СОЧЕЛЬНИК

СОЧЕЛЬНИК
Маленькая рождественская история - быль
-----------------------------------------------------------
Давно известно, что в рождественские дни происходят порой самые необычные и загадочные истории. Однажды мне представился случай убедиться, что такое действительно бывает.
Это было в конце уходившего 20-го века, зимой, перед Рождеством. По служебным делам я приехал ненадолго в Петербург, и в последний день бродил вдоль заиндевевших улиц, намереваясь купить подарки родным. Всюду шла бойкая праздничная торговля; время было тогда сложное, трудное, и многие горожане, стремясь хотя бы немного подзаработать, прямо в центре города продавали, кто что может. На уличных прилавках или просто на ящиках лежали какие-то разноцветные коробки, блестели старые и новые ёлочные украшения, смеялись карнавальные маски, сидели раскрашенные ватные зайцы и снегурочки. Мне понравилась смешная тряпичная кукла – грустный клоун, с настоящим бубенчиком на колпаке; купив её, я направился к метро, рассчитывая погреться в беспокойном затхлом подземелье, то и дело поглощавшем неубывающую толпу. Около станции тоже продавали всякую всячину. Мне ничего покупать более не требовалось, и я был уже у входа, но тут случайно бросилась в глаза странная женская фигура, не похожая на остальных торговцев и стоявшая чуть в стороне.
Женщина была уже не молодой. Её наряд составляли старомодное, поношенное осеннее пальто, непонятного фасона шляпка с ленточкой, выглядывающая из-под старой шерстяной шали. Чуть ссутулившись, она тонкими покрасневшими руками прижимала к груди стопку каких-то шуршащих на ветерке бумаг и негромко говорила любопытным прохожим, явно опасаясь их разочаровать своим несовременным товаром: “Это музыка! Музыка…”. Торговала она явно впервые в жизни и очень смущалась.
Бумаги оказались нотами для фортепиано. Их никто не смотрел и не покупал.
Ноты были старые, начала века; меня это заинтересовало – в дни далёкой молодости у нас дома нередко звучал рояль. Уже смеркалось, зажглись огни, отражаясь в витринах и стёклах домов. Полистав, я почти наугад выбрал два сборника разных пьес и, не торгуясь, расплатился.

И вот вокзал, довольно-таки холодный вагон, двое суток в пути. И, наконец, дома. Успел как раз в рождественский канун – сочельник. Раздал всем привезённые подарки, сладости. Купленного в Петербурге тряпичного клоуна вручил племяннице, к её большой радости. А про ноты забыл. Лишь в один из вьюжных февральских вечеров я вспомнил о них и стал смотреть. Тексты были на немецком языке. Один из сборников содержал популярные песни, не слишком интересные, а во втором оказались мелодии и пьесы, ранее мне не знакомые. Рассеянно перелистывая страницы, я вдруг вздрогнул от удивления: одна из пьесок посвящалась клоуну с колокольчиком, как у купленной мною рождественской куклы! Поразительное совпадение – вместе с тряпичной игрушкой я привёз из Петербурга и песенку о бедном шуте.

Seht ihn den Narren, die Schelle klingt,
Seht ihn, wie er sein Liebchen schwingt!
Duenkt sich ein Koenig, tut sich hervor…
Tanze, tanze, du armer Tor!

Посмотрите на глупца, как он звонит в колокольчик,
Как он призывно кивает своей любимой,
Думает – он король…
Танцуй, танцуй, бедный шут!

За этими стихами следовали еще три куплета – продолжение грустной истории. На титульном листе нот оказалась красивая дарственная надпись, выведенная каллиграфическим почерком:
Mein lieben Peting. Potsdam, Weihnachten 1920.
Музыкальный подарок был сделан почти сто лет назад, в рождественские дни, в трудные двадцатые годы. За ними вскоре последовали ещё более суровые времена. Вряд ли кто мог тогда знать, какая судьба ждёт кем-то любимого, счастливого человека по имени Peting из небольшого немецкого города Потсдам.. Былого счастливца, конечно, давно уже нет. Но сохранились чудом уцелевшие ноты с чернильной надписью, и смешной грустный клоун, звенящий крохотным жестяным бубенчиком…

2011- 2012г