НеДзенские истории, история первая

Лариса Ян


НеДзенские истории




1

Мирослав Подручик был высокий предствительный мужчина старше сорока, но младше пятидесяти. Татьяна Петровна находила его очень привлекательным. Прямо она об этом всем своим собеседникам не заявляла, но это было ясно и так. Как только начнёт говорить о своём «портфеле», так сразу Подручика и вспомнит, хотя в её «портфеле» было много других организаций, кроме этого популярного в столице кожно-венерологического диспансера, где Подручик работал счетоводом.

Татьяна Петровна работала страховым агентом. В начале каждого месяца маленькая пухленькая намного старше сорока Татьяна Петровна должна была приходить, чтобы забрать списки застрахованных у Подручика и ещё через какое-то время прийти, чтобы обработанные списки отдать. В оставшееся время текущего месяца обязательно надо было вот так же носить и приносить списки застрахованных из других своих организаций, а также искать новых клиентов, так как время начиналось непонятное, нестабильное, организации ликвидировались или преобразовывались, и новые хозяева уже были застрахованы, да и вообще богатая Рига уже вся была застрахована, а новые хозяева своих работников не страховали, а самим работникам это нафиг не надо было. Татьяна Петровна прилагала всё более и более титанические усилия для сохранения прежнего объёма своего «портфеля». Теперь она часто приходила в диспансер и с милостливого разрешения персонала сидела в вестибюле, обложившись документами, календариками и буклетами. Через определённые промежутки времени, равные времени основательной смены состава посетителей диспансера, ждущих в очереди на приём, Татьяна Петровна вновь и вновь оглашала помещение вопросом «Граждане, не желаете ли застраховаться?». Ещё через другие определённые промежутки времени она устраивала перекур, и на перекуре общалась с медиками, они рассказывали ей весёлые истории из своей практики, но в этих историях присутствовала и суровая профессиональная сторона, и Татьяне Петровне больше нравилось отводить душу с завхозом, плановичкой и счетоводом. Завхоз был подполковник в отставке, плановичка хоть и с высшим образованием, но со счетоводом Подручиком поговорить было куда интересней – о чём угодно для обычных людей, причем он всегда оказывался хозяином положения, на какие бы скользкие темы не свели бы собеседнички разговор.

Он был непонятный. Без высшего образования, говорил, что не может работать на хорошей должности, а как придёт какая-нибудь новоиспечённая экономистка, так его поросят освободить и своё скромное место. Вообщето-он мог учиться на вечернем (додумывалась Татьяна Петровна), но то ли ему было неудобно за свой возраст, то ли по ему было уже всё равно. Какой он? Открытый, доступный, но не спросишь просто так, что он от жизни ждёт, как живёт. Да и как спросишь ? Единственное, на что решилась Татьяна Петровна, собравшись с духом – кто он по национальности, и получила ответ: «Мой отец – чех, а мать – красивая женщина». Что-либо ещё уточнять в таком же стиле было неудобно, был риск испортить такие прекрасные коллегиальные отношения – а вдруг её неправильно поймут, ведь сейчас она одна, так как муж уехал в Россию как бывший военный, а она осталась помогать дочке, которая была замужем за… Скоро будет внук, или внучка, или внуки, и надо было всё устраивать, чтобы всё было как надо, чтобы внуки росли, помня родню, а то будут как между двух стульев – ни рыба, ни мясо.

От плановички, завхоза и медиков что-нибудь ещё о Подручике Татьяна Петровна, как бы вскользь упоминая его, как бы к примеру, ничего более не узнала. А как увеличили план, как перераспределили «портфели» и родилась внучка, так стало не до внеплановых хождений в диспансер. В смысле клиентов эти походы были пустыми, Татьяна Петровна почти каждый день ходила на техосмотр автомашин и небезрезультатно. А когда в очередной положенный раз Татьяна Петровна была в диспансере и уже пила кофе с плановичкой, завхозом и счетоводом, она завела речь о внучке, о своих детях, о детях вообще, о семье вообще, о замужестве... И плановичка зашлась в излияниях, и старшая медсестра, и завхоз как-то вписалася, а Подручику и не надо было вписываться – он всегда был хозяин положения, и Татьяне Петровне наконец стало понятно, что сейчас он самодостаточен.

И это тоже было непонятно.


Прошло ещё два года.

Татьяна Петровна утратила более половины «портфеля», и едва-едва вытягивала план. Вендиспансер тоже посокращали, плановичку сократили, завхоз вышел на пенсию, но Подручик был. А вообще времена наступали интересные, если не сказать больше. Народ развращается, давно решила Татьяна Петровна. Особенно впечатлила её женщина её же возраста, солидная весьма. Она подавленно ждала своей очереди и, очутившись за дверью, наедине с врачом громко рыдая, громко, так, что всем за дверью было слышно, кляла своего мужа, начитавшегося последних страниц в рекламной газете. «Как будто мир с ног на голову становится, - подумала Татьяна Петровна после обсуждения этого случая за традиционным кофе в кабинете Подручика. Медички вышли покурить, остались только они вдвоём. Толстая рекламная газета лежала у Подручика на столе. Он искал объявление о более выгодной работе. Татьяна Петровна раскрыла последние страницы как бы для подтверждения своих слов, хотя для неё эти станочные модели с обширными формами были уже так банальны, как надпись на пакете молока. «Неужели эти безмозглые картинки так могут всё разбить, погубить семью, опустить человека ? Мир точно с ума сошёл», - дело в том, что Подручик не разделил точку зрения Татьяны Петровны на весёлые картинки да и вообще на многое другое, с помощю чего большинство людей опускается. Нет, он не высказывал своё мнение по поводу картинок, просто засмотревшись на титястую девку с красной телефонной трубкой, он вдруг сказал Татьяне Петровне, что на прошлой неделе он пошёл не в столовую диспансера, а в новое кафе для среднего класса. Татьяна Петровна не верила своим ушам – как это было непохоже на Подручика. Она затаила дыхание - а что если… Подручик продолжал – там, в том кафе были две приезжие, немного «вчерашние» девушки. Одна пристала к нему. Искала квартиру. Взамен предложила себя. Он действовал в соответствии со своим воспитанием, игнорируя девушку. «А зря», - она распахнула кожанную куртку (куртка на голое тело) и показала ему такие груди, что Подручик ретировался обратно в свой диспансер, ничего не говоря. «И вот, сейчас я вспоминаю эту девушку, у неё были такие груди, что я жалею, что не познакомился с ней».

Татьяна Петровна допила свой кофе и вышла, ничего не говоря.


В следующий раз она не пошла к Подручику, а сказала, что спешит и попросила медсестру передать списки. А ещё через месяц её представили новой бухгалтерше.

Подручик исчез через неделю после того, когда она видела его в последний раз. Телефона у него не было. Да и вообще в их учреждении такого случая не было, чтобы человек исчез без предупреждения. Его не было две недели. Потом кто-то сказал, что видел его пьяным, растрёпанным в компании с какой-то девкой. И вот он появился на работе – выписать всем авансы. Нетрезвый, небритый, помятый. И тут же исчез, объяснений никаких давать не стал.

Это было страшно. И вот по поручению трудового коллектива к нему домой поехала старшая медсестра.

Подручик говорил, что ему от отца при денационализации достался дом на одну семью, и сейчас он был прописан в том старинном доме, в Задвинье. Этот район славился своими патриархальными по местным меркам семьями с прочными традициями.

Старшая медсестра прошла сад, взашла на крыльцо. Дверь была полуоткрыта. В доме было грязно, пыльно. Многих вещей как будто уже не было.

Воняло перегаром.

В последней комнате на полу валялся голый Подручик, обнимая голую девку. Оба были мертвецки пьяные. Старшая медсестра, стыдясь поднять глаза на Подручика, впилась взглядом в приезжую девку, в её тело, такое здоровое, розовое и совершенное - и такое бесполезное. «Пропадёт, как и все эти бедные девушки. А может, женится здесь на ней какой-нибудь богатый старик, может будут у неё ещё семья и дети».

Старшая медсестра постояла ещё немного и в тяжёлом настроении поехала домой.


А ещё через три месяца Татьяне Петровне рассказали, что девка ушла от Подручика, и он тогда продал свой дом, продал всё, что у него было, и ушёл её искать. И никто не знает, где он сейчас.













Опубликовано в журнале "Даугава" No 5 за 2000 год, ISSN 0207-4001.
Ссылка на отзыв в газете "Час"
http://www.chas-daily.com/win/2001/01/09/g_21.html


Аватара:photo: Пить будешшш...? | photographer: Boris Brul
http://www.photodom.com/photo/1811341