Про девочку Свету. Сказка

Про девочку Свету.
Сказка

Дочери моей, без которой не было бы сказки.

Есть такая девочка – Света. Такая,…бантики, хвостики, носик, непременно вечно удивленные и, в то же время, - вот штука! - хитрющие глазенапы. Удивительное дело с этими глазами. Из чистых, прозрачных и таких, в которых вмещается все-все - все сказки мира, они могут становиться упрямыми и противными; темнеют они, и поджимаются губы; и тогда папа сердито хлопает дверью, а мама молча смотрит в куда-то непонятное. А потом они ругаются, мама плачет, а папа начинает ей что-то бормочет; а внутри холодно и слякоть.
Такая вот очень непонятная девочка. И вот идет она по земному шару, по узкой, петляющей дорожке парка и ничего-то вокруг не видит. Потому что вещь в себе. Кто ты, девочка? Какая ты? Коленки - локти в синяках, любит дразниться, чипсы и не любит вовремя ложиться спать; куча мала в ящиках стола и портфеле; ручки теряет; говорит маме «ага» и тут же забывает, и обладает потрясающей способностью находить припрятанные к празднику конфеты. Тот, в общем, фрукт еще!
И вот возвращается она как-то из школы. А надо сказать, что Света была уже вполне взрослой особой в третьем классе. И даже гораздо старше, поскольку дело было в мае, правда, еще в начале мая, но зато в конце учебного года. Так, вот, как водится, по дороге она вспоминала прожитой школьный день, перебирая события и свое место в них. Место было, впрочем, не такое, какое хотелось, не очень чтобы. А все почему? Лизка, воображала,… платье новое и думает, что можно задаваться, а сама две ошибки сделала в правописании, ха - ха!
Да, дорогой читатель, новое платье противной Лизки омрачило весь день нашей героини, которая по законам жанра должна быть положительной, а уже получается какой-то мелочной и завистливой. Может быть, действительно некая Лизка и являлась противной девочкой, но платье было – чудо! И платье это чудесным опять же образом превращало довольно таки невзрачную (по мнению Светы) Лизку в роковую красавицу.
Тут Света спохватилась и вспомнила, что у нее самой-то новые ботиночки, с такими классными застежками, и, вспомнив, с удовольствием глянула на них. Даже остановилась и притопнула и поводила носочками, восхищаясь изяществом и красотой форм. Ей стало полегче, но поднявшееся было настроение подпортила всплывшая вдруг перед глазами физиономия двоечника Петьки. Познакомимся с ним и мы. Петька – это нет двух передних зубов, оттопыренные уши, портфелем по спине, подножки, распустившиеся банты (такой дурак, знал бы чего это стоит – правильно завязать такой огромный бант), и плевки жеваной бумажкой, фу! Его даже директор с родителями вызывал! Но Петька по-прежнему пребывал в классе и еще более изощрялся в хулиганских выходках. А Тамара Васильевна, как мама говорит, еще молодая и неопытная.
Размышляя таким образом, она приближалась к своему дому и уже начинала подумывать, чем бы заняться, пока мама с папой еще не пришли. Можно померить мамины туфли, а потом накраситься, надеть ее платье и поиграть в учительницу. Уж она бы задала Петьке как следует! Большие оттопыренные уши Петьки, одно из которых было всегда больше и краснее другого, так и манили вцепиться, что было чрезвычайно опасно в действительности и так сладко в грезах. Да, не забыть новыми мамиными духарями надушиться…нет, духами надухариться, вот! Еще можно включить мультики или страшилку. Есть новая раскраска и недошитое платье для куклы – дел много, но сразу подниматься домой не хотелось, уж больно на улице хорошо. И тогда Света села на скамейку, достала кулек с семечками и стала грызть, болтая ногами и мечтая дальше. Скамеечку эту она любила. Их у подъезда было две: эта - низенькая, со спинкой и напротив – просто доска на чурбачочках. И у обеих росли деревца: черемуха и сирень. Ах, как чудно, как щемяще-сладко они цвели! Только еще рано, пока были почки, и каждый день Света внимательно смотрела: не распускаются ли. Вот на них и прилетели воробышки, привлеченные видимо семечками Светы. Так смешно! Сначала прилетело несколько воробьев, наверное, разведчики. Затем уже вся стайка расположилась на ветках и тут же стала чирикать и скакать. Воробышков Света тоже очень любила. Они ей напоминала стайку маленьких задиристых шалунов. Она вообще любила все пушистенькое, мягкое, и когда влажным носиком тыкаются в ладошки. Может быть, поэтому все маленькие детки и сами пахнут щеночками и воробушками, носы мокрые, а сердечко так быстро-быстро бьется?
А какой шум и гам поднялся, когда Света стала подбрасывать семечки! Воробьи толкались, наскакивали друг на друга и совсем перестали ее бояться. Света скормила уже половину кулечка и только тут заметила, что один воробышек как-то все не успевает, все в стороне. Да он же на одной лапке скачет! Что с ним? И Света стала бросать семечки ближе к нему. Нет, отталкивают нахальные, и опять ему ничего не достается. Бедненький! Тогда Света тихонько присела и протянула ладошку с семечками к этому воробью и прямо дышать перестала. О, чудо! Он стал клевать с ладошки. А с лапкой что? Какая-то она немножко кривая. Может, мальчишки злые камнями кидались? Что делать? Так, надо его забрать домой, а там разберемся. Придет папа и посоветует. Папа все знает. У него такая большая полка с книгами. А еще умеет чинить кран и ловить рыбу. А мама тоже не будет против, ведь воробышек такой несчастный. Вообразите: воробышек не испугался, не улетел, а только замер в ладонях. Тихонько ступая по лестнице, Света понесла его домой. Перед дверью задумалась было, как открыть дверь, а она открыта, в прихожей папа.
- Что это у тебя?
- Папа, у воробья лапка сломана!
- Так, так. Держи тихонько, я посмотрю. Ага, надо взять спичку и примотать лапку. Так, держи. - Папа ловко и быстро перебинтовал лапку. – Ну, вот, порядок. Жить-то где будет квартирант? Клетку надо, а то улетит, а там кто знает, заживет ли лапка.
- Так можно, да? Он у нас поживет?
И была куплена клетка, только запирали ее на ночь, а весь день дверца была открыта, чтобы воробей мог залететь попить и покушать. И становилось все теплее, и солнце все ярче, а щебету, щебету!
И вот уже закончилась школа, и ни одной тройки за год. Забыт Петька, куплено два (!) платья. Воробей выздоровел, округлился, как шарик, и стал нахальным. Прилетал на стол и клевал из тарелки, возмущенно чирикая, если сгоняли. «Костя» - сказала мама. «Такой же взъерошенный, как герои Хабенского в фильмах». Еще любил разгуливать по раскраске и пощипывать за ухо, сидя на плече. Иногда его выпускали в форточку, чтобы он мог пообщаться со своими и похвастаться. По вечерам Света ему рассказывала свои заботы, он слушал, склонив клювик и тихонько щебеча в ответ.
И вот беда – заболела Света. Известное дело – три порции мороженого подряд до добра не доведут. Да запить холодной колой, да на жаре. Тут вам и температура, и обложенное горло, и хрип в груди. Ни ласковый доктор, ни болючие уколы – ничегошеньки не помогало. Это только кажется, что поболеть (особенно среди учебного года), тихонько так, не больно – это здорово. А мама плачет и не спит, папа отпросился с работы, бабушка пришла со своими рецептами, кА-рА-ул! И Костя, Костя пропал! В первые дни болезни он был, только не понял сразу, что происходит. Думал, праздник какой. Прямо кувыркался. После приуныл. Никто не обращает на него внимания. Света, его Света лежит, закрыв глаза, и только дышит тяжело. И вот пропал. А лекарства не помогают. Ну, сбили температуру, а в горле сипит. И первый вопрос: «А где Костя?» Как ответить? «Погулять полетел. Скоро будет». День нет, два нет, три. Все. Улетел совсем. Лекарствами и тоской пахло в доме. И от этой тоски совсем не хочется выздоравливать. «Света, мы заведем котенка, мы купим попугайчика», а Света лицом к стене и мокрая подушка.
-«Тук, тук» в закрытое окно. «Тук, тук-тук, тук-тук-тук» - барабанная дробь по стеклу. Еще боясь поверить, тихо-тихо поворачивается Света к окошку. Глядят мама и папа, смотрит поверх очков бабушка, и глаза у них становятся большие-большие. И быстрее открывать форточку. Воробьи. Много. Первый Костя. И у всех травки в клювиках пучочек. А Костя сразу порхнул на грудь, оттуда на лицо, на руку. Воробьи один за другим пикируют на стол, роняют травку и в форточку. Необычно, пряно и чудесно пахли травинки. Конечно, были они сразу заварены в большом, из праздничного набора, чайнике. И, конечно, именно эта трава и исцелила Свету. Как же иначе? Так должно быть в сказке.
А Костя так и живет в доме. И живет девочка Света. И есть у нее сказка.