Воспоминание. Абхаский менеджер.

В Абхазии мне понравилось, пусть отдых там и не затейлив, а из развлечений полная самоопределенность, зато природа в буйном росте. Все таки единственные субтропики бывшего Союза.
Наблюдая за приусадебной фауной, я обратил внимание на кошек, ибо собак там не было, видимо съели, во время конфликта с Грузией. Зато эти, не гоняемые дворово - псовым конкурентом, расплодились, как и положено самостоятельным особям.
- Костя, – говорил мне Гиви, хозяин съемных комнат. Эти кошки не мои. Я из жалости выливаю им, поутру, три литра молока и все! Больше не кормлю! Надеюсь, они не мешают тебе отдыхать?
- Да нет, конечно! Пусть живет кошачья банда, даже забавно.
Я же от праздности с удовольствием наблюдал поверх журнала за хвастатыми. И приметил, как котейка, отлежавшись после молочного завтрака, взялся, охотиться за насекомым. Добыча – местная членистоногость была страшной. Крылья, как у стрекозы, тельце от здоровенной мухи, лапы - когти игольчатого типа, жало провисло от собственной длины, а тыл был защищен чем-то копьевидным. Представим себе невозможное и посадим описанное выше мне на ладонь! Да оно займет больше половины! Такого в России я не видал, хуже наших шершней. Пока глупая крылатость парковалась на выбраный цветок, котище лежал не подвижно и пьяно жмурился. По хозяйски растормашив невиданое соцветие, насекомое уткнулось жалом в его глубь и закачалось в сосущем экстазе. Полосатый подошел сзади и хлопнул лапой между крыльев. Летучая страсть распласталась в месте с цветком, из под мягких подушечек торчали крылья, когти и жало с копьем. Котик, осторожно поднимая лапку, стал объедать пойманное. Я приблизился. Не обращая на меня внимания, пожиратель доел добычу, выплюнув крылья, когти и жало с копьем, гордо удалился. Я рассмотрел расчлененку. Остатки порожали размерами. Чуть позже мое наблюдение за животным перерасло в некие нестабильные отношения.
Далеко не ранним утром, я вышел на веранду добротного грузинского дома сталинских времен. С расстояния в 150 метров на меня выдохнуло море. Его дух протягивался сквозь гребень реликтовых сосны, которые помнили поход Одиссея за золотым руном. Как ныряльшик перед погружением продувает легкие, так и я выдохнул из себя ночную атмосферу и втянул воздух, подмешанный вечностью. От переизбытка воздушного котеля у меня закружилась голова, я сел на пастиковый хозяйский стул. Справа остался берег, а слева… главный Кавказкий хребет, сизый от хвойного леса, затем зеленый от альпийских лугов и белый от векового снега. Дальше на востоке невидимый от сюда стоял Эльбрус. И я вспомнил, а в прочем никогда и не забывал, как с высоты в 5000 метров, с «Косой полки» восточной вершины Эльбруса, я смотрел на полоску Черного моря, которое с расстояния в 300 километров виделось чернильной капрновой нитью. И мой слабый человеческий организм остывая на кратком отдыхе, завидовал всему Черноморскому побережью Кавказа. Теряя на выдохе остатки влаги, я поднял ногу в высоком ботинке с неподъемнъной сталью альпинистких кошек и сделал лишний, неимоверный по тяжести шаг вверх по склону, в сторону от тропы, пропуская группу японцев, шедших вниз. Инструктор связал япошек короткой веревкой и те, дружно спотыкаясь, заросшие изморозью, провели мимо меня обессилевшего соплеменника. В момент незаплонировааного передыха, я еще раз посмотрел на вожделенную даль, и мне показалась, что я различаю Турецкий берег. Выдернув из фирна ледоруб, я снова пошел наверх, мечта скрывалось за западной вершиной Эльбруса.
Я открыл глаза. Очередной день обещал афганский зной с примесью морской влаги. Пора было на пляж. На противоположном от меня стуле лежал кот. Когтистый приходил сюда спать. Ох и не прост же он был! Не лежать же ему на голых досках или каком-то там пластиковом стуле! Под ним была пляжная циновочка оставленная на стуле наивными курортниками. И я уже слышал от отдыхающих, что зверюга просто так не укладывается. Сдернет с натянутой лески подсохшее полотенце, пляжную подстилку или коврик, ибо это совсем другая ночевка! Животное открыло один глаз, заметило постороннего и стало выпускать коготки.
- Понял, ты, понаехавший, какие у меня сабельки, – говорило его оружие. Я оценил. А травмы и ссоры мне были не нужны. Но! И уходить просто так не хотелось. Взяв со стола журнал и скрутив его трубкой, я стал чуть заметно толкать спинку стула, отрывая от пола пластиковые ножки. Котище лежал на нагретом месте до последнего, пока не посыпался на пол вместе с ковриком, как из кузова самосвала. Поднявшись, он медленно пошел к краю веранды. Хвост и мышцы на спине подрагивали, шерсть топорщилась, длинные лапы крадучись несли худое тело. Камышовый ждал, что в него швырнут чем нибудь! Дойдя до края, он обернулся и посмотрел на меня так, как могут посмотреть только воины - чеченцы при временном отступлении. Желтые глаза зверя говорили, что здесь все серьезно, и я скоро в этом убедился. Кот прыгнул на наклонное дерево и также подчеркнуто неторопливо удалился. Я подошел к поручням. Ветка по которой спутился зверюга, была затерта лапами, коры не было. Передо мной была многолетняя кошачья тропа.
После купания, я решил спуститься на первый этаж в зал. В шикарное помещение с камином и полом из почти полированного камня а также семейным столом человек на 20. Меня интересовал хозяйский холодильник и наши фрукты в нем. Приоткрывая дверь, я услышал низкое урчаньеее и подхалимное «мяяууу». Помня дикие глаза кота, я, как чужак, крадучись заглянул в помещение. Там шел грабеж. Управленец расположил кошку номер один на крыше холодильника, где она лапками пыталась толкать дверцу, то ли к себе, то ли от себя. Получалось плохо, но как она старалась! Кошка номер два была расположена более грамотно, она лежала на правом боку, на полу, под холодильником, все четыре ее лапки упирались в нижний торец заветной дверцы. Сам мохнатый управлялся сбоку, раздирая когтями резину уплотнения. Напарницы выказывали искреннее трудолюбие, ибо саботажнику - быть исцарапанным. Холодильник они открыли! Обе мародерки знали, что надо делать. Они тут же отскочили в стороны, не участвуя в дележе, пока не поступит особое разрешение. Наглец же ринулся во внурь. Недолго погремев полками, он вывалися обратно…вместе курицей.
Ха! Позлорадствовал я. Курочка - то из России. Это тебе, хвостатый, не охлажденочка, это русская глубокая заморозка, камень! Мародер набросился на тушку, попытавшись вонзить в нее все что было, но ледяное тельце выскользнуло и покатилось по каменному полу не хуже, чем шайба по льду катка. Зверь был в ярости! Снедь пахла, была рядом, но кусать ее не получалось, царапать тоже. В грузинском зале начался хоккей. Когти - серпы бренчали по камню, как мелочь в копилке первокласника, мне было слышно, как зубы грызут лед. То, что топ-менеджер не вдухе, кошки - помошницы поняли сразу и смотались в открытое окно. Кот продолжал гоняться за льдом.
- А можно ли нам пройти, - за моей спиной стояли женщины. Две нащих соседки - отдыхающие.
- Мы идем размораживать нашу куру, - доложили мне тетушки, показывая домашнию кастрюльку.
- Вашей курицей уже занимаются, - я открыл дверь. Зверек, не обращая внимания на свидетелей, продолжал погоню.
- Ах! Тетки тут же забыли про свой обед, - надо закрыть от него дверь…на швабру! Мы боимся этого нахала, он даже Гиви не признает!
- Давайте я запущу в него шваброй и спасу вашу куру, - предложил я, но куриные хозяева уже пристраивали швабру в дверную ручку.
- Теперь он точно не унесет нашу куру!
- Тогда давайте окатим его…водой. На меня посмотрели как на садиста, - холодной, - добавил я. Это понравилось. Подружки переглянулись и тут же принесли из подсобки два ведра.
- А потом мы затрем пол, - пообещали они. Вода в дом подавалась из скважины. Шланг для полива мандариновой рощи был во дворе. Открыв кран и подождав пока моя уралькая ладонь окоченеет, мы наполнили посуду. Охотник за ледышкой к тому времени уже устал и, отдыхая, сидел в охранении. Зная манеру полосатого не обращать внимания на понаехавщих, я, проходя мимо, вылил на наглеца 10 литров родниковой воды. И, подняв ведро, был готов приголубить его жестью, если он кинется, но кот только пригнулся, полуобернулся и зашипел. Он приготовился защищаться, но уже не нападать! Не глядя, как эстафетную палочку, я протянул руку с пустым ведром назад, его у меня приняли и тут же передали полное. На это раз 8 литров воды я вылил поточнее. Открыватель холодильников перевернулся на спину растопырил лапы и выставил клыки. Но вода не обращала внимания на его оружие. Теперь в руках у меня оказалась кастрюлька. Четыре литра воды достались коту прямо в пасть, этого оказалось достаточно. Тем более что южанин не привык к моржовым процедурам. Киса встала на лапки, обтекая, подрагивая, покашливая на ходу, пошла к своему воровскому выходу. Прыжок получился с пробуксовкой, чуть не сорвавшись с подоконника любитель курятины вывалился в окно. Животину стало жалко.
Утром я опять встретил вечернего хоккеиста на том же пластмассовом стуле. Под ним была заранее приготовленная, аккуратно свернутая циновочка. На полу лежали три слоя газет с жирными пятнами от вареной курятины.
Холодильник отдыхающие стали подпирать тяжелым старинным грузинским стулом.
Страна Абхазия 2006 год.