Дом у дороги

Подходя к станции, скорый поезд издал тревожный гудок, и, не сбавляя скорости, понёсся по стрелкам, по стыкам - прочь. Земля дрожала, и бетонные шпалы прогибались под тяжестью вагонов. Колёсные пары выстукивали тяжёлую дробь. Прожектор, освещая дорогу перед собой бросал рассеянный свет на спящую землю, дома, ютящиеся вдоль железнодорожного полотна и редкую низкорослую посадку-пейзаж в этих краях безрадостный и однообразный.
-Что это за станция? - Спросил пассажир сонную проводницу.
-"Ханжонково" какое-то.


БРАТ
Уходя на работу, мать запирала нас с братом в доме на ключ. Целые дни мы проводили под домашним арестом, без свежего воздуха, без общения. За окнами светило солнце, росла трава, ходили люди, а мы были отделены от всего этого, словно наказаны.
Однажды я как старшая, решила добыть себе свободу любой ценой. Я вылезла в форточку и, ни о чем не заботясь, убежала гулять. Ближе к вечеру меня начала мучить совесть, ведь я бросила маленького брата совсем одного. Какое то плохое предчувствие мучило меня. Когда я вошла во двор, то увидела, что возле нашего дома собралась целая толпа женщин, а посредине плакал мой маленький брат. Со лба его тонкой струйкой стекала кровь. Оказалось, он хотел вылезти в форточку вслед за мной, но упал и разбил голову.
Кое-как я перевязала ему голову, порвав на бинты мамину простынь. Когда мама пришла с работы, мы уже спали. Тогда мне сильно досталось от нее. Однако, после этого она перестала нас запирать. Она дала мне ключ, научила закрывать и открывать дверь, показала, куда класть ключ, чтобы не потерять, и у нас началась эра свободы.
А осенью я пошла в школу.


В ШКОЛЕ
Мы сидим на лавочке в школьном дворе и играем в игру, правила которой хорошо знают мои подруги. Они веселые и бойкие девочки, так свободно разговаривают с мальчиками, перед которыми я все время робею. У многих из них есть подруги и друзья в старших классах, которыми они очень гордятся.
Сейчас продленка - самое счастливое время школьного дня. Уроки окончены, и до того пока добрая учительница засадит нас за выполнение домашнего задания, мы летаем как птицы по опустевшим этажам школы, играем на школьном дворе, словом, делаем, что хотим. На продленку остаются не все ученики, поэтому классы "А" и "Б" объединяются. Так получилось, что моя подруга Белла учится в "А", а я в "В". Вечное соперничество между параллельными классами доходит до того, что из-за этой дружбы меня называют предательницей. Если честно, девочки из параллельного класса нравятся мне гораздо больше. Они более внимательные и добрые и больше мне подходят по характеру, но так получилось, что общаться с ними я могу только на продленке. А мальчишки из "А" рассказывают такие смешные истории, что мы без конца хохочем. Кажется, они считают своей обязанностью нас смешить, и это очень приятно, потому что не привычно. Они не запугивают и не бьют девочек, как это делают мальчишки из нашего класса. Делаем домашнее задание мы под руководством пожилой учительницы, больше похожей на добрую няню. Она называет нас не по фамилиям, а по именам, переживает за нас и кажется, совсем не умеет сердится. После того, как сделаем уроки мы опять бегаем и играем, пока учительница продленки не прогоняет нас домой.


МАМА
Прибегаю домой я уже под вечер. Вижу чисто вымытые полы, обед на столе и чувствую угрызения совести.
-Нагулялась? - спрашивает мама.
-Да...
-Ешь садись.
Но мой волчий аппетит куда-то девался когда я вижу, что она начинает собираться.
-Мама, разве тебе сегодня на работу?
-Да.
На душе у меня становится плохо. Гоняла целый день по улице, вместо того, чтобы побыть с мамой, помочь ей. Из глаз моих текут слёзы, но мама торопится и не хочет их замечать. Я откладываю ложку, сажусь и смотрю, как она ходит по комнате, расчёсывается и примеряет пушистый берет перед зеркалом. Мне хочется сказать: "Мамочка, не уходи!"
-Мама!
-Чего тебе?
-Ты завтра приедешь?
-А как же. Ешь и приготовь сразу портфель на завтра. И ручку не забудь. И не вздумай получить двойку! Ну всё, пока. Давай я тебя поцелую.
Мы целуемся, и мама уходит. Я выхожу на крыльцо и вижу, что уже почти совсем темно. Из соседнего двора доносятся детские голоса, вокруг лампы, освещающей двор, вьются мошки и ночные бабочки. Наконец, прибегает брат. Он младше меня и в школу ещё не ходит. Он подходит и смотрит мне в глаза.
-Мама уехала!
Ещё минуту мы стоим на крыльце, а потом заходим в дом и закрываем дверь на ключ. Сначала мы играем, но потом нам становится страшно, ведь на дворе уже ночь. Я прижимаю к себе мамин старый свитер и тихо плачу, приговаривая: "Мамочка моя, мамочка моя!" Брат, глядя на меня, начинает громко реветь и растирать слёзы по лицу грязными кулаками. Этого я вынести не могу.
-Замолчи! - приказываю я ему сквозь слёзы. - Давай я почитаю тебе сказку.
Мы стаскиваем с кровати матрац, стелем себе на полу постель, и я читаю брату из "Родной речи". Он слушает, и мы скоро засыпаем.


ПОДРУГИ
Когда мне становится очень скучно я подхожу к забору, за которым живёт бабка моей подруги Ольги, и начинаю ждать, не выйдет ли Ольга погулять. Иногда Ольга, словно почувствовав моё ожидание, действительно выходит. Она очень бойкая и отчаянная девчонка, может ходить куда угодно и ничего не боится, даже своей бабки, ужасной старухи с неуравновешенным характером, которая убивает кошек и шьёт из них шапки. От этой бабушки, краснолицей и сумасбродной, мне много доставалось. Она очень легко и неожиданно переходила из миролюбивого состояния в воинственное, становясь на защиту своей внучки, от чего сама внучка страдала не меньше меня, потому что вслед за моими сразу надирались и её уши "чтоб больше с ней ни водилась". Но мы не могли друг без друга. Это было очевидно. И бабушке, после бурной сцены скандала, приходилось чуть ли ни втираться ко мне в доверие: приглашать домой, кормить супом, катать на качели, пока в самый неожиданный для меня момент ею снова ни овладевала жажда крови и мести.
Иногда она держала Ольгу под домашним арестом, но долго, конечно, удержать не могла. Характер у Ольги был бабушкин, поэтому заставить её делать то, чего она ни хотела, было очень трудно. Она удирала босиком, через форточку, через забор, называла бабушку дурой, сумасшедшей - на войне как на войне.
Вместе с Ольгой мы исследовали все окрестные дворы, обшарили все заброшенные подвалы, и не было такого дерева, забора или куста, который бы был нам не знаком. На поляне, в пахучей траве, которую мы называли «лобода», мы ловили кузнечиков, мы знали, где днём прячутся лягушки, где раньше других спеют абрикосы, крыжовник, каких пчёл можно ловить, а каких нельзя. Осенью мы палили костры, чтобы согреться.
Бабку свою Ольга не любит, отца тоже. Мать её, очень красивую женщину с растерянным взглядом, я вижу редко. У Ольги родилась младшая сестрёнка, и родители сплавили Ольгу к бабке. Единственное, что Ольга точно любит - это песни с пластинки Анны Герман. Она знает их почти все и поёт очень похоже. "Красивая и смелая, дорогу перешла, черешней скороспелою любовь её была. ...Снова между нами города, взлётные огни аэродрома" Слушая эти "взрослые" песни, нам кажется, что певица грустит вместе с нами, и её душа, о чём-то тоскующая, летает над нами, как птица, роняя белые пёрышки.
Другую мою подругу зовут Белла или Белка. У неё чёрные глаза и кучерявые волосы. Когда она была младше, мама заставляла её днём спать и укладывала на раскладушке, в тени, прикрывая от мух белым кружевным тюлем. Они живут не в железнодорожной казарме, как мы, а в большом собственном доме, огороженном высоким забором. Ещё у Белки есть отец и старшая сестра Инга.
Моя мама относится скептически к нашей дружбе и всё время говорит, что Белка богатая, а я нищая и что за неё всё будут делать служанки. Я ещё ничего не понимаю в бедности и в богатстве и пропускаю эти слова мимо ушей. У Белки красивые игрушки. Однажды она вынесла играть детский веер и маленький перстенёк, как раз по нашим пальчикам. И веер и маленький перстенёк вызвали во мне восхищение. Перстенёк я попросила поносить, и Белла дала, а потом она убежала домой и перстень остался у меня. Мне было очень жаль расставаться с ним, но я всё таки отнесла его тёте Этерии, - так зовут Беллину маму.
Ещё Белла хорошо разбирается в часах. Однажды мы играли на улице возле её двора и мама позвала Беллу кушать.
-"Ладно, подожди меня полчаса".
-"Нет, - ответила я, - полчаса не могу, я пойду домой.
-Ну тридцать минут?
-Ну ладно, так и быть, тридцать минут подожду.
-А тридцать минут это и есть полчаса.
Она засмеялась и убежала во двор. Гулять она выходила всегда в чистых платьях.
Иногда мы ссорились, и наши ссоры затягивались на месяцы и годы. Мы забывали друг о друге, а потом, как-то случайно встретившись мирились. Мы были одного возраста, но она казалась умней и старше.
Однажды она позвала меня гулять и вид у неё был очень таинственный.
-"Ты никогда ни влюблялась?"-спросила она меня.
-"Нет, а что?"
-"А я, кажется, влюбилась." - сказала она задумчиво.
-"Да ты что? Не может быть!"
-"Значит может. У нас все девчонки за ним бегают. Он очень красивый. А сколько у него родинок! Мама говорит, что если у человека много родинок, он счастливый. Да ты его знаешь. Он тоже ходит на продлёнку - Игорь Гордиенко.
-"А-а-а," - протянула я.
-"Он тебе нравится?" - Белла подняла на меня свои красивые чёрные глаза.
-"Не знаю. Он смешной. Смешит нас всё время."


ЛЮБОВЬ
Теперь, оставаясь на продлёнку, я невольно следила глазами за тем, кто покорил сердце моей подруги. Я разглядела и красивые глаза, и родинки. Ещё я заметила, что девочки всё время, шутя, старались затронуть его, чтобы завладеть его вниманием, и словно соперничали между собой.
А Белле нужно было с кем-то делиться своими чувствами, и она выбрала меня своей наперсницей. И я ходила словно больная от этих разговоров.
Однажды на продлёнке, когда нас построили парами, чтобы вести в столовую, Оксана Попова, стоявшая возле Игоря, улыбнулась и сказала:
-"Игорь, если я поднимусь на носочки то буду выше тебя," - и опершись о его плечо поднялась на носочки.
Она действительно стала выше, и этот факт ужасно заинтересовывает всех остальных девочек.
-"А я? А я? А я?"
Со смехом они подбегают к Игорю поднимаясь на носочки, и каждая кладёт руку ему на плечо.
Это словно какая-то игра, и она всем нравится, и Игорю она нравится. Он улыбается каждой девочке и от того кажется ещё красивее.
И тут, совершенно неожиданно для себя, поддаваясь обезьяньей привычке делать как все, я тоже поднимаюсь на носочки и в этот миг наши глаза встречаются.
-"А она всё равно ниже тебя, даже на носочках" - констатирует Оксана.
-"Ничего, - утешает меня Игорь, - так даже лучше."
В субботу продлёнки нет и после уроков мы с Беллой идём домой, весело размахивая портфелями. Тётя Этерия разрешила мне ходить в школу через их двор, так намного ближе, и я пользуюсь этой льготой на правах Беллиной подруги. Мы идём не спеша, наслаждаясь тёплым осенним днём. Солнышко играет в осенних листьях, ласково ложится на наши лица. Мы отошли совсем не далеко от школы когда увидели, что кто-то нас догоняет.
-"Мальчишки, - говорит Белла, - и с ними Игорь, - давай убежим от них!"
-"Давай!"
Смеясь мы бежим, а мальчишки нас догоняют. Это просто игра, мы тысячу раз так играли на переменах, но я чувствую, что сегодня что-то не так, потому что догнав Игорь крепко обнимает меня, так крепко, что я ни могу вырваться из его объятий. И вот на своей щеке я чувствую его поцелуй. Поняв, что испугали нас, мальчишки убегают. И вот мы с подругой стоим посреди дороги и я ощущаю на себе её до предела изумлённый взгляд.
-"А почему он поцеловал тебя?"-спрашивает она?
-"Я не знаю."
Она смотрит на меня словно пытаясь разгадать какую-то тайну. И ей странно, что привлекательного мог увидеть во мне некоронованный король девочек третьего "А"? Рядом с красивой и умной Беллой я выглядела как простой полевой цветок, выросший при дороге. Бледное лицо, светлые волосы, голубые глаза, совершенно детская фигура.
-"Ну почему он поцеловал тебя?"
-"Я не знаю."
Пройдя несколько шагов она опять задаёт мне один и тот же вопрос. А моё сердце бьётся так сильно, что даже больно дышать.
Когда в понедельник я пришла в школу, о том, что Игорь поцеловал меня, знали уже все. Знали в нашем классе, знали в "А",знали в учительской.
Учителя стыдили меня, одноклассники смеялись, а некоторые, наоборот, льстиво брали под руку, старались быть поближе, словно желая погреться в лучах моей неожиданной и быстро вспыхнувшей славы. Мне было очень неловко, и я не знала куда деться, когда мы с Игорем посмотрим в глаза друг другу, если случайно встретимся.
Только одна серьёзная девочка сказала мне, что всё это ерунда. Игорь – бабник, и у него каждый день новая любовь.


ЗИМА
Как только выпадает снег вся детвора нашего посёлка заражается снежной лихорадкой. Кажется, что снег обладает магическим притяжением. Мало того, что его без конца пробуют на вкус, из него лепят снежки, дело чести для каждого приличного двора - поставить снеговика или снежную бабу. Измучившись между двумя мнениями: соседей и мамы - "получится, не получится" - я решаюсь и, забросив уроки, принимаюсь катать по двору снежные шары. Самое трудное - начало. Маленький комочек в руках всё время рассыпается. Но вот мне повезло, и ком постепенно начинает обрастать снегом. Скоро это уже целая глыба. Снег под ней громко скрипит и приходится прилагать усилия, чтоб докатить её до места, где я собираюсь поставить снеговика. Второй ком - поменьше. Когда я катаю третий, самый маленький, на небе уже показываются первые звёздочки, и оно становится чернильно-синим. Установив снежные шары друг на друга, нужно подумать о внешности снеговика. Самое лучшее это выпросить у мамы морковку для носа, но мама может потом совсем не выпустить на улицу. Приходится соглашаться на более простой вариант. Глазки и нос из угольков, рот и брови из веточек яблони. Вот и готов мой снежный человечек. Я радостно улыбаюсь и отряхиваю мокрые рукавицы. "Ну не красавец ли он?" Я отхожу и смотрю на него издалека. Просто чудо! Мне жалко оставлять его одного, но я сильно замёрзла и нужно идти домой. Завтра весь двор будет любоваться этим произведением искусства. Я увижу его когда утром пойду в школу. Я отхожу всё дальше и дальше и на прощанье машу ему рукой.
Утром в классе ещё стоит полумрак, и мне нравится смотреть из окна на заснеженные деревья, ворон, прыгающих по школьному двору и слушать разносящееся в морозном воздухе карканье.
Сонные ученики зевают. Даже мальчишки переговариваются в пол голоса. Учительница включает свет и пишет на доске мелом "Диктант". Что ж, диктантов я не боюсь. Сколько раз мама диктовала мне тексты из специальной книжки и теперь я знаю, что лучше написать"о", чем "а", вместо одного, два "н", и не забыть мягкий знак в глаголах, отвечающих на вопрос"что делать?". Однако, моя уверенность исчезает, когда я обнаруживаю одну ужасную неприятность: моя ручка не пишет! Я не верю своим глазам -ведь вчера вечером я всё специально проверила и взяла совершенно новую ручку. Вчера ведь она писала!
Вокруг все уже пишут диктант, и меня охватывает паника. Чувствуя, что погибла безвозвратно, я беру огрызок карандаша и пишу диктант на листочке, как будто это может что-то спасти. Конечно, я могла бы поднять руку и сказать, что мне нечем писать. Вчера я именно так и сделала. Забывать ручку два дня подряд это уже не ошибка. Это диверсия, саботаж, признак умственной неполноценности - именно так скажет Надежда Михайловна, когда увидит мой дурацкий листочек."Вот бы сейчас провалиться сквозь землю."
-"Что это такое?"-Спрашивает Надежда Михайловна, как страшный призрак останавливаясь перед моей партой.
-"Я ручку забыла..."
-"А почему ты не попросила у товарищей, может быть, у кого-то нашлась бы лишняя?"
-"Я просила, ни у кого нет"...
-"У неё и вчера не было ручки!" - доносится с первой парты.
-"Та-а-а-к", - произносит Надежда Михайловна и свет в моих глазах меркнет. Я чувствую, что сейчас произойдёт что-то ужасное.
Надежда Михайловна берёт меня за шиворот и что есть силы толкает в проход между рядами парт. Я спотыкаюсь, но каким-то чудом ни падаю.
-"Приведёшь мне своих родителей!"-доносится до меня словно сквозь сон,-"мы решим, что с тобой делать."
Выходя на улицу я вдыхаю морозный воздух и гляжу как изо рта вместе с выдохом вырывается облачко пара. Все ученики на уроке и на школьном дворе пусто и тихо.
Меня встречает зима, и не смотря на всё моё горе я не могу не улыбнуться, так радостно, так спокойно, так таинственно всё вокруг. Я поднимаю голову и гляжу как с тихим шуршанием срываясь с ветки мне на голову падает снег. Я ловлю ртом снежинки и думаю о том, как было бы здорово, если б все мои беды растаяли как пар изо рта, или уснули под снегом. Если бы можно было стать деревом, снежинкой, вороной, войти в этот снежный пейзаж и раствориться в нём без остатка. Стать частью самой зимы, вступить в её таинственное, холодное сердце. Где ты - Снежная Королева? Сейчас я с такой радостью сама бы поцеловала тебя, чтоб умчаться далеко-далеко в твоих ледяных санях, туда где живут пингвины и сколько хватает взгляд спят белые полярные льды. Чтобы не знать ни боли, ни тоски, ни печали, вечно слушать завывание метели и смотреть, как падает и падает снег.
Мы идём с мамой в магазин, и она покупает мне целый набор ручек: фиолетовую, зелёную, красную. Я жду грозы, но мамино лицо спокойно и немного устало. Мама не умеет таить своих чувств, и если бы она собиралась отругать меня после разговора с учительницей, она бы давно это сделала. Значит, это её не очень расстроило и скорей всего мне сегодня уже ничего не будет. Сегодня мама ночует дома, и я беззаботно засыпаю, чувствуя её тепло рядом с собой, и мне неожиданно снится лето.


СОН
В кухню сквозь синие шторы проникает первый солнечный луч и щекочет мою босую ногу. Я открываю дверь и выхожу на крыльцо. На голых руках схватываются мурашки от утренней свежести. А утро нежное, розовое, как бывает только в детстве, всё залитое солнечным светом. Я бегу на поляну, где уже играет знакомая детвора. Мы балуемся и смеёмся, а утро только начинается, ещё не пришёл первый дизель, на котором должна приехать с работы мама.
Взявшись за руки, мы бегаем по поляне. Испуганные кузнечики скачут у нас из под ног. Стебли травы щекочут босые ноги. Я вижу, как с голых участков земли, где зимой лежал сваленный уголь, поднимается пар и маленькие красненькие жучки сползаются погреться на солнце. Ещё не спиленные, во сне, большие вишнёвые деревья шелестят листвой, обещая так много, так много счастья!
А вот и знакомый розовый дизель. Мама идёт по дороге и открывает калитку. Я обнимаю её, вдыхаю знакомый запах и так, обнявшись, мы идём домой. И в этот миг, неожиданно я чувствую, как время останавливается, замирает и с шорохом закрывает страницу, на которой мы так беззаботны, так счастливы. И я понимаю, что этого никогда больше не повторится, потому что я росту и мне надо ходить в школу. Каждый день, много лет подряд, и я больше не смогу встречать маму с работы. И я начинаю плакать и плачу так громко, что разбуженная моими криками мама трясёт меня за плечо и спрашивает:
-"Что случилось? Ты заболела? Где у тебя болит?"
-"Мама, - отвечаю я её сквозь слёзы, - я слышу как от меня уходит детство."