Ландия...? Ландия...! Гринландия!!!

23-го августа наступившего года исполняется 130 лет со дня рождения Александра Грина. Юбилею этого удивительного писателя Автор посвятил эту работу



Ландия?... Ландия!... Гринландия !!!

В час, когда догорает рябина
Кружит по ветру желтый лист,
Мы поднимем бокал за Грина
И тихонько выпьем за Лисс.
Павел Коган

Пробираясь среди грязных уставших от борьбы со шквалами всех мастей и сортов еле дымивших пароходов к портовому пирсу города Зурбаган на буксире подошло парусное судно. На фоне пропахших мазутом, соляркой, машинным маслом и всем тем, чем только может пахнуть технический прогресс на паровых судах, оно было каким-то очень милым наивным существом. Вокруг стояли дети и внуки этого корабля, но благодаря заботам капитана или хозяина корабль смотрелся совершенно, молодым. Он не потерял своей стати красоты, и хотя все его паруса были убраны и все три мачты оголены, воображение опытного моряка могло представить, как безупречно он смотрелся в открытом море, когда ветер наполнит всё его парусное вооружение. Нет – есть что-то особое в парусном судне. Судно, которое тащил на буксире маленький чахлый портовый катер, было трехмачтовым галиотом. Его капитаном и хозяином был Артур Грей. Да тот самый Артур Грей, который прославился среди капитанов всех времён тем, что оснастил свой галиот "Секрет" алыми парусами. Молва об этом облетела все большие и маленькие города поселки и деревушки по всему побережью. Кто-то восторгался им кто-то как трактирщик Менерс, считал его таким же ненормальным, как и его возлюбленная Ассоль. Однако большинство людей, не могло понять, зачем всё это ему было нужно. Разве нельзя было просто прийти к её отцу и попросить у Лонгрена руки его дочери. Наверное, можно было бы поступить так, как считало большинство, но тогда это был бы не Артур Грей, а какой-то другой человек. Грей мог поступить только так, как поступил.
Но, давайте вернёмся в порт Зурбагана. "Секрет" вплотную подошел к пирсу, капитал Грей отдал все необходимые в таком случае команды и вызвал своего помощника. Этим помощником оказался Летика. Тот самый матрос-весельчак, с которым Артур отправился на памятную рыбалку, когда впервые увидел в утреннем лесу спящую Ассоль. Летика остался таким же весельчаком приобрёл много знаний опыта и стал настоящим "морским волком". Дружелюбный миролюбивый характер стремление научиться морскому делу всё это выделяло его из общей матроской массы. Грей по достоинству оценил его качества и со временем сделал своим помощником и надо сказать, что ни разу не пожалел об этом. Летика мог сгладить любой конфликт шуткой разрядить напряжённую обстановку и был лично предан Артуру…
Но вот тут я сам себе скажу: «Стоп!» Необходимо самому разобраться, а чего же я хочу? Дописать за Александра Грина его чудесную сказку «Алые паруса»? Знаю заранее, что эта затея обречена на провал. Лучше Грина не напишешь, а писать хуже – нет смысла. Смысл всего, что Читатель уже прочитал в следующем: Прибегнув к помощи собственной фантазии выяснить для самого себя пару вопросов, которые остались после прочтения удивительных фантастически красивых «сказок» Александра Грина.
Читая или перечитывая «Алые паруса», «Бегущую по волнам» или любую другую книгу Грина возникает два противоречивых желания.
Первое, как можно быстрее прочитать книгу и узнать, а чем все это закончилось.
Второе, прочитав последнюю страницу и выходные данные издательства типографии вплоть до последней точки, остается ощущение чего-то не дочитанного что-то хочется узнать еще о героях этой книги. Хочется заглянуть «за горизонт». Что же будет с этими героями дальше или, что было с ними до того, как они появились на страницах этой или другой книги?
Появляется неимоверное желание узнать, что было то того, как…, или, что будет после того, как... Особый интерес в этом плане представляют для меня два романа: «Алые паруса» и «Бегущая по волнам». В первом романе, перелистывая последнюю страницу, мысленно додумываешь, а что будет дальше. Как сложится жизнь Грея и Ассоль? Каким мужем станет Грей. Не изменит ли повзрослевший Грей своей романтической молодости? А, Ассоль? Останется ли она все той же наивной мечтательницей? Не может такого быть, чтобы семейная жизнь не наложила своего отпечатка. Так каким может оказаться этот отпечаток? Может она станет сварливой и раздраженной или семейные заботы превратят ее в безразличную ко всему домохозяйку. Не хочется думать, что такая восторженная девушка и такой романтичный юноша станут простыми обывателями. Нет, Грей и Ассоль не могут предать свою юность. А это значит, что Грей не покинет свой галиот «Секрет». И, по-прежнему, для него на всю жизнь станут девизом слова, сказанные Александром Грином: «Когда для человека главное — получать дражайший пятак, легко дать этот пятак, но, когда душа таит зерно пламенного растения — чуда, сделай ему это чудо, если ты в состоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя».
И Ассоль не может стать сварливой или равнодушной. Она дочь моряка и стала женой моряка. Александр Грин так сказал о ней «В ней две девушки, две Ассоль, перемешанных в замечательной прекрасной неправильности. Одна была дочь матроса, ремесленника, мастерившая игрушки, другая — живое стихотворение, со всеми чудесами его созвучий и образов, с тайной соседства слов, во всей взаимности их теней и света, падающих от одного на другое». Вот эта другая Ассоль «живое стихотворение» не имеет права не должна, измениться.
До этого я рассуждал о «Герое» теперь, по-моему, наступила пора поговорить об «Антигерое». Капитан Гез. Грин не поведал нам, каким образом этот капитан «дошел до жизни такой». Что произошло в его жизни, что он стал рабом своих страстей? Откуда этот бешенный неуправляемый нрав? Не мог же он родиться именно таким. Разрешу себе повториться. Когда прочитаешь «Алые паруса» хочется узнать, что будет потом. Закончив читать «Бегущую по волнам» хочется узнать, что было вначале, о чем не написал автор. Капитан Гез представлен человеком без прошлого, и только по отдельным фрагментам можно судить о том, что таит прошлое этого человека. Со вкусом обставленная каюта. Богатая библиотека. Капитан играет на скрипке. Все это говорит о хорошем образовании. И одновременно с этим дикая пьянка, драка, сомнительные женщины. Как это может уживаться в одном человеке?
Вот эти вопросы и заставили меня взяться, как раньше говорил, за перо, а в наши дни стучать по клавишам компьютера. И я подумал, а может быть диалог двух этих капитанов поможет решить задачу, которую я поставил перед собой.
Уважаемый читатель, все, что вы уже прочитали и возможно, если Вас заинтересует, прочтете дальше не что иное, как плод моей авторской фантазии. Вы можете согласиться или нет с теми мыслями, которые изложены здесь. Вы вправе закрыть и выбросить всю эту писанину. Могу допустить, что эти вопросы интересны только мне одному. Но я решил продолжить и смею надеяться, что написанное будет хоть кому-нибудь кроме меня интересно.
И опять перед нами Зурбаган.
Грей подозвал к себе Летику и приказал ему навести полный порядок на борту «Секрета».
- Капитан, более полного порядка чем на борту «Секрета», Вы не найдете ни на одной посудине, что может держаться на воде. Если Вы где-нибудь когда-нибудь найдете более блестящую рынду чем на нашем «Секрете» то клянусь Вам я сам лично, вычищу весь наш галиот от клотика грот-мачты до самого последнего закоулка в трюме.
- Ну, ладно, ладно, Летика не трать напрасно своего красноречия. Я сойду на берег. Мне надо явиться к портовому начальству, затем договорится с арматором о следующем грузе и, вообще, сделать еще много самых разных дел. Пока меня не будет на «Секрете» – ты командуешь так, как тебе хочется.
- Капитан, а если я так буду командовать так, что, вернувшись обратно, Вы не узнаете свой «Секрет»
- Тогда получишь от меня по полной мере. Желаю удачи.
Грей отправился по своим делам, но я думаю, что не стоит занимать читателя подробным рассказом о скучных делах капитана по его прибытию в порт.
Солнце уже значительно убавило свою яркость, когда Грей, закончив все свои дела, зашел в таверну «Сломанный брамсель» куда непременно заходил каждый раз, бывая в порту Зурбагана. Таверна была своеобразным матросским клубом. Там можно было встретиться с нужным человеком, провести деловую беседу, узнать последние новости и сплетни или просто посидеть и отдохнуть за кружкой пива или стаканом рома. Что кому по вкусу и по карману.
Капитана Грея здесь знали почти все, его дружно приветствовали, жали руку, похлопывали по спине, и непременно кто-нибудь вспоминал об алых парусах. Артуру нравилась вся эта компания, и он никогда не обижался на все шутки и острые словечки в свой адрес. Темы разговоров крутились вокруг насущных морских проблем. Кто-то ругал своего капитана, кто-то был не доволен очередным рейсом, для Артура все это было привычным и естественным. Взяв стакан рома и кое-что закусить, поскольку с утра еще ничего не ел, Грей устроился за столиком и принялся за свой обед. Заканчивая обед, и потягивая крепкий, хорошо сваренный кофе, который могли готовить только в этой таверне, Грей увидал у стойки бара моряка, который хотя и сидел среди других матросов, но, ни с кем не общался. По виду это был не простой матрос, а капитан. Он слишком выделялся среди общей массы. Заинтересовавшись. Артур спросил у знакомого моряка, сидевшего за соседним столиком.
- Послушай, дружище, кто тот человек, что сидит у стойки. У него вид капитана раньше я не видел этого человека здесь. Он явно чем-то озабочен.
- Это который тот, что второй слева.
- Да, именно этот.
- Ну, капитан, видать, Вы давно не захаживали сюда. Это не менее известный, чем Вы капитан Гез. Неужели Вы ни разу не видели его?
- Капитан Гез!? Нет, я никогда не видел его, но слышал о нем. Это не тот ли капитан Гез, что в открытом море высадил со своего корабля пассажира в шлюпку?
- Совершенно точно это именно он. Мне как-то довелось сходить с ним в один рейс. Он тогда еще был капитаном на «Бегущей по волнам». Но больше одного рейса я не смог выдержать. Слишком он неуправляемый особенно когда «зальет за воротник». Он и того пассажира высадил, когда был уже сильно пьян.
- Послушай, друг, ты не мог бы познакомить меня с этим Гезом. Я много разного слышал о нем и теперь хотел бы поговорить с ним.
- Я бы не советовал Вам этого делать сейчас. За тот рейс я успел изучить поведение капитана Геза и вижу, что он находится в отвратительном настроении, хотя еще не слишком пьян. Я очень опасаюсь, что из этого знакомства ничего хорошего не получится.
- Но я прошу тебя давай рискнем. Иначе я опять уйду в рейс, и когда еще представится подобный случай, знает только Господь Бог, – сосед не стал больше спорить и направился к стойке бара, за которой стоял капитан Гез.
Артур не прислушивался, о чем говорили Гез и матрос, подошедший по его просьбе к капитану. Но спустя какое-то время, увидел, что Гез направился к его столику. Артур поднялся со своего места и сделал несколько шагов навстречу капитану Гезу, протянув руку для приветствия. Гез не отверг приветствие Грея, и они обменялись крепким рукопожатием.
Так на страницах этого опуса могли встретиться два знаменитых капитана. В книгах же Александра Грина эти персонажи никогда не встречались, хотя и ходили на своих кораблях в одни и те же порты и по тем же самым морям и, наверное, в одно, и тоже время. Но, если бы они могли встретиться, то у них нашлось бы много общих тем для разговоров. Так встретились «Герой» и «Антигерой».
- Капитан Грей, - представился Артур и обратился к матросу, которого просил познакомить его с Гезом.
- Спасибо, дружище. Я надеюсь, что мы с капитаном, сможем поговорить о многом. Не так ли, капитан?
- Капитан Гез, - промолвил в ответ будущий собеседник Артура.
- Так о чем, Вы хотели поговорить со мной, капитан Грей. Вы, капитан, о котором могут только мечтать в своих снах все девушки мира и все мальчишки бредят морскими приключениями, прочитав о Вас. Я же отношусь к тем чудовищам, которыми можно только пугать непослушных детей. Что-то, вроде, Бармалея или «дяденьки-милиционера». Мы с Вами антиподы, и какие могут быть точки соприкосновения между нами.
- Не надо так, капитан Гез. Одно то, что мы оба моряки да к тому же еще и капитаны является той точкой соприкосновения. Да тот Ваш поступок, безусловно, не красит Вас, но насколько я слышал, Вы не всегда были таким, как Вы сказали «чудовищем». Мне интересно знать, почему каким путем Вы стали таким, каким стали. Мы с Вами оба – моряки если мой путь в море Автор описал достаточно подробно, то Ваше прошлое покрыто тайной. Как Вы пришли в море? Чем оно заманило Вас?
- Капитан, Вы желаете, чтобы я исповедовался перед Вами, а Вы потом отпустите мои грехи. Но я не вижу на Вас сутаны тонзуры и всего того, что подобает настоящему священнику.
- Ну, зачем Вы так, Гез? Правда, мой приятель предупредил меня, что у Вас не слишком хорошее настроение сегодня. Я искренне хочу понять, почему люди совершают те или иные поступки. Поэтому я и хотел бы поговорить с Вами. Надеюсь, что и у Вас могут быть вопросы ко мне. И я готов ответить на них самым честным образом. Мы протянули друг другу руки, а это значит, что никто из нас не хочет враждовать. Нам с Вами нечего делить.
- Ладно, согласен. Настроение у меня и вправду паршивое. Разбежалась очередная команда, сорвался выгодный рейс, теперь вынужден торчать в этом Зурбагане неизвестно сколько времени. Но есть во всем этом один положительный момент. За это время надеюсь произвести переборку машин на своем пароходе. После гибели «Бегущей по волнам» я стал капитаном парохода. Правда, пришлось на старости лет немного поучиться. Капитан на пароходе – это совсем не то, что капитан на паруснике. Надо хоть немного знать, что за дьявольская машина стоит у тебя в трюме. Иначе ты станешь игрушкой в руках всех этих машинистов кочегаров и прочих технарей. Послушайте, Грей, а почему Вы не хотите расстаться со своим «Секретом»? Парусники уходят в прошлое, скоро Вы не сможете найти ни одного фрахта. Вы останетесь без работы.
- Нет, Гез, «Секрет» слишком дорог для меня. С этим кораблем слишком много связано. Я люблю бороться с ветром со стихией. Понимаю, пароход тоже борется с теми же противниками, но в этой борьбе ему помогает техника его машины. Парусник должен надеется только на силу рук мастерство команды да еще на знания и опыт капитана. Когда не окажется работы для моего «Секрета» то я вместе с ним уйду в отставку, и на этом окончится моя карьера капитана.
- Ладно, капитан, но Вы желали со мной поговорить не о технических новинках. Не правда ли? Вы уже сказали, что желали бы знать, как я стал таким, каким стал. Но и я в свою очередь интересуюсь, а каким стали Вы? Какой стала Ваша жена Ассоль? Она перестала мечтать о чуде? Какова ее новая душа, которая родилась в ней, после того как Вы подарили ей Чудо? И какова Ваша новая душа, после того как Вы сделали такой подарок своей любимой?
- Да, Вы правы. Украсив свой «Секрет» алыми парусами подав условный знак той прекрасной девушке, я изменил и свою, и ее судьбу. Мы стали мужем и женой не только потому, что нас обвенчали в церкви – нет, мы стали дополнением друг друга. Мне не хватало в моей жизни того живого стихотворения со всеми чудесами его созвучий и образов с тайной соседства слов во всей взаимности их теней и света. Вот это дала мне Ассоль.
- А, что Вы дали ей, кроме того, что воплотили в действительность ее детскую мечту?
- Гез, любовь – это не весы. В любви нельзя сказать, что кому сколько дал. Я и Ассоль дополнили друг друга, мы долго искали свои половины. Появление принца на белом корабле под алыми парусами Ассоль предсказал еще в детстве сказочник Эгль. Никто кроме меня не смог воплотить детские мечтания в жизнь, значит, Ассоль ждала только меня, а мне была нужна только Ассоль. Если Вы пожелаете, то мы можем продолжить эту тему об Ассоль я могу говорить всегда и со всеми. Вы сможете что-нибудь возразить мне на это, капитан Гез?
- А почему я должен возражать, капитан Грей. В нашем разговоре мы можем коснуться и этой темы. Но пока поговорим о том, что Вас интересует. До Вас доходили какие-либо слухи об Эвересте Ганновере и его таинственном дворце. О том, как он в молодости нашел золотую цепь с пиратского корабля.
- Да, я что-то припоминаю. Этот Ганновер был большим романтиком и чудаком, кажется, был убит. В этой истории была замешена какая-то девушка. Вообще происшествие самое таинственное. Слухи ходили самые разнообразные. Но к чему Вы вспомнили об этой темной истории?
- Вспомнил я эту историю потому, что в молодости сам был большим романтиком, чудаком и, кроме того, абсолютным максималистом. Эту историю я слышал от непосредственного участника – Санди Пруля, и в какой-то мере она сыграла свою роль в становлении моего характера и моего мировоззрения. Я хорошо знал его, когда мы вместе с ним учились морскому делу. Так вот моя молодость во многом была схожа с молодостью этого Санди. В отличие от Вас, капитан, я не имею аристократического происхождения. Я вышел из самых низов и все, чего добился, я добился только своим трудом. Да, что касается Эвереста Ганновера, то его не убили, он и так был очень больным человеком, а те потрясения, которые описал Санди, его окончательно доконали.
- Да, Гез, мои родители – аристократы, но я ушел из семьи и поклялся, что никогда мой портрет не будет висеть среди других портретов моих родственников. Я тоже всего добился сам и мое происхождение не имеет никакого значения. В каком-то смысле оно только мешало мне. Сколько я наслышался от капитана Гопа о «розе-мимозе», Вы не можете себе представить. Так, что предлагаю оставить мое происхождение в стороне и больше не вспоминать о нем.
- Хорошо, Грей, оставим Ваше происхождение в стороне. Так вот, сколько себя помню, я всегда был максималистом, причем во всем и самым, что ни на есть абсолютным. У Санди была татуировка «Я знаю все» так даже эта шутливая надпись вызывала во мне бурю протеста. Я должен был знать больше чем Санди. Если я брался за какое-нибудь дело, то должен был достигнуть в нем небывалого совершенства. Мой максимализм проявился еще в детстве. Когда мы мальчишки, бросали плоские камушки по воде Вы знаете, как они отскакивают от ее поверхности. Так вот мой камень должен был скакать дальше всех. Я не допускал компромисса. Если я отдавал команду любую, то всегда добивался ее выполнения. Любую команду и любой ценой. Исключений я не знал и не хотел знать.
- Послушайте, Гез, а если Ваша команда противоречит здравому смыслу или аморальна.
- Грей, для меня в то время не существовало таких категорий. Было только мое желание и те люди, которые в данный момент подчинялись мне, должны были выполнить то, что я приказал.
- Вы говорите, что это было когда-то. А сейчас?
- Сейчас? Сейчас я стал несколько иным. Годы, прожитые в море, не прошли даром. Теперь для меня появились эти самые нравственные категории. Теперь я уже не такой «дурной» хотя порой прежний характер прорывается, скрывать не буду. На меня подействовал эпизод с Гарвеем. Когда я выкинул его в шлюпке за борт, я протрезвел и понял, что это почти убийство. Но чертов, характер не позволил мне спустить другую шлюпку и забрать Гарвея обратно на борт.
- Как я слышал, у Вас были потом большие неприятности.
- Да, меня даже отдали под суд. Мне запретили командовать каким-либо судном в течение пяти лет. От тюрьмы меня спасло только то, что Гарвей остался жив.
- Судя по тому, что описал Гарвей, Вы получили хорошее образование, Вы понимаете толк в прекрасном. Вы музыкальны. Откуда все это у Вас?
- Мне довелось несколько лет проплавать с одним капитаном. Его звали Джон Эркер. Это был большой эстет. Он командовал шхуной «Эсмеральда». Я начал под его командованием простым матросом, потом был боцманом и затем стал его помощником. Вот, именно, он привил мне любовь ко всему прекрасному и, глядя на него, я научился играть на скрипке. Согласитесь, далеко не каждый капитан владеет мастерством игры на скрипке.
Мы с ним обошли почти, весь белый свет бывали и в Европе и в обеих Америках, где мы только не бывали. И всюду он показывал мне все самое прекрасное, что было в этих местах. И благодаря тому, что я стремился быть первым во всем я и в этом деле старался перегнать своего учителя. Стал изучать все виды искусства собирать книги. И скажу без ложной скромности, я много добился. Меня интересовали и литература и живопись и архитектура. Через какое-то время я мог на равных разговаривать со специалистами. Играть на скрипке, пожалуйста, и в этом деле я обогнал своего капитана. Я мог делать такие пассажи, которые ему были не по силам. Если у меня не получалось с первого раза то я не успокаивался до тех пор пока не добивался этого.
- Вас очень интересно слушать, капитан Гез. Но хочу сказать, если Вы хорошо знакомы с искусством особенно, с литературой, то откуда у Вас могло появиться такое пренебрежение к морали и нравственности?
- Книжную мораль я не принимал в серьез. Я тогда считал, что это для слабых. Сильный человек, а я считал себя очень сильным, должен стоять выше всех этих интеллигентских рассуждений. К такому выводу меня привел мой максимализм.
- А почему Вы расстались с капитаном Эркером?
- Артур, Вы бы стали держать своим помощником человека, который стремится занять Ваше место? Будучи простым матросом, я стремился стать лучшим матросом, когда капитан Эркер сделал из меня боцмана, то я должен был быть лучшим боцманом. Мне это удавалось, о причине этого я же говорил. Ну а когда я стал помощником капитана, то моей целью стала должность капитана. Но на одном корабле не может быть двух капитанов. Вы это знаете не хуже меня. В этом причина моего ухода с «Эсмеральды». Если бы существовала должность выше капитанской, то я бы непременно занял ее. По-другому я не могу и не хочу.
- На мой взгляд, быть хозяином судна – это больше, чем быть просто наемным капитаном на нем.
- Ну, так я и стал хозяином. «Бегущая по волнам» фактически был моим кораблем. Пусть говорят, что я стал хозяином этого корабля не совсем законно во многом виновата Биче Саниэль. Если бы она согласилась стать моей женой, то я бы не стал отнимать «Бегущую по волнам» у ее отца. Я нашел бы какой-нибудь другой корабль, хозяином которого мог бы стать.
- Вы сами заговорили о женщине. Скажите, какое место в Вашей жизни занимали женщины? Были ли Вы когда-нибудь женаты?
- Я, женат? Со своим характером я мог взять в жены только королеву Англии. И не одна другая женщина в мире не могла претендовать на эту роль. Но английская королева уже замужем, а, следовательно, мне суждено оставаться холостым до конца своих дней. Нет, Артур, я никогда не был женат, но женщина повлияла на мой характер и как всегда отрицательно. В семнадцать лет я влюбился – пылко страстно я бесновался я сходил с ума. В общем, так влюбиться мог только я и никто другой. Моя любимая казалась мне божественной красоты необъятного ума нежности. В ней я видел свой идеал, но кем я был в те годы. Нищим юнгой таким же мечтателем как мой друг Санди Пруль. А моей возлюбленной нужен был принц. Нет, она ни в чем не была похожа на Вашу Ассоль. Она была слишком конкретной земной женщиной. В ней не было того «живого стихотворения». Она отвергла меня и вышла замуж за владельца судоходной компании. Ей требовались все земные блага. Красивые платья для тела золото для ушей бриллианты для пальцев и солидный счет в банке. После этого я возненавидел всех женщин в мире и пользовался ими только для удовлетворения своей физиологии. Потому Гарвей и мог увидеть ту сцену, которая разыгралась на «Бегущей…». По сути, он напрасно вступился за тех женщин, они знали заранее, на что шли и были достойны такого обращения.
Оба капитана настолько увлеклись своей беседой, что не заметили, как к ним подошел матрос, сидевший за два столика от них. До него доносились их голоса, и ему невольно пришлось слушать, о чем они говорят. И тогда он решился вступить в их беседу.
- Послушаете, капитаны, прошу прощения, что вступаю в вашу беседу, мои лопоухие уши уже давно слушают все, о чем вы толкуете без малого час. Я слушаю и думаю – сидят, беседуют две стороны одной монеты. Или вы этого не понимаете? Один с плюсом – другой с минусом. «Герой» – «Антигерой». Грей разве Вы не понимаете, что Ваш плюс очень легко может превратиться в минус, Вы такой же неудержимый, как и Гез, что у Вас такой же бешеный темперамент. Кому еще придет в голову купить несколько тысяч метров красного шелка сшить из этого паруса и все это только на один раз?
- Ошибаешься, любезный. Эти волшебные паруса я ставлю каждый год, в день годовщины моей встречи с Ассоль. «Секрет» в этот день подходит к Каперне и сказка повторяется. И надо сказать, что еще ни разу в этот день не было плохой погоды. Всегда светит невероятной красоты солнце, всё также блестит море и Ассоль выходит ко мне навстречу как в тот самый первый раз и вся Каперна опять собирается на берегу, и я подхожу к берегу на шлюпке. Даже только ради этого одного дня в году я никогда не расстанусь с «Секретом». Скажите, Гез, Вы тоже полагаете, что мы разные стороны одной медали?
- Грей, а в словах этого парня есть резон. Только в одном он не прав. В мою голову почему-то могут прийти дурные мысли, а вот Вам подобное никогда даже и в страшном сне не может присниться. Только одного я не могу понять, почему наши головы так по-разному устроены?
- Нет, капитаны. И головы ваши устроены, примерно, одинаково. Капитан, Грей, в самом начале разговора Вы сказали, что отказались от своих предков. Но это только слова. Вам никогда этого не удастся сделать, они всегда будут с Вами и совсем, неважно пополнится ли Ваша фамильная галерея Вашим портретом, или нет. Разница только в том, что капитан Гез встретил на своем пути других людей и детство провел не во дворце, и у него не было своего Польдешока. А тот капитан, что учил его прекрасному, был, как мне кажется, холоден, как собачий нос. Его совсем не интересовало, что у юнги на душе.
- Откуда Вы знаете про Польдешока, уважаемый? И как Вас зовут, знаток человеческих душ? – удивился Грей.
- Эх, Грей, зовут меня Питер, а о Вас мне все рассказала моя старшая сестра Бетси.
- Бетси? Наша служанка? Питер с тех пор, как я покинул свой дом, я ничего не знаю об этой замечательной девушке. Расскажите, пожалуйста, как сложилась её жизнь?
- Да, именно она. Что-то я видел сам, о чем-то мне рассказала Бетси. Вы тогда меня совсем не замечали среди дворовой челяди. Я младше Вас на три года. Польдишок был славный старик мир праху его. Он и мне много рассказывал о море, о пиратах. Благодаря этому человеку я стал моряком. Бетси теперь стала солидной матроной, у меня трое замечательных племянников и одна племянница. Просто сплошная очаровашка. Ей всего пять лет, но более прелестной, принцессы, я не видел, ни в одном порту мира. Бетси сейчас руководит всем штатом прислуги в Вашем родом замке.
- Господа, такую встречу просто нельзя не отметить. Гарсон, три рома, - вставил свое слово Гез. Питер, а я с Вами случайно раньше не встречался?
- Гез, нет, на одном корабле мы не ходили, но я тоже знавал Санди Пруля. Я был в той компании, когда ему написали ту знаменитую надпись: «Я знаю все». Но он не сердился на меня потому, что я был такой, же мальчишка, как и он. Мы с ним тогда тянулись к бывалым морякам ну, вот ему и досталось. Совсем недавно, примерно, года полтора тому назад я случайно встретил Санди. Мы славно провели время, болтали всю ночь и среди всех прочих разговоров, рассказывал мне о Вас.
- Эта надпись сделала свое дело, извините, что повторяюсь. Увидев ее, я решил, что должен знать больше чем он и добился этого. Мы с ним соревновались, кто больше прочитает книг самых разных. Порой ни он, ни я не понимали прочитанное, но все равно, продирались сквозь книжную премудрость, как дикие кабаны сквозь заросли камыша. В своем стремлении к первенству я оказался впереди, я стал капитаном раньше Санди.
- Послушайте, Питер, если верить Вам – то я стал тем, кем стал исключительно благодаря Польдишоку? Или я что-то не так понял?
- Вот именно, Артур, Вы немного меня не поняли. Вы стали тем, кем стали не только благодаря Польдишоку, но и он сыграл в Вашей жизни, да и в моей не последнюю роль. Вспомните свою библиотеку где, как говорила сестра, Вас можно было найти в любое время суток, и откуда Вас почти невозможно было выгнать. Я не думаю, что капитан Гез имел столь обширную кладовую человеческой премудрости в своем юном возрасте. Господин Гез, какие книги Вы читали вместе с Санди?
- Послушайте, Питер, прошло столько лет, разве сейчас можно вспомнить. Но, как мне кажется, наибольшим спросом у нас пользовались книги Карла Мая, Майн Рида, Фенимора Купера, да вот еще вспомнил одного автора, из наших из местных, некий Ант Кудрый. Местный философ. Вот, читая его книги, мы с Санди ничего не могли понять, как ни старались.
- Гез, Вы сказали в начале нашего разговора, что в молодые годы Вы не призвали такую категории как нравственность и мораль, но все те книги как раз и говорят об этих основных принципах человеческого бытия. Как же Вы не восприняли их? Мне это совершенно не понятно. Я тоже читал все эти книги и примерно в том же возрасте, и они произвели на меня не меньшее впечатление, чем рассказы Польдишока и корабль на чердаке нашего замка.
- Тогда меня в этих книгах больше занимали сами приключения. Кто в кого стрелял, кто кого убил. Я не задумывался о том – а нравственно ли вообще убивать человека. Если кто-то убил кого-то, то значит, он оказался сильней хитрей, и я должен стать еще более сильным и хитрым, чем он. Господа, может, хватит говорить обо мне? Капитан Грей, я прошу Вас, расскажите, как сложилась Ваша жизнь с Ассоль. Кто она теперь. Та же романтическая девушка или благородная мать семейства? Да, чуть не забыл ее мать, кажется, умерла, когда отец был в море – это правда? Я не знаю, как зовут ее отца. Он жив, здоров, что он делает сейчас?
- Да, мать Ассоль ее звали Мери, умерла, когда ее муж был в море. Отца Ассоль зовут Лонгрен сейчас он, слава богу, жив и здоров в меру своих очень почтенных лет. Он уже ничего не делает, если не считать, что нянчится со своими внуками. У нас с Ассоль двое детей. Сын и дочь, они замечательные дети. Вы, без сомнения скажите, что любой отец будет хвалить своих детей и будете правы в этом. Ассоль не замкнулась в своем домашнем мире, ее душа по-прежнему желает чуда, она осталась живым стихотворением, но стала более глубокой и целостной натурой. Она, как и я поняла, что чудо просто так не приходит его надо делать своими руками. Теперь все надежды связаны с нашими детьми. Мы хотим, чтобы и они поверили в то, что чудеса бывают и, что если ты можешь, то обязан совершить это чудо и подарить его другому человеку. Питер, Вы желаете что-то сказать?
- Да, капитан Грей, чудеса – это удел волшебников, Вы желаете сказать, что занялись колдовской работой? Я понимаю так, если корабль несет на рифы и в самый последний момент, когда, казалось бы, уже ничего нельзя сделать круто меняется ветер и в десяти метрах от скалы Вас уносит в открытое море – это действительно чудо. Но на это способен только господь бог, но у него слишком много дел и не всегда он успевает заняться спасением какого-то корабля. А Вы, капитан, просто случайно узнали самую затаенную детскую мечту и поступили так, как пророчил сказочник Эгль. Сделали Вы это потому, что Вам приглянулась эта необыкновенная девушка. Скажите, Грей, только очень Вас прошу, совершенно честно, если бы внешность Ассоль была бы совершенно другой. Например, маленькая толстая горбатая ну абсолютно непривлекательная, но с такой, же возвышенной романтической душой. Совершили бы Вы чудо для такой девушки? Могла ли она стать Вашей женой? Только честно. – После таких слов Питера Гёз не смог смолчать.
- Задумались, Грей. Охотно усложню вопрос Питера а, что бы случилось, если бы Вы не понравились Ассоль. Ну, скажем, Ваша внешность не соответствовала тому, что придумала она для себя? Что Вы можете ответить на это. Что для Вас и для Ассоль важней – душа или оболочка, в которую она помещена?
- Капитан Гёз, Питер, сейчас я прочитаю Вам несколько строчек, которые будут написаны через двадцать три года, после того как не станет нашего Автора, Александра Грина. Это напишет русский поэт Николай Заболоцкий. – Капитан Гёз не удержался, чтобы не вставить своё слово.
- Грей, Вы, извините меня, но откуда Вы можете знать, что напишет когда-то русский поэт? Вы – провидец? Вы умеете перемещаться во времени?
- Нет, капитан Гёз, я не провидец и у меня нет машины времени. Такой ход придумал тот, кто воскресил нас для этой встречи и этого разговора. Если Вы будете в силах ответить на вопрос, поставленный в этих строчках, то тогда Вы сможете сами ответить на тот вопрос, что задали мне. Послушайте.

И пусть ее черты нехороши

И нечем ей прельстить воображенье, —

Младенческая грация души

Уже сквозит в любом ее движенье.

А если так, то, что есть красота

И почему ее обожествляют люди? .

Сосуд она, в котором пустота,

Или огонь, мерцающий в сосуде?

Питер, услышав эти строки, не мог промолчать.
- Да, достойный ответ. Что Вы скажете, капитан Гёз?
- За, что люблю поэтов так это за то, что они умеют так усложнить простое и одновременно с этим упростить сложное как никто другой. И всё это сделать всего в нескольких строчках. Гениально! А какие красивые образы? Грей, Вы попали в самую точку. Я принимаю Ваш ответ, и мне он кажется вполне честным.
Дорогой Читатель, всё то, что Вы соизволили прочитать – придумано, высосано из пальца, взято с потолка – Вы имеете право называть это так как Вам нравиться. Но здесь изложены те мысли, что в своё время не давало покоя тому, кто написал все эти строки. Теперь предстоит завершить эту беседу. В связи с этим возник вопрос, – каким образом это сделать? Можно придумать какой-нибудь форс-мажор, чтобы и капитан Грей, и капитан Гёз и матрос Питер могли вместе предотвратить большое общее несчастье. Полагаю, что это был бы весьма банальный финал такой беседы.
Нет, все трое наполнили свои рюмки, дружно выпили, встали из-за стола и вышли из таверны. Если бы эта таверна была в Гель-Гью то все трое обязательно дошли бы до памятника Фрези Грант, той самой Бегущей по волнам и там бы расстались. Но, мы находимся в другом городе этой странной страны, которую все почитатели Александра Грина назвали Гринландией. Пройдя несколько шагов, они пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Больше они никогда не должны встретиться. Хотя «никогда не говори – «никогда». Вдруг найдётся ещё один такой чудак как я и воскресит этих капитанов, чтобы выразить свои мысли их устами.
Апрель 2009 года.
Анатолий Кудрявцев.