Прятки

В паб я пришел один. Сначала я обратил внимание на своего знакомого музыканта, он уже стянул с себя майку и жадно ударял по барабану, а в минуты паузы жонглировал палочками. Я направился к барной стойке.
- Привет! Тебе как обычно?
- Да и фисташек.
Бармен Антуан. Антуан мой друг. Антуан педераст. Я не педераст. Просто я дружу с Антуаном. Он хороший друг. Хоть и педераст. То количество спиртного, что должно списываться получаю я от своего друга Антуана, моего хорошего друга бармена педераста.
Я сел за столик, отпил немного пива, принялся за фисташки. Только в этом сумбурном, пьяном, орущем, музыкальном, похотливом и убогом заведении, я мог всё понять и объяснить себе. Когда, всё то - же самое, громкое и карнавальное происходит внутри меня, обрести понимание настоящего невозможно. Только сумасшествие внешнее, может вытолкнуть сумасшествие внутреннее, только внешняя тишина, может заставить кричать внутреннее молчание и наоборот.
Всю свою сознательную жизнь, я играл в прятки. Я прятался под кровать, когда мой отец боксёр, возвращался пьяным. Удар у него был поставлен превосходно. Я прятался, когда меня пытались разыскать журналисты. Я прятался от друзей, от тех самых, которые спихивали этим проклятым журналистам информацию обо мне. Я прятался от неё, за дверью, за телефонными гудками, за дымом её мальборо, за её спиной… я прятался от неё за её спиной. А однажды она обернулась, так и не найдя меня.
Я прятался от полиции. Прятался от продюсеров. От дилеров, которым я задолжал. От баб, которых я недолюбил. Прятался от дождя. Прятался от новостей. От статистики. От голодающих Африки. От спивающейся и вымирающей России, которую я так страстно любил за Достоевского. Прятался от вспышек на солнце. Прятался от алиментов. Прятался от рыночных отношений, сбывая свой талант на экраны. Я и сейчас прячусь под скорлупой этой фисташки, которую сжимаю меж пальцев.

Прячусь от самого себя, но однажды, надо будет решиться проиграть.