Слепцы

СЛЕПЦЫ

- Будьте добры, пробейте один.
Мужчина, к которому обращались, слегка повернул голову и с видом, "Что от него всё время хотят?" принял, аккуратно сложенные в пачку, льготные талоны. Вложив в компостер всю пачку целиком, он надавил на кнопку. Раздался знакомый щелчок. Весь троллейбус не отрываясь следил за опустившейся рукой. Все ждали, что же будет дальше. Мужчина опустился в нагретое сиденье и молча уставился в окно. Пробитые талоны остались в компостере. Мужчине было не до них. В битком набитом троллейбусе повисла абсолютная тишина. За грязными стёклами не спеша проплывали всем давно знакомые улицы. Дождь барабанил по металлической, ржавой крыше хуже некуда, но это было единственное, что нарушало тишину внутри троллейбуса.
- Сволочь. - Тихо и сквозь зубы послышалось, где-то в конце и многочисленные руки с силой сжали поручни.
Тот, кому это видимо было адресовано, бросил мимолётный взгляд на говорившего, и снова уткнулся в стекло. На вид около тридцати. Отлично одет. Такие обычно не ездят как все, в общественном транспорте. Но этот видимо ездил.
- Пожалуйста. Кто-нибудь. Я слепой и ничего не вижу. Вы не могли бы передать мне талоны. Я здесь. Около средней двери.
Зажатый со всех сторон маленький дед, одетый в серое пальто, протянул руку вперёд и ждал когда его билеты вернуться назад к нему. От сволочи его отделяло пол метра. Дед выжидающе стоял. Казалось, что сквозь чёрные очки он смотрел прямо в душу. Никто не уступал место, и никто ничего не говорил. Только многочисленные руки сжали поручни ещё сильнее.
- Господи ты боже мой! Верните мне ради бога мои билеты. Мне больше ничего не надо. Я инвалид, ветеран войны.
Тот же голос, в конце троллейбуса, снова заговорил:
- Носит же таких земля.
Мужчина у окна опять кинул взгляд сначала на говорившего, потом на старика, потом снова уставился в окно и уже больше никак не реагировал на происходящее.
- Разрешите мне выйти. – Дед пытался протиснуться к выходу.
Дома его ждали любимые внуки, и он очень спешил. Не так часто дома у него бывали гости. И пусть Володя с Мишей и не захотели сходить в магазин за напитком и тортом. Ему и самому это не трудно сделать для своих ненаглядных. Пройдя годы Второй Мировой Войны, Алексей Степанович мог смириться с любой шалостью своих любимых чад. И вот теперь этот ужасный троллейбус. «Даже во время войны люди были добрее…»,
думал он, нащупывая себе проход в абсолютной темноте и чувствуя вокруг себя настоящую, плотную, готовую вот-вот взорваться, ненависть и злобу.
Когда он, наконец, протиснулся к двери, все взгляды были устремлены прямо на его лысеющую, седую макушку. Даже тот молодой, у компостера, и тот посмотрел вслед слепому деду. С шумом открылась ободранная дверь. Под напором наседающих сзади людей, Алексей Степанович рухнул прямо в большую, грязную лужу. Палка из его рук вылетела и отскочила куда-то вперёд. Туда же полетела и сетка. Из которой вывалились несколько бутылок лимонада и торт. Ещё через секунду многочисленные ноги сровняли всё это с землёй, а на пустой остановке остался лежать старый, слепой дед.
Внимательно присмотревшись к нему можно было легко разглядеть то серое пальто, которое мы сначала приняли за обычное. Военная свастика, всевозможные награды-кресты на груди, красноречиво говорили о его принадлежности к каким войскам. Эмблема «СС», нашивки, дополняли немецкий, офицерский мундир.
Это была самая лучшая шутка Володи и Миши. Успех, несомненно, был убийственным. Рассматривая себя в зеркало, они по очереди примеряли красивый, увешенный всевозможными наградами, мундир советского солдата. Подмена удалась и они, веселясь, ждали возвращения своего деда, который вот-вот должен был вернуться и принести сладости, которые они так любили.

К.Р. (10.15.2005г.)