СОСЕД РОДИЛ ДЕВЧОНКУ… (РАССКАЗ)

У СЕМЁНА СЕМЁНОВА родилась дочка. Жена против желания мужа до утра не додюжила, родила к ночи ближе, о чём Семёна тут же и известили. Словно по сигналу стартового пистолета понёсся он делиться радостью с соседями. Николай, конечно, сам виноват, что пришлось под покровом ночи принимать гостя. Несколько дней кряду, едва соседа увидит, ни с тем делом подступает к нему: «С тебя бутылка за дочку и две - за сына!»
Может, и полетел бы Семён с бутылкой к кому другому и на другой улице задержался надолго, но вспомнил про Николая, прихватил из секретной от жены заначки бутылку. И уже когда рванул к соседям, не увидел в их доме света. Вероятно, притворялись, что спят, но кто в том сознается. Правда, у Николая для этого - притвориться спящим, были все основания. Жена Любка ещё до Генкиного безмерного счастья внушение сделала, на ум пыталась на-ставить, чтоб не яшкался с Сёмкой, а то, неровен час, в пропоицы угодит, и побежит за ним худая слава. После этого три дня и три ночи молчала, как рыба на льду, в знак протеста, что муж собирается обмывать с Семёном его новоявленное отцовство.
Не вышел из Николая прилежный ученик: все поучения с наставлениями и обидами пошли, по русскому обычаю, под одно место домашнему животному...
Не сразу, как только Семён загромыхал ногой в дверь веранды, вышел Николай, паузу держал. Заодно от жены отбивался; неразумная баба, удумала мужика удержать, когда водочный запах со всех щелей с улицы проникает. Сосед пришёл новорожденную обмывать, а он ему от ворот поворот устроит. Как же! Помолчала жена три дня - и хорошо. Такие перекуры не нарушают в доме словесный баланс. Зато всё выяснили - кто белый, кто красный и кто за какую партию на ближайших выборах станет голосовать. Премьер один, без жены, на избирательный участок пришёл, и Николай не облезет, один сходит. Вот только с Семёном посидят ночку.
- Чего колотишь? - начал Николай с вопроса. - Деревню на дыбки поставишь! Собак разбудил!
- Тоже мне, сосед называется, - удивился Семён. - К нему с бутылкой, а он, как милиционер в дежурной части, на толстом засове с шести часов вечера.
Поздоровались, будто днём не виделись. Зашли в дом.
- Любушка, дорогуша! Вот и дождались мы с тобой у соседа прибавления! - шумел хозяин. - Выходь сюды! Втроём радоваться будем! Неси закуску! Остальное мы принесли с собой!
Скучная Любка вышла только с третьего поклика. Поставила на стол банку с огурцами, положила хлеб.
- И всё, что ль? - удивился Николай. - А колбаска? Сальце? Сальце давай. Оно у тебя самое вкусное в мире! Только ты и умеешь его по-настоящему солить.
- Коль, может, колбаской обойдёмся? С огурцами. - Семён чувствовал неуверенность. Показалось, Любка как-то пыхтит в его сторону.
- Щас! Любашка спросонья; не сообразила, как надо себя вести, когда сосед дитё народил.
Любка принесла из кухни требуемое мужем, брякнулась на табуретку так, что та жалобно скрипнула.
- Люб! Не держи на меня зла. Посиди с нами немного. Женское общество украшает мужские мысли.
- С вами посидишь! Лаяться так начнёте, что ветер в испуге в трубе завоет.
На Семёна она почему-то не обижалась. Она дулась на непутёвого Николая.
- Мы смирёные, Люб. С нами если обходиться по-хорошему, мы смирёнее ангелов.
Какой бы ни была Любка злой, не выдержала, улыбнулась:
- Ой, аж с костылей сшибает, устоять не могу! А чего же ты с бутылкой при-пёрся среди ночи? Лидка, поди, в себя не пришла ешё, а вы уж с моим слюни распустили.
- Мы немножко только - по горячим следам, Люб! А Лидку привезу домой, тогда уж, как положено, отметим.
- Да вы, никак, на целый месяц натопорщились базар развозить? - Любкино лицо стало заметно багроветь.
- Ладно, дорогуша, мы тебя отпускаем с нашими наилучшими пожеланиями, - сказал Николай, давая понять, что они с Семёном и без её присутствия разберутся и с водкой к утру управятся.
Любка гордо, чтоб мужики непременно заметили, медленно удалилась в спальню и, не оборачиваясь, прикрыла дверь.
- Теперь мы с тобой безнадзорные, - подвёл итог Николай и наполнил стопки. - Вообще-то она у меня смирёная, но случаются вывихи. Мой тесть в таком разе говорит: «Если вас искусала злая собака, не огорчайтесь. Когда-нибудь искусает и добрая».
Сёмка не понял. Хотел спросить, но передумал, поднял стопку, пригласил выпить за Лидку с дочкой.
Закусывали салом. Потому что даже если бы Семён взялся за колбасу, Николай всё равно положил бы на неё сало. Сосед непременно должен был его откушать.
- Я вчерась ездил в город, - первым заговорил Николай. - Пока крутился на вокзале, почитал объявления.
- Чего их читать? - удивился Семён. Отрезал кусочек сала, положил в рот и сощурился от удовольствия. - Спиши рецепт, Лидке покажу.
- У тебя же свиньи нету, - удивился Николай, - у меня возьми готовое. Вместе с рецептом.
- А я свинью заведу! - Семён счёл нужным наполнить стопки.
Соседи снова выпили.
- И чего вычитал?
- Где?
- Здрасьте-пожалста! В объявлениях своих городских!
Николай принёс из зала мятый листок, расправил, стал вслух читать:
«Кавказская овчарка ищет друга. Беспородного кобеля прошу не звонить».
- Это как? - не понял Семён.
- А я почём знаю? Пусть не звонит, кобель-то этакий.
- Может, шпионы переговариваются через газету?
- Какие там шпионы! Откуда им взяться в нашем захолустье? Разве что в ссылку в Сибирь на вечное поселение отправили?
Выпили за здоровье шпионов. Чтобы не простывали зимой.
Николай продолжил чтение:
«Продам двухквартирный дом. Требует капремонта. Нет горячей воды. Нет электричества. Хороший вид из окна».
Николай, которому выпитого уже оказалось достаточно для разогрева настроения, засмеялся. Семён его поддержал. Стали комментировать. Особенно их порадовало утверждение про хороший вид из окна. Мужики пришли к выводу, что навозная куча перед окном Николая не красит двор, и с таким видом из окна дом ему ни за что не продать.
Выпили за образцовый порядок во дворе.
- Дай, я теперь почитаю, - Семён взял из рук Николая листок. - «Александр! Позвоните Галине! После вашего визита пропали деньги!» Вот хмырь! Наелся-напился, ещё и деньги прихватил! - Семён протянул листок Николаю. На, мол, удостоверься, так и написано.
Николай махнул рукой, дескать, продолжай сам:
- Ты про рояль почитай. Совсем у кого-то крыша съехала. Крайнее объявление.
«Пропал рояль. Чёрный. Нашедшего - пожалуйста, верните», - причитал Семён и засмеялся. Получилось это у него громко. Николай даже шикнул: - Не буди Любку, а то будет нам на орехи!
Семён положил в рот сало, зажевал огурцом и колбасой. Это означало, что он нем, как рыба. Но, прожевав, всё же хихикнул:
- Вернуть кого - нашедшего? Или рояль? И как его можно было обронить?
Ответ соседи не нашли, и Семён без всякого перехода спросил Николая:
- Ты скажи, чего на конского доктора попёрся учиться? На людского слабо?
Николай дожевал сало; он считал необходимым тоже есть сало, чтобы Семён не подумал, будто оно невкусное. А раз оба едят, стало быть, критике не под-лежит, и сомнений в кулинарном мастерстве Любки возникнуть не должно. Пускай себе отдыхает.
- У меня ума не хватило? Мне - слабо?
Николай рассердился, но потом оглянулся на дверь спальни, понизил голос:
- Да я, если хошь знать…
Николай мучился в поисках нужного сравнения, но Семён оборвал его. Он сказал тихо:
- По ночам спишь, как сурок! А мы, трактористы, пашем, как папы Карлы. Потом - раз, и небесная канцелярия не подписала нам разнарядку на дождь. А там солнце обозлится, жечь посевы начнёт. А ты на окладе! Чего же не жить?
Николай сердито хрустнул огурцом, взбрыкнул:
- Кто? Я сурок? Да я ни дня, ни ночи не знаю, если хошь знать! Живу, как на вулкане! Как МЧСник, готовый по первому зову выскочить из постели на ферму!
- Ты мне антимонию не разглагольствуй! Крой фактами!
- Ах, тебе жареные факты? Телевизора нагляделся? Жёлтых газет начитался? Есть факты! - Николай посмотрел, как Семён режет сало, выхватил из его рук нож. - Хватит жрать! Не с голодного же мыса припёрся! Поел бы дома, а потом и ходил по соседям! Факты ему подавай…
Хозяин раскипятился. Семён оскорбился. Встал, чтоб покинуть негостеприимный дом соседа. Но что-то его удержало. Допил из стопки, перевернул её вверх дном, подставил ладонь и стал ждать, пока в неё упадёт водочная кап-ля. И демонстративно глядя на Николая, потёр этой рукой шею. Понюхал ладонь. Сел. Домой ему явно не хотелось.
Ошарашенный Николай глядел на Семёна, раскрыв рот. Медленно сел.
Мёртвая тишина нависла над мужиками и продержалась минут пять, пока Николай с Семёном чуняли.
Затем Николай понюхал пустую бутылку из-под водки, поморщился. Сказал примирительно:
- Ладно, не злись! Нельзя тебе злиться. А то молока у Лидки твоей не будет. Дитю это вредно.
Он и сам не знал, зачем так сказал. Что на ум пришло, чтоб помириться.
Семёну понравилось, что Николай проявил заботу о молодой матери, его Лидке, то есть, и дочке. Отошёл сердцем. Но отступать не стал.
- Факты выдвигай!
- Довязался, как приставучая кожушка? Вот тебе факт. Я в то время уже работал ветеринарным врачом. Однажды встретили Новый год в хозяйстве и часов около двух ночи разошлись по домам. В три часа звонит телефон. Я трубку взял, слышу: «Корова в родилке всё! И запикал телефон. Я звоню. Что там «всё», а уже не отвечает. Душа болит: чего там, в родилке, случилось? Что с коровой? Пришлось одеваться и переться туда, за реку. А далеко. Шёл, шёл, шёл. Дошёл! Доярка дежурная имеется в наличии. Дежурит. Встречает меня пьяная - дальше некуда. И говорит: «Корова упала и шею вытянула. Я тебе позвонила. А потом нашла её, тяпкой стукнула. Она встала». Ну, вот так. Я посмотрел на эту корову, эту доярку, да и почапал. Люди вставать стали, а я только плетусь с работы. А ты говоришь!..
Сёмка сидел тихо. Его сморило, он вяло пытался сообразить, сколько же времени потребовалось Николаю на то, чтоб дотопать из дома, ночью, по снегу, на ферму за рекой. А потом вернуться. Выходило, долго шёл.
Семён медленно поднялся, обошёл вокруг стола, приблизился вплотную к Николаю, вложил его руку в свою и пожал. По примеру политиков хотел поцеловать трижды, но Николай не дался.
- Я бы так… не смог… Коля! Ты - герой…
Семён обнял Николая; и так они стояли, не решаясь отслониться один от другого, не будучи уверенными, что не упадут без какой-никакой поддержки.
Иван СКОРЛУПИН, Петропавловский район Алтайского края.