История одной статьи.

История одной статьи.
( Рассказ журналиста).
На заре моей журналисткой деятельности я вынужденно работал в районной газетёнке, потому что начинать где-то надо было, и ещё потому, что других печатных изданий в захолустном городке, где я проживал в то время, не было. Редакция газеты помещалась в двухэтажном здании старой постройки. На втором этаже, после зала заседаний, где в основном проводились планёрки, находился кабинет главного редактора. На его личности надо остановиться подробней, она того стоит. Представьте себе гладкого, лощёного господина, которому далеко за пятьдесят, и который долгие годы просидел в редакторском кресле в этом самом кабинете. Чтобы не затруднять читателя подробным описанием, скажу коротко – это был абсолютно уверенный в своей непогрешимости человек. Почти как папа римский.
Когда я начал работать в качестве корреспондента, мне как новенькому, главный редактор поручил освещать жизнь сельских округов. Стал я писать о фермерах, о животноводческих хозяйствах и, конечно, о простых сельских жителях, среди которых иногда попадались, прямо скажу, неординарные личности, которые никак не хотели укладываться в общий ряд. Хотя и очень редко. И вот об одном таком парне я и написал статью, о парне, отсидевшем несколько сроков, но сумевшем переосмыслить свою жизнь и круто изменить её. Прекрасный положительный пример.
Приношу её главному, которого в редакции за глаза называли просто – шеф. Ну, он, как обычно, говорит:
- Оставьте, я посмотрю.
- Хорошо, - отвечаю и выхожу из кабинета.
Зашёл заодно к девчонкам, двум журналисткам, занимавшим один кабинет на первом этаже, потрепался немного и, заодно, попросил напомнить шефу о гонораре за статью, если меня несколько дней не будет в редакции. И отбыл опять в своё село, искать очередную тему для своей работы, ибо за короткое время уже настолько осветил жизнь сельской глубинки, что всё трудней становилось находить что-либо оригинальное и свежее. Поэтому и возлагал надежды на статью об этом парне, что она произведёт некий фурор в нашем заштатном печатном издании.
На следующей неделе прилетаю в редакцию в радостно-возбуждённом состоянии, надеясь, что моя статья одобрена шефом и уже отдана в вёрстку. Но меня ждало жуткое разочарование. Когда я зашёл в комнату корреспондентов, то, на мой вопрос о статье, Светлана, одна из журналисток, молча, подала мне черновик. Смотрю и не могу понять, что такое – текст, перечёркнут сверху донизу накрест и внизу надпись рукой главного редактора: «У кого-то, что-то с крышей».
Спрашиваю у Светки:
- А кого он, имеет ввиду? Насчёт крыши, разумеется. Неужели себя?
Она отвечает:
- Ну, ты что, нашего шефа не знаешь? Может сегодня встал не с той ноги, или с утра не похмелился.
- А ты сама статью прочитала, как она тебе?
- Нормальная, может только тема несколько необычная, о таком у нас ещё не писали.
- Так в том то и вся соль, - говорю ей, забираю черновик со статьёй и в весьма расстроенных чувствах, выхожу из дверей редакции.
Решил зайти к знакомому писателю, Валерке, который, не имея дивидендов на писательском поприще, тискал статейки в разные газеты и неплохо преуспел в этом деле. Делал он, в основном, рекламные проекты, получая свою четвертушку от общей суммы, уплаченной газете. Писал помногу, на большой газетный лист, так обеливая клиента, что, при чтении подобных статеек, возникало ощущение о незримом присутствии ангелов, недоумевавших по поводу незамеченного нового «святого».
Прихватил пару пива, чтобы не с голыми руками, и подъехал к его небольшому домику, который достался ему в наследство. Валерка встретил меня у калитки и провёл во времянку, которая служила у него кухней, где он обычно столовался и встречал гостей. Увидев пару бутылок пива, которые я выставил на стол, полез в шкаф за стаканами. Пригубили пива, и я протянул ему тот самый перечёркнутый черновик со статьёй и попросил дать свою оценку. Валерка углубился в чтение, а я, чтобы не отвлекать человека, стал разглядывать котят, которые жили у него здесь же, во времянке. Надо сказать, что личная жизнь у моего приятеля не сложилась, и всю нерастраченную нежность он выплёскивал самым жалким, бездомным бродяжкам, которых много кормилось у него в этом заведении, пропахшим кошачьим духом.
Валерка прочитал статью, похмыкал.
- И чего это он? – были его первые слова, - нормальная статья. Ну да ты не переживай. Отвези вот в эту газету, – и он тут же написал мне адрес, - там с руками оторвут.
Мы допили пиво, и я распрощался с моим приятелем.
В краевом центре я долго искал нужный мне офис редакции «Независимой газеты». А сначала попал в подвальное помещение, где располагался книжный магазин какой-то продвинутой секты. Книжки потрогал, поинтересовался ценами, но ничего не купил. Выбрался опять в закрытый двор, где прогуливался охранник. Подошёл, спросил у него. Охранник показал на крутую иномарку, сказал:
- Вот их машина, уже приехали, а офис на втором этаже. Идите по лестнице, а потом налево.
Я не удержался, спросил:
- А чья машина, кому принадлежит?
- Ну, начальнице, кому же ещё. Она с мужем на ней раскатывает. А остальные пешком ходят, да на трамвае ездят.
Ну, думаю, не хило такую машину иметь. И с этим потопал на второй этаж по лестнице, показанной охранником.

Зашёл сначала в первую комнату, где за столами с компьютерами работали несколько журналистов. Обрадовались свежему человеку, приехавшему из другого города, предложили чаю. Ну, и конечно, как коллеги сразу познакомились. Один из них, пожилой и маститый, со многими званиями и наградами, отодвинул в сторону свою работу, и целый час изливал мне душу, рассказывая в основном о своей недавней поездке за границу. Там он побывал у своего приятеля, бывшего однокурсника, который работал фотокорреспондентом в нескольких изданиях, получая за месяц столько денег, сколько в этой редакции и за год не заработаешь. У меня хватило времени выслушать его, всё равно, редакторша была очень занята – беседовала с какими-то важными персонами.
Когда моё терпение истощилось, а мой собеседник опять погрузился в свою работу, мне, наконец-то, сказали зайти в кабинет рядом. Захожу и вижу за столом «жабу», так главная редакторша на неё похожа. Представился, рассказал о цели своего визита. Просмотрела она статью, тут же, на экране монитора, так как я предварительно сбросил её на дискету. Предложила мне кофе, который мы с ней пили в её кабинете. Словоохотливая оказалась редакторша, чуть не заболтала меня. Сказала, что мою работу опубликует, и просила приносить ещё и темы наметила. Видимо, её нужен был корреспондент из глубинки. Стелила она мягко, но я решил подождать первого гонорара, а уж потом делать выводы.
Через неделю в киоске «Роспечать» купил я газету с опубликованной статьёй, анонс из которой с фотографией моего респондента был вынесен на первую страницу. Хорошо была подана статья, эффектно, редакторша оценила её по достоинству. Да и напечатана была в газете, которая гораздо круче нашей. В своей редакции я зашёл сначала к Светке, небрежно бросил газету ей на стол, ткнул пальцем в анонс на первой странице.
- Та самая статья, что шеф «зарезал»? – спросила она удивлённо, - да ещё и в «Независимой» напечатали…
- Да, как видишь! Надо бы шефу показать на планёрке, чтобы у него челюсть отвисла.
- Его уже ничем не пробьёшь, а тебя он и так не любит, а уж теперь и совсем милости от него не жди. Будет «резать» каждую вторую твою работу.
- Да что, мне его любовь, я же не девушка! – Хорохорился я.
Но, Светка была права. Главный редактор, выкормыш советских времён, совершенно не принимал постороннего мнения, обезличивая все творческие проекты, которые исходили не от него. Но местную власть он вполне устраивал, так как она, эта местная власть, принимала лишь санкционированную критику в свой адрес и то, в минимальных дозах.
Валерка, мой приятель, пару раз устраивался к нему корреспондентом, но всегда до первого скандала. Стоило ему, моему приятелю, принять немного на «грудь» для храбрости, как он тут же шёл к главному выяснять отношения, за которым следовало скорое увольнение. Я видел, что и меня в скором времени ожидает та же участь. Но уйду я сам, а выяснять ничего не буду. И так всё ясно! По-прежнему в нашей стране никому не нужны творческие личности, мыслящие нестандартно, не по общим правилам, установленным свыше, власть имущими. А нужна серая, инертная масса, не смеющая пикнуть в ответ на явный произвол. И их, этих серых мышей, предостаточно засело во всех печатных изданиях, финансируемых из федерального бюджета.
Незаметно пролетел месяц. Созвонившись с редакторшей «Независимой», я поехал за гонораром за мою первую статью в её газете. «Жаба» встретила меня ласково, предложила кофе. Но, когда она достала денежную ведомость и предложила мне расписаться в ней за гонорар, я, с удивлением, увидев незначительную сумму, спросил:
- А вы всем так мало платите? Этих денег мне как раз хватит лишь на проезд, и что же я тогда заработал?
«Жаба», избегая смотреть мне в глаза, проговорила елейным голосом:
- Вы автор малозначительный, без «имени», должны быть благодарны за то, что я вообще напечатала вашу работу.
Да, мягко стелила, мягко. В общем, как я понял, надо бросать журналистскую деятельность. Кроме унижения и напрасно потраченного времени ничего здесь не заработаешь. А кушать то, ой как хочется, да ещё и каждый день.
Забрал я те жалкие двести пятьдесят рублей, развернулся и, не сказав «до свидания» вышел. Проходя мимо крутой иномарки, принадлежащей «жабе», я понял, куда уходит львиная доля наших гонораров.
Выйдя из автобуса в своём городишке, решил зайти к Валерке, пожаловаться. На остаток «жабьего» гонорара купил несколько бутылок «Жигулёвского» - любимого пива моего приятеля.
Валерка, как обычно, из-за собачонки, норовившей вцепиться мне в ногу, встретил меня у калитки. Но, впервые, повёл не во времянку, а в дом. Проходя мимо полуоткрытой двери времянки, я увидел за столом, где мы с Валеркой пили пиво, молодую, худощавую женщину, склонившуюся над тарелкой. А чуть далее, у стенки, детскую коляску со спящим ребёнком. Валерка, идя вторым, аккуратно прикрыл дверь. Видимо, он сидел тут же, за столом, возможно, тоже обедал, когда я позвонил у калитки. Почему-то, у меня мелькнула мысль – а куда же делись кошки?
А кошки никуда не делись, а лишь переселились в дом, это я понял сразу, как только открыл дверь. Неистребимый кошачий дух плотным облаком стоял в прихожей.
- Обувь здесь не оставляй, - предупредил хозяин, - а то намочат. И он хитро подмигнул, открывая дверь в комнату, где на столе стоял компьютер – единственная, сколь-нибудь ценная вещь во всём его доме, атрибут писателя и журналиста, пришедший на смену стопке бумаг и ручке с чернильницей. В доме было чисто, не скажешь, что здесь обитает закоренелый холостяк. А может быть, уже не холостяк? Но, торопиться с расспросами не стоило. Не такие у нас близкие отношения, чтобы по- свойски хлопнуть приятеля по плечу и сказать: «Колись».
Пока Валерка ходил во времянку за стаканами, я присел к компьютеру, почитал набранный текст. Валерка писал о своей школьной учительнице, привившей ему любовь к литературе. Сзади скрипнула дверь, приятель подошёл и поставил стаканы на своём рабочем месте – другого стола в комнате не было, а в другой комнате, как я понял, была его спальня. Вот и весь домик.
- Пишешь школьные воспоминания? – спросил я, кивнув на монитор.
- Да, самое счастливое время было. Знай, учись и мечтай о будущем. Не забот тебе, ни хлопот, если только двойку не получишь.
- И часто получал?
- Да нет, иногда, по математике. Зато по литературе круглые пятёрки.
Я положил на стол «Независимую газету» с анонсом своей статьи на первой странице. Валерка глянул на анонс и спросил:
- Напечатала?
- Как видишь. Гонорар только копеечный, лишь на пиво и хватило.
- А оно везде так. Нет ходу писателю и журналисту. Настоящее чтиво почти никому не нужно, вот и процветают шарлатаны, удовлетворяющие похоть невзыскательной аудитории. А ты, если имеешь, что сказать людям, всё равно пиши. Публикуй в интернете, там найдёшь своего читателя.
Он разлил пиво по стаканам, поднял и провозгласил тост:
- За литературу и публицистику!
- За вечные ценности! – поддержал я его.
После первой бутылки, Валерка отодвинул стакан в сторону и сказал:
- Мне хватит, сегодня вечером провожу в городской библиотеке вечер литературы. Соберутся наши местные писатели, поэты, художники. Приходи, статью о нас напишешь в газету.
- Приду, конечно. Хотя это не моя территория, но раз приглашаешь.
Валерка, провожая меня к калитке, сказал:
- У меня квартирантка появилась. Одинокая женщина с ребёнком. История типичная. Думала, он женится, а он, как узнал, что ребёнок будет, сразу слинял из города, уехал опять в свою деревню. Ничего, вырастет мальчишка, буду помогать.
Я сразу вспомнил, что у моей сестры много осталось детских вещей, и она даже просила куда-нибудь их пристроить. Вот и пристроим.