Че Гевара

ЧЕ ГЕВАРА

- Ну, это ты перегнул! Да-а, скажешь мне то же. Опадём! Осыплемся! Смешно! Ты посмотри на нас. - Говорил один кленовый лист другому. А вокруг шелестела остальная листва и внимательно следила за разговором этих двух.

- А я тебе говорю, осыплемся. Так сказала старая ель.

  Где-то в середине листвы зашушукались и среди многочисленных взглядов появились враждебные. Постепенно их становилось всё больше и больше, а тихий шёпот превратился в невообразимый гул. Ещё бы. Слушать какую-то там старуху, да к тому же ель. Совсем молодняк распустился и куда только старая листва смотрит. Между тем разговор продолжался.

- Старая ель?! – кленовый лист, за которым было недовольное большинство, саркастически продолжал, растягивая и выделяя каждое слово. – И что же она
сказала тебе ещё, а!?

   Молодой, недавно распустившийся, кленовый листок стойко выдержал многотысячные взгляды, ждущие незамедлительного ответа. Он крепко держался за свою ветку. Клён рос у самого края хвойного леса и представлял собой огромное, раскидистое дерево. Невдалеке, проходила оживлённая магистраль, и ближайшую округу то и дело тревожили проносящиеся туда-сюда машины. Изредка под клёном появлялись люди, но они обычно долго не задерживались а, сорвав пару листочков, идут дальше к горизонту, где высится и дышит вечная Москва. Ветка, на которой рос листок, поднявший столько шума, была самой крайней, а сам листок находился на самом её кончике. Таким образом, он был один из тех немногих, которые были наиболее близки к опасной неизвестности окружающего простора. Но, если таких было немного, то из находящихся в самом близком соседстве со старой елью, он и вовсе был один единственный. И теперь ему приходилось держать ответ перед всей кленовой братией. И он держал.

- Да. Старая ель сказала мне кое-что ещё.

- Ну-ну. Так-так-так. И что же она тебе там такое сказала по секрету. Валяй-валяй. Выкладывай всё как есть, а мы послушаем. - Недовольный лист договорил и посмотрел, ища поддержки, вокруг.

   Теперь все были за него и он, ухмыльнувшись, уставился на бунтаря, готовый сожрать его целиком. Его бесило то, с каким достоинством и бесстрашием этот наглец держался. Одинокий наглец посмотрел в сторону растущей невдалеке ели и продолжил:
 
- Смотря далеко вперёд и мечтая заглянуть в неведомую даль, ты сам не осознаёшь, что ты уже там. И пусть ты намертво увяз в настоящем и твое тело обречено на обыденность и однообразность существования. На самом деле твоя душа и разум, а это и есть настоящий ты, уже летят в потоке исполненного желания и осуществлённой мечты. И если тело и подвластно времени, то перед силой и напором неугасающего, высшего разума, порождённого великой природой, оно бессильно.

   На дерево обвалилась звенящая тишина. Казалось, что оно вот - вот взорвётся и разлетится на куски. Такого не слышал даже самый старый, еле державшийся, почерневший лист. Все уставились на него и ждали, что же он на это ответит, а бунтарь перевёл дух и приготовился к худшему. Несомненно, после этих слов его накажут, заставив ствол дерева отторгнуть его как никчемного лгуна и подстрекателя. А это значит смерть. Но молодой лист отважно смотрел вдаль. Там, у самой магистрали, остановилась машина. Из неё вышли двое и направились к лесу. Неся в руках небольшие корзинки, бабушка и маленькая девочка, приближались к взбудораженному и выжидающему клёну. Солнце ласково пригревало, но в воздухе чувствовалась настоящая осень. Никогда ещё лист-бунтарь не видел насколько всё вокруг яркое, цветное и красочное. Такая налитая зелёным, сочная трава, белоснежные облака и синеющее небо, одним словом, единственная и неповторимая, настоящая красавица мира, величественная и никогда неугасающая - природа. Теперь он всё это видел. Он посмотрел на хмурую, темнеющую ель. Та молчала и, как будто, что-то выжидала. Наконец полуживой и чёрный, старый лист проговорил:

- Никогда ещё и никто на этом дереве не перечил старшим и тем более не спорил. Я прожил уже довольно много и на своём веку повидал разного. Не хотелось бы накалять итак опасный спор, но в словах этого юнца есть доля правды. Не хотелось мне лезть, да вижу, гибнет юнец за зря. Все вы молоды и полны сил, а я единственный из вас, кто прошёл и лютую зиму, и ураганную осень. Поверьте мне, здесь, у подножия нашей могучей обители, нашли себе покой многие миллионы наших предков. Все они, как и вы, когда-то наливались силой и хранили свою молодость. Но природа берёт своё и ничего не вечно в этом изменчивом мире. Все они как один приняли землю и обратились в прах. И одному высшему разуму лишь известно, во что превратился тот прах.

   По листве прокатился возглас удивления. Никто этого не ожидал. Все были в шоке, и теперь смотрели на недовольный лист, который первый затеял спор и сейчас молчал. Но вот он усмехнулся и с нескрываемой злостью посмотрел на почти отживший, гнилой лист.
 
- А-а! Старый хрыч. - Тихо вымолвил он. - И ты туда же гнёшь. Что расхотелось спокойной старости?

- Оставь в покое старость. Ты ещё с молодостью не разобрался. - Вступился за старика молодой бунтарь.

   Тем временем бабушка и маленькая девочка подошли совсем близко и стали прямо под деревом. Поднимался ветер, и клён стало слегка раскачивать.
Снова возникла тишина и, если раньше при таком ветре никто даже не обращал на него ни малейшего внимания, то сейчас в душу каждого листа закрался червь сомнения "А что, если юный бунтарь прав?" Но вот на клён налетел новый порыв ветра, ещё более сильный и безжалостный. Лето было на исходе и всё ещё только начиналось. Впереди ждала зима, которой никто ещё из них не видел. Разумеется кроме старого, чёрного листа. Все взоры были устремлены на старую, подгнившую ветку – обитель этого старца. Но она была пуста. Чёрная, иссохшая ветвь, голая и одинокая, опасно накренилась. После чего раздался еле слышный хруст, и она отвалилась, упав к ногам маленькой девочки. Старушка подняла её и что-то начала объяснять девочке.

   Единственный свидетель старины был сметён со своего насиженного места с лёгкостью пушинки. И где он сейчас знал только он сам, да ветер, ставший его проводником к предкам. А молодой бунтарь остался один, среди взвинченной и паникующей листвы, которой хотелось только одного. Что бы прекратился этот нарастающий, ужасный ветер, который так легко и бесцеремонно унёс их старца и теперь они были предоставлены сами себе и никому неизвестно, что будет с ними. 
Ветер поднялся ещё сильнее. Небо затянуло серыми тучами. Вокруг потемнело и вскоре, судя по всему, начнётся дождь. Бабушка и девочка направлялись к магистрали. Погода явно портилась и листва на старом клёне затрепетала от страха. Притих даже их задиристый вожак Он с ужасом смотрел, как буйный ветер без разбору отстреливает никому ненужные жёлто-зелёные листья.

   А молодой лист-бунтарь, чувствуя лёгкость и свободу, обрёл наконец-то свой поток и, кружась в ветреном вихре нарастающей стихии, опустился прямо в руки к любопытной, маленькой девочке. Спустя некоторое время в одной из квартир в центре Москвы, в мягкой бархатно красной коробке, появился ещё один кленовый лист, наконец, найдя себе достойную обитель и компанию. Эта маленькая девочка очень любила природу, и природа знала, кому можно доверить своих любимцев-бунтарей. 


К.Р. (10.17.2005г.)