Экорассказки. Мы не рыбы, рыбы не мы.

Экорассказки. Мы не рыбы, рыбы не мы.

Зал заседаний заполнился до отказа. Всюду, в проходах, у широко распахнутых дверей и даже возле самой сцены, этого жертвенного камня современной цивилизации, стояло множество людей с нетерпением ожидавших начала симпозиума. Еще никогда ранее вопросы генномодифицированных продуктов не собирали более внушительного собрания, чем сегодня. А виной всему происходящему, оказалась небольшая статейка в одном из этих новомодных журнальчиков заполонивших в последнее время изголодавшееся информационное пространство. Писака, даже не потрудившийся подписаться своим настоящим именем в страхе, что его самого превратят в неизвестный продукт, уверял, что разработанная им супердиета превратит человека в высшее существо. Большинство читателей решило, что можно враз подрасти на сантиметров десять, а то и пятнадцать. В это лето в моде были высокие мужчины и женщины. А спрос, как известно, рождает предположение. Все бы ничего, да ничего хорошего, впрочем, и плохого. Десятки агентств разбросанных во множестве по широким улицам и кривим переулкам, от скрытых прохиндеев, до явных шарлатанов всегда и везде предлагали свои диеты творившие, по их мнению, и якобы собственному опыту, чудеса. Эти чудеса выражались в том что, съев чего-то необычного на вид, или отпив из заветной бутылочки странно пахнущей жидкости, называемой специалистами научных наук «эликсиром», а в народе просто «гадостью», можно было стать тоньше или толще, короче или длиннее, в зависимости от желаний добровольно испытуемого. Некоторые предлагали снадобье для улучшения ума, но таких чудаков было немного. По-видимому, торговцы надеждой понимали, что, поумнев, потенциальный покупатель навсегда откажется платить деньги за бредовые идеи. Однако новая диета предполагала, вы только подумайте, использование чистых природных продуктов. Никакой тебе химии, никаких продуктов измененных человеком для своего же блага.
Что тут началось. Другие издания, глобальные сети, доморощенные, в смысле выращенные в домашних условиях на собственно выращенных продуктах, псевдоученые, завопили на все голоса о вреде модифицированных продуктов. Общественность, возмутившись таким нецивилизованным мыслям и поедавшая именно такие продукты последние сто лет, восстала из-за столов и, бросив недоеденными завтракобедужины, вышла на улицы. С плакатами «Мы не будем есть хлеб, выращенный из грязи», на котором в перечеркнутом красном кругу почему-то был нарисован кусок колбасы, люди заполонили площади городов требуя наказать виновных. Кто и в чем был виноват, не все смогли объяснить, даже себе, но вовремя подоспевшие представители власти согласились с требованиями народа и объяснили общественности, в чем она права. Узнав, чего он хочет, народ возмутился еще больше.
Накричавшись, натоптавшись и устав махать плакатами, общественность разделилась в своих стремлениях на тех, кто накричался и хочет есть, и на тех, кто хочет есть, но еще не накричался. Первые, глотая изобильно выделяющуюся слюну, возвратились домой с надеждой, что оставшиеся домочадцы не все еще съели. Вторые оккупировали театры, стадионы и залы, решив окончательно заклеймить диких «натуралистов», придав их вредные идеи всеобщему порицанию.
Зал заседаний, в который мы только что с вами вошли, исключением не являлся. Люди, плотно стоявшие друг к другу, пришли послушать выдающегося модификатора своего времени приехавшего из столицы. Ожидая выступление, многие жевали вовсяное печенье, запивая его ярко голубым соком из желудей.
Наконец, стоящие возле сцены зашумели и завертели головами в разные стороны, от чего мелкие крошки и пузырящаяся вода полетели в стороны. Из этого стало ясно, что научное светило, наконец, прибыло и готовиться к пламенной речи. Быстрой походкой оратор направился к примитивной, наспех сооруженной трибуне и поднял руку, призывая присутствующих к тишине. Безусловно, ученый умел обращаться не только с капустой и томатами, но и с шумной аудиторией, нетерпеливо ждущей его выступления. В зале наступила благоговейная тишина, только в задних рядах еще был слышен хруст. Это дожевывались последние сухарики со вкусом гекона.
- Соплеменники, - начал выступающий, пробуя с первых слов сплотить разношерстную толпу собравшихся в зале звучным обращением. Однако не все были знакомы с истинным значением древнего словца, и обижено потянулись за носовыми платками, вспомнив о своем насморке.
- Дорогие друзья, - продолжил он, не обратив внимание на сопящие носы, - мы сегодня собрались, чтобы раз и навсегда прекратить болтовню тех, кто распространяет заведомо лживую информацию пытаясь посягнуть на основы основ нашего общества. Основой нашей великой цивилизации, как вам известно, всегда была и сейчас является еда. Мы едим, чтобы полноценно жить, качественно размножаться и изобильно питаться. Природа развивается благодаря круговороту веществ, человеку необходим круговорот еды в его желудке. Слышите, само слово круговорот указывает нам на человеческий рот и его форму как главный орган в поедании пищи. Такова жизнь, – вероятно оратор до того как стать биологом-генетиком серьезно занимался филологией.
- Но что мы слышим в последнее время. Нас призывают отказаться от любимых модифицированных продуктов, которые десятилетиями создавались передовыми учеными генетиками для нашего же блага. «Дикие натуралы» зовут нас в прошлое, когда человек ел лишь то, что давала ему природа. Подумать только. Есть продукты, которыми могли питаться дикие животные и которые портились при любом удобном случае.
Выступающий замолчал, дав залу высказаться одобрительным гулом и, прищурив глаза, словно хотел высмотреть в карманах участников собрания порченые продукты, продолжил.
- Человечество забыло, что такое голод, недоедание, некачественные продукты благодаря современным технологиям. Теперь ми можем съедать столько, - тут он замолчал, мысленно подсчитывая, сколько же можно съесть, но окончательная цифра, вероятно, не получилась, и оратор с надрывом выпалил, – сколько захотим. Это первобытные люди с урчанием в животах бегали за первобытными животными с копьями, стелами и прочей ерундой, а, не догнав никого, копались в земле с надеждой найти хоть что-то съестное. Мы имеем самое лучшее, много да еще отлично упакованное.… Только дурак может отказаться от этого. – Неожиданно грубо закончил свою мысль ученый и ненамеренно повернул голову в сторону президиума. Головы в президиуме завертелись в поисках затаившегося дурака, а человек, ближе всех сидящий к выступающему, непроизвольно заерзал и опустил глаза, показывая всем своим видом, что он здесь совершенно не причем.
- Подумать только, доисторические животные, плескаясь в первом океане, ели всякую всячину плавающую вокруг, да и то не досыта. Именно наглотавшись этой гадости, они покинули защищающий их океан и полезли на сушу, навстречу опасностям. Конечно, от такой жизни не только на сушу, на стену полезешь. – Зал притих, и большинство посмотрело на высокие сены с явным сомнением.
- Вспомните, еще в начале 21 века, когда человек все еще оставался диким, также пробовали выступать против использования модифицированных продуктов, - сказал оратор, забывая, что прошло более ста лет и те, кто мог вспомнить, давно умерли.
- Теперь нас снова зовут назад в голодные и холодные времена. Хватит, - громко крикнул человек с трибуны, и передние ряды непроизвольно отпрянули назад. – Мы не вернемся в первобытное стадо, в древний океан что – бы подыхать там с голоду. Мы не рыбы, рыбы не мы, - прокричал с надрывом оратор и от удовольствия хрюкнул. Зал подхватил внезапно брошенный лозунг многоголосым гулом и поддержал выступление визгом. В порыве общего воодушевления сидящие встали, стоящие запрыгали и все как один застучали копытами по полу и спинкам кресел. Их великолепная, ухоженная шерсть стала торчком, придав телам воинствующий вид. Изящные закрученные рога заблестели в свете разноцветных прожекторов, а розовые пятачки, вытянувшись в протяжном вое, стали похожи на короткие хоботы.