За водкой.

Мы находились в моей комнате и пили водку. Нам всем тогда было лет по шестнадцать-семнадцать, и мы считали себя очень взрослыми и доказывали это себе и друг другу разными способами – мы все курили и пили алкогольные напитки, иногда дрались с себе подобными. Мы уже порядочно набрались и, в соответствии с народной мудростью, что одна бутылка – нормально, две – много, а три – мало, у нас засвистела губа и потребовалось бежать за добавкой. Я и двое моих друзей – Леха и Максим были уже порядочно подшофе, но на ногах стояли более-менее твердо. Душа требовала продолжения праздника и мы быстро собрались, нацепили шапки, куртки и шарфы и вышли из подъезда обычной сталинки.
Стоял январь. Время – около полуночи. Ветрено и холодно, снежно. Казань спала под белоснежными одеялами, как невеста. Редкие фонари освещали улицы, но было довольно светло.
Начало девяностых.... Веселое время. Почти на каждом углу крупных улиц не так давно открылись круглосуточные ларьки, торгующие спиртным, закусками и сигаретами. Так что проблем с добыванием спиртного не предвиделось, тем более, что деньги тоже наскреблись. До ближайшего ларька нужно было пройти пару кварталов. Мы втроем вышли на улицу Восстания. Настроение было хмельное, приподнятое. Мы, конечно же, закурили какой-то “Союз-Аполлон”. Было безлюдно, лишь на противоположной стороне улицы шел одинокий прохожий, по обличью – из братков. Неожиданно одна из редких машин, черная “девятка” с тонированными стеклами, резко затормозила возле него, проехала немного юзом. Из машины выпрыгнуло трое крепких парней. Они сшибли одинокого прохожего с ног нехилым ударом по черепу и начали месить его ногами. Мы не вписывались, у братвы свои разборки. Парня избивали недолго, но качественно. Через минуту те трое пацанов прыгнули в “девятку” и укатили дальше. Мы продолжали шагать за водкой. Было холодно. Парень через дорогу не шевелился. Я предложил своим друзьям дотащить его до роддома, который был рядом, через скверик, уж врач дежурный там наверняка должен быть. Мои друзья, в принципе, были не против, но тот парень быть мог уже трупом, а в его убийстве или членовредительстве нас могли обвинить менты, иногда проезжающие по этой улице. Но с другой стороны оставлять раненого на улице замерзать насмерть было как-то неправильно.
Мы перешли улицу Восстания и приблизились к пацану. Ему было года 22-24, высокий, крепкий, в дубленке и модной шапке, отлетевшей в сторону. Его не ограбили, значит избиение было по личным мотивам. У парня лицо было здорово разбито, все залито кровью, несколько зубов выбито и, похоже, сломан нос. По ходу дела его били кастетом. Ну и ногами – лично видели. Надо было поспешать. Мы с Максом подхватили пацана под руки, а Леха за ноги, захватили его шапку и поволокли через сквер в роддом. Ноша была не из легких, здоровый лось оказался. Мы были уже где-то посередине скверика, когда парень резко пришел в себя. Этот бычок вдруг резко свел вместе руки и шарахнул нас с Максом лбами, одновременно вставая самостоятельно на ноги. Мы отскочили в стороны, подобрали наши шапки. Видок у парня был жутковат. Да и мы тоже измазались в его крови. У парня в голове что-то замкнуло, он подумал, что мы те самые парни, которые его разделали. Он вытащил из внутреннего кармана пистолет и направил на нас. Парня шатало из стороны в сторону, ствол выписывал какие-то восьмерки в воздухе. Хмель у меня из головы как-то резко вышел. Стало страшно. Мы попытались объяснить парню, что стараемся лишь помочь ему, но он ничего не хотел понимать. Ему было очень больно. Он сообщил нам , что на счет “три” начинает стрелять и начал считать. Леха, Макс и я рванули не разбирая дороги в разные стороны. Через несколько секунд раздалось четыре выстрела. Я бежал быстро, зигзагами.
Мы втроем встретились у круглосуточного ларька, куда и собирались попасть ранее. Макс сказал, что вечно у меня рождаются какие-то идиотские идеи. Я предложил замять это дело для ясности. Мы взяли еще водки, пачку сигарет и пошли ко мне домой допивать.


16 февраля 2005 года, Нью-Джерси