ДВА ВРАЧА (часть третья)

Сергей Петрович прогревал свою «Тойоту» (морозы последние дни стояли достаточно сильные) и безучастно смотрел на расходящихся по домам сотрудников. Настроение было препаршивое. Целый день трясся, боясь прихода родственников умершего — а что бы он мог им сказать? — но, как говорится, бог миловал; потом под насмешливыми взглядами реаниматологов переписывал под диктовку их заведующего свои «малоинформативные», как тот выразился после некоторой заминки, записи в истории болезни, а потом краем уха услышал, как кто-то из присутствующих произнёс в пол-голоса: «Это даже не смешно — при Хромове(!) дебилы продолжают оставаться дебилами».

Вспомнились эти слова, а тут и самого злополучного Хромова увидел, прошедшего по дорожке. Увидел и зубами заскрипел от ненависти. Стартанул с места — аж задок у машины занесло, но справился, благополучно вылетел за ворота. Уже подъезжая к дому, на нерегулируемом переходе чуть успел затормозить перед переходящим дорогу стариком с тросточкой. Выскочил из машины и заорал:
- Да когда же вы передохнете, совки поганые! Никакого житья от вас нет!
Пришлось припарковаться у бордюра, долго объясняться с гаишником, что бы получить наконец «штрафную» квитанцию.

Обычно после дежурства Сергей Петрович дома в первую очередь стремился пару часов поспать. Но сегодня сон не шёл, отгоняемый презрительным взглядом заведующего реанимацией и навязчиво крутящимся в голове шёпотом: «Дебил... Дебил...». Потом сквозь дрёму слышал своё: «Завтра вы его не узнаете, завтра вы его не узнаете...» и видел больного, который жал ему руку и говорил, что Сергей Петрович его спаситель. Облегчённо вздыхал, но больной вдруг начинал синеть и задыхаться. Потом вместо него появлялся старик на переходе, поворачивал к Сергею Петровичу лицо и, уставившись круглыми синими стёклами очков слепого, почему-то нагло орал: «Отдай миллион!».

Такой всегда уютный диван давил в бока и спину, заставляя постоянно ворочаться. В общем, промаявшись так ещё какое-то время, Сергей Петрович сел, расслабленно откинувшись на спинку.

За окном сумерки прочно уцепились за промёрзшие сучья верхушки дотянувшегося до третьего этажа дерева. Жирными кляксами облепили ветви нахохлившиеся вороны. Иногда казалось, что кляксы время от времени, противно раздуваясь, увеличивались в объёме. Всё вместе это покачивалось под порывами ветра, создавая иллюзию живой картины в неподвижной раме. Периодически какая-то из ворон срывалась с ветки и бесшумно, разметав крылья, плавно наплывала на окно, будто желая просочиться в комнату. Сергею Петровичу стало жутко. Пересилив слабость, встал и задёрнул шторы. Наконец, мучимый кошмарами, он всё-таки заснул, благополучно не дождавшись прихода родителей — разговаривать с ними ни сил, ни желания сегодня не было.

Вскрытие показало правоту Хромова, но ожидаемых Сергеем Петровичем репрессий не последовало. Заведующий лишь наставительно посоветовал быть в следующий раз внимательнее. Родственникам умершего выдали заключение, что смерть наступила по причине затянувшегося приступа удушья — поздно привезли, и медицина оказалась бессильна — корпорация белых халатов своих не выдавала. Лишь Хромов по своему обыкновению проскрипел: «Ну-ну, кто следующий?», и с этих пор совсем перестал замечать Мамонова. Сергей Петрович лишь демонстративно усмехнулся, но про себя зловеще подумал: «Ну, погоди...», хотя чего «годить», представлял пока смутно.

Больница — не то место, о котором можно говорить, что получаешь удовольствие от времени, проведённом там. Но и о том, чтобы люди добровольно уходили оттуда не долечившись, не услышишь, или услышишь не часто. Поэтому в пульмонологии все очень удивились, когда появилась первая такая ласточка. Больная решительно запросилась домой, и никакие уговоры и увещевания на неё не действовали — выписывайте, и всё. Но больше всего удивило, что женщина была из палаты Хромова, к которому наоборот все стремились попасть.

Случай повторился — на этот раз из мужской палаты во время общего обхода запросилось сразу двое больных, а двое других настороженно смотрели на недоумевающих врачей. Хромов был явно растерян и в ординаторской на вопросы заведующего ничего вразумительного ответить не мог, только плечами пожимал.

- Так,- немного помолчав и хлопнув ладонью по столу, строго произнёс заведующий,- все, кроме Юрия Ивановича, идут к своим больным.
- Ну, может, всё-таки хоть что-нибудь скажешь?- спросил, когда врачи покинули ординаторскую.
- Понятия не имею. Ты бы зашёл к ним без свиты. Может, при мне им просто неловко объясняться.
- Не обидишься? А то давай выпишем, да и дело с концом.
- Нет, нет... Обязательно поговори. Я же просто ума не могу приложить, почему всё так происходит.

Вернулся заведующий ещё более хмурым, чем уходил.

- Покажи мне листы назначений забастовщиков.
Хромов подал. Заведующий внимательно просмотрел их и пожал плечами:
- Ничего не понимаю. Знаешь, они жалуются на то, что от твоего лечения им становится хуже.
- То есть?
- Что «то есть»?- раздражённо повторил заведующий,- сестра ставит капельник, и через какое-то время у больного начинается то сердцебиение, то ещё что. Кстати, по той же причине и женщина накануне выписалась. Значит, это не сегодня началось — продолжается какое-то время.
- Вот это номер, а мне больные ничего...
Заведующий смущённо похмыкал и произнёс, пряча глаза:
- И ещё... они говорят, что доктор уже, ну..., не молод... Мол, как знать, не ошибается ли он.
- Ты же смотрел назначения — какие там ошибки?
- Так-то так... Но, если больные и дальше будут бежать от те..., от нас,- поправился он,- нужно ведь будет реагировать как-то.
- И как?
Заведующий вздохнул и пожал плечами:
- Спроси что полегче.

На следующий день стали проситься на выписку ещё двое. В ординаторской то хихикали, то перешёптывались, но в общем так никто ничего и не понимал. Палаты Хромова пустели, из других палат туда никто переходить не хотел — слухи среди больных распространились быстро. Дошло известие и до администрации. Та провела беседу с врачами, отдельно с заведующим и Хромовым, и было велено исправить ситуацию в кратчайшие сроки. Но, как её исправить, если не знаешь что исправлять. Даже не питавшая нежных чувств к Хромову молодёжь сочувствовала ему, и лишь Мамонов язвил потихоньку, чему-то ухмыляясь. Но на него как раз Хромов никакого внимания не обращал и лишь однажды, когда тот довольно явственно произнёс, что, оказывается, не всегда старый конь борозды не портит, внимательно посмотрел и долго не отводил глаз, пока Сергей Петрович не начал суетливо перебирать бумаги на своём столе и, наконец, торопливо не вышел.

Хромов при случае подчёркивал — да по сути так оно и было — что он остаётся продуктом ушедшей эпохи и является противником (или просто не одобряет) многих нововведений. Он всегда иронически кривил губы, если видел, что коллеги затрудняются с постановкой «даже простого» диагноза без проведения массы дополнительных обследований. И это заключалось не только в назначении большого количества анализов, с которыми и сами потом не знали, что делать, но и привлечении всей имеющейся в наличии диагностической аппаратуры.

Лаборанты, УЗИ-, ФГС- и прочие специалисты выли от перезагрузки, но вал обследований лишь нарастал. Хромов наставительно говорил, что обследование должно лишь подтверждать, или уточнять диагноз, однако остальных врачей устраивало этот самый диагноз таким путём получать. Не смущало даже то, что два разных специалиста, например, по УЗИ, могли в одном и том же органе у одного и того же больного увидеть совершенно противоположную картину. Ничего не помогало — диагностикой доктора владеть почти разучились.

Иной раз такая дотошность в обследовании доводила до беды. Так однажды молодого парня, пострадавшего в автоаварии, с различными переломами и предполагаемым внутренним кровотечением, сначала, раздев, и несколько раз переложив с каталки на каталку, повезли в рентген-кабинет, потом на УЗИ и только потом в операционную, по дороге в которую он и скончался.

Всё это настолько Хромову надоело, что стало тошно ходить на работу, и он уже подумывал об увольнении, благо, стаж позволял выйти на льготную пенсию. Однако события последних дней внесли коррективы в эти планы — не хотелось уходить при сложившихся обстоятельствах.

Авторитетом в больнице Юрий Иванович пользовался безоговорочным, поэтому основной версией бунта больных звучало — либо какая-то случайность, либо халатность или невнимательность медсестёр. Заведующий так вообще довёл их всех до истерики, дотошно выпытывая, что и почему. Хромов же в виновность сестёр не верил, как, впрочем, и в случайность происходящего. Но, если и были у него на сей счёт соображения, делиться ими не спешил, так как слишком чудовищными они казались даже ему самому.

Между тем положение его в отделении становилось двусмысленным — лечил лишь одного больного, поступившего в интенсивную палату и при необходимости ходил на консультации в другие отделения. «Его» палаты, естественно, всё-таки заполнились новыми пациентами, но те «временно», как сказал заведующий, были распределены между докторами. Никто вслух возмущения не выказывал, лишь Мамонов иногда противненько ухмылялся, косясь на Хромова. В то же время все, и, в первую очередь, сам Юрий Иванович, полагали, что долго так продолжаться не может. Так и случилось.

Началось с того, что однажды в ординаторскую влетела насмерть перепуганная медсестра и, трясясь так, что колпак при этом медленно сползал на глаза, молча смотрела на Хромова, не в силах вымолвить ни слова.
Что!?- заорал заведующий и, не дожидаясь ответа, бросился из ординаторской. Хромов, естественно, выскочил за ним.
- Опять, похоже, наш старейший вылечил больного,- съехидничал Мамонов и поглядел на коллег. Никто на сей раз его не поддержал.- И вообще,- поспешил тот перевести разговор,- ну как здесь можно кого-то вылечить с нашим оборудованием. Вот отец у меня, помните, я говорил, десятые сутки лежит в частной клинике — не нарадуется: там сёстры не бегают, как оглашенные — со всеми постами связь есть. А заработки-и, скажу я вам,- почти пропел восторженно и мечтательно закатил глаза.
- Так чего не идёшь туда, раз так хорошо?
- Выхода не было на нужных людей. Теперь отец сказал, что всё устроит.
Разговор прервало появление заведующего, тут же подлетевшего к телефону:
- Реанимация?!....