Исчерпанный сюжет

(из жизни кактусов)

Сердце было довольно большое, бархатно-красное. Насаженное на тонкий металлический штырёк, оно возвышалось над небольшим взлохмаченным кактусом.
На День Святого Валентина Сердце купили в журнальном киоске в качестве скромного сувенира. Собственно, и сувениром-то его не назовешь – так, знак внимания. Дёшево и сердито. Можно было бы, конечно, купить что-нибудь поприличнее. Да, вроде, неудобно – не те отношения. А с другой стороны... Впрочем, об этом лучше не думать.

Того, кому предназначалось Сердце, в этот день на работе не оказалось. Знак внимания разочарованно воткнули в цветочный горшок с кактусом, выкурили пару сигарет, глядя в окно, и – деваться некуда – сели за работу. Работа, слава богу, в тот день была несложной. Можно было параллельно думать о своем, о женском. С одной стороны – вроде хорошо, а с другой – мало ли до чего можно дойти в своих размышлениях...
На том День Святого Валентина и кончился. С кем не бывает.

Тот, кому предназначалось злополучное Сердце, появился на следующий день рано утром. Творческая личность. Сегодня есть, завтра – нет. Алый маячок в горшке с кактусом был им замечен не сразу. Но потом постоянно и как-то некстати попадался на глаза, дурашливо выглядывал из-за бледных полосок жалюзи, мешая сосредоточиться.
Своё отношение к этому незначительному событию Он прятал в усы – то ли улыбка, то ли усмешка.

Открылась дверь. Он наугад раскрыл первую попавшуюся под руку папку и начал что-то внимательно в ней изучать.
– Привет! – сказала Она и быстро прошла к шкафу, чтобы снять пальто.
– Здра-а-авствуй! – ответил обладатель усов и медленно развернулся к ней. Он всегда слегка подчеркивал первый слог в этом слове. Получалось несколько театрально. Ей нравилось. Под его пристальным взором ей стало немного не по себе. Улыбнувшись ему, Она стала судорожно потрошить содержимое сумочки. Тут зазвонил телефон, кто-то вошёл, о чём-то спросил, всё завертелось, закрутилось... Этим неловкость и была исчерпана.

Вечером, когда ключ повернулся с обратной стороны двери, Сердце издало тихий, с трудом сдерживаемый вздох. Маленький взъерошенный Кактус смерил гостью насмешливым взглядом – снизу вверх, а потом сверху вниз. Ироничность его вскоре сменилась заинтересованностью: он отметил про себя стройную хрупкость прутика, на котором держалось Сердце.
Кактус вспомнил, что когда-то давно по ночам ему снился нежный южный цветок. Сердце, вздыхающее по соседству, будоражило переживания безвозвратно ушедшей молодости. Однако видение мелькнуло и исчезло, а Кактус сказал:
– Разве можно так бездарно раскрываться перед мужчиной!
– Сердцу не прикажешь, – был ответ.
– Банально. Женщина должна быть гордой и неприступной. Только тогда мужчине захочется её завоевать.
От этого глубокомысленного умозаключения у Кактуса даже колючки стали топорщиться значительнее.
Сердце не ответило, а лишь отвернулось к окну. Проследив за направлением его взгляда, Кактус увидел молодую парочку, целующуюся у подъезда. У Кактуса запершило в горле, и вдруг стало очень жаль – и себя, и Сердце, и нелепую барышню, и этого, усмехающегося в усы...

На следующий день барышня уехала в командировку, и они остались втроём. После ночного разговора между Сердцем и Кактусом возникло какое-то напряжение. Сердце задумчиво смотрело в окно. Кактус угрюмо разглядывал рыжие комочки земли под ногами.
Это тревожное настроение как будто передалось и мужчине. Он постоянно подходил к окну, много курил и даже уронил столбик пепла в цветочный горшок, но не заметил этого. От этой неаккуратности Кактус пришел в негодование, но, впрочем, скоро остыл – из чувства мужской солидарности.

Она приехала через три дня, и в комнате запахло тонкими духами. Из цветочного горшка был вытряхнут пепел, сквозь который уже почти не просматривалась земля. Под ноги Кактусу плеснули немного воды. Бумаги на обоих столах были разложены в аккуратные стопки, а кофейные чашки, сияя вновь обретенной чистотой, со столов перекочевали в тумбочку.
Так бывало и раньше, но только сегодня Кактус обратил внимание на то, что её возвращение доставило ему легкое, едва уловимое удовольствие. И всё-таки что-то в ней изменилось. Кактус был готов голову дать на отсечение – изменилось!
Что-то новое появилось в походке – она стала более лёгкой и порывистой. Вытирая пыль с подоконника, распахивая окно, она тихонько напевала, и в её голосе слышались игривые нотки.
Заглядывая исподтишка барышне в лицо, Кактус подметил, что уголки её губ слегка подрагивают. Улыбка или усмешка? Это сбивало с толку и заставляло волноваться.

День прошел в теплой и дружественной обстановке. Она была несказанно мила. Обладатель усов - почти галантен. Их диалоги, чего бы они ни касались, напоминали игру в пинг-понг. Упражнения по изящной словесности.
Наблюдая эту служебную идиллию, Кактус забыл о Сердце. Спохватившись уже под вечер, он осторожно, из-под жёстких ресниц взглянул вверх. А Сердце, иронично прищурившись, смотрело в окно. Как будто всё происходящее в комнате его мало интересовало.
Настроение у Кактуса тут же испортилось, и он ушёл в себя, сердито втянув всклокоченную голову в плечи: «Делайте что хотите! Ваша жизнь – сами и разбирайтесь!»

Очнулся Кактус в конце рабочего дня. Смеркалось. Мужчины в кабинете уже не было, а Она в пальто и с сумочкой на плече направлялась к выходу. Но вдруг, как бы между прочим, вернулась. Забыла закрыть окно, – догадался Кактус.
Окно, действительно, оставалось распахнутым, и лёгкий городской бриз качал на своих волнах запах юных почек.
Неожиданно очень близко, прямо перед глазами Кактуса, мелькнула её рука. Нежная кожа, дуновение духов... Кактус не успел ничего понять: легкий стук об асфальт, скрежет закрывающегося окна, несколько стремительных шагов, щелчок выключателя, надвинувшаяся темнота, ключ, повернувшийся в замке.
– Сердце! – что было сил закричал Кактус.
Но его никто не услышал. Кактус пытался рассмотреть Сердце в окно, приподнимался на цыпочки... Но горшок был невысоким, и дальше собственного носа Кактус видеть не мог.
Он рыдал до судорог в колючках. Он хотел немедленно позвонить этому, усмехающемуся в усы, но добраться до телефона не мог.
Впервые в жизни Кактус жалел, что он всего-навсего комнатное растение, которое ничего, ровным счетом ничего не может сделать.

Утром на полу возле окна нашли разбитый цветочный горшок. Маленький взъерошенный кактус лежал в горстке влажной рыжеватой земли, придавленный острыми керамическими осколками…