Краски жизни

Предисловие

Как-то, когда я еще училась в институте, на одном из семинаров по «Основам психологического консультирования» нас, студентов, попросили выполнить следующее задание. Каждому был выдан лист белой бумаги, цветные карандаши и фломастеры. Задача перед нами стояла такая – изобразить на листе свое понимание жизни. Точнее и правильнее будет сказать: ответить рисунком на вопрос «Что такое Жизнь в Вашем представлении?»
Студенты с удовольствием погрузились в работу…
Результаты вышли абсолютно разные. Кто-то нарисовал лестницу, объяснив, что по этой самой лестнице можно идти как вверх, так и вниз. Один парень разукрасил весь лист как зебру, сказав по окончании своей работы, что весь отрезок от рождения до смерти – это есть ни что иное, как чередование белых – счастливых полос с черными полосами неудач, огорчений и несчастий. Помню, после предъявления этого рисунка публике, в аудитории разразилась бурная, как тропический ливень, дискуссия…
Но думаю, ее подробности будут читателю неинтересны.
Были и другие рисунки. Кто-то изобразил радугу, кто-то нарисовал лабиринт, все выходы которого вели в никуда. Был рисунок, навеянный, по всей видимости, недавним просмотром фильма «Матрица» (фильм как раз шел во всех кинотеатрах города). Его автор объяснил, что жизнь – просто компьютерная игра, каждый в ней лишь персонаж, которым управляет тот, кто в игру играет.
Мне запомнился рисунок одной девушки. Она изобразила в правом и в левом краях листа две одинаковые двери, различались только надписи над ними – над одной «вход», над другой «выход». Мне этот рисунок понравился, хотя вызвал ряд вопросов. Например, зачем рисовать две двери, когда можно обойтись одной? Просто надписи с разных ее сторон надо сделать другие. На одной стороне «толкай», на другой «тяни». Проще говоря, «к себе» и «от себя».
В этом случае у меня, правда, появилось еще несколько дополнительных вопросов. Но ответы на них неизвестны никому, так что вполне можно оставить на рисунке две двери.
…У нас получилось больше двадцати ответов на вопрос «Что такое Жизнь?» - и кажется мне, что среди них не было неправильных, несмотря на то, что все они были разными.
Лабиринт – очень хороший ответ. Мы все куда-то идем, каждый своим путем. И куда-то приходим.
Компьютерная игра – почему бы и нет? В мире есть религии, чьи многочисленные приверженцы рассуждают приблизительно таким же образом «Мы ни над чем не властны. На все воля Божья».
Радуга – тоже хорошо.
Пусть будет радуга…




Красный

«Когда ребенок вырастает, он многое перестает понимать»
А. Кулич

Как обычно это бывает вечером – маленькие ножки устают ходить и бегать, пухлым пальчикам надоедает переворачивать (уже в какой раз за день!) страницы одних и тех же книжек, веки любопытных карих глаз тяжелеют и…
Так хочется свернуться клубочком на диване, положить голову на подушку и, закрыв глаза, увидеть какой-нибудь хороший сон. Например, встретить во сне принцессу и принца, которые живут в очень-очень красивом дворце, и поиграть в их замечательном саду с фонтаном. Можно поймать золотую рыбку, которая исполняет то, о чем ее попросишь. Можно даже найти в лесу малиновые заросли, где очень много ягод… Она отвлеклась от своих размышлений, потому что услышала, как в дверь позвонили. Откинув прочь книжку «Про рыжего котенка», лежавшую у нее на коленях, она побежала смотреть кто пришел.
Пришел дедушка. Он сразу подхватил ее на руки и поцеловал в обе щеки. Дедушкины руки были теплые, а пальто холодное, и сам он был в снегу - снег блестел даже у него на волосах. Он улыбался.
Все вышли встречать его – мама, папа, брат. Они целовались, обнимались, смеялись и говорили друг другу «С Наступающим!»
Потом, когда все прошли в гостиную, откуда-то появились красивые коробки и пакеты, украшенные разноцветными ленточками и бантиками. Все передавали их друг другу и радостно смеялись.
Почему же на нее никто не обращает внимания? Девчушка потянула маму за платье и что-то спросила, но та, не отвечая, продолжала разговаривать с дедушкой. Малышка потянулась к одной из коробок, но папа сказал: «Нет, твоя – другая. Сейчас мама поможет тебе распечатать твой подарок!»
Этого уже никак нельзя было вынести! Ее попросту все забыли! Малышка опрометью бросилась в соседнюю комнату. Какое-то чувство не позволило ей показать остальным, что она расстроена.
Ее душила обида. Ей еще днем сказали, что сегодня будет праздник, что папа нарядит большую красивую елку, что приедет дедушка, и можно будет съесть больше, чем обычно, конфет и позже лечь спать. Ничего этого нет! Дедушка приехал, но даже не захотел сразу посмотреть ее новые игрушки. Днем папа наряжал елку, но когда она хотела помочь, ей сказали, что она еще маленькая.
«Разобьешь все шары», – коротко сказал брат.
«Пойди в свою комнату, поиграй!» - Отец легонько потрепал ее по волосам.
Мама целый день возилась на кухне, куда девочку тоже старались не пускать.
…Подступившие к горлу слезы мешали дышать, когда она тянула на себя ручку закрытой двери, которая вела в другую комнату. Но едва она переступила порог этой комнаты, слезы застыли в глазах, да так и забыли пролиться. Посередине комнаты стоял стол, накрытый красивой белоснежной скатертью – сколько всего чудесного было на нем! А как пахли все эти замечательные вкусности!
Но самым главным был не праздничный стол: в углу комнаты стояла большая елка. Она была огромная, и от нее пахло хвоей.
Осторожно девочка подошла поближе. Сев на корточки рядом с пушистой лесной красавицей, она потрогала пальчиками иголки на ветках, покрутила в ладошке шары и игрушки. Сколько шаров висело на дереве – больших и маленьких, гладких и с рисунком, желтых, красных, синих! Котята, собачки, поросята, мишки, веселые клоуны – вот что было на этой елке!
Но самым красивым девочке показались не шары и не клоуны, а цветные фонарики. Как завороженная она смотрела на светящиеся лампочки, совершенно забыв о том, что еще только две минуты назад собиралась горько плакать. Тут были фонарики абсолютно всех цветов. Девочка протянула руку и нерешительно дотронулась самым кончиком пальца до одного из них. Он оказался теплым. Она потрогала красный, синий, желтый, фиолетовый фонари – все они излучали тепло.
«Они живые», - решила малышка.
Кто-то сказал сегодня, кажется брат, что если в Новогоднюю ночь очень сильно попросить деда Мороза о чем-то, то он непременно сделает так, что о чем ты просишь, случится. «Такие замечательные лампочки мог повесить на нашу елку только Дедушка Мороз», – подумала девочка. А фонарики переливались, их мягкий свет играл и переливался в больших изумленных глазах ребенка.
И девчушке стало казаться, что все эти фонарики живые, что каждый из них живет своей красной, желтой или синей жизнью: «Как это красиво! Вот было бы здорово оказаться внутри этого замечательного фонарика. Вот этого желтого. Или вот этого – синего. Там должно быть очень-очень красиво. Там живут добрые феи и волшебники. Там исполняет желания Дедушка Мороз. Вот в этом – красном – наверняка происходят всякие чудеса. Но как попасть туда? Хотя бы одним глазком увидеть все это!»
Малышка стала просить Деда Мороза, чтобы он совершил какое-нибудь чудо: «Пусть случится что-нибудь очень волшебное! Пусть случится чудо!»
Она так увлеклась сказочным миром, существующим в разноцветных фонариках, которые светятся на елке, что не услышала встревоженных голосов и не заметила, как в комнату вошли взрослые.
Чьи-то руки подняли ее с пола, а мама протягивала ей большую перевязанную красной лентой, коробку.
В коробке лежал большой синий медведь. Он был с розовым бантом на шее. Девочка прижала его к себе и засмеялась: мишка был мягкий, пушистый и теплый. Он нежно обнимал ее за плечи. Эта была самая чудесная игрушка из всех, которые она когда-либо получала в подарок. Дед Мороз услышал ее!
Тут же в коробке лежало еще одно чудо – шоколадный заяц в блестящей обертке. Девочка была счастлива и уже совсем забыла про свои недавние огорчения.
А потом все сели за стол. И она ела конфеты и мандарины, смеялась и веселилась вместе со всеми, пока не почувствовала, что глаза ее слипаются...
…Она спала на диване, свернувшись клубочком и положив под голову пухлую ладошку. Ей снился добрый Дед Мороз, он обнимал ее большими теплыми руками, и у него было холодное пальто и снежинки в седых волосах.

* * *
…Прошло много времени. Девочка выросла. Но до сих пор в Новогоднюю ночь, когда она видит на елке разноцветную гирлянду фонариков, она не сомневается, что скоро обязательно случится что-нибудь замечательное и волшебное. Пытаться же переубедить ее в том, что мягкий красно-желто-синий свет этих фонарей не живой – абсолютно бесполезное занятие.

Оранжевый

«Никто не знает о том, каковы его силы, пока он их не использует»
И. В. Гете

Спящая улица, по которой быстрым шагом идет поздний прохожий. Звук его шагов тонет в тумане, опустившемся на город после дождя. Он проходит мимо темного дома, неприметной девятиэтажки, спрятанной в маленьком дворике.
В доме больше ста квартир, ни в одном окне не горит свет: кто-то из жильцов спит спокойным сном, кто-то тревожно ворочается с боку на бок, кто-то с неприятными мыслями о разбитом бессонницей рабочем дне считает овец и слонов, отчаянно пытаясь уснуть. Тишину большого дома нарушают лишь ровное дыхание спящих, редкое сонное бормотание, звук часов, тикающих на кухнях и тихий шепот неутомимых влюбленных.
Однокомнатная квартирка на четвертом этаже. Комната погруженная во тьму. Кровать, где спят двое – мужчина и женщина. Ее голова лежит на его плече, а его рука, бережно, почти осторожно, держит ее ладонь. Столько нежности и заботы в этом жесте, что у стороннего наблюдателя (если таковой был бы в комнате) непременно возникло бы ощущение, что мужчина не спит, а просто лежит рядом, закрыв глаза, и охраняет сон своей женщины. А ее ладошка покоится в его руке так расслабленно, так доверчиво… Но мужчина спит крепким сном, его ровное дыхание непременно рассказало бы об этом наблюдающему. Женщина лежит не шевелясь и дышит в унисон мужчине ровно, однако она не спит.
Иногда, открывая глаза, она смотрит за окно, в холодную сырую ночь, обводит взглядом темную комнату – шкаф, стул, кресло, журнальный столик и большой цветок в кадке на полу. Опять закрывает глаза. Проходит много долгих минут, часы тикают так негромко, так ритмично, так убаюкивающее - но сон по-прежнему не идет к ней: она опять смотрит в окно, смотрит долго, словно пытается разглядеть что-то за стеклом. Но что там увидишь в такую ночь?
Находился бы в это время в комнате сторонний наблюдатель-невидимка, умеющий читать чужие мысли, тогда он непременно узнал бы о том, что женщину, которая лежит на кровати, не волнует ни холод за окном, ни случайный прохожий на улице. Узнал бы он и то, что предметы, находящиеся в комнате, да и сама комната, такая привычная и родная, кажется ей чужой и далекой.
Она слушает себя. Свое тело. Прислушивается к себе, стараясь почувствовать, как она изменилась. Пройдет не один месяц прежде, чем крохотная, недавно зародившаяся жизнь в ее теле примет более конкретную форму живого человеческого существа и начнет заявлять о себе мягкими, но требовательными толчками в растущий живот женщины. Но пока ее тело остается прежним. По крайней мере, внешне оно остается таким…
Прошло всего несколько дней с тех пор как врач в поликлинике сказала женщине, что она беременна. Но сколько всего изменилось за это короткое время! Перевернулся весь окружающий мир, и сама она стала другой. Ей нужно заново познакомиться с собой – прежде всего со своим новым телом. Окружающие, конечно, пока не видят перемен, произошедших с ним… даже врачи не видят их, пока не прибегнут к помощи какого-нибудь хитроумного анализа или прибора. Но какое ей дело до врачей и остальных людей?
Она теперь другой человек – она теперь мать, а не просто женщина. Мать, которая приходит в этот мир вместе со своим ребенком, которая растет и развивается вместе с ним. Она знает, что кульминацией этого появления и развития являются роды – рождения дитя и матери. (Конечно, рождаются двое. Иначе почему слово «роды» употребляется всегда во множественном числе? Все правильно, здесь нет ошибки – это рождение ребенка и рождение матери: два рождения.)
И женщина наблюдает. Она наблюдает ребенка, она наблюдает себя. Этот новый мир так интересен, что внешние проблемы и заботы кажутся очень незначительными. Но привычная дневная суета мешает увидеть красоту этого нового мира.
Как же можно уснуть?! Если ты хочешь сблизиться с мужчиной, узнать женщину, почувствовать единение с собой, со своим телом, с новой незнакомой жизнью в твоем теле, то делай это ночью. Непременно ночью. Дневной свет делает видимым одну истину, ночной мрак откроет другую. Нужно только правильно смотреть.
И женщина, ведомая внутренней интуицией, наблюдает, смотрит. Она мудрая женщина. На планете Земля на сегодняшний день живет очень немного по-настоящему мудрых женщин. Лишь они обладают даром правильно смотреть.
Эта женщина, живущая на четвертом этаже серенькой девятиэтажки на окраине большого города, смотрит правильно, она обладает этим даром от природы. Тот, кто правильно смотрит, не может неправильно видеть. И видя, она начинает чувствовать. Ее сейчас не занимает то, что одеяло, в которое ее заботливо укутал спящий рядом мужчина, сползло, она забыла, что за окном сыро и холодно, она не слышит «тик-так» часов на кухне рядом.
Она чувствует, как бьется ее сердце – это такой красивый глубокий звук. Но слышит она и еще кое-что. Там, внизу ее живота, бьется еще одно сердце. Два бьющихся в одном теле сердца создают неповторимую музыку, которую нельзя записать, нельзя объяснить, нельзя сыграть ни на каких из существующих в мире музыкальных инструментах. Ее можно только услышать. И она слышит…
Эту музыку не слышит мужчина, спящий рядом. Даже если бы он проснулся в этот момент, он все равно не смог бы разделить с женщиной ее переживания.
Но некоторые женщины (быть может, даже какая-то женщина живущая когда-то в этом доме) слышали эту великолепную музыку.
Тысячи поколений женщин всего Земного шара могли восхищаться ей. Этой дивной мелодией будут, возможно, восхищаться внучки и правнучки этой женщины.
И эта женщина в эту ночь получила такую возможность.
Музыка была прекрасна, она заполняла собою все вокруг, преобразив комнату и наполнив ее мягким светом.
В один момент, когда переживания захлестнули ее с головой, женщина увидела музыку, которая стала теперь не только потрясающей красоты мелодией, но и цветом, и светом, и запахом. Прекрасный запах нельзя было сравнить ни с чем, ранее ей знакомым – даже букет роз терял привлекательность своего аромата. Рассказать о том, что представлял собой свет, вообще было не возможно, ибо свет этот был и спокойствием, и радостью, и невыразимым счастьем, и весельем, и безграничной умиротворенностью. Свет и цвет, мелодия, запах – все это сливалось вместе в одно целое, образовав какой-то фантастический танец. И это был танец самой Жизни.
Если бы женщина могла сейчас о чем-то подумать, то ей наверняка вспомнились бы ее детские Новогодние ночи, когда, рассматривая разноцветные фонарики на Красавице-елке, она ждала чуда. Она была уверена, что чудо обязательно случиться в Новогоднюю ночь.
Оно случилось сейчас. Она уже взрослая женщина. И до следующего Нового года еще очень далеко. Но чудо пришло к ней…
А музыка, между тем, лилась на улицу сквозь закрытое окно, проникала в чужие квартиры, где на своих кроватях спали люди. Но они не слышали ее. Никто не слышал этой музыки в ту ночь.
Спящий рядом со своей женщиной мужчина просто видел красивые сны.
Поздний прохожий на улице слышал лишь шелест ветра в ветвях деревьев.
Ночной наблюдатель-невидимка вдруг обнаружил, что женщина вовсе ни о чем не думает, но переживает что-то, куда он не в силах проникнуть.
Только женщина наслаждалась до рассвета этой дивной музыкой. Необычайной красоты мелодия не позволяла уснуть, да и в этом не было необходимости – она давала столько энергии, сколько не может дать никакой сон.
… Медленно просыпался дом, не спеша, пробуждались после ночной спячки деревья во дворе, на улице появлялись первые машины и первые пешеходы. Никто не слышал музыку.
«Почему это так сложно?» - Спросит уставший, давно запутавшийся в чужих мыслях ночной наблюдатель.
Нет же, это очень легко! Просто нужно почувствовать, как два сердца бьются в одном теле…



Желтый

«Будь открыт новому опыту» - говорят буддисты. Фраза, хоть и выдернутая из общего контекста, не теряет своего значения.
Девушка понимала ее для себя в нескольких вариантах. Во-первых: сомневайся, но будь готов принять истинное, как истинное. Во-вторых: предубеждения, веру, а также не веру – все это необходимо отбросить, если хочешь хотя бы легонько прикоснуться к Жизни. В-третьих… Хотя, мне кажется, что читатель ждал другого начала.
В-общем, была эта самая обычная девушка. Закончила она самую обычную школу. Получила диплом о высшем образовании в самом обычном институте. Потом, как и многие ее сокурсницы, вышла замуж и родила ребенка. В жизни у нее были и белые полосы и полосы черные – как у любого человека на этой Планете. Она любила, страдала, радовалась, была счастлива, смеялась и плакала – как все…

* * *
Снова эта знакомая боль. Тихая и ноющая, острая или сжимающая, обжигающая или кидающая в холод – разная, но постоянная.
Ничто не могло избавить ее от этой боли: врачи разводили руками, неуверенно назначая лекарства, обезболивающие препараты не давали никакого эффекта.
Женщина уже не боролась, уже не чувствовала раздражения. Но она и не смогла привыкнуть, нет. К боли невозможно привыкнуть, ее можно лишь терпеть. Или бороться с ней. Или принять ее, на что способны лишь немногие – сделать так, чтобы боль не отравляла тебе жизнь, способны единицы людей, эти люди по-настоящему мудрые.
Женщина не способна была принять свою боль, она очень устала бороться с ней, но при мысли о том, чтобы терпеть то, чего не понимают и не знают даже врачи… Как ни стыдно ей было признаваться в этом самой себе, женщине просто было страшно: вдруг эта боль останется с ней постоянно или вздумает пустить свои корни еще глубже?
Кроме того, неясный, но постоянный теперь спутник женщины отравлял жизнь, низводил ее до уровня обычного существования. А жить и существовать, как все понимают, это два совершенно различных состояния…
…Измученная тем, что никак не получается заснуть, женщина встала с кровати, набросила на плечи легкий халатик и вышла на балкон.
Ночь была прекрасна. Но женщина не могла наслаждаться запахом цветущей магнолии, пальмами, раскинувшими свои большие листья в самое небо, кваканьем лягушек где-то вдали, треском сотен цикад. Боль застилала глаза и притупляла все чувства. Женщина просто стояла не шевелясь какое-то время, а потом вернулась в комнату.
Теперь она знала, что ей нужно сделать…
«Ведь там еще только вечер». – Подумала она, взглянув на часы в комнате, стрелки которых показывали полночь.
Она сняла телефонную трубку и набрала номер, который знала по памяти, ибо набирала эти цифры сотни раз.
… Долгие гудки. Знакомый голос ответил «Алло». Женщина сбивчиво, волнуясь, рассказала ему о том, что с ней случилось.
« Спи спокойно. Все будет хорошо». – Ответил он.
Женщина снова легла в свою постель, но сон не шел. Не спал и мужчина на другом конце Земного шара – он лечил женщину. И она чувствовала, как отступает боль: медленно, неохотно, но боль, мучавшая ее на протяжении нескольких недель, уходила. Женщина знала также, что эта боль больше не вернется. Она знала об этом, потому что ей было известно, что человеческая мысль материальна.
Только некоторые знают себя, свои способности и умеют пользоваться ими – по настоящему мудрые люди. Их совсем немного на планете Земля. Но пять лет назад она встретила такого человека.
Почему-то Природа решила дать ей некоторые дополнительные знания о Человеке и о его куда более крепкой, чем думает большинство людей, связи со всем Сущим. Она почти никому не рассказывала историю их встречи, о том, что ей довелось пережить и узнать. Почему нет? А зачем?
…Боль ушла, и женщина тотчас уснула крепким сном, так как не спала уже очень давно.
Мужчина, несмотря на расстояние величиной в несколько тысяч километров, разделявшее их, почувствовал, что теперь, наконец, с женщиной все в порядке. Он улыбнулся, ибо ее крепкий здоровый сон, доставил ему огромную радость…

* * *
Он умер через три недели. Он никогда не болел, хорошо себя чувствовал, не посещал врачей и не принимал обезболивающих препаратов. Никогда он не жаловался на здоровье. Но почему-то вдруг его сердце отказалось работать, отказалось внезапно, неожиданно…
«Сколько еще таких людей, как он живет на земле? Наверное, немного. Как так получилось, что я вообще его встретила?
Мне будет не хватать его, не знаю сколько времени должно пройти, прежде, чем я перестану ощущать потерю моего единственного в жизни мужчины-друга, Учителя, мудрого советчика, человека, готового всегда прийти на помощь…
Он умер, но для меня он жив – он всегда будет жив в моей памяти. Те знания о Мире, о Человеке, которые я получила от него, всегда будут со мной. Случайностей не бывает. Поэтому мне остается только благодарить Природу, что за то, что однажды пять лет назад в палату, где я тяжело болела, зашел мужчина… зашел и сказал «я попробую помочь тебе». И, несмотря на ухмылки скептиков, известные науке законы, он помог. А теперь его нет. Он ушел также неожиданно, как появился тогда у меня в больничной палате». – Конечно, все эти мысли – эти и многие другие – возникли у женщины потом, когда стали высыхать слезы на ее щеках.
… Ей позвонили, когда она находилась высоко в горах, выше облаков. Сотовая связь обманула расстояние, она позволяет людям слышать и говорить, несмотря на многие сотни километров, разделяющие их.

* * *
Когда женщине позвонили, она стояла у входа в буддийский храм. Но переступила его порог она нескоро.
Она просто стояла, сжимая в руке телефон, а слезы текли по лицу. Не было мыслей, был только вопрос «как же так»? И слезы, заливающие щеки, подбородок и шею.

Зеленый

«Жизнь и сновидение – страницы одной и той же книги»
А. Шопенгауэр

Он шел по пыльной деревенской дороге, внимательно изучая деревянные двухэтажные домики. Места казались ему очень знакомыми, но он не мог вспомнить, чтобы раньше ему приходилось бывать здесь.
Стоял жаркий солнечный день, и он удивлялся, что на улицах нет ни одного человека. Он прошел мимо колодца, из которого, судя по маленькой лужице воды рядом, кто-то недавно брал воду. Тут и там слышалось кудахтанье кур, но он до сих пор не увидел ни одной курицы.
Самым необъяснимым было маленькое футбольное поле: он услышал голоса мальчишек, звонкие удары мяча, когда поле еще не показалось из-за деревьев, но едва дорога повернула, и поле открылось его взгляду, как голоса смолкли. Перед ним было футбольное поле, ровное, засеянное короткой зеленой травой, к его ногам медленно катился мяч. Ни мальчишек, играющих в футбол, ни одной живой души по близости не было видно. Он отшвырнул его ногой и пошел дальше.
Вскоре мужчина увидел еще одну дорогу, она отходила вправо и была чуть уже, чем та, по которой он шел все это время. Стертый указатель на обочине не прояснял ситуацию, но непонятное чувство заставило его свернуть.
Все было странным в этом месте. Отсутствие людей, маленькие, похожие друг на друга домики, кудахтанье кур и мычанье коров, которых нигде не было видно. Деревня казалась вымершей, несмотря даже на звуки хлопающих дверей, чьих-то шагов, голосов и музыки, которая лилась из некоторых открытых окон.
Мужчина не имел представления ни о том, как сюда попал, ни о том, сколько часов или минут назад это произошло.
Внезапно его внимание привлек небольшой одноэтажный домик, стоящий чуть особняком от других. Внешне этот дом не выделялся среди соседних чем-то особенным, но внутренний голос настойчиво шептал ему, что он должен войти именно в этот дом.
Он сошел с дороги. Открыл калитку. Узкая тропинка повела его к дому через поросший высокой травой и крапивой садик.
Внезапно он остановился, пораженный. По телу побежали мурашки. Мужчина узнал этот сад, узнал он и этот дом. Конечно он был здесь! Тут прошло его раннее детство – вот почему на протяжении всего пути эта деревня казалась ему знакомой.
Сердце заколотилось с удвоенной силой, когда он почувствовал запах оладий. Этот божественный аромат шел из открытых окон кухни. Мать часто пекла ему оладушки, и долгими летними вечерами они пили сладкий чай и наслаждались румяным горячим лакомством с вареньем или свежей сметаной. Заходящее солнце окрашивало в оранжевые тона кухню, из радиоприемника лилась музыка, а мама, улыбаясь, смотрела на сына, уплетающего за обе щеки ужин.
- Нравится тебе? – всегда спрашивала она.
- Очень! – отвечал сын.
И теперь он снова бежал по дорожке к дому. Так когда-то давно, мальчишкой, он мчался утолить голод и дать отдых уставшим ногам. Ноги приятно гудели, пока он рассказывал матери о своих победах на футбольном поле или в игре «казаки-разбойники».
А потом мама мыла посуду, и он старательно вытирал полотенцем чашки, тарелки, вилки. Ему доставляло удовольствие видеть, как в маминых руках посуда снова становится чистой, и мальчик с нетерпением брал в руки следующую тарелку, теплую от горячей воды…
Сейчас он бежал по заросшей сорняками дорожке и удивлялся про себя: как же любимый дедушкин сад пришел в такое состояние. Каждое утро дед начинал с того, что стриг траву, поливал цветы, помидоры на грядках – до самого обеда он полол, удобрял, стриг и поливал. За эти несколько часов он не выкуривал ни одной сигареты, хотя в остальное время не вынимал ее изо рта.
Куда же исчезли все грядки, засаженные овощами? Почему у яблонь такой жалкий вид? На мгновение ему почудился запах раннего утра, аромат спеющих яблок и тихое покашливание деда. Почудилось так ясно и отчетливо, что он остановился. Нет, ему показалось. Сейчас вечер, на кухне горит лампа, а мама гремит тарелками. Скорее в дом!
На пороге он споткнулся и упал. А когда поднялся, то увидел перед собой полуоткрытую дверь, запертое окно с грязными стеклами и прогнившие ступени. Так вот почему он упал…
Осторожно войдя на кухню, он осмотрелся. Лампа не горела, и длинные вечерние тени предавали помещению какой-то зловещий вид. Скатерть на столе выцвела и пожелтела. Блюдо, где он ожидал увидеть горячие оладьи, стояло пустым на столе. На полу слоем лежала пыль. В раковине стояла сковородка с прилипшей к ней грязью и засохшим жиром. А запах свежеприготовленного ужина наполнял кухню, безжалостно щекотал ноздри.
Опрометью он бросился вон, задев по дороге какой-то предмет, валяющийся на полу. Взглянув мельком на него, он увидел, что в угол отлетела его любимая кружка, из которой он столько раз пил горячий теплый чай.
Но ему уже было все равно. Он бежал вверх по лестнице. Распахнул дверь в свою комнатку.
- Мама! Мамочка! – Никто не отозвался.
Он сел на кровать, и теребя руками грязную простыню, заплакал.
Мать всегда следила за чистотой постельного белья, на котором он спал. Убирала его комнату. А сейчас в ней царил такой же беспорядок, как и на кухне. Ночник, который каждый вечер – вечер за вечером, год за годом - заботливо включала мама, разбит. Осколки рассыпались по полу. Книги, которые они вместе читали на ночь, в беспорядке лежат на столе. Он взял в руки одну из них, страницы ее совсем выцвели, надпись, сделанная большими буквами «Русские сказки» едва читалась.
Уткнувшись лицом в пыльную подушку, он заплакал навзрыд, все время повторяя: «Мама! Мамочка? Мамуля!»

* * *
Он проснулся. Солнце светило в окно. Часы на тумбочке у кровати показывали начало двенадцатого, близился полдень. Старик кряхтя сел на своей постели. Обычно он долго искал тапочки у кровати и шел на кухню заваривать чай.
В это утро он не думал о тапочках и чае. Его беспокоило чувство одиночества. Это было странно, ибо на протяжении нескольких одиноких лет его жизни оно приходило только к вечеру. Или когда на улице шел дождь. Или когда он видел в окно стариков, жену и мужа, заботливо помогающих друг другу перейти улицу – его жена умерла давно.
Он уже научился быть одиноким. Он не менял распорядок дня. Ложился спать в одно и тоже время. Он никогда не запоминал сны, которые видел.
Сейчас старик тоже не помнил ничего из того, что ему снилось в эту ночь. Он не мог понять, почему его щеки в слезах.


Голубой

«Будущее уже не то, что было раньше»
П. Валери

Он любил риск. Он не мог не рисковать. Он прыгал с парашютом, ездил на горных лыжах по трассам, с которых редко кто решался спускаться, увлекался альпинизмом и дайвингом. При этом его не пугали ни самые неприступные скалы, ни самые глубокие погружения…
Он заключал самые дикие пари, немногие из знакомых и приятелей соглашались с ним спорить. Но неизменно он выигрывал те пари, которые ему удавалось заключить.
Он постоянно подвергал свою жизнь опасности. Но если вдруг читатель верит в то, что у каждого человека есть ангел-хранитель… то, познакомившись с нашим героем, читатель убедится – ангел не спускает с него глаз.
… Вот так он жил, мужчина двадцати шести лет. Он рисковал. Он искал. Он объездил многие страны Европы, был в Америке, в Африке, в Азии. Что он искал на других континентах, в чужих странах и незнакомых городах?
Ответ на этот вопрос неизвестен. Может быть, мужчина вовсе не искал, а пытался убежать от чего-то. А возможно, страсть к риску и поиску была заложена в нем природой, и он не мог жить без новых впечатлений, без ощущения опасности и того чувство пьянящего восторга, который вызывает ее преодоление. Как некоторые люди не могут ни писать музыку, не могут ни рисовать картины…

* * *
Однажды на пьяной вечеринке, где присутствовал наш герой, один из его самых близких друзей сказал, что недавно был у гадалки – она ему судьбу предсказала. К чему это было сказано, никто потом вспомнить не мог, но в компании тут же завязалось бурное обсуждение подкинутой темы.
Большинство собравшихся отпускало на этот счет всевозможные шуточки, кто-то слушал молча, но с явным интересом – но так или иначе тема заинтересовала всех…
…Уже далеко за полночь, когда закончилось спиртное, гитара стояла в углу пропитанной запахом табака комнаты, а самые стойкие участники праздника дремали на диванах или в креслах, двое мужчин пили чай в маленькой тесной кухне.
Разговор не клеился, а вскоре и вовсе сошел на «нет». Хозяин квартиры задумчиво помешивал ложечкой остывший чай, а главный герой этой истории смотрел то в окно, за которым шел дождь, то обводил отсутствующим взглядом комнату, то бросал вопросительные взгляды на мужчину сидящего напротив него. Наконец он спросил: «Митя, а что она на самом деле сказала тебе?»

* * *
Женщина говорила, и ему постепенно начало казаться, что ее тихий, чуть хриплый голос, заполняет всю комнату, отражается от стен, старой мебели и проникает в самую глубину его существа. Появилось неприятное ощущение, которое подсказывало ему «ты больше не контролируешь ситуацию, то, что происходит с тобой – не развлечение, не шутка; все абсолютно серьезно». Мужчине вдруг очень захотелось встать и уйти из этой квартиры. Но он не мог даже пошевелиться на жестком, неудобном стуле. Он слушал против своей воли. Он слушал рассказ о себе, откровенный, горький, шокирующий…
Наконец женщина замолчала. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь слабым гулом автомобилей с далекого шоссе и громкими возгласами мальчишек во дворе. Мужчина выглянул в окно и увидел ребят, которые беззаботно гоняли мяч во дворе. Некоторое время он смотрел на них, ни о чем не думая.
Женщина поднялась с дивана, прошла на кухню и через несколько минут вернулась с маленьким чайником и кружкой. Наполнив кружку до краев крепкой ароматной жидкостью, она протянула ее мужчине, а сама устроилась с сигаретой в кресле напротив.
Она не задала ни одного вопроса, и мужчина понимал, что спрашивать должен он. Но отчаянная борьба со страхом, который он испытывал сейчас впервые за долгие годы, мешала думать и говорить. Теперь он знал, что этот страх был в нем всегда. Но до этого дня мужчина успешно подавлял его, он задавил свой страх, запрятал его так глубоко, что тот не осмеливался показаться хозяину даже в виде легкой тревоги. Мужчина никогда не стремился погружаться в глубь собственного существа, он предпочитал покорять морские глубины и неприступные скалы. Теперь он знал, что рано или поздно это должно было случиться – так или иначе жизнь заставила бы его взглянуть в бесконечную глубину «Я»… Теперь он знал также, что ничего не хочет слышать про свое будущее. Мужчина был уверен, что эта женщина ответит на любой его вопрос. Он не хотел спрашивать.
Погруженный в свои мысли, он вздрогнул от ее голоса: «Это ты. Твое прошлое и твое настоящее. Хочешь узнать что-то еще?»
- Скажи, - он медленно, с трудом произносил слова, - все предопределенно заранее? Неужели, если даже я узнаю свое будущее, то ничего не смогу изменить?
- Сможешь.
- А что же тогда…?
Женщина перебила: «Человек сам строит свое будущее. Перед ним всегда есть выбор. Человек сам решает, по какому пути он пойдет».
- Ты читаешь мысли?
- Нет, просто я знаю, что ты спросишь, потому что знаю тебя.
- И знаешь мое будущее…
- Да.
- А я могу выбирать свой путь…
- Да.
После некоторого молчания мужчина сказал: «Я ничего не понимаю. Ты знаешь мое будущее. Я могу узнать его, спросив тебя,… ты видишь его? – Женщина молча кивнула. – Но я могу изменить будущее, если захочу?»
- В принципе, да. Я вижу твое будущее, потому что я вижу тебя в прошлом, знаю тебя с рождения и до сегодняшнего дня. Я знаю тебя в будущем только потому, что я знаю тебя сейчас. Я вижу, по какой дороге ты идешь, и, опираясь на свое видение и свое знание о тебе, вижу дорогу по которой ты направишься дальше. – Чувствуя, что он не понимает ее, женщина продолжила объяснять. – Будущее каждого – это то, чем человек является в прошлом и в настоящем. Я вижу будущее того, кто сидит передо мной. А когда он покидает эту квартиру, то идет своим путем. Мне ничего неизвестно о том, куда он направится.
Мужчина начал понимать. Он говорил, а женщина кивала в знак того, что он прав.
- Ты хочешь сказать, что человек всегда выбирает? – Кивок. – Даже если он знает, то это просто знание, а не предопределенность? – Кивок. – А выбор есть всегда, каждый день, каждый час, каждую минуту, каждую секунду. Человек может свернуть с дороги. – Кивок. – Он может в любой момент выбрать другой путь.
- Да. – Женщина улыбнулась. – Ты понимаешь.
- Нет, я не понимаю. Я не знаю… как выбрать этот другой путь?
- Очень просто. Изменить себя в настоящем.
- А ты можешь подсказать мне, как это сделать?
Женщина улыбнулась ему, как улыбаются маленьким детям, когда те, по мнению взрослых, спрашивают о какой-нибудь ерунде.
- Путей огромное множество. Я могу сделать не так уж и много, во всяком случае, меньше, чем тебе кажется. Показать человеку лишь один из возможных путей – это все, что в моих силах.
- Но как…?
Мужчина снова получил ответ, раньше, чем задал вопрос: «Зная один из возможных путей, человек может решить – хочет он по нему идти или нет. Знание – первый ключ к изменению».
- Есть еще какие-то ключи?
- Да, еще один. Опыт. Но, по сути, опыт – это и есть знание, без него опыт невозможен. А знание, в свою очередь, всегда возникает из опыта.
- Я не понимаю тебя.
- Боюсь, что в этом я не смогу тебе помочь.
Женщина снова закурила, и предложила сигарету мужчине.
- Я не курю, спасибо.
- Долго проживешь.
В комнате повисло тягостное молчание. Он понимал, к чему толкает его женщина. И внутренний голос говорил ему «иди до конца». Но мужчина никак не мог решиться узнать то, ради чего он пришел сюда. Он презирал себя за свою трусость, которая, как он теперь понял, являлась обратной стороной его, подчас безрассудной, смелости. «Ладно, - решил мужчина, - по крайней мере, есть еще один вопрос, ответ на который я не могу не узнать».
- Скажи мне – Митя обязательно умрет от рака через шесть лет?
- Он твой друг?
- С четвертого класса школы.
- Ты спрашиваешь меня, но теперь сам знаешь ответ. Нет, совершенно не обязательно. Хотя, именно так, скорее всего, и случится. – Посмотрев ему в глаза, она продолжила говорить. – Знание либо исцеляет человека, либо убивает его. Нет, я всегда за знание, истинное знание. Но истина убивает или возрождает. Это не хорошо и не плохо. Просто люди так устроены. Они стремятся к истине, но, познав ее, не знают, что делать со своим знанием. И часто принимают подарок, который дает жизнь, как горькую неизбежность. При этом отказываются принять то, что действительно является неизбежным. Лишь немногие люди…
Тут женщина замолчала. Взглянув на часы, она сказала, что ждет еще одного человека, который придет с минуты на минуту.
«Тупой осел! – мысленно отругал себя мужчина. – У меня было столько времени…»
- Оно у тебя еще есть. Пара минут, не больше. Не ругай себя. Наша беседа о знании и опыте отнюдь не потеря твоего времени. Во всяком случае, таковой ее не считаю я. Спрашивай! Не в моих правилах задерживаться, но…
Какое-то чувство, очень похожее на жажду, прорвалось сквозь нерешительность и страх. Мужчина сыпал вопросы, и она поняла, что теперь конца им не будет.
- Один вопрос! Только один. Что действительно ты не можешь не спросить у меня? – Она видит путь этого несчастного измученного депрессиями человека. Ей так хочется помочь ему в его упорной борьбе со смертью, но она знает, что сейчас во входную дверь позвонит тот, кому может быть ничуть не меньше нужна ее помощь.
Он решился: «Сколько сейчас мне отпущено на этой Земле?»
Он не думал ни секунды над формулировкой вопроса, хотя готовился задать его с того момента, как вошел в эту квартиру. Сейчас, когда мужчина спросил, ему показалось нелепым то, что он спрашивает. Точнее, не сам вопрос, а то, как он сформулировал его.
Но женщина была другого мнения. Она слегка улыбнулась и на несколько минут закрыла глаза. Когда она их открыла, ее улыбка стала широкой и сверкающей.
- Ты спросил правильно «сейчас на этой Земле». Ты на пороге большой трансформации. Изменения, которых ты пока не ощущаешь, уже начались, потому что я не знаю ответа на твой вопрос – сейчас, в этот самый момент, я не вижу этого ответа. Одно я могу сказать тебе точно. Тебе скоро предстоит испытание, ты сделаешь выбор, может быть он будет главным в твоей жизни… - Женщина замолчала и направилась к двери. – Ты встретишь девушку. Она полюбит тебя, а ты ее. У тебя будет возможность выбрать одну из двух дорог – остаться с ней, несмотря на все свои страхи и опасения, довериться ее и своей любви, или пытаться в одиночку бороться со своей болезнью, которая не оставляет тебя в покое даже сейчас, когда ты чувствуешь себя хорошо. Ты сделаешь выбор, ты сам ответишь на вопрос, который задал мне сейчас.

* * *
Наш герой вышел на улицу и с удовольствием вдохнул запах цветущей липы, разлившийся в теплом июньском воздухе. Он с удивлением заметил, что день уже перешел в вечер – беседа длилась намного дольше, чем ему показалось. Это открытие обрадовало его, ибо мужчина очень любил такие теплые, пахнущие липой, июньские вечера. Он передумал сразу ехать домой, как планировал вначале, а решил прогуляться. Он бродил по тихим переулочкам и оживленным улицам в самом центре города. Ехать домой совершенно не хотелось – он наслаждался прогулкой, тишиной узких извилистых переулочков, суетой и веселым шумом широких улиц.
Стемнело. Слабый теплый ветерок, который ласкал лица прохожих, теперь совсем не ласково трепал их волосы и одежду. Стало душно. Мужчина не замечал всех этих перемен, пока на него не упали первые тяжелые капли дождя. Он понял, что мысленно вернулся в свое прошлое, и ему потребовалось несколько минут, чтоб понять – куда он забрел в настоящем. Он огляделся, быстро наметил путь до ближайшей станции метро, открыл зонтик, который предусмотрительно положил в портфель еще утром, и ускорил шаг.
Дождь быстро усилился, и через несколько минут превратился в ливень.
Ютясь под маленьким навесом у входа в какой-то магазин, несколько человек пережидали непогоду. Вдруг кто-то тронул мужчину за рукав. Он обернулся и увидел девушку в коротком летнем платье и босоножках.
- Извините, молодой человек, можно добежать с вами до метро?
По дороге девушка поведала ему, что собиралась на День рождения мамы и так торопилась, что забыла взять зонт.
… Но это начало уже другой истории.
Автору остается только добавить следующее.
Наш герой женился спустя год после того памятного для него дня. День этот он в мельчайших подробностях помнил до самой своей смерти не только потому, что впервые за двадцать шесть лет, несмотря на безумные попытки убежать, скрыться от себя, он встретился, наконец, с самим собой – таким, каким был в действительности, несчастным, почти отчаявшимся. Он навсегда запомнил этот день еще и потому, что именно тогда встретил свою будущую жену. Дорога к свадьбе не была долгой, она была трудной – трудной, в первую очередь для него. Но теперь ему не требовалась чья-то помощь, чтоб заглянуть внутрь себя, теперь он сам мог это сделать…
Он сделал важнейший выбор в своей жизни. Его существо терзали любовь и страх, с одной стороны, а с другой стороны не давали покоя отчаяние и еще более сильный страх. Он выбрал любовь.
Жизнь его складывалась непросто. Многочисленные перемены мест работы. Частые ссоры с женой. Трагическая смерть обоих родителей, которая спровоцировала самое страшное обострение его болезни из всех обострений, которые случались до этого. Едва он успел оправиться от этой потери, пришлось пережить следующую – смерть самого своего близкого друга, почти брата; эта потеря не была неожиданной, но боль от нее была с ним еще долго. В отчаянии он готовился к уходу самого близкого для него человека – своей жены, ибо понимал, что она уйдет от него.
И тогда, он снова вспомнил тот день: маленькую комнату, жесткий стул, на котором он сидел, крепкий чай в глиняной кружке, женщину, которая видит сотни дорог и людей, идущих по ним. И снова сделал выбор. Снова в нем боролись страх и любовь. Он прекратил борьбу, встав на сторону любви. Он знал, что потребуется не только любовь, что на всем пути, по которому они пройдут, держась за руки, им потребуется понимание, интуиция и доверие.
Она тоже знала об этом.
… И они отправились в сложный путь. И пальцы его руки переплелись с пальцами ее руки. И каждый вел за руку ребенка. И все вместе они шли навстречу будущему – отец, мать, сын и дочь…



Синий

Я хочу рассказать читателю одну историю о дзенском монахе. Я прочитала ее давно, когда только начинала понимать суть буддийского учения. Тогда мне показалось нелепым то, что я прочла. Прошло время, и теперь эта история кажется мне одной из самых красивых, которые мне известны.
Вот она.
Один дзенский монах упорно работал над коаном, дзенской загадкой, которую дал ему его учитель. Коан был таким: если хлопать одной рукой, какой будет звук? Учитель попросил его услышать звук хлопка одной ладони.
Монах пытался снова и снова. Он приходил к учителю с разными ответами, но все ответы, которые он приносил, немедленно отвергались. Шли месяцы, но монах не мог услышать этого звука. Теперь, даже до того, как он произносил что-либо, учитель уже говорил: «Нет! Не говори мне всех этих глупостей! Иди обратно. Работай упорно».
Прошло много лет, и учитель даже ни разу не бросил на него благосклонного взгляда. Ученик не выдержал, он сбежал из монастыря.
Куда пойти? У него не было дома. Даже если бы он был, то семья не приняла бы его. Ведь он стал монахом и прожил в монастыре восемь лет – весь город будет смеяться над ним, над тем, что он потерпел неудачу. Тогда куда же пойти?
Он остановился в неизвестном городе, не зная, что делать дальше. Из окна на него смотрела женщина. Монах был очень красивым мужчиной, и она позвала его к себе. Не зная, кто она… даже если бы он знал, то все равно пошел бы жить к ней. Эта женщина была проституткой, но для него это не имело теперь абсолютно никакого значения.
Эта проститутка влюбилась в него. Она замечательно танцевала, пела. Она прекрасно играла на музыкальных инструментах. И он забыл свое прошлое, своего учителя, дзенский коан – все совершенно забылось, как будто он и не был в монастыре…
В ту ночь они занимались любовью, и когда подошли к самой вершине наслаждения, он внезапно услышал звук хлопка одной ладони! В глубокой любви возникает момент, когда двое становятся одним. Мужчина исчезает, женщина исчезает, исчезают две энергии – ин и янь. Коан был разрешен! Круг, отсутствие двойственности… он услышал звук одной хлопающей ладони.
Пишут, что он подпрыгнул с кровати и выпрыгнул из окна. Женщина не могла поверить этому: «Ты сошел с ума! Что ты делаешь?»
Он сказал: «Я вернусь. Позволь мне пойти к моему учителю. Это случилось!»
Учитель ждал его на пороге храма.
«Итак, это случилось… не подходящее время прийти, чтоб повидаться со мной – два часа ночи!» - Сказал он.

* * *
Она идет. Она улыбается. Она улыбается, потому что хорошо себя чувствует. Она улыбается, потому что идет по тихому вечернему переулку, наслаждаясь движением, собой и окружающим миром.
Тишина вокруг прекрасна. Звон цикад, нарушавший тишину тропического вечера, - это тоже прекрасно. Она улыбается звездному небу, далекому лаю собак, свету в окнах чужих домов, поздним прохожим, спешащим к своей семье после рабочего дня. Улыбается запахам листвы, травы и цветов. Она радуется всему, что окружает ее в этот вечер.
Она улыбается еще и потому, что знает: где-то далеко-далеко сейчас идет снег. Он бесшумно ложится белыми хлопьями на тротуары, скамейки в парках, крыши домов. Снег заботливо укрывает землю перед наступлением зимних холодов. А через несколько дней придет зима, и свежий морозный воздух будет щипать лица людей и рисовать узоры на окнах их домов.
Она улыбается, потому что знает – эта жизнь для радости. Каждый час, каждый день приносит радость тем, кто пускает ее в свое сердце.
А радость приходит в сердца тогда, когда люди открывают для себя любовь. Точнее, открывают ее в себе. Некоторые несчастные люди носятся в поисках любви по всему свету, не подозревая, что она все время находится рядом. В них самих.
Какой-то человек, идущий навстречу, спросил, почему она так счастливо улыбается.
«Я тоже хочу быть таким счастливым!» – попросил он.
… Эта девушка, идущая по тихим темным улицам южного города – счастливая девушка, ибо она влюблена. Она влюблена в этот мир с его рассветами и закатами, с его летами и зимами, тропическими дождями и снегом, с его морями и горами.
Она любит, и это самое большое счастье – просто любить. Любить эту жизнь с ее тихими гаванями и крутыми поворотами. Наслаждаться этой жизнью. Этой прогулкой. Каждой минутой.
Теперь она знает все это, потому что она переживает любовь. Любовь к самой жизни, к самому Сущему.
Она счастлива. Ей повезло, она осознала, как драгоценна жизнь, жизнь сама по себе. Ведь большинство людей, не осознают этого по-настоящему; так устроены люди – чем бы они ни обладали, они не знают его ценности, пока не лишатся этого.
Лишь некоторые люди умеют любить. А любовь приходит, когда исчезают все представления о ней.
Лишь некоторые люди умеют жить. А жизнь начинается в тот момент, когда приходит любовь, и человек перестает задавать себе вопрос «зачем я живу?» Жизнь начинается тогда, когда заканчиваются все представления о смысле жизни. Тогда жизнь сама становится смыслом. Каждый ее момент наполняется смыслом.
Любовь сделала прекрасной всю ее жизнь. Потому что когда приходит любовь, стираются представления. Когда приходит любовь, человек обретает то, к чему стремился всегда – он обретает дом. Он обретает дом, потому что он теряет свой дом. Это парадоксально звучит, но мы обретаем свой дом лишь тогда, когда теряем его. Все Сущее становится нашим домом. Мы больше не хватаемся за иллюзии. Мы любим каждый уголок Земли, потому что Земля – наш дом. Мы любим себя и людей, потому что все мы – сестры и братья на этой Планете. Мы любим день и ночь потому что, они не дуальны – они едины. Мы любим разлуки и встречи, мы любим святых и грешников, мы любим…
Тут девушка замолчала.
«Что же ты? Продолжай?»
Но она ничего не добавила к сказанному. Слова кончились. Она поняла в этот момент, что есть вещи, которые невозможно высказать, но можно понять. Истина – одна из таких вещей, она начинается там, где уже не хватает слов…
Она посмотрела на удивленное лицо идущего рядом человека, подняла глаза на звездное небо, полной грудью вдохнула пьянящий запах магнолии и … счастливо рассмеялась.


Фиолетовый

«О, тоска! Через тысячу лет
Мы не сможем измерить души:
Мы услышим полет всех планет,
Громовые раскаты в тиши…

А пока – в неизвестном живем
И не ведаем сил мы своих,
И, как дети, играя с огнем,
Обжигаем себя и других…»
А.Блок

Она снова плакала. Плакала горько, безутешно. Она чувствовала себя самой несчастной женщиной во всем мире.
Этот вечер – точно такой же, как и тысячи вечеров до этого. А ведь он обещал, что теперь все будет по-другому…
Ее сын, которому она дала, все, что имела, ее мальчик, выросший в любви и заботе, теперь погибает.
Вот мука! Он погибает медленно, у нее на глазах.
Куда она только ни обращалась, никто не смог ему помочь.
Но он обещал, и она надеялась до последнего, до сегодняшнего вечера, когда надежда растаяла.
Они вместе решили, что он будет лечиться, и она помогала, как могла, ему в этом. Через что им пришлось пройти – более страшной муки на свете не существует!
А сегодня он пришел… она ждала до пяти утра. Зрачки у него были маленькие, размером с булавочную головку, а глаза стеклянные. Неживые. Она заплакала, потому что знала, что означает такой взгляд. Он снова сорвался. Она плакала и умоляла, а он стоял совершенно молча, как будто не слышал ее. А потом вдруг швырнул табуретку в стену и стал ругаться. Она никогда не слышала от своего сына такой ругани…
«Пошла ты к черту! Я больше не буду лечиться!» - с такими словами он ушел к себе в комнату.
А она рыдала, так и не встав с табуретки, на которой сидела всю ночь.
Ее уже не волновало «за что?» и «почему именно ее сын?». Она испытывала жгучую боль. Эта боль не давала дышать, раздирала ее на куски.
Она рыдала и молилась. Впервые за тридцать девять лет она обращалась к Богу, в которого не верила.
«Пусть что-нибудь случится. Пусть прекратится этот кошмар! Я не могу больше! Я не могу. Мне уже все равно, что будет дальше. Я просто хочу избавиться от этого кошмара. Пусть что-нибудь случится. Все, что угодно, мне все равно. Я не буду жалеть. Мне не нужен этот ребенок, Господи, сделай что-то! – Молила обезумевшая от горя и страданий женщина. – Пусть он попадет под машину или еще что-то. У меня есть дочь. А этот ребенок не мой, я не хочу его. Он хочет жить в аду, но мы все живем в аду. Он сделал жизнь семью преисподней!»
Прошло много времени прежде, чем измотанная женщина добралась до своей кровати и, не раздеваясь, уснула поверх покрывала.
Ее разбудили солнечные лучи, и при свете дня ей стало страшно из-за всего того, что она думала и говорила прошлой ночью. Она не верила в Бога, но ей все равно было страшно…
Женщина первым делом пошла на кухню, чтобы сварить кофе. Чашечка ароматного напитка немного рассеяла тревогу. «Пусть отец поговорит с ним сегодня вечером». – Решила она.

* * *
Через два месяца ее сын погиб. Его сбил поезд, когда он, пьяный, накачавшийся наркотиками, возвращался вечером домой.
Женщина каждый день ходила на его могилу. Она рыдала, зажав в руке горсть земли. Она просила прощения у сына. Она снова молилась Богу, неистово и без всякой надежды – как тогда, в ту памятную для нее ночь…



Белый

«Я отправляюсь в свое последние путешествие. Я совершаю огромный прыжок в темноту»
Т. Гоббс

Она понимает, что находится в больнице. Она знает, что умирает. Странно, но почему-то осознание скорой смерти не пугает ее, как пугало раньше, когда она только попала на больничную койку. Наоборот, женщина с удивительным спокойствием путешествовала между сном и бодрствованием, между этим и тем мирами.
Когда она приоткрывала глаза, то видела белый потолок палаты, а повернув голову вправо зеленую стену реанимации. Посмотреть налево было почему-то трудно, но когда это удавалось, то женщина видела лишь слабый тускло-голубоватый свет. Смотреть вокруг стоило все больших усилий с каждым разом, поэтому приподняв веки на минуту-другую, она снова закрывала глаза.
Она теперь все чаще проваливалась в какую-то черную дыру, туда, где нет ощущений, эмоций и мыслей. Иногда из этой темноты возникали картины. Они были похожи на старые слайды, но чаще напоминали цветной яркий фильм. Это были фильмы о давно прошедших днях, днях, когда она была еще ребенком. Их было очень-очень много…
Вот она в розовом летнем платье идет с мамой в магазин. Они покупают хлеб, такой ароматный и горячий, что, не в силах устоять перед только что испеченным батоном, рвут его руками и съедают половину, не дойдя до дома.
А вот другой отрывок из фильма. Она в большом светлом зале, где собралось очень много народа. Среди незнакомых лиц, она узнает своих одноклассников и преподавателей. Все юноши одеты в костюмы, а девушки в праздничные платья. Сама она одета в темно-зеленый вечерний костюм, а на ногах у нее туфли на высоких каблуках. Она никогда не носила каблуков и одела эти туфли исключительно в честь выпускного вечера. Они ужасно натирают пятки, и девушка удивляется про себя, как это женщины с восторгом носят такую обувь. Но ее мысли были прерваны поздравлениями директора школы…
В следующем кадре она снова маленькая девочка. Ей только исполнилось пять лет, и старший брат учит ее ездить на велосипеде. На настоящем «взрослом» велосипеде, а ни на каком-нибудь трехколесном…
Кадры следовали один за другим, практически без перерыва. А может, женщине просто так казалось.

* * *
Внезапно она вспомнила событие, случившееся совсем недавно, до автомобильной аварии, когда ее жизнь была спокойной и стабильной. Она вспомнила солнечный зимний день, за пару недель до катастрофы. С утра она была приподнятом настроении – она ждала внучек. Они всегда приезжали к ней в выходные, когда не нужно было посещать лекции в университете. Пожилая женщина смахнула пыль с тех мест, где она была очень заметна, заварила чай, накрыла маленький столик в гостиной и стала ждать. Внучки всегда приносили с собой сладости, хлеб, консервы, какие-нибудь журналы, которые она любила почитать перед сном. И много рассказов о том, что случилось в их жизни за неделю.
Они пили чай втроем, смеялись и болтали о разном – некоторые истории из бабушкиной биографии очень удивляли внучек, между тем, как другие заставляли смеяться или печалиться.
Так было и в этот, последний раз. Они пили чай, и кто-то из сестер попросил бабулю показать альбомы со старыми фотографиями. Женщина недолго искала, и пока внучки мыли посуду и убирали со стола, достала толстый белый альбом…
Девочки с интересом разглядывали своих прадедов и прабабушек.
Они смотрели, а старая женщина поясняла.
- Вот это мой отец, ваш дед. Вы видели его на поздних снимках, а тут он совсем молодой. Так жаль, что он не видит вас сейчас, таких красавиц! А это мой брат.
-Тот, что погиб молодым?
- Да. А здесь моя бабушка, совсем молодая, кажется ей тут лет пятнадцать, не больше.
- А почему ты так мало рассказывала про нее?
- Я ее почти не знала. Когда родилась моя мать, бабушка с ребенком переехала на Восток. Долго жила там, пока дочь не выросла. А потом, прожив здесь несколько лет, вернулась туда окончательно. Что-то с ней случилось.
«Там, - говорит, - мой дом».
Увлеклась какой-то восточной религией, нашла там работу. В-общем, на родину так и не вернулась.
- И тебя ни разу не видела? – удивились внучки.
- Да нет, приезжала пару раз, но я совсем ее не помню.
- А это кто?
- Мой дядя. Брат бабушки.
- Почему он такой грустный на этой фотографии?
- Не знаю. Он болел, поэтому глаза у него, как говорила моя мама, всегда были грустные. Даже когда он смеялся…
А это мой прадед. Ваш прапрадедушка.
- Врач?
- Да. Эта фотография, как мне рассказывали, была сделана сразу после его первой в жизни операции. Он был кардиохирургом.
- О-о-о…
- А это ваша прапрабабушка. Вот она совсем еще дитя, у Новогодней елки сжимает в руках подарок – игрушечного медведя. А тут она постарше, не знаю, что это за фотография.
- Бабуль, а про кого ты чудеса всякие рассказывала? Это не она?
- Она, девочки. У нее были странные взгляды на многие вещи. Она считала, что мысль материальна, и никто не мог убедить ее в обратном. Говорят, что она просто поворачивалась спиной и уходила, смеясь. Были у нее чудачества, конечно. Но добрая была… Сложно про нее рассказывать. Я почти ничего не знаю о ней.
- А это кто?
- Дочка ее.
-Красивая!
-Очень.
… До позднего вечера длился просмотр фотографий, но никто не устал. И когда бабушка убрала на место большой белый альбом, всем стало немного грустно.

* * *
Странно, почему-то это вспомнилось ей именно сейчас?
Но она не стала об этом думать, а вновь погрузилась в темноту. Она даже не была уверена, сон это или просто провал в никуда.
Когда она открыла глаза, то увидела врача у своей кровати. Он что-то говорил ей. А может быть, и не ей вовсе. Она не понимала и снова закрыла глаза.
Болела голова, но боль была какой-то странной, необычной. Все семьдесят два года ее жизни голова у женщины болела совершенно иначе. Она не смогла подумать об этом, потому что перед внутренним взором появился следующий кадр.
Он был ярче, чем все предыдущие, и она даже чувствовала дуновение теплого ветра по лицу. Рядом был отец. Они шли через поле к реке, и малышка крепко сжимала его палец. Вдруг отец сказал: «Смотри! Радуга».
Малышка очень удивилась и была поражена красотой этого необычного явления. До этого она никогда не видела радуги.
- Класиво!
- Да, очень. – Согласился отец. Он объяснил, что такое радуга и почему она появляется на небе.
- А можно плойти под ладугой? Я хочу посмотлеть на нее с длугой стороны!
- Это невозможно.
- А потлогать? Тоже нельзя? Я хочу ее потлогать!
Несмотря на то, что девочка была огорчена невозможностью пройти сквозь удивительную арку, или хотя бы коснуться ее рукой, малышке очень понравилось это природное явление. Она предложила отцу остаться ненадолго в поле и посмотреть на «класавису». Отец сел на траву и посадил дочь к себе на колени.
- А бывают классные ладуги? Или синие?
- Нет, в радуге всегда присутствуют одни и те же цвета. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый.
- Филетовый? Нельзя запомнить столько светов…
- Можно. Запомни только одну простую фразу «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан».
- А кто это – фазан? – Тут же спросила девочка.
- Дело не в том, кто такой фазан. – терпеливо объяснял отец. – Ты запомнишь эту фразу, и каждый раз, когда тебе захочется вспомнить радугу, ты легко вспомнишь все ее цвета.
Тут ребенок задал новый вопрос: «А где сидит фазан?»

* * *
Эта картина из детства была настолько яркой, что женщине показалось, будто это случилось только вчера.
А еще вдруг почему-то опять она увидела фотоальбом, который недавно листала вместе с внучками.
Это было последнее, что она видела, словно наяву –белый кожаный альбом, хранящийся на полке шкафа в ее комнате, в квартире, где она жила всю свою жизнь. Она попыталась протянуть руку, чтоб взять его с полки, но ей это не удалось.
«Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». – Вдруг услышала она где-то совсем рядом с собой. Очень знакомый голос? Чей?
Она не успела ответить для себя на этот вопрос.
Сердце остановилось.


Вместо послесловия

Вот, собственно, и все.
«Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». А лучше так: каждый охотник желает знать – где сидит фазан? .....
Вместо многоточия читатель может поставить знак «?». Один, два, три, …несколько десятков знаков вопроса. Не имеет значения их количество – ответов-то все равно никто не знает.
Но перед тем как читатель закроет эту небольшую книгу, мне хотелось бы вернуться на то занятие, с которого все началось, в маленькую, залитую солнцем аудиторию, где студенты с карандашами и фломастерами в руках пытаются ответить на вопрос «что такое Жизнь?».
Возможно, у читателя возникал вопрос – а что же нарисовал сам автор? А может быть, любопытство проснулось только сейчас.
Нет, радуга – это не мой рисунок, ее изобразила другая девушка.
Пусть читатель возьмет белый лист бумаги и, положив его перед собой, отодвинет подальше коробку с цветными карандашами. Теперь он знает, какой ответ на один из самых волнующих и неразрешимых вопросов дал автор этой книги.
Читателю, конечно, интересно пояснение. Просто лист белой бумаги…
Вот оно, мое понимание.
Все покрыто тайной: лучше наслаждаться жизнью, чем пытаться ее понять – вот мое видение. В конце концов, тот, кто пытается понять жизнь, оказывается глупцом, а тот, кто наслаждается ею, становится мудрым, ибо все глубже и глубже осознает таинственность всего, что окружает нас. Ничего нельзя понять, все загадочно и чудесно, но понять нельзя ничего.
Нет, я не покривила душой, написав в самом начале, что все рисунки, на мой взгляд, были хороши. Они были хороши. Но они были неполными – каждый рисунок был лишь частью страницы, разорванной на мелкие клочки бумаги.
…Жизнь – часть таинственного для нас Сущего. Не следует рисовать то, что невыразимо на листе бумаги.
Пустой лист бумаги – это чушь? Нет, это Сущее, это пространство…
Сущее само по себе наполнено пространством. Жизнь наполнена пространством. Пространство выглядит пустым для нас, но оно не пустое. Это потенциал, чтобы вещам случаться. В пространстве рождаются звезды, планеты, галактики. Из него рождаются целые миры. По его законам на Земле чередуются день и ночь, закаты приходят вслед за рассветами, а рассветы сменяют закаты…
Все происходит из него – как вы можете назвать его пустым?