Неожиданная откровенность

Из цикла рассказов „Менталитет». Неожиданная откровенность.
Я стоял, облокотившись на перила моста через Майн, и с интересом наблюдал за длинными самоходными баржами, которые на полном ходу, c цирковой виртуозностью, расходились на узком фарватере Майна. Утки и другое птичье население расскачивались на волнах и спокойно занимались поиском пропитания. Они не обращали никакого внимания на уже надоевшие им постоянные маневры речников.
Внезапно, как это часто бывает во Франкфурте, небо потемнело, налилось свинцовой тяжестью. Поднявшийся ветерок начал нашёптывать листвой курчавых платанов о приближающейся грозе. Опасаясь попасть под дождь, я зашёл в кафе. Под широкой маркизой, которая накрывала собой почти половину пешеходной дорожкии, я увидел сидящего за столиком пожилого человека. Прижмурив глаза от удовольствия, он курил толстую коричневую сигару. Расценив это, как дозволенное место для курения (да, ничего не скажешь, обложили нас, курящих) я попросил разрешения и расположился рядом с ним. Уютно устроившись в кресле, я неторопливо наслаждался горячим кофе, слегка разбавляя его затяжками сигареты. Прохожие торопливо пытались успеть до дождя проскочить по своим делам. Уже и зонтики подготовили, а он, по моему, передумал поливать город, и его тучи начали перемещаться в другой район. Наверное, в небесной диспетчерской решили, что там он более необходим. Конечно, сверху всегда виднее.
И тут я обратил внимание ещё на одного пожилого человека, который стоял на улице возле урны и ковырял в ней палкой. Таких бедолаг можно встретить в любом городе и в любой стране. Меня заинтересовала его внешность и сосредоточенный взгляд из-под косматых бровей, с которым он так упорно что-то искал в мусоре. Это был худощавый, невысокого роста старик, богемной внешности, на вид лет 80. Одет он был в аккуратный, но давно уже вышедший из моды костюм. На рубашке, под воротом, за которым пряталась морщинистая шея, красовалась вытертая шершавым подбородком и, давно потерявшая свой цвет, бабочка в белый горошек. Голову прикрывал синий берет, который в своё время пользовался большим спросом у французких партизан «маки». На затылок и на изношенный воротник костюма из-под берета ниспадали длинные пряди седых волос. Весь его вид вызывал не то что жалость, а, как бы, напоминание о том, что нас ждёт в дальнейшем.
Зато на его безымянном пальце игриво поблескивал на солнце старинный перстень. А в руке у него была красивая, инкрустированная, ручной работы палка. На её загнутом конце красовалась искусно вырезанная голова какого-то чудища. Его фантастическое тело удобно укладывалось в руке старика. Вдоль всей палки были начертаны какие-то готические буквы, напоминающие древний родовой знак. Палка была явно выполнена на заказ. Чувствовалась рука хорошего мастера.
По-видимому, старик нашёл то, что его явно заинтересовало. Он застыл на мгновенье и стал похож на старую ворону, сидящую на сухой ветке. Затем, он как бы очнулся – что-то его в глубине урны очень заинтересовало. Движения палки ускорились. Он уже начал тянуться рукой к своей находке, но тут подъехал новенький автомобиль «Пежо» последней модели. Из неё вышла красивая женщина средних лет, скорее всего дочь. Она подошла к старику и что-то сказала ему. Затем, не обращая внимания на его сопротивление, взяла под руку, заботливо поправила съехавший набок берет, застегнула пуговицы на пальто. Затем улыбнулась, как бы извиняясь за случайный конфуз и что-то тихо и ласково приговаривая, погладила его по плечу, и медленно повела к машине.
Мой сосед тоже наблюдал за этой сценой и слегка осуждающе покачивал головой:
- Это мой ровесник, - произнёс он неожиданно низким басом. - Когда-то в молодости мы с ним даже были дружны.
- А теперь? Что-то не поделили?
- Теперь, - хмыкнул сосед, - он уже много лет меня даже не узнаёт.
- Видно, на старости лет ему тяжело сводить концы с концами, - сказал я, кивая на урну, -неудачно сложилась жизнь. Ясное море, его обнадёживающая лошадка сбросила седока в пути и, вдобавок, явно опаздывает к финишу.
- Чепуха, извините, - возразил сосед. - Он сам создал себе иммидж человека, у которого укоренилась привычка спать не раздеваясь. Все эти ковыряния в урнах – это явление возрастное, старческое. У него есть приличное состояние и рента – дай Бог каждому. Жизнь показывает, что изменить таких людей невозможно, пока сами не одумаются. Они должны понять, что они делают, а не ждать удара от жизни по темечку. Но, мне кажется, что его почтенный возраст уже не даёт на это никаких надежд
- Очень оригинально – богатый-нищий. А в дом для стариков его не пытались определить? – робко спросил я.
- Туда идти он категорически отказывается. Обычно за ним кто-нибудь присматривает, но он упорно отказывается от чьей-либо помощи, считая, что сам способен за собой ухаживать. Часто уходит из дому. Говорит, что его срочно вызвали на работу. Иногда выдумывает другой повод, лишь бы вырваться из дома. Для дочери главное во время его разыскать.
- Старость – не радость, - произнёс я только для того, чтобы поддержать разговор.
Мой сосед удивлённо посмотрел на меня:
- Причём здесь старость? Как видите, я тоже не молод. Иногда я задаю себе вопрос, стар ли я и какую вижу в этом, как Вы говорите, «не радость»? При этом даже пытаюсь анализировать свои ощущения.
- Да, - вставил я, - ситуация не из приятных.
И тут мой сосед, видно давно соскучившись по собеседнику, а может быть, скорее всего, по слушателю, взбодрился:
- Это можно расценить по-разному. Тело мое иногда мне подсказывает: да, ты уже старик и мало что можешь. Хотя иногда мне кажется, что при большом желании, я ещё способен на многое. Стоит только захотеть. А вот желания души идут в полную противоположность. Она уже не испытывает особого рвения к мнимым подвигам моего тела и упрямо сопротивляется. Она как бы пытается меня убедить в том, что при случае я даже не захочу наказать обидчика, как это было раньше. Теперь внутри меня, с большим опозданием, поселился здравый смысл. И я заметил, что он стал побеждать мои временные эмоции.
- По-моему, это нормально. Не будете же Вы каждому негодяю доказывать свою правоту или обучать его хорошим манерам. На такие подвиги жизни не хватит.
- Вот тут Вы не правы, - загорелся он, - настоящий мужчина должен быть всегда готов защитить свою честь и честь своей семьи. А вот я, что-то с возрастом, начинаю хандрить. Иногда даже возникает такой нездоровый вопрос: а что ещё есть нового в этом мире?

«Нарвался, - подумал я и собрал в кулак всё своё терпение, чтобы вежливо выслушать до конца его тираду, - сам же и виноват, теперь ложкой хлебай». Я вежливо смотрел ему в глаза, и «считал в небе гусей». Потом, как-то незаметно, до меня начали доходить его слова, и я неожиданно заинтересовался его рассказом.

- … Для меня уже наступил неприятный период жизни, когда с женщинами можно только дружить, – он наклонился ко мне и заговорщицки проговорил, как большую тайну, - но, верите, всё равно тянет на бесперспективное кокетство. На самом деле, мне уже пора сидеть в кресле под кустом, с минимальным окружением. Годы, знаете ли, требуют уже совсем другого.

- Иногда, вдруг, неожиданно, как подвалившее счастье, - начала доходить до меня его речь, - открываешь для себя удивительные вещи. Например: рядом с тобой идёт по жизни красивая женщина. Друзья тебе завидуют, а ты не испытываешь к ней какого-то особого рвения и желания. Даже наоборот - что-то отталкивает. Все удивляются: ну что тебе ещё надо? Чего ты ещё хочешь? Красивая, самостоятельная, умная! Посмотрел бы на себя в зеркало!

Подхожу и смотрю. Брр! Так и хочется ... . От такого зрелища настроение становится ужасным. Такое впечатление, что тебя вчера намотали на швабру вместо тряпки и мыли в парадной лестницу. Иногда ты себя даже не узнаёшь. Из зеркала на тебя смотрит какой-то тип с отвисшим брюшком. Кажется, что голова стала на несколько размеров больше, иначе чем можно объяснить то, что кучки волос расположились на ней, как Полинезийские острова в Индийском океане. Волосиков явно недостаточно, и на голове начали ярко прсматриваться голые места. Полусогнутые в коленях ноги уменьшили мой рост. А о бывшем достоинстве – он обречённо махнул рукой, - даже не хочется упоминать.

Проходят годы. Ты продолжаешь жить с этой женщиной – то ли по инерции, то ли ради детей, а может, просто, от того, что уже лень суетиться и не хочется резко менять свою жизнь.
- Какие проблемы? Чего проще? - вставил я. - Надо резко свернуть в сторону и ехай себе дальше. Старайтесь поменьше смотреть назад. Вперёд и только вперёд!
- В таком, возрасте, молодой человек, - улыбнулся собеседник, - резкие повороты, знаете ли, уже опасны. Да и перед знакомыми стыдно. А вот оглядываться назад – иногда даже очень полезно. Мы, пожилые, часто испытываем гордость за многие поступки, которые произошли с нами когда-то. А за некоторые бывает так стыдно, что тоже не помешает помнить. И вот теперь - говённая, повседневная обыденность постепенно сворачивает тебя в рогалик как улитку. Поневоле замыкаешься, становишься никому не нужным - ни жене, ни друзьям, ни даже самому себе. Как раз впору обратиться к психоаналитику, а там уже и кабинетик психиатра совсем рядышком.

И вдруг, в какой-то обычный день, - продолжал он, - идёшь по улице или сидишь где-нибудь в кафе, баре, в парке на скамейке – неважно где. Внезапно тебя, как током, что-то прошибает по всему организму, по всему измученному этой падлючей ежедневностью телу. Оглянулся – да вроде ничего нигде не видно. Ну сидит рядом, или прошла мимо какая-то женщина. Ничего в ней нет особенного. Но ты своим внутренним чутьём улавливаешь, как от неё исходит что-то невидимое, что-то потрясающее! У тебя открывается какое-то внутреннее зрение, о существовании которого ты до этого момента даже и не догадывался! С помощью этого скрытого резерва открываешь для себя ту красоту, о которой ты так подспудно мечтал всю свою жизнь. А может быть тебе Господь и дал жизнь только ради этой встречи! Ты начинаешь внутренне ощущать, как твои годы бешенно вращаются в обратном направлении. Старый, измученный тяжёлой работой, алкоголем и табаком организм начинает восстанавливаться. Потухшие от ежедневной монотонности глаза начинают блестеть. Ноги наливаются мускулатурой. Брюхо втянулось и превратилось в красивый пресс и тебе уже не надо теперь сидя на стуле, раздвигать ноги. Можно даже сесть, забросив ногу за ногу! Отвисшая грудь поднимается, обмякшие мускулы твердеют. Уже не хочется сидеть, хочется прыгать бегать. Но что-то мешает. Оказывается, в промежности очнулся от умиротворённого покоя один из бывших главных членов твоего тела. Привычно подходишь к зеркалу, чтобы посмотреть отражение и убедиться – ОН это, или тебе это только кажется? Чудо! Оказывается, ты и без зеркала его прекрасно видишь. Ты чувствуешь, что тебе совсем не хотелось бы возвращаться в свою молодость, хотя она была у тебя бурной и прекрасной, и ты достиг исполнения почти всех своих желаний. Вот что может сотворить с человеком женщина!

На последних словах он начал даже приподниматься в кресле. Я с удивлением смотрел на него, пораженный его неожиданным перевоплощением.

- Знаете ли, молодой человек, - продолжал сосед, - в жизни есть такой момент, который называется просто и легко — Любовь. Она, как мне кажется, главенствует во всём. Это Божье понятие, и когда люди живут без любви, то мне их искренне жаль, потому что, наверное, кто-то кого-то обманывает. В этих отношениях нужно быть предельно честным и чистым. Если двое любят друг друга, то ничто не должно им мешать. Да, такие, вот брат, дела ... - закончил он свою неожиданную исповедь и начал яростно раскуривать потухшую сигару, обволакиваясь густым ароматным, табачным дымом и прячась в нём, как в густом предрассветнем тумане.
Я только успел подумать о том, что неожиданно для себя прослушал поучительную историю о любви, и уже готов был поблагодарить соседа и откланяться. Но он оторвался от раскуривания трубки и неожиданно продолжил дальше:

- Недавно встретил на улице соседскую дочку, с которой мы изредка пересекаемся на утренних пробежках в парке. Правда, бегает она, а я только хожу, но искренне завидую тем кто бегает, извините за отступление Так вот она, невинно опустив свои глазища, с прямотой юной красавицы, которая уверена, что с ней ничего подобного не произойдёт НИКОГДА, спросила меня:
- Какие Вы испытываете ощущения, будучи в почтённом возрасте? Вам не страшно быть стариком?

Не ожидая такого прямолинейного залпа, я даже растерялся и не сразу сообразил, что ей ответить. Молодость сама по себе эгоистична и самонадеяна. Они живут без тревоги. А чего переживать? Мир принадежт молодым. Да разве может себя представить юная нимфетка пожилой тёткой в стоптанных туфлях (ничего, зато удобно, а сэкономленное пойдёт деткам, им нужнее), озабоченной семейными неурядицами, с окривевшыми толстыми ногами, сквозь кожу которых пробивается синюшность вен? Заметив моё состояние, она смутилась. Но я ответил ей со лживой бодростью старой и избитой фразой:
- Ну, знаете ли, в каждом возрасте есть своя прелесть.
Но потом, после длительных размышлений, я развил в себе эту тему и пришёл к выводу: старость - это такой же Божий дар, как и детство, и молодость и зрелость. Одно не заменяет другого, но обязательно дополняет! Пожилой человек живёт полноценной и осмысленной жизнью. Но для молодежи он – глубокий старик. Ну как же! Он не смеётся над шутками молодых и не танцует под их музыку, которую они считают самой модной. Отказаться от своих шуток и танцев - для молодых, почти, невозможно! Иной способ жизни им, пока что, недоступен. Тот, кто не разделяет их взгляда на жизнь, для них – глубокий старик. Но разве можно осуждать пожилого человека только за то, что он не танцует под их музыку и не смеётся над их «хохмочками»?
Чтобы разобраться в перипетиях свежих политических событий, у пожилого человека достаточно ума. Но вот беда! Не хватает желания этим заниматься. И времени не хватает, так как есть дела поважнее. Одну из многих своих мыслей блаженный Августина произнёс так: «Для града земного человек омертвел. Для Града Небесного он созревает».
Или вот ещё пример: писатель писал много и продуктивно. И вдруг замолк. Читатели, почувствовавшие вкус, требует продолжения банкета, а он молчит. Композитор, находясь на вершине славы и признания, вдруг перестает сочинять музыку и недовольно морщится, когда слышит воссторги о его таланте. Подобных случаев в истории сколько угодно. К примеру: один американский писатель, извините, запамятовал его имя, сказал, что пятьдесят лет ему понадобилось, чтобы понять, что у него нет писательского таланта. К сожалению, добавляет он, я уже был известным писателем.
Значит ли это, что талант иссякал, то есть исчезал? Иногда – да, но иногда и нет. Иногда человек перерастал ту стадию творческой деятельности, которую распознали и полюбили в нём читатели и слушатели. Он переходил на высшую степень, которую ни понять, ни полюбить большинству людей ещё не удавалось.
Иногда мне кажется, что теперь я достиг того, чего я всегда хотел. Нет, речь не о моем теле, не о моей внешности! Как раз она и не вызывает у меня раздражение. Иногда я просто ненавижу того, кто гримасничает мне из зеркала, - но теперь, в моём возрасте, это меня уже не трогает. Теперь я почувствоовал, что достиг свободы! Я испытываю гордость за то, что никогда бы не согласился обменять моих друзей, мою замечательную жизнь, мою горячо любимую семью на меньшее количество седых волос и на плоский, подтянутый живот.
По мере моего старения, я начал быть к себе добрее, менее придирчив. Я стал себе другом. Я не терзаю себя за лишний кусок мяса, который съел с большим аппетитом, и не устраиваю себе разгрузочные дни. Не укоряю себя за беспорядок на рабочем столе и за то, что забыл или оставил неубранную постель. За то, что побаловал себя какой-то безделушкой, в которой я абсолютно не нуждаюсь. Своим возрастом я уже заслужил право на небрежность. Всё меньше остаётся мгновений, которые восторгают меня по настоящему, но эти мгновенния ценные. Это всё равно, что найти алмаз среди мишуры.
Иллюзии постепенно уходят. Ну и пусть, пропади они пропадом! Главное, чтобы не сразу, а постепенно. Сразу от всех иллюзий освободиться нельзя. Или можно, но очень опасно. Господь обещал евреям прогнать всех врагов от Обетованной земли, но не сразу, а постепенно. Почему постепенно? Чтоб не умножились дикие звери на опустошенных землях. Дикие и умные звери. Они сожрут человека. Так вот! Избавь слабого человека от всех иллюзий одним махом, он и веру потеряет. А вера его на добрую половину состоит из иллюзий.
За свою жизнь я был не раз свидетелем того, как многие мои родственники и друзья слишком рано покинули этот мир, даже не испытав великую свободу, которую дарует нам старость. Кому какое дело, если я сижу за компъютером до четырех часов утра, а затем сплю до полудня? Я сам себе играю на музыкальных инструментах, не боясь сфальшивить. А даже если фальшивлю, то очень редко. Слушаю записи мелодий и песен тех годов, куда уносят меня мои воспоминания, и перед закрытыми глазами мелькают лица друзьей и родных, давно уже пребывающих в другом мире. Иногда, на концертах, или просто на улице, услышав любимую музыку, катарсис сжимает тисками мою душу и вышибает из неё слезу. Ну и что? Я плачу, не стесняясь своих слёз. Я даже чувствую после этого какое-то облегчение, выход накопившхся эмоций.

Теперь я могу свободно гулять по городу в шортах, которые не скрывают моё несовершенство. Я не обращаю внимания на критические взгляды со стороны юных монстров. Наоборот, я ощущаю своё превосходство над ними. Они ещё не верят в то, что тоже состарятся и станут такими же. Разве может представить себя молоденький атлет пузатым пивным алканом с потухшыми глазами? Каждый день он будет заставлять себя ходить на проклятую работу, где над ним измывается скотина-шеф. А вечером возвращаться в постылые четыре стенки, где его поджидает сварливая жена и двадцатилетний полупридурок сынок, с осоловевшыми от «косячка» глазами, глядящий на папашку как на природное недоразумене. Правильно делают! Разве такое может с ними случиться? Да, если это и будет, то когда ещё? До этого надо ещё дожить! Молодость вечна и мир принадлежит молодым!

Иногда я бываю забывчивым. Впрочем, не всё в жизни так уже и достойно запоминания. К старости зрение очищается от всякой шелухи. А вот о важном я всегда, если надо, вспомню.

Мои прожитые годы много раз рвали мои нервы и испытывали моё сердце на прочность. И сейчас, когда оно начинает стучать, сбиваясь с жизненного ритма, я не восспринимаю это, как какую-то трагедию. Это всё издержки моей бурной, настоящей жизни. Да и как оно может уцелеть, если я не раз терял дорогого мне человека, или на моих глазах страдал ребёнок, или даже когда болеет любимое животное? Зато наши изношенные сердца дают нам колоссальный жизненный опыт! Именно они и являются источником нашей духовной силы, источником нашего понимания и нашего сострадания. Сердце без шрамов, остаётся стерильным и чистым. Оно холодное и никогда не познает по настоящему радости любви и тяжести её мук. Это сердце эгоиста!

Иногда, я испытываю такое состояние - вроде и ничего не делал целый день, а чувствую себя усталым. Тепеь я знаю, что этого бояться не надо. Ну устал, ну исчерпался, ну выработался. Что же тут такого? В одной шахте уголь выработали – другую роют. В одном месторождении запасы нефти истощились – другие скважины бурить пора. Не заливать же пустую скважину слезами от тоски, что нефть в ней кончилась. Другую жизнь мне никто не даст, поэтому, надо достойно доживать ту, которая есть.

Господь благословил меня, позволив дожить до седых волос. Вся моя удачная, порой не совсем, жизнь, отпечаталась глубокими бороздами на моем лице. Ведь сколько же людей не успели посмеяться вдоволь, сколько умерло раньше, чем покрылись инеем их волосы? Даже слёзы, которые они должны были выплакать здесь, на земле, они унесли с собой нерастраченными. Теперь меня меньше заботит то, что другие думают обо мне. Я больше не сомневаюсь в себе. Я даже заработал право ошибаться.

Итак, в ответ на вопрос, теперь я могу смело сказать: мне нравится быть стариком. Старость освободила меня. Мне нравится тот человек, которым я стал. Я не буду жить вечно, но, пока я здесь, я не стану терять времени на переживания по поводу того, что могло бы случиться, но не случилось, я не стану переживать по поводу того, что может еще случиться. Наоборот, я с замиранием сердца буду ждать следующий день, каким бы он ни был. И я буду пить пиво и даже более крепкие напитки каждый Божий день, и никогда не оставлю себя без сигары. Я заслужил это право, чёрт побери!

Старик замолчал. Я тоже молча смотрел на драчливых голубей, которые от своей жадности готовы были за крошку хлеба выдолбить друг у друга мозги. Повидимому, философский вопрос о предстоящей старости их совсем не волновал.

Да и людей волнует только тех, к кому она подкрадывается тихо и незаметно, как ночной вор.

С. Горбовец. 25.09. 2011.г. Франкфурт Майн.