Соперница

Эротическая сказка для взрослых.


Женой Наталья стала больше года назад. Овдовевший сорокалетний Андрей ни дня не ухаживал за девушкой. Просто пришел однажды вечером, заглянул в глаза и, подняв на руки, спросил: «Пойдешь за меня? Царицей будешь и рабыней» Потом поцеловал так, что Наталья, изнемогая от желания, сама повалилась на постель, увлекая суженого за собой.
Ее выбор вызвал недоумение у всех односельчан. «Он же старый для нее. А она девчонка совсем, девятнадцать лет. Словно околдовал девку, - шептались бабы. - Даже своего Костика из армии ждать не стала. А ведь как любились целых два года!»

Костик, демобилизовавшись, гоголем вернулся в родное село, хотя мать про Наталью ему загодя отписалась. А вот отвести беду не сумела. Майским вечером вызвал парень Андрея на мужской разговор. Пожилая женщина заплаканная и растрепанная ворвалась в дом Натальи, уговаривала ее вмешаться. Она на коленях умоляла указать место, где сошлись мужчины, но молодица лишь с холодным безразличием взирала на убитую горем женщину.
- Ох, пропадешь ты, девка! Помяни мое слово, - уходя, бросила несчастная через плечо.
С тех пор Костю, как в воду окунули. Некогда балагур и пересмешник ходил он по деревне словно пришибленный: вздрагивая от малейшего шороха и затравленно озираясь вокруг. А в конце зимы, напившись до чертиков, уснул и замерз прямо около родных ворот.
Наталье все было ни почем, она купалась в счастливой женской доле.
Вот и сейчас, насытившись бесстыжими ласками мужа, жаркая и ослабевшая раскинулась на мятой простыне. Как же любила она своего мужа. Каждой клеточкой, каждым волосочком, до боли и беспамятства! Дрожа и пылая от прикосновения его огрубевших в работе пальцев, отдаваясь снова и снова.
В блаженной неге прислушивалась молодая жена к утренним звукам во дворе. Вот звякнула цепь, заскрипел колодезный подъемник. Шум выплеснутой воды из ведра и довольные бодрые восклицания мужа. Она тихонько и счастливо засмеялась, представляя его сильное тело. Горячие спазмы ее ненасытного лона сорвали сладкий стон, отпустили на волю похотливые мысли:
«Ну, где этот охальник? Пусть только войдет, пощады не будет… - прислушалась, - с кем это он там?»
Тот час уловила в голосе мужа бархатистые оттенки и томную глубину:
- Здравствуй, Олюшка. Чего ты все мимо ходишь? Зашла бы когда, чаю попили по-соседски. – Андрей с лукавой улыбкой обращался к потупившей глаза женщине по другую сторону калитки.
- Здравствуйте, Андрей Егорович! Меня Наталья не приглашала. Как же без хозяйки-то? – украдкой взглянула та на мужчину, краснея от нарастающего волнения.
Худенькая белокожая Ольга стеснялась своей неказистой внешности. Мало того, что с детства хромала на одну ножку, так еще и заметное родимое пятно на щеке не красило ее простого лица. В родном селе смельчака жениться не нашлось, а бегать с девчатами на танцы в соседний военный городок не решалась. Сверстницы давно повыскакивали замуж, а она к тридцати годам так и осталась в старых девах.
А этот сильный, широкоплечий седеющий мужчина давно волновал ее, принося нескромные желания и мечты. Частенько ей казалось, что Андрей не случайно оказывался поблизости и заводил легкий и ласковый разговор.

Заслышав голос соседки, Наталья на бегу набросив шелковый халат, выскочила во двор. Прищурилась, оценивая обстановку, стрельнула недобрым глазом в сторону Ольги. Та ей только кивнула и поспешила пройти мимо.
Мужчина по-хозяйски притянул жену к себе.
- Узнаю, что ты с Ольгой – загрызу, – твердо сказала она.

Ревность жгла ей грудь при каждом появлении Ольги рядом с мужем. «Чего это он любезничает с нею?» - недоумевала она. Но обвинять мужа не спешила, - особого повода не было. «Уж не приворожила ли эта дрянь моего мужика? Ох, не зря в деревне судачат, что ее бабка с чертями зналась. Да, хоть с самим дьяволом! Еще посмотрим кто кого».

Улучшив момент, когда муж уехал в город, Наталья забралась на чердак, где пылился старый бабушкин сундук. Среди ветхого старушечьего скарба отыскала древний рукописный фолиант в потертом кожаном переплете. Погладила рукой приятную прохладную поверхность книги. Воспоминания вернули в зимние вечера, когда она девчушкой, скрываясь за занавеской на печи, подслушивала, как бабушка ворожила женщинам на картах, а после нашептывала по рукописям непонятные детскому разуму слова. Плетеный жгут из конского волоса между станицами привлек ее внимание. Она открыла книгу. «Это же заклинание на погибель разлучницы! Бабушка всегда читала…» Едва взглянув на древние иероглифы, Наталья уже была не властна отвести глаза. Она не знала языка писаний, но волшебным образом понимала смысл его текстов.
Прошло несколько часов, прежде чем женщина устало закрыла книгу и, переполненная решимостью и тайными знаниями, огородами поспешила на другой край села, где жила соперница.
Дом Ольги не походил на приветливые с цветными наличниками избы односельчан. Из каждого палисадника деревенской улицы радостно кивали яркие георгины, красовались в горделивой осанке гладиолусы. Только у Ольги сиротливые пеньки крапивы да бузины колющим ковром стелились вдоль забора.
Старый темный сруб с маленькими тусклыми оконцами и высоким крыльцом прятался в тени корявых груш. Собак хозяйка не держала, да они и не приживались у нее. То помрут от непонятной напасти, то убегут безвозвратно. Наталья без опаски пробралась через двор.
Легонько стукнув в двери, вошла в дом.
- Здравствуй, Ольга! Мучки мне не займешь? – выдохнула запыхавшаяся Наталья. - Андрей попросил оладьев к приезду настряпать, а магазин заведующая закрыла.
- Чего же не занять, коль гостья по всему селу ножки пылила, - взяв миску, хозяйка скрылась в кладовой.
В это время взгляд Натальи заметался в поисках подходящего предмета.
На линялых обоях, поклеенных по старинке сразу поверх бревенчатых стен, темнел портрет покойной Ольгиной бабки. Уголок газового шарфика виднелся между створок шифоньера. Женщина, ловко вытянув вещицу, мгновенно спрятала ее под кофточкой. Воровато покосилась на портрет. Ей показалось, что глаза с застывшего лица смотрели на нее со злобным прищуром. Наталья поежилась. В красном углу сумрачной гостиной стояли посеревшие от времени и пыли доски. «Ну и ну… Что это там за ними?» - она попыталась заглянуть в темную щель.
- На!
Едва не вскрикнув от неожиданности, Наталья обернулась. Ольга протягивала ей наполненную доверху миску с мукой.
- Тьфу, черт, напугала! Ты чего подкрадываешься? Лучше бы порядок в избе навела. Зачем эти похоронные доски в доме держишь? Не знаешь, разве, что нельзя? Выкини, а то счастья не будет.
- У меня забор совсем покосился. Не знаю, кого попросить, чтобы помог поправить?.. – пожаловалась Ольга, но Наталья уловила явную насмешку в ее голосе. Молодуха даже задохнулась от нахлынувшей ярости: «Узнаю, что Андрей вбил хоть гвоздочек, - сожгу весь забор к чертовой матери!»
Ольга впервые взглянула смело и оценивающе, усмехнулась:
- Хм, а счастья и так давно нет…

Дождавшись, пока Андрей утомленный ласками уснет, Наталья осторожно выскользнула из-под его рук и тихонько вышла из дома. Ночь на Ивана Купалу выдалась тихая и звездная. Для проведения обряда у нее все давно было готово. Укрывшись в хлеву, она принялась за колдовское действо. Чародейка достала женскую фигурку, изготовленную из муки соперницы и накрыла украденным шарфиком.Открыла знакомую страницу книги и принялась читать распевные слова заклинания. Что-то жутковатое и веселое чувствовала она вокруг. Тихо потрескивало пламя свечи. Дрожь ледяными иголочками пробежалась по телу.
Откуда-то сверху выпал и покатился небольшой предмет. Наталья вздрогнула и оглянулась. К ее ногам осторожно крался клубок черной собачьей шерсти. Свеча зачадила, готовая вот-вот погаснуть. Длинные извивающиеся тени от неровного пламени сложились в таинственные странные очертания.
Наталья прижалась спиной к грубым доскам стены. Клубок остановился, качнулся и бешено завертелся на месте, сплетая нить в тугую паутину вокруг ног. Совсем близко чьи-то мощные когти рванули кору с досок, сотрясая их. За тонкой стенкой кто-то неведомый застонал с тоскою и отчаянием. Наталья взвизгнула и, схватив вилы, кинулась рвать путы.
Чужой женский душераздирающий крик заглушил звуки за стенкой. Прижимая вилы к груди, Наталья боялась пошевелиться. Ледяной сквозняк задул свечу: темно и тихо, как в гробу. Но она видела в кромешной темноте! Широкие зрачки, словно вобрав пламя свечи, мягко освещали пространство вокруг. На расстоянии нескольких шагов перед ней черной тенью проявилась неподвижная фигура. Наталья узнала изуродованное вилами и залитое кровью лицо. Ольга!
Это была она - потомственная ведьма, только вступающая в зрелую силу, страшную, не ведающую преград. Обернувшись клубком, проникла ведьма в дом соперницы, чтобы извести несчастную, лишить красоты, помутить разум, свести в могилу. Как же хотелось ей занять Натальино место! Вместо этого получила Ольга достойный отпор. Поняла, что магическая сила руководит соперницей, остановилась, израненная и пораженная.
- Что, ведьма, получила? Не видать тебе моего Андрея! – с вызовом крикнула Наталья, крепко сжимая вилы и переступая через древко одной ногой. Ольга молчала, ее переполненный ненавистью взгляд сквозь стекающие кровавые ручейки впился в лицо соперницы, губы безмолвно шевелились. В волнительном ожидании ведьма осторожно отступила.
Страницы древней рукописи колыхнулись и засветились, серебрясь и подрагивая. Книга сама перелистывала их вперед и назад, а найдя нужное заклинание, застыла, маня и притягивая хозяйку. Наталья, завороженная, принялась вслух читать мерцающие огненным блеском строки:
- Прошу вас, Владыки небес, Духи, Ангелы и Архангелы, мертвые и живые…
Произносимое заклинание наполняло ее безудержной силой и восторгом.
«Назови день своего рождения» - четыре слова под заклинанием прожигали толщу страниц. Но Наталья не смогла вспомнить ни число, ни месяц, ни год. Теперь для нее это казалось совсем не важным. Нелепый вопрос и настороженный вид ведьмы рассмешили ее. Захотелось веселиться, шалить и дурачиться. Удушливым жаром обкатило тело. Чаровница рванула рубашку, отбросила прочь, оставшись нагой.
Вилы между ног дернулись, едва не вырвавшись из рук. Наталья качнулась и, пытаясь удержать равновесие, взмахнула руками. Строго прикрикнула:
- Держи хозяйку, черт тебя дери!
Вилы послушно и плавно подняли над полом восторженно хохочущую чародейку.
- Наташка! Как же ты хороша, чертовка! – воскликнула Ольга, очарованная и возбуждаемая молодым телом бывшей соперницы.
Подняв руки, она крикнула, что есть мочи:
- Темная Ночь, Полная Луна, я ваша дочь. Покажите мое нутро в истинно магическом обличье!
Глаза в глаза жадно впитывали ведьмы мощный поток колдовской энергии, соединяющий их в эти мгновения навсегда. Демонические силы сотворили давно задуманное дело.
Дикий свист, рвущий перепонки поднял ураган. Сорвал и разнес в щепы крытую железом крышу, обнажив усыпанное звездами небо и испуганный лик луны.
Ворота распахнуло и сорвало с петель. Кривое метловище влетело внутрь и упало к ногам Ольги. Скинув темные одежды и растрепав косу, ведьма усмехнулась и брезгливо пнула неказистого скакуна.

Наталья ахнула, восхищенная ее демонической красотой. Облетела вокруг, позавидовала маленьким рожкам среди роскошных растрепанных локонов,
крошечному бархатному хвостику. Игриво коснулась маленького фаллоса, торчащего из-под кудрявого холмика.
- Сестрица! Красавица моя, да ведь ты Прирожденная ведьма! Дай я тебя расцелую!
Схватившись за руки, ведьмы слились в пьянящем поцелуе, жадно лаская друг друга.
- Новую метлу мне! Живо! – звонким голосом потребовала Ольга у невидимых сил.
- Все, что прикажете, мои сударыни! – прогремел сверху знакомый голос. Ведьмы застыли в неописуемом восторге. Перед ними возник Андрей. Прекрасный демон с черными крыльями за спиной. Их бог, царь и господин. Волнующий и желанный,
Ведьмы, ошалевшие от похоти, извиваясь в бесстыдных позах, принялись нетерпеливо завлекать своего повелителя. И он брал их по очереди, как хотел и сколько хотел, пока не натешился. А затем безучастно взирал, как ненасытные чертовки, разгоряченные и дрожащие, совокуплялись друг с дружкой.
Луна, прикрывая свой мертвенно бледный лик вуалью облаков, совсем поднялась.
- Нам пора. Успеем еще натешиться, - небрежно оттолкнул Демон ласкающих его ведьм. - Наше время пришло, – взмахнув крыльями, поднялся в небо и свистнул снова.
В темноте хрустнули ветки. И опять стон, тоскующий и зовущий, встревожил ведьм.
Наталья игриво качнула бедрами
- Кто это там? Сейчас я его расцелую! – безумным немигающим взглядом искала она свою жертву.
- Уймись! – надменно прикрикнула на нее Ольга. - То сила неживая, подземная, нам не подвластная. – Она настороженно покосилась в темноту кустарника и на бледный овал луны. Заметив движение в небе, оскалилась в чудовищной улыбке и рванула ввысь. Навстречу, сверкая глубиной пустых глазниц, неслась верхом на досках ее бабка: помолодевшая, с копной седеющих волос вокруг длинных изогнутых рогов, закутанная в темную шаль.
Нечестивая компания в нетерпеливом ожидании глядела на Наталью. Но та, как ни старалась, не могла взлететь высоко. Странная сила тянула ее к земле. Молодая ведьма кружила вокруг некогда любимого дома, ее счастливого гнезда. Непонятная жгучая боль кольнула в сердце, но вспомнить, с чем ей так жаль расставаться, она не сумела.
Наталья торопилась: «Мой Господин не доволен мной, я чувствую, как он злится». Засуетилась, завертелась на древке вил. И, в тот же миг, от неожиданности теряя равновесие, едва не рухнула в гущу кустов: полуразложившийся труп пронзил ее душу тоскою и отчаянием в человеческих глазах. Костя! Она тотчас узнала его. Ведьма испугалась, заверещала, встряхнулась изо всех сил, сбрасывая с себя непонятный груз.
Крошечная искорка, выпорхнув из ее груди, легким перышком закачалась перед нею и, вальсируя, стала опускаться к земле. А призрачное сиюминутное желание не улетать, спрятаться растворилось в ее сознании. Ее резко подкинуло вверх. Свобода!
Демон наперегонки с другими ведьмами, оскалившись по-звериному, рванулись за хрупкой Натальиной душой. А та злобно хохотала, наблюдая, как костлявые кисти мертвеца, подхватив искорку, бережно укрыли ее среди гниющих тканей от метавшейся вокруг нечисти. Останки некогда Костиного тела, песком сквозь пальцы, просыпались в землю, навсегда унося за собой тлеющую искорку ее потерянной души.
- Летим! Наша ночь в самом разгаре, мои царицы! – крикнул Демон. Они с бешеной скоростью понеслись к Лысой горе.
Не удержали Наталью ни полный тоски и отчаяния стон, ни угасающая искорка ее потерянной души.