Дело финансистов

Туров стоял в здании Хабаровского аэровокзала, вокруг него суетился народ, а ему всё было до звезды: голова трещала и внутри всё ёкало. Знал же, что утром будет тяжело, рано вставать, далеко лететь, однако ни одной рюмки не пропустил, пил со всеми наравне. Сам же был и организатором.

Накануне вызвал начальник политотдела бригады подполковник Граков Иван Иванович и обрадовал:
- Пиши рапорт на отпуск и лети, отдыхай!
- Иван Иванович у меня же отпуск по графику осенью.
- Осенью будут большие учения и, если не хочешь идти в отпуск зимой, бери его сейчас.
- Всё понял! Летом естественно лучше, - и пошёл оформлять проездные документы.

Ехать в отпуск ему было сейчас не с руки – перед этим, в командировке в Москве денег прилично оставил, выгнал жену, купив ей билет на самолёт, а сейчас, десять дней спустя самому лететь. Но делать нечего, пошёл, взял на отпуск две зарплаты у начфина и попросил сослуживцев из службы движения достать билеты на самолёт. К вечеру всё было готово. Отпуск с понедельника, а вылет в субботу. Чтобы не нарушать традицию - празднование отпуска, купил водки, вина и необходимую закуску и устроил для соседей по общежитию неожиданный праздник. Вечер удался, но вот сейчас утром в аэропорту места себе не находил.

Билет на рейс уже зарегистрировал и маялся в ожидании посадки на самолёт. Летит на Ил-18, промежуточная посадка в Улан-Удэ, может там удастся купить пива и подлечить дурную голову. В Хабаровске ранее утро и все буфеты ещё закрыты. Когда летал прямо на Иркутск, то посадка была в Благовещенске, не так долго ждать. Как всё устроено в жизни. Если самолёт садился и взлетал ночью в Благовещенске, то на сопредельной стороне за Амуром в таком же по величине городе Хайхе (бывший Сахалян) можно было насчитать только десятки огоньков, а наш город весь сиял огнями. Прошло лишь тридцать лет, и Советский Союз канул в лету, а те, которые доедали последнюю горсть риса, стали экономически развитой страной. Парадокс!

Вдруг Туров видит, как из очереди к соседнему выходу на перрон, выходит подполковник Козаченко Генрих Алесеевич, секретарь парткомиссии политотдела и направляется к нему, здоровается и говорит:
- Слушай, а у нас ЧП!
-Какое?
- Вчера утонул подполковник Пестов Николай Васильевич.
- ???
- Как произошло и причина ещё не известны, да и тело не нашли.
Тут обе очереди зашевелились, потому, что объявили посадку на рейсы Хабаровск-Улан-Удэ-Новокузнецк для Турова и на Комсомольск для Козаченко. Они попрощались и разошлись по своим направлениям.
На время даже головная боль утихла:
- Ничего себе новость. Подполковник Пестов начальник финансовой службы 33 ждбр, участник войны. За форсирование Днепра, под огнём противника, и проявленные при этом героизм и мужество, награждён орденом Красной звезды, а утонул в тёплом в это время, как парное молоко, Амуре.
Кристально чистый человек, коммунист с фронтовым стажем. Выступая на партийных собраниях, резал правду -матку в лицо, так, что ёжился даже командир бригады подполковник Петросов Борис Ашотович. В управлении было два фронтовика: Пестов и главный бухгалтер бригады подполковник Попов Александр Иванович, всеми уважаемые люди.

Когда через полтора месяца вернулся из отпуска, узнал не только подробности, но и сам оказался невольным участником этого громкого дела.

Дело о финансистах стало громом среди ясного неба не только для железнодорожных войск, но и в целом для всей Советской Армии.

В связи с увеличением объёма строительно-монтажных работ на Восточном участке БАМа, началом строительства нового объекта в Комсомольске на Амуре – завода по ремонту строительной техники БАМ на Дзёмгах, строительством вторых и станционных путей, а так же электрификации железнодорожных участков в Амурской и Еврейской Автономной областях было принято решение: отдельные железнодорожные батальоны, стоящие в Приморье, у 33ждбр забрать и передать их вновь сформированному управлению 44 ождбр в городе Артём. А взамен ушедших получили четыре других: путевой и мехбат на станции Хурмули, пантонно-мостовой батальон на станции Известковая, и прибывший на станцию Хальгасо батальон из Февральска, причём в совершенно разваленном виде, потому, что прежнее командование пропило и разбазарило всю технику положенную им по штату. Для того, чтобы накормить и напоить личный состав части просили грузовую машину и водовозку в стоящей рядом роте батальона связи.

Естественно вновь сформированные службы управления стали знакомиться с воинскими частями и состоянием дел в них. Начальник новой финансовой службы и его ревизор стали ездить по подчинённым им финансистам, проверять и знакомиться с ними, а так же набираться опыта от работы предыдущих коллег. Первые же открытые финансовые дела ввели их в ступор – грубые нарушения финансовой дисциплины. Документы все подшиты, пронумерованы, прошнурованы, скреплены мастичной печатью, стоят штампы «Обревизовано», как ревизора 33 ждбр, так и ревизоров КДВО, а денег нет. Когда первый шок прошёл, опечатали финансовые службы в подчинённых батальонах и доложили по команде. Было возбуждено уголовное дело и создана большая следственная группа Военной Прокуратуры Министерства Обороны СССР.

Подполковник Пестов, конечно, понимал, чем ему грозит разделение соединения и передача части отдельных батальонов в новую бригаду и был готов к самому худшему. Когда грянул гром, он понял, что пора, всё равно снимут погоны и отдадут под суд, предадут позору и отберут всё, что нажил неправедным путём. В это время приехал по делам из Чегдомына его старый приятель полковник Карнаухов, начальник автотракторной службы корпуса.

Карнаухов был выходец из Хабаровской бригады, и они с Пестовым давно дружили семьями. Пестов приглашает Карнаухова на Амур, чтобы приятно провести время и обещает накрыть приличный стол, а для компании берёт с собой невестку, жену усыновлённого сына. В каких он был с ней отношениях подлинно неизвестно, но это была разбитная молодуха, работавшая в пивном баре на Уссурийском бульваре.

По их показаниям на берегу Амура они были долго, выпивали, трепались, купались, загорали. Потом выпили на «посошок» и стали собираться в город, а Пестов сказал, что он напоследок ещё раз искупается и пошёл в воду. Они видели, как он плыл на средину протоки, а потом течение снесло его за поворот реки. Тревогу забили, когда прошло много времени, а Пестов не вернулся. Тело нашли через два или три дня с помощью рыбаков и водолазов. Так, что к моменту начала следствия и ревизий в 33 ждбр, его уже не было в живых.

В управлении бригады и в штабах подчинённых воинских частей царит нервозность: изымаются финансово-хозяйственные документы за последние три года, дела с приказами по части, снуют офицеры с красными общевойсковыми околышками фуражек и петлиц. По первым прикидкам вылезают большущие суммы хищений денежных средств, ревизоры проверяют и перепроверяют. Документы, вызывающие сомнение откладывают, относят к разряду неправильно оформленных. Учитывают факты, и только факты.

В одно прекрасное утро Турова срочно вызывает начальник политотдела подполковник Граков Иван Иванович. Срочно, так срочно, что там ещё могло такое случиться? Бегом на второй этаж и в кабинет к шефу. Граков сидит за рабочим столом хмурый, строго официальный и дымит беломориной, взглянул пытливо на Турова и кивнул на стул, типа садись. Затянулся несколько раз и выпустив дым в открытое окно, спросил:
- Какие ты брал деньги под отчёт и почему не отчитался, а сам буравит Турова глазами.
Какие деньги? Да мало ли он брал подотчётов на различные нужды, сразу и не вспомнишь. Если бы не отчитался, то начфин давно бы уже оставил без получки, когда забываешь вовремя отчитаться, тебе не раз напомнят. Туров сидит, как на иголках: обвинение в нарушении финансовой дисциплины для работника политотдела - это серьёзно, так как они сами призваны стоять на страже законности и порядка.
- Иван Иванович, если вы уж спрашиваете, то подскажите, когда и сколько, чтобы знать, о чём речь, ведь без визы командира части, его замов или начальника отдела денег никто не даст.
Граков не стал испытывать терпение и, заглянув в свой талмуд, назвал сумму 700 рублей взятые почти два года назад, иди к себе, а вечером доложишь.
Туров уже не так рьяно поплёлся к себе в кабинет, и так же нарушая приказ министра обороны о запрещении курения в служебных кабинетах, сел за свой стол и закурив сигарету, стал рыться в бумагах лежащих в ящиках стола. По названной Граковым дате, нашёл в старой рабочей тетради запись о подготовке и проведении слёта победителей социалистического соревнования. Теперь стало немного яснее, раз проводили слёт, значит, для его участников покупали подарки и сувениры и естественно брали деньги. Пошёл в секретную часть взять за тот год дело, чтобы поднять приказ командира, но дела на месте нет, его изъяла следственная бригада. Вот так ничего себе, а как же я найду себе оправдание, опять поплёлся к себе. Соседи по кабинету Корольков и Тарасов сочувственно подсказывают детали того года и пути поиска.
Порывшись снова в старых делах в столе, нашёл проект приказа и даже помеченный карандашом номер.

И тут вспомнил всю подоплёку этого слёта. В ходе подготовки к нему, бывший начальник политотдела полковник Щербатюк Валентин Петрович собрал совещание и поставил всем задачи, в том числе и Турову взять под отчёт 700 рублей и вместе с начальником клуба управления капитаном Шостак Иваном Сергеевичем закупить всё необходимое. В это время в кабинет зашёл приглашённый начальник финансовой службы бригады подполковник Пестов Николай Васильевич и на вопрос Щербатюка, как всё оформить сказал Турову:
- Поедешь в гарнизон на станции Хабаровск -2 и возьмёшь в кассе автобата деньги, команду я дам.
- А, как отчитываться?
- Отчитываться не надо, будет приказ командира бригады.
Коротко и ясно, да и было сказано при всех, но кто об этом помнит. Щербатюк ушёл на повышение, Пестов мёртв, Шостак тоже ушёл замполитом батальона на Бам в другую бригаду.

Получив приказ, Туров на следующий день прямо из дома зашёл в финчасть автомобильного батальона, написал заявление и получил 700 рублей, без всякой визы -команда по телефону.

Прикинув выделенные суммы на подарок определились, что покупать и поехали с Шостаком по магазинам. Вот тут Туров чуть и не залетел, при закупке товаров он отказался брать чеки и счета, на что Иван сразу среагировал:
- Ты, что белены объелся, почему не берёшь счета?
- Но ведь Пестов при всех сказал, что отчитываться не надо.
-Не умничай, бери – деньги любят счёт, потом спасибо скажешь.
Туров скривил рожу, но ерепениться не стал, Шостак знает, что говорит. Они служили вместе ещё в Совгавани и опять сидели в одном кабинете.


Раз не нужно было отчитываться, Туров внемля совету, счета и копии чеков положил дома и вот буквально недавно они попадались ему на глаза, а вот выкинул ли он их это вопрос. Попросив у начальника машину, поехал на второй Хабаровск в своё общежитие и стал лихорадочно, и методично переворачивать всё вверх дном. Выкурил несколько сигарет, хотя в квартире никогда не курил, весь был в мыле и материл себя, на чём свет стоит: ну, нарожают же таких дилетантов. Перерыл в очередной раз книги, бумаги, бельё:
- Ура! Нашёл. Небольшая стопочка разного формата листиков с разноцветными штампами сразу вернула человека в сообщество. Пересчитал все суммы, да 700 рублей, как с куста. Это сейчас 700 рублей стоимость бутылки приличной водки, а тридцать три года назад были бо-ольшие деньжища.

Не чуя под собой ног бегом к машине и в автобат. Там в финчасти сидит подполковник ревизор с общевойсковыми красными петлицами и непроницаемым лицом. Туров представился ему и сказал, что нашёл счета на 700 рублей. Ревизор сразу повеселел:
- Это другое дело, бери бумагу и пиши объяснительную, как всё было.
Туров махом настрочил объяснительную и отдал её ревизору, тот внимательно прочитал, подколол к ней счета и написал расписку в получении документов. Прощаясь, сказал:
- Благодари своего товарища за умный совет, иначе от грязи бы не отмылся.

Туров вернувшись в управление, доложил обо всём начальнику и показал расписку. Граков тоже сразу повеселел и сделал пометку в своём талмуде, сказав при этом:
- В следующий раз будешь умнее, не хватало ещё, чтобы мне за своих, политотдельцев, иметь неприятности.
Вечером, чтобы снять дневное напряжение, которое чуть с ума не свело, пошёл с друзьями ужинать в ресторан.
Так благодаря умному совету Ивана Шостак у Турова осталась незапятнанной репутация. Огромное ему спасибо.


В управлении работала ветеринарным врачом жена Пестова Н.В., женщина лет пятидесяти. Вау! Что это была за женщина! Это надо было видеть. Будущая царица Советского Союза Раиса Горбачёва, в её костюмах, от лучших зарубежных кутюрье, и в драгоценностях, купленных на государственные деньги, а может полученные в качестве взятки, в сравнении с ней выглядела, как жалкая интриганка. Утром Пестова приходила на работу в одном костюме или платье, после обеда в другом, в зависимости от сезона. Пальцы, унизанные кольцами и перстнями, серьги, цепочки, кулоны – золото и драгоценные камни. Ростом 170-175 сантиметров, с большой грудью, на которой не покачнулся бы столовский разнос, заставленный тарелками с обедом. Крутые бёдра и красивая большая попа, туго обтянутая юбкой или платьем, больше похожая на корму атомного ледокола «Ленин». Она и не ходила по коридору, а плыла, как корабль: величественная и недоступная. Пестову, как начальнику службы, полагался автомобиль Уаз-469, сидения в котором были застланы ковровыми дорожками. Чтобы не пахло в машине солдатскими сапогами, боец по требованию Пестовых брызгал одеколоном в горячий отопитель салона. Сановных людей нужно уважать.

С гибелью мужа и началом следствия Пестова враз слиняла, ходила, как пришибленная, серая и незаметная. Исчезли наряды, драгоценности и носила то, от чего уже давным-давно отвыкла. Первая со всеми стала здороваться, а в разговорах стали слышны заискивающие нотки.

Каждый день приносил новые подробности: подполковник Пестов взял под отчёт в финчасти техбата пять тысяч рублей, купил себе автомобиль «Москвич 412». Подотчёт так и повис, хотя стояли штампы «Обревизовано» ревизора бригады капитана Иванова, подпись и штамп ревизора КДВО. Деньги из частей через банк переводились на неверный счёт, после звонка из банка об ошибке, деньги получали наличкой, и в финчасть не возвращались, а делились между начальником и подчинённым. Оплачивались фиктивные счета и многое, многое другое, как например: Пестов едет отдыхать с супругой в санаторий «Океанский» в Приморье.
По пути, в Уссурийске, поезд встречают два подчинённых офицера, начальники финансовых частей из стоящих там батальонов и вручают конверты с деньгами, пакеты с коньяком, икрой и балыком, японским пивом в баночках. Все способы хищений не упомнишь, да и не в них, а в факте их существования.

Раньше за хищение 25 тысяч рублей уже светил расстрел, а сейчас за миллиарды евро или долларов украденные у государства беспомощно разведут руками и дадут возможность безнаказанно свалить в Англию или США.

Квартира, у Пестова, четырёхкомнатная, в элитном центре, в доме сталинской постройки, от пола до потолка 3.5 метра, импортная мебель, ковры, хрусталь, три больших холодильника Зил, забитые продуктами, фруктами и овощами. Холодильники ее такие, как у большинства народа «Бирюса» или «Юризань», а большие, типа современных из прочного железа и эмали. Напитки, продукты ящиками и коробками. Всё это было описано при обыске.

В многотомном уголовном деле, не подтверждённые ни какими оправдательными документами, остались только факты хищения ста тысяч рублей. Ревизии заняли несколько месяцев и это только за последние три года, а сколько украли за предыдущие годы, одному Богу известно.
К уголовной ответственности привлекли двенадцать человек из одиннадцати батальонов, в том числе ревизора финансовой службы бригады капитана Иванова. Иванов был чернявый, ростом ниже среднего и законченный алкоголик. Все они получили различные сроки заключения, с отбытием наказания в колонии строго режима, с конфискацией имущества. В зале заседания военного трибунала приговор зачитывали три часа при закрытых окнах. Зал небольшой, жара, духота и приговор слушали стоя. Поскольку на момент начала следствия организатор преступной группы был мёртв, то его из обвинения исключили, и всё нажитое им преступным путём, досталось жене и усыновлённому ими сыну, так как своих детей у четы Пестовых не было.

Самый большой срок двенадцать лет получил ревизор капитан Иванов. Услышав о конфискации, его жена плача закричала:
- Да у этого алкоголика и брать-то нечего, тараканы и те сдохли от голода, как же я буду поднимать одна троих детей.

Не причастным к хищениям оказался только бывший начальник финансовой части батальона связи майор Хвойко Николай Яковлевич.

Туров знал его, служил с ним, когда тот был ещё старшим лейтенантом. Среднего роста, крепкотелый, спокойный, немногословный с седеющими кучерявыми волосами. Дружбу он ни с кем не водил, как и его рыжеволосая жена, та даже на общей кухне в общежитии по - долгу с соседками не болтала. Единственный раз слышали в коридоре её громкий, возмущённый голос, когда она поймала соседа по общежитию младшего сержанта сверхсрочной службы Смирнова, тот заглядывал к ним в окно, когда она переодевалась. Выскочив в коридор, она схватила Смирнова за рубашку и крикнула:
- Ещё раз поймаю, как будешь заглядывать в окно, натыкаю твоей рожей между моих ног, запомни.
У пьяного Смирнова была такая фишка заглядывать в окна, хотя имел очаровательную жену, блондинку Надю, которую бил дома втихоря и та ходила потом с синяками.

В начале службы в батальоне связи Турову пришлось обратиться к Хвойко. Будучи командиром взвода, никак не мог застать на службе подчинённую солдатку Любу. Та должна была сидеть на коммутаторе, но дослуживая последние месяцы, постоянно от своих обязанностей увиливала, на развод утром не приходила. Командир части требует вывода личного состава, а Туров никак не может набрать требуемого количества, нужный боец занят на коммутаторе.

Туров пошёл в финчасть к Хвойко и попросил не выдавать ей очередную зарплату, объяснив причину. Тот, живя в том же общежитии, видел её поведение в быту, а так же на службе, поэтому ответил:
- Хорошо, давно бы надо.

Придя за зарплатой, солдатка получила отказ, со ссылкой на командира взвода и раздосадованная побежала к командиру части. Подполковник Жаворонков, выслушав её жалобу, звонит Хвойко, уточняет причину и вызывает Турова:
-Ты чего самоуправствуешь?
Турову терять нечего:
- Я не могу постоянно выполнить ваш приказ, потому, что девица на службу не ходит, вместо неё дежурят солдаты.
Жаворонков всё понял и сказал, чтобы неделю посидела без зарплаты, а потом выдать.


Разбираясь, Туров выяснил, что солдатка сожительствует с замкомвзвода сержантом Борча и тот вместо неё назначает солдата срочной службы.
Вызвал к себе Борчу и сказал:
-Ещё раз днём будет сидеть вместо Любы солдат, ты поедешь домой рядовым.
- Но мы с ней после службы поженимся!
- Хорошо и флаг вам в руки, но политику с блядством не путай.

Близкой дружбы у Турова с Хвойко не возникло, но встретившись, могли найти тему для разговора и Николай Яковлевич, всегда сдержанный мог поиграть с дочерью Турова Оксаной, когда он иногда в субботу брал её с собой на службу. Потом Турова перевели в управление бригады, а Хвойко получил квартиру в городе и встречались очень редко, пока и Хвойко не получил назначение в планово-экономический отдел бригады и вскоре долгожданное звание «майор». Финансистов много, а вышестоящих должностей одно-два и на всех не наберёшься.

Судя по тому, что проходящее следствие не задело майора Хвойко ни каким образом, то он не был замешан в финансовых махинациях, то есть смог устоять под напором своих непосредственных начальников.

Однажды ещё в батальоне связи все были свидетелями, как один, довольно дрянной офицер, сказал что-то не лестное в адрес начфина, то есть оскорбил Хвойко. Но в тот же день прибежал к нему, и просит вторую получку за следующий месяц, так как едет в отпуск. Была пятница и Хвойко сказал:
- Денег в кассе нет, только дести рублей железными, жди до понедельника или бери эти.
Офицер с жалобой к командиру части, а Хвойко и тому так же объяснил. Пришлось чуваку брать тяжёлый мешочек с железными рублями и ехать в банк их менять. Значит у Хвойко есть характер, поэтому во время следствия тот ходил с прямо поднятой головой и от людей не шарахался.

Зато не повезло его преемнику прапорщику Герингу. Он служил в строевом отделении управления, учился в вечернем финансово-экономическом институте и по окончании института был взят подполковником Пестовым на должность начфина батальона связи, вместо уходящего капитана Хвойко. Ревизионная комиссия при их участии проверила состояние дел и подписала приёмо-передаточный акт. Хвойко сдал, Геринг принял. Когда шло следствие выяснилось, что через несколько дней после вступления в должность, прапорщик Геринг работая с документами, выявил большую недостачу денег, перепроверил и позвонил подполковнику Пестову. Тот сразу в амбицию, как так всё было нормально, и сразу назначил ещё одну ревизию, которая подтвердила это. В общем, это дело рук махинаторов, но откуда это было знать неискушённому Герингу. Дело замяли, а он стал участником преступной шайки и по приговору трибунала получил только три года.
Вынесли определение и по ревизорам округа, которые проверяли финансово-хозяйственную деятельность бригады, составляя фиктивные акты проверки и ставя проверяемых делах штампы «Обревизовано». За это им делался бесплатный ремонт квартир, получали бесплатные путёвки в лучшие санатории Министерства обороны, попойки в ресторанах.

Порядок был восстановлен, законность торжествовала.


Сергей Кретов
Баден-Баден, 18 мая 2011 года