Мед поэзии

Мед поэзии
Одному моему герою, весельчаку менестрелю, вдруг сделалось на страницах книги тоскливо. Каких только приключений не сочиняла я для него, - не помогло, того и гляди, заболеет от тоски и умрет. И тогда я прибегла к последнему средству: достала с полки «Древнеисландские саги», - прародитель фэнтази, Толкиен черпал из этого источника атрибуты и фон, узаконив тем самым скандинавскую и германскую мифологию, как основу классического направления жанра. В поисках снадобья я открыла «Старшую Эдду» и нашла сагу, о том, как Один - предводитель варяжских богов украл у великанов мед поэзии. Выпил в три глотка, обернулся орлом и полетел в Асгарт*. А пока летел, сделал, то… что обычно все птицы в полете делают, и что так раздражает людей, если на них сверху падает. Прилетел одноглазый бог в свою обитель и тот мед, что переварить не успел, сплюнул в чашу. С тех пор напиток поэзии пьют истинные поэты, а медовым пометом пробавляются рифмоплеты.
Что и в каких количествах употребляют и извергают на свет рифмоплеты лучше даже не думать. Пусть занимаются, чем хотят, лишь бы моего менестреля не трогали. Вопрос в другом: стоит ли ему пить поэтический мед? Напиток, хоть и волшебный, но за десять веков мог испортиться, перебродить и стать непригодным в пищу. Я сомневалась, а менестрель жаждал меда поэзии, и я не знала, на что решиться, когда раздался телефонный звонок.
- Это поклонник …
Я оставила свой придуманный мир и вернулась в реальность, позабыв запереть двери воздушного замка - все- таки поклонники звонят мне не каждый день.
- …вашего творчества.
- А-а, - протянула разочаровано.
Он стал объяснять, что читал отрывок из моей книги про лиса, и теперь хочет прочитать все, что я написала. Я сказала, что могу снабдить его своими работами, только в электронном так сказать варианте, и поинтересовалась кто он такой.
– Чайников, директор малого предприятия, - заявил, явно гордясь собой, и неожиданно добавил, что теперь никто сам книг не пишет. А недавно одна труженица пера во всеуслышанье заявила, что в стране у нас писателей новых нет, и это очень и очень его обидело.
- Вы про ту труженицу, что в рекламе окрестили нашей новой Агатой Кристи? - Я тоже это интервью слышала, и мы поговорили про нашу Агату. Читать ее, не читала, но один фильм из сериала, что был снят по ее детективам видела, и теперь радовалась, что могу поддержать разговор, не выглядя в глазах Чайникова полной невежей – А вот насчет того, что книг никто сам не пишет, вы глубоко заблуждаетесь, - закончила я. – Многие пишут сами, и я в том числе.
- Правда?! - голос Чайникова затрепетал от умиления и восторга. - А вы не могли бы?.. Не могли бы вы, книжечку одну хорошую посмотреть? Знакомый мой написал, а показать стесняется.
- А что ж это он стеснятся? Писать дело хорошее, во всяком случае, лучше, чем водку пить, или болтаться по улицам. Молодец ваш знакомый.
Чайников в трубку довольно хихикнул, и я догадалась, что он сам пишет, и его об этом спросила. Он отпираться не стал, сказал, что детективный роман сочинил, и что роман потрясающий получился, только теперь его сомнения гложут, - уж больно поздно он, Чайников, писать взялся. Лет ему оказалось много. Я постаралась его ободрить, сказала, что годы здесь не при чем. И наша Агата тоже поздно писать начала, примерно в том же возрасте, что и Чайников. А он стал говорить, что пишется ему тяжело и мучительно, и что издателям своих трудов не показывает, поскольку боится, что украдут, уж больно они оригинальные получаются. Я возразила, что если он будет прятать свои труды, то оригинальности идей никто не оценит. Может, я рассуждаю наивно, но мне кажется, что издателю гораздо выгодней длительное сотрудничество с перспективными авторами, чем заурядная кража одной единственной вещи.
– Ну а уж если кто присвоит ваш детектив, - закончила я с пафосом. – Подайте на него в суд.
После моей пламенной речи Чайников совсем ободрился, и даже голос у него звонче стал и уверенней, когда он меня просить начал, что б я его роман посмотрела, а заодно и редакторскую правку сделала. Чего уж там мелочиться?
- Потому, скажу вам по секрету, - понизил он голос почти, что до шепота. - У меня договор с одним издательством заключен, ну или почти заключен на целую серию детективных романов. Я два романа уже написал. Надо только добить концовочки, связочки, ну и поправить кое-где грамматические ошибки. Работы немного, а я бы вам заплатил.
«Вот это да! – восхитилась я. – Не единожды по издательствам свои опусы рассылала, и ни разу мне не ответили, а тут уже договор заключен». И взял меня интерес, что это он там написал? Предложила прислать мне роман по электронной почте, и пообещала прочесть, но исхитрилась при том уклониться от каких-либо других обещаний. А Чайников к этому времени до того ободрился, что не обратил на это никакого внимания. Он, не прерывая нашей беседы, продиктовал кому-то мой интернетовский адрес, распорядился отослать сообщение, и тут же стал обещать мне золотые горы.
- Вы только помогите, а я, - говорил, он не замечая, что распалился и пыхтит как закипающий самовар. – Вот вас не издают, а я книжечку вашу пробью. А еще лучше давайте работать параллельно. Создадим бригаду. Главу я пишу, главу вы. И напишем повесть ударными темпами. Что не хотите? Тогда можно вообще вместе, как Ильф и Петров или вот, еще другая идея. Вы свой роман про лиса перепишите и сделайте из него детектив.
Тут я его осадила, сказала, что эта идея очень плохая, «Лис» - это моя концепция виденья мира, пусть и в такой «несерьезной» форме, - ради выгоды и кому-то в угоду я не стану уродовать свои вещи. Не издают меня ну и что? Сейчас даже гениев и тех не издают, - разве что за свой счет. И у меня слишком много работы, мне не с руки переписывать чужие романы - изменять свой особенный стиль.
Чайников выпустил пар и показал свою истинную личину.
- Было б чего изменять, – сказал он с изрядной долей ехидства. – Ну, какой у вас стиль? Только в газете вас и печатают, да и то по-знакомству. Уж я-то знаю, кто вас туда за ручку привел! Я этого поэта читал и лично знаком. Откровенно скажу поэт он так себе.
- Да что вы понимаете! – возмутилась я. - Если бы заграницей случилось такому поэту родиться, его бы там на руках носили и памятник при жизни поставили – поскольку национальная гордость. А у нас талантов много и никому они не нужны. Серость зубастая изо всех щелей лезет, таких как он затирает.
- Так ему и надо! Я вам про него расскажу такое…
- Знаете что, - оборвала я Чайникова, - не смейте!.. Не подходите с обывательской меркой к поэту, чьи обостренные чувства сочетаются с философским складом ума.
- Тоже мне, кладезь мудрости. Откуда в нашем захолустье мыслям-то взяться?
- Да мысли то, - сделала я попытку пробить брешь в дубовой коре его интеллекта, - ей все равно, где возникнуть, хоть в лесу, хоть в деревне. Мыслительный процесс от местности не зависит, а от каких-то других причин.
- А вы свои мысли, где черпаете? – вкрадчиво спросил он.
Ах, если б я знала, где, я бы ему ответила, но я не знала, откуда они проклятые приходят в мою бедную голову, поэтому предпочла промолчать.
- Ай, да ладно, вы же сами все сперли! – расхохотался в трубку. – Я даже скажу у кого! У одной из соперниц нашей Агаты, можно даже сказать у основной ее конкурентки. Вот у нее в книге облачко пара над чашкой кофе и у вас в «Лисе» точно такое же облачко только над тарелкой с лапшой.
- Что вижу, то и пишу!
- А может это она у вас слямзила? а? – откровенно ликовал Чайников.
- Открою вам страшную тайну, я лапшу из «Старшей Эдды» украла, - Я постаралась, чтобы моем в голосе не чувствовалось сарказма. – Там действуют настоящие криминальные асы, - в каждой саге только и делают, что воруют и хулиганят. Чего ж мне стесняться? А откуда что ваши Агаты берут, это вы у них сами спросите.
- Вот видите, как я вас расколол! А еще клялись, что детективов совсем не читаете!
- Что ж вы меня раскололи, - я согласилась легко и просто. - А теперь признайтесь и вы, только честно, зачем вы написали роман?
- А что тут скрывать? Мне нужны деньги.
- Но ведь платят, за романы сущие пустяки.
Зато я прославлюсь, - возразил он, уверенно и отключился.
Чайников показался мне не слишком надежным типом, но его послание болталось в моем почтовом ящике, - я открыла и стала читать. Роман назывался «Мертвый труп». Дальше было написано вот что: «Завязка. Мертвецки пьяный майор милиции спит в канаве. В это время на его глазах убивают старушку». Действительно, насчет старушки, идея очень даже оригинальная. Раньше их в романах по одной убивали, а теперь уничтожают в таком количестве, что пора подумать о создании «Общества охраны старушек». А майор? Что он мог видеть мертвецки пьяный и спящий? Наверняка у бедняги случился острый приступ белой горячки, и померещилась ему старушка химерой, он убил, обезумев от страха, а после «об том забыл». Мне вдруг сделалось жаль обоих: и заснувшего в таком неудобном месте милиционера, и загадочную старушку, и не хотелось знать, что с ними сотворил автор, но я обещала Чайникову прочесть его детектив, а я привыкла выполнять свои обещания. Из опасений, что я могу присвоить идею, Чайников прислал мне всего одну главу, это обрадовало меня и воодушевило на дальнейшее чтение. В тексте не содержался опаснейший вирус смысла. Набор слов, представший перед моими глазами, был явно неджентльменским и очевидно являлся пособием для будущего соавтора, на случай, если тому не достанет собственного запаса цинических выражений. Интеллект Чайникова оказался из мореного дуба, и трещин в древесине не наблюдалось. Я стерла все до последней точки и начисто позабыла о «Мертвом трупе» - моему герою нужна была помощь, и я, отбросив нерешительность и сомнения, сделала выбор. Работа моя подходила к концу, когда Чайников позвонил вновь и спросил адрес того издательства, с которым у него был почти заключен договор. Я пребывала в отчаянии - менестрель скончался, отведав, меда поэзии, и отказала Чайникову, не объясняя причин. Это не обескуражило Чайникова, он заявил, что сам разыщет тот адрес, и был настроен решительно. Автор «Мертвого трупа» собирался биться за собственное творение, и даже разработал стратегический план, замышляя взять издательство в длительную осаду, если первая атака будет отбита. Он поклялся, что пробьет свой роман, чего бы это не стоило. Мстительное злорадство охватило меня при мысли, что Чайников возьмет измором издательство, и я пожелала ему удачи. Растиражировав наших Агат, и выпуская романы, написанные бригадным методом, издатели вселили в Чайниковых уверенность, что литература легкий путь зарабатывать деньги и славу, пускай же теперь пожинают плоды. Мед поэзии оказался отравлен горчайшим ядом. Впрочем, чего ожидать от напитка, который, по сути, является отрыжкой алчного варвара.

* На своем наречии викинги именовали богов асами, а их обитель соответственно Асгартом.

P.S. С тех пор прошло много времени. Чайников издался в одном из крупнейших российских издательств, а я нет. И слава богу! Пусть лучше мои труды канут в Лету, чем стоят на одной полке с чайниковскими.