Глава двадцать первая

Душевный надлом, произошедший во мне благодаря свалившимся несчастьям (а именно так я воспринимала череду вышеописанных событий), принес в мою жизнь большие перемены. Как известно, образ мыслей порождает образ действий и, как следствие, - образ жизни. Все это время – открытие неверности любимого человека, которому я безгранично доверяла, сомнительное примирение, новый удар в лице все той же хищницы, аборт и, наконец, развод – в моей душе происходила очень интенсивная работа по осознанию себя и осмыслению роли мужчин в моей жизни. Собственно говоря, шла переоценка этой роли.
Я вдруг обнаружила, что мое душевное состояние всегда слишком сильно зависело от наличия или отсутствия сей загадочной субстанции в моем окружении, а именно – от качества взаимодействия с этой самой… субстанцией. Я отчетливо увидела прямую подвластность своего настроения тому, насколько хорошо или плохо складывались (или не складывались) мои отношения с противоположным полом. Я раз за разом перебирала в уме не столь многочисленные события своей жизни и постепенно поняла, что в отсутствие мужчины (парня, мальчика) мое бытие словно теряло свой смысл, словно единственным его наполнением и интересом были они – мужчины. Открытая таким образом зависимость меня изрядно напугала.
И одновременно возмутила. Очень медленно, шаг за шагом, я осознавала, что больше не хочу этого болезненного растворения в чужих «я», этого подчинения, безоглядного поглощения себя другими, пусть бесконечно притягательными, личностями. Я разозлилась. Я решила, что хватит с меня потакания собственным слабостям в лице яснооких сердцеедов, хватит слезливых сентиментальных драм, приправленных розовыми мечтами о нем, единственном и неповторимом. Вдруг все эти влюбленности и любови показались мне такими мелкими и незначительными, такими неестественно глупыми и даже смешными, что я внезапно перестала понимать, как это можно было всю сознательную жизнь принимать всерьез столь бездушных и ничтожных созданий.
Приняв сие сомнительное озарение как настоящее откровение, я с остервенением принялась выкорчевывать из себя намертво заложенное во мне на генетическом уровне бесконечное восхищение мужчиной, и какое-то время мне это действительно удавалось, хоть и с переменным успехом. Именно тот нелегкий посттравматический период моей жизни, наполненный душевной болью и горькими раздумьями, ознаменовался чередой неимоверного количества мужчин, которые появлялись и исчезали с моего горизонта иногда даже быстрее, чем я успевала запоминать их имена. Конечно же, я не буду утомлять вас рассказом о них всех. Упомяну лишь нескольких, кто оставил более-менее заметный след – в душе? в сердце? Вряд ли. Они просто имели место быть, а из песни, как известно, слов не выкинешь. В общении с этими представителями рода человеческого во мне родилась стерва, как весьма распространенный сейчас вид женского психотипа (кому-то, безусловно, придет в голову другая словесная характеристика, но я настаиваю именно на этой, авторской).
Расквитавшись с прошлым и немного придя в себя за чередой развлечений, я поступила в институт – непрестижный, вновь образовавшийся институт на коммерческой основе, один из первых в своем роде на постсоветском пространстве, потому что больше никуда нельзя было поступить абсолютно не напрягаясь, лишь по результатам собеседования. А напрягаться в то время мне было лень, да и, если говорить откровенно, прилагать к чему-либо какие-то усилия к тому моменту я разучилась напрочь. Новоявленному руководству новоявленного ВУЗа было ровным счетом наплевать, кто будет у них учиться, лишь бы деньги платили (и немалые, надо сказать). А мне было плевать, где и какое получать образование, да и делать это по большому счету мне совершенно не хотелось, просто я понимала, что надо заниматься хоть чем-нибудь, и плыла по течению. Барахталась по мере сил, вяло и безынициативно. Забегая вперед, скажу, что институт я окончила с красным дипломом – настоящим, не купленным, а заработанным умом, в процессе саморазрушения никуда не девшимся, не выветрившимся из моей головы. Получила довольно востребованную экономическую специальность, по которой впоследствии долго и весьма продуктивно трудилась, и сделала очень даже неплохую карьеру, как ни претили мне серые и безрадостные офисные будни.
Еще до поступления случился в моей жизни Руслан – молодой учитель географии, только-только после института, высокий и крепко сложенный, с невыразительным, мало запоминающимся лицом (сейчас я вряд ли смогла бы узнать его) и курчавыми, очень жесткими на ощупь, волосами. Запомнился мне он лишь потому, что был первым «подопытным», на котором я упражнялась в своей независимости от мужчин – и этот первый опыт оказался удачным настолько, что я вошла во вкус и отточила со временем свое мастерство утонченного издевательства над мужскими «я» практически до совершенства.
Мы познакомились с ним до смешного банально – на улице, столкнувшись на бегу по каким-то неотложным делам, каждый в свою сторону. Врезавшись в его могучую грудь, на него самого я не обратила никакого внимания, даже глаз не подняла, продолжая стремительное движение в заданном направлении. Однако Руслан оперативно изменил свою траекторию (уверена, что позже он пожалел об этом неоднократно) и устремился за мной, выкрикивая в спину:
- Девушка, девушка! Постойте… да погодите же вы! – в ответ на это я резко затормозила и развернулась, и он налетел на меня всем своим немалым весом, очень чувствительно наступив мне на ногу.
Я взвыла от боли и возмущения, он начал извиняться, я – огрызаться, и… одним словом, так состоялось наше знакомство. Уже через три дня я отдалась ему на вечеринке у его друзей, в хозяйской спальне с дешевым бежевым тюлем на окнах и густо развешанными кашпо с уродливыми искусственными цветами на стенах. Я сделала это не потому, что вдруг воспылала к нему какими-то глубокими чувствами, и не потому, что мне очень этого хотелось, а просто по принципу «почему бы и нет?», несказанно модному в теперешнее время. Мне хотелось доказать самой себе, что я так могу – с первым встречным, ради интереса, без любви. Хочу акцентировать ваше внимание именно на том, что для меня, хорошей девочки из хорошей семьи, воспитанной не то чтобы в строгости, но в определенных традициях, с упором на всякого рода классику и интеллигентские корни, это являлось весьма смелым поступком, который во мне самой отдавался противным привкусом осознания пошлости и дурного тона. Но такие терзания мучали меня только в самом начале моего нового образа жизни, со временем и ростом количества «жертв» они прекратились.
Через неделю так называемых отношений, единственной характеристикой которых в моей памяти остался с десяток актов плохого секса, я объявила Руслану «до свидания и всего хорошего», в ответ на что того буквально заклинило на несколько минут, а потом прорвало гневной, постепенно трансформирующейся в унизительную, тирадой, смысл которой заключался приблизительно в следующем: «Как же так, я такой прекрасный, все меня хотят, а ты… да ты просто дура, счастлива должна быть, что я вообще… ах, так!.. … ну малыш, ну что мне сделать, чтобы...? а-а-а, не бросай меня!..», и еще полчаса в том же духе. Его наигранно бодрый, скатывающийся в просительный, монолог не произвел на меня долженствующего впечатления, и я, конечно же, ушла, хоть и не без внутреннего содрогания. Вероятно, потому, что я все еще была вежливой воспитанной девочкой, а безразличная стерва во мне только проклевывалась, точнее сказать, я сама упорно проклевывала ее в себе. Эта неделя с милым увальнем Русланом принесла мне новое открытие – осознание власти моего тела и красивого секса на мужчин, и этой властью я начала активно, а вскоре и умело, пользоваться.
Потом был Олег – низкорослый криминальный авторитет, который носил длинное малиновое пальто и ездил на малиновом же фольксвагене с «блатным» номером один-один-один. Он занимался перегоном каких-то нелегальных грузов по железной дороге, целыми вагонами, спал с заряженным пистолетом ТТ на тумбочке и являлся адептом хатха-йоги – факт неслыханный по тем временам. Его неординарность задержала меня при себе на целый месяц, что, впрочем, не помешало мне однажды переспать с его другом детства Александром, интеллигентного вида молодым человеком, носившим очки в тонкой золотой оправе, который приезжал к нему погостить на пару дней из Риги.
Олег водил меня по казино и ресторанам, почти каждый вечер, щедро одаривал цветами и золотыми безделушками, простил мне Александра, который, разумеется, из самых искренних побуждений, рассказал ему о нашей интрижке, но зато когда я не поздравила его с днем космонавтики, жутко обиделся. Дело в том, что в далеком детстве (и соответственно - отдаленной юности) он мечтал стать летчиком, но, как вы понимаете, жизнь развернулась к нему совсем другим боком, если не сказать – задом, и детско-юношеская мечта не осуществилась. Однако с тех пор он каким-то магическим образом причислял себя к когорте овеянных романтическим ореолом представителей данной профессии, а от летчиков до космонавтов, по его глубокому убеждению, рукой подать. Так я узнала, что к космонавтам криминальный элемент Олег относился с особым пиететом, и это показалось мне настолько нелепым, что в тот же памятный день – космонавтики – я от него ушла. Олег, глубоко оскорбленный в своих самых святых чувствах, удерживать меня не стал.

2011

© Copyright: Ксана Етон