Второй поход аргонавтов

Возвратившись из командировки на Пелион Феникс понял, что имел в виду Пелей, обещая "лошадиную работу". Он изобрел для Феникса небывалое в прошлом звание гиппарха и возложил на него все заботы, связанные с лошадями. Теперь Феникс отвечал за содержание царских конюшен, за разведение, выпас и объездку лошадей, за обучение конников и экипажей колесниц, за размещение заказов на сбрую, колесницы, и обозные повозки, за организацию конной разведки, связи и пограничной охраны. Раньше "лошадиной работой" занимался Бор, но он, как царский родич, в чинах не нуждался.
После гибели лавагета Эхекла в походе на фракийцев Пелей назначил Бора командующим войсками, а его прежние обязанности передал Фениксу.
Лавина новых забот не давала Фениксу головы поднять. Сейчас смешными казались тяготы того времени, когда он служил в дворцовой страже или царским телохранителем.
Как легко, оказывается, быть простым солдатом, исполнителем приказов. В новой должности нужно было непрерывно решать новые для него задачи. Пелей принципиально устранился от всех этих дел.
- Ты гиппарх, ты и думай, - на все он давал стандартный ответ. И добавлял:
- А будет непорядок – ответишь.
К счастью, Бор не отказывал в советах своему малоопытному "помощнику по лошадям",
тем более, что почти все должности при лошадях во Фтии занимали кентавры. С их помощью Феникс постепенно осваивал дело и учился не только решать, но и предвидеть
подступающие проблемы.
В редко выдававшиеся свободные минуты он вспоминал Гелланику, ее глаза, волосы, губы... . На Пелионе он звал ее ехать во Фтию, стать его женой. Она только отмахнулась:
- И что я буду делать во Фтии ? Слушать пересуды о том, как славно живет парочка Пелеевых шлюшек ? Здесь я всем нужна, больница, считай, на мне держится. Хирон с Медеей меня ценят, от больных и родственников почет, кланяются, гостинцы несут. Живу тут, можно сказать, как царица.
- Если ты царица, то кто же Хирон и Медея ? – уточнил Феникс.
- Боги, - с серьезным лицом ответствовала Гелланика.

***

Беда пришла неожиданно. Фетида родила мальчика в начале зимы, но младенец прожил лишь несколько часов. Ничто не предвещало несчастья, Фетида легко переносила беременность и чувствовала себя хорошо. Поэтому никто и не предпринимал каких-либо особенных мер предосторожности. Пелей вполне полагался на опыт городской акушерки Илифии. И вот ... . Теперь-то он вспомнил мрачное предсказание пифии, которое ему удалось-таки выбросить из головы, благодаря военным и государственным заботам. Сейчас он во всем винил свое легкомыслие. Ведь можно же было вызвать и Хирона и Медею или пригласить из Афин Асклепия. Времени хватало на все, и если бы он вовремя побеспокоился, все и было бы в порядке.
Фетида тоже чувствовала себя виноватой – не сумела родить здорового ребенка. Убедить ее в том, что ее вины никакой нет, было очень трудно. Только когда Пелей несколько пришел в себя от шока, он сообразил, что главное сейчас – не предаваться отчаянию, а поддержать жену, помочь ей побыстрее оправиться от удара.
- Все в воле богов, мы еще молоды, у нас еще есть время, - повторял он ей. – Мы вместе, и мы еще сможем все исправить.
Неизвестно, верила ли ему Фетида, но она тоже старалась поддержать его и пыталась бодриться, насколько ей это удавалось.
В их усилиях держаться, как обычно, не показывая своего горя, им помог визит Менетия
пару месяцев спустя. Менетий специально сделал крюк по дороге в Иолк, чтобы навестить
племянника, посочувствовать ему и поделиться своими планами. Он ехал жениться и, зная враждебное отношение Пелея к своему будущему тестю Акасту, хотел объясниться с ним лично. Разговор был нелегкий. Поскольку и Пелей и Акаст настаивали на своей невиновности, дело выглядело недоразумением, до сих пор неразрешенным только из-за нелепого упрямства Пелея. Но он не мог никому раскрыть подлинную причину ссоры. В конце-концов Менетий отступился, поняв, что эта история так и останется темной. Договорились, что Пелей не будет показывать невесте Менетия Сфенеле своей вражды к ее отцу, а Менетий не будет настаивать на том, чтобы Пелей когда-либо встретился с Акастом. Благо сейчас можно было объяснить отсутствие Пелея на свадьбе для посторонних трауром в его доме.
Потом Менетий рассказал, что увидел Сфенелу, когда навещал в Ферах Адмета и Алкестиду. Акаст тоже приехал тогда с женой и старшей дочерью.
- Такая красавица ! – восхищался Менетий. – Вылитая мать в ее годы. Ты помнишь Астидамию, Пелей ?
Помнит ли он ! Прошло шестнадцать лет, но он помнил каждое мгновение. Да, Менетия легко понять... .
Пелей пожелал ему счастья и пригласил заехать к нему и на обратном пути, отпраздновать еще раз свадьбу в своем кругу.

***

Домашние дела домашними делами, а события в Ойкумене разворачивались, не считаясь ни с чьими чувствами и желаниями. Только уехал Менетий, немного не застав его, появился Ификл. Выразил соболезнование Пелею и Фетиде, пожалел, что пришлось беспокоить их в столь нерадостное и неподходящее время.
- К делу, - перебил его Пелей. – Что теперь стряслось ?
- Лаомедонт из Трои сообщает: бебрики снюхались с амазонками. Да и фригийцы как-то странно себя ведут. Похоже у них коалиция. Ждет весной войны ... и нашей помощи, само собой.
- Дадут Атрей с Эврисфеем эту помощь ?
- Дадут, конечно. Если Троя рухнет, через год-два жди гостей из Азии. Надо помочь.
- Кто поведет ? Сам Атрей ?
- Нет, опасается Атрей. Больно уж соседи наши боевиты стали. Разведка докладывает - что в Аргосе, что в Пилосе учения идут чуть ли и не ночами. Нельзя ему отлучаться. Кстати, сын у него родился, Агамемноном назвали. В этот раз Геракл пойдет, микенцы дадут подмогу. Но, сам понимаешь, если с амазонками еще и бебрики с фригийцами, этого мало будет. Каждое копье на счету. У Теламона я уже был, у Тесея тоже. Все идут.
- К локрам заезжал ?
- Был. Менетий жениться поехал. Оилей желанием воевать не горит, но и против набора добровольцев не возражает.
- О хеттах что слышно ? Они-то за кого ?
- Им не до того. Тудхалия собирается на восток, с Ашшуром опять заморочки.
- Что Лаомедонт обещает за помощь ?
- Все, что хочешь. Статус союзников, беспошлинный проход в Понт. Лошадей со своего конного завода. Ну, что еще с него взять ?
- Пожалуй, и того хватит.
- Ну, значит у тебя в Алосе и соберемся. Как прошлым летом. К Адмету еще заеду, может и его сговорю.
Пелей покачал головой.
- Адмет в Иолке, на свадьбе. Если туда поедешь, Акаст может начать в компанию предлагаться. А я с ним дел иметь не могу.
- Ладно, с Адметом сам переговори потом. А я задерживаться не буду, дел выше крыши с этим походом.
- План есть ?
- Да нет. Пока до Трои дойдем, обстановка прояснится, тогда и будем планировать.

***

В жарко натопленном мегароне мессенского дворца ярким огнем пылали в очаге
огромные дубовые чурбаки. Вокруг длинного стола сидели властители Мессении.
Во главе стола восседал седой великан Афарей, царь Мессены. Рядом с ним были братья:
родной – Левкипп, двоюродный – Нелей, царь Пилоса и сводный – Тиндарей, зять царя города Плеврона в Этолии Фестия. С ними были и сыновья: Афариды – Идас и Линкей, Тиндариды – Кастор и Полидевк и Нелеиды – Периклимен и юный Нестор.
Тиндарей с сыновьями специально приехали из Этолии на это совещание. Обсуждался план большого похода в Азию. Линкей рассказывал последние новости из Микен.
- Этим летом начнется, без сомнения. Копрей передал, что Геракла отправляют в помощь Лаомедонту. Просто так он кататься не станет. Либо амазонки начнут войну, либо Геракл нападет на амазонок.
- Нам это что дает ? – проскрипел престарелый Нелей.
- Тевфранту вряд ли удастся отсидеться в стороне. Много войска Эврисфей с Атреем Гераклу не дадут, один он с амазонками не справится. Значит, мисийцы должны будут либо поддержать его, либо перекинуться к амазонкам. В любом случае они окажутся связаны и нам помешать не смогут, - пояснил Кастор, известный стратег.
- Лесбос можно будет взять с налету, помочь лесбосцам будет некому, - добавил Тиндарей,
пылкий сторонник любой войны, на которой можно было погреть руки. – А там, кто бы с кем ни воевал – все начнут звать нас в союзники, только выбирай, кто больше даст.
- Великое ли войско потребуется ? – спросил Афарей. Его слово было решающим. Нелею война была уже ни к чему, его тянули и толкали сыновья, сам он упирался, как мог. У Тиндарея своих войск не было. Те банды добровольцев, которых он мог набрать, обещая им добычу, серьезной силой считать было нельзя – по крайней мере для похода такого размаха.
Все зависело от того, даст ли войско сыновьям Афарей.
- Людей наберем столько, сколько на корабли поместится, - заверил Кастор. – Главное – это корабли.
Все уставились на Нелея. Только Пилос располагал более или менее значительным флотом.
- Если отправить корабли за море, некому будет охранять берега и торговлю, - заворчал старик. – И так ваш дружок Лаэрт обнаглел совсем, а без кораблей вообще за горло схватит.
Лаэрт, царь острова Итаки, былой сотоварищ царевичей по походу аргонавтов, ныне глава пиратов западного побережья Эллады, действительно совсем совесть потерял в последнее время. Грабил не только посторонних, но и пилосских и мессенских купцов, хотя мог бы, кажется, иметь уважение к старым товарищам. Впрочем, на Итаке такого понятия, как совесть, и не знали никогда.
Слово взял Периклимен, командующий пилосским флотом.
- Если половину флота направить на конвоирование торговых судов, то другую можно бы выделить для похода, - заявил он.
Нелей взъярился.
- Ты уплывешь, а Лаэрт все побережье разграбит ! - взвизгнул он.
- Побережье колесничники охранят, - настаивал Периклимен. – У Лаэрта две сотни людей
вряд ли наберется. У нас только берег стерегут вчетверо больше. Если не проспят, ничего он не сделает.
- А высунется, следующий поход на Итаку, - высказался молчаливый обычно Полидевк.
Действительно, от Плеврона до Итаки было в общем-то недалеко. Итаку при всей ее вредности спасала от карательного нашествия только всеобщая убежденность в ее нищете.
Награбленное не шло итакийцам впрок, так как тут же сбывалось за бесценок скупщикам
краденого, которые только и наживались от морского разбоя. Но, если бы Тиндариды обозлились всерьез, они смогли бы разнести всю Итаку вдребезги. Поэтому, кстати, благоразумный Лаэрт соседей-плевронцев и не беспокоил.
- Значит пятнадцать пентеконтер даете, - поспешил подытожить Тиндарей. – Фестий тоже пять обещал.
- И с Навплием можно связаться, - добавил Линкей. – Если сговоримся, то тысячи полторы
на Лесбос перевезти сможем.
Нелей молча махнул рукой.
- Когда выступать думаете ? – снова спросил Афарей.
- Через месяц после Геракла, - пояснил Кастор. – Пока до Лесбоса доберемся, вся Азия уже будет на ушах стоять.
- Ладно. Идас – главный, - выразил свое согласие Афарей.
Все посмотрели на промолчавшего весь вечер Идаса. Идас с детства усвоил – прежде, чем говорить, надо... ударить. Потом говорить обычно уже и не нужно. Никто не возражал. Роли в компании были распределены давным-давно. Периклимен – флот. Полидевк – войско. Кастор – штаб. Линкей – разведка. Идас – знамя и пугало.
Теперь предстояло вернуться в Азию и копьем завоевать наконец подлинную славу и богатство.

***

Когда в мегарон вошли Менетий и Астидамия, Пелей растерялся. Только несколько мучительно длинных мгновений спустя он сообразил, что это не Астидамия, а ее дочь в том же самом возрасте, что и она - тогда, в Иолке. Он заплетающимся языком произнес положенные слова приветствия, выслушал возбужденный поток слов, который обрушил на него Менетий и, наконец, овладел собой настолько, чтобы не выдавать охватившего его волнения.
Во время застолья Менетий продолжал болтать, шутить и оживлять атмосферу. Сфенела
стеснялась, была скована и явно не знала, как себя вести с человеком, который был врагом ее отца. Фетида пыталась ее разговорить, расспрашивала о доме, о родных, о том, как проходила свадьба, делилась своими воспоминаниями. Пелей исподтишка вглядывался в лицо Сфенелы, узнавая знакомые черты Астидамии и ища и опасаясь почему-то найти ненавистные черты Акаста. Но их не было. Он не знал точно, когда она родилась и справился, как бы между делом, о ее дне рождения. Семь месяцев спустя после того, как он вынужден оказался покинуть Иолк. Сфенела МОГЛА быть его дочерью ! Но могла и не быть. Он не так часто смотрел в зеркала, чтобы судить о том, была ли Сфенела похожа и на него. Потом ему пришло в голову, что будь это так, Акаст, скорее всего, сжил бы ее со свету. Видимо, правду знала только Астидамия. А может быть, и она не знала наверняка.
После обеда женщины ушли в гинекей, и Пелей рассказал Менетию о визите Ификла.
Менетий смутился. В этот раз его совсем не тянуло на войну, и он чувствовал себя неловко
из-за этого, неприличного для мужчины и героя, миролюбия. Услыхав, что Пелей и Геракл удовлетворятся кораблями и добровольцами, а его не зовут, он несколько успокоился и принялся уверять Пелея, что в поход с ним охотно пойдут лучшие воины Локриды.
Когда молодожены уехали, Фетида сказала Пелею:
- А знаешь, мне показалось, что эта Сфенела чем-то на тебя похожа.

***
Настала весна, пора было собираться в поход. На этот раз Пелей оставил Бора управлять страной в его отсутствие. Бор протестовал, доказывал, что лавагету не пристало оставаться дома в первый же год пребывания в должности. Пелей отмел его возражения.
- Твоя работа – охранять страну и готовить войско, - объявил он Бору. – А в походы ходить будем по очереди.
Надо было также решить, брать ли в поход новообученную конницу. Везти за море лошадей было хлопотливо, но Пелей предполагал, что в войне с амазонками конница пригодится. В конце-концов решили взять, но только людей. Лошадей вроде бы можно было найти в Трое.
Связался Пелей и с Адметом. Однако не слишком удачное участие ферян в летнем походе остудило тягу Адмета к заморским приключениям. Гибель людей, по его мнению не оправдывалась приобретаемыми выгодами. Возможно, он понял это, сам заглянув в лицо смерти во время эпидемии.
Отрепетированный в прошлом году сбор в Алосе прошел, как по часам. Геракл пришел вовремя, с девятью пентеконтерами, данными ему для большого похода Атреем и Эврисфеем. С ним пришли и саламинцы на пяти пентеконтерах, афиняне – Тесей с Фалером – на четырех и локры – на обычных двух. Локров на этот раз возглавил опунтский лавагет Амфидам.
С Тесеем был и его новый приятель Пирифой, магнезийский пират, лапиф родом. В прошлом году ему взбрело в голову пограбить Аттику. Тесей его накрыл за этим делом, но согласился взять выкуп. Пока дожидались выкупа, пленник и его пленитель спелись, почувствовали друг в друге родственные души и задружили. Теперь Пирифой решил пойти в поход за компанию с Тесеем.
Пелей был немало удивлен, увидев даже полдюжины кораблей с Крита, которые
привели старые знакомцы Фан и Стафил, и которых Пелей никак не ожидал увидеть.
Критянам все же не удалось миновать гражданской войны после так лихо проведенного царевичами Катреем и Девкалионом с помощью Геракла и его друзей переворота. Недовольные подняли мятеж, их оплотом стал остров Парос, знаменитый своими мраморными каменоломнями. Вожди восставших объявили себя сыновьями Миноса и пытались для начала отколоть от Крита Кикладские острова. Об этом Пелей уже знал. Теперь выяснилось еще, что с помощью Геракла, Теламона и Тесея критяне подавили мятеж и вновь овладели Паросом. Сдавшихся повстанцев, изъявивших покорность новым царям, отправили в помощь Гераклу, искупать вину.
С десятью пентеконтерами Пелея в Алосе собрался огромный флот, который более чем удваивал силы Трои в предстоявшей войне.
Как и в прошлом году путь лежал поначалу вдоль Спорадских островов. Плыли вдоль знакомых уже мест, останавливались на знакомых уже стоянках. Только пройдя острова,
флот отклонился от прошлогоднего маршрута к востоку. Теперь он шел не на Фаcос, а на Лемнос, столь памятный вождям по плаванию "Арго".

***

Уже на подходе к острову стало ясно, что на нем многое изменилось с тех пор, как аргонавтам оказали там такой теплый прием. На юго-западном берегу острова, на скалистом и крутом мысе, разделявшем две удобные бухты, стояла небольшая крепость, которой не было в прошлое посещение. Посланная разведка сообщила, что крепость пуста.
Можно было спокойно стать в бухтах на отдых. Вечером, посовещавшись, решили, что благоразумно будет обследовать Лемнос и убедиться, что здесь нет других, более опасных сюрпризов. Пелей вызвался обойти северное побережье и зайти в Гефестию, где останавливался "Арго", и где Пелей надеялся встретить кого-либо из тогдашних знакомых.
Сам Геракл не утерпел и взял на себя обход южного берега острова. Остальным велено было не расслабляться и ждать сообщений.
Выйдя из бухты рано утром, эскадра Пелея двинулась сначала на север вдоль западного берега. Огромные черные скалы собрались крупными массивами у белых песчаных пляжей. Обрывистые горы угрожающе вздымались над голубым морем. Эта часть острова выглядела безлюдной. Только после полудня эскадра смогла повернуть на восток и пойти по пути "Арго" вдоль северного побережья Лемноса. Пелей с волнением всматривался в знакомые места. Вдоль берега тянулись бесконечные пляжи, дальше вглубь острова поднимался невысокий горный массив.Уже к вечеру эскадра дошла до большого залива, в глубине которого располагался поселок Гефестия. Правее за поселком виднелась гора, над которой то и дело поднимались клубы дыма, а то и вспыхивал огонь.
- Это Мосихл, под ним расположена одна из кузниц Гефеста, - пояснил Пелей Фениксу.
- Поэтому и поселок так называется.
Когда эскадра приблизилась к берегу, ее уже ждали. Человек двести, кое-как вооруженных, выстроились на берегу в безумной попытке отстоять свои дома от неведомого врага. Пелей распорядился всем ждать на месте, не пугая лемносцев, а сам двинулся к берегу на одном своем "Девкалионе", показывая отсутствие агрессивных намерений.
Убедить жителей, что он не враг, Пелею было бы нелегко, если бы его не узнали кое-кто
из старожилов. Люди, приготовившиеся к смертному бою, смогли вздохнуть с облегчением, гибель на этот раз отступила. На радостях лемносцы пригласили всех прибывших на угощение, не смущаясь даже тем, что Пелеево воинство за один присест могло поглотить их недельный запас продовольствия. К сожалению Пелея, никого из своих былых подружек он не нашел, зато к нему подошли двое юношей, как две капли воды похожих на Ясона – такого каким он был тогда, во время плавания "Арго". Они предложили ему и его друзьям расположиться у костра вместе со старейшинами Гефестии. Там Пелей и узнал невеселую историю Лемноса после ухода "Арго".
Весть об "острове женщин" быстро облетела все Восточное Средиземноморье. Скоро нашлись и желающие воспользоваться тем, что у острова нет защитников. На следующий год после того, как на острове побывали аргонавты, в Гефестию зашли несколько торговых кораблей. Прямо на берегу устроили импровизированный базар, разложили товары, преимущественно женские – бронзовые зеркала, флакончики с благовониями, ткани, украшения. Вскоре там сгрудилось большая часть населения поселка, почти все женщины. Пока они ахали и разглядывали товар, их потихоньку окружили вооруженные люди, до поры скрывавшиеся в трюмах. А потом женщин просто загнали в те же трюмы и спокойно отплыли. Старейшая уловка людокрадов. Среди схваченных была и царица Гипсипила, подруга Ясона и мать двоих его сыновей – Эвнея и Неброфона. Как стало известно позже, такой же прием пираты применили и в других прибрежных поселках.
Эти были только первыми. Спасшимся от них старикам и детям пришлось научиться прятаться, как только у берегов показывались какие-либо корабли. Через несколько лет на Лемносе побывал Авгий, искал свою женщину, старухи ему подсунули одну из сироток, сказали, что от той. Больше на Лемнос не возвращался никто из аргонавтов. Лет через десять с небольшим на острове высадились люди, построившие крепость на западном берегу. Среди них было много вооруженных женщин. Они звали молодых лемниянок, не имевших детей, присоединяться к ним. Некоторые согласились и пошли жить в крепость. От них узнали, что эти женщины правят своим племенем, а крепость называется Мириной в честь их царицы. Пока они были на острове, было спокойно, пираты не рисковали соваться сюда. Но года через три-четыре за ними пришли корабли, и они все уехали, оставив свою крепость. Сейчас уже выросли дети аргонавтов, население Лемноса почти восстановилось, и сегодня пылкая молодежь даже попыталась дать отпор предполагаемым налетчикам.
Пелей сидел у костра, пил сладкое лемносское вино с легким запахом благовоний,
слушал рассказ Эвнея и сгорал от стыда. В отличие от Авгия он даже не пытался позаботиться о своих подругах. Он даже не помнил точно, сколько их было. На каждого из аргонавтов их приходилось несколько, и в той безумной, пьяной атмосфере вседозволенности они еще переходили от одного к другому, выполняя все прихоти своих случайных любовников. Здесь могли быть и его дети – кто-то из них попал в руки пиратов, кто-то погиб от голода или от неухоженности, кто-то, возможно, сейчас сидел у соседнего костра. Теперь уже ничего не узнать, уже ничего не исправить.
Он спросил Эвнея, не хочет ли тот отправиться с ними, встретиться с отцом ?
Эвней отказался.
- Сейчас у нас на счету каждый, кто может держать копье. Не до походов. А отец ... .
Что ж, у него было время нас отыскать. Мы были ему не нужны. Думаю, не нужны и сейчас.
Пелею стало совсем нехорошо. Он-то чем лучше Ясона. Утром, ни свет, ни заря, он приказал поднять людей и отправляться дальше. Только бы поскорее унести свой позор.
С Гераклом встретились у входа в один из заливов на восточном берегу. При встрече
Геракл расхохотался:
- Я думал, найду тебя в Гефестии. Что, лемниянки теперь не столь гостеприимны ?
Пелей рассказал ему все. Геракл нахмурился. Сам-то он тоже немало детей пораскидал по свету и, возможно, эти мысли приходили в голову и ему.
- Брось, - сказал он наконец. – Счастье и несчастье не в наших руках, а в руках Судьбы.
Делай свое дело и не думай о том, чего нельзя переменить. Нам еще воевать надо.
В этом был свой резон.

***

Еще один переход, и флот бросил якоря в Сигейоне – гавани Трои.
Встреча была на удивление пышной. Союзников приветствовал царевич Подарк.
Первым лицам – Гераклу, Теламону, Тесею, Пелею он вручил колесницы, запряженные
парой знаменитых троянских коней. Командиры рангом пониже тоже получили впечатляющий подарок – железные халибские мечи в богато украшенных ножнах.
Затем вожди были приглашены в троянскую цитадель Пергам на торжественный прием.
Для угощения младших командиров и рядовых уже гнали скот, и прибыл обоз со всяческой снедью.
Лаодамант встретил гостей в мегароне, окруженный сыновьями и советниками. Военный совет он отложил на завтра, а остаток дня был потрачен на "укрепление дружбы". Пелей
с интересом поглядывал на царя Трои. Попади нынешние гости в его лапы семнадцать лет назад ... . Даже представлять не хочется. Непредсказуемые петли вяжет Судьба. А теперь
этот кошмар аргонавтов предлагал тосты за их здоровье и благополучие, за будущую совместную победу, за вечную дружбу. Гости, естественно, тоже не отставали, произносили ответные комплименты, ответные тосты за царя, за его могучих сыновей, за мудрых друзей, за процветание Трои. Пир удался на славу, все было как положено между союзниками. Ночевать гости остались во дворце.
На совете Лаодамант сообщил, что бебрики вновь напали на своих соседей в Мариандине. Пелей хорошо помнил Мариандин. Перед появлением там "Арго" заходил к этим злосчастным бебрикам, и Полидевк убил в кулачном бою их царя Амика. В последовавшей свалке аргонавты крепко всыпали бросившимся на них бебрикам и обратили их в бегство. Старые враги бебриков мариандинцы встретили аргонавтов, как родных, и "Арго" простоял у них довольно долго. Теперь царь Мариандина Лик просил помощи против все тех же бебриков. К флоту аргонавтов Лаомедонт добавил флотилию из двенадцати троянских пентеконтер, которую вели Подарк и молодой наварх Антенор. Союзники должны были совместно с Ликом разгромить бебриков, а потом пройти, демонстрируя силу, мимо Пафлагонии и территории халибов и атаковать с моря амазонок на Фермодонте, отбив у них, по возможности, желание и способность к далеким походам.
С этим никто не спорил. Сил должно было хватить. Геракл попросил только лошадей для конницы и колесниц, а также корабли для их перевозки. Но Лаомедонт отказал.
- Лошадей вам дадут мариандинцы, - сказал он. - Незачем возиться с перевозкой. А места там гористые, сами увидите. От колесниц толку будет мало. Ваши колесницы целее будут в Трое, а на обратный путь я вам гиппагоги дам.
Это звучало разумно, пришлось согласиться. Договорились, что завтра на корабли будут погружены запасы продовольствия на дорогу, а на следующий день объединенный флот двинется в Понт завоевывать мир и спокойствие народам Азии.

***
В прошлый раз "Арго" проходил Геллеспонт ночью, чтобы проскользнуть незаметно для троянцев. Теперь флот шел открыто, гордясь своей мощью, и впереди шла троянская эскадра, показывая безопасный путь. Пелей с интересом разглядывал берега – высокий, горный левый и правый, более отлогий, поднимающийся постепенно к видневшейся в паре десятков стадий горе Иде. Сейчас можно было видеть, насколько узок пролив, местами сужавшийся менее чем до десяти стадий. Вдоль берега, примерно в часе пути один от другого, располагались укрепленные города. Лаэркей, знавший эти места по рассказам купцов, называл их: Ретей, Дардан, Абидос, Перкота. Пелей обратил внимание, что вода в проливе светлее, чем в Эллинийском море. Встречное течение замедляло продвижение, только поздним вечером флот смог остановится на ночлег в Питиее, уже на побережье Пропонтиды.
На следующий день на горизонте показались острова.
- Смотри, Феникс, - сказал Пелей, - там южнее Арктон и город Кизик, я тебе рассказывал,
где нас троянцы чуть не накрыли. Дурацкая история у нас там вышла. Местные, долионы то-есть, нас по хорошему приняли. Погуляли мы с ними. А с островов этих пираты, было, наскочили. Отбили мы их вместе с долионами. А как отошли, встречный ветер поднялся, к
перешейку нас обратно отнесло. Ночью уже высаживались, раньше-то выгрести надеялись, но впустую упирались. А долионы решили – пираты вернулись. И в драку. Мы-то несколькими ранеными отделались, а у них убили десятка полтора. И царя их в том числе.
Утром разобрались, что к чему, да поздно было. Вот и стояли там пока похороны, поминки,
да и раны надо было подлечить, прежде чем за весла садиться. А как троянцев завидели, устроили гонку до полного изнеможения. Аж до Киоса догребли.

До островов добрались только после полудня. Потом подул попутный ветер. Союзники
обогнули полуостров Арктон и к вечеру достигли устья реки Риндак, самой большой из рек, впадающих в Пропонтиду. Здесь можно было пополнить запас свежей воды.
Утром союзный флот покинул южный берег Пропонтиды и взял курс на северо-запад, минуя и печально знакомую Гераклу реку Киос и враждебное побережье земли бебриков.
Поход к Боспору Фракийскому занял весь день. Остановка на отдых была сделана в знакомом аргонавтам месте – бухте невдалеке от пролива, где жил когда-то родич Бореадов
Финей. Сейчас там никого не было, лишь развалины Финеева дома напоминали о прошлом.
Боспор, при всей его мрачной славе, прошли без приключений. Симплегады не ерзали, стояли на месте, как исправные часовые. Гребцам, правда, пришлось поднапрячься – встречное течение было очень сильным. К счастью, ветер был попутным. Хотя Боспор был вдвое короче Геллеспонта, из-за течения дорога заняла столько же времени. За Боспором, используя ветер, флот принял направление на восток, чуть отклоняясь к северу и не приближаясь к южному берегу даже на ночь. Там был враг – бебрики.
Чуть рассвело, стало видно, что береговая линия тоже повернула к северу, и корабли приблизились к ней. За пройденным ночью устьем Сангария начиналась территория союзников-мариандинов. Скоро стал виден и их город. Еще пара часов, и союзный флот бросил якоря в устье Лика – реки поблизости от Мариандина.

Когда-то Мариандин принадлежал нынешним его восточным соседям – семитам-пафлагонцам, выходцам из Междуречья. Отец нынешнего царя Мариандина Лика – Даскил Старый переправился через Боспор с фракийцами из Салмидессы и оттеснил пафлагонцев за реку Парфений. Наслаждаться плодами победы долго не пришлось. Переправившиеся следом бебрики в свою очередь захватили земли между Боспором и Сангарием. С тех пор война между бебриками и мариандинцами затихала только на период полного изнеможения дерущихся. Поскольку бебрики были черезвычайно беспокойными соседями и для троянцев, те, естественно, поддерживали мариандинцев, отвлекающих бебриков от границ Троады. Теперь царь Трои надеялся окончательно вычеркнуть хотя бы бебриков из длинного списка своих врагов.

Лик принял давних знакомцев, как родных. Он совсем уже состарился, сам в походы не ходил. Фактически и правил его сын – Молодой Даскил. Молодой не в смысле молодости –
ему уже под сорок было, а чтобы отличать от деда – Даскила Старого. Сейчас Даскила не было в Мариандине, он повел войско навстречу бебрикам, вторгшимся из-за Сангария. Лик очень переживал за него. Бебриков по прикидке было втрое, а то и вчетверо больше, и вел их Мигдон, брат убитого Полидевком Амика, прославившийся на войне с амазонками.
Вечером, прямо за ужином, данным Ликом дорогим гостям, обсудили план действий.
Лик и его младший брат Приол, лавагет Мариандина, просили как можно скорее выступить
на помощь Даскилу. Теламон и Тесей их поддержали.
- А ты что скажешь, Пелей ? – спросил Геракл.
- Помочь надо, - ответил Пелей. – Только я вот думаю, что Мигдон будет делать, когда узнает о нашем подходе ?
- Вождь он разумный, скорее всего отступит, зря рисковать не станет, - пояснил Приол.
- А нам что тогда делать ? Гоняться за ним ?
- Да, хорошо бы сразу отрезать ему обратный путь, - рассудил Геракл.
- У нас же есть флот, - напомнил троянский наварх Антенор. – Можно высадить войска у него в тылу.
- А где лучше всего ?
Все склонились над картой.
- Да вот, если войти в устье Сангария, можно еще подняться немного по реке. Перехватим переправы, и никуда он не денется, - предложил Антенор.
- Все согласны ? – спросил Геракл.
Все были за.
- Тогда, кто пойдет в десант ?
- Я ! – воскликнул отважный Теламон.
- Тогда и мне придется, приглядеть за этим сорви-головой, - вздохнул Пелей.
- Сочту за честь, - молодецки расправил плечи Тесей.
- Ну и довольно будет, - заключил Геракл.
- А если бебрики вовремя спохватятся и всей силой на нас навалятся ? – возразил Пелей.
- Мало нам не покажется.
- Ладно, еще критских штрафников возьмите. Фан, Стафил согласны ?
- Как раз та же компания соберется, как в Лабиринте, - подмигнул Фан.
- Быка завалили, и этого козлика, Мигдона, завалим – поддержал Стафил.

Как и ожидал Пелей, высадиться втайне от дозоров бебриков не удалось. Следовало со дня на день ожидать реакции Мигдона. Пока он медленно теснил Даскила к Мариандину.
Тот огрызался налетами конных лучников на передовые отряды бебриков. Конницы у них не было, а от колесниц в гористой местности пользы было мало. Появление на театре военных действий новых действующих лиц резко изменило картину. Мигдон получил известие о появлении флота – несомненно вражеского – в своем тылу. Как минимум, грозило разорение приграничных земель бебриков. Могло обернуться и хуже. Надо было срочно возвращаться. Прикрыв свой тыл колесницами, Мигдон поспешил на запад. Он так и не успел узнать, что Даскил тоже получил подкрепление.
Корабли с минимальной охраной Пелей отправил обратно в море, наказав Лаэркею держаться поблизости от устья реки. Бебрики все равно ничего не могли против них предпринять. Свое войско он разместил за холмами на западном берегу, напротив брода, по которому только и могли возвращаться бебрики. Вздумай они попытаться обойти Пелея с юга, то углубились бы в горные ущелья, через которые переправляться было проблематично, не говоря уж о том, что свою страну они бросили бы на разграбление неведомым пришельцам.
Наконец авангард Мигдона показался на восточном берегу. Это были легко вооруженные и легко одетые по жаркой погоде воины, явно не готовившиеся к упорному бою. У реки они остановились. Пелей тоже не спешил начинать бой, время работало на него. Следом за передовыми стали подходить и основные силы бебриков. Мало у кого из них были бронзовые доспехи, большинство было в меховых или кожаных куртках и таких же шлемах. Оружие по преимуществу примитивное – копья и дубины. Бронзовые мечи и секиры тоже не у многих. Щитов Пелей и вовсе не заметил – должно быть гордые бебрики считали ниже своего достоинства обременять себя защитными средствами. Было их на глаз тысячи полторы-две. На берег выехало несколько колесниц, запряженных тройками – видимо начальники. Легковооруженные, помявшись, пошли через брод. Остальные стояли, ждали что будет. Перейдя реку авангард рассыпался в цепь и стал подниматься на холмы,
окаймлявшие дорогу. Пелей мысленно похвалил разведчиков. Если бы они пошли по дороге, их бы перебили, как только они скрылись бы среди холмов. Теперь приходилось показать себя. Когда бебрики взобрались на гребень, засевшие на обратном скате критские лучники начали стрелять. Уцелевшие, размахивая руками и крича, бросились обратно. Свою задачу они выполнили, хотя и дорогой ценой – противник был обнаружен.
Бебрики, сплотившись, пошли в атаку. Строевой подготовкой они явно не злоупотребляли, их строй напоминал скорее толпу, чем стройную фалангу. Критяне, уже не скрываясь, сыпали стрелами с гребня холма. По течению Сангария поплыли трупы. Но бебрики упрямо шли вперед.
Пелей скомандовал своим подниматься на холм. Его расчет оказался точен. Мирмидонская и афинская фаланги, ведомые Фениксом и Тесеем, появились на гребне, когда запыхавшиеся бебрики были на середине склона. Критян он отозвал назад. Стена щитов, ощетинившаяся копьями, навалилась на бебриков сверху. Выдержать такое не могла бы и лучше обученная пехота. Бебрики пятились, неся огромные потери. С восточного берега через реку, расплескивая воду, неслись десятки колесниц. Пелей было удивился – зачем это ? Потом понял – Мигдон пытался прорваться по дороге, в расчете на то, что противник связан уже боем на холме. Когда колесницы углубились в лощину между холмами, критяне перестреляли лошадей. На застрявшую колонну бросились саламинцы. Мигдон дрался до конца – пока к нему не пробился Теламон. Торжествующий рев огласил поле боя:
- Мигдон убит !
Оставшиеся в живых бебрики побежали назад, к реке. Тщетно. На восточном берегу уже были мариандинские конники. Сражение кончилось бойней – мариандинцы пленных брать не стали.

Двумя часами позже подошла и союзная пехота во главе с Гераклом и Даскилом.
- Опоздали все-таки, - огорчался Геракл. – Вы тут, парни, всю войну без нас отвоевали. Ладно, вы отдых заслужили, можете возвращаться в Мариандин, а мы, пожалуй, прошвырнемся еще малость.
Понятно было, куда собирается "прошвырнуться" Геракл. Рейд по беззащитным землям бебриков, грабеж селений, угон скота и женщин, сопутствующие удовольствия... . Тесей и Теламон запротестовали. Им тоже хотелось прошвырнуться. Пелей же и вправду предпочел бы вернуться. Добыча вряд ли стоила бы того, чтобы руки марать, скот все равно придется оставить мариандинцам, на кораблях его не повезешь, а для сопутствующих удовольствий не было настроения. Критские командиры – Алкей и Сфенел - молчали, их дело было исполнять приказы, а для просьб они были слишком горды.
- Хорошо, - сказал Пелей, - только не задерживайтесь там, нас же амазонки ждут.
- Посмотрите, как он спешит, - отпарировал Геракл. - Вот я Фетиде напишу, как ты всю дорогу к женщинам рвался.
Воздав последние почести павшим товарищам (о бебриках предоставили заботиться волкам и воронам), союзники разошлись. Геракл с большей частью войска двинулся в рейд, Пелей с мирмидонянами и критяне повели корабли в Мариандин. Мирмидоняне, узнав, что их не берут пожинать плоды победы, возроптали было. Пелею пришлось их построить и популярно объяснить, что кто первым объявит о победе, тот и снимет все сливки, и благодарное население
с охотой воздаст героям за подвиги, особенно мариандинки, мужья которых будут в это время растрачивать свой пыл по деревушкам бебриков. Войско прониклось и вернулось к образцовой дисциплине.

И опять Пелей оказался прав. Победу в Мариандине праздновали с размахом, не ожидая
отсутствующих. Не жалели ни скота, ни вина. Женщины, так долго переживавшие за своих мужей и возлюбленных, получили известие, что война закончилась благополучно и без больших потерь,
и теперь отводили душу и ни в чем не отказывали ни себе, ни тем героям, что оказались под рукой. Праздненства продолжались более двух недель. Потом вернулись и остальные, пригнали скот и полон. Их встретили ничуть не хуже. Мариандинки с неиссякающей энергией приняли своих мужчин и окружили их лаской и заботой, ну ничуть не убавившимися за первую половину праздника. Не забыли и союзников, в распоряжение которых предоставили на время торжеств пленниц.
Пока воины истребляли провиант и вносили свой вклад в дело эллинизации Азии, стратеги
обсуждали, как им вести свои дела с амазонками.
- Ну, богоравные, что с амазонками делать будем ? – открыл Геракл военный совет. – У кого
голова с похмелья не трещит – высказывайтесь. Давайте, с молодежи начнем.
- Высадимся и двинемся на них, - предложил молодой и горячий царевич Подарк. – Рискнут выступить против нас – разнесем, не рискнут – будем штурмовать Фемискиру.
- Смело, - кивнул Геракл. – А ты, гиппарх, что скажешь ?
- На месте амазонок я бы вывел из города часть пехоты и всю конницу, а потом бы нападал на осаждающих с тыла. Думаю, осаждать города амазонок опасно для нас, - ответил Феникс.
- Что делать предлагаешь ?
- Надо как с бистонами. Пусть они нас атакуют.
- Значит осталось уговорить амазонок, - улыбнулся Антенор. – Придите к нам, красавицы !
- Может и у них лошадей угнать ? – предложил Тесей, немало наслышанный об истории с конями Диомеда.
- За их табунами идти далеко, - возразил Пелей. – Они в глубине страны. Да и что им один табун ?
У них лошадей много. Нам ведь надо, чтобы сломя голову кинулись.
- На какую же наживку их поймать ? – задумался Ификл.
- А мы под купцов обычно рядились, - сообщил Пирифой. - Приплыли, блестяшки разложили, глаза у красоток разбежались – бери их голыми руками и складывай в трюм.
- Этих вряд ли на блестяшки возьмешь, - покачал Геракл головой. – И врасплох не захватишь.
- Верно тебе говорю, - настаивал Пирифой. – Баб, главное, заинтересовать для начала, а потом момент случится, только не зевай.
- С чего же нам с амазонками начать ? Ума не приложу, - вздохнул Теламон.
- Может посвататься ? – снова предложил Тесей.
- За одной невестой на полусотне кораблей ? – усомнился Пелей. – Ох, не кинутся они тебе на шею !
- А ты что молчишь, умник ? – обратился Геракл к Фениксу. – Идею кинул, а мы головы ломай.
Скажи, чем амазонок приманить ?
- Может быть землей ? Высадимся, лагерь поставим. Либо сразу кинутся, либо поинтересуются, зачем пришли. А там виднее станет, как их ловить.
- А если не кинутся ? Если в осаду возьмут, измором брать станут ? – спросил Подарк.
- Пусть берут. Если что, у нас подвоз с моря есть. А вот к ним, в Фемискиру, никто уже точно не заплывет. У них все равно терпение раньше кончится.
- Ну что ? Согласимся с мирмидонским гиппархом ? – обратился Геракл к присутствующим.
- Почему же нет ? – подмигнул Пелей. – Такие орлы, как мы, должны их интересовать самим фактом присутствия. Главное – не суетиться, и они – наши.
Все согласились. С чего-то надо было начинать в любом случае. А там – видно будет.

***

Как и в прошлое плавание сильный западный ветер позволял идти под парусами, не слишком утомляя гребцов. Уже во второй половине дня союзники миновали устье реки Парфений и пошли вдоль берега Пафлагонии. Утром, в лучах восходящего солнца, они обогнули мыс Карамбис и сутки шли вдоль длинного берега на веслах до самой Синопы.
Здесь флот остановился на отдых и для окончательных приготовлений к предстоящей кампании.
Гарпалион, правитель Синопы, уже ждал их. Лаомедонт заранее договорился с ним, как и с Ликом. Пафлагонцы опасались завоевательных планов амазонок еще больше, чем троянцы – они были ближе. Поэтому Гарпалион был готов помочь союзникам всем, чем мог.
В первую очередь Геракл попросил у него проводников, людей, хорошо знающих долину Фермодонта – страну амазонок, где находились их города: Фемискира, Ликастия и Хадесия.
Гарпалион предлагал и войска, но, поразмыслив, Геракл и Пелей отказались. Вторжение слишком большими силами могло заставить амазонок уйти в оборону и просить подкреплений у своих восточных соседей. Затяжная война в планы союзников не входила. Поэтому Гарпалиона поблагодарили, но попросили держать войско наготове "про запас", на случай, если дела пойдут неудачно. Пользуясь случаем, Пелей осведомился, не снабдит ли Гарпалион союзников лошадьми для конницы. Тот заверил, что кони найдутся и пообещал даже пару кораблей, оборудованных для их перевозки.
Вечером, на непременном банкете в честь гостей и союзников Лаэркей рассказал о происхождении города и его названия. Здесь когда-то поселилась нимфа Синопа, похищенная Зевсом. В награду за удовлетворение страсти он обещал желанной выполнить любую ее просьбу. Коварная чаровница попросила оставить ее девственницей. Девственность она сохранила, но местные шлюхи прославились у моряков знанием всех тех приемов, которыми Зевс выходил из положения, и энтузиазмом в их применении. Пелей знал эту историю еще с первого посещения Синопы на "Арго", поэтому его больше заинтересовал рассказ Феникса об осмотре дворцовых конюшен. Пафлагонская лошадь была выведена путем скрещивания местной малорослой горной породы с более крупной и сильной фракийской. В результате получилась лошадь не слишком рослая, что облегчало посадку на нее без специальных приспособлений, но резвая и выносливая, вполне пригодная для верховой езды. Феникс предположил, что скрещивание магнезийской породы с трофейными лошадями Диомеда позволит добиться того же.
Выйдя ранним утром в море, флот, подгоняемый аргестом, вскоре миновал реку Галис – границу между Пафлагонией и владениями амазонок, затем близлежащий Ирис и к вечеру остановился в большой бухте вблизи устья Фермодонта.

***

Утром обнаружилась пропажа нескольких часовых. Не успели стратеги выразить свои чувства по этому поводу, как со стороны Фемискиры показалось войско амазонок. Впереди двигалась развернутая в три линии конница, за ней быстрым шагом поспевала пехота. Оба войска выстроились друг против друга на расстоянии немного превышающем дальность полета стрелы. Тиринфцы и микенцы заняли правый фланг, троянцы центр, мирмидоняне встали слева. В резерве остались афиняне, саламинцы и критские гоплиты. Лучники – локры, тевкры и остальные критяне выстроились последней шеренгой неглубокой фаланги.
Первая шеренга конников тронулась с места и разгоняясь пошла в атаку. Примерно на полпути всадники выпустили стаю стрел и, повернув влево помчались вдоль строя противника, продолжая стрельбу. Фалангиты, пав на одно колено, закрылись щитами.
Лучники, не мудрствуя лукаво, стреляли по лошадям. Раненые лошади метались, вставали на дыбы, сталкивались, падали. Уцелевшие всадники отошли назад, пристроившись слева к своей пехоте. Вторая и третья шеренга повторили тот же маневр, разойдясь таким образом на фланги. Пехота ринулась в атаку. Когда она подошла поближе, ко всеобщему удивлению выяснилось, что это обычные мужчины, вооруженные длинными слегка изогнутыми мечами и небольшими щитами. Несмотря на их яростный натиск, вклиниться им удалось только в центре, где стояли не слишком привычные к бою в сомкнутом строю троянцы. Им на помощь пришли критские штрафники и помогли оттеснить противника.
Фланги стояли твердо, раз за разом отбрасывая атаки врага. Конница амазонок на флангах снова помчалась вперед, охватывая союзников слева и справа. Афиняне и саламинцы встретили ее, закрыв промежутки между строем фаланги и морем. Теперь стало видно, что на лошадях сидят женщины, одетые в доспехи из звериных шкур. Они упорно старались пробиться через строй отрядов Тесея и Теламона. Особенно силен был нажим на правом фланге, у саламинцев, где амазонок возглавляла могучая женщина, ловко управлявшая конем и свирепо рубившая направо и налево длинной махайрой. Вот она сошлась с неистово оравшим, подбадривая своих воинов, Теламоном. Тот неожиданно ловким движением отразил ее удар щитом и разрубил секирой морду лошади. Лошадь шарахнулась и рухнула, придавив всадницу. Амазонки взвыли:
- Меланиппа !
Бой закипел с удвоенной силой, но ободрившиеся саламинцы уже сами атаковали потерявших разгон всадниц, прикрываясь щитами и коля лошадей копьями. Геракл послал к ним ненужных уже фаланге лучников, и те стрелами сбивали амазонок с коней. Оставшиеся в живых женщины повернули коней и пригибаясь поскакали назад. На левом фланге Тесей и Пирифой тоже удержали фронт и отбросили амазонок. Мужчины амазонок начали отступать.
Несмотря на большие потери они не бежали, а просто медленно отходили назад. Их не преследовали, тяжелый бой утомил бойцов, а Геракл не давал команду переходить в атаку.
- Эй, Геракл, почему медлим ? – воскликнул пылкий Подарк, вытирая кровь с рассеченного лба. – Если нажмем еще, им крышка !
Геракл покачал головой.
- Не зарывайся. Эти наверняка не последние. И нельзя нам их гонять, пусть сами идут на копья.
Саламинцы тем временем вытащили начальницу амазонок из-под лошади. Она была без памяти.
Теламон велел отнести ее на корабль.

Заметно поредевшее войско амазонок, видя, что его не преследуют, остановилось на исходной позиции. Видно было, что несколько всадниц, съехавшись вместе, что-то обсуждают. Видимо, вожди амазонок решали, что делать дальше. Вероятно, они наконец приняли решение, снова медленно двинувшись к строю союзников. Одна из них при этом размахивала зеленым плащом, нацепленным на копье. Наверное, это заменяло знак мирных намерений – зеленую ветку, которую некогда было искать. Проехав половину расстояния, разделявшего обе армии, они остановились и стали ждать.
- Видать, на переговоры приглашают, - хмыкнул Геракл. – Пелей, Тесей, Теламон, Подарк – за мной !
И не спеша, вразвалку, зашагал к амазонкам. Остальные последовали за ним.
- Подарк, мы послы Лаомедонта, приехали заключать договор о дружбе. Ну, ты лучше соврешь. Вешай им лапшу на уши, договаривайся о перемирии, - инструктировал на ходу Геракл.
- Понял. Ну-ка, пропустите меня вперед ! – с готовностью отозвался царевич.

Пелей с интересом рассматривал стоящих напротив всадниц. Две впереди – одна постарше, другая помоложе, три других держались сзади. На старщей – бронзовый позолоченный шлем и такой же пояс, что выделяло ее на общем фоне. Ясно было, что она тут главная. И амазонки и союзники выдерживали паузу, не спеша начинать разговор. Первыми не выдержали женщины.
- Откуда вы явились, грязные псы ? – спросила старшая. – И зачем поганите нашу землю ?
- С кем имеем честь ? – галантно ответил вопросом на вопрос Подарк.
- Я Ипполита, царица Фемискиры. Это Антиопа, моя сестра, - несколько сбавила тон амазонка.
- Мы послы великого Лаомедонта, царя Трои, - представился Подарк. – Я Подарк, сын Лаомедонта.
А это – могучие союзники Трои: Геракл – царь Аххиявы, Пелей – царь Фтиотиды, Тесей – царь Аттики и Теламон – царь Саламина.
- Зачем же вы пришли ? – повторила Ипполита вопрос в более дипломатической форме.
- Мы пришли с предложениями дружбы и союза между нами, - пояснил Подарк.
- Хорошую же дружбу вы нам принесли ! – воскликнула Ипполита, указывая на поле, заваленное телами убитых и раненых.
- Если бы вы сразу начали с вопросов, между нами не возникло бы этого маленького недоразумения, - логично возразил царевич.
Геракл восторженно ткнул Пелея кулаком в бок.
- Зачем же послам мира являться к нам с целым войском ? – не менее логично спросила амазонка.
- Если бы наша свита была меньше, мы могли бы и не успеть ответить на ваши вопросы, - отпарировал Подарк. – Но мы и не думали, что отряд, столь незначительный в глазах могущественного Лаомедонта, напугает наших прекрасных соседок.
Теперь Пелей ткнул кулаком Геракла.
- А где же ваши верительные грамоты, если вы послы ? – продолжала задавать вопросы царица.
- Идя в сражение, не берут с собой папирус, - развел руками Подарк. – Грамоты на корабле и будут предоставлены своевременно. Но сейчас у нас есть более неотложные дела. Надо помочь раненым, позаботиться о телах погибших... .
- Ты прав, царевич, - признала Иполлита. – Заключим перемирие на три дня, а потом вы предоставите свои грамоты.
- Хорошо, согласился Подарк. – Только пусть твои воины, которые будут подбирать убитых и раненых, приходят без оружия.
Перемирие было заключено. Когда вожди собрались расходиться, Пелей вспомнил:
- А не обменяться ли нам пленными ? Это ведь вы захватили наших часовых ?
- От них так мало осталось ... , - пожала плечами Ипполита.

Сбор тел, подготовка погребальных костров, переговоры с амазонками о поставке скота для тризны заняли все три дня перемирия. Под сурдинку выкопали ров и насыпали вал вокруг лагеря. Нарубленного леса кроме костров хватило и на частокол. Амазонки, видя это, запротестовали, но вяло. Они тоже время даром не теряли. К ним подходили подкрепления из
других городов и от живущих восточнее родственных им гализонов. За эти три дня войско амазонок возросло более, чем втрое. Свой лагерь они разместили между Фемискирой и лагерем союзников.
Чтобы протянуть перемирие нужны были верительные грамоты, которых, естественно, не было. Выход нашел хитрый Ификл.
- Вы же не переписывались с амазонками до сих пор ? – спросил он Подарка.
- Нет.
- Значит, они не знают ни вашей печати, ни подписи Лаомедонта. Поставь свою печать и распишись. Все равно станешь когда-нибудь царем Трои.
- Я же не старший, - усмехнулся Подарк.
- А у нас старшие в зятья идут, на сторону. Дом и царство наследует младший, - пояснил Ификл.
- Лучше - единственный, - мрачно добавил Иолай.
Пелея передернуло. Подарк задумался.

Грамоты сварганили быстро. В фальшивом письме Лаомедонт предлагал амазонкам совместно
напасть на разделяющие их земли и провести границу между Троадой и Амазонией по реке Галис, отдавая, таким образом, амазонкам Пафлагонию.
- Ну, заключим мы с ними это соглашение, а дальше что ? – недоумевающе спросил Подарк.
- Что потом-то делать будем ?
Геракл хохотнул.
- В юности был у нас с Ификлом учитель – Автолик. Учил бороться, но и не только. Он говорил, что перед тем, как грабить, хорошо в гости сходить, посмотреть замки и сундуки. Вот с этой грамоткой мы замки амазонок и проверим.

В обширном и многолюдном лагере амазонок порядка было мало. Каждый подошедший отряд
становился как попало, между шатрами и палатками бродило множество всякого народу, на окраинах расположились торговцы-оптимисты, прослышавшие уже, что войны не будет, а будет, наоборот, мир и дружба. На опытный взгляд – не военный лагерь, а восточный базар. Впрочем,
гордиться было нечем. Делегация союзников глазом моргнуть не успела, как в сутолоке потерялся Пирифой, входивший в свиту Тесея. Пришлось идти на встречу с командованием амазонок без него, надеясь, что тертый пират как-нибудь выпутается.
На этот раз к Ипполите присоединились и другие высокопоставленные амазонки: Гиппо – царица Ликастии, Лампадо – царица Хадесии. Были здесь и военачальники гализонов, известных на Западе, как халибы, славящихся умением обрабатывать редчайший из металлов – железо.
Грамоты послов приняли быстро и с доверием. А вот дележка "завоеванных" земель пошла туго.
Амазонки потребовали земли до Сангария, претендуя и на Мариандин. Подарк азартно спорил с ними, демонстрируя чудеса дипломатической изворотливости и одновременно – готовность уступить, если переговоры затянутся. Они и затянулись – к вечеру, устав, постановили продолжать переговоры завтра.
На обратном пути, откуда ни возьмись, появился Пирифой. На вопрос, куда он пропал, пират вздохнул:
- Заблудился.
И добавил, закатив глаза:
- Оказывается, тут и девочки есть ... .

Вечером Геракл пояснил товарищам:
- Видели, что у них в лагере творится ? Бардак ! Еще пара дней, они окончательно распустятся,
и тогда мы их прихлопнем.

Под утро его разбудил Тесей.
- Вставай ! Тревога ! Сейчас амазонки заявятся !
Геракл, сразу отбросив сон, сел на постели:
- Чего вдруг ? Что случилось ?
Тесей развязал притащенный им мешок. Из мешка высунулась голова с растрепанными волосами и завязанным ртом. Тесей быстро сорвал повязку.
- Чтоб у тебя на лбу приап вырос, боров вонючий ! – заголосила голова.
Тесей, нажав на темя, заставил ее скрыться в мешке и снова затянул горловину. Из мешка доносились грубые слова.
- Зевс Всемогущий ! Кто это ? – воскликнул Геракл.
- Антиопа, сестра царицы. Пирифой вчера наткнулся на ее шатер и проследил за охраной.
Ну, мы и сходили с ним этой ночью. Наследили, правда. Сейчас освобождать придут.
- Правильно она сказала. Лучше бы у тебя на лбу выросло ! - взъярился Геракл. – Вы же всю операцию сорвали !

Делать было нечего. Войско подняли по тревоге. Попытку амазонок штурмовать лагерь
отбили без особого труда. Результаты перестрелки лучников тоже были в пользу союзников, стрелявших из под прикрытия. Критяне потеряли правда одного из своих капитанов – Сфенела, смертельно раненного случайной стрелой. Взять укрепление с налету без большого численного перевеса было невозможно. Осаждать тоже большого смысла не было. Осажденные просто уплыли бы морем, увозя пленных. Амазонкам вновь пришлось идти на переговоры. Теперь они просили вернуть пленных за выкуп. Ситуацию вновь осложнил Тесей, наотрез отказавшийся возвращать Антиопу. Такой женщины у заядлого сердцееда еще не было, и его охватил азарт, во что бы то ни стало покорить воинственную варварку. Когда на Тесея махнули рукой, зааратачился и Теламон. Он тоже не желал расставаться со своей пленницей. Времени на уговоры он не тратил, действовал по-простому, но получал от этого не меньшее удовольствие. Уломал его Пелей.
- Представь себе, - сказал он Теламону, - что Меланиппа с Перибеей сговорятся набить тебе морду. Что будет ?
Теламон представил.
- Да уж ... . Лучше выкуп взять.
Раздосадованный провалом, Геракл заломил за военачальницу неслыханный выкуп. В том числе и золотой доспех царицы. Ипполита уплатила, не моргнув глазом. Шлем Геракл отдал в утешение Теламону.
- На, Перибее примеришь.
Пояс Ипполиты Геракл взял себе.
- А ты кому примеришь ? – поддел его Теламон.
Все знали, что Геракл не жил ни с женой, ни с любовницами, опасаясь повторения приступа безумия, во время которого он убил своих детей.
- Адмете подарю, Эврисфеевой старшей, - отмахнулся Геракл, - она блестяшки любит.
Лишенный семьи, он давал выход родительским чувствам, направляя их на двоюродных племянников, детей Эврисфея, росших у него на глазах.

Во время процедуры возвращения пленных Ипполита сказала Тесею:
- Думаешь, за морем отсидишься ? Я тебя достану, скот... .

***

По возвращению в Мариандин союзников ожидали мрачные новости. Празднование победы над бебриками еще не завершилось, как на страну напали новые, еще более грозные, враги. На смену бебрикам пришли родственные им фригийцы-бриги, поддержанные их юго-западными соседями мисийцами. Брошенный второпях им навстречу отряд под командой Приола, был разбит, и сам Приол смертельно ранен. Его тело все же сумели отвезти в Мариандин. Даскил лихорадочно собирал свое разбредшееся по домам войско. Одним словом, союзники попали с кораблей на похороны.
Несмотря на тяжелую обстановку, а может быть именно из-за нее, мудрый Лик распорядился
обставить похороны Приола со всеми полагающимися церемониями, включая погребальные игры в честь павшего вождя. На этих играх произошел неприятный инцидент. Выигравший состязания по кулачному бою мариандинец Титий дружелюбно попросил прославленного Геракла оказать ему честь и сразиться с ним. Геракл, пребывавший в мрачном расположении духа из-за неудачи
с амазонками, совсем не был расположен к каким-либо играм, но отказаться перед всем народом не мог. Дрался он поначалу вяло, безо всякой охоты. Титий, ободренный пассивностью противника, усилил натиск и засветил Гераклу в левый глаз. Как объяснял потом Геракл, у него в голове что-то щелкнуло, и он перестал соображать что бы то ни было. Когда он очнулся, Титий с залитым кровью лицом лежал мертвым. Такое случалось во время кулачных боев и было сочтено за несчастный случай, но Геракл совсем расстроился. Таких приступов у него не было давно, и он надеялся, что болезнь окончательно от него отступилась. А теперь еще и эта напасть ... .
По окончании погребальных церемоний союзники вместе с мариандинцами выступили против фригийско-мисийского войска. Однако и здесь добиться больших успехов не удалось. Фригийский вождь Аретаон, возглавлявший коалицию, не имел никакого желания повторить судьбу Мигдона. Своевременно извещенный разведкой о выступлении Геракла и Даскила, он быстро покинул территорию Мариандина и отошел за южную излучину Сангария. Гоняться за ним по всей Азии смысла не было. Уходить, не добившись победы, означало признать провал всего похода. Оставаться в Мариандине – можно было дождаться присоединения к Аретаону собравшихся-таки в поход амазонок или того хуже – хеттийскому лабарне могло надоесть, что по задворкам империи шастает заморское войско, и он мог заявиться и показать, кто в доме хозяин.
Из тягостно неопределенного положения союзников вывело письмо Лаомедонта Подарку,
в котором он требовал, чтобы флот и войско срочно возвращались в Трою.

***

Остров Лесбос издревле населяли многочисленные народы, много прибывало на него и переселенцев. Первыми, когда он еще был пустынен, заняли его так пеласги. Ксанф, сын Триопа, который царствовал над пеласгами, пришедшими из Аргоса, завладел некоторой частью ликийской земли и сначала царствовал над пеласгами, что поселились там, последовав за ним. Позднее, переправившись на Лесбос, который был пустынен, он разделил его землю между своим народом, а сам остров по имени поселенцев назвал Пеласгией. Раньше же он назывался Исса.
Впоследствии, когда через семь поколений случился Девкалионов потоп и много людей погибло, вышло так, что и Лесбос был опустошен наводнением. После этого прибыл на остров родосец Макарей, называвший себя сыном Гелиоса, и, увидев красоту его, поселился там. Народ под началом Макарея собрался самый разный: были ионийцы, притекли всевозможные другие племена. И хотя сначала Макарей заселил Лесбос, но впоследствии завладел и соседними островами, поскольку слава его все возрастала, как ввиду благости острова, так и благодаря  его собственной кротости и справедливости. И вот, он разделил между своим народом страну, что была пустынна.
Около того же времени приплыл на этот остров, отданный ему предсказанием, Лесбос, сын Лапифа, внук Эола и правнук Гиппота, вместе с переселенцами, следуя слову Дельфийского оракула. Лесбос взял в жены дочь Макарея Мефимну. Поселившись вместе с нею и сделавшись знаменитым, он дал острову имя Лесбос в честь себя самого, а его народ стал называть лесбийцами.
В числе других у Макарея были дочери Митилена и Мефимна, от которых и получили свои названия города. В честь рыжей Агамеды был назван город Пирра. Сын Макарея Эрес тоже дал свое имя основанному им городу.
Во время последнего нашествия амазонок царица Мирина высаживалась на Лесбосе, но покинула его после поражения, нанесенного Атреем и Мигдоном амазонкам в битве на Сангарии.
Именно этот остров, идеальный плацдарм для вторжения в Мисию или Троаду, избрали своей первой целью завоеватели-аргонавты из Мессении и Этолии.

Мессенский флот вошел в Эврип Пиррейский на рассвете пятнадцатого артемисиона по делосскому календарю. Несмотря на то, что устье залива было узким и извилистым, пентеконтеры мессенцев шли уверенно: их вели люди Навплия, знавшие все подходы к Лесбосу, как свои пять пальцев. Когда устье было пройдено, перед моряками открылся обширный залив, врезавшийся вглубь острова до середины. Залив был настолько протяжен, что путь до Пирры, расположенной на его северном берегу занял еще несколько часов. Жители были захвачены врасплох и не оказали серьезного сопротивления хлынувшим на берег мессенцам. Город был взят с минимальными потерями.
Находившийся в полусотне стадий к северо-востоку городок Арисба успел запереть ворота.
Его взяли в осаду, но терять людей на штурмах не спешили.
Царь Лесбоса Эпопей, правивший в Митилене, уже на следующий день узнал о вторжении.
Необходимо было спешить на помощь Арисбе. Остров уже был по существу разрезан мессенцами
на две половины. Приходилось обходиться теми людьми, которых можно было быстро собрать в Митилене. Городское ополчение, хеттские наемники, даже городская стража были двинуты в поход.
Бой произошел на подступах к Арисбе. Митиленцы быстро сообразили, что происходит, и бросились бежать. Хетты, верные слову, окружили Эпопея плотным кольцом и приготовились стоять насмерть. На них ринулся сам Идас, размахивая чудовищным молотом. За ним шли мессенцы и дикие куреты из Плеврона. Хетты поддержали свою славу и пали доблестно. С ними погиб и царь Лесбоса. Охваченную ужасом Митилену некому было защищать, жители могли только молить о пощаде Полидевка, преследовавшего митиленцев со своими куретами. Гарнизон Арисбы сдался сразу после боя, со стен было все видно.
Через несколько дней в Арисбу прибыли послы властителей Западного Лесбоса: Ира, царя Эреса и Лепетимна, царя Мефимны. Они предлагали Идасу союз и признание его ванактом Лесбоса в обмен на сохранение за ними их владений. Братья согласились. Периклимену, грабившему побережье залива, был послан приказ остановиться. Лесбос был покорен. Идас щедрой рукой раздал завоевания – Периклимену – Пирру, Тиндаридам – Арисбу, брату Линкею – Митилену.

Через месяц с небольшим Идас и Линкей принимали в Митилене послов царя Трои Лаомедонта.
Глава посольства – царевич Тифон приветствовал переход руководства Лесбосом в дружественные
руки славных аргонавтов, посетовал на слабую и коллаборационистскую политику бывшего царя Эпопея, заискивавшего перед захватчицами-амазонками. Было помянуто недобрым словом и
признание Эпопеем власти над островом царицы Мирины. Посол напомнил о том, что другие, не менее славные, аргонавты уже сражаются против амазонок в братском союзе с Троей. В заключение он выразил надежду, на то, что боевой союз Трои и аргонавтов и впредь будет укрепляться и расширяться. По окончании банкета, когда хозяева и гости сказали приличествующее количество тостов, отведали положенное дипломатическим протоколом количество угощений и расположились наконец на террасе митиленского дворца, откуда открывался великолепный вид на мисийский берег, послы разъяснили, что они имели в виду под расширением и укреплением боевого союза.
- По нашим данным царь Тевфрант заключил союз с Аретаоном Фригийским и направил свои основные силы для военных действий против союзного Трое Мариандина. Нет сомнения, что там их и разгромит могучий Геракл в союзе с доблестным Даскилом и при помощи троянского флота, - заявил Тифон. – Мисия оголена. Сейчас удобный момент, чтобы навсегда покончить с этим потенциальным союзником амазонок. Если Троя и аргонавты... . Плечом к плечу .. . . Развяжут извечный Гордиев узел азиатской политики... .
- Кто что получит ? – с присущим мессенцам лаконизмом спросил Линкей.
Все склонились над картой Мисии.
Торг был недолгий и не особенно ожесточенный. Лисиппия и все, что южнее переходило Идасу сотоварищи, все, что севернее – Трое.

Оставив в завоеванных городах гарнизоны и призвав взамен под знамена лесбосцев, войско
Идаса переправилось в Мисию.
Маленькая Лисиппия героически защищалась, но не выдержала яростного напора со всех сторон карабкавшихся на стены мессенцев. Всех мужчин убили. Женщин и детей отвезли на Лесбос – продавать работорговцам. Только старух оставили выживать или подыхать на развалинах сожженого города.
Жители Фебы испугались, сдались на милость, поверив обещаниям пощады. Их только обложили посильной данью. Начавшиеся было грабежи вожди пресекли со всей жесточью.
Нескольким схваченным мародерам Идас лично разбил черепа своим молотом на городской площади – на радость местному населению. Через две недели под властью Тевфранта осталась только его столица Тевфрания.
Здесь стены были помощнее и кроме городского ополчения и дворцовой стражи царя
были еще аркадские наемники, верные своей царице Авге. Да и поддаться "мессенским козлам"
аркадцы считали ниже своего достоинства. Впрочем, козлами они считали всех своих соседей и соответственно с ними поступали. Поэтому и сдаваться аркадцам в плен живыми не рекомендовалось. Сами аркадцы тоже не сдавались никогда. Осада Тевфрании затянулась.
Тевфрант ждал подхода подкреплений с севера.

***

Лаомедонт барабанил пальцами по столу:
- На Мисию напали твои друзья – Идас и другие. Мы с Атреем об этом не договаривались. Что скажешь ?
Геракл пожал плечами:
- Я ничего не знаю. Со мной они тоже не договаривались.
- Значит, ты без интереса в этом деле ?
- Само собой.
- Тогда попробуем его поиметь ?
- Каким образом ?
- Дадим Идасу сожрать Тевфранта. Дадим Тевфранту ослабить Идаса. И прихлопнем победителя. Лесбос – твой, Мисия – моя.
Геракл задумался. Напасть на былых товарищей – неприемлемо. Сказать об этом Лаомедонту прямо – неблагоразумно.
- Надо подумать. И с остальными посоветоваться. Моего-то войска немного. Как союзники решат.
Лаомедонт не мог скрыть разочарования:
- Я думал – ты главный.
- Главный, когда все со мной согласны. А это дело новое. И рискованное.
- Ну иди, советуйся. Только недолго думайте. Время можем упустить.

О предложении Лаомедонта Геракл рассказал Пелею.
- Ну, и что ты сам об этом думаешь ? – спросил тот.
- Много я худого в жизни понаделал, но ты ведь знаешь, все в помрачении или сгоряча. А так,
чтобы прежним друзьям без вины в спину ударить – такого не бывало. И не будет.
- Значит, с Лаомедонтом у нас снова дружба врозь. Придется с пустыми руками домой возвращаться. Может к Идасу присоединимся ?
Геракл покачал головой.
- Тут такое дело. Никогда я никому об этом не говорил, а теперь приходится. Случай у меня был. Гостил я как-то у Кефея в Тегее. Отец его, царь Алей, хор-р-роший банкет тогда закатил. Под конец вышел я на двор, проветриться маленько. Гляжу, девчоночка идет, хорошенькая такая. Идет, и в храм Афины заходит, что Алей рядом с дворцом построил. Я за ней. В храм заглянул, она одна там, прибирает. Ну я и не вытерпел, думал так, служаночка или храмовая рабыня. Она в слезы потом. Нельзя ей было оказывается, жрица она, должна была девственницей оставаться. А хуже всего – она Кефеева сестра, Авга. Ну, натворил я дел ! Успокоил ее кое-как. Если что, говорю, вали все на меня, я же силой тебя принудил, весь грех на мне. Авось, и не узнает никто. А у самого щеки горят, испортил жизнь девке. Пришлось поскорее откланяться, дела мол неотложные. С тех пор я в Тегею ни ногой. Потом они Авгу за Тевфранта Мисийского как-то выдали, даром, что старик уже. Ты понимаешь ? К Идасу присоединяться – значит против Тевфранта идти. Опять Авге жизнь ломать ? Нет, в этой войне я не участник. Возвращаться, так возвращаться. А вы – как хотите. Решайте сами.

Решать было непросто. Тесей хотел поскорее отправляться домой. Ему не терпелось продемонстрировать своей пленнице, каким царством он владеет. Теламон не прочь был поддержать Идаса, но гордость мешала ему проситься в компанию, в которую его не звали.
Пелей опасался застрять в Азии надолго, да еще на войне, которая была ему не нужна, и ничего полезного не сулила мирмидонцам. Да и в случае открытого разрыва с Лаомедонтом надо было еще думать, как унести ноги подобру-поздорову, Обозлившись, он мог наделать беды вчерашним союзникам. Фан и Стафил согласились бы с любым решением, но приемлемого-то решения и не было. Так прошел день, другой. Лаомедонт нервничал, слал гонцов, торопил. Эскадра Подарка ушла на юг, где уже был сосредоточен весь троянский флот.
На третий день, когда стратеги ломали головы над вопросом, как отказать Лаомедонту, не рассорившись с ним окончательно, загремел набат со сторожевой вышки. Выскочив из шатра, где они совещались, друзья-аргонавты увидели, что на горизонте показались стремительно приближающиеся боевые суда. Кто-то из опытных мореходов опознал в них финикийцев.
Портовый базар закипел, как разворошенный муравейник. Торговцы, судорожно хватали наиболее ценное из своего товара и бежали к кораблям, которые нужно было еще стащить на воду. Покупатели и зеваки ломились к проходам в ограде базара. Охватившая народ на берегу тревога быстро превратилась в панику.
- Спускать корабли на воду, готовиться к бою ! – скомандовал Геракл. Но до кораблей еще надо было пробиться через царившую в порту сумятицу. Стратеги и их охрана клином врезались в толпу, беспощадно расшвыривая по сторонам, тех, кто не смог быстро убраться с дороги.
Проходя по базару, Геракл краем глаза заметил девчонку, лет десяти, судорожно вцепившуюся в столб для объявлений, чтобы ее не сбили с ног обезумевшие от страха люди.
- Теламон, возьми ее ! – крикнул он, указывая на девочку. Великан в два прыжка добрался до столба, легко вскинул ее на плечо и, крикнув "Держись !", помчался за остальными.
Когда добрались до кораблей, Пелей мысленно похвалил себя, за то, что распорядился отпускать в увольнение только половину экипажей каждый день. Сейчас уже половина его кораблей была на воде, и люди готовились к бою – вооружались и разбегались по своим местам. Поднявшись на свой флагман "Девкалион", он скомандовал идти навстречу противнику. Геракл и Теламон тоже столкнули на воду пару кораблей с теми из своих людей, кто оказался на месте.
Чужие корабли были уже недалеко. Теперь стало видно, что финикийским был только первый из них. Остальные, напоминавшие с виду большие лодки, были скорее фракийскими. Финикиец
продолжал мчаться навстречу. Парус его был выгнут дугой попутным ветром, вода вдоль бортов
кипела под веслами. Существенно отставшие фракийцы, наоборот, спускали паруса и разворачивались. Только поравнявшись с "Девкалионом" финикийцы тоже спустили парус и подняли весла. Люди на борту махали руками, показывая мирные намерения.
- Кто такие ? Откуда ? – закричал Лаэркей.
- С Фасоса ! Ищем Геракла ! – ответили с корабля. – За нами фракийские пираты !
Пираты уже развернулись и обратились в бегство. Запас расстояния у них был существенный, и Пелей не стал их преследовать. Его больше интересовали известия с Фасоса.
Когда корабли возвратились в порт, беспорядок на берегу, казалось, еще усилился. Какие-то хорошо одетые женщины метались там с бледными, перекошенными от ужаса лицами.
- Эй, не бойтесь ! – крикнул им Теламон. – Пираты удрали !
- Царевна ! – кричали на берегу. – Царевна Гесиона пропала !
- Наверное, ее пираты утащили, - резонно увязал кто-то обе причины переполоха.
- Я! Я видела, - нашлась, как всегда, очевидица. – Ее морской демон утащил ! Вот так, на плечо ...
и к морю поволок !
- Гляньте-ка ! Не эта ? – заорал Теламон, спускаясь по сходням и ведя девочку за руку.
Толпа шарахнулась к нему.
- Эй ! Эй ! Ребенка задавите ! – Теламон спрятал девочку за спину.
- Где ? Где ты ее нашел ? – перепуганная женщина пала перед Теламоном на колени, простирая к нему руки.
- В море, конечно ! Так и скажите Лаомедонту. Великий Геракл лично отнял царевну у морского демона ! – Беспардонный Теламон извлекал из ситуации все удовольствия, какие только мог.

В этот день несколько бабенок из дворцовой прислуги, в том числе и няньки царевны Гесионы,
отправились от нечего делать в порт, пошататься по базару - цены там были ниже, чем на городском рынке, приглядеть что-нибудь из товару, послушать сплетни и моряцкие байки.
Взяли с собой и царевну – куда же ее девать ?
В приключившейся давке няньки, сопровождавшие Гесиону, потерялись, и она оказалась одна посреди охваченной страхом толпы. Ее толкали со всех сторон, она с трудом держалась на ногах и видела, как множество ног топталось по упавшим, не давая им подняться. От ужаса она закричала и вцепилась в столб, к которому ее оттолкнули. Тут девочка и попалась на глаза аргонавтам. История эта бурно обсуждалась троянцами, каждый услышавший передавал ее дальше, украшая как мог. В конце концов она окончательно оторвалась от реальности и зажила своей жизнью.

Вести с Фасоса оказались безрадостными. На помощь битым бистонам пришли иные, более наглые и самоуверенные фракийские племена. Пока одни из них взяли в осаду Абдеры, другие высадились на Фасосе. Сам город Фасос еще держался, но весь остальной остров был в руках фракийцев. Комендант Фасоса Абмелькарт звал на выручку.
- Откуда вы знали, что мы в Трое ? – спросил капитана Пелей.
Тот изумленно поднял брови.
- Абмелькарт сказал.
Спрашивать, откуда знал Абмелькарт, смысла не было.
Геракл поинтересовался, какие племена фракийцев участвуют в нападении.
Капитан с готовностью перечислил:
- Бистоны, киконы и апсинфии.
- Апсинфии ? – удивился Геракл. – Они же тихие, мирные союзники троянцев.
- С троянцами у них может быть и мир, - пожал плечами капитан. – Но у Абмелькарта
точно есть пленные из апсинфиев.

Нападение фракийцев, крайне неприятное само по себе, тем не менее давало приличный повод
отказаться от предложения Лаомедонта. Объясняться с ним отправился Геракл.
Лаомедонт, уже догадавшийся, с чем он явился – согласие три дня не обсуждают - принял его холодно. В крайне сдержанных выражениях, буквально сквозь зубы, он выразил ему благодарность за спасение Гесионы и прибавил, что виновные в том, что царевна оказалась в порту без надлежащей охраны, будут наказаны. Потом он замолчал, ожидая, что скажет Геракл.
Геракл в свою очередь выразил сожаление, что вынужден отказаться от мудрого и щедрого предложения великого царя Лаомедонта в связи с вновь возникшими обстоятельствами. Захват фракийцами фасосских золотых копей, совладельцами которых являются его сюзерен царь Эврисфей и его союзник царь Пелей, вынуждает его немедленно вести флот на Фасос. Затем он выразил надежду, что столь неудачное стечение обстоятельств не помешает царю Трои выполнить обещание предоставить беспошлинный проход проливами всем союзникам, данное им перед походом в Понт.
Тут Лаомедонт взорвался:
- Обещание ! – закричал он. – А вы выполнили свои обещания ? Амазонки разгромлены ?
Фригийцы разбиты ? В Мисии вы мне помогли ? Какие теперь я должен выполнять обещания ?
Что полезного вы для меня сделали ? Обстоятельства, говоришь ? У всех обстоятельства !
Я в этот поход столько денег вложил – за десять лет вашими пошлинами не покрыть ! Все псу под хвост !
По существу, упреки Лаомедонта были справедливы. Тем обиднее было их слышать.
Геракл с каменным лицом осведомился, не будут ли предоставлены союзникам обещанные корабли для перевозки подаренных лошадей и колесниц. Лаомедонт, со столь же каменным лицом, ответствовал, что в настоящее время свободных кораблей нет. Впрочем, имущество союзников может быть им отправлено позже, как только позволят обстоятельства. Он подчеркнул последнее слово.
Уходя, Геракл сказал:
- Сегодня ты очень ошибся, Лаомедонт.

Вернувшись в Сигейон, Геракл сообщил товарищам о своем разговоре с Лаомедонтом. После взрыва бурного негодования и обещаний страшной мести решили немедленно выходить в море – мало ли что взбредет в дурную голову Лаомедонта в последний момент.
- Идем на Фасос ? – спросил Пелей Геракла.
- Нет, сначала в Энос, надо с апсинфиями разобраться.
В разгар сборов Пелей вызвал Феникса.
- Замени своими кентаврами гребцов на одном корабле, да вот хотя бы на "Кентавре". Отправляйся на Лесбос, найди Идаса. Передай, что Лаомедонт готовится напасть на него. Посмотри, как там и что. Дальше действуй по обстоятельствам, сам сообразишь. Троянцам не попадись, дружба, похоже, кончилась.
Флот вышел в море вечером того же дня. Ждать рассвета не рискнули.

***

Путь в Энос занял всю ночь и почти весь следующий день. Вечером корабли вошли в устье Гебра и перекрыли реку так, чтобы никто не мог выйти из столицы апсинфиев в море. Примчавшимся выяснять, в чем дело, дворцовым даматам объяснили, прибыл-де великий Геракл с друзьями с дружественным визитом к царю Полтису.
Полтис, царь апсинфиев, прислал новых послов, извиняясь, что не был извещен о визите заранее и поэтому не готов принять гостей немедленно. Он просил их прибыть во дворец завтра к обеду.
За ночь было захвачено несколько кораблей и лодок, пытавшихся проскользнуть мимо союзного флота. Зачем, почему – к утру Иолай выяснил во всех подробностях.

В гости к Полтису каждый из приглашенных взял эскорт в сотню человек. Чтобы видел, что к нему серьезные люди пришли, не шутки шутить. Своих дружинников Полтису посоветовали отправить отдыхать в казарму. Охрану царя и дворца любезные гости взяли на себя.

- Кто напал на Фасос ? – Геракл пронзил Полтиса взглядом.
Тот пожал плечами:
- Бистоны, наверное. Им ближе всех.
- А апсинфии не участвуют ?
- Нет, мы люди мирные, никого не задеваем.
- Ну смотри, Полтис. Мы сейчас идем на Фасос. Если там окажутся апсинфии – хоть десяток ... ,
мы вернемся. Нет, нет, я ничего не сделаю, я тоже мирный и добрый. Но вот этот, хмурый, Пелей, если ты забыл... . Так вот он любит сажать людей на колы. Неудобно ведь сидеть на колу, а, Полтис ?
- Не люблю, - опроверг Пелей. – А сажаю так, чтобы нравы не портились.
Полтис побледнел.
- Может, кто без моего ведома.
- А кто ? Кто это у тебя такой самостоятельный ?
- Сарпедон, - выдавил Полтис.
Сарпедона, брата царя, захваченные ночью фракийцы не называли. Видимо, капитаны получали распоряжения от людей помельче.
- Где он сейчас ?
- Дома, если не поехал никуда.
- Пригласи его. Что это – не мелочь какую в доме принимаешь, а царского брата нет ? Не уважает ?
Да ладно ! Мы не гордые, сами пригласим. Ты только пойди с нами, покажи, где братец живет.

Сарпедона они встретили на улице. Тот ехал верхом, его сопровождали несколько всадников. Увидев брата в окружении чужеземцев, он сразу понял в чем дело. Резко выкрикнув команду, Сарпедон развернул коня. Его свита поскакала прочь, сам Сарпедон последовал за ней.
- Амфидам, уйдет ! – крикнул Геракл.
Командир локров, не выпускавший лука из рук, вскинул свое оружие. Сарпедон, взмахнув руками, вывалился из седла. Когда к нему подбежали, он был еще жив. Стрела попала ему в шею и вышла через горло. Захлебываясь кровью, Сарпедон корчился на земле.
- Эх, не удастся поговорить, - подосадовал Геракл. – Ладно, добейте его, что мучить.
А ты, Полтис, возвращайся во дворец. Царствуй дальше.

Много лет спустя, Полтис предлагал Парису сколько угодно женщин на выбор, лишь бы вернул Елену мужу и не давал повода эллинскому зверью вторгнуться в Троаду и во Фракию.


***

Прежде, чем высаживаться на Фасосе, союзники решили снять осаду с Абдер. Высаживались в большой бухте, расположенной немного восточнее города. Здесь была стоянка фракийских кораблей, но фракийцы не решились вступить в бой с флотом союзников. Часть кораблей бежала на Фасос, часть была брошена на берегу сбежавшими экипажами. Войско союзников немедленно выступило на помощь Абдерам.
Фракийский отряд, обложивший Абдеры, отнюдь не рвался в бой. Самые смелые и энергичные пошли высаживаться на Фасос, здесь, на фракийском берегу, остались те, кто предпочитал не рисковать. Завидев наступающего врага, оставившего в прошлом году страшную память о себе, осаждающие просто побежали.
Немногочисленный гарнизон города радостно приветствовал освободителей. Теперь можно было занять войсками все удобные для высадки с Фасоса участки берега. Фракийский десант был обречен.
Союзное войско высадилось в знакомой по прошлому году Энире. Фракийцев здесь было немного, и они ушли без боя в лагерь своих основных сил под Фасосом. Так же поступили и другие небольшие фракийские отряды, сумевшие ускользнуть от шедших впереди локров и критян. Серьезный бой состоялся только на подступах к Фасосу. Фракийцы поняли, что им не уйти, а плен был страшнее смерти. Об этом им рассказали соотечественники, освобожденные из копей острова. Фракийцы дрались мужественно и продержались бы какое-то время, если бы финикийцы не ударили им в спину.
Этот бой частично скомпенсировал прежние неудачи. Трофеи были велики. Все, что награбили фракийцы на золотых копях, досталось победителям. Кроме того, комендант Абмелькарт под мягким нажимом Геракла выплатил ему и Пелею положенную долю добычи копей за пять лет вперед – все, что было в фасосском казначействе.
- Ты же все равно спишешь убытки на фракийцев, - подмигнул ему Геракл. Абмелькарт только глаза к небу возвел. И махнул рукой. Сам он, впрочем, внакладе от этой операции не остался. На банкете по случаю победы все участники были в прекрасном расположении духа. Абмелькарт только просил Геракла оставить часть войска на Фасосе, на случай нового нападения фракийцев. Тут же выяснилось, что большинство критских штрафников во главе с Алкеем непрочь осесть здесь. Они не слишком доверяли амнистии, обещанной новыми критскими царями, хорошо их зная. На том и порешили. С подкреплением в две сотни опытных моряков и воинов Абмелькарт мог чувствовать себя спокойнее.

Прежде, чем союзники отправились домой, подвернулось еще одно дело. К Гераклу явилась депутация эллинских купцов, торговавших с Фасосом. Они жаловались на пиратов из Халкидики, обложивших их непомерной данью. Действовали они очень просто. Во всех портах севернее Эвбеи (там и южнее хозяйничал Навплий) агенты страховой компании "Сыновья Протея" предлагали купцам застраховаться. Те, кто отказывался и рисковал выходить в море без страхового полиса, рано или поздно пропадали без вести. В этом году страховые взносы выросли до таких размеров, что съедали всю прибыль. Купцы молили о защите от этого воронья, свившего свое гнездо в Тороне, и предлагали внести годовой страховой взнос в кассу союзников.
Флот заблокировал Торону с моря, а высадившееся войско с суши. Чтобы не тратить время зря, Геракл предложил поединок двум главарям пиратов. В случае отказа был обещан штурм и смерть всем. Терять лицо атаманам не приходилось, в случае отказа их бы зарезали свои. Дрались двое на двое. Зрелища не получилось. Атаманы были мужики могучие, но против Геракла и Теламона шансов у них не было никаких.
После поединка жители Тороны прослушали речь Пелея о нравственном значении честного труда,
сдали союзникам в порядке контрибуции кассу компании "Сыновья Протея" и обязались не повышать страховые взносы выше общепринятых и охранять фасосскую морскую торговлю от фракийских и прочих нецивилизованных грабителей.

Из Тороны флот поспешил наконец в родные края. Уже наступила осень, приближался период
зимних бурь. Вскоре показались Спорадские острова. Теперь можно было плыть только днем, останавливаясь на ночлег на суше. На самом большом из островов – Пепарефе, полностью заросшем диким виноградом, Стафил со своей командой отказался плыть дальше.
- Надоело по морям болтаться, - заявил он товарищам. Всю жизнь мечтал осесть на месте, выращивать виноград и торговать вином. А здесь и выращивать не надо, сам растет.
- Видно ты и в самом деле сын Диониса, - усмехнулся Пелей. – Как же вы тут одни жить будете ?
Скучно ведь станет.
- Не станет, - отмахнулся Стафил. – Вина надавим, перезимуем, построимся, а по весне жениться поплывем. Оставайся и ты, Фан.
- Это мне нравится, - вздохнул Фан. - Но Пелей прав, что-то уж больно тихо тут. Я вот подумываю на Лемнос вернуться. Может найду там кого-то своего.
Пелей бурно поддержал его. Воспоминания о беззащитной Гефестии беспокоили его совесть, а дружина Фана надежно обеспечила бы ее безопасность.
Здесь, на Пепарефе и распрощались. Стафил и его люди остались, Фан ушел на восток, на Лемнос искать свою судьбу, Геракл, Тесей и Теламон двинулись домой на юг вдоль Эвбеи, а Пелей и Амфидам взяли курс на Орей, порт на северной оконечности Эвбеи, напротив входа в Пагасейский залив.

На последней остановке перед возвращением в Алос Пелея поджидала неожиданная встреча.
В Орее его приветствовал Ясон. На вопрос, каким ветром его занесло в Орей, Ясон ответил:
- Живу я здесь теперь. Стало ближе к родине тянуть. В ясную погоду, кажется, Иолк видно.
- А как же твои дела с Навплием ?
- Навплий теперь остепенился. Большой человек, считай, ванакт Эвбеи. Мальчишка у него родился,
Паламедом назвали. У него теперь свои дела, у меня свои.
- Чем ты тут занимаешься ?
- Срочные грузы, конвоирование, решение вопросов. Что умею.
- Значит, корабли у тебя свои ?
- Есть пара. "Арго Второй" и "Медея".
- Не забываешь ?
- Нет.
Пелей рассказал Ясону о прошедшем плавании, о новом походе в Понт, о битвах с бебриками, амазонками и фракийцами. Рассказал и о Лемносе, умолчав о горьких словах Эвнея. Ясон в свою очередь рассказал, что знал, о походе Афаридов и Тиндаридов. Недостающие корабли они фрахтовали у Навплия, и Ясон был в курсе событий на Лесбосе. За разговорами просидели всю ночь. Под утро Пелей рассказал о Фане и Стафиле.
- Молодец Фан, правильно сделал. Надо где-то свой дом искать, - вздохнул Ясон.
- А ты как ? Может и тебе на Лемнос стоит податься ? – осторожно спросил Пелей.
- Нет уж ! Кому я там сейчас нужен ? Жизнь я свою проиграл. Только вот уходить, не расплатившись – неприлично.

На следующий день Пелей отсыпался после бессонной ночи и проснулся позже обычного. После завтрака проводили локров, их путь отсюда лежал вокруг Кенейского мыса в Эвбейский залив. А потом было уже поздно отправляться самим, до Алоса добрались бы только ночью. Поэтому Пелей перенес отправление на завтрашнее утро. А вечером в гавань вошел "Кентавр".

***

Феникс вышел в море вечером, вместе со всем флотом. Пройдя еще до темноты мимо Тенедоса, утром он обогнул мыс Лектон и вошел в Лисиппийский залив. Пройдя вдоль северного и восточного берегов Лесбоса, он к вечеру добрался до Митилены. Там ему сообщили, что Идас и его товарищи в Мисии. Пожалев, что он сразу не пошел в Лисиппию, Феникс вновь направился на север, теперь уже вдоль мисийского берега. На дорогу до Лисиппии опять ушел весь день. В Лисиппии его принял Кастор, видевший Феникса на свадьбе Теламона.
- А, Пелеев дружок пожаловал, - хохотнул он. – Ох, не бережет тебя Пелей. У нас ведь тут война, опасно.
- Мне приходилось бывать там, где в самом деле опасно, - "успокоил" его Феникс. – А приказы начальника в мирмидонском войске не обсуждаются.
- Ну, выкладывай, зачем тебя Пелей прислал ?
- Лаомедонт предлагал Гераклу совместно напасть на вас. Геракл отказался и ушел из Азии. Пелей предупреждает, чтобы опасались подвоха от троянцев.
- Геракл ушел ? – шутливое настроение у Кастора как рукой сняло.
Уход Геракла радикально менял обстановку. Никто больше не связывал потенциальных врагов, не у кого было просить помощи в крайнем случае. Мессенцы остались одни перед всей Азией, в которой у них не было ни друзей, ни союзников.
- Завтра с рассвета едем к Афаридам, под Тевфранию, - бросил Кастор Фениксу. – Верхом ездить умеешь ?
- Да, и все мои спутники тоже. Если нужен конвой ... .
- Хорошо, возьми десяток своих. Лошадей дам.

Путь на Тевфранию лежал через Иоллу и Парперену. Эти города сдались Идасу без боя и не пострадали. По хорошей дороге Кастор и Феникс во второй половине дня добрались до лагеря мессенцев, осаждающих столицу Мисии. Их сразу же провели в шатер Идаса. Гигант молча обнял Кастора и вопросительно взглянул на Феникса. Разговорчивее, чем раньше, он не стал.
- Это Феникс. Помнишь, он был с Пелеем на свадьбе у Теламона, - пояснил Кастор.
Идас кивнул головой.
- Лаомедонт замыслил напасть на нас. Геракл ушел, - продолжал Кастор. – Пелей прислал Феникса, чтобы предупредить нас. Надо думать, что предпринять.
Идас, все так же молча, пожал плечами.
- Линкей где ? – спросил Кастор.
Наконец Идас открыл рот:
- На той стороне, - махнул он рукой в сторону Тевфрании.
- Ну так пошли за ним. Ум хорошо, два лучше, а ты все равно в счет не идешь.
Теперь Идас расхохотался.
- Что злой такой ? Не пообедал ? Сейчас, распоряжусь.
Идас послал гонца к Линкею, отряд которого обложил Тевфранию с юга, и распорядился подать еды и вина. Пока ожидали Линкея, Кастор расспрашивал Феникса о походе Геракла и обстоятельствах ссоры того с Лаомедонтом. Наконец появился и Линкей. Кастор объяснил ему, в чем дело.
- Скверно, - покачал головой Линкей. – Что предлагаешь ?
- Ближайшая угроза для нас – это мисийское войско, ходившее в Мариандин. Они уже знают об уходе Геракла или узнают в ближайшие дни. Значит, через неделю их можно уже ждать здесь.
- Здесь драться нельзя. Тевфрант ударит в спину.
- Само собой. Мы с Полидевком двинемся навстречу мисийцам. Вы дайте нам подмогу, город штурмовать вам все равно теперь не придется. Не выпускайте только Тевфранта. Когда разобьем мисийцев, Лаомедонт остынет, да и Тевфрант потеряет надежду на помощь. Тогда можно будет и мир предложить на хороших условиях.
- Справитесь без нас ?
Кастор только усмехнулся.
- А если Лаомедонт нападет раньше ?
- Полидевк сейчас инспектирует Фебу и Лирнессон. Мы заберем оттуда с собой побольше местных,
будут у нас вроде заложников, а к оставшимся добавим мессенцев. Под этими городами троянцы и застрянут.
- А если они двинутся на Лесбос ? Можно ли доверять лесбосцам ?
- Нужно предупредить Периклимена – пусть тоже возьмет заложников. Тогда вряд ли Ир и Лепетимн переметнутся к Лаомедонту. А мы тем временем успеем побить мисийцев, а потом и троянцам всыплем.
- Ну что ж... . Что ты скажешь, Идас ?
Гигант осклабился и похлопал брата по плечу.
- А ты, юноша ? Возвращаешься к Пелею ?
- Пелей сказал, действовать по своему усмотрению. У меня с собой полсотни человек, обученных верховой езде. Дайте лошадей, мы вам поможем.
- Хорошо, - сказал Кастор. – Пойдете с нами. Здесь, под городом, они и без конницы обойдутся.
Мы выступаем до рассвета. Пусть Тевфрант не знает, что часть вашего войска ушла.

В поход на мисийцев выступили только плевронские куреты, четыре сотни воинов из Фебы и Лирнессона, вместо которых в гарнизоны включили по сотне мессенцев, да кентавры Феникса.
Всего восемьсот человек, причем Феникс очень сомневался, что местные жители станут всерьез
драться со своими собратьями. Своими сомнениями он поделился с Кастором. Тот расхохотался.
- Ясно, что они не бойцы. Подумаешь, "мясо" оно "мясо" и есть. Может на наживку сгодятся, и то прок.
- Не маловато ли нас ? В Мариандине мы считали, что против нас тысячи четыре, а то и шесть... .
- Ну и что. Число важно, когда противники лоб в лоб сходятся, по нынешней моде. И кто так воевать придумал – стенкой на стенку ? Будто в игру по правилам играют, гер-р-рои... . Война не игрушки, а разбой и убийство. И действовать надо, как разбойники и убийцы – только врасплох, из засады или ночью. А тогда какая разница – скольких резать ? Чем больше их будет, тем больше беспорядка и паники.
- А если не получится врасплох ?
- А это уж твоя забота. Пойдешь со своими впереди. Где мисийцы, мы еще не знаем. Значит, перехвати все подходы, заметь их раньше, чем они тебя, и предупреди нас, понял ? Если сумеешь, мы их подловим как нибудь.

Феникс поступил, как было сказано. Разбив свой отряд на пятерки, он распределил их на широком фронте, наказав двигаться скрытно и, обнаружив противника, немедленно отходить. Главная и единственная задача – найти и сообщить.
Мисийский дозор был обнаружен на четвертый день, на восточном берегу Макеста. Видимо, мисийцы не предполагали, что противник двинется им навстречу, и не предпринимали особых мер предосторожности. Феникс, наоборот, удвоил осторожность, чтобы следить за их продвижением, не обнаруживая себя. Мысленно он постоянно возносил хвалу Бору, столько усилий положившему, чтобы натаскать кентавров для действий тайком.
Дальше все оказалось просто. Вечером Кастор приказал сотне конных куретов, которыми командовал курчавобородый Андремон, вместе с кентаврами обойти лагерь мисийцев и расположиться в засаде немного восточнее.
- Приказ простой – когда они побегут, убейте, как можно больше, - блеснул он волчьей улыбкой.
"Своим" мисийцам велели охранять обоз. Через три часа после полуночи ведомые Полидевком куреты, чьим любимым занятием были ночные налеты, убили спящих часовых и начали резню. Те, кому повезло проснуться вовремя и кинуться наутек, напоролись на конный заслон. Уже начинало светать, и бегущие были лишены возможности укрыться в темноте. Взошедшее солнце осветило равнину, заваленную трупами. Но Кастор не считал, что сражение кончилось. Конникам и вполне выспавшимся обозникам было приказано преследовать тех, кто ускользнул. В плен брать было велено только военачальников, буде таковые попадутся. "Местные" ретиво ринулись в погоню. Сопротивления ожидать не приходилось, зато был шанс кого-нибудь догнать и ограбить. Преследование продолжалось до реки Риндак. Немногим счастливчикам удалось через нее перебраться.

Войско Тиндаридов возвращалось назад, отягощенное добычей. Довольны были даже "свои мисийцы", чье участие в бою свелось в основном к преследованию перепуганных беглецов да к мародерству на поле боя. Захвачено было до трех тысяч комплектов оружия, обоз с продовольствием, лошади, колесницы.
Надо отдать им должное, Тиндариды признали заслугу Феникса в победе над мисийским войском. Прежнее настороженно-пренебрежительное отношение к "Пелееву дружку" сменилось искренней дружбой. Этолийцы ценили тех, кто умел делать свое дело. Кастор, Полидевк, Андремон наперебой обнимали Феникса, хлопали его по плечу, зазывали в Плеврон, обещая женить на самой красивой девушке во всей Этолии.
- И даже в Элладе. Скажи только, кто нравится – назавтра умыкнем, - скалился Андремон.

В Лирнессоне на сограждан, ходивших в поход с прославленными Тиндаридами, смотрели как на героев. Трофеи, рассказы о подвигах, судя по которым сражение выиграли именно лирнессонцы,
а главное – отсутствие потерь, сделали битву в междуречье Макеста и Риндака славнейшим событием в истории города. То же самое повторилось и в Фебе. Пир по случаю победы, устроенный молодым царем Фебы Ээтионом, испортил однако гонец из Лисиппии, привезший тревожное послание от Афаридов.

Афаридов подвело то, что при других обстоятельствах принесло бы им победу. В осажденном городе кончилось продовольствие. Под угрозой голода царь Тевфрант и командир аркадских наемников молодой, отважный Телеф решились на вылазку. Часть городского ополчения и аркадцы, выйдя из южных ворот, атаковали отряд Линкея, в то время, как остальные ополченцы и царская гвардия на севере связали боем Идаса.
Если бы отряд Линкея состоял из мессенцев, он возможно отразил бы атаку, несмотря на численное превосходство неприятеля. Но последние мессенские сотни ушли на помощь Тиндаридам. У Линкея осталось лишь полсотни бойцов личной дружины. Все остальные были лесбосцы и мисийцы из покорившихся городов. Мисийцы и не выдержали первыми яростной атаки аркадцев, благо бежать им было куда. И недалеко. Лесбосцы, непривычные к ужасу рукопашной схватки, тоже показали себя не лучше, чем в Пирре и под Арисбой, и обратились в бегство вслед за мисийцами. Линкей едва ушел верхом с десятком охраны, остальная дружина полегла, прикрывая его бегство.
Отряд Идаса был по составу таким же, как у Линкея. Только с ним был сам Идас, один стоивший целого войска. Как страшный таран он пробил стену гвардейских щитов. За ним бодро, весело кинулись в брешь и лесбосцы. Когда пал Тевфрант, оставшиеся в живых его воины побежали к воротам. За ними несся Идас со своими людьми. Он ворвался бы в город на плечах бегущих, если бы не Партенопай, юный друг и помощник Телефа, оставленный с тремя десятками аркадцев охранять царицу Авгу. Партенопай не дал страже открыть ворота. Все войско Тевфранта было истреблено под стенами. Аркадцы остались единственной серьезной военной силой в Тевфрании.
Ночью Идас и Линкей решили снять осаду и отступить. Утром аркадцы обнаружили опустевший лагерь Идаса и двинулись его преследовать. Не связанные ранеными и обозом, они догнали Афаридов недалеко от Парперены. Вступать в рукопашную со страшным Идасом Телеф и Партенопай благоразумно не стали. В аркадском войске было много опытных охотников, прекрасно владевших луком. Вот они-то и занялись отступающими. Тем ничего не оставалось делать, как продолжать движение, прикрываясь щитами и бросая на дороге тех, кому не повезло.
Задерживаться в Парперене Афариды не стали. В сложившихся обстоятельствах город мисийцев скорее стал бы ловушкой для измотанных остатков их воинства. Но от преследования город их избавил, открыв ворота для победителей-аркадцев. Вытащить их оттуда Телеф не смог бы, даже если бы и захотел.
Оторвавшись от погони, братья беспрепятственно достигли Лисиппии. Отсюда они послали извещения Тиндаридам и Периклимену на Лесбос и стали готовиться к обороне. Хотя город и был сожжен, стены остались целыми, порт понемногу работал, через него подвозилось продовольствие и вывозилась на Лесбос добыча. Надо было привести в порядок рвы , укрепить порт, прикрыть рвом и валом дорогу к нему – связь с Лесбосом надо было удержать во что бы то ни стало, и держатся до получения подкреплений от Периклимена.

Получив известие о поражении под Тевфранией Кастор и Полидевк сразу поняли, что в ближайшие дни надо ждать нападения троянцев. По мнению Кастора следовало немедленно возвращаться на Лесбос, одновременно продолжая удерживать Лисиппию в качестве плацдарма на материке. Войско он надеялся усилить путем вербовки наемников на побережье Азии и на островах. Отозвав мессенцев из гарнизонов Фебы и Лирнессона, Тиндариды тоже вернулись в Лисиппию.

После возвращения Кастора и Полидевка в Лисиппию, объединенное войско союзников насчитывало до тысячи бойцов. Этого было даже многовато, учитывая ограниченный запас продовольствия в порту, а также то, что враги вряд ли стали бы штурмовать город. Скорее они попытались бы взять его осадой и измором. Поэтому можно было перебросить человек триста на Лесбос, укрепить гарнизоны городов и провести набор наемников. Продержавшись зиму, можно было подготовить к весне войско в три-четыре тысячи человек и тогда атаковать гавани Троады. Оставив часть людей в помощь Афаридам, которые должны были оборонять Лисиппию, Тиндариды с остальными на нескольких кораблях вышли в море, рассчитывая переправиться в Митилену. С ними отправился и Феникс. Однако у острова Насос им преградили дорогу троянские корабли.
Пришлось спешно возвращаться в порт.

Как только стало известно о поражении Идаса, Лаомедонт отдал приказ флоту действовать. Он не стал терять время на овладение мисийскими городами. Он правильно решил в первую очередь лишить своих противников оперативной базы на Лесбосе. Флот троянцев под предводительством Антенора появился перед Мефимной. Царь Лепетимн не стал сопротивляться. Заручившись обещанием троянцев оставить ему его владения, он впустил их в город. Его примеру тут же последовал Ир, царь Эреса.
Периклимен быстро оценил ситуацию. Имея всего шестьсот человек, распределенных по трем городам, он не надеялся удержаться на острове. Более того, с часу на час следовало ожидать, что троянцы и их союзники перекроют выход из Эврипского залива. Тогда он со своими людьми окажется заперт на Лесбосе и обречен на плен или гибель. Срочно посадив на корабли мессенцев из гарнизонов Пирры и Арисбы, он вышел в море. Обогнув юго-восточную оконечность Лесбоса, эскадра Периклимена достигла Митилены. Об обороне города Периклимен и не думал. Забрав и гарнизон Митилены, он пошел на соединение с Афаридами в Лисиппию. Но троянцы легко предугадали его действия и сосредоточили флот у Насоса, преградив Периклимену путь на север. Встретившись с троянцами, Периклимен не пытался испытывать судьбу, а обратился в бегство. Выйдя из пролива в открытое море, он поставил паруса и подгоняемый восточным ветром двинулся домой, в Пилос.

Запертые в Лисиппии, союзники могли только бессильно наблюдать, как вокруг города
накапливаются силы врага. Вот подошли троянцы с воинами из все тех же Фебы и Лирнессона.
Правители городов не колебались в выборе. Элементарный здравый смысл диктовал присоединиться к сильнейшему и вместе с ним добивать слабейшего. Вот подошли аркадцы с союзниками из городов Южной Мисии. Вот и Аретаон Фригийский прислал подкрепления, отложив на время вражду с Троей. А еще через несколько дней под стенами города появились всадницы, вооруженные луками и стрелами. Лаомедонт и Телеф сумели договориться с жаждавшими мести амазонками. Между тем, запасы продовольствия в городе быстро убывали. Пришлось сократить пайки, но это давало лишь временную отсрочку.
Идас предлагал выйти из города и дать бой под его стенами. Остальные возражали. Вряд ли враги вступили бы в смертельную схватку, чреватую большими потерями. Скорее всего они бы отступили, заманивая противника, и попытались бы отрезать его от Лисиппии. Тогда положение союзников только бы ухудшилось. Надо было думать о том, как вырваться из ловушки, но кораблей было слишком мало и для бегства и для боя. Первое время надеялись, что подойдет Периклимен, но проходил день за днем, и стало ясно, что он не придет. Тогда Феникс предложил просить помощи у Пелея.
Мимо Насоса он прошел ночью. Троянцы не ждали прорыва, зная что в Лисиппии недостаточно кораблей, и не стерегли выход. Феникс к рассвету был уже у Лектона. Восточный ветер подгонял и его. Сначала он направился к Фасосу. Узнав там, что флот Геракла уже ушел, он повернул к Спорадским островам и успел-таки нагнать Пелея в Орее.

***
Рассказ Феникса выслушали в полном молчании. Потом Ясон спросил:
- Что будем делать ?
- Я иду в Лисиппию, - ответил Пелей.
- Не успеешь, начинается сезон бурь.
- Ты помнишь, тогда в Мариандине, когда вепрь убил Идмона... . Он бы и меня убил.
Идас заслонил, взял его на копье. Ты сам сказал, долги надо платить... .
Ясон помолчал. Потом сказал:
- Нужны транспорты. Продовольствие на дорогу. За два дня достану.
- Ты с нами ?
- Надо еще кое-что успеть, пока жив... .

Через два дня эскадра Пелея вышла в море и снова взяла курс на восток – в Мисию. Ясон
сдержал обещание и раздобыл шесть грузовых кораблей с двойным комплектом гребцов.
Почти все время дул встречный Эвр, идти можно было только на веслах. Чтобы неповоротливые транспорты не отставали от пентеконтер, гребцы на них сменялись чаще. Погода не радовала. Небо по большей части было покрыто тучами, то и дело разражавшимися холодным колючим дождем. Море больше не было ни изумрудным, ни бирюзовым, ни "винноцветным". Серое было море, по которому перекатывались большие волны, напоминая табуны белогривых коней. Гребцы выбивались из сил, удерживая весла, выворачивыемые волнами из рук. Корабли шли медленно, еле-еле, но шли вперед. Последний раз удалось передохнуть на суше на маленьком острове Галоннес к югу от Лемноса, там Ясон знал укромную стоянку, которой не раз пользовался в совместных с Навплием делах. Дальше надо было грести без отдыха до самой Лисиппии, ежечасно ожидая, что вот-вот сильный ветер перейдет в настоящую бурю, и останется только молить Посейдона и надеяться на крепость рук и кораблей. С Галоннеса вышли чуть рассвело. В этот раз судьба благоволила аргонавтам, до бури дело не дошло. Мыс Лектон завидели уже вечером, по Лисиппийскому заливу шли ночью. Троянцы опять проспали. Когда утренняя заря потеснила ночной мрак, на горизонте уже видна была Лисиппия.

Встреча старых приятелей была неподдельно радостной – войско Идаса подъедало последние сухари. Если бы помощь не пришла, пришлось бы самое большее через несколько дней бросаться в безнадежную атаку на осаждающих, пока еще воины не ослабли от голода, и можно было, по крайней мере, дорого продать свои жизни.
- Вовремя вы подошли, - сказал Кастор. – Мы уж думали – отвоевались. Еще разок схлестнемся напоследок – и все... .
- Феникса благодарите, - ответил Пелей. - Еще день – я бы войско распустил. А снова собираться – вряд ли бы даже на похороны подоспели.
- Славный у тебя приятель. И на "Арго" лишним бы не был, - подтвердил Полидевк.
- Точно, - поддержал Идас. - Ясон, будешь снова набирать команду, не забудь про нас. И парня возьмем.
- Даже если соберешься в Тартар... , - начал было Кастор.
- Или в Иолк ... , – добавил Линкей.

От осаждающих не укрылось появление в Лисиппии новых кораблей, среди которых были и грузовые транспорты, несомненно доставившие продовольствие. Надежда взять осажденных измором и быстро добиться победы испарилась. Кроме того, вместе с кораблями, бывшими в Лисиппии раньше, новая эскадра могла бросить вызов троянскому флоту, не имевшему близко расположенных стоянок (до Насоса было часов пять ходу) и поэтому не имевшему возможности сосредоточить для боя все силы. Взвесив все эти обстоятельства, Лаомедонт предпочел пойти на переговоры. Он предложил осажденным свободный выход из города.
Ясон и Пелей ничего другого и не желали. Мессенцам ничего не оставалось, как присоединиться к их мнению.

После подписания договора Пелей предложил отметить заключение мира совместным банкетом.
Большинство вождей троянской коалиции согласились. Война была для них нормальным течением жизни и никакой ненависти к противнику они не испытывали. А повод для пирушки был отменный. Отказались участвовать только амазонки и сам Лаомедонт. Уж он-то знал, как бы поступил, заявись к нему вчерашние противники в гости. Об отсутствии амазонок устроители праздника пожалели, о Лаомедонте нет. Впрочем, от троянцев на празднике присутствовали недавние союзники Пелея – Подарк с Антенором.
На пиру Подарк спросил Пелея:
- Зачем же ты вообще вмешался в это дело ? Ты же ничего не выиграл для себя.
- Друзей я не забываю. Как и врагов.
- Пожалуй, лучше иметь такого друга, как ты, чем врага.
- Ты можешь выбирать, царевич.
- Зря Лаомедонт поссорился с тобой и твоими друзьями.
Подарк не сказал – отец.
- Я бы выполнил условия соглашения, - добавил он.
- Я передам наш разговор ... Иолаю, - ответил Пелей.
- А я запомню его – как и тот... .

***

Эпилог.

Пелею, ванакту Фтиотиды и любых других мест, которые ему приглянутся,
от Подарка, старого товарища по приключениям в стране амазонок и иных местах.

Радуйся.

Хочу рассказать тебе, что происходило в наших местах после вашего из них отбытия. Как ты знаешь, Тевфрант умер, не оставив наследников. Фактически Тевфрания оказалась в руках Телефа, аркадского наемника из охраны царицы Авги. Да ты его видел на пиру по случаю заключения мира. Говорят, он каким-то боком в родстве с кем-то из царей в этой дремучей Аркадии. Важно, конечно, только то, что его дружина лучшая в Мисии и чуть ли не единственная заботами Идаса и других твоих друзей-аргонавтов. Чтобы получить законное право на мисийский престол, Телеф должен был жениться на царице Авге, что, похоже, их обоих вполне устраивало. Но Лаомедонт перебежал Авге дорожку, предложив Телефу руку моей сестры Астиохи. Телеф задергался, не зная, что предпочесть – союз с Троей или законность власти над Мисией. Советники Лаомедонта подсказали выход: Телеф женится на Астиохе, а право на Мисию получает, будучи усыновлен Авгой. Авга пришла в ярость, но куда же ей было деваться. Пришлось обзавестись вполне взрослым сыночком. Самым колоритным в этой истории был обряд усыновления. Телефу, "в чем мать родила", пришлось разместиться между ног Авги, тоже обнаженной снизу до пояса. Это символизировало рождение малютки-Телефа. Свидетели со страшными усилиями удерживались от хохота. Авга в отместку объявила отцом Телефа ... Геракла ! "Это единственный нефальшивый мужчина в моей жизни", - сказала она. Я уже послал Гераклу поздравительное письмо по этому поводу.

А, кстати. Амазонки, которых вы видели под Лисиппией, были только авангардом. Сейчас их войско переправляется через Геллеспонт на троянских кораблях. На твоем месте я готовился бы встречать гостей.


Примечания

Амазонки или гаргареи – северо-кавказское племя, предки современных чеченцев и ингушей.
В описываемое время переселились на юго-восточное побережье Черного моря. Общественный строй – крайняя форма матриархата, практиковали раздельное проживание мужчин и женщин,
сходясь вместе только на два месяца в году. Первый известный в истории народ, создавший конницу, как род войск. Существовавший у амазонок культ лошади позволял садиться на лошадь верхом только женщинам.

Апия – древнее название Пелопоннеса.
Априос (март-апрель) по фессалийскому календарю.
Аргест – западно-северо-западный ветер.
Аркадия – горная страна в центре Пелопоннесского полуострова.
Артемисион – апрель-май по Делосскому календарю.
Гесперия – древнее название Италии.
Гиппагога – судно, приспособленное для перевозки лошадей.
Дамат – чиновник.
Дриопы – древнегреческое племя, родственное лапифам. Обитали в районе Средней Греции, северо-западнее горы Парнас.
Зефир – западный ветер.
Истр – древнее название Дуная.
Келевст – начальник гребцов.

Кентавры - древнегреческое племя. Основной район расселения – гора Пелион и ее окрестности (на территории современной Фессалии). Первыми в Греции освоили верховую езду на лошадях.

Колхида – древнее государство на территории современной Грузии.
Конь и Муравей – тотемы кентавров и мирмидонян.
Куреты – этолийское племя. Столица г. Плеврон.

Лабарна – титул царя хеттов.
Лабрисса - тяжёлая двусторонняя секира.
Лавагет – военачальник.
Ламия – демоница-вампир, убивала детей и проявляла при этом такую жестокость, что со временем ее лицо превратилось в кошмарную личину. Позднее она присоединилась к эмпусам, совращала юношей и выпивала их кровь, пока они спали.
Лапифы - древнегреческое племя. Основной район расселения – северные склоны горы Пелион и ее окрестности.

Лесхонарий - март-апрель по фессалийскому календарю.

Локры- древнегреческое племя. Основные районы расселения – Локрида Озольская, Локрида Эпикнемидская и Локрида Опунтская (в северной части Средней Греции).

Мегарон — букв. "большой зал". М. представлял собой удлиненное помещение со входом, находившимся в торце; боковые стены и стена, противоположная входу, ограждалась, как правило, колоннами; в глубине мегарона находился очаг. В М. принимали послов и устраивали пиры.
Меланиппа – черная лошадь(греч.).
Мессения – область на юго-западе Пелопоннесского полуострова.

Мирмидоняне – древнегреческое племя. Основной район расселения - Фтиотида (на территории современной Фессалии), а также остров Эгина.

Наварх – командующий флотом.

Панемос - октябрь – ноябрь по фессалийскому календарю.
Пропонтида – Мраморное море.
Протей - младшее морское божество. Был пастухом тюленей и морских чудовищ.
Пурпурный волос – согласно мифам у Ниса, царя Нисеи, был на голове пурпурный волос, благодаря которому он был непобедим. Его дочь Скилла, влюбившись в Миноса, выдернула этот волос, таким
образом предав отца врагам.

Скирон – дед Пелея и Теламона по матери.

Тисий -май- июнь по фессалийскому календарю.
Тринакрия – древнее название Сицилии.

Фасис – древнее название реки Рион.
Феспий – царь города Феспии, в котором существовал культ Эрота, бога любви. Во время праздника
Эрота – Эротидий – предложил Гераклу провести ночь любви с каждой из своих пятидесяти дочерей.

Фессалия – область на востоке Северной Греции.
Эвр – восточный ветер.
Эак, царь острова Эгина, отец Пелея и Теламона.
Эллинийское море – Эгейское "до Эгея".
Эмпусы – женщины-демоны ночных кошмаров, причем считалось также, что у них ослиные ноги, поскольку осел символизировал разврат и жестокость.
Энниалий – другое имя Ареса, бога войны.

Июль - сентябрь 2007