КРАСКИ СЕНТЯБРЯ

У меня сегодня праздник. Я увидела, какой наш мир красочный, разноцветный. Это потому, что он светлый, иначе быть не может. Ведь ты только тогда видишь все оттенки цветов, когда они озарены лучами настоящего светила. Или это само солнце играет своими яркими разноцветными лучами, озаряя наш мир. Но, главное, что я поняла сегодня – красочным мир этот предстаёт тогда, когда праздник царит у тебя в душе, а, значит, солнце этого мира принадлежит ей, преданно и беззаветно.
Сегодня, 15 сентября 2010 года, я впервые вступила за порог новой жизни. Это время. Когда ты даёшь старт своим мыслям, и они кружатся вокруг тебя, как на карусели, с которой через несколько лет пора будет спрыгнуть, но так, чтобы не ушибиться. Или, что ещё круче, тебе придётся ловить эти мысли на лету, хотя бы одну, для начала. Это я и пыталась сделать, но только вымазалась, словно занималась любимой разукраской. Такие они у меня разноцветные. Но зато добрые, и потому я в этот день преображения выглядела такой чистой, аккуратной и нарядной, с двумя роскошными белыми бантами и с солнечной улыбкой на счастливом личике.
Утро началось с сюрпризов. Я проснулась вместе с масеньким котёнком. Пришедший невесть откуда, он взобрался ко мне в кроватку и ню-нюкал, напрашиваясь мне на руки. Он всем своим видом хотел мне сказать, что для него тоже настала пора новой жизни. Я обвязала его шею розовым бантиком и отпустила погулять.
Приключения были и по дороге в школу. Дедушка в спортивной форме, увидев меня, торжественно заявил, что хочет подарить мне воздушный шар, чтобы я на нём путешествовала по свету, и протянул голубой шарик на длинной ниточке. Я взяла шарик и мы пошли дальше, но, как только дедушка скрылся из виду, я отпустила свой подарок, чтобы он донёс до Аствац Папика моё послание. А мой папик воскликнул: «У-ляяяяяя! шарик», и вскинул руки кверху.
У школы нас уже ожидала Нушик, но не одна… с фотоаппаратом. Она меня поздравила с праздником, а я сказала ей, что пустила к Аствац Папику шарик. Нушик посмотрела на небо, но не увидела там его. Ничего удивительного: «шарик голубой и на фоне лазури неприметен», – объяснила я. «Или его уже поймал Аствац Папик», – услышали мы и засмеялись, глядя на горделивую позу моего папика, довольного своей остротой.
Перед входом в школу начинается фотосессия, обычный процесс для всякого рода праздничных мероприятий. Я позирую с красивым букетом из больших белых хризантем. Затем мы входим в школу и по коридору направляемся во двор, где должна пройти торжественная церемония открытия учебного года. Старшеклассники смотрят на нас, как на инопланетян. Наверное, они совсем забыли, что когда-то, в незапамятные времена, сами свалились сюда с Луны.
Один из них, безобразно толстый, взглянув на меня изучающим взглядом, крикнул остальным: «Это не бантики, а радиоустройство: один – передающий, другой – получающий». Я так артистично показала ему язык, что он покраснел, как помидор, и над ним стали смеяться. А я вспомнила колобка, которого только вынули из печи.
На дворе некуда было встать, но нас поставили на видное место, и фотосессия продолжилась. Мой папик обладает не только словесным талантом, но в нём ещё просыпается мастер режиссуры. С кинокамерой в руке он снял всю церемонию открытия, то и дело покрикивая: «У-ляяя! Первый звоночек», или: «Ня-ня-тики».
Одна из участниц, выступивших с приветствием к нам, между делом похвалила моего папика за то, что он привёл меня именно в эту школу, также отметив его пушкинские способности.
Наконец мы начали читать стихи, и снова раздался папика голос: «У-ляяяя! стихи». Все читали вяло, сами себя не слышали. Товарищ Эмма, наш педагог, то и дела микрофон к губам чтеца, а товарищ Карине, наш директор, заботливо поддерживала декламаторам спины. Но всё равно… это было не то, что надо. Но наступила очередь моя. Вот это да! Во дворе воцарилась тишина. Точнее, был слышен мой звонкий, незабываемый по своей музыкальности голосок. После этого раздался гром аплодисментов, но даже сквозь этот шум до моего слуха донеслось нечто восторженное и ни с чем несравнимое: «У-ляяяяя! Ня-ня-тики».
Среди стоящих оказалась одна низкая добродушная с виду старушка. Она погладила меня по головке и со словами: «Балик джан» дала большую в блестящей обёртке конфету. И я вспомнила бабушку Аревик. Глаза её прослезились, когда сказала ей об этом.
После церемонии я, под зорким оком нашего видео наблюдения, отправилась вместе со своими друзьями в класс. Там нас недолго мучили. После нескольких ярких памятных снимков и добрых напутствий нас отпустили на все четыре стороны. Мы с папиком, мамиком и Нушиком пошли гуля-ять.
Куда лучше всего отправиться, чтобы подкрепиться после столь плодотворно проведенного дня? – конечно же, в Макдональдс, но… нельзя забывать о фотосесссии. И она продолжилась в столичном парке, на фоне цветочных клумб и бьющих серебристыми струями фонтанов.
Мимо нас прошёл рекламный чудик. Что он рекламировал, я не поняла, но на его спинке красовались циферки: 14102311013.
– Ну-ка, моя Аню, – деловито изрёк папик, – ты хоть знаешь, что за это циферки. – Я назвала их мигом. – Ма-ла-лец. Умница мамина дочка. – Получила я похвальные отзывы. – Поворотись-ка сынку. – Не успел молвить папик, как рекламный чудик встал к нам передом, и я залпом назвала красующиеся на его животике циферки: 115115163. – А если ещё правильно расставить между ними запятые, – подмигнул мне папик, – то станет ясно, что, а, может, и кого рекламирует этот чудик. – Мы посмотрели на него и я увидела, как он лукаво подмигнул папику.
Внезапно пошёл дождик. Лёгкие слезинки по прощанию с младенчеством. Тем не менее, съёмки пришлось временно отложить. Мы поспешили в ближайшее уютное кафе, где, впрочем, нам никто не мешал сделать пару впечатляющих кадров.
В кафе мамик не успела мне сказать «делай заказы», как тут же получила большой список блюд, в виде картинок на меню-брошюре. «Ясно», – промолвила она и велела официантке принести для меня хачапури-лодочку, с плавающим в ней коколи-яичком. Мы от души поели, попили, повеселились и даже не заметили, как дождик прошёл.
– У-ляяяя! – Воскликнул папик. – Дождик прошёл.
– Готовьте фотоаппараты и кинокамеру. – Услышали мы в ответ.
Мы вышли на свежий воздух, и у меня закружилась голова. А ведь и вправду, подумала я, такое бывает раз в жизни, как твой первый звонок.
Маленький мальчик бежал по аллее парка с пультом в руке. Он пускал самолётик и пытливым взором следил за его полётом. Я вспомнила Сашика. Эх, жаль, что он сейчас не с нами, а то бы сделал самолётик мне. Тем паче, что есть скамейка со спинкой, заменитель дивана, куда, в конце концов, плюхается папик, кладя голову мамику на колени, скрываясь от наших налётов. Но ничего, вернётся Сашик – ему не отвертеться. А сейчас… самолётик чуть не налетел на меня, и скрыться мне пришлось за чемоданом одной иностранной дамочки, которая не обратила на нас никакого внимания.
И тут я вскрикнула: «Радуга! Папик, смотри, Радуга». Я подбежала к луже. – Ты видишь, Радуга.
– Да, вижу, – ответил он, – но хочу дать тебе добрый совет: под ноги глядеть хорошо, но иногда бывает лучше смотреть вверх.
Я подняла взор к небу и больше ничего не могла произнести. Семицветный мост раскинулся по всему лазурному горизонту. В воздух взлетели разноцветные шарики.
– У-ляяяя! – услышала я знакомый голосок и поняла какой большой праздник души увидеть настоящие КРАСКИ СЕНТЯБРЯ.