Попрошайка ...

…Слышала за спиной недовольный шепоток, повторявшийся всё настойчивее и недовольнее: Попрошайка, побирушка, старуха надоедливая…

Не обижалась: всё правда! Ничего не сохранила для себя, отдала беззаботно когда-то, кажется, не так уж и давно. Разбрасывала неосмотрительно золото под ноги, угощала всех без разбору ягодами сладкими, антоновскими яблоками с мякотью прозрачной, тугими шляпками лесных грибов. Наряжалась в шали узорчатые, жёлто-красные, с изумрудными прожилками-строчками, с оторочкою из прощальных пёрышек улетающих птиц. Шалая радость в воздухе: много всего, не избудется, угощайтесь на здоровье!
Избылось… Наряды цветастые полиняли, лохмотьями висят, рваные края цепляются за серые репьи, царапаются. Шали да палантины рассыпались трухою, гниют по канавам да обочинам, собираются в изгибах дорожек, под скамейками, пока не выметет их сонный с утра, хмурый дворник.
И запах… Видит как морщатся носики брезгливо, хмурятся брови: сладким разложением несёт теперь от неё, словно истлевает заживо. Слёзы непрошенные частыми гостями, дождиками заунывными льются, протяжные песни шелестящие шепчут, по жестяным карнизам стучат-постукивают. Тоску-грусть навевают.
Никому не в радость постЫлая старческая немощь. Взяли щедрые подарёнки да и отвернулись. Окошки плотно закрыты, шторками занавешены. Там, за стёклами, свет и тепло. Но не пускают, сколько ни стучись холодными мокрыми ветвями. Вроде как предупреждают, что милостыньку не подают бродяжкам да попрошайкам, сами виноваты, нечего было без запасов оставаться!
И ветер, дружок давнишний, приятель в забавах затейливых, заигрался, видно не на шутку – холодными струями стегает пребольно, забыл про ласку прежнюю. До самых косточек, до самой последней жилочки изстудил, заледенил душу.
Она и не заметила, как все попрятались, в норки забрались, в иголках сухих замерли, в листвяных кучах окуклились до следущей весны, до тепла… Семена в земле греются, сладостью наполнены новых росточков будущих, поля черны, вязкая земля чавкает под ногами, затягивает внутрь неудержимо. Слёзы холодные иногда замерзают, в крУпку белую превращаются, на продрогший асфальт падают и не тают. Лежат, покуда северные ветрА не унесут. А куда унесут – не ведомо.
И приметила ещё, что много по улицам стариков да старух появляется, а по весне – всё девушки молоденькие мелькали. А эти, жизнь прожившие, чувствуют будто в ней доброе, привычно-родное, гуляют, зонтиками прикрываются, словно возраст свой прячут. Или к ней на свидание приходят, не забывают. Одиночество скрашивают. Своё?..
Затихает тогда боль-обида, солнышком улыбается несмело, покачивается на паутинках тонких тёплым шариком воспоминание о прошлой щедрости, баюкается, кошкою тёплой мурлыкается. И тихо-тихо в мире становится, словно перед прыжком в неизвестное.
Да только всё реже и реже мгновения благости случаются. И вновь, неупокоенная, бредёт дальше, стучится в домА, просится погреться… За репейные головки хватается, чтобы живой себя почувствовать – рассыпаются кучкою семян сереньких, падают в чёрную мокрую землю, не удержать.
Однажды, в утренней поре, затихнет, исчезнет незаметно, словно и не было никогда. В грязь застывшую гримасами мёрзлыми спрячется или под вечными зелёными ветками хвойными укроется, никто не знает. Каждый уходит как получается…
Небытиё недолгое, пауза исчезновения, она же метаморфоза привычная: проснётся сперва старухой злобною, метелями снежными метаться станет. Долго ей бушевать-бесноваться, пока не соткёт толстое одеяло ватное, тёплое внутри. Согреется, тогда праздники праздновать начнёт, развлечения всякие придумывать. Вновь щедрой станет, когда радость увидит, раздаст всё, до самого донышка!
Только и прозываться по-другому будет, Зимою величаться.
А сейчас она стучится к нам Осенью поздней, назойливой Попрошайкой, Старухой надоедливой. Отдавшей всю себя без остатка. Да она и не жалеет об этом. Всякий возраст удивительную красоту имеет. Она знает, что вернётся вновь с полными пригоршнями радости, монет жёлтых, шалей богато разрисованных, виноградными кистями в мелком влажном инее, дружной семейке бежево-коричневых опят на поваленных стволах.
Всего-то надо – выйти на улицу, раскрыть разноцветный зонтик и улыбнуться! И она улыбнётся в ответ неожиданным тёплым днём или минуткою. И, уходя, будет помнить случайную улыбку…