святочный рассказец

ЕЩЕ СОРТИРНЫЙ СВЯЧЧЧНЫЙ РСССКАЗЕЦ

На громадной художественно облупленной бурой двери цифра с дворянско-францужанским именем Де-Вить. На одной створке Де… и на той же створке – Вить. Потому нету больше створок, дверь одностворчатая. И фамилия ДеВить одной буквой выписана, буква эта цифрой называется. Еще на той же створке, вплотную к ДеВитьке, перед нею, по центру, два нуля – при бывшеклятых царских капиталистах за дверь с двумя нулями пыхтели справлять малую и большую нужду трудящие массы Зимнего дворца, ютившиеся на этаже в каморках девять на двенадцать, двенадцать на пятнадцать аршин, с потолками под четыре метра. Бывший пятоэтажный сортир общаги горничных, кучеров и всяких истопников Двора Ейных Имперацких Величеств. Сами Величества проживали неподалеку, за неопределенно-китайской речкой Фуньтянькой, Летней Садою, Мрам- и иными дворцами, двориками и придворными дворятами. У Величеств в Зимдворце тоже не без сортиров и клозетов. И, ясное дело, перед двумя латунными нулями пятоэтажной бывшесортирной двери намалевана сизая по бурому цифродвойка, чтобы получить два-нуль-нуль-Де-Вить. Все это, сами понимаете, не римскими палками, а нормальными «русскими» цифрами, принятыми в великомогучих грамматике да арифметике.
Последний сортирный год? Мечтайте, мечтайте…
Добрый Дедушкомороз протер красным колпаком взмокшую плешь – лифт почему-то никуда не возносился, хотя двери (две створки) гостеприимно распахивал и запахивал, оставаясь на уровне пола первого этажа - распахнул красную же, как водится, шубу, поскользнулся на банановой сопле и схватился за вырванный с серым штукатурным салом звонок, чуть не врезавший ему в висок. Звонок ответил ему всеми двумястами двадцатью двумя Вольтами, пятьюдесятью с нулем после запятой Герцами и некоторою-то долею внимания Ампера под внимательными взорами еще каких-то Миллигенри, Теслы и всяких прочих коллег Михал Василича Ломоносьева. Сворою на одного. Оскорбленный забугорными иностранцами дедушка затрясся интенсивной дрожью, звонок выпустил и, не выпуская мешка, рухнул в обе руки Снегурочки.
Ничего Снегурочка вымолвить не успела, но дверь все равно тихонько заскрипела. Потом заскрипела громче, взвыла и исчезла. Отскакивать не пришлось, дверь буржуйско-царского сортира открывалась внутрь. Вместо двери в проеме возник малолетний россиянин Гасан, сын дворника. При банане в одной из двух рук и некотором любопытстве в обоих глазах. Обоеглазое любопытство Гасанчика Снегурка погасила вопросом:
- Даша Огурцова здесь живет?
- Дашь-не дашь, дашь не дашь, - повторил подслушанное у родителей морализаторское присловье Гасан и, взвыв в тон двери, ссыпался по лестнице, «гулять» во дворике-скверике среди еще дымящихся на морозе свежих собачьих куч по унылому позапозавчерашнему снегу.
Дедушкомороз пригнулся, дабы не оскорбить плешью свисающую с притолоки категорическую паутину твердого копчения, и проследовал в сопровождении ассистентки в континуум темностного зияниума. Вопрос Снегурочки он повторил в выгороженной из бывшей присортирной кладовки кухне. Ответа из глоток двух квартирных мосек, серо-белой и серо-пегой, дед не расшифровал, ответа Гасановой мамы за моськами не расслышал. Мосек погасил пинками совсем свежий россиянин дядя Исмаил. Он вытеснил из кухни еще одну иностранку, примадонну Децибеллу, однажды в 1909 посетившую этот тогда еще сортир, задержавшись на пятом этаже у своей белошвейки, россиянки Дарьи Голопузовой. Донна Децибелла проживала в том же, можно сказать, мегадоме, только в более престижном и комфортном бельэтаже. Эхо ее могучего контральто по сей момент гуляет по наколидорьям и чердакам холуйского Сергиевского квартала, аккомпанируя обмену информацией между гражданами Великой России, освободившейся из под гнета клятых царей, клятых коммунистов и не позволившей отяготить себя игом мирового капитализма. Вот и сейчас из еще одной двери наколидорья бывшего туалета высунулась раскосмаченная дамская межплечная конечность, обозрела туманным взором полураскрытых глазощелок обувную полку у двери и под аккомпанемент незатухающего контральто Децибеллы зыкнула через плечо:
- Де, Вить?.. Ну д-де?.. Витёк, де ты иё дел, тапку-та мою?
Из последовавшей на кухне игры в вопросы и ответы выяснилось, что Дарья Агурциева в бывшем сортире и взаправду проживала, и исправно справляла обязанности горничной в соседней гостинице «Неварьен», но уж с неделю как съехала с вещами, и возвращение ее в ближайшем будущем крайне маловероятно.
Семью маленького россиянина Гасана гяурское празднование дня рождения пророка Иссы ибн Юсуфа (Иисуса Иосифовича, если по бывшее-россиянскому) интересовало мало, Новый год Гасанчику светил более теплым веснеющим солнышком. Так что поехал подарок на горбу доброго Дедушкомороза восвояси, в закутки могучего досугового ООО, откуда и выплыл поутру.

а. ьян вторник, 23 декабря 2008 г. = 23.12.2008 9:45:20