Cумасшедшие

Сумасшедшие
(Еще сыровато... не дописано... хочу узнать стоит ли дописывать????)

Пролог

Теперь я знаю, что если ненароком о чем-то просто подумать это может осуществиться наяву…

Однажды ложась спать, я подумала: «А что бы было, если бы меня не стало?»…

- Привет, Пуська, ты как? Ты выйдешь, золотко? – спросил мягкий, нежный мужской голос.
- Не называй меня так… - с улыбкой в голосе ответила я, держа телефонную трубку между плечом и ухом.
- Ты же знаешь, что мне это не нравится, совсем не нравится, - все, также смеясь, отвечала я, тем временем натягивая кроссовки…
- Ладно, ладно.… Так ты выйдешь – с по-детски наивной интонацией спросил все тот же мягкий голос.
- А что, у меня есть выбор? – с той же наивностью ответила я.
- Мм.… Думаю, что нет.
- Да.… Ну, в таком случае, я уже вышла!
Я шла через свой большой двор и умирала от счастья, потому что там, всего через несколько десятков шагов ждал меня человек, которого я любила больше всей жизни. При звуке чьего голоса у меня учащалось сердцебиение, подкашивались коленки, лицо расплывалось в солнечной улыбке, а внутри меня становилось настолько тепло, что казалось, будто у меня в груди большое солнце, такое светлое и ясное, как моя любовь светлая прекрасная…
Я шла и не верила своему счастью, не верила, что сейчас я утону в его объятьях, смогу обнять его. Не верила, что сейчас, вот прямо сейчас спустя несколько секунд он прикоснется ко мне губами, что он поцелует меня нежно-нежно. Что он поднимет меня, прижмет к себе.… А я от счастья находиться рядом с ним, готова забыть все на свете.
Вот я уже практически бегу предвкушая эти сладостные минуты. Я открываю калитку. Но где, где, же он, где? Я немного прохожу вперед и вижу только ночь, звезды, чувствую густой ночной освежающий воздух. Я начинаю поворачиваться, но его нет, господи, где он, где?
Я остановилась, его нет. Я долго стою и смотрю на звезды, на мои любимые звезды, на наши любимые звезды. Но что это? Я чувствую дыхание мягкое, нежное. Я чувствую руку, которая так нежно дотрагивается до моих волос, другую, которая так же нежно ложится мне на талию. Я знаю, что это он, но боюсь повернуться, боюсь, что это будет всего лишь очередной сон, и сейчас, чувствуя, как он нежно перебирает мои волосы, чувствуя его нежную руку на талии, я просто стою и, улыбаясь, смотрю на звезды, я знаю, что он тоже смотрит на них, обнимая меня. Я только молю бога, что бы это был не сон, а явь, господи, господи, господи, пожалуйста,…Я так долго его не видела, я так долго его ждала.
Я чувствую, как он поворачивает меня к себе, чувствую его руку у меня на спине, умираю от счастья, от любви даже не видя его, но зная, что он рядом, что он до меня дотрагивается. Вот еще секунда и я увижу его глаза. Вот он мой любимый, я дотрагиваюсь до его лица, смотрю на него, не веря своему счастью, сейчас больше всего я хочу расцеловать каждый миллиметр его лица. Я глажу его по затылку, моя рука гладит его каштановые волосы, глаза улыбаясь, блестят от радости и слез. Нет, я не собиралась плакать, я не знаю, почему на моих ресницах блестят в лунном свете соленые слезы.
Он смотрит на меня своими темно карими глазами, улыбаясь, вытирает мои слезы. Гладит меня по спине, целует меня в лоб, потом в макушку, потом снова смотрит на меня влюбленными глазами, ради этого взгляда я готова забыть обо все, готова сойти с ума. Он убирает с моего лица непослушные пряди, которые растрепал порыв ветра.
Мы смотрим, друг на друга и, кажется, что в этом мире исчезло все, все на свете кроме нас. А я от радости, утопая в его объятьях, чувствуя его так близко от себя, дотрагиваясь до его лица, я в состоянии только произносить:
- Ты, ты, ты, это действительно ты….
Снова и снова смотреть в его влюбленные глаза. Чувствовать и осознавать тепло в моем сердце, быть в его объятьях, чувствовать, как горячие губы моего любимого Джастина покрывают мой лоб, мои соленые щеки, мою макушку, мои руки нежными поцелуями, поцелуями, которые вдыхают в меня силу, которые согревают меня в эту прохладную летнюю ночь. Я чувствую, как он осторожно дотрагивается до моей шеи, как он говорит:
- Я люблю тебя,… люблю… ты, слышишь, я люблю тебя!
Я чувствую, как он приближает свое лицо все ближе и ближе, а я не могу оторваться от его глаз, не могу насладиться поцелуями. Я смотрю на него, и вижу в его глазах теплый, огонь любви, который я знаю, который я просто уверена сейчас горит в нем также как и во мне. Который сейчас, вот в эту самую минуту или секунду или час, я не знаю, который горит только для нас двоих. Я чувствую своими губами его теплое дыхание, я знаю, что он очень близко, и я сейчас только в состоянии прошептать:
- Поцелуй меня…
Но, не успев дошептать, я чувствую, как его губы нежно впиваются в мои. Я чувствую его дыхание, всегда отвечая на его очередной долгожданный поцелуй, и не переставая думать, уверять себя, что это не сон, не сон!.. Наверное, в это мгновение сила наших поцелуев способна сдвинуть горы, унести за границы облаков, перевернуть все на планете. Сейчас, ощущая его нежные горячие губы, его объятья, я чувствую, как меня переполняет любовь. Любовь, которая так долго жила глубоко во мне, которой не знал не один человек на планете.
Мы стоим около моего дома, обнявшись, упиваясь друг другом, и кажется, что сейчас это – наш мир. Потому что все подчинено только нам: луна и звезды освещают наши счастливые лица, а нежный летний прохладный ночной ветерок треплет мои распущенные кудряшки, холодит мои мокрые от слез счастья длинные ресницы, но для меня ничего этого великолепия не существует, есть только я и мой любимый Джастин.
Вот мы идет, прижавшись, друг к другу, идем этой летней прохладной ночью по залитой фонарным светом улице и молчим, молчим и, не отрываясь, смотрим друг на друга.
- Элена, – прошептал он.
- Мм…
- Ты знаешь, я думал, что это нереально.
- Что нереально? – все так же шепотом ответила я.
- Я думал, что так невозможно влюбиться в девушку. Я думал, что все твои истории выдумка, когда только с тобой познакомился.
- Да я тоже даже и не мечтала, влюбится так, хотя нет, мечтала, но все мне говорили, что это невозможно, что все мои любимые истории это всего лишь выдумки, фантазии, мечты глупцов.
Он остановился, отпустил мою талию и, подойдя к цветочному дереву, долго стоял и смотрел на него, выискивая самый красивый цветок, и через несколько секунд, он повернулся с потрясающей красоты цветком в руках и сказал:
- Но теперь-то мы с тобой знаем, что невозможное возможно, не правда, ли, - подходя ко мне и улыбаясь, сказал Джастин.
Потом остановился передо мной, поправил мои непослушные пряди, взял меня за руку, поцеловал ее и украсил этим цветком мои волосы. И сказал:
- Как же я тебя люблю. Я даже не мог подумать, что со мной подобное произойдет в жизни.
А я была не в состоянии, что-либо сказать. Я, просто улыбаясь его самой любимой улыбкой, подошла к нему ближе и обняла его. А через секундочку я ощутила его объятья, поцелуй в макушку и прохладный ветерок, который показался бы нам самым теплым, мягким и нежным, который, мы даже не почувствовали, потому что в ту самую секундочку мы были счастливей всех на планете.


- Привет!! Я так и знал что это вы! – сказал веселый голос, откуда не возьмись.
Как ни странно это не послужило толчком к тому, что бы мы перестали утопать в объятиях, любви и нежности друг к другу.
В этот миг от неожиданности я дернулась, но Джастин все также держал меня в своих теплых объятьях, как бы охраняя от кого бы, то, ни было. А я, почувствовав его заботу, посмотрела ему в глаза, улыбнулась и повернула голову в ту сторону, откуда мы услышали это жизнерадостное «привет».
- Привет! – в один голос ответили мы.
Там стоял не один человек, как нам казалось, там стояли все наши друзья, которые имели привычку прогуливаться всей толпой по ночным улицам.
В тот момент я была счастливей всех на свете, и не столько от того, что меня обнимал самый любимый человек на свете, и не столько от того, что на меня смотрели, сияя несколько пар глаз моих друзей, которых я очень любила. Я была счастлива потому что, я знала, что меня очень любили, что я была здесь не лишней...
Но кто и когда способен узнать что, же будет дальше?


Вдруг я почувствовала безумное головокружение, ноги начали подкашиваться, в глазах помутнело, настолько, что я, посмотрев на Джастина, я не смогла различить черты его любимого лица. Я ощутила всю тяжесть моего тела, я не могла пошевелить ни ногой, ни рукой, даже веки казались свинцовыми,… Дальше я ничего не помню…все расплывчато, помню только едва различимые звуки паники, помню теплые руки Джастина, который испугавшись за меня, поднял на руки и крепко прижал к себе, повторяя:
- Что с тобой? Элена!! Эли, ты меня слышишь, любимая.… Очнись…
Потом помню было что-то про пульс. И вдруг картинка прояснилась. Я увидела напуганные лица друзей, суетящихся вокруг Джастина, услышала, как разговаривают по телефону, вызывая скорую помощь.
Сначала я не поняла, кому эта скорая предназначалась. Следом я слышала глухой ревущий крик, вырвавшейся из груди моего любимого, и фразу, которая меня сбила с толку:
- Она не дышит. И …
Я стояла, опешив, и не могла понять, то есть, как это я не дышу? Да вот же я, я рядом, я здорова, да посмотрите же на меня! Я кинулась сквозь толпу к Джастину, что бы хоть он доказал всем, что вот она я! Подлетев к нему, я кинулась на колени перед ним и увидела то, от чего мое сердце сжалось. От увиденного по всему телу пробежали иголки, мне стало не по себе. Я увидела моего любимого Джастина, стоящего на коленях, обнимающего какую-то фигуру и плачущего, я никогда не видела его таким. По его щекам и губам текли соленые дорожки, и он все время повторял:
- Нет, нет, нет,… не уходи, пожалуйста, ты ведь не можешь так поступить! Просто не можешь. Нет.… Так не должно быть! Нет….. Эли, прошу тебя, очнись, очнись!! Посмотри на меня!

- ЭЛИ! Только меня он называл Эли! Да вот же я. Взгляни на меня. Что за…
А потом я увидела то, от чего мне стало еще хуже. От ужаса увиденного я впала в оцепенение.… Когда Джастин опустил фигуру, которую он так нежно прижимал к своей груди. Я увидела…себя. Моя голова теперь лежала на коленях у Джастина. Мертвенно бледное лицо, зеленые потухшие глаза, потрепавшиеся кудряшки, и только губы были чуть приоткрыты и все по-прежнему улыбались.
Я стояла и смотрела на все это не в силах ни крикнуть, ни в силах двинуться. Казалось, что все закончилось,… Я была настолько ошарашена увиденным, что…:
- Нет! Это нереально! Не возможно! Ребят, это же я, я жива, посмотрите на меня, я рядом!!! Джастин, любимый ты-то видишь меня, я знаю!!! ДЖАСТИН! – закричала я изо всех сил, которые оставались в моем изможденном теле.
На тот момент в мозге пульсировала только одна мысль: «Доказать любым путем, что я рядом».
- Они не могут ни слышать, ни видеть тебя… - сказал, откуда не возьмись мужской хрипловатый мягкий голос.
Я обернулась и увидела человека, который мне до ужаса кого-то напоминал, но (как это часто бывает, я не могла вспомнить кого именно, да и тогда я просто бы не смогла ничего вспомнить). Но этот человек был каким-то ненастоящим, не реальным, хотя стоял рядом со мной, что-то в нем было какое-то потустороннее, в отличие от тех, кто был за моей спиной, только позже я поняла, что он и не мог быть таким, же как они.
Я впала в странное состояние оцепенения, глядя на него, а самое непонятное из всего этого, что боль, которую я только что испытывала увидев свое недвижимое тело, соленые дорожки на лице моего любимого, шум, который я слышала, когда только увидела фигуру в черном плаще, все это куда-то пропало и приглушилось.
Я не могла поверить глазам, и сильно зажмурилась, затем открыв глаза, я снова увидела его. Я начала уверять себя, что это сон, кошмарный, самый ужасный в моей жизни. Я уверяла себя в том, что сейчас я проснусь, и все будет хорошо, а когда проснусь,… Я так хотела очнуться, что начала щипать себя за руку, крепко, практически до слез зажмуривать глаза, но все мои усилия были тщетными, он все так, же стоял передо мной в своем черном длиннющем плаще. Спокойно или отрешенно глядя на меня.
- Не поможет. Я по-настоящему здесь, если хочешь, можешь взять меня за руку… - все так же спокойно проговорил человек.
- Нет, нет, я не… Я просто.… Как мне проснуться?.. Почему.… Как? – я не могла вымолвить ни слова, от предчувствия того, что это и впрямь происходит наяву, но я просто, не могла в это поверить.
Да этого ВООБЩЕ не может быть!
- Мне очень жаль, Эли, но может – все также немного отрешенно произнес он, будто догадавшись, о чем я только что подумала.
Услышав это, я застыла, словно статуя не в силах пошевелить, мой взгляд вперился в этого полунезнакомца. От ужаса я даже не могла моргнуть, все тело напряглось, я ощущала лишь бешеное биение моего сердца, стучащего у меня в висках.
- Что простите?
- Что? – все так же отрешенно произнес он, поглядывая, на что мигающее сзади меня.
Поняв, что он смотрит не на меня, а через, я тоже обернулась посмотреть, что же так мигает. Признаться лучше бы я этого не делала, как только я повернулась, на меня снова огромной глыбой навалилась боль и шум, только теперь это был не уже шум, это были крики, истерики. Все что я в тот момент увидела, наверное, это можно было бы сравнить с калейдоскопом, ужасным, зловещим, пугающим калейдоскопом.… Сейчас я могу вспомнить лишь обрывки того, что я увидела.

Я увидела машину скорой помощи, и еще несколько, но я не успела разглядеть их. Мое внимание приковало ужасающее зрелище, раньше, когда я видела что-то подобное в фильмах, было как-то не по себе, но когда я увидела, это наяву.… Сама не понимая как, но я очутилась в самой гуще событий. Я видела, как мое же тело поднимают на что-то подобие каталки и кладут, накрывая чем-то черным, и везут меня в фургон черного цвета.… Потом помню только какие-то обрывки, слова, картины происходящего… Ужас стоящий там, я ощущала его всеми клеточками своего тела,… Я огляделась вокруг.… Передо мной до сих пор стоят красные мокрые соленые глаза моих друзей, до сих пор слышу их ужасающие крики боли… и голос, произнесший то, что окончательно выбило почву из под ног:
- Время смерти 22.20.
Я стояла и смотрела на все это происходящее, не двигаясь, не моргая, не видя ничего. … Потом не осталось ничего… Пустота… Спокойствие…, но боль, зубная боль в моем сердце,… Что значили эти слова? Время смерти? Какой смерти? Столько вопросов крутилось у меня в голове, столько нужно было узнать, понять, но я не могла сдвинуться с места, меня будто бы пригвоздили к дороге…
А потом снова пустота, слабость.… Помню только то, что постояв так, сознавая или еще нет, то, что случилось, … или нет,… Я ничего не понимала. Но в какой-то миг я почувствовала спокойствие.
- Эли,
Человек в черном плаще стоял рядом, хотя все это время я думала, что я здесь одна, я даже успела забыть о нем, списывая эту галлюцинацию на нервное потрясение.
- Элена, - прозвучал снова голос, но уже более настойчиво, пробуждающе… успокаивающе.
Я обернулась и уставилась в глаза незнакомцу, которого я так хорошо знала.
- Н,…Н… Никодимус – пробормотала я.
Я не знаю, почему я так назвала его, может просто потому, что мне так хотелось его называть этим именем, ведь он так был похож на кого-то.
Человек, которого я назвала Никодимусом, посмотрел на меня, немного склонив голову набок, словно ребенок, потом сказал немного помедлив:
- Да.
Я была озадачена, что значит это «да»?
- Это значит, - начал отвечать человек – что это мое имя,… впрочем, одно из многих.
Я снова на него посмотрела, не понимая, как он мог ответить мне на мой немой вопрос.
- Ну, что Эли, идем? – спросил Никодимус, – протягивая мне руку.
- Куда? – лишь это глупое «куда» смогла я выдавить из себя.
- Туда, где ты должна сейчас быть, - все так же спокойно проговорил он.
- А… Можно спросить? – очень неуверенно промямлила я уставясь на куст, качающийся от ветра, хотя сама этого легкого ветерка я почему-то не ощущала.
- Да… - все таким же замогильным странным голосом произнес Никодимус.
В растерянности я начала в голове перебирать все вопросы, которые так жаждала задать, в которых так нуждалась разобраться! Что все это значило? Мне было необходимо все расставить по своим местам, все, все до единого, собрать, чтобы головоломка, наконец, сошлась, невзирая на то, что возможно где-то в глубине души я знала, ответы практически на эти ужасающие все вопросы…

Я медлила, выбирая самый важный вопрос, важный для понимания, происходящего. На тот момент вопросы роем крутились в моей голове, причиняя невыносимую пульсирующую боль, я ничего не могла лучшего придумать, как спросить…
- За что?
Человек поднял голову и посмотрел на меня с любопытством, затем поднял одну бровь, несколько секунд пристально вглядываясь в меня, будто изучая, потом он поднял глаза к небу и сказал…
- Они прекрасны, не правда ли?
Я была в замешательстве, но странно то, что я поняла, о чем он, хотя это никаким образом не относилось к моему вопросу.
- Да, они восхитительны, - с болью в горле проговорила я, все так же пристально вглядываясь в куст.
- Ты и представить себе не можешь, какими они были замечательными, хотя и сейчас они неплохо выглядят, не правда ли? – произнес Никодимус все так же, не отрываясь от неба.
- Да,… наверное… - промямлила я, не совсем понимая, зачем он говорит о звездах.
Мне больно было даже осознавать что там, еще есть звезды. Мои... Его.… Наши звезды, звезды на которые мы так часто любовались сидя на подоконнике в моей комнате. Под которыми гуляли, упиваясь друг другом, которые светили нам все время, как этот человек мог о них так говорить? Зачем вообще о них? Не надо! Прошу! В тот миг это был душераздирающий крик, крик, который никто не слышал.
- Больно, я ведь прав? – сказал своим хрипловатым приятным голосом Никодимус, отрываясь от ночных светил и, глядя на меня.
- Да…, очень, - ответила я голосом полных слез, и в ответ обернулась к нему.
- Да – протянул он. – В жизни все случается не так как хотелось бы, совсем не так… - пробормотал он, снова вскидывая голову вверх.
Я смотрела на него глазами полными слез и изумления.
- Изв… Вы… Ты… Ник… - выдавливала из себя я, - а вопрос,… не ответили на него.
Человек снова уставился на меня.
- Твое время пришло, - помедлив немного, сказал он очень ясным голосом, - Они так решили, и, между прочим, нам пора.
- Что значит «время пришло»? Кто «Они»? Что решили?
- Ты скоро все узнаешь, – успокаивающе-спокойно произнес он, подавая мне руку.
Я, было, хотела вложить мою руку в его ладонь, но на полпути осекшись, отдернула руку и притянула обратно к себе.
- Что? – спросил он недоумевая. Потом немного помолчав, сказал:
- А,… тебе страшно, не так ли? – утвердительно константировал он, поворачивая голову ко мне. Его щетина закрывала его лицо, прятала, его глаза, делала недосягаемыми точеный черты лица…
- Нет, - солгала я. – Мне просто хочется узнать… - я не успела договорить, потому, что он самым наглым образом перебил меня.
- Ты скоро все узнаешь, - сказал он, немного раздражаясь, как мне показалось, но потом его черты его лица снова смягчились и Никодимус, также протянул мне руку.
- Не бойся, все самое страшное уже позади, - успокаивал он меня, - лишь прежняя любовь и счастливый конец…
Я не уловила последних слов, произнесенных им.
Пересилив свой страх, я только собиралась протянуть руку.
- Доверься мне, - произнес он снова тем же мягким убаюкивающим голосом, когда мои пальцы уже сомкнулись вокруг его ладони.

Потом я снова ничего не помню…
Хотя, помню что-то светлое, по-моему, это была какая-то комната, или же нет. Я почувствовала, что я лежу на чем-то очень мягком, словно на облаке (в том момент мне внутренний голос подсказывал, что это так и есть), я распахнула глаза, убедиться, что это что-то очень мягкое не облако.… Да, я была права,… нет, это не облако.… А как жаль подумала я…, хотя нет, почему мне жаль, мне ведь до сих пор не объяснили вообще ничего…
Я снова почувствовала свою злость, которую заглушало присутствие этого, Никодимуса. Я снова почувствовала боль.… Перед моими глазами снова встала та ужасающая картина: безжизненное тело девушки на руках моего любимого Джастина. Потом его лицо: соленые дорожки на щеках, и стон, вырывающийся из груди.… Нет, нет, нет,… Я не могу об этом думать, это слишком больно!
В порыве от переполняемых чувств горя, боли злобы на всех я резким движением поднялась на ноги; я, наконец, смогла оглядеть то место, где я непосредственно находилась.
Я огляделась вокруг.
Абсолютно белые стены. Белая кровать с очень мягком и пушистым покрывалом. Что-то плоское, похожее на огромную плазменную панель. Посмотрев на свои босые ноги, которые ощущали приятное щекотание. Я увидела какое-то напольное покрытие такое же мягкое по ощущениям, как и покрывало, и такое же белое как все вокруг.
Отлично, - сказала я с не самым приятным выражением, - белый цвет, здорово, - снова пробормотала я с сарказмом.
- Если тебе не нравится белый, можешь сделать такой, какой тебе больше нравится, - произнес кто-то из глубины комнаты.
Я обернулась, ища глазами того, кто это сказал. В пяти шагах от меня стоял Никодимус, он был в таком же длиннющем плаще, как и ночью, но все-таки что-то в нем (я имею в виду плащ) было не так.
- Разговариваешь сама с собой – снова произнес он ухмыльнувшись.
От услышанных ноток сарказма в его голосе меня парализовало от злобы и ненависти! Мне хотелось как-нибудь ему навредить… нет, еще лучше. Я потребую, что бы он мне все выложил как есть, даже если будет очень больно, потому что я должна знать все!..
Я уставилась на него, обдумывая как можно тверже задать мои вопросы, Как вынудить отвечать, что было более важно, но как только я открыла рот, вырвалось не, то жесткое требование, а мягкое испуганное бормотание.
- Можно спросить? – и, не дожидаясь ответа, продолжила я.
- Где я? Что происходить? Что со мной произошло?!
Он с неподдельным любопытством уставился на меня, смерил меня взглядом, потом ответил мне своим спокойным хрипловатым голосом:
- Ты умерла. Разве ты еще этого не поняла? – с большим удивлением спросил он.
- Я.…Но, почему?.. За что? – взмолилось я, почувствовав, что это не сон, а реальность, почувствовав всю тяжесть боли, горя, злобы, навалившихся на меня. Меня с головой накрыли эти жуткие чувства, такой же волной меня накрывала моя любовь… моя любовь… Моя любовь к Джастину. От этих воспоминаний мне стало еще хуже.
От этих всех воспоминаний я перестала себя контролировать, мне хотелось плакать, плакать пока не закончатся слезы, пока меня не вернут на землю. От боли я почувствовала знакомую слабость в ногах, такую же я чувствовала, когда меня поймал Джастин.… О боже, снова это зубная боль в сердце… Я начала падать, теряя равновесие, я уже ждала новой боли, но уже физической,… нет, мне даже хотелось упасть и сильно удариться, возможно, даже головой, что бы боль от удара хотя бы на секунду заглушила боль разрывающую меня изнутри. Но спустя несколько секунд я оказалась в кресле, которое словно выросло из неоткуда. Кресло было таким же мягким и белым как все вокруг. Я подняла взгляд мокрых распухших от безмолвных слез глаз и снова посмотрела на Никодимуса, произнеся уже в который раз:
- Почему…
- Все очень просто, - ответил он, – ты же сама этого хотела, помнишь?
- Я?
- Да, разве ты не помнишь то желание? – произнес Никодимус с большим удивлением, опускаясь на воздух напротив меня, на мгновение мне показалось, что он сейчас же упадет, но в ту же секунду из воздуха что-то материализовалось…
Никодимус мягко опустился в только что возникшее темно синее кресло, все так же продолжая смотреть на мое удивленное лицо.
- Какое? – снова промямлила я.
- Ты хотела узнать, что же будет, если тебя не станет, – помнишь?
Я была поражена, я никогда не хотела этого узнать, мне было не интересно. Я всегда жила только сегодняшним днем, всегда.… Всегда жила моею любовью, всегда жила моим любимым,… Джасином, только им…
- Нет, вы ошиблись. Я никогда не хотела знать этого. Это ошибка верните меня домой! – взмолилась я.
Я была на грани!.. Мало того, что мои самые страшные опасения подтвердились, так еще все получается так, будто я сама во всем виновата!!! Нет! Этого просто не может быть!
- Может, - снова ответил Никодимус на мои размышления, - еще как может, можешь мне поверить!
- Но.… А как же все остальные? – снова спросила я все тем же полным слез голосом.
Никодимус посмотрел на меня очень мягко (должна признаться на мое удивление, я не ожидала этого!), и глубже утонув в своем кресле, снова смерил меня взглядом.
- Что остальные? – он явно был озадачен моим вопросом, что называется «невпопад».
- Ну,… как же остальные все мои друзья, мама… Джастин! Что будет с ними? – когда лишь отблеск мысли обо всех этих самых дорогих мне людях пронесся у меня в голове, я мгновенно забыла про свою боль и ненависть. Я рывком поднялась с замечательного мягкого кресла и начала метаться из стороны в сторону, то и дело, произнося их имена и придумывая жуткие сцены того.…Нет, не буду об этом…
В голову лезли самые ужасные кадры: Я в гробу в белом потрясающем свадебном платье.… Повсюду белые цветы, мои любимые, ромашки.… Все в слезах… Я призраком просачиваюсь сквозь толпу… Лица, лица, лица.… Всюду знакомые заплаканные лица!.. Боль от одной мысли об этом пронзила мое остановившееся сердце, словно ножом… Я даже и думать не хотела о том, какого же моей маме и.… Я даже не могу произнести его не почувствовав яростной обжигающей пустоты,… От одной мысли о нем в горле становится ком, от которого не избавишься… Джастин…Что будет с ним?..
Мне невероятно хотелось знать все, что со мной случилось, раз я уже знала, скажем, так результат, почему бы не узнать ужасающие подробности…
И вдруг я внезапно осознала, как бы мне хотелось увидеть лица тех, кого я люблю больше жизни, хотя можно ли сейчас употреблять это выражение, учитывая то, что я уже не жива…
Пока весь этот рой мыслей носился у меня в голове, я расхаживала по комнате, нервно путаясь в ногах, метаясь из угла в угол... Все это время я чувствовала на себе взгляд удивленных, но, тем не менее, спокойных глаз Никодимуса, наблюдающего за мной, утопая в своем синюшном кресле…
Потом еще несколько секунд прошли в импульсивных раздумьях, и, в конце концов, я осознала, что с моей болью и злостью я смогу справиться сама, я поняла, что для меня не так сейчас важны ответы, на те вопросы, которые всего несколько секунд назад причиняли мне невыносимую боль. Я почувствовала непреодолимое желание увидеть хотя бы краешком глаза, тех, кого я люблю… Я резко развернулась лицом к Никодимусу, и вновь посмотрела на него. Его темные, немного спутанные волосы спадали на плечи, но не так как у меня, они едва касались плечей.… Это было так странно видеть человека, которого я по неизвестным причинам окрестила Никодимусом,… которого я практически не знала, и от которого я очень много требовала.… Признаться честно, мне было неудобно вообще что-то от кого-то требовать…
Итак, повернувшись к нему и пристально глядя в металлические глаза, я заговорила практически шепотом:
- А можно вопрос? – снова начала я, обдумывая как лучше его задать.
Никодимус чуть заметно кивнул, глядя на меня из под бровей, словно меня не замечая, он скрестил свои длинные пальцы и снова проникновенно посмотрел на меня… Я в замешательстве продолжила:
- Скорее всего, это не вопрос… - замялась я, - просьба
Он с изумлением (скорее всего от моей наглости) поднял бровь и вперился в меня своими металлическими глазами. Но Никодимус все так, же остался молчалив, говоря тем самым, что он готов выслушать мою просьбу, хотя если подумать скорее каприз, но для меня это не было капризом, это было жизненно,… то есть необходимо для моего теперешнего существования…
- Я бы хотела, - мямлила я.
- Да, - произнес он, почему-то звук его голоса очень смутил меня, и теперь я не просто мямлила, а что-то бормотала себе под нос.
- Я бы хотела… - для храбрости я набрала полную грудь воздуха, - увидеть их, - выдохнула я.
В одно мгновение все любопытство и понимающая мягкость испарились с молочного лица Никодимуса.
- Нет, - твердо произнес мой собеседник.
Я, было, подумала, что он не понял, о ком я говорила, ведь я так и не договорила кого «их»... Нервно перебирая голове мысли, и думая как бы понятнее объяснить мне все, но тут он прерывал мои размышления…
- Нет, я прекрасно понял, о ком ты говоришь, - сказал он раздражительным голосом…
- Тебе запрещено ведется со своими родными и близкими, вообще запрещено спускаться вниз, и видеть людей, пока ты к этому не готова… тем более сейчас, ты не можешь их увидеть – продолжал он все так же нервозно.
- Но почему? – я была просто в бешенстве, и в растерянности… Мне было обидно, почему мне нельзя их видеть? В голове снова всплыли все мои два миллиона вопросов, и я намеривалась их задать сейчас же!
Никодимус проигнорировав мой вопрос, поднялся со своего кресла, и в ту же секунду оно исчезло, так же как и появилось. Он злобно уставился на меня своими металлическими глазами-рентгенами, его лицо все по-прежнему было очень напряжено, но потом все его черты как-то смягчились.
- Почему мне нельзя? – повторила я свой вопрос, так же вставая на ноги.
- Нельзя и все тут,- сказал с прежней небрежностью в голосе.
- Но мне это нужно, - упиралась я, - ты слышишь мне необходимо!!! – прокричала я, наконец, позволив эмоциям, которые я так долго сдерживала накрыть меня с головой. Из моих глаз брызнули слезы, голос сорвался на крик, я начала метаться по комнате врезаясь со всей силы в стены и падая навзничь снова и снова, но я не чувствовала физической боли только… сердце,… сердце.… Спустя несколько мгновений я потеряла сознание.… Да, я снова ничего не помню! Но мне нужно было сейчас только одно, мне хотелось увидеть, как это не странно звучит свои похороны…

Я открыла глаза и увидела все того же белого цвета. Я лежала на кровати укрытая мягким белым покрывалом,… Я попыталась встать, но какие-то руки схватили меня за запястья и снова потянули меня вниз, не позволяя встать… Я, было, снова хотела толкаться, врезаться, но я была не в состоянии даже физически спорить с этими уверенными движениями.
- Лежи, тебе лучше отдохнуть, - произнес спокойно-хрипловатым голосом Никодимус.
- Нет, не надо, - запротестовала я. – Я только хочу увидеть… - из моих глаз снова брызнул слезы, боль снова скалой навалилась на меня.
- Не надо, пожалуйста, - взмолился Никодимус, в его голосе я услышала, то чего никогда не слышала… боль!
Мне стало интересно, и я взглянула на него,… Он снова покоился в своем темно-синем кресле, но теперь Никодимус не казался таким расслабленным, его спина была напряжена, а голова покоилась на руках; он, то и дело взъерошивал свои волосы, то хватался за голову, но он не поднял на меня глаз, хотя я была уверена, что Никодимус знает, что я за ним наблюдала…
Я не знаю, сколько времен я смотрела на него, но, в конце концов, он поднял свою голову и посмотрел на меня, на его всегда ухмыляющемся небрежном лице застыла маска боли, страдания… Он несколько мгновений смотрела на меня, затем легким рывком он встал, в, то, же мгновение «растаяло» его кресло. Никодимус снова остановился, будто над чем-то раздумывая, но опустив голову к себе на грудь, и смотря в пол, будто смущаясь, произнес:
- Ладно. Пойдем, если ты этого хочешь, - его слова утратили былую вальяжность, он выглядел более сосредоточенным, серьезным…
Я мгновенно, забыв о своей слабости, вскочила на ноги, немного пошатнувшись, села обратно на кровать. Он подошел и сел рядом со мной, все, по-прежнему сосредоточенно глядя в пол, потом он продолжил:
- Только ты должна пообещать мне, что ты никогда, ты слышишь меня, никогда больше не спустишься вниз, ты меня поняла…НИКОГДА! Ты обещаешь? – спросил он, заранее зная мой ответ…
Во время этого страшного и загадочного предупреждения я уставилась на него, широко открыв глаза, и не сразу сообразила, что он закончил говорить и ждет от меня реакции, но на удивления я очень четко запомнила то, что он сказал, может, все дело было в его голосе.… Спустя, несколько моих молчаливы секунд, я кивнула. Я, было, хотела спросить «почему», но потом…

Снова ничего не помню,… только ощущения…
Балкон в церкви, там было очень красиво везде белые цветы, сначала я не поняла где и спросила:
- А зачем мы приш…ли на свадьбу, - запнулась я, ища глазами Никодимуса.
Он стоял рядом со мной, на нем был длинный плащ каштанового цвета, руки его покоились на перилах балкона, одетые в тонкие кожаные перчатки, которые очень сильно обтягивали кожу его рук, а на безымянном пальце правой руки красовался перстень с гигантским кроваво-красным рубином.
Никодимус вопросительно посмотрел на меня из-под своего капюшона, и спросил:
- Разве ты ничего не понимаешь? - произнес он очень спокойно, откинув капюшон назад так, чтобы я могла видеть его лицо, но в, то, же время Никодимус не снял его со своей головы.
- Посмотри внимательнее, что ты можешь видеть вон там, - продолжил Никодимус, указывая в дальний конец зала, туда, где обычно располагается алтарь.
Я посмотрела туда и… снова почувствовала что-то в сердце,… оно сжалась до размеров грецкого ореха, но, несмотря на это оно хотело вырваться из груди, мне стало трудно дышать,… я снова почувствовала слабость в коленках, все тело налилось свинцом…
- Что это? – выдавила из себя я, причем, заранее зная ответ, я все же задала этот глупый вопрос, тем временем глядя пустыми невидящими глазами вдаль храма, туда, где находился гроб,… мои гроб,… а в нем покоилось до боли знакомая фигура, опять-таки моя.… Мне безумно захотелось оказаться там, хотя я понимала, что мое тело парализовано, и что даже не могу, просто моргнуть, не говоря о том, что бы куда-то спускаться с балкона…
- Ты, правда, не знаешь где мы? – спросил он, внимательно изучая меня…
- И ты хочешь, чтобы я произнес это вслух… - продолжал он, по-прежнему наблюдая за моим ступором…
- Нет, - перебила я его, - нет, не хочу, я все поняла, выдавила я это из себя, хотя на удивление сказать это было на удивление просто…
Потом я пересилила себя и оторвала взгляд от девушки и повернулась к Никодимусу. От долгого, непрерывного и напряженного смотрения в одну точки у меня безумно разболелись глаза, такое бывало раньше, но разве сейчас могло быть так, как раньше.… Протерев от боли глаза, я снова вперилась в моего спутника…
- Почему ты в плаще, - сморщив носик, решила спросить я, чтобы не думать о том, где мы находимся, чтобы не думать что это мои собственные похороны, одна мысль об этом повергала ужас, заставляла сердце снова и снова разлетаться на куски…
- Хм, - улыбнулся он, глядя на меня с ухмылкой, - кто бы говорил, на себя посмотри!
Я в недоумении изогнула бровь и прищурилась, пытаясь разобраться, что он имеет в виду, говоря обо мне…
И снова, будто прочитав мои мысли, он взял меня за запястья и немного повернув, указал на зеркальный свод храма и отражения в витражных стеклах.
В зеркальном отражении я увидела высокую стройную фигуру, закутанную в плащ цвета ночного неба, который легкими складками спускался на пол. Свое лицо я увидеть не могла, потому что на голове был капюшон, который также как и плащ был великолепно элегантен и также струящимися линиями спадал на мои плечи, оставляя лицо незримым. Я, было, потянулась скинуть капюшон, но мои руки повисли в воздухе, потому что Никодимус снова схватил своей железной хваткой мои запястья, и прорычал:
- Не смей этого делать! Даже не думай об этом!
- Но почему! – запротестовала я, все, по-прежнему ощущая хватку, но уже не такую железную…
- Нельзя, и точка! – сказал он более спокойно.
- Нельзя и точка!!! – передразнила я Никодимуса, вырываясь и ручных наручников.
Я отвернулась и снова потянулась к капюшону, он вмиг подлетел ко мне, снова схватив за запястья, произнес:
- Ну, пожалуйста, не надо! – в его голосе я услышала то, что меня остановила, услышала то же, что и там, когда мне было плохо, это была … боль!
Я уставилась на него, не понимая, чем могла быть вызвана такая реакция, прищурив глаза, я, не отрываясь, смотрела на наго несколько минут, а затем спросила:
- Почему ты это делаешь?
- Что… - спросил в ответ он, недоуменно глядя на меня.
- Что? – спросила я, не обращая на Никодимуса внимание, я уставилась в зал, туда, где была все мои любимые,… моя мама,… мой Джастин…Джастин…Джас.… Нет, я не могу о нем думать, нет…
Я снова повернулась к Никодимусу. Он наблюдал за мной, пока я боролась внутри себя…
- Почему? – спросила я.
- Что, - в который раз спросил Никодимус, явно не понимая, что я имею в виду, хотя по каким-то необъяснимым причинам Ник мог часто понимать, что я думала, и он изредка отвечал на вопросы, который я еще не успела задать…
- Почему ты так говоришь!!! – взорвалась я, - сначала ты запрещаешь мне, потом когда я намучаюсь и ослабну, ты все же говоришь «да», потом снова запрещаешь!!! Это что, такая игра!
Никодимус смотрел на меня округлившимися глазами, потом он хотел было открыть рот, но я бесцеремонно перебила его:
- Пока ты мне все не объяснишь, я не сдвинусь с этого места! А если это на тебя не подействует, я, я… тогда… не знаю, что, но я что-нибудь придумаю! Я прошу,… нет, не так… Я требую объяснений!!!
Никодимус довольно спокойно на меня смотрел, что было довольно странно, учитывая то, что я на него практически кричала.… И где-то внутри себя, я очень боялось, что он тоже начнет кричать, или еще хуже мне ничего не захочет разъяснять, но к моему большому удивлению, он слегла, улыбаясь, смотрел на мое бешенство.… И вправду говорят, не знание – убивает.
Спустя несколько секунд после моей тирады, он долго смотрел куда-то вдаль, словно обдумывая мои детские угрозы:
- И что же ты хочешь знать? – спросил он довольно мягко, для человека, на которого только что наорали.
- Все, - категорично ответила я, уже остыв от бешенства. Я вообще никогда не умела долго сердиться.… И ругалась я редко, а если такое случалось, то после, точнее через несколько секунд мне было стыдно, за то, что я так поступила…
- Что именно, - уточнил Никодимус, по-прежнему не глядя на меня и улыбаясь.
- Ну,… почему мне нельзя снимать хотя бы капюшон?
- Потому что тебя могут увидеть, - ответил он повернувшись.
Отлично,… железная логика… только я все равно ничего не поняла!
- Что тут непонятного? – спросил он, снова отвечая на мои мысли.
- Да, честно говоря,… все, - произнесла я, боясь, что он больше мне не захочет отвечать.
- Ты, правда, хочешь знать??? - спросил, как бы, не веря…
- Да, конечно… - ответила я, - это… очень… важно…для меня – добавила я, запинаясь.
- Неужели настолько? - снова тем же не верящим голосом спросил Никодимус.
Я кивнула, глядя на него и пытаясь разобраться, почему же он мне не верит… или… почему…ладно, не важно…
- Ну, раз ты этого хочешь…
Я снова кивнула, по-прежнему глядя на него.
- Ну,… это сложно объяснить…
- А ты попробуй, я уверена, что пойму, - подумав немного, добавила – ммм…, наверное…
Он улыбнулся, и тоже взглянул на меня, в изумлении подняв бровь.
- Что? – в недоумении спросила я.
- Да, так… забавно, - по-прежнему улыбаясь, произнес он.
Ну, вот, я снова сбита с толку…. Что забавно!!! Никодимус еще шире улыбнулся:
- Ну, вот,… а говорила, что все поймешь, - с усмешкой произнес он.
- Я не виновата, что ты говоришь загадками!!! – сказала я, чувствуя, что снова злость закипает…
- Ладно, ладно… не буду… - ответил Никодимус, пытаясь меня успокоить,… хотя сам по-прежнему хитро улыбался.
- Ты не можешь снять капюшон, потому что тебя увидят, а это значит,… я даже не знаю, как помягче объяснить, ну,… они,… могут сойти с ума, – выдохнул он.
- В смысле «с ума»? Кто увидит?.. Ты же обещал, что будешь говорить без загадок!
- Эли, послушай, если кто-нибудь из любящих тебя людей тебя увидит сейчас, или вообще увидит, они просто сойдут с ума… - сказал, снова заключив мои запястья в железные оковы своих рук.
- Но, почему? – спросила я, недоуменно глядя на него.
- Элена Кларк, подумай сама, по-моему, все очевидно!.. – сказал он довольно официально, но все, же со скрытой улыбкой в голосе, тем временем выпрямляясь и отпуская мои руки (только тогда я осознала, какая я маленькая по сравнению с ним…) - представь, что они подумают, будучи на твоих похоронах, увидят тебя на балконе?.. Это даже звучит ненормально, не говоря уже о том, чтобы это увидеть наяву! – продолжил Никодимус.
- Но ведь я реально здесь, я существую, несмотря на то, что это мои похороны, - я не смогла произнести фразу «мои похороны» таким, же будничным тоном, как у Никодимуса; он словно говорил не о похоронах, а об обыкновенном походе в магазин за продуктами. Хм… Интересно.… А, ладно, неважно…
- Ты сама требовала объяснений,… Я говорил, что это сложно,… но ты никогда не слушаешь! – вспыхнул он, будто я чем-то его обидела.
- Да, ладно… - надулась я, - мне все равно, и вообще я хочу,… хочу уйти, как это сделать? – продолжала я с неплохо сыгранным безразличием и обидой.
Никодимус посмотрел на меня в недоумении, и, протянув мне руку, произнес:
- Следуй за мной, ничего не бойся, будут немного странные ощущения, но…
- Хватит, - прервала я Никодимуса, потому что его инструктаж мне не внушал приятного путешествия.
Он посмотрел на меня, улыбнувшись, и просто взял меня за руку потянул за собой в черное пространство, которое мне напоминало густой морозный воздух. Мгновенно перестало хватать воздуха, я начала задыхаться… все тело снова парализовало… Мне чудилось, будто я падаю с огромного утеса, и довольно долго длится мое падение, но не, потому что я в нереальности, а потому что воздух задерживает меня,… хотя там присутствовало ощущение погруженности в воду… и еще ощущение сдавленности, похожее ощущение испытывала я лишь тогда, когда летала на самолетах.… А потом все закончилось, также быстро, как и началось…
Я снова очутилась в белой уютной комнате…
По-прежнему обиженная на что, сама уже не помню (Я же говорила, что не умею долго сердиться) и демонстративно обиженной походкой подошла к белой кровати с пушистым одеялом и с силой плюхнулась на мягкое пушистое приятное покрывало, которое почему-то порозовело,… Я удивленно уставилась на него… Интересно, почему?
Тем временем Никодимус подошел ко мне, улыбаясь, хотя на моем лице присутствовала все такая же обида,… Мне не хотелось его прощать, хотя, повторюсь, я уже не помнила, за что я на него надулась, но мне тогда хотелось побыть обиженной, ко всему прочему я всегда неплохо играла роли.… А может, мне так этого хотелось, потому что меня переполняли чувства, которые причиняли невыносимую боль, которые не позволяли мне ничего забыть.… Нет, я не хочу забыть!.. Нет, я не могу забыть Джастина, даже если мысли о нем причиняют мне невыносимую боль,… страдания,… Нет, я слишком сильно люблю его.… Как бы мне хотелось наблюдать за ним, раз уж у меня отобрала его моя же смерть…
Я посмотрела на Никодимуса, теперь он был одет как обыкновенный земной парень.… На нем был надет серебристый пуловер с треугольным вырезом, обыкновенные и в то же время элегантные джинсы и… он почему-то был босиком. Ради любопытства я взглянула на свои ноги… раз уж, когда я спускалась вниз, на мне был надет плащ, то.… Посмотрев на свои ноги, я открыла рот от неожиданности, я была тоже босиком, но не это меня так удивило. По моим ногам на пол красиво спадала ткань лунного цвета. Я подняла глаза выше, оглядывая себя… на мне было потрясающей красоты платья, очень простое, но элегантное и практически неощутимое,… лунное… ткань струилась по моему телу, словно вода.
Тем временем Ник присел напротив меня на цвета заката пушистое покрывало, и начал наблюдать за моим удивлением, все по-прежнему улыбаясь. Сейчас он не выглядел таким странным, пугающим, необъяснимым, каким показался мне в ночь моей смерти.…Тогда я подумала, что ему не меньше ста лет.… Хотя сейчас, на вид ему было лет восемнадцать-двадцать.… А интересно, сколько ему по-настоящему?
- Почему ты улыбаешься? – спросила я, поднимая глаза на него.
- Ты так… гм… красива, - сказал с наигранной актерской игрой, - мне кажется, ты была рождена для смерти… Бледность и фантазийность... это части неотчуждаемые от тебя…
Я смотрела на него во все свои глаза, пытаясь понять, что все это значит??? А Никодимус сверлил меня своими металлическими глазами, по-прежнему улыбаясь.… Наблюдая за моей растерянностью, он еще солнечнее стал улыбаться… Интересно, а почему???
- А почему покрывало стало цвета заката? – спросила я первое, что пришло в голову.
Никодимус по-прежнему неотрывно глядя на меня, изогнул бровь в изумлении, затем быстро замаскировал эмоции на своем лице и деловито, но все, же с улыбкой:
- Это ведь ты и изменила цвет… - произнес он, будто говорил что-то неоспоримое и до безумия очевидное…
- Что? – недоуменно спросила я, чувствуя, что на моем лице застыло удивление.… Хотя, наверное, мне бы пора уже перестать удивляться, ведь я и сама моя жизнь…ой, то есть существование, уже само по себе абсурдно!
- Что такое? – спросил Ник.
- И почему ты выбрала такое платье? – продолжил он.
Да, уж,… а когда я была жива, мне говорили, что у меня мысли быстро скачут.…Ха… Они явно не были знакомы с Никодимусом! Вот у кого мысли не на месте! Сначала говорит об одном, а через секунду совсем о другом!!! Кошмар!
Никодимус посмотрел на меня с удивлением, но мгновенно убрал это выражение с лица и заменил его ухмылкой…
- Что? – в миллионный раз спросила я, интересно, сколько мне осталось еще миллионов???
- Ты ведь так не думаешь, правда? – переставая улыбаться, спросил он.
Я перевела взгляд, на него снова распахнув глаза в изумлении, рот приоткрылся в изумлении, как у маленького ребенка, который увидел что-то новое и интересное,… Я только была способна сделать какой-то непонятный жест головой…
- А сколько мне еще здесь находиться? – решилась спросить я, и тем самым перевести этот странный полуразговор в более полезное для себя русло…
Никодимус рывком встал, посмотрел на меня, и, отвернувшись, исчез, оставив меня одну в комнате, которая стала приятно лимонного цвета… Отлично.… Только стоило мне спросить…

Не знаю, сколько времени я просидела на кровати, обливаясь солеными холодными слезами…
Когда ушел Никодимус, я снова почувствовала боль,… Не могу это выносить,… Мне нужен Джастин.
Я лежала, зарывшись лицом в пушистое мягкое покрывало, все мое обессиленное тело сотрясалось от рыданий,… Я лежала, и повторяло только одно: Джастин… Джас… любимый мой… Джастин… Дж….
Потом наплакавшись вдоволь, я провалилась в мир сновидений, в мир, который при жизни меня часто спасал.… Но… Я не почувствовала ничего.… Почему?
Я встала с постели, путаясь в полах своего струящегося лунного платья.… Снова огляделась,… это стало моей нервной привычкой.… Столько времени находясь в этой комнате, я так толком и не рассмотрела ее, интересно, а что это, подумала я, подходя к плоской, на земле бы назвали эту вещь плазменной панелью, но я понятия не имела, зачем в этой комнате телевизор…
- Хм, Эли, это не телевизор, - сказал знакомый мягкий хрипловатый голос.
Я обернулась и увидела Никодимуса, он выглядел… великолепно.… На этот раз он был одет как благородный юноша каких-нибудь восемнадцатых – девятнадцатых веков… черные брюки, черные кожаные сапоги до колен, белая хлопковая летящая рубашка, жилет песочного цвета, и распахнутый молочный камзол до колен, который создавал иллюзию некоего духа корсарства,… и что удивило меня больше всего, это ножны!.. Интересно, зачем ему шпага? Я оглядела его, не скрывая своего изумления. Да уж, он так быстро меняется… единственно, что осталось неизменным это металлический глаза и кроваво-красный перстень на правой руке, покоившейся на эфесе шпаги…
Увидев мое откровенное изумление, он от души рассмеялся, я никогда не видела его таким, сегодня,… ну, то есть сейчас он был в самом потрясающем расположении духа!
- Что? – спросила, я немного смутившись.
- Да, нет… ничего – вздрагивая от смеха, произнес он.
- Ты, так забавно мила! – продолжил он, подходя ближе.
Так, мне совсем не нравится, что он смеется надо мной,… и сделала то, что делала всегда,… сменила тему!
- Зачем тебе шпага? – как бы невзначай поинтересовалась я.
- А… это – ответил он небрежно, плавно доставая шпагу из ножен, - да, так, мелочь,… - продолжил он, вертя ее в своих руках, будто это не оружие, а какая-то мягкая игрушка…
Я смотрела на это зрелище как завороженная,… Никодимус заметил это и снова улыбнулся.… Потом его лицо посерьезнело, мгновение шпага застыла в железной хватке его рук, металлические глаза вперились в пол:
- Эли, знаешь,… я за всю свою жизнь так не смеялся! – произнес, он снова улыбаясь.
Но проследив мой взгляд, Никодимус бросил взгляд на шпагу снова, улыбаясь.
- Она великолепна, - пролепетала я заворожено глядя на эту великолепную работу семнадцатого века… или около того…
Я неплохо фехтовала, точнее,… по словам моего тренера… великолепно,… но я в это не верила.… Все же фехтовать я умела и по моим соображениям довольно не плохо, и разбираться в шпагах было для меня одним из самых интереснейших занятий.… Будучи живой, я довольно много о них читала…
Никодимус удивленно на меня смотрел несколько секунд, затем прищурившись, ухмыльнулся:
- Будешь моим оппонентом? – спросил он, заранее зная мой ответ.
Я в изумлении от… счастья…(как давно я не испытывала радости…) энергично закивала головой, и в тот же миг моя правая рука сжалась на холодном эфесе шпаги, потрясающей работе неизвестного мне мастера… рукоять была удивительно изящно выкована, создавалось впечатление, что это не металл, а настоящие плетущиеся цветы.… А глазки каменных цветов сверкали удивительно ярко, всеми цветами радуги весело переливаясь, они, заставили меня смотреть на них, не отрываясь, только один камень в мире способен так переливаться – это бриллиант… о, Боже, это бриллианты!..
Будучи не в состоянии сдержать шок, я почувствовала, как от изумления глаза широко распахнулись, а рот чуть приоткрылся.… Оказывается, я очень близко поднесла шпагу к глазам и в течение нескольких секунд неотрывно любовалась на радостное свечение глазок-бриллиантов…
Никодимус снова солнечно заулыбался, повернулся на каблуках отошел немного подальше, затем не менее грациозно развернулся ко мне и стал в стойку опытного фехтовальщика.… В свою очередь я тоже подняла свое великолепное оружие и приготовилась парировать удары…
Ник молниеносно метнулся ко мне, занося свое оружие на мое поражение. Насколько я могла предугадать, он не хотел ранить меня больно, у нас ведь был дружеский поединок,… мой оппонент просто хотел меня задеть, насколько мне помнится, Никодимус целился в левую руку,… Мгновенно разгадав его замысел, я отразила клинок, летящий в меня.… В то же мгновение я с удивлением уставилась на моего противника,… Я довольно часто это делала! Он тоже остановился, оглядывая меня… дело в том, что отражая его удары, я почувствовала… легкость.… Было такое ощущение, что я молниеносная пушинка…
- Продолжим? – спросил Ник, с опаской глядя на меня.
Я в свою очередь метнулась к нему, нанося мои лучшие удары, которые, должна заметить, Никодимус отражал с потрясающей легкостью и граций,… и выглядело это так, будто он не прикладывает к этому никаких усилий,… Меня так это забавляло, что я начала с большей силой наносить и отражать удары…
Не знаю, сколько времени прошло,… Мы так увлеклись процессом! Я носилось по комнате со скоростью звука! Ник, конечно же, тоже… но, глядя на него, меня это не удивляло, но я!.. Это было такое новое потрясающее ощущение!
- Может, ты уже устанешь? – произнес Ник с надеждой и усмешкой.
- Ну, уж нет! – в той же манере ответила я.
- Ладно! – сказал он, делая молниеносный выпад, сбивший меня с ног.
- Эй! Это не честно! – констатировала я, лежа на спине, и ощущая холод клинка приставленного к моему горлу Никодимусом…
- Да, ладно тебе, - с серьезным выражением, но смеющимися глазами возразил Никодимус.
- Сама виновата, - произнес он, улыбаясь, помогая мне подняться…
- Надо быть повнимательнее, - продолжил Ник, усмехаясь, - …хотя должен признаться довольно давно у меня не было такого достойного противника как ты! – небрежно, но все, же с некоторым восхищением сказал он.
- Очень рада, - просияла я в ответ.
- А можно вопрос? - продолжила я.
Никодимус недоверчиво окинул меня взглядом, памятуя мои вопросы, на которые, я была уверена, ему совсем не хотелось отвечать. Но все, же он сделал едва заметный кивок и отвернулся…
- Не знаю, как спросить, - начала я.
- Я конечно в этом не спец, но может словами? – спросил он, поворачиваясь ко мне и мягко опускаясь в темно синее кресло возникшее, как и в прошлый раз из воздуха.
- А… ну, ладно.… Когда мы фехтовали, - решила я начать издалека.
- Мне вдруг показалось, что я стала быстрее двигаться… и мне кажется, еще более изящно… - продолжала я, глядя в пол от смущения.
Я никогда не любила говорить что-либо о том, что у меня неплохо получается.… А когда меня хвалили, мне тут же становилось неудобно, мои щеки предательски розовели, и я всегда пыталась уйти куда-нибудь. Поэтому говорить о моей грации мне не доставляло никакого удовольствия. И я, потупившись, уставилась на подол своего лунного платья, который, должна заметить, потрясающе разлетелся по мягкому пушистому ковру…
- Конечно, быстрее! Это же естественно! – ответил он с ошеломляющим энтузиазмом.
Я смотрела на него, не очень понимая.
- Да, брось, Эли! Неужели не понятно! – спросил Никодимус, явно не понимая, почему я, спрашиваю, по его мнению, такие очевидные вещи!
- Если совсем честно, то нет! Я ведь умерла в первый раз!
- Ладно, ладно… Дело в том… Элена, сама подумай! Почему на земле тебе было трудно двигаться!
- Мне не было трудно… - запротестовала я.
- Нет, я не так выразился! Не трудно, конечно, нет.… Все дело в теле! Тело это что-то что привязывает к Земле! А если не вдаваться во все сложности… элементарная гравитация!
- А… - протянула я, - но до конца…
- Что может быть непонятного, - перебил меня Ник, - ты освободилась от части себя, поэтому тебе стало проще, легче… отсюда и грациозность, и скорость… и еще кое- что, но нет,… не буду говорить, сама все поймешь, попозже!
- Ладно, понятно, - сказала я, так и не поняв его до конца.

Мне стало как-то скучно, мы сидели, молча, наверное, добрые полчаса! Я с большим любопытством разглядывала свое бирюзовое платье, напоминающее море… Я так до конца и не разобралась, почему именно меняется цвет комнаты, и моя одежда, тоже.… Разумеется, у меня было бесчисленное множество предположений, но они были не совершенны, всегда оставалось что-то, что не поддавалось объяснению, и я уже давно забросила эти попытки, но все же.… У меня всегда был пытливый ум, и я отличалось особой любопытностью, поэтому, спустя вот уже неделю после моей смерти, я снова вернулась к этим размышлениям, что называется «от нечего делать».
Я сидела, положив голову на колени, утопая ногами в пушистом покрывале песочного цвета, сегодня моя комната, да и настроение было какое-то… морское!
Никодимус утопал в своем неизменно темно-синем кресле. Его руки безжизненно лежали на подлокотниках, а взгляд металлических глаз неотрывно наблюдал за моими скучающими движениями.… За последние дни Ник приобрел привычку приходить ко мне в комнату, усаживаясь в мгновенно появляющееся из воздуха кресло и наблюдать за мной, неотрывно следуя за мной своим рентгеновскими глазами цвета металла! Сегодня он снова был в кроваво-красном плаще, как раз под цвет своего перстня. Я еще на своих похоронах заметила это кольцо, но все не решалось спросить о нем.
Я, насытившись давящей тишиной, решила встать, но стоило мне только шелохнуться, Никодимус тут, же подлетел ко мне, схватив за запястья, он усадил меня обратно.
- Даже не думай, - процедил он.
- Что? – недоумевая, спросила я.
Никодимус несколько мгновений буровил меня взглядом, но потом мгновенно, натянув маску безразличия на лицо, он отвернулся, глядя куда-то невидящими глазами.
Я уставилась на него в недоумении.… Спустя несколько секунд, отходя от шока, все же решилась задать вопрос, который мучил меня уже давно:
- Могу я снова спуститься вниз? – произнесла я очень осторожно и чуть слышно.
Как назло я слышала, как мое сердце яростно отбивает дробь в ушах, мешая сосредоточиться… Я, старалась избегать взгляда металлическо-холодных глаз, которые сейчас яростно, и мне даже показалось, почти ненавидяще сверлили меня.… Стараясь утихомирить мертвое сердце, я начала с невероятным любопытством изучать складки своего морского платья…раньше, при жизни, мой стопроцентный способ отвлечься от чего-то гнетущего, был сосредоточится на чем-то… пусть это будет глупо, но я знала, что это поможет.
- Что? – яростно прорычал Никодимус.
- Даже не смей! Ты меня поняла!? Никогда, никогда,… ты мне обещала, что больше не спустишься вниз, никогда!
Что?! Что за абсурд, формально, я ничего ему не обещала! Нет, такого не было. Но сиюминутно, я взорвалась! Так долго я таила в себе всю обиду, боль, всепоглощающее отчаяние… смерть, осознание этого…
- Что?! Да как ты смеешь мне приказывать!!! Ты, ты, и только ты мешаешь мне! Ты не пускаешь меня вниз, а вместо этого я до глупости сижу в этой отвратительной комнате, которая постоянно меняет цвет! Мне это надоело! Ты меня слышишь, мне надоело! И я требую, чтобы ты немедленно, сиюминутно предоставил возможность увидеть их!!! – проревела я, поднимаясь и сверля глазами Никодимуса, в тот момент я четко ощущала, как гневом наполняется каждая клеточка моего мертвого тела, я упивалась своей злостью. Я была готова на все, лишь бы получить желаемое…
- Что? – не менее гневно прорычал Ник, тоже поднимаясь на ноги, - Значит, ты хочешь, чтобы они сошли с ума, да… значит, так ты их любишь, да,… да ты просто эгоистка! Самовлюбленная капризная девчонка, не желающая понимать ничего! Ты готова подвергнуть себя опасности…
Отвернувшись от него меня, просто разрывало негодование, гнев, злоба…
- Нет, - рыкнула я, - не этого.
Раньше я никогда так не сердилась, нет,… даже ни не сердилась, это слишком мягкое определение.… Никогда прежде я не испытывала ничего подобного… Разрывающий меня изнутри гневный зверь не желал успокаиваться.… Никогда прежде я не слышала столько желчи в своем голосе…
Почувствовав железную хватку рук Никодимуса на своих запястьях, я рьяно начала вырываться, должна заметить, тщетно.… Ни к чему хорошему это не привело,… Ник с силой усадил меня в кресло, мгновенно появившееся из воздуха… Я, было, хотела встать и бежать,…бежать,…бежать, но он пригвоздил меня своими спокойными глазами. Я сидела не в силах даже моргнуть.
- Прости, - произнес он с болью в голосе, отворачиваясь от меня, - я не хотел так поступать.
Никодимус повернулся ко мне и грустно улыбнулся только уголками губ.… Спустя несколько секунд немного отвлекшись от мыслей, роившихся в моей голове, я осознала, что на переносице пролегла складка, рот раскрылся от изумления, а мои зеленые глаза были чрезвычайно широко распахнуты, понятно, почему он улыбается,… В недоумении я уставилась на Никодимуса.
- Знаешь, чем сильнее тебя любит человек, тем лучше и острее он ощущает твое присутствие, и тем сильнее ему тебя не хватает.… Кто-то сможет слышать тебя как голос в своей голове, кто-то сможет слышать твои шаги, дыхание, кто-то сможет видеть предметы в твоих руках, кто-то будет ощущать твой запах, кто-то будет видеть твои глаза; это все завит от того, чего именно не хватает тому или иному, или, если перефразировать, что в тебе больше любил этот человек… потому что, это именно то, что более всего важнее для кого бы то ни было…
Я сидела и слушала эту желанную для меня разгадку, слушала, боясь пошевелиться, боясь слишком громко дышать, стараясь запомнить все, до мельчайших деталей,… боясь задавать вопросы, терзающие меня с первого дня моего существования в нынешней ипостаси…
- Поэтому следует полностью прятаться от глаз людей, чтобы они не смогли ничего различить, - продолжал Никодимус, внимательно глядя куда-то вдаль.
- И чем больше ты сама отдавала своей любви им, тем больше они любили тебя, а чем сильнее они были связаны с тобой эмоционально, тем более ярко эти люди могут почувствовать твое присутствие, единственное, что по-настоящему представляет опасность, это зеркала;… ты будешь отражаться в зеркалах,… также плащ не сможет тебя защитить от физических контактов, если ты наткнешься, скажем, на книжную полку, ты стукнешься, а полка упадет, это также как и у живых.… Ты должна понять, что плащ может укрыть оболочку тела от глаз обыкновенного человека, может заглушить твои шаги, закрыть твои мысли, сделать твой запах неуловимым, но он не способен сделать тебя неосязаемой это его второй недостаток,…
- Но зеркала также могут быть замечательными помощниками – продолжал Ник, - дело в том, что с помощью зеркал можно не только обнаруживать себя, чего категорически запрещено совершать.… Также с их помощью можно наблюдать за кем угодно, главное, что бы человек был, видим из зеркала, и что бы у тебя тоже было зеркало, что бы возможно было наблюдать… Главное, как и в любом деле не переусердствовать, наблюдать, разумеется, можно только будучи уверенной, что ты остаешься незаметной.
Никодимус осекся и повернулся ко мне. Я по-прежнему сидела в кресле, в которое он меня усадил, с неистовым интересов рассматривая свои ноги (сегодня они были опутаны голубыми лентами). Я была безумно напряжена, спина руки, колени, все тело казалось, сжалось в пружину. Но я не обращала внимания на всю эту мышечную напряженность, самое главное было для меня не двигаться, молчать, не мешать, Никодимусу говорить… мне безумно хотелось узнать все, я нервно соображала, прокручивая снова и снова все, что услышала, прокручивая, что бы ничего не забыть, не упустить… Я вся обратилась в слух.… Но так напряженно повторяя все услышанное про себя, я осознала, что знакомый хрипловатый голос перестал звучать, в огромной комнате повисла давящая тишина,… Я испугалась,… а что, если он больше ничего не скажет. На меня навалилась волна страха, из которой было невозможно выплыть, я чувствовала, что начинаю задыхаться, хотя всем своим видом я пыталась сохранить то затекшее состояние тела, в котором находилась.
Задыхаясь от страха, я увидела лицо Никодимуса. Опустившись к уровню моего лица, он мягко, успокаивающе посмотрел на меня, хотя в его взгляде читался испуг, выглядел он расстроенным. Ник взял меня за запястья и потянул вверх, поддавшись его желанию, я встала на ватные ноги, и провалилась в темноту…
Снова, уже знакомое темное пространство…, легкие полоснул ледяной морозный густой водяной воздух, почувствовав невесомость, я ощутила под ногами… песок.
Оглядевшись, я не поверила своим глазам,… Белоснежный нежнейший песок просачивался сквозь пальцы,… насколько хватало глаз бирюзовый великолепнейший океан.… Немного обернувшись, я увидела потрясающей красоты пальмы высотой с двадцати этажный дом. Снова обернувшись к океану, я вдохнула приятно-солоноватый запах. Налетевший на меня теплый нежнейший бриз заставил синие ленты, (повязанный таким образом, чтобы заменить мне сандалии), и мое бирюзовое платье, красивыми фалдами струится по ветру. Стоя так несколько секунд, я наслаждалась ласковыми теплыми порывами бриза, который нежно обнимал мои плечи, расчесывал мои волосы, заставлял юбку моего платья танцевать на ветру…
Наконец, я почувствовала руку, осторожно касающуюся моего запястья, обернувшись, я, увидела Никодимуса. На этот раз он выглядел очень… впечатляюще по-человечески. Светлая рубашка с закатанными рукавами по локоть была застегнута всего на одну пуговицу, обнажая его тело, на груди в солнечном свете переливалась серебряная цепочка,… синие джинсы были закаты по колено… ноги, как обычно, босые….
- Вау! – выдохнула я.
- Что? – улыбаясь, спросил Никодимус.
- Ты выглядишь… ослепляющие! – констатировала я.
От прежнего оцепенения ни осталось и следа. Я так любила море, что просто пребывание здесь, всего лишь несколько секунд заставило меня прогнать все черные мысли…
- Признаться, ты тоже выглядишь… достаточно великолепно! – перебил мои мысли Ник, произнося это с восхищением.
- Да, да… спасибо, - скептично произнесла я, отворачиваясь обратно к океану.
- А ты на себя посмотри, - никак не унимался он.
В порыве любопытства я оглядела себя и ахнула.… Теперь легкий океанский бриз развевал не мое голубое платье по калено.… Сейчас на мне красовалось длинное в пол белое хлопковое платье, лиф которого был украшен вязаными кружевами, платье было невероятно обычного кроя, но такое… красивое. Волосы легкими волнами спадали на мои плечи и спину,… и были украшены белыми цветами жасмина.… А ноги, так же как и у Ника были босы.
- Что… - замямлила от восхищения я.
- Ну, вот… я же говорил, - улыбаясь своей белоснежной улыбкой, произнес Никодимус.
- Как? – спросила я с требовательной интонацией, все еще приходя в себя после очередного шока.
- Что «как»? – недоумевая, спросил он, глядя на закат.
Я тоже обернулась в сторону океана, и увидела полыхающий красный рубин, опускающийся в удивительно изумрудно-прозрачный океан. Все вокруг было залито красноватым светом, волны тихонько шуршали, лаская ноги, пока я шла по мокрому белоснежному песку,… Ник шел рядом, с улыбкой наблюдая за моим искренним счастьем…
- Тебя так легко сделать счастливой!? – произнес он немного задумчиво, но в, то, же время с восхищением.
Я не поняла, это был вопрос или утверждение.
- Что? – спросила я, в очередной раз.
- Да, нет… Ничего… - пробормотал Ник.
- Хочешь перекусить, - спросил он, останавливаясь и глядя на меня.
- Не обижайся, а разве мертвые едят? – ошарашено поинтересовалась я.
- Хм…, ты так забавно мила и наивна! конечно, едят! – задорно рассмеялся он, усаживаясь на берег.
- А… - протянула я, опускаясь на белоснежный песок рядом с ним.
Ник наблюдал за набегающими теплыми волнами и за розоватыми закатными облаками:
- Эли,… закрой, пожалуйста, глаза, - произнес он, довольно возбужденно поворачиваясь ко мне и поднимаясь на колени.
- Что…
- Нет.… Не спорь, - перебил он меня, - просто закрой.
Нехотя я послушалась,… спустя несколько мгновений:
- Ник, можно уже открывать? – спросила я с нетерпением, потому что сидеть с закрытыми глазами мне не нравилось, я ощущала себя слепой и беспомощной!
- Да, конечно… - ответил он абсолютно безразличным тоном.
Распахнув глаза, я посмотрела на Никодимуса, он сидел рядом со мной, наблюдая за океаном с маской безразличия на отрешенном лице. По-видимому, Ник не хотел со мной разговаривать, и я не стала навязывать свое общение,… все же я осталась сидеть рядом с ним, положив голову на колени, и обняв их руками, закрывая глаза, я погружалась в умиротворяющую песнь океана.
- Да, признаться, ты все больше и больше меня удивляешь Мисс Кларк, – с тем же безразличием в голосе очень четко проговорил приятный хрипловатый голос Никодимуса.
Мне безумно не хотелось открывать глаза, поэтому я осталась в своем удобном положении слушателя музыки.
- Почему? – полусонно пробормотала я.
- Неужели тебе не любопытно, зачем я просил тебя закрыть глаза? – с требовательной и удивленной интонацией спросил его мягкий убаюкивающий хрипловатый голос.
Нет, не любопытно, хотела сказать я.… Но ведь это было не правдой, я уже решила для себя, что когда придет время, я в любом случае все узнаю, рано или поздно.… Вот только вопрос с этим поздно или рано был самым… болезненным.
- Не знаю, - ответила я, по-прежнему не открывая глаз.
- Жаль.… А я старался… - с деткой обидой в голосе пробормотал он, наверное, если бы я на него сейчас смотрела, я бы увидела, как Никодимус надул губы, словно маленький ребенок…
Никодимус, очевидно, знал о моем бескрайнем любопытстве, и все время этим пользовался! Но мне все равно, забыв на мгновение свое обещание, данное себе самой, я открыла глаза…
- Ну, как? – спросил Никодимус ожидающе. В его дрожащем голосе читалось волнение!
- Впечатляюще! – честно призналась я, оглядываясь вокруг.
С детским чистым и наивным восхищением я огляделась вокруг.… Теперь мы сидели не на белоснежно-мягком песке, а на струящемся покрывале цвета ночного неба, усыпанного звездами. Обернувшись, я увидела полыхающий теплый приятный костер, а неподалеку лежал ствол старого дерева, побелевшего от соли… все пальмы были украшены маленькими яркими огоньками, мне они напоминали светлячков,… Легкий ветерок растрепал языки пламени, и пахнуло приятным запахом чего-то, при жизни я бы сказала, вкусного! Хотя, Ник ведь сказал, что мертвые едят,… хм… все равно звучит это как-то странновато!
Никодимус сидел, глядя на море, сдерживая детскую возбужденность и пытаясь прикрыть маской скуки, свое светящееся лицо… Ему явно понравилась моя реакция на чудо!
- Это великолепно! Феерично! Божественно! Но как?.. – спросила я, изучая глазами все это великолепие.
Никодимус еще приятнее улыбнулся:
- А ты туда посмотри! – заговорчески указал он на восток.
- А что там? – в полном восторге спросила я, радуясь словно ребенок, всем этим чудесам.
- Да, так небольшая мелочь, для тебя, - произнес мягкий хрипловатый голос, по-прежнему глядя на океан, по которому сейчас струилась лунная дорожка. Должна заметить, луна сегодня потрясающе красива! Такая яркая, близкая…
Оторвав восхищенный взгляд от Ника, я заглянула через его плечо и увидела… лошадь…
- О, он просто великолепен… - воскликнула я, рывком поднимаясь на ноги.
- Он, он,… он восхитителен, - лепетала я, любуясь этим красавцем.
В десяти метрах от меня стоял восхитительный конь! Очень большой около двух метров в высоту… черный, как смоль, но с серебристой гривою и длинным белоснежным хвостом. Это великолепное существо стояло, серебрясь в лунном свете, его бока лоснились от легкого ветерка словно… бархат, другого сравнения я придумать не могла…
- Да, один из лучших коней во всем мире! – с гордостью отчеканил Никодимус, вставая за моей спиной. (О, Боже, Ник выше меня почти на голову!)
- За что… - спросила я, поворачиваясь к нему.
Впервые я взглянула ему в глаза. Раньше они казались холодными металлическими, но теперь они блестели, словно лунная серебряная дорожка, они были такими…добрыми, успокаивающими, понимающими…
- Хочешь перекусить, - снова спросил Ник, глядя на луну.
- Не знаю… - пробормотала я.
- Давай, это вкусно!
- Ну, ладно…
-Вот и отлично… - энергично затараторил Никодимус, совсем как ребенок, интересно, куда делась его скрытность, холодность, пафос…
Никодимус взял меня за запястье и повел к белесому стволу дерева, которое было похоже на старинную лавочку,… Удобно устроившись между ветвей, я начала наблюдать за размеренными движениями моего… друга. Спустя несколько секунд он вернулся и сел рядом со мной, держа в руках две огромные ракушки…
- Что это? – спросила я, поморщив носик.
- Наш ужин! - недоумевая (наверное, от моего вопроса) ответил он.
- А… - протянула я, - это,…это… что это? – лопотала, вертя в руках здоровенную ракушку, которое, судя по всему, исполняла роль тарелки…
- Это вкусно! Можешь мне поверить, за все время моего существование я ни пробовал ничего вкуснее! А поверь мне, прожил я немало!
Ага.… Вот Никодимус сам и подвел разговор к тому, что мне интересно.… Отставив раковину подальше от себя (все равно несмотря на все уверения моего соседа, есть я это, не собиралась, да и зачем чувство голода давно меня не мучило, с самой моей смерти). Я уставилась на Ника, с большим аппетитом поглощающего то, что было в ракушке…
- А «немало», это сколько? – с детской наивностью поинтересовалась я, не отводя глаз от Никодимуса.
- Вот! К тебе возвращается прежнее любопытство! – довольно заметил он, погрузившись в свои раздумья.
«Нет, так не пойдет…» - подумала я, он совсем не будет отвечать так, если задавать вопросы на прямую!
- А что это? – поинтересовалась, указывая на его ракушку-тарелку.
Он не ответил. Я, было, подумала, что уже ничего мне сегодня не доведется узнать.… Но иногда судьба преподносит приятные подарки! Подумав об этом, я поморщилась… ага, приятные,… собственную смерть я бы не назвала приятным подарком судьбы!
- Это рецепт, одного из племен, живших на Филиппинских островах в семнадцатом веке, – спокойно проговорил он, глядя куда-то в неизвестность.
- Понятно, - сконфузившись, ответила я.
-Да ничего тебе не понятно! – вспылил он.
Да, ты прав, Ник, мне ничего не понятно!..
- Ты не понимаешь, какого это! Ты же ведь просто ничего толком то не знаешь!
- Почему так, получается? – спросила я, раздумывая и глядя на белые гребешки волн…
- Что! - злобно пробормотал он.
- Почему я умерла? Почему я такая? Как долго это будет продолжаться?
- Сам толком не могу разобраться… - с тревогой и сожалением и болью в голосе ответил Никодимус, опуская голову на руки…
- Никогда раньше ни о чем подобном я не слышал! – продолжил он. Теперь его бархатистый хрипловатый голос звучал глухо из-за того, что голова безжизненно покоилась на скрещенных руках.
После такого признания я впала в ступор.… Снова, как и после смерти ничего не хотелось, хотелось только знать как можно больше! В голове с огромной скоростью носились вопросы: Почему? Что это значит?
- Честно говоря, я долго думал на этот счет, наблюдая целую неделю за тобой, и кажется,… я все понял, – торжествующе, но в то же время с болью ответил он на мой молчаливый взгляд полный неразгаданных вопросов.
Резко повернувшись ко мне Никодимус минуту сверлил меня взглядом, потом так же резко отвернулся, и принялся с интересом рассматривать краба, ползущего по берегу в сторону восхитительно изумрудной воды…
Интересно, а который сейчас час.… О, боже, я так давно не задумывалась о таких странных вещах, как время.… За неделю пребывания в комнате ни единого раза не промелькнула в моем воспаленном мозге подобная мысль,… Мне казалось, что я живу,… то есть существую вне его границ, оно не властно надо мной.
Обернувшись на восток и ожидая там увидеть красавца-жеребца, я очень удивилась…
- А где лошадь?… - спросила я, немного разочарованная тем, что еще разочек не посмотрела на него.
- Я отпустил его, - небрежно отозвался Ник.
- А… - разочарованно протянула я, глядя, куда-то вдаль, словно надеясь, что вот-вот, это гордое и прекраснейшее животное пронесется галопом по белоснежным пескам…
- Но… если ты хочешь… - так, же небрежно продолжил он, осекшись…
- Сядь поближе ко мне.… Не бойся… Просто повторяй за мной и умоляю, не спорь! – сказал он, беря меня за запястья и притягивая к себе…
- А что?.. – запнулась я не успев договорить…
По берегу брели двое…
Я напряженно начала всматриваться в изумрудную ночь. Эти двое вели себя как-то странно.… Брызгаясь и смеясь, они приближались к нам,… Я почувствовала, как мое тело сотрясает неимоверная дрожь, но в тот, же миг на моем плече я почувствовала руку Никодимуса, который успокаивающими движениями помогал мне приходить в себя.
В конце концов, чего мне бояться,… Раз я их не знаю, тем более не люблю, они не в состоянии меня увидеть или почувствовать, хотя я без плаща! Подумав об этом, я почувствовала, как мои страхи потихоньку развеялись.… Хотя Ник по-прежнему стоял рядом со мной, поглаживая по плечу:
- Эли, не бойся! – прошептал его мягкий хрипловатый голос мне на ухо, когда две фигуры шли по направлению к нам.
Конечно же, ни к нам! Нас ведь не видно.
- Добрая ночь! Здравствуйте! – отозвался довольно приятный мужской голос.
Будучи погруженной в свою уверенность, отголосок реальности, жтзни… заставил меня нервно дернуться звук голоса, который, вне всякого сомнения, был адресован нам с Никодимусом,… который аккуратно держал руку на моей талии, довольно близко притянув меня к себе:
- И в правду добрая! – отозвался Ник.
- Признаться, я весьма удивлен, что в такой час кто-то прогуливается! – продолжал он своим успокаивающим хрипловатым баритоном.
- Да и я не ожидал никого здесь увидеть! – весело отзывался парень, - о, совсем забыл, это моя жена, Ванесса Вайн, а меня зовут Рудольф Вайн. Мы проводим на этом волшебном острове наш медовый месяц, - говоря все это молодой человек, назвавшийся Рудольфом, очень нежно обнимал тонкую фигурку его спутницы…
Мертвое сердце полоснула леденящая боль,… само присутствие этих людей здесь, делалось для меня невыносимым испытанием, не говоря уже о той ауре всепоглощающей любви, которой они окутали себя, так, что даже мое не бьющееся сердце казалось, чувствует все, будто,… будто я снова ожила! Но кого я обманываю!? В моей сознание заплясали картинки прошлой жизни… моей жизни, жизни, которой больше нет, и не будет.… О, нет, снова эта леденящая волна ужаса окатила меня с головой! Стало еще труднее дышать, потому что основное мое дыхание еще сбилось при виде двух влюбленных,… а сейчас всепоглощающий ужас охватил мое сознание.… Нет, нет! Я так рьяно пыталась побороть мое совершенно абсурдное желание увидеть, хотя бы Джастина… от одного его имени, стало еще хуже,… Последнюю неделю я очень старательно убеждала свое упирающееся сознание в том, что так будет лучше, в первую очередь для него! Ведь Ник сказал же, что мой любимый Джас может сойти с ума,… нет, этого я не допущу! Он уже похоронил меня,… не позволю испытать это еще раз! Я просто не смогу! Что же касается меня,… моя любовь к Джастину будет жить столько, сколько я буду существовать в моем нынешнем состоянии осязаемого полупризрака-получеловека! Мое чувство к нему больше чем вечность, сильнее, чем любовь,… каждая клеточка моего тела должна ощущать его присутствие в этом мире.… А у Джастина все будет хорошо! Спустя несколько лет он забудет, смириться… ведь, время лечит,… он встретит и полюбит достойную девушку, подумав об этом мне, вдруг показалось, что я, разрываясь от боли,… наверное, последствие накопившихся эмоций… я впала в состояние бездушной апатии.
- Милая, что с тобой? – испуганно бормотал Никодимус, поддерживая меня.
Еще одна вспышка… снова боль! Скоро я начну думать, что боль это мое жизненное состояние.… Вот также, точно также Джастин поддерживал меня в ту злосчастную ночь!
- Нет ничего, - еле шевеля губами, отозвалась я.
- Ей немного подурнело, такое бывает… - говорил он куда-то в сторону.
Снова вспышки… Калейдоскоп…
- Может, прогуляемся? – заботливо поглаживая меня по плечу, спросил Никодимус.
- Да…нет, не надо, - промямлила я, пытаясь, справится с всепоглощающим громогласным криком души…
- Может мне лучше пройтись с ней, - заботливо поинтересовалась девушка.
Я хотела замотать головой в знак протеста, но какой смысл? Ник все равно поступит так, как посчитает нужным.
- Да, так, пожалуй, будет лучше, - размышлял мой спутник…
В мгновение ока меня охватило пламя, жгучее, ужасающе больное,… чувствовалось, что каждая клеточка своего мертвого тела горела адским пламенем, но особенно саднило плечи…
Немного справившись с болью, я открыла глаза, надеясь, океанский бриз хоть немного охладит мое горящее тело!
В надежде отыскать разгадку на вспыхнувшую (в буквальном смысле) боль, сумасшедшее покалывание плечах, я вперилась взглядом в свое плечо…
Мягко обнимая меня за плечи, рядом со мной шла та девушка, я точно не помнила имени, кажется,… Ванесса… ее приятные руки не сильно сжимали меня, но в тех местах, где ее человеческие руки касались меня, горело адское пламя!
Так еще рождение одного неизвестного, неразгаданного вопроса! Одного из многих миллионов!
- Что с тобой? - заботливо поинтересовалась она, даже не надеясь, что я соберусь отвечать на ее вопросы…
Позволив слабости волной укрыть себя, я мягко опустилась на складки своего платья, рассыпавшиеся по белоснежному песку…
Ванесса тоже устроилась рядом со мной, внимательно разглядывая меня своими карими глазами.
- Можно вопрос? – с той же тактично-заботливой интонацией спросила она, глядя мне в глаза (интересно какими они стали сейчас? До смерти, они были живыми,… зеленющими,… ясными добрыми,… счастливыми, полными любви,… нет, нельзя об этом думать).
- Этот симпатичный молодой человек… твой… муж, - практически шепотом она произнесла последнее слово.
- Какой? – с немного потупленной интонацией спросила я, пустыми глазами вглядываясь в приятно-шоколадное лицо Ванессы…
- Ну,… - очень смутившись, она все же продолжила… - ну, тот молодой человек, который так нежно поддерживал тебя, когда тебе стало плохо…
- Что? – по-настоящему изумилась я, чувствуя, как бровь поползла вверх.
- Дело в том, что.… Извини… - зарделась она, отворачиваясь от меня.
«Ну, уж нет!» - подумала я, ловя ее руку… как странно… почти как Никодимус. Я посмотрела на нее, затем на свою руку. На мое удивление, ее кисть послушно повисла, будучи захваченной мною,… точно так же как и … о, Боже,… я смотрела на нее, глотая свой ужас, мне не нужно было чувствовать, чтобы понять, что Ванесса ощущала стальную хватку…
- Что с тобой? – спросила она, в ее прекрасно коричневых глазах читался ужас, страх; и я гадала, чем именно это вызвано… моим ли поступком, или же я м вправду так плохо выглядела, позволив усталости завладеть мною.
- Нет, не…чего – запнулась я, разжимая руку. На ее потрясающе красивом запястье осталось синее пятно.
Ванесса полными ужаса глазами оглядела свою некогда прекрасную, и почти идеальную руку…
- Прости…. – взмолилась я, как мне было больно! За то, что я сделала больно той, которая захотела мне помочь.… Хотя, мне уже ничем не поможешь,… Я умерла, меня не существует для кого-либо, кроме Ника, и вечности.… На бесконечность, он мой собеседник.… «Не думаю, что когда либо, будет кто-то застрявший, так как ты» - сказал мне однажды мой друг. Как сейчас помню: моя комната меняющая цвет, Ник,… как всегда неотразимый для любого земного парня…его ответы! Ты здесь, потому что влюблена!» как обычно странные абсолютно загадочные ответы, порождающие все больше и больше вопросов…
«Ты не можешь перестать быть такой, потому что ты уже не целое,… единое целое, сейчас ты всего лишь часть»…В голове хрипловатым голосом Никодимуса звучало: Часть, часть... часть…. чего я часть?
В голове с бешеной скоростью проносились мысли, сменяя друг друга, потом снова всплывая в сознании, повторяясь снова и снова…
- Я обидела тебя? – спросила я, пытаясь отвлечься от постоянных вопросов, крутящихся в моей голове…
- Нет, - ответила Ванесса, - нет, все в полном порядке.
- В порядке?! – взбесилась я, - в порядке? А что тогда это? – рыкнула я, хватая ее за руку и указывая на синяки.
- А где? – потуплено, спросила я, рассматривая ее руку…
Там ничего не было, рука была абсолютно нормальной, такой же, наверное, как и всегда у людей… Огромное темное пятно, появившееся из-за меня,… исчезло,… все выглядело так, будто это женственное запястье ничего тяжелее аккуратного золотого браслета никогда не носило…
- Что за?.. – промямлила я.
Девушка смотрела на меня, будто не видела…
- Ты беременна? – спросила она так, будто это был не вопрос, а скорее всего утверждение…
- С чего ты взяла? – возмутилась я, отпустив ее руку.
- У тебя так быстро меняется настроение… - говорила-размышляла Ванесса, - вот например, сейчас – продолжала она, - ты сидела спокойно, глядя куда-то, потом с болью в голосе спросила, обидела ли ты меня, я сказала, что нет, все в полном порядке, а ты начала нервничать, схватила меня за руку…
Я сидела, потуплено вглядываясь в воспоминания о красном закатном рубине, мгновенно в моем подсознании всплыла кроваво-солнечная дорожка…
Интересно,… почему ночь такая длинная по моим расчетам, сейчас уже должен быть полдень…
- Нам пора, - произнес, откуда не возьмись приятный мягкий убаюкивающий хрипловатый голос.
Я впала в абсолютную апатию, все, что сейчас происходило вокруг, меня не очень-то и волновало.… На удивление я не потеряла ощущения мира,… как бывало раньше при жизни,… снова больно,… когда же эта мысль перестанет причинять мне невыносимую боль. На удивление в тот момент присутствовало острое ощущение мира… все, что было вокруг, я ощущала на удивление четко, ярко, красочно, все цвета, запахи, звуки казались, сочнее что ли…
- Нам пора, - снова произнес Никодимус, легким движением поднимая меня со струящегося песка…
Почувствовав крепость его рук, я расслабилась и уже приготовилась провалиться в знакомое черное морозное пространство…
- Нет, сейчас мы не совсем туда, - чуть слышно прошептал мне Ник на ухо.
Повернув голову, я взглянула в его металлические холодные глаза, которые уже практически оттаяли.… Наверное, сейчас у меня было безумно странное лицо, или же смешное, я не знаю,… но стоило мне повернуться, он тут же мне улыбнулся.… Только сейчас, мне в голову пришла абсолютно бредовая идея… Мы с Ником, и вправду выглядим как муж и жена.… И мое настроение тоже чрезвычайно резко меняется,… Теперь вопросы заданные Ванессой не казались и такими уж абсурдными.… Но никто, же не знает, почему это по-настоящему происходит.… Для всех смертных мы так и выглядим, наверное,… Стоп, а почему вообще смертные меня видят? Если, по словам Никодимуса меня могут видеть только те люди, которых я по-настоящему любила, которым я отдавала свою любовь.… В конце концов, которые меня любили.… А что касается Ванессы… я ее ни разу в жизни не то чтобы, не любила, я ее саму и ее мужа видела впервые в жизни на этом самом пляже!
Снова в моем сознании родилось два миллиарда вопросов, которые я намеревалась задать Нику…
- Куда мы идем? – спросила я, оглядываясь вокруг и не видя знакомой уютной обстановки,… костра, океана, ночи, фонариков-светлячков…
- Мы с тобой слишком засиделись там… - ответил Никодимус все, по-прежнему поддерживая меня за талию.
-А…, - немного подумав, я осеклась.
- Что? – остановившись, спросил он.
Снова уже знакомое чувство… Вопрос подступил к горлу, так и норовя сорваться с языка.… Сдерживаясь, я прикусила губу, сжала как можно крепче зубы, не задумываясь о чем бы то ни было,… Я знала, когда-нибудь Никодимус мне все расскажет, рано или поздно, хотя все по-прежнему вопрос заключался лишь во времени. Но сейчас это практически не мучило меня, я старалась не думать, что мне очень больно.…. Невыносимо,…. Нет, хватит…. Нужно загнать это чувство как можно глубже в мою мертвую душу, забыть, я ведь твердо решила, что мой Джастин. Одна мысль о нем, заставила сердце сжаться, заколоть, в глазах стояли слезы,… нет, я не буду плакать, жалея саму себя…
- Что с тобой? – раздался, словно из сна голос, к которому я так привыкла, голос, успокаивающий меня…. Конечно же, это был Ник… он очень беспокойно смотрел на меня своими металлическими глаза…
- А…не, н... н..нет, ничего… я просто…
- Что просто? – с детским любопытством спросил мой друг.
- Нет, все в порядке, - заверила я не только его, но и саму себя.
Он сверил меня взглядом, приподнял бровь, словно задавая немой вопрос…
- Да, правда, же! - все старательнее уверяла я.
- Просто… - по глупости начала.
Он мгновенно остановился, взял за запястье, и впился своим пронизывающим взглядом в мою душу.… Стараясь, изо всех сил не расколоться… Я прикусила щеку, и уставилась на пальцы ног, утопающих в нежном сыпучем песке…
- Ну, продолжай… - подбодрил меня Ник, по-прежнему не отпуская…
Изо всех сил стараясь не проболтаться, я попыталась…. что происходит?
Что-то так больно полоснуло сердце, словно ножом… в глазах заплясали темные круги,… руки онемели, пальцы свело судорогой,… язык прилип к нёбу, крик застрял в горле… платье прилипло к телу, по шее стекали струи холодного пота… глаза широко распахнуты, устремленные куда-то в пустоту… в сознании мелькают яркие пятна, не могу разобрать какие… что-то приятное, но приносящее ужас….


- Нет, нет, нет… Эли… - снова ты себя истязает…
Никогда… тебя такой не видел…. Все было так замечательно.… Ты была почти счастлива….
…Обхватив ее за талию, я поднял на руки эту изящную фигурку, укатанную белым кружевным теперь уже подобием платья…, поднял безумно холодную, безжизненную… Глаза широко распахнуты, рот чуть приоткрыт, словно от безысходности, к телу прилипло некогда потрясающее платье,… сейчас она скорее выглядит, как будто ее очень сильно лихорадит…
Хм… перенести ее домой не составит и труда, но Эли так любит море,… нет Ник, ты должен решить…. Спор с самим собой не самая приятная вещь…


- Как ты? – спросил я, пытаясь придать голосу как можно больше небрежности, хотя, уверен, что ничего из этого не вышло…
- Не фонтан… - чуть слышно прошептала она, поднимая свои рентгеновские зеленые глаза не меня….
Под глазами жутковатого вида синяки, волосы растрепаны, комната цвета мокрого дождя помогла понять, что Эли не врет…. Хотя я и так знаю, что она не умеет врать… тем более мне, это просто не возможно!..
Хотя должен заметить… ее человеческую красоту не испортят какие-то синяки под глазами, напротив, она так прекрасна… даже так… еще сильнее беспомощная, слабая, нуждающаяся в защите, не смотря на всю ее бравую маску,… я знаю, что ей очень плохо, она очень скучает по всем, а, особенно, по Джастину.… Если при ней я раньше вспоминал о нем, на нее мгновенно накатывало унынье, в ее прекрасных зеленых глазах плескались слезы… вся стройная фигура бросалась на кровать и вздрагивала от рыданий, сотрясающих и без того миниатюрное тело Эли…
Она смотрела на меня с большим любопытством…и недоумением, интересно,… о чем она сейчас думает…
- О чем ты сейчас думаешь? – спросил я, изучая свои сомкнутые вместе пальцы…
Она резко повернула голову к потолку,… это было ужасно, учитывая ее состояние,… Комната в мгновение ока засияло теплым оранжевым цветом.… Почему, я не мог понять.… Ведь Элена должна была почувствовать невыносимую боль, ну, или просто боль, но, напротив… комната стала теплой и уютной.… Несмотря на непреодолимое желание, ей помочь, сделать так, чтобы ее головная боль прошла, я потрясающей игрой сохранил абсолютно бесстрастное выражение на своем лице… и остался, неподвижно сидеть в своем кресле темно-синем, словно звездная ночь…
Девушка лежала, зажмурившись от боли, и растирая запястьем висок…
- Ну… - спросил я, безразличным тоном, по-прежнему не отрывая взгляд от сведенных пальцев…
- Просто… - начала она, лежа с закрытыми глазами…
Я продолжал бесстрастно молчать…
Но, не удержавшись от.… Я мельком взглянул в ее сторону и … удивился, она улыбалась! Ей было безумно больно, я был в этом уверен… но, несмотря на все
это… она светилась так же, как и комната,… я не мог найти логического объяснения происходящего.
- Что случилось? - монотонно спросил я, скрывая свое любопытство, разглядывая из-под опущенных ресниц свой перстень…
- Какая глупость! – прохрипела Эли…
- Не могу понять, - продолжала она, - знаешь… мне… - прочистив горло, девушка продолжила - … как долго я была…мм… без сознания, - произнося это своим звонким нежным голосом,… она запнулась, впрочем, как всегда… когда Элена применяла слова, которые больше подходили для живого, нежели для того, кто уже скажем так, не умер, нет… перестал существовать в телесной оболочке, видимой всем без исключения…
Я по-прежнему сидел в своем кресле…
Наверное, стоило сказать ей правду,… что около пяти дней,… но зачем ей это знать, ей и так безумно больно… пусть будет… Зеленые пытливые глаза, сбили с толку…. Загипнотизировали, заставили сказать правду…
- Около пяти суток – ответил я, растягивая слова…, потому что два зеленых огонька буквально впились в меня…


Пять суток!!! Ладно.… Все равно я уже все решила…
Не переубедить…
Не буду…
Что!? Опять!!!! Не….

Не в какие рамки… голова, будто мраморная… тяжелая….
Мне жарко, душно, не могу дышать… нет,… грудь сдавило,… да так, будто бетонная глыба упала на меня, ребра сжались… до боли невыносимо…


Вся фигура искорежена под одеялом… с губ срывается жуткий крик, крик терзаемой души… руки заламываются,… глаза раскрыты от ужаса боли… ртом… в перерывах между воплями, Эли судорожно хватает воздух,… Она горит,… Агония поглощает ее, делает существование невозможным, но она привыкнет… справиться.… Как бы мне не хотелось я не могу мешать… нет, просто не в праве


Я не переживу… Я умираю… нет… я уже мертва, тогда что со мной происходит??? А… снова морозная спасительная пустота… там только не хватает воздуха и холодно,… это все чего я сейчас желаю…
В мгновение ока… стало очень легко… хорошо,… правда, в мыслях все по-прежнему мелькают картинки, которые приносят боль и счастье одновременно.… Но сейчас они меня не так волнуют, я решила, решила все и окончательно… нужно смириться… знаю, что будет тяжело, но я должна, отныне и впредь я умерла, при этой мысли как и раньше я вздрогнула, но на сей раз, все было проще.… Никогда впредь мне не разрешается вспоминать о ком-то мне очень дорогом, даже сейчас… Я загнала себя в жесткие рамки, и не собиралась давать себе малейшую слабинку… Я себе просто не позволю, даже если буду умирать от боли, страдания, даже если буду гореть в агонии…
Я решила открыть глаза, хотя веки казались свинцовыми, все же пересилив себя, я приоткрыла глаза, которые по ощущения были каменными,… ужасно стучало в висках…
Тяжело выдохнув,… осознала, что я где-то, где никогда раньше не бывала, даже с Никодимусом… все сверкало, будто искусный мастер инкрустировал бриллиантами каждый миллиметр этого пространства.… От моего дыхания в воздух вздымался ажурный пар.… Все было настолько необычно.… Оглядевшись вокруг, я осознала, что здесь, мне потрясающе легко, ничего не мучает меня,… Я почти счастлива.… После подобного рода мыслей в моей комнате, меняющей цвет, незамедлительно бы последовал нож, в сердце,… задержав дыхание, я ждала его,… но ничего не последовало…
- Значит, это замечательное место останавливает всю мою боль - задумчиво пробормотала я.
- Не совсем так.… Это место всего лишь притупляет твои самые сильные эмоции… или, если хочешь желания,… не многие могут заглянуть к себе в душу, это большая редкость, я уж - не говорю… пустить кого-то к себе осмелиться не каждый, да и не всякий способен на это…
Обернувшись, я увидела Никодимуса,… словно дежа вю… точно так же я увидела его в ту злосчастную ночь.… Такой же небрежный, в черном длиннющем плаще,… хотя, теперь он не пугал меня, так как раньше… я привязалась к нему,… все в нем стало родным… и постоянное безразличие… и потрясающая грациозность, которая самым невероятным образом сочеталась снебрежной чуть заметной щетиной и взглядом холодных металлических глаз…
- Как… - только и смогла промямлить я…
- Это просто не возможно… - в мгновение ока в сознании всплыли слова минуту назад сказанные Никодимусом… душа, душа, душа… как это возможно…
- Да, ты меня самого заставила сильно удивиться, когда я смог оказаться здесь…
Правда…, долгожданная, правда, но.… Слишком поздно… Я все решила… Мне все равно где я, все равно с кем, все равно… Мне абсолютно все равно все, что бы со мной не случалось…
- Безразлично… - задумчиво пробубнил Ник,… круговым движением потирая перстень…
- Да, да… именно так… - сказала я…
Нет, даже не сказала, а уверила себя еще раз…
Душа окончательно окаменела… Безразличие… Конечно, вот ключ от всех страданий, боли… разбитого сердца.… Все равно уже ничего не вернешь, и не будет так, как раньше.… Потеряла я его.… Потеряла саму себя, всех,… ну и что… безразлично.… Значит, так решила судьба…


- Я хочу домой Ник… как это сделать? – резко повернувшись к нему, спросила я.
- Ты уже это сделала – ответил он...
Обернувшись,… я увидела комнату… умиротворяющую, чисто небесного цвета… спокойствие души.… Как потрясающе… эта комната точь-в-точь как моя… Стоп… Я поняла.… Озарило. Понятно… все вдруг стало на свои места… Комната, это мои эмоции,… а платья… - настроение.… Все так просто… ответ все время лежал на поверхности,… а я строила какие-то невероятные догадки… абсурд… как жаль, что мне все это теперь безразлично.
Взглянув в сторону Никодимуса, я заметила, что он намеревается уходить…
- Нет, - отчеканила я…
- Ты мне не ответил…
- Сама же знаешь все ответы, - повернувшись ко мне на каблуках, ответил он.
- Нет… Ник, Никодимус… ты не прав… ты слышишь меня, нет, нет, нет……
Кричала я в пустоту…
Он ушел. Не оборачиваясь. Не обращая внимания. Игнорируя, как всегда, мои вопросы.… С минуту я стояло потуплено, не моргая, смотрела в стену, за которой только что исчез единственный человек, который знает все мои тайны,… тайны моего существования…
К неправдоподобной реальности меня вернул голос, звучащий отовсюду…
-Эли… Ты все сама знаешь.… Все будет, так… как пожелаешь ты…
Да ничего я не желаю, злобно подумала я,…
Я только впала в это блаженное состояние безразличия.… Не кому не позволю разрушить мой мирок отрешенности… мою крепость... никому не позволю стянуть с меня оковы, в которые сама себя заковала,… никто не вытащит меня,… никто и никогда… Я не позволю.
Решение принято, бесповоротно и окончательно… голова раскалывается от напряжения,… только позволив думать о себе, я осознала,… усталость затопила меня, наполнила каждую клеточку моего тела своим отравляющим бессилием…
Рухнув на постель, я ничего не почувствовала, ни мягкости, ни расслабления… Я заморозила себе…да, именно так, очень подходящее описание, именно так я и поступила…
В глазах стояли не слезы, а стекляшки… соленая вода застыла, не позволяя моргать,… думать,… даже отключиться было невозможно,… апатия держала меня,… но пусть, лучше так…
Что-то холодное, даже ледяное коснулась лба… и вот оно… спасительное забытье… бездна,… в которой я падала, и падала, не боясь разбиться… Просто потому, что все равно.
Распахнула глаза оттого, что ужасно тяжело дышать, будто железным корсетом стянуты ребра.… Каждый вздох – это укол боли… каждый выдох – блаженное освобождение…
Поднявшись на локтях, я оглядела комнату.… Ровным счетом ничего не изменилось,… вот только… все стало каким-то другим, непривычным…
Я рывком села на мягкой небесно голубой кровати, позволяя пушистому покрывалу нежно щекотать мои плечи, пальцы…
С минуту я сидела, потуплено разглядывая ворсинки ковра.…
Поняла,… ведь комната связана с моей душой… я изменила себя, приняла решение,… поэтому и комната изменилась…
Как жаль, что мне теперь глубоко все равно, абсолютно безразлично…
- Жаль, а я думал, что ты не в серьез, - словно из неоткуда прозвучал мягкий хрипловатый голос…
- Не хочу ничего слушать – отчеканила я.
Резко поднявшись с кровати... я по привычке огляделась… ха… я в пижаме… забавно… розовая длинная футболка едва доходила до половины бедра… весело, ничего не скажешь… босые ноги… совсем, как смертная, с огорчением подумала я…
Да, теперь я понимаю, почему Ник так часто ходит босяком… это так… великолепно.… Под ногами чувствовался, будто… тот белоснежный песок с пляжа был в моей небесной комнате, но, по ощущениям… никакой не песок, а шелк…
Я подошла к зеркалу… как давно я себя не видела… Интересно, сколько времени уже прошло…
В зеркале отражалось что-то невообразимо красивое…
Зеленые глаза по-сумасшедшему горели… губы алые… блестящие… ресницы густые длинные… кожа, будто фарфоровая… ни морщинки, даже вокруг глаз… я попыталась улыбнуться, хотя заставить себя было очень трудно,… я справилась, не в первый раз переступаю через себя.… Улыбнувшись… признаться, сильно удивилась своему отражению,… Белоснежные зубы блестели также как и глаза, губы… Волосы такие же волнистые, непослушные, но потрясающе красивые… сейчас я просто красавица… как жаль, что мой…, не позволив себе додумать, я осеклась…
- Не хочу боли, - твердо решила я…
Опустила голову… пытаясь проверить, может, когда я снова взгляну в зеркало, я не буду отражаться… ну или буду обыкновенной, земной.… Почему смерть, сделала меня такой.… В мыслях пронеслась фраза… Ты была рождена для того чтобы умереть… точно я не помнила… что в тот раз сказал Ник, но смысл от этого для меня не изменился…
Поднимая голову, я запустила руку в волосы и убрала назад непослушные локоны, застилающие мои глаза.… Признаться, я делала это довольно часто.… Наверное, это нервный тик…
Снова уставившись в зеркало, я пыталась досконально разглядеть себя…
Я так долго искала хоть какое-то сходство с собой настоящей, но. … От усталости и напряжения… зеркало зарябилось, точно морская гладь…
Поняв, что я долго не моргала… я с большим трудном сомкнула веки, мгновенно голова пошла кругом, в темноте заплясали фиолетовые круги,… гипнотизирующие сферы,… Мгновенно вырвавшись из этого завораживающего плена, я снова уставилась в зеркало.… Там не было меня,… был кто-то очень знакомый, просто до боли, но я никак не могла разглядеть через водное зеркало кто именно…
Мне безумно захотелось коснуться водной глади зеркала… от моего прикосновения по стеклянной поверхности пошли круги, гипнотизирующе прекрасные…
В сознании пронесся ответ,… сейчас я твердо знала, кого я вижу.… Безумно захотелось оказаться там…
Мгновение спустя почувствовала холодную текущую ткань по моим плечам, взглянув в зеркало, увидела синий струящийся плащ, закрывающий меня от посторонних глаз…
Вспомнив, что мне все равно… я нарушила свое обещание никогда не спускаться вниз.… Признаться, это было довольно легко сделать…
Через миг я стояла в крохотной комнате.… В этом малюсеньком пространстве находилась только я.… Кровать стояла в углу, рядом тумба…, безумно близко стоящая к пастели…напротив зеркало… - мой враг, и друг одновременно…. Около зеркала стол, заваленный учебниками, конфетными обертками, пудра открыта, лежит, будто ей недавно пользовались, но слой пыли выдал правду… компьютер, спрятанный где-то за грудами разбросанных тетрадок и учебников, жалостливо стоял погребенный под слоем пыли… и черновиков… Я часто бывала здесь при жизни,… это место было одним из самых счастливых, хотя комната была безумно крохотной,… она была дороже всех сокровищ в мире.… Это спокойное любимое пространство изрядно изменилась с моего последнего посещения,… плакаты кусками были содраны со стен… настоящий пыльный, заброшенный погром… вот только одна фотография очевидно, безумно дорогая для хозяйки комнаты только она единственная выдавала, что пространство не пустует.… Фоторамка была лишена пыли… стояла на подоконнике, рядом со свечой.… Эту свечку я дарила Нике, на новый год… Я оглядывала комнату, в поисках человека, отражавшегося в зеркале, но тщетно…
Через секунду я практически уткнулась носом в фотографию.… Две девушки, светящиеся счастьем.… Одна высокая, с шоколадными глазами, грустно опущенными ресницами, прямыми каштановыми волосами, собранными в неаккуратный хвост.… В фиолетовом клетчатом платье.… Другая,… поменьше… с зеленющими глазами… рыжеватыми кудряшками, беспорядочно разбросанными по плечам, в вишневой кофте и джинсовых шортах.… Стояла рядом и улыбалась,… да так, что заражала все вокруг.… Девушки стояли, обнявшись на фоне зеленых деревьев…
Ежесекундно кольнуло в груди,… и эта боль уже не отпускала,… даже не ослаблялась.… Из глаз произвольно брызнули блестящие слезы.… Вспомнился тот день,… мы играли в бадминтон, потом смеялись, танцевали.… Это фотографировал Джастин.… В тот день мы израсходовали все свободные кадры на фотоаппарате подруги.… В сознании всплыли картинки того дня… больше сотни фотофайлов, хранящихся на моем компьютере… Я очень часто их пересматривала.… Вспомнила, как мы выбирали эту рамку,… как долго решала какую фотографию именно вставить туда.… Так много моментов, которые мне приносили счастье раньше, сейчас убивали, разрывали на куски,…
Стоя спиной к двери, я не могла видеть вошедшего…
Я услышала мягкие шаги, приглушенные ковром.… Обернувшись, я увидела то, чего ужасно жаждала и боялась.… Вошла Ника….
Старый халат… был распахнут, под ним пижама… и это в такое-то время (мельком взглянув на часы, которые лениво тикали сквозь толстый слой пыли я смогла разглядеть… признать без труда… время).… Жуть три часа дня, она в таком виде… волосы не расчесаны, кое-как завязаны в хвост… лицо заспанное… опухшее… под глазами огромные синяки… глаза мокрые, красные… Нос хлюпает…
Я, было, подумала, что она болеет,… но внутренний голос подсказал, что нет…
Она шла прямо на меня… Я тут же отпрянула в сторону.… Подруга остановилась у окна, запрокинула голову… и закрыла глаза,… по щекам потекли слезы,… она двигала губами, что-то бормоча,… соленая вода, попадала на губы, капли падали на подоконник.… Кусая губы, Ника резко опрокинула голову, потом она схватила рамку, обняла ее и безжизненно упала на кровать…
Было непреодолимое желание…
Ника… я здесь, здесь я…. Ты ведь знаешь… я рядом…
Хотелось подлететь, обнять подругу, было больно осознавать, что все это из-за меня,… а я ведь невредима,… практически, за исключением сердца, но я об это дала обет не вспоминать …
Я стояла, будто меня пригвоздили к этому месту… не в состоянии пошевелиться…


Не знаю, сколько времени… я вот так простояла.…Заставило меня перестать находиться в этой апатии… неприятный холод, пролетевший по коже,… но мне от холода было… жарко! Стало невыносимо жарко… очень.… Не знаю от чего… на шее что-то неприятно запульсировало…. Волосы намокли,… ладони вспотели,… дыхание участилось… (До сих пор не могу понять,… почему я испытывала такие же чувства, как и смертная!). Конечно,… в этом плаще стало жутко жарко,… думаю, ничего не будет, если я капюшон скину,…
Ника сейчас… глаза закрыла, она не увидит, а если и увидит, то… я быстро исчезну,… и она будет думать, что ей показалось…
Еще один порыв ледяной жары пронесся сквозь меня.…Как назло капюшон слетел сам собой… и мгновение спустя… шоколадные глаза жадно впились в то место, где находилась я…
Нет, она ведь… не может…
Я стояла в ступоре… боясь пошевелиться, моргнуть… дышать…
Пульсировала одна мысль, беги, беги, беги.… Как живой человек я направилась прямиком к двери.… А шоколадные глаза неотрывно следовали за мной.… Нет… быстрее, еще быстрее говорила я себе… беги, беги…
Я могу… последний раз взглянуть на нее,… ничего не будет, она не заметит.… Я отвернулась, к стене, наивно надеясь спрятаться… сомневаться о том, что она знает вообще что-либо, причин не было,… я была в этом просто уверена.… Не знаю, как долго я так стояла,… сжимая и разжимая в кулаках складки плаща,… Я так же не знаю... почему я не бежала оттуда стремглав.… Я стояла,… зря теряя время,… потом я подняла глаза… и отшатнулась... на меня смотрели… по-сумасшедшему зеленющие горящие глаза,… алые губы блестели,… волосы волнами спадали на плечи…. Капюшон,… упавший на плечо… делал плащ не таки идеально симметричным,… но больше всего стало страшно, когда я поняла, что все пропало!
На меня смотрели двое… Я и Ника…
Тут же вспомнился хрипловатый голос: «…единственное, что по-настоящему представляет опасность, это зеркала;… ты будешь отражаться в зеркалах…»
Но это, же не реально… шептала я… просто не возможно…
Ежесекундно поняв, что все уже потеряно,… боюсь подумать, что Никодимус сделает, когда узнает!..
Я улыбнулась и рывком обернулась к ней…


Утро. Полночь. Серый день….
Все смешалось,… больше ее нет,… нет уже давно, а я все наивно надеюсь, что когда звонит сотовый телефон,… надеюсь, взглянув на экран увидеть заветную надпись… Эли…
Так и было несколько секунд назад.… Раздалась приятная мелодия,… откуда-то из другого конца дома… я помчалась сломя голову, в надежде, что это она…
А оказалось… это всего лишь… кто-то другой…
Без подруги все изменилось,… будто что-то у меня вырезали из груди,… там пустота… больше я ее не увижу.… От понимания этого слёзы в очередной раз подступили… постоянно это чувство… постоянно больно… от осознания, что больше никогда я не услышу ее голос, больше никогда она не улыбнется,… больше никогда… ее больше нет.… Все стало пустым,… потеряло привычные сочные цвета,… раньше до встречи с Эли уже такое было.… Элена научила меня видеть, чувствовать жизнь,… она всегда была такой живой, счастливой, и заражала этим всех…
Вспоминая все это, я не могла задушить то ужасное чувство, которое издевалось надо мной… весь мир, стал не цветным, а черно-белым, причем картинка стала как на старом телевизоре,… такой же скучной и размытой… смех исчез из моей жизни,… от серого размывчатого экрана слышалось, только скучное монотонное бормотание.
И среди всего этого серого мира… была я одна,… все друзья… расклеились,… будто подруга была тем единственным человеком способным держать нас вместе,… всем сейчас плохо, не только мне… сейчас мы даже не разговариваем… не о чем… во всем, о чем мы можем говорить… есть она.… При имени Эли… все меняется,… вспоминается та ужасная ночь… и слова «Время смерти…»
Теперь в моем скучном вечно-пасмурном мирке… только фотография… мы с ней такие счастливые… кто бы мог подумать, что все так получиться.
Весь дом словно умер,… потому что когда умерла она,… умерла, и часть меня,… а дом… то, что я очень люблю,… без нее нет сил, сил жить.… Наверное мой дом сейчас выглядит, как заброшенная пустошь-свалка… все в пыли, будто здесь давно никто не живет… так и есть… я всего лишь существую не более того…
А у меня нет сил, об этом думать,… все здесь раньше было другим,… в любую минуту мог, раздастся дверной звонок, звонкий смех и радостное приветствие… «Это я!!!! Ты ждала меня?!!»… сейчас же,… нет…
Я стояла с телефоном руке,… со слезами в глазах… стояла и вспоминала,… думала,… не представляя как жить дальше,… хотелось позвонить,… но кому??? Джастину еще хуже, чем мне… весь смысл его жизни.…Нет,… не могу… слишком больно,… почему так несправедливо получилось,… Она была достойнее многих,… она так любила жизнь,… почему так вышло.… Апатично направившись в свою комнату,… я сбила пару засохших цветочных горшков,… врезалась в дверной косяк,… никогда не думала, что буду так сильно радоваться синякам,… они на несколько секунд заглушают душевную боль…
Моя комната…
Все здесь до сих пор напоминает о том, что она жила и о том, что ее теперь нет… по-прежнему на автопилоте я еле-еле передвигая ноги и хлюпая носом, шла вперед… окно.… Запрокинув голову, я увидела белые пушистые мягкие облака,… «Надеюсь, милая, что тебе досталось самое мягкое из них.…» Не могу, да и не собираюсь, просто не в силах сдержать слезы,… опустив мокрые глаза, я увидела рамку,… Эли дарила мне ее,… а как долго мы выбирали эту фотографию.… Я схватила эту рамку, и как только можно крепко прижала ее к себе, будто подруга почувствует это, или же она станет более реальной для меня.… Так много сил потратив на объятия, я обессилено рухнула на постель…
Стало очень холодно,… будто в лютую зиму распахнуто окно,… открыв глаза я так и вперилась взглядом в то, что казалось абсолютно невозможным…
На меня смотрели два зеленых-зеленых глаза…
Я так и уставилась в них.… Судорожно соображая, что такие глаза могут принадлежать только одному человеку… Эли…
Я так и следовала за ними, но потеряв их из виду, было подумала, что мне почудилось,… несколько минут я наблюдала за тем местом, где любимые глаза исчезли.… Скорее всего,… это из-за слез…
Поднявшись на ноги, и по-прежнему прижимая к груди фоторамку, я подошла к зеркалу и остолбенела…
Отражались двое…
Я… на себя не было никакого желания смотреть… старый халат… пижама… - замарашка, никогда не позволяла быть себе такой! И она… девушка… в плаще, сейчас уже не вспомню какого цвета,… взгляд был прикован к лицу,… помню только, что плащ вызвал только одну ассоциацию… лунный. Идеально ровная фарфоровая кожа, блестящие алые губы… почти те же растрепанные кудряшки, как и всегда… и потом, отражение посмотрело в зеркало… да, те же зеленые глаза, только немного другие… они горели, будто у сумасшедшего…. Вот так мы и смотрели… в это зеркало…
Мне уже почудилось, что я сплю.… Но девушка находящаяся там, что-то очевидно бормотала, но я не могла разобрать, ни словечка… затем, она улыбнулась, обнажив белые блестящие зубы,… и в мгновение ока я увидела зеленющие глаза практически перед собой…



Я долго смотрела и изучала лицо Ники,… пытаясь понять, что оно выражает… но, судорожно соображая, ничего так и не поняла, ладно, уже поздно, что-либо менять,… я моргнула…
Немного отшатнувшись назад… подруга, шумно сглотнув, задала только единственный вопрос:
- Это ты? – спросила она,… испуганно глядя на меня…
Стало так смешно,… Скорее всего, я начала улыбаться… Я всегда веселилась, когда она делала глупое лицо…
- Ты смеешься? – спросила она…
- Да, - сказала я, солнечно улыбаясь…
- Ты смеешься? – снова спросила она.
- Да… практически серьезно ответила я, едва сдерживая улыбку.
Ника, всплеснув руками, капризно село на уголок кровати… Я тебя не слышу, не понимаю я…
Я не знала что делать.… Хотя, почему не знаю,… знаю я, знаю, конечно, ДА…
Легко подлетев к ней, я потянула за рукав халата,… Ника испуганно посмотрела на меня, я могу только догадываться, что она увидела, но… немного помедлив:
- Ты хочешь, что бы я следовала за тобой,… доверяла тебе…
- Да, да… конечно…
Раньше я часто спрашивала, ты доверяешь мне?
Я моргнула…
Она послушно поднялась с кровати, и последовала за мной,… я подвела ее к месту нашей встречи.… И кивком головы дала понять, что все… теперь все будет проще, она в недоумении смотрела на меня, потом снова задала свой вопрос:
- Это ты? Действительно ты???
Я сказала, что да… но, очевидно подруга не услышала меня,… тогда я кивнула,… ничего не последовало, она по-прежнему стояла позади меня, и напряженно вглядывалась в зеркало,… в очередной раз я моргнула, и немного помедлив, открыла глаза, Ника стояла, опешив,… а я в свою очередь терялась в догадках…
Несколько мгновений спустя по недавно высохшим щекам снова заструилась соленая вода.… Она стояла, опустив голову, роняя слезы на пыльный ковер…
- Ника, не нужно, не надо,… - шептала я.
…Тщетные попытки мертвой быть живой,… абсурд моей жизни… как глупо было надеется, какая нелепица,… зачем я только явилась сюда.… Стоило огромного труда, отвернутся от человека, столь дорогого для меня, было больно… парадокс… мертвой … больно…. Звучит достаточно смешно и глупо, но все же.… Было невыносимо уходить, а может Никодимус, как всегда оказался прав,… может, мне нельзя было спускаться, просто потому, что я слишком люблю их… просто потому, что я не смогу уйти…
- Ты нужна мне… - всхлипнув, прохрипела подруга…
Этих слов хватило, чтобы я подлетела к ней, и обняла ее,… усадила рядом с собой… и просто позволила ей плакать,… ведь слезы, это не всегда плохо,… пусть,… может так станет легче.… Сколько же зла, боли и горя я причинила тем, кого люблю!..
Не знаю, сколько времени прошло, но Ника устав от слез уснула…
Аккуратно уложив ее, и накрыв махровой простыней, я приготовилась уходить, в намерении больше здесь не появляться… последний раз окинув комнату взглядом, и взглянула на Нику… спящего ангелочка, как прекрасны люди, когда спят, подумала я… и шагнула в зеркало…


Цветная комната была на этот раз персикового цвета…
Теперь мне стало не так противно в ней находиться… нет, даже напротив, я полюбила это место.… Никодимус ко мне больше не заходил,… от этого было тяжеловато,… я и к нему очень привыкла, привыкла к тому, как он появлялся из не откуда, тихо ступая, подходил ближе, останавливался на мгновение и начинал падать, но очень мягко приземлялся в свое ночное кресло… как он сидел и наблюдал за мной своими металлическими глазами…
Как он небрежно пропускал мимо ушей мои бесчисленные вопросы…
Зато… теперь я получила свободу, будь Ник здесь, вряд ли я бы снова увидела Нику, и вряд ли бы я вообще спустилась вниз…
Теперь моя мертвая жизнь стала намного лучше… более счастливой что ли…
Я более или менее научилась появляться так же, как и Ник… Бесшумно и внезапно, и там, где мне захочется, то есть в любой точке земного шара,… хотя, по-прежнему у меня оставался целый ворох безвестных вопросов,… которые иногда назойливо крутились в моей голове.… Были вещи, которые для меня сейчас были более важны, например, было необходимо исправлять факт моей смерти, нет, я не собиралась искать метод воскрешать.… Я намеревалась сделать так, что бы все перестали обо мне думать, и испытывать при этом боль, плакать… я хотела, что бы они снова начали жить счастливо,… чего бы мне это не стоило…
Очень часто я начала спускаться на землю к Нике… могла пока разрешить себе только это… теперь мы хорошо друг друга понимали… она задавала вопросы, на которые я могла отвечать, моргая… если да – нужно было моргнуть… и на три секунды замереть, а потом снова распахнуть глаза, если же нет, то резко сомкнув веки и ежесекундно ждала следующих вопросов.… Жаль, что только она меня не слышит…
Но был еще человек, которому нужно было помочь, но так, что бы она меня не увидела,… что бы думала, что я просто видение, сон, если можно… Моя мама… я наблюдала за ней около недели, наблюдала, что бы привыкнуть… это было достаточно трудно, но все, же.… Я привыкла смотреть на ее серое лицо,… и уверять себя в том, что я помогу ей, теперь это стало моей навязчивой идеей… Я очень долго не могла разобраться, что же будет ощущать моя мама… хм… странно, она меня не видит, и не слышит… но потом… спустя неделю моих попыток…. Я начала замечать странное чувство, будто… я замираю на несколько часов… странно звучит, но мне казалось именно так, просто потому, что теперь… в существовании в моей бессмертной мертвой жизни… было то, что я не могла вспомнить,… будто куски жизни откусывал кто-то… а, приходя в себя после оцепенения,… у меня серело в глазах,… и голова была какой-то тяжелой…
Снова и снова возвращаясь в комнату,… я ничком падала на пушистое покрывало и падала и падала… в том морозном ночном пространстве...