ПОПЫТКА

Каждый из нас живёт в своём мирке, определённый круг знакомых, друзей, работа. Как правило, мы и не стараемся что-то изменить. Зачем? Всё так привычно. Но порой в душе возникает нечто, и мы делаем попытку разорвать этот круг. Иногда это получается, но чаще всего, нет…

Девочка сидела на корточках, прислонившись к стене подъезда, её плечи вздрагивали. Я возвращалась из магазина и сама не знаю, почему обратила на неё внимание. Скорей всего, меня тронула её хрупкость, какая-то детская незащищённость.
-Кто тебя обидел? – наклонилась я к ней.
Лицо в разводах косметики, разорванная кофточка и запах спиртного.
-Тебя не касается!
-Я что-то тебя здесь не видела раньше. Ты где живёшь?
-Сказала же, отстань!
Помолчали.
-Холодно. Пойдём ко мне, погреешься, чай попьём.
-Да иди ты! – лицо её побелело от ярости.
Разозлилась и я:
-Что, в кайф сидеть на зассатом полу? Ну, и сдыхай здесь!
Резко повернувшись, я шагнула на лестницу, и тогда она расплакалась в голос.
-Я не пила, он облил меня водкой, мент проклятый!
-Пошли! – я схватила девочку за руку.
Зашли в квартиру.
-Всё снимай, ванная там.
-Там и разденусь! – всхлипывала она.
Я поморщилась:
-Ладно, пошли!
Затолкав девчонку под душ, а её одежду в стиральную машинку, мне стало немного легче. Теперь надо подобрать для неё одёжку на время. Так, халат дочери, думаю, подойдёт.
Спустя полчаса, Дарина – скорей всего просто Дарья – сидела за столом и сдержано ела. Было видно, что ей хочется запихать в себя всё и сразу, но она «держала фасон». Чёрные волосы до плеч, симпатичное личико, маленькая грудь и худоба - в толпе пройдет, не заметишь.
-Сколько тебе лет? – нарушила я молчание.
-Тринадцать, - метнула взгляд гостья. – Скоро четырнадцать, через месяц паспорт получу.
-И что?
-Ничего, начну жить, как мне хочется.
-А как хочется?
-Хорошо!
Прихлебывая чай, мне ужасно хотелось её тряхнуть, ведь видно, что выпендривается, но я знала, надо выждать, сама захочет выговориться.
-Откроешь своё дело?
-Слушай, если тебе за сорок, то это не значит, что ты самая умная!
-Нет, я дура, вечно лезу не в своё дело!
До конца её обеда мы больше не разговаривали. Я обдумывала, как узнать, где живёт Дарина, а она просто наслаждалась едой.
-Одежде долго сохнуть? – мирно спросила она после чая с пирожками.
-Минут тридцать, - также миролюбиво ответила я. – Откуда у тебя синяки на руках? Тебя кто-то бьёт?
Она вздохнула, улыбнулась криво:
-Клиенты! Любят они это дело.
-Не ври, - поморщилась я, - кто на тебя позарится - ни рожи, ни кожи.
Она помолчала.
-Помочь хочешь, да? Удочеришь меня? Оденешь, обуешь, накормишь, и я буду счастливой девочкой?
-Нет, - покачала я головой, - не удочерю, муж будет против. А вот хотелось бы тебе с учёбой помочь. Ты кем хочешь стать?
Она зевнула:
-У тебя покурить есть?
-Нет, я бросила.
-Зачем?
-Вредно.
Засмеялась:
-А ты раньше об этом не знала?
-Знала, просто к плохому привыкаешь быстро, а вот отвыкаешь с трудом. Пойдёшь в медучилище на медсестру?
-С моими оценками?
-Я тебе помогу.
Она скептически разглядывала меня, наклонив голову.
-И учёбу оплатишь?
-Там без оплаты, надо сдать хорошо экзамены.
Она зевнула:
-Пошли, телек посмотрим, в сон клонит.
Она проспала три часа. Я погладила её брючки, зашила кофточку и куртку, достала перчатки – всё равно не ношу, и положила их рядом с одеждой.
-Ты как будто меня в тюрьму собираешь!
Я вздрогнула:
-Почему?
-Лицо горестное, - Дарина улыбалась.
-Выспалась?
-Да, спасибо.
Она потянулась и, встав, подошла к шкафу с книгами.
-Всё прочитала это?
-Ну, да.
-Дашь почитать?
-Что ты любишь читать?
-Что-нибудь интересное.
Я с сомнением посмотрела на неё:
-Возьми моё любимое, Роберт Хайнлайн «Чужак в чужой стране»
-Любишь фантастику? – прищурилась Дарина.
-Читала Роберта? – удивилась я.
Она кивнула, подошла к одежде, быстро оделась.
-Давай книгу.
Я подала.
-Не бойся, верну.
Повернулась к двери:
-Про училище просто так или верняк?
-Верняк, - откликнулась я. – Только надо позаниматься.
-Я подумаю, позвоню.
-Запиши номер.
-Я запомню. А это чей портрет?
-Это моя бабушка. Она мне очень много дала в жизни, но я поняла это, спустя годы. Теперь разговариваю с ней и говорю: «Спасибо».
У неё вдруг закапали слёзы, она часто заморгала.
-Моя бабулечка умерла пять лет назад и всё, с той поры начался кошмар. Отца никогда не было, мать совсем спилась, продала бабушкину квартиру, жить с ней невозможно. Я на могилку часто хожу, прошу её забрать меня к себе.
Развернувшись, продолжала, со злобой глядя на меня:
-Что ты пристала ко мне? Поиграть захотелось? Добренькая, да? Насмотрелась я на таких! Вас только на обед и хватает! Накормите, обогреете, а потом пинаете! Книжку она мне даёт!
Я быстро подошла и, обняв, крепко прижала её к себе:
-Тихо, тихо, девочка, всё не так, как ты думаешь.
Мой рост, вес и крепкие объятья заставили её затихнуть. Я обнимала девочку, не переставая успокаивающе говорить:
-Всё будет хорошо. Не так хорошо, как с бабушкой, но я постараюсь. У нас ещё есть два года, я тебе помогу, не бойся. Потом в училище поступишь, станешь медсестрой. Знаешь, сколько они получают? Встретишь хорошего парня, выйдешь замуж, деток нарожаешь.

И тут она завыла в голос. Сквозь рыдания мне удалось расслышать только несколько фраз:
-Не будет деток…выкидыш…у меня была бы девочка…
Я растеряно слушала это.
-Какой выкидыш? Когда? Ты была беременна?
Подвела её к дивану, накапала валокордину:
-Говори!
И она начала рассказывать.

Мать родила её рано, в пятнадцать лет, и сейчас ей только двадцать девять. Алевтина, мать Дарьи, родилась в крепкой советской семье в далёком 1980-м году. Через пять лет родился сын и, родители, особенно отец, были на седьмом небе от счастья. Проклятые девяностые разрушили всё. Перестали платить зарплату на предприятиях, отец уехал с другом за вещами в Китай и не вернулся. Мария, бабушка Даши, нанялась торговать вещами на рынке и, вроде, жизнь начала налаживаться, но однажды вечером четверо бугаёв в масках разорили торговую палатку, забрав всю выручку и вещи. Мария с побоями попала в больницу. Отлежалась и снова на рынок пошла. Работала с восьми до восьми, домой еле доползала, детей почти не видела. Алевтина росла сама по себе, связалась с парнями постарше. Компании, вино и, как результат, беременность. Мать узнала о беременности, когда Алька сказала, что оставит ребёнка роддоме. Побледнев до синевы, Мария только и вымолвила:
-Ребёнка не бросишь, сама выкормлю.
Алевтина после родов ушла из дома, разругавшись с матерью в пух и прах. Мария Дарью из роддома одна забирала. И остались они втроём: десятилетний Алёшка, молодая бабушка и Дарёнка. Девять лет пролетели, как один день. Даша про мать знала и видела её не раз, но та не подходила никогда и не интересовалась судьбой дочери. Алексей выучился на водителя и, купив в рассрочку машину, начал таксовать, уговаривая мать бросить работу. Мария в последнее время часто жаловалась на боли в сердце. По выходным они выезжали на пикники, готовили шашлык и мечтали о будущем.
-Вырастешь, Дашка, выучишься на врача и вылечишь бабушку, - улыбаясь, говорил Алексей. – А деньги на учёбу я заработаю, не волнуйся. И будет у нас личный врач в семье!
Весенним тёплым днём громадный «КамАЗ», нагруженный углём, размазал старенькую «тойоту» по дороге. Водитель «КамАЗа», молодой пацан, ревел в голос:
-Тормоза, мать их, тормоза отказали! Алёха, братан, прости!
Алексея хоронили в закрытом гробу. Гроб с телом Марии стоял рядом. Услышав, что произошло, она рухнула замертво, обширный инфаркт. После похорон Алевтина переехала в квартиру матери и некоторое время пыталась играть роль матери, но это быстро прошло.
Дарья попала в кошмар, но она пока не понимала этого. Мать жила с мужчиной старше её на двадцать лет, любившему весело проводить время. У него водились деньжата, а ещё у него был сын Андрей, очень похожий на Алёшку. Он любил обнимать Дарью, называл её сестрёнкой и иногда давал выпить вина, чтобы забыть горестные события. Девочка быстро привыкла к вину. Обычно парень наливал ей вино в сок и потом отводил в спальню, где рассказывал на ночь разные интересные истории. Временами он ложился рядом с ней и засыпал, обнимая. Дарья привыкла к нему и не боялась его объятий.

-А потом этот козёл просто залез на меня, - Даша говорила монотонно, глядя в пол.
От её тусклого голоса мне было не по себе.
-Вот так я познала радости секса.
-А ребёнок? – осторожно напомнила я.
-Чуть больше года назад у меня начались месячные, но этому, - она мотнула головой, - было всё равно. Когда я поняла, что у меня будет ребёночек, я умоляла его отстать от меня, у меня внутри всё болело, но он продолжал…
-Почему ты никому не пожаловалась? Ведь этот гад тебя просто совратил!
Она оторвала взгляд от пола и усмехнулась:
-Ты такая наивная! После продажи бабушкиной квартиры, мы живём в двушке за речкой, на откате. Мать вечно пьёт, хахаль денежный бросил её, мне Андрей деньги давал, а если б не он, то я бы уже под каждым валялась или бы в детдом попала, думаешь там сахарно?
-Прямо благодетель этот Андрей, - я недобро усмехнулась. – Как ты оказалась в нашем подъезде?
-Летом у меня открылось кровотечение, Андрей испугался, отвёз меня в больницу. Врачиха меня всё допытывала, кто отец ребёнка. Это была девочка, я не видела, медсестра сказала. Там что-то не так пошло, они меня чистили. Потом сказали, что детей у меня больше не будет. Я сначала ничего, а когда вышла из больницы, запсиховала, на Андрея орала, на мать и её сожителя, завязалась драка, соседи вызвали участкового и пошло-поехало. Андрей уехал, в школе все узнали про ребёнка, учителя и так-то меня просто терпели.
-Почему? – встряла я. – Из-за учёбы?
Дарья поморщилась:
-Не только. В конце каждого года все родаки скидывались на подарки учителям, а у меня откуда деньги? Мать в школе была всего два раза, и то случайно. Вот на меня зуб и вырос.
Она помолчала.
-Ну, и вела я себя конечно не очень… Курить хочется, у тебя есть?
-Я же тебе сказала, что не курю.
-Ясно. Участковый меня пригрел. Он мужик молодой, одинокий, ласковый. Только в последнее время стал хамить. Приводит друзей и рассказывает, какие они лапочки, ясно дело, в кровать к ним тащит. Вот мы с ним и поцапались. На улице холодно, а подъезды закрыты, домофоны да кодовые замки, хорошо быть богатым. Потом смотрю, дверь обыкновенная, ну, я и зашла, а потом ты идёшь…
-Почему от тебя водкой воняло?
-Я же говорю, мы с ментом поцапались, он в меня стаканом с водкой запустил, я за куртку и бежать.
-Куда ж ты теперь?
-К матери пойду.
-А она тебя ждёт?
-Я иногда ночую у неё…
-А как же школа? Ты в седьмом классе?
-Да. Сейчас каникулы, а там посмотрим.
Я вздохнула.
-Давай я с мужем поговорю, оформим на тебя опекунство. Только сначала надо твою мать материнства лишить, тебя оформить в детдом.
Она задумчиво наморщила лоб:
-Твой не согласиться.
-Посмотрим.
Даша встала:
-Пойду пока к матери, позвоню тебе завтра. Да?
-У тебя есть сотовый?
-Есть, он у мента, зайду утром к нему, заберу.

Разговор с мужем получился долгим и неприятным. В конце концов, он согласился на опекунство, но сказал мне, что ещё не раз я пожалею о своём решении.
На другой день Дарья не позвонила, и через неделю тоже. После каникул я пошла в школу. Пожилая учительница, выслушав меня внимательно, сказала
-Это, наверно, Дарья Полынцева. Только вы опоздали.
-В смысле?
-Дарья умерла. Гололёд, упала она, головой ударилась, перелом основания черепа. Уже похоронили.
-Когда? – ошарашено спросила я.
-Шестого.
-А когда она…умерла?
-Третьего, утром. Шла домой, очевидно, и упала.
-Кто её нашёл?
-Участковый, он её и привёз на «скорую».
Я не помню, как добралась до дома. Бросила шубу на руки мужа, и, достав припрятанную в книгах пачку сигарет, вышла на балкон. Кладбище виднелось вдалеке, на сопке, там уже, верно, народу раз в десять больше, чем живёт в городке сейчас. Муж открыл двери:
-Ну, что случилось-то? Зачем куришь, тебе нельзя.
Я взглянула на него:
-«Чужак в чужой стране»…
-Чего? Господи, ну оформим мы опекунство!
-Поздно. Девочка умерла. Оставь меня, я хочу побыть одна.
После четвёртой сигареты сердце стало биться с перебоями и противно закололо под лопаткой. В голове крутилось заезженной пластинкой: «Попытка не пытка…попытка не пытка….»