Брюс Ли на гауптвахте

Когда городского недоросля, призывают в ряды вооружённых сил. Обе стороны, одна отправляющая, другая принимающая, сходятся в одном мнении, что армия окончательно сформирует из полуфабриката, настоящую личность, со всеми вытекающими из этого последствиями. Какие будут последствия, и как они будут вытекать, мощным потоком или пересыхающим ручейком, это никому не ведомо. Однако, свой отпечаток, армейский сапог не оставить, не может. На поверхность всплывают забавные и не очень истории, забавными они становятся потом, а в момент происходящего не очень. И вот одна из таких историй. - Я типичный маменькин сынок, со средним образованием и ветром в голове. Любитель лёгкой жизни и сладко поесть,а эта философия, как известно не способствовала развитию во мне волевых качеств, так необходимых при выполнении долга защитника отечества. Ничего примечательного не было и в моих внешних данных. Прямой нос, русые волосы, большие карие глаза, зато с Наполеоном мы были одного роста. Срок моей службы заканчивался под завывание метели . Дембельский аккорд звучал всё яростней, душа пела, так и хотелось закатить концерт, чтоб запомнилось. Но получилось хуже. Как говорил наш замполит Какошкин, произошёл "чпок", так он называл чрезвычайное происшествие. Главными виновниками являлись я и мой земляк Пётр Михайлов, по кличке Питон. Почему Питон? Высокий, здоровый и немного заторможенный, широкое лицо, выпуклые глаза, смуглый с черными волосами, выражение всегда немного испуганное.Силы гравитации заметно искривили ему ноги и ссутулили спину . Не зная его близко, создавалось впечатление, что он немного недоразвит. Но уверяю, впечатление обманчиво, дураком себя не признавал , учился в институте и с его слов, по окончании школы, получил аттестат с отличием. Нас поймали с поличным, за хищение народного имущества. Именно так трактовалась попытка вынести пару, далеко не новых комбинезонов, с режимного предприятия, который мы и охраняли. И зачем были нужны эти застиранные тряпки, ума не приложу, я то уж однозначно шёл за компанию. Шуму было много, давление на психику оказывалось колоссальное.Целый час нас распинали перед строем. Слов ненависти и оскорблений хватило бы на целую сотню преступников, под тяжестью обвинений наши шеи согнулись до уровня последней пуговицы на гимнастёрке. Командир роты так брызгал слюной , что всей передней шеренге не помешало бы полотенце, казалось, нас расстреляют сегодня же,не дотянув до ужина . Тоже мне, нашли расхитителей в лице двух недоумков. Обстановка была накалена, ждали наказание и оно последовало. Питона разжаловали из сержанта в рядовые, мне объявили пять суток ареста на гауптвахте.
Гауптвахта, губа, кича это всё не пустые звуки, для обветренного солдатского уха. Страшнее ничего и быть не может, даже тюрьма и угроза смертной казни, не так пугает, как сама гауптвахта. Каких только страшилок не рассказывали сослуживцы, что кича сломает любого, службу там тащат люди с душою настоящих изуверов, и головою в очко параши суют, и «ласточку» делают, это когда руки, ноги связывают и поднимают на верёвках. Пытки такие, средневековая инквизиция это детские шалости в сравнении с этим ужасом. Камеры переполнены преступниками всех мастей, садистами и убийцами. От таких баек кровь в жилах стынет. В курилке каждый норовит дать совет, как не уронить достоинство, как честь удержать и всё такое, обязательно по плечу хлопнут, держись мол, брат, война ерунда, главное манёвры. Нет, не согласен, маневры ерунда, война важнее. И вообще-то всего пять дней, пролетят как один, как промчались два лучших года моей бестолковой жизни. Просто перетерпеть.
Эскорт до места наказания у меня был почётный, специально выделили для этой цели транспортное средство в сопровождении командира роты, того самого, пустобрёха, всю дорогу он молчал как глухонемой, и куда делись его обличительные речи. Приехали. Сердце сильнее заколотилось,и поменяло своё привычное положение,проваливаясь в пятки застряло в области копчика.На воротах концентрационного лагеря Освенцим, размещались слова "Труд делает свободным", над воротами гауптвахты не были никакой надписи.Но одно короткое слово из двух букв, так и просилось на самую вершину.И это невидимое слово, читает каждый вновь прибывший. Для более сильного эффекта, не хватало виселиц по периметру забора и застрявших в ключей проволоке человеческих останков. Зашли в караульное помещение. Сдал меня ротный с рук на руки, и так же безмолвно отвернулся. Эх, прощай воля. Только сейчас я осознал, как любил свою родную часть.
- Добро пожаловать,- с садисткой улыбкой сказал конвоир, открывая дверь камеры.
Переступив порог и сделав пару шагов, я оказался в центре небольшого квадратного помещения, с бетонными стенами. Казённые апартаменты были меблированы двумя скамейками, на одной по левую мою руку, сидело человек шесть представителей средней Азии,с абсолютно одинаковыми лицами.Южное солнце настолько прокоптило любителей тюбетеек , что даже белки глаз, нельзя было назвать, светлыми пятнами на их внешности. Выцветшие хлопчатобумажные фуфайки и старые армейские шапки ушанки,затёртые до неприличия ,придавали им вид беженцев . На противоположной, находился в одиночестве, молодой человек славянской внешности. Выронив приветствие, я естественно направился в его сторону. Внутри такое напряжение, дышать боюсь, что бы моча раньше времени не вышла. Присел, жду, когда начнётся, мозг близок к точке кипения. Началось.
- Силусяй, новий. Иди сюда, бушлять у тябе хорёший, свежий. Дай панасить.- Зашипел с акцентом носатый таджик, или узбек их сам чёрт не разберёт.- Иди сюда, зинакомиться будим.
Ну что делать, познакомиться имело смысл, куковать ещё долго. С усилием оторвал свой зад от скамейки и с нарочитым спокойствием подошёл, к выходцам с южных окраин нашей бесконечной родины.
-Вы-ы-ы чего, му-у-жики, у-у-думали?- а я ещё и заикаюсь, в особо напряжённые моменты и слова выдавить не могу, воздуха не хватает, задыхаюсь.
А что эти товарищи удумать могут? Понятно, что ничего доброго , светлого и высокого . Будут искать моё слабое место, в надежде сесть на шею и зачморить.
-С-с-с бу-у-шлатом ничего не получиться, с-а-амому нужен,- вроде воздух пошёл. Стою, плечи расправил.
-Зачем такой говоришь, э-э? Сами заберём.
- З-з-абирайте, вас тут много, со всеми не сладить, но предупреждаю. Один из вас не встанет, за-а одного ручаюсь, одного вырублю полностью.- Не знаю, что происходило у меня с мимикой, однако мои оппоненты стали переглядываться между собою.
- Ты зачем такой? Страх потерял? Или спортсмен что ли?
- Есть не-е-много, из спортивной роты каратист. Пришлось выдавать желаемое за действительное.Пан или пропал. Имелась в нашей воинской части, такая специальная рота из спортсменов. Слухи о ней ходили по всему военному округу, возможно, и эти черти могли слышать. К сожалению, каратистом я не являлся, в начальной школе ходил на гимнастику, да в восьмом классе пол года легкой атлетики, вот и все достижения в области спорта. Правда, был случай, как-то в пионерском лагере, в раннем подростковом возрасте, достался нашему отряду один знаменательный пионервожатый, запомнил его на всю жизнь. Он увлекался модным в то время каратэ, показывал нам приёмы, блоки, удары и прочее, научил считать на японском языке, до десяти. Вёл даже секцию, с криками «Ки-й-я» и показательными схватками, мы пионеры, получали неподдельное удовольствие от приобщения к таинству восточных боевых искусств. Вспоминаю о той лагерной смене с особым чувством. И вот с таким опытом, мне предстояло найти выход из этой ситуации.
Южная братия активно шушукалась, на своём наречии и русском мате.Полные бесовского огня взгляды, не предвещали ничего хорошего, а раздутые до максимальных размеров ноздри , уже предвкушали запах жаренного. Мне предлагали вступить в поединок с неким чемпионом по боксу томящимся за стеной соседней камеры, с таинственным дзюдоистом убивающим сразу, и чуть ли не с самим Брюс Ли, который по их мнению живой и часто появляется в Ташкенте. Я соглашался, решимость моя росла, готов был противостоять всем таджикам и узбекам, вместе взятых. Борьба за бушлат грозила перерасти в мировой конфликт. И тут восточная хитрость придумала следующий ход. Меня стали просить продемонстрировать приёмы каратэ, ведь каратэ,самый главный национальный вид спорта в Ферганской долине, и стоит на первом месте по популярности, после собирания хлопка. Вначале я принялся отнекиваться, мол в драке и увидите, но настойчивые просьбы стали переходить в дружеское увещевание, и я поддался. В конце концов, драка с заведомо известным финалом, худший вариант, а склонность к публичности у меня была, и если бы не дефект речи, кто знает, какие бы театральные подмостки скрипели под моими ногами.
Я выдохнул и сдвинулся ближе к центру. Глаза сокамерников светились прожекторами, возникла тишина, подобно театральной паузе перед поднятием занавеса. Жаль, что мне не дано видеть себя со стороны. Я встал в стойку и начал наносить удары воображаемому противнику. Я вспомнил всё, чему научился у пионервожатого, все приёмы нападения и бороны, прыжки и удары ногами. Всё, что я отрабатывал дома перед зеркалом, опоясанный, воображаемым кимоно, старой отцовской рубахой. Должно быть, я поймал кураж, появились элементы импровизации, из горла вырывались звуки разъярённой кошки. Если Брюс Ли в ту минуту наблюдал сверху, то он смог бы оценить, как артист и спортсмен, всю технику и драматургию момента. Оценили, по-своему и мои зрители, одобрительно заголосили, замахали руками. Вот оно мгновение признания! Не хватало гула аплодисментов, взрыва петард и огонь фейерверка. Не успел я восстановить дыхание, как передо мною, возник маленький смуглый узбек с хитрым прищуром, глаза налитые кровью, с переломанным как у боксёров носом,без передних зубов. В нём что-то было зловещее и отвратительное.
- А сито ты сделаешь против этого приёма?- он подошёл ко мне, зажал мою голову двумя руками, сцепив руки в замок. Это был самый известный приём, во всех дворовых драках, назывался «стальной зажим» и считалось, что против него нет защиты, и остаётся только одно, сдаться на милость победителю. В какую-то долю мгновения я растерялся, неужели мне конец, мелькнуло в голове. Но в следующую секунду, я поднял моего соперника на руки, достаточно высоко и тот вынужден был разжать железную хватку. Мне повезло, что он был маленький и невероятно лёгкий. Так и хотелось бросить его тело о каменный пол, подобно сцене голливудского боевика, и растоптать кирзовым сапогом.Ну что? Кто следующий? Чьи кости кинуть к моим ногам? В глазах любителей коллективного отбора бушлатов, промелькнуло, как мне показалось, нечто подобие страха. Это был практически триумф. Я завоевал своё место под солнцем, вернее под лампочкой этой тесной камеры.
За мной закрепилось прозвище- каратист. Относиться к моей персоне, стали уважительно, и напряжённых моментов не возникало. Жизнь человека отбывающего наказание, вошла в свою колею. Как-то в предпоследний день пребывания на гауптвахте, нас отправили на работы, вручили лопаты и носилки. Пару мне составил тот самый военнослужащий, славянской внешности, который сидел один на скамейке, когда я переступил порог нашего каземата. Работа нам досталась пыльная, засыпали гравий на носилки и перемещали груз в указанном направлении. Стоим с ним во время перекура, болтаем о всяких незначительных вещах. И тут он спрашивает.
- А ты давно занимаешься каратэ? Пояс у тебя есть?
Я ответил не сразу. Внимательно посмотрел в его светлые глаза и медленно, сказал.
- С детства.
- Я бы тоже хотел, как ты стать каратистом…
- Если хочешь, то станешь,- я хлопнул его по плечу и подмигнул.- Пойдём пока отработаем пару приёмов с лопатой. Обладая знаниями, как использовать лопату, можно удивить не только размером выкопанной ямы,но и использовать для обороны и нападения)))))).