бор тяжело вздохнул, предчувствуя бессонную ночь. Пристроив фонарик так, чтобы тот освещал пространство перед ним, уселся в кресло и взял верхний лист бумаги. На пол скользнула маленькая белая картонка. Бор поднял ее. Это оказалась старая визитная карточка. Полустертыми золотыми буквами на ней было отпечатано:

ДИТРИХ ПРУСТ — ПРОФЕССОР УНИВЕРСИТЕТА. БУЭНОС-АЙРЕС.

Ниже, мелкими буквами, стояла еще какая-то надпись, разобрать которую инспектор не смог. Но не это было главное. Через все поле крупным почерком Саймаса написано:

ЭТО ОН!!!

Неужели это то, что он искал?! Похоже. Наконец-то, удача улыбнулась ему. Да, чернила, без сомнения, свежие. Бедняга Саймас. Возможно, он чувствовал приближение смерти и оставил автограф? Но как попала к нему визитка? Впрочем, сейчас это уже неважно. Буэнос-Айрес — Аргентина, так вот где скрывалось зло! Бор был уверен, что на визитке стоит имя того, кого он искал – хозяина прииска и владельца острова. Недаром Саймас поставил после слов «это он» три восклицательных знака. Правда, немного смущало звание профессора. Но потом подумал, что все логично. Даже на нацистов в годы последней войны работали профессора и не только…
Бору почудился шорох в коридоре, а потом возня с дверным замком. Инспектор быстро выключил фонарик и бесшумно скользнул за портьеру. В следующую секунду дверь медленно приоткрылась и в комнату, с тихим шелестом, вплыл человек. Именно вплыл, а не вошел. Взломщик не делал ни одного движения, а между тем двигался вперед. Через щелку в портьере Харрис с любопытством следил за незнакомцем — одет во все черное, высокого роста. Впрочем, приглядевшись, Бор заметил, что рост его увеличивала не совсем обычная обувь, нечто вроде сапожек, с расширяющими книзу голенищами. На руках у незнакомца тоже не совсем обычные, вернее, совсем необычные, перчатки, напоминающие клешни краба. Бор наблюдал как тот, не дотрагиваясь до предметов, перелистывал бумагу, переставлял с места на место мебель. В лунном свете картина выглядела фантасмагоричной и немного жутковатой. Незнакомец явно что-то искал. Но на этот раз его, кажется, опередили.
Инспектор вынул пистолет и, стараясь не шуметь, перезарядил на обойму с ампулами с транквилизатором. Человек находился спиной к Бору, однако щелчок, видимо, услышал. Преступник на мгновение замер, рука дернулась под плащ. Но поздно; игла вонзилась ему под лопатку

* * *

Через два дня Бор беседовал с ректором Буэнос-Айреского университета профессором Робинсоном.
— Профессор, почему вас покинул Дитрих Пруст? Вы, конечно, помните его?
Робинсон задумчиво почесал подбородок, поросший жиденькой бородкой.
— Да, это было давно, но я помню его, — профессор немного помолчал. — Видите ли, молодой человек, есть люди, склад ума которых несколько иной, чем у остальных. Да, они не вписываются в общечеловеческие рамки. Про таких говорят: не от мира сего. Поймете ли вы меня?.. Таков был и Дитрих Пруст.
Бор кивнул:
— Но насколько я знаю эти люди, как правило, бывают очень талантливы?..
— А кто вам сказал, что Дитрих Пруст не талантлив? Он талантлив. Я бы сказал, гениален! Но, видите ли в чем дело, молодой человек, вся его гениальность направлена во зло, — профессор задумался. — Да, именно так. Я бы назвал его злым гением. Ходили разные слухи, не буду их повторять, возможно, это лишь сплетни. Но во время работы у нас, при всей своей гениальности, он не принес никакой пользы университету, а тем более городу или стране. Надеюсь, вы меня понимаете?.. В общем, мы вынуждены были расстаться с ним.
— Конечно, — кивнул Бор. — И последний вопрос: где сейчас Дитрих Пруст?
Профессор неопределенно пожал плечами:
— Говорят, уехал в Чили, впрочем, точно не могу сказать, обратитесь в отдел кадров. Да, ну что ж, — прощаясь, добавил он, подавая Бору сухонькую руку, — желаю вам найти этого человека. Всегда чувствовал, что Пруст много зла может принести людям.
— Не беспокойтесь, профессор, теперь-то мы его обязательно отыщем, не под землю же он провалился.

Бора кто-то окликнул, когда он шел по длинному коридору университета.
— Инспектор Харрис, инспектор Харрис, вам факс! – кричал догоняющий его чернокожий юноша, размахивая бумагой.
Бор взял из рук клерка документ. На листке было всего три строки:

УБИЙЦА НАЧАЛ ДАВАТЬ ПОКАЗАНИЯ. БАЗА ПРЕСТУПНИКОВ НАХОДИТСЯ НА ПОБЕРЕЖЬЕ ЧИЛИ. ПОДРОБНОСТИ ВАС ЖДУТ В МЕЖДУНАРДНОМ АЭРОПОРТУ САНТЬЯГО. ПОНАДОБИТСЯ ПОМОЩЬ – РАДИОТЕЛЕГРАФИРУЙТЕ.

— Закажите билет на ближайший рейс до Сантьяго, — вскинув глаза на молодого человека, сказал Бор. – Это возможно?
— Конечно, сэр.

* * *

В бухту на западном побережье Южной Америки величественно входила большая белая яхта. В рубке у штурвала стоял стройный смуглый человек, уже немолодых лет — местный лоцман. Чуть поодаль — трое: двое мужчин и юноша.
— Вот он! — воскликнул юноша, протягивая руку вперед.
Услышав этот возглас, лоцман оглянулся на стоящих людей:
— Верно, синьоры интересуются прошлогодним извержением?
Все трое посмотрели на него.
— Да, странное было извержение, — продолжал лоцман. — Вулкан долго молчал, даже старожилы не помнят, когда он извергался. На берегу вам много чего порасскажут. Только не всему можно верить. Говорят, даже видели, как из жерла вылетали люди. Да где там, разве с такого расстояния увидишь?! — он помолчал. — Но вот что я вам скажу: хотя людей я и не видел, но кое-какие странные предметы оттуда вылетали... Синьоры видят у самого берега черную скалу? Так вот, думаете это утес? Ничего подобного, ныряльщики утверждают, что это подводная лодка, а их у нас никогда не было... Вот так-то!
— Значит, вы думаете, что субмарина вылетела из жерла вулкана? — спросил Бор Харрис, ибо одним из мужчин был он.
— Синьоры вправе не верить, — пожал плечами лоцман. — Однако после взрыва появилось много новых мелей, нужно быть внимательным, — лоцман отвернулся и больше не заговаривал с людьми у окна.
— Ну что ж, — негромко сказал второй мужчина, которого звали Александр Краймер, — будем надеяться, что они не успели покинуть вулкан.


* * *

Махукутах – Острое копье вторые сутки находился в джунглях. Давно пора было возвращаться в поселение, но за все это время он так ничего и не добыл. Становиться же объектом насмешек ох как не хотелось! Ведь его считали лучшим охотником в округе. Но в последние дни джунгли словно вымерли. Даже обезьяны куда-то подевались.
Так далеко Махукутах еще не заходил. Лес закончился, индеец остановился у склона горы. Может, здесь удастся кого-нибудь подстрелить? Он слышал, что некоторые животные, спасаясь от жары, мигрируют к границе вечных снегов. Охотник устало опустился на большой валун и невольно залюбовался белоснежным искрящимся под солнцем снегом. Вдруг земля содрогнулась. Он услышал гул, потом свист, как будто рядом пролетела стрела или копье. Думая, что это лавина Махукутах, приставив ладонь ко лбу, поглядел на вершину горы. Показалось, что по небу промелькнула черная точка, но тут же исчезла. Но спустя мгновение появилась уже на склоне горы. Скользя по снегу неизвестный предмет нёсся прямо на него, стремительно увеличиваясь в размерах. На всякий случай охотник поднял ружье и спрятался за деревом.
Скоро стало ясно, что это неживое существо. С лязгом предмет врезался в валун, на котором только что сидел охотник. Он осторожно подошел. Предмет имел форму большого продолговатого ящика с закругленными краями и походил на гардероб, видинный им однажды в городе. Острое копье прислушался. Показалось, что из ящика доносился шорох. Потом услышал стон или всхлип. Поискал глазами — двери или что-то похожее на нее не обнаружил. Зато заметил в середине ящика щель. Отложив ружье, вынул из-за пояса топорик... Неожиданно крышка легко поддалась. Махукутак отскочил, сжимая во вспотевших руках топор, готовый в любую секунду метнуть его во врага. Но из ящика никто не выползал, не вылетал и не выпрыгивал. Он осторожно приблизился, подхватив ружье, и заглянул внутрь. Там лежал человек. У незнакомца был голый череп и голубоватая кожа. Не сразу охотник понял, что свисает у него с левого уха – большие черные очки. На нем была странная одежда – балахон, неопределенного цвета, который слабо дымился.
И снова не сразу Острое копье заметил второго. Сначала показалось, что это ребенок, уткнувшийся под мышку лысому. Но потом увидел копну грязно-белых волос и понял, что это взрослый, но очень маленький человек. Карлик несколько раз дернулся, будто хотел перевернуться и что-то пробормотал. Веки лысого дрогнули, и он медленно открыл глаза.
— Где мы? — прохрипел он.
— Аргентина, — машинально ответил Махукутак, и добавил, — сэр.
— Это… это мы удачно.

КОНЕЦ ПЕРВОГО ЭПИЗОДА

Эпизод второй «Что хуже смерти?»: