ОЗЕРО УМАЭНО (Полинезийская новелла)

Давным, давным-давно в большом, самом большом на Земле океане могучее землетрясение создало на глубоком дне огромную гору такой высоты, что её вершина достигла поверхности океана. На вершине горы были два кратера: один – небольшой, но глубокий, с почти отвесными краями, другой – большой, сильно вытянутый и менее глубокий.
И много-много раз восходило и заходило солнце, а на вершине горы, в верхнем слое, прогреваемом и освещаемом солнцем, плодились и размножались кораллы, наращивая высоту и ширину вершины.
И ещё много-много раз всходило и заходило солнце, и наступило время, когда уровень океана стал понижаться, и вершина горы появилась над водной поверхностью.
И ещё много-много раз восходило и заходило солнце, и окаменели мёртвые кораллы на суше, и часть их волны и ветер превратили в мягкий цветной песок. Посреди безмерного океана возник Атолл, с красивой продолговатой лагуной и глубоким озером, заполненным пресной водой от бессчётных тропических ливней. Со стороны океана над озером высилась скала, а широкая перемычка между озером и лагуной лишь немного возвышалась над уровнем воды.
И ещё много-много раз всходило и заходило солнце. К Атоллу прибивало стволы где-то сломанных или вырванных с корнем деревьев, и их семена положили начало возникновению на Атолле густой и разнообразной растительности, вскоре обжитой многочисленными птицами. Изредка со штормами в озеро врывались огромные волны, и вскоре здесь появились необычные рыбы, сумевшие приспособиться к пресной воде.
И ещё много-много раз восходило и заходило солнце, и однажды жестоким штормом в лагуну была выброшена рыбачья лодка с шестью молодыми рыбаками. Они провели на Атолле несколько дней, пока не утих шторм, – питаясь рыбой, бананами и кокосами. Когда улеглись волны, все шестеро сели в лодку и отправились в океан, искать свой родной остров.
И ещё много раз восходило и заходило солнце, пока в лагуне не появились три лодки, в которых сидели шестеро побывавших на Атолле юношей и шесть желтокожих курчавых девушек. Рыбаки выгрузили на берег свой немудрёный скарб и принялись сооружать хижины, ловить рыбу и сбирать плоды.
И ещё много-много раз восходило и заходило солнце. На Атолле уже было несколько десятков островитян, живших своей особой, оторванной от остального мира жизнью. Их молодой вождь обзавёлся большой хижиной, двумя жёнами и многочисленным потомством, проводившим с другими детьми почти всё время на океанском берегу, где они играли в песке и пытались поймать плещущихся у берега рыбёшек. Дети и обнаружили однажды утром, после шторма, несколько тел на прибрежном песке. Из жертв кораблекрушения лишь одна молодая девушка, дочь капитана затонувшего корабля, и ещё двое моряков подавали признаки жизни.
Их перенесли под навес, накормили и напоили водой. Миловидную белокурую девушку вождь забрал в свою хижину и вскоре сделал своей третьей и любимой женой. Через год у неё родился первенец с чёрненькими, как у отца, курчавыми волосами, но с зелёными, как у матери, глазами. Мальчика назвали Иро.
И много раз восходило и заходило солнце, пока у Атолла не появился большой парусный корабль. Он вошёл в бухту, с него спустили шлюпку, в которой находились десять матросов и капитан. Шлюпка причалила к берегу. Один из матросов поговорил с островитянами на их языке. Пришельцы осмотрели остров, поднялись на Большую Скалу и на её склоне, обращённом к морю, воткнули в землю большой шест, к которому была прикреплена цветная тряпка. Туземцам сказали, что шест и тряпку трогать нельзя.
Белокожие люди раздали островитянам много подарков, от топоров и железных ножей до разноцветных украшений, и получили связки бананов и кучу кокосов. Затем они отправились обратно на корабль, и ушли в безбрежную даль.
И ещё много раз восходило и заходило солнце. За это время штормами изорвало в клочья оставленную гостями тряпку. А жизнь островитян продолжалась по давно заведенному порядку. Иро вырос, обзавёлся молодой женой, и вскоре у неё родился первенец, названный Эно, который через полтора десятка лет превратился в симпатичного статного юношу с белой кожей и стройной фигурой, с красивым лицом и зелёными, как у отца, глазами. Он был превосходным пловцом и первым решился прыгнуть в озеро с Большой Скалы. Вскоре вся молодёжь увлеклась этим занятием, проводя на озере целые дни, прыгая, плавая и наблюдая за озёрными рыбами. Именно прыгуны и увидели идущий к Атоллу большой корабль, на котором не было парусов.
Корабль вошёл в лагуну, и шлюпка выгрузила на берег нескольких матросов. Островитяне видели, как стоявшая на палубе огромная птица с длинным носом, к которому был прикреплён крючок, начала переносить на берег ящики. На берегу выросли маленькие дома, в которых поселились некоторые из вновь прибывших.
Вскоре корабль ушёл, а оставшиеся пришельцы продолжили разборку ящиков и начали строительство больших домов. Предложили они участвовать в стройке и нескольким туземцам, давая за работу какие-то бумажки, но за эти бумажки можно было получить у них же разные ранее не виданные на Атолле вещи.
И много раз восходило и заходило солнце, пока вновь не вошёл в лагуну тот же корабль, привезший товары и новых поселенцев. Некоторые из них говорили на местном языке. Как оказалось впоследствии, среди прибывших были губернатор, два учителя, врач, работник почты и полицейский. Они заняли большие дома, а тем временем строители приступили к возведению школы и гостиницы. Решил с ними поработать и Эно. В столовой – потом в ресторане – ему поручили приносить еду посетителям и мыть посуду.
И ещё много раз восходило и заходило солнце. И было построено много больших и малых домов, а вдоль длинного берега лагуны проложили асфальтовую полосу. Эно научился не только разбираться в различных блюдах, считать и писать, но и бойко болтать по-английски.
И однажды островитяне увидели, как в воздухе появилась большая железная птица, спустилась к асфальтовой полосе, пробежала по ней почти до конца, остановилась, и из неё вышло десятка два бледнолицых с сумками и чемоданами в руках. Эно и другой прислуге велели помочь отнести вещи в домики.
С того дня каждую неделю самолёт прилетал на Атолл, привозя новых и увозя старых туристов. И ещё много раз восходило и заходило солнце, и однажды из самолёта вышли два могучих парня с рюкзаками за плечами и с большими широкими досками в руках. Вымыв посуду после обеда, Эно вышел на берег, чтобы немного поплавать в океане, и вдруг увидел этих парней, несущихся на своих досках на гребне приливной волны. Невдалеке от берега парни спрыгнули с досок и вышли из воды. Увидев изумление на лице Эно, один из них протянул свою доску и предложил ему покататься.
Сначала Эно преследовали неудачи, и он очень боялся, что потеряет чужую доску, которую парни называли серфером. Но через пару часов он освоился и научился держать равновесие на небольших прибрежных волнах. На другой день Эно справился и с приливной волной. Неделя промелькнула быстро. Неся к самолёту багаж улетавших туристов, Эно с грустью смотрел на увозимые парнями доски. Неожиданно парни, посмотрев друг на друга, разом положили свои серферы на землю. «Подарок, – сказал один. – Возьми их и научи своих приятелей. Мы ещё прилетим. Посоревнуемся». Они похлопали Эно по плечу и исчезли в самолёте.
С той поры Эно почти всё свободное время проводил в океане. К серферу он не подходил только в дни штормов. Он научил скользить на нём по волнам ещё нескольких ребят из деревни, но мастерство, которого со временем достиг в этом деле Эно, осталось непревзойдённым.
И ещё много раз восходило и заходило солнце. Эно вырос, стал красивым стройным парнем, привлекавшим внимание многих молоденьких туристок. Но он не отвечал им взаимностью.
И вот однажды Эно взял у трапа самолёта небольшой чемоданчик из рук белокурой девушки с густыми, слегка вьющимися волосами ниже плеч и глазами, точно такими же зелёными, как у самого Эно.
Прежде, чем передать Эно чемодан, она поставила его на асфальт и протянула руку: «Ума», – представилась она. Эно неожиданно смутился: впервые прибывший с Большой земли человек здоровался с ним за руку. Удивило его и имя, уж очень похожее на его собственное. «Эно»,– буркнул он, подхватив чемодан. Однако главное, на что Эно обратил внимание, была доска для серфинга, которую девушка, не отпуская, держала в левой руке.
Когда на следующий день после завтрака Эно с серфером вышел на берег, девушка была уже там. Пожалуй, серфером она владела не хуже Эно. Его самолюбие взыграло, и он продемонстрировал Уме все свои лучшие трюки. Они произвели на Уму должное впечатление.
– Вы здорово катаетесь, – сказала она, когда Эно вышел на берег.
– Да и вы тоже, – ответил Эно любезностью на любезность.
– А без доски вы решаетесь плавать в океане? – спросила Ума.
– А вы?
Ума встала, оставив доску, и вошла в воду. Эно направился за ней.
Метрах в трёхстах от берега Ума оглянулась и перевернулась на спину.
– Я думала, вы остались на берегу. И часто вы так далеко заплываете?
– Нет, – усмехнувшись про себя, ответил Эно. – Я обычно вокруг острова плаваю.
– Вокруг острова? – недоверчиво произнесла Ума.
– Да. Хотите, я вам весь остров из океана покажу?
На лице Умы отобразилось сомнение: всё же остров великоват.
– Не обязательно вокруг всего, – смилостивился Эно. – Давайте до Большой Скалы, а там я вам наше озеро покажу.
До Большой Скалы было всего с полкилометра. Когда они вышли из воды и поднялись на Большую Скалу, Ума замерла в восторге от открывшегося во все стороны вида океана и Атолла. Эно повёл её вокруг Скалы на площадку, с которой островитяне прыгали в озеро.
– Хотите познакомиться с нашим озером? – спросил Эно и, сильно оттолкнувшись, птицей взмыл со скалы.
Когда он вынырнул и поднял вверх голову, то обнаружил Уму, стоящую на краю Скалы в нерешительности.
– Прыгайте, – сказал Эно. – Я вас тут выловлю. Не бойтесь, здесь везде глубоко.
– Ну, если везде... придётся прыгать, – и она шагнула вперёд.
Вылавливать Уму не пришлось. Через мгновенье она, как пробка, выскочила на поверхность.
– Давайте я вас с нашими рыбами познакомлю, – предложил Эно и тихо поплыл к противоположному низкому берегу. Метров за десять до него Эно оглянулся, посмотрел на Уму и приложил палец к губам. Затем нырнул. Ума нырнула вслед за ним. Некоторое время им ничего не было видно, но вдруг показался плотный клин из сотни плывущих в едином строю крупных рыб. Косяк то замирал на месте, то ускорялся, то дружно, как по команде, изменял скорость и направление. Казалось, стая даёт перед этими двумя зрителями концертное представление. Потом косяк резко двинулся в глубину и исчез.
– Вот это, да! – воскликнула Ума, вынырнув с Эно на поверхность.
– Днём не так интересно, – сказал Эно. – Вот вечером, при луне, это здорово! Я уже давно знаком с этой стаей и, мне кажется, они тоже узнают меня и не уплывают, как от других.
Они вышли из воды и направились к ресторану.
И быстро-быстро промелькнула неделя. А утром прилетал самолёт. Ума позавтракала и ушла из ресторана, а Эно остался убирать и мыть посуду. Проворно справившись со всеми делами, он направился к домику, где жила Ума. Но девушки там не было. Не было даже следов её пребывания. Эно направился к взлётной полосе, ещё издали увидев, как из самолёта выходят последние прибывшие и входят убывающие. Ни среди первых, ни среди вторых Эно Умы не обнаружил. В растерянности он взял чемодан одного из прибывших и направился обратно к туристским домикам. «Даже не попрощалась», – подумал с укором Эно. Отнеся чемодан, он вернулся к берегу океана и глядел с тоской и недоумением на удаляющийся от Атолла самолёт.
Поздним вечером Эно отправился к озеру. Сидя на низком берегу напротив Большой Скалы, он пристально смотрел на мерцающую воду, пытаясь отыскать свою любимую рыбью стаю. На небе взошла луна, но дальняя часть озера под Скалой оставалась чёрной. Лишь часть площадки на Скале и ближний к Эно край озера осветились призрачным светом. Внезапно в глубине освещённого участка мелькнули очертания рыбьей стаи. Эно встал и подошёл к воде, пристально всматриваясь в глубину, но стая исчезла. Эно поднял голову. На краю площадки Большой скалы вдруг возникла знакомая девичья фигура. «Ума!», – крикнул во весь голос Эно. Девушка подняла руки и прыгнула в воду. Эно напряг зрение, пытаясь разглядеть в густой тьме голову на поверхности озера. Но ничего не было видно. Эно вошёл в воду и поплыл к Скале. Приблизившись к ней, он огляделся и вновь крикнул: «Ума!». Ни звука в ответ. Эно нырнул и поплыл под водой к освещённому берегу, обшаривая взглядом окружающее подводное пространство.
Неожиданно впереди вновь мелькнула огромная тень приближающегося косяка. Эно поднял голову из воды, набрал полную грудь воздуха и нырнул навстречу рыбьей стае. Она медленно приближалась. Впереди плыла рыбина с чуть золотистой чешуёй и огромными глазами. Почти у самого лица Эно она резко повернула и ушла влево, набирая глубину. Эно устремился за ней. Через несколько мгновений рыба замедлила ход. Лёгким движением Эно погладил мерцающую её бархатистую чешую. Рыба почти остановилась, и глаза Эно встретились с взглядом огромных зелёных глаз, излучавших ослепительный, неземной свет. Этот свет непрерывно нарастал и достиг необычайной насыщенности и силы. Он вспыхнул в мозгу Эно, а затем внезапно погас, и настала тьма.

Тело Эно нашли на берегу озера ранним утром. Он был совсем не похож на обычных утопленников. Вряд ли где-нибудь ещё видели столь красивого утопленника, со счастливой улыбкой на прекрасном, почти живом лице. Его похоронили на берегу, напротив Большой Скалы. И островитяне, ещё помнящие живого Эно, говорят, что каждый лунный вечер косяк рыб подплывает к берегу и несколько минут недвижно стоит на небольшой глубине, освещаемый бесстрастными жёлто-золотистыми лучами, а вожак стаи – самая большая, с золотистой чешуёй рыба, подплывает к берегу совсем близко, на несколько минут покидая своё место во главе косяка.

И много раз с того времени восходило и заходило солнце над озером, навсегда получившим звучное имя – Умаэно.