Зелёный дол №24а.

Зелёныё дол №24а.


- Логан! Логан! Здесь Кошта! Логан, отвечай же!
- Логан на связи. Кошта! Ты куда запропастилась, горюшко? Стювард лютует – смотреть страшно! Грозился Уруха в Шандор сослать, за то, что тебя рекомендовал лидером группы! Почему такой слабый зов? Что там у вас происходит?
- Заткнись Лог! У меня энергии хватит минуты на три, поэтому заткнись и слушай! Похоже, мы здорово влипли, Лог!
- Кто бы сомневался!
- Заткнись! Мы за Большим Барьером, Лог! Ты понял!?
- Что!? Как это могло случиться, Кош? У тебя же лучшая команда! Да и Урух не ребёнок – тысячу раз считал!
- Перестань кудахтать! Я понятия не имею как! Доложи Стюварду, Лог! Как думаешь – он нас вытащит?
- Прецедентов не было Кошта, ты же знаешь! Да и потом.… У вас-то есть сценарий выхода?
- Я поняла Логан! Стювард пусть лютует дальше, похоже, придётся вы-кручиваться самим. Всё как всегда!
- Кошта, брюзжать не время! Стювард конечно, что то подскажет, ну а у вас-то есть идеи?
- Вруб с Нанангой предложили оригинальную схему, но… Вообщем, я сомневаюсь, хотя…, я нечто подобное слышала от Уруха.
- Суть схемы, Кош! Ты же знаешь, без одобрения Стюварда…
- Плевать я хотела на Стюварда с самых высоких своих каблуков! Не перебивай, я на пределе, если коротко, то суть идеи в следующем: по эту сторону Большого Барьера другой психопотенциал - отрицательный, следо-вательно, для его преодоления нужно совместить потенциалы в пропорции, которую мы сейчас просчитываем. Носители отрицательного потенциала – местные. Вывод – привлечение местных носителей для выравнивания пси-хопотенциалов. Думаю, что к моменту перехода их надо будет вывести на пик агрессии.
- Да ты в своём уме, Каштанка!? Привлекать нежить? Легализоваться!? Да тебя Стювард в порошок сотрёт! Я уж не говорю о том, что вы не сможете их контролировать, а это может быть опасно даже для вас! Ну и не мне тебе говорить, что в случае насильственного прекращения жизнедеятельности ко-го-нибудь из местных – продолжительная коррекция в Шандоре тебе обес-печена!
- Заткнись, Лог! Ты глуп как хурм! Никто не говорит о легализации. Ес-тественно, они будут использоваться втёмную. Конечно, подойдёт не каж-дый, желательно, чтобы были представлены два различных психотипа – противоположенных! Вообщем, потребуется время для подбора и подготовки.
- Сколько?
- Недели две-три. Само воздействие – не более трёх-четырёх часов.
- Недели? Часы? Что за белиберда, Кош?
- Это местное деление времени, Лог! Я отключаюсь, пожелай нам уда-чи, боюсь, что она нам ох как понадобиться! Больше сеансов не будет! Пона-добится масса энергии. Ну, надеюсь, что до встречи!
- Я верю в тебя, крошка! Ты обязательно вернешься! Вот только Стю-вард конечно будет не в восторге. Я знаю, знаю – ты плевала на Стюварда с высоты своих каблуков!












Зелёная «семёрочка», бодрой лягушкой прыгала по залитым ве-сенней водой дорожным выбоинам. Несмотря на то, что её день рождения, а точнее, день выхода с конвейера замечательного советского автогиганта терялся, где то в пучине прошлого века, она почти не дымила, почти не скри-пела и выглядела вполне достойно. Особенно на фоне канареечного цвета москвичёнка, которого только что лихо «сделала». Саму же «семёрочку» об-гоняли редко. И дело тут было конечно не в её исключительных скоростных данных, ну или не только в них. Несколько настораживали пугливого про-винциального обывателя, отчётливо видные через заднее стекло жигулёнка, милицейская фуражка и полосатый «гаишный» жезл. Да, да представьте се-бе, что в этом небольшом промышленном городке, расположенном на «благодатных» просторах юга западной Сибири, милицию ещё иногда боялись, а временами даже уважали. Более того, здесь, страшно сказать, иногда соблюдали правила дорожного движения, в отличи от таких очагов мировой культуры, как ну скажем Москва.
На пассажирском сидении зелёного чуда, сидел человек в изрядно потёртом милицейском кителе с капитанскими погонами. Человек обречен-но смотрел вперёд и, по его уже довольно не молодому лицу, даже не очень опытный физиономист определил бы, что он, во-первых; чем- то очень не доволен, во-вторых; на кого-то очень обижен, и в третьих очень не хочет ехать туда, куда сейчас едет. А делает он это, исключительно по принуждению, подчиняясь грубому насилию и чёртовой субординации.
Мужику было, как говорится «хорошо за сорок» и поэтому его капи-танские погоны, в сочетании с изрядно поседевшей головой и пенсионным возрастом, вызывали у людей понимающих снисходительно-сочувственную улыбку. Звали капитана Палыч. Нет, конечно, прозывался он, согласно слу-жебному удостоверению сотрудника МВД за номером таким то «Участко-вым уполномоченным, капитаном милиции Сорокиным Тимофеем Павловичем» но, то ли из-за вычурности имени, то ли по каким другим причинам уже давно он стал «Палычем» и для жителей своего участка, и для коллег. Палыч и точка! Плохое сегодняшнее настроение капитана объяснялось просто: во-первых, он вчера явно перебрал, и потому чувствовал себя отвратительно, во-вторых, с утра подвергся необоснованному, по его мнению, разносу со стороны большого милицейского начальства, в лице полковника Головина – руководителя Зеленодольского РОВД.
Суть полковничьей предъявы, казавшейся многоопытному Палычу смехотворной, сводилась к следующему. Якобы, на его участке, в доме по адресу Зелёный дол 24а, поселились какие-то подозрительные личности, возможно, нелегальные эмигранты, живущие затворниками и, вероятнее всего, занимающиеся на обнесённой высоким забором усадьбе, какими-нибудь тёмными, противозаконными делами. Он же – участковый капитан Сорокин - абсолютно не в курсе предполагаемого безобразия, а следова-тельно – работает хреново, и зря жрёт свой практически халявный, ментов-ский хлеб. Подведя, таким образом, неутешительный итог палычевской дея-тельности, начальство строго приказало: немедленно, сию же минуту, капи-тан Сорокин, взяв с собой оперативное сопровождение, в лице оперуполно-моченного лейтенанта Харченко, недавно переведенному в этот район, ко-торому, кстати, тоже не мешало бы побыстрее освоиться на своей «земле», должен выдвинуться по указанному адресу и пресечь, предполагаемое без-образие.
Справедливости ради, нужно отметить, что Палыч действительно дав-ненько не появлялся по злополучному адресу, но только лишь потому, что считал этот дом пустующим, после преждевременной кончины его владель-ца – бандюгана Беса – убитого в какой- то разборке на исходе «лихих девя-ностых». Дом сторожил дедок, нанятый вдовой Беса, пока она сама занима-лась бесконечной судебной тяжбой за право наследования недвижимости, со своей бывшей свекровью.
У сидевшего за рулём молодого, беспечного вида паренька – опе-ративного сопровождения - были проблемы совершенно иного свойства. Оперуполномоченному, лейтенанту милиции Харченко Игорю Петровичу, выпускнику высшей школы МВД, отличнику как говориться, боевой и поли-тической, безумно хотелось стать Петровичем. Однако стаж службы в один год и два месяца и очень уж мальчишеская внешность опера, заставляли до-вольствоваться уменьшительно-ласкательным «Игорёк». И это ещё полбеды. Прослышал Игорёк, что обзавёлся он гнусным и обидным прозвищем «Харчёк»! Конечно, только производная от фамилии, но всё же, всё же… «Найти бы мерзкого интерпритёра, да побить бы ему морду!» – мечтательно размышлял Игорёк, поглядывая на сидящего рядом насупленного Палыча, которого знал всего год, но бесконечно уважал, и тяжкий вздох которого оторвал его от кровожадных мечтаний.
- Игорь, сейчас направо, да…, выезжай на центральную улицу, вот, а теперь налево и до конца! – Палыч привычно обводил глазами престижный коттеджный посёлок, где он, уже много, много лет был бессменным участковым.
Люди здесь жили далеко не бедные и влиятельные - естественно в рамках города и его окрестностей – криминал, перекрасившийся за послед-нее время в цвета мелкого и среднего бизнеса, крупные городские чиновни-ки, депутаты областной думы, банкиры и тому подобная публика. Были, ко-нечно, и совсем новые, мутные нувориши, несколько цыганских семей; но в целом район не считался криминальным, и служба у Палыча была не пыль-ная.
Для Игоря, как уже было сказано, посёлок тоже был «его землёй», но назначен он был в этот район совсем не давно, и с «землёй» только знако-мился, а посему Палыч, который был здесь своим человеком, был для опера бесценным наставником и первым советчиком.
- Так, Игорёк, приехали! Глуши мотор и слушай сюда! – Палычу было немного странно, что ему отрядили помощника для такого пустячного и обычного в работе участкового дела. Поэтому решив, что сделано это исключительно для стажировки опера, принял на себя роль наставника, - наша с тобой задача – проста до безобразия. Заходим, представляемся, проверяем документы…ну там паспорта, прописку и, если всё нормально – отваливаем, если нет – вяжем и вызываем дежурку. Ясно?
- Да всё ясно, Палыч, изладим в лучшем виде! – Игорёк похлопал по висевшему в «оперативке» «макарову» - участковый незаметно улыбнулся – однако, домишко-то нехилый! – Игорь осмотрел трёхэтажный особняк и покачал головой, - живут же люди!
- Жили Игорёк, жили! – Палыч вылез из машины, хлопнул дверью и, тоже взглянув на хорошо знакомую усадьбу, очень удивился.
Вместо ворот с расположенной возле них маленькой сторожке, на вхо-де красовалось монументальное сооружение – нечто вроде проходной на каком-нибудь предприятии, с массивной бронированной дверью, подвиж-ной видеокамерой и переговорным устройством. По периметру высокого кирпичного забора красовалась «колючка» и сверкали глазки видеокамер. Палыч готов был поклясться, что ничего подобного здесь не было ещё c ме-сяц назад.
«Ни хрена себе, когда же это успели, и кто?» - встревожено подумал Палыч, но оперу решил ничего не говорить – ещё подумает, молодой, что участковый не владеет обстановкой в своих владениях.
- В смысле – жили? – прервал его размышления Игорь.
- В прямом, коллега, в прямом! Ну, пошли что ли?
Игорь запер машину и двинулся вслед за Палычем к железной двери.
- Значит так Игорь, ты давай – действуй. Я побуду сегодня вторым но-мером, а ты учись, тебе полезно. Если что не так – я шепну!
Весьма польщенный оказанным ему доверием и возможностью, нако-нец-то работать первым номером, Игорёк шагнул к двери. Капитан, согласно выработанной диспозиции, прочно обосновался в игорьковом тылу, готовый в любой момент отдать свою непутёвую жизнь прикрывая напарника. Палыч в душе смеялся вовсю. Действительно, такая «супер миссия», как проверка паспортного режима была в службе участкового самой банальной рутиной. Однако тормозить воодушевлённого коллегу не собирался. Игорёк тем временем, вошёл в образ «крутого уокера» и вовсю давил на кнопку домофона.
- Слушаю вас? – ответил домофон чистым девичьим голосом с приме-сью, впрочем, домофоновского металла.
- Милиция! – рявкнул «Окер» профессиональным басом и, подумав, добавил – Откройте!
- Сообщите, пожалуйста, цель вашего визита? – с убийственной вежли-востью осведомился домофон.
- Проверка паспортного режима, - честно признался несколько обеску-раженный Игорёк, наивно полагающий, что после волшебного слова, только что им произнесённого, ничего объяснять не нужно - оперуполномоченный Зелёнодольского РОВД лейтенант Харченко и ваш участковый капитан Соро-кин.
- Предъявите, пожалуйста, ваши документы! – настойчиво отчеканил домофон.
- Да как же я вам…- начал было кипятиться оперуполномоченный но, вспомнив про висящий над ним ехидный глаз видеонаблюдения, осёкся и отработанным жестом ткнул краснокожую «ксиву» в матовый объектив.
- Поближе, будьте любезны, так правее, пожалуйста, ниже, хорошо! – издевался домофон и, как бы извиняясь, прибавил – мне необходимо проверить ваши данные.
- Во блин дают! – то ли возмутился, то ли восхитился Игорёк, - прямо не частный коттедж а проходная ликероводочного завода!
- Хм, а почему именно ликёроводочного, коллега? – осведомился Па-лыч.
- Не знаю,- Игорь пожал плечами. Он и сам не знал почему, - ну а где же ещё?
- Логично, - пожал плечами Палыч, - ну что там? Игорь! Нажми ещё!
Игорь вздохнул и опять надавил на кнопку.
- Минуточку! – продолжал куражиться голос, я доложу хозяину!
Ещё минуты через две раздался мелодичный звук, и дверь плавно приоткрылась. Явно гордясь одержанной победой над упрямым домофоном, Игорёк шагнул в дверной проём.
- Погодь, Игорь! Дай-ка я зайду первым. Я-то в форме, на моих подо-печных, во всяком случае, это всегда действует как надо, - и Палыч, придав фуражке нужное положение, а лицу необходимую твёрдость, великолепным жестом отстранил коллегу и вошел в узкий коридорчик. Игорь поморщился, но промолчал.
Помещение, в котором оказались напарники, было метра два ши-риной и около четырёх в длину. Начиналось, понятно, входной дверью, а за-канчивалось огромным стеклом, какими обычно отгораживаются от посты-лых пассажиров обитательницы железнодорожных касс и банковские краса-вицы. Антураж тоже был соответствующим; маленькое окошечко для доку-ментов и переговорник. Удивительным было то, что на стекле, вопреки вся-кой логике красовалась выведенная по дуге коричневой казённой краской надпись - «ДЕЖУРНАЯ ЧАСТЬ».
За стеклом сидела безупречно одетая девица, вероятно повелительни-ца домофона. Волосы у повелительницы были зализаны назад, обнажая вы-сокий чистый лоб, макияж был наложен безупречно в строго деловом стиле, большие стального цвета глаза смотрели исключительно сквозь нежелатель-ных посетителей. Девушку можно было отнести к разряду типичных офис-ных красавиц, если бы не абсолютно неподвижное лицо, и какой-то потусто-ронний взгляд.
Пока обалдевший Игорёк пялился на такую знакомую, но совершенно неуместную здесь надпись, участковый решительно преступил к выполнению своих прямых служебных обязанней.
- Вы что же это, уважаемая, представителей власти под дверью полчаса держите а? Ведь мы же к вам по казенному, так сказать, делу, а не на чашку чая! Нехорошо девушка, ой как не хорошо!
Застекленная девица стрельнула глазами в сторону Игоря, который колупал ногтем удивительную надпись, а потом сконцентрировала стальной взгляд на Палыче, почуяв в нём главную угрозу.
- Я, господин капитан, нахожусь на рабочем месте и, между прочим чаями тоже, как видите, не балуюсь. У меня есть определённые инструкции, которые я стараюсь исполнять предельно чётко! Так что не взыщите господа офицеры!
Эту отповедь, девушка произнесла ровным, совершенно лишённым интонаций голосом. Смотрела она прямо в глаза Палычу и её взгляд не вы-ражал ничего. Совершенно ничего! Участковый имел гигантский опыт рабо-ты, побывал в куче разных передряг и переделок, но почему-то от этого взгляда, пустого и холодного, в сочетании с бесстрастным и совершенно бес-цветным голосом, ему стало здорово не по себе. Палычу на мгновение показалось, что это и не человек вовсе, а какая та, доселе невиданная модель домофона.
- Прошу господа! Вас ждут! – и девушка изящным жестом левой руки указала изумлённым напарникам на совершенно ровную стену справа от них. Игорь уже открыл было рот, за вполне уместными в данном случае разъяснениями, как участок стены, размером с дверь лифта, бесшумно сдви-нулся в сторону, открыв взору служителей закона комнатку размером в две кабинки лифта. Продолговатая каморка освещалась мягким белым светом, лившимся с потолка. Ни окошка, ни малейшего намёка на дверь, в ней не было.
- Ну! И куда по вашему мнению прошу?- Палыч повернулся к стеклу,- что это?
- Прошу господа, вас ждут. – бесцветно повторила девушка свою, по-видимому, дежурную фразу и тот же красноречивый жест.
- Я понял, это лифт! – Прошептал Игорёк прямо в ухо Палыча, - пошли!
Капитан крепко взял опера под руку и отвел на два шага от входа в странную кабинку.
- Ты что малой?! Ополоумел, вконец, что ли! Ты же видел эту твою проходную «ликёроводочного» завода снаружи! Где ты мать твою видел здесь второй, третий и чёрт его знает ещё какой этаж!
- Палыч! – Игорь в упор посмотрел на коллегу. – Слушай Палыч! Я это…что подумал, если некуда вверх, то…может…
- Да какого пьяного лешего здесь вообще! – Капитан перешёл с шёпота на довольно громкий голос, шагнул к застеклённой «дежурной части» и прищурившись зловеще осведомился у девицы – я, уважаемая, убедительно прошу вас, показать нам как пройти в дом где мы можем побеседовать с его хозяином! Это вам ясно! А вместо этого вы разыгрываете здесь…!
Палыч не мог придумать, что имен здесь разыгрывают, поэтому воз-мущенно замолк, снял фуражку, оттёр пот со лба и раздражительным жестом нахлобучил её обратно.
- Это и есть вход в дом, господа, - девушка впервые слегка улыбнулась, - действует по принципу шлюза, за вами закрывается первая дверь и открывается следующая. Установлено хозяином сразу после покупки дома, исключительно в целях безопасности. Смелее господа офицеры! – улыбка девицы стала ещё шире и в ней явно проступала насмешка.
- Пошлите товарищ капитан! – впервые официально обратился к това-рищу Игорь, – ему было немного стыдно собственных страхов.
Уже не оборачиваясь, он вошёл в коридорчик и застыл там, в позе гор-дого ожидания. Палыч зашёл вслед за опером, повернулся и смотрел, как бесшумно закрывалась дверь невероятного «шлюза».
Когда дверь уже почти закрылась и, оставался зазор сантиметров в двадцать, взгляд Палыча случайно скользнул по фигуре бдительной дежур-ной и на несколько мгновений остановился на её лице. Капитан вздрогнул! Он почти физически ощутил как короткие но густые волосы на голове при-поднимают его фуражку! Дверь закрылась. Видение исчезло. Но перед его глазами продолжало стоять смеющееся во весь рот лицо девушки! Как гово-рят - во все тридцать два зуба! Но какой это был рот! И какие это были зубы!
Между тем свет в кабинке сменился на синий, а за стенкой заработал какой-то аппарат, издающий неуловимо знакомый звук. Длилось это секунд пять, затем звук прекратился, а свет снова стал матово-белым.
- Палыч! Что с тобой! – закричал Игорёк повернувшись к товарищу, - ты же весь белый и пот с тебя в три ручья, ёлкин хвост!
Палыча трясло. Он вытащил из кармана брюк измочаленный носовой платок и обтёр мокрое лицо, шею и затылок. Затем со смущенной улыбкой подмигнул напарнику.
- Знаешь Игорек, - организм одаривает меня какими то новыми сим-птомами похмелья, - он грустно усмехнулся. – я же вчера того…, ну перебрал немного, ты же в курсе! Надо блин завязывать!
Игорь внимательно посмотрел на Палыча, покачал головой, но предпочёл промолчать.
Тем временем открылась следующая дверь «шлюза». На этот раз по-мещение было подлиннее и пошире. Слева от нового входа было застеклён-ное окошко – точная копия того за котором скрывалась странная девица, только без всяких надписей и с качественно иным персонажем «за стеклом».
На этот раз, преградой доблестным блюстителям порядка должен был, по-видимому, стать симпатичный молодой человек, облаченный в безукоризненно белую рубашку с узким офисным галстуком на шее. На прикреплённом к рубашке бейджике значилось имя офисного красавца – Виталий. Вид у молодчика был такой торжественно радостный, как будто участковый и опер явились сюда специально для вручения ему нобелевской премии мира, предварительно конфисковав ее у Барака Абамы. Сидел «лаурят», за узким столом, вплотную придвинутом к узкой щелочке в стекле.
Теперь за дело взялся Игорь. Он решительно подошёл к «преграде», с силой припечатал «ксиву» к стеклу и разразился коротким, но проникновен-ным монологом.
- Уголовный р-р-р-озыск! – рявкнул он, сильно напирая на букву «р», - оперуполномоченный, лейтенант Харченко! А теперь быстро! Ты кто такой? Охранник? Документы! Лицензия! Да открой ты свой аквариум! Где двери, ёлкин хвост!
Далее шли ужасающие подробности того, как и в какой именно форме будет иметь опер Харченко убогого сторожа сраной хибары, в которой засел долбанный гостарбайтер без документов, прописки, стыда и совести, если вышеозначенный убогий, немедленно не пропустит доблестных сотрудников милиции к вышеозначенному долбанному.
Пока Игорёк самозабвенно предавался пропаганде правовой культуры среди населения, Палыч прикрыв глаза и прислонившись спиной к обитой какой-то мягкой дрянью стене, пробовал привести в порядок, окончательно вышедшие из под контроля мысли и чувства. «Итак, что мы имеем – рассуждал он. – Сегодня я пришёл на работу, был вызван на ковёр, где подвергся жуткому разносу в грубой и унизительной форме. Было? Было! Это раз! Затем я почему то очень спешно был направлен для проверки хозяев дома по ул. Зелёный лог 24а. Причина спешки? А! Ну конечно, сигнал от анонимного источника о полчищах гостарбайтеров, якобы скрывающихся в искомом адресе. Ну допустим. Далее. Мне, старому волку дают в помощь зонального опера, что само по себе поразительно, но не невероятно, бывает. Но из-за чего весь сыр-бор!? Из-за нелегалов, которых на любом базаре больше чем яблок? Хорошо, пусть так. И вот, я с милейшим парнем Игорьком приезжаю к хорошо известному мне дому, мы входим в него, сталкиваясь, правда, с удивительной системой охраны. Но, в конце концов, каждый имеет право на ту степень защищённости, которую считает нужной, ну и на которую хватит денег. Ничего, вообщем, сверхъестественного. Мы предъявили документы и вошли. Было? Было! Это два! Я, участковый инспектор пришёл с проверкой сигнала, ну допустим от соседей, и меня, заметьте, не послали по эротическому маршруту, заявив, что это «частные владения», а с милой улыбкой сказали: «Прошу вас, господа офицеры!». Дак, какого рожна мне, старому пню ещё надо!? Стоп! «С милой улыбкой»! Вот! Вот оно! Улыбка!
Я не стал говорить Игорю о том, что увидел перед тем, как закрылась первая дверь. Слишком это нелепо, нереально и…может действительно по-казалось».
- Палыч! Подойди-ка, посмотри на этого красавца! – прервал размыш-ления капитана настырный опер, - послушай, что за пургу несёт наш сказоч-но любезный Виталик.
Палыч подошёл к стеклу и невольно улыбнулся. Проникновенная речь опера произвела чудесную метаморфозу в облике «лаурята». Теперь он мало походил на человека ожидающего подарка, а смотрелся как то жалко и, поминутно бросал на грозного «уокера» беспокойные взгляды. Очевидно, что на почве привития населению «правовой культуры» Игорёк явно преуспел! Вот вам явное преимущество высшей школы!
- Э…товарищ…э, простите господин капитан! – затараторила жертва игорьковского образования, - товарищ, э…, простите, господин лейтенант меня явно не так понял! Как я могу вас не пропустить? Что вы! Вы ведь вон…ну и всё такое. Вы можете пройти в любой момент! Только я хотел по-яснить…
- Представляешь? Этот гад хочет, чтобы я ему оружие сдал! Мой лич-ный табельный ПМ! У-у-у паразит! – Игорь шарахнул кулаком по стеклу. Ви-талик сжался как кот, застигнутый в момент справления малой нужды, в та-пок хозяина.
- Нет, нет, я не настаиваю! Я просто хочу сказать, что вам так будет…ну проще, что ли. Да и не пригодится там ваш ПМ, вы уж мне поверьте – по-следнюю фразу он произнёс как то печально – и ещё, понимаете, я второй рубеж. В мои обязанности входит предупредить посетителя и спросить: вы точно хотите туда, вам это действительно очень нужно? Понимаете, мы хо-тим, что бы всё было по-честному. Вот я и говорю вам – вы ещё можете уйти, ещё не поздно! Но выбор, разумеется, за вами.
- Нет, ну ты это слышал? Ну ты слышал эту шнягу Палыч? Я его сейчас грохну! Ты что этим хочешь сказать, убогий? Что я, опер на своей, между прочем, земле, сочкану как последняя параша, скажу тебе, говнюку, извини, мол, ошибочка вышла, не серчайте мол, и свалю как Филька от Аллы? Так что ли?
Палыч молчал. На него слова сидевшего за стеклом парня произвели совсем другое впечатление. Что-то неуловимо нехорошее, устрашающее таилось за сбивчивой, и какой-то потусторонней речью. Не умом, не опытом, который здесь явно не помощник, а непостижимым, древним, утерянным с веками инстинктом, почуял Палыч опасность. Опасность! Вот чувство которое преследовало битого жизнью Палыча с того момента, как он подошёл к стеклу с неуместной надписью «ДЕЖУРНАЯ ЧАСТЬ»! Неужели…,неужели здесь ждали именно их?! Бред какой то!
- Игорь, иди-ка сюда, - взяв, продолжавшего бушевать опера за руку, Палыч оттащил его от стекла метра на два, - слушай лейтенант – он с трудом подбирал слова – слушай, а может пошло оно всё к едрени фени а? Ну их к драным лешим всех! Давай вернёмся в отдел, скажем, ну…,что не открыли, например. Им надо – пусть ОМОН вызывают да и кладут всех этих чудиков мордой вниз! А?
- Да ты что, капитан, сбрендил?! – Игорь вытаращился на коллегу, как брошенный в сугроб лемур. – Слушай, если бы я тебя плохо знал, то…, ну ко-роче я бы решил, что…, короче…
- Да постой ты! Я тебе не всё сказал! – Палыч глубоко вздохнул решив-шись; позволить кому либо думать о себе как о трусе он не мог – знаешь, когда ты меня спросил, что с тобой, там у входа, помнишь?
- Ну, ты сказал, что с бодуна. Про симптомы какие-то. И что?
- Так вот. Когда дверь закрывалась, я смотрел на ту девицу и…
- Ну, и что и?
- Да перестань ты нукать! Не запрягал. Вдруг эта девица…
- Поразила тебя в самое сердце! И ты вдруг понял, что хочешь её не-медленно, прямо на полу, под милой надписью «ДЕЖУРНАЯ ЧАСТЬ», пред-ставляя при этом, что на тебя смотрит вся наша дежурка и сдыхает от завис-ти! Ты это хотел сказать?
- Нет, Игорёк. - Капитан не принял издёвки – нет. Когда дверь уже поч-ти закрылась, она вдруг рассмеялась, рассмеялась, прямо глядя мне в глаза, открыв свою пасть! Пасть! Можешь ты это понять или нет! – Палыч был бли-зок к истерики – у человека рот так не открывается, так, чтобы нижняя и верхняя челюсти…- Палыч задохнулся – стали вот так – и он изобразил с по-мощью двух рук тупой угол градусов этак на 170. – А ещё, ещё – у неё зубы были в два ряда вот что!!! Ты веришь мне, нет?!
Игорь молчал. Ему было здорово не по себе. Он знал своего сегодняш-него напарника чуть больше года, много слышал о нем от тех, кто знал его десять лет и больше, и никогда, ни один человек не смог бы припомнить Ти-мофея Палыча Сорокина в состоянии истерики или чего-то подобного. Не склонен был аксакал отдела и к дешёвым мистификациям и к тупым розы-грышам. Да что там не склонен! Просто не способен! С другой стороны, при-нимать рассказ заслуженного ветерана за чистую монету Игорю даже в голо-ву не приходило!
«Так что же случилось – мысли Игоря скакали как сумасшедшие – Па-лычу всё же показалось? Чувствовал он себе неважно с самого утра, это ви-дели все, да и сам он не скрывал. Мне вон прямо сказал, что перебрал вчера. Да и только ли вчера, если уж быть до конца честным дело это Палыч любил, и отдавался ему чуть ли не каждый вечер. Но головы он никогда не терял и всегда был готов по любому сигналу со своего участка прийти на помощь к нуждающимся. Или это тот случай, когда «белочка» пришла совершенно неожиданно и абсолютно не к месту? Хорошо, примем как версию. Что ещё? А может… - внезапно Игоря осенило!»
- Слушай Палыч – Игорь посмотрел товарищу прямо в глаза и положил ему обе руки на плечи – слушай! Ты главное не волнуйся, за психа я тебя не держу, это уж точно! Я вот что подумал…, ты знаешь магазинчик всяких смешных приколов? Ну, у нас на Пионерском? Ну, в начале!? – Палыч удив-лённо взглянул на опера.
- Нет, а при чем здесь…
- Погоди! Так вот, там продают всякие страшилки, вроде зубов вампи-ра, выпученных глаз, всяких разных страшных ран из резины и тому подоб-ной белиберды! Так может у твоего видения от туда ноги растут?
- Как то мне, честно говоря, это в голову не приходило - смущённо про-бормотал он – ну зачем скажи мне на милость? Как могло прийти такое в го-лову этой девчонке?! Мало того, что я в форме и при исполнении, так я ещё ей и в отцы гожусь!
- Так ладно! Хватит сопли жевать, пошли! – Игорёк решительно напра-вился к двери, из которой они только что вышли – пошли Палыч! Мы сейчас на месте всё выясним, пошли!
- Стой, ты куда собрался? – опешил участковый.
- Как это куда? Подойду к этой грёбаной шутнице и спрошу!
- Что спросишь?
- Ну как что? Подойду, представлюсь ещё раз, если она меня забыла, и скажу; так мол итак, у правоохранительных органов на ваш счёт появились некоторые подозрения, поэтому попрошу вас, как законопослушную граж-данку…, оказать содействие следствию, открыть…, это… рот, я должен вам…, это… ну… зубы пересчитать!
- Харченко! Ну что ты несёшь! Ты сам-то себя слышишь?
- Да, фигня какая-то получается – смущённо пробормотал Игорь почё-сывая затылок – так что делать то будем, гражданин начальник?
Капитану Сорокину вдруг стало на удивление легко, огромная тяжесть свалилась с его плеч! Конечно же, чёрт дери, его глупо разыграла бестолко-вая девчонка, а он старый пень, повёлся как малолетка! Он мотнул головой, энергично растёр лицо двумя ладонями, поправил фуражку, весело посмот-рел на коллегу и преувеличено бодро изрёк – за мной! Чётким шагом Палыч подошёл к стеклу, где всё время разговора безучастно скучал Виталик. «Ин-тересно, слышал он разговор или нет? – подумал он, в упор глядя сквозь стекло.»
- Вот что Виталик, я не знаю, о чём ты здесь плёл, да и знать не хочу. Зато я знаю одно. Я пришёл суда по делу, и не уйду отсюда его не сделав! Я доходчиво объясняю? И ещё, я прошу простить моего молодого, быть может чересчур импульсивного коллегу за излишнюю горячность, но если, слышишь, если ты сейчас, вместо того чтобы просто открыть нам двери на участок разразишься очередной мутной речью, я лично попрошу уважаемого Игоря Петровича заняться тобой всерьёз – закончил Палыч с тихой угрозой.
Виталик смотрел на него как заворожённый. Палыч резко отвернулся от него и подошёл к тому месту стены, где, по его мнению, должна была от-крыться дверь.
- Ну, ты всё понял или будем разговаривать по взрослому? – спросил подошедший опер.
- Нет, нет, я всё понял – Виталик нажал что-то на своём столике и стена отошла влево как раз там где стоял Палыч – проходите, пожалуйста, прямо а потом налево. Там вас встретят!
С этими словами он встал наконец со своего крутящегося стула, левой рукой указал направление выхода а правой неожиданно послал оторопев-шему Игорьку воздушный поцелуй. Игорь почти физически ощутил, как у не-го упала на грудь нижняя челюсть. И не он поцелуя конечно, хотя фортель был ещё тот! Нет, дело в том, что стоящий перед ним с иголочки одетый офисный мальчик был в трусах! В обыкновенных, прозванных в народе «се-мейными», трусах в весёлую полосочку, которые сидели на нем, впрочем, весьма элегантно.
- Глянь-ка, Тимофей Палыч – сказал Игорь, возвращая челюсть на место – наш юный друг подрабатывает прямо на рабочем месте рекламой нижнего белья от кутюр! – опер заразительно рассмеялся – ты что парень, ополоумел вконец что ли? Или ты оставил штаны в спешке, улепётывая от злого мужа своей подружки, какое несчастье! Да слушай, если у тебя украли брюки, когда ты их, по своему обыкновению, снял чтобы почесать себе задницу, так тебе повезло! Немедленно пиши заявление о пропаже давай его сюда! Палыч! Вот и дело нашлось, как раз по профилю участкового!
- Напишу отказ за малозначительность, первый раз что ли – парировал участковый мрачно оглядывая нелепую фигуру за стеклом. Затем деловито осведомился:
- Почему без штанов?
- Дак я же на работе – не моргнув глазом, ответил Виталик.
- Я понял, Палыч! – Игорёк от смеха согнулся пополам – у тебя на участке открылся нелегальный филиал Кащенко! А участковый Сорокин не сном ни духом! Да тебя не ругать, а гнать надо из органов за полную потерю бдительности! После давай прошвырнёмся по соседям – я тебе обещаю отыскать местное отделение Алькайды и Бэн Ладана собственной персоной! А как же, они там не дураки, знают, где прятаться – на участке самого ленивого в мире копа - Палыча!
- Да пёс с ним! В трусах дак в трусах, мне без разницы, вот если бы он находился в общественном месте тогда другое дело, а здесь – мне по бара-бану. Пошли! Надо закончить здесь всё поскорей, что у меня других дел нет что ли?
Игорь не возражал. Не обращая больше внимания на придурка в поло-сатых трусах, блюстители порядка быстрым шагом прошли в открытую им дверь, прошли метров пять по узкому коридору, который затем уходил налево и заканчивался дверью, на этот раз весьма обычной и к тому же открытой. Палыч, оправляя планшет на боку, первым вышел на свет божий, а точнее на участок, который раньше принадлежал «Бесу» - известному авторитету Бескову Анатолию Юрьевичу. Бесков и построил этот коттедж, где то в середине девяностых, причем в рекордные сроки, подрядив для этого целый строительный трест.
Бес одно время был подопечным Сорокина, то есть стоял у него на особом учёте, как лицо неблагонадёжное. Так что волей-неволей, а прихо-дилось участковому подолгу службы заглядывать к «подучётному элементу» на огонёк. Бандит, а впоследствии, весьма уважаемый «новый русский» Бесков, с Палычем старался не ссориться. Зная, что капитан мент из «правильных», и ни когда, ни чего не примет от «подучётного», он всегда старался усадить его к столу и угостить его какими-нибудь невиданными простому обывателю, деликатесами. Палыч жил один, питался магазинными пельменями по вечерам, а днём – в райотделовской столовке, поэтому ничего зазорного в том, чтобы нахаляву пожрать, у лопающегося от дурных денег Беса, не видел. Правда, ничего крепче чая – кофе Палыч терпеть не мог – не пил, вот это по понятиям «правильного» мента, было уже «табу».
Палыч, с непонятной даже для него самого грустью смотрел на жёлтую дорожку, ведущую от пропускного сооружения до дверей коттеджа. Он вспомнил, как Бес ему сказал когда-то: « Знаете, Тимофей Палыч, я тут недавно дочке сказку читал, ну про эту девчонку, которую блин в натуре занесло в непонятку какую то, как её – Элли! Во! Дак вот там вся эта стрёмная компашка шлёпала по дорожке из жёлтого кирпича! Вот моя Настёна и заладила, мол папа хочу такую же, я со своим Татошкой буду по ней гулять! Ну а мне чо в натуре, жалко, что ли! Сделал! Только не спрашивай, откуда мне этот жёлтый кирпич привезли, и во сколько он мне обошёлся! Зато дочка довольна, да и вообще, в натуре, прикольно!
Позже, в самом конце девяностых, Беса грохнули, его гражданская жена долго судилась с его матерью за права на коттедж, который всё это время стоял закрытый, постепенно ветшал, а участок и английская лужайка – предмет особой гордости Беса – зарастали бурьяном и одичавшим кустарником. Теперь, стоя на дорожке из жёлтого кирпича, который строители так хорошо подогнали, что через него не пробилась ни одна былинка, немолодой капитан с неожиданной теплотой вспоминал времена, которые с чьей-то лёгкой, руки назвали «лихими девяностыми». Он вдруг понял, что возможно, эти «лихие» и были лучшими годами в его жизни.
- Опаньки! Глянь, Палыч! Судя по всему, твой филиал стремительно расширяется! – вывел Палыча из ностальгических воспоминаний смеющийся голос Игоря.
Палыч оглянулся и увидел, невесть откуда взявшегося, толстячка не-большого роста. Вид, новый персонаж палычевской драмы, был настолько креативен, что известному стилисту Звереву, оставалось только нервно ку-рить стоя в сторонке. Персонаж был одет в ярко розовые лосины, которые туго обтягивали его пухлые ляжки, клетчатую жёлтую рубашку и зелёный клубный пиджак. На ногах чудилы красовались явно не дешёвые, стильные чёрные туфли. Видимо, для окончательного завершения задуманного об-раза, на шею, удачливый соперник Зверева напялил чёрный галстук - бабоч-ку, прожженной в двух местах, очевидно, сигаретой.
Толстячёк приподнялся на цыпочки и так широко раскинул руки, слов-но хотел обнять не только обоих дорогих гостей, но и отсутствующих Зверева, Пенкина, Моисеева и прочих братьев по цеху, склонил голову набок, изобразил самую радушную улыбку на, кстати, довольно приятном лице, и заговорил умопомрачительной скороговоркой.
- Господа, господа, если бы вы знали как я рад вас видеть! Я в полном, неописуемом восторге! Ах, если бы вы знали как рад вашему приходу наш великолепный хозяин, это, несомненно, лучший день в его жизни! Дорогой! Желанный, обожаемый вы наш Тимофей Павлович и вы храбрейший из всех милицейских сыщиков Игорь Петрович, солнце, солнце, упавшее на землю не опалило бы нас своими лучами так, как опаляют нас недостойных лучи славы и доблести исходящие от вас о-о-о! – Толстяк зажмурился и завыл в религиозном экстазе. При этом он как то подозрительно высоко подпрыгнул, замахав руками с немыслимой скоростью, совершил в воздухе замысловатый пируэт и приземлился в метре от прежнего места, жужжа, как гигантский шмель.
- Минуточку, гражданин! – решительно воспользовался паузой Палыч – вы здесь проживаете? У вас есть прописка? Кем вы приходитесь хозяину? Да кто вы такой, как вас зовут, чёрт бы вас побрал! Остановитесь же наконец!
- Меня зовут Круль, господа, я должен проводить вас до дома. Прошу вас следовать за мной! – Отчаянно виляя бёдрами, махая руками и ежесе-кундно подпрыгивая провожатый затрусил впереди дорогих гостей по жёл-той дорожке, при этом не затыкаясь не на минуту – да, да Круль, вот…, да о чём я… вот посмотрите на наш замечательный участок! Как мило со стороны бывшего владельца, он умудрился разместить на отведённых тридцати со-тках столько замечательных вещей! Вот, посмотрите, справа от вас! Видите? Вы думаете это груда камней оставшихся после постройки коттеджа? О-о-о тогда вы ошибаетесь! Это японский сад камней, прелестно, не правда ли? А эта изумительная беседка построена специально для созерцания этого сада! Сидя в такой беседке, японцы очищают душу и приближаются к вечному, от-крывая своё сердце на встречу прекрасному! Ах, ах! Это поистине святое ме-сто! Мы на днях отрубили в ней голову курице, так не поверите, благодаря жизненной силе, скрытой в этом волшебном месте, она и не подумала око-леть! Напротив, господа, она вырвалась от нас и убежала! На свою беду, она забежала на территорию Хрумма, ну и конечно, эта гадина проглотила её це-ликом! Эту сволочь – Хрумма – привезли, что бы он извёл на территории кротов и крыс, а он! Представьте, господа! Он повадился глотать хозяйских кур! А третьего дня проглотил любимого кабанчика Изольды! Представляете? Теперь ей, бедняжке, приходится ездить по дому на Маркизе, а у неё…
- Да заткнёшься ты наконец или нет – заорал Игорь, а Палыч подумал, что выражение «едет крыша» - вполне характеризует состояние, в котором он сейчас пребывал.
- О-о-о господа! Мы уже почти пришли – назвавшийся Крулем под-прыгнул не менее чем на метр – а вы обратили внимание на чудную жёлтую дорожку по которой мы идем! Ах, ах! Какая находка! Я так обожаю этот ми-лый мультик – волшебник изумрудного города – а вы Игорь Петрович? Да? Ну впрочем не важно! Как там: «…я в город изумрудный иду дорогой труд-ной…» - пропел Круль гнусно фальшивя – там такая миленькая девочка Элли и совершенно восхитительный пёсик Татошка! Да Татошка, о-о-о я обожаю собак! Кстати о собаках! У моей милой тётушке в Мариуполе, был точно та-кой пёсик как у Элли. Я его обожал! До сих пор без слёз не могу вспомнить его милые шалости! Как он любил писать мне на ноги! А как он однажды на-валил целую кучу в мои любимые туфли! Потом тётя мне писала, что он по-пал под грузовик, и его буквально размазало по асфальту метров на пять! О-о-о! Как я плакал! Я был безутешен! Я не мог себе простить, что не присутст-вовал при этом зрелище! Как много я потерял! Ах! – толстячёк ловко увер-нулся от Игоря, который пытался схватить его за горло – что вы делаете, гос-подин милицейский!?
- Стоять! – Игорь гневно и тяжело дышал – подойди сюда! Ко мне по-дойди, я сказал!
- Игорь Петрович! Дорогой вы мой! Я и не думал, что…
- Слушай сюда! – перебил Игорь – постарайся уяснить следующее: во-первых, я тебе не дорогой, во-вторых, перестань кривляться как мартышка на морозе, в-третьих – Круль, это имя? Фамилия? Отчество?
- Ха! Фамилия! Что фамилия! Вот у моей дорогой тётушки из Мареупо-ля, была такая смешная…
- Ну, хватит! – Перебил на этот раз Палыч, которому вся эта кутерьма уже изрядно надоела – давайте гражданин пройдёмте в дом и там не спеша во всём разберёмся. Собственно за этим мы с храбрейшим из «милицейских сыщиков», сюда и пришли!
С этими словами капитан поднялся на невысокое крыльцо и, подойдя к двери коттеджа, повернулся, делая призывный жест.
- Ну же! Радушный хозяин, приглашайте нас в дом, раз уж пришли!
- Нет что вы, господа – Круль как то весь сник и съёжился – мне…, нам…, туда нельзя, что вы – залепетал он, прижав руки к груди, я ведь всего-навсего Круль, я могу провожать гостей только до крыльца! В дом нам не положено, мы…, я…, то есть…
Дверь дома внезапно открылась. Палыч резко обернулся, готовый к чему угодно – Игорь в два прыжка оказался рядом.
В дверях стоял высокий худой старик с удивительно прямой спиной. Вероятно, в молодости он выглядел как настоящий атлет, но и сейчас было видно, что обладатель широченных, хотя и высохших плеч не утратил недю-жинной силы. Старик был одет в длинный до пят чёрный балахон, голова и благообразная его борода были абсолютно седыми. В правой руке он дер-жал трость, больше напоминающую, какую-то архаичную клюку. Старик грозно взглянул на сгорбившегося вдруг Круля.
- Ты свободен, можешь идти! – властно произнес он неожиданно гус-тым, низким, далеко не старческим голосом.
Круль почтительно поклонился, и резво перебирая толстенькими розо-выми ляжками, скрылся за домом.
- Здравствуйте господа - произнёс старик с лёгким поклоном.
Игорь и Палыч закивали в ответ.
- Здравствуйте – произнес, наконец, Палыч, впечатлённый величест-венным видом старика – вы хозяин дома? Дело в том, что я…
- Я Вруб! – веско произнёс бородатый.
- Кого вруб? – брякнул Игорь.
- Я, Вруб, юноша – с расстановкой произнес старик, глядя не опера – и я провожу вас к хозяину.
- А вы кто ему будете?- Палыча раздражало, что весь его опыт не мог помочь ему найти нужного тона, в общении со всеми этими чудиками и от этого такая привычная процедура, как посещение жителей своего, Зелено-дольского, участка, превращалась в какую то фантосмогорию. – И вы, между прочим, меня перебили. Я здешний участковый, капитан Сорокин. Зовут меня Тимофей Павлович. Попрошу вас, уважаемый, представиться нормальным именем – отчеством, означенным в вашем паспорте. Надеюсь, таковой у вас имеется?
- Оперуполномоченный, лейтенант Харченко, - представился в свою очередь Игорь, небрежно махнув перед глазами загадочного Вруба красной корочкой, - итак, фамилия, имя, отчество?
- Я Вруб, господа, - в отличии от Круля, старик явно не страдал много-словием, - позвольте мне проводить вас к хозяину, где вы получите ответы на все ваши вопросы. Уверяю вас.
С этими словами, упрямый Вруб повернулся к офицерам спиной и сте-пенно зашагал от входной двери вглубь холла. Палыч тяжело вздохнув, по-следовал за ним. Замыкал торжественную процессию, постепенно приходя-щий в тихое бешенство, Игорёк.
Холл, по которому шествовал Вруб, был хорошо знаком Палычу, одна-ко на этот раз, он приметил вокруг следы некоего запустения. Уборку явно никто давно не делал, стены, пол и немногочисленную, антикварную мебель, купленную в своё время Бесом, покрывал толстый слой пыли. Зеркало огромного, из морёного дуба трельяжа, было накрыто какой-то грязной мешковиной. Позолоченная, трёхуровневая люстра, с двадцатью пятью рожками – гордость Беса – была плотно завёрнута полиэтиленовой плёнкой. Дверь справа от входной двери, ведущая из холла в сауну и бассейн, была завалена каким-то хламом, а из-за приоткрытой левой двери, ведущей в столовую и на кухню, раздавался густой смачный храп.
- А там кто? – спросил Игорёк, указывая на левую дверь.
- Это наш ночной сторож, - не оборачиваясь, пояснил Вруб, - он спит днём. Не нужно его будить, господа!
- Боюсь, всё же придётся, - злорадно пообещал Палыч, - но может быть позже.
Прямо напротив входной двери, громоздилась широкая парадная ле-стница, ведущая на второй этаж особняка, где располагались гостиная с ка-мином, бильярдная и нечто вроде приёмной и кабинета. Третий этаж зани-мали спальни хозяев и комнаты для гостей.
Процессия во главе с Врубом поднялась по лестнице и остановилась перед высокой двухстворчатой дверью, ведущей, насколько помнил Палыч, в приёмную. Приёмной, эту большую комнату в шутку называл Бес. Именно здесь он собирал своих братков для обсуждения насущных бандитских про-блем, придавая сходнякам вид производственного совещания.
- Прошу вас! – Вруб церемонно распахнул дверь перед блюстителями порядка, и посторонился, пропуская их вперёд.
Палыч, чувствуя за спиной горячее дыхание молодого напарника, уве-ренно вошёл в комнату. Комната представляла собой типичный «предбан-ник», предваряющий вход в кабинет всякого уважающего себя руководителя от директора ЖЭКа, до президента. Вдоль всей левой стены протянулся дугообразный стол-барьер, за которым восседала ухоженная блондинка очевидно секретарша и занималась типичным секретарским делом – пялилась в жидкокристаллический монитор компьютера и одновременно елозила маникюрной пилочкой по длинным ногтям. Сзади и сбоку от стола находилась массивная деревянная дверь – вход в кабинет, напротив стола – стеллаж, от пола до потолка, заставленный горшками с вьющимися растениями, толстыми офисными папками и различной канцелярщиной. Справа от стеллажа стоял круглый журнальный столик и три мягких кожаных кресла – для посетителей, ожидающих милости начальника, а в данном случае владельца большого дома.
- К Ульяну Ивановичу из милиции! Отчеканил вошедший следом за Игорем Вруб и гордо удалился, прикрыв за собой дверь.
Секретарша оторвалась от первого из поглощавших её занятий и с ин-тересом стала изучать вошедших. Игорёк, в свою очередь, вооружившись самой обаятельной улыбкой из своего ассортимента неисправимого оболь-стителя, углубился в созерцание ладной фигуры девушки, отдавая явное предпочтение бюсту и разрезу на коротенькой юбочке. Палыч продолжал оглядывать приёмную и убеждаться в том грустном факте, что на креслах и столике, обычность интерьера секретарской, собственно и заканчивалась. Вопиюще не вписывался в деловой стиль приёмной, стоящий слева от стел-лажа, около широкого, вовсю стену окна, грубый самодельный стул, на котором дремала, уронив острый подбородок на грудь, кошмарного вида старуха, одетая во что-то немыслимое. На её коленях лежал толстенный изогнутый дрын с крючками на концах, в котором Палыч с изумлением опознал архаичное коромысло. Старуху частично скрывало растущее в большой кадке, какое то пышное комнатное растение, поэтому Палыч её сразу и не приметил. Игорь же был полностью поглощен углублённому изучению прелестей секретарши, и ему было не до подобных «мелочей». Он, видимо, остался очень доволен результатами осмотра местных достопримечательностей и, потому улыбнувшись ещё лучезарнее, игривой походкой подошел к секретарскому столу, склонился над девушкой, отперевшись на локтях, и заговорил, интимно понизив голос:
- Разрешите представиться! Лейтенант Харченко, уголовный розыск. Для родственников, коллег, друзей и особенно красивых девушек – Игорь. Этот, суровый на первый взгляд капитан, Игорёк кивнул на Палыча, местный участковый – Тимофей Палыч. А как прикажете называть вас, милая барыш-ня?
- Изольда, - кокетливо ответила барышня, накручивая на изящный пальчик белокурый локон, - вам, как я поняла, нужен Ульян Иванович?
- О! Изольдочка! Я так и думал, пока не увидел вас. Но теперь я понял, что непростительно заблуждался!
Изольда слегка покраснела.
- Кто это? – Палыч вклинился в игоревский трёп и ткнул пальцем в сто-рону старухи. – Игорь, ты видел?
Опер взглянул по направлению палычевского пальца и обмер.
- Это… что…, кто?
- Э то баба Маня, - просто ответила Изольда, - она наш ангел-хранитель. Ульян Иванович без неё как без рук, первая помощница и советчица. Баба Маня знает нашего шефа с раннего детства.
- А почему она, ну это… так странно выглядит?
- Странно? Ну не знаю. Она вообще большой оригинал!
Старуха, словно почувствовав, что говорят о ней, открыла глаза и под-няла голову. Увидев незнакомцев, она крепко сжала лежащее на коленях ко-ромысло, принюхалась, поводя по воздуху длинным крючковатым носом, и спросила у Изольды резким скрипучим голосом:
- Мертвяки аль нежить кака?
- Местные, баб Мань. Нежить!
- Местные? Как же пустили?! На што они тута? Каштанка штоль рехну-лась совсем?
- Да нет бабуль, сам захотел увидеть. Барьер снял!
- А-а-а! Ну, ежели што сам, тогда оно конечно! А синюхой-то светили? А то ведь палить начнут! Ане тута все полоумные!
- Всё в порядке, не волнуйся баб Мань! Порох расщеплён на втором уровне барьера, пусть себе палят!
- Ну тады запущай их, сердешных, авось выйдут! Кады обещались окно поправить?
- Ещё часа два, максимум – три. Каштанка твёрдо обещала!
- Ох скорей бы! Неделю мурыжат! Притомилась я!
Потрясённые до глубины души услышанным диалогом, Палыч с Иго-рем ошарашено смотрели друг на друга.
- Проходите господа! – Изольда широким жестом указала на дверь ка-бинета.
- О чём это, чёрт бы вас побрал, вы тут кудахчите?! – Игорь первым пришёл в себя, - кто мертвяки, кто нежить?
- А ты милок чёрта то не поминай понапрасну! – Бабка вскочила со сту-ла и энергично затрясла коромыслом, - ешшо раз про него услышу так оттяну вдоль хребта – взвоешь! – Она затопала ногами, затрясла седыми неопрятными космами и завертела над головой тяжёлым коромыслом с умопомрачительной скоростью.
У Игорька от ужасной картины волосы на голове встали дыбом.
- Угомонитесь мамаша! – Палыч встал между Игорем и разбушевав-шейся старушенцией и вытянул руку ладонью вперёд в её сторону, - а вас девушка, - участковый повернулся к Изольде, - я попрошу вас собрать здесь всех находящихся сейчас в доме. При себе иметь паспорт. Отсюда никуда не уходить, будем вызывать по одному. Вас и бабули это тоже касается! Пошли Игорь!
Палыч шагнул к двери в кабинет, взялся за ручку в виде дракона, под-нял глаза и обомлел. У Игоря, тоже взглянувшего на дверь, во второй раз за последний час, отвалилась челюсть. На двери, в том месте где обычно быва-ет табличка с фамилией и именем-отчеством хозяина кабинета, были при-креплены, матово поблескивая латунью, три хорошо известные каждому русскому человеку буквы. Буквы были расставлены в порядке, образующем самое, наверно, известное ругательство не только в России, но и во всём ми-ре. Игорёк, придя в себя, расхохотался:
- Нд-а-а-а! – Протянул он корчась от смеха, - любите же вы своего на-чальника, как я вижу, до потери пульса! Так вы прикажете к нему и обра-щаться, да? Здравствуйте мол господин…, поименованный вашей двери, - и Игорь закашлялся в новом приступе хохота. Однако Изольда, а тем более опасная бабка Маня, веселья опера не разделяли. Как, впрочем, и Палыч.
- Худолеев Ульян Иванович. Так зовут нашего хозяина, не понимаю, господа, что здесь смешного? – Изольда сверлила опера ледяным взглядом. На раздувшуюся от праведного гнева бабку и вовсе было страшно смотреть.
- Ладно пойдём, - вздохнул Палыч и полный самых мрачных предчув-ствий вошёл в кабинет. Следом за ним поплёлся Игорь, на всякий случай за-фиксировав левой рукой нижнюю челюсть, в надлежащем положении.
Палыч устал удивляться всему пережитому и увиденному за сегодняшний, совершенно сумасшедший день. Оглядев просторный, величиной с половину школьного спортивного зала, кабинет, он и не удивился. Он ожидал, нет не чего-либо подобного, но какого подвоха определённо. Единственная, мысль, болезненно кольнула уставший мозг Палыча: «такого помещения здесь быть просто не может! Оно не должно здесь уместиться! Этого просто не может быть!»
Огромный кабинет, между тем, выглядел следующим образом. У са-мой дальней стены, на полуметровом возвышении, стоял фундаментальный письменный стол, едва различимый в царившим в кабинете, полумраке. На столе в беспорядке лежали разнообразные предметы диковинного вида и непонятного назначения. Над столом виднелась спинка готического стула, чёрного цвета, размерами более похожий на трон короля Артура. К этому монументальному столу, притулившись к возвышению торцом, стоял длин-ный, менее удалённый от нас во времени приставной стол, вдоль которого стояло шесть стульев – по три с каждой стороны. У левой от входа стены, сто-ял ещё один стол, на этот раз овальный, с гнутыми резными ножками стиля «модерн». Стол окружали шесть мягких полукресла, того же стиля, обитых бардовым плюшем. Стол был покрыт ниспадающей до пола бархатной крас-ной скатертью. Над ним, на потолке, можно было разглядеть нечто вроде закрытого круглого люка, метра два в диаметре. Метрах в четырёх от гигант-ского письменного стола, стоял предмет вовсе уж несуразный – это был большой пень или, если хотите – плаха, выстой чуть больше метра, со спи-ленной, градусов под сорок пять, верхней частью. Такая же чурка, может, чуть поменьше, стояла и с торца приставного, длинного стола. Правую стену кабинета украшала дикого вида этажерка, на верхней полке которого сидела большущая сова, которая не мигая смотрела на вошедших. В глазах совы светилась вековая мудрость и вселенская печаль. Больше в кабинете ни кого не было.
- А знаешь, Палыч, ты был прав, - тихо заговорил Игорь, мрачно глядя на два узких арочных окна, сквозь которые пробивались лучи солнца – единственный источник освещения кабинета.
- В чём прав?
- А в том, что надо валить отсюда! Не наше это дело, доложим по руко-водству, напишем рапорта - а там – пусть реагируют как считают нужным!
- А ты представляешь, что о нас подумают, когда прочитают эти наши рапорта? Я боюсь мне сразу же придётся писать ещё один рапорт – о предоставлении мне пенсии по выслуге лет, а также по причине впадения в острую фазу хронического маразма!
- Ну а ты что предлагаешь?
- Давай сделаем так: вернёмся к Изольде, проверим документы у тех, у кого они найдутся, а остальных – вызовем дежурку и увезем к себе, а там уж – тссс… Смотри!
Палыч толкнул напарника локтём в бок и показал дрогнувшей рукой на овальный столик. Игорь подумал, что он не зря придерживал свою, ставшую сегодня слишком уж подвижной, нижнюю челюсть. Красная скатерть, покрывающая модерновый стол, заколыхалась и начала приподниматься. Из-под стола, на четвереньках, энергично двигая тощим задом, выползал маленький мужичёк в застиранном спортивном костюме. Бодро двигаясь задним ходом, и не вставая с колен, мужичёк развернулся широким полукругом, подполз к посетителям, снизу-вверх взглянул на них, смущенно улыбнулся, кивнул головой, и произнёс на выдохе:
- Здрас-с-с-те!
Палыч, твёрдо решивший не чему больше не удивляться, хмуро смот-рел на выползка. Игорь, где то даже обрадованный тем, что шоу продолжа-ется, быстро вернулся в своё, обычное, иронично-весёлое расположение ду-ха, склонил голову набок и с видом ценителя искусства оглядел стоящую на четвереньках у его ног, фигуру с поникшей, как у усталой лошади головой и одобрительно произнёс:
- Хорошо смотритесь, дорогой товарищ!
- Да…, я это…, вы меня покорнейше простите! Я там искал…, понимаете, он убегает, а потом теряется, потому, что плохо видит. Забьется куда-нибудь и мяучит так жалобно! А я боюсь, что на него наступят!
- Да, да! Это действительно большая проблема! Мы вас так хорошо по-нимаем! Но однако-ж, мы по делу и время у нас ограничено,- Игорь перешёл на деловой тон, - вы кто будете, уважаемый?
- Я то?
- Вы то!
- Разрешите представиться! Худолеев я, Ульян Иванович! - Хозяин до-ма ткнулся головой в оперскую коленку и протянул вверх руку, неловко за-виснув не трёх конечностях.
- Может вы всё-таки встанете, Ульян Иванович? – Игорь отступил на шаг, - вам помочь?
- Нет, нет! Не беспокойтесь ради бога, я сам, - Худолеев легко вскочил на ноги, оказавшись мужчиной ниже среднего роста, худощавым и жили-стым. Его возраст с трудом поддавался определению – острая мальчишеская мордашка, с блестевшими на ней большими чёрными глазами плохо сочеталась с седыми, коротко остриженными волосами. Взгляд был виноватый и настороженный.
- Значит, вы и есть Худолеев Ульян Иванович? – недоверчиво спросил Палыч, - и вы являетесь владельцем этого коттеджа, правильно?
- Совершенно верно! Я самый и есть!
- Тогда давайте с вами где-нибудь присядем, нам необходимо задать вам несколько вопросов. Вам уже доложили кто мы и откуда?
- Да конечно! Прошу вас, присаживайтесь здесь, - домовладелец ука-зал на кресла стоящие вокруг овального столика, - только умаляю вас, смот-рите, пожалуйста, под ноги! Если с Нафаней произойдёт несчастье – я этого не переживу!
Соблюдая непонятную для них осторожность, Палыч с Игорем, вслед за хозяином уселись в удобные кресла.
- А кто такой Нафаня? - рассеяно спросил Игорь, глядя, как участковый раскладывает на красном бархате бланки протоколов и повесток, - это котё-нок?
- Нет, почему вы так решили?
- Ну…, вы же сами сказали – жалобно мяучит.
- Ну да, мяучит! Они все мяучат, но это не… как вы сказали? Котёнок? Нет, это не котёнок, это хурм – такой забавный милый зверёк, я его обожаю! Но он опять потерялся, - глаза Ульяна Ивановича увлажнились.
- Итак! – Палыч решительно прервал сентиментальные излияния хо-зяина. – Мне нужно следующее: документы на дом и участок, купчая, справ-ка БТИ и прочее, ваш паспорт, паспорта всех проживающих в доме лиц, а так же трудовые договоры с лицами, которые находятся здесь в качестве работ-ников. Далее, вы должны мне объяснить… Господи! Игорь что это!? – заорал вдруг Палыч, тыча пальцем в игореву ногу.
Игорь вздрогнул от неожиданности, посмотрел вниз на свои ноги и за-вопил дурным голосом: по левой ноге лейтенанта, ползло кошмарное суще-ство величиной с громадного паука. Мерзкая тварь была шестипалой, зарос-шей чёрной шерстью. На тоненьких, еле заметных ниточках стебельках, вра-щались два красных, выпученных глаза. Игорёк, с детства панически бояв-шийся пауков, сороконожек, больших чёрных тараканов и прочей нечисти, подпрыгнул, чуть ли не на метр, с грохотом опрокинув стул, затопал ногами и, уцепившись обеими руками за штанину бешено затряс ею, стараясь сбро-сить с себя ужасного пришельца. При этом он крутился волчком и голосил так, что у Палыча заложило уши.
Наконец, паукообразная тварь сорвалась со штанины и грузно шмякнулась на пол в метре от Игорька. Пришедший в себя Палыч одним прыжком подскочил к копошащейся твари и преодолевая отвращение отпнул её в сторону двери. Мерзкое создание, описав дугу, брякнулось на спину, пронзительно мяукнуло и судорожно задёргало всеми шестью лапами.
- Нет! Не трогайте его! – заорал Худолеев, он подскочил к участковому, с неожиданной для своего телосложения силой оттолкнул его в сторону – Палыч от неожиданности грохнулся на пол – бросился к существу и упал над ним на колени.
- О-о-о! Нафанечка! – Запричитал он заламывая руки, - что эти ироды с тобой сделали!? Ты жив малыш? Тебе больно!? О-о-о!!!
Ошарашенные милиционеры во все глаза смотрели на потрясающую картину.
- Вы за это ответите! Я буду жаловаться! – Продолжал бушевать хозяин, - какая первобытная жестокость! Это ужасно, ужасно! – Продолжая кричать, он аккуратно, обеими ладонями, подобрал с пола своего Нафаню и бережно понёс его к своему грандиозному письменному столу.
- Простите ради бога, мы же не могли даже представить, что…
- Я же вас предупреждал! Предупреждал!
- Палыч! Да прекрати ты оправдываться перед этим уродом! – заорал Игорь, который всё ещё дрожал всем телом от пережитого ужаса. Он под-скочил к плачущему хозяину и затряс кулаком перед его мокрым носом, - а ты, козёл, если держишь в доме всякую пакость, то держи её в банке или ещё где! Я чуть богу душу не отдал, ты понимаешь это или нет!
- Ах! Да вы мне ещё угрожать! Угрожать да! - Крик хозяина сорвался на истерические ноты. Он встал на цыпочки и, неожиданно широко открыв рот, ловко укусил Игоря за кулак.
Опер взвыл и затряс рукой. Худолеев снова склонился над своим лю-бимцем, потрогал его пальцем и опять заголосил:
- Он не дышит! Не дышит! Что вы наделали!? О-о-о!!! Я этого не пере-живу!
Видимо, будучи здорово не в себе, он подбежал к стоящему в глубине комнаты чурбану, похожему на плаху, рухнул возле него на колени и вдруг, с размаху треснулся башкой о его скошенную поверхность. По кабинету прокатился глухой гул, с потолка посыпалась какая-то труха.
- У-у-у-у!!! – Разразился Ульян Иванович леденящим душу воем, а по-том снова, ещё сильнее шибанулся о чурбан, потом снова и снова. Вскоре удары приобрели чёткий ритм. Кабинет наполнился пылью, треском древе-сины и жуткими воплями.
- Эй, вы что творите! – Игорь, забыв о прокушенной руке, - кинулся к неиствовавшему мужику и схватив его за ногу, попытался оттащить от места самоистязания.
Куда там! Страдалец, не прекращая своего увлекательного занятия, другой ногой изловчался и лягнул спасателя в челюсть. Лязгнули зубы. Игорь виртуозно заматерился, тщательно подбирая самые изысканные обороты. В ответ на это, сидевшая на этажерке сова, захлопала огромными крыльями и возмущенно заухала.
Вконец обалдевший Палыч, забыв, что решил больше не удивляться, широко раскрыв рот, созерцал это воистину завораживающее действо. Уда-ры продолжались, Игорь ругался, сова хлопала крыльями и ухала. Внезапно с треском распахнулась дверь, в комнату ворвалась старая карга, с коромыс-лом наперевес, а следом за ней – сгорающая от любопытства Изольда. Ста-руха гневно зыркнула на Игоря нехорошим взглядом, в три прыжка подско-чила к хозяину и запричитала:
- Ой, ой, ой! Батюшка ты наш! Что же эта нежить с тобой сотворила-та-а-а! У-у-у проклятушшии! – она погрозила Палычу коромыслом, - щас, сер-дешный, щас полегчает!
Старуха поплевала на ладони, покрепче ухватила за конец коромысла, и, размахнувшись, со страшной силой саданула им Ульяна Ивановича вдоль спины. Палыч нервно икнул. Игоря, в который уж раз подвела нижняя че-люсть. Изольда в полном восторге захлопала в ладоши. Сова, хлопая крыль-ями, тяжело взлетела с этажерки и приземлилась на хозяйский стол – по-ближе к побоищу.
- А-а-а-а! – В полном экстазе заблажил саданутый, не прекращая, впро-чем, долбиться о плаху.
Старуха ударила снова – крик, удар головой, аплодисменты Изольды. Коромыслом по спине – крик, удар головой, аплодисменты, труха с потолка, пыль, уханье – ужас!
Наконец, избиваемый, прекратил биться о плаху, поднял голову, про-светлел лицом и улыбнулся. Дикая ведьма задержала в воздухе уже зане-сённый для следующего удара дрын и облегчённо вздохнула.
- Ну, сердешный, полегчало?
- Да баб Мань. Спасибо родная. Чтоб я без тебя делал!
- То-то и оно! Сгинул бы, сердешный, из-за доброты своей, - старушен-ция злобно переводила взгляд с Игоря на Палыча и обратно, - зачем иродов энтих в дом велел впустить а? Оне-ж вообще без понятия, как себя блюсти в приличном обществе! Дозволь, я их поучу уму-разуму!
Палыч слушал бормотание старухи рассеяно – его удивляло, что на ли-це Худолеева не наблюдалось ни каких следов от его самоотверженных уп-ражнений с плахой.
- Так, уважаемые жильцы! Я последний раз прошу вас по-хорошему! Прекратите эти свои дурацкие фокусы и…
Договорить Палыч не успел. Из внезапно открывшегося над его голо-вой люка, свесилась огромная тупая морда чудовищных размеров змеи и медленно раскачиваясь, стала опускаться к нему, вытягивая с потолка всё новые и новые метры своей отвратительной туши. Глаза чудовища сверлили участкового ледяным взглядом, проникая в самую глубину души, и он чувствовал, что не может не отвести своих глаз от фантастического зрелища, ни сделать попытки убежать от него. Он был полностью парализован сковавшим его ужасом. Когда голова змеи оказалась на уровне глаз Палыча, она медленно раскрыла пасть, размерам которой мог бы позавидовать самый крупный гиппопотам. Капитан вдруг почувствовал страшную усталость и безразличие ко всему, его ноги подкосились, и он кулём рухнул на пол.
- П-а-а-алы-ы-ыч! – Игорь не узнал собственного страшного крика, - трясущимися от ужаса и отвращения руками он вытащил из наплечной кобу-ры свой верный ПМ и дослал патрон в патронник, - Па-а-ал-ы-ыч! А-а-а-а сссу-у-у-уки! Получайте!
Опер прицелился в толстое как бревно тело змеи, свисающее над ле-жащим без сознания товарищем, и нажал на спуск, но выстрела не последо-вало: «Осечка, чёрт, чёрт! Как некстати» – вихрем пронеслось в мозгу Игоря. Он снова передернул затвор, выбрасывая негодный патрон, и рванул спус-ковой крючок. Осечка! Ошалевший Игорь начал лихорадочно щёлкать затвором и жать на спуск, но выстрелов не было. Игоря колотил озноб.
- Бросьте, молодой человек, ничего не получится! – Игорь оглянулся на голос и увидел, что в открытых дверях кабинета стояла та самая девица, которая встречала их у входа. Она стояла, сложив руки на груди, и презрительно улыбалась. За её спиной, в позе телохранителя стоял Вруб.
- Неужели вы думаете, что мы впустили бы вас в дом, заранее не по-беспокоясь о собственной безопасности? – Продолжала вошедшая, - мы нейтрализовали ваше примитивное оружие ещё при входе. Помните, коридор с синим светом? Так вот: порох в патронах полностью поменял свои химические свойства, сейчас он безобиднее песка из детской песочницы.
А, блядюга! – Игорь размахнулся и запустил табельное оружие в голову надменной девицы.
Пистолет, не долетев метра до цели, как будто ударился о невидимую стену и с грохотом упал на пол. Игорь услышал у себя за спиной хлопанье крыльев, резко обернулся, но среагировать не успел – здоровенная сова опустилась ему на голову, вцепилась когтями в волосы и, с размаху долбанула в лоб крючковатым, твердым как железо клювом. Мозг Игоря отреагировал страшной болью, ярчайшей вспышкой перед глазами, а потом наступила блаженная темнота…


- Эй, парень! Эй, очнись! Ты меня слышишь? Да очнись же!
Игорь медленно приходил в себя. Он слышал, чей-то встревоженный голос, раздающийся, откуда-то издали, чувствовал, что его трясут за плечо, но не мог заставить себя шевельнуться. Голова страшно болела, к горлу под-ступала тошнота. Наконец, ему с трудом удалось открыть глаза. Он обнару-жил, что сидит за рулём своего жигулёнка, рядом, закинув голову на спинку кресла, тихо постанывал Тимофей Палыч, а над ним склонилось озабоченное лицо какого-то мужчины.
- Уф! Ну, слава богу! – Облегченно выдохнуло лицо, - ну, всё в порядке, или болит что? Может – сердце? Ты скажи, у меня в аптечке нитроглицерин есть, дать под язык?
- Не надо, - прошептал Игорь, - вы кто? А…я где?
- Ну, ты даёшь! – Незнакомец усмехнулся, - я мимо проезжал, гляжу – машина стоит, двери открыты, движок заглушен, а в салоне двое – не шеве-лятся! Ну, я и подумал…, мало ли что; ограбили, убили, или отравились чем. Товарищ-то твой спит что ли? Короче если ничего не надо – я поехал. Поздно уже, а до города – пара километров.
Мужик повернулся и пошёл к стоящей рядом иномарке. Вскоре хлоп-нула дверь, завёлся двигатель, и машина уехала. Игорь взглянул на часы – около семи вечера. Он помнил, что заехал за участковым около восьми утра. А дальше? Что, чёрт побери, было дальше!? Они что, не поехали в отдел, а отъехали загород и надрались не с того не с чего? Палыч, помнится, был с похмелюги, но… нет. Невероятно!
- Где мы, Игорёк? – вывел Игоря из задумчивости тихий голос капитана.
Игорь повернул голову и уставился в мутные глаза пассажира.
- Куда это, мать твою, ты меня завёз!? – Палыч глянул на часы и его глаза округлились, - что, к чертям собачим, происходит!?
- Да не ори ты, Палыч! Сам не хрена не врубаюсь! Мы ни чего не пили?
- Пили? Да ты что – охренел!? Мы же вроде должны были… Ты за мной зачем заезжал то?
- Ни черта не помню, представляешь? Ствол! Ствол, блин! – Игорь ли-хорадочно захлопал себя по бокам, - ф-у-у-у, на месте! Ну, что делать то бу-дем, товарищ капитан?
- Что, что! Почём я знаю!? Вечером заходи ко мне, посидим, потолку-ем…, глядишь – чего и всплывёт. А сейчас… рули в отдел, мне не привыкать опиздюляться, ну а ты – молодой ещё, шибко наезжать не будут. Да и ска-жешь – мол, по земле ходил, с людишками нужными шептался, вообщем – выкрутишься! У меня тоже есть вариант. Специально на чёрный день берёг – сдам один потешный бордельчик, совмещённый с наркопритоном, скажу - весь день ухлопал, но результат то - налицо! А у нас, как ты знаешь – побе-дителей не судят!
Игорь с сомнением покачал головой, повернул ключ зажигания – «жи-гуль» завёлся сразу – развернулся и покатил в сторону города.

- Логан! Логан! Здесь Кошта! Ответь!
- Рад слышать тебя, девочка! Судя по приёму - у вас всё получилось?
- Да, как и планировали! Барьер прошли, через полчаса объявимся. Как там Урух?
- Урух будет в восторге! А вот перед Стювардом придется подробно от-читаться.
- Плевала я на Стюварда! И вообще, ты знаешь, как здесь говорят? По-бедителей не судят…