Интроверсия. Фотослова (книжка)

"Всякое художественное произведение есть всегда верное зеркало своего творца, и замаскировать в нем свою натуру ни один не может". В. В. Стасов
"Если попробовать оценить жизнь фотографа по суммарной выдержке сделанных им фотографий, то мы получим несколько минут". Дмитрий Орлов
"Я фотографирую, потому что еще не умею этого делать, если бы умел, перестал."
Йозеф Судек
"Нет правил для хороших фотографий, есть только хорошие фотографии".
Ansel Adams
"самые лучшие и самые прекрасные вещи в мире нельзя увидеть или потрогать, их можно только почувствовать, сердцем". Helen Keller о работах фотографа (Джойс Теннесон).
"В сущности, искусство - зеркало, отражающее того, кто в него смотрится, а вовсе не жизнь."
Оскар Уайльд

«Фотография сегодня стала равноправным произведением искусства.

Тем не менее, это, пожалуй, самый доступный вид художественной практики.

На этом фоне появляется большое количество случайных людей в фотографии. Кураторы же по каким-то скрытым причинам часто выводят на авансцену фотоискусства, часто, именно их. И притягивая за уши концепцию, обвешивая маскарадной мишурой и совершая качественные промо-акции дают заурядному снимку возможность очутиться на выставке, а новоявленному фотографу, который сам не понял, как и зачем он нажал на спусковую кнопку фотоаппарата, самомнение художника. Но кто в этот момент думает об ответственности создания произведении искусства или, наслаждаясь тем, что «автор мертв», дают себе право забыть о ней, но, тем не менее, упиваться славой художника и тешить свое самолюбие.

Для зрителя, к сожалению, большой авторитет представляет «шум» вокруг автора, его выставочная деятельность, наличие статей о нем. Таким образом, выставить и продать сегодня можно что угодно, о искусстве и истинной ценности задумываются в последний момент. «Подделки» легко можно скрыть под маской концептуального искусства, моды и т.п. В такой ситуации искусство, и фотоискусство в частности, может начать деградировать, к авторам перестанут приходить музы, они начнут ломать свои головы над яркой идеей, акцией, оставляя только шелуху за собой.

Что же искусство? Все с большей наглядностью проявляется его стремление соединить жизнь и творчество в единое нерасторжимое целое, когда художественный мир подобен реальному. Так в работах Кирилла Новосартова эти два мира неразличимо продолжают друг друга. В этих работах настойчиво проходит ведущая тема современного искусства -стремление человека восстановить утраченное единство с миром.

Эстетика их достоверности наглядно раскрывается в фотографии, в стремлении своими средствами сообщить убедительность всем значимым для нас представлениям и явлениям. Фотография может быть либо точной и убедительной, либо откровенно искусственной, изначально построенной как художественная композиция, не имеющая прямого отношения к реальной жизни. Этот диапазон Кирилл преодолевает, сливая воедино документальность снимка и, созданный фотоэстетикой, фантастический мир, где возможно и убедительно любое превращение, осуществляемое на основе документального кадра.

Фотография (рожденная живописью и графикой) настойчиво вытесняет своих собратьев. То что оказалось почти утраченным в современном изобразительном искусстве -это стремление к традиционной красоте (красоте, создающейся классической эстетикой), подхвачено современной фотографией. И если для современного живописца следование классическим традициям, часто, ставится в упрек, то для фотографа-художника Кирилла Новосартова это остается одной из главных творческих задач.

Необходим дар, чтобы увидеть Красоту реального мира и суметь технически запечатлеть её на пленку или матрицу.

Многие современные художники забыли об этом, и большинство зрителей разучилось разделять произведение искусства от фикции. Фотоработы Кирилла дают уникальную возможность современному человеку остановится, всмотреться в снимки и увидеть мир другими глазами.. Искусство Кирилла не разрушает мир и человека в нем, не делит его на части, не приводит к абсурду и хаосу, а гармонизирует его. Оно дает возможность обнаруживать те грани мира, которые не заметны при случайных быстрых взглядах. А, к сожалению, именно так, вечно спешащий современный человек, смотрит на мир, замечая лишь поверхностное, ему некогда постигать суть вещей. Поэтому творчество Кирилла, несмотря на то, что он предпочитает следовать классической эстетики, актуально, современно и необходимо современному человеку.

Хочется пожелать ему не потерять этот дар и творческих успехов. Искренне верю, что если художники будут продолжать творить несмотря ни на что, случайных людей в искусстве и в фотографии станет меньше.»

Ю. Алексеева.

Посвящаю сии страницы хорошим людям, кто помог мне решиться и исполнить этот проект: Денису Лебедеву, Дмитрию Маркову, Ренаде Даниловой, а так же моим дочкам, жене и конечно же моделям. Спасибо им…

________________________________



Я вдруг подумал, что не старание приносит силу, удовлетворение и пользу. А удовольствие быть, занимаясь выбранным делом. То есть не столько старание и жертва, сколько понимание своего места. Буду считать, приступая к книжке, что это так и слова мои являются продолжением меня, а не заменой и вымыслом. С этим чувством и пишу.



Сочетать красоту внешнюю - в пластике, жесте, с четвертым измерением - вглубь характера, психологии, смысла - это ли не благая цель портретного и студийного фото? Когда зрителя привлекает не только трехмерная геометрия светового письма, но и невымышленная жизнь

персонажа, пульс, индивидуальность - это ли не эстетическое событие?

О чем вообще говорят портреты? Об изображенном ли человеке, выхваченном из времени и события долей секунды? Да, конечно и, несомненно. Остановлена на карточке жизнь, ее момент, и что еще важнее - остановлена и запечатлена мысль, настроение, отношение к происходящему. Здесь очень важно пожить с моделью в унисон..., дабы не предать момента. В путешествие в жизнь автора, модели приглашаю... Здесь будет рассказ и о зрителе, потому что без созвучия, тождества и отклика не будет снимка, не будет эмоции, не будет выбора и оценки. Я приглашаю вас и в придуманный мир, потому что его нет, когда лампы выключены и дверь моей студии заперта. Но сегодня она открыта, заходите...



Фотография – это всегда линия через три точки: автор – свет- модель.

Фотография – это всегда дорога, полная тождества или различия.

Фотография – это всегда путь к самому себе.

Тема разговора - студия, в которой светом рисуется визуальный, характерный портрет человека. Мы сделаем несколько шагов в глубину портрета..



Зачем людям фотография? Почему девушка приходит к фотографу? За сказкой, сказкой о себе. Где она в главной роли…, роли, которую захочется пересмотреть, с помощью фото, вновь и вновь. Часто начинающие фотографы говорят, что техническим вопросом владеют, но получается всё-равно плохо. Нет чего-то нужного и важного в карточке! Ответ прост и сложен одновременно. Хочет ли модель видеть себя на фото, наполненной повседневностью и ежедневными мыслями, хлопотами и стеснением перед малознакомой камерой и фотографом? Наверняка, нет. Это она может получить на свой цифровой аппарат или телефон, попросив «щелкнуть» подругу, мужа... Но получается буднично. А хочется не этого.



Очень интересно видеть, как человек меняется, вдохновляется и верит в себя. Порой несколько часов уходит на разговоры, потому что чаще всего мои модели - это девушки-любители. Их расположение и позирование происходит от доверия и симпатии к процессу. Это и есть момент кадра! Размышляя вместе с моделью, я смотрю по сторонам и не спешу, понимая, что зритель часто возвращается не за позой, а за жизнью человеческих глаз и лица, одним словом «души»! Именно ею и творим с помощью техники и света. Как модель, так и фотограф.



Фотографировать возможно на улице или дома на диване, освещая человека вспышкой в лицо. Но такие снимки не часто бывают удачными. Весьма часто фотограф, оказываясь в студии, делает похожие ошибки. Для того, чтобы достичь результата и положительной оценки труда студийного фотографа, стоит перед началом съемки (поставив только моделирующий источник света, чтобы не вмешивались другие), увидеть на тестовых снимках, как ракурс лица по отношению к свету и фотокамере, несколько меняет геометрию лица и восприятие его. Создается впечатление, что, например, нос длиннее-короче, лицо полнее-худее. Ибо многие знают, что светлое визуально увеличивает объем, темное делает его визуально меньше. Вот на этих различиях (в том числе) и строится снимок, эстетика восприятия изображения.

Читал ли я технические статьи про студийную съемку? Да, были. Две штуки. Прочитал, как пользоваться студийным светом. А используя световое студийное оборудование, я понял, что можно влиять на восприятие пропорций лица, вытянуть его или округлить, изменить длину носа, полное лицо постараться, если надо, сделать худее. Такой возможности не даст естественное, заполняющее освещение улицы или прямонаправленное освещение от вспышки на аппарате.



И я стал сознательно уделять влиянию света внимание. И вот еще понял: оказалось, что я делаю кадр, когда человек или поза его мне нравятся. Ах, вот в чем дело. Наверное, это доминирующий принцип – быть способным к правильному эстетическому восприятию человека, пространств и поз. Не могу сказать, что образование повлияло или научило этому. Но об образовании ниже.

Когда понял про свет и его влияние, студийную съемку полюбил. А характер человека, его восприятие почувствовал еще с детства: я наблюдал за тем, как человек смотрит, движется, в чем особенности и как влияет определенное психологическое состояние на качество восприятия действительности наблюдающим, наблюдаемым человеком. Я замечал, как люди воспринимают меня и относятся к другим, понимал, что в этом есть многие ответы, касающиеся понимания изображенного события. Смотрю старые картины маслом и думаю о внутреннем мире человека, о психологии... Статьи потом просили писать на эти темы... и я писал...



Наиболее интересным для себя я считаю работу с людьми, так как многообразная палитра душевных, характерных, внешних свойств и примет привлекает и не может оставить меня равнодушным. Фотография, случается, напрасно и незаслуженно в сознании людей определена в область нехудожественную и подчас многие интересные или значительные кадры и сюжеты воспринимаемы с легкостью. И создается ощущение легкого их исполнения. А ведь она, фотография - это отношение каждого из нас с внешним миром, луч света, проведенный через призму нашего характера, эмоциональности, эстетики и даже философии, и ко многим из представленных фотографий, я шел годы, совершенствуя свои технические и эстетические знания и представления. Мои два прадеда были художниками. Вот и сейчас в моей комнате висит портрет работы одного из них, всматриваясь в который, я полагаю, что искусство изображения человека, мастерами масла и холста во времена прошлые было отточено не только технически, но и эстетически, что неоспоримо. Так в чем же различия современного представления об изображении человека и классической его подачи?

В своих работах я пытаюсь ответить и продемонстрировать их.



Сколь многолика женщина, столь и похожа мелодия в ней, коей не устаю любоваться. Во взглядах этих многое можно прочесть, даже того, что и не выскажешь словом. Такой взгляд - как привкус миндаля в солнечный день, в нём глоток терпкого сухого вина в жаркую погоду, нежность бархата и звук итальянской серенады. Опытом нашим, глубиной психологии можно видеть не только двухмерное изображение, но и живой огонь, мерцающий в глазах, наполняющий портрет жизнью. Иначе говоря, помимо графического сходства, мы видим настроение и мысль человека, которую невозможно описать одной лишь геометрией, которая в сути проста, мне кажется.



Одним из способов работы с некоторой неуверенностью от безопытности модели - это сама съемка, проводимая на волне интереса к человеку, добрых слов и любования. Ведь любому человеку доброе слово приятно. Я говорю на съемке многие часы. И происходит это не от свойств болтливости или недержания смыслов. А из-за того, что словами формируемо настроение человека в кадре, которое часто не подразумевает его ответа, дабы мимика не была в движении и «проходных» кадров было б меньше.



Об умении. Важнее многих сухих и безликих терминов - живое общение и диалог с мастером, в котором родится умение и навык, художественное видение и принципы работы с человеком. Раскрыть, дать возможность проявится внутреннему миру портретируемого, создать настроение и научиться видеть момент кадра - вот цель. Говорить и быть услышанным, слушать мир и себя в нем – вот наука! Как воспитать в себе эстетику «видеть» и понимать человека, взаимодействовать с ним? Следует уметь слушать и воспринимать. А далее – уметь использовать полученную информацию в фотографии. Например, мужчины чаще всего хотят выглядеть более серьезными и психологически сильными, какими часто и являются. Девушки - красивыми. Хотя бывали случаи, когда модель, это чаще девушка, хочет выглядеть жизнерадостно улыбающейся, я стараюсь, а в итоге ею отбирается снимок со спокойным доброжеланием в выражении. И это выражение более мне приятно, как автору, ибо часто за улыбкой, как за маской, трудно разглядеть черты характера и действительное настроение. Поэтому я не люблю улыбающихся в портрете лиц.



И не «бросайте» человека «в фоне». Бывает порой, что фотограф, увлеченный работой, забывает слегка о своей модели, и это весьма быстро на ней отражается. Был случай, когда меня пригласили в студию при некотором стечении фотографов. Я говорил, в словах настраивал человека, интересовался им. И для того, чтобы продемонстрировать важность режиссуры и слов, на двадцать секунд замолчал, предоставив фотографам самим заниматься съемкой. А после просил аудиторию поделиться своими суждениями. Меня попросили, чтобы я этого больше не делал, ибо модель скучает. И эта скука живет не только в мимике, но и в теле, движении. Не бросайте модель, увлекшись собой.



Я часто говорил слушателям:

- Никогда не произносите слов типа «ну, а теперь поработаем», «замри, не двигайся». Потому что это обессмыслит взгляд человека в кадре. Да и слово «модель» слишком обезличено и пахнет пластмассой. Я же ценю не внешность более всего, а характер. И здесь говорить о классической модельной съемке не приходится. Непрофессиональная актриса, просто человек, порой, при умелом отношении, дарует вам больше, чем фотомодель-профессионал, только верьте в нее.



Хорошо бы, чтобы в помещении было уютно. У меня всегда звучит музыка, которая подбирается в соответствии с тем настроением кадра, которое планируется быть. Однажды я снимал под танцевальную музыку и получалось соответствие в лице и позе, что и было нужно.



Влияние фотографа на съемочный процесс велико. Когда вы определились с ракурсом и примерно описали позу, то статичное пребывание в ней модели, остановит внутреннюю работу, обессмыслит и остановит живой взгляд и снимок будет более похож на натюрморт, а не на живое изображение. У режиссера "17 мгновений весны" (Татьяны Лиозновой) спрашивали:

- На кадрах с Тихоновым у персонажа, размышляющего, думающего в словах за кадром, такое действительно сосредоточенное лицо. Как вы добивались осмысления мимики артиста?

- Просто. Он повторял в уме таблицу умножения.

Или у другого известного фотографа интересовался тем же. Он отвечал:

- Я просил вертеть в руках какой-либо предмет. При этом я говорил, что буду снимать его предмет во взаимодействии с руками. А на самом деле фотографировал лицо.



Самое главное: в глазах модели не должно быть ожидания кадра и, как следствие, обессмысленного выражения. Я стараюсь давать моделям «жить» в кадре. Даже простое движение глаз осмыслит выражение лица. И говорю модели, что буду делать снимок, когда она посмотрит так-то или туда-то, прошу в неспешной ритмичности поворачивать голову, например, от меня и ко мне, предупредив, что снимок сделаю, когда модель будет находиться в положении «на меня». То есть, раз в две-три секунды она отворачивается от меня, потом поворачивается ко мне вновь. Всё это сопровождается, формирующими настроение, словами. И так далее, несколько раз. И без суеты. Возможно просто: «глаза вниз – вверх – вниз – вверх...», при этом стараюсь заинтересовать человека увиденным. В этом случае взгляд модели полон работы, даже если эта работа очень проста. А это именно то, что мне нужно.



За время студийной работы я видел многих женщин и был разочарован их образом, ныне востребованным мужчинами, кои не менее женщин влияют на выбор нашей лучшей половиной одежды, обуви, и, главное, на их характер и самооценку. В последнее время не востребовано и не оценено так, как ранее, женское достоинство, неспешность и другие добродетели, которые я считаю вечными в них, и важными настолько, насколько это было в прежние времена. Я, бывает, подолгу психологически ломаю их маски и лед, за которым спрятано их естество. И они оживают!

Женщина уже не та, конечно... Она напряженна и неспокойна, она забыла собственную ценность и достоинство, которое обитает как в пластике тела, так и духа. Работать предпочитаю с теми, кто понимает это. Они, надеюсь, будут благодарны.

Я, возвращая ее к любованию и женственности, делаю модель вдохновленной и удовлетворенной собой. И этому приятно было быть свидетелем.

Иначе говоря, стоит умело комплиментировать свою съемку, работая с человеком.



Про ретушь. То что кожа выравнивается и в чем-то обесфактуривается - несомненно (я полагаю), имеющее право на жизнь, обстоятельство в обработке изображения. Я также применяю ретушь, которую никто и никогда не отменял. Наверное, ответ в мере ее применения и неудержимых возможностях Фотошопа. Я, например, столкнулся с тем, что все мои модели знают это слово. И понял, что модели хотят, прежде всего, быть художественным объектом, а не получить голую правду о себе. Они не хотят знать правду, они хотят гламура и модного совершенства. О себе они и так знают, но вот «дурацкие» фотографы портят их имидж и не могут ее правильно сфотографировать. Так высказываются.



Во главе угла съемки - именно человек, с великолепной способностью, при моей помощи, быть в кадре красивым и равновесным, успокоенным и глубоким. Цель моего творчества - раскрепостить девушку и дать ей уверенность в красоте, неповторимости и, часто, сокрытом уме. Удовольствие и удовлетворение от себя – вот умысел и характер моего кадра, кое видимо и зрителю.

Палитра восприятия женщины, ибо часто именно Она в кадре, в мужских и в женских глазах, очень широка и индивидуальна. Взгляд весьма разнится и зависит от очень многих индивидуальных факторов, опыта, силы или слабости модели или смотрящего, выбора и ориентиров, от родителей, страны, настроения и бог еще знает от чего. И ищут люди друг друга, и очаровываются, и наоборот, и благодарят судьбу, и проклинают...! А музыка продолжает звучать, а жизнь все-равно и всегда происходит в единстве и притяжении этих противоположностей.

Есть многое в ряду женских примет. Есть взгляд, есть пластика, жест и форма, есть голос с тембром речи и высотой его, есть способ выглядеть и одевать одежды. Есть характер, есть эмоция, есть, двумя словами - способ жизни. И есть еще запах, который не в парфюме, а в еле уловимой, неподдающейся анализу и осмыслению, тончайшей музыке присутствия. И всё это для нас. Мы же ориентируемся в этой палитре, тонем, мрем и воскресаем. И каждая из них и для нас уникальна и неповторима. И каждая для всех иная, и громкое молчание порой звенящим эхом, иль слова тишина набатом зазвучит... Несите в себе и формируйте в человеке это настроение. В словах и отношении. Будьте в съемочном процессе не только активным участником, но и благодарным зрителем. Как-то про себя написал:



Не спустился, не поднялся.

Не голодный, но не сыт.

Не ушел и не остался,
Не запомнен, не забыт.

То по центру, в стороне.

Преломил, измерил свет.

Символ мне частица «не».

Вроде есть я, вроде нет.



С девушками необходимо действовать через любование и соответствующее настроение. По моему мнению, с мужчиной работать намного проще, ибо надлежащее настроение формируемо через шутку. С девушками же всё иначе. Имеет большое значение, кто фотограф, потому что универсальных рецептов нет. Модель смотрит на того, кто снимает. И это во многом формирует снимок. Об этом часто говорил на мастер-классах. Характер фотографа важен. Он влияет и формирует взгляд и отношение. Например, возможно в письме получить такие слова:

"Я вчера успела удариться в необъяснимый, с точки зрения логики, приступ меланхолично окрашенной депрессии, глядя на получившиеся у нас с тобой вещи. Терпеть себя не могу за подобные движения души. Просто стало грустно на предмет того, что наше творчество было балом, на который Золушку пустили по ошибке, но у неё осталась туфля... Будет что вспомнить и улыбнуться, а при наличии желания и погрустить о несбывшемся, по самому краю которого удалось пройти. Я совсем дурная. Очень красиво всё, очень здорово... А я сижу и плачу... Спасибо, Кирилл."

- Значит всё не зря, - думаю я и улыбаюсь.



Я говорил, что работа не только с геометрией и светом увлекала всегда меня, но и формирование настроения, внимание к взаимодействию лица и фигуры со светом, способ жизни души в кадре - вот мой выбор. Мне приятно, что это увидено и понято бывает. Можно увидеть снимки в начале сессии и результат. Меня это различие весьма радует и наполняет смыслом, ибо человек меняется.



Кстати, до встречи, как правило, образ не рождается. Всё в процессе фотографирования. Потому что человек, его натура, диктует или настраивает на лад, в котором есть тождество с тем или иным создаваемым образом. Я смотрю, пытаюсь понять и подчеркнуть в словах пластику, актерскую способность, индивидуальность человека, создавая настроение. Именно настроением и работаю. В студии всегда сумерки, всегда музыка, всегда неспешность жизни.



Был однажды эпизод: девушку снимал долго. Через три часа разговоров, музыки и формирующего отношения, я ей признался, что фото еще не получилось, не ёкнуло что-то внутри. Она сказала, что всё-равно она очень довольна и рада. И я понял, что иногда люди приходят поговорить, избавится от чего-то, найти что-то большее, чем просто фото. Я видел глаза и настроение, и мне было приятно это видеть. То есть работа часто лежит в психологической плоскости. Кстати, редко кто хочет уйти навсегда. Чаще, люди, получившие первый фотоопыт, хотят сниматься еще. Понимание этого наполнит смыслом саму съемку.

Творчество питает, хороший результат не может не радовать, но если говорить о процессе, то устаю, конечно. Хотя удовлетворение во время работы испытываю. В частности, от того на съемке приятно, что выходит за короткий срок научить человека чувствовать себя раскрепощенным и искренним в кадре.



Основное время на моих семинарах или мастер-классах, в текстах журнальных публикаций отводилось темам искусствоведения, психологии восприятия жизни и себя в ней…, прочим творческим вопросам. Происходит так именно потому, что мне, практически, не интересно говорить о технике съемки. Она вторична. Фотография для меня - это способ зайти в свой чулан и подсвечивая свечкой, колеблющимся огоньком, провести экскурсию. И не только о себе при этом поведать. Это изображения и литература. И стихи, и проза, и фотографии мои как-то публиковались. Было дело. И то, что я делаю, конечно же, относится к вымыслу больше, чем к повседневности. Я придумал свой мир и делюсь. И ради себя и благодарности зрительской, наверное, стоит продолжать выдумывать себя, свой стиль и отношение. Редактор одного фотожурнала просил меня написать статью на тему психологии в съёмке. Я ему сказал:

- Хорошо.

И сел за компьютер. Благо, что опыт подобный есть. Написал. Получилась не то, чтобы инструкция, которую просил редактор, а скорее рассказ о том, как отношусь к съёмке сам. То есть не психология... А что-то про любовь. Это сложно печатать в прессе. Много я уже занятий, съемок и встреч. И вот что я понял: дело не в умении или инструкции. А дело в том, кто снимает и как относится к модели, себе, процессу, что видит и с чем отождествляет свой вкус. В общем, лирика одна и философия.



Хельмут Ньютон (известный фотограф) как-то про себя сказал:

- Я феминист.

Соглашусь. Если модель, заказчица увидит, что вы ее не любите, как женщину и модель, не симпатизируете ей, то шансы на удачную сессию очень уменьшаются. Если же она увидит, что вы сомневаетесь в своем умении или не знаете что-то техническое и нужное - горе вам. В общем, профессионалом быть не так уж просто и романтично. И психология очень важна.

Причина всего, что делаю, фотографирую, пишу - отличие или тождество одного человека и другого. Дай бог, чтобы в сердцах некоторых, кто видит и слышит, отзывался этот камертон... И тождеств, хорошо бы, было более, чем различий. Хотя, порой, я весьма смеюсь именно над собой, надевая свой колпак Пьеро... Ведь вымыслом занят чаще, чем правдой повседневности.



Должен быть фотограф «технарём» или «гуманитарием»? Должно получить высшее образование или ПТУ достаточно? Хм. Очень непростой вопрос. Наверное, дело, прежде всего, состоит не в том, чему нас учили, а что мы поняли и восприняли из того, что услышали или увидели, что стало нами и нашей частью. Конечно, я могу говорить только о себе, так честнее. Если говорить об образовании, то я не имею специального образования. Средним образованием и закончилось дело. То есть образование скорее мешало, чем помогало в фотографии. Да и учиться студийной фотографии на рубеже тысячелетий было не у кого. Но хотелось. И, прежде всего, просто посидеть, поговорить, увидеть, как работает мастер и уважаемый мною человек. Это, на мой взгляд, прежде всего и важнее всего. Важно, у кого ты учишься, ибо, следуя его словам, ты привлекаешь и его аудиторию. Если же ты учишься у неуспешных, безликих фотографов, знай, что наследуешь и их неуспешность.



Я рад, что многие интересные фотографы, с моей, конечно, точки зрения, возвращаются, что требует от них определенного мужества, к такой женщине и образу на снимках, коим в представлениях человеческих сотни лет, а не последние 30, в которых гламур, да эпатаж вытеснили тонкий полутоновый образ, классическое отношение к изображению.

Далее… Это построение эстетической линии меж мимикой, которая не должна быть проходной, (то есть не быть в движении от одного выражения к другому), чувством себя, положением фигуры, одеждой. И в этой, построенной линии, не должно быть присутствия фотографа (отношения к нему) и ожидания моделью момента кадра!

Следующий признак хорошего портрета - это скрытое движение. Если вы посмотрите внимательно на некоторые фотографии, у вас родится впечатление, что модель статична и подвижна одновременно. Эдакие взаимоисключающие понятия. Но тем не менее…

Фотографическая моя деятельность началась сравнительно давно и претерпела множество трансформаций, как в жанре, цвете, так и в приемах и, главное, в отношении с человеком в кадре. Ныне я склонен считать свой жанр студийной фотографии фототеатром, и именно потому, что модели на моих снимках, в отличие от классических представлений о портрете, исполняют не только себя, но и автора; несут не только своё, но и видение фотографа и понимание изображения. Приятно, когда это находит отклик в душе как портретируемого, так и зрителя.

Человек очень склонен к созерцанию, и все продолговатости, углы, округлости и взаимные бесконечные сплетения линий рождают кружево образа, и, я утверждаю, - неповторимого образа! В нем полутона движений рук и ног, полурасслабленное напряжение, полунапряженное расслабление. Тут бесконечное скольжение светом и глазом по бесконечным поверхностям, изогнутостям, тут отсутствие плоскостей и углов...
Пусть классическое искусство в фотографии победит сиюминутную моду позерства и эпатажа. Пусть люди, смотрящие, не спешат. Пусть люди понимают, что видят! Посвящаю свои работы женщине, что, проходя меж веками, нитью тонкой и золотой, сшивает тома истории. Созерцайте, замечайте оттенки жизни…



Кстати, о костюме, одежде. От этого многое зависит, ибо модель чувствует себя, в том числе, так, как она одета. Я улавливал не только изменение оттенка взгляда, но даже изменение самооценки человека в зависимости оттого, что на нем одето. Но здесь главное не переусердствовать, чтобы лицо человека не «провалилось» на фоне избыточного рельефа и фактурности его одеяния. Вообще, предпочитаю одежду простую. Потому что именно тогда на переднем плане лицо и характер.



Моя прабабушка закончила в Швейцарии институт благородных девиц. И ее родственница, пока была жива, рассказывала мне о нем. Молодых девиц там учили хорошим манерам, воспитывали, прежде всего, будущую женщину. Мне показалось это весьма интересным. Например, во время сидения за столом, запрещалось широко разводить локти. Для того, что бы руки были бы прижаты, слушательниц, во время сидения, заставляли удерживать «под мышками» по книге. Запрещалось сутулиться. Для этого позади рядов ходила воспитательница с палкой и искренно охаживала студенток, кто позволял себе в забытьи или отвлечении горбиться, нависая над столом. Так же девушке из порядочной семьи запрещалось поднимать глаза выше уровня горизонта. Спрашивается: а как же девушке тогда посмотреть на то, что находится выше его? На уроках я спрашивал, преимущественно у слушательниц:

- Хотите знать, как надобно было выходить из сложившейся ситуации?

Девушки кивали головами, как правило. Я говорил:

- Для того, чтобы увидеть, как им надлежало поступать, достаточно сходить в музей, где средневековые полотна висят. Или же просто посмотреть старый, и даже советский, фильм. Они смотрели наверх, двигая лицо подбородком. Помните слова старой песни: «Что ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня». Вот и ответ. То есть женщиной быть не просто. Им так же говорили, что взгляд должен быть «от затылка». То есть через себя. Зная, понимая своё присутствие в каждую секунду. То есть не так, чтобы сознание было на поверхности взгляда или на объекте (как это было допустимо для мужчин), а всегда присутствовало бы в теле, в сознании. Учили также, что в этом взгляде должно быть достоинство, но без высокомерия.

Почувствуйте разницу. Улыбаюсь.

А в Советском Союзе, да и теперь, мало внимания уделяется воспитанию женщины. Поэтому и вспоминаем на сессии то воспитание, и работаем над кадром, в согласии с ним… После работы, итогом, как правило, доволен, но пуст и растерзан часто, ибо передаваемое знание и отношение к жизни сейчас редко. И даже в чем-то неожиданно.



Пару слов о формировании собственного стиля. Я говорил одной девушке, которую консультировал в студийной съемке и помогал создавать собственный стиль:

- Думая о своем стиле, я не говорю о новом. Принципиально, да к тому же в минимализме портретном, это весьма сложно. И мне отстраненно относиться к себе и воспринять себя так невозможно. Я сам говорю интересующимся людям, которые спрашивают:

- Как это получается у тебя, что фотографии твои выходят с очень достойным настроением и чувством в лицах?

- Я не знаю.

Стиль будет сформирован на привкусе, на узнаваемом оттенке, который я и сам видеть не буду. Его будет видеть зритель. Доверим ему это. Доверим ему самому это понять и увидеть. Хотя вполне возможно, что зритель будет видеть свойства, которые я не вкладывал в изображение, ощущать смыслы, о которых я и не помышлял. Это магия фотографии. Ну и, конечно же, большинству будет наплевать на мои фотографии. По сему работаю я, в первую очередь, для себя, своего зрителя и заказчика, а не для рынка, потому что мою любовь и отношение будут чувствовать именно они. А это значительно для меня!



О фотографии, как способе изложения. Как я дошел до фотографии?

Наверное, пришла ко мне она сама. И порой нестерпимо хочется «в сад». Ибо фотография - это тяжелая и инерционная штука, вроде асфальтового катка. И он, моими силами, раскрутил такую инерцию, что ныне я в твердом убеждении проживаю, что этот каток толкает уже сама фотография, а я... чуть перед ним. То есть, аудитория моя уже «не скушает» посредственное и неинтересное, а прямо-таки заставляет меня себе же самому и соответствовать. Хотя иногда хочется изменить стиль, эстетику и даже смысл.

Кстати, всего и знать не дано. Я удивился, что американский писатель Сидни Шелдон, обложки для книг которого я делал, родился со мной в один день.

Я не знаю всего! И сам, порой, удивляюсь результату!



Портрет. Просто 7 букв, построенных в ряд. Но что можно видеть, а более - понимать сознанием, обнимая буквы эти смыслом? Визуальные признаки, построенные в ряд инструментами осознания окружающего бытия, нашей душой, в которой мы видим это бытие в преломлении собственного я, опыта, оживают… Изображение живо нами.

Для нечеловеческих сословий, например, марсианского или прочих инопланетных, коли существуют, изображение - это вполне может быть не более, чем геометрия, совокупность линий. Если далее двигаться, то портрет – это сочетание цвета и света, заплетенного в геометрию лица. Но человеку смотрящему геометрии недостаточно. Мы устремлены в глаза изображённого. И в этой геометрии мы видим качества человека, взирающего на нас из бумажных двухмерностей . Чем больше в нашем внутреннем мире оттенков разнообразных чувств, эмоций, мыслей, тем богаче ими является лицо портретируемого. Мы оцениваем человека, подчеркивая в себе тождества или различия. Чем богаче душевно и многограннее нам видится изображенный человек, тем более увиденных свойств живет нас самих. Замечали ли вы, что стоит вам взгрустнуть, как мир окрашивается вами и кажется чуть ли не вечно бывшим именно таковым? А стоит оптимистично и с улыбкой оглянуться, как, о чудо, мир отвечает вам взаимностью. Что же выходит, реальности в оценке нет, а только наши чувства и рожденное им отношение? Именно. Абсолютно любое изображение человека несет в себе ответ на вопрос, не сформулированный вопрос, которым сознание смотрящего ощупывает лежащий пред нам мир, пространство. А именно – каков я? Иначе говоря - мы предлагаем свой ключ для открытия дверей познания окружающего, ведь видим мы только то, что есть в нас. И не более.



Вы знаете, что такое красота, вкупе с другими эстетическими оценками? Немного подумаю и скажу, что это наделение изучаемого объекта свойствами смотрящего субъекта и усреднение черт. То есть, видим мы только то, что живет в нас. И более увидеть и понять мы не в силах. Следуя этой тропой, мы движемся далее в сторону от геометрии по направлению к чувствам и психологическому опыту. Попробуйте логически, математически проанализировать выражение на лице, в глазах человека. С яркими эмоциями, мимикой более или менее должно быть понятно, ведь они достаточно геометричны и тем без труда описательны. Картинный смех, грусть, гнев – они, как маски театральные, несут в себе символ проявленных эмоций, и иное в них увидеть может быть достаточно сложно. Но удивительным образом мы способны разглядеть за улыбкой слезы, за гневом испуг, а за плачем позерство и фарс.

Мне как-то написали: «Квантовые физики утверждают, что если бы "лево" не отличалось чем-то неизмеримо малым от "право", то наша Вселенная и не возникла бы. Не там ли был сделан первый укус в тело запретного, разрушив тем самым мертвую симметрию абсолюта?»
И я согласился. Ведь обретение гармонии симметрии недостижимо. Это лишь стремление. Не только физиков, но и лириков. Потому и имя моё в обратную сторону читается так - ллирик. То есть направление оценки мира, зритель выбирает сам. Есть признак великолепия мастеров масла и холста, который мы видим, путешествуя по музейным залам, где выставлены их полотна. Вглядитесь в лица и попытайтесь понять - чем жив изображенный персонаж помимо видимой, позвольте так сказать, позы лица и совокупности черт. Вглядываясь пристально в эти лица, мы увидим более изображенного, чем казалось на первый взгляд. Мы увидим жизнь чувств и мыслей в человеке. В этом и есть отличающая грань таланта живописца – изобразить человека «в глубину», а не только в двухмерностях и символах полотна. То есть опыт наш, глубина нашей психологии способна видеть не только описательную часть портрета и математику с геометрией, а живой огонь, мерцающий в глазах, наполняющий портрет жизнью. В этом, вкупе с иными признаками, и состоит талант фотографа, который психологичен не менее, чем техничен. Надобно уметь увидеть и остановить в кадре, едва уловимые оттенки души, отличить правду от вымысла или же правдиво слепить, научить человека, его лицо, жестом или мимикой передать эту тончайшую мелодию, коей способно звучать изображение. Конечно, это не сразу. Бывает, что значительное время - час, два, три уходит на адаптацию человека в студии. И вот именно тогда, я видел, после свободного вдоха, человек начинает жить,… не казаться, а быть перед вами и вашей камерой. А этого бывает весьма трудно достичь, ведь человеку свойственно исполнять некую роль, образ, реализовывать собственные представления о себе, о том, как должно ему выглядеть, каким он более хочет казаться в кадре, чем являться. И моя, помимо прочего, задача, при съемке опираться и формировать мою двухмерную реальность на основании правдивых чувств и качеств человека, строить образ в амплитуде собственных колебаний его души. В целом я занимаюсь визуализацией человеческой натуры, двигаясь во внутреннем его мире. Так представляется.



Меня как-то позвали провести встречу в Ижевске на тему моей фотографии и формирования съемочного психологического пространства, влияния света на восприятие человека, говоря, что был у них один известный фотограф из Москвы, который предлагал взять симпатичную девушку, осветить и дело в шляпе. Им не понравилось. И я поехал…



Я не смогу показать силу или слабость человека в чем-то, если сего нет у него в психологии. Он (она) может быть в жизни иным, чем показываю я. Человек может казаться себе иным, чем является мне. Я же стараюсь формировать визуальный образ, и какова модель в жизни, я могу знать не слишком и не полностью. Кстати, поэтому я не очень люблю смотреть кино. Попробуйте выключить звук и вы сразу поймете, что человек не живет, а изображает. Даже и не обязательно выключать звук, но обратить на это внимание.

Мне хочется верить, что не ошибаюсь я, и визуальный образ портретируемого являет собой продолжение его живого характера и натуры. Или свойства, или черты. Ну не всегда, конечно, я бываю прав. Возможны и некоторые разочарования портретируемой модели: увидев на портрете те качества, которые бы хотела скрыть, она бывает не удовлетворена снимком. Я понимаю, здесь многое зависит от задачи, которую мы совместно формируем и решаем. Бывает, что цель - не правда, а вымысел.



Мы, фотографы, художники, как дети. Мы играем в изображение. И мне, порой, лукаво улыбчиво от того, что выбирает аудитория. Да и горжусь от того же: тяп-ляп что-то наворотил и... рейтинг, аплодисменты. И что самое интересное - порой зритель наделяет

изображение иными значениями и символами, чем сам автор. Многое и брэнд, имя означает. Я даже эксперимент проводил: размещал самую бестолковую, проходную карточку в Интернете и под воздействием уважительной инерции отношения ко мне, аудитория, якобы чего-то недопонимая, принимала этот снимок очень хорошо. А я в это время улыбался. Еще, порой, весьма сложно понять и просчитать реакцию, любовь-нелюбовь зрителя. Кажется, вот понимание и положительная оценка должна быть,… вложился, получилось, а люди кисленько так поглядывают. Иногда не только тождественность бывает, но спор порой происходит.



Я благодарен, что мои вкусы и предпочтения часто совпадают со вкусом доминантной аудитории. Меня это не тяготит. Скорее радует. Это сейчас и чуть ранее моден был эпатаж, кич. Я и сам порой "кичился". Но эта мода проходящая, временная, а классике, ведь, сколько уже лет, и мы ходим в музеи всё-равно. В глаза тех, кто там, заглядывать интереснее, чем в гримасы иных, кто приходил на выставку фотографий мягких мест художников со стоящими рядом в баночке их же фекалиями. И такое было. Нет, я не ругаю, понимая всю пресыщенность и революционность нынешнего времени, и стараюсь быть не только в моменте, но и впереди или где-то рядом. Зритель для меня – это человек понимающий и способный высказаться, имеющий отношение и суждение о жизни и искусстве в ней. Мне приятно длительность диалоговую строить с ним. Люблю людей с мнением, ибо тогда возможно разговаривать. В противном же случае - только говорить.



Рисовать умеет не каждый, а фотография доступна всем, действительно всем. Иначе говоря, каждый, купив вместе с телефоном встроенный аксессуар в виде камеры, запросто может причислить себя и именоваться фотографом. Но именовать себя – одно, стать им – абсолютно другое. Можно снимать банальные цифрозакаты, свою кошку или ребенка, и находить в этом ту красоту, разделить которую вряд ли кто-либо незнакомый сможет, ибо дорога она исключительно нашему сердцу. Можно выложить в Интернет и ждать, затаив дыхание, волн зрительского сочувствия и признаний в любви вашим родным, близким или питомцам. А потом? А потом писать друзьям, что вы, мол, непонятый художник и прочитали книжку о золотом сечении или что-то глубже. Но эти книжные знания не становятся вами, эти знания и чей-то успех не становятся вашей частью и не приносит признания равного тому, которое испытал на себе тот успешный автор, кто эту книжку написал. И что же дальше? Дальше вы будете склонны искать свой путь. Но, посмотрев фотоизобилие, например, в Интернете, опускаете руки, ибо оказывается, что все, что вы умеете, было уже кем-то и когда-то исполнено, и, чаще всего, на более хорошем и высоком уровне. И вы грустите… Но творчество уже состоялось! Оно состоялось в вас самих, оно уже случилось. И причина этому не знания, а скорее тоска душевная, которая цели не имеет, а лишь является частью нашей души.
Конечно, возможно лепить из глины или рисовать. Оптикой, буквально, Вы, конечно, не нарисуете. А в фотографии способов немного, но фотографу можно талантливо увидеть, остановить и показать секунду единым нажатием на кнопку. Художник же может изобразить интерпретацию события с помощью краски и холста, преломляя жизнь в себе! То есть способ поделиться мыслями или увиденным есть. Возможностей у нас, фотографов, меньше, конечно, чем у художников. Фотограф только и может, что успеть остановить на долю секунды то, что художник может формировать часами. Иначе говоря, художник творит полностью из себя, создавая образ, а фотограф имеет возможность только наблюдать.



Нельзя недооценивать фотографию. С одной стороны это очень просто. С другой - архисложно. Фотография – это равный акварели изобразительный художественный прием, коим тоже надобно овладевать. А вот когда мы почувствовали, что владеем предметом, тут начинается другой этап: куда это всё…? Здесь и везение нужно, усилия и, что более важно, надо отвечать современным культурным требованиям. И еще нужен опыт. Нужен опыт ошибок и просчетов, нужно не обижаться на зрителя, а, прислушиваясь, двигаться вместе, предлагая свою руку, вперед.



И тут… Порой, хочется "фразы" от модели, но понимаю часто, что вижу только алфавит. Бывает. И случается, часа по три учу человека быть, жить в кадре, потому как "сказать", порой, моделью хочется более, чем от неё "послушать". И так бывает. Вот это действительно творчество! Но в этом деле не назидательный тон необходим, а терпение, неспешная работа с человеком и внимание.

Будь то нарисованный портрет или фотографический, в восприятии портрета принципиально ничего не изменилось, но изменилось в смотрящих на это. То есть, некоторая часть глядящих на изображение, сознательно или нет, но сформировала сейчас доминирующий вкус. Наверное, он свойственен времени, в котором мы живём и несет его признаки. Я отчетливо знаю, как труден портрет, что проще позой привлечь зрителя, красивостью модели, чем глубиной и спокойствием взгляда, в коем плещется сознание. Значительная часть фотографов тоже стремятся фигурой, позой, каким-то световым изыском показать себя в творении.



Повод для творчества, фототворчества - это наша душа, характер, это желание реализации чувства собственной значимости, с поиском места, куда бы это всё и как применить. Многие из тех, кто ныне занимается творческой фотографией, ранее рисовали, лепили, пилили лобзиком фанерные листы, портили бумагу. Но успеха и любви это не принесло, и стихами вашими восхищаются только родственники и близкие друзья. И то, только потому, что бескрайне вас уважают.
Кстати, одним из признаков фототворчества теперь – черно-белый снимок.
Для многих монохром - это повод притянуть, таким образом, недостающую художественную аскетичность. А для кого-то это геометрия, где цветом осмыслять не предлагается, где цвет отвлекает от сути «сказанного». На заре фотографии был сепийный монохром, потом цвет, теперь часто модно опять ч/б. В будущем, да и теперь, полагаю, модны попытки изменения цвета и раскрашивание. Вообще сепия в черно-белой фотографии появилась не случайно в мире. Сепия - есть приближение тона фотографии к истинному цвету кожи, то есть тонирование в желто-красную гамму создает близкий цвет. Остальное отвлекает, хотя бывает, что оставляю приглушенные цвета.
Вообще приемов много, да и графические редакторы предлагают, ограниченные только нашей фантазией, возможности. Единственное, до чего производители не додумались – это до кнопочки «Шедевр» В остальном же они могут многое.



Средствами фотографии дорога в Храм Искусства уже проложена, только иди… Другое дело – способность, вкус и мера. С этим сложнее, потому что угодить надо не только себе, но и таинственному и незнакомому зрителю, которого, чаще всего не увидишь вообще. То есть место реализации чувства собственной значимости, оно завсегда есть, а успеха, часто, нет. Почему? Ответ на этот вопрос прост: сделай то, что имело бы отклик в душе зрителя, расскажи ему о нем самом, заинтересуй тем, что ему, возможно, не под силу исполнить.

Студийное фототворчество для меня весьма сложно, ибо все двухмерные пространства, которые видит зритель, придуманы мной, то есть я фантазер. А что нужно для удачной реализации замысла? Нужно идти на пол шажочка впереди, приглашая зрителя пройтись вместе, увлечь его изобразительным приемом. То есть твой мир должен быть интересен, вызывать желание прикоснуться к нему. Рецепт весьма абстрактный, но универсальный.





Ученикам говорю:

- Копируйте.

Если ученик сделает абсолютно также - это здорово. Но, скорее всего, у него не получится, потому что он другой человек. Получится всё равно иначе. Возможно изготовить копию мастера и понять, в чем разница. Если ученик сможет это увидеть и понять, то он творческий и видящий человек, у которого многое впереди. А вот если не увидит, то многое уже позади, и автор достиг того, чему соответствует. Зритель получает его в готовом виде, сравнивает с собой, со своей эстетикой и опытом. Иначе говоря, зритель средствами автора, получает себя. Парадокс. По-другому говоря - того, что в зрителе нет, он и не увидит.



Фотограф-художник должен вести за собой, предлагая край изображения, как линию старта в его внутреннее пространство, наполненное сходством или различиями! А где линия?
А проходит она по эстетическому опыту, замешанному на уме. Изобразительная культура, в целом - есть проекция сознания на плоскость, с углом зрительского эмоционального или умственного отражения, равным углу падения мысли автора. Допускаю, что угол зрительского восприятия может не совпадать с углом, под которым наблюдает жизнь автор. Что ж поделать? Тогда тут:
"Недопонятое"- означает "я дурак"
"Откровенная бредятина"- "автор дурак"



И абсолютный примитивизм в творчестве тоже может привлекать зрителя. Возьмем, к примеру, «Черный квадрат» Малевича и отойдем с ним в сторону от фотографии.

Оскомину набил этот квадрат.
Для этого когда-нибудь стоит поинтересоваться культурой 20-ых годов.
«Черный квадрат» - не картина, а концепция и квинтэссенция художественного и творческого выражения интеллигенции той поры. Вот пример: это не квадрат, а сторона куба, коий (если попробуете) в разложенном виде образует крест. Стоит, так же, почитать Хармса - его математику; Булгакова, кроме Собачьего сердца и Мастера с Маргаритой. Те времена - времена революции, не только социальной и политической, но и духовной. Тогда вытворялось то, о чем и думать было крамольно ранее! Вполне очевидно, что если б я или вы нарисовали квадрат, то вряд ли он кого-либо заинтересовал. А теперь надобно подумать и поинтересоваться, почему. Кстати, сейчас схожее время переживаем. Будем же внимательны. Потом многое покажется нам глупым, смешным. И удивляться будем, как это всё допускалось, терпелось и искренно делалось! Вы помните штурм Белого Дома в Москве и гибель людей в девяностые? Удивляюсь. Ибо понятно, кроме прочего, что это было культурное, психологическое событие, сродни Черному Квадрату, но в головах, умах и сердцах. И теперь для российской аудитории, разбитой параличом художественной эстетики, этот квадрат стоит на одной полке с Джокондой по популярности. Но о Джоконде говорить сложно, а о «Квадрате» пожалуйста.
Есть психологический тест на нейро-лингвистическую зомбированность:
русским людям предлагалось не задумываясь отвечать на вопросы, демонстрируя ассоциации.
Фрукт?
Поэт?

Часть лица?
Ответ был чаще всего:
Яблоко
Пушкин

Нос.
Так вот, если я скажу:

- Черный квадрат?

Ответ будет хором: - Малевич.

В "квадрате" искусства нет, а цель очевидно есть. Отсюда делаем соответствующий вывод - это не картина, а приглашение поговорить. О чем? О себе конечно! О собственной простоте взглядов или же сложности в самоидентификации. Зеркало - есть зеркало. Кстати, у него есть квадраты иного цвета и круги.
Почему же черный цвет материи истории ценен? Потому что - загадка, вроде темной комнаты или собственной души. К тому же, суждение о простых вещах превозносит, а в оценке сложных, можно показаться перед иными дураком. «Черный квадрат» - это растерянность мнение имеющих перед невысказанным. Это зеркало. И я мечтаю стать таким квадратом, чтобы смотреть и видеть лица, взирающие на меня в фотографии. Малевич предложил скушать фигу, а масло и мак от зрителя. Шучу. Говоря иначе, «квадрат» - это посадочная площадка при падении суждений критика с высот эстетики. Чем более эмоционален критик в своем осуждении, тем сильнее удар о лежащий плашмя «квадрат», очерчивающий предел его эстетики и предлагающий смотреть на себя в некоторой растерянности. Малевич - гений! Ни что так не обсуждается, как этот темный квадрат зрительского «Я», который «протягивает руку» в дружественном приветствии тому, кто хочет посмотреть на значимость собственной карикатурности. Шучу.



Надо принимать во внимание, что фотограф нажимает на кнопку спуска фотокамеры, когда внешние проявления мира уравновешены его внутренним отношением, когда пространство перед объективом отвечает ему взаимностью и максимальным созвучием с его пониманием мира. Иначе говоря, он снимает самого себя! Так же и зритель основывает восприятие моей эстетики на тождестве со своими эстетическими предпочтениями. То есть и зритель, и я, выбирая ту или иную плоскость искусства, говорит шепотом между строк о себе.



Инструменты для препарирования действительности живы в нашей душе, характере. Понять умом другого человека я не могу, о чем, кстати, иногда весьма жалею. Сие означает, что я вижу только себя, и дай бог, если моя эстетика совпадет с эстетикой большого числа зрителей. Иначе я - нонконформист. Или революционер.
Объективность суждения об искусстве либо основывается на мнении большинства, либо на конкретном авторитете от искусства, либо на самом себе, что требует мужества, на которое не каждый способен. Наша задача - просто выбрать способ. И должен еще заметить, что выбор мнения, не совпадающего с собственным, часто рождает депрессию, несварение желудка и головную боль. Есть у меня такое определение - «общественный договор о смыслах». Это мне представляется весьма точным представлением как языка, с его значением слов, так и событий, формирующих нашу жизнь. Для меня важно, чтобы моё понимание того или иного смысла или описания совпадало с пониманием собеседника. Однажды у меня случился спор с одним философом, значение и смысл которого сводился к тому, что описать увиденное или понятое другому человеку возможно только тогда, когда он понимает под тем или иным словом, то же, что и я. Если этого не происходит априорно, то и смысла продолжать дальнейшую дискуссию с человеком нет.



Про мнение зрителя, критику. Скажу, что неориентирование на зрителя, эдакая самодостаточность и ненужда в людях - это большое лукавство! Людям творческим, тем паче успешным, свойственно так высказываться. Но это, скорее, к комплексу неполноценности относится. Мол, это я себя полностью сделал, и без чьей-либо помощи. Надобно знать, что без ответа зрительского, не будет и автора. Если ты фотографируешь, в том числе и для зрителя, показываешь ему результаты своей деятельности, то не руководствоваться или не прислушиваться к мнению аудитории - неправильно. Здесь надлежит соблюсти баланс между своими творческими предпочтениями и желанием аудитории видеть то, что она хочет увидеть. Я в этих отношениях со зрителем склонен оценивать наше с ними взаимодействие, как тандем, где влияние обоюдно. А иначе никак. Я формирую свои фотографии, основываясь на, уже уважаемых людьми, свойствах, опыте восприятия изображения человечеством. Хотя зритель может сказать "фигня, не пойду на эту выставку и не куплю эту книгу или журнал".



Порой не случается дружеского похлопывания по плечу и одобрения. Вот, что написал один заказчик:

«Признаться честно, я очень разочарован. Меня поразило, что такой результат исходит от человека, который считает себя профессионалом - фотографом и профессионалом - психологом. Когда я давал согласие на съемку, я рассчитывал именно на эти оба Ваших качества. Далее возникает целый ряд «почему», отсутствие ответа на которые, и являются причиной моего разочарования. Почему, если мы договариваемся, что снимать нужно

горизонталь, мы получаем треть кадров вертикальных? Почему я не смог подъехать в студию и скорректировать направление съемки, если фотограф понимал уже, что есть проблемы? В итоге мне передали килограмм ненужных и в большинстве бессмысленных снимков. У меня нет ответа на все эти почему. Первый раз я доверился профессионалу, поверив в его способности все сделать по оговоренному сценарию и вот результат... Кирилл, я не критикую художественный уровень фотографий. Конечно, есть удачные кадры. Но это кадры живут сами по себе, вне сценария и нашего проекта. Я критикую результат в свете того, что мне нужно по содержанию, а не по форме. С большим трудом я собрал коллекцию из 10 кадров, связанных изначальной идеей. Но ведь это просто бред! Разве можно

так снимать? Динамика серии потеряна.»

Критика? Да. Полезна она? Видимо полезна…

Предлагаю и вам, как и тому мужчине, посмотреть на фото с балериной, что есть в этой книжке.



Я учился на чужих примерах. Кое-что читал и смотрел работы. Хотя есть замечательные учителя. И вот еще, что кажется: через учебник, для некоторых, только головная боль или сонливость происходит. Возможно, книга нужна, чтобы разрешить себе делать то, что хочешь, если иного основания не сыскать. Конечно, книга полезна, например, для получения знаний технических. С эстетическими знаниями всё сложнее. Пробовать нужно разное, экспериментировать и, вследствие этого, понимать, обучаясь на себе самом же. Можно ходить в музей, хотя бы. Там многое видно. Фотография - не астрономия. И происходит не от книжного знания, а от чувства, ощущения, настроения и даже жизненного опыта. Хотя азбуку знать желательно. Знание её есть первая ступень к успеху (или неуспеху) автора. Известный фотограф, талант и мастер, вряд ли бы причиной своего мастерства назвал бы книгу. Лучше ста книг – живой мастер, с которым можно говорить, видеть и впитать кожей. Вот этого в свое время мне очень не хватало для формирования полноценного языка при разговоре с миром и зрителем, реализации чувства собственной значимости, без которого жизнь – самоубийство самости. Нельзя недооценивать Эго, ибо оно – суть персонификация части природы, реализация ее замысла, замысла Творца для нас. Сознательно менять себя, впихиваясь в придуманные кем-то рамки, было бы неправильно. А наблюдать и знать себя, а через себя других людей – вот смысл.



Кстати, возможно стать хорошим фотожурналистом, детсадовским фотографом или свадебным. Здесь опыт тоже востребован неменее. Образованность через опыт важна, хотя правильнее было бы получить все-таки фотообразование. То есть хотеть и быть фотографом - очень разные вещи. И не следует бояться критики, но слушать бы ее имеет смысл только от людей сведущих.



В Нью-Йорке живет женщина-фотограф – Джойс Теннесон (Joyce Tenneson).

В ее портретах мало позерства. Она глядит в людей, как в зеркало. Джойс близка мне свойствами формирования портрета, где фотограф, делает кадр, когда мир отвечает фотографу взаимностью отношения. Фотограф должен быть внутренне богат, тогда и люди, смотрящие в камеру, будут смотреть через нее на образ мысли и позицию фотографа, будут иметь отношение к тем мыслям и чувствам, коими полон автор. И выразительность кадра будет зависеть более от меня, то есть более от фотографа, чем от способности модели расслабиться или позировать. Расслабление и позирование – это начало. Я леплю людей для фотографии и переделываю их для себя, открывая в них некие, часто не типичные, но присутствующие в них свойства. При этом вполне могут быть утеряны многие признаки самоидентификации портретируемого, потому как я уже леплю свою реальность. И великое счастье, когда мои свойства имеют отклик в людях и моделях, а мой портрет будет востребован, равно как и мои мысли о мире.

Фотографии Теннесон в позах или технике очень просты, но это зеркало ее духа, духа преломленного в человеке, создающем полутон в настроении и лице снимаемого человека. Мы подошли очень близко к правде. В ее портрете чистый дух без позирования. Ее дух в очередь первую! И это я называю хорошим авторским портретом.



Что же я испытываю, когда снимаю, жму на кнопку? Когда я жму на кнопку, то боюсь... Боюсь того, что не успею. Мне как-то журналист и профессиональный фотограф из Комсомолки, Смены и прочих изданий, говаривал:
- Если будешь снимать, когда увидишь сюжет, знай, что не успеешь! Пока информация от объекта до глаз доберется, далее до мозга, оттуда до рук, до кнопки и зеркала камеры, всё уже уйдет. Ты должен предвидеть развитие событий! Неоднократно убеждался в этом, даже снимая в студии.



Вот раньше ходили в фотоателье, а теперь нет или совсем мало. Многие сожалеют.

Это, думаю, проблема отцов и детей. Если бы во времена молодости наших отцов была бы мобилография и компы, всё, полагаю, было бы так же, как сейчас. Вздыхать о социальной роли семейного студийного фото и ориентирах, что изменились, я думаю, не стоит.
Фотография раньше - это было сложно, весьма сложно и дорого. Теперь просто, весьма просто. Художественность и раньше была не очень нужна. Просто не все хотели заморачиваться с проявкой и печатью, а фотоателье соблюдало вкус и цену, формируя рынок.
Ко мне приходили люди, понимающие классический портрет и желающие получить его. Не думаю, что таковых раньше в мире было более, чем теперь. Вот я, например, занимаюсь художественным портретом, и, по-моему, глубоко. Никто меня к этому не приучал, и сорок лет назад меня вообще не было на планете. Но тем неменее… Есть тенденция к фотодешевизне и от этого к простоте, ну и Слава Богу. У моей мамы, кстати, всего 3-4 студийных портрета.



Интересно, а что отделяет хороший снимок от посредственного? Интересный, часто субъективный критерий. Невозможно порой проанализировать причину, по которой возвращаешься к фото. Откроешь, посмотришь, подумаешь... Вроде логически размышляешь, понимая, что не нанизывается изображение на внутренний стержень эстетики. Но, по непонятной причине, возвращаешься вновь спустя несколько дней или неделю к снимку, что бы убедиться в том, что, действительно, смотреть не на что. А потом снова... возвращаешься. Знакомая ситуация? Шучу. То есть снимок, бывает, привлекает не столько своим техническим и композиционным совершенством, но и чем-то в душе, характере.



Кем лучше быть «профи» или любителем? Наверное, лучше быть полупрофессионалом, потому как это профессионал по желанию, а любитель по призванию - лучшая, на мой взгляд, смесь, когда ты не должен, но хочешь. Потому что, когда ты уже должен, а не хочешь – это, для многих, лишение любви. В общем, как с женщиной, которую лучше любить, чем стать профессионалом.



Мой последний этап во времени и значении происходил уже тогда, когда появилась возможность приобрести «цифру». И ныне, при уважении к пленке, все-таки я до мозга костей уже «цифровой». И этот период длится уже не первый год. В начале студийного пути возможности, не то что учиться, арендовать студию в Петербурге было, практически, невозможно, что подвигло меня к необходимости организовывать свою. Что я с другом и сделал в 2003-ем году. Повторяю, что тогда учиться студийной съемке было не у кого, хотя весьма хотелось. Некоторое заочное обучение я проходил по материалам чужих публикаций, рекламы, где целью своей находил в анализе светового рисунка. Здесь же внимание переключилось на определение проходной мимики, равновесной психологии, на настроение модели, анализ положения, позы её. Убедился я в правильности направлении своей мысли и изысканий во время встречи и работы с сотрудниками Нью-Йоркского модельного агентства «IMG Models». Мне объяснили, что модельная фотография на Западе - это уже не техническое совершенство, безупречный свет и макияж, но настроение, равновесие геометрии и психологии в кадре.

- Хотите знать, в чем отличие современной американской-европейской-японской фотографии от современной вашей российской, ведь между нами лет пятнадцать, - спрашивают? Я высказываюсь, что, мол, конечно. Они говорят, что мои фото показались интересными им тем, что при всей статике и постановке, в глазах модели есть жизнь, а не просто позирование. И я согласился с тем, что студийным фотографам стоит оживлять и осмыслять глаза-взгляды своих моделей.
- А то,- говорят они, - на ваши русские студийные фото, чаще всего, смотреть скучно. Одно позирование.
В общем, не только техника, но и спектакль с психологией и философией должен быть.. Я улыбнулся.



Какова роль родителей в судьбе фотографа? Я думал. Родители в моей жизни несут многое и даже несознательно. В семнадцать лет я уехал в Сибирь на заработки, потом ушел в армию, потом первый раз женился и прочее. Эти обстоятельства делали меня самостоятельным по моему желанию. Я понимаю, что вышел из своей матери, унаследовав их - родителей, внутри себя. Но и абсолютно ясно мне, что замысел природы не в том, чтобы продолжать, а в том, чтобы двигаться в свою сторону, периодически оглядываясь назад. Предки по матери и отцу были художниками. Видите чем я занимаюсь? Есть я, но есть и предки внутри меня и улыбка.



- Вы живете в таком городе! История, культура, дух. Чувствуете ли его? - спросили в Украинском журнале. Ответил:

- Дух Петербурга - это многое для тех, кто хочет об этом знать и ничего для большинства.

Коренных жителей практически не осталось. Город мельчает в нравах и воспитании... и разваливается. Краска с фасадов стекает вместе с дождем... Хотя незримое присутствие Достоевского, Есенина, Пушкина дисциплинирует и поднимает творческую планку.

У Евгения Гришковца в спектакле есть замечательное повествование о том, что

знать и почувствовать - большая разница. Знание, как правило, жизнь облегчает,

возможность же почувствовать – часто только наоборот. Так же и я, видел кадры документальной съемки блокадного города своего. Представьте. Была зима. Справа и слева от центральных ворот Летнего сада, что на Дворцовой набережной, были сугробы. Высокие. Идет, шатаясь человек в черном пальто. Дойдя до правого сугроба, он падает и сползает по его склону... Я знаю и понимаю, что он больше не встанет. Но для одного - это просто знание, основанное на моих словах. А когда ты приходишь на это место, прямо встаешь на него ногами и можешь потрогать рукой место его смерти, в этот момент это понимание отделяется от уроков по истории города, красивых стихов и становится тобой. И ты чувствуешь..., и от этого не легче. Рядом с моей прошлой студией есть дом с фасадом из чистого гранита. Каждый раз, когда я проходил мимо, то смотрел на следы осколков на этой стене от, разорвавшегося рядом, снаряда. Подходил и трогал эти места... Я понимал, что прошло с той поры более шестидесяти лет. И это очень немного! От "почувствовать" никогда не легче. Вот и вам предлагаю - прочтите что-нибудь об истории санкт-Петербурга. Не героическое и пафосное, не глянцевое и гладкое до состояния слюнявого леденца, а деталь, бытовую деталь. Придите туда..., если возможно, потрогайте..., и тогда по спине пробегут мурашки, неся на себе понимание, что ты присутствуешь... и это часть тебя... и произошло это с тобой.



О возможной близости между художниками и творческом тандеме спрашивали как-то. Вы знаете, я подумал, что не только противоположности в единстве и борьбе, но и тождества так же! Часто творческий человек самодостаточен. И меня много и, предполагаемого его. Поэтому мы будем спорить. Мы бы составили, возможно, замечательную пару для зрителя. А в остальное время упирались бы рогами друг в друга. Считается, что в споре рождается истина. Думаю иначе - в споре рождается конфликт. Вы видели когда-нибудь успешный обоюдоравный творческий тандем? Если и встречали, то редко.



Если не будет тождества с увиденным пространством, не будет фотографии вообще.
Задумайтесь, почему вы нажимали на кнопку, что вы хотели и видели в видоискателе? Даже если вы репортер, работающий "на дядю", то и это обстоятельство будет говорить о вас в фотографии, равно как и ракурс при съемке, перспектива и прочее, будет говорить изображением со зрителем вашим языком. Я, например, не пойду в репортёры, потому что необходимого качества характера, во мне нет. И не сделаю кадров, которые мне не свойственны. Ведь у ситуации нет лица, у съемочной ситуации нет облика. Нет облика без меня.

То, что происходит в студии, в кадре, нельзя отнести к правде, здесь нет и следа документальности или репортажа – того, с чем имеет дело фотограф-жанровик или журналист. Здесь всё придумано, здесь мир, который не смог бы появиться без фотографа. Поэтому очень интересно вести за собой зрителя неординарностью взгляда, индивидуальностью вымысла. Я формирую свою реальность, направляю модель, а далее «прислушиваюсь» и наблюдаю за ней. И тем питаюсь.



Мотивация Ню. Зачем всё это? Интересно было многим узнать.

Удовольствие видеть красоту и работать с ней – две доминанты, которые движут фотографом. Я бы не советовал допускать в мотивацию к съемке сексуальное влечение. Модель чаще всего ждет поддержки в процессе и результате. И здесь очень важно не переходить границу… Тем более, что для меня эротическая сессия ничем не отличается от моей обычной портретной. Но это не означает отсутствия элемента любования человеком в кадре и его поддержки мной. Если же она увидит исключительно сексуальный мотив, то это может не совпасть с ее мотивировкой съемки. Ведь модель может соблюдать собственный интерес, располагающийся в стороне от заинтересованности фотографом. Она чаще всего ждет именно поддержки, основанной на доверии. Ведь она пришла не флиртовать, а получить фоторезультат. И было правильно выбрать либо одну модель поведения и мотивации, либо другую. Каждый решает этот вопрос для себя.

Задача фотографа не только в геометрической рекомендации к действиям и позе модели, а в формировании в ней правильного чувства себя и настроения момента кадра. Если это сочетается у фотографа с умелым владением техникой и пониманием взаимодействия света и ракурса, то это залог успеха.



Я только лишь фотографирую (как умею)? Наверное, нет. Я живу снимком, съемкой. И фальшиво не получается. Я пробовал и становился несчастным. Мои тексты и комментарии сопровождаются многоточиями. Неслучайно. В них то, о чем я не говорю, о чем молчу и не требую ответа от зрителя. Потому как сказанные слова мертвой тяжестью у ног лежали бы. Я иногда и сам удивляюсь тому, почему люди приходят на мои семинары или мастер-классы. Я смотрю в глаза..., слежу за мыслью... Я даю материал? Минимум есть того, что исчерпывается техникой съемки..., остальное в настроении, отношении, ответственности и смысле... Видел людей пришедших в третий раз и был благодарен... Значит всё не зря.

«Пишешь статьи?» -спросили.

«Не мой профиль. И фас тоже не мой», - ответил. Никто и никогда, вот так вот вдруг, ничего не просит. А просят только тогда, когда узнают, что не только мог снимать, но и, что не типично, еще и думаю, излагаю, пачкаю бумагу. Вот недавно сказали:
- «А напиши книжку-фотоальбом. Что б с картинками и словами».
Напрягся. Напрягся, когда начал. Теперь чувствую, что, наверное, доделаю этот альбом. Это вроде как эссе. Это вроде как черта. Идея теперь уже понравилась. Перечитал всё, что понаписано мной в разных местах. Получается, что писал в основном только о любви. А о технике писал мало. Хотя и спрашивали. Вспоминаю, что на уроках о технике говорил всего минут несколько. А так всё больше ни о чем... Пространно как-то. Неконкретно. Но спасибо им, не расходились. Ибо слушать, что говорит ведущий 5-6 часов подряд - это трудоемко.





Некоторые люди спрашивают: «Вы думаете, из меня может получиться фотограф?»
Я отвечаю: «Интересно и имеет большое значение, кем ты являешься. Ибо именно это влияет на то, что ты видишь. Это порождает тождество с частью аудитории. И сюжетом. В этом важно не стараться понравится большинству, но сформировать свою группу тех, кто хорошо относится. То есть считаться следует. Я писал об этом.

Спрашивали: «Трудно придумывать такие названия? Они реально являются частью фотографии или лишь для каталога?»

Когда я работаю, снимаю ли, обрабатываю, практически всегда звучит музыка. Музыка звучит каждый день. "Nothing alse matters" звучит даже сейчас... Она звучит на уроках, которые вел. Ведь дело не в математике, геометрии и чистом знании предмета. Оно в душе фотографа, настроении к жизни и взгляде на окружающее, которое формирует меня, а иногда я, в свою очередь, создаю мир вокруг себя. Как рождается название? Пересечением меня с музыкой и душой модели... В этой точке, которая не была раньше и вряд ли появится вновь, получается фото, кое несу и вам... Учил ли я на занятиях только фотографии? Наверное, нет. Я делился собой...



Я разделяю фотографов на три категории-уровня:

1. достижение портретного сходства - это ремесленничество.

2. достижение осмысленности взгляда, чувства - это мастерство.

3. проникновение во внутренние пространства человека через кажущееся не слишком осмысленным мимическое выражение - это талант.

Вы знаете, как отличить плохую работу в портрете от хорошей?

Есть у нас в стране фотохудожник, который находит смысл своей деятельности в фотографическом копировании средневековых художественных масляных полотен художников. Костюм, свет, аксессуары и прочее. И что мы увидим? Основной и характерный признак беглого анализа выявит, что взгляд человека на полотне проникает за предел рамы и холста, демонстрируя внутренние пространства его души, а на этих фотографиях, стеклянно в бессмыслице, упирается в ее край или плещется вообще на своей же поверхности, не давая знать настроение человека. Копирование – замечательный повод к собственному мастерству или же некомпетентности, я уже это говорил. Кстати о художниках: другое дело Рембрандт ван Рейн. Он удивителен тем, что часто мысли на поверхности взгляда мало, но зато её возможно видеть через глаза внутрь. Это удивительно!



Те встречи, на которые меня приглашали с просьбой рассказать и показать процесс съемки, способ работы и видения - это ли не то, чего во времена начала моей студийной деятельности, весьма не хватало мне? Так и есть. Книжки, форумы, статьи и прочие буквы и технические условия, указывали на способ, но не сообщали как ими воспользоваться. Они не показывали разницу и не вели во внутренний мир автора и модели. Они не сообщали о взаимодействии лица и света, они не отвечали на вопрос об успехе, воспитании вкуса и разнице меж людьми, об индивидуальности их и особенностях. Важно, изготовляя блюдо, лакомить собой, моделью, индивидуальностью вымысла. В нем значительное, даже решающее место отвел бы осознанию того, что тот взгляд, отношение, кое формируемо фотографом в студии, которое впоследствии видит зритель, даровано мне не случайно и не зря. Фотограф формирует свою реальность, направляет модель, а далее прислушивается и наблюдает за ней. Это высокая планка. Порой получаю письма с просьбой присутствовать на съемке, в уголке, понаблюдать, послушать. Но я редко кого могу допустить до процесса, ибо характер, аура присутствия постороннего человека, меняет съемочную ситуацию, влияя на настроение, как меня, так и модели.



Отступлю немного в сторону от фотографии. И расскажу о моде, брюках, стиле, что является темой близкой и смежной, думаю, фотографии. Согласно моим наблюдениям, девушки почти перестали носить юбки. Практически совсем. У многих моих моделей, не говоря о платье, юбки нет вообще. Я скорблю... Куда катимся? Исключения редки и невнятны, как и мои вздохи сожаления. Но наблюдаю, что модель в платье на фоне в студии чувствует себя и ведет себя иначе, чем когда она в штанах. Заставляю, обматываю драпировками, говорю комплименты. Оживают! Намного более женственными они становятся. Я не против штанов, в принципе. Я против монофонии в таком выборе. То есть в повальном штанопоклонстве. Выйдем на улицу летом! Ради бога, пусть носят штаны, ведь это многим нравится. Я не про всех, а про себя и свое отношение. Возможно, я ностальгирую по прежним временам. Возможно. Возможно я против апофеоза удобства. Может я зашорен и навязчив? Возможно, время ушло... Вообще "штанизация" (понравился термин) - есть признак культурной революции и даже смены доминант с ориентирами. Вы бы слышали, о чем в этой связи говорят, о чем жалуются девушки в современном эмансипированном обществе. Они смотрят на психологические особенности поведения мужчин и переживают даже при этом. Мужик, мол, не тот пошел уже. А штаны пусть носят. Пусть. Но не всегда! При этом очень четко понимаю, что женщина хочет независимости. Получает ее и плачет над ней же. Немного ранее общество было крепко в отношениях, тогда была зависимость женщины от мужчины. Сейчас это всё больше не так. То есть женщина, становясь всё более равноправной, добивается своего, но мужчину теряет. Она всё более обретает себя, но забывает о втором конце палки... Некоторые, как и я, не будут равноправием питаться. Именно это мужчин и низводит, лишая их ответственности за женщину, в том числе. Ранее психология отношений была другая, чем сейчас. Я думаю, именно слабость женская - есть та сторона их характера, пред которой мы, мужчины, бессильны. Это мобилизовывало мужчин, наполняло ответственностью и делало нас, мне кажется, более серьезными в отношениях. Можно подумать тут...

Вспомнил передачу "Модный приговор". Смотрели? Там женщине предлагается выбрать и купить одежду самой, а так же доверить выбор ее модельерам-консультантам. А потом аудитории предлагалось сравнить восприятие того или иного комплекта. Мне понравилось, как Зайцев со зрителями вкупе "разносит" выбор модели. Насколько нынешние девушки обычностью и удобством проигрывают выбор. И выглядят безлико и безвкусно. Хоть и удобно одетой. Я не против брюк, я против повседневности, безликости в отношении к своей одежде. Есть у меня опыт видения изменений в характере и самооценке женщин, которые, надевая платье, преображаются, верят в себя и чувствуют себя иначе. Значительней, что ли. Смотреть на это приятно.



Возвращаясь к фото. Когда девушка приходит ко мне на съемку, то в 80-90% случаев я слышу одно и тоже. А под столом загибаю пальцы. Обычно 3 пункта:

1. Я должна Вас предупредить, что я не фотогеничная

2. Никогда на фотографиях хорошо не получаюсь и

3. Вот именно сегодня плохо выгляжу.

Далее я выдыхаю и думаю "слава богу, совпало". Значит мир еще не изменился! Улыбаюсь.

«Наверное, для Вашего творчества более применим термин «Фотоарт»» - написали. Ответил: Вот именно для этого я и придумал на одном сайте категорию «Фото-Арт». Задумывалось, что в эту категорию будут попадать снимки всех жанров, объединительным обстоятельством которой было бы желание сказать снимком более, чем просто отфиксацировать, пускай и качественно, сюжет или события, в которых документальность во главе угла. Хорошо бы увидеть там студийное или портретное фото настроения, мысли, характера, образа и прочего. И дело не в рубрике и жанре, а дело в содержании. На том сайте множество рубрик, но хотел, чтобы данная категория способствовала бы объединению их, нежели размежеванию. Это тот случай, когда портретом сказать хочется более, чем просто подчеркнуть и поймать в объектив красоту или прочее во внешности. Здесь речь более о содержании и смысле в снимке человека. Добро пожаловать тем, кому «тесно» в кажущейся монофонии рубрик и сказать кадром хочется более, чем просто фотографируя человека в событии или позе. В кадре бы приветствовалась жизнь глаз, мимики, характер человека и позирования было б минимум. Это объединительным признаком замышлялось тогда. Ведь я уже не курирую данную рубрику, и там может быть уже всё иначе.

Бывали и творческие кризисы. Но они не исключали непреодолимого желания сотворить что-либо. Если ты прислушаешься к себе, то внутренний голос всё-равно будет требовать душевных воплощений в материи. Это великая радость и великое горе одновременно. Ты видишь мир несколько иначе, чем иные. Ты смотришь на него и порой не понимаешь его так, как понимают миллиарды живых душ. Но ты знаешь, что есть некое звучание, что резонанс можно иметь с некоторой частью этого многообразия. В это многообразие входят предметы, образы, чувство классики и вечности. Надо быть очень искренним человеком, чтобы творить. Именно так мы можем не слишком замечать критики и создавать некое сообщество равных. Я ищу его. Я лепил из глины, резал ножиком по дереву, снимал документальные фильмы о поездках в другие страны, о природных местах. Очень интересовался внутренним миром других людей. Любил его и нелюбил. И переработав, пропустив впечатления от увиденного через кривое зеркало своего духа, испытывал зуд, творческий зуд. Обретая свою правду объективом, я очень успокоился в плане выбора средства воплощения. И очень рад, что у меня есть это!



Когда печаль пронзает твое существование
и скорбь заполнила все пространства твоего духа.
Когда дневная явь вывернута на изнанку,
и ночь космическим холодом,
бездонным пространством,
увлекла твою душу,
растворила в коктейле звёзд,
заменив собой день.

Когда сердце стиснуто тисками
и не хватает воздуха,
и нет больше сил выносить себя.
Когда чаша пуста,
глаза не видят,
сердце не отзывается на боль
и почти перестало стучать,
а каждый глоток жизни ты делаешь,
как из обжигающе ледяного родника.

Когда сумерки разума сменила ночь,
и глаза ты давно уже расцарапал,
силясь хоть что-то разглядеть
в кромешной тьме
нереальности, забытья и отчаянья.

Когда все дороги слились в одну
и расползаются под ногами болотной трясиной,
и ты шаришь в темноте, растопырив пальцы,
натыкаясь лишь на стену равнодушия.

Когда ад для тебя не является религиозной догмой,
а это единственная реальность для тебя.
Когда ты уже перестал бояться края,
ибо уже не помнишь другой дороги.
Да и дороги то уже никакой и нет.

Когда идти ты не можешь и не хочешь.

Тогда …

Продолжай идти…

Я думаю о фотографии, как о продолжении жизни через искусство, образ, стиль и отношение. Но здесь вряд ли смогу беспредметно высказаться, ввиду того, что тема слишком абстрактна и неконкретна. Я видел во взгляде некоторых замечательных моделей или клиенток, что они хотели больше того, ч я готов был предложить. Хотя с моей стороны, я всегда отношусь серьезно и со значением к женщине. Потому что люблю и любуюсь, мы много беседуем... И говорю часто одно и тоже…, влияю, перевоспитываю чем-то... И женщина, порой, окрыляется, чувствует вдохновение и важный смысл для себя. Был случай, когда две девушки мужчин своих готовы были оставить, ради продолжения общения со мной. Видимо я даю какой-то важный смысл и отношение. Я благодарен.

Приведу пример отзыва на мое фотографирование, дабы не быть голословным:

«Когда на сайте я впервые увидела вашу работу, я была настолько удивлена. Нет, не удивлена. Трудно сказать, что было у меня на душе. Помню жуткую смесь восхищения, удовольствия и какого- то покоя на душе, которого так не хватает в нашей бешенной, суетливой жизни. Позже просмотрела все Ваши работы и поняла, что нашла то, что мне так не хватало. И, конечно же, подписалась на уведомление о новых фотографиях. Хочу от всей души поблагодарить Вас за Ваше творчество. Честно признаюсь, редко пишу благодарность фотографам, но здесь было трудно удержаться. И еще. Желаю Вам творческого успеха, новых идей, душевных поисков и удачи." Спасибо!

Про занятия: мужчинам интересно слушать и видеть световые схемы, принципы работы с заказчиком. Для заработка, значения и статуса. Девочкам иное. Им более близка философия и психология. Чтобы угодить им всем - наверное, следует это смешать, потому что это важно.
На мастер-классах я объяснял принципы работы с человекам, которого видишь в первый и, возможно, последний раз в жизни. Это кажется интересным. В каком же промежутке проходит съемка? Как очертить ее границы? Скажу так - между психологией и психиатрией часто. Улыбаюсь.



Не стоит стесняться и формировать свою мысль, пространство кадра и взгляд. Даже если нужно нарушить писанные правила, которые, кстати, тоже полезно знать, дабы нарушать сознательно и аргументировано, если надо.

И еще, что не менее значительно, это быть в едином тандеме с моделью. Не бросать ее в кадре. Я стараюсь сформировать единую энергоструктуру съемки, а не раздельную, где модель занята своими мыслями, а фотограф своими. Если я намерен снимать, то беру модель в свою, позвольте так сказать, ауру и леплю. Но, не навязывая характер, а дополняя съемочный процесс им.



У меня мечта есть о выставке, где свет и звук в смежности комнатной, формировали бы мое пространство, мое выставочное пространство. Чтобы не меж сует и своих мыслей оно было, а стало фототеатром, где роли исполняли бы, отношением моим, мои же персонажи. Ибо сказать хочется порой более, чем показать и где для одного изображения и описания я бы слушать давал современника, DJ Tiesto к примеру, а для иного, составляющим образа был бы Шопен, например, или Рахманинов. Потому это есть в голове, что, присутствуя на собственных выставках, незримо терялся контакт даже меня самого с изображением, которым говорю со зрителем. И часто освещение, настрой коридорный, мимоходный… давал возможность зрителю быть в любых иных местах и мыслях, нежели мне хотелось бы. Но на то и мечта! Буду надеяться, что исполню это.



Некоторые считают, что ненадобно было Адаму с Евой вкушать плодов с древа познания добра и зла, а питаться от древа жизни, как и было до того. Тем самым шаг вниз был сделан от веры. И я согласен. И всё человечество, в целом, и душа отдельная, в частности, судит до сих пор, так и не отдавая отчет в том, что судить - великая гордыня.
А как вкусны и красивы были яблоки на древе этом - древе искушения и познания! И вот карабкаемся теперь, творя столпы вавилонские, да падаем с них, крушением их и погребаемые...

Написала прима из Мариинского театра, статью о моем творчестве. Наверное, правда:

«Да, это человек, который ничего не делает просто так, ничего не делает без отношения, эмоций, формально. Таким людям, наверное, трудно жить. Сегодня темп жизни, творчества и самореализации не предоставляет оппонентам возможности успевать наслаждаться тем, что происходит, успевать подумать, сформулировать какое-то личное отношение. Уже не говоря о том, чтобы почувствовать, понять... В современном мире искусство подчиняется законам рынка и потребителя… Но нет, Кирилл не живет в современном мире и не подчиняется никаким законам, только своим. Я удивляюсь, как он вообще выживает в наше непростое время. Наверное, он не из этого века, он живет в своем, никому не подвластном, мире эмоций, ощущений. И это я говорю о человеке, который большую часть жизни провел далеко от искусства и всяческих там творческих исканий и вдохновений. Это человек, которого эта самая жизнь занесла в самую опасную профессию, и предоставила ему возможность, как нельзя лучше прочувствовать, что же она самая значит. Он прошел огонь, воду и медные трубы, и, тем не менее, способен чувствовать, улавливать эмоции и малейшие колебания настроения, поймать эти моменты, и запечатлеть их секундной вспышкой… Вот она - его профессия, его искусство! Его снимки притягивают особой энергетикой: взгляды с портретов, порой, проникают куда-то внутрь, заставляя чувствовать их телом и душой…, представлять, фантазировать…, а иногда они завораживают, гипнотизируют.
Я работала со многими фотографами до встречи с Кириллом и, поначалу, не была в восторге от его работ. Но потом, после многочисленных просмотров с друзьями, коллегами всех моих фотосессий, я осознала одну вещь и была очень удивлена: снимки других фотографов мне очень быстро надоедали, а снимки Кирилла наоборот все больше притягивали взгляд.
На фотосессиях с ним, меня бесило все: его настроение, музыка, которую он включал, то как он делал кадры, какие, что говорил. Я-то чувствовала себя профессионалом, мне казалось, что я лучше знаю, как принять позу, какой должен быть взгляд и какое выражение лица подойдет к вышеперечисленному. А Кириллу это все было не надо, он искал какие-то свои «моменты истины» и, по-видимому, он их находил. Я злилась, расстраивалась, обижалась… Мне казалось, что он спускает все мои усилия в трубу, а он мне объяснял: «мне не нужна деланная улыбка или печаль, мне нужна во взгляде жизнь». В общем, в конце второй фотосессии я устала с ним бороться, пытаясь привить его творчеству хоть какой-либо оттенок гламура, столь модного сейчас… и рухнула отдыхать на диван. И тут...: «лежи так и ничего не делай» - скомандовал «гуру внутреннего мира моделей» и начал щелкать фотоаппаратом… и так, и так, и снизу, и с боку, и вверх ногами,… а я просто лежала. В итоге рухнул фонарь, сломалось чего-то там, и съемка на этом была завершена, но Кирилл, похоже, был удовлетворен работой.
Удивительно еще и то, что, снимая Ню, он тоже не отходил от своего правила. Он умудряется снимать не тело, а глаза, объясняя это тем что: «сиськи-письки всем рано или поздно надоедают и тогда возвращаются за взглядом, за настроением, которое идет от фотографии». И в его работах это действительно так.
Я могла бы описать каждую фотосессию с ним в отдельности, но скажу лишь то, что работа с ним, его фотографии заставили меня полюбить саму себя со всеми своими достоинствами и недостатками. А человек, который любит и принимает себя, любит весь мир… Вот что значит великая сила искусства!»

Спасибо Ильмире Багаутдиновой за неравнодушие.



Спешите фотографировать бытие и о себе снимками говорить. Часто вспоминаю: «Всякий портрет, написанный с любовью, – это, в сущности, портрет самого художника, а не того, кто ему позировал. Не его, а самого себя раскрывает на полотне художник.» Оскар Уайльд. «Портрет Дориана Грея»

Можно и так подумать: то, что жизнь - спешность и суета - мы знаем. И есть еще спешность тела... И в этом беге будто огромный маховик, жизнь вращается, стремясь куда-то или во что-то... Но только нас замечая мало. Мы лишь просим его, порой, вращаться медленней. Убыстряя его во времена, когда полагаем это правильным. Мы полагаем... А ему равнодушно-все-равно. Почти... Он вращается. Он, будто колесо, пылью шумит лишь в заносе, повороте и стремлении... годов. Или словно вращается винт подлодки в глубине... В глубине, которую, порой, чувствуем только мы... Только б не лежать на дне... В тишине...

Как у Беллы Ахмадулиной:


"...Бегом, в Тарусе, босиком, в росе,
Без промаха - непоправимо мимо,
Чтоб стать любимой менее, чем все,
Чем все, что в этом мире не любимо."



Написала, вот, девушка, прочитав часть этого текста: «Не знаю, почему, но мне очень грустно читать эти строки. В суете времени пытаюсь жить поверхностно, не копать глубоко..., думать завтра, а сегодня улыбаться..., только позитив и легкость. Твои работы заставляют опуститься на землю, прислушаться. Начинаю многое видеть, чего не замечала раньше, осознавать, что я же живу сегодня и сейчас. Момент восхищения, а затем приходит мысль, что когда-нибудь все это закончится и становится грустно. Как научиться наслаждаться, а не ждать и не бояться, что все закончится? Потом гоню от себя эти мысли и снова лечу по поверхности, ничего не замечая, возможно, пропуская самое важное.
Все мы носим маски..., пытаемся показать собственную значимость в глобальном историческом процессе. А ты возвращаешь к самому себе..., ты меняешь людей. Спасибо.»



Взгляд человека избирателен, то есть из всего многообразия, что окружает нас, сознание выбирает то, на что хочет посмотреть, то, чему соответствует, то чему отдается предпочтение. Происходит и обратное: картины внешнего мира входят в нас, руководимые нашим взором, занимают место в памяти, формируя наш опыт и даже нашу жизнь. Многому из того, что видим, под воздействием настроения, пережитых событий, которые этому предшествовали, мы даем эмоциональную оценку. Иначе говоря, мы всегда сверяем мир, который видим, с собой. В изображении, фотографии, мы способны видеть то, что другому человеку не под силу по причине иной жизни, которая течет в них. Кто-то, глядя на фото, увидит позерство, триумф, высокомерие, а кто-то страх, смущение или робость.

Кант утверждал, что искусство не имеет цели, оно не от логики, умысла или расчета.
Творчество- это немотивированное томление в сердце, это чувство, утолить которое я предлагаю и вам.



Вроде автобиографической справки. Дабы представить из чего я получился:

Представляю свою жизнь следующим образом. Начнём с самого начала.
Внутриутробно жизнь казалась мне затеей довольно привлекательной. Наверное, именно по этой причине я спешил жить. И родился недоношенным. Подозреваю, что не только телесно. Недоношенным родились и всё остальное, что полагается в этом случае. Семь месяцев внутриутробной подготовки казались достаточным основанием, что бы считать себя человеком. Это был первый, но не единственный случай, когда я погорячился.
Родившись, я кричал. Все 2 кило 250 граммов кричали в лица медсестер. Я кричал на врачей, соседей справа, соседей слева. Я кричал даже на свою мать, вытянувшись мумифицированным батоном. И продолжал бы кричать, если б не спал или не ел. Мать улыбалась мне и вместе с молоком наполняла меня умиротворением. Пожалуй, в этот период оно и было безмерно полным. Оно могло быть определением умиротворения в толковом словаре.
Я был лысым лет до трёх. Поэтому мама начала заплетать мне косички с четырёх. Ибо мечтала о девочке. Я не в первый раз её разочаровал.
Моё детство отпечаталось в моей голове двумя выдающимися событиями, которые на разные манеры пересказывались, обрастая невероятными подробностями. Мне кажется, что я их начинаю вспоминать Вкратце они выглядят так:
Петербург (Ленинград) славен своими дождями. Они идут постоянно и периодически. Есть возможность не увидеть чистого неба месяцами. Промокает всё, от асфальта под ногами до жести на крышах. Пресноводные водохранилища от поребрика до поребрика. От стены до стены. От зимы до зимы. Да и зимой. Одним словом – Венеция. И случилось моей маме прогуливать меня в коляске. Первый, да и, пожалуй, последний мой автомобиль. Я лежу, смотрю тучи, безобразия под колесами не вижу. Так вот именно… от поребрика до поребрика… море. Предательски безмолвно. Она толкает коляску посередине… о-оп… Обходит с краю, по сухому. Я смотрю тучи… В середине лужи – кирпич. Судьба. Камень буквального преткновения. Коляска тормозит мгновенно, окончательно, резко, как топор в полене, как гвоздь в стене. Я продолжаю движение. Батон, окрепший после обильного питания, спеленатый, как душевнобольной. Между небом и водой в освобожденном раскрепощающем полёте... Чувства, эмоции не успевают образоваться. Сама природа определяет мне место в иерархии земноводных. Я даже плакать забываю…
Второй эпизод.
Папа покупает мне на забаву пластмассовый молоточек-гармошку с милым при ударе звуком изнутри. Стучит мне по голове. Пи- пи… Я удивляюсь. Детская память избирательна. Я запоминаю. Пи-пи… Родители смеются, дети смеются. Всем нравится. В некоторый следующий день папа починял что-то по хозяйству. Присел счастливый отец ко мне – отдыхает. Я ходить умею. Принес молоток – грубая, тяжелая имитация моего пи-пи-молоточка. И с лучшими намерениями, усердием, улыбкой, искренно, с размаху засаживаю этим молотком, как учили, туда, куда показывали. Папа меняется в лице. В нем появляются нотки рассеянной сосредоточенности.
Всегда считал наказуемым лишь умышленное зло. Видимо, папа считал так же.

Школа. Бунтарями и паиньками, отличниками и хулиганами нас делают идеи. Поскольку идеями я был небогат, осознав всю ошибочность и фальшь происходящего, искусственность окружающего мира, я без всякого интереса жил. Единственное, что увлекало меня всегда – это наблюдение. Я в который раз ловил себя на мысли, что слушаю не то, что человек говорит, а как. Как он это делает. Не что говорит, а кто. Подобное качество напрочь лишало меня возможности понимать, вникать, запоминать информацию, учиться. Иметь и развивать способности, стремиться овладевать специальностями, покорять вершины. Я жил и удивлялся не тому, что достигнуто, освоено, сделано, произведено, а кем, собственно, это всё... Мне всегда хватало своей жизни, своего наблюдения, своей оценки. Это не поощряется, это не продаётся. По сему, иметь успех в жизни, где царствует информация, умение, работа, способность было не для меня. Я не проявлял интереса к наукам, практически не читал. При этом никто не считал меня глупым. Это настораживало, удивляло. И меня самого. Стереотип, который создавался по случаю чьей-либо неуспеваемости, не уживался со мной. Я был внимательный, но успехов не делал. Сидел и смотрел. И толку никакого. И не мешаю никому, но и пользы – ноль. Я не огорчался, огорчалась мать. Я наблюдал её огорчение. Кроме того, что я не родился девочкой, я ещё и не родился отличником. Я это понял сразу, мама к окончанию мной школы.



Я встал со стула, написав это. И вместе со мной встало что-то нехорошее в моей душе. Я вновь сел, а что-то нехорошее в душе продолжало стоять. Тогда я закурил. Тогда что-то нехорошее в моей душе посмотрело на сидящего меня внизу. Видимо в это нехорошее стал попадать дым. А поскольку оно было нехорошим, то не обратить на это внимание просто не могло. Но это меня не беспокоило, поскольку во мне, сидящем, не было уже ничего плохого и печалиться, значит, было не о чем.



Жизнь. Жизнь... Движение от себя к себе. Разное бывало, разное радовало и огорчало. Иной раз остановишься в череде незначительных мыслей и спросишь себя: «кто я?» Складываешь мнение тех, кто рядом, о тебе… с тем, что полагаешь о себе сам. Складываешь... или вычитаешь... И не найти ответа. Кто я? Вот приехал из Чечни, где довелось послужить. Героем не был. Стоял на блокпосту. С таким большим пулеметом ПК. Стоял и думал: «кто я?»... Вернулся... Помню, месяц сидел дома в кресле в каком-то подобии оцепенения, не понимая, что жизнь другая уже... И не приладится к ней, не обняться, не похлопать по плечу... Потом какой-то человек спросил: «Чечня, солдат, воин? Пошли ко мне в охрану!» Я пошел. Опять оружие, которое я не любил... Закончил базовый курс «Академии Национальной Ассоциации Телохранителей России». Работал с богатыми людьми: немецким миллионером, заместителем Генерального Секретаря ООН, встречался с Собчаком, Кудриным, знаю ребят из охраны экс-президента (ведь это отчасти бывшая собчаковская охрана, кстати). Занял 4 место на чемпионате города среди телохранителей... Кто бы мог подумать!? Кто бы догадался, что фотограф и я - одно лицо? Да, пожалуй, никто. Помню, с периодичностью ловил себя на мысли – «не то, всё не то». Возглавлял даже охрану одного бизнесмена, носился по городу с мигалкой, на Ламборджини стоял в пробках... Смешно... «Кто я?»...
И вот эти фотографии... Фотографии спустя полтора десятка лет, после того, как мне дали оружие, которое, оказалось, я не люблю. Сейчас спрашиваю себя: кем ты был всё это время? Ответ оказался удивительным и неожиданным - фотографом. Карьеру выстроил в охране, а получился фотограф.
Сейчас поет динамик:

«Вела меня от Юга и до Севера
Дорога по неведомым краям.
Менялся мир, чего в нем только не было.
А три реки впадали в океан..»
Впали... Ушел... Ушел, с большой радостью сдал свой холодный пистолет.
Интересно получалось в этот раз, в этой жизни. А есть ли другая?

Угораздило меня родиться с Анной Керн и Любовью Орловой в один день. Но Эдисон и Сидни Шелдон (делал ему обложки) радуют отдельно. Улыбаюсь.



Мне пишут часто в Интернете, что я не менее писатель, чем фотограф. Верно, ибо одного от другого уже сложно отделить. Без осмысления и изложения мной творческой мотивации, эдакой экстраполяции своего видения и отношения через литературу, представить меня сложно. Что ж, видимо, правда. Истина в том состоит, что фотограф от писателя, как яблоко от яблони, недалеко падает. Потому что это одна «материя», из которой «шьются» творческие люди, имеющие смелость излагать себя, свое видение и отношение. Ведь писатель и фотограф - это тождественное внимание к деталям, создание поэтического образа, на который нанизана повседневность. И она, повседневность, оживает и течет, а читатель-зритель плывет по этой то тихой, то бурной реке, русло которой проложено автором. Счастливого путешествия. Смотрите по сторонам. Там поэзия заплетена в материю бытия…



Спасибо солнце, что светило,

Спасибо время, что текло,

Спасибо, что хватает силы

Понять, что ты не зря прошло,



Судьбе, что в жизни научила

Ответить добротой на зло,

Спасибо, что вот так всё было

Ведь быть иначе не могло.



Посчитал примерно... Итого, я придумал около половины тысячи снимков, которые хотел показать зрителям. И показал.
Я признателен вам... и благодарен редакторам изданий, возможностям Интернета, судьбе, обстоятельствам, благоволению, игнорированию, критике, зависти, слушателям семинаров и мастер-классов... Много прошло и утекло, но многое и осталось... Многое стерто и многое будто высечено из камня... Спасибо вам, о зритель!