ЛУЖИЦА

ОБРАЗОВАВШАЯСЯ в середине лета лужица к осени разрослась, и после дождя вода, как раньше, за день уже в землю не уходила. Быстро привыкшие к лужице люди переступали через неё или обходили, равнодушно спеша по своим делам.

Осень же очень хотела обратить внимание людей на эту чудную лужицу. С рядом стоявшей берёзки она сбросила в воду сначала один листок, потом второй, третий… Видевший это ветер подхватывал яркие послания и разбрасывал вокруг, а которые падали на воду, плавали туда-сюда, туда-сюда – как кораблики. А то кружились на месте, словно в водовороте, и тогда это напоминало самой осенью исполняемый танец. Мелодию и слова могли бы написать люди, но день за днём они спешили мимо.

Не знала осень, чем отвлечь озабоченных и хмурых прохожих, и однажды на помощь ей пришёл затосковавший было дождь. Он стал бросать в лужицу свои капли-гвоздики. Бросит горсть, и смотрит радостно на поднимаемые ими крохотные фонтанчики, которые словно гуляли озорно по лужице – там и тут, тут там. А то начнёт создавать пузыри, смешно плавающие и потом бесшумно лопающиеся. Пузыри те были зеленоватые, синие, маленькие и побольше; они могли бы, как мыльные, летать, но дружили с лужицей и не хотели её покидать.

А люди снова проходили мимо, прячась от дождя под зонтиками. Они и подумать не могли, что каждый день из окна дома напротив, из-за слегка приоткрытой занавески, на прохожих смотрела старушка, божий одуванчик. Высохшая от старости, но с годами сохранившая блеск в глазах, она радовалась лужице, как радовалась бы нечаянной встрече со своей юностью.
Старушке очень нужна была эта лужица с золотисто-багряными листьями по краям; осеннее солнышко играло на воде, то прячась в отражениях белых облаков, то весело танцуя на мелкой ряби, и лучики попадали бабушке в глаза. Та хитро улыбалась беззубым ртом, щурилась, словно ловила солнечные зайчики.

Эта лужица стала для старушки подобием волшебного источника энергии, подпитывающей её с утра до вечера. Старушка радовалась листьям-корабликам и гвоздикам-фонтанчикам, пока ещё весёлому дождику и самой возможности видеть и чувствовать осень. Всем сердцем чувствовала она, что осень в природе и есть и её последняя осень; много их было в жизни, и вот настал тот предел, за которым она стала физически ощущать их груз на плечах своих.

Днями сидя у окна, старушка впитывала в потаённые уголки души всё происходившее за окном, собираясь в мир иной унести картинки, на последней из которых будет эта самая лужица - как последнее видение…
В очередной раз утром отодвинув занавеску, старушка увидела скованную льдом лужицу, и сердце захолонуло: пришла пора собираться…

…НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИЛОСЬ на улице после того, как старушки не стало. Разве что вместо воды в ямке на дне лежали льдинки – как осколки ещё одной разбитой годами и старостью жизни, да в окне дома напротив некому стало раздвинуть занавеску, а солнышко который день в растерянности не находило за ней прищуренных старушкиных глаз. Мир обеднел ещё на одного хорошего человека.
Иван СКОРЛУПИН. Петропавловский район Алтайского края..