Абсолютно в дырочку

Генеральный директор Центральной Котельной Сандуновского района, по совместительству вор-аферист областного масштаба, Дар Ангелов, известный в определенных кругах по кличке Попик, шустро семенил в направлении ближайшей кафешки.

Почему шустро? Гендир ЦК испытывал, как и известный народный смешитель из кулинарного техникума, великую малую нужду. Ну, вы поняли. Хотелось по-маленькому, но очень сильно. Весь интеллигентный облик Ангелова, девичья фамилия которого Пидоркин и дала повод к гендерной кличке, живописал о его сладострастной мечте облегчиться.

Нежно-зеленые глаза с фиолетовой поволокой призывно облизывали голые металлические двери подземного перехода в надежде на вожделенный метрополитеновский символ «М». Нет, ехать в тряском вагоне Дар даже не мечтал.

Дар – это сокращение от паспортного имени Федар. Проклятая неграмотная паспортистка испортила лучшие годы мятежного отрочества беготней по сбору справок для доказательства в суде, что Дар не верблюд. Мировая судья долго разглядывала монолизовский девичий анфас Ангелова, потом вздохнула и выдала оскорбительный перл, который преследовал его потом в болезненных снах до конца жизни:
- Может вам лучше Дарьей назваться?

- Дяденька, купи справочник телефонов! – суетный бег Ангелова по подземному переходу был остановлен девчушкой-ангелочком с толстенной книгой под мышкой. – Отдаю даром за двести, на мороженое не хватает.

Дар застыл с вытянутой, как у пытающегося взлететь с рождественского стола фаршированного гуся, шеей.

Почему застыл? Шевельнуться не позволял нежный девичий кулачок, крепко зажавший полу откутюренного серого с малиновой искрой пиджака . Это бы ничего, что крепко, плохо то, что девичьи пальчики медленно, но настойчиво увеличивали нажим именно в области мочевого пузыря, главного на данный момент органа молодого человека.
Двумя пальцами, нервно икнув и прогнувшись в области талии, Ангелов отвел кулачок на расстояние, дающее возможность открыть рот и исторгнуть молитвенный вопль о пощаде.

- Убью, сучка, если не отстанешь, - губы исторгли совсем не то, о чем молил мозг.
- Дяденька, возьми за сто, не дай умереть с голоду, - девчушка явно видела покупателей и покруче худосочного Дара, который уже примеривался, какой ботинок из подкрокодиловой кожи полирнуть о приставучую блоху.

И тут, привычно брошенный обзорный взгляд на предмет отсутствия присутствия поблизости органов власти, наткнулся на изображение черепа. Беленький такой, улыбающийся черепок на огромной бляхе кожаного ремня. Много выше пластикового черепа располагался другой, иссиня выбритый и злобно смотрящий из-под неандертальских выпуклых надбровных дуг.

- Ты, гнида офисная, на свежатинку потянуло? – туалетно-сортирный выдох из смрадных глубин питекантропа привел Ангелова в докулинарное состояние. Писать уже не хотелось.

Очень захотелось просто жить. Рука мгновенно выхватила из пистона брюк заготовленную отмазочную сотню и всунула в разжавшийся девичий кулачок. Отпущенная от двойного давления душа облегченно вздохнула.

Дар схватил вынутый девчушкой из недр гросбуха тоненький справочник телефонов девушек по вызову с витиеватой и загадочной надписью «ПРО» и кинулся к лестнице.

Блаженная улыбка медленно сползла с одухотворенного лица Дара на выходе из ресторанного клозета сразу же за хлопком туалетной двери. Знакомый горилла с черепом просверливал его кучерявую голову тяжелым взглядом.

Ангелов мгновенно проанализировал свои последние телодвижения и вычислил ошибку.

- «Пояс! – ему очень захотелось провалиться сквозь мраморный пол дешевого ресторана. – «Этот обезьян увидел кармашки на поясе, когда я доставал из пистона проклятую сотняжку и решил, что в остальных – такая же капуста».

- Полегчало, гаденыш? Счас я тебя перышком еще раз облегчу. На выход, заморыш! – горилла легко развернул устремления гендира в сторону дверей и придал солидное начальное ускорение точным ударом лаковой туфли под копчик.

Подталкиваемый страхом и надеждой, Дар оторвался от неуклюжего обезьяна уже через квартал.

Он возносился в прокуренном лифте на родной девятый этаж, как на небеса.

Душа пела победный олимпийский гимн на мотив «Летки-енки», а ноги заплетались в замысловатых кренделях.

После контрастного душа и скромного холостяцкого ужина в виде тонюсенького бутерброда с черной икрой и марокканским кофе по-турецки пришло время потрошения дневной добычи.

Всего четыре камня, но каких! Небесно-голубой карбункул величиной с голубиное яйцо особенно радовал глаз. Ангелов всегда предпочитал искусственные гранаты натуральным красным, напоминающим названием о мерзких фурункулах и адских угольках ада за грехи наши.

Ничего, эта толстуха, жена нефтяного магната, даже не заметит потери. Потанцевать ей, видите ли, захотелось на презентации очередной морской платформы. За время безумного танго Дар успел отщипнуть от ее ожерелья четыре камешка. Жаль, но на вальс ее ангажировал какой-то блондинистый альфонс. Природная порядочность подсказывала Дару, что жадность – это большой грех, ведь еще сам Христос с броневичка призывал делиться, поэтому он скромно удалился задолго до конца презентации.

И тут на глаза попалась дорого доставшаяся книжечка с надписью «ПРО». Ангелов небрежно пробежался взглядом по сладким красоткам с горделивыми выпученными бюстами наизготовку. Мысли медленно перетекли из головы на метр ниже. Одна фотка особенно привлекла его внимание.

«Галя? – сходство с бывшей женой было поразительным. – «Неужели она? Вызвать, что ли? Черт, а ведь как заманчиво посмотреть на ее реакцию, когда я ее буду одухотворять по полной программе!»
Дар решительно набрал номер телефона.
- Какой жанр, сынок? – старушечий голос из трубки поставил Ангелова в раскоряченное состояние мозга и тела.
- В смысле?
- Ну, там, пастушку деревенскую, медсестру, садомазу с хлыстом или женщину-вамп желаешь одухотворить?.
- Вот это, последнее.
- Так и записываю – клиент выбрал кровососку. Жди, сынок. Заказ передаю в службу доставки.
- Какую соску, извините? – но трубка уже грубо и неинтеллигентно посылала в известном направлении дребезжащими гудками.

Мятущиеся размышления Ангелова о том, пошутила бабушка или нет, прервала соловьиная трель из прихожей.

Дальнейшие кошмарные события замелькали, как обрывки из фильма-страшилки.

- Федя, ты? - впорхнувшая в распахнутую дверь птичка по вызову чуть не сбила Дара с ног.

Вот, теперь сомнений насчет бывшей жены не было – та прекрасно знала, как побольнее уколоть гендира ЦК его бывшим порочным именем.
Ехидный ответ застрял у Ангелова в горле, когда в широкий проем двери с трудом протиснулся агент службы доставки.
- Пять сотен за час. Быстро. Заморыш, да это ты? – обезьян из подземного перехода узнал Дара даже в китайском шелковом халате с драконами.

Дверь захлопнулась, как в мышеловке.

Ангелов не знал, кому первому отвечать.

- Квартирку, смотрю, поменял, господин Пидоркин? А профессия, вижу, прежняя, - Галина метнула нескромный взгляд на лежавший на столе пояс с кармашками.
Агент по доставке церемонился с ним еще меньше. Он содрал с Дара халат и с треском оборвал карманы. Потом вырвал пояс из жадных рук провампирши и пальцем проинспектировал каждый кармашек.
«Хрен вам с редькой, а не камешки, - Ангелов с грустью смотрел, как перемалывал в мелкую щепу его антикварную мебель грубый мужлан из доставки. С высоты люстры, куда его закинул неандерталец на время экспроприации, ему было хорошо видно, как его бывшая ловко шмонала брендовую одежду, грубо отделяя подкладку от навороченной основы.

- Нашел! – громовой возглас гориллы прервал грустные размышления Дара.

Из кухни нарисовался агент, держащий в вытянутых руках блендер.

- Жора, ну, и нахрена тебе эта мельница? – разочарованная Галина стояла в дверях спальни вся в пуху от распоротых подушек.
- Дура, это же не мельница, это детектор лжи!
- Ври больше, я не слепая еще.
- Галя, ты чо, забыла анекдот, как Чапай проверял Петьку на верность светлым идеалам?
- Так там же вроде мясорубка была. Ну, ты Жорик и зверь! Это ты его хозяйство решил на блендере… - бывшая залилась хриплым икающим хохотом.

Ангелову на люстре очень захотелось пописать. Последний раз. В унитаз. Тугой струей с капельным хрустальным звоном. Какая прелесть!

- Эй, мартышка! Слезай. Мы из тебя сок выжимать сейчас будем, заморыш, - Дару, в отличие от этой парочки, было очень даже не смешно.

Питекантроп за ногу стянул Ангелова с люстры и потащил вместе с блендером на кухню. Там он связал его руки и ноги в один пучок и на проводе от утюга подвесил над кухонным столом. Потом долго пристраивал его хозяйство в блендер, весело напевая пиратскую песенку про сундук мертвеца. Очень подходящий мотивчик для приготовленного им сценария.

- Галка, отойди, а то сейчас как брызнет, - он вытолкал любопытную бывшую женушку Дара в коридор.
- Говори, гаденыш, куда капусту спрятал? - его палец-сарделька навис над кнопкой пуска блендера.

В этот момент Дар мечтал об одном – чтобы на городской атомной электростанции произошла срочная авария. С радиацией еще можно худо-бедно прожить, а вот без своего достоинства… Пусть малого, но такого родного!

В этот момент в коридоре раздался грохот и свет погас. Сначала Ангелов хотел вознести благодарную молитву, но по визгу понял, что это бывшая женушка пошарила в электрощитке на предмет поиска спрятанной валюты. Очень вовремя, кстати.

Дар с восторгом смотрел, как она со свечой нарисовалась в дверях кухни. Мисс Ведьма на конкурсе уродства на Лысой горе! С дрожащими руками и закопченным лицом она очень красочно смотрелась в колеблющемся свете. Палач зашипел, как обиженный гусак, вырывая свечу из трясущихся рук Галины.

Она поплелась за своим агентом в коридор. Потом Дар долго слушал их перебранку и злобную ругань голиллы, меняющего пробки.

Вспыхнувший свет напомнил Ангелову мудрую поговорку: «Во многом знании – много печали». Для него – точно. Амбал вернулся к своему нудному: «Говори, сучонок, а то…».

Галина, стоя в дверях в пыльном кимоно, долго любовалась переговорным процессом, очень далеким от дипломатии и близким к пыточным ритуалам племени юмба-мумба. Потом вдруг резко повернулась и кинулась в прихожую. Это Дару не понравилось. Неужели она вспомнила, где он раньше прятал заначки?

- Хорошо, я скажу. Бриллианты в холодильнике, - действовать надо было быстро.

И все равно опоздал.
- Бриллианты? Ах, какие мы крутые!
- Зачем ты его развязываешь, Жора? – по знакомому радостному блеску глаз Ангелов понял, что весь запас камней Галиной найден и нагло украден.
- Он признался и обещал все отдать.
- Жаль. А я бы не прочь...
- Знаю, что только мужикам честь дороже. Ну, заморыш, показывай, где брюлики? – он, наконец, распутал последний узел на посиневших ногах Ангелова.
- У нее. Она их уже нашла.
- Кого?
- Лед, придурок. Я лед всегда прятал в лед.

Агент заморочено завертел головой.

- Какой лед, заморыш?
- Какой, какой… Бриллианты так порядочные люди называют.
- И ты говоришь, что эта соска их заныкала?
- Пойдем, сам увидишь, - Дар направился в прихожую, где стояла морозильная камера.

Жора растерянно перебирал быстро таявшие кусочки мелко раскрошенного льда, пока до него не дошло, что Ангелов говорит правду. Теперь его глаза сверлили подельницу Галину.
- Крысятничаешь, сучка, делиться не хочешь? На куски порву, где камни?
- Жора, он врет. Да, искала, но не нашла. Можешь обыскать, - легким движением плеча она скинула кимоно на пол.

Кроме этого шелкового куска ткани на ней ничего не было. Дар невольно залюбовался матовыми изгибами стройного тела. Вроде, раньше она не выглядела такой соблазнительной.
Агент растерянно шарил глазами по голому телу подельницы, потом зачем-то заглянул ей в рот.
Галина потянулась за кимоно.

- Стой! Жора, ты не туда заглядываешь, - Ангелов откинул ногой пыльную тряпку подальше в угол.
- Федор, тьфу, Дар, ты что? Ты мне не веришь? Что ты задумал?
- Именно то, о чем ты думаешь. Жора, клади ее на стол.
- Мальчики, да вы что делаете? Озверели совсем?
- Заморыш, ты думаешь она твои камни туда спрятала? - Жора ткнул пальцем в середину голой Галины, усердно изображавшей возмущенную статую.
- Абсолютно в дырочку. Предлагаю так. Все, что из нее наковыряешь, делим пополам.
- Согласен, - амбал задумчиво посмотрел на свой указательный палец.

Галина завизжала, пытаясь завязать ноги морским узлом.

- Не люблю плаксивых баб, - высказался Жора и коротким ударом по шее вырубил подельницу.

Он долго сопел, исследуя заскорузлым ногтем глубины женского естества.

- Глубже, глубже суй, - нервничал Дар, глядя на неуклюжие попытки громилы докопаться до истины.

- Не лезет дальше, - вспотевший от впечатлений агент уставился на ухоженные длинные пальчики Ангелова.
- Слышь, ты, заморыш, давай сам, а? У тебя рука, как мой палец, но длинней.

Дар с содроганием подумал, что такого он не позволял себе даже в далеком супружестве. Он медленно погружал нервно сжатые пальцы в мягкое влажное лоно своей бывшей, второй ладонью стирая заливающий глаза пот.
- Слышь, рахит, тебе бы гинекологом работать – никаких инструментов не надо. Руки помыл – и рабочее место убрано, гы-гы-гы, - агент любовался вынутым из подельницы прозрачным пакетом со сверкающими камешками. – Ну, бывай.

Он сунул влажный пакет в карман и затопал к двери.
- А моя доля? – сипло пропищал Дар.
- Ну и наивный же ты, заморыш. Кто ж тебе дасть?
- А ее куда?
- Себе оставь. Я в их конторе больше не работаю. Тут, - он деловито похлопал себя по карману. – Тут мне по гроб жизни хватит.

Ангелов вздрогнул от резкого хлопка двери и повернулся к Галине.

О втором пакете с более крупными камнями он благоразумно умолчал, зная, что и его нет в тайнике. Дар недолго колебался – доставать или нет второй пакет. «Женщины – это просто склад какой-то безразмерный! ».

Он еще раз глянул на нежные изгибы голого тела и вдохнул его забытый аромат. Неожиданная мысль посетила его умиротворенное сознание.

«А что? Главное, предложить. Она не откажется. Надо попробовать. Может, второй раз у нас с ней все по-другому будет?», - Ангелов понимал, что он получит не соблазнительное хранилище бриллиантов, а нечто значительно большее – новую жизнь.