Как видим, М.М. Сперанский знал о том, что И.В. Лопухин писал «Записки». О чём они? Для этого следует взять их в биб-лиотеках, поскольку издательство «Наука» в 1990г осуществило репринтное воспроизведение издания 1860г (Лондон).
Мы приведём из книги те отрывки, которые, на наш взгляд, наиболее интересны.
«Я родился 24-го февраля 1756 года. Младенчество моё было... самое болезненное. Воспитан я, в рассуждении тела в крайней неге, а со стороны знаний в большом небрежении. Ро-дители мои были самые чадолюбивые: и, бывши весьма добро-душны и от природы отлично разумны, всеми силами старались наставлять меня в честности и благонравии...
Русской грамоте учил меня домашний слуга. По-французски учил Савояр, не знавший совсем правил языка. По-немецки Берлинец, который ненавидел языка немецкого и вся-чески старался сделать мне его противным, а хвастал француз-ским...
Таким образом, на 17-м году моего возраста кончилось моё воспитание и учение языков, которых ни одного, как и сво-его природного, не знаю и по сие время грамматических пра-вил: хотя на последнем я очень много писал, и даже сочинял книги. Одним словом, если я что знаю, то подлинно самоучкою.
...Около сего времени лишился я моей матери. Она умерла от болезни несколько лет продолжавшейся. Я отменно был к ней привязан. При начале её болезни, будучи ребёнком лет десяти, я очень горячо молился о её выздоровлении; и вот какая была моя ребяческая молитва! Я помню, что однажды, спрятавшись за занавес кровати, молился я тихонько, и просил Бога очень усердно, чтоб Он лучше отнял у меня палец, и даже всю руку; а только бы она не умерла.
Я был записан в гвардию унтер-офицером; и в 1775 году именным указом пожалован в прапорщики Преображенского полка. Послужив несколько месяцев, я сделался так болен, что целые три года не мог выходить из комнаты, кроме, как в лёг-кие и самые хорошие дни. Потом ещё года три сряду в каждый мучила меня лихорадка... В начале 1782 года, по просьбе моей за болезнями оставлен я из капитан-порутчиков гвардии, к стат-ским делам полковником; а в конце того же года, при открытии по новым учреждениям Московской губернии, определён я был в ней советником Уголовной палаты...
Жесткость в наказаниях сеть только плод злобного пре-зрения человечества и одно, всегда бесполезное, тиранство. Ненадёжность избежать наказания, гораздо больше может удер-живать от преступлений, нежели ожидание, жестокого...
Я уволен был с награждением чина Статского Советника; сие было в мае 1785 года...