Как будто

Девочка лет четырех с прозрачным личиком и легкими светло-русыми волосами тихо возилась в углу песочницы.
- Юр, а давай играть в "семью". Как будто ты папа, а я мама. Хочешь?
Игравший неподалеку очень похожий на нее мальчишка ответил: "Давай". Он нагрузил свой желто-зеленый пластмассовый самосвал песком, поверх которого уложил несколько камушков, и потянул машину за шнурок. И вот уже она поползла из вырытого в песке карьера и, перевалив за его край, выехала на ровную дорогу. Тяжело работать водителем.
- Свет, а что будет на ужин?
- Хочешь котлету с картошкой? И еще салат.
- Хочу. Я пока машину разгружу.
Света нарвала желтых цветков одуванчика, клевера и какой-то кучерявой травки для салата. Кусочек красного кирпича - котлета. А вот чего-нибудь похожего на вареную картошку не попадалось. Тогда она сделает пюре. Желтый песок для этого как раз подойдет.
У песочницы остановилась молодая женщина.
- Собирайте игрушки. Пора домой. Скоро отец придет.
Она заправила за ухо прядь русых волос и, немного щурясь, посмотрела в сторону дома.
- Ладно, погуляйте еще пять минут, а я пойду. Не опаздывайте...
Свадьба была шумная. Подруги невесты, ее ближняя и дальняя родня, знакомые и друзья ближней и дальней родни - немалая часть населения тихого районного городка. Со стороны жениха - ребята-десантники из воинской части, его ротный командир да мать с отцом. Молодежь веселилась, родня невесты, уже выпив не одну чарку, обсуждала накрытые столы и количество спиртного. Перемыли косточки и родителям жениха. Мол, мать-то сидит, губы поджала, не улыбнется. Словно на поминках. А отец в такую жару пиджак не снимает, чтобы все его значки и медальки видны были. Только о невесте с женихом слова сказано не было. Словно кто рот болтунам закрывал. А не все у молодых - Вячеслава и Арины - было ладно. Невеста смеялась, да глаза блестели от слез. Жених пил молча. На крики "горько", что время от времени проорет развеселившийся гость, отвечал тому угрюмым взглядом. У гостя и хмель из головы вон. Шумная свадьба, да невеселая. Повод к ней не из редких по нынешним временам - невеста была на четвертом месяце. Жених-то после срочной службы собирался по контракту служить. И семью заводить в голове не держал. А тут - нате вам. Командир вызвал. Арину в кабинете у него Славка сразу не заметил. Да она вообще незаметная была. Тихая и лицом не яркая. Правда, горячая оказалась, когда дело до этого самого дошло, но не о том разговор. Оказалось, что как раз о том самом. И объяснил Славке командир, с чувством так объяснил, что если не женится тот на Арине - а девушка хорошая, - то контракт у него - фьють... А то, что хорошая девушка Арина чуть из платья не выпрыгивала, сама его домой пригласила, когда никого там не было, - это как? Кто бы отказался, если к нему с этим? Арина сидела мышь мышью. Нос мятым платочком вытирала. И не рада была, что к командиру роты пошла, ой, не рада. Может, сами бы разобрались, без стыда-позора. Послушалась подругу. Жизнь-то ломать кому хочется? Вдруг отвертится Славка-то или вовсе говорить с ней не захочет? За забором спрятаться легко. Ей с таким сроком деваться некуда. А там ребеночек будет. И как возьмет Славка его на руки, так и полюбит. Уж она, Арина, так будет мужа любить и баловать... Через месяц сыграли свадьбу. Жить стали у Арининой бабки. А еще через месяц все Славкины надежды на службу контрактником рухнули. Сам дурак. Выпил себе, дембель отметил по полной программе, так и спи у молодой жены под боком. Нет, надо было с ротным по душам поговорить. Кончился разговор мордобоем и милицией. И Аринины надежды тоже рухнули. Двойню родила. Юрочку и Светочку. А Славик вообще в общежитие жить ушел. Он к тому времени в стройтрест водителем устроился. Арина к нему ходила, просила вернуться. Какая уж тут гордость... Вернулся. Только спал на диване, Ариной вроде как брезговал. Через три года трест дал молодой семье квартиру. А семья - видимость одна. Как будто семья.


Света молча стала собирать формочки и складывать их в пакет. Совок туда никак не помещался, выскальзывал и падал назад в песочницу. Брат поднял совок и положил к формочкам. Светкины губы дрожали.
Они знали, что опаздывать нельзя. К приходу отца должны быть дома. Вымыть руки и сидеть тихо. Мать покормит их после того, как поужинает отец. И тоже чтобы тихо было, ложка не звякнула, чашка не стукнула. Отец отдыхает. Их тоже в кровать рано отправляли. Чтобы не шумели, под ногами не путались и отцу пореже на глаза попадались. Юрка помнит, как они со Светкой играли в комнате и случайно уронили стул. Отец еще ужинал. Велел матери привести их на кухню. Так и стояли, пока тот ел. Ел медленно, молча. Казалось, не пережевывал, а перемалывал зубами еду. Потом молча и медленно смотрел на них. Юрка опустил глаза. У Светки по колготкам расплывалось большое мокрое пятно. Но глаз она не отвела.
Уже потом, лежа в кровати, они слышали, как отец говорил матери: "Не дети - выродки. Малая - точно бабка твоя. Уставится и глаз не отведет. А пацан тихий. Вроде тебя. Сука..."

Игрушки сложены, пора идти домой.
- Свет, а давай, как будто они нас любят, а?
Светка вытерла слезы и заправила прядку легких волос за ухо.
- Давай.