Исполняющий желания

Какое-то странное письмо попало в мой почтовый ящик. Я только вернулась с работы. Голодная, злая, уставшая. А тут это странное письмо. Все марки на месте, мой адрес напечатан. А обратного адреса нет. Ладно, разберемся.
После сытного ужина и получаса игры на компьютере я практически расслабилась. Только это письмо мне не давало покоя. И как это я еще удержалась и сразу его не открыла? И что же я там обнаружила?
«Приглашение на таинственный ужин, посвященный Дню Рождения мистера Х».
Последнюю букву я, естественно, прочитала по-русски. После чего долго смеялась, все гадая «какого Х мистер Х меня приглашает на свой День Рождения?» Решила позвонить подружке, рассказать. Но ее, как назло, не было дома. Ну и ладно. Когда там этот «таинственный вечер». О! В субботу. А сегодня… Ах да, пятница. Конец рабочей недели – всегда праздник. Ну что ж. Можно будет сходить. Ну, так, хоть узнаю, кто надо мной прикалывается. А то ведь с ума от любопытства сойду.
День пролетел незаметно. Через час надо выходить, если я хочу успеть на этот самый вечер. Никому ничего говорить не стала. Засмеют еще. Из вредности даже наряжаться не буду, краситься тоже. И так красивая! Даже зеркало хохочет.
Ну что ж. Пришла я. Вот он этот ДК. Где же мистер Х? Он, наверное, с миссис… Ой, что-то совсем пошлятина в голову лезет…

Из двери вдруг показалось чье-то лицо. Потом оттуда выплыла (даже не вышла) молодая женщина в прекрасном вечернем платье, расшитом золотом и стразами, высоком белом парике. Лицо ее тоже было белым от пудры, губы ярко накрашены красной помадой, а над верхней губой красовалась мушка. Она сложила веер и решительно направилась ко мне.
- Вы заставляете нас ждать. Все уже собрались! И почему, собственно говоря, вы в таком виде?
- Я… Э…
А что ей ответить? И что здесь вообще происходит?
Женщина схватила меня за руку, и завела внутрь Дворца Культуры. Я как будто в другой век попала! По обе стороны от двери, которая изнутри оказалась дубовой, а не пластиковой, стояли солдаты в старинной форме. Туда-сюда сновали мальчики-пажи в веселеньких костюмчиках и шортах-колокольчиках. Бегали служанки в скромных, но объемных платьях. Мимо прошли две дамы, одетые как моя провожатая, и высокомерно посмотрели на нас. Спутница моя отвесила им глубокий поклон, толкнув мою правую ногу своей так, что я тоже коряво поклонилась.
- Быстрее. Господин не будет ждать!
Она не дала мне ничего сказать, а только крепко сжав мою ладонь, понеслась вверх по лестнице. Я едва за ней поспевала. Мы очутились в небольшой, заставленной шкафами комнате.
- Я знала, что ты не будешь одета, как подобает. Сейчас вспомню, куда я повесила твое платье…
- Может, вы мне объясните, что все это значит?
Она меня не слушала, разглядывая содержимое шкафов. Наконец, она достала шикарное черное платье, расшитое серебряными нитками и черными камнями, играющими в свете свечей, коих здесь было предостаточно. Внезапно я поняла, что совершенно голая. Но времени прикрыть свою наготу у меня не было. Незнакомка уже затягивала меня в корсет черного платья, приговаривая: «Господин будет в восхищении!»
Затем она подала мне какую-то бутылочку с бледно-розовой жидкостью.
- Пей быстрее.
Я выпила. Не знаю почему. Глова моя отказывалась соображать. После чего она меня развернула к зеркалу. Оттуда на меня смотрела какая-то незнакомая девушка. Вроде я. Вроде все мое. Но какое-то чужое. Цвет лица свежее, брови тоньше, нос поуже. Только глаза мои.
- Пойдем же. Господину не терпится взглянуть на новую королеву бала. В свой 10148-й день рождения он захотел невероятного преображения.
- Преображения, кого в кого?
- Ангела в беса, разумеется.
- А кто ваш господин?
Вопрос был лишним. Я и так поняла, куда попала. Ну что ж. Хоть посмотрим, кто этот мистер Х…

Возле самого выхода я еще раз повернулась к зеркалу, чтобы посмотреть на свое отражение. Нет, все же в женщине, смотревшей оттуда, мало чего осталось от меня. Ладно, пожалуй, пора смириться и считать, что она – это я. Итак, я стала выше почти на голову. И стала одного роста с моей провожатой. Кстати, на ноги она надела мне черные бархатные туфельки на высокой шпильке. И каким-то странным образом я научилась ходить на таких каблуках без страха сломать или каблук, или ногу.
Вместо привычного каре мою голову теперь украшала шапка вьющихся каштановых локонов, отливающих рыжими бликами. Наверное, от свечей. В корсет была затянута тонкая талия, чего у меня в принципе никогда не было. А в декольте красиво лежала высокая полная грудь. Короче, мечта поэта. Хотя, нет, не поэта. Лицо мое тоже изменилось практически до неузнаваемости. И если бы не испуганно-наивное выражение моих глаз, меня смело можно было бы назвать женщиной-вамп.
- Быстрее, быстрее, - запричитала моя костюмерша, тянув меня за руку.
А я все никак не могла оторваться от своего отражения, пытаясь понять, нравится ли мне та, которую я там вижу. Удивляясь собственной наглости, я ответила:
- Сколько там меня ждет господин? 10148 лет, кажется? Ну, ничего, подождет и еще минут пять.
И я поразилась собственному спокойствию. Меня гораздо больше волновало собственное преображение, чем встреча с самим… Сатаной, наверное. Что ж теперь то бояться. Вляпалась, так вляпалась. Моя же провожатая испуганно вытаращила глаза, и приглушенно зашептала:
- Господин страшен в гневе. Пойдем же быстрее. И советую тебе устрашиться.
- На меня он гневаться не будет, - ответила я с какой-то странной уверенностью. После чего отвернулась от зеркала и покорно пошла следом за ней.

Бальная зала была огромных размеров. Таких огромных помещений я, пожалуй, еще не видела. Огромные колонны уходили высоко вверх, кругом были зеркала. Где-то играл живой оркестр. Вдоль стен стояли столики, ломившиеся разными яствами, и небольшие фонтанчики, успокаивающие легким шумом льющейся воды. Не было ни одного окна. От нашего ДК ничего не осталось.
По залу кружились пары. Женщины были одеты примерно также, как и моя провожатая. Мужчины – им под стать. Век 18-й, наверное. Не сильна я в истории моды. Когда я только перешагнула порог, музыка стихла, пары прекратили танцевать и расступились, образовав живой коридор. По залу пролетел легкий шепот, но тут же стих. В самом конце зала стоял высокий трон. Человек, сидевший на нем, медленно встал, чем и прервал все разговоры.
Он медленно продвигался по живому коридору ко мне. Все покорно склоняли голову. Моя провожатая слегка толкнула меня в спину, прошептав:
- Иди. И не забудь поклониться.
После чего слилась с толпой, застывшей в благоговейном ужасе перед своим господином. Но мне почему-то не было страшно. Хотелось продолжить эту игру. Сопротивляться общему настроению. Не быть покорной. Но я все же пошла ему на встречу.
Мы остановились в метрах двух друг от друга. Оба слегка поклонились. Я еще и сделала неуклюжую попытку присесть в реверансе. И, как ни странно, это у меня получилось. Потом я взглянула на хозяина бала.
Передо мной стоял мужчина неопределенного возраста, лет тридцати пяти, пожалуй, но взгляд его выдавал, делая намного старше. Черные, даже вороные, волосы были гладко зачесаны и собраны в аккуратный хвостик. Сам он немного смугл. Черты лица очень правильные. Достаточно острые скулы и волевой подбородок говорили о, несомненно, сильном характере. Брови были изогнуты удивленно-иронически. Взгляд змея-искусителя. Расшитый камзол (или как там называется такой вид пиджака) прекрасно на нем сидел, подчеркивая восхитительную фигуру. Женщины смотрели на него с нескрываемым восторгом и желанием. В общем, улучшенная версия графа Дракулы в масштабе 1000:1. Еще более утонченный, соблазнительный и опасный.
Меня же посетили смешанные чувства: хотелось упасть в его объятья… и задушить. Чего хотелось сильнее, сказать не могу. Наверное, сначала первого, а потом второго. Именинник, как будто прочитав мои мысли, слегка улыбнулся ехидной улыбкой, отчего холодок пробежал у меня по спине. После чего протянул мне руку и сказал настолько приятным голосом, что, пожалуй, никто не смог бы устоять на моем месте:
- Позвольте пригласить на танец хозяйку бала.

Он слегка поклонился и протянул мне руку. Я подала свою ладонь для поцелуя. От легкого прикосновения его губ, обжигающего дыхания, меня словно парализовало на мгновение, потом от руки пробежала легкая волна холода, задержавшаяся где-то внизу живота. Он поднял голову и взглянул в мои глаза. Не знаю, что они выражали, но по его лицу расползлась довольная улыбка.
«О, черт!» - подумала я.
- Именно он, - улыбаясь, сказал мистер Х все тем же искушающим голосом.
Я покраснела. Конечно, черт. Кто же еще? Но нет. Я не поддамся! Вы меня так просто не возьмете. Я очень устойчива перед соблазнами.
- Я ни в коем случае не рассчитывал на легкую победу, - ироничная улыбка не сходила с его лица.
Издевается! Легкую победу? Да я уже почти на лопатках. И ведь он это прекрасно знает. Но ничего. В бою не сдается наш гордый боец. Будем стоять до последнего.
Начался танец. Зал заполнила прекрасная музыка. Пары вновь закружились в своем вальсе. А я совсем не умею танцевать. Оставалось одно – положиться на партнера. Он танцевал прекрасно. Как, наверное, и все остальное, что он делал. Тьфу ты, опять грязные мысли! А он еще и улыбается, смотрит в глаза. Хорошо, будем играть по вашим правилам, повелитель ночи. Я, кажется, хозяйка бала?
- Поздравляю, вы немного освоились на нашем скромном торжестве.
- Пожалуй, да, - я попыталась придать своему взгляду такое же выражение, как и у моего партнера по танцу. Ох, как он танцует! Держит несильно, но очень крепко. Чуть касается. Но я прекрасно знаю, что не смогу вырваться из этих объятий, только если он сам меня не отпустит. Это и интригует, и пугает одновременно. От его дыхания над ухом у меня все холодеет внутри. Но не от страха, а от ожидания чего-то, чего раньше никогда не было. Чего-то прекрасного и ужасного одновременно. Но я почему-то совсем не боюсь. Даже понимание того, что я сейчас вальсирую с самим Сатаной, меня не пугает. Я уверена, что мне ничего не угрожает. Тогда чего же я боюсь? Исключительно себя.
Он прижимает меня к себе еще крепче. Сердце мое стучит уже в висках. Я сама вся превращаюсь в одно большое сердце. Каждая клеточка моего тела бьется в этом ритме. Мистер Х склоняется над моим ухом и шепчет (змей-икуситель говорил с Евой именно этим голосом):
- Вам нечего опасаться. С вами не произойдет ничего, чего бы вы сами не захотели. Как, собственно, и всегда в вашей жизни.
Мне не хватает воздуха. Он прекрасно знает, чего я хочу, о чем думаю. Я для него раскрытая книга, которую он может читать с любой страницы. Как, впрочем, и все остальные люди. Чтобы не упасть в обморок, я поднимаю голову вверх, пытаясь глотнуть хоть немного воздуха, который не пропитан его запахом. Запахом соблазна. И вдруг вижу над головой звездное небо. Ни колонн, ни свечей, подвешенных к потолку.
- Куда делся потолок? – изумленно спрашиваю я.
- Туда же, куда и дворец, - ответил он улыбаясь. Но теперь в его улыбке уже проскальзывала нежность. Совсем чуть-чуть.
Я огляделась. Мы стояли обнявшись в беседке, увитой диким виноградом. Я вдохнула прохладный воздух теплой летней ночи, и стало сразу же спокойнее.

Я отстранилась от него. Он не препятствовал. Теперь он совсем не касался меня, но ощущение, что меня все еще держат, не прошло. Жаль, что беседку увивает виноград. Плетистые розы смотрелись бы лучше. И вдруг в нос ударил легкий аромат роз. И точно. Вместо винограда в тонкие отверстия деревянной решетки беседки пробивались удивительно нежные персикового цвета розы.
Я посмотрела на этого волшебника ночи с нескрываемой радостью. А как же мне его называть? Хозяин бала? Так ведь нет уже никакого бала. Господин? Язык не повернется. Он прервал мои размышления.
- Зови меня Ар. И можно уже на «ты».
- На «ты»? По-моему, мы на бурдешафт не пили! – и откуда во мне взялось столько наглости.
- Это можно легко исправить, - он улыбнулся. А в руках у нас оказались по высокому фужеру из тончайшего хрусталя, наполненному золотистым шампанским.
Ар обхватил мою руку, раздался легкий звон, после чего фужер оказался у меня прямо перед ртом. Я отпила чуточку. Восхитительно. Это вам не «Российское» за 100 рублей бутылка. Затем я медленно, растягивая удовольствие, допила этот напиток богов. После чего он отпустил мою руку. И фужеры исчезли.
- Я надеюсь, все условности соблюдены? – он говорил очень учтиво, но голос его не менялся. От каждого его слова у меня по спине пробегали мурашки.
- Пожалуй, да, - я покраснела и опустила глаза. Нужно ли мне представляться?
- Я тебе напомню, тебя зовут Эна.
Я удивленно посмотрела на него. Какая еще Эна?
- Это твое новое имя.
Странно, но эту новость я восприняла довольно спокойно. Кстати, а как меня звали раньше? А, неважно. Чтобы такого сделать, чтобы не ощущать на себе постоянное внимание его тяжелого взгляда? Понюхаю розу. Я отвернулась от него, сделала несколько шагов назад и слегка обхватила двумя пальцами нежный цветок. Нагнулась к нему и ощутила прекрасный аромат. Мои пальцы скользнули чуть ниже. Внезапная острая боль пронзила мой указательный палец. Я ойкнула, отдернула руку. На месте укола выступила маленькая красная капля крови.
- Позволь мне, - он взял мою ладонь в свою. Какие же горячие у него руки! Затем слегка наклонил голову и коснулся губами кончика моего пальца. Кровь перестала идти. А по моей руке пробежала горячая волна, ворвалась в сердце, заставив его биться чаще и сильнее. После чего его губы стали подниматься все выше по руке, постигли плеча, перешли на шею. Ну, все. Сейчас он меня укусит, и я стану вампиром! Но там его губы не сильно задержались и стали спускать к груди. Сердце все ускоряло ход.
Нет, нет, нет! Кричала я мысленно себе. Только не это! Мое тело уже было готово ко всему, но разум все еще сопротивлялся. Я попыталась отстранить его свободной рукой, потому что другую руку он крепко держал. Он не обращал на это никакого внимания. Я тихо зашептала:
- Нет, нет. Вы мне обещали…
Он продолжал. Когда же и разум мой сдался, и я готова была рухнуть без сил в его объятья, он остановился. Отпустил меня. И отошел на два шага.
- Нет, так нет, - пожал он плечами. – Я сего лишь исполняю желания людей.
Вот сволочь! Я чуть не упала, не ожидав такого поворота. Но вновь собрала все силы в кулак, и поэтому устояла, лишь слегка покачнувшись. И это именно в тот момент, когда я была уже готова ко всему. Злость закипела во мне. А он стоял и улыбался все той же улыбкой.
- Я не настаиваю. Я никогда не брал женщин силой. Если уж тебе так неприятны мои действия, то прошу прощения.
Неприятны?! Точно издевается!
- Пожалуй, пришло время немного прогуляться.
Я кивнула. В тот же миг мы оказались на большой площади какого-то современного мегаполиса. Люди сновали мимо нас с лицами, озабоченными исключительно своими проблемами. А мы в таких нарядах! Но всем было на это глубоко наплевать. Они нас не видели.

Некоторое время мы шли молча. У меня была куча вопросов к Ару. И он прекрасно о них знал, но не торопился с ответами. Видимо, ждал, что я заговорю первая. Ну что ж, раз так, то я начну.
- Может, вы откроете завесу тайны и расскажите кто вы, и почему я здесь оказалась.
- На «ты».
- Хорошо. Кто ты, и почему я здесь?
- Кто я, ты знаешь. А здесь ты потому, что у тебя есть вопросы.
- Я не знаю, кто ты.
Он вопросительно вскинул бровь.
- Сатана? Дьявол? Мефистофель? Воланд? Черт? Повелитель ночи? Бес?
- Это, и многое другое. Как только меня не называли.
- Тогда почему Ар?
- Потому что это мое имя.
Вдруг раздался свист тормозов, женский крик, шум толпы на миг стих, а потом усилился, сопровождаемый еще и звуком бегущих ног. Я обернулась. Посреди шоссе лежал мальчик лет семи. По виску струилась кровь. Машина, сбившая его, стояла рядом. Из нее вышел водитель – парень лет двадцати пяти, хорошо одетый. Сразу видно – супер правильный. Его взгляд был испуганно-растерянным. Возле мальчика на коленях сидела молодая женщина не старше тридцати лет. Стройная, ухоженная, как только что из салона. Она трясла его, разглаживала волосы, целовала. Но он не отзывался. Лицо ее было мокрым от слез. Вокруг уже собралась толпа. Несколько человек безуспешно пытались вызвать скорую. Несчастная мать крикнула:
- Да вызовите же скорую!
Ей вторила другая женщина, лет сорока, не имевшая никакого отношения к мальчику, но очень обеспокоенная происходящим. Наконец, подъехала скорая, бездыханное тело ребенка погрузили на носилки. Высокий врач в белом халате давал матери что-то выпить. Подъехала и милиция. Водитель растерянно оправдывался. Он ведь и вправду ничего не нарушил.
У меня к горлу подступил комок. Я толкнула своего спутника в плечо.
- Почему ты это допустил? Ты же мог предотвратить!
- Допустил? Я сделал это, - пожал плечами Ар. Его голос ничуть не изменился. Только улыбка сошла с лица.
- Но почему? – я почти кричала.
Все это время мы шли, пока место трагедии не осталось позади. Наконец он остановился и посмотрел на меня. Это был уже не тот искуситель, с кем я мило обнималась в беседке. Внешне он не изменился. Но в глазах читалась тоска и глубокая усталость, какая бывает только у стариков, уставших от жизни. Только усиленная во много раз.
- Я всего лишь исполняю желания людей. Точнее, перевожу их мысли в реальность.
- То есть, ты хочешь сказать, что мама хотела, чтобы ее сын погиб?
- Она не хотела детей вообще. Сделала два аборта. То мужчины были не те, то за фигуру боялась. А его родила, чтобы мужа удержать. А потом сама втянулась, полюбила, инстинкт проснулся. Ей было дано семь лет, чтобы начать думать по-другому. Относиться к ребенку не как к разменной монете и любимой игрушке, а как к самостоятельной личности. Он никогда не был ее собственностью. Своими мыслями и действиями она сама создала эту ситуацию.
- А ребенок тут при чем? Ему-то за что смерть?
- У нас с ним была договоренность, еще когда его душа была свободна от тела, что его жизнь будет уроком для матери. Он знал, что скорее всего проживет только семь лет. Не волнуйся, в следующей жизни он будет жить много дольше, если, конечно, перестанет делать глупости.
- А тот парень при чем? Он-то чем провинился?
- Он очень осуждал водителей, которые нарушают правила дорожного движения. Он вообще очень правильный. И потому судит всех, кто не подходит под его мерку.
- И что же будет с ними дальше?
- От этой женщины сразу после похорон уйдет муж. Врачи поставят ей диагноз – миома матки. Будут долго и упорно лечить. И если она ничего не изменит в своем мышлении, матку удалят. И детей у нее больше никогда не будет. Если и это не поможет начать что-то менять, в ее жизнь войдет новый мужчина. Алкоголик, который сядет ей на шею. Мужчин она ведь тоже не принимает. Не то что не принимает. Ненавидит всей душой. А дальше ее будущее – бутылка.
- Зачем так жестоко? – от страха за бедную женщину у меня все похолодело внутри.
- Я лишь воплощаю ее мысли в реальность. И неужели ты думаешь, что я не дам ей сил все это вынести. Или не дам возможностей увидеть выход? – он посмотрел на меня усталыми глазами. Куда-то пропал тот змей-искуситель. Мне даже стало неудобно, что я могла так плохо о нем подумать.
- А тот парень? Что будет с ним?
- Будет долгое и кропотливое разбирательство. Он действительно не нарушил никаких правил. Кроме одного – он отвлекся, доставая записную книжку из бардачка. А в этот момент мальчик выбежал на дорогу за мячиком. И если он не пересмотрит своего отношения к жизни, ему грозит тюремный срок. Адвокатом будет очень хорошая женщина. Он женится на ней, если позволит себе чувствовать. Если же нет, то он сядет в тюрьму, и надолго. Выйдет оттуда озлобленным, неустроенным. Ну, не стоит описывать, я думаю. Если опять не найдет в себе силы изменить своим принципам и будет продолжать судить людей, у него не будет ни работы, ни жилья, ни семьи. И он закончит свою жизнь тем, кого он сейчас и за людей не считает – бомжом и пьяницей, спящим под забором в городском парке.
Ар замолчал. Мы сели на скамейку в парке. На душе у меня было очень тяжело. После непродолжительной паузы Ар продолжил:
- Это, конечно, самый печальный вариант развития событий. Всем им будет дан не один шанс измениться и стать счастливыми. Там постараются.
Он поднял голову наверх и слегка подмигнул мне.

Мы встали с лавочки и пошли дальше вглубь парка. Вдруг я представила себе, как мы выглядим со стороны, и мне стало смешно. Ведь одежду с бала мы не сменили. Кстати, я уже так долго на каблуках. А у меня совершенно не болят ноги. В эту же минут я почувствовала ужасную боль в ногах. Каждый шаг давался через силу. Ноги отекли, туфли казалось, впивались в кожу, начали кровоточить мозоли. А от высокого каблука пальцы просто ломило.
Ар шел тем же шагом, не оглядываясь. Я попыталась догнать его, но безуспешно.
- Подожди! – крикнула я. – Зачем ты это сделал?
- Я просто воплотил твои мысли в реальность, - пожал он плечами и улыбнулся.
- Но я вовсе не хотела, чтобы у меня болели ноги.
- Ты решила, что они должны болеть, ведь ты столько времени на каблуках. А вот теперь представь, что и во всей жизни так. Ты решаешь, что должно быть так. И мне ничего не остается, как повиноваться и исполнить твое желание.
- То есть, например, если я решаю, что я простужусь, если искупаюсь в холодной воде, то я непременно простужусь.
Ар кивнул
- Но если бы это было так, то я бы все время была простужена.
- Не всем мыслям суждено стать реальностью. Только тем, в которые человек искренне верит. Если ты действительно поверишь, что простудишься, ты простудишься.
- Но та женщина… Во что она искренне верила?
- Она искренне ненавидела мужчин, - Ар слегка нахмурился. – Но это ее уроки. И не будем больше об этом.
- Мда… Как это говорится? «Я часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо».
- Скорее наоборот. Вечно хочу блага. И вечно совершаю зло. Или ты думаешь, что я не чувствую вашей боли? Я знаю каждую вашу мысль, я чувствую каждое ваше переживание, все ваши радости и печали – мои.
- Но ты один! Как ты можешь чувствовать всех?
- К сожалению, человеческому разуму это не понять. Видишь ли, я, в данный момент, лишь одно из многих воплощений… Хотя, рано тебе еще это знать.
- Почему это?
- Эна, ты только в начале пути, - он положил мне руку на плечо и вновь стал прежним искусителем. А я почувствовала, что вновь пропадаю. – Ты даже не научилась слушать собственное тело.
- Мне достаточно разума! – гордо ответила я и скинула его руку со своего плеча.
- Как же ты можешь встретить любовь, если любить боишься?
- Я умею любить!
- Не спорю. Уметь что-то делать не значит еще, что ты это делаешь.
Мне стало обидно до слез. Я отвернулась и зажмурилась, чтобы не видеть его укоряющего взгляда. Больше всего ненавижу, когда со мной говорят как с маленькой девочкой, ничего не понимающей в жизни. Это я готова всех и каждого учить жить. А меня не надо! И понимаю вновь и вновь, что не права.

Чтобы прервать свои горестные размышления, я, еще не открывая глаз, спросила:
- Кстати, Ар, а почему тебе исполнилось 10148 лет? Ведь человечеству намного больше лет.
- Мой возраст – вечность, - ответил мне другой уже голос. Вроде его, но уже не тот, соблазнительный, искушающий. Нет, то был голос добрый, мягкий, успокаивающий. Голос неба. Я открыла глаза и обернулась. Передо мной стоял как будто другой человек. Черты лица стали мягче, вороные волосы, собранные в хвост, превратились в спокойные темно-русые волны, обрамлявшие овальное лицо. Скулы сгладились, как, впрочем, и подбородок. Линия губ, правда, оставалась все такой же четкой. Но главное, что изменилось – это глаза. На меня смотрел взгляд с икон, нежный, чуткий, глубокий, проникающий в самое сердце. Любящий. Пожалуй, этого одного слова достаточно для описания.
Изменилась и его одежда. Она была белой. Естественно, никакой фантазии. Рубашка, штаны, все свободного покроя, только ткань невесомая такая. Я посмотрела на себя. Я была в легком платье из точно такой же ткани. Кстати, и обстановка тоже изменилась. Мы стояли в длинном белом коридоре со множеством дверей.
Да, если раньше он был чертовски соблазнителен, то теперь стал божественно красив. Но теперь у меня не возникало ни одной мысли о… Нет, такая пахабщина не применима ни к этому месту, ни к этому человеку. Человеку ли? А кто он? Ни Бог, ни Дьявол…
- Никогда не считай физическую любовь грехом. Там где есть любовь, нет места греху.
- А что такое грех?
- А, всего лишь проступок. Это вы, люди придумали, чтобы оправдать наши действия. Вроде как, согрешил – расплачивайся, Бог наказывает.
- А разве не так? Разве тот случай с ребенком – не наказание?
- Это уроки. Всего лишь уроки.
- Жестокие уроки.
- Какими мыслями созданы, такими уроками возданы.
- Так почему 10148?
- Потому что 10148 лет назад я был тем, кого ты видишь сейчас перед тобой. Как бы это попроще объяснить… У нас, в небесной канцелярии, есть два основных направления. «Зло» - воплощение негативных мыслей. И «Добро» - воплощение позитивных мыслей. Тогда я был «добром». А сейчас я «зло». Хотя, «добро» и «зло» - это тоже вы, люди, придумали. С той же целью, что и придумали «грех». Просто у «Зла» работы прибавилось, вот мне пришлось переквалифицироваться.
- А теперь?
- А теперь я вновь могу заняться любимым делом. Еще с десяток тысяч лет. Пока не надоест творить «добро».
- А почему именно такой возраст. Не круглая дата?
- А почему это должна быть круглая дата?
Я пожала плечами и засмеялась. Ар улыбнулся. Он пошел вперед по коридору, а я за ним. И вдруг остановилась у одной двери. На ней висела табличка «Последняя инстанция истины».
- Хочешь заглянуть? – спросил он меня.
Я кивнула.
- Не боишься?
- А почему должна бояться? – и толкнула рукой дверь. Она легко открылась. За дверью была пустота. Точнее, просто небо. Легкие мягкие облачка снизу. А где истина?
- В сердце, - шепнул мне на ухо Ар.
И тут у меня в голове как будто что-то щелкнуло, и всплыло одно слово – любовь.
- Скажу по секрету, за этой дверью каждый найдет свое. Истина у каждого своя. А теперь тебе пора.
И Ар слегка толкнул меня в спину. Я упала в небо. От страха я закрыла глаза. Но полет был мягким, ровным. Я почти уснула. Как вдруг меня кто-то толкнул.
- Спишь что ли? – резкий голос прервал мой полет. Я открыла глаза. Передо мной была дверь в наш Дворец Культуры. Из нее выходил толстый мужик с огромной коробкой, которой он, собственно говоря, меня и задел.
- Дай пройти. Че встала на проходе?
- Ах да, простите, - посторонилась я.


Прошел месяц. Я, конечно же, не забыла об этом странном путешествии. И уж тем более никому про него ничего не сказала. Но острые углы уже сгладились. И сумасшедшей я перестала себя считать. Я сидела на работе и просматривала очередное дело. Да, я забыла сказать, что я работаю адвокатом.
Мне позвонили из отделения и сказали, что нужен адвокат. Опыта у меня еще маловато. Но все же меня пригласили как дежурного адвоката.
- Что за дело?
- ДТП.
Когда я вошла в кабинет следователя, то увидела знакомое лицо. Того самого «правильного» парня, сбившего мальчика, когда мы прогуливались с Аром по городу. Значит, он показал мне будущее тогда! Так вот зачем! Получается я – та возможность для этого парня изменить свое отношение к жизни. А он для меня – возможность любить, а не понимать, что я это умею делать.
Спасибо, Ар! Я знаю, что ты сейчас смотришь на меня и улыбаешься. Одной из своих многоликих улыбок. И пусть мои рассуждения наивны. Но в них моя истина. Я помню. Любовь. А понимание придет. Со временем.