Последняя инстанция

Сегодня он выступит перед Непогрешимой Мудростью. Это его первое выступление на таком высоком уровне. Виктор Смирнов недавно стал адвокатом, и сегодня он будет защищать женщину в Верховном Зале. Это последняя инстанция, которая решит судьбу женщины и двух ее малышей. Опека требовала, чтобы детей изъяли у матери и отправили в Дом Достатка для правильного воспитания. Мать имела статус Безнадежной. Она была Безнадежной потому, что не сумела отыскать высокооплаченной работы, потеряла мужа и не имела своего жилья. Закон гласил, что люди при таком статусе должны нести ответственность только за себя. При рождении детей, общество брало на себя заботу о воспитании новых граждан.
Как молодому адвокату Виктору поручили это дело, в котором не было шансов на успех. Закон требовал защиты для всех, кто подвергался суду. Но Виктор не хотел заранее смириться с проигрышем, и он старался подготовить свое выступление хотя бы таким образом, чтобы оно произвело впечатление на людей, которые соберутся в зале суда.
Несмотря на занятость, Виктор поехал к своему отцу, старому и опытному адвокату. Он хотел узнать мнение отца по этому делу и просить у него совета.
Адвокат ждал сына в своем кабинете. Он сидел за большим письменным столом и смотрел на бумаги, лежащие перед ним. Он был очень старый. Тело его было сухое и словно безжизненное, а голова почти лысая. Он уже не помнил, скольких людей он защитил за свою жизнь, и он хотел передать своему сыну накопленный опыт и те мысли, которые одолевали его в последнее время.
Когда появился Виктор, отец встал из-за стола и пошел к нему навстречу. Они обнялись.
– Ты, как всегда, выглядишь неопрятно, – сказал отец. – Галстук у тебя небрежно завязан и костюм не глаженный.
– Не волнуйся, отец. Я все исправлю, но сейчас нет времени. – Виктор замечал, что отец с годами становился все придирчивей и нетерпимей к неряшливым людям. – Мне хотелось услышать твой совет, – сказал Виктор.
– Спешишь все успеть. Создать свой мир из успешных дел, – Старик покачал головой.– Все повторяется, – сказал он, словно про себя. – Строятся города, создаются империи, а потом все рушится, исчезает в песках, становятся развалинами и пылью.
– Я проиграю процесс, – сказал Виктор. – Я не вижу за что уцепиться, чтобы оправдали подсудимую.
Отец пытливо посмотрел на него.
– Стремишься набрать как можно больше очков!?
– Я хочу, чтобы меня считали хорошим адвокатом.
Старик вновь покачал головой.
– Все, как у меня в прошлом, – сказал он, и, опустив голову, задумался. Казалось, он задремал. Виктор терпеливо сидел и не тревожил отца. Он любил его, и ему было грустно видеть перед собой старого и почти немощного человека, но он знал, что в этой лысой голове скрываются огромный жизненный опыт и мудрость. Он ждал, какой совет даст ему отец.
– Когда-то в далеком прошлом люди были дикарями и мыслили по-другому, – сказал старик. – Они считали, что все вокруг них наделено живой душой, что в лесах, реках, горах – везде живут духи, и люди старались быть добрыми и честными, чтобы умилостивить этих духов. Сейчас нас окружают машины. Они все делают за нас и даже думают, решают вопросы справедливости, согласно Закону. Мы стали другими. Привыкли мыслить абстракциями, нас стал окружать виртуальный мир, состоящий из слов и знаков, которые нами управляют. Безжизненный мир. Каждый выполняет свою работу, свой долг, как сказано в инструкциях, и живет по установленным стандартам. Поэтому детей отнимут у твоей подзащитной. И это будет справедливо, так велит Закон.
– Но каково будет матери!? – Виктор внезапно почувствовал положение этой женщины.
– Вот именно, – сказал старик. – Никого это не волнует.
– Но мы не смеем разрушить устоявшуюся систему, – сказал Виктор. Он хотел вернуться в привычные чувства и мысли.
– Да, сын, – сказал отец. – Это создавалось веками, и люди добровольно отдали себя машинам и кучке Правителей, ради комфорта и обильной жизни. В конце концов, мы стали червями. Нас интересуют лишь наша карьера, наше благополучие, наша сытость. Мы отвыкли сопереживать, приходить на помощь, поддерживать друг друга. Нас обслуживают машины, и помогают нам тоже машины, и мы относимся друг к другу, как относимся к машинам. Выгода, но если нет пользы, выбрасываем на свалку.
– Такие мысли недопустимы, и ты знаешь об этом, – сказал Виктор. – Если власти узнают о нашем отрицательном отношении к разумным машинам, то нас отправят в ссылку на планету Н8, и мы никогда не вернемся.
– Ты мой сын, и ты должен это знать.
– Но я не могу ничего изменить!
– Ты можешь изменить себя.
– Каким образом!?
– Когда твоя подзащитная узнает о приговоре, посочувствуй ей, скажи что-нибудь ободряющее. Поддержи ее.
Виктор молчал. Не такое хотел он услышать от своего отца. Ему необходимо достойно выйти из этого разбирательства, и свое поражение превратить в победу. Он готовился произнести яркую речь, которая поразит публику, и все станут считать его умной и талантливой личностью, способной бороться с Непогрешимой Мудростью.
– Я не хочу поражения, – сказал Виктор.
– Это как посмотреть, – отозвался отец. – Пусть будет поражение твоего тщеславия.
Они замолчали. Виктор понимал этого человека, сидевшего напротив за огромным письменным столом. Старик мог рассуждать о том, что Виктору было недоступно, но Виктор верил и доверял своему отцу.
– Мне надо подготовиться к суду, – сказал Виктор.
– Возьми, – отец протянул Виктору свиток бумаги. – Это копия старинной газеты. Возможно, она тебе поможет. Желаю удачи. Я люблю тебя.


Вечером состоялся процесс в старинном здании, где находился Верховный Зал. Помещение было просторное, его сводчатые потолки терялись в далекой вышине. Говорили, что во времена Средней Цивилизации здесь размещался собор. Люди приходили сюда, чтобы почувствовать внутренний голос и дать себе отчет за свои деяния. Они оценивали себя с точки зрения идеала, которого называли Богом, и стремились побороть в себе эгоизм, черствость и жадность. Когда-то здесь от имени Бога кучка людей наделяла себя правом прощать и карать других. Сейчас такие функции выполняла Непогрешимая Мудрость, машина, обладающая огромной базой знаний. Она моментально анализировала проступки людей и выносила приговор, исходя из кодекса Законов.
Виктор включил стоящий на столе монитор и вызвал на экран помощника. И сразу появился список документов. Женщина, которую он защищал, сидела рядом. Она была бледная и худая. Лицо ее выражало страдание. Виктор не любил таких типов. Ему нравились энергичные, сильные люди, способные постоять за себя, бороться и отстаивать свои права. Женщина смотрела на Виктора с тревогой и старалась вызвать к себе сочувствие. Она ждала и надеялась на помощь.
В соседней комнате находились ее дети: мальчик пяти лет и трехлетняя девочка. Они сидели на лавке рядом с крупной брюнеткой в форме судебной охраны. Они казались испуганными. Чужие люди внушали страх, но дети не плакали, потому что боялись, что все станут сердиться и кричать на них. Поэтому они крепились и держали друг друга за руки, как проверенные и надежные друзья. Виктор зашел в эту комнату на минуту. Вид этих детей разрушил в нем какую-то еще одну опору. Он почувствовал это, когда ему стало их жалко.
Наконец заседание началось. Представительница опеки, дама лет сорока, очень аккуратная с гладкой прической, зачитала приготовленный акт, где говорилось о причинах лишения материнства и помещения детей в Дом, в котором им будет оказан прекрасный уход, и где, наконец, они обретут счастье и покой. Только там они смогут стать полноценными гражданами Союза Наций.
– Это мои дети, – воскликнула обвиняемая. – Я их родила. Я люблю их. Вы не имеете права отбирать моих детей.
– Слово защиты, – раздался под сводами мелодичный голос.
– Ваша Честь, – сказал Виктор, обращаясь к овальному своду в стене, где светилось голова. – Все мы родились в семье, и очень многое в нашем поведении зависит, как относились к нам в младенчестве и раннем детстве. Наши родители дают нам любовь и заботу, которую нельзя заменить казенным отношением воспитателя в общественных Домах. Только мать, которая родила и воспитала ребенка, знает насколько дорог он ей. Я хочу привести один случай, который произошел триста лет назад в Индии. Об этом рассказывают старинные газеты 1920 года. Две девочки – одной было восемь лет, другой около полутора лет – попали случайно в стаю волков. Там их вскармливала и ухаживала за ними волчица. Она приняла девочек как своих детенышей. Когда люди выследили логово, чтобы забрать детей, то все волки разбежались. Одна волчица осталась и приняла смертельный бой. Она знала, что ей не одолеть вооруженный отряд, и все же не убежала. Она встала на защиту своих детенышей. Все, что волчица смогла сделать для них – это не подпускать никого, пока ее не убили. Она отдала свою жизнь. Инстинкт самосохранения не смог уберечь ее, потому что любовь была сильней. Такая любовь живет в сердце каждого живого существа. Люди умирают на войне ради своих детей, ради их свободы и благополучия. Дети – это будущее, которое стараются сохранить и уберечь. Таков закон жизни. В Доме Достатка дети не будут ни в чем нуждаться, кроме одного – любви. Лишь родители готовы пожертвовать для детей всем, даже жизнью. И только в семье вырастают сильные, смелые, уверенные в себе люди. Нашему обществу нужны полноценные граждане. Эта мать способно воспитать своих детей, несмотря на трудности. Она способна это сделать, потому что любит их. Мы не должны совершить ошибку – лишить детей опоры в жизни.
Виктор посмотрел на женщину. Та сидела, словно ушедшая в себя и не слушала слов. Она знала, что будет заботиться о своих малышах, и ей было наплевать на общество, ей хотелось лишь одного, чтобы ее дети выросли и нашли в себе силы, и сумели перейти в статус, дающий им право на достаток и благополучие.
В тишине прозвучали слова Виктора:
– Это все, Ваша Честь, что я хотел сказать. Я рассчитываю, что решение будет справедливым.
Он сел.
– Через минуту вы узнаете приговор, – сказал механический голос.
Женщина побледнела. Она опустила голову и смотрела в пол перед собой. Всё вокруг были чуждо и враждебно ей. Она желала взять своих детей и затеряться в мире, где ее никто никогда не найдет. Она станет жить со своими детьми, и они стану для нее опорой и надеждой, теплом и светом, смыслом ее жизни.
– Во имя порядка и законности, – слова разносились по всему помещению и поднимались к сводам, – дети будут помещены в приюте, там они обретут покой и достаток, необходимый им для существования. Мать не способна воспитать достойных граждан нашего сообщества.
– Нет! – закричала женщина. – Нет! Это не так! Я могу! Верните мне детей! Они мои! – Она зарыдала.
– Долбанная машина, – тихо сказал Виктор. – Идиотская железяка, тебе недоступно понять души людей.