Соседки. Сосед. Рассказ третий

Из цикла рассказов "Соседки"

С тяжелыми сумками Людмила поднималась к себе, мысленно отсчитывая этажи. И вот на четвертом, когда она с радостью миновала последнюю ступеньку, ее с едва слышным шорохом, стараясь не задеть, обогнал парнишка лет десяти. Женщина сразу же узнала старшего из Лениных сыновей, соседки сверху.

- Ну, здравствуй, Ильюша, - вздохнула она ему вслед. Но он даже не услышал ее. Хороший мальчишка, всегда веселый и приветливый. И Людмила простила ему молчание в ответ, потому что знала причину. Да, поди уж весь подъезд ее знал…

Завтра опять выходные, и она снова поедет к отцу. Тот что-то совсем стал плох. Может, сюда его перевезти? А то вконец сопьется.

Время текло неспешно, как речушка ее детства. И Людмила снова была одна. Через открытое окно лоджии проникал сквозняк, и двери в комнатах хлопали одна за другой, словно квартиру населяли привидения. Людмила уже устала вздрагивать, но заходить на лоджию, будучи одной дома, как-то не хотелось. Проще было закрыть балкон. И тут:

- Эй…

Людмила шарахнулась назад и чуть не упала, но, так и не сумев сглотнуть в пересохшем горле слюну, взяла себя в руки.

- Кто там?

- Я плохо тебя слышу. Подойди поближе.

- Ааа… зачем?

Ей никто не ответил. Бочком Людмила перешагнула порог.

- Андрюха, это ты? – спросил некто.

Голос был детским и доносился сверху.

- Андрюх… Андрюши нет. Он в деревне. До осени не вернется, - голос Людмилы стал увереннее. Она уже знала, с кем говорит. – Что-то случилось?

- Здравствуйте, тётя Люда.

- А я уже здоровалась с тобой сегодня, - и, понимая, что это звучит несколько язвительно, быстро добавила: Как там твоя бабушка?

Но ответом была тишина. Людмила сделала еще один неуверенный шаг к окну.

- Постой, а вы ведь вроде на дачу собирались? Я видела, как твои родители сумки в машину грузили.

- Они уехали вместе с Кирюшей, а я остался.

- То есть? Тебя оставили одного? На два дня??? – Людмила застыла в недоумении. Впрочем, недоумение было лишь легким, ведь она достаточно знала Ильюшину и Кирюшину маму. Эта полная, несколько грубоватая и чертовски оборотистая женщина была заправской бизнесвумен. Муж играл роль молчаливого помощника, а мать, интеллигентнейшая женщина, воспитывала мальчиков, тем самым избавляя дочку от массы хлопот. Теперь эта учительница на пенсии лежала в реанимации с больным сердцем. Ей делали уже третью операцию. Ходили слухи, что Ирине Иннокентьевне осталось недолго.

Внезапно Людмиле показалось, что она слышит всхлипы.

- Ильюша, я всё понимаю. Но ты не бойся… Я приду к тебе сейчас. Откроешь?

- Не могу! Мама меня заперла, - выдавил мальчик сквозь слезы. Людмила уже возмутилась:

- Как?! Но ты же там не пару часов! А вдруг что случится?

- Мамка злая на меня была. Я горячий суп в ее новую сумку вылил.

Это он точно зря. Людмила сразу представила себе реакцию Лены. Сумкой из крокодильей кожи она хвасталась еще утром. Вещь действительно была шикарная.

- Неужели специально вылил? – Людмила ушам своим не верила. – Но за что?

- А сами не догадываетесь?! – голос Ильюши вдруг стал грубым и злым. Людмила даже вздрогнула. Она живо представила эту картину: Ленино разъяренное лицо, ее муж, наблюдающий издалека, покусывая ус, Кирюша, сжавшийся в углу…

- Извините меня, - донеслось до нее. – Она выпорола меня и сказала, что оставляет на выходные здесь. Но я и не хотел никуда ехать. Только если к бабушке в больницу, - и добавил помолчав: Ведь сегодня операция должна была быть.

- Твоя бабушка – замечательный человек, - искренне сказала Людмила. - Я уверена, она бы заступилась за тебя.

- Она всегда за нас заступалась. А я мечтал, что, когда вырасту, буду заступаться за нее. Перед всеми. Перед каждым, - Ильюша говорил решительно и уже не плакал.

- Не грусти. Все образуется, - Людмила не знала, что еще сказать.

- Я уже не знаю… А вы почему прячетесь? Мы разговариваем и не видим друг друга. Выгляните в окно.

В памяти Людмилы мгновенно всплыла жуткая картина из прошлого.

- Нет, - мягко возразила она. – Я не буду. Высоты боюсь.

- Ерунда, - устало отмахнулся Ильюша. – Я же вверху, а не внизу. Только посмотрим друг на друга, а то как-то глупо. Как по телефону…

И тут Людмила явственно услышала звонок. Ильюша, как метеор, сорвался с места. Женщина почти не слышала его голос и вообще думала о своем… Она вспоминала, как пять лет назад ранним утром выскочила на лоджию. У дочери был день рождения. Целых десять лет. Праздник! Она хотела крикнуть всему миру, Богу, небу, земле: «Спасибо!», - но стоило ей высунуться грудью из окна, как ее счастливый крик застрял в горле… Вот и сейчас ей чудилось, как холодная лапа смерти скребется где-то снаружи и просится на огонек. Ее раздумья прервал Ильюша.

Едва слышно, с отчаяньем в голосе он лепетал:

- Тётенька Люда, пожалуйста, я вас очень прошу. Поговорите.

- Что? – Людмиле показалось, что она ослышалась.

- Тут из больницы звонят. Сказали, что-то насчет бабушки. Просят маму. Поговорите с ними как бы от ее лица.

- Ты с ума сошел? А что твоя мама потом скажет? И вообще, как я в твою квартиру попаду?

- У нас радиотелефон. Я его вам сейчас брошу. Высуньтесь, наконец, чтобы вернее поймать.

- Да ты что?! Ты смотри, какая на улице темень! Да я не поймаю. И пусть, в конце концов, твоей маме звонят. Или у нее что там, не берет связь?

- Да она какой-то другой телефон им дала! Знаете, у нее сколько номеров!

- О Боже, малыш! Дай им все эти номера! И пусть звонят.

- Тетенька! – Ильюша почти рыдал. – Ну, откуда ж я их знаю? У меня ж только бабушкин… Да и не будут они звонить. Я уверен. Пожалуйста! Ну, Вы же добрая! Мне бабушка говорила: «Если что вдруг, к тете Люде обращайся». Ну, пожалуйста!

- Ну, ладно-ладно..., - Людмила совсем растерялась. Ей было даже немного стыдно. – Что ж, - Людмила отважно набрала воздуху в грудь, - бросай свой телефон.

Ильюша отошел буквально на пару секунд и вернулся, что-то бормоча по телефону. «И чего я боюсь, как девчонка? - думала про себя Людмила. – Пора взрослеть. Прочь все страхи. Я смогу». И она высунулась из окна, стараясь, однако, не смотреть в сторону Тонькиной лоджии.

- Только не промахнись, - еле слышно сказала она. И в то же мгновение телефон упал прямо в ее ладонь.

- Ну? – шипел из окна Ильюша. Людмила плохо видела лицо мальчика, лишь русые волосы поблескивали в свете, струившимся позади него. Но по губам отчетливо читалось: «Давай же».

- Эээ…. здравствуйте, - Людмила старалась сделать голос погрубее, похожим на Ленкин. Почти получилось. Только недоставало ее решительности и жесткости.

- Простите, Вы Елена Сергеевна Панкратова? – с натянутым сочувствием произнес женский голос.

Людмила от растерянности чуть было не сказала «нет», но вовремя соориентировалась.

- Да, разумеется. Что случилось? Что с Ир… что с моей матерью, мамой?

- У нас плохие новости. Ваша мать скончалась полчаса назад. Я и главный хирург выражаем Вам свое сочувствие. Мы сделали все, что могли.

- Я понимаю..., - Людмила почувствовала, как по лицу бегут слезы. Примерно то же самое ей сказали пару лет назад, когда умерла ее мама. Дежурные слова и больше ничего. Но мгновенно осиротевшая Людмила была благодарна даже за них. И теперь она с тяжелым сердцем выдавила «спасибо».

- Тело мы направляем в морг. Нам нужно ваше присутствие…

- Знаете, об этом нам лучше поговорить завтра… или позже. Я, знаете, немного… должна прийти в себя, - последние слова Людмила говорила уже согнувшись в три погибели у порога в кухню и почти шепотом, рискуя выдать себя: Ильюша наверняка внимательно прислушивался к разговору. - Я перезвоню вам. Ладно?

Похоже, женщине на том конце провода было не так уж и принципиально. Короткое прощание, последнее «простите» и в трубке раздались гудки.

Людмила с трудом заставила себя подняться. Какая ж она дура! И зачем ей было соглашаться разговаривать по телефону вместо его мамы! Что теперь она ему скажет? Она не дежурная медсестра, о смерти близких людей вот так просто сообщать не привыкла.

- Возьми телефон, - и тут только до нее дошло, что телефон придется подбрасывать.

- Что они сказали? – как ни странно, голос Ильюши был ровным, без всхлипов. В нем даже не было любопытства. Он был настолько спокоен, что придумал способ передачи телефона без риска. Он просто спустил на веревочках кастрюлю, куда Людмила без проблем положила аппарат. Отвечать она не решалась. А тем временем Ильюша произнес уже с нотками требования в голосе:

- Так что там с бабушкой?

- А там… операцию уже сделали, - Людмила старалась придать голосу безмятежность. – Ну, и… пока она не приходит в сознание. Утром…

- А вы ведь не высоты вовсе боитесь, - вдруг оборвал ее Ильюша.

- Что? – растерялась Людмила. – Ах, да… То есть нет. В смысле, почему не высоты? – она немного даже была рада, что Ильюша заговорил о другом.

- Бабушка говорила, что все наши страхи из детства. Мы все умеем творить чудеса. Но нам мешают наши страхи. Надо быть сильнее их. Тогда все получится.

- Она права… конечно, - быстро заговорила Людмила, мысленно переваривая услышанное. – Твоя бабушка действительно могла сказать… такое, – и через паузу добавила: По-моему, нам пора спать. Ты не находишь?

Ильюша молчал. Людмила постояла в нерешительности и высунулась из окна. Мальчик, видимо, стоял на чем-то, потому что высунулся по пояс и, застыв, смотрел вдаль.

- Осторожнее, - предупредила она.

- Не беспокойтесь. Я не упаду. Вы только взгляните на звезды!

- Да уж… красиво сияют. И все-таки…

- Мы с бабушкой самым ярким давали имена. А перед сном желали им спокойной ночи. А еще она на ночь всегда читала нам сказки… - Ильюшин голос вдруг погрустнел.

- Ты, главное, не плачь. Если хочешь, я буду читать тебе сказки… - и Людмила осеклась. Что она такое говорит? Он же все поймет!

- Спасибо, - лишь ответил Ильюша. – Спокойной ночи, тетя Люда. Сегодня мне не надо сказок. А вы и правда очень добрая. И смелая.

- Смелая? – хмыкнула Людмила. – Да ты что! Я еще та трусиха.

Она с минуту ждала ответа, когда вдруг поняла, что Ильи наверху нет.

«И мне пора набоковую, если хочу встать в шесть утра». В последний миг, уходя, женщина взглянула на небо. Действительно красиво. Как будто черный платок, прошитый серебряной нитью. Далекая звезда вспыхнула и погасла, словно подмигнула ей.

- Ну, спокойных снов, Ирина Иннокентьевна, - прошептала Людмила и, постояв немного, закрыла окно.

Женщина долго не спала: гнетущие мысли лезли в голову и не давали заснуть. Какая уж тут спокойная ночь! Но, наконец, она вместе с тяжелыми думами провалилась в глубокий сон.

А звезда все мигала и мигала, словно говоря: «Я не погасла, я все еще здесь!» Но ее никто не слышал и мало кто видел. Ведь, как известно: чтобы увидеть звезды, надо хотя бы поднять голову вверх.


2006