Зеркало

Зеркало.
Падение. Бесконечное падение. Без цели, без начала, без конца. И одновременно с этим я лежу грудой осколков на асфальте. И одновременно с этим выскальзываю из рук Антона. Он хотел всего лишь попускать солнечных зайчиков Марь Федоровне, она вечно такая грустная сидит, даже на молодежь у нас в дому поворчать не с кем…
По идее, когда падаешь, вся жизнь должна проноситься перед глазами, ну или самые яркие моменты, если жизнь не особо удалась. У меня же ничего. Какое-то время просто расслаблено лечу, ожидая, что вот тут то и начнутся флешбеки, или внезапные озарения, но ничего не происходит. Даже обидно, разобьюсь не как положено, на том свете и рассказать будет нечего.
Через какое-то время падать становиться скучновато, и голова заполняется мыслями и неясными образами. Затем они исчезают, забирая с собой чувства, воспоминания, страхи. Я уже не помню, кто я, что со мной, куда я движусь.
Беглый осмотр показывает, что я зеркало. Небольшое, с блюдце размером, видимо старинное. Оправа - резное почерневшее серебро, амальгама словно глазурь на именинном торте, плотная, даже пышная. А еще, думаю, я тяжелое, скорость в полете почти космическая.
Мне наверно нравилось быть зеркалом, я видело, как рождались, влюблялись и старели люди, как менялись эпохи, и то, что было преступлением и бесчестьем становилось нормой жизни. Иногда я привязывался к каким-то хозяевам, иногда дружил с вещами, например в 1938 на одном из складов в Польше у меня был невероятный роман с глиняной флейтой. Боже, вы бы ее видели, идеальные, четкие линии, теплые бока, отполированные ласковыми пальцами, а какой звук... Правда спустя полгода ее забрал кто-то из офицеров, и она сошлась с перьевой ручкой, но это уже не важно. Главное я тогда так расстроено было, что аж почернело и замутнилось. Но ничего, мне тогда патефон и фарфоровая кукла Матильда очень помогли.
А вот чтобы у меня враги были, вспомнить не могу. Представляете ,за всю жизнь ни одного настоящего врага. Обидно конечно, хотя настоящие противники встречаются также часто, как и крокодилы альбиносы. Были, впрочем, разные ситуации, иногда кто-то пытался интриги плести, или просто гадость подстроить, но какие из них враги, так недоразумение.
Падение… все еще падение… Земли не видно, неизвестно, сколько еще лететь. Воспоминания вернулись, громки и ярко, как телевизор на полной громкости. Так вот оказывается, какие они флешбеки. А самое главное, почему никто не предупреждает, что когда падаешь или летишь время исчезает, пространство растворяется, и ты остаешься один на один с собой.
То, чем гордишься,
То, о чем сожалеешь,
То, о чем забыл
И то, о чем забыть не сможешь
Те, кому помог,
Те, кого оставил,
Они окружают меня, не смея подойти близко, шепчут что-то так тихо, что не разобрать слов, тянут худенькие ручки. И вот тогда я понимаю, что даже не смотря на то, что я зеркало, выпавшее из рук Аркадия, управлять полетом придется мне.
А пока я не знаю, разбиться ли об асфальт, упасть ли на колени Марь Федоровне, или внезапно превратиться в голубя, я буду падать.
Падать и смотреть, как вокруг меня рождаются и гаснут звезды.