НАЙТИ И УНИЧТОЖИТЬ.

- Товарищи офицеры!
Затянутый портупеей животик командира полка почти незаметен, щеки подергиваются в такт шагам, отчего лицо принимает напряженно плаксивое выражение. Строевым шагом - носок оттянут, ладони к бедрам – навстречу командиру дивизии:
- Товарищ генерал-майор! Летный состав триста пятого тяжелого бомбардировочного ракетоносного полка дальней авиации для постановки задачи собран. Подполковник Колыванов.

Худощавый генерал с бледным лицом и ежиком седых волос на голове, приняв рапорт, поздоровался. Зал отозвался отрывистым эхом:
- Здрав… жел.., тов… ген… ор!
За спиной комдива, на подставке, большая карта северной части Тихого океана.
- Товарищи! Завтра начинаются учения под кодовым названием «Океан». Задействован весь тихоокеанский флот, морская авиация, погранвойска и их военно-морские силы. Помимо проверки боевой готовности, учению придается важное политическое значение – они должны продемонстрировать нашему вероятному противнику, кто истинный хозяин на Дальнем Востоке. Ваш полк, единственный полк ВВС, полностью укомплектованный самолетами- носителями атомного оружия, привлекается к учениям. Это огромная ответственность. По тому, как вами будет выполнена боевая задача, высшее руководство страны даст оценку всей дальней авиации.

Генерал откашлялся, прочищая горло, и продолжил:
- Сразу ставлю в известность, что подготовленный нами ранее план учений отклонен. Наш командующий, генерал- полковник Решетников, получил серьёзное замечание. Министру обороны не понравилось, что район наших действий ограничен Охотским морем. Маршал приказал атаковать и уничтожить вражескую авианосную ударную группу в непосредственной близости от территориальных вод Америки. Вот здесь.

Командир дивизии ткнул указкой в точку на карте.
- Мы обязаны выполнить этот приказ. Авианосную группу будут изображать корабли нашего флота, но сами учения проводятся в условиях, максимально приближенных к боевой обстановке. Необходимо выполнить тактические пуски ракет и условное бомбометание. Более точную информацию о месте нахождения цели получите от разведки перед вылетом. Вопросы есть?

Вопросы, точнее, один вопрос возник почти сразу. Легкий шепоток прокатился по рядам: что-то в докладе обеспокоило офицеров. Но летчики народ скромный и сдержанный, выделяться из общей массы, тем более, привлекать к себе внимание высокого начальства не любят. После недолгой паузы поднялся известный своим въедливым, педантичным и прямодушным характером штурман первой эскадрильи:
- Майор Баранов. Вопрос такой: тактический радиус действия наших аэропланов где-то две с половиной тысячи километров. А цель, как вы указали на карте, находится ещё дальше. Извините, но в такой постановке задача не выполнима. Надо было, видимо, объяснить это товарищу Министру.

- Ну, что, логично рассуждаете, майор. А насчет Министра… Я у него на совещании не присутствовал, моего мнения никто не спрашивал, как там всё происходило, я не знаю. Но вам должно быть хорошо известно, что в армии не объясняют, а исполняют.

Генерал подошёл к первому ряду:
- Здесь есть офицеры, которым пришлось в пятидесятые годы осваивать наш бомбардировщик? Вижу, вижу: один, два, есть значит… Это было время «холодной войны», наверное, помните. И все ожидали термоядерного нападения со стороны США. Ответный удар тогда могла нанести только авиация. Я, совсем молодой ещё капитан, только назначенный командиром отряда, имел задание по бомбардировки целей на территории континентальной Америки. Дальности полета на весь маршрут не хватало. Нам приказали: после сброса бомб уходить в нейтральные воды и, выработав топливо, катапультироваться. Нас должны были подобрать подводные лодки и корабли обеспечения. И вопросы летчики не задавали.

Командир дивизии замолчал, задумался на секунду – вспомнились молодые годы, первые полеты на реактивном самолете, товарищи по полку - и уже решительно закончил:
- Сейчас цель находится гораздо ближе, в океане. Мы можем не только имитировать атаку на цель, но и спокойно вернуться на свой аэродром. У командования уже есть готовое решение. Ваш командир полка даст нужные указания.

Подполковник Колыванов, в молодости игрок профессиональной волейбольной команды, к тридцати шести годам слегка располнел и потяжелел, отчего его атлетическая фигура приобрела весьма внушительный вид. По - спортивному моложавый, с лукавым прищуром голубых глаз, опытный летчик, строгий командир и добрый товарищ, он умеет объяснять, умеет приказывать, умеет и убеждать.

- Товарищи, прошу внимания. Первое: в целях экономии топлива полет будет проходить на высотах одиннадцати - двенадцати тысяч метров. После пуска ракет, на удалении ста двадцати километров до цели, для преодоления противовоздушной обороны, снижаемся и выполняем бомбометание с предельно малых высот: сто – триста метров над океаном. Затем на обратный курс с набором высоты. Второе: взлет и посадка запланированы на аэродроме подскока – на Сахалине. Там гражданский аэропорт, но самолеты нашего класса он принимает, и этот вопрос уже согласован. О позывных и схемах захода на посадку проинструктирует штурман полка. Третье: бомбы и ракеты не берем, заправляемся только топливом до максимального полетного веса.

И опять сдержанный шумок, и легкое недоумение в зале. Командир полка поднял руку, требуя тишины:
- Это приказ и он не обсуждается. Поведу полк я сам, со мной будет старший штурман полка подполковник Чуров. И, наконец, последнее: идти строго за ведущим, в плотном боевом порядке, с тридцати секундным интервалом, в режиме радиомолчания. Тактические пуски и бомбометание с первого захода. Повторной атаки не будет. Само - собой разумеется, что всякая информация об учениях секретна. А сейчас экипажам перейти в штурманский класс для подготовки к полету. В дальнейшем личному составу отдыхать, находиться на квартирах или в общежитии, никуда не отлучаться. Всем быть готовыми к вылету в любой момент.

Сигнал тревоги поступил в полночь и военный городок, затихший уже во сне, ожил. Побежали посыльные, засветились окна домов, с шумом и грохотом покатили автомашины. На аэродроме и до этого никто не спал. Наряды несли обычную службу, а технический состав в течение всего дня уже проводил предполетную подготовку самолетов.

От получения сигнала до вылета отводится, по нормативу, два часа. Это знают все, кто имеет хоть какое-то отношение к авиачасти: офицеры и солдаты, вольнонаемные и, вообще, все обитатели военного городка. Мобильность в армии считается главным показателем боевой выучки, а в авиации к этому всегда отношение было особое. Может быть потому, что здесь от работы каждого зависит не только боеспособность части, но и жизнь тех, кто поднимает реактивные машины в небо и уходит на задание. И при выполнении плановых полетов, и во время учений, действия экипажей, специалистов, техников, обслуживающего персонала детально расписаны и досконально отработаны.

Точно в заданное время тяжелые бомбардировщики выруливают на старт и один за другим, с интервалом в тридцать секунд, срываются с места.
Скорость сто восемьдесят, двести, двести двадцать, двести сорок! Взлет! Высота пятьдесят метров, сто, сто пятьдесят, убрать шасси!
После исходного пункта маршрута перестроение в воздухе: по три самолета в отряде, командирский экипаж впереди и в центре. Курс на Сахалин. Полетное время тридцать минут. Для дальней авиации, где продолжительность маршрута редко бывает меньше пяти-шести часов, это быстротечный перелет: едва набрали высоту, а впереди и внизу уже появились огни приближения и посадочная полоса. Но для экипажа каждый вылет, независимо от продолжительности полета, ответственное испытание, требующее точного выполнения всех инструкций. Нервная и физическая нагрузка на пределе: взлет и посадка, эти главные составляющие летной работы, не прощают расхлябанности и ошибок.

Когда все самолеты полка совершили посадку на аэродроме подскока, а техники приступили к их дозаправке, подполковник Колыванов собрал под крылом своего аэроплана командиров и штурманов для инструктажа:
- Товарищи, ещё раз напоминаю, очень важно не уклоняться от маршрута и, тем более, не потерять ориентировку. В первую очередь, обращаюсь к штурманам. Надо экономить горючее, с прямой выйти на корабли авианосной группы, обнаружить их, как можно раньше. Только при этом условии мы выполним задание и благополучно вернемся на аэродром. Всё должно быть подчинено одной цели: найти и уничтожить авианосец противника.

Летчикам всё предельно ясно. За несколько минут до взлета они мысленно уже там, на маршруте. Последняя перед полетом затяжка сигареты, последняя шутка – и по машинам. Привычные команды радиообмена:
- Впереди свободно! Слева, справа свободно! Сзади свободно!
- Экипаж, выруливаю на предварительный!
- Я, семьсот третий, на исполнительном старте, разрешите взлет!
- Семьсот третий, взлет разрешаю!
- Экипаж, взлетаю! Отсчет!

Глухая ночь. Повисли над океаном три десятка бомбардировщиков. Вверху, в черном бархатном небе, яркие звезды, внизу – плотные, невидимые облака. В кабинах темно, мерцают зеленым фосфором приборы, монотонно гудят двигатели. Полет не ощущается, время, будто остановилось, и движется c мерным тиканьем только секундная стрелка бортовых часов.

- Штурман, далеко ещё до цели?
- Какая, командир, может быть цель? Мы в полете всего час пятьдесят минут. По расчетам ещё семьдесят шесть минут полета.
- Почему так долго?
- Так у нас путевая скорость меньше шестисот километров. Ветер встречный, струйное течение двести семь километров в час. Давай, командир, доверни влево два градуса и переключись на автопилот. Теперь до самой цели по прямой.
- Понял, влево два! Доворачиваю!

И опять молчание в кабине; периодически только стрелок и радист докладывают командиру о воздушной обстановке в задней полусфере. Проходит полчаса, час и, наконец, ликующий доклад штурмана:
- Командир, вижу цель, удаление сто тридцать один километр! Держать курс сорок шесть градусов, выполняю прицеливание! Захват цели есть! Ракеты левая, правая, пуск!
- Штурман, бомбим с эшелона, снижаться на предельно малую высоту не будем! Пережог горючего большой!
- Понял, командир, беру управление на себя! Оператор, что-то засветки пропадают с экрана! Отрегулируй локатор! Вот так, Открыть бомболюк! Сброс! Командир, разворот вправо, курс двести двадцать два градуса! Идем домой!

Вслед за командиром полка все экипажи заучено и четко выполняют тактические пуски, условное бомбометание и разворот на обратный курс. Самая ответственная часть задания выполнена. Теперь хватило бы только топлива, да попутный ветерок не поменял бы направления. Ещё два часа полета над океаном; светлеет небо, гаснут звезды, первые лучи солнца озаряют белоснежную и бескрайнюю облачную равнину. А на локаторе уже видна береговая черта и характерные засветки аэродрома.

Первым приземлился бомбардировщик командира полка. За подполковником прислали «Волгу» и он, не теряя ни минуты, отправился на командный пункт. Там ждал его генерал:
- Николай Дмитриевич, садись рядом, бери микрофон, передаю тебе руководство полетами. Принимай своих ребят, им будет приятно тебя услышать. Вторая эскадрилья заходит на посадку.
Командир дивизии непривычно возбужден, ему хочется поговорить с Колывановым, расспросить, как прошел полет, поделиться хорошими новостями. Но он сдерживает себя, чтобы не мешать руководителю полетов и не нарушать неписанное правило авиации: полеты не окончены, пока последний приземлившийся аэроплан не станет на стоянку и не выключит двигатели,

- Ну, вот и всё, товарищ генерал. – Колыванов, не вставая с кресла, потянулся, так, что хрустнули косточки, как-то устало и даже виновато улыбнулся. – Как говорится, задание выполнено.
- Поздравляю, товарищ полковник! Я уже доложил наверх. И моряки тоже оценили вашу работу на «отлично»! Командующий доволен, приказал немедленно присвоить тебе полковника. Дома вам уже обед праздничный готовят, я распорядился. А ты чего такой мрачный? Радоваться надо, что так всё гладко прошло!

- Да я, товарищ генерал, радуюсь. Никак вот пока в себя не приду. Сами знаете, как переживать за все экипажи приходится. Ребята молодцы, не подвели, никаких ошибок! Отработали неплохо. А удовлетворения нет. Как ни крути, а вводим мы в заблуждение наше командование. Найти –то авианосец мы нашли. Даже цель уничтожили, смешно сказать, без бомб и ракет! Рисковали и людьми, и техникой, а ради чего? Чтобы отрапортовать? Ох, и намылят нам шею, если дознаются там, наверху!

- Ну, Николай Дмитриевич, это ты брось! Мы с тобой не первый год служим, я всегда считал тебя образцовым командиром. И полк твой лучший в дивизии. А вот рассуждаешь по детски. Было приказано: найти, встретить и провести учебную атаку на авианосец. И мы эту задачу решили. А что касается уничтожения … Учение проходит только в максимальном приближении к боевой обстановке. А бой - это совсем другое… Вспомни академию, тактику дальней авиации, занятия по боевому применению. На авианосце пол сотни палубных истребителей с ракетами, противовоздушная артиллерия и больше десятка кораблей сопровождения! По военной науке, для эффективного поражения авианосной группы требуется девяносто бомбардировщиков нашего типа. Три полка, а это вся наша дивизия, пойдут на смерть, можно сказать. О каком возвращении домой может идти речь? Думать придется тогда только о том, как не допустить авианосец к нашим берегам, не дать его истребителям нанести атомный удар. А для этого надо встретить авианосец там, где ты со своими ребятами был сегодня. Был и доказал, что задача эта выполнима. А, кроме того, твои бомбардировщики - носители ядерного оружия. А ты знаешь, какой мощности изделие тебе подвесят в бомболюк? Я, генерал, и то этого не знаю. И что будет после сброса бомбы, ни я, и никто другой тебе сказать не сможет. Только в одном уверен твердо – я сам поведу дивизию, и мы с тобой долг свой выполним. Так что прекращай хандрить и давай мне список офицеров для награждения. Они этого заслужили.