Короткое лирическое отступление

Короткое лирическое отступление
Не могу не описать того откровения, радости и боли, которые испытала сегодня, читая книгу ДЖ. М. КУТЗЕЕ. По опыту писателя Короленко - впечатления, которые заслуживают долгой жизни, необходимо описывать по мере их возникновения. Так я и поступила сегодня. Книгу, упомянутую мной, я присмотрела несколькими днями раньше. Она привлекла меня внутренним магнитом, когда я просматривала новинки книжного мира в одном из магазинов. Она лежала скромно и неприметно среди ярких, кричащих, весьма и весьма востребованных, но не содержащих хотя бы одной ценной мысли книг. Она лежала и терпеливо ждала, когда к ней подойдет именно ее читатель. Книга называется «Железный век», но все ее величие не в название, а в форме письма и содержании. Это письмо-дневник женщины, каждый день жизни которой может быть последним. И она уже знает об этом, потому что врач уже вынес ей свой вердикт, или не врач вовсе - он всего лишь посланник печальной вести, которая, увы, приходит из поднебесья. Автор романа - нобелевский лауреат. Мне было очень интересно узнать, как и о чем надо писать, чтобы авторский труд был увенчан столь высокой наградой. Каково же было мое удивление, когда я начала читать, - каждая фраза, каждая мысль была мной когда - то продумана, когда-то прочувствована, но еще не высказана. Я испытала пронзительную радость от такой благодатной, но совершенно неожиданной встречи. Я читала, а в душе зарождалась трудно выразимая словами благодарность за очищение, высочайший внутренний подъем от резонанса мыслей, счастье от испытанной душой боли. Я читала и плакала, вернее что-то взорвалось в душе и пролилось благодатными слезами. Это я и называю очищением. Некоторые мои знакомые ушли из жизни молодыми. Их земная жизнь оборвалась в молодом возрасте, и они также знали о приговоре. Я всегда сопереживала им настолько, что иногда казалось, что именно мне осталось жить совсем немного. В такие минуты передо мной всегда стоял вопрос - как бы я себя повела, что бы чувствовала, что бы, а это самое главное, успела сделать, в оставшиеся мне дни? Это был очень настоятельный вопрос, иногда мне кажется, что я уже проходила через такой приговор, и уже успела ужаснуться, как бессмысленно мы можем тратить время, как расточительны мы по отношению к нему, пока не получили такой приговор. Поэтому я приучила себя ценить каждый данный мне день и, просыпаясь утром, говорю себе: « Это замечательное утро может быть последним, не смей быть равнодушной и неблагодарной, глухой и незрячей. За каждую минуту ты в неоплаченном долгу перед этим миром, а долги надо возвращать хотя бы в форме красивых мыслей, достижении красивых и истинных целей, в написании хотя бы нескольких красивых строк». Хорошо сказала героиня романа: - «Никчемных людей не бывает, все мы просто люди». Я чувствовала такое единение с этой женщиной, чувствовала, что она - это я, а я - это она. В жизни все взаимосвязано, это не просто мысль, - это данное мне ощущение, поэтому мне совершенно не трудно видеть море глазами летящей птицы или замереть желтым листом перед прощальным полетом, или расти травою на склоне, или вспениваться волной и разбиваться о прибрежные камни. Я знаю, что в этом мире очень много горя и боли, потому что сердце мое устроено так, что вбирает в себя любое страдание. Будь то отчаявшаяся и выбившаяся из сил собака или кошка, будь то потерянный, отверженный скрюченный в жалкой позе бомж, будь то ласковый и нежный песок морского пляжа, задыхающийся от мусора и нечистот. Да, так устроено мое сердце, что оно пропускает все страдания через себя. В такие минуты я начинаю понимать концепцию единства мира, ведь если бы это было не так, было ли мне так больно, как, например, выброшенной и безгранично преданной человеком собаке, или же, напротив, смогла бы испытать восторг полета над морем, будучи просто отдельно взятым человеком? Конечно - же нет.
Я подумала сегодня, что если бы я стала писать книгу об умирающей женщине, то эпиграфом выбрала бы стихи Г. Лорке
«В небе есть берега, где хоронится жизнь,
И завтра не всем суждено повториться»…
Когда автор описывает любовь героини к морю, то мне начинает казаться, что он описывает именно мое восприятие моря, именно мои ощущения, именно мою любовь. « На той стороне бухты виднелись ясные голубые очертания гор. Жажда, подумала я: глаза мои так жаждут всего этого, что я боюсь даже моргнуть. Этого моря, этих гор: хочу запечатлеть их так глубоко, чтоб, где бы я потом не оказалась, они всегда стояли передо мной. Жажда моей любви к этому миру... Сгорбившись над рулем, я дала волю поначалу только сдержанным всхлипываниям, потом долгим, бездумным рыданиям, опроставшим легкие, опроставшим сердце». Точно такие же рыдания неудержимо возникают, когда вижу талантливую игру актера на сцене, или в миг отрыва от земли, когда взлетаешь на паралете, или, когда слушаю музыку Вселенной, гениально воспроизведенную Бахом. Все это трудно сдерживаемый восторг перед искрой Божьей.
Героиня не делает ничего особенного, она просто доживает свои последние дни, поэтому каждое мгновение ей очень дорого. Она осмысливает их и просто описывает в своем дневнике, и не смотря на простоту и казалось-бы незначительность, мгновения эти исполнены чуда и благодати. Она одинока, но никого она не хочет силой привлекать в свое одиночество, даже свою горячо любимую дочь. Она считает, что любовь нельзя вытребовать, ее можно только дать, и она отдает эту любовь каждому из немногих мгновений. Ей бы очень хотелось привести тоже Ангела в дом, как случилось это сделать сапожнику в рассказе Л. Толстого «Чем люди живы», но мир, в котором она доживает, лишен покровительства Ангелов. И она приводит в дом бомжа, в надежде, что он еще успеет поменять свое обличие. Но он пришел не для того, чтобы менять обличие, он пришел для того, чтобы принять последние роды.
Она ловила каждое мгновение угасающей жизни и наблюдала не затем как разрушается ее тело, а за тем, что происходит с ее душой. Душа готовилась родиться и чем, ближе была смерть, тем ближе были роды. Именно в такие минуты начинают отрастать крылья. В такие минуты она слышала настоящую музыку, которая приобретала свою истинную ценность. Когда долго смотришь на звезды, начинаешь понимать источник ее зарождения, музыка дождя имеет то же происхождение. Жаль только, что начинаешь понимать это за несколько мгновений до конца.
18.05.2005 С. Лужных