ДВА ВРАЧА (окончание)

С первого взгляда было ясно, что больной умирал. Бледный, как полотно. На монитор смотреть страшно — беспорядочные комплексы сердечных сокращений. Давления, естественно, нет — какое давление при таком сердце.
- Этот раствор снимай, флакон дай мне,- скомандовал Хромов, - введи пока бета-блокатор — может, хоть немного удастся упорядочить пульс. Да, и возьми кровь из вены, побольше, — пробирку отдашь мне в руки. Мне!Лично!
- На что направление писать?
- Сам напишу. Ты не переживай, Леночка,- убрал строгость из голоса Хромов, видя, что сестра продолжает нервничать,- я ничуть не сомневаюсь, что твоей вины нет.
- Ну, честное слово, я ведь почти и не выходила из палаты, Юрий Иванович,- всхлипнула та, подняв благодарные глаза на врача.

Первым примчался реаниматолог. Бросив взгляд на экран, довольно хмыкнул и объявил, что больного заберёт (есть одна свободная койка) и что, возможно, обойдётся без дефибриллятора — мол, заметно, что ритм восстанавливается. Посмотрев на Хромова, улыбнулся:
- Знал бы, что Ваш больной, не летел бы сломя голову.
Вошёл в палату запыхавшийся заведующий.
- Ну, что тут?... Смотри-ка, даже порозовел чуток.

- Слава тебе, Господи, сумасшедший день заканчивается,- произнёс с облегчением заведующий, усаживаясь за свой стол, и даже перекрестился- моченьки больше моей нет. А это зачем тебе?- спросил, видя, что Хромов упаковывает в пакет флакон с раствором и пробирку с кровью, принесённую медсестрой.
- Завезу в судебку — пусть эксперты посмотрят, что здесь такое.
- Ты думаешь.....
- Неважно, что я думаю, важно, что мне там скажут.

Через пару дней, подождав, пока доктора ушли на обход, Хромов подошёл к заведующему и положил перед ним на стол лист бумаги.
- Что это? Никак увольняться всё-таки надумал?
- Не надейся,- усмехнулся Хромов.
Заведующий пробежал текст глазами; сильно зажмурившись, потряс головой и стал читать снова, теперь медленно, разве что не по складам, даже губами шевелил. Закончив, какое-то время сидел молча, не отрывая глаз от бумаги, затем как-то обречённо-тоскливо посмотрел на Хромова.
- Что это?
- Это ты уже спрашивал,- усмехнулся Хромов.
- Да ладно тебе,- покрутил листок, - но это же не официальный документ.
- Так и запроса официального не было. Это мне приятель сделал.
- Слушай, но кто же мог сотворить такое? — От смеси, что во флаконе, здоровому можно загнуться.
- Да знаю я, кто.
- Ну?!...
- Баранки гну. Доказательств-то нет, за руку я его не ловил.
- И что теперь с этим,- потряс листок,- делать?
- Сам думай.
- Да ты представляешь, что будет, если всё вылезет наружу?! Это же позор какой! Не-ет, но кто же до такого додумался? И зачем?
- А тебя не удивляет, что все «жертвы» из моих палат?
- Так ты думаешь...
- И думать нечего — такая иезуитская компрометация. Меня уйдут, кому-то дышать легче будет.
- И всё же, на кого думаешь?

- Слушай,- начал сердиться Хромов,- ты, действительно, ничего не видишь, что в отделении делается? Или не понимаешь? Ты вообще представляешь, какие специалисты у тебя работают? Хоть один врач может сделать венесекцию? А поставить подключичный катетер? Такие вот и не любят, когда их учат.
- Не преувеличивай. Для таких вмешательств хирурги и реаниматологи существуют.
- Ты просто давно забыл, ЧТО обязаны уметь доктора. А доктора, хоть окулист, хоть венеролог, хоть кто, должны, между прочим, уметь даже трахеостому наложить. Или хотя бы вскрыть трахею — коникотомия называется. Помнишь такое? Сам-то можешь? Нет?
- Много-то на себя не бери — можно подумать, только ты у нас специалист,- зло обиделся заведующий.
- Ничего я не беру, успокойся. Но, запомни, раз ты своих врачей не учишь, — подведут они тебя однажды под монастырь. Ладно,- перевёл разговор,- давай мне эту бумажку, и забудь. Больше в отделении такого не повторится.
- Напрасно ты так. Я бы...
- Ничего ты не сделаешь. Или заявление в прокуратуру напишешь? Тогда сразу с местом своим распрощайся. А вдобавок, и мне навредишь — чьи больные-то?
- А почему ты считаешь, что больше не повторится?
- Потому...
Хромов забрал заключение у растерянного коллеги и вышел.

Теперь, когда прежние догадки переросли в уверенность, Юрий Иванович знал, что делать. Как раз в палату интенсивной терапии снова положили больного, которым и предстояло ему заниматься. Тревоги тот не вызывал. Осмотр прошёл быстро, и Хромов здесь же в палате сел писать назначения. Затем позвал закреплённую за палатой сестру и, пошептавшись о чём-то с ней, ушёл в ординаторскую заполнять историю болезни. Доктора то заходили, то выходили, на ходу о чём-то переговариваясь, — Хромов ни на что внимания не обращал, лишь напряжённо думал — сработает, или нет. «Ну, не сегодня, так завтра»- успокаивал себя.

Однако «завтра» ждать не пришлось. В ординаторскую влетела сестра и, наклонившись к уху, прошептала:
- Он послал меня к старшей медсестре за лекарством,- выпалила и заторопилась уходить.
Юрий Иванович схватил её за руку:
- Стой! Спешить не нужно. Минуты три-четыре подождём.
Так и смотрели какое-то время молча друг на друга.
Наконец, отпустив побелевшие пальцы сестры, выдохнул:
- Пора,- и быстро пошёл к двери. Сестра почти вприпрыжку за ним.
Чуть задержавшись у палаты, Хромов глубоко вдохнул и рывком распахнул дверь.

Мамонов что-то торопливо вводил шприцем во флакон капельницы. Рядом с кроватью, на тумбочке лежали вскрытые ампулы. Услышав звук, обернулся и, мгновенно побелев, выронил шприц.
Лена,- спокойно, чтобы не пугать больного, сказал Хромов,- у старшей оказался более эффективный для этого больного препарат, так что ты капельницу замени. А флакон и пустые ампулы принеси мне в ординаторскую.
Не глядя на Мамонова, добавил,- пойдёмте, коллега, нас с вами ждёт заведующий.
Открыв дверь, втолкнул в кабинет уже серого лицом Сергея Петровича и, театрально поведя рукой, представил:
- Ну вот, перед вами потенциальный убийца. Разговаривайте с ним сами — мне он омерзителен. Можно пригласить следователя — пусть оформит документы на судебно-медицинское исследование раствора, который я вам сейчас принесу. Там, на флаконе и ампулах, думаю, и отпечатки пальцев можно найти. Сестра свидетель.
Сказал и, хлопнув дверью, вышел.

Ни на какое исследование, ни на какое следствие, как рассуждал и ранее, Хромов не рассчитывал. Но в том, что Мамонову работать здесь больше не придётся, был уверен. В крайнем случае, уволится по собственному желанию. Однако вышло не совсем так, вернее, совсем не так. Два дня ждал Юрий Иванович реакции администрации, или хотя бы заведующего. Дождался.

На пятиминутке тот сообщил, что мать Мамонова приходила вся в слезах, и просила положить на лечение мужа.
- Так он же в какой-то платной клинике, как я слышал,- удивился Хромов.
- Хуже ему, говорит, и врачи настаивают на реанимации — а там своей нет.
- Так пусть и переводят в реанимацию. Мы-то здесь при чём?
- При том, что там мест нет свободных, и ещё дня два не будет — я интересовался. Так что пока у тебя в палате полежит.
- Вы что, издеваетесь? Нет уж, пусть его сам Мамонов лечит, пока не уволили.
- Юрий Иванович! Ты не забывайся! У больного тяжелейшая пневмония, возможно, вирусная...
- Значит, в инфекционную больницу отправляйте. Какие проблемы?
- А проблемы такие...,- заведующий замолчал и внезапно заорал,- что рты поразевали? Марш к больным!- Проблемы такие,- продолжил, когда доктора вышли,- что звонили с самого верха. Главный врач и приказал.
- Ты докладывал ему о происшествии?
- Нет ещё,- замялся заведующий,- да и сам знаешь, что не следует заводить бучу.
- И что, этот урод так и будет у нас работать?
- Да не в нём сейчас дело, как ты не понимаешь?
- Всё я понимаю, но брать к себе в палату твоего протеже не буду. Клади к кому угодно.
- Случай не тот — не смогут.
- Так ты помоги смочь.
- Юра, я умоляю, ну, не время сейчас пререкаться. Пожалуйста.
- А ты не боишься,- усмехнулся Хромов,- что отпрыск даже своего отца убьёт, только бы мне навредить. Такая шишка концы отдаст — представляешь, что со мной сделают?
- Нет, нет, не волнуйся; Сергей Петрович (Хромов хмыкнул) раскаялся, плакался у меня. И знаешь, очень уж он за отца переживает — просто умолял спасти его. К тому же они с матерью по миру пойдут, если тот умрёт
Юрий Иванович расхохотался:
- Ты сам слышишь, что говоришь? Они что, отца за деньги любят?
- Не передёргивай. Раскаялся Мамонов. Не видел разве его сегодня — лица же нет на человеке.
- С перепугу у него лица нет,- Хромов подумал немного и согласился,- ладно, переводи — как же больному отказывать. Только у меня условие.
- Любое,- заведующий даже клятвенно ладонь к сердцу приложил.
- Зови отпрыска, и пусть он пообещает, что уволится сам, если мы его отца вытащим — могу представить, что нам подсовывают дельцы от медицины. В противном случае, я или всё расскажу главному врачу, или сам пойду в прокуратуру.
- Ну... ладно,- чуть помявшись, но, заметно успокоившись, пообещал заведующий. После обхода поговорим с ним.

Эпилог.

Мамонов-старший поправился и, в знак признательности (или ещё почему), подарил больнице компьютерный томограф; пульмонологическому отделению — функциональные кровати. Важно прошёл впереди семенящей следом администрации по этажам и пообещал провести вскорости ремонт.

Хромова главный врач даже слушать не стал, руками замахал только. Мол, связался старый с младенцем вместо того, чтобы учить.

Тогда разозлившийся Юрий Иванович всё-таки обратился в прокуратуру, но там даже заявления не приняли — нет доказательств, да и свидетель сомнительный.

Шум по больнице всё-таки прокатился, но тут в медицине прошла реорганизация, или, как стало модно говорить, оптимизация, в результате которой Хромова перевели на работу в поликлинику, заведующего сняли за ненадлежащую работу с персоналом, и на его место назначили Мамонова Сергея Петровича.

Так что всё закончилось вполне в духе времени.