Святой Лука Войно-Ясенецкий и Владыка Антоний Сурожский.

Сравнительные жизнеописания Святого Луки Войно-Ясенецкого и Митрополита Антония Сурожского.



Лука Войно-Ясенецкий - епископ, профессор, лауреат Сталинской премии по медицине.

Вместо эпиграфа:

«Наука без религии — небо без солнца. А наука, облачённая светом — это вдохновенная мысль, пронизывающая ярким светом тьму этого мира».
Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий.

…Параллельные ряды жизни и служения, православных служителей церкви Луки Войно-Ясенецкого и Митрополита Антония Сурожского, дают возможность увидеть в сравнении некоторые подробности биографий и особенностей жизни двух великих христианских подвижников.
Эта работа не претендует на академичность, а просто отражает точку зрения автора на деяния этих служителей русского православия Московского патриархата в двадцатом веке…

…Начну с детства и юности Валентина Войно-Ясенецкого, архиепископа Луки.
Родился он в Керчи в многодетной семье и прожил на море более десяти лет. Увлекся рисованием и в молодости даже поехал в Германию, обучаться профессиональной живописи. Но Мюнхен ему не понравился и он вернулся в Россию, в Киев, где тогда жила семья.
Хотел поступить на медицинский факультет киевского университета, но первый раз не прошёл и записался на юридический.
Много рисовал с натуры и бывая в рабочих кварталах, проникся жалостью к беднякам, стал толстовцем и даже хотел поехать жить в Ясную Поляну.
На следующий год поступил наконец на медицинский и стал одним из лучших учеников, благодаря усидчивости и способности вникать в мелкие детали, чему способствовало увлечение рисованием. Особенно преуспел в анатомии и окончил курс одним из первых учеников.
А потом, вопреки пожеланиям друзей и родственников, захотел стать простым врачом и работать на благо народа.
Поэтому, ко всеобщему удивлению он - один из первых после выпускных экзаменов - заявил о намерении стать земским врачом, что удивило и друзей и преподавателей. Оправдывая свой выбор, будущий Владыка заявил: «Я изучал медицину с исключительной целью: быть всю жизнь земским, мужицким врачом»!
Тут, наверное, сказалось увлечение учением Толстого, в котором проявились ранние черты жизни христианских общин, ещё помнящих наставления Спасителя о праведной жизни…

Будучи русским патриотом, в 1904 году поехал на русско-японскую войну в составе госпиталя Красного креста, работал в Чите, где благодаря хирургическому таланту стал известен, и через короткое время занял место заведующего отделением в госпитале.
Уже тогда, будущий Владыка отличался профессионализмом, ответственностью, способностью просто говорить о сложных вещах, сочувствуя человеческому горю.
А это всегда привлекает людей, жаждущих понимания и ищущих духовного руководителя в жизни!
Там же женился на медсестре Анне Ланской.
После, уже молодой семьёй они переехали в Симбирскую губернию, в городок Ардатов, где талантливый хирург работал в маленькой больничке с утра до вечера.
В это же время успевал заниматься земской работой, много читал и проявил большие организаторские способности.

В 1907 году родился первый сын Михаил, а потом и дочь.
Работая самоотверженно лечил всех больных - и бедных и богатых, участвуя в преодолении эпидемии тифа и кори.
У полиции был на плохом счету и его называли «революционером».
Осенью 1908 года, понимая значение дальнейшего обучения и самоусовершенствования поступил в московскую экстернатуру и занялся написанием работы на учёную степень по местной анестезии - этот раздел хирургии, почти не был известен в тогдашней России.
В 1910 году переехал в Переславль Залесский, где родился третий сын Алексей.
По-прежнему много работая возглавлял небольшие больнички и занимался наукой, много читая немецких и французских авторов медицинских книг в подлиннике.
В 1913 году, родился четвёртый сын, Валентин.
В 1915 году, издал книгу «Регионарная анестезия», а через год защитил учёную степень доктора наук.
Денег в семье по-прежнему не хватало и семья бедствовала, но тем не менее, попутно работая врачом в женском монастыре, отказывался брать за это деньги, уже тогда следуя христианским наставлениям!
Там же, в Переславле, задумал большую работу, которую сразу назвал «Очерки гнойной хирургии».
Вскоре жена заболела туберкулёзом и Войно-Ясенецкие переехали в Ташкент - тогда считалось, что сухой и жаркий климат сам лечит туберкулёз. Вспомните жизнь Чехова в Крыму.

В 1919 году, в Ташкент докатились волны русской Революции, произошло восстание установилась советская власть и начала действовать ЧК.
Войно-Ясенецкого, как «чуждого элемента» арестовали, но потом выпустили. Жена переживала этот арест и её состояние резко ухудшилось. В конце октября девятнадцатого года, жена умерла и оставила на попечение мужа осиротевших детей.
Это горе, сильно на него подействовало и заставило задуматься над трагедией человеческого существования. Он стал постоянным посетителем церковного прихода, читал Библию и иногда говорил о Боге в собраниях прихожан, привлекая своими проповедями многих верующих.
Над телом жены, две ночи читал Псалтирь и эта семейная трагедия, пережитое горе, подтолкнули его к обдумыванию своей будущей судьбы!
Постепенно, он становился подлинно религиозным, воцерквлённым человеком - начал креститься и крестил медперсонал, перед началом каждой операции…
В биографии описано, как однажды, после крестного знамения врача, больной — по национальности татарин — сказал хирургу: «Я ведь мусульманин. Зачем же Вы меня крестите?»
Последовал ответ: «Хоть религии разные, а Бог один. Под Богом все едины».

Всем интересно отношение архиепископа Луки к Советской власти - ведь он трижды подвергался ссылке и провёл там около одиннадцати лет - казалось бы обстоятельства жизни, могли привести его в стан врагов советской власти.
Однако, внимательно изучая его биографию я прихожу к выводу, что будущий Владыка Лука в своих взглядах на революцию и Советскую власть, эволюционировал от неприятия к полу приятию, а потом и к пониманию важности для мира и для России такой власти, которая сделала возможным выход народа из темноты и суеверий, к свету науки и подлинной веры, которая отрицает избранность по критериям богатства или знатности, но признает духовную одарённость и учительство духовных лидеров, в том числе лидеров религиозных…

Вот несколько цитат из допросов и объяснений своей позиции при очередных арестах, цитируя слова из Библии:
«… Завещаю вам: непоколебимо стоять на том пути, на который я наставил вас.
…Идти в храмы, где служат достойные иереи, вепрю не подчинившиеся. Если и всеми храмами завладеет вепрь, считать себя отлучённым Богом от храмов и ввергнутым в голод слышания слова Божьего.
…Против власти, поставленной нам Богом по грехам нашим, никак нимало не восставать и во всём ей смиренно повиноваться».

. Вот ещё фрагмент одного из допросов епископа Луки:

«… Я тоже полагаю, что очень многое в программе коммунистов соответствует требованиям высшей справедливости и духу Евангелия. Я тоже полагаю, что власть рабочих есть самая лучшая и справедливая форма власти. Но я был бы подлым лжецом перед правдой Христовой, если бы своим епископским авторитетом одобрил бы не только цели революции, но и революционный метод.
Мой священный долг учить людей тому, что свобода, равенство и братство священны, но достигнуть их человечество может только по пути Христову — пути любви, кротости, отвержения от себялюбия и нравственного совершенствования.
Учение Иисуса Христа и учение Карла Маркса — это два полюса, они совершенно несовместимы и потому Христову правду попирает тот, кто, прислушиваясь к Советской власти, авторитетом церкви Христовой освящает и покрывает все её деяния»!

А вот взгляд Советской власти на деяния Луки и его сторонников, в период жизни в Ташкенте - при пострижении, он принял это церковное имя и Валентин Войно-Ясенецкий стал Отцом Лукой, в честь евангелиста Луки, который тоже был доктором.
Профессор Лука Войно-Ясенецкий, по-прежнему оперировал больных, но и служил службы в местном храме.
К тому времени, он уже стал епископом, не испугавшись гонений на русскую православную церковь:

Выводы следствия — епископам Андрею, Луке и протоиерею Михаилу приписывались обвинения:

1. Невыполнение распоряжений местной власти — продолжение существования союза приходов, признанного местной властью незаконным;
2. Агитация в помощь международной буржуазии — распространение обращения Патриарха Сербии, Хорватии и Словенского королевства Лазаря, говорящего о насильственном свержении Патриарха Тихона и призывающее поминать в Королевстве Сербии всех «пострадавших» и «принявших муки» контрреволюционеров;
3. Распространение ложных слухов и непроверенных сведений союзом приходов, дискредитирующих Советскую власть — внушение массам якобы неправильного осуждения Патриарха Тихона.
4. Возбуждение масс к сопротивлению постановлениям Советской власти — рассылкой воззваний союзом приходов.
5. Присвоение незаконно существующему союзу приходов административных и публично правовых функций — назначение и смещение священников, административное управление церквями…»
…Для понимания происходившего тогда, той борьбы сторонников русской революции со старым режимом, очень важно видеть ситуацию с двух сторон. И тогда, благодаря желанию понять обе стороны, многое начинаешь понимать глубже и достоверней.
К сожалению, в российской печати, почти всегда мы видим только мнение одной стороны и потому, не видим процесса становления нового мировоззрения за стеной порочащих Революцию и революционеров разрозненных фактов!

…Ещё раз отмечу, что Лука побывал в ссылке три раза и провёл там в разных северных местах Союза, в общей сложности около одиннадцати лет. И в этих ссылках, Лука видел и узнавал простой народ, как никто и никогда из его поколения священно служителей.
И такое узнавание помогало ему и в медицинской работе, и в становлении его веры. Вместе с узнаванием людей, он начинал понимать, что социализм, пытается следовать христианским путём, хотя не всегда и не везде это получается по-христиански!

1923 год. Первая ссылка.
Вот как Лука описывает один из допросов тогда, в своих воспоминаниях:

«На допросе чекист спрашивал меня о моих политических взглядах и о моем отношении к Советской власти. Услышав, что я всегда был демократом, он поставил вопрос ребром: „Так кто Вы — друг или враг наш?“
Я ответил: „И друг и враг. Если бы я не был христианином, то, вероятно, стал бы коммунистом. Но Вы возглавили гонение на христианство, и поэтому, конечно, я не друг Ваш“.

А вот это, уже 1937 год, вторая ссылка и признание:
«Что касается политической приверженности, я являюсь до сих пор сторонником партии кадетов… я был и остаюсь приверженцем буржуазной формы государственного управления, которая существует во Франции, США, в Англии…
Я являюсь идейным и непримиримым врагом Советской власти. Это враждебное отношение у меня создалось после Октябрьской революции и осталось до сего времени … так как не одобрял её кровавых методов насилия над буржуазией, а позднее, в период коллективизации мне было особенно мучительно видеть раскулачивание кулаков.
… Большевики — враги нашей Православной церкви, разрушающие церкви и преследующие религию, враги мои, как одного из активных деятелей церкви, епископа».

А вот, уже март 1939 года, его определение своей политической позиции:

«Я всегда был прогрессистом, очень далёким не только от черносотенства и монархизма, но и от консерватизма; к фашизму отношусь особенно отрицательно. Чистые идеи коммунизма и социализма, близкие к Евангельскому учению, мне были всегда родственными и дорогими; но методов революционного действия я, как христианин, никогда не разделял, а революция ужаснула меня жестокостью этих методов. Однако я давно примирился с нею, и мне весьма дороги её колоссальные достижения; особенно это относится к огромному подъёму науки и здравоохранения, к мирной внешней политике Советской власти и к мощи Красной Армии, охранительницы мира. Из всех систем государственного устройства Советский строй я считаю, без всякого сомнения, совершеннейшим и справедливым. Формы государственного строя США, Франции, Англии, Швейцарии я считаю наиболее удовлетворительными из буржуазных систем. Признать себя контрреволюционером я могу лишь в той мере, в какой это вытекает из факта заповеди Евангелия, активным же контрреволюционером я никогда не был…»

В этом признании Владыка Лука следовал по стопам Патриарха Тихона, которые сразу после революции анафемствовал новую власть, но уже через пять подписал 16 июня 1923 г. обращение в Верховный суд РСФСР, где в частности говорил:

«Я действительно был настроен к Советской власти враждебно, причём враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям… Признавая правильность решения суда о привлечении меня к ответственности… за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих проступках против государственного строя и прошу Верховный суд изменить мне меру пресечения, т. е. освободить меня из-под стражи. Я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежёвываюсь как от зарубежной, так и от внутренней монархической белогвардейской контрреволюций…».

…Третья ссылка началась в сороковом году и тут началась война!
Как патриот своей Родины, он н мог оставаться в стороне от народной борьбы с гимтлеровскими захватчиками!
Он отправил телеграмму председателю Президиума Верховного совета СССР.Михаилу Калинину. Вот что писал Войно-Ясенецкий властям, в начале Великой Отечественной войны:

«Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий… являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука».

Ссылка по этой просьбе была прервана и епископ Лука - профессор и хирург, проработал всю войну в военных госпиталях, сам оперируя и консультируя других!
С восстановлением русского Патриархата, в 1943 году, святитель Лука писал и печатал статьи патриотического содержания в церковной прессе:

«…С 1943 года официальный орган РПЦ «Журнал Московской Патриархии» печатал его статьи, в основном общественно-политического содержания. В частности, в статье «Праведный суд народа» (ЖМП. 1944, № 2) он выступил сторонником смертной казни «обер-фюрера орды палачей и его ближайших сообщников-нацистов». (Из «Википедии»)

…Из ссылки в Красноярском крае приехал в Тамбов, где стал архиереем и занялся восстановлением епархии. Там же был награждён, в феврале 1945 года патриархом Алексием I правом ношения на клобуке бриллиантового креста. В декабре 1945 года за помощь Родине в годы войны, архиепископ Лука был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
«…В начале 1946 года постановлением СНК СССР с формулировкой «За научную разработку новых хирургических методов лечения гнойных заболеваний и ранений, изложенных в научных трудах „Очерки гнойной хирургии“, законченном в 1943 году и „Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов“, опубликованном в 1944 году», профессору Войно-Ясенецкому была присужденаСталинская премия первой степени в размере 200 000 рублей, из которых 130 тысяч рублей он передал на помощь детским домам…»
(Материалы из интернета)

В сорок шестом году переведён в Крым, в Симферополь, где занимался на первых порах восстановлением епархии, устраивая в том числе и пострадавших от советской власти священников на места в приходах и церквях.
Писал статьи в которых показал себя патриотом:

«…Продолжал публиковать статьи, выступая за проводимый СССР внешнеполитический курс. В статье «„К миру призвал нас Господь“» (1948) выступил с резким осуждением политики США и католического духовенства, с безоговорочной апологией политики властей СССР в отношении Церкви  :

«<…>Поджигатели войны, смертельно испуганные призраком коммунизма, всякого не по-фашистски мыслящего причисляют к коммунистам. Вся масса католического духовенства стала на сторону поджигателей войны и явно сочувствует фашизму. <…> Каково же наше подлинное отношение к нашему Правительству, к нашему новому государственному строю? Прежде всего, мы, русское духовенство, живем в полном мире с нашим Правительством, и у нас невозможно благословение священников на участие в контрреволюционных или террористических бандах, как это было в Загребе. У нас нет никаких поводов к вражде против Правительства, ибо оно предоставило полную свободу Церкви и не вмешивается в её внутренние дела…»
(Из материалов в интернете)

Умер Лука Войно-Ясенецкий в Симферополе, где и похоронен.
В конце жизни, уже как три года будучи слепым, по-прежнему трудился и служил в церкви, помня всё наощупь и ориентируясь в храме как зрячий:

Умер 11 июня 1961 года в воскресенье, в день Всех святых, в земле Российской просиявших. На надгробии была высечена надпись:
Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий
18 (27). IV.77 — 19 (11).VI.61
Доктор медицины, профессор хирургии,
лауреат.

Был похоронен на Первом Симферопольском кладбище, справа от храма Всех святых г. Симферополя. После канонизации Православной Церковью в сонме новомучеников и исповедников Российских (22 ноября 1995 года), его мощи были перенесены в Свято-Троицкий Собор (17-20 марта 1996 года). Прежняя могила св. Луки также почитаема верующими…

…В книге «Дух, Душа, Тело» Владыка пытается устранить границы между религиозным и научным пониманием мира:

"Дух, указывал на различие между телесными ощущениями и чувствами души:
Никому не известны центры радости и печали, гнева и страха, эстетического и религиозного чувства. Хотя от всех органов чувств и всех вообще органов тела направляются в мозг и оканчиваются в клетках его сенсорных центров все чувствительные нервные волокна, но они несут только ощущения зрительные и слуховые, обонятельные и вкусовые, тактильные и термические, локомоторные и многие другие. Но это только ощущения. А не делать различий между ощущениями и чувствами значит впадать в самую глубокую психологическую ошибку…»

Святой Лука был, если можно так сказать, верующим учёным и таковых сегодня становится всё больше. Оказывается, занятия наукой не только не отстраняют думающего человека от веры, но приближают к ней!
В своих религиозных книгах, он, профессор медицины, приводит примеры «передачи духовной энергии от человека к человеку (врач и больной, мать и ребёнок, единение симпатий или гнева в театре, парламенте, «дух толпы», поток храбрости и отваги) и вопрошает:

«Что же это, как не духовная энергия любви?».
Войно-Ясенецкий убежден, что «кроме мозга должен быть и другой, гораздо более важный и могучий субстрат памяти».
Им может быть «дух человеческий, в котором навеки отпечатываются все наши психофизические акты. Для проявления духа нет никаких норм времени, не нужна никакая последовательность и причинная связь воспроизведения в памяти пережитого, необходимая для функции мозга».

Он считал, что целью человечества и всей эволюции природы на Земле является обожение Человека.
В священном писании прямо сказано: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный». И этот призыв, отражает стремление человечества в будущее, вопреки животной составляющей человеческой личности!

Второй трактат Войно-Ясенецкого «Наука и религия», издан уже в 2000 году. В нем Владыка старается продолжить свои изыскания о связи духа и тела, религии и науки:

«Вообще, мы не видим предметы, как они есть, а усматриваем их согласно личному углу зрения, из которого их наблюдаем. Тем более мы не можем постигнуть своими научно-познавательными способностями то, что за вещами, то есть их сущности, а ещё более — Первосущность, то есть Бога. Уже потому наука не может отвергать бытие Бога, ибо эта тема лежит вне её компетенции, как и вся область сущностей…»
— "Наука и религия"

Невольно вспоминаются слова философа Бергсона, который говорил, что истина не прячется от человека - нужно только правильно направить взгляд, чтобы увидеть то, что до сих пор было загадкой, непознанным!

…Владыка Лука был далек от казённого догматизма и старался убедить своих слушателей и читателей, что «вера без дел мертва!»
И особенно говорил об этом после Великой Отечественной войны, в которой Советский Союз разгромил нацистскую Германию и её союзников, но сам понёс тяжёлые людские и материальные потери.
Советские люди, спасли этой великой, христианской жертвой страны и народы всего мира.
Защищая свою страну от нацизма, они тем самым защищали весь остальной мир от засилья коричневой чумы.
Понимая это, Лука Войно-Ясенецкий стал поддерживать политику советского правительства, правда исходя из христианского понимания целей и задач развития человеческого общества.
Он, можно сказать, яростно выступал в защиту христианских и Евангельских ценностей:

«…Иногда говорят, что христианская мораль будто бы построена на принципе индивидуализма: каждый за себя, один Бог за всех, и что, например, наиболее нравственным является не тот, кто, жертвуя своей жизнью, выносит из горящего дома ребёнка, а тот, кто смиренно молится о спасении погибающих, не ударяя палец о палец, чтобы спасти их жизнь. Но ведь как раз все это наоборот…»

Будучи высоко образованным человеком тщательно изучившим историю христианства, в том числе, он приводил аргументы в пользу историчности Христа ссылаясь на Иосифа Флавия, Плиния Младшего, Тацита, Светония.
Он говорил, что именно вера в Бога помогает науке — в общем и целом, выступая против многих тезисов, господствовавших в советской исторической науке:

«Так называемый «научный» атеизм действительно противоречит религии, но это есть лишь предположение некоторых образованных людей, недоказанное и недоказуемое. Попытка атеистов доказать недоказуемое невольно наводит на воспоминание стихов Пушкина:

«Художник-варвар кистью сонной Картину гения чернит И свой рисунок беззаконный Над ним бессмысленно чертит…»

…В книге «Наука и религия» Святой Лука, цитировал и приводил примеры из биографий Сократа, Ньютона, Канта, Гёте, Пастера, Владимира Соловьёва, Пушкина, Чехова, Репина и других известных людей. И он был один из немногих христианских подвижников, кто пройдя искушение наукой, только глубже уверовал в учение Иисуса Христа!..







…А вот ещё одно короткое жизнеописание русского иерарха и замечательного проповедника, тоже доктора и епископа, Митрополита Антония Сурожского.

…В истории российского православия за последнее время, рядом со святым Лукой Войно-Ясенецким, можно с полным правом поставить Владыку Антония Сурожского.

Митрополит Антоний Сурожский, в миру Андрей Блум, родился на тридцать лет позже Луки Войно-Ясенецкого, но во многом его судьба схожа с судьбой Святого Луки.
И главная похожесть этих христианских подвижников, заключалась в проповеди и разъяснении учения Иисуса Христа!
Вот о нем и пойдёт речь во второй части этого эссе…

…Родился Владыка Антоний Сурожский - гражданское имя Андрей Блум - в Швейцарии, в семье дипломата и раннее детство Андрея прошло в Персии, где его отец служил консулом.

После революции начались семейные скитания, в том числе и по Европе, которые привели их во Францию, в Париж, где уже жили многие русские эмигранты первой волны.
Там семья распалась, отец стал жить отдельно, пошёл работать на завод и считал виной своего обеспеченного и образованного сословия, нехристианское отношение к бедному люду, к простому народу, из-за чего, по его мнению и разразилась русская революция!

…Уже в Париже, Андрей столкнулся с бедностью, несправедливостью и жестокостью царящих в человеческом обществе.
В школе-интернате, где он учился, царили жестокие нравы, но жить вместе с мамой и бабушкой он не мог, потому что хозяин гостиницы, в которой поселилась его семья, не разрешал ему оставаться с мамой и бабушкой, даже на ночь! Всё это наложило на личность будущего Владыки сильный отпечаток!
Поэтому, уже в подростковом возрасте, будущий Митрополит страстно искал ответы на вопросы – как жить и зачем жить в этом жестоком и несправедливом мире!

…В первый раз, настроенный к религии довольно скептически, Андрей, в четырнадцать лет, прочёл Евангелие и уверовал в Учение Христа сильно и глубоко.
В это же время, он стал прихожанином Трёхсвятительского подворья Московского патриархата, в Париже!
Вот как он сам описывает это в своей короткой автобиографии этот случай, первернувший всю его жизнь.
Он прибежал домой после беседы о христианстве известного богослова Отца Сергия Булгакова и стал искать Новый Завет:

«…Евангелие у мамы оказалось, я заперся в своем углу, обнаружил, что Евангелий четыре, а раз так, то одно из них, конечно, должно быть короче других. И так как я ничего хорошего не ожидал ни от одного из четырех, я решил прочесть самое короткое. И тут я попался; я много раз после этого обнаруживал, до чего Бог хитер бывает, когда Он располагает Свои сети, чтобы поймать рыбу; потому что прочти я другое Евангелие, у меня были бы трудности; за каждым Евангелием есть какая-то культурная база. Марк же писал именно для таких молодых дикарей, как я — для римского молодняка. Этого я не знал — но Бог знал, и Марк знал, может быть, когда написал короче других. И вот я сел читать; и тут вы, может быть, поверите мне на слово, потому что этого не докажешь./…/Я сидел, читал, и между началом первой и началом третьей главы Евангелия от Марка, которое я читал медленно, потому что язык был непривычный, я вдруг почувствовал, что по ту сторону стола, тут, стоит Христос. И это чувство было настолько разительное, что мне пришлось остановиться, перестать читать и посмотреть. Я смотрел долго; ничего не видел, не слышал, чувствами ничего не ощущал. Но даже когда я смотрел прямо перед собой на то место, где никого не было, у меня было яркое сознание, что тут несомненно стоит Христос. Помню, я тогда откинулся и подумал: если Христос живой стоит тут — значит, это воскресший Христос; значитя достоверно знаю лично, в пределах моего личного, собственного опыта, что Христос воскрес и, значит, все, что о Нем говорится, — правда…»

…Всё прочитанное произвело на Андрея ошеломляющее впечатление и определило все его будущее:

«…Как только я 14-летним мальчиком прочел Евангелие, я почувствовал, что никакой иной задачи не может быть в жизни, кроме как поделиться с другими той преображающей жизнь радостью, которая открылась мне в познании Бога и Христа. И тогда, еще подростком, вовремя и не вовремя, на школьной скамье, в метро, в детских лагерях я стал говорить о Христе, каким Он мне открылся: как жизнь, как радость, как смысл, как нечто настолько новое, что оно обновляло все. Если не было бы недопустимым применять к себе слова Священного Писания, я мог бы сказать вместе с апостолом Павлом: “Горе мне, если не благовествую” (1 Кор. 9, 16). Горе, потому что не делиться этим чудом было бы преступлением перед Богом, это чудо совершившим, и перед людьми, которые по всей земле сейчас жаждут живого слова о Боге, о человеке, о жизни…»

Вот краткие биографические данные о Владыке Антонии, с сайта в интернете, посвященного его жизни:

«…После средней школы он окончил биологический и медицинский факультеты Сорбонны. В 1931 году был посвящен в стихарь для служения в храме Трехсвятительского подворья, единственного тогда храма Московского Патриархата в Париже, и с этих ранних лет неизменно хранил каноническую верность Русской Патриаршей Церкви.
10 сентября 1939 г., перед уходом на фронт хирургом французской армии тайно принес монашеские обеты; в мантию с именем Антоний (в честь преп. Антония Киево-Печерского) был пострижен 16 апреля 1943 г., под Лазареву субботу; постриг совершал настоятель Подворья и духовник постригаемого архимандрит Афанасий (Нечаев)…»

Вот как описывал своё врачебное и христианское служение людям Будущий Митрополит Антоний Сурожский:

«…Смерти я видел очень много. Я работал пятнадцать лет врачом, из которых пять лет на войне во французском сопротивлении. После этого сорок шесть лет я прожил священником и постепенно похоронил целое поколение нашей ранней эмиграции.
Меня поразило то, что русские умирают спокойно, а западные порой со страхом. Русские – потому что они верят в жизнь, уходят в жизнь. Одна из истин, которую и каждый священник, и каждый человек должен повторять себе и другим: не надо готовиться к смерти, надо готовиться к вечной жизни. О смерти мы ничего опытно не знаем, мы не знаем опытно, что происходит в момент умирания. Но одно мы знаем, хотя бы зачаточно, что такое вечная жизнь. Каждый из нас знает на своем опыте, что бывают какие-то мгновения, когда живешь не временем, а какой-то полнотой жизни, каким-то ликованием жизни, которое не принадлежит земле.
Поэтому первое, чему мы должны учить себя и других – это не готовиться к смерти, а готовиться к жизни. Если говорить о смерти, то говорить о ней только, как о двери, которая широко распахнется и даст нам возможность войти в вечную жизнь. Но умирать все-таки непросто. Что бы мы ни думали о смерти, о вечной жизни, мы не знаем ничего о смерти самой, об умирании. Я хочу привести один пример из моего опыта во время войны.
Я был младшим хирургом на фронте. У нас умирал молодой солдатик двадцати пяти лет. Я пришел к нему вечером, сел рядом с ним и говорю: – Как ты себя чувствуешь?
Он посмотрел на меня и сказал:
–Я сегодня ночью умру.
–А тебе страшно умирать?
–Умирать мне не страшно, но мне больно расставаться со всем тем, что я люблю: с молодой женой, с деревней, с родителями. Одно, действительно, страшно – это умереть одному.
–Ты не умрешь в одиночку.
–То есть как?
–Я с тобой останусь.
–Вы не можете всю ночь просидеть со мной.
–Почему же? Могу просидеть.
Он подумал и сказал:

–Если вы даже посидите со мной, в какой-то момент я это перестану осознавать, и тогда я уйду в темноту и умру один.
–Нет, вовсе не так. Мы сядем рядом и будем разговаривать. Ты мне будешь рассказывать: о деревне, о семье, о детстве, о жене, обо всем, что у тебя в памяти, на душе, что ты любишь. Я тебя буду держать за руку. Постепенно тебе станет утомительно говорить, и я буду говорить больше, чем ты. Потом я увижу, что ты начинаешь дремать и тогда я буду говорить тише. Ты закроешь глаза, и я перестану говорить, но я тебя буду держать за руку, и ты будешь периодически жать мою руку, чтобы убедиться, что я тут. Постепенно твоя рука будет чувствовать мою руку, но не сможет ее пожимать, я начну жать твою руку. И в какой-то момент тебя больше среди нас не будет, но ты уйдешь не один. Мы совершим весь путь вместе.
И так мы в течение нескольких часов провели эту ночь. В какой-то момент, действительно, он перестал жать мою руку, и я стал жать его руку, чтобы он знал, что я тут. Потом его рука начала холодеть, она раскрылась, и его больше с нами не стало… Очень важно, чтобы человек был не один, когда уходит в вечность…»

Я совершенно уверен, что и Святой Лука – Войно-Ясенецкий, мог бы рассказать много вот таких случаев из своей жизни, связанной с работой врача, но и с церковной службой!

Вот продолжение краткой биографии Митрополита Антония Сурожского:

«…Во время немецкой оккупации врач в антифашистском подполье. После войны продолжал медицинскую практику до 1948 года, когда митрополит Серафим (Лукьянов, тогда Экзарх Московского Патриарха) призвал его к священству, рукоположил (27 октября во иеродиакона, 14 ноября во иеромонаха) и направил на пастырское служение в Англию, духовным руководителем Православно-англиканского Содружества св. мч. Албания и преп. Сергия, в связи с чем иеромонах Антоний переселился в Лондон. С 1 сентября 1950 г. настоятель храмов св. ап. Филиппа и преп. Сергия в Лондоне; храм св. ап. Филиппа, предоставленный приходу Англиканской церковью, со временем был заменен храмом во имя Успения Божией Матери и Всех Святых, настоятелем которого отец Антоний стал 16 декабря 1956 года.
В январе 1953 г. был удостоен сана игумена, к Пасхе 1956 г. — архимандрита. 30 ноября 1957 г. был хиротонисан во епископа Сергиевского, викария Экзарха Патриарха Московского в Западной Европе; хиротонию совершили в Лондонском соборе тогдашний Экзарх, архиепископ Клишийский Николай (Ерёмин) и епископ Апамейский Иаков, викарий Экзарха Вселенского Патриарха в Западной Европе.
В октябре 1962 г. назначен на вновь образованную на Британских островах, в рамках Западноевропейского Экзархата, Сурожскую епархию, с возведением в сан архиепископа.
С января 1963 г, по уходе на покой митрополита Николая (Еремина), назначен исполняющим обязанности Экзарха Патриарха Московского в Западной Европе.
В мае 1963 г. награжден правом ношения креста на клобуке. 27 января 1966 г. возведен в сан митрополита и утвержден в должности Экзарха в Западной Европе; это служение нес до весны 1974 года, когда было удовлетворено его прошение об освобождении от административных обязанностей Экзарха для более полного посвящения себя устроению епархиальной жизни и пастырскому окормлению непрестанно умножающейся паствы…»

Описывая служение Владыки Антония Сурожского, мне хочется отметить, что как и Святой Лука, Владыка Антоний обладал даром божьей благодати говорить о вере, о Боге, о Иисусе Христе.
И все его богословие было заключено в живое слово проповедей, выступлений докладов и бесед. В этом, как мне кажется, он очень похож на своего древнего предшественника Иоанна Златоуста - магия его речи очаровывает и заставляет по новому посмотреть и подумать, казалось бы, об очевидных вещах.
Вот отрывок одной из бесед, которые Владыка проводил в храме в Лондоне, по субботам, для всех прихожан.
Надо особо отметить приверженность Митрополита Антония Московской патриархии, которую он сохранил до конца своих дней:

«…Пути к Богу так же многоразличны, так же богаты, как человеческие души и как глубины Самого Бога, и путь к Богу начинается с веры. О вере я и хочу сказать несколько слов.
Часто люди путают понятия веры и суеверия или просто наивной доверчивости. На самом деле вера ничего общего не имеет с суеверием и очень мало — с наивностью. Вера начинается всегда с конкретного религиозного опыта. Что-то случается с человеком, что внедряет в него непоколебимое убеждение в том, что невидимый мир существует, что Бог жив и действенен.
Вера не совпадает с самим опытом. Святой Макарий Великий в одной из своих проповедей очень интересно это раскрывает; он рассказывает, как человек, который переживает глубокий религиозный (можно было бы даже сказать — просто человеческий опыт), уходит в этот опыт совершенно; пока этот опыт имеет место, он не может ни его проследить, ни за собой следить. Он и опыт совпадают совершенно.
Но приходит момент, когда этот опыт перестает быть актуальным, — как море, отходит от берега; постепенно опыт стушевывается, делается прозрачным, и человек снова приходит как бы в полное, объективное сознание, может себя самого переживать, за собой следить, уловить то, что происходит в его душе. И вот в этот момент начинается область веры, то есть совершенной уверенности в том, что ставшее невидимым, не являющееся актуальным опытом данного момента — безусловно и совершенно достоверно.
Человек еще весь полон переживаний, которые были в нем несколько секунд до того. Они для него так же достоверны, — нет, я скажу: более достоверны, чем вновь открывающееся осознание окружающего мира. И вот здесь начинается область веры.
Человек уверен в реальности того, что теперь стало невидимым. Как я уже сказал, это относится не только к вере в Бога, это относится ко всем глубочайшим переживаниям: любви, захватывающей радости, горя, в котором мы можем потонуть. Это относится ко всему, что так глубоко, что мы всецело в это уходим. И когда мы из этого выходим, это не остается в нас только мертвым, умственным воспоминанием. Это прибавило к нашей жизни знание, опыт; и этот опыт, когда он относится к Богу (или к человеку), можно назвать верой…»

В этой беседе есть интересный эпизод, который показывает, как люди, ученые приходят к Богу и в этом, владыка Атоний, во многом повторяет и поясняет путь к Богу не только свой, но и таких верующих-учёных как Святого Лука Войно-Ясенецкий:

«…На пути к Богу очень важно уметь справедливо, умно делать различие между проблемами и преградами, которые стоят на дороге. Проблема — это задача, которую надо разрешить. Перед проблемами стоит ученый, мыслитель; перед проблемами стоит человек в течение всей своей жизни. Они не обязательно являются преградами: наоборот, они полны увлекательного интереса; для того, чтобы разрешать эти задачи, стоит жить. По отношению к Богу эти проблемы бывают иногда страшно мучительны; вместе с Иовом иногда хочется сказать: “Господи, я Тебя не понимаю! Я Тебя знаю, как Любовь, верю в Тебя — и минутами так страшен тот мир, который Ты допускаешь”.
Такими проблемами можно назвать проблемы зла, бессмыслицы, проблему, которая стоит перед человеком, когда он потерял ребенка — и не может понять: как это может быть. Это — богатая почва встречи между премудростью Божией и умом человеческим, и человек имеет право, больше того: он обязан вглядываться в эти проблемы, вдумываться в них и разрешать их с помощью опыта, но всецелого опыта, не только ума, а целостного человеческого опыта, и с помощью веры…»

А нижеприведённый отрывок, показывает нам близость позиций Луки Войно-Ясенецкого и Антония Сурожского, и многое говорит нам об учёных ставших верующими сознательно, а не по национальной или семейной традиции:

«…И есть еще преграда: это — априорное наше отношение к тому, как подходить к вопросам жизни. Сейчас наука играет такую громадную роль (вполне справедливо, и я радуюсь этому), что нам кажется, будто все вопросы должны решаться так, как решаются научные вопросы, и мы хотим применить чисто научные методы к темам, к которым они неприменимы.
Мы же не применяем методов физики к биологии, методов химии к истории. С какой стати мы должны применять методы физических наук к области человеческой души? Я когда-то занимался наукой, в частности, физикой. Всякий физик может разложить музыкальное произведение на составные части, разобрать их математически, превратить в кривые; это называется акустикой, но это не называется музыкой.
После того как вы анализировали физическими приборами музыкальное произведение, у вас никакого представления нет о том, прекрасно оно или ничтожно, потому что восприятие красоты в музыке происходит на другом плане.
И вот если мы хотим справедливо, умно подойти к проблеме о Боге, надо, с одной стороны, с большой смелостью формулировать эти проблемы, но формулировать их по отношению к реальной ситуации, то есть по отношению и к Богу реальному, и к человеку, и к жизни ставить вопросы с предельной остротой и справедливостью; и одновременно быть страшно осторожным, чтобы не воздвигать ложные преграды в этом искании, создавая себе такие образы, которые нам будут мешать и формулировать проблему, и ее разрешить, так как формулировка будет невозможна из-за карикатуры, с которой мы начинаем, а анализ проблемы будет невозможен, потому что мы к нему подойдем методами, применимыми к другим предметам, но ни к истории, ни к человеку, ни к духовной жизни, ни к Самому Богу неприменимы…»

Именно об этом же говорил и Святой Лука, с превеликой настойчивостью и терпением!
И в этом отношении, эти два православных подвижника похожи и дополняют друг друга…

Умер Митрополит Антоний Сурожский, в Лондоне:

«…В начале 2003 года перенёс хирургическую операцию, после чего 1 февраля 2003 года подал прошение об уходе на покой по состоянию здоровья, а 30 июля 2003 года постановлением Священного Синода РПЦ освобождён от управления Сурожской епархией и уволен на покой.
Скончался 4 августа 2003 года в Лондоне, в хосписе около 19 часов по Москве. Отпевание состоялось 13 августа в Лондонском кафедральном соборе Успения Пресвятой Богородицы и Всех Святых; его совершили митрополит Минский и Слуцкий Филарет (Вахромеев) в сослужении архиепископа Фиатирского Григория (Феохаруса-Хадзитофи) (Константинопольский Патриархат), архиепископа Керченского Анатолия (Кузнецова), архиепископа Корсунского Иннокентия (Васильева) и епископа Сергиевского Василия (Осборна), клира Сурожской епархии, других епархий Русской Православной Церкви в Европе и в России, а также представителей греческого и сербского духовенства. Похоронен на Бромптонском кладбище…»
(Из «Википедии»)

…И вместо эпилога к этим коротким жизнеописаниям, хочется привести отрывок из беседы Владыки Антония о той Церкви в которой мы бываем и к которой мы реально принадлежим:

«…С одной стороны, мы говорим о Церкви как о Теле Христовом, о том месте, где пребывает Дух Святой, говорим, употребляя слова апостола Павла, об обществе святых, т. е. людей, которые всецело, до конца себя Богу отдали и посвятили. Но с другой стороны, мы все сознаем, и лично и коллективно, что мы грешники, что мы очень далеки от Бога и очень мало похожи на Христа, Который должен быть прообразом всякого христианина. Он Сам нам говорит: Я вам дал пример, следуйте ему...
И в этом отношении, святой Ефрем Сирин писал, что Церковь это не общество торжествующих святых, это толпа кающихся грешников... Но разница между теми грешниками, которые составляют Церковь, и теми грешниками, которые Богу чужды, определяется именно этим словом “кающиеся”.
Грешник — это человек, который душой болит о своем отчуждении от Бога, душой болит о том разладе, который царит в нем между всеми силами души и тела, душой болит о том разладе, который существует между ним и его ближними, начиная с самых близких и кончая далекими.
И покаяние не заключается только в этом внутреннем глубоком переживании скорби, но также в обращенности к Богу. Скорбеть о себе, об обществе, о своем сиротстве в мире может каждый, но только верующий в Бога может силой этого чувства обратиться к Живому Богу, зная, что Богом он сотворен, что Богом он любим, что Бог воплотился, стал Человеком для того, чтобы нас спасти — жизнью, учением и смертью и, конечно, Своим Воскресением; и что когда Бог нас зовет быть полностью человеком, Он не говорит о том, чтобы мы были “как можно лучше”, Он говорит о чем-то совершенно ином. Святой Иоанн Златоуст советует: если вы хотите узнать, что такое человек, не поднимайте глаз к престолам царей и вельмож; вознеситесь взором к Престолу Божию, и вы увидите Человека, сидящего во славе...
Единственный Человек, Который полностью, совершенно Человек, это Господь Иисус Христос, потому что в Нем полнота Божества обитала телесно, потому что сама Его телесность пронизана Божеством, потому что Он Бого-Человек; и это — наше призвание.
Вот куда нас должно вести покаяние, куда наш взор должен быть обращен. И мы должны на этом пути ставить перед собой вопросы, которые рождаются из нашей веры, из нашей церковности, из нашего соучастия со всеми тварями в жизни сотворенного Богом мира: человеческого и вещественного, мира, за который мы ответственны перед Богом…»


Апрель 2016 – июль 2021 года. Лондон. Владимир Кабаков


Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?"