Повесть о Мраке

ПОВЕСТЬ О МРАКЕ


… когда ожидал света, пришла тьма.
Книга Иова, гл. 30, ст. 26

Уверовав — верь. И умножай веру посредством познания Истины. Дабы возвысить свой Дух.

От автора

НЕОБХОДИМОЕ ПОЯСНЕНИЕ

Эта работа в творчестве автора — неожиданность для него самого. Она создавалась на протяжении ряда лет.
Однажды я наткнулся в письменном столе на разрозненные записи, которые заносил в часы одиночества и раздумий на большие и маленькие клочки бумаги. Соединил их. По-лучилась «Повесть о мраке».
Нет смысла пересказывать содержание «Повести…» Не настолько она объемная. Ее можно осилить за короткий отрезок времени. Речь о другом: все, с чем ты сейчас сопри-коснешься, Читатель, не фантасмагория — подлинность.
Желаем мы этого или нет: Предопределенность — вершитель наших судеб. Больших и маленьких. Кому какая выпадает. Тех, кому удалось заглянуть за черту недозволенного, не оставляет надежда разгадать одну из величайших тайн: феномен Бытия. За тысячелетия философы, врачи, психологи, писатели накопили громаднейшее количество всевозмож-ных материалов. Но приблизились ли они к разгадке настолько, что можно утверждать – поиск на верном пути?
Нет однозначного ответа. И это естественно. Ибо к престолу Тайны допускаются не-многие.
А чего я добиваюсь?
Стремлюсь к порогу Обновления. Успею ли?
Должен.

I. ЛАДОНИ

Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?
Книга Иова, гл. 30, ст. 26

1.
То ли я пресытился информацией из печатной продукции, появившейся в неограни-ченном количестве на прилавках магазинов, киосков и просто на улицах, о контактах с Высшим Разумом и контактерах, и эта информация разбудила мое воображение; то ли действительно Время решило посвящать меня в свои тайны, а вернее, приобщать мой ра-зум к пониманию сущности (могущества и ничтожества) Бытия, — как бы там ни было, но в одну из бессонных ночей Одиночество привело меня на край Истины.
По подоконнику раскрытого окна шастал летний вечер. Шторы шевелились и вырисо-вывали на полу и стенах отражение звездисто-лунного света. Мне показалось, что я нахо-жусь не в комнате, а в туннеле. Его стенки были сплетены из тончайших нитей коричне-вого цвета, образующих геометрические фигуры, похожие на параллелограммы.
Быстро, но очень мягко скользит мое тело. Скорость не размывает фигуры, наоборот — делает их отчетливее и рельефнее. Странное ощущение движения. Оно алогично по от-ношению ко всем понятиям о нашем трехмерном пространстве. Невероятное ощущение свободы. Свободы в движении и мыслях. Движение ускоряется. Наплывающий волнооб-разно Мрак впитывается глазами.
Интуитивно понимаю, что движение Мрака — импульсивное высвечивание информа-ции.
Но о чем?
Ощущаю возрастание невероятного напряжения каждого мускула.
Как больно!
Вокруг Мрак. Исчезли нити, мутнеют параллелограммы.
Не хватает воздуха.
Невольно задерживаю дыхание и… успокаиваюсь: на контакт надо идти собранным, но не испуганным.
И сразу Мрак сконцентрировался напротив моих глаз.
И снова волны. Одна. Вторая. Третья…
О чем?
На этот раз пытаюсь вести себя непринужденно. А волны следуют одна за другой. И я начинаю в них растворяться.
Чувствую легкое покалывание в ладонях. Что-то приближается к лицу. Пытаюсь рас-смотреть это Нечто. Не удается. От напряжения дрожат веки. Ну, еще немного.
Но что это?
Я лежу на диване. У самого окна расположились звезды.
Что было со мной? Сон или явь?
Все вокруг молчит. И только звезды наперегонки подмигивают мне.

2.
Мглистое утро пыталось заползти в комнату. Но ему не удалось перетащить через по-доконник свое бесформенное тело. И оно сорвалось вниз, оставив следы от мокрых лап.
Когда оно висело, ощущалось присутствие тайны Неизвестности. Чем выше поднима-лось Солнце, тем быстрее происходило перевоплощение: из Мрака в Свет.
Вместе с переходом в видимую часть окружающего мира изменялось и отношение сознания к происходящему. Разум еще сопротивлялся наглости назойливого Света, но глаза досылали Ему (Разуму) все новую и новую информацию, — до тех пор, покуда ви-зуальное наблюдение не подавило Интуицию.
И все-таки сегодняшнее пробуждение было иным, нежели предыдущее.
Настолько иным, насколько я уже не был прежним: что-то произошло со мной ночью.
Покалывание в ладонях сменилось новым ощущением: откуда-то изнутри поднимается тепло и концентрируется в кончиках пальцев.
Рассматриваю их у окна. Ничего примечательного.
Тепло оплывает с пальцев и накапливается в ладонях.
Подоконник еще влажный, и я прижимаю к нему ладони.

3.
Сколько я живу? Уже не сомневаюсь, что очень долго.
Однажды, когда мне было лет тринадцать-четырнадцать, бабушка взяла меня с собой в гости к своим знакомым, в Клайпеду. На вокзале она вела себя очень уверенно. А потом сникла и виновато сообщила: «Я забыла куда идти». Оказывается, бабушка была в Клай-педе всего один раз, много лет тому назад.
Помню, я тогда сказал: «Пошли». Через некоторое время мы остановились возле особ-няка, и я спросил у бабушки: «Здесь?»
Она утвердительно кивнула и с удивлением посмотрела на меня:
— Как ты узнал этот дом?
В ответ я только пожал плечами. Я действительно никогда до этого не был в Клайпеде. В этой жизни.
А в предыдущей?
Я одинаково легко переношу и холод, и жару. Когда жил в Воркуте, с удовольствием предавался забавам со сверстниками на замерзающих осколках солнечных дней.
Индия привязалась ко мне: не хотела отпускать, признав за своего. А мне трудно без нее:

Над пустынным Бенгальским заливом,
когда властвует взбалмошный зной,
в каждой песне, рожденной волной,
я знакомые слышу мотивы.

Отчего же мне здесь сиротливо
и так просится сердце домой,
где, обласканным доброй судьбой,
нелегко быть, однако, счастливым.

Не хочу я себя утешать:
будет долго душа изнывать
до последнего хмурого срока.

И пугают, и манят меня
равнодушное марево дня
и протяжная песня Востока.

Совсем недавно я узнал о реинкарнации — науке о перевоплощении души. Кем я был раньше? До того, как нашел новую биологическую оболочку, соответствующую моей внешности?
Так кто же я?
Странник во Времени, подпитуемый энергией Вселенной? И сейчас пришел мой черед восполнять кредит, отпущенный мне Высшим Разумом?
Я отнимаю ладони от подоконника. На нем в рассыпанных росинках каруселят сол-нечные зайчики. Ладони сухие и продолжают гореть.

4.
Когда кого-то из близких настигает болезнь, не нахожу себе места. «Да лучше бы я за-болел», — угрюмо выпрашиваю у Судьбы снисхождения для дорогого мне человека. И не потому, что обладаю могучим здоровьем, нет, — чужие страдания приносят мне больше боли, чем собственные: эгоистическая натура и тут берет верх.
«Опять», — вздохнул я, когда вечером, перед сном, мне пожаловалась дочь на высо-кую температуру.
— Что-то болит? — спросил я, присев на краешек кровати.
— Ухо.
«Чем тебе помочь?» — размышлял я возле девочки.
И тут неожиданно для себя осторожно прижал ладони к ушам дочки.
Она облизнула губы.
— Принести воды?
— Нет, папа, — сразу запротестовала она. — Посиди возле меня и не отнимай руки. Мне так легче. А потом еще раз пришлось мне удивиться. Я вдруг сказал, что у нее воспа-ление среднего уха. И надо сделать компресс.
Никогда раньше я не ставил диагнозы, да и не мог, ибо имел филологическое образо-вание. Достал с книжной полки Медицинскую энциклопедию, прочитал о симптомах за-болевания и рекомендациях по уходу за больной. До утра компрессы чередовал с пассами вокруг головы. В тот же день я отвел дочь в больницу. Диагноз подтвердился — отит.
Позже врач скажет мне, что впервые наблюдал за больной, которая так быстро выздо-ровела. И поинтересовался, чем ее лечили.
Что я мог ответить? Я развел руками и посмотрел на свои ладони.

II. ВЗГЛЯД

… человек не может увидеть Меня и остаться в живых.
Исход. Гл. 33, ст. 20

1.
Люблю позднее время. Мне тогда легче работается. Наверно, потому, что я родился в сумерках года — в сентябре. И самые запоминающиеся встречи у меня происходят имен-но в этот период. Каждая из них несет на себе печать предопределенности: снова и снова я настраиваюсь на человеческую боль и пытаюсь ее смягчить.
… Киев. Станция метро «Левобережная». Под неоновым фонарем расползается мгла, исколотая насквозь моросью. Она уже осела на старушках, которые поникшими букетами хризантем пытаются завлечь прохожих.
Искусственное освещение резко обозначило морщины на женских лицах и высветило глубоко посаженные глаза.
Несчастны и беспомощны люди, живущие среди бесправья. Общество, отмеченное пе-чатью вырождения за свои прегрешения, несет отрицательный заряд. Без помощи Извне ему уже никогда не очиститься. Чтобы не погибнуть, Высший Разум пока еще пытается нейтрализовать беснующееся Зло. Но оно все быстрее и быстрее разъедает нравственные основы Вселенной…
Неужели мы обречены? Я говорю: «Да!» — и боюсь сказанного. А разве может быть иным ответ, если каждый смотрится в зеркало Времени и не видит своей души? Наоборот, — все поспешнее закутывает ее в пороки.
Взгляд может рассказать многое и о многом. Я видел людей, просящих подаяния, и тех, кто пытается его отнять; был в гостях у зарабатывающих непосильным трудом себе на пропитание и встречался с рэкетирами; знаком с преступниками и теми, кто привел их на скамью подсудимых; терпел унижения от сильных мира сего и срывал с них маски; учился у лжепророков и очищался посредством прозрения.

2.
… Когда наши глаза встретились, я остановился: в момент отчаяния всегда следует поддержать человека, ибо такое может случится и с тобой.
— Купите, — предложила букет одна из цветочниц. И тут же поспешно добавила: — Дешево отдам.
— Сколько?
— Рубль.
Я расплатился и обратился к ее напарнице:
— И вам рубль?
— Да, — подтвердила она.
— Возьмите, — я протянул ей деньги.
Вместе с хризантемами получил и благословение женщин: «Храни вас, Господь!»

3.
Эскалатор уносил меня вниз… Навстречу наплывали полукруглый зев туннеля и… глаза. Скопившаяся в них опустошенность переливалась через край.
Глаза, темные и глубокие, принадлежали дежурной, женщине средних лет, отгорожен-ной от внешнего мира не столько стеклом и металлом, сколько всеобщим безразличием и отрешенностью. Она смотрела на бегущую дорожку, людей, снующих вокруг, но ничего и никого не замечала.
Поэтому она неторопливо, словно при замедленной киносъемке, повернула ко мне го-лову и, не меняя выражения лица, когда я положил на пульт управления хризантемы, спросила:
— Это мне? За что?
— Вопрос прозвучал скорее машинально, нежели растерянно. И лишь после моего от-вета: «Просто так», взгляд ее оживился, и она улыбнулась: «Спасибо».

4.
А второй букет я отдал уже в электричке: двум любящим и страдающим от этого чув-ства, людям. Они сидели рядом, и думали друг о друге, и переживали свою размолвку. Но стеснялись своей любви. А зря.
Мне ничего не оставалось сделать, как попросить их о примирении:
— Разве можно таким красивым портить настроение Вечеру. Подарите Ему цветы.
Что они подумали обо мне, не знаю. Но когда я выходил из вагона, украдкой посмот-рел — они целовались.

5.
«Выйди из класса, бандит!»
Эта фраза преследует меня много лет. Забыть бы ее, а не могу.
… Идет урок английского языка. Черная доска за спиной учительницы высвечивает уродливые черты ее лица. Я сижу за первой партой больше месяца, и мне уже неинтересно рассматривать нагромождение ненужных деталей во всем облике этой женщины. У нее очень крупное лицо. Обвисшие щеки переходят в двойной подбородок. Глаза маленькие, но живые: быстробегающие. Руками она часто одергивает платье. Возможно, поэтому оно заеложено. По этой же причине у нее растянутая кофта, которая не только не скрывает подмеченную неопрятность, а наоборот, — подчеркивает ее.
Я смотрю в лицо учительницы. И не вижу его.
… Над степью стынут сумерки. Ранние звезды изредка подмигивают друг другу о чем-то известном лишь им самим. У горизонта — наоборот: звезды прижались к земле, согре-лись и успокоились. И там, из невидимого Нечто, вырастает шар грязного цвета. В перед-ней его части просматривается дверь, смещенная чуть влево. А за ней угадываются фигу-ры каких-то существ. Шар приближается. Но странно — фигура начинает исчезать. На-прягаю зрение и… вздрагиваю.
— Выйди вон из класса, бандит!
Учительница нависла над столом. Глаза навыкате. «Так можно их и потерять», — не-вольно отмечаю про себя. Рот искривлен ломаной линией губ. Линия округлилась, и я снова услышал:
— Выйди вон из класса, бандит!
Поднимаюсь из-за парты. Пытаюсь понять: «Что происходит?» А учительница уже визжит:
— Не смотри на меня! Во-о-он!
Во дворе никого. Тихо. Темнеет. Прямо передо мной, в центре футбольного поля, вы-рисовывается громадный шар. Подхожу к нему ближе. Он рядом. Стоит протянуть руку… Шар исчезает так же быстро, как и появился.




6.
Мы с Витькой, соседским мальчиком, с которым потом дружили много лет, решили к приходу родителей с работы наловить в Горыне* рыбы. Рассуждали таким образом: «Вот уже неделю стоят сильные морозы. Подо льдом задыхается рыба. Если вырубить кусок льда – улов обеспечен».
Оделись потеплее. Взяли снасти, топор и отправились на речку.
Лед был на удивление крепок. С каждой новой прорубью наши надежды, как и наши силы, таяли: рыба не клевала. Витька решил сбегать в лес, чтобы принести сушняк и раз-вести костер, а я остался на льду.
Вокруг суетился снег, мелкий и жесткий. Было безветренно, но он резво бегал по льду; лишь заигравшись, не заметив края полыньи на середине Горыни, обрывался в стылую воду и разбивался о белое крошево.
И я направился к полынье. Зачем? На этот вопрос не могу найти ответа и по сей день. Долго стоял у края полыньи, и когда лед под моими ногами разошелся и я забарахтался в воде, — не удивился.
Испуга тоже не было. Только любопытство.
Течение потянуло ноги под лед. Лишь руки удерживали меня на поверхности. Попы-тался выбраться на лед — он обломался.
Еще одна попытка — и снова неудача.
Я еще долго обламывал лед, покуда не выбился из сил. И тогда успокоился. А что собственно происходит? Через какое-то мгновение я утону. И меня не будет. Совсем не будет. Все мои обиды и тревоги останутся здесь, среди людей. Но никто не заметит моего отсутствия. Никто, кроме мамы. Прости меня…
И вдруг я увидел такую картину: стол, на нем гроб. Вокруг него натыканы свечи. Са-мая большая – в руках покойника. Присматриваюсь… Да это же я! А рядом мама. И пла-чет.
Картина размывается. И я снова перед собой вижу лед. Чуть дальше кусты, сугробы, лес…
Лед отодвигается и раскачивается.
И снова я вижу себя со стороны. Стою у края полыньи. Мокрый и посиневший, подбе-гает запыхавшийся Витька:
— Провалился? Да?
Не могу ответить: судорога свела скулу. Киваю.
— Не стой, — приказывает он. — Бежим.
И мы побежали. Только стук обледенелых штанин сопровождал нас. Да лай собак, по-тревоженных незнакомым звуком.

III. СНОВИДЕНИЯ

Если они (сновидения) не будут посланы от Всевышнего для вразумления, не прилагай к ним сердца твоего.
Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, гл. 34, ст. 7.

1.
Мне снилось дерево. Старое, ссохшееся, покалеченное и отполированное ветрами до непристойного состояния: обрубок некогда могучего дерева, боясь потерять равновесие, проткнул яркий день корявыми ветвями и застыл неподвижно.
Дерево стояло в нескольких метрах от моего дома, в соседнем дворе.
Именно это обстоятельство едва не подвело меня, когда, проснувшись, я неверно ис-толковал сон.

* Горынь — река, правый приток Припяти.
Толкование увиденного по Соннику: дерево — прибыль, покореженное дерево — смерть; яркое небо — большой успех; находиться дома — неприятность, видеть дом — опасность; двор — радость.
Странный сон. Попробовал систематизировать его значения-символы. Получилось следующее. В соседнем дворе произойдет трагедия. По всей вероятности, кто-то умрет из-за инфекционной болезни. Болезнь не коснется живущих в моем доме.
Это был вещий сон. Сон — предупреждение. И касался он лично меня. К сожалению, к его толкованию я подошел безответственно и едва не поплатился жизнью.
Вечером, сразу после работы, меня пригласили в гости. Человек, с которым я вел раз-говор об интересующим меня деле, неожиданно вызвался оказать немедленную помощь. (Помните: яркое небо, двор). Когда возвращался домой, в одном из темных переулков не-известные преградили путь. Свою агрессивность подстегивали выкриками: «Наконец мы тебя дождались…» Один из нападающих поигрывал ножом. (Вот вам и покореженное де-рево с корявыми ветвями, протыкающими яркий день).
Не знаю, чем закончилась бы эта поздняя встреча, если бы не случайные прохожие…
Этот сон в какой-то мере лишил меня некоторой доли скептицизма и заставил повни-мательнее относиться к происходящему не только вокруг меня, но и во мне самом. Я вдруг обнаружил, что во сне могу контролировать свои поступки и действия, более того — изменять их иносказательность для благоприятного исхода уже наяву.
Это я понял после сна, в котором яркими были два эпизода.
Первый. Я беру ведро, чтобы принести воды из колодца. Ведро оказалось грязное, а его дно застелено бумагой.
Второй. Вынимаю из кармана кошелек. Смотрю на него с некоторым удивлением: он очень толстый. Открываю. Там куриное яйцо. Пробую его разбить: сваренное вкрутую.
Во сне я размышляю таким образом. Чтобы принести чистой воды, следует вымыть ведро. Привожу его в порядок, уничтожая при этом бумагу, потом закрываю кошелек и прячу его в карман брюк.
Утром записал сон. Вот что получилось. Принести воды — благополучно завершить начатую работу; чистая вода — к счастью, грязная — к болезни; уничтожить бумагу — улучшение в делах; яйцо — потеря; кошелек — прибыль через препятствия.
А вот главные итоги дня. Одна из организаций согласилась быть спонсором моей но-вой книги. Разработан макет первого номера независимой газеты «Акция»*, одним из со-редакторов** являюсь я. После обеда почувствовал легкое недомогание. Заметил, что от-крыты две форточки, и я сижу на сквозняке. Закрыл одну из форточек. К вечеру самочув-ствие улучшилось.

2.
Еще два эпизода снов-вещунов. Я записал их в той последовательности, в какой они посетили меня.
Здание. Внешне похожее на недостроенный в готическом стиле замок. Вокруг следы неоконченных работ: доски, стружки, известь, глина. В одной из башен замка играют де-ти. Эту картину вижу с высоты. И рассматриваю ее с интересом.
Неожиданно оказываюсь на земле. Рядом младшая дочь и жена. Мы возвращаемся пешком из загородной прогулки. Тропинка привела к озеру, заросшему осокой. Решили переплыть озеро. Дочь и жена устроились на каких-то досках. Вхожу в заросли в одежде. Наконец все вместе перебрались через осоку. И поплыли к противоположному берегу. Очень холодно. Но добрались благополучно. Вода такая чистая, что я решил еще попла-вать. Разделся и вошел в воду…
* Выпущен был только сигнальный экземпляр газеты. «Акцию» запретил Хмельницкий обком Компартии Украины в мае 1990 года. (Вот фамилии главных идеологов-кабычегоневышлестов того времени: Владимир Купратый, Виктор Севастянов, Иван Чиж. Это они и подобные им разделили живущих в области на приближенно-лояльных и прочих). Бог им судья. Вот вам и разбитое яйцо.
** Сигнальный номер газеты «Акция» подготовили к печати и выпустили автор этих строк и Алексей Тимощук — в данное время работает в секретариате газеты Хмельницкого областного Совета «Подільські вісті».
Сны, на первый взгляд, не связанные между собой. Каждый из них находится в проти-воположном тригоне зодиакального закона. С одной стороны Воздух, с другой — Земля и Вода. Для ясности построим упрощенную схему по знакам Зодиака.




Стихия Воздуха: Водолей, Близнецы, Весы.
Стихия Земли: Козерог, Телец, Дева.
Стихия Воды: Рыбы, Рак, Скорпион.
Стихия Огня: Овен, Стрелец, Лев.
Стихия Воздуха не совместима со стихиями Земли и Воды. В то же время первая часть сна относится к 10-му мая, т.е. сон находится в созвездии Тельца — в стихии Земли (как и автор этих строк, я — Дева), и уже сразу был «заземлен» во вторую часть сна. Полет пре-допределял мое дальнейшее поведение. Ибо недостроенный замок — несбывшееся жела-ние не принесло мне удовлетворения (играющие дети). И успокоился я лишь после серии служебных неудач и сильной простуды. Хотя, уверовав в сновидения, честно говоря, не верил, что быстро поправлюсь. Однако вопреки всему так оно и произошло. Ведь я же снял одежды и вошел в чистую воду…

3.
А вообще я заметил: чем чаще сны предсказывают мне болезни, тем быстрее я ста-новлюсь на ноги.
…Выхожу на берег мелкого, усыхающего озера. С правой стороны, спиной ко мне, стоит рыбак и раз за разом забрасывает удочку. Подсечка — и сверкающая рыбешка пада-ет к моим ногам, вторая — еще одна, третья — еще…
Но что это? На меня смотрит кобра. Она изогнута и вот-вот… И вдруг я понимаю, что она околела.
К озеру устремилось множество пресмыкающихся. Рыбак решительно слева замахи-вается палкой…
«Нет, — кричу я. — Не убивайте ужей. Они не приносят зла».
Ужи распарывают ил, уходят в озеро. Над ними стоит человек с палкой.
Итоги дня. Только вышел из дома — подвернул ногу (кобра). На работе снял ботинок и попробовал руками восстановить функцию ноги. Через несколько минут почувствовал облегчение. Дома снял носок — нога опухла. Начал опять «колдовать» руками. Прямо на глазах опухоль сошла. Через пять минут я прошелся по комнате, едва хромая.
В этот же день заключил три удачных контракта (рыбы, ужи).
4.
Перед самым обедом полуобморочное состояние. Подумалось: переутомление, нужен отдых. Лег на диван.
…И вспомнил, что я собирался куда-то ехать.
На железнодорожном вокзале две группы людей что-то доказывают друг другу. Не хо-чу вмешиваться в драку. Отхожу в сторону.
Вижу знакомого, испачканного грязью. Рядом две женщины.
— Почему в таком виде? — спрашиваю.
— Да ну их, — машет в сторону вокзала. — Хотел помирить. А ты куда?
— Уезжаю. Решил прогуляться.
— Да. Да, — согласно кивает собеседник. — Мне надо тебе кое-что сказать…
Я хочу остаться один и сворачиваю за угол дома.
Что это?
Очень много людей сидит на насыпи. «Ждут поезд», — догадываюсь я.
Иду вдоль насыпи. Неожиданно она начинает оседать. И женщина с изможденным, грязным и страшным лицом начинает сползать вниз. За ней девочка лет пяти-шести. За-глядываю вниз и прихожу в ужас: громадная пропасть, испещренная глубокими оврагами. Успеваю схватить женщину. Другой рукой хватаюсь за один из трех обломанных стволов дерева. Прошу наблюдающих: «Помогите!» В ответ — молчаливое безразличие. Вытаски-ваю один и женщину, и девочку.
Вместо благодарности слышу от женщины:
— Чуть не погубил.
— При чем же я, — пробую возмутиться.
В ответ — укоризненный взгляд.
Ухожу.
Вокруг мечутся люди с вещами. Грохочут поезда. Товарняки, пассажирские. Товарня-ки преграждают путь. Решаю: «Сяду на поезд на другой станции».
У кого-то спрашиваю:
— Далеко ли до станции?
— Нет! — слышу в ответ.
Побежал.
Бегу очень легко. Между луж, деревьев, лишенных листьев, людей, идущих в том же направлении.
— Куда он спешит? — удивляется одна из идущих, когда я обгоняю ее.
— Красиво бежит, — отмечает вслух симпатичная девушка, одетая в чистый спортив-ный костюм, когда я оставляю ее позади.
Бегу очень легко. Вижу себя со стороны и отмечаю: «Действительно, красиво».
Меняется пейзаж. Населенный пункт. Обнаженные женщины, безобразные, изувечен-ные, непристойными жестами показывают отворачивающимся мужчинам, что от них тре-буется.
Пытаюсь ускользнуть из поля зрения женщин. Прячусь за колонну. Оглядываюсь — никого. Оказывается, я в зале, похожем на зал метро. Вдруг все вокруг приходит в движе-ние. Люди проносятся мимо с обреченными криками: «Он приближается… Это конец… От него не спрятаться…»
Побежал и я. Люди втиснулись в узкую нишу между колонной и стеной. Мне уже мес-та не было. Присел на корточки и спрятал лицо в ладони. Слышу нарастающий гул. И проникающий свет, заполняющий все вокруг.
«Это сон», — догадываюсь и хочу открыть глаза. Голос изнутри запрещает это делать. Подчиняюсь ему. Свет меркнет, меркнет. Совсем темно.
Открываю глаза. Никого. Лес. Пустынная дорога. И я опять бегу. Усталости не чувст-вую, но понимаю, что бегу не в ту сторону. Но куда?
Пробегаю мимо вагончика. Вижу впереди просвет. Шлагбаум. За ним три высотных, очень светлых, дома стоят на возвышенности. И надпись:
«Бобры».
Удивляюсь: «А где же Хмельницкий?»
Кто-то несется навстречу на велосипеде: «Что он делает? — хочу предупредить чело-века. – Там же шлагбаум. Разобьешься…» И не успеваю.
Мужчина проскакивает каким-то образом через опущенный шлагбаум, не причинив себе вреда, и тормозит возле вагончика. И тут, не удержавшись, падает.
Подбегаю к нему и помогаю подняться:
— Вы не ушиблись?
— Нет.
— До Хмельницкого далеко?
— Прилично.
— А вы не смогли бы подвезти?
Мужчина хмыкнул. Посмотрел на меня, на велосипед. (А он такой маленький, словно игрушечный). И неожиданно согласился:
— А почему бы и нет.
Он снял с багажника мешок:
— В нем.

Я проснулся.
Попробуем сгруппировать символы:
об опасности, препятствиях предостерегают: бездна, ребенок, женщина, изувеченное дерево, поиск, вагон, узкая дорога, шлагбаум, уроды;
о причинности, вызываемой предостережениями, свидетельствуют: железная дорога, драка, улица, вокзал, девушка, толпа, путешествие;
о благополучном исходе говорят: незнакомый городок, свет, лицо, лес, расстояние.
И вот что подсказывают наши символы.
Трудное и тяжелое время через козни злопыхателей придется пережить на основной работе. Они никак не могут успокоиться, что я самостоятелен в своих решениях и поступ-ках, а инициатива ускользает из их рук.
Я быстро и крепко становлюсь на ноги: как в творческом, так и в финансовом плане. И если в ближайшее время я проявлю благоразумие, дипломатичность, то это может ока-заться тем благоприятным фактором, который даст мне возможность через определенный срок получить неожиданное и выгодное назначение.
Еще один фон на полотне сновидений: лужа, бег, знакомство. Тут очень простая под-сказка — повнимательнее надо быть к своему здоровью.

ПРОЗРЕНИЕ

Где путь к жилищу света и где место тьмы.
Книга Иова, гл. 38, ст. 19

(Вместо послесловия)

1.
«Прозрение ли это?» — спрашиваю себя. И, не колеблясь, отвечаю: «Да!»
К этому я долго не был готов. И счастлив, что через лабиринты сомнений смог доб-раться до порога Обновления.
Счастлив, что добрался.
Потому что был один.
Не понимая многого, мы с готовностью избегаем тех усилий, которые необходимы для возрождения самого себя; неизведанным путям Познания предпочитаем узкие просеки, прорубленные в нашем сознании секирами невежд. И невежды, как правило, оказываются в роли поводырей.
Скопом, увлекаемые ими, разумные и бессловесные твари топчутся на просторах Времени, изображая желанное единение.
Стадность нивелирует в человеке личность. Делает рабом своих интересов.

2.
Закрепощенность духа — следствие низменных инстинктов, пожирающих личность. И чем бы Мерзость ни прикрывалась (либо лжеучениями, либо лжеоткровениями) ее ущерб-ность, как и нагота Бесстыдства, видны Прозревшим.

3.
Один.
Могу ли я сказать толпе:
«Уверовав — верь. И умножай веру посредством познания Истины. Дабы возвысить свой Дух?»
Конечно же, нет.
Как во сне индивидуума проявляются его, и только ему присущие, скрытые мысли, так и наяву: Истина открыться всей толпе в одночасье не может.

4.
Истина приходит к терпеливым. Умеющим создавать себя.
Не умеющий ждать не должен заниматься созиданием. Ибо самые благие намерения его принесут боль и разочарование окружающим.

5.
Я заканчиваю эту исповедь ярким солнечным днем. И чувствую, как свет начинает уп-лотняться.
Обращаюсь к тебе, мой Читатель!
Смири гордыню пред истинностью Познания. Это есть тот путь во Мрак, длиною в Свет. Ибо Мрак — это спрессованный Свет.

г. Хмельницкий,
03.05. 1992 г.